Хроники Дебила. Свиток 2

...Но самый главный секрет, который услышала от меня Ласта с глазу на глаз, был, — "Вести себя так же как и прошлой жизни до ранения.... Если старательно делать вид, что никакой раны и не было, — можно обмануть духов, демонов и даже само Время, и тогда все постепенно вернется на круги своя! Только надо очень сильно этого захотеть и постараться, не обращая внимания на взгляды и слова окружающих, — вести себя как здоровая".

Ласта очень захотела, и она постаралась. Особенно когда я заверил ее что Осакат больше не будет ее заколдовывать. Ведь бедолага вообразила, что все ее беды были из-за разборок с столь важной персоной как моя сестренка! Я в общем-то отрицать этого не стал, (надо поддерживать семейный авторитет), но сказал что есть пути даже к суровому сердцу родственницы двух монархов, вождя и шамана. Мол надо с ней подружиться. Она ведь в принципе молодая совсем девчонка, и советы и знания зрелой и умной женщины будут ей совсем не лишними. ...Можно даже показать и рассказать ей, как лучше помириться и подчинить себе баб племени. Ведь уж кто-то, а Ласта-то верно знает все хитрости и интриги, на пути к главенству в бабской части племени..., вот и надо этому сестренку научить. Только вежливо, по-дружески, любя...

Ласта согласилась со всеми моими предложениями, перестала горбиться и смотреть на окружающих глазами побитой собаки, и с воодушевлением ринулась возвращать себе утраченные позиции на бабском Олимпе. Снова стала изображать из себя паву и королевишну, снова начала наряжаться и кокетничать. И добилась восстановления своего права командовать и распоряжаться. ...А тот факт, что при этом рядом с ней находилась ее бывшая вражина и одним лишь своим видом подтверждала любой приказ, — быстро убедил баб племени, что лучше нафиг подчиниться, чем иметь дело с этими двумя отмороженными одновременно.

В результате всех вышеописанных процедур, — все как-то резко перестали замечать покалеченную руку Ласты. А она сама более-менее приспособилась обходиться одной, и получалось это у нее достаточно ловко. Тем более, что на правах начальницы, — особо тяжелую общеплеменную работу вроде ворочанья больших котлов, или разделки оленьих туш, — она могла сбагрить на младших по званию.

Да и брачная жизнь ее, судя по хихиканью и шепоткам, доносящимся до меня время от времени из женского круга, а также довольной физиономии Лга*нхи, явно пошла на лад. ...В конце концов, — руки в этом деле не главное!

В общем, — жизнь протекала спокойно и безмятежно, пока вновь не ударил набат.

...Мы резко прибавили ходу, и вырвавшись из середины каравана, вышли вперед, — к лодкам наших вождей и старшин.

— Чего случилось? — Спросил я, подогнав свой дредноут к броненосцам наших командиров.

— Вон. — Ткнул пальцем вперед Кор*тек.

— Чего там? — Спросил я, прикладывая руку козырьком, и пытаясь разглядеть что-то на горизонте, залитом ярким, ослепляющим солнцем.

— Лодки. — Ответил мне Витек. И гордо добавил. — Семнадцать штук.

— Три полных руки, и еще две. — Возразил на это Кор*тек, заслужив тем самым пренебрежительный взгляд моего ученика.

— Чего делать-то будем? — Спросил я у общества, попутно отвешивая подзатыльник своему ученику, чтобы не зазнавался.

В ответ послышались предложения, объединенные общей идеей, — "Захватить, побить, отобрать!". Варьировались только варианты, как это сделать.

...Да. — Сколько не внушал я им, что все люди, а не только "люди", — братья, — а прежние инстинкты никуда не делись. — Раз нас в два раза больше, — значит надо ограбить. И это несмотря на то, что часть лодок идет на буксире, за отсутствием должного количества гребцов.

— ...А если там твоя родня Кор*тек, — Задумчиво спросил я у нашего адмирала. — Ну или еще чья-то из наших? — Тоже убьем и ограбим?

— Моя...!!! — В глазах в Кор*тека вдруг вспыхнула надежда, которую весьма опрометчиво с моей стороны было бы ему давать.

— Я сказал "если". — Постарался я охладить его восторг ушатом ледяной реальности. — Помните, — когда мы в прошлом году тут прибрежников побили что нас ограбить хотели. — Так среди них, родня нашим нашлась. И теперь они у нас в племени, — Ирокезы, как и все. — Может ведь такое случиться, что и тут родня найдется. ...Или может они кому из наших убитых родня? ...А ведь мы всех наших предков к себе приняли. — Вот коли убьем мы этих, и попадут они в преисподнюю, а там пращуры их встречают, и говорят, — мол это наши детишки вас и убили... Нехорошо-то как выйдет. ...Так ведь и пращуров обидеть недолго!

...Во, — сидят думают. Угроза обидеть пращуров и лишиться их поддержи, — работает лучше чем тыща лекций о гуманизме и пользе вегетарианства.

Однако и впадать в ересь человеколюбия нам тоже не стоит. — Ведь о том что мы добрые, белые и пушистые, знает пока только очень ограниченный круг лиц..., из нас же, собственно говоря и состоящий. Думаю у всех остальных, имевших счастье столкнуться с нами и выжить, мнение о пушистости ирокезов могло сложиться несколько превратное, если не сказать хуже.

А для тех бедолаг, кто вообще про нас пока еще не слышал, — любой встречный, это как обычно, потенциальный враг.... Хотя ведь у прибрежников, возможно и несколько иные обычаи?

— Слушай Кор*тек, а что прибрежники вообще обычно делают, когда вот так вот в море встречаются?

-...Так ведь когда как.... — Задумчиво ответил он мне. — Смотря кто плывет, вдоль какого берега..., ну там и вообще. ...Вот к примеру возле Вал*аклавы или Улота, — лучше не баловать, потому как там поселков много и все друг дружку знают. Могут заметить что товар чужой меняешь или на знакомой им лодке приплыл, — и товар тот, и лодку у тебя отобрать, да еще и твоего прихватить до кучи, могут. ...Тем кто караванами да обменом живет, тоже ведь не выгодно чтобы идущие к ним и от них караваны грабили. ...Потом опять же, — коли рыбаков просто встретил, — так что с них взять? Но ежели дело к вечеру будет уже, — значит они могут к тебе потом на стоянку с соплеменниками наведаться чтобы груз пограбить. Тогда коли там одна-две лодочки, а у тебя десяток и с берега никто не видит, — проще утопить. Но если лодок побольше, — лучше не соваться, а то и тебя утопить могут. — Много ли лодке надо, — ткни копьем, она и начала воду набирать.... Так что и груз, и лодка пропали, да и сам не всегда до берега доплывешь.... А на берегу ты чужак, там тебя точно убьют! Опять же, — племя-то может оказаться знакомым, — тогда проще у них остановиться, за постой заплатить, зато и свежей едой разжиться.... Да и вообще, — на берегу закон иной, чем в море.... Ну а уж коли чужаки в караване идут, да с грузом большим.... А у тебя сил больше и берег чужой. — тут конечно можно либо их стоянку выследить да напасть, или гнать покуда они на сушу не вылезут.... а там и побить. ...Но это если добыча светит большая, ради которой и своих сгубить не жалко. А так, коли враг сильный на вид, — лучше просто разойтись.

...Интересно, — получается что миролюбие прибрежников, процентов на пятьдесят обеспечивается хилостью их флота. Действительно, — коли нападаешь даже целой толпой на одну-две лодки, — то и одного-единственного удачного удара копьем или топориком достаточно, чтобы лишить нападающих целой лодки. ...А лодки тут товар дорогой и ценный, — только шкуры выделать, особым образом задубить и сшить, — это целая песня и целая наука, подвластная лишь очень важным шаманам. Недаром вон Кор*тек, так над припрятанными пиратскими лодками трясся и готов вести их за собой даже на буксире.

Ну а на берегу, я так понимаю, миролюбие опять же регулируется соображениями выгоды, и законом мести. ...Почему степняки режут всех подряд? — Потому как говоря словами известной песни, — "нынче здесь, завтра — там!". Коли ты кого тут завалил, то завтра тебя искать придется по всей степи. ...Найти конечно можно, благо стадо оставляет след заметный, а следы степняки читать умеют. Только ведь для мщения приходится отправлять специальный отряд, ослабляя тем самым племя. А прибрежники живут поселками, на одном месте. Да еще и более мобильны благодаря своим лодкам. Так что если кому подгадишь, — с местью, набедокурившим жителям конкретного поселка, у обиженных особо не заржавеет.

Потому-то принять, накормить и обиходить странников, которые заплатят тебе за это кой-какими дарами, — оказывается куда более выгодным, чем грабить их же с риском для жизни.

Вот от того, и грабят прибрежники только прибывших совсем уж издалека чужаков, своей вызывающей слабостью нагло провоцирующих хозяев на этот акт справедливого возмездия, за столь дерзновенный проступок.

— Понятно. — Задумчиво пробормотал я. — А просто поговорить со встречными караванами у вас обычаев нет?

— Так ведь, — Коли мы сейчас к ним рванем, типа поговорить. — Они от нас удрать попытаются. Им-то откуда про наши "разговоры" знать? Они подумают что мы их грабить идем. ...Просто так никто не сближается.

...Тут тоже все понятно. У нас в степи, если у племени сил драться не было, но из-за каких-то особенностей ландшафта встречи с другим племенем было не избежать, — все воины выходили вперед, тряся оружием и делая устрашающие жесты в сторону врага. — Те, если тоже не были расположены воевать, — отвечали той же любезностью, и все мило расходились по разным курсам не сказав друг другу ни слова. Вот и тут примерно то же самое, только вместо угрожающих жестов, — просто расходятся сторонами.

...Однако поговорить с этими ребятами нам крайне важно. Плывут-то они как раз с запада, значит знают что творится впереди. И нам это знание отнюдь не помешает. Потому как вновь нарываться на аиотееков очень не хочется.... Последние дни мы избегали встреч с врагами благодаря удаче и сверх осторожности. Пару раз опять пришлось ночевать на лодках. Костры разжигались только для приготовления еды, — благо ночи были уже более чем теплые. А про то что можно шуметь, — мы уже давным-давно забыли. — Даже крутые вояки, не желали вновь попадать в ту ситуацию, из которой мы выбрались исключительно благодаря Чуду!

-...Садись Тов*хай, испей-ка травяного отвара...— поприветствовал я прибывшего к моему костру паренька, делая знак Тишке угостить его отваром травок. — Расскажи как аиотееки между собой подрались?

Тов*хай, явно подражая кому-то очень важному и крутому, приземлил свой зад на какой-то бугорок, возле моего костра, степенно сложил ноги рогаликом, и не глядя, — принял чашу из рук Тишки.... Но при этом не удержался, и пальнул глазами в сторону демонстративно пялящийся в сторону Осакат. Витек сразу захрапел как молодой бычок по весне, начал скрежетать от ярости зубами и бить копытом. ...Что-то мне подсказывает, что я знаю кто посадил Витьку тот фингал, с которым он заявился ко мне еще в Вал*аклаве..., и даже могу угадать из-за кого произошла разборка! (Вот ведь злыдня мелкопакостная, и тут успела набедокурить. Ведь ни кожи, ни рожи, ни фигуры..., но держит себя с таким апломбом, что мужики невольно ведутся. — Прынцесса..., блин).

— Так что там с аиотееками...? — Прервал я повторным вопросом, эту перестрелку уничтожающими взглядами, кокетства, и демонстрацию крутизны.

— Как в темной ночи ирокезы верблюжатников гадких побили.... — Начал заунывным голосом автора-песенника, сиречь, — балладопойца Тов*хай. — ...Сделал я круг по степи преизрядный, к лагерю вражьему чтоб подобраться неслышным, где мы намедни с воином славным Нит*кау, врага, стада охранявшего, храбро пленили.... А было то так.... Наногубыстрый и храбробесстрашный Тов*хай пробегая. Вниманье врага на себя отвлекал дерзновенно, А силойподобныйбыку-пятилетке могучий Нит*кау...

— Стоп!!! — Рявкнул я, заметив что привычно начинаю клевать носом под заунывный напев. — Я тебя спрашиваю не про то, как вы часового взяли, — а как аиотееки между собой дрались! ...И давай-ка без пения.

...Ага! Щаззз!!! — Такова мнемоническая система у местных, — чтобы запомнить что-то важное или дельное, — они сочиняют на эту тему балладу. ...Что отчасти наверное и логично — ритмичные и рифмующиеся строки, куда тверже закрепляются в памяти и дольше там остаются. Опять же, — те же самые рифмы и ритмы, не дают вносить лишку отсебятины в повествование, каждому перезказчику. ...Хотя конечно и тут врут нещадно, особенно по части добавления эпитетов и прочих красот. — Но все-таки в таком виде у повести куда больше шансов сохраниться неизменной, чем просто при устном пересказе, — каждый раз своими словами, в меру понимания и честности пересказчика. — Так что можно было не сомневаться, что Тов*хай, дабы лучше запечатлеть свой первый подвиг в истории человечества, (а парень реально проявил себя с лучшей стороны, и надо бы поговорить с Лга*нхи и Гит*евеком о какой-нибудь награде), — сложил о наших (в первую очередь, своих), приключениях балладу. ...Оно конечно, — ее было бы любопытно, а отчасти и полезно послушать от начала и до конца. С одной стороны, — чтобы лучше понять как видится вся эта авантюра глазами местного, а с другой, — просто любопытно, как он там описывает мое личное участие. ...Что и говорить, а некоторая толика тщеславия, (ага, совсем крохотная.., чуточку побольше орбиты солнца*), — есть даже у меня. ...Вот только булькающее перед моим носом в глиняном горшочке варево, предназначенное для страдающего от гангрены раненного в качестве ключика на Тот свет, — отнюдь не способствовало слушанью баллад и прочим развлечениям, — так что я сплошь и рядом прерывал поэтическое творение Тов*хая, наводящими вопросами, уточнениями и просто окриками.

(*Солнце находится на расстоянии около 26 000 световых лет от центра Млечного Пути и вращается вокруг него, делая один оборот более чем за 200 млн лет[10]. Орбитальная скорость Солнца равна 217 км/с — таким образом, оно проходит один световой год за 1400 земных лет, а одну астрономическую единицу — за 8 земных суток.).

...Иначе, — чувствую пришлось бы слушать всю ночь. — Увы, объяснить симу недобитому Гомеру, что "краткость, сестра таланта", Антон Павлович, по известным причинам пока не удосужился. Потому-то он повествовал о каждом своем мелком шаге и событии да еще и забивая повесть чудовищно красочными эпитетами и сравнениями.

...Если коротко, — то дело было так. — Когда Тов*хай подкрался к лагерю аиотееков, — там видно только-только закончилась первая фаза драки. По крайней мере, — на земле уже валялось несколько трупов. Если я правильно интерпретировал все сказанное мне нашим соглядатаем, то дело было примерно так. — ...Заметив на дороге брошенную супостатами краденную отару, двигающуюся по направлению к другому лагерю, — "наши" верблюжатники, решили что виновники удирают сейчас со всех ног, чтобы затеряться в толпе, и пришпорили своих верблюдов. И разумеется, достигнув лагеря, они покарали первых, кто попался им на встречу, вполне логично заподозрив в них злобных обидчиков своих драгоценных верблюдов.. ...Что и говорить, — покромсать верблюда оуоо, это куда хуже чем в мое время нацарапать слово "пидор" на мерсе какого-нибудь авторитетного братка. ..."Хуже", для того кто это сделал, или кого заподозрили в подобном дерзновенном попрании основ. — Убивать будут без разговоров и вопросов. Только в отличии от братков, — не просто защищая честь, авторитет или имущество.. — А мстя за смерть друга и собрата по оружию! — Все-таки аиотееки-оуоо, это вам не какие-то там братки, а рыцари! ...Хотя дела их и мало чем отличаются от поступков братков.