| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Осторожненько поднялся в зал. Сквозняка нет — двери храма закрыты. Глаза привыкли к свету свечей, к полутьме пространства и освещённости царских ворот. Иконостас богатый, но ещё молодой — блестит здорово. Так как же эту... Предиславу Полоцкую... уелбантурить? Чтобы она не вякала? Ни нынче, ни после?
Я — тощий, плешивый, козлище-спермотозаврище. Меня можно постоянно критиковать за... за это самое. Только вы сами придумайте другой способ подавить психику этой женщины.
Чего-нибудь внутривенно для отбивания памяти на фоне потери сознания? А я разве против? — Где взять? Тогда чем-нибудь тяжёленьким по голове? Ага. Она — дама в возрасте. Бздынь — покойница. Ты — следующий. На костре, под совершенно справедливое ликование толпы.
Слова-словечки? Доводы-причины? Давайте договоримся? — Не смешите мои седые... Ну, что там у меня поседеет после этой ночи. Ей любые ваши сотрясения воздуха... У неё сёстры-княжны строем ходят! Она полоцких князей как старое тряпьё перетряхивает! Она так мономашичам мозги вынесли, что они завет самого Мономаха порушили!
Так что, Ваня, хочешь не хочешь... Опять обязалово.
"Сегодня ночью женщина в годах
Запуталась ногами в алтарях...".
Сколько же ей лет? А какое это имеет значение? Какое имеют значение мои предпочтения, склонности, чувства? Моё личное мнение здесь никому не интересно. Сделай своё дело или сдохни.
Дело — подавление психики преподобной. Инструмент... ну, что выросло.
* * *
" — Мадам, я мечтаю познакомить вас со своим близким другом!
— Он такой близкий?
— Ближе не бывает. Между ног болтается, на "х" называется..."
Или — на "пе", или на "че", или на "ще", или... Или на любую букву любого алфавита. Это тот случай, когда мы все, весь русский народ, можем дружно сказать:
— Есть такая буква!
* * *
Давай дружок, "вставай, проклятьем заклеймённый". И — "смело в бой пойдём. В борьбе за "это".
Выдохнул и двинулся к лежащей фигуре.
До последнего момента теплилась надежда, что она так и будет балдеть в молитвенном экстазе. Но распростёртая фигура начала шевелиться и что-то бормотать.
Три длинных шага с одновременным доставанием реквизита, падение коленом ей на спину, отчего подтянутые уже к плечам руки подкосились, и преподобная ткнулась подбородком в пол. Щелчки наручников на вывернутых к затылку запястьях. Мячик, который я постоянно на руке подкидываю — в открытый для аха рот. Платочек с серыми крестиками — сдёрнуть вперёд на глазки. И ремешком мячика всё это и примотать.
Тут она рванула.
Никогда не ездил верхом на преподобных.
Ну что сказать? — Родео.
После длительного молитвенного транса, лежания на каменном полу в неудобной позе, её реакции, и умственные, и физические, были несколько замедлены. Она мотала головой, пытаясь сдвинуть закрывающий обзор платок, рванулась вперёд. Я прижал её к ступеням, прямо перед этим ковчежцем, задрал подолы платьев на ней и на себе. И... "восторжествовал над нею".
В некоторых романах это движение именно так и называют. Пристроился и... и преподобился.
Евфросиния была ошеломлена. Таким вульгарным обращением с её... частью. Эта пауза позволила правильно расставить её ноги, сдвинуть удобнее тряпки и навалиться всем телом ей на спину, не подставляясь при этом под очень щипучие старческие пальчики.
Ванька-некрофил. Или — пенсионерколюб? Бабулькоман? Даме 57 лет. По здешним нормам — древность времён Крещения Руси. Для любого местного сопляка моей внешности просто взглянуть с интересом в её сторону — что-то из гробокопательства и разорения честнЫх могил. Но я-то — ого-го-го! — я-то попадун! В 21 веке дамы таких лет бывают бабушками, и при этом остаются "тёлочками". Причём, часто интереснее и искуснее молодых и малообъезженных.
Предислава — вся жизнь в пансионате. На полевые работы её не гоняли, зёрно в ступе бесконечно не толкла, детей не рожала, не выкармливала. Ручки у неё сухие, морщинистые. Вот, в наручниках на спине дёргаются. Как известно, первыми стареют кисти рук и шея. А вот попка. И вообще — под платьем она даже очень. Ни жиринки, ничего не отвисает, тело тугое, кожа нежная, белая...
Она снова начал бешено рваться. Родео на взбесившейся тёлке. Пришлось напрячься, прижимая к ступенькам. Коленками она уже вытащилась на следующую. Ну и хорошо. Под мои нажимом на копчик они разъехались до предела. Полы тут... вощат.
Я нервно лапал, мял, щипал... всё что попадалось под руки. Потом докопался. И взял преподобную за клитор.
Оч-чень интересно! Никогда прежде не совмещал два этих термина. Даже в фантазиях. Как много нового опыта даёт мне "Святая Русь"! В 21 веке — не доводилось даже и подумать, а тут вот... Сподобился. И, надо сказать, несмотря на святость — очень даже вполне.
* * *
Если кто не знает: святость в православии на женской анатомии отзывается не так сильно, как на мужской.
В Византийской гос.службе, например, две карьерных лестницы — последовательностей чинов. Типа Петровской "Табели о рангах". Только у Петра было три лестницы: гражданская, военная и военно-морская. У византийцев — для "бородатых" и для евнухов. В церковной иерархии — смесь: патриархат постоянно шлёт на Русь и кастратов. А вот женщин на должности не назначают. Поэтому и не кастрируют.
* * *
Евфросиния, видимо, подзабыла о наличии такой детали в собственном организме. Удивилась сильно. Потом взволновалась. Тоже сильно.
Меня чуть не снесло. Пришлось... вразумлять. Несильный зажим случайно сохранившегося преподобного органа кромками подушечек двумя пальцами. И серия быстрых несильных сжатий с перемещением вверх-вниз. Такая... живенькая пробежка. С лёгким щелчком по кончику. Как по язычку колокольчика.
Мы же в храме или где? Здесь же положено... звонить.
Реакция бурная, беспорядочная, лягательно-ругательная.
Повторяем. Отзыв — аналогичный. Но — слабее. После четвёртого раза — лёгкие судорожные движения. Устала. Дыхание как у загнанной лошади.
Теперь можно успокоиться и самому. Чуть отодвинуться, самому отдышаться. И неторопливо, целенаправленно и неотвратимо... натянуть её тазобедренный на... на себя. Подождать, послушать сопение и мычание, также замедлено отодвинуться. Создавая иллюзию завершения, давая надежду на прекращение.
"Все прошло, все промчалося в безвозвратную даль.
Ничего не осталося, лишь тоска да печаль".
Кому — что. Кому — "тоска да печаль" от "всё промчалося", кому — облегчение да радость.
Остановиться у края, чувствуя по её дыханию ожидание:
— Ну, всё? Ну, теперь-то ты отстанешь?
Не-а. "Бог терпел и вам велел".
Разочаровываем: крепко удерживая за дёргающиеся во все стороны бёдра, вдвинуть. Не быстро и не медленно. Спокойно. Рутинно. "Все так делают, с дедов-прадедов". И, дойдя до упора, не останавливаться, продолжать давление. Вдавливаясь самому — в её тело, вдавливая её тело — в эти ступеньки.
Вот, выдох-стон. Её задержанное дыхание, заворожённое кажущейся бесконечностью процесса, наконец-то возвратилось Сразу же — попытка освободиться, вырваться из гипноза тягучей моторики. Резкий, с оттяжкой, хлопок тыльной стороной пальцев по её ягодице. "Знай своё место". Ойк. И — прекращение суеты.
Никогда не хлопал преподобных по попке. Но её-то воспитывали по-"святорусски", как и положено воспитывать добронравных девиц из княжеского дома. Если мужчина всунул — это муж. Если муж шлёпнул — он прав. Это вбито с детства. У неё детство очень давно прошло. Но навыки, воспитанные тогда, срабатывают первыми сейчас.
* * *
Детство у неё закончилось 45 лет назад. С очередным походом Мономаха.
В "Святой Руси" куда не плюнь везде "торчат уши" одного из Владимиров — или Крестителя, или Мономаха. Как в современной России — двух других Владимиров: Ленина или Путина. Хотя, для "Святой Руси", применительно к глаголу "торчит", правильнее использовать любимое выражение Маркса: "кончик фаллоса".
Итак, Креститель, пока ещё был некрещёным, посватался к Рогнеде. Та ответила так, что Полоцк был взят и сожжён, отец и братья её убиты. Саму её, под радостный звон мечей, посуды и восхищённые клики благородных русских людей — Владимир публично изнасиловал. Что она и приняла как должное.
Перебравшись в Киев, Владимир притащил с собой и Рогнеду. Она спокойно пережила и его полутысячный гарем, и десяток официальных жён из числа чешских, болгарских, польских... "царевен". Но не гречанку.
Приняв христианство, Владимир реально перешёл к единобрачию. Возраст уже позволял. Однако идиотизма с фанатизмом отнюдь не проявил. Его "скопище блудниц и развратниц" вовсе не было выгнано плетями с княжеского подворья. Одних женщин он выдал замуж, дав приличное приданое, других, с богатыми подарками, отправил к их родственникам, третьи, с вполне пристойном содержанием, остались на княжьем дворе.
Рогнеда не могла принять этого. Десятилетие она была первой дамой, старшей женой, хозяйкой. Теперь её место заняла гречанка.
Рогнеда не была ущемлена ни имущественно, ни в своих правах. Всякий гарем — большое многоотраслевое производство. У османских султанов при норме 4-8 официальных жён, только педагогической деятельностью занималось 7-8 десятков наложниц. А были ещё швейная, пищевая, кондитерская... отрасли. Власть над всем этим у Рогнеды осталась — она потеряла только одну мелочь: внимание Владимира.
Потеря, которую масса женщин в 21 в. воспринимает как приятное приобретение:
— Мой бывший-то? Да мы, слава богу, и не встречались уже много лет...
Рогнеду это взбесила настолько, что она спланировала и подготовила тройное преступление: мужеубийство, отцеубийство, цареубийство.
Заманила Владимира к себе в покои, якобы для разговора.
Знакомо: "мы должны спокойно и разумно обсудить наши проблемы. И найти пути их решения".
"Путь решения" она нашла заранее: за занавесой возле ложа был спрятан её одиннадцатилетний сын Изяслав с мечом наголо. Приказ от матушки был однозначен:
— Как батюшка спиной повернётся — бей.
Владимир избавился от язычества, но не от хватки и сметки. Сына он углядел и вытащил за ухо. Дело пошло в суд. Дружина высказалась однозначна:
— Повинна смерти.
Покушение на жизнь государя — смертная казнь. Но Владимир объявил помилование: отправил Рогнеду с сыном в её родной Полоцк.
Изяслав был мальчиком тихим, как и положено быть ребёнку у такой бешеной матушки. Что и сохранило ему жизнь. Когда Святополк Окаянный и Ярослав Мудрый взялись резать братьев, Изяслав, хоть и был самым старшим из признанных сыновей Крестителя, в свару ввязываться не стал.
Через поколение бешеная кровь Рогнеды проявилась в её внуке — Всеславе-Чародее.
Князь волхвов, наузник, оборотень, он строит православную Святую Софию в Полоцке и воюет с Ярославичами. Та же, как у бабки, готовность вырвать свою судьбу из обычного течения. Такая же, как у деда, готовность использовать необщепринятые, богопротивные, даже и преступные методы.
У Чародея было шесть сыновей-"рогволдов", между которыми он разделил Полоцкое княжество ещё при жизни. Сыновья немедленно сцепились между собой.
Нормальные князьки нормального, в высшей мере среднего уровня. А рядом Мономах Русь собирает, отбивается от "половецкой угрозы".
Мономаху, для военного равенства со Степью, были нужны ресурсы всей Руси. А провинциальные князьки из Полоцкой земли рассуждали о том, как хорошо грабить соседей, пока дружины киевского князя по Степи бегают.
Мономах... телами своих дочерей мостил путь к собственной славе. И к спасению "Святой Руси". Царские бармы из Константинополя, военные союзы с королями...
Но одну из своих дочерей он выдаёт замуж за младшего из Всеславичей. Историки дружно возмущаются: фигня! Не может такого быть! Государь, равный императорам... за мелкого князька Витебского...
Они забывают, что в момент этого бракосочетания Мономаху до величия было ещё пахать и пахать. Он не Великий Князь и, даже, не первый наследник по лествице. А про Немигу под Минском он очень хорошо знает от отца:
"на Немиге снопы стелют из голов, бьют цепами булатными...".
Там, возле Минска, Всеслав-Чародей и Ярославичи, один из которых отец Мономаха, положили цвет русских дружин того времени. Мономах очень не хочет повтора и закрывается от Полоцка — Витебском, от "рогволдов" — своей дочерью.
Через три года после смерти Чародея в Витебске родилась его внучка — княжна Предислава. Реинкарнация? — Не знаю: не брамин, свечку не держал.
"Кто верит в Магомета, кто — в Аллаха, кто — в Иисуса,
Кто ни во что не верит — даже в черта, назло всем,-
Хорошую религию придумали индусы:
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем".
Снова через поколение возродилась страстность Рогнеды. А ещё — богоискательство Крестителя, оборотничество дедушки Чародея и циничная государственная мудрость дедушки Мономаха. Такой коктейль кипел в крови юной княжны и не мог не вырваться, проявиться каким-то особенным, невиданным ещё на "Святой Руси", поступком.
"И если видел смерть врага еще при этой жизни,
В другой тебе дарован будет верный зоркий глаз".
И Чародей, и Мономах видели "смерть врага" много раз. Пришло время "зоркого глаза". Или — "острого ума".
Девочка подрастала, проявляла редкостные таланты. В частности, что для женщин здесь не часто — в книжной премудрости. Наступил период полового созревания...
И тут Мономах пошёл в поход. Выбрал просвет в своих южных делах, "дошли руки" и до "рогволдов".
"Великий князь, собравши войско, пошёл войною дабы вразумить...".
Звучит... величаво-эпически. А в реале — резня. Всеобщая бойня.
Мономах в "Поучении" хвастает:
"На ту осень ходили с черниговцами и с половцами-читеевичами к Минску, захватили город и не оставили в нем ни челядина, ни скотины".
1116 год, Предславе — 12 лет. Родственники, знакомые, родственники знакомых и знакомые родственников наполняют городок, спасаясь от "милостей Мономаховых". Правда войны, реальность государственной мудрости, мерзость освящённой крестными клятвами политики...
Витебск не пострадал. Потому что отец предал братьев. Мертвецы — в Минске, полон — в таборе читеевичечей, предатели в собственном дому... С кем ты, княжна?
Слава о её уме и красоте уже распространилась широко, от женихов нет отбоя. Девочка уже созрела, и отец выбирает ей самого достойного.
Предислава — сверстница Набоковской Лолите. Но здесь не педофилия, а аристократия.
Не скажу "святорусская" — всемирная. В этом 12 в. мне попался только один случай, когда невесте было 19 лет. Король-отец выдал её поздно — слишком уж... неудачно сложились обстоятельства.
Бургундская принцесса в 9 лет с крыльца кафедрального собора собирает горожан и объявляет о своём отказе выйти замуж. Не потому, что слишком юна, а потому, что жених стар. Прямое обращение к бургундской нации, перешедшее в массовые беспорядки, помогло — её свадьбу отложили. На 2 года.
На Руси проблемы слишком юных невест решаются... "гастрономически":
"Достаточно яблока и немного сахару, чтобы она оставалась спокойной", — записал свои впечатления "немец-опричник" Г. фон Штаден (середина XVI в.) о более чем юной (зато "очень хорошенькой"!) племяннице Ивана Грозного, дочери князя Владимира Андреевича Старицкого — Марии, выданной замуж в девять лет за двадцатитрехлетнего герцога Магнуса.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
