Микаэлю казалось, что время тянется сахарной расплавленной патокой... Пламя бежало по венам, заставляя тело все ближе подходить к запредельной грани... Из горла вырвался стон и Микаэль дернулся, гладясь щекой о ладонь инквизитора, вжимаясь всем телом в него, чувствуя, как охвативший его восторг горячими каплями выплескивается в руку Паоло, ласкающую его член. Едва слышно выдохнул, закрывая глаза и почти бездумно гладя удерживающего его мужчину по рукам.
Скользкие от спермы или слюны руки заставили травника чуть согнуться, лежа на боку, сжали бедра, вздернули чуть, чтобы Паоло было удобнее вбиваться еще глубже. Он откинулся, резко двигая бедрами и ловя финальную лавину захлестывающего удовольствия, и с хриплым рыком кончил. Медленно выдохнул, выходя и притягивая Микаэля к себе, разворачивая лицом и целуя в искусанные губы.
Монах дернулся от легкой боли, когда инквизитор слегка приподнял его бедра, входя резче и глубже... Но, тут же расслабился, позволяя все, что тому хочется... Глаза закрывались сами, и травник уже мало что соображал. Смутно понял, что его подняли... Микаэль приоткрыл губы, целуя Паоло в ответ, подул на горячий и мокрый от пота лоб... Снова поцеловал — долго, почти что задыхаясь... Обхватил руками за шею, чувствуя как неистово колотится у инквизитора сердце... Да и свое колотилось так же сильно... Прижался, уже не в силах двигаться и прошептал:
— Вот... теперь — точно... спать...
Травник заснул в его объятиях буквально на полуслове. Паоло улыбнулся, уложил его поудобнее и сам закрыл глаза. В постели было тепло и уютно засыпать, обнимая кого-то... Инквизитор уже не помнил, когда в последний раз ему доводилось спать с кем-то вместе до рассвета. Вот только блаженное состояния сладкого сна нарушило ощущение чужого присутствия. Паоло открыл глаза. Над ним стоял Ксавье и пристально разглядывал мирно спящую парочку. Агент временно отбросил маску паяца, лицо его было абсолютно серьезно, глаза в полутьме сверкали сталью. Увидев, что инквизитор проснулся, он поманил его жестом за собой. Тяжко вздохнув, Фратори выскользнул из постели, ни капельки не удивившись, как Ксавье проник в комнату, которую Паоло сам лично запирал — для рыжего шпиона не существовало закрытых дверей.
— Оденься, — он кинул ему сутану.
Инквизитор молча набросил ее на плечи. Ксавье подошел к стене, повозился там, и часть ее бесшумно утопилась вглубь, открывая щель, в которую и скользнул мужчина. Паоло оставалось последовать за ним. Проход закрылся, во тьме вспыхнула свеча, бросая сполохи на лицо рыжего беса, бывшего на самом деле агентом французской разведки.
— Вас поселили в весьма любопытный домик, он весь пронизан потайными ходами, да еще и с возможностью тайного наблюдения за постояльцами, — сообщил он. — Но благодаря одному неосторожному монаху, я теперь о них знаю тоже и практически вездесущ в этом монастыре, — он изобразил демоническую усмешку.
— А до утра эта потрясающая новость никак не могла подождать? — недовольно спросил Паоло, зябко поджимая пальцы на босых ступнях.
— Утром у нас с тобой и с тем красавчиком в твоей постели дело. Ты молодец, феерический был экзорцизм. Браво! — он театрально похлопал в ладоши.
— Ты что... все это время был здесь? — до Паоло начало доходить, к чему была тирада о возможности наблюдения за постояльцами.
Ксавье ухмыльнулся:
— Знаешь ли ты, мой дорогой экзорцист, кого ты уложил в свою постель?
— Это местный лекарь. И да, я знаю про найденное зелье и что это прекрасный повод, но Микаэль лично знаком с королем и тот, кажется, собрался забрать его ко двору. Так что ересь придется поискать в другом месте, — Фратори говорил это, чувствуя, что не совсем честен в причинах поворота расследования в другую сторону, и это его слегка настораживало, — Но с этим проблем не возникнет, я уже наметил другие пути... — максимально нейтральным тоном закончил он.
— Нет, — Ксавье покачал головой, — это королю придется поискать себе лекаря в другом месте. Этот парень — братишка северного ярла. И мне нужна его смерть, Фратори. И чтобы она погромче прозвучала и желательно с официального разрешения Фернандо. Ну, или чтобы это выглядело так.
Паоло почувствовал неприятный холодок на сердце:
— Нам нужны проблемы с севером? — деревянным голосом спросил он.
— Нам нужны не просто проблемы, а желательно война...
— А ты уверен, что ярлу есть дело до своего брата, который болтается по непонятным причинам в Валасском монастыре? А он вообще знает, где...
— Знает они держат связь. И ярл очень дорожит своим братом, там какая-то темная история с их прошлым, но не суть... И что это, Фратори? Неужели я слышу сомнения в голосе нашего железного инквизитора? У этого северного мальчика такая сладкая задница, что теперь ты не сможешь его убить?
— Не говори глупостей, — фыркнул Фратори, но на душе, внезапно согретой солнечным теплом Микаэля, и, правда, скреблись кошки. — Но я думаю...
— Думать — это моя задача, — перебил его Ксавье. — Твоя же исполнять приказы...
— На своей родине будешь приказывать! — Фратори угрожающе шагнул к обнаглевшему агенту. — Здесь пока я решаю, кто пойдет на костер. Переговоры не окончены. Инквизиция все еще подчиняется Риму.
— Это не надолго, уверяю тебя, — Ксавье и глазом не моргнул в ответ на выпад Паоло. — И если ты хочешь занять высокое положение в Авиньоне, советую слушаться меня, а не Рим, и уж тем более короля Фернандо.
— У нас сделка, Бес, так что полегче с начальственным тоном.
— Ах, ну простите меня, Великий Инквизитор! — Ксавье снова начал паясничать. — Накажите меня за дерзость, — он дразняще облизал губы.
— Что, король тебя недостаточно еще удовлетворил?
— Ах, король, — Ксавье мечтательно ухмыльнулся. — Я чуть не предал свою родину в его объятиях! Фратори, ты не пожалеешь, — он снова вернулся к серьезному разговору, подпустив в голос заискивающие нотки, — Завершим эту кампанию и тебя ждет тепленькое местечко в Авиньоне и такая власть, которая тебе здесь и не снилась.
— Вот такой тон мне нравится больше, — усмехнулся Паоло.
— Ну и хорошо. Так вот, свидетельств о том, что лекарь занимается колдовством предостаточно. Нитки в волосах, яд на его одежде, следы ногтей на ладонях. Завтра на рассвете Христофор с Раулем придут на освидетельствование. И смотри, не упусти птичку. А сейчас спокойной ночи, — он подошел вплотную к Паоло и потянулся к двери за его спиной, откровенно прижимаясь. Инквизитор поднял глаза к потолку — Рыжий Бес был в своем репертуаре. За спиной открылся проход, и Фратори смог вернуться в свои апартаменты, а Рыжий Бес отправился куда-то по своим таинственным делам по тайным проходам. Паоло испустил тяжкий вздох и ушел в спальню, тайно надеясь, что Микаэль уже ускользнул, забрав с собой все улики. Но травник безмятежно спал. Инквизитор скинул сутану и минуту стоял, смотря на спящего, потом осторожно скользнул под одеяло, стараясь не касаться теплого и сладко манящего тела рядом с собой, теперь не имея на это никакого морального права. Но его все равно укутывал запах Микаэля, больно тревожа сердце. Паоло уставился в потолок. Он должен будет отправить этого солнечного мальчика на костер... всего лишь за то, что сильные мира сего делят теперь власть Церкви и главе Валасской разведывательной кампании пришло в голову разыграть карты таким образом. Впрочем, люди шли на костер и за гораздо менее значительные вещи. И вытащить его не удастся, как когда-то Себастьяна... Воспоминания нахлынули совсем некстати. Молодой еретик, преданный собственным орденом, горящий взор темных глаз, черные кудри, чувственные губы с засохшей коркой крови. Глядя на него, в недавно поступившем на службу высшего трибунала церкви инквизиторе, поднимался темный восторг. Отправить на костер столь яркое, столь горячее проявление жизни? Терпкое вино солнечных долин, их жаркий зной, их сочный аромат, трепет под пытками... трепет под мучающими другой пыткой руками... Паоло шумно втянул воздух ноздрями, запрокидывая голову и прикрывая глаза. Он был жесток тогда, молодая кровь кипела, опьяненная властью, Антуан провоцировал, вызвал желание подчинять — он так сладко бился в тисках болезненной любви инквизитора. И все же Паоло отпустил его, когда появился шанс, отказался от безумно дорогого пленника... Долго ему еще снились эти глаза, губы, измученное тело, отдающееся ему с сумасшедшей страстью, путая наслаждение и боль... И вот они снова встретились, и снова Антуан упрям, горяч и глуп, и снова ему светит предательство, а Паоло опять должен будет отправить его на костер... его и Микаэля... и если Микаэля уже, видимо, не вытащить из этого, то Антуана... у него еще есть шанс откупиться, но упрямец что-то задумал, считая, что за ним стоит власть... но его снова лишь используют для отвлечения внимания и предадут. Зная Антуана, тот не отступит... а значит, на этот раз Паоло уже никого не спасти. Фратори глубоко вдохнул и задержал дыхание, ожидая, чтобы отпустила внезапная вытягивающая нервы из сердца боль. Стоит ли власть этого?! Он пролежал без сна несколько часов, потом поднялся и заглянул в соседнюю комнату — Ксавье там не было и вряд ли он всю ночь простоял в тайном ходе. Фратори вернулся в постель, прижался к Микаэлю и стал целовать его шею и прикусывать ушко, стараясь так мягко разбудить.
Травник шевельнулся, выпутываясь из теплого одеяла, потянулся и сонно ткнулся в Паоло, еще не совсем понимая где он и с кем... Приоткрыл глаза, рукою пытаясь отвести от лица спутанные пряди из растрепанных, полураспущенных кос, и так толком и не проснувшись, вдруг вспомнил, с кем провел ночь. Микаэль вскинулся, сонно — а от того так искренне и непритворно, смущенно и несмело улыбаясь...
— Ой....
— Микаэль, — Паоло погладил его по щеке, мазнув пальцами по нежным губам. — Будет нехорошо, если кто-нибудь увидит, что ты выходишь от меня на рассвете... понимаешь? — так и тянуло его поцеловать — мягкого, теплого, растерянного со сна, но Фратори не позволял себе.
Непонятные и отнюдь не радостные нотки в голосе инквизитора Микаэль различил даже и будучи совсем сонным. А вот себя на серьезный лад настроить все не мог, даже потрусив головой и растрепав окончательно и так спутанные со сна волосы. Он приподнялся на локтях, запрокидывая голову и выдыхая в самые губы Паоло.
— Три минуточки мне дай... Я проснусь совсем... И думать начну...
Паоло поколебался с ответом... что ж, пусть все решит судьба... хотя на душе все сильнее скреблись кошки, побуждая спешить, выгнать травника пока еще не поздно.
— Одну минутку, — сдался наконец инквизитор. — Помочь тебе проснуться? — он выдавил коварную усмешку, нащупывая болевую точку под ключицей.
"Все действительно так серьезно?"
Казалось, что на душе заскребли кошки, но Микаэль спрятал так некстати проснувшиеся эмоции. Болью на просьбу о неге? Что ж, это действительно поможет проснуться. И как не желалось закрыть глаза, уткнуться носом в теплое плечо, обнимая и засыпая теперь уж точно до рассвета, но травник умел быстро приводить себя в адекватное состояние. Монах сжал ладони в кулаки, в то же время расслабляя тело.
— Да. Помоги.
Пальцы лишь слегка ткнулись под ключицу, порождая горячие мурашки, а потом соскользнули вниз и резко сжали сосок и одновременно Паоло склонился к уху травника и сильно прикусил мочку.
Микаэля выгнуло, он дернул руки, раздирая простыни и прокусывая себе губу до крови. Травник сразу же упал на спину, выравнивая дыхание и стараясь унять колотившую, после такой побудки, дрожь. Вкус соленой крови и пульсирующая боль отрезвляли, заставляя голову соображать быстрее.
Он положил руку Паоло на затылок, слегка оттягивая того за волосы и заглядывая ему в глаза.
— Что случилось? Мне сейчас нужно уйти?
— Ничего не случилось, — солгал инквизитор. — Просто, наверное, посторонним глазам не стоит знать, что наш ... экзорцизм... затянулся до утра, — он изобразил шутливую усмешку, только глаза не смеялись. — А монастырь просыпается рано... На рассвете за мной зайдут мои люди, и мне нужно будет заверить протокол насчет твоей лекарни, не думаю, что будет уместно, что следователь и подозреваемый встают из одной постели.
Во взгляде травника читалась явная тревога, и Паоло накрыл его губы мягким, успокаивающим поцелуем.
— А ты их в спальне своей подписываешь?
Микаэль лишь легонько улыбнулся, проводя ладонью по щеке Паоло и отвечая на поцелуй.Недолго, всего лишь пару мгновений, а затем разорвал поцелуй и еще раз потянувшись, сел на постели. На душе было тревожно, а своим инстинктам травник доверял.— Мне бы одежду....
— Ну, пойдем вместе собирать, — улыбнулся Паоло и потянул его из постели. — Или ты меня стесняешься?
Микаэлю вдруг показалось — а что, если ошибся? Придумал себе спросонок какие-то непонятные недомолвки и угрозы. Может, действительно будит, чтоб не увидели потом братья лекаря, из гостевых покоев утром выходящего... Не лечить же кого его туда звали, при обвинениях в ереси, коими угрожали обители.
Травник позволил потянуть себя, вставая и снова улыбаясь.
— Стесняюсь, конечно...
Паоло усмехнулся в ответ и тут же еще раз вздохнул, погладил по спине травника, обнял за талию, привлекая к себе и уводя в комнату, где валялась их одежда. Непростительная глупость — запереть дверь в спальню и оставить в гостиной раскиданную по полу одежду. "Где была вчера твоя голова, Паоло?" — спросил себя инквизитор. Он помог собрать вещи травника и заодно свои привел в порядок. Внутри тревожно отбивали часы, и Фратори то и дело украдкой поглядывал в окно на постепенно сереющую тьму.
Монах уже оделся и теперь на скорую руку переплетал косы, то и дело поглядывая на инквизитора, застывшего у окна. Еще не светало, но уже было не так уж и темно. Серого света, падающего из окна, хватало, что б видеть темный силуэт Паоло. Неясная тревога опять закралась в сердце... Что-то Микаэлю не нравилось — а вот что, понять он не мог. Травник поднялся с дивана, перекидывая за спину косы и подошел к инквизитору, легонько тронув того за плечо и касаясь губами затылка.
— Что теперь?
— А теперь тебе пора, — он обернулся и поцеловал травника в висок, вдыхая напоследок его запах.
— Как скажете, Святой Отец.
Травник легонько провел губами по щеке инквизитора, ладонью погладил по ладони, обнял, замирая на мгновенье, потом выдохнул в самое ухо, едва слышно
— Я подумаю над тем, что ты мне предложил... Или, ты уже успел передумать?
Руки сами обняли в ответ, прижали к груди. Невыносимо хотелось сказать ему "Беги, беги отсюда немедленно — от меня, из монастыря, из этой проклятой страны", но вместо этого Паоло стал выцеловывать шею травника, добрался до ушка, проследил губами все его изгибы, и шепнул:
— Успел... передумать...
А потом как-то так вышло, непонятно даже для самого инквизитора, что он уже снова целовал Микаэля в губы. И по сердцу ржавыми иглами — он мог согласиться, и Паоло мог бы увести его в Авиньон, видеться каждый вечер, засыпать вместе до рассвета и быть при этом на равных... не игрушка палача, не бесправный пленник... совсем другие отношения... Если бы не Ксавье... Фратори заставил себя оторваться от монаха, отстранил, сжав за плечи.
