— И что нам теперь делать с этим сообщением в Маяке? — спросил Найлус.
— Вопрос, конечно, интересен своей многозначностью. — я переступил с ноги на ногу, но остался стоять. — Ты-то как тут отметился?
— Просто. И, как теперь, после разговора с тобой, понимаю — глупо. Держали меня в Корпусе за слишком молодого и потому, вероятно, неопытного Спектра. С твоим исчезновением такое отношение только усилилось и упрочилось. Вот и послали куда подальше. Заставили войти в контакт с Альянсом, чиновники которого впечатлились, а точнее — испугались. Поскольку там, в штабных и руководящих структурах Альянса, никто ничего в деталях этого "дела" не смыслит, то, — Найлус взглянул повнимательнее на собеседника, — мне отдали некое письменное, составленное в срочном порядке распоряжение. По нему я должен был прибыть на фрегат "Нормандия" и отправиться на Иден-Прайм для изъятия маяка. О том, какой беспорядок царит на этом корабле, я узнал только по прибытии на борт. Все мои обращения с требованием предоставить другой корабль остались без внимания и без любой реакции со стороны Командования ВКС Альянса и, соответственно, Совета.
— Да уж, — согласился я. — Традиция — "Спектр сам добывает себе средства передвижения" — во всей красе.
— И я о том же, — подтвердил Крайк. — Когда корабль стал приближаться к Иден-Прайму, я потребовал связь с Советом, поскольку понял, что выполняемая мной миссия может закончиться полным провалом. Тогда — получил возможность пообщаться не с Андерсоном, а с его заместителем — коммандером Шепардом. Впрочем, ради справедливости отмечу, что Андерсон при разговоре присутствовал. В результате я был лишён всякой связи и заперт здесь. Мне пояснили, что поскольку корабль не является официально переданным в распоряжение Корпуса Спектров, я на этом борту — простой пассажир. Потому не могу ничего требовать. Кроме туалета и рукомойника, а также — питания. Хоть это мне было предоставлено и предоставлялось исправно. А потом события стали развиваться с такой скоростью, что результатом стало обрушение "креветки" на Иден-Прайм. Со всеми последствиями. Я пока сидел тут, мало слышал и потому мало знаю, но из того, что я понял, я сделал только один вывод: мы — на пороге большой войны.
— Ты прав, Найлус. Это действительно так, — подтвердил я.
— И ты... — несмело продолжил Крайк.
— Хочешь спросить, буду ли я помогать нормандовцам? — я смерил своего ученика долгим взглядом. — Да, буду, Найлус. Буду. Потому что именно человек по имени Джон и по фамилии Шепард, британец, землянин вытащил мою душу из хаскоподобной оболочки. Оттуда, где она была практически полностью лишена возможности руководить моим телом. Моим телом, Найлус, руководил Жнец и я понимаю, что Карин Чаквас мастерски, сверхпрофессионально осуществила сложнейшее комплексное оперативное медицинское вмешательство. Удалив из моего тела несколько килограммов всяческих имплантатов, которые можно также называть "вкладками", "закладками", "сторожами" — как угодно. Если она согласится, то и моё лицо со временем приобретёт более пристойный вид. Если мою душу спас человек-землянин, и моё тело вернула под моё управление человек-землянка, то почему я должен отказать в помощи землянам, людям?! В своей помощи, как турианца, которому вернули его личность, сделали хозяином своей судьбы.
— Кстати, о судьбе, Сарен, — сказал Крайк.
— А о судьбе могу сказать только одно, — ответил я. — Точнее — повторить. Впереди, Найлус, война со Жнецами. Вот с такими вот кораблями, полумашинами, если уточнить. И потому я буду воевать с ними. Воевать здесь, на борту этого корабля.
— Совет... — попытался не то отметить, не то возразить Найлус.
— Совет довёл Галактику до войны, — отчеканил я. — Если бы не мастерство Шепарда, не мастерство нормандовцев, Найлус, Жнец атаковал бы сначала "Нормандию", а потом — Иден-Прайм. Он бы мстил за свою "расшифровку". Но — мстил бы крайне жестоко и эффективно. А потом он вызвал бы своих клонов — такие же корабли. И ты сам прекрасно, надеюсь, теперь понимаешь, что против такого количества Жнецов у нынешних ВКС Цитадели и ВКС любой нынешней расы, — чуть громче сказал Сарен, — не найдётся сейчас достаточного количества соразмерных кораблей. Способных хоть как-то потягаться в вооружённости и скорости хотя бы с двумя-тремя такими Жнецами. Если бы не Шепард, если бы не Андерсон, Найлус, нас бы ждала немедленная Жатва. И никакой Совет Цитадели не смог бы ничего сделать. Эти чиновники, погрязшие в междоусобных противоречиях и разборках, не смогли бы вовремя отреагировать ни на что!
— А Корпус? — отметил Крайк.
— Корпус требует решений, Корпус требует приказов, а если развернётся война... вот так сразу развернётся... Корпус окажется в информационном вакууме. Советники не смогут руководить Корпусом, прежде всего его действиями эффективно. Их этому не учили и они сами этому не учились. Потому каждая раса будет вынуждена противостоять нашествию Жнецов в почти полном одиночестве. — ответил я. — Одно дело — тычками указок распихивать одиночек-Спектров на индивидуальные задания в разные районы исследованной части Галактики. Совсем, Найлус, другое дело — системно организовывать защиту Галактики от внегалактического врага. Отличающегося столь явной мощью и опытностью.
— Жёстко, — резюмировал Найлус.
— Нет, Крайк, — парировал Артериус. — Это — мягко! Жёстко — означает прежде всего то, что мы с тобой должны будем помочь нормандовцам.
— Мы... Ты имеешь в виду меня и себя? — совершенно искренне изумился Найлус.
— Да, Крайк, — подтвердил я. — Меня и тебя. Мы с тобой — воины. Мы с тобой — турианцы. И мы с тобой — Спектры. Так уж произошло, что я увиделся с тобой на борту "Нормандии". Но и из этого факта необходимо извлечь максимум пользы. Это — военный корабль, разведывательный корабль, фрегат. И на его борту должны остаться только воины.
— Та азари... матриарх, — напомнил Крайк.
— Бенезия Т'Сони на борту "Нормандии" не останется, — уточнил Артериус. — Я слышал часть разговоров её и Чаквас. У пожилой азари есть желание восстановить взаимоотношения, а точнее — контакт — с дочерью и этим она собирается заняться вплотную. Реализация таких планов не позволит старшей Т'Сони остаться на борту "Нормандии", Крайк. Это — точно.
— И... — несмело продолжил младший Спектр.
— Полагаю, что о появлении на борту протеанина ты знаешь, — не вопросительно, а утвердительно сказал Артериус.
— В курсе, — подтвердил Крайк. — Я изумлён, но об этом мне сообщили, когда приносили в очередной раз еду на сутки. Так что в самой полной информационной изоляции, так сказать, максимальной, меня, к счастью, не держат, — сказал младший Спектр. — И...
— Появление протеанина на борту фрегата отменяет любые притязания Советников Цитадели на Маяк. — я осторожно повернул голову вправо, влево, вернул в прежнее положение. — Эта троица Маяк — не получит. У него уже есть хозяин. Принадлежащий к расе-строителю маяка. Соответственно твоё задание — тоже отменяется. Силой внешних, независимых от воли Советников обстоятельств. Чистый форс-мажор, — успокаиваясь, заметил я.
— Может быть, Сарен, — произнёс Крайк. — А как с притязаниями на маяк Жнеца?
— Здесь, согласен, сложнее. Но вряд ли нормандовцы или иден-праймовцы отдадут Маяк Жнецу. Даже если этот Жнец и называет себя "Властелином", — отметил старший Спектр.
— Тоже верно, — подумав, подтвердил Крайк. — Обсудим?
— Обсудим. — кивнул я. — Давай присядем. Обсуждение будет долгим и сложным.
Глава 18 Бенезия и Карин. Общение. (от лица Чаквас)
Бенезия едва дотерпела до момента, когда Шепард уснул, а я вернулась к своему рабочему столу в той выгородке, какую я считала своим кабинетом.
Я не удивилась тихому и быстрому появлению рядом с собой матриарха азари. Взглянув на индикаторы состояния, выделив взглядом "синусоиды", описывавшие состояние здоровья Шепарда, я закрыла заполненную "форматку" на экране рабочего ноутбука и бесшумно встала, поворачиваясь к Бенезии.
— Вы правы, Карин, — сказала Бенезия почти свистящим шёпотом, стараясь говорить максимально тихо. — Я просто сгораю от нетерпения увидеть Джона Шепарда. Я понимаю, что он крайне утомлён, что он спит. И очень боюсь...
— Вы его не разбудите, Бенезия, — тихо сказала я. — Он спит крепко и сейчас, поскольку он действительно крайне утомлён, он спит особенно крепко. Я ему дала отвар, который обеспечит ему глубокий сон. Идёмте.
Вдвоём мы осторожно отодвинули в сторону полотнище ширмы и вошли в выгородку, где на кровати лежал спящий Шепард.
Остановившаяся в двух шагах от ложа матриарх смотрела на лицо старпома, с каждой секундой всё больше убеждаясь в том, что врач права: он крайне утомлён, он крепко спит без всяких сновидений, спит, сохраняя полную неподвижность. Он действительно отдыхает. Наверное, отвар, который дала ему Карин, действительно позволил Шепарду уснуть максимально крепко и глубоко, расслабиться, он поможет ему отдохнуть и восстановить силы.
Я проверяла показания индикаторов на надкроватной приборной деке, регулировала положение ползунков переключателей, взглядывала на свой инструментрон. Изредка я поглядывала на замершую у кровати Бенезию и понимала, что отношение матриарха азари к Шепарду уже вышло далеко за пределы обычной приязни одного разумного органика к другому.
Матриарх следом за мной тихо вышла из "выгородки". Азари помогла мне поставить полотнище ширмы на место, после чего села в свободное кресло, стоявшее рядом с рабочим столом врача Медотсека.
Пока я заполняла на экране страницы журнала и несколько медицинских "форматок", Бенезия молчала, опустив взгляд вниз и наклонив голову вперёд. Её плечи опустились, пальцы рук, лежавших на коленях, теребили платье.
— Вы правы, Карин, — тихо произнесла матриарх. — Я... я влюбилась в него. И... не знаю, как теперь мне быть... Это так неожиданно... Я никогда бы не подумала, что мне ещё будет дано полюбить так... Я боюсь... очень боюсь его отказа, — она взглядом, брошенным исподлобья, указала на выгородку, где находился Шепард. — Я... я бы очень хотела прожить с ним рядом... и вместе... остаток своих дней. Теперь я этого очень бы хотела... И знаю, что это моё желание... может быть... не взаимным. Он имеет все права и все возможности мне отказать...
— У Шепарда... есть любимая девушка, — тихо сказала Карин, включая второй ноутбук и разворачивая его экран к матриарху. — Её зовут Дэйна. Она провожала его на станцию "Арктур". И, насколько я поняла, она будет ждать его... Она его уже ждёт. Я это чувствую.
Бенезия молча просмотрела показанные ей снимки, кивнула:
— Понимаю, — она помолчала, снова опуская голову. — Если она будет его ждать... То я... тоже буду. Мне жаль, что в предстоящей войне... такие как Шепард, снова будут вынуждены выходить вперёд, чтобы защитить тех, кто оказался не готов к противостоянию. Он... будет рисковать... и я должна ему помочь. Он... достоин, чтобы его любили очень многие разумные, Карин. Мне известно...
— Да, вы правы, Бенезия, — очень тихо ответила, продолжая невысказанную до конца собеседницей мысль, Чаквас. — Я... люблю его и он... я знаю это совершенно точно и чётко... не только по праву женщины... любит меня. Я не знаю, как ему это удаётся, как именно он это делает, но он... любит меня так, что я остаюсь свободной, вольной, я сохраняю право выбора, право поступать по своему разумению...
— Андерсон...
— Да. Сейчас... он мне ближе, чем Шепард, — подтвердила я. — И я знаю, что Джон не будет мешать моим взаимоотношениям с Дэвидом. Он знает о том, что я выбрала в спутники жизни Андерсона и он... как это принято у очень хороших, цельных людей, отошёл в сторону. Я знаю, что он по-прежнему меня любит и, полагаю, что он знает, что я по-прежнему люблю его. Хотя, конечно же, глубже, острее, сильнее я люблю всё же Дэвида, — врач убрала с экрана инструментрона снимки, на которых была запечатлена Дэйна. — Благодаря его любви, деятельной, реальной любви, мы выстояли в противостоянии со Жнецом. Он любит всех нормандовцев. Без исключения, — твёрдо и по-прежнему тихо сказала Чаквас. — По-разному, конечно, любит, но — любит по-особому. Для него экипаж фрегата — семья. Ему... верят. Его — поддерживают.
— Ему... сложно, — тихо сказала матриарх.
— Очень сложно, — подтвердила я. — Он сейчас одновременно занимает должность старшего помощника командира корабля и командира группы высадки, — я помолчала, перебирая на экране инструментрона папки с файлами. — Две таких должности для одного человека — это очень много. Очень, — повторила я. — Не каждый человек готов надлежаще выполнять все обязанности и правильно пользоваться правами, предоставляемыми ему этими двумя должностями. Наш рейс сюда, на Иден-Прайм, можно сказать даже — не рейс, а боевой поход, осуществлялся поначалу в обстановке, которую даже я, медик, охарактеризовала бы как "полный беспорядок". И сейчас, обдумывая происшедшее, Бенезия...
— Просто — Бена, Карин. И для краткости, и для удобства, — тихо сказала матриарх.
— Хорошо. Тогда зовите меня тоже просто — Рина, — одними губами усмехнулась по-доброму я, поймав согласный кивок и тёплый взгляд поднявшей голову азари. — И сейчас я полагаю, что не Жнец, а наш корабль, наша "Нормандия" лежала бы на поверхности Иден-Прайма и горела бы, и взрывалась, подвергаемая практически непрерывному обстрелу со стороны Жнеца, если бы на борту не появился Шепард, — продолжила я. — Раненых и травмированных, погибших было бы тогда, в его отсутствие, очень много... Разведкорабли фрегат-класса не рассчитаны на противостояние с дредноутами, которым далеко не всегда могут эффективно противостоять даже несколько крейсеров. А тут — не дредноут, тут — супердредноут, а я бы сказала — сверхдредноут. И мне представляется, что Жнец не удовлетворился бы победой над прибывшей к планете "Нормандией". Он бы вполне, как я понимаю, ожидаемо, атаковал бы Иден-Прайм. Паника на планете была бы — колоссальная. А разрушения — огромными. Учитывая то, что Жнец с лёгкостью блокировал связь на всём Идене, можно также утверждать, что обычного сигнала бедствия никто бы из разумных — и не только людей — послать не смог... В такие моменты мало кто из людей смог бы сохранить холодный рассудок и твёрдость руки. Если бы не та работа, которую провёл Джон с экипажем и командой фрегата... Почти все нормандовцы были бы убиты или, по самой меньшей мере — тяжело ранены с перспективой очень скорой и практически — неотвратимой гибели. А корабль — лишён был бы всякой возможности не только сопротивляться, но и даже просто взлететь с поверхности планеты. Жатва, как я сейчас понимаю, началась бы быстро. И могло сложиться так, что именно нас, экипаж и команду фрегата "Нормандия" называли бы потом инициаторами и зачинщиками очередной войны со Жнецами. Которая, кстати, могла бы окончиться очень быстро нашим, разумных органиков, полным поражением. По той простой и очень горькой причине, что мы оказались бы к ней совершенно не готовы. — я с минуту молчала, затем продолжила говорить так же тихо. — Сейчас, когда Жнец повержен, когда он, хочется в это верить, надёжно обездвижен, можно надеяться на то, что Жатва не будет начата очень быстро. Можно надеяться, что у нас, разумных органиков, населяющих эту Галактику, будет хотя бы несколько месяцев, вряд ли — лет, на то, чтобы подготовиться к противостоянию со Жнецами. А тогда, когда мы только уходили от "Арктура"... я и сама мало знала, на что способен Шепард. Его появление на корабле в сопровождении командира Андерсона... было незаметным и в то же время, как я сейчас понимаю, очень быстрым. А уж о быстроте, с какой он освоился... сейчас, уверена, можно слагать легенды.
