"Вот ж упертый" — подумал про себя Тольрапт, тоже склонявшийся в ожиданиях к подобию вассалитета. За ним подтянулись все. Танпелард, Пелагея, Кешниафа и он. Голод не терзал, но ягодку захотелось съесть. Тольрапт судил с главбашни, давно забыв, что значит пресмыкаться шавкой.
— Зеркала всегда отражают с изъяном. Наше тело инструмент, отражающий реальность сознанию. Сколь много в нем у каждого изъянов? Сколь глубоко у каждого тянется цепь цепляющихся друг за дружку заблуждений и предрассудков, порождаемых зеркалами? Танпелард думает избежать выгребания нужников и отходных ям? Предположил существование всего двух вариантов и отбросил мужеложство? Испугажался мысли о собственноручно запытанных до смерти младенцах? Коли неизвестность стращает, а риски зашкаливают, то прекращайте этот глупый фарс, собирайте манатки, хватайте свои трофейные трупешники да сматывайтесь отсель — правая створка выведет к безопасным стенам Шлехны в салт одиннадцатого нуэпса тысяча четыреста восемьдесят седьмого года по местному летоисчислению, левая в то же самое время, но к озерной даче мага-наставника Пелагеи, что сможет родовое проклятье на крови обратить в управляемую способность. Всё от пробуждения после вечера пьянки и до перехода в портал покажется вам наваждением — заурядному солдафону с припевалами что-то еще рассусоливать да уговаривать равносильно метанию бисера перед свиньями! Вы мне больше не нужны.
— Мряу! — Важно поддакнул запрыгнувший на плечо Серж, незнамо откуда взявшийся. На кончике его хвоста перед пушистой кисточкой красовалась уменьшенная копия тифлинговского ключ-кольца, смахивающая на оскаленный портрет самого котенка. Хвостом Серж подергивал так, словно и нет на нем увесистого с виду перстня.
— Я хочу пройти... — Тольрапт вскочил и осекся. За пару секунд все приготовления спиральным вихрем свернулись в точку, лучом вошедшую в центр головного обруча Солеана — лепестки пламени ожили. — Рритуал... — продолжил он мысль, запнувшись с именованием — названия ни разу не прозвучало.
Тольрапту тяжело далось решение встать и произнести эти слова. Может, стоило как-то перефразировать, но в тот момент желание стать полноценным и весьма могущественным магом пересилило все за и против. По сути, он поставил себя выше и предал друга — не важно, питал ли он взаимные чувства или нет, хотел ли как-то защитить, приняв удар на себя, или нет, думает так же или нет. И, похоже, связно мыслить и излагать оказался способным в этот момент он один — внезапный и нелицеприятный отворот-поворот сбил у всех весь настрой. Особенно стушевался, мягко выражаясь, Танпелард.
— Хоти, — безразлично пожал плечами Солеан, занявшийся почесыванием и поглаживанием довольно заурчавшего на его коленях Сержа, подставившего грудь и животик.
Внутри Тольрапта стал распаляться гнев — действительно фарс какой-то, совершенно идиотская ситуация, никакого уважения к ним. И вообще все походило на чересчур реальный, но все же сон.
— Но вы говорили... о нашей свободе выбора... а теперь лишили ее... как вас понимать? — Он специально подстроился в угоду, делая паузы. Сделал так нарочито, осознанно идя на рожон.
— Да, говорил. Своим наймитам я сулил сокровища, ратуя за продолжение опасного пути в более подготовленном виде. А теперь ваш статус изменился, теперь нас ничто не связывает, вы мне никто. Звиняйте, но я не добренький меценат и пыли под ногами золотые горы за красивые глазки не раздаю. А ваша свобода выбора никуда не делась — если хотите, то за душу я перестрою земное тело, минута боли и вуаля, да здравствует Великий и Могучий Тольрапт с присными. Кстати, можете прямо так выйти, в ту пещеру с вашим последним рубежом обороны, достаточно как обычно потянуть за обе створки разом. Прощайте.
— Пожалуйста, подождите! — Поднялся следом Танпелард. Бросив тяжелый взгляд направо, он получил легкие кивки от неожиданно молчаливых дам, с момента выхода из комнат избегавших направления на Солеана, видимо, слепящего их волшебное зрение. — Мы не отказывались продолжать путь. — Его слова падали многотонными каменными блоками. Стояли все. — Мы готовы... Перед богами клянусь пойти на всё ради избавления Найшера от Проклятых земель.
За ним повторили слово в слово все, включая Кешниафу, поклявшуюся последней.
— Хех, — саркастично портя весь торжественный пафос, — слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Разве ж я вам мешаю? Идите себе, избавляйте, — махнув рукой в сторону дверей, — а у меня свой путь.
Обретенного после дум в одиночестве спокойствия и легкости как не бывало. Тольрапт еле сдержался, но раз явно дал Танпеларду говорить от имени всех, и от себя в том числе, то поздно рыпаться.
— Без вашей помощи, Солеан, нам не справиться. Пожалуйста, мы... мы готовы за усиление продать свои души...
"Вот оно, тупое геройство!" — зло подумал Тольрапт. Он корил себя за сдержанность и нерешительность — догадывался же о финальной цели всей этой авантюрной экспедиции, ради этого и ринулся на тракт, очертя голову, чтобы малой кровью совершить поистине великое дело. А что теперь?!
— Хе-хе-хе, — засмеялась спина. — Кровь пожалели, а от душ избавляетесь? Я ведь заберу их сразу, хех, а нежить никогда не сможет воспользоваться пропуском в демонском перстне.
Тольрапт точно не хотел помирать столь глупо, всей душой ненавидя нежить — судьба добровольно ею стать ужаснула его разум. На такое он не подписывался! "Гори оно все адским пламенем!!!" — сглотнул Тольрапт, слитным движением избавляясь от робы и в рабской позе представая перед очами Солеана:
— Смилуйтесь над Рабом своим, Господин! Отныне и навеки веков примите, Солеан кай Луара, абсолютную власть надо мной, тридцать один год назад в храме всех богов мира Найшер в Шлехне названным Тольраптом!
Сказал, как сумел — все ритуальные фразы и речи вылетели из головы. Он доверился ему раз, так почему позже оступался?! Позволил довести себя до края???
— Предал друга, предал бога, предашь господина. Зачем. Ты. Мне. Такой?
Пока трое так и стояли с разинутыми ртами — медлительность и сомнения оставлены им, — Тольрапт метнулся на четвереньках к... неблагодарно так и брошенной перевязи с серебряным кортиком. И без колебаний пронзил им свое сердце, скрючившись в позе эмбриона у ног Солеана.
Солеан
Поморщившись, перешагнул через кусок умирающего мяса.
Огонек понимания забрезжил у Кешниафы. Не совсем требующийся окрас, но вот и она на коленях с той же формулировкой:
— Смилуйтесь над Рабой своей, Господин! Отныне и навеки веков примите, Солеан кай Луара, абсолютную власть надо мной, сорок девять лет назад в лоне Матери Природы у корней Великого Мэллорна мира Ульфор названной Кешниафа Тешпаунит Наиульсуаэль Кварцевая.
— Отказалась от дома, отказалась от любви, откажешься от господина. Зачем ты мне такая?
Капли человеческой крови проникли в ее сердце и оросили спину... оставив отпечаток. Элегантности в ее перепрыгивании ноль — ступил на хребет, кончик отличного кортика вылез из пронзенной под давлением лопатки.
— Не сохранил подопечную, не сохранил команду, не сохранишь господина...
— Не слушала наставника, не слушала защитника, не послушаешь господина...
Фух, самая противная часть преодолена. Теперь для нечисти обрубим все концы в... нежить.
Море мертвых поглотило пять трупов, разорвав на ошметки, немедленно пожранные. Девятка скелетов поднялась, растерзав двух женщин. Четверо не досталось нежити, трое были для них слишком ненавистны — из семерых никто не пополнил их ряды, затерявшись в астрале.
Волны искажения покорежили пространство сектором — Пек-Блэ прекратил свое существование вместе с так и не покинувшим его ни ёрдовским караваном, ни каким другим из трех пришедших за две деки, всех живых экстренно призвали в армию мертвых.
Сделано.
Пелагея
Всюду бесконечная серость. Пустынный пейзаж из песчаных клубов. Небо что земь.
Сумрак.
Лимбо.
Солеан.
Она выла? Молила? Билась в истерике? Напоролась на клинок? Кто... она? Что... она?
Очередной мираж.
Парта впритык. Класс пуст. У доски меловой скрип. За увитой плющом решеткой летнего зала погожий день. Где-то там играют в... салки? Мяч? Прятки-ляпы? Они играют. Она сидит.
Бесполезно.
Кричать. Махать руками. Инкантить. Плакать. Стоять. Бежать. Закрывать глаза.
Бес-по-лез-но.
Вся жизнь разбилась на беспорядочную череду эпизодов. Раскололась. Перетасовалась.
Ярила. Гневила. Досаждала.
Индифферентно.
Все ушло. И апатия.
Все все поглотило. И ее.
Хочу ли я жить?
Что есть желание? Кто есть я? Что значит жить?
Кешниафа
— Приветствую клан Луара. Танпелард Луара. Кешниафа Луара. Пелагея Луара. Тольрапт Луара, — стоя перед выстроенной по росту шеренгой.
Она знала это. Просто знала и все. Прозвучали имена, включая ее собственное. Да, теперь она Кешниафа из клана Луара. В голове нет лишних мыслей.
— Вы равноправные рядовые члены моего клана, но не моего линейджа.
Знание вновь пришло. Да, пришло. От Солеана кай Луара, владыки и повелителя, у которого в неведомом далеко есть сын. Линейдж по статусу и положению выше их, простых клановцев в их скромном новообразованном клане.
— Да, повелитель, — дружно произнесли уста четырех.
— В своей голове владыка и повелитель. В поверхностных мыслях и на языке кай. В письме игемон. В магии сидус.
— Так точно, кай, — исправились все.
Кешниафа испытала вину за недопонимание. Другие тоже. Пока оттенки ей не давались, но, несомненно, чувство общее. Еще присутствовало восхищение: пришло менталом, пришло звуком, пришло надписью, пришло маструктом, руной и магемой (первое для плетений в эфире, второе для рунных схем, третье преимущественно для формируемых мыслью инфэо, сиречь, заклинаний и чар, подходит и для первых двух ввиду их объединения в целом, вариативно разлагаемом согласно установленным законам). Объяснение всплыло знанием. Под верхним слоем слов были сокрыты блоки информации, предназначенной для них.
Пелагее... да, Пелагее магемы чужды, зато руны и маструкты знакомы и ясны. Кеш самой ближе магемы как выразители функций над желанием и состоянием, как порой определяли ее текучие чары, в видении магов не имеющие строгих конструкций. Первое понятие так же оказалось знакомо... Тольрапту, да, ему знакомо, он оперировал. А для Танпеларда все внове, он удивлен и рад, Кешниафа порадовалась за него. К сожалению, детально в переживаниях соклановцев она пока не разбиралась и про реакцию остальных на радость Танпеларда ничего сказать не могла — перебивал поток с основного раздражителя.
Владыка, кстати, ровно эманировал задумчивым любопытством, давая понять, что остальной спектр сокрыт от них, кроме... да, кроме еще любования ими. Кеш смущенно зарделась — интервал между их ответом и следующим предложением (она точно знала, оно непременно последует) растягивался.
— Разберитесь с трофеями и наведите порядок, мусор в камин, — роняет небрежно, чванливо.
Кешниафа вспыхнула, различив пренебрежительные нотки, украшавшие резкую смену отношения к ним, нижайшим рабам, способным лишь к самым грязным и противным поручениям, дрессированным зверушкам на коротком поводке, вышколенным выполнять набор команд. Ее негодование разделил Танпелард, Пелагея разочаровалась и погрустнела, а Тольрапт вроде как проигнорировал, показав полную готовность в лучшем виде исполнить любой каприз и вынести любое к себе отношение. Он единственный ответил в допустимые временные рамки:
— Будет исполнено, кай, — важно принимая миссию по уборке. Без ожидаемого Кеш подобострастия, щенячьего восторга, искреннего или показушного рвения. Так надо, Ему виднее, на то он и глава.
Как бы то ни было, Кеш осознавала свою принадлежность клану Луара, а так же наличие у представителей линейдж неоспоримого права приказывать рядовым клановцам, обязанным немедленно и безусловно подчиниться любому распоряжению. Тем более, когда дело касается основателя и главы клана Солеана кай Луара, малейший каприз коего для рядовых членов равносилен прямому приказу.
— Будет исполнено, кай, — в разнобой ответили как минимум обиженные.
Смотреть с вызовом — вопиющая непочтительность, нельзя допускать и проявления острых чувств, ни словом, ни мимикой, ни жестом, ни аурой, ни делом, вообще никак.
Как-то само и очень быстро на уровне ощущений решилось, кто чем займется немедленно. Особого выбора не стояло: Пелагея принялась за кавардак на полу, остальные трое за тифлингов.
Кешниафа давно избавилась от брезгливости и отвращения, когда дело касалось шмонания поверженных врагов. Но здесь и сейчас что-то ее цепляло, что-то с прошлым и настоящим. первое как в тумане, зато второе!.. Второе маячит перед лицом двумя волосатыми полушариями. Секунду спустя они зарумянились, поспешно отвернувшись, а сама она как змеюку отбросила ремень и подтянула чужие штаны, переключившись на сбор амулетов.
Неправильность происходящего вскрылась, усугубив ситуацию. Сильнейшая неловкость обуяла всех четверых. Приказ был отдан, приказ должен быть исполнен без проволочек. Они исполняли приказ.
Чтобы ничего не смущало, мешая исполнению приказа, Кеш заставила себя сосредоточиться на тифлинге и таки стянуть с него эти клятые порты, зацепившиеся штанинами за высокие ботфорты. Луарка зацепилась за чистоплюйство, коим явно страдал мертвый тифлинг, у которого ношенные портянки благоухали грозовой свежестью, а не помтом. Продолжив отвлекающий маневр, Кеш даже поводила носом у паха и подмышками раздетого тифлинга, не обнаружив и намека на обычный смрад немытого мужского тела, хотя руки ощущали жирную липковатость кожи весьма свежего трупа с только-только начавшимися процессами разложения.
Отрешившаяся от соклановцев Кеш с удивлением отметила, что увлеклась осмотром снятого струпа, перестав замечать эмоции остальных троих, и вообще их самих — лучшим стимулом к проявлению рвения служила крайняя степень недовольства кая, воле коего невозможно даже просто помыслить противиться! Как ни странно, но явного давления на свою психику Кешниафа не ощущала, скорее это походило на зуд... нет, подобрать сравнение не получалось, и не потому, что это в принципе нельзя, просто сам подбор отвлекал от дела. Дела... Да, Кешниафа разделила недовольство кая собой — не заметить сразу тонкий узор, пронизывающий все от кожи сапог до исподнего, это непростительно!
От резкого желания заплакать, словленного от прослезившейся Пелагеи, Кешниафа спаслась обращенным на себя гневом за нерасторопность. Луарка прекрасно понимала неправильность — нет их вины в том, что не в подходящий момент осознали стыд, что владение собственным телом еще не полное. Но зато это позволило не отвлечься на других луарцев, что-то рациональное в этом ее шаге все же присутствовало.
Не думать о других получалось плохо. Чувствуя рост недовольства кая лично ею, Кеш ухватилась за идею и совместила мысли. Кому подойдут подшитые порты? Кому ботфорты окажутся по ноге? Рубашка? Мягкая мифриловая кольчуга тонкого эльфийского плетения? Курточка? Кафтан с широкими рукавами по локоть и полами до колен?
