Сжав кристалл, я в последний раз оглядел замок. Ну, что? Какие ставки? Одна из новых башен? Донжон? Или вообще где-нибудь в самом основании замка, в подвалах?

Я привалился плечом к зубцу. Я невольно старался, чтобы голова оказалась между зубцами — хотя прекрасно знаю, что для созерцания камень не такая уж помеха. Чтобы остановить свечение маны, нужен свинец. А один камень, да толщиной меньше локтя, — так, вуаль.

Другое дело, когда ты в замке внизу. Внутри замка. Меж стен, которые каждая в разы толще этого зубца. И все эти коридоры, переходы, залы — стены идут одна за одной, и если сложить толщину их всех, то от какой-нибудь комнатки на одном краю замка до закутка на противоположном конце, камня между ними в сумме будет не на пол-локтя, а на дюжины шагов. Такая толщина проглотит сияние маны не хуже свинца.

Но это — там, внизу, внутри замка. А я — здесь. Над всем этим!

Я закрыл глаза и осторожно потянул кристалл. Только бы не лопнул. Это очень неприятно, когда кристалл лопается в руке.

Колкий поток прошел по руке, за веками проступила бурая муть.

Отсюда, с высоты, казалось, будто я вижу горы на дне желтовато-бурого моря, между ними течение лениво крутило воронки...

— Мастер?..

Сразу ничего не заметно, но не страшно.

Не страшно...

Я взглянул на восток, и затем очень медленно, буквально по доле вершка, стал поворачиваться влево, вглядываясь в бурую муть под мной.

Где-то здесь...

Где-то здесь должен быть какой-то отбеск маны...

Конечно, какое-то количество камня между мной и тем есть и сейчас. И этот камень ослабит свечение.

Но не съест его целиком. Не должен. Между нами будут перерытия, но стен совсем немного. Не так много камня, как было бы, созерцай я из глубины замка... Из переплетений его коридоров...

Через минуту Эйк не выдержал.

— Мастер?.. — зашипел он. — Мастер!.. Что мы тут делаем?

— Ты — отлыниваешь от работы. А я — ищу то, что орки бросили тут, когда бежали из замка.

— Орки... что?.. Бросили?..

— Решили не рисковать, когда наши окружили замок. Какой-то амулет. Слишком крупный, чтобы легко пронести в бою и уйти с ним в леса. Или слишком мощный, чтобы им можно было рисковать, пробиваясь через суматоху.

Донжон — нет. Ни намека на сияние маны в бурой мути.

Где-то в новом замке? В середине, или в крайних башнях?

Эйк, наконец-то переварив, ожил:

— Так это то, что ищут Кром и подснежники?

— Кто-то ищет, а кто-то найдет...

— Вы думаете, что он так сияет, что вы прямо отсюда его увидите?!

— Созерцаю, — поправил я. — Виконт был прав. Выползни не сидели здесь со штурма. Не случайные зарницы от битвы их приманили. Позже пришли... Когда тут появился постоянный маяк...

— Этот амулет? Но... Почему же тогда его не заметили подснежники, когда осматривали замок?

— Его вообще никто не должен был заметить!

В горле было сухо. Я облизнул губы.

— Оно в футляре. В толстом и тяжелом. Свинец должен быть скрыть свечение маны — но что-то случилось...

Потому что оно слишком мощное даже для надежного свинцового футляра.

— Застежки отлетели? Или петли отогнулись. Или еще что... Футляр стал с прорехой. Щель, или дыра... И через нее вырываются отсветы маны...

Я замер.

Вот оно...

Я вглядывался в бурую муть, дрожа от возбуждения.

Эйк вцепился мне в руку.

— Есть?!

Нет...

Ничего там нет.

Лишь бурая муть.

Просто еще один круговорот, только более сильный, чем другие. Не знаю, влияют ли на это тяжелые каменные стены — или что-то другое, чего я даже созерцать не могу.

Ладно! Не здесь — значит, в самых последних пристройках, с западного краю!

Я медленно двигал головой.

Западный край... Ха. Как раз где-то там и та башня, из которой леди Ирелла взирала на нас, когда мы приехали? Хотя там и графские покои рядом...

— Нет? Есть? — жарко дышал мне в шею Эйк.

Его пальцы сквозь дублет впивались в мою руку.

— Ну а что это?.. Что орки тут оставили?.. Мастер!

— Не тряси меня.

— Ну, мастер! Вы же знаете!

— Что-то такое, от чего даже случайных отсветов сквозь щелку в футляре хватает, чтобы демоны лезли сюда, как мотыльки на свечу... Кром думает, орки готовы выслать отряд, чтобы вернуть это... Возможно, это то, на что они полагались как на решающий аргумент, когда начинали вторжение.

И почему теперь, лишившись этого, так безропотно отступают, не принимая крупных боев. Ждут, пока это вернется к ним...

С неприятным холодком в груди я понял, что уже давно вывернул шею до предела.

Здесь не было даже круговоротов бурой мути — потому что не было стен. Весь замок, что раскинулся внизу, я уже миновал. Я созерцал куда-то за восточную стену.

Конечно, есть еще остатки позади меня — стена с южной стороны. Там есть и угловая башня, и надвратная. Между шестернями для подъема моста прекрасно можно что-то спрятать, а никто и не сунется, пока подъемник не сломается...

Не открывая глаз, я развернулся. Привалившись спиной к зубцу, я созерцал на юг.

Потом снова развернулся к замку.

Мана потихоньку уходила. Бурая муть уже не казалась такой же отчетливой, будто я видел ее глазами. Скорее, игра теней под веками...

— Мастер?..

Я сдался и открыл глаза.

От заката осталась чуть светлеющая полоса синевы. С востока накрывала ночь.

Эйк вдруг отлип от меня и перебежал на другую сторону башни. Свесился между зубцами.

Я опустил голову. Раскрыл ладонь. Кристалл, из которого я вытянул ману, был цел. Но еще раз, наверно, не стоит рисковать. Я положил его в выщербину к крысиному скелету.

И вдруг ощутил, как озяб без плаща.

— Мастер, едут! Они вернулись!

Виконт опередил нас. Когда мы спустились во двор, там была ужа вся казарма, двор тонул в пламени факелов.

Солдаты столпились вокруг всадников, из-за плеч прорывался только голос виконта.

Я протискивался через толпу, одновременно пытаясь разглядеть, где остальное — где тела?

Записок при них, может, никаких и не найдется. Обычно убийцы обходятся без писем и подорожных. Но у трупов есть лица. И сдается мне, они в приграничье прибыли недавно — как и люди графа.

А значит, люди графа могли сталкиваться с ними, еще когда ехали в приграничье. Или уже здесь, когда ездили с приказчиком по окрестным деревням, закупая припасы. Мир тесен.

— Да точно все обыскали...

От тяжело дышащих лошадей валил пар. Докладывал мужик с обрубленным носом, на огромном рыжем жеребце, склонившись к виконту.

— Мы были там, милорд, солнце еще не село. Все осмотрели, но тел нет.

— А Шибень? — нетерпеливо бросил Кныш. Он протолкался через толпу с другой стороны.

Двое уже слезли с коней — один с постным, почти сонным лицом. Другой, возбужденный, пытался что-то рассказывать, но заикался, как сапог в трясине. Еще пара, тощий Борс с серебряной серьгой в ухе и топориками за поясом, и длиннорукий парень, владеющий мечом не хуже Зика, оставались на конях, ожидая приказа.

— Нет, — помотал головой безносый. — Я же говорю — никого. Ни тел, ни лошадей, ничего. Ни Шибня, ни их.

Тощий Борс двинул коня к Кнышу:

— Кровь есть, все так, как ты говорил. А поверх еще свежие следы.

— Пять или шесть всадников, — сказал безносый. — Совсем перед нами.

Виконт еще о чем-то спрашивал, но его слова тонули в гвалте.

— Тела-то им зачем было тащить?..

— Ну, свои еще ладно, а Шибень им зачем сдался?..

— Доспехи на нем хорошие...

— Доспехи — да, а самого-то зачем тащить?..

Я проталкивался прочь.

Шесть всадников... Ничего себе!

И еще трое тех, что из засады не ушли.

И там, у ручья под Лиходеевкой, еще двое — которых мы с Эйком убили...

Почти дюжина наемников.

Как минимум дюжина.

И еще должно быть место, где эта дюжина, или сколько их там, живет и прячется. И куда они увезли тела...

Боль в боку, кажется, приглохла — зато заныла рука. Осторожно растирая плечо вокруг порезов, я двинулся обратно в замок.

Ни один из тех чернокнижников, с которыми я сталкивался, или о которых слышал, не смог бы нанять столько людей — на несколько недель, да еще на дело в приграничье.

Это размах, который под силу лишь благородному. Богатому благородному.

Но все благородные, кто занимается магией — братья белого ордена. Им не надо нанимать убийц и заметать следы. Можно послать своих слуг, с красными гарпиями на груди, и сделать все от имени короля...

— Мастер! — меня нагнал Эйк. — Куда мы?

— Хочу узнать, ради какой рыбки кто-то нанял дюжину людей...

А может, и те двое, которых сожрали выползни в склепах, а виконт посчитал ворами — тоже для него что-то здесь вынюхивали?..

Войдя в замок, я остановился.

— Так... Живо в башню. Мне нужна сумка.

— Так вы его все-таки увидели?! — Эйк вцепился в меня. — Тот орочий амулет?!

— Сумка!

— Куда?! Где оно, мастер?!

Глаза у него горели. Кроме сумки он приволок из башни и арбалеты — оба. И наш, и тот расписной.

Не иначе, решил, что наше сокровище придется защищать от желающих поделиться?

— Мастер, ну скажите! — шипел он мне в ухо, пока мы шли по коридорам. — Что это? Ну что?

Свет факелов отражался в его глазах — больших и сверкающих.

— Мастер... Ну!

Я вздохнул.

— С башни не видно.

Эйк, сбившись с шага, уставился на меня.

— То есть... как?.. Но разве вы не...

Я подтолкнул его, чтобы шевелил ногами.

— Футляр прохудился, но не разлетелся. Дырка мелкая. И светит из нее только в одну сторону. Не в ту, откуда я созерцал.

На лице Эйка проступала кровная обида.

— А как же... куда же мы тогда идем?

— Туда, где ее должно быть видно!

Но теперь Эйк уже из принципа не желал мне верить.

— Да? — протянул он мрачно. — Откуда видно... Ну и как же вы поймете, откуда?

— А сам еще не понял?

Эйк прищурился на меня, но так ничего и не выдумал. Шагал рядом, насупившись.

Под аркой впереди колыхнулся свет. Нам навстречу выглядывал Клещ, выставив факел.

— Это вы... Чего там? Приехали?

— Приехали! — бросил Эйк и прошел мимо, поудобнее вздернув лямку сумки на плечо.

— Проходы открыли? Я сказал виконту, чтобы...

— Да чего тут открывать, — Клещ махнул факелом.

Эйк, остановившись в центре перепутного зала, обвел взглядом полдюжины коридоров, расходящихся во все стороны, и оглянулся на меня.

Я сдвинул жаровню, горевшую перед входом в подвалы, и взял со стены факел. Эйк, вздохнув, двинулся следом.

Вперед по узкому каменному проходу...

От камней тянуло холодом и сыростью.

— Мастер, да куда мы?! — не выдержал Эйк, когда мы миновали темницы.

Я шагал дальше.

Коридор, плавно изогнувшись, теперь поднимался. Черные провалы келий по бокам, и вот он, храм.

Огромное пространство, тускло освещенное полудюжиной факелов. Середину расчистили, стащив обломки к колоннам. Теперь там стояли жаровни, еще не подожженные.

Эйк, угрюмо оглядевшись, с вызовом уставился на меня.

— Ну и что тут?

— Футляр доставай.

— Зачем? Еще один кристалл — ни на что?

— Футляр.

— Да с чего вы вообще взяли, что здесь что-то будет заметно?!

— А ты не заметил, откуда лезли демоны?

— Из-за стены! Ну и что?

— Из-за пролома. А где были те, которые уже пролезли из-за стены в замок?

Кажется, в глазах Эйка мелькнуло что-то осмысленное.

— Пролом... Он же прямо у склепов... Почти в одном месте...

— Точнее, с одной стороны. Вот там, — я нацелил палец на двери, ведущие на кладбище, — склепы. Там были выползни со своим папашей... А вот где-то там, — я взял чуть левее, — пролом в стене. И именно оттуда свежеприбывшие лезли в замок... Ну?

Эйк, с прищуром глянув на меня, развернулся в противоположную сторону.

— Значит, светит вот оттуда?

— Футляр.

На этот раз он положил арбалеты, сбросил сумку с плеча и даже сам раскрыл передо мной футляр.

Гладкие вершинки покалывали пальцы. Вытащив один кристалл из петли, я закрыл глаза.

Потянул, принимая в руку холодный поток... боль была резкая, будто вогнали гвоздь.

— Ваг-глово семя!..

То, что раньше было кристаллом — теперь стало множеством ломких стеклянных чешуек, тонких, как волос. И все их бритвенно осторые концы впились мне в ладонь, в пальцы... Стеклянный блеск мешался с каплями крови. Струйки уже срывались с пальцев.

— Да Эйк! Да дай мне какую-нибудь...

— Ш-ш!

Онемев от такой наглости, я оглянулся.

Эйк, состроив дикую рожу, еще раз беззучно шикнул на меня.

Я задрал брови.

Эйк глядел на меня с тихим бешенством, его ноздри раздувались.

И я услышал.

Что-то тихо поскрипывало.

Я покрутил головой, пытаясь понять источник звука.

Несколько секунд мы с Эйком, замерев, вслушивались.

Это было похоже на скрип досок... Нет, скорее на то, как когда раскачивают забитый гвоздь, пытаясь выдернуть...

Большой гвоздь. Или скобу.

— Эйк, — позвал я одними губами.

Указал пальцем вверх.

Он задрал голову.

Поморгал. Прямо над нами был новый щит, закрывший разбитый витраж.

— Кро-Берот... — беззвучно шевельнулись его губы. — Это они — там?..

Кровь отлила от его лица.

Взяв мальчишку за шиворот, я потащил его из-под щита, стараясь ступать беззвучно.

Скрип становился громче.

Отпустив его, я указал на арбалеты с сумкой.

Эйк не сдвинулся. Глаза остекленели, как у совы.

— Но вы же говорили, мастер, что им нужно время, чтобы прийти... — бормотал он. — Не сразу после заката...

— Если не знают пути. Эти знали. Ну!

Я толкнул его к арбалетам.

Эйк, потихоньку пятясь, не сводя глаз с щита, присел на колено и взял наш арбалет. Осторожно стал крутить ручку под ложем, стараясь не лязгать шестеренкой о планку.

Я нашел в сумке чистый кусок ткани и перематывал ладонь, тоже не сводя глаз с щита.

Сверху скрипело все наглее. Даже пощелкивание арбалетного механизма почти потерялось... движение я заметил краем глаза.

Я крутанулся назад — у дверей, ведущих на кладбище! Там...

Там было пусто.

Но я же ведь видел что-то краем глаза! Было же там что-то?!

Но сейчас — пусто. Только каменная стена и латаные створки дверей.

Большой кованый засов не был задвинут, но из скважены торчал ключ — значит, на замок-то все равно закрыто...

Отблеск факелов на ключе дрогнул.

Я моргнул. Вгляделся.

Блик на ручке ключа почти пропал, снова стал ярче. Снова потускнел.

Очень медленно и осторожно ключ проворачивался в замке.

Я шевельнул рукой, чтобы привлечь внимане Эйка.

Эйк, не сводя глаз с щита, не глядя пихнул мне взведенный арбалет. На ложе уже была маленькая зажигалка из наших запасов — с аккуратными витками просмоленной веревки. И, по-прежнему не сводя глаз с щита, взялся за расписной арбалетик, откинул от ложа козью ножку...