Элемент Вордарога

Дракоша подлетел вверх, предусмотрительно направляя вектор атаки прямиком под себя, затем оскалился, расправил плечи, вобрал в легкие как можно больше воздуха, игриво цокнул языком, и с театральным взмахом кожистых крыльев изрыгнул ранее небывалый в его размерах желто-оранжевый поток рычащего пламени. Алая вспышка резанула глаза, Осколок окунулся в родную стихию, проникся ее глубиной, слился с ней, вник в смысл огненных слов и, проведя их по венам вселенной, заключил в единый с душой Мира хор, что перехваченной бурей отправился в небосвод. После, стоя под звоном опадающего стекла, уже своим взглядом дракона я воззрился на их екнувшие сердца. Эта была лишь малая часть возможностей пуповины, связующей Лейглавирн и Сердце в незримом пути, но и она могла оставить на сетчатке глаз внушительный след.

— Невероятно! — вот какая недосказанность читалась на лицах других.

Теперь в серебристо-зеленое пламя не поверит только глупец, а к рубину Аврориона в навершие обагренного кровью драконов меча не обратится только слепец. В плодотворной демонстрации последний ход за чеширским котом:

— Меч способен преображает не только пламя, а саму жизненную силу дракона в мощь владельца кленка, — объяснял Маскировщик, — обращая ее против врага, истощать его внутренний ресурс, защищаться ею, наносить такой удар, какой по тебе мог нанести только дракон и так далее...Сила Элемента Контроля Вордарога произрастает из самой сути драконьего естества, и поэтому поддается под воздействия этого священного орудия, специально отведенного Гриндисом для этой цели. Поэтому только Лейглавирн способен пробиться сквозь защитный ареол жизненной силы Яйца и разрубить его.

Да, и теперь в единении с кленком, я знал, дракон использует свою силу абсолютно всегда, ведь это, по сути, дыхание его жизни, от которого он не откажется никогда. И если Вордарог тогда в нашей схватке сознаний в Синей Нити, ведущей от Осколка к Яйцу, смог меня обхитрить, затаив биение своего сердца под скорлупой, то сейчас это у него не удастся, потому что теперь, каждый раз прикасаясь к рукояти меча, я ощущаю его, слышу грохочущие удары, чувствую свою цель и абсолютно готов оборвать эту ненавистно пульсирующую в его венах жизнь.

— Из твоих слов выходит, — предельно спокойно заговорил Нацыри Ноуносе, — что нам необходимо телепортировать армию в нужную Грань, каким-то образом пробиться сквозь строй обороны Лазурхарда, разнести шесть оборонительных стен, позволить Точке на пути разобраться со всеми Вазирами, а затем с милыми улыбками постучаться в ворота Утопии и, невинно хлопая глазками, разрубить, на данный момент, самый охраняемый в мире артефакт. Я все правильно понял, Гроссмейстер?

Похоже, Маскировщик копил невозмутимость всю свою жизнь, чтобы сейчас использовать ее сполна:

— Ну, в принципе, да, — преспокойно ответил он. — Но ломиться, как стадо баранов мы не станем, ведь для победы нам не нужен сам город, а только один единственный удар по Яйцу.

— И тут сразу же напрашивается вопрос: как, как мы попадем туда? -съехидничала Лорелей.

— Способ есть! — уверенно молвил Найт. — Мост из Путей! Можно пройти Путь и выйти на другой стороне, а можно управлять им, находя в нем другой, следующий и так далее, а если довести этот навык до идеала, получиться выстроить из Лазеек настоящий мост и идти сквозь них по прямой. Однако, только осколок Сердца Мира способен открыть Лазейку столь широко, чтобы вместить туда целую армию, и если ты, Ронет, возложишь на кристалл Пути не руку, а Лейглавирн, то невероятно огромный Путь откроется для всех. А я, как самый отъявленный палазник, проведу армию сквозь него.

Свыкшись с мыслью своей исключительности, я выразил согласие в использовании Лейглавирна таким образом, а совет со своим непосредственным участием принялся осмыслять дальнейшие детали плана Палазников. Порешили довольно быстро, без пяти минут в три часа, в общем-то, ничего особо заумного, как выразился Найтизир: Открываем выход в одной из тамошних Лазеек, по прибытию в Грань находим наиболее перспективный вектор атаки, основные силы нападают в лоб на одни из четырех ворот города, когда другие инсценируют полномасштабное нападение на совершенно другие врата. А я с отрядом из геллов под действием серии крайне изощренных отвлекающих маневров, в которых участвует многочисленный арсенал орудий из Слез Раэлов в том числе и 26 меняющих личность масок и хитростью подтянутый к битве дракон, попадаю прямиком ко входу в Синюю утопию. А там уже — до поможет нам Гриндис, ибо в опасностях того места, по всей видимости, можно надеяться только на Лейглавирн.

"Гениальность плана состоит в основном в игре на восприятии врагов" — так начиналось обсуждение его и под этим лозунгом прошло до конца. Маскировщик обязался провести армию через Мост за период около 48-72 часов, предварительные действия были определены, но как все произойдет на самом деле, не знает никто. Зная палазников, осмелюсь предположить, что под первоначальной затеей у них спрятана еще сотня-другая, контрмеры неожиданным действиям врага, но блин, предугадать все — они все равно не могли.

Пока дело продвигалось, меня больше всего заботила Айлен и обстановка вокруг. Главное, что на ее щеках вновь проступили румяна, а в глазах забрезжил рассвет. Уведший Лив в каземат ее комнаты Дар почему-то так и не вернулся, зато пришла заблудшая овца Верви, которая, судя по выражению ее серьезной мордочки, занималась, ну, очень важными делами. Дело, делу рознь, а под конец совещания сомневающиеся во всей нашей затее все равно остались, и эти зачинщики мятежа не стояли на месте, а постоянно норовили растеребить некую рану, которую Вордарог нанес не только Гриндису, но и, похоже, вместе с тем и нашим сердцам и умам:

— Ничего не выйдет. Шансы малы. Может есть другой выход? Враг слишком силен. Он везде. С какой стати нам полагать, что Вордарог не поработит нас всех по прибытию туда? — в колебании говорили они, когда нам всем следовало выступать единой живой стеной.

Казалось бы, минуту назад мы достигли согласия, установили план, и все должно пойти своим чередом, но давящие мысли обрели очертания слов и излились бурной рекой. Ситуация даже после всех убедительных слов неожиданно стала приобретать выгодный для нашего врага оттенок: появились споры, ругань, и очередные слова в пользу смуты, некоторые даже начали орать, что Палазники на самом деле люди Вордарога и знают они так много благодаря ему. Глупцы! Во время планировки им даже показали карты Раэлов, где все продвижения Ордена были видны сполна, и разгласили, что в разведке состоит множество стран.

— Креш Даштар Закитар Малор Вулурдук Парадак! — выругался Найт на наречии палазников.

— Как бы там ни было, я на такое не подписывался, — писклявым голосом заявил кандидат под флагом с белой лилией на фоне воды.

— Противиться Року? Разве не бесполезно? Может быть все это происходит в назидание нам, и нам следует безропотно принять свой суд, — мягко говорил Престол Кваладрии, как будто это был новообращенный Синий адепт.

Пытавшийся угомонить это безумство Уриэль после этих слов поперхнулся собственной слюной. "Шеф, Усе пропало, гипс снимают!" — было написано на лице Лайлэна, когда он указал перстом на говорившего, а алчный огонь в глазах того получил новую искру.

Мозг замкнуло: разить, разить, разить! Остановить бесчинство, не дать отыграться врагу! Узор на спине распустил два оперенных крыла, Айлен взвизгнула, как натянутая тетива, я превратился в стрелу и в мгновение ока настиг свою цель. Лейглавирн замер только у шеи помешавшегося царя, чувствуя пульс и желая его оборвать, дорожка крови на коже только усиливала жажду кленка. Флаг с белой лилией тоже затих, потому что Айрэлис хищно уставилась в его сторону своим острием, и расстояние меж нами не играло никакую роль. Уста замерли, совет обомлел, все взоры устремились ко мне.

— У нас имеется только один шанс, только один, — взревел я, — и только решительный и мощный удар в Грань Синего Сердца способен вернуть все на свои места!

Похоже, старый аргумент из уст вооруженной Точки Гриндиса звучит намного убедительней, нежели он под каким-то любым другим углом. Я отставил оружие и продолжил свою речь, предварительно сковав Элемент контроля в его носителе, чтобы тот ненароком не прыгнул на меч, кстати, теперь, завладев силой контроля, я чувствовал Синеву в зараженном и был готов ее оборвать, но на лицах других этого делать было нельзя, и, кажется, самая прозорливая здесь Лорелей каким-то образом смогла все это понять.

— Неужели не понятно, что именно этого и добивается Синева? — голос мой был тверд, как сталь. — Управляемый хаос — вот бич, которым Вордарог наносит удар! Каждое сомнение, миг нерешительности, или чью-то боязнь — он все может обратить себе в прок. Пусть мы не видим его и знаем, что наших сердец не коснулась скверны рука, попасть под контроль чувств и эмоций и запутаться в них может каждый из нас. Порой своим врагом по не знанию, по глупости, или по какой-либо другой причине можешь выступить и ты сам. А Вордарог не дремлет, его поганая кровь прямо сейчас растекается по венам нашего мира и портит, гасит чуткость души не только Гриндиса, но и нашу с вами, друзья! Так не останемся в стороне и дадим всем нашим врагам решительный, трезвый и сильный отпор!

Ух! Видно, наболело за время... ораторство, Вазир побери! Ну, я же должен отстаивать току зрения Гриндиса, как ни как.

— Да! — на мое удивление прозвучал в поддержку хор, за которым последовали кивки и новые слова:

— Мы не оставим все так, а поступим, как Гриндис велит!

— Долой сомнения, нужно выступать!

— Раз Точка Гриндиса и благословения его с нами, то кто остановит нас?

Смуте конец, — решил я, всматриваясь в совет, — и последний очаг возможных восстаний подавлен... В зал тут же вбежал запыхавшийся гонец, которого безропотно пропустили абсолютно все стражи. Я мельком взглянул на Айлинель, та, виделось, очень сильно хотела ко мне, но помня о возможной опасности, осталась подле отца. Внимание всех за несколько ударов сердец припало к вновь прибывшему, а тот, не мешкая, принялся выкладывать, то, что недавно прознал и сам:

— Грани, швы, швы вокруг Грани Лазурхарда снова на своих местах! — выпалил он.

— Видите? — Маскировщик выхватил весть прямо их воздуха. — Вордарог уже сейчас думает наперед и делает все, дабы задержать наш ход.

— Ты прав! — воскликнула Вервина. — Несколько швов замедлят наш ход сквозь Мост из Путей, но не на несколько дней, а всего лишь часов.

Попитался и хватит, а как же ресурсы на вылупление Яйца, или он черпает их от куда-то из других мест?

— Странно, очень странно, что-то он замыслил, да вот что, понять не могу, мозг мира, да него мне еще далеко, — забыв обо всех цедил Найт. — Сообщили что-то еще?

— Карта, карта, посмотрите на карту, — несколько испуганно проголосил палазник-гонец.

Найтизир встрепенулся, из-под кромки его припудренного тьмой плаща показался предмет, карта из слез подлетела вверх на неопределенную высоту, акварельные краски раскрылись во всю ширину и типографскими мазками явили свою глубину: какие-то линии, росчерки и изгибы, множество маркеров и иконок, зеленые, синие, желтые и бурые тона, округлая метка под глифом "Л" и стягивающиеся к ней со всех сторон ручейки-войска. Найт резко махнул руками, увеличивая область обзора, изображение съехалось в один очень стесненный прямоугольник, расчерченный зеленой сетью Граней на восемь подвластных Раэлам частей.

— Срази меня гром! Это действительно так! — пробухтел Маскировщик. — Когда это произошло?

— Около 12 часов назад, — отрапортовал нахмурившийся палазник.

— Верно, не врешь, — Найт вернулся лицом в зал, — доклад шел 12 часов сквозь 12 граней и их часовых поясов, погрешность не велика, так что, карты могли увидеть это тоже только сейчас.

Я так понял, эти без сомнения полезные вещицы заглядывали сквозь Грань и ограничивались лишь разницей субъективного времени меж картой и обозреваемым местом, однако этот механизм не точен и мог ошибаться и чем дальше разделяемые Грани, тем выше этот огрех.

Маскировщик, упаси бог промахнуться, на всякий случай смерился с картой Раэлов Вервины, остальные последовали его примеру и тоже всмотрелись в свои. Я насчитал 17 карт, за которыми следовали однозначные кивки в пользу доклада белого как мел палазника, просто валившегося от усталости с ног. Верви в разумении отпустила беднягу и велела позаботиться о нем, сплоченный единой мыслью конгресс в который уже за сегодня раз принялся перешептываться и что-то решать. Команда Улиссана замерла в ожидании поднятых рук, я вернулся в центр и только сейчас понял, что заседание подходит к концу, но облегчения по этому поводу почему-то не получил, сказывалось зависшее в воздухе напряжение и эмоциональная усталость, от которой у меня начиналась мигрень. Нежданно-негаданно первой решила высказаться Лорелей:

— Ну, разве все уже не решено? Безумства мала происходит вокруг, ох, у некоторых просто кишка тонка, на пороге смерти всего живого могут только молоть абсолютную чепуху. Я с вами, светлые, и посему призываю всех остальных явить чуткость и наконец отправиться единой силой на этот надоедливый Лазурхард, — под конец Владычица сумерек с таким презрением посмотрела на других, что мне показалось, динозаврам пришлось вымереть именно из-за нее.

— Кельтика с вами! Не заручиться вам более надежной опорой больше нигде! — вслед за Лори поднялась Астрица Антвэрт.

— Ксаркшин побери! Война, безусловно, по нашей части! Хладокрай с вами! — взлетел с трона Джагернаут Вальд Эмсторн. — Мы не пропустим такое веселье не за какие коврижки!

— Воины бескрайних степей Пхачагая будут пятнать Орден копытами своих коней, мы тоже пойдем! — высказался Сарай Дэтаган Ро.

Вердикты граней начали поступать на уста:

— Тонущие плывут, пусть воды нахлынут на стены врага! Панцири Рудии снова в крепком строю! Лучезарь, да хранит нас Вечный лотос Пантеи и доброта Тян-Амин! Баксоты Томурры сомнут их ряды! Ашара Закат с вами, хоть не велика! — ажиотаж нарастал. — И Рошар! И Латайз! И Сеян! И Халон! И Ремель! И Фрайст! И Рагон! И Фаят! И Мальтера! И Малепия! И Равэн!

В конце переклича 84 Грани и Вечнотень были с нами, ответ не пришел только из уст скованного мной человека, которым завладел Вордарог, и еще нескольких прожженных глупцов.

— Распечатать оба Хранилища Слез! — отдал приказ Уриэль своим геллам. — Объявите всем: через 6 часов выступаем на Лазурхард!

Правители Граней отдали схожие приказы и вскинули руки вверх:

— Да! Выступаем на Лазурхард! — к ним тут же присоединились стражи и Палазники, все кричали: "ДА!" и "ВПЕРЕД!"

Это поле боя оказалось за нами: команда Улиссана улыбалась, геллы подымали свои перья вверх, а я держал награду в руках и грелся в ее лучах. Преодолев тягостный барьер из разделяющего нас пространства, солнце мое Айлинель бросилась мне на шею и принялась шептать на ухо ничем не замутненные успокаивающие слова, я гладил любимую по спине, наслаждался ее присутствием и просто млел. Мы победили в состязании с круглым столом, а значит получили счастливый момент отдохнуть и могли хоть ненадолго разделить его на двоих. Когда за спиной заслышались чьи-то языки, и наши обнимашки подошли к концу, Айлен робко повела плечами и серьезно прошептала мне: