Саша засел за телефон. Он решил сразу звонить в ЦК ВЛКСМ, не размениваясь на комсомольские комитеты более низкого ранга. Через полчаса переговоров ему удалось записаться на приём к секретарю ЦК, товарищу Сильченко, курирующему вопросы семьи и быта. Приём ему назначили на послезавтра, 3 сентября к 14 — 00.

Закончив с телефонными переговорами, Саша пошёл на кухню, попить хотя бы чаю. Не успел он поставить чайник на плиту, как хлопнула входная дверь. Выйдя в коридор, Саша увидел сияющую Берту Арнольдовну с большой коробкой торта в руках. За ней стоял мужчина в кожаной куртке с двумя большими авоськами.

— Оставьте здесь, — показала ему Берта Арнольдовна место, куда нужно опустить поклажу и, протянув ему червонец, добавила:

— Сдачи не нужно, спасибо, голубчик.

Берта сунула коробку с тортом в руки Саше и закрыла за таксистом дверь. Потом подхватила авоськи и понесла их в свою комнату, говоря на ходу:

— Поставь тортик в холодильник, Сашенька. Сейчас я умоюсь, переоденусь и покормлю тебя. Я не ожидала, что ты вернёшься так рано.

— Я смотрю, вы по магазинам пробежались, — сказал Саша.

— Да, такое удовольствие получила, словами не передать. Полпенсии в магазинах оставила.

Через полчаса они сидели на кухне и разговаривали.

— Саша, у меня к тебе серьёзный разговор. Ты вернул мне молодость, а я тоже хочу сделать тебе подарок. Он, конечно, не равноценный твоему подарку, но всё же. Да и по большом счету непонятно кто из нас кому подарок делает. Дело в том, что у меня появилась возможность прописать тебя в своей квартире постоянно, как своего внука. Но, для этого нужно будет сделать один документ.

— Какой?

— Твоё свидетельство о рождении в октябре 1942 года в городе Сталинграде. Жена моего сына, Валя, сама была родом из Сталинграда и проживала там вместе с родителями, и, скорее всего, все они там и погибли. Но могли и выжить, если их успели эвакуировать дальше, вглубь страны, на Урал. Там она могла оставить тебя своей матери, твоей бабушке, дедушка погиб на фронте ещё раньше, а сама уйти добровольцем на фронт, откуда уже не вернулась. А бабушка твоя по линии матери заболела и умерла, и ты остался сиротой. Тебя усыновили соседи. Вот такая могла произойти история. И подтвердить её можно только твоим свидетельством о рождении, в котором чётко прописаны твои родители: Смирнов Александр Владимирович и Смирнова Валентина Геннадиевна. А у меня сохранилось их свидетельство о браке и свидетельства о рождении моих сыновей у меня тоже есть.

— Но я Андреевич, а не Александрович.

— Мне почему-то кажется, что ты с этим справишься.

— А я думаю, что нужно исправлять не моё свидетельство о рождении, а ваши документы, потому что гораздо труднее проверить их истинность, сравнив с соответствующими записями в книгах актов гражданского состояния. Ваш сын, Александр, с какого года рождения?

— С 1902-го.

— А в каком городе родился?

— В Санкт-Петербурге.

— Ну, вот. Поди и архивов-то никаких не осталось. Да и кто проверять-то будет, если документ подозрений не вызывает. А брак они где заключали?

— В Сталинграде, перед войной.

— Ну, вот. Что и требовалось доказать. Сталинградские архивы, наверное, все сгорели. А я вполне мог родиться там, где и родился. Мама с бабушкой могли эвакуироваться раньше начала Сталинградской битвы, ещё до моего рождения.

— А ты справишься?

— Даже не сомневайтесь, ни один эксперт этого мира не сможет отличить от подлинника.

— Вот даже как, — задумчиво сказала Берта Арнольдовна. — Ну, смотри, если испортишь документы, не видать тебе этой квартиры и постоянной московской прописки, как своих ушей.

Она вышла из гостиной залы, в которой они сидели и через 5 минут принесла несколько пожелтевших от времени документов.

Саша взял их и, поблагодарив хозяйку, перешёл в свою комнату. Сел за стол и вскоре документы были исправлены. Изменения происходили на молекулярном уровне. Сохранялись все особенности орфографии.

Таким образом, Берта Арнольдовна получила внука, Смирнова Александра Андреевича.

Когда, выждав для приличия пару часов, Саша, предварительно постучав, открыл дверь в комнату своей будущей бабушки, он застал её стоящей на коленях перед иконой Божьей Матери и истово молящейся.

Услышав Сашу, она легко поднялась с колен и сказала:

— Ну-ка, дай посмотреть, что ты там наворотил.

Минут 10 она внимательно рассматривала документы, смотрела на просвет, через лупу, чуть ли на зуб не пробовала. Затем, посмотрела на Сашу, затем крепко прижала его к себе, поцеловала и сказала:

— Сашенька, внучок. Теперь я не одинока, — она расплакалась, а Саша стоял рядом, обнимал её и растеряно моргал, прогоняя откуда-то набежавшие непрошенные слезы.

— И для твоих родителей ничего не изменилось. Ты как был их сыном, так им и остаёшься. Просто у тебя появилась ещё одна бабушка. У всех две бабушки, а у тебя их три.

"А если кто из властных структур заинтересуется этой историей, то им можно будет скормить версию о совпадении имён, — подумал про себя Саша, — и вся моя вина только в том, что я пожалел бабушку и не стал её уверять в том, что это совпадение".

Вечер они провели, просматривая альбомы с фотографиями, которых у Берты Арнольдовны за всю её долгую жизнь накопилось немало.

* * *

3 сентября 1958 года, среда, два часа пополудни, Москва, Лубянский проезд, дом 13, кабинет секретаря ЦК ВЛКСМ, товарища Сильченко.

— Проходите, товарищ, присаживайтесь, — сказала хозяйка кабинета, махнув Саше рукой в направлении стульев, стоящих вдоль стола. Мебель в её кабинете была расставлена стандартным образом, как и в тысячах других кабинетов в этой стране.

Секретарь ЦК ВЛКСМ товарищ Сильченко оказалась молодой женщиной лет 27-28, в темно-синем женском костюме и с комсомольским значком на груди. Саша тоже одел костюм и на лацкане пиджака у него тоже поблёскивал красной эмалью комсомольский значок. Вчера вечером он внимательно проверил свой комсомольский билет на предмет уплаты членских взносов. Слава Богу, всё было в порядке, иначе бы опять нужно было магию привлекать.

Войдя в кабинет, он с интересом осмотрелся, но, не найдя для себя ничего интересного, переключил своё внимание на его хозяйку.

— Как вас зовут, товарищ? — спросила она. — Представьтесь пожалуйста.

— Александр Смирнов, студент 3-го курса Первого Московского мединститута. Вот мой комсомольский билет, — протянул он его ей.

Сильченко взяла билет, пролистала, потом задержалась взглядом на первой странице. Её брови полезли вверх.

— Так тебе ещё 17 лет нет? — изумлённо воскликнула она.

— Да, меньше месяца осталось. У меня 1-го октября день рождения. Так получилось, я в школу с 6-ти лет пошёл. Дело было в деревне, а мама у меня учительница. Дома оставить было не с кем, вот она меня с собой и взяла. А чтобы я не скучал, она меня к первоклассникам посадила. Так я и начал учиться. А через месяц, когда мне 7 лет исполнилось, меня официально приняли в школу.

— Всё равно не сходится, — сказала Сильченко. — Когда ты успел школу окончить?

— Я четвёртый класс экстерном окончил, — объяснил Саша.

— Ещё одного года не хватает, — заметила бдительная комсомолка.

Пришлось Саше рассказать, как они всем классом за два года три класса одолели. Сильченко подивилась, но приняла рассказ на веру, понимая, что всё, что рассказал ей этот мальчик поддаётся проверке, а потому, скорее всего, является чистой правдой.

— Ну, хорошо. Так с каким вопросом вы пришли ко мне, товарищ Смирнов, — снова перешла она на официальный тон.

Саша вздохнул и начал свой подготовленный и продуманный за прошедшую неделю монолог.

Свою речь он разбил на три части. Первую часть посвятил проблемам подработки студентов и молодых семей, ожидающих ребёнка или имеющих таковых. Когда резко подскакивают расходы, а доходы падают. Как трудно найти временную работу, которую можно было бы выполнить в удобное для студента время, не отрывая его от учёбы.

Вторая часть его монолога, больше похожая на доклад, столь кратко и лаконично он всё излагал, была посвящена трудностям, которые, с одной стороны, испытывают все слои населения, нуждающиеся в определённых услугах и, с другой стороны, имеющие возможность их оплатить.

Третья часть содержала предложение создать под эгидой комсомола предприятие, которое могло бы иметь филиалы во всех крупных городах Союза ССР и которое решало бы обе вышеупомянутые проблемы. Это предприятие должно было приносить хоть и небольшой, но доход в кассу ВЛКСМ. Кроме того, чтобы расценки по оказанию различных услуг были не очень высоки и были по карману большинству населения, можно было попытаться получить налоговые льготы. Также услуги, оказываемые инвалидам и ветеранам ВОВ, тоже могли бы иметь скидки со стандартных расценок. Далее, исполнители заказов должны получать не меньше 85% с полученного дохода, а оставшиеся 15 % шли бы в кассу предприятия. Собственно говоря, работа самого предприятия заключается в приёме заказов и раздаче их своим работникам, исполнителям этих заказов.

— У меня всё, — закончил Саша. Он посмотрел на часы, его доклад длился ровно 7 минут.

Он достал из портфеля тонкую картонную папку с листами бумаги стандартного 11-го формата (формат А4 в будущем) и протянул её секретарю. Вчера он зашёл в деканат и познакомился с машинисткой. Большая плитка шоколада и обаятельная улыбка позволили ему в обеденный перерыв перепечатать свои записи, которые он сделал своим каллиграфическим почерком вчера вечером в простой тетрадке, тезисно изложив свои соображения по этой теме. Печатал сам, в трёх экземплярах. Бумагу с копиркой он купил заранее.

— Вот тезисы моего сегодняшнего доклада. Здесь я прямо на папке написал на всякий случай свои данные и номер телефона. Я у бабушки живу, она у меня москвичка. Сам-то я с Урала. Если вас это предложение заинтересует и у вас появятся какие-то вопросы ко мне, то звоните, всегда буду рад помочь, чем смогу.

Сильченко машинально приняла папку и положила её перед собой. Она молчала, не зная, что сказать. Она совершенно не была готова к этому разговору. Поэтому она сказала:

— Я подумаю над вашим предложением, посоветуюсь кое с кем. И через неделю или две, вам обязательно позвонят и сообщат о нашем решении.

Саша встал и сказал:

— Ближайший месяц меня в городе не будет, наш курс со следующего понедельника на сельхозработы посылают. Куда, я не знаю.

— Понадобится, мы вас найдём, — ответила Сильченко.

— Тогда я пойду? — спросил её разрешения Саша.

На его вопрос она просто кивнула, и Саша пошёл на выход. Когда за ним захлопнулась дверь, она вскочила и стала ходить взад-вперёд от своего стола к двери и обратно. Её мысли беспорядочно метались, лишая возможности спокойно обдумать Сашино предложение. Наконец, она взяла себя в руки и села. Её взгляд упал на папку, оставленную ей посетителем. Она взяла её в руки, развязала тесёмочки и достала тоненькую стопку листов Сашиного доклада, представленного сразу в двух экземплярах. Она нашла первую страницу и углубилась в чтение, читая неторопливо, часто возвращаясь и прочитывая написанное заново.

Интуитивно Аглая понимала, что ей в руки попал шанс. Нет, не так. ШАНС, вот что лежало у неё на столе.

В последнее время она всё чаще думала о том, что она будет делать, когда её комсомольская карьера подойдёт к концу. Конечно, на улице её не оставят, обязательно пристроят куда-нибудь, так что с голоду она не умрёт. Да и образование у неё есть, и не абы какое, Ленинградский финансово-экономический институт за плечами. Но, было бы намного лучше самой позаботиться о будущем.

— Если взять это начинание в свои руки, — думала Аглая, — то она сможет обеспечить себе отличную хозяйственную карьеру. Это предприятие с большим количеством филиалов по всем городам, большим и малым будет просто кладезем для неё. Через это предприятие она сможет обзавестись такими связями, каких здесь, сидя в центральном аппарате, у неё не будет никогда. Этот парень, как его, — Аглая посмотрела на обложку картонной папки, — Александр Смирнов, — прочитала она, — он даже название придумал: "Фирма "Заря". Если она добьётся директорского кресла, то ей здорово должно помочь её экономическое образование. Впрочем, она даже согласилась бы на должность заместителя директора по экономическим вопросам.

— Интересно, а за рубежом есть такие фирмы? — вдруг подумала она. — Если есть, то вполне возможны заграничные командировки для изучения их опыта работы.

Она вернулась к чтению доклада. Ещё через полчаса она решилась и позвонила по телефону:

— Алла Николаевна, здравствуйте, это Сильченко вас беспокоит.

— Здравствуйте, Аглая Семёновна, слушаю вас.

— Запишите меня, пожалуйста, на приём в Владимиру Ефимовичу. Я хочу с ним посоветоваться по одному вопросу. Если будет спрашивать тему обсуждения, то коротко её можно сформулировать так: "Бюджет студента и рациональное использование его свободного времени".

— Не кладите трубку, Аглая Семёновна, к нам подключился Владимир Ефимович.

— Аглая, это Семичастный. У меня сейчас как раз есть полчаса. Подходи ко мне, я жду.

Аглая Сильченко вскочила и, захватив Сашину папку с первым экземпляром его доклада, выбежала из кабинета. Через несколько минут она входила в кабинет первого секретаря ЦК ВЛКСМ, Семичастного Владимира Ефимовича, который всего несколько месяцев тому назад, сменил на этом посту Александра Николаевича Шелепина.

На перерассказ Сашиного доклада ей хватило 5 минут, после чего она, достав из папки 1-й экземпляр доклада, протянула его Владимиру Ефимовичу:

— Вот здесь, тезисно, он всё изложил.

— Ваше личное мнение об этом? — спросил Аглаю Семичастный.

— Я предлагаю попробовать. Посмотреть, как всё это будет работать и будет ли работать вообще. Первоначальные расходы должны быть небольшими. Аренда комнаты с телефоном в одной из наших организаций — это раз. На первых порах будет достаточно одной приёмщицы заказов. Напечатаем брошюру с перечнем предоставляемых услуг — это два. Дадим в газете "Московский комсомолец" рекламу о наборе желающих подработать в фирме "Заря" — это три. И мы должны будем зарегистрировать эту фирму и получить разрешение на начало деятельности — это четыре. И, после этого можно будет дать рекламу для приёма заказов и начинать работать.

— Сама возьмёшься за организацию? — спросил Семичастный.

— Возьмусь, — ответила Аглая.

— Мне кажется, что это стоящая идея и попробовать обязательно нужно. Регулярно мне докладывай, как будут дела идти. А я в ЦК партии кому надо доложу о нашей инициативе. Дай-ка мне эту папку, это его телефон тут записан?

Глава 18. Письмо из будущего

Выйдя из кабинета Сильченко, Саша решил посмотреть, как поведёт себя Аглая. Он свернул в туалет и зашёл в кабинку. Там по своей метке он открыл портальное окно и попал как раз на начало разговора Сильченко с Семичастным. Саша, поняв с кем разговаривает Сильченко, тут же через портальное окно посадил свою метку на ауру Семичастного и затем рассеял портал. Вот теперь, он может кое-что сделать в плане изменения реальности. Но об этом он решил подумать позже. Сейчас же у него была более актуальная тема для размышлений, а именно, как можно подработать бедному студенту, не выходя за рамки существующего законодательства.