Льва узнают по когтям

Македонский, что все это время лежал у её ног, поднял свою чёрную клиновидную морду и едва слышно взвыл. Тереза переключилась на восприятие фамильяра.

Издалека доносились резкие, заливистые звуки гитары и множество голосов, неразличимых слабым человеческим слухом. Не узнать среди них голос Лотти было невозможно. Ровно, как и слишком знакомую мелодию и строки 'Highway to Hell'.

'Это уже не смешно', — вопреки своим мыслям Тереза криво усмехнулась. — 'Мы катимся прямо в лапы кучи голодных демонов, а она поет о пути в Ад. А ведь я просила, чтобы она не трогала гитару до приезда в школу'.

Она потёрла переносицу и встала, тяжело опираясь на трость.

Поезд вздрогнул, лампы мигнули и погасли с тихим шипением. Тереза покачнулась, но успела схватиться за полку. На миг ей показалось, что вдалеке по ту сторону стекла бежит, следует за поездом изо всех сил, силуэт большого черного пса с желтыми глазами.

Лампы зажглись. Поезд начал медленно снижать скорость. Чёрный волкодав с человеческим взглядом исчез в ночи.

Тереза подняла с пола упавший сборник рассказов.

Она захлопнула книгу, кинула её на стол и вышла в коридор. Македонский последовал за ней.

Поезд вздрогнул и остановился. Стекло плафонов треснуло. Все огни резко погасли. На этот раз окончательно.

* * *

Белая шашка перепрыгнула через черную и тут же оказалась съедена сама. Глупый размен.

Лео сидел на верхней полке купе вместе с Роном. Перед ним находилась доска с шашками, а в ушах были магические беруши. Увы, но даже они не спасали от ревущей толпы под его ногами. По вибрациям, которые буквально сотрясали купе, отлично угадывался ритм знаменитого хита AC/DC. Он легко читал по губам — или скорее додумывал — каждую строчку песни.

— No stop signs, speed limit,

Nobody's gonna slow me down,

Like a wheel, gonna spin it.

Nobody's gonna mess me round.

В купе набилось человек десять, не считая самого Лео и Рона. Где-то внизу можно было найти черную голову Гарри, рыжие — близнецов Уизли, кудрявую макушку Гермионы, каштановые — Невилла и Эмили, которая сидела прямо на его коленях. Кто бы мог подумать, что этот на первый взгляд тюфяковый парень первым найдет себе подружку? Были ещё многие другие как в купе, так и в коридоре. Дверь была открыта, многие сидели прямо на полу на подушках трансфигурированных из всякого мелкого хлама.

Сестра как и год назад сидела на столике, закинув ногу на ногу, и пела про отсутствие ограничений и дорожных знаков. Ещё было что-то про колеса, но он не разобрал до конца. Да и не хотел. Пусть отрывается, пока может. Шарлотта пела без перерыва несколько часов, осушила уже два термоса с чаем и почти посадила голос.

Черная фишка съела две белых. Надо сменить тактику. Лео сделал свой ход.

Возможно, он бы намекнул сестре, чтобы она аккуратней относилась к себе, будь сейчас иная ситуация. Но он не слышал её пения больше полугода. Восемь месяцев пока восстанавливались хрящи её гортани и порванные связки, после того как эта рыжая сука Джинни — и плевать, что она была околдована, а сам он сейчас играет с её братом в шашки — едва не отправила Шарлотту на тот свет.

Осталось два хода и одна из его фишек станет дамкой.

— Hey, Satan paid my dues,

Playing in a rocking band.

Hey Momma, look at me.

I'm on my way to the promised land.

Теперь сестра перешла на описание сделки с Сатаной и земли обетованной на пути, в которую её не остановит даже их любимая мамочка. Насчет последнего у Лео имелись серьезные сомнения. Но он благоразумно держал их при себе, давая сестре отрываться на полную катушку.

— I'm on the highway to hell.

Шарлотта пела, и десятки школьников со всех четырех курсов поддерживали её нестройным хором.

— Don't stop me!

Никто не обратил внимания на мигающие лампы, замерзающее стекло, беспроглядную тьму за окном и даже замедляющийся поезд пока не стало слишком поздно.

Лео готовился сделать очередной ход, когда вагон содрогнулся и остановился. Оба противника заскользили и лишь чудом успели схватиться за поручни и друг друга, а не приземлились на головы тех, кто расселся внизу прямо на полу. Но доска все-таки упала, ударив какого-то рейвенкловца по затылку и осыпав всех дождем из фишек.

Лео вытащил затычки из ушей. Море звуков сразу же поглотило его. Судя по тяжелым ударам и ругани, в соседних купе с полок посыпались вещи.

— Что случилось? Мы уже приехали? Почему мы остановились? — толпа начала задавать закономерные вопросы и взволнованно перешептываться.

— Наверно, произошла авария, — предположила Гермиона и встала. — Пойду, схожу к машинисту, узнаю, что произошло.

Но пройти дальше ей не удалось. Неожиданно погасли все лампы, и поезд погрузился в беспроглядный мрак. Школьники начали зажигать огни на кончиках своих палочек. Тьма отступила, сменившись полумраком. Чья-то рука протерла стекло, и все увидели, как по ту сторону окна пролетела высокая черная тень.

— А это что ещё за херня была? — озвучил всеобщий вопрос какой-то прыщавый пятикурсник.

— Язык! — рефлекторно отозвался кто-то в толпе. — Тут дети.

— Ой, ну вот только не начинай...

— Заткнулись оба, — оборвал начинающийся спор Седрик Диггори. Командные замашки капитана факультетской сборной мгновенно проявились в опасной ситуации. — Это дементоры.

— Кто?

Ответ был дан сразу и никому не понравился.

В коридоре послышались крики, а затем все увидели закутанную в плащ фигуру, настолько высокую, что капюшон пришельца почти касался потолка. Лео почувствовал подкатывающую к горлу тошноту.

Из-под плаща, скорее похожего на грязную ветошь, высунулась рука: лоснящаяся, сероватая, вся в слизи и струпьях, как у долго находившегося в воде утопленника. Под капюшоном не было ничего кроме беспроглядной черной бездны без намёка на лицо. Присутствующих обдало арктическим холодом, что проникал под кожу и выворачивал внутренности. Кого-то вырвало. Несколько девочек заплакало. Шарлотта сжала пальцы на своем горле, словно пытаясь сдернуть чужие невидимые руки, заскребла ногтями по коже и захрипела. Гитара выпала из её рук, высоко взвизгнула струнами и упала на устеленный подушками пол.

— Экспекто патронум! — крикнул Седрик. С кончика его палочки сорвался поток белого света, выкинувший дементора из купе.

— Там ещё один! — заорал кто-то в коридоре.

Многие старшекурсники направили волшебные палочки в указанную сторону, но пустить их в ход никто не успел.

Огромный сверкающий серебром лев кинулся на монстра, пронес его несколько футов по полу и начал с остервенением драть призрачными когтями и клыками. Дементор взвыл, словно был ржавой бензопилой, вырвался, оставляя на полу куски плаща и гниющей плоти, ударился в окно и вылетел на улицу сквозь проделанную дыру в стекле. Осколки разлетелись по всему коридору. Огромный зверь, словно сотканный из лунного света, разочаровано заревел и помчался дальше, оставляя за собой едва заметный белый свет.

Все кто был свидетелем этой краткой битвы молча смотрели, как обрывки плаща и плоть дементора медленно истаивают, превращаясь в один лишь черный дым.

— Смотрите!

По ту сторону окна пронесся другой сияющий зверь, куда значительно меньший, с вытянутой мордой и поджарым телом. Он разгонял тех демонов, что остались снаружи поезда.

'Волк', — догадался Лео и медленно, едва контролируя собственные лихорадочно трясущиеся конечности, слез с верхней полки и сел рядом с Шарлоттой, ободряюще сжав её плечи.

Вновь зажглись лампы. Некоторые так и остались нерабочими. Поезд тронулся и быстро набрал прежнюю скорость.

— Тут убрать надо, — рассеяно произнес кто-то, указывая на окно, сквозь которое дул завывающий ветер и осколки стекла на полу. Дыру быстро заделали, но почему-то никто не расходился по своим купе.

Шарлотта слезла со стола, подняла гитару и начала настраивать её. По её щекам текли слезы, а саму её трясло не меньше, чем Лео.

— Ты сейчас что, петь собралась? — прошептал он чуть слышно.

— Всё можно пережить, если подобрать нужную песню.

— Кобейн? Ты серьезно?

Сестра только пожала дрожащими плечами, подтянулась и заняла свое привычное место на столе. Её пальцы привычно перебирали струны, словно ничего не произошло, словно это не её колотит дрожь, горло расцарапано до крови, а щеки расчертили слезы. Она тяжело вздохнула и начала наигрывать одну из песен Битлз.

— When I find myself in times of trouble

Mother Mary comes to me,

Speaking words of wisdom —

Let it be.

Голос Шарлотты несколько раз срывался, но никто не попрекал её этим. Все смотрели на неё с тем же непониманием, что и Лео. А затем потерянные взгляды, полные боли и страха, начали преображаться. Люди вокруг вновь садились на лавки или на подушки на полу, сжимали в руках своих перепуганных питомцев, жались друг к другу, словно хотели согреться в тепле чужого тела.

— And in my hour of darkness

She is standing right in front of me,

Speaking words of wisdom —

Let it be.

С каждой секундой сестра все больше успокаивалась, а её голос приобретал привычную силу.

— Whisper words of wisdom —

Let it be.

— Let it be, — повторяли все вслед за Шарлоттой. Вслед за ними повторял и Лео.

В учебниках по ЗОТИ написано, что шоколад — лучшее лекарство после нападения дементоров. Лео мог бы поспорить. И он сам, и все прочие, кто присутствовал в купе, нашел другой, не менее действенный способ избавиться от страха.

* * *

Ледяные капли дождя скатывались по старому потрепанному зонтику, иногда касаясь пол выцветшего плаща и носков истоптанных ботинок. Платформа вся была залита водой. Дети толпились на платформе, кутаясь в длинные черные мантии и придерживая широкополые остроконечные шляпы. Их многочисленные питомцы ухали, пищали и мяукали в своих клетках, не желая попасть под дождь. Некоторые сидели прямо на руках у своих хозяев.

За пазухой одного из гриффиндорцев пряталась большая зеленая ящерица, которой он то и дело шептал — или шипел? — что-то успокаивающее. Мальчик, что подслеповато щурился и держал в руках запотевшие очки, казался безумно знакомым, но часть его лица скрывала шляпа, а подойти и рассмотреть его поближе не давала толпа других детей.

Старшекурсники защитились от дождя заклинаниями. Ремус уже собирался наложить такое же на младшекурсников, прежде чем они отправятся с Хагридом к лодкам, как из толпы выступила Тереза.

— Старшие курсы! Если хотите заработать хорошие оценки ещё до начала года слушайте внимательно. — При звуках её сильного голоса все дети разом замолчали. — Найдите младшекурсника и наложите на него заклинание зонтика. Если ваше заклинание продержится до Хогвартса, то профессор Флитвик поставит вам Отлично.

Школьники мгновенно оживились и начали выискивать глазами своих будущих жертв.

— Однако, — продолжила она тем же командным голосом, — если ваша магия не продержится положенный срок и ваш подопечный заболеет или из-за вашего колдовства пострадает любым иным способом, то ваш факультет не только лишится баллов, но и вам придется собственноручно готовить Бодроперцовое зелье с профессором Снейпом или помогать мадам Помфри в лазарете.

Такие перспективы разом отрезвили многие горячие головы. Под строгим взглядом Терезы лишь половина от прежних желающих начала действовать. Уже через две минуты все младшекурсники с первого по третий курс оказались высушены и укрыты невидимым щитом. Никто не пострадал.

Хагрид увел первокурсников, а все остальное потянулись к каретам нестройной толпой. Тот самый мальчик с зеленой ящерицей громко рассказывал о фестралах группе заинтересованных гриффиндорцев. Какой-то белый и маленький, похожий на хорька, слизеринец попытался коснуться животного и закричал от неожиданности. Все резко забыли о будущем праздничном ужине и начали с увлечением исследовать невидимых существ. Фестралам это разумеется не понравилось и они не больно, но весьма ощутимо цапнули кого-то за икру.

— Фестралы питаются сырым мясом, — сказал все тот же мальчик с игуаной и хитро улыбнулся.

После этих слов дети начали опасливо коситься на пустые пространства перед каретами и перестали лезть к 'лошадям-неведимкам'. Все расселись по своим местам. Ремус и Тереза заняли карету вместе со старостами школы, один из которых точно принадлежал к семье Уизли. Они косились на незнакомого человека, но затем переключились на разговор о факультативах и попытках выбить себе побольше дополнительных занятий. Черный пес с купированными ушами и ржавыми подпалинами на морде недружелюбно косился на Ремуса.

'Чувствует. Он чувствует кто я такой. Волки никогда не были друзьями собакам'.

Карета подкатила к великолепным чугунным воротам, слева и справа от которых высились каменные колонны, увенчанные крылатыми кабанами. За пятнадцать лет они почти не изменились. Болезненная ностальгия заставила сердце вздрогнуть и заколоть, словно кто-то вонзил в него длинную швейную иглу. На мгновение ему показалось, что он слышит голоса и смех своих лучших друзей. Тех, кого он никогда не вернет.

Один из дементоров, что стояли на воротах, повернул капюшон в его сторону. Пронзительный холод прошел вдоль хребта, заставив Волка оскалить зубы и попятится от угрозы. Ремусу едва удалось взять под контроль свою животную суть и отвести взгляд.

Карета проехала мимо стражей Азкабана и покатилась по длинному извилистому подъезду к замку. Дети высовывались из окон и тыкали пальцами в множество приближающихся башен и башенок. Покачнувшись, карета остановилась, все пассажиры вылезли наружу. Старосты попрощались со своими попутчиками и направились вместе с остальными школьниками к основному входу.

Тереза выдохнула облачко пара и поманила Ремуса за собой. За всю поездку она так и не сказала ему ни слова. Она шла тяжело и медленно, опираясь на трость и едва заметно подволакивая правую ногу.

Они зашли внутрь замка и пошли через незнакомые коридоры. Должно быть они предназначены только для персонала, а не детей. Вокруг сияли свечи, и впервые Ремусу удалось рассмотреть Терезу вблизи. В карете было слишком темно, а первое учительское собрание он провел, отходя от очередного полнолуния и ему было не до разглядывания своей бывшей однокурсницы, а теперь и коллеги.

Последний раз он видел Терезу в 1979 на свадьбе Джеймса и Лили. Но кто бы мог подумать, что люди могут так сильно измениться!

Внешне это было почти незаметно. По её плечам все также вились тяжелые золотые кудри, голос пробирал до костей, а белые глаза хищной рыбы спокойно смотрели на мир и, казалось, никогда не закрывались. Даже фигура почти не изменилась. Да что там фигура! Лицо. Её мягкие черты лица так и не тронули признаки старения, разве что лучистые морщины расходились у глаз, когда она щурилась, да в волосах прибавилась не по возрасту много серебряных прядей.