М-м-м... Утренний полусонный Лёня — это шедевр. На такое произведение искусства можно любоваться день на пролет. Что я и попыталась сделать одним глазом. Скорей всего возглас был вызван тем фактом, что я отдавила Лёне руку, ибо дрыхла на его плече. Очень удобно, кстати.
— М-м-м... Не ори ты так, — и вместо того, чтоб отдать человеку его отдавленную руку, я нагло устроилась поудобнее, да еще и ручки свои положила на его шикарное тело. Одну поближе к сердцу, вторая же потянулась исследовать пресс. Надо же убедится в том, что он идеален?
От такой наглости Лёня естественно офигел, а когда увидел мою руку с тату...
Как я оказалась на ногах, я не поняла. Помню только большие очень красные глаза Лёни. То, как он быстро и со знанием дела ощупывал меня на предмет ран на моем теле. Еще через секунду моя голова оказалась крепко прижата к Лёниной груди. Его сердце стучало быстро и сильно.
— Как, ради Катара, получилось, что ты жива? И на тебе ни одной царапины? — доброе приветствие... Впрочем, от этого его напоминания слезы появились в мгновение ока. Мне чертовски жалко Лёню. Его папашу бы я сама лично четвертовала!
-У-у-у... — горло вновь свело судорогой.
— Что?! Где? Где болит? — неверно понял мои стоны Лёня. — А это еще что? — на глаза Лёне попалась моя новая тату, та самая, черное с красным. — Невозможно... — полное потрясение в глазах кошака.
Что в этом такого невозможного я не знаю и спросить об этом мне помешали... Дверь в кабинет вылетела под напором врезавшегося в нее Вальте.
— Мой Герц? — паника и беспокойство, и уже потрясенно в мою сторону. — Ты жива? — добрые они все же.
А рефлексы у меня, оказывается, неплохие. На такой вопрос в полет был отправлен органайзер, что лежал на столе. Вреда он, конечно, не причинил, но некое моральное удовлетворение преподнес.
— Живее всех живых к вашему глубокому сожалению, — ехидно подтвердила я, вытирая слезы.
— А как? — тараща на меня глаза, уточнил Вальте.
— Каком кверху! — любезно поясняю я. После чего глаза у Вальте становятся еще больше. В этот же момент Лёня прикрывает меня от Вальте и быстро спускает рукава кофты, дабы закрыть татушки. Хотя чего там закрывать? Одна почти невидима, да и вторая еле заметна — не будь она таких цветов, наверное тоже была бы незаметна. Вопросительно смотрю на Лёню, но у Лёни взгляд задумчивый, да и сам он весь какой-то пришибленный.
— Как ты себя чувствуешь? — голос у Лёни слегка хрипловат.
— Я? — хороший вопрос. Сама не знаю. — Да вроде нормально.
— Что-нибудь болит? — слегка болела рука с красно-черной татушкой, точнее эта самая татушка и болела. Но я не признаюсь в этом даже под страхом смерти. Мне кажется, что если Лёня об этом узнает, он будет себя корить так же, как корил тогда... — Может ты странно себя чувствуешь? — Странно себя чувствую? Ну, есть немного. Я еще от увиденного не отошла. Не понимаю, что твориться вокруг, что нужно делать и как жить дальше? Полное смятение в душе и кавардак в мыслях. Странно ли я себя чувствую? Определенно — да.
— Да все нормально. Ты бы лучше о себе побеспокоился. Неизвестно как на тебя повлиял этот взрыв, который ты столь чудно в себя 'впитал'. И прекрати меня рассматривать как редкую заразу. Я от вида больших кошек не умираю. Я вообще кошек люблю. По гороскопу я лев и это звучит гордо! — опустим тот момент, что при виде акту у меня тряслись коленки, и очень хотелось в обморок. Ненужные это подробности. — И вообще, хватит тут стоять и на меня пялиться! Я вам не Иисус, восставший из мертвых! — ладно, не спорю, такое внимание Лёни к моей скромной персоне мне, безусловно, импонирует, но и смущает. А потому по быстрому переключаюсь на Вальте. Тем более, что один ужасно важный вопрос мне покоя не дает. — И где мой племянник?! Если с его головы упал хоть волос... Я тебя на ленточки порежу и Мартинике подарю!
— Да почему сразу я? — возмущенно вопит Вальте. — Я твоего племянника даже не трогал!
— Еще бы ты его тронул! Тогда не то, что в другой мир, на Марс бы полетел! — оттесняю Вальте и решительным шагом топаю к выходу. — И где Павел... как его там?
— Наверное, все еще без сознания вместе со своей 'собачкой', — равнодушно предполагает Вальте.
— Без сознания?! — задыхаюсь я от испуга. — Да что у вас здесь творилось?! — вылетаю из кабинета и первое кого вижу — это Дюшу, — ребенок с интересом изучает комп, который стоит в приемной. Изучает он его явно основательно, бойко щелкая по клавишам и задумчиво изучая какие-то столбцы цифр и букв. Напротив, на диванчике лежит Гидара, рядом, сидя на полу, чуть придерживая голову и тихонько покачиваясь, прибывает Павел.
— Что здесь происходит? — вид у господина волшебника какой-то совсем не волшебный.
— Тебе рассказать? — лыбится от компа ребенок.
— Да! Но сначала ответь: как ты?
— Со мной все хорошо. А вот за тебя пришлось поволноваться... Если о себе не думаешь, то хоть б обо мне подумала! Где твоя ответственность? Тебе ребенка поручили, а ты с опасными видами иномирян в комнатах запираешься, при чем в тот момент, когда иномирянин в самом своем агрессивном состоянии прибывает. Сознательности взрослого, ответственного человека у тебя ни на грамм! Безответственность, можно сказать, на лицо, — прокурорским тоном, монотонно отчитывал меня племянник. — Между прочим, мне всего пять! Существует вероятность, что в случае стрессовой для моей психики ситуации, я даже не смогу до дома сам добраться. Ситуация усугубляется тем, что мои родители сейчас за рубежом. Ты же взяла на себя обязательства заботиться обо мне в их отсутствии. А что делаешь ты? А если бы с тобой что случилось? Душевная травма. Психологическая атака на мой неокрепший детский разум, с тяжелыми последствиями в будущем, — даже дар речи пропал, после такой отповеди.
— Какими последствиями? — все же проворочался язык.
— Ну, например, ксенофобия, койнонифобия или просто обсессия, — важно заявил ребенок. Мозги жалобно скрипнули и радостно сообщили, что значение первой фобии они еще знаю, а вот остальные для них страшные загадки.
Говорят, глаза — зеркало души, так что ребенок сразу смог понять по ним, что из его слов я поняла очень мало.
— Поясню специально для тебя. Ксенофомбия. Слово происходит от греческого 'чужой'. Думаю, не стоит пояснять, что фобос по-гречески — это страх? Так вот, ксенофобия — страх к кому-либо или чему-либо чужому, незнакомому, непривычному; восприятие чужого как непонятного, непостижимого, а поэтому опасного и враждебного. Воздвигнутая в ранг мировоззрения, может стать причиной вражды по принципу национального, религиозного или социального деления людей. Это первоочередной страх, который мог у меня возникнуть. Далее у меня могла возникнуть койнонифобия — боязнь комнат. А могла быть и просто обсессия — просто боязнь, правда уже в навязчивом состоянии, — иногда я поражаюсь каким хламом забит мозг этого ребенка... Кстати, обсессия уж очень созвучно с сессией, может это тоже какая фобия в переводе с греческого? То-то я ее так боялась каждый раз...
— Следуя твое логике, то у меня уже давно должна была возникнуть гатофобия, — мы тоже не лыком шиты и можем блеснуть некоторыми знаниями в этой области. Я даже умудрилась увидеть некоторое замешательство на лице ребенка. Впрочем, оно быстро исчезло.
— Я сначала не понял о чем ты, ведь более распространенное название этого страха айлурофобия, — вот ведь паразит и здесь уел. Я даже рассмеялась.
— Ну, если бы она у меня разилась, то я бы оказалась в очень интересной компании: Бонапарт, Александр Македонский, Юлий Цезарь, Чингисхан, Бенито Муссолини и я, — пока мне читали лекции, Павел вроде начал возвращаться к жизни. А из кабинета уже вышли Вальте и Лёня, которые с интересом стали прислушиваться к нашему увлекательному разговору.
— Ты еще забыла упомянуть Адольфа Гитлера, — подсказал Дюша.
— Значит, к нему все же наведался кто-то из тиагриссов не иначе, — от сердца отлегло, такая отповедь от ребенка означало только одно — он в порядке.
— Люди, о чем вы? — озадаченно поинтересовался Вальте. Зря. Моему племяннику главное поговорить и блеснуть своими знаниями.
— Айлурофобия — навязчивая боязнь кошек. Фобия проявляется по-разному. Некоторые пострадавшие боятся кошек почти всё время, а другие только в ответ на прямую угрозу со стороны кошки. Некоторые из возможных ситуаций, которые могут вызывать страх: кошачье мурлыканье; вид настоящей живой кошки; многие считают, что кошка, возможно, нападает, когда она на улице; мысль о встрече с кошкой в тёмной комнате, кошки на картинках и на телевидении; игрушечные кошки; а также боязнь меха этого животного. Айлурофобия также может быть вызвана видом тех, кто получил травмы. До тех пор, пока негативное воздействие на подсознание достаточно сильно, негативные эмоции автоматически действуют как напоминание об 'опасности' при виде кошки. Одним из самых известных людей, страдавших этим заболеванием, был Наполеон Бонапарт, — пришлось вмешаться, пока ребенок не ударился во всемирную историю, а то его потом не заткнешь.
— Но поскольку вы не в курсе истории, то навряд ли поймете всю комичность ситуации, — жизнерадостно возвестила я.
— Паша! Ты живой? — пора уже отбросить формальности, столько вместе пережили, что не до отчеств уже. Тем более, что у меня его отчество из памяти начисто вышибло.
— О Боги... Гидара! — словно опомнившись от шока, тут же подскочил к своей напарнице волшебник. Напарница на окрик ответила неоднозначно... Шибанула по морде Иванова так, что он кажись от шока опять долго отходить будет. Ну, хоть дала понять, что в порядке.
— Дюша? — помниться, кто-то очень жаждал рассказать, что здесь происходило, пока мы с Лёней его воспоминаниями придавались в соседней комнате.
— Ну, когда стало понятно, что ты вслед за всеми не вышла, то Вальте попытался вернуться за тобой, но не успел. Магический щит действует на оба фронта — не впускает возможных жертв и не выпускает хищника. Воздействие щита оказалось довольно-таки сильным, так что Вальте очень красиво летел через пол-комнаты. После чего у него случилось то, что Костик называет 'словесным поносом'. Из его выразительного монолога мы и узнали, чем так опасно то, что ты осталась с Илёнтерэнерионом наедине. Последующая совместная попытка Вальте и Гидары пользы не принесла... Вальте попытался воздействовать на щит своими магическими способностями, а Гидара пробраться к двери и ее выломать... Как только она коснулась ручки двери, их обоих и вырубило. Дальше попытался Иванов. У него получилось лучше: он сумел пробраться к двери и даже перекинуться с тобой парой фраз. А потом долбануло так, что затрясся пол и всех оглушило, кроме меня. Так что почти пришедшие в себя Гидара и Вальте вновь вырубились, как и Иванов.
Весело у них тут, однако. Ну хоть все живы и то хорошо, а вот теперь можно и по-другому вопросу по паниковать! Что, в конце концов, происходит? Что значат эти тату на моих руках и почему Лёня их стал прятать от Вальте? Что в них такого страшного? Тем более, что мне почему-то совершенно не страшно от того, что они у меня теперь есть. Даже как-то спокойнее на душе стало, хотя я и не знаю, что они означают и что несут в себе. Сплошные загадки! Но теперь меня начал очень интересовать и еще один вопрос. Кто такие Герцы? Почему Лёне так важно было им стать? Да и зачем? Ведь с тех пор как он им стал, его только и делают, что боятся и ненавидят. Он что, мазохист?
Скосила глаза на Лёню. Вид у того пришибленный и задумчивый, как будто он сейчас сам в себе копается и разобраться не может. В ответ на свой взгляд получила жуткий 'зырк' от Лёни. Смотрел он одновременно зло, удивленно и потрясенно-задумчиво. Страх-то какой! В чем я опять провинилась?
Прекрасно понимая, что спроси я Лёню обо всем, что теперь так сильно меня интересует — о его жизни и его мире, — то, скорее всего, получила бы невразумительный ответ (а то еще и прибьёт нафиг), я решила попытать Вальте. Лёня из тех людей, которым сложно что-либо рассказывать о себе. Есть люди, которые в первый же день знакомства расскажут о себе все, вплоть до третьего колена. Лёня не из таких. На конкретный вопрос он даст конкретный ответ, который не будет отягощен ненужными, по его мнению, сведеньями.
Посему тихонечко и незаметно оттеснила Вальте в уголок, где и начала допрос с пристрастием.
— Кто такой Герц? — удивленно переспросил белобрысый. — Зачем тебе это знать?
— Если хочешь попасть в свой мир, а не быть развеянным над Невой, то будь добр, ответь на мой вопрос.
— Не понимаю, зачем тебе это знать... Герц — это титул, звание, подвид. Мы, тиагриссы, раса существ, способная к смене ипостаси акту. Но если быть до конца откровенными, не все из нас могут это сделать до конца. Кто-то может перекинуться лишь на половину, кто-то может перекинуться в кошкоподобное существо... Акту так же делятся на формы. Есть низшие формы, которых большинство, есть более высокий класс, а есть совершенная форма. Герц — это тот, кто обладает совершенной формой акту — необычные глаза, крылья и сила доступные только им. Мало того, даже находясь в своей приближенной к человеческой форме, эти люди способны на гораздо большее, чем обычный тиагрисс. Это люди с более развитыми рефлексами, с более сильной волей и сильным магическим потенциалом. Акту высшей формы способен на значительно большее, чем обычный акту. На Герца в его второй ипостаси не действует магия, кроме той, которую он сам и наложит, более того — акту сам владеет толикой магических способностей и эти способности очень необычны, так как магия, которой они пользуются, изначальная. А изначальная магия — самая сильная магия.
— Тебя послушать, так нет ничего лучше, чем быть Герцем, — только вот Лёне это герцество ничего хорошего не принесло.
— О нет. Я так не считаю. Помимо привилегий, которые даются каждому Герцу, у них и обязанностей побольше будет... Только что это я тут перед тобой лекции читаю? Я тебе ничего не должен, — и Вальте гордо удалился. Нет, я его таки развею над Невой-матушкой! Козел он и в Африке — козел... Или в Африке козлов нет? Только антилопы? А как будет антилопа мужского пола? Нет, об этом лучше не думать, а то я сейчас фиг до чего додумаюсь.
Вот только как-то маловато он мне рассказал... Так, Эврика! У меня же есть еще один 'язык', связанный, где-то здесь валяется. Сейчас развяжем и начнем страшно пытать. А то от любопытства я точно скоро помру.
'Язык' нашелся неподалеку, на том же самом месте, где и был мной оставлен. Да и сложно оказаться дальше от этого места, особенно если ты связан по рукам и ногам. Видок у пленницы был еще тот, особенно выделялись глаза полные ужаса и непонимания. Пока я вынимала кляп, было ощущение, что девушка от моих прикосновений просто помрет. Каждый раз, когда моя рука чуть касалась ее, наша красотка покрывалась гусиной кожей и закатывала глаза в попытке упасть в обморок.
— Эй! Даже не думай уходить в нирвану! У меня к тебе куча вопросов, и если ты на них не ответишь, я к тебе Вальте подошлю, — обиделась я на такое отношение. Ей тут жизнь спасаешь, а она мной брезговать изволит.
