Сайли ничего не ответила, она хоть и была драконом, но снежным, не дракланом. Поэтому о повадках этого драконьего племени ничего не знала. Но Услимт сразу был дракланом, причём выполнявшим некие деликатные поручения их совета, как Сайли рассказывали подруги, снежные драконы, совет — ещё тот гадючник был! Там готовы были съесть (не только в переносном смысле этого слова, а и в самом прямом) кого угодно — коллегу, подчинённого или просто зазевавшегося, в том числе и драклана. Услимт, увидев, что Сайли отнеслась к его словам более чем серьёзно, продолжил:
— Этот наблюдатель, ранее нападавший на девочек, хотел спровоцировать большое жертвоприношение у тёмных эльфов, чтоб... Ну ты знаешь, Люсинэль рассказывала, так вот, он и открыл портал для вампиров. Но о нём можно не беспокоиться, о портале (чего не скажешь об этом коричнево-чёрным), я связался с Милисентой, и она закрыла тот межмировой проход. А второй тихонько уполз, и он какого-то зелёного цвета, тоже мне напомнил... — Услимт замолчал и поморщился, видно, эти воспоминания не были добрыми, сказал совсем о другом:
— Портала мы не найдём, вернее, мы-то как раз и найдём, но только то место, где он был. Но стоит ли об этом рассказывать и показывать нашим спутникам? А вот сопроводить их, Листика и её подругу до академии, есть смысл. Там передадим Тиассе, она будет присматривать, да и мы на подхвате будем, если что.
Услимт отвлёкся от своих мыслей, уж очень нетерпеливым и требовательным стало сопение рядом сидящего инквизитора. Охотник открыл глаза и посмотрел на своего соседа, тот непроизвольно сглотнул — что-то в этом взгляде было такое!.. Так не может смотреть простой человек, даже сильный маг так не смотрит! Во взгляде сидящего рядом с инквизитором человека с мало запоминающейся внешностью была вечность! Даже не так — мудрость, которую приобретает приобщённый к вечности! Существо, живущее бесконечно долго и имеющее соответствующие опыт и знания! Поощряюще улыбнувшись, чистильщик из другого мира предложил:
— Спрашивайте.
— Вы говорили о том, что межмировой портал, к которому мы направляемся, надо закрыть! Но его сначала требуется найти, то как же?..
— У нас есть методы поиска межмировых переходов, — ответил Услимт и, предвосхищая следующий вопрос, продолжил: — Но закрыть мы его не сможем. Силы такой у нас: ни у меня, ни у моей напарницы — нет. Придётся обратиться к кому-то из представителей высших сил, заинтересованных в стабильности вашего мира.
— Э-э-э... А-а-а-а... — растерялся Исуторн, уж очень обыденно Услимт сказал, что за помощью он обратится к кому-нибудь из богов! А судя по тому, что этот чистильщик и его напарница владели священным оружием светлого Ирхи, то именно у него они и попросят помощи! Охотник понял, почему растерялся инквизитор, и счёл нужным пояснить:
— Вы же не будете отрицать, что богов много? Каждая раса, да что там раса — народ, имеет своего бога. Но это боги, если можно так сказать — местные, а истинный бог, бог-создатель, бог-творец — единственный!
Исуторн кивнул, то, что сказал Услимт, не противоречило догмам храма, не отрицавшего наличия множества богов, которым поклонялись другие расы, но при этом подразумевалось, что Ирха, это и есть бог-создатель, верховный бог, со снисхождением взирающий на возню остальных, мелких божков. Услимт в свою очередь кивнул, нетрудно было догадаться, о чём подумал Исуторн: помощь любого местного бога — это будет как бы действие, разрешенное или благословлённое светлым Ирхой, в этом контексте становилась понятна общепризнанная святость рыжей девочки — Ирха, как верховный бог, милостиво позволял коснуться своей благодати и другим расам, как бы бросая отблески своей силы и славы на других, второстепенных богов. Теперь всё стало на свои места, всё непонятное стало понятным! Рыжая девочка действительно святая! Хоть это и отрицает, но если она так говорит (а делать она это может только по воле светлого Ирхи!), то ей не надо противоречить, достаточно знания истинного положения дел! Услимт с едва заметной улыбкой наблюдал за Исуторном, уж очень красноречивыми были изменения выражения лица инквизитора, всегда старавшегося выглядеть сдержанным. А старший инквизитор, почувствовавший необъяснимое доверие к этому немногословному, но так много знающему человеку, задал давно мучивший его вопрос:
— Уважаемый Услимт, не расскажите ли мне о плетях светлого Ирхи? У вас ведь тоже такое оружие! Но мы его получаем при посвящении в храме и до сих пор не знали всех его возможностей, и только святая Листик, волею светлого Ирхи, помогла нам овладеть этим священным оружием! Но такое же оружие есть и у вас и вы им владеете на уровне нашей святой! Как такое может быть, или вы... А Зарана? Она же решила покинуть ряды воинствующих жрецов, то есть она должна отдать свою плеть, которая не только оружие, но и свидетельство её принадлежности к святой инквизиции! Но светлый Ирха ей даровал то, чем могут обладать только его верные слуги! Даровал, несмотря на то, что она не хочет продолжать службу!
Услимт, указав на рукоятку плети инквизитора, висевшую на поясе Исуторна (хоть тот и мог уже вызвать саму плеть из ладони, не используя рукоять, но с этим атрибутом, удостоверяющим его принадлежность к воинствующим жрецам и статус в инквизиции, расставаться не спешил), ответил вопросом:
— Вы получаете это оружие в храме и при этом произносите клятву, так? В клятве обещаете верно служить и?..
— Защищать и оберегать веру! — гордо ответил Исуторн, а Услимт, сохраняя очень серьёзный вид, поинтересовался:
— И как это вы делаете? Как выполняете свою клятву? Как можно защитить веру, а уж тем более уберечь её с помощью вот такой огненной плети? Вот у вас есть вера, крепкая вера и надо ли её защищать? Нуждается ли ваша вера в этом? Именно ваша вера? Ведь боретесь с искушениями, если они есть, вы не огненной плетью, ведь так?
Услимт с улыбкой смотрел на растерявшегося Исуторна, видно было, что тот хочет возразить, но не может подобрать нужных слов, ведь то, о чём только что сказал этот иномирянин-чистильщик было ересью! Ведь как это — не защищать и не оберегать веру! А этот странный человек, с незапоминающейся внешностью и таким мудрым взглядом, продолжил сеять сомнения в душе одного из иерархов храма (Исуторн занимал одно из руководящих мест в инквизиции):
— Плети — это оружие, данное вам вашим богом, но до конца не раскрывшего его возможности, раньше вы о них и не знали, задумайтесь — почему так? Почему вам не были сразу открыты возможности этого оружия? Ведь в клятве, что вы произносите, ясно сказано — защищать и оберегать! Может, Заранте потому и было сразу открыто искусство управления огнём плети, что она готова это делать — защищать и оберегать, при этом совсем не... Подумайте об этом. Я вам ничего советовать не буду, просто не знаю — что советовать, я не пророк и не святой, тем более что об Ирхе только тут услышал.
Исуторн хотел было возмутится, услышав такие слова от этого чужого человека не только для мира Велена, но и для её богов, в том числе и для верховного бога (как считали жрецы людей), светлого Ирхи. Но не стал этого делать, а, как и советовал этот чужеземец, задумался. Возможно, этот чистильщик тоже поклоняется светлому Ирхе, но в том мире у этого бога другое имя? Опять же — плеть! И виртуозное ею владение, доступное здесь только рыжей святой! Плеть — это дар Ирхи, и если он у... Исуторн осмотрел на Услимта с некоторым уважением, а тот, словно подтверждая догадки воинствующего жреца, кивнул с очень многозначительным видом и говорить больше ничего не стал. Погрузиться Исуторну в размышления не дал огненный цветок, распустившийся над фургоном. Очень красивый цветок — необычная роза, огненная, но с ледяными шипами. Появление этого цветка сопровождалось восторженными детскими криками, Заранта с детьми пересела в свой фургон, который она уступила Листику и Кираниэль, и теперь ехала с ними. Управлял фургоном Гурумас, а лошадьми его фургона правил Суритэн.
Листик и Кираниэль, убедившись, что с детьми уже всё в порядке, принялись их развлекать, развлекаясь и сами. Исуторн посмотрел на очередной цветок, такой красивый, но при этом такой опасный, и решил, что его сосед, чистильщик из другого мира, прав. Во всём прав! А святая, открывая тайны плети верным слугам светлого Ирхи, показала, что тот хотел донести до них, давая это оружие, но не открывая всех его свойств! Ведь не всем инквизиторам отряда Исуторна удалось овладеть плетью в полной мере, значит, он ещё не осознали замысла светлого Ирхи! А те, кому это удалось, пусть и не осознанно, но уже это сделали, будут следовать этому замыслу. Случай с вампирятами это ясно показал, ведь не все инквизиторы пытались ударить их! Те, кто умел управлять плетью были готовы ударить, но только защищаясь! Светлый Ирха не мог допустить, чтоб погибли невинные (хотя... Невиновность вампиров очень сомнительное понятие).
Глава пятнадцатая. Так вот кто такая Листик, её камилястра и другие мелочи
В маленьком зале, с высоким потолком со стрельчатыми сводами и такими же окнами, высотой в два человеческих роста от самого пола, ничто не напоминало те подвальные казематы, в которых высшее руководство инквизиции проводило свои совещания. Было понятно почему: в этом зале кроме инквизиторов, собиравшихся перед экспедицией Исуторна, находились и высшие иерархи храма. Кресла, в которых сидели седобородые жрецы, стояли вдоль стен и перед каждым было что-то вроде пюпитра-столика, на котором должны были лежать документы. Но листы бумаги белели только на столике председательствующего. Очередной раз их просмотрев, глава конгрегации храма светлого Ирхи произнёс:
— Я надеюсь, что все вы с должной серьёзностью отнеслись к докладу нашего брата Исуторна и понимаете, почему он так и остался в единственном экземпляре, не будучи размножен переписчиками. Важность там изложенного, а также некоторые мысли нашего брата не то что подрывают устои храма, но заставляют взглянуть на них... гм, несколько с другой стороны. Я бы хотел услышать ваше мнение по этому поводу.
Сидящий рядом с председательствующим постучал пальцем по столу, привлекая к себе внимание. А потом приподнял этот палец, не отрывая ладони от стола. Глава конгрегации кивнул, разрешая говорить сидящему рядом жрецу, тот начал:
— То, что изложил в своём отчёте брат Исуторн об экспедиции в Карсийск, не просто спорно, а заставляет пересмотреть некоторые догмы веры! А это требует не только тщательного подхода, но и неопровержимых доказательств! — жрец кивнул на листы бумаги, лежащие перед председательствующим. И после небольшой, но многозначительной паузы, добавил: — Да! Эти утверждения требуют доказательств, серьёзных доказательств! Нельзя же утверждать, что эта рыжая девочка не просто святая, а посланница Ирхи, пожелавшего изменить догматы веры!
Высказавшийся жрец оглядел всех присутствующих и остановил взгляд на главе инквизиции, тот кивнул и что-то тихо сказал сидящему рядом Исуторну, после чего встал и громко обратился ко всем (но больше к выразившему сомнения):
— Вы знаете, я тоже сразу не поверил, когда брат Исуторн мне рассказал об этом. Но после того как он показал... И не только он, особенно впечатляют вновь приобретённые умения сестры Заранты, а когда объяснили почему это произошло, я имею в виду, почему именно она удостоилась такой милости светлого Ирхи... Но я думаю, что лучше показать. Это будет наглядней. Брат Исуторн, прошу вас!
Исуторн поднялся со своего места и достал из-под стола два полена: маленькое и побольше. Инквизитор установил в дальнем конце зала у входных дверей эти поленца, поставив их одно на другое, после чего отошёл к центру зала. Показав на рукоять своей плети, которую оставил на столе, Исуторн просто поднял руку. С голой руки сорвалась огненная плеть! Гораздо более мощная, чем обычно, и ударила по верхнему полену, ударила не сверху вниз и не слева направо или наоборот, как обычно бьют плети, а сложным зигзагом, превратив полено в щепки. Причём определить сразу, что стало с поленом, не никто не смог. Так как оно несколько секунд продолжало стоять, а потом — рассыпалось. Инквизиторы остались спокойны, они-то уже видели возможности плети Исуторна, а остальные жрецы одновременно ахнули. Они, как высшие иерархи храма, хоть сами и не владели плетью инквизитора, но неоднократно видели её в действии и знали возможности этого оружия. Но сейчас... Продемонстрированная плеть была мощнее и появилась из голой руки, неподвижной руки! Рукояткой плети надо взмахнуть и направить огненное лезвие в цель, а тут ничего подобного не было — лезвие словно управлялось силой мысли, а возможно, так оно и было. Но на этом демонстрация возможностей новой плети не закончилась, если первый удар огненно-ледяного лезвия просто раскрошил полено, то второй удар... Это было не обычное лезвие плети инквизитора, это было похоже на распустившийся цветок. Цветок распустился, а потом закрылся, захватив вовнутрь себя ещё стоявшее полено и мелке щепки вокруг него. Цветок сразу же и исчез, оставив на полу горстку пепла вместо поленьев, целого и разрубленного.
— Можно было вообще сжечь. Так сжечь, что ничего бы не осталось, даже пепла, — прокомментировал Исуторн, а глава инквизиции добавил:
— Вы видели результат ударов: и первого, и второго, обычной плетью можно такое полено разрубить пополам или на несколько кусков, да и то — такое может сделать только тот, кто виртуозно владеет плетью! Но одним ударом превратить в щепки, а тем более — сжечь, никак невозможно! Брат Исуторн это может, и не только он...
— Но позвольте! Его же плеть вон она! А он... Ударил... — растерянно произнёс один из жрецов, его, как и большинство остальных, поразила не столько плеть инквизитора, сколько то, как она была вызвана.
— Именно это, а не возможности самой плети заставляют нас говорить о пересмотре некоторых догматов веры, — произнёс глава конгрегации. Оглядев притихших высших жрецов, их глава продолжил: — Воля светлого Ирхи была высказана, кто явился её глашатаем не суть важно, но доказательства, что это воля Ирхи, более чем убедительны. Вы, братья, должны это признать. Не знаю, что будет с теми, кто откажется следовать предначертанному светлым Ирхой, но думаю, что кара отступнику последует незамедлительно!
Главный жрец поднял глаза к небу, вернее — потолку, а остальные жрецы, не отрываясь, смотрели на то, что осталось от поленьев после демонстрации новых возможностей плети инквизиторов. Кто и как будет наказывать отступников, не желающих воспринимать новые веяния и сопротивляющихся изменению догматов, было ясно!
Когда главный жрец опустил глаза, один из его младших коллег поинтересовался:
— И кто же будет глашатаем воли светлого Ирхи? Насколько я понял из отчёта брата Исуторна, эта рыжая святая не собирается нести свет откровений светлого Ирхи его последователям. К тому же она сама утверждает, что не является святой, так как же быть в этом случае?
— Эту тяжёлую ношу — нести свет истинной веры — придётся нам взять на себя, — тяжело вздохнул глава конгрегации, вызвав оживление у остальных её членов, удовлетворённое и даже немного радостное оживление. Главный жрец ещё раз вздохнул, показывая как нелегка эта ноша — нести свет истинной веры, и продолжил говорить: — Хоть святая и утверждает, что она не святая, но мы должны приветствовать её появление, как милость светлого Ирхи, показывающую, что он не забыл о своих детях! Но указывать, кто эта святая, совсем не обязательно, ведь она, в своей непомерной скромности, этого не хочет! А вот про её деяния надо обязательно упоминать, ну и демонстрация проявлений милости... — главный жрец кивнул в сторону Исуторна и, обращаясь к главе инквизиции, распорядился: — Вам надлежит подготовить команду инквизиторов, отмеченных благодатью для участия в проповедях и молениях. Эти братья будут направлены в провинции, где примут участие в богослужениях и покажут милость светлого Ирхи своей плетью. Они же расскажут о новой святой, не упоминая её имени, и о чудесах, свидетелями которых они были, неважно, что не все братья, кто приобщился к благодати обладания новыми возможностями своих плетей, были свидетелями чудес, главное, убедительно об этом рассказывать.
