Распахни своё сердце

— Хорошо, — извинившись перед ребятами, Смирнов пошёл за девушкой, прихватив с собой бутылку пива.

Рогоза завела его в одну из комнат на втором этаже.

— О чём хотела поговорить? — Олег сел в широкое кресло и скучающим взглядом обвёл помещение.

— О нас.

— Прости, о чём? — парень хохотнул, не сдержавшись. — Нет никаких "нас", Лен. Ты здесь, а я там.

— Ты ведь хотел поступать здесь, в Питере, значит, летом вернёшься, и мы сможем начать сначала.

— Я не вернусь, — по холодному блеску в карих глазах Лена поняла, что говорит он отнюдь не о возвращении в город.

— Почему?

— Не хочу.

— Чего?

— Тебя не хочу, — Смирнов не собирался оставлять ей даже крохотную надежду.

— Нашёл другую, да?

— Я не собираюсь обсуждать это.

— Милый, ты просто запутался. Ты оказался в новой обстановке, — девушка приблизилась к креслу и, наклонившись, упёрлась руками в подлокотники. — Тебе было одиноко без меня, я всё понимаю.

— Ты больная? — Олег усмехнулся и, открыв бутылку, сделал несколько глотков пива.

— Ты же скучал? — напору Рогозы могли бы позавидовать многие. Усевшись парню на колени, она отняла у него бутылку, выгнувшись, поставила её на пол и, вернувшись в прежнее положение, потянулась за поцелуем.

— Отсоси.

— Охренел? — Лена широко распахнула глаза.

— Что такое? — Смирнов вопросительно изогнул бровь. — Ты ведь хочешь меня.

— Не так!

— А как? Ласково, нежно и скучно?

— Олег, там тебя какая-то рыжая спрашивает, — распахнув дверь, в комнату влетел его бывший одноклассник Саша. — Упс! — замерев, он отступил назад. — Пардон, не знал. Там её Мишаня окучивает, так что она подождёт, — дверь с гулким стуком захлопнулась.

— Стучаться надо! — огрызнулась Рогоза в пустоту.

— Надо, — на автомате повторил Смирнов, у которого в голове крутились сказанные Сашей слова. Рыжая. Спрашивает его. Мишка её окучивает. Рыжая. Рыжая. Рыжая. —

* * *

ь! — спихнув на пол обалдевшую девушку, он вскочил с кресла и выбежал в коридор.

Возможно ли? Как? Почему?

Сердце бухает, будто хочет проломить грудную клетку. Через две ступеньки по лестнице вниз. Наискосок в гостиную. Среди множества лиц только одно. Рука Громова там, где ей быть не следует. Превращающиеся в нитку и без того тонкие губы. Саша, наклонившийся слишком близко и объясняющий что-то. Сузившиеся от злости "бегающие" глаза. Появившийся откуда-то парень из клуба. Резкий поворот головы. Столкновение взглядов. Шаг. Ещё один. Ещё. Ещё. На расстоянии вытянутой руки.

— Жека, — имя хрипом сорвалось с губ.

— Развлекаешься? — Копейкина стояла перед ним, засунув руки в карманы кожаной куртки.

— Что ты здесь делаешь?

— Да вот, нас со Славкой, — она небрежно кивнула на Бессонова, объясняющего Мишке, что к новоприбывшей девушке лезть не стоит, — вопрос мучил.

— Интересно, он настолько важен, что вы приехали сюда?

— Очень важен. Как ты относишься к групповухе? — Женя злилась после того, как какой-то Саша, тут же растворившийся в толпе пьяных подростков, сказал ей, чем Олег так занят, что не может спуститься к ним сию минуту. Её откровенно несло: — Мы решили, что ты неплохой вариант для тройничка. Как тебе идея? — крепкая рука сжалась на тонкой шее, рывком притягивая Копейкину к парню.

— Убью, — тихо и спокойно, как само собой разумеющееся.

Громов дёрнулся было к ним, но Слава остановил его, покачав головой и продолжив втолковывать что-то.

— Пусти, — просипела девушка, пытаясь разжать чужие пальцы, лишающие свободного доступа кислорода.

Вместо ответа её поцеловали, грубо, порывисто, глубоко, сминая губы и до боли втягивая язык. Хватка на шее ослабла, и рука заскользила ниже, торопливо расстёгивая молнию на куртке. В очередной раз мир перестал существовать для них.

— Олег! — визгливый голос заставил обоих вернуться к реальности и оторваться друг от друга.

Женя, выглянув из-за плеча парня, скептически посмотрела на озлобленную фурию, которую сейчас представляла из себя Лена, и прошипела:

— Или ты её пошлёшь, или это сделаю я.

— Уже послал. Забудь, — подхватив любовницу на руки, Смирнов закинул её на плечо как мешок картошки и, развернувшись, понёс к лестнице, проигнорировав гневный взгляд Рогозы.

— Животное, — хохотнула Женя, тщетно пытаясь устроиться поудобнее.

— Чьими стараниями?

Глава 42

— Папа, мы сегодня не поедем к тёте Тане? — Егор неуверенно топтался возле письменного стола отца.

— Нет.

— Почему?

— Потому что каждый день в гости не ходят, — Роман снял очки и потёр переносицу. — Нельзя злоупотреблять чужим гостеприимством.

— А почему мы не живём все вместе? Ты же сам сказал, что мы теперь одна семья, помнишь?

— Горик, всё не так просто.

— Это из-за Алеси, да? — мальчик почесал лохматый затылок. — Её надо уговорить.

— Нет, сынок, не из-за Алеси.

— Пап, ты любишь тётю Таню? Любишь ведь?

— Да, — шатен сдался под пытливым взглядом ребёнка.

— Тогда мы точно должны жить вместе! — уяснив для себя нечто важное, сияющий Егор выбежал из комнаты, негромко хлопнув дверью.

— Чёрт, — Смирнов приложил пальцы к гудящим вискам. Он больше, чем кто-либо, хотел бы каждый вечер засыпать со своей женщиной в одной постели.

Из коридора донёсся шум, и мужчина устало вздохнул: вернулся Олег.

— Привет! — в комнату ураганом влетела Женя, до неприличия довольная и скалящаяся во все зубы.

— И почему я не удивлён? — финансист усмехнулся. — Привет. Как Питер?

— Стоит на Неве, как прежде, — девушка уселась на край стола. — Ругаться будем?

— А есть смысл?

— Ты обещал открутить мне башку.

— Мне неприятно, что вы оба молчали. Знаешь, когда что-то происходит с дорогими мне людьми, я хочу быть в курсе этого.

— Ром, просто всё так закрутилось, — Копейкина пожала плечами. — Не знала, как сказать тебе, что мы, ну...

— Жень, ответь только, у вас серьёзно?

— Не успела ботинки с курткой скинуть и уже в спальне моего отца! — Олег стоял на пороге, улыбаясь. — Тебя прямо тянет сюда.

— Привет, — Роман засмеялся и кивнул сыну.

— Против Смирновых невозможно устоять, — Евгения закатила глаза.

— Надеюсь, Егор не в твоём вкусе? — старшеклассник вошёл в комнату и, подойдя к столу, обнял девушку за талию.

— Вырастет, посмотрим.

— Извращенка.

— Теперь-то я могу получить скидку на ремонт техники? — финансист откинулся на спинку стула, наблюдая за парочкой.

— Не дождёшься.

— Так и думал. Останешься?

— А как же, — Женя широко улыбнулась. — Приютишь по-родственному?

— Чистые полотенца в комоде, футболку возьмёшь в моём шкафу, зубная щётка у тебя тут давно есть, кровать нам делить не в первой, — Роман сцепил руки в замок и заложил за голову.

— Я против, — Олег крепче обнял Копейкину. — Меня не устраивает последний пункт.

— Ревновать свою девушку к собственному отцу? — Смирнов-старший поморщился.

— Кое-кто ревновал к сыну, — напомнил парень.

— Мальчики, не ссорьтесь. Я лягу в гостиной.

— Милая Евгения, вы всерьёз решили, что я не догадаюсь, кто присоединится к вам ночью?

— Ну, попробовать-то стоило, — Женя заливисто рассмеялась, глядя в тёмно-зелёные глаза.

— Прибью обоих, если разбудите меня или Егора. Тем более Егора.

— Мы просто будем спать, честно, — старшеклассник улыбнулся уголками губ.

— Свежо предание. Дети мои, вы лучше расскажите, как докатились до жизни такой? — Роман сощурился.

— Это долгая история, — протянула Копейкина.

— И совершенно не романтичная, — добавил Олег.

— По пьяни?

— Да, — парень отвёл взгляд.

— Вот поколение!

— Ромочка, после того, что ты рассказывал мне о своих юношеских похождениях, молчал бы! — Женя вывернулась из объятий Смирнова-младшего и спрыгнула со стола. — Меня в этом доме кормить собираются?

— Холодильник полон, найдёте что-нибудь. Брысь отсюда оба, — мужчина махнул рукой. — Поработать не дадут.

___

Олег мог бы сказать, что эти каникулы были лучшими за все годы обучения. Несколько дней пролетело как один. Он показал Копейкиной не тот Питер, каким его видят туристы, а тот, в котором он вырос.

Удивил парня Слава. Бессонов ни взглядом, ни жестом ни разу не напомнил ему, что когда-то был с Женей. Он будто превратился в её старшего брата, да и большую часть времени провёл с Мишкой, с которым они были чем-то похожи.

Не было выяснений отношений, разборок и чего-то подобного — это всё было мысленно зачёркнуто и отправлено в утиль.

— Жек, поехали весной в Питер? — Смирнов ковырял вилкой салат.

— У меня работа, если только на выходные.

— Хотя бы так.

— Не забывай, что у тебя в апреле соревнования, — девушка с хрустом раскусила куриную косточку и блаженно прикрыла глаза.

— Тренер не даст забыть.

— Слушай, а давай возьмём мелких и сгоняем на каток? Пусть Ромка с Таней отдохнут немного.

— Отличная идея. Предлагаю прихватить с собой Пашку с Кисой.

— Замётано! — Копейкина кивнула. — Завтра и поедем. У нас как раз последний выходной.

___

Телефонный звонок оторвал Романа от просмотра документов. Взглянув на дисплей, он улыбнулся и ответил:

— Привет, Тань.

— Привет.

— Что-то случилось?

— Нет, я просто соскучилась, — Антонова говорила тихо, неуверенно.

— Я тоже. Как Алеся?

— Ты удивишься, но сегодня меня не посыпали проклятиями, наоборот, весь день она была вполне дружелюбной.

— Она постепенно привыкает, — Смирнов закрыл глаза и вздохнул. Помолчав, он произнёс: — Я бы хотел быть сейчас с тобой.

— Может, мы завтра увидимся?

— Конечно. Кстати, Олег с Женькой вернулись.

— И как?

— Уничтожают содержимое холодильника. Их теперь не растащишь. Смотрю на них и понимаю, что будут ссориться, скандалить, орать, но друг без друга загнутся. Бешеные оба.

— Тебя не беспокоит их разница в возрасте?

— Нет, абсолютно.

— Думаешь, они подходят друг другу?

— Это не мне решать. Не дети малые, разберутся.

— Ты замечательный отец, Ром.

— А ты лучшая мать, — Роман крепче сжал трубку. Он еле сдержался, чтобы не сказать то, что так и рвалось с языка.

— Спасибо. Я пойду, посмотрю, легла ли Алеся.

— Спокойной ночи, Тань.

— Спокойной ночи.

Смирнов отложил телефон в сторону и закрыл лицо руками. Как он хотел быть сейчас и всегда рядом с этой женщиной!

— Можно? — Женя заглянула в комнату.

— Заходи. Где Олег?

— В душ пошёл, — девушка села на постель и посмотрела на друга. Вздохнув, она спросила: — Что случилось?

— Я скучаю по ней. Чёрт, не вижу день и уже готов на стену лезть!

— Любовь, Ромочка, она такая сука. Хочется всего и сразу, да?

— Да.

— Предложи ей съехаться, — Копейкина откинулась на спину и вытянула ноги.

— И как мы поместимся в моей трёшке? — Роман горько усмехнулся. — Да и, боюсь, она не готова.

— А она никогда не будет готова, если её не подтолкнуть. А по поводу жилья ты зря заморачиваешься, — Женя небрежно махнула рукой. — У тебя дорогая квартира, продай её. Возьми коттеджик в пригороде, подходящий по цене, но так, чтобы с доступом к центру. Недалеко где-нибудь. И спокойнее, и места больше.

— Твою мать, — Смирнов засмеялся, — мне даже в голову это не приходило.

— О чём ты вообще думаешь? Друг, любовь сделала из тебя идиота.

— Счастливого идиота, заметь.

— Сам посуди, отличный вариант. Пацанам твоим будет, где разгуляться, тренажёрку сделать можно в подвале, беседку для отдыха. Да что говорить!

— И Татьяна сохранит свою жилплощадь. Я хочу, чтобы она была уверена, что ничего не теряет.

— Вот и всё, а ты раздул проблему до размеров апокалипсиса. Присмотри домик, узнай о районе, приобрети, а потом уже предлагай своей ненаглядной почки, печень, член и лёгкие, — Копейкина зевнула.

— У тебя поганый язык.

— В курсе. Твой сын каждый день говорит мне это.

— Думаю, он находит ему лучшее применение.

— Фи, пошляк! А можно я буду звать тебя папочкой?

— Непременно. Особенно на работе, — Роман поднялся из-за стола и, подойдя к постели, вытянулся рядом с Женей, заставив её подвинуться. — Представляешь реакцию?

— Сизов убьёт нас за то, что мы довели до инфаркта всех сотрудников.

— Меня, как лучшего друга, пощадит.

— Кто бы сомневался, что я найду свою девушку здесь, — Олег, смеясь, вошёл в спальню.— Вас одних оставить нельзя.

— А мы тут обсуждаем возможность моего удочерения Ромкой, — Копейкина перевернулась на бок и устроила голову на плече финансиста.

— Вы больные, — парень фыркнул и, приблизившись к кровати, протянул руку: — Жек, пойдём спать.

— Спать? Зануда.

— Можно и поспать для разнообразия, — Смирнов-старший прыснул в кулак.

— Да, пап, мы завтра мелких на каток заберём, а вы с Таней передохните, — Олег улыбался, глядя, как Женя корячится, перелезая через его отца.

— Вас отвезти?

— Если сможешь.

— Спасибо, ребята.

Глава 43

Роман был удивлён, увидев возле дома Татьяны машину Сизова, все праздники пропадающего неизвестно где и не отвечающего на звонки. Ему не потребовалось много времени на раздумья, чтобы понять, к кому приехал друг: вариантов было два, но Антонова бы предупредила, что у неё гости, так что оставался лишь Финогенов.

Егор первым подлетел к домофону и, набрав номер квартиры, нетерпеливо топтался на месте в ожидании ответа.

Женя с Олегом о чём-то спорили, смеясь и толкая друг друга.

— Это мы! — завопил мальчик, услышав голос Татьяны, и потянул на себя массивную дверь, открывая. Брат помог ему, придержав её ногой и пропуская остальных.

Копейкина вывалилась из лифта на девятом этаже, пихнув своего парня сумкой с коньками и сказав, что будет с Кисой и Пашей ждать их внизу.

Алеся, уже одетая, вместе с матерью стояла на лестничной клетке. Олег клятвенно пообещал следить за мелкими и в случае чего звонить.

— Привет, — когда створки лифта закрылись, Роман притянул к себе женщину и обнял. — Я соскучился.

— Пойдём домой, — она потянула его за руку в квартиру.

Разувшись в прихожей и сняв пальто, Смирнов снова обнял её, теперь уже жадно целуя и крепко стискивая руками. Мягкая, податливая, страстная, Антонова будила в нём отчаянное желание, граничащее с какой-то одержимостью. С трудом оторвавшись от пухлых губ, он прижался лбом к её лбу и прошептал:

— Я тебя люблю.

Констатация факта. Вот так просто, не распинаясь и не бравируя пышными фразами. Ему не требовалось ответа, он лишь хотел донести до неё свои чувства. Она имеет право знать. Она должна знать.

— Ром, — васильковые глаза широко распахнулись, — я...

— Тс, ничего не говори, — теперь поцелуй был спокойным, немного осторожным, лёгким.

Татьяна не смогла бы описать словами те ощущения, которые вызвало у неё признание этого мужчины. Лавина, обрушившаяся на неё, казалось, сметала все выстроенные за годы душевного одиночества барьеры. Внутренне обнажившись, она тут же попала в тёплый обволакивающий кокон, из которого не хотелось выпутываться.