Элиза постояла со сжатыми кулаками, но потом вздохнула и села на землю. Он спас ее от верной смерти на грашской улице, в конце концов, так что нечего изображать из себя княгиню. Обида не исчезла, но ушла куда-то далеко вглубь. И потом, она сама обещала, что пойдет за Тилосом до конца. Могла бы и отказаться, дура, но раз дала слово...
— Извини, — сказала она. — Просто обидно, что...
— Знаю, — согласился Тилос. — Я бы тоже обиделся. На твоем месте я бы мне по роже дал. Но мою пассию ты играла только в Граше. В Чаттаге из тебя уже целенаправленно делали полевого агента. Имей в виду — минимальную программу ты не усвоила даже на треть. Сегодня отдыхай, а с завтрашнего дня вечерами займемся рукопашным боем.
— Хорошо, — покорно согласилась девушка. — Тилос, но все же скажи, зачем ты хотел войны? Ведь плохо же, когда убивают людей...
Ее спутник промолчал. Но когда Элиза решила, что ответа не последует, он прокашлялся.
— Видишь ли, Эла, — задумчиво произнес он, — войны не избежать в любом случае. Наш мир создавался для Игры. Он не предназначался для существования в реальном мире. Его сшивали на живую нитку без запаса прочности, как и любой другой Игровой мир. После того, как он вывалился в реальное пространство, планета начала разваливаться в буквальном смысле слова. Ты слышала про землетрясения, извержения, гигантские пылевые бури — следствия истончающихся эфирных скрепов. Но есть и менее очевидные проблемы. Так, например, экология Западного континента в значительной степени базировалась на старых законах физики. Несуразицы вроде дождевых джунглей рядом с безводными степями могут существовать только в искусственном мире. Волшебства нет — и пастбища стремительно истощаются, выпадает меньше осадков, меняются розы ветров, пустыни наступают, падает плодовитость животных, а племена скотоводов начинают голодать. Да и на севере катастрофически падает урожайность и сокращается сельскохозяйственное производство. Они все еще считают многолетний неурожай просто случайностью, но речь уже не о случайностях, а о новой системе. Эла, что люди делают, когда им нечего есть, а под боком — богатый, на первый взгляд, сосед?
— Воюют с соседом, — безнадежно ответила девушка. — Но... неужели по-другому нельзя?
— Можно. Но не все так просто. Понимаешь, население слишком велико для новых условий. Традиционные промыслы просто не прокормят столько народу. Война — единственный способ быстро уменьшить численность людей до приемлемого уровня. Иначе — медленное вымирание от голода. Так лучше?
— Но так нельзя... — Элиза запнулась.
— А как можно? — с интересом спросил Тилос.
— Ну... мы же в Чаттаге кормились с огородов. А там жило много народу.
— В Чаттаге использовались технологии, которыми не обладает остальной мир. Минеральные удобрения. Улучшенные плуги. Оросительные системы. Технологии, которыми владею только я.
— Но разве нельзя поделиться ими с другими?
— Поделиться... — горько усмехнулся Тилос. — Я пытался внедрять на севере плуг уже не первое десятилетие, задолго до конца Игры. Но боярину проще выгнать на поле десять мужиков с дешевыми мотыгами, чем дать одному в руки дорогой инструмент. На юге еще хуже. Я не могу научить кочевников эффективным методам скотоводства, пока главный здесь — воин, презирающий мудрствования. Предки, мол, так жили, и мы проживем...
— И война решит проблемы?
— Война сократит население. По крайней мере, та война, что надвигается сейчас. Это позволит провести какие-то реформы.
— Ценой тысяч жизней?
— Да. Но не тысяч — миллионов.
— Миллионов... — тихо охнула Элиза. — Но ведь так нельзя!
— Нельзя. И если подскажешь лучший способ — я с радостью им воспользуюсь. — Тилос сделал паузу. — Беда в том, что не я — причина войны. Не я ее начинаю, и не в моих силах ее остановить. Я всего лишь пытаюсь сорвать лавину с горного склона до того, как люди достигнут последней степени отчаяния. До того, как война выльется во всеобщую бойню, как голод на Севере и на Юге не оставит людям иного выбора, кроме смерти с оружием в руках. Если протянуть еще год-другой, а может, и меньше, погибнут не миллионы — десятки миллионов. Не останется ни северных княжеств, ни южных племен, погибнут и Сураграш, и далекий Караграш, и даже северные племена за Ручейницей — жугличи, Всадники, черноголовые — окажутся втянутыми во всеобщее истребление. В результате — хаос, полный и окончательный, конец того мира, который мы знаем. Кто-то, разумеется, выживет, но что и когда получится из обломков, знают лишь Демиурги. Ах, если бы я только мог стравить тарсаков и гуланов!..
— Да, а Демиурги? — Элиза ухватилась за соломинку. — Почему они не могут вмешаться, помочь? Они же наверняка смогут что-нибудь сделать! Они же сильные, могучие...
— Они уже не Демиурги, Эла, — в голосе Тилоса зазвучал сарказм. — Демиурги давно в прошлом, от них осталось лишь пустое название. Да, когда-то они открывали, творили, строили. Но сегодня они раса не строителей, а потребителей. Они — Игроки, Игра — суть их жизни. Они утратили свою мудрость, и им нет дела до тебя и прочих, кто населяет Игровые миры. Бессмысленное развлечение — все, о чем они пекутся. А те несколько Конструкторов, что явились на Текиру, больше интересуются абстрактными моделями социума и планетарными скрепами, чем живыми людьми.
— А статуэтки? — отчаянно спросила девушка. — Говорящие статуэтки! Помнишь, ты отобрал одну такую в Чаттаге?
— Вот статуэтки — загадка... — признал Тилос. — Тут я просто растерян. Они явно дело рук кого-то из Демиургов. Но, видишь ли, одно время я тоже надеялся на их помощь. Я собирал данные, сводил их в отчеты, ясно демонстрирующие тенденции. Я отправлял отчеты... куда-то туда. И не просто отчеты — просьбы, даже мольбы о помощи. В ответ получал лишь вежливые отписки, а иногда даже просто раздраженные отповеди, что мешаюсь под ногами. Миованна особенно недовольна, что я мешаю ее коррекциям. Думаю, у них какие-то свои планы, которыми они не считают нужным делиться со мной. Может, общий хаос и есть их цель. Возможно, статуэтки-передатчики что-то значат. А может, и нет — просто кто-то из Игроков развлекается на ничейной площадке.
— Гады... — прошептала Элиза.
— Не обязательно, — не согласился Тилос. — Я ведь тоже гад, если смотреть с определенной точки зрения. Веду игры за спинами северных князей, выдавая себя за их посланника, натравливаю племена на Север и друг на друга, тебя вот использовал... Кто его знает, может, у Демиургов и в самом деле есть какой-то план. Вот еще, кстати. Имей в виду — они могут в любой момент нейтрализовать меня.
— Нейтрализовать? — Элиза со страхом уставилась в сторону Тилоса. Последний разговор с Мирой всплыл в ее памяти. — Значит — убить?
— Зависит от обстоятельств. В данных условиях, скорее всего, меня просто уберут с планеты, ну, или что-нибудь похожее. В любом случае я потеряю возможность влиять на ситуацию. Знаешь, триста лет назад Джао... один из Демиургов... дал мне доступ в Архив. Это такая свалка всяких знаний, начиная с глубокой древности. Древности Демиургов, я имею в виду. Четыре с половиной миллиона лет туда сваливали все, что придумывали. Системы — никакой, масса обрывков, намеков, поиск почти невозможен из-за разнобоя в индексах... В общем, помойка, которой они сами, мне кажется, давно не пользуются. Однако и из нее я извлекал огромную пользу. А недавно мой канал на Архив просто пропал, и на сообщение о проблеме Джао не отреагировал. Теперь вот идолы... Ну, и все такое по мелочам. Но уж больно нехорошо мелочи в общую картину складываются. В общем, где находится закладка, ты помнишь. В случае чего ты должна найти способ воспользоваться знаниями без моего участия.
Элиза какое-то время переваривала услышанное.
— Но я ведь не смогу! — наконец возразила она. — Я же почти ничего не знаю! Тилос, ты сам говорил, что тебе триста лет...
— Триста пятьдесят с лишним, — перебил ее Тилос. — И что? Когда меня бросили в воду, я тоже учился плавать самостоятельно. Мне никто не помогал, а из всех знаний имелся только небольшой архив в нулевом кольце памяти. Это куда меньше, чем содержится в закладках. А исполнилось мне тогда, между прочим, всего лет на десять или двенадцать старше тебя нынешней. По меркам моего родного мира — твой здешний возраст, если не меньше.
— Но я не смогу!
— Значит, умрешь, пытаясь. Эла, ты сама пошла за мной. Я давал шанс отказаться, да и сейчас не стану неволить. Если хочешь, сделаем небольшой крюк. Мои люди в Граше переправят тебя в Кураллах или на другую базу. Хочешь?
— Не знаю... — призналась Элиза. — Я еще не поняла.
— Тогда думай. В течение недели я смогу изменить свой маршрут без особых потерь времени. А теперь, извини, мне нужно попытаться все-таки связаться с... кое с кем. Сеанс в девять не состоялся, сейчас время второй попытки. А ты поспи. Завтра вставать рано.
— Да, Кургаш? — Хлаш вопросительно взглянул на вынырнувшего из кустов парня. — Что-то срочное?
— Не знаю, учитель, — замялся тот. Верхняя губа, выдавая замешательство, поползла вверх, обнажая клыки. — Тот железный ящик, что стоит в землянке, пищал. Громко пищал! — добавил он, смутившись. — Я помню, что ты велел звать тебя к ящику когда угодно, но никто не знал, куда ты ушел.
— Я осматривал местность, — удивленно сощурил глаза тролль. — Я же предупреждал. Впрочем, ладно. Когда он сигналил?
— Солнце только что зашло, сумерки еще не сгустились, — сообщил молодой ученик. — Не больше десятой доли солнцекруга назад.
— Часа два или три... — пробормотал Хлаш. — Интересно. Значит, сейчас как раз время второй попытки. Лагерь разбили?
— Да, учитель, — кивнул Кургаш. — Лагерь разбит. Я выставил часовых, остальные уже спят. Я волновался за тебя...
— Когда твои опасения начнут казаться реальными, я уйду на покой, — проворчал матха. — Но, надеюсь, еще не скоро. Иди, отдыхай. Чуть позже я сам обойду посты. Людских следов поблизости нет, во всяком случае, я их не заметил. Мог, впрочем, и пропустить в темноте...
— Да, учитель, — опять согласился Кургаш. — Я обойду посты после смены.
Осторожно, пытаясь не врезаться в хлипкие подпорки крыши — действие ночного зелья почти закончилось, Хлаш спустился в землянку. Передатчик стоял в углу, аккуратно завернутый в теплый плащ. Уголок отгибался, и тролль видел, как мигает индикатор пропущенного вызова.
Словно откликнувшись на приближение тролля, передатчик издал мелодичную трель, потом еще одну. Хлаш торопливо сорвал с него плащ и почти на ощупь — ночное зелье совсем выдохлось — нашел нужную кнопку.
— Черепаха на связи, — негромко произнес он. — Черепаха на связи.
— Северное гнездо — Черепахе, — донесся до него заглушаемый треском невнятный человеческий голос. — Крот требует срочного свидания. Подключаю Крота, жди на связи.
— Черепаха ожидает Крота, — согласился Хлаш. Чешуйки на спине слегка встопорщились. Что случилось, если требуется личный контакт?
— Черепаха, Крот на связи! — донесся из передатчика неожиданно отчетливый голос Тилоса. — Черепаха, как слышишь?
— Глупая Черепаха приветствует мудрого Крота, — откликнулся тролль. — Слышу прекрасно. Головастики в условленном месте, ожидаем указаний. Что-то случилось, Крот?
— Черепаха, говорю через Южное гнездо, — напряженно ответил Тилос. — Уходит много сил на поддержание дальней связи, буду краток. Начался торговый сезон, готовьтесь к большой ярмарке. Купец несет вам гостинцы. Ныряйте поглубже и не отсвечивайте пятками. Это первое. Второе. Черепаха, у нас проблема. Я наткнулся на большую лягушку, она прыгнула в вашу сторону.
— Слушаю, Крот. Что за лягушка?
— Еще одна черепаха мечет головастиков. Повторяю — еще одна черепаха мечет головастиков. Повтори, как понял.
— Крот, я услышал, что дрозд запел не к сроку. Откуда такие новости, Крот? Сведения точные? Как зовут вторую черепаху?
— Твой хороший знакомый, — голос Тилоса ослабел, потом снова окреп. — Любитель славных побед. Видели, как он общался с большой мохнатой обезьяной. Найди его, Черепаха, но не вмешивайся, только следи. Ярмарка на носу, но нетерпеливый купец успеет раньше. Связь через неделю, в обычное время. У тебя есть другие новости?
— Новостей нет, все тихо, — откликнулся Хлаш. — Желаю купцу не запинаться о кочки и избегать комаров. Отбой, Крот.
— Отбой, старый друг.
Раздался щелчок, индикатор связи погас. Хлаш сел прямо на грязный мокрый пол и задумался. Ну и новость... Безумец Клатт, позор Народа, все-таки решился отправить свой клан на большую бойню. Необходимо срочно выяснять, где и как он собирается вмешаться. Да уж, та еще задачка. Пожалуй, об отдыхе придется забыть.
Несколько минут он размышлял, на кого оставить лагерь, и с сожалением признал, что Кургаша взять с собой не получится. Затем вскочил на ноги и, все-таки обвалив впотьмах одну из подпорок, начал подниматься по лестнице, стряхивая с макушки земляную крошку. И замер. Старый друг, назвал его Тилос. Старый друг... Что он хотел сказать нестандартным завершением сеанса? Отбросим мысль о душевном надрыве, отбросим сентиментальность. Она присуща Тилосу так же мало, как и Народу. Старый... Что он хотел сказать намеком на прошлое? Если не считать последних лет, когда Тилос помогал остаткам Народа обустраиваться в северных княжествах, у них не было запоминающихся совместных дел. Только то, шесть лет назад. То, с чего и началась их дружба.
Конец Большой Игры.
Неужто в дело опять вмешались Демиурги? Или просто его, Хлаша, мнительность, заставляет искать скрытый смысл, где его нет?
Хлаш тряхнул головой и выбрался наружу. На ходу он нащупал в поясе узкую закупоренную склянку и быстро глотнул из нее терпкой жидкости. Вторая порция зелья — тот еще риск. Сердце вроде выдержало... но в последнее время здоровье уже никуда. Днем может прийтись идти почти вслепую. Все-таки жаль, что Народ так и не подружился с лошадьми...
Кургаш уже крепко спал, свернувшись у потухшего костра. Хлаш осторожно коснулся его плеча.
— Да, учитель? — молодой тролль мгновенно открыл глаза, словно и не спал. — Пора проверять посты?
— Нет, мой лучший ученик, — вздохнул матха. — Дурные вести. Я беру Кумаша и Старана и ухожу прямо сейчас. Мне нужно наведаться в гости к старым знакомым. Лагерь я оставляю на тебя. Справишься?
— Да, матха Хлаш, — кивнул Кургаш, присаживаясь на корточки. — Я должен знать, зачем ты идешь?
— Пока нет. Я еще ни в чем не уверен. От вас требуется только ждать. Наше время придет, но позже.
— Когда появится твой человек?
— Не слишком скоро. До того места, где он сейчас, по прямой полторы, а то и две тысячи верст. Он торопится сюда, но вынужден петлять. Менее, чем за две недели, он не доберется. Скорее — период. Железный ящик сообщит, когда он окажется неподалеку. Тогда вы найдете меня.
— Да, учитель, — кивнул тролль. — Мы будем терпеливо ждать.
— Надеюсь, — Хлаш сделал тазан и неслышно ушел в темноту. Ночное зелье снова начало действовать, хотя зеленый туман в глазах стоял куда гуще, чем раньше. С чего начать? Пожалуй, действительно стоит собрать очередной совет старейшин. Ох, стоит...
