В чуждых моему разуму эмоциях существ точно промелькнула какая-то непонятная мне вспышка. Мои слова, что удивительно, дошли до них.
— Лишь следствие, а не причина, Мистер Фишер, — хохотнул Джон. — Даже в Бездне ходят слухи.
— В этом есть какая-то романтика, — насквозь фальшиво прошептала Бритни, вытирая платком слёзы. — Я так взволнована происходящим, Джон!
— И не говори, Бритни!
Я потёр переносицу.
— Продолжайте.
Сколько я пробыл в океане прежде, чем я оказался на мнимой суше? Не знаю. Период пребывания на глубинах океана для меня оказался крайне размытым. В моей памяти хватает разных дыр, особенно первые мгновения... месяцы... годы пребывания на дне. Когда каждая твоя мысль получает вес, когда все твои желания могут воплотиться, когда повсюду обитают существа, которые обладают точно такой же властью, что и ты...
В такие моменты приходит понимание, что единственная причина, почему я не сошёл с ума в океане, заключается в том, что я сошёл. Отдался своим мыслям и желаниям без остатка, утонув в них так сильно, что оказался на нулевой глубине.
Я был настолько жалким слабовольным уродом, что это признал даже океан.
Что я мог сотворить такого, поглощённый безумием, раз об этом могли услышать какие-то твари вообще из иной вселенной? К сожалению, внятного ответа получить не удалось. Существа напротив меня будто не понимали меня. Как бы я не пытался сформулировать вопрос — они словно не слышали меня. Либо я не слышал их ответ.
При этом каким-то шестым чувством я понимал, что это не тот вопрос, который сейчас нужно задавать. Будто из глубин сознания что-то рвалось, тени теней от теней друзей мягко останавливали меня. Мне нельзя было быть нормальным, но и вновь погрузиться в полное безумие нельзя. Как и говорил Мистер Стивенсон, нужно было уметь держать баланс.
И я, в принципе, был согласен с этим.
Ответ на второй вопрос по поводу происхождения тварей последовал из первого ответа: они родились в океане. Просто напомню: метафизический океан огромен. В нём не только оказываются разумные существа из иных миров, но и рождаются коренные жители, будь то из желаний павших в океан, коллективных мыслей, намерений. Можно придумать всё что угодно и всё окажется правдой, ведь рамок и границ не существует.
Помогали же они мне не только потому, что по какой-то причине были моими поклонниками, но и потому, что мы преследовали одну и ту же цель. Ведь ублюдки, по каким-то своим странным соображениям превратившие мою комнату в студию, незримо защищали Немое.
— Люди называют нас "Хранителями Сна".
— Значит, и ты теперь хранитель, Феликс! — похлопала в ладоши Бритни.
— Нам как раз не хватало настоящего оператора! Ты же умеешь управляться с камерой, Феликс?
Этих тварей приходилось очень внимательно слушать, фильтруя действительно ценную информацию от остального бреда, что они несли. В любом случае, кажется, они действительно прикладывали максимум усилий, чтобы как можно доступнее донести мне свои мотивы.
Самое интересное начинается, когда мы переходим к следующему вопросу по поводу Немое и, как ни странно, Мистера Стивенсона.
— Наш самый дорогой зритель помог нам увидеть мир, — мечтательно прикрыла глаза Бритни. — В обмен попросив нас стать теми, кто будет хранить сон Бога. Мы не могли отказаться!
Джон вытер неожиданно прокатившуюся по лицу слезу, словно погружаясь в далёкие воспоминания, полные трудностей и испытаний.
— Мы так хотели работать на телевидение! Но когда мы только оказались в этом мире, то его не существовало! Мы ждали тысячи лет! Всё это время мы были несчастны...
— Какое ужасное время, совсем не романтичное! — воскликнула Бритни.
— А ты помнишь наше первое настоящее фото с одним из воплощений нашего дорогого Немое?
— Конечно, помню, Джон!
Ведущие, вновь натянув на лица свои уродливые гротескные широкие улыбки, протянули мне какую-то старую фотографию. Взяв её, я с удивлением увидел уже знакомых ведущих в одежде девятнадцатого века, стоявших рядом с каким-то усатым серьёзным мужчиной со светлыми волосами, выглядывающими из-под шляпы. Меня искренне удивляло, как этот человек игнорировал ничего не выражающие взгляды существ рядом с собой.
— Это Немое?
— Одно из многочисленных воплощений, — кивнул Джон.
В голове словно что-то щёлкнуло. Вот и ещё одна загадка разгадана. И про так называемые "Циклы", и про "Сон Бога". Стало страшно от того, насколько же коварную тюрьму придумал старый ублюдок для Тёмного Бога. Он буквально организовал в одном конкретном мире для этой твари полноценный цикл реинкарнации!
— Я помню это так, словно это было вчера, Джон. Я тогда так волновалась! Получилась ли я хорошо на этой фотографии?
— Конечно, Бритни! Ты всегда хорошо выглядишь, ха-ха!
— Ха-ха-ха, спасибо, Джон!
— Конечно, Бритни!
— Последняя сотня лет оказалась для нас самой насыщенной на впечатления, Феликс.
— Самой-самой, Феликс!
Чуждые эмоции существ впервые оказались настолько сильными, что меня чуть не вывернуло. Их гротескные лица от "счастья" начало выкручивать так, что у нормальных людей бы уже разорвались лица. В какой-то момент моя психика всё-таки не выдержала и одна из моих копий прострелила голову этим тварям, расплескав по всей комнате их мозги.
И пусть веточка, в которой это произошло, никогда не существовала...
Это не было аргументом для тварей передо мной. Казалось, между реальностями прошла тончайшая волна психической энергии.
— Мы не хотели тебя расстраивать, Феликс! — воскликнула Бритни, неожиданно схватив меня крепко за руку. — Мы сказали что-то не то? Моя простреленная голова выглядела совсем не романтично!
— Бритни права, — кивнул Джон, выразив на лице фальшивое удивление. — Мы сделали что-то не так?
Я задумчиво облокотился на ружьё.
Получается, им даже голову не получится прострелить так, чтобы они об этом не узнали. Святая Мария, как я тогда буду выдерживать их?
— Чистая случайность.
Фальшивые ведущие скорчили нечто похожее на удивление, после чего натянули на лица нечто отдалённо похожее на облегчение.
— Вот как. Мы рады.
— Даже в смерти есть своя романтика, — прошептала мечтательно Бритни.
— И не говори, Бритни!
Я какое-то время смотрел на этих уродцев, после чего устало потёр виски.
— Если вы охраняете сон Немое, то почему не остановили "Искажающую Истории"? Почему не помогаете людям сохранить "нормальность" мира?
Достал из воздуха жестом волшебника ручку, принявшую форму кисти. Ведущие даже корчиться никак не стали: их взгляд на дар был просто никаким.
— Мы предупреждали.
— Он не послушал.
Чистая констатация.
— Вы не ответили.
Бритни и Джон сделали вид, что мой вопрос поставил их в тупик.
— — Немое, — непонятно ответил Джон, разведя руки.
— Так просто должно быть! — воскликнула Бритни. — Но будет хорошо, если мы сможем иногда говорить с людьми через тебя.
— Возможно, наше шоу даже покажут в прямом эфире! Мы подготовили столько интересных фактов и историй!
— Когда-нибудь, Джон! — фальшиво вздохнула Бритни. — Это так волнительно, так волнительно!
— Ты права, Бритни! — хохотнул Джон.
Если их шоу когда-нибудь покажут в прямом эфире, то добрая половина населения Америки лишится своих скафандров и этот многострадальный мир будет ожидать забвение. Первый раз, что ли? Думаю, Мистер Стивенсон, когда отлавливал этих тварей, понимал, что если их не ограничить, то они сами легко уничтожат эту ветвь, и даже не поймут, как это сделали.
На этом наш разговор как-то сам собой начал закругляться. Фальшивые ведущие, опуская ахинею, вполне доступно донесли до меня нынешний ход вещей и наши будущие отношения. Не то чтобы я был от них счастлив, но особого выбора у меня всё равно не было.
К сожалению, про так называемые автографы не забыли.
— Последний вопрос, — взял я книжечки в руки, лениво оставляя прямо кистью свои инициалы. — Вы должны были знать, что я приду. Когда?
Нацепившие на лица гротескные широкие улыбки ведущие с напускной благодарностью приняли книжечки.
— Мистер Стивенсон в самую первую встречу нам сказал, что поможет нам, — неопределённо ответил Джон.
— Он наш самый-самый дорогой зритель! Как и ты, Феликс! — ожидаемо добавила Бритни.
— Нам уже нужно уходить, Феликс, — изобразил скорбь на лице Джон. — У нас много работы.
— Колыбель стала слишком заметной, — изобразила скорбь на лице Бритни. — Космос вдруг стал таким шумным! График нашего шоу придётся из-за этого перенести, это так ужасно! Мы очень рассчитываем на тебя. Ты же сможешь спеть Богу колыбель на языке жестов?
— А потом мы вместе снимем замечательное шоу, — хлопнул в ладоши Джон.
Вместе с этим хлопком оба ведущих исчезли, словно их здесь и не было никогда. А я...
Я же вдруг вспомнил, что так и не узнал нынешнюю личность Тёмного Бога. Когда же я попытался откатиться назад...
Ведущих всё равно уже не было. Зато вместо них лежала старая фотография, на которой были запечатлены три существа. И если ведущие у меня особого интереса не вызвали, то человек, с серьёзным видом сидящий на стуле...
На секунде мне показалось, будто лица на фотографиях начали расплываться.
По моей спине прошли мурашки.
"Может ли быть так, Мистер Фишер, что вам повезло и в этом воплощении это существо стало женщиной?""Может ли быть так, Мистер Фишер, что вам повезло и в этом воплощении это существо стало женщиной?" — невзначай поинтересовался голос у меня в голове.
Я громко выругался.
Кто-нибудь, заберите у меня эту грёбаную телепатию.
Глава 33
По большей части моя память осталась нетронутой. В голове появилось какое-то странное знание, будто Реинвелл действительно для меня родной город, я узнавал многие улицы и даже соседей, но это не мешало мне по-новому узнавать "знакомый" город, поражаясь его... нормальности. Не считая, конечно, частых дождей.
Шеди сказал (образно), что тень пустая. Обычно даже на верхних уровнях обитало много всяких мелких тварей, сейчас тень оказалась абсолютно безжизненной. Сны людей тоже не представляли собой ничего интересного, мы с моим ручным монстром сновидений за несколько ночей успели хорошенько полазить по сознаниям людей, пытаясь наткнуться на что-то интересное. Наткнуться-то наткнулись, но немного не на то, на что рассчитывали. Чего бы припомнить?
Наш ближайший сосед, какой-то Джейкоб Миллер, местный работник больницы, пытается тайно приударить за моей маман. Стало, честно говоря, крайне неожиданной новостью.
Некий Лиам Джонс, какой-то руководитель отдела продаж в местной страховой компании, избегает уплаты налогов в особо крупных размерах.
Некий Брэндон Харпер, какой-то местечковый журналист, в тайне от жены и семьи любит посещать свингер вечеринки, уже давно хочет затащить туда и свою жену.
Некая Сара Уилсон, владелица одного местного кафе, регулярно изменяет своему мужу с каким-то ниггером...
Вот вроде и много всякого необычного, а вроде и не совсем то.
Разглядывая двери перед собой, ведущие через мир снов в чужие души и разумы, я вздохнул, развалившись на кожаном кресле. Пространство вокруг меня плыло, будто сыпалось, визуально чем-то отдалённо напоминая самый обычный рабочий кабинет, впрочем, не принимая какой-то конкретной формы.
Рядом со мной, словно тот самый младший работник-подхалим, скромно застыл Пит, ожидая указаний. И они были.
— Так, — стукнул я тростью. — Мне на всех них насрать, кроме этого Джейкоба. Делай с ним, что хочешь, только оставь в живых, чтобы потом не пришлось убирать его тело.
— З-значит, я правда могу с ним немного поиграть...
Уверен, энергетические ладошки этой твари сейчас вспотели.
Я покосился на Пита.
— Я думал, что тебя только симпатичные женщины интересуют.
— Во сне любой при желании может стать симпатичной женщиной, Мистер Фишер. Это ведь сон, — прошептал возбуждённо Пит. — Конечно, обычно я предпочитаю естестве...
Выстрел. Тело ублюдка распалось на блики, начав вновь собираться.
— Закрой рот.
— П-прошу прощения, Мистер Фишер!
Как можно понять, в самом зыбучем пространстве сна каких-то тварей тоже найдено не было. Прямо-таки стерильная чистота, что, в общем-то, даже пугает.
Ночью наступал черёд Редди. С ним мы с неба патрулировали город, пытаясь найти хоть что-то, в том числе заезжали на соседние энергетические планы. И пусть мы не могли их исследовать так, как это было возможно с помощью коренных жителей, даже так было очевидно, что никакой живности поблизости нет. Либо нам нужно погружаться на много порядков глубже.
Этим страдать, понятное дело, мы уже не будем.
Зачем я этим занимался? Потому что понимал, что в любой момент всё может пойти через одно место. Мне хотелось охватить как можно большую область, чтобы, стоит чему-то произойти, я сразу об этом узнал. Создать иллюзию контроля, изучить это место так хорошо, как это только возможно. У меня не было какой-то паники или чего-то подобного, я просто старался совсем уж не бездействовать. Воплощение Немое, правда, решил не искать: ведущие непрозрачно мне намекнули, что это знание пока мало что даст.
Всё равно никуда не денусь.
Стоило убедиться в отсутствии совсем уж очевидных угроз, я стал больше погружаться в обыденную жизнь Реинвелла. В свою жизнь — в частности. В переписанной реальности ситуация сложилась так, что у меня было ещё больше свободы, чем в Стивенс-Пойнте. Ключевым изменением является то, что у матери была работа, вынуждающая её приходить поздно вечером.
Из-за этого, следуя эффекту бабочки, отношения в семье строились иначе, что повлияло и на личность в целом. И если для Джима всё было практически как прежде, то Молли...
— Как у тебя дела в школе, Феликс?
Из интересных особенностей города: люди часто носили на голове мини-зонтики. Маман такой снимала всегда после работы, как вот сейчас. Дождь в Реинвелле был настолько частым и длительным, что местное общество адаптировалось к этому и имело отдельный специфический головной аксессуар. У меня самого такой был, только носить я его не собирался, конечно.
— Всё хорошо.
— Моя умничка, — потрепала меня по голове усталая маман. Она не сомневалась в моих словах. — Тебе приготовить что-нибудь?
— Я уже поел.
— Тогда я пойду приму ванну, — довольно пробормотала блондинка, лениво направившись в означенную ванную. — Спокойной ночи, милый.
В эмоциях читалась тотальная усталость, лёгкая апатия, ненависть, видимо, к работе и ещё целый клубок эмоций человека, который терпеть не может свою работу.
Прямо говоря, это было буквально всё наше взаимодействие за вечер. Если раньше Молли страдала лёгкой формой гиперопеки, то теперь ей наоборот стало, в сущности, плевать на то, что у меня там в жизни происходит. Лишь бы хорошо учился, был обут, одет, накормлен, не кричал и не смеялся как конченый псих. Всё остальное — сугубо ситуативно.
Наблюдая за уходящий женщиной, совсем как Гаррик почесал голову.
