Надежда на то, что Курту удастся поймать Спайка пока не поздно, постепенно угасала. Времени для изучения Спайка ради спасения Тины практически не оставалось. Да и вероятность того, что Спайк всё ещё на Объекте, была ничтожно мала. Солдаты Курта и воины Фавора, прочесали практически всю систему вентиляции, Спайка не нашли, не было даже никаких следов его пребывания. Оставалось думать, что убив Керка и троих солдат, он бежал с Объекта и теперь он либо с Льярхом, либо подвергает опасности сотни ничего не подозревающих граждан Республики, с которыми он мог общаться. Но Пола Спайк уже совершенно не интересовал, он сидел рядом с лежащей Тиной и гладил её окаменевшую, холодную, словно сталь руку, сидел и слушал. На удивление, Тина была очень разговорчивой, и сейчас она рассказывала о детстве. О том, как росли с Куртом. Кедж уже был в армии. Оказывается, у них было счастливое детство и юность. А может, осознавая, что умирает, Тина вспоминала только хорошие эпизоды своей короткой жизни. Кто знает. Но, как бы там, ни было, Пол с интересом слушал её рассказы, поглаживая руку девушки, несмотря на то, что Тина сама ему сказала, что давно не чувствует её.
— Мне было уже пятнадцать, — продолжала она, — когда Курт неожиданно заявил, что женится. Это было словно снег посреди лета! Ведь в Семье никто не знал, что у него есть девушка и серьёзные намерения. А они с Ризой оказывается, уже давно были вместе!
— Риза? — переспросил Пол.
— Да. Это традиционное имя на Ризотте. Все девочки, родившиеся в праздничный день города Риз, получали именно это имя.
— Курт мне как-то говорил, что собирался однажды жениться.
— Да, но у них ничего не вышло, — вздохнула Тина, — Риза работала в какой-то лаборатории, младшим научным сотрудником по изучению неизвестных, космических форм жизни и, накануне свадьбы погибла во время взрыва лаборатории. Их отдел имел какое-то отношение к Институту Кеджа, и я помню, что из-за той трагедии он вынужден был отложить старт модуля ещё на некоторое время.
— Курт так и не женился?
— Нет, — ответила девушка, — он любил Ризу больше жизни, и после её гибели ушёл в армию, полностью отдавшись службе Республике.
— А какая она была, Риза?
— Никто из Семьи её так и не успел увидеть, — вздохнула Тина, — они вдвоём должны были прийти в Семейный Дом именно в тот злосчастный день.
Вдруг, в металлическую дверь изолятора кто-то постучал. Пол встал и направился к выходу.
— Пол, никого не впускай, — напомнила Тина, — код замка, теперь знаешь только ты и Ноам.
Но это как раз таки и была она, доктор. Сказав что-то на ухо Полу, она удалилась, а Пол вернулся к девушке и сказал:
— Меня вызывает Кедж. Мне надо идти.
— Иди, — Тина попыталась улыбнуться, но это получилось у неё не идеально, — если вызывает Кедж, значит, что-то серьёзное. Иди.
Пол поцеловал девушку:
— Как только освобожусь, сразу же приду к тебе.
— Хорошо. Иди, Кедж ждёт.
— Пока.
— До встречи.
Он снова поцеловал Тину и вышел из изолятора. В этот момент, он ещё не мог знать, что живой Тину он видел в последний раз
Спустя некоторое время, к Тине пожаловал ещё один гость. Это был Сайенс. Ему потребовалось немало усилий, на то, что бы переубедить Ноам и пройти к дверям изолятора.
— Она тебя всё равно не пустит! — настаивала врач на своём.
— А я говорю, что пустит!
В конечном результате непреклонная Ноам сдалась, она понимала, что девушка всё равно умрёт и ей не хотелось, что бы её друзья после упрекали её за то, что она не пропускала их к умирающей. Исходя из этих суждений и из тех, что вирус не станет прогрессировать, поскольку теория Тины подтвердилась, Ноам пропустила Сайенса.
Тина была очень рада ему.
— Сайенс! Я уже думала, что ты вообще не появишься! Проходи, жаль, что не могу встретить тебя, со вчерашнего вечера я перестала ходить. Раньше я решала, кому можно ко мне, а кому нет, теперь это задача Ноам.
— Вот именно. Она не хотела меня пропускать! — возмутился Сайенс, — ей в тюрьме работать надо, охранником. Тина, что говорят твои врачи?
Девушка попыталась махнуть рукой. Это могло означать, то, что она не ждёт от них никакой помощи, и Сайенс понял это.
— Если когда-нибудь найдут средство и метод лечения этой болезни, то для меня, уже всё равно будет поздно, — вздохнула Тина, — ты лучше скажи, новый компьютер не спалил ещё?
— Нет, он пока всё ещё цел, — улыбнулся Сайенс, — ты даже представить себе не можешь, с кем я сейчас веду переписку!
— И с кем же?
— Не поверишь! С профессором Мотом и доктором Муайе!
— Ты спятил! — изумилась Тина, — во-первых, ты можешь выдать своё местонахождение, во-вторых, д-р Муайе ненормален! А Мот самый упёртый и тупоголовый из всех существующих в Природе эволюционистов!
— Я не выдам местонахождения Объекта, — успокоил её Сайенс, — я общаюсь с ними по линии "до востребования", а что касается остального, то наоборот, чем ненормальнее Муайе, тем интереснее его теория о "Новом Начале". Что же касается профессора Мота, так мне просто нескем поспорить, отстаивая нашу точку зрения. Ведь здесь, на Объекте, люди заняты совершенно иными исследованиями.
— Это точно, — согласилась Тина, — ты не можешь без споров и дискуссий. И что же говорит Мот?
— Как всегда, — усмехнулся Сайенс, — что человек произошёл от обезьяны и всякую прочую чушь. Я рассказал ему о найденном нами черепе, но, разумеется, он не поверил. Сказал, что пятьдесят тысяч лет назад не могло быть человека, поскольку он ещё был обезьяной. Мот меня порой веселит.
— Ну, а ты ему что сказал? — Тину заинтересовал диалог Сайенса и Мота.
— А я ему говорю, что все эволюционисты сейчас в панике, что я его прекрасно понимаю, поскольку свидетельство всех ископаемых останков в пользу постепенной эволюции не состоялось. Нет переходных этапов. Обезьяна была и осталась обезьяной, а человек таким же, как и пятьдесят тысяч лет назад. А он мне отвечает, что переходных этапов и не должно быть, по его новой теории, всё происходило иначе!
— Новая теория? — улыбнулась Тина, — и что же на этот раз он там надумал?
— Это весело, — усмехнулся Сайенс, — Мот считает, что новые виды происходят в результате внезапных, коренных изменений в генах! Он назвал этот процесс "прерывистым равновесием". Это означает, по его теории, что виды сохраняют своё "равновесие", остаются фактически неизменными, но время от времени оно "прерывается" и происходит большой эволюционный скачёк во что-то другое. Представляешь!
— Но ведь это полная противоположность той теории, которую Мот вынашивал и проповедовал не один год!
— В том-то и дело, он просто спасается от нападений аппозиции и выдумывает новые недоказуемые теории.
— Преобразования в генах! — усмехнулась Тина, — но ведь гены это сложнейший стабилизирующий механизм, задача которого заключается напротив, что бы предотвратить всевозможные мутации. Случайные мутации на молекулярном уровне не являются объяснением высокой организованности и растущей сложности живых организмов!
— Правильно! — согласился Сайенс, — но Мот противоречит этой истине. И я ему сказал: Эволюционную теорию, можно, мягко говоря, поставить под вопрос. Если эволюциализм является великим всеобъемлющим принципом биологии, то он заключает в себе большие области неведения. Он не объясняет некоторые из основных вопросов: как безжизненные химические вещества, вдруг оживились, что является основой генетического кода, что лежит в этой основе? Как гены определяют строение организмов? А после я добавил: что его теория возникновения жизни настолько несостоятельна, что она заслуживает того, что бы её рассматривали как дело веры.
Тина рассмеялась:
— И ты ему это сказал?
— Ну да.
— Сайенс! Ну, ты даёшь! Для Мота это удар ниже пояса!
— Ну и пусть. Я же правду сказал.
— А он что ответил?
— Сказал, что у него достаточно оснований, что бы настаивать на том, что эволюция является неоспоримым фактом. Что, мол, споры ведутся только лишь о деталях.
— Ничего себе детали! — возмутилась Тина, — происхождение живой клетки для него просто деталь?
— На этот счёт у Мота имеется ещё одна новая теория, поскольку предыдущая потерпела полный крах. По его мнению, первичная атмосфера Углевана, состояла из углекислого газа, метана, аммиака и воды. Под влиянием энергии солнечного излучения и молний, эти соединения расщеплялись и образовали аминокислоты, разновидности которых скоплялись в морях, где и образовался, на первых порах, пока ещё не живой "первичный бульон". Потом, по его теории, образовалась особо примечательная молекула, способная к самовоспроизведению. Хотя, и сам Мот признаёт, что такой случай был чрезвычайно маловероятен. Эти молекулы скапливались, и опять же, благодаря тому же маловероятному случаю, окутывались иными белковыми соединениями, имеющими защитную функцию, и служили мембраной. Таким образом, Мот утверждает, что первая живая клетка воспроизвела сама себя.
— Но ведь известные нам самые древние микроорганизмы являются непостижимо сложными, даже одноклеточные! Не существует простого начала! — возражала Тина, — для происхождения простейшей клетки, необходимо двадцать видов аминокислот, без них не могут существовать белки.
— Но Мот утверждает, что они были и каким-то образом укрылись от радиации в океане. Там возникла первая клетка.
— Под поверхностью воды, — поясняла Тина, — было бы недостаточно энергии для активации химических реакций. Вода в любом случае препятствует росту и развитию более сложных молекул. Жизнь не могла зародиться в океане сама собой. И даже если аминокислоты не распались от ультрафиолетового излучения, то они не могли просто так создать живую клетку, неописуемо сложную структуру, что бы со временем из неё произошли люди, муравьи и слоны. Это же бред!
— Согласен, — Сайенс полностью разделял возмущение Тины.
— Но ведь Мот, образованный человек! Биолог, химик, как же он может допускать подобное? — не могла успокоиться девушка, — не могла живая клетка создать сама себя из аминокислот в условиях воды и радиации! Ведь для этого в атмосфере надо было собраться двадцати видам аминокислот, собраться вместе и воссоединиться в определённом порядке и пропорциях! И с таким расчётом, что бы сразу же иметь защиту от агрессивной окружающей среды! Сайенс, ты можешь себе это представить? Случайность? И такая случайность произошла на всех открытых нами обитаемых планетах?
— Даже если бы я и смог бы это себе представить, то это всё равно противоречит всем законам физики и биохимии, это только лишь версия, ошибочное предположение. Некоторые белки служат как структурные элементы, а иные, как ферменты, ускоряющие химические процессы в клетке. А для обеспечения жизненных процессов в самой клетке необходимо не десять, не сто, а две тысячи видов белков. Ты и я это прекрасно знаем. Компьютер выдал вероятность их случайного возникновения из ничего. Вероятность равна одному к десяти в степени сорок тысяч.
— Да-а. Вероятность настолько мала, — согласилась Тина, — до того мала, что это было бы немыслимо даже в том случае, если бы вся Вселенная состояла из "первичного бульона"!
— Это уж точно. Я уже молчу о ДНК клетки и о случайном возникновении нуклеотидов, образующих генетический код. А гистоны, играющие роль регуляции деятельности генов? Простой гистон, одновременно невероятно сложный, не мог возникнуть просто так, сам по себе, без особой на то причины.
— Но Мот стоит на своём?
— Ему уже просто некуда деваться. Он сам заварил всё это и отступать поздно, Мот вынужден верить самому себе и тому, что первая живая клетка создала сама себя. Из неё же, позже, произошла вся растительность и живность, включая обезьян, как он утверждает — предков Человечества.
— От кого же тогда произошли галлахи?
— От такой же клетки, которая создала сама себя, только в другом краю Вселенной, — усмехнулся Сайенс. И поправился, — если соглашаться с теорией Мота. Следовательно, мы с галлахами братья.
— Нет уж! — возразила Тина и скривилась, — лучше я признаю в обезьяне свою далёкую прабабушку, чем в галлахе брата! А ты не задавал Моту свой любимый вопрос?
— Задавал. Ты имеешь в виду, что произошло раньше, курица или яйцо?
— Да.
— Он попытался выдвинуть версию, что они развивались одновременно. Это, то же самое, как образование белков зависит от ДНК, но ДНК не может образоваться без уже существующего белка. В конечном результате, Мот окончательно запутался и обвинил меня в пропаганде религиозных идей. Хотя я не считаю себя верующим в создание Мира Богом.
— Но не отрицаешь причастности к этому Высшего Интеллекта.
— Нет. Не отрицаю, — ответил Сайенс, — В этом Мире всё продумано, всё предусмотрено. Наш Мир неописуемо сложнее простейшего компьютера или механических часов, но даже и для их создания потребовался чей-то интеллект.
— Вот видишь. Мот был прав, хоть в чём-то, ты пропагандируешь создание Мира Богом.
— Не тем Богом, о котором ноют религиозные фанатики, а о Высшем Интеллекте, где одна его микроклетка состоит из скопления целых Галактосфер. Но нам, своим мозгом, никогда не осмыслить подобные масштабы Жизни. Так же как амёба никогда не поймёт, что такое солнечное затмение и звёзды.
— Интересное сравнение. Ну, с Мотом всё ясно, а вот как поживает наш доктор Муайе?
— Продолжает "закапсулировать" Мир, — ответил Сайенс, — по его словам, он уже заканчивает сбор образцов генов всех известных нам форм жизни. И уже через два-три года намеревается заселить всё своё "добро" на необитаемую планету.
— Новое Начало? —
— Именно. Сумасшедшая идея, но лишена смысла. Кто знает, может, таким образом, был заселён и Углеван, лет так тысяч сто назад.
— Ты действительно считаешь, что подобное возможно?
— Теоретически, да. Практически же это доказать невозможно, понадобится прожить не одну тысячу лет, что бы убедиться в благополучном результате эксперимента, — Сайенс усмехнулся. Несколько мгновений стояла тишина, и он решил нарушить её первым:
— Знаешь, — начал он, — хотя Мот и упрям как осёл, но он всё-таки образованный человек и хороший биохимик. Просто его упрямство, упрямство и нежелание признать своего поражения делает его смешным. Но он вовсе не глуп. Поэтому, я осмелился поговорить с ним о вирусе Спайка. Всё проходило конспиративно, ни имён, ни место событий, только сам факт существования вируса, Мот был очень заинтересован.
Опустив глаза, Сайенс снова замолчал.
— Послушай, — улыбнулась Тина, — я слишком хорошо тебя знаю. Можешь не стесняться, чего ты хочешь? Говори, не бойся напомнить мне о моём скором будущем, мы ведь друзья, не так ли?
— Да, друзья, — Сайенс потёр переносицу и посмотрел девушке в глаза, — мне нужны все материалы по вирусу, результаты анализа тканей и проба крови. Мы постараемся расшифровать изменения ДНК твоих клеток. Возможно... Я надеюсь, что мы успеем...
— Для меня это уже будет поздно, в любом случае, но ты попытайся, возможно, вы найдёте ответы на вопросы, это должно будет помочь тем, кто подхватит этот вирус уже после меня. Ведь я не последняя, Рано или поздно, это может произойти с кем-нибудь ещё. И не обязательно здесь, это может произойти где угодно. Найди средство от вируса. Я скажу Ноам, она выдаст тебе всё необходимое для работы, даже микроскоп.
