Дерек перевязывал умело, аккуратно и без излишней суеты, выверенными, четкими движениями — видимо, это ему приходилось в жизни делать не раз, но так и не поднял взгляда выше сильного плеча своего господина... Аслан молчал, только шумно втягивал воздух сквозь стиснутые зубы.
— Ну что, сестра милосердия, продолжим? — усмехнулся лаэр, чтобы как-то скрыть свою неловкость.
Дерек дернулся на "сестру", но, почувствовав по тону хозяина, что тот готов шутить, в отместку завязал кончики бинта гламурным бантиком, любовно расправив петельки, и, довольный своей маленькой местью, отошел:
— Нет. Вы ранены.
— Я настаиваю, — заупрямился Аслан, не понимая, что на него нашло.
— Хорошо. Воля Ваша, мой господин...
— Моя, — добродушно согласился лаэр. — Пошли!
Если кто и удивился, что Аслан с Меченым вернулись на площадку, то снова оставили мысли при себе, только многозначительно переглянулись. Аслан взял клинок в левую руку. Дерек тоже перекинул оружие и слегка прищурился. Он еще не демонстрировал прилюдно, что одинаково хорошо владеет обеими руками — для господина это будет сюрпризом...
Дерек не хотел продолжать сегодня, но лаэр завелся, и предположения парня со шрамами оправдались — теперь Аслан злился и рычал, что Дерек специально дерется не в полную силу. У хозяина Замка с координацией, оказывается, тоже было великолепно. И сейчас он стремился взять реванш. Поэтому, как Дерек ни старался — достать противника не получалось, и еще внутри сидел страх снова задеть его серьезно — это уже было бы слишком для одного вечернего тренировочного боя...
Оба уже начали уставать, но не сдавались и, скинув одежду, остались в одних штанах. Кое-кто из ребят, заметив завязанный "бантиком" бинт, чуть не подавился смешком, толкая локтем соседа и кивком указывая на пикантную детальку. Но все-таки тут же сам бой поглотил внимание собравшихся. Клинки летали серебристыми молниями, все время натыкаясь друг на друга, отводя удары противника, и если бы Рени мог видеть этот "танец", с ритмом, задаваемым его господином и вторым рабом, возможно, он заворожил бы его не хуже, чем вчерашний танец наложницы.
По разгоряченным телам дерущихся струился выступивший пот, утирать было некогда. Вокруг, наверное, столпились все, кто был не на постах. Ребята не поленились и разбудили даже спящих товарищей — такое не каждый день увидишь... Бойцы ревностно следили за скупыми, отточенными движениями своего лаэра и его противника. Причем за Меченого "болела" едва ли не половина собравшихся, восхищаясь упрямым парнем, успевшим правильно поставить себя за столь короткое время.
В результате "достали" друг друга оба практически одновременно. Клинок Аслана "уткнулся" Меченому в горло, а клинок Дерека — Аслану в грудь, точнехонько напротив сердца, едва-едва не проткнув кожу.
Гул голосов, сопровождающий напряженную схватку тихими комментариями и замечаниями, смолк разом — замерли и участники, и зрители.
Дерек сглотнул, не разрывая взгляда с Асланом. Оба тяжело дышали. Тонкая полоска крови, выступившая на его шее под острием меча, словно отрезвила лаэра, и он живо убрал свой клинок, гася звериный блеск в глазах. Наваждение уничтожить, чтобы не мучиться, прошло...
Аслану хотелось накинуться на парня, развернуть, подчиняя, впиться в мокрую от пота и крови шею, ставя зубами свое клеймо. Это не "нежный мальчик" — "десерт"... А настоящая пища — "дичь", "добыча"... только так можно насытиться, удовлетворить свой голод, доказав, что достоин быть господином, главным, верхним, утвердив свое превосходство, доказав самому себе и окружающим, что сумел укротить — не сломать, а подчинить... Достойному "добытчику" — достойная "добыча".
Дерек медленно отвел свою руку, опуская оружие, и отступил.
— У тебя кровь... — почему-то севшим голосом выдавил Аслан, еле удержавшись, чтобы не протянуть руку, стирая алые капли.
— Царапина, — глухо ответил Меченый.
— Извини...
— Почти квиты, — желчно усмехнулся Дерек. — Желаете продолжить, господин?
— Да иди ты! Хочешь, перевяжу? — насупился Аслан, понимая, что Дерек по его глазам прочел все, о чем он думал.
— Петлю я и сам успею накинуть.
— Придурок, — не зло выругался лаэр, хлопнув воина по плечу, и тихо добавил. — Сказал же не трону без твоего согласия.
— Вы очень добры, мой господин, — съехидничал парень, немного приходя в себя.
— Проклятье! Дерек, иди ты в... не искушай...
— Есть идти в... — вытянулся по стойке смирно Меченый и немного не по Уставу уточнил, — а в казарму можно?
— Вали!!! — расхохотался Аслан.
Парень с обезображенной шрамами щекой тоже облегченно улыбнулся.
Они отсалютовали друг другу, и Дерек поспешно ушел (дабы и в самом деле не искушать). Аслану тоже хотелось поскорее покинуть "арену", вокруг которой собралось слишком много зрителей...
Ему заметно полегчало. Адреналин так и бурлил в молодом теле. Выходка Ренальда уже не казалась такой дикой и жалкой. Аслан решил принять душ и взглянуть, как там мальчишка... И еще надо придумать, как объяснить повязку на руке Тессе, чтобы она не ворчала, что он не бережет себя. Причем, если бы это случилось в спарринге с кем-нибудь из остальных бойцов — это одно, но про Дерека Тесса все поймет сразу...
Аслан принял душ, стараясь не намочить повязку, и вышел. Тессы все еще не было... Молодой мужчина уже немного пришел в себя после будоражащей нервы разминки с Дереком и теперь думал о выходке Ренальда... Пожалуй, надо проведать пацана, чем он занят теперь, переживает, наверное...
Зрелище было знакомым... Тесса и Рени снова дрыхли у раба на кровати. Сначала Аслан собирался разбудить жену, но что-то кольнуло. Бледный мальчишка, прижимающийся к Тессе, почему-то теперь уже вызывал не раздражение, а сочувствие. Дерек, занимающий мысли лаэра, как-то незаметно отошел на дальний план. Самое дорогое и любимое, что у него есть — здесь — Тесса... и этот Мелкий, все время попадающий в идиотские ситуации. Видимо, придется с ним повозиться еще...
Тесса лежала на самом краю. Аслан задумчиво постоял, прикидывая, как бы их обоих аккуратно подвинуть, но поняв, что скорее всего разбудит чутко спавшую жену, признал эту идею невыполнимой. Лаэр обошел широченную кровать и осторожно забрался на нее, укладываясь рядом с Рени, оказавшимся посередине. Наложник пошевелился, почувствовав тепло человеческого тела с другой стороны от себя, и Аслан замер, затаив дыхание. Тесса, не просыпаясь, перевернулась на другой бок... Аслан перевел дыхание и расслабился. Сонный Рени поерзал, почувствовав прохладу, когда девушка отвернулась, и неосознанно потянулся ко второму источнику тепла, доверчиво уткнувшись головой в ключицу Аслана и задев повязку на пораненной руке лаэра. Мужчина осторожно развернулся, перекладывая голову мальчишки на подушку... а потом обнял сразу обоих — уж очень хотелось дотронуться до Тессы...
Солнечные лучи едва окрасили небо в розовый цвет — сам диск еще не появился над горизонтом, и занимающийся рассвет только немного рассеял ночной сумрак в комнате, проявив очертания все еще бесцветных, кажущихся серыми предметов...
Рени проснулся первым, распахнул глаза и испуганно ахнул, разбудив чутко спящую Тессу. Она непонимающе похлопала ресницами и уставилась на чужую обстановку спальни, недоумевая, почему оказалась здесь, хотя рука мужа привычно лежит на ее животе...
— Тесс... — прошептал Ренальд севшим голосом. — Тесса...
— Ну что вы все елозите? — недовольно подал голос Аслан.
Тесса резко села:
— Аслан! Как ты здесь оказался? Почему меня не разбудил?
— Вы сладко спали, — ухмыльнулся лаэр, приподнимаясь на локте.
— Пойдем к себе, — Тесса спустила ноги, собираясь встать.
— Хорошо, — Аслан тоже сел, перехватив ее. — Рени, давай поменяемся.
Мальчишка с готовностью исполнил перемещение. Его сердечко отчаянно колотилось от пробуждения в столь экстремальных для его нежной психики условиях, да еще и голова плохо соображала спросонья. Вечером Аслан недвусмысленно высказал свое неодобрение поступком раба, а теперь он рядом... Почему?
— Только пока вы оба здесь, расскажите-ка мне, что происходило между вами в последнее время?
— Аслан, только давай не сейчас, — Тесса сморщилась.
— Нет, Тесс, давайте лучше сейчас... Я хочу спать спокойно, зная, что могу найти тебя в собственной спальне, а не разыскивать по Замку, — покачал головой муж. — И хочу видеть ваши улыбки, а не жалкие физиономии, потому что меня это нервирует...
— Хорошо, — сдалась девушка. — Только пообещай, что сделаешь правильные выводы, дослушав все до конца, и не будешь смеяться или беситься...
— Я начинаю нервничать еще больше... — нахмурился варвар.
— Тогда, может быть, лучше вообще ничего не говорить? — с надеждой подняла Тесса несчастный взгляд на мужа. — Мы уже объяснились... мы в порядке... честно...
— Нет уж, теперь все выкладывайте, — решительно кивнул Аслан, предлагая начать...
— Я... в общем, это выглядит, может быть, несколько неоднозначно, но мы ничего плохого не хотели... просто так вышло само собой... не знаю, что на меня нашло... я не думала, как это можно трактовать... — запинаясь, начала девушка.
— А яснее выражаться ты можешь? Куда делось твое красноречие?.. Тесс, ты меня пугаешь, — напряженно смотрел Аслан на мнущуюся жену. — Давай самую суть.
— Рени было плохо, и он не понимал, что происходит... а я... — Тесса смущалась и путалась "в показаниях", думая лишь о том, как бы выгородить мальчишку, которого, по большому счету, и выгораживать-то было незачем. Неискушенный раб на самом деле не соображал, что творится с его повзрослевшим организмом, почему тело не подчиняется разуму...
Аслан выпрямился, потянувшись до хруста в пальцах (уж очень напоминающем разминку перед мордобоем). Ренальд замер в оцепенении, понимая, что теперь от него ничего не зависит, поверит ли Аслан, что они с Тессой не хотели его оскорбить...
Мальчишка слышал, что Тесса все преподносит так, словно это она во всем виновата... да, наверное, так и есть... потому что, если бы хозяйка просто оставила его тогда в покое, ничего бы не было, уж наверное, он не умер бы от той тянущей боли внизу живота, в паху... гораздо хуже было сгорать от стыда за произошедшее, от мыслей, что он унизил девушку, вынужденную решать его проблемы, и она не побрезговала... а потом страх, что узнает господин, что Тесса его ненавидит и презирает, его одинокие вечера...
Но гораздо хуже моральных терзаний было то волшебное ощущение переполняющей радости и блаженного парения, неземного наслаждения, фейерверком рассыпавшееся под зажмуренными ресницами и высвободившееся, скользнув по позвоночнику и пульсируя, замершее в паху... которое он почему-то не мог окончательно вытеснить из своих мыслей, настойчиво возвращающихся снова и снова. Не помогало бесконечное повторение как молитва: не надо... не надо... не надо вспоминать, потому что хотелось (хоть еще разочек) испытать произошедшее тогда... Или это только пригрезилось, опалило жаром глупое тело и выстудило сердце, не представляющее, как вернуть расположение госпожи, к которой он привязался за какой-то неполный месяц, словно околдованный ею, забывший все, чему его учили...
Да... ничего не остается безнаказанным...
— ...вот так... — закончила Тесса нелегкую исповедь. — Прости...
— Получается, ты мне изменила, — бесцветным голосом произнес Аслан.
Девушка убито кивнула. Озвучив вслух нелицеприятную историю, которая теперь выглядела до жути убогой версией помощи рабу, она словно посмотрела на это взглядом со стороны...
— И как, по-твоему, я теперь должен поступить? — Аслана и впрямь задела эта история, но он понимал мотивы жены и, глядя на несчастные виноватые мордашки одной и другого, варвару становилось смешно — нашли из-за чего париться... Ладно, Ренальд — глупый мальчишка, но Тесса, похоже, всерьез восприняла такой досадный курьезный инцидент... хотелось отыграться и наказать "виновников" хотя бы за то, что заставили понервничать и напридумывать себе неизвестно какие кошмарные вещи...
Он резко опрокинул девушку на кровать, и она в страхе зажмурилась. Ренальд коротко вскрикнул и отшатнулся в сторону... но не реакция мальчишки поразила лаэра — Аслан перепугался, увидев выражение лица жены — на нем был отвратительный страх и покорность "справедливому возмездию".
— Тесса! — резко окликнул он и тут же мысленно отругал себя. Наверное, со стороны его окрик ну никак не выглядел умиротворяющим, скорее грозным. Сосредоточившись на странной реакции благоверной, никогда раньше за целый год не виданной им, лаэр уловил краем глаза, как Рени метнулся вон из кровати, сползая к его спущенным ступням, обнимая колени, целуя пальцы ног:
— Простите, господин... это я виноват... не трогайте госпожу Тессу... это я...
— Проклятье! — Аслан оттолкнул мальчишку и прижался к жене:
— Тесс, рыбка моя, ну ты что? Неужели ты могла представить, что я тебя ударю? Тесса... — почти простонал он. — Тесс, я... ну как же ты...
Аслан ужаснулся собственной догадке — неужели его девочка представила себе, что раз он сумел сломать Рени, то так же поступит и с ней... какой кошмар... какой позор!
— Тесс, Тесса, взгляни на меня, — шептал варвар, нежно, почти невесомо касаясь губами ее висков, гладя по волосам, не слыша, как ошеломленный происходящим Рени пытается добавить убедительности в срывающийся голос, умоляя не наказывать госпожу.
— Аслан, он не виноват, — вторила девушка, почти не разбирая, о чем говорит Рени, только слыша в голосе наложника мужа отчаянные панические нотки.
— Да вы оба сошли с ума! — Аслан устал слушать это полубредовое бормотание. Он уже жалел, что вытянул это "признание" — нафига ему такая "правда", которая приносит столько ужаса родному существу?
Он перетянул жену к себе на колени и поманил наложника, приказывая подняться с пола и сесть рядом.
— Ну-ка, отставить сопли! — строго сказал он мальчишке, крепче сжимая в объятиях "незнакомую" Тессу. — Я прекрасно знаю, как лечатся подобные реакции организма. Завтра с утра прямо и начнем... точнее сегодня, а сейчас ползи, давай на мое место, — велел он рабу, укладывая девушку посередине.
Рени, обмирая от страха, улегся и вытянулся по стойке смирно. Тесса уткнулась мужу подмышку и "ушла в себя". Слез не было, но липкий страх неотвратимого наказания покидал тело девушки очень неохотно.
— Двигайся ближе и одеялом накройся, — кивнул лаэр Ренальду, снова обнимая обоих.
Кожа Тессы была холодной, а Рени вообще трясло. Аслан сам пребывал в шоке, только больше оттого, что оба решили, что он взбесится и устроит им наказание в виде рукоприкладства. Отчего-то это было более обидно, чем дурацкая "измена", но он не мог допустить, чтобы в самом дорогом на свете человечке — Тессе — поселился этот страх. Он был уверен, что девушка просто не знает такого чувства, что ее ничто не может сломить, ведь настолько верит ему — ее надежде и опоре, защитнику, мужу и господину, свету в окошке... и вдруг оказалось, что угроза исходит именно от того, кто поклялся быть ей этой неизменной величиной, незыблемой "стеной", защищающей от всех невзгод, что бы не случились в их семейной жизни... а вместо тепла и спокойной уверенности, что она может в любых обстоятельствах рассчитывать на поддержку, образовалась холодная, колючая, разрушительная пустота — нет, это немыслимо, он ни за что не допустит этого разлада в их отношениях, и если уж ей так дорог мальчишка — пусть он будет рядом, для ее душевного равновесия...
