Хидар и Хаф (общий)

Хаф бережно уложил меня на койку, укутал еще одним одеялом.

— Это не поможет.

Тихий стрекочущий смешок.

— На корабле холодно.

Холодно?

Внутренний мороз забивал восприятие, и я не сообразила, что воздух и правда довольно прохладный. Снаружи уже который день поливает, температура сильно упала, не удивительно, что в огромном корабле стало холодно.

Пока я пыталась определить температуру воздуха в каюте, Хаф достал с высокой полки знакомый металлический ящик с личной аптечкой, поставив его на койку у изголовья. Меня вытащили из-под одеяла, размотали влажный кокон, тщательно вытерли и вновь усадили на одеяло.

Ннан"чин"де ничего не спрашивал, не задавал вопросов, не пытался узнать, что произошло за время его вынужденного невольного отсутствия, хотя я знала, что его это интересует. Он занялся моим лечением, отложив в сторону все остальное. Сидя на койке, я смотрела, как он смешивает какую-то мазь, составляя ее из уже готовых препаратов.

— О нас знают. — тихо произнесла я, наблюдая, как яут мерно перемешивает коричневую массу стеклянной палочкой. — Селяне. Видели. И меня, и тебя.

Мазь приобрела однородную консистенцию и ровный цвет. Хаф снял пальцами с палочки остатки, зачерпнул еще немного, жестом прося дать ему правую руку.

— Знаю. — спокойный ответ.

Я протянула руку, положив на широкую горячую ладонь.

— Давно?

Яута-те осторожно наносил препарат на кожу, стараясь не надавливать на опухшее запястье, но при всей его аккуратности каждое прикосновение отдавалось острыми вспышками боли. А бурая мазь оказалась очень липкой и неприятной на ощупь.

— Сразу. — золотые глаза чуть сузились. — Это не критично. Система маскировки работала. Корабль определялся как крупный каменно-ледяной метеорит. За такими редко выезжают: они быстро тают.

Так вот почему сюда еще не примчалась группа жаждущих приобщиться к инопланетной технологии... А я-то ломала голову.

Яута-те достал эластичный бинт, закрепил его на предплечье и начал бинтовать руку. Плотно, не передавливая давно распухшее и отекшее запястье, отзывающееся болью на каждое движение. Острой, сильной, но... не такой, как раньше. Терпимой.

— Не двигай кистью. Опухоль к вечеру сойдет.

Я кивнула, смаргивая непроизвольно выступившие слезы. Верю, что пройдет. Боль медленно отступала, рука дергала в такт биению крови, неприятно, противно, но терпимо. И кистью я двигать не могу физически: напарник использовал липкий бинт, твердеющий на воздухе. До плотности гипса он не дойдет, но уже ощущение, словно руку залили вязкой смолой.

— Больше ничего важного не случилось. — тихо добавила я. Голос предательски подрагивал.

Хаф ничего не сказал. Потом он сам просмотрит записи. Сейчас он занялся рваными ранами от когтей, украсившими плечо и спину. А мне как-то резко отшибло все желание говорить. Станок и правда больно заваривает... Словно прижигает. Хорошо хоть рваных ран немного: четыре борозды на плече и пара неглубоких царапин на спине.

— Моя ошибка. — буркнула я, наблюдая, как он бинтует плечо. — Не заметила. Могла бы обойтись без этого украшения.

— Ты отвлекаешься. — спокойно ответил яут, снимая защитный слой и приклеивая кончик бинта.

— Знаю. Не о том думаю. Не на то обращаю внимание. — я вздохнула.

Тяжелая рука легла мне на макушку, чуть взъерошила подсыхающие волосы.

— Мерзнешь.

— Мерзну. — согласно кивнула я, млея от звуков его голоса.

Хаф собрал препараты, тщательно завинчивая плотные крышки, убрал бокс обратно на полку, сбросил на пол мокрые тряпки и испорченное одеяло, взяв другое из неаккуратной кособокой стопки, сваленной у стены. Пока Ннан"чин"де лечился, я постоянно мерзла: слишком часто использовала свой дар, а отдохнуть нормально не получалось. Усталость накапливалась, надрыв усиливался. Одеяла я натаскала из других кают, пытаясь хоть как-то согреться. Безрезультатно.

Ннан"чин"де сел у стены, опираясь на нее спиной. Как и тогда, под маршевым двигателем... И так же держал меня на руках, грея теплом своего тела.

— Без тебя было холодно... — пробормотала я, прикрыв глаза. — Корабль казался... пустым. Холодным. Мертвым.

— Отдыхай.

Отдых. Непозволительная роскошь...

— Стаи постоянно к деревне ходят. Еще с сумерек.

— Сейчас день.

— А ты? — не открывая глаз, спросила я. — Так и будешь сидеть?

Тихий хмык.

— У меня есть чем занять время. Спи.

Спать?

Да, сейчас можно спать. Можно спокойно отдыхать. Возле него... тепло и уютно.

Безопасно.

* * *

Белая занавеска трепетала на легком ветерке, врывающимся в дом и приносящим в прокуренную комнату свежесть дождя, ароматы листвы, скошенной травы и цветущей у забора маттиолы. За окном мерно шелестел дождь, барабаня каплями по наклонной крыше и огромным листьям белокопытника, разросшегося в тени деревьев, он не унимался уже второй день, щедро изливаемый на размокшую землю затянувшими небо тучами. Тяжелыми, свинцовыми, превратившими день в густые сумерки. Глухо громыхнул еще далекий гром: приближалась гроза.

— К ночи польет. — буркнул кряжистый мужчина, глянув в окно.

— Польет. — согласился Потап, ставя на стол старый потертый чайник, источающий ароматы настоявшегося чая из малиновых и смородиновых прутьев, мяты и липы. — Плохо. Ежели нападут, будет тяжко.

— Ежели тварюки приползут, так на так тяжко будет. — ворчливо заметил Михей.

Мужчины, сидящие за массивным деревянным столом согласно загудели.

— С Заречьем связь есть? — тихо спросил седовласый пожилой мужчина, потирая сломанный в юности нос.

— Телефон в сельраде... — Егор запнулся.

Дверь приоткрылась, пропуская невысокого худощавого подростка, несущего поднос с только-только остывшими пирогами. Следом за ним зашел высокий широкоплечий хмурый парень.

— Дядь Михей, пироги поспели. — тихо сказал Ярик.

— Сюды ставь.

Мужчина поставил на накрытый цветастой скатертью стол круглую плетеную подставку, убрал с края два метательных ножа. Паренек поставил поднос, отступил на шаг, непроизвольно вытер руки о потасканные джинсы, не сводя взгляда с лежащего посреди стола длинного и массивного клинка. Широкое иззубренное лезвие гипнотизировало, притягивая взор, хищное, смертоносное, поблескивающее острыми режущими кромками зубцов. Оружие, предназначенное для убийства. Жестокое оружие, наносящее страшные раны. Инопланетное. Созданное не человеком не для человека.

— Иш ты, загляделся. — беззлобно заворчал Михей на племянника.

Тот вздрогнул и отвел взгляд.

— Дядь Михей, так Арик прав? — нахмурился подросток, зыркнув на брата.

Мужчины переглянулись, Данил поморщился.

— Прав твой друг. — Потап тяжко вздохнул. — Связь есть?

Старший из братьев покачал головой.

— Мобильный здесь не ловит. Телефон в сельраде молчит: гудка нет. Провода проверили: до столба все целое, дальше не смотрели. Пантелеймон запретил выходить из села.

— Правильно запретил. Неча сейчас по лесу ходить. — громыхнул басом седовласый Прохор.

— Эти твари могут быть где угодно. Лес, деревня... Какая разница? Наши дома — не защита. — Данил передернул плечами и едва слышно прошептал: — Никогда бы не поверил, что Чужие действительно существуют. Как и...

Он запнулся, хмуро глядя на инопланетный клинок, угрожающе поблескивающий в свете тусклой лампочки.

Про то, что в поселке ночами происходит что-то странное, он, конечно, знал. Сложно не знать, когда об этом шушукаются на каждом углу, пропадают животные, на подворьях находят разодранных собак, а следы боев за последние дни стали появляться все чаще: у кого-то разваленный хлев, где-то — проломленный тын или обрушенный сеновал, поломанный кустарник или потоптанные грядки у дома. Предполагал он разное, но во всякую фантастическую чушь вроде "здоровенных черных монстров", о которых взахлеб рассказывал внук Тимофея, не верил. Не верил, но сомнения никуда не уходили. Следы от когтей, разодранные животные, странные пятна, словно какая-то кислота прожгла почву...

Правда оказалась шокирующей. Можно убеждать самого себя, доказывать, что инопланетных монстров не существуют, что это лишь фантазии киношников и выдумки восторженного мальчишки, но... Но черные туши, которые, матерясь, мужики стаскивали с пастбища в старую силосную, разбили все убеждения, доводы и аргументы закоренелого материалиста.

Это утро он запомнит на всю жизнь. Утро, одним ударом раскрошившее монолитную и целостную картину мира, принесшее смятение и страх, наглядно показавшее, как сильно можно ошибаться. Не узнать черных монстров Данил не мог: слишком уж известен их вид, слишком запали когда-то давно эти твари в его память, когда он впервые увидел пронявший до глубины души фильм. Давно, еще подростком... Но добил парня вид длинного, иззубренного ножа в руке Потапа... И комментарии Арика, взахлеб обсуждающего произошедшее этой ночью с Ярославом, его младшим братом.

— Дань... — Ярик дернул его за локоть. — А я тебе говорил, что это они!

Парень подавил возражения: глупо спорить, когда одно доказательство лежит на столе, а другие — в силосной яме.

— Яр, иди к Ариану.

Подросток нахмурился.

— Я тоже имею право знать! И не надо говорить, что я еще "не дорос"! — Ярослав упрямо поджал губы, сузил яркие синие глаза, раздраженно вскинул голову.

Ну все, упёрся. Теперь никакие слова или наказание не сдвинут младшего брата с выбранного пути.

— Знаешь, Дань, это не честно! — припечатал Яр. — Эти уроды могут приползти в любой дом и сожрать кого-угодно! И им будет все равно, что нам по пятнадцать!

— А малец прав. — хмыкнул Тимофей, одобрительно щуря глаза. — Заходь и ты, Арик. Неча под дверьми сидеть.

Дверь тут же приоткрылась, и в комнату проскользнул высокий худой подросток. Зыркнул на деда, получил от него одобрительный кивок, и расслабился, став возле друга.

— Мальцы, что об этом знаете? — неожиданно произнес Прохор, тронув узловатым пальцем длинный нож.

Подростки переглянулись, Ариан пожал плечами, глянул на друга, и слово взял Ярослав, негласно лидирующий в паре.

— Деда, а вам о байках или о том, что мы сами ночью видели? — уточнил он.

Тихие смешки мужчин и одобрительное ворчание Михея немного разрядили тревожную обстановку.

— Давай сперва ваши байки. Что там уже понапридумывали.

Ярослав, сунув руки в карманы толстовки, нахохлился, словно подмерзший воробей, и начал рассказывать все, что он когда-либо слышал, видел или читал о черных тварях и охотниках на них. Все, что только мог вспомнить, с трудом отсеивая огромное число отсебятины, щедро гуляющей по безграничной мировой сети. Мужчины слушали молча. На что-то кивали, от чего-то хмурились и мрачнели, кто-то вызывало смешки и фырканье. Ярослава не перебивали, терпеливо ожидая, пока иссякнет сумбурный поток сомнительной информации.

— Это все, что я могу вспомнить. — подросток развел руками. — Но тут много бреда, много придумано людьми. — Яр хмыкнул. — Да я сам считал Чужих и Охотников только выдумками, а они... — голос прервался.

— А они существуют. — тихо закончил Ариан.

В комнате подвисла тяжелая тишина.

— Правду узнать мы можем только у той девушки. — буркнул Данил.

— Ежели скажет. — хмыкнул Потап. — Она-то говорлива, но толком на вопросы ответы не дает. Все спрашивала да присматривалась.

— Не верит она. — добавил Михей. — Смотрела подозрительно, все сбежать норовила. Видно было. Не по нраву ей, что открыться пришлось.

— То, что людям не верит — справедливо. — Прохор хмурился. — Веры в нынешних людёв нет и у меня. Все бы им деньгу да наживу... — седовласый мужчина укоризненно покачал головой. — И нам верить доча не будет.

Ариан непроизвольно кивнул и неожиданно даже для себя выдал:

— Я бы тоже никому не верил, если бы корабль нашел! И никому бы не сказал, что где-то есть живой инопланетянин. — подросток помялся, но, все же, добавил: — Если честно, я бы вообще не светился.

— И не помог бы никому? — иронично уточнил Егор.

Ярик зыркнул на мужчину и ответил за друга:

— Да тут начни только помогать, и еще должен всем будешь! Это я знаю, что вы их властям не сдадите и другим не дадите, а они же не знают! Сейчас никто никому не верит, дядь Егор. Особенно, в городах.

Ариан промолчал, понурив голову. Но от сказанного отказываться не собирался.

— Вы уверены, что девушка с Земли? — уточнил Данила.

Потап кивнул.

— Да ты сам видал ее, когда с друзьями на катамаранах мимо плыли. Они останавливались по утру, хлеба покупали. А ночью и упало судно. Месяц минул. Доча приметная, рыжая, коса длинная. Потом одна приходила.

Мужчины замолчали. Подростки стояли столбиками и даже дышали через раз, чтобы не выгнали.

— Так. — Прохор хлопнул ладонью по столу. — Ждем, покуда малая не придет. Ежели на разговор пойдет — хорошо. Поговорим. Ежели нет... Мож хоть оружие какое дадут. Арик, Ярик, вы у нас молодые да шустрые, сходите на пастбище, посмотрите, мож мы что пропустили. Снарягу вернуть надобно.

Подростки переглянулись и синхронно кивнули.

— Хорошо!

— В лес не ходите.

Яр поморщился.

— Да знаем, не идиоты же!

Михей хмыкнул, потрепал племянника по голове.

— Скоро гроза будет, темнеет раньше.

Объяснять очевидное не пришлось: подростки переглянулись и вышли из комнаты, провожаемые взглядами сидящих за столом мужчин. Данил же, вздохнув, сказал:

— Дядь Михей, они же все равно в лес сунутся.

Мужчина кивнул.

— Они так на так в лес полезут. Запрещать глупо. — ответил он. — Не уследишь ты за мальцами. Как ни старайся, а эти шебутные найдут как из-под присмотра уйти.

— А если... — Данил запнулся, но его прекрасно поняли.

Прохор, тронув оружие, произнес:

— Ярик прав: ежели тварюки придут, нигде не безопасно. Не убережешь ты их, Даня, запирая в доме. Только на глупости подтолкнешь. Твой брат упертый: запретишь, и он всё наоборот сделает.

— Знаю... — Данил бросил взгляд в окно: подростки как раз вышли из подворья и побежали по улице к пастбищу. — Как бы они не пошли тот корабль искать! С них станется!

— Даня, коли захотят — уйдут, и ты их не остановишь.

— Вы предлагаете просто сидеть и ничего не делать? — вспылил он. — Дядя, ты же знаешь, Яр меня слушаться не станет!

— Не шуми, Даня. — Михей прихлопнул рукой. — Не дурак твой брат, не будет зазря рисковать. Но ты прав: наперекор пойдет. Не надо запрещать. Займи их.

— Чем? — устало спросил парень.

— Да пусть рогатины мастерят. — Потап хмыкнул. — Острия ставить смысла нема: кровь тварюк метал наче дерево жжет. Пусть остругивают да точат колья. У меня в сарае есть с чего точить: им на месяц занятие будет.

— Колья? — Данил сощурился. — А ведь правда... Твари хоть и сильные, но...

— Хороший кол да рогатина и этих проймет! — припечатал Михей. — А сточит кровь, так новый вобьем! Молодняка в лесу поросло много, рогатин на всех хватит!

Данил устало потер лоб, передернул плечами.

— Я пойду, тете Варваре помощь по хозяйству нужна.