В львиной шкуре

— Убедил, — согласился Бурков. — А за какую сумму ты хочешь давать им вольную?

— Так, — задумался Черныш, — сколько денег мы даём за сто килограмм угля?

— Один алюминиевый лавр.

— А сколько стоит комплексный обед в кафе?

— Так же, один лавр.

— А сто грамм настойки марулы?

— То же — один алюминиевый лавр. Столько же стоят и десять золотых, — добавил Бурков.

— Как думаешь, десять литров настойки — хорошая цена за невесту? — спросил, улыбаясь, Черныш.

— То есть тысяча лавров, если переводить на золотые? — улыбнулся в ответ Бурков.

— Ага. Всё равно хождение другой валюты внутри страны запрещено, так пусть раскошеливаются, награбили-то немало.

— Согласен.

— И ещё один момент, Артём Николаевич... Ко мне заходила Елена Петровна и говорила, что некоторые привезённые нашими моряками девушки из дворянских семей и просили разрешения написать письмо на родину, типа за них выкуп могут дать. Что скажешь?

— Что скажу? Отпускать мы никого не собираемся, даже за выкуп.

— Я тоже так думаю. А письма пусть пишут.

— Зачем? — удивился министр безопасности.

— Ты же сам хочешь парней в Европу отправлять. А как зацепиться там, если не с письмом от любимой дочери или внучки? Письмо, плюс портрет для доказательства сделаем! Это, какие дела можно будет крутить, смекаешь?

— Голова ты, Павел Андреевич! И откуда у тебя такие интересные мысли?

— Художественную литературу иногда нужно читать, например "Наследник из Калькутты".

— И когда ты только всё успеваешь? — улыбнулся Бурков.

— Выделяю себе перед сном пол часика... И ещё, некоторые женщины могут попытаться соблазнить матросов, чтобы через них отослать о себе весточку...

— Могут, — потёр свою лысеющую макушку министр безопасности. — Надо подумать об этом. Ну, ладно, пойду я. Вроде всё, что хотел сказать — сказал.

— Иди. Мне тоже пора к Зубову на завод сходить, посмотреть, как там наши дела продвигаются.

Глава 10.

Египет.

— ... а не те ли вы русичи, что моих купцов в землях индийских обидели и растраты им многочисленные причинили? — спрашивал султан Каит-бай аль-Ашраф, сидя в своём кресле, окружённый советниками и охранной из мамлюков.

Фёдор Рыбкин, состоящий при Руслане переводчиком, с некоторым волнением переводил вопрос султана.

— Чё то я не понял... Это наезд? — вспыхнул Руслан, стараясь сохранить спокойное выражение лица.

— Э-э... Товарищ адмирал, я не могу султану такие слова говорить.

— Да я, пля, сейчас и его и всю его охрану тут положу... — продолжал горячиться Шамов, незаметно нащупывая рукой лимонку.

— Великий султан, дон адмирал спрашивает, а действительно ли это были ваши купцы? — быстро задал вопрос офицер.

— Он сомневаетесь в моих словах? — нахмурился правитель Египта.

— Тогда как понять ту скромность, с которой они умолчали о том, что являются поданными Вашего величества? — сказал Фёдор и сделал лёгкий поклон.

— Чё ты перед ним раскланиваешься? — спросил Шамов, не спуская пристального взгляда с Каит-бая.

— Одну минуточку, Руслан Олегович, — негромко ответил юноша и снова обратился к султану. — Наш император желает завязать взаимовыгодную торговлю с Египтом, а также вернуть ему старинную реликвию. Неужели, узнав о том, что в Гоа находятся купцы Вашего величества, он приказал бы нанести им обиду?

— Хм, действительно странно, — задумался султан, хотевший сходу надавить на послов, про которых был наслышан от торговцев. — А про какую реликвию ты говорил?

— Трон, подаренный египтянами Александру Великому, как своему фараону. Он был выкован из мечей побеждённых им врагов! Наш император считает, что трон фараонов должен принадлежать истинному правителю Египта.

— Трон фараонов? — удивился султан, однако алчный блеск тут же загорелся в его глазах.

— Фёдор, что там? — спросил Руслан.

— Пора дарить подарки...

— А купцы эти? Кстати, не они ли поддерживают пиратов, что обосновались на островах недалеко от Гоа? Мне докладывали о нескольких нападениях...

— Товарищ адмирал, нам торговые соглашения нужно заключить, а не конфликты выяснять.

— Ты прав. Только бесит меня эта высокомерная рожа. У-у, вылитый ваххабит!

— Какой ваххабит? — удивился лейтенант. — Он черкес, товарищ адмирал.

— Черкес? — настала очередь изумляться Руслану. — Ничего себе! Тогда передай этому черкесу, чтобы разрешил занести подарки.

— Совершенно верно, трон фараонов! — громко ответил Фёдор Рыбкин, — а так же дары нашего императора Вашему величеству.

— Хорошо, пусть сначала внесут трон, — сделал султан одобряющий жест рукой.

И вот, шестеро матросов закатывают в раскрывшиеся двери что-то большое, укрытое от посторонних взглядов изящным шёлковым покрывалом. Аккуратно сняв материю, они обнажают ТРОН. В зале повисает тишина. Окружающие султана охранники, советники и слуги заворожено смотрят на необычную реликвию. Чудится в ней что-то мощное и сверхъестественное... Тем временем ещё два матроса торжественно заносят белое кожаное кресло, которое когда то стояло в салоне навороченного автомобиля. Оно идеально встраивается в чугунный трон и на него уже можно садиться. Султан силой воли заставляет себя не соскочить с места, так хотелось прикоснуться к нему.

— Почему я раньше ничего не слышал об этом троне? — спрашивает он.

— Упоминания о нём должны храниться в Александрийской библиотеке, — ответил лейтенант, чётко знавший о пожаре, из-за которого большая часть свитков была утрачена.

— А как он попал к вам? — продолжал допытываться султан.

— Отправляясь в поход на Индию, Александр Великий приказал взять трон с собой. Его перевозили на той самой галере, на которой наши пращуры волею небес попали в далёкую страну...

— На галере... — задумался султан. — Я наслышан о вашем флоте. Говорят, что корабль, на котором вы прибыли к берегам нашего государства размером с мой дворец... Это так?

— Великий султан, полвека назад правитель Империи Мин (Китай) имел корабли в десятки раз превышающие наши по размерам. Так что было бы глупо нам хвалиться своими судами, — дипломатично перевёл стрелки Фёдор Рыбкин и снова изобразил лёгкий поклон.

— Что он там лопочет про корабли? — спросил Руслан, плохо понимающий местный диалект арабского языка.

— Спрашивает, правда, что очень большие?

— А то! — усмехнулся адмирал. — Александрию за один день можем захватить... Только это не переводи! — тут же спохватился он.

— Великий султан, дон адмирал спрашивает, а правда ли, что ваша конница самая лучшая в мире?

— Он хочет увидеть мою конницу? — спросил Каит-бай, которому в вопросе посла почудились нотки сомнения. — Что же, завтра утром перед стенами Каира ради уважаемого гостя мои мамлюки покажут, чего они стоят! А пока я разрешаю занести остальные подарки...

Что же, и трон и остальные подарки оценили по достоинству, а так как делить Египту с Южной Империей было в принципе нечего, то в результате на свет появился "Договор о мире и взаимовыгодном сотрудничестве". Купцы ЮАР теперь спокойно могли передвигаться по всему Египту, заключать сделки и покупать землю под свои нужды. Правда, привилегий, как в Индии получить не удалось, слишком много высокопоставленных мамлюков имели с торговли свой процент. К тому же русичи не имели права торговать специями и пряностями. Эту нишу занял сам султан, и делить её с кем-либо не собирался. К товарам же из далёкой страны Каит-бай отнёсся по-разному. Например, ружья с пистолетами и он и его окружение посчитало недостойным оружием. Зато сабли, привезённые Русланом и в качестве даров и как пробники на продажу, понравились всем. Местные экземпляры подобным качеством стали и выделкой похвастаться не могли. Так же султану пришёлся по душе большой сферический сорокалитровый аквариум с рыбками, который входил в список даров. Фёдору Рыбкину даже пришлось какому-то султанскому слуге пару вечеров диктовать инструкцию о правильном их содержании. В общем, выгодные заказы не преминули себя ждать.

В Каире посольство пробыло две недели. В торговом квартале у одного разорившегося купца выкупили довольно неплохой домик. Троицу парней, которых специально готовили в качестве торговцев, оставили здесь, а сами отправились в Александрию.

— Значит, у тебя теперь будет охрана из мамлюков? — спрашивал с улыбкой Костя у друга.

— Не мамлюки, а черкесы! — слегка горделиво отвечал Руслан. — Ты бы видел, что они на лошадях вытворяют... Парни прибыли ко двору, как в Париж д`Артаньяны, но сейчас военное затишье, кормить лишних воинов никто не хочет. Вот я и завербовал десяток. Пока на пять лет, а там посмотрим. Кстати, теперь не нужно будет в Индию мотаться за лошадьми. Тут и выбор богаче и цены намного ниже.

— Да-а, лошадок покупать лучше здесь. А с джигитами — это у тебя удачно получилось! — порадовался за товарища Константин. — Нам мобильную пограничную службу нужно создавать. Они как раз и помогут. А то у нас кроме парочки индийских рубак и нет никого. Да и те... Один в Звёздном детишек обучает, а второго Иван под себя загрёб.

— Я, кстати, тоже про это думал, — с толикой самолюбия сказал Шамов.

— Вот видишь, у козырных пацанов умные мысли сходятся, — подмигнул Башлыков, и друзья рассмеялись. — Ладно, давай рассказывай, как вообще путешествие прошло и переговоры?

— Да не очень, — тяжело вздохнул Руслан. — В шторм сильный попали в районе Коморских островов. Короче, "Лев" приказал долго жить, а вместе с ним ещё девять матросов. Хорошо всё ценное, что на нём находилось, удалось спасти.

— А как "Слон" себя показал? — решил Костя отвлечь друга от грустных мыслей.

— Нормально. Хороший кораблик получился. Сейчас на нём Данилка Змееловцев командует. Парень в восторге, такую махину ему доверили... А кому ещё? Хотел Фёдора Рыбкина там оставить, да он по языкам спец. А уж как султана заболтал... Я во время переговоров думал, что труба нам пришла, готовился уже прорываться...

— Ничего себе! Из-за чего так?

— Наш знаменитый налёт на Гоа... Хоть и действовали мы там под флагом Мухаммад шаха, но обиженных много осталось. В числе прочих купцы из Египта. Вот и пожаловались на нас.

— Понятно. Значит, удалось с султаном всё решить полюбовно?

— Угу, удалось. Даже почти друзьями расстались.

— А Афанасий как себя чувствует?

— Афанасий цветёт и пахнет. На пару с ним ездили смотреть пирамиды и Большого Сфинкса. Круто! ТАМ я их только по телику видел. Кстати, у Сфинкса нос целый!

— Повезло тебе, — улыбнулся Костя.

— Ну, а у тебя как всё прошло? — спохватился Руслан.

— В целом неплохо. В Александрию прибыли на португальских каракках под видом купцов из Алжира. По дороге пару раз находились дерзкие парни, хотевшие нас пощипать, но в результате у них ничего не получилось...

— Ты, поди, на каракки пушки с "Леопарда" перетащил?

— Там смешанный состав. Половина "сорокапяток", половина "Наполеонов". Это на случай, если снаряды закончатся.

— Ясно. А когда на Русь думаешь отправляться?

— Отдохнуть чуток нужно. Ребятки тоже подустали. Пару неделек здесь с тобой побуду, посмотрю, что да как, и в путь. Когда вернёмся, год никуда ездить не буду, а то семью вообще не вижу.

— И я тоже. Строительством займусь. Пора свой дворец возводить...

Глава 11.

Принципы воспитания.

— Сколько будет, три умножить на восемь? Не морщи лоб! Стой прямо!

— Мама, ну, почему я каждое утро должна стоять у этой стенки и отвечать на твои вопросы?

— Потому что ты — ДОНЬЯ! — говорила Елена Петровна своей младшей дочери.

Семилетняя Вероника стояла возле стены, прикасаясь к ней пятками, обеими икрами, ягодицами, лопатками, затылком и локтями. Ладони были прижаты к бёдрам.

— А у доньи должна быть красивая осанка! И на любые вопросы она всегда должна отвечать спокойно и с достоинством... Прижми лопатки и отвечай на вопрос.

— А если я не хочу быть доньей? — чуть ли не хныкая, спросила девочка.

— Хватить канючить! — нахмурилась Елена Петровна. — Две минутки всего осталось. Прижми затылок к стене и отвечай, сколько будет три умножить на восемь?

— Двадцать четыре.

— Вот умница, только отвечать нужно спокойно и не кривить лицо.

— Я устала.

— Минутка всего осталась. Как раз прочитаешь "Отче наш" и занятие закончится. Только дыши спокойнее и гляди прямо перед собой.

— А вот Ярослав говорил, что его никогда не заставляли так стоять возле стенки...

— А тебя никогда не лупили веткой по попе, как его! Вот отдам на воспитание к батюшке Аркадию, тогда будешь знать.

— А почему Ярослав его всегда называет Кааву?

— Потому что его так звали до того, как он прошёл таинство крещения.

— А разве можно называть по старому имени?

— Тебе нельзя. Прижми затылок и читай "Отче наш".

Тем временем в соседнем помещении происходила что-то похожее. Три семилетних мальчика "прилипли" спинами к стене, а Борис Васильевич Михеев командовал.

— Сделали вдох и, выдыхая, спокойно произносим: "Я всегда спокоен и уверен в своих силах".

— Я всегда спокоен и уверен в своих силах, — отвечали вразнобой мальчишки.

— Плохо парни! Вы должны чувствовать друг друга!

— Папа, а как я могу чувствовать, если стою в стороне? — спросил Никита.

— Во-первых: прижми локти и затылок. Во-вторых: слушай дыхание своих товарищей. Ты ДОН! А значит господин, воин и охотник. Если дон не умеет слушать и чувствовать других, то никогда не научится управлять людьми!

— Дядя Боря, а ещё дон должен уметь хранить тайны!

— Правильно, Виктор Константинович. Только попу к стеночке прижми и дыши ровнее.

— Дядя Боря, а мы сегодня плавать пойдём?

— Не знаю, Сергей Ильич, всё от погоды зависит. Пасмурно больно. Локти прижми.

— Пап, а Ярослав каждое утро с настоящей саблей фехтуется...

— Не фехтуется, а фехтует! А вам ещё рано с боевым оружием упражняться. Когда научитесь, друг друга чувствовать, тогда и посмотрим...

— Пап, а почему мелкие, как мы возле стенки не стоят?

— По той же причине, по которой вам не дают в руки боевое оружие. Рано! И вообще, не спеши жить. Научись получать удовольствие от того, чем занимаешься в настоящий момент.

— А если устал?

— Получай удовольствие от усталости... Так, минута осталась. Закрываем глаза, слушаем друг друга и стараемся синхронно читать "Отче наш".

В это же самое время в фехтовальном зале на смеси нескольких языков Рахман выговаривал Ярославу.

— Плохо, очень плохо! Куда спешишь? Ты воин! Каждое твоё движение, должно напоминать строчку из прекрасной поэмы. А ты прыгаешь, как пьяный дикарь!

— Я не дикарь! Я ДОН!

— Вот и веди себя, как дон. В стойку! Нападай!.. Защищайся!.. Следи за дыханием!.. Мягче двигайся! Мягче!.. Тоньше действуй рукой, тоньше! Ты же не от пчёл диких отмахиваешься!.. Стоп! Передохни.

— Я не устал!

— А чего дышишь, как загнанная лошадь? Учись слушать себя, учись контролировать свои эмоции!

— Дядя Рахман, а, правда, что Константин Климович выкупил вас из тюрьмы? — спросил Ярослав, стараясь восстановить дыхание