Вооруженные лазерами и ракетными установками они совершенно не представляли для меня угрозы. Как непредусмотрительно, они построили вокруг своей планеты мегаструктуру, разрушение которой может стоить им буквально всего, и при этом не озаботились созданием надёжной защиты для неё. Хотя... ну да, они ведь буквально одни тут, в межгалактическом пространстве. Угрожать планете из космоса банально некому, как нет смысла дальше развивать космическую отрасль: до ближайшей галактики, как минимум, десятки тысяч световых лет, такое расстояние на химических двигателях не преодолеть. А уж шанс, что на эту одинокую звезду наткнётся какой-нибудь межгалактический путешественник настолько исчезающе мал, что его можно считать равным нулю.
Несколько, едва заметных на фоне огромного зеркала, зеленоватых вспышек известили мне о прибытии подкреплений, то ли с других станций, то ли вообще с поверхности планеты, но они никак не могли повлиять на ситуацию, я даже не стал их уничтожать. Это был скорее жест отчаяния.
Вблизи станция оказалась огромной, раз в десять больше МКС, а зеркало, направленное на планету, ожидаемо, не цельное, но состоящее из миллионов фрагментов. При этом оно было не единственным, поверхность станции была буквально усыпана зеркалами: они перенаправляли излучение от щита и других станций на планету, а излишки рассеивали в космос. А ведь ещё нужно компенсировать давление излучения, чтобы сохранять стабильную орбиту...
Теперь понятно, почему они не могли лупить по мне в любой случайный момент времени: чтобы перенастроить всю эту систему для выстрела по поверхности так, чтобы она после этого не развалилась и не улетела со свой орбиты нужна просто невероятная вычислительная мощность.
Зато чтобы разрушить её особого ума не нужно. Даже придурок-Бессмертный, наверное, смог бы справится с этой задачей.
Эх, жаль уничтожать такую красоту, но что поделаешь...
Dead man talking
Стены станции не стали сколь-нибудь существенной преградой для меня. В какой-то момент что-то в груди шевельнулось сочувственно — тут ведь тоже кто-то работал, мои, можно сказать коллеги, я ведь и сам когда-то был обычным русским космонавтом — но я быстро отбросил сентиментальность. Именно операторы этой станции стреляли по мне — это не просто космическая станция, это военный объект! Именно эти станции стоят между мной и миллионами моих соотечественников, угнанных в рабство.
Так что хуй вам, а не сочувствие, бляди зеленорылые! Разговаривать с вами я буду только с позиции силы, а для этого нужно уничтожить пару этих сраных станций, чтобы проняло каждого, особенно тех, кто у власти.
«Эх, хорошая была станция, обустроенная, просторная, не то, что у нас, — с сожалением признал я, наблюдая за спешной эвакуацией космонавтов, кто в капсулах, а кто и просто в скафандрах, — работать на такой, наверное, одно удовольствие».
Оставив коллег по цеху барахтаться в невесомости, в ожидании спасения, я направился к следующему зеркалу.
Расстояние в шесть тысяч километров было преодолено мной за пару секунд. Десятикратное превышение скорости звука в космосе казалось чем-то совершенно естественным. В атмосфере подобный разгон уже стоил бы мне новых ожогов на руках, как это было во время битвы за Нью-Йорк.
Я даже не стал тормозить, просто вломился, прикрыв голову здоровой рукой, в структуру поддерживающую главное скопление зеркал на всей скорости. Таким образом я мгновенно прервал её работу, но не разрушил так же сильно как предыдущую, давая местным работникам больше возможностей для выживания — всё-таки взыграла во мне профессиональная солидарность, каюсь. Хотя даже так спастись удастся далеко не всем — случайные обломки после столкновения на такой скорости неизбежны, а энергии у них будет достаточно, чтобы пробить обшивку и нанести значительные повреждения отсекам.
Третью станцию на своём пути я оставил практически невредимой, лишь мазнул, пролетая мимо, по поверхности обращённых к звёздному щиту зеркал, да помчался дальше. К этому моменту силы космической обороны планеты безнадёжно отстали, даже использование порталов для переброски подкреплений не позволяло им соответствовать моей скорости в безвоздушном пространстве.
Сам щит вблизи был ещё огромнее, но гораздо менее однородным, чем казалось с низкой орбиты, на которой находились другие станции. Защитная мегаструктура планеты состояла из множества небольших узлов, к которым были прилеплены огромные сегментированные зеркала. Вроде нашего космического телескопа имени Джеймса Уэбба, только побольше раз в пять. Рой этих «Уэббов» лишь казался цельным издалека, на самом деле промежутки между зеркалами составляли примерно треть от их размаха, что позволяло в случае чего без особых проблем вывести повреждённое зеркало из строя, не подвергая риску остальные. Удерживалось же всё вместе при помощи конструкции, вроде строительных лессов, протянувшейся вдоль всего сооружения.
Хотя станция — центр управления всей этой системой — всё-таки виднелась примерно в середине всего этого смехотворно огромного безобразия.
Ну, я показал свои возможности и намерения, теперь их ход. И флаксанцы не заставили себя долго ждать. Вспышка зелёного света была едва заметна на фоне такого огромного количества зеркал, чего нельзя сказать о возмущении пространства. Здесь, вдали от гравитационного поля планеты, я ощущал любые возмущения в ткани реальности ещё отчётливей.
Гостей оказалось двое: облачённый в скафандр и вроде бы безоружный — руки его были заняты вторым визитёром — флаксанский космонавт и старый знакомый с Земли. Точнее то, что от него осталось после того взрыва. Хотя Бессмертный уже упоминал, что Дональд пережил взрыв, но всё же, живая человеческая голова в шлеме космонавта, но без тела — выглядит странно.
Говорить тут я естественно не мог, потому поприветствовал старого знакомого простым взмахом руки.
Удерживая голову в вытянутых в мою сторону ладонях флаксанский космонавт подлетел вплотную. Я возложил руку на стекло шлема, таким образом вибрации от речи, смогут достигнуть моего внутреннего уха в безвоздушной среде.
— Ну и видок у тебя, — разобрал я речь киборга. — Здорово тебе досталось, Непобедимый!
Это был очень странный способ общаться, вибрации несколько искажались, прежде чем достигали мембран у меня в голове, но не прижиматься же ухом к стеклу его шлема, это было бы совсем странно. Это было похоже на подводное звучание, но всё же по-другому.
Ответить нормально я, конечно, не мог, поэтому пришлось положиться на мимику.
— Ну да, — согласился с моим немым замечанием Дони. — От меня осталось и того меньше, но я не жалуюсь: не думал, что вообще выживу, когда влетел в тот портал.
Флаксанец что-то крякнул на своём — его речь через шлем Дони достигла и моих ушей — и слегка встряхнул голову в своих руках.
— Собственно зачем я здесь: его величество Император приглашает тебя в свой дворец, для аудиенции... — я вздёрнул бровь. — Ну и, конечно же, умоляет не ломать эту штуку за твоей спиной, без которой жизнь на этой планете будет обречена на неизбежное вымирание в течение нескольких лет. Со своей стороны он обещает, что ни один его солдат не откроет по тебе огонь во время переговоров.
Я не мог не усмехнуться на последнее замечание. Во-первых, срать я хотел на их выстрелы — обезвреживанием единственного способного мне повредить их оружия я как раз и занимаюсь — а во-вторых, эта формулировка уж очень узка. Если меня попытаются отравить или ещё как-то бесчестно вывезти из строя во время переговоров, это даже не будет нарушением слова с их стороны, не говоря уже о том, что причин верить обещаниям их царька у меня нет в принципе.
Впрочем — я убрал руку от стекла, оканчивая этот разговор — я услышал именно то, что хотел.
Восприняв мой жест как согласие, с той стороны тут же открыли портал, а космонавт отплыл в сторону, как бы приглашая меня внутрь.
«Я что похож на идиота?» — лишь усмехнулся я в ответ.
Лезть в портал, ведущий неизвестно куда? Например, на другую сторону планеты, где исправны все станции, готовые в любую секунду могут ударить по заранее выбранной точке выхода из портала. Я вырвал из рук космонавта голову Дональда, а его самого пинком отправил в марево портала.
Переговоры будут тогда и там, где я решу, на моих условиях, а пока... нужно разобраться как обезопаситься от орбитального удара, не обрекая планету на вымирание. А то мало ли, вдруг их императору хватит духа, чтобы во время переговоров вызвать огонь на себя и уничтожить меня прямо у себя во дворце?
— Это, я так понимаю, было «нет?» — взволнованно спросил Дони. — У тебя есть какой-то план, или ты просто собираешься громить тут всё, до чего дотянешься?
И как я должен тебе отвечать?
— Я думаю, ты заметил, что мы хрен знает где находимся... — продолжал разговорившийся вдруг Фергюсон. — Это даже не наша галактика, а скорее всего и вселенная. Если ты хочешь вернуться на Землю, то сотрудничать с местными придётся в любом случае, потому что наши порталы на такое точно не способны и за нами никто не сможет отправиться. К тому же, там внизу, миллионы людей в рабстве, сломав эту штуку ты обречёшь на мучительную смерть не только врага, но и их всех.
Зря я его забрал... мы вместе всего минуту, а меня уже достала его болтовня. Зачем мне слушать то, что я и сам прекрасно понимаю и множество раз обдумал? Лучше бы чего дельного посоветовал, чем тратить в пустую воздух... хм, а ему вообще нужен воздух?
Я скосил взгляд на говорящую голову, что держал в сгибе локтя. По идее, мозг у него всё ещё человеческий и ему нужны кислород, глюкоза и другие вещества, поступающие обычно с кровью... а он ведь уже полгода тут живёт, значит у него прямо в бошку встроена система жизнеобеспечения.
— Кстати, что там с Бессмертным? — поймав мой взгляд спросил Дони. — Понимаешь, это ведь я советовал Императору послать его к тебе... я чувствую некоторую ответственность...
Всю степень озабоченности судьбой предателя я выразил в безразличном пожатии плечам.
А ведь случайного агента не стали бы так кибернизировать после фактически смерти. Это ведь такие деньги и технологии, на поколение превосходящие то, что есть на рынке. Дони уже должен был быть шпиком высочайшего уровня ещё до трагедии, чтобы его выбрали для этой программы. И, чем чёрт не шутит, может в этой голове припрятано ещё что-нибудь полезное помимо органического мозга Дональда Фергюсона? Но как мне его об этом спросить? А ведь шпики должны знать азбуку Морзе. Правда я сам уже ни черта не помню: морзянка была среди дисциплин, которые мне пришлось освоить при подготовке перед первым выходом в космос, но это был не тот навык, которому уделялось особое внимание, скорее просто дань традиции. Да и столько лет прошло, а память у меня хоть и хорошая, но не идеальная, с ходу я разве что SOS могу отбить, большую же часть алфавита нужно вспоминать, желательно с листочком. Так что идею общаться постукиванием по стеклу шлема пришлось отбросить.
Вместо этого я решил поговорить с ним внутри станции. Всё равно, чтобы получить доступ к управлению щитом и не сломать его при этом, мне придётся проникнуть внутрь.
У обращенной к планете стороны станции имелось несколько широких панорамных окон, словно это не космическая станция, а высококлассный отель. Через стекло за моим приближением с тревогой наблюдали работники станции, уже облачённые в защитные костюмы, а над их головами мигала красным светом тревожная лампа. Не хватало только звука сирены, но у нас тут не Звёздные Войны.
— Ты что-то задумал? — спросил Дони, когда я помахал рукой, вздрогнувшим от этого космонавтам.
Я потыкал пальцем в сторону шлюза и жестами показал, что хочу, чтобы они меня впустили.
Флаксанцы опешили, а один из, стоявший ближе всех к окну, видимо капитан, помахал отрицательно головой. Даже отсюда я видел, что его зелёную рожу покрывает испарина холодного пота.
Страшно.
И я его, чёрт подери, понимаю. Сам бы наделал в скафандр, если бы к нам во время работы на Новой Заре постучалось в иллюминатор такое чудо — без скафандра, в рваном тряпье и крови и только что голыми руками демонтировавшее МКС. И всё же мне нужно внутрь и желательно при этом не разгерметизировать станцию.
Я оглянулся, обхватил здоровой рукой кусок конструкции, на которой держалось ближайшее зеркало, и спокойно, не спеша, перекрошил в порошок прочнейший материал — других в космосе не бывает. После чего снова указал на закрытый шлюз.
Сообщение дошло до адресата и, поняв, что выбора у них всё равно нет, ведь, так или иначе, но я попаду внутрь, капитан с обречённой рожей приказал своим подчинённым открыть мне двери.
Аудиенция у императора
Как же всё-таки приятно иметь кого на своей стороне в этом враждебном мире. Даже если этот кто-то отчленённая от тела и к тому же болтающая без умолку голова киборга. Тем более даже в таком состоянии от неё — головы — пользы было больше, чем от полноценного лидера Защитников Земли... и по совместительству самого прославленного из Американских президентов — до сих пор не могу поверить, насколько бесполезным говнистым ублюдком оказался Авраам Линкольн!
Что же касается Дони. Во-первых, за те шесть месяцев, что киборг провёл в этом измерении, он успел худо-бедно освоить флаксанский язык. Лишь благодаря его помощи я смог частично преодолеть языковой барьер. А во-вторых, он был на ты с местной электроникой, и даже смог, при помощи пары вывалившихся изо рта манипуляторов и какой-то матери, подключиться к ней напрямую, словно криповая флешка. Без Дональда мне, скорее всего пришлось бы просто переломать большую часть управляющего оборудования на этой станции, чтобы гарантировать невозможность наведения на меня орбитального удара.
А так мне оставалось лишь смотреть как работает мой нежданный помощник и чесать свой зудящий глаз через веко.
Только оказавшись в относительно спокойной обстановке, где никто не пытается меня убить, я заметил, что все импровизированные шины, которыми была прикручена к обрубку моя отрубленная кисть сгорели в том пламени. Однако... рука всё ещё на месте, держится сама по себе! Я всё ещё ничего не чувствую, да и внешних следов заживления не видать, но это ведь хороший знак. Возможно, мне не придётся навсегда оставаться одноруким, я ведь не пират, всё-таки, и даже не бандит...
Торчащие из пасти провода не мешали киборгу говорить — в конце концов, у него даже гортани нет, очевидно, что звуки производятся динамиком в его рту — и по ходу дела он пересказал мне то, что успел узнать о ситуации в этом мире.
О том, что данная планета не особо богата ресурсами я уже и сам догадался. В прошлом она пережила немало глобальных катастроф, начиная с мелочей, вроде десятка ядерных войн между её коренными обитателями и заканчивая крупным галактическим событием — сейчас уже невозможно понять, что именно это было — выбросившим звезду в межгалактическое пространство. А несколько миллионов лет назад в ходе остывания и затвердевания ядра планеты начал затухать механизм магнитного динамо, поддерживающий магнитное поле, к тому же само вращение планеты вокруг своей оси тоже замедлялось, вследствие чего выживанию флаксанцев стала угрожать их собственная звезда. Ослабленное из-за остывания ядра магнитное поле, утекающая в космос атмосфера, усиливающийся приливный захват и избыток излучения от звезды — казалось, что планета уже обречена.
