Птенцы Бедвира

Ноги старика, уже приподнявшиеся над полом, проехавшимися подошвами чиркнули по каменным плитам, а старик грохнулся так, будто неожиданно споткнулся. Со стоном приподнявшись на локте, старик с ненавистью взглянул на принца.

— Ты не маг! Не маг! Ты не должен!

К нему подбежали воины и уткнули в его грудь копья, с трудом стараясь не смотреть на принца Стиану, в то же время пряча восторг и страх перед ним.

— Не сметь говорить с его высочеством неуважительно! — сорвалось с языка Кахира.

А принц Стиана, держа за руку и таща за собой Сиджи, быстро подошёл к ним и склонился над стариком.

— Я не маг. А вот кто ты такой, неплохо бы поскорее разобраться.

— Это он вызвал саранчу, — сумрачно сказал Клемент. — Он заставил поборников открыть ей городские ворота, а потом и ворота в королевское поместье.

— Мы считали об этом с Бедвира, — объяснил Лукас. — Этот Сичлэйнн оставил на нём свой магический след. Очень был небрежен с магией, пока воскрешал Бедвира. И теперь мы знаем всё.

Усевшийся на полу, словно поддерживаемый копьями, старик завизжал так, что едва не сорвал голос. Присутствующие с трудом различили слова в этом диком визге:

— Вы ничего не знаете!! Ничего-о!

— Почему же? — мирно сказал Морган, дождавшись, когда тот замолкнет. — Может, и не всё, но главное знаем. Это ты предложил главам поборников сменить короля на более слабого правителя. Ты организовал явление саранчи. Ты задумал убить принца Стиану.

Старик уже только выл, не в силах сказать ни слова.

А Орния добавила:

— И ты сжёг рукопись, в которой сказано, как навсегда уничтожить саранчу, как снести её с лица земли.

Маги Ланти и Ниул охнули при этом известии.

Но девушка всё так же спокойно продолжила:

— Но перед тем, как её сжечь, ты прочитал эту рукопись! И её прочитал вместе с тобой Бедвир! Так что мы теперь знаем, что надо сделать, чтобы саранча никогда и нигде больше не появлялась: ни в нашем королевстве, ни где бы то ни было ещё!

Визжащего и плачущего от злобы старика-некромага воины скрутили и потащили из подвала. Принц им вдогонку велел посадить его в подземелье, окружённое магической защитой. И только затем обернулся к Орнии. В помещении стало тихо.

Она постояла немного, и Риннон, чуть сама не заплакавшая, видела, как глаза принцессы наполняются слезами. Первым не выдержал Стиана — побежал к младшей сестре, чтобы обнять её. Но долго не обнимались.

— Пора заняться вашим Бедвиром, — сказал Стиана, отстраняя сестру. — Он правда жив?

— Правда, — подтвердил Клемент, уже сидевший перед тёмным магом на корточках. — Он дышит, но не может прийти в себя. Сердце не задето, но кровь продолжает идти.

Принц присел рядом с ним, мельком оглянувшись на Сиджи, который безмятежно стоял среди взрослых магов.

— Ну что ж, — сказал Стиана. — Посмотрим.

И через минуту принц принялся произносить магические заклинания, заживляющие прОклятые раны, не обращая внимания на остолбеневших присутствующих. Лишь Риннон подошла к Орнии, внимательно наблюдавшей за его действиями, и прошептала:

— Это... Королевская звезда?

— Да. Она помогает видеть истину и временно дарует целительские способности королевской семье.

— Но почему король...

— Всё просто. Королевскую звезду может разбудить только очень сильный член королевской семьи. Отец слаб. Деклан, наш средний брат, — тоже. Поэтому я сказала Сиджи, чтобы он напомнил моему старшему брату о звезде.

Вот теперь Риннон пристальнее всмотрелась в мальчишку-мага и увидела едва заметную нить между Сиджи и принцем Стианой: принц собирать силы не умел. Зато умел мальчишка-маг. Вот как это происходит... Сиджи и в самом деле нет шестнадцати. Несмотря на то что он тёмный маг, он легко мог собирать магию вообще. Чем и воспользовался принц.

— А ты? — тихонько спросила Риннон. — Ты могла бы воспользоваться звездой?

— Вряд ли, — улыбнулась Орния, наблюдая, как Стиана снимает проклятие с раны Бедвира. — Я сильная. Но, чтобы разбудить Королевскую звезду, надо быть ещё сильнее. Таким, как Стиана.

Риннон кивнула и замолчала, глядя, как сноровисто принц Стиана исцеляет рану тёмного мага, и каким он попал сам на остров с маяком. И всё равно сильный... А потом осторожно подошла к Сиджи и на всякий случай стала передавать ему свои силы, размышляя о том, как многое их всех ещё ждёт в этой страшной истории с саранчой.

Глава двадцать пятая

Когда Бедвир очнулся, первым, кто взял его под своё крылышко, оказался его бывший друг — Ганикси. Пока старик Сичлэйнн нападал на молодых магов с целью прорваться к лежавшему на полу Бедвиру и убить его, Ганикси прятался в тени, собирая все силы, какие только мог, и предполагая внезапно обрушить их на некромага.

Появление принца Стианы подтвердило слова Орнии о старшем брате, что тот жив. Теперь Ганикси с полным доверием отнёсся даже к неожиданным магическим умениям принца, помня нечто смутное, связанное с королевской тайной и магией.

Вместе с Ланти и Ниулом военный маг принялся вливать силы в тело Бедвира, благо рана теперь пропала, исцелённая Стианой. Правда, были моменты, когда Ганикси сомневался, что обычная магия пойдёт Бедвиру на пользу. Тем не менее, тёмный маг сумел встать на ноги и сам принялся за своё исцеление.

В поход на саранчу пришлось взять всех юных магов: Ниул оказался прав в своём предположении, что в королевстве дети с тёмным даром появились не зря.

Но что больше всего поразило тех, кто постепенно узнавал от Бедвира о содержании рукописи, так это следующее: понадобились поборники! От главы храма до последнего младшего мага-поборника! То есть рядовых поборников, не магов, брать не стали. Разве что добровольно и даже без разрешения пошёл в новый поход Кахир. А остальных поборников выгнали из храма, собрали из подвалов — тех, кого недавно выкидывали из дворца, и чуть ли не покорным стадом погнали к ближайшей деревне.

Когда глава храма возмутился, что с ними так грубо обращаются, и попытался пригрозить магической карой, пред ним предстал принц Стиана. Он не сказал ни слова, только безразлично смотрел в глаза главе-храмовнику. Долго тот не сумел надменно взирать в ответ. Отвёл глаза и, опустив голову, присоединился к своим подчинённым.

Кажется, только Риннон услышала безнадёжный шёпот уходящего орденца:

— Королевская звезда...

Принц Стиана смотрел орденцу вслед, брезгливо скривив губы.

Первыми с территории королевского дворца бросились к деревне все, кто был на лошадях. Вели всадников те из воинов, кто проследил, в какую сторону повернула колонна мрачных повелителей саранчи, и маршал Эинри.

Всадники взяли к себе на седло тёмных магов и их сопровождающих. Принц Стиана подстёгивал данного ему коня, мчась наравне с тем, знающим, куда ушёл враг.

Ещё до того, как выехать из королевского поместья, принц наконец откинул с головы капюшон — и воины встретили явление живого и невредимого (разве что ещё не все порезы на лице зажили) наследника ликующим приветствием. Как магам, при виде него открывшим рты, так и простым воинам — никому не надо было доказывать, что перед ними принц Стиана: все разом увидели в его грязных, взлохмаченных волосах тонкий обруч с крохотным, но ярко сиявшим камнем.

Легенду о Королевской звезде многие слышали именно как легенду о камне, который приходит на помощь венценосной семье во дни горестей. И принц Стиана своим появлением из небытия был подтверждением тому. А уж его привычки и ухватки, пока он командовал, что кому и как делать, узнали мгновенно... Риннон ещё подумала, слабо усмехаясь: "Если б он переоделся в свою обычную, богатую одежду — поверили бы ему?"

Следом за всадниками, стараясь не отставать, ехали лёгкие повозки на две лошади. На одной из них несколько магов-стихийников лихорадочно готовили зелье Вольный глаз, которое юные тёмные маги произнесёнными заклинаниями должны превратить в защиту против саранчи. Всадники в зелье не нуждались: они уже все побывали в боях против нечисти — и все были защищены от неё зельем ещё раньше. Новое готовили для поборников, которые — кто пешим, кто конным — следовали за основным отрядом к той самой ближайшей деревне.

Риннон сидела за спиной отца и время от времени оборачивалась посмотреть на смутно белеющие, едва заметно в рассветной мгле шевелящиеся пятна. Иногда ловила себя на мысли, что ей жаль поборников, которых гнали к деревне в основном пешими. Но спохватывалась и жёстко напоминала себе: эти, жалеемые ею, её же и не пожалели, когда привязывали к древу смерти. И забывала о них, поглощённая мыслями о том, что должно произойти вскоре.

Порой она забывалась в этой яростной скачке, и какое-то горестное чувство охватывало её душу, пока она вдруг со слезами не вспоминала, что она, несмотря на страшное прошлое, крепко, чтобы не упасть, держится за своего отца, который сразу, безоговорочно поверил ей, принял её. И тогда успокаивалась, готовилась к тому, что ждало их у той деревни.

А порой задумывалась над странными вопросами. Орния уже рассказала ей о том, о чём и сама раньше не знала, и о чём, естественно, помалкивал Бедвир... Значит, Бедвир и ранее знал, что проделывает тот крысёныш — Сичлэйнн? Тогда почему тёмный маг не предупредил всех заранее о нашествии саранчи и её повелителей? А если не знал — почему? Ведь связь между магом-пиратом и Бедвиром оставалась! Девушка не понимала.

Но вопрос пролетал мимо, потому что загадки прошлого могли подождать, а будущее слишком быстро превращалось в настоящее.

В той же смутной предрассветной мгле впереди что-то туманно замерцало, словно магические рыбки Сиджи в его заклинаниях. Не будь утреннего тумана, Риннон сразу бы догадалась — горит деревня. Саранча и её повелители начали с привычного им: чтобы не вламываться в дома в поисках жертв, жилища просто поджигали.

Как только огни стали ярче, большинство всадников поумерили бег своих лошадей, но несколько человек из скачущих впереди, наоборот, прибавили скорости.

Риннон уже знала — это Бедвир и юные маги. Им необходимо быстро приготовить привычную защиту, которая не будет выпускать с крестьянского двора саранчу, оставляя свободным выход и вход для людей.

Едва она вспомнила о том, как маршал Эинри пришпорил свою лошадь. Он не забывал, что и дочь должна принять участие в защитном ритуале. Отказать — и не подумал, уже зная, что пентаграмма будет расчерчена подальше от адских тварей. Следовательно, дочери ничем это участие не грозит.

Правда, странно для него одетая — в многослойные юбки и в две камизы-рубашки, примятые грубой безрукавкой, Риннон помалкивала, что готова принять участие не только в создании защиты.

Деревня, как и многие, подобные ей, располагалась по берегам небольшой речушки, которую можно в любом месте перейти вброд. И речушка эта была довольно овражной. Приземистые домишки горбились, облепляя образованные оврагами небольшие холмы. На склонах тех же холмов рядками теснились кое-как возделанные огороды. Всё это виднелось как на ладони с довольно высокого холма, с которого к деревне стекала целая армия воинов и поборников.

Но маги оказались первыми. Риннон, выглядывающей из-за спины отца почудилось, что Бедвир, сидевший за военным магом Ганикси (пояснила Орния), и юные маги спешивались чуть ли не на ходу лошадей. Так что девушка немедленно затрясла отца за бока колета, требуя отпустить её с лошади.

Насчёт защиты ей сказали кратко. Но, приблизившись к тёмным магам, склонившимся над поверхностью достаточно ровного песчаного берега неподалёку от первого домишки, в первую очередь Риннон побежала вокруг них, расставляя магические светильники и одновременно поглядывая на появлявшийся на песке рисунок. Когда обежала всех, сообразила, какую именно пентаграмму они вычерчивают. Быстро бросилась на колени рядом с Сиджи, помогая ему дочерчивать то, что он начинал. А он снова выписывал новые знаки и символы так стремительно, что благодарно взглянул на помощницу лишь раз и снова уткнулся в изображение пентаграммы, которая возникала буквально в мгновения: тёмным помогали и маги-стихийники, которые знали её, но наполнение силой оставляли Бедвиру.

Мешало лишь одно, заставляя судорожно вздрагивать и наполняя сердца страхом: в деревне кричали от боли и ужаса, перекликались в надежде спрятаться и спастись; но почти все человеческие крики давил пронзительный вопль саранчи... Но вот Бедвир выпрямился и кивком разогнал всех подальше от пентаграммы. Впервые Риннон увидела, как он резким движением полоснул ножом по своей ладони и отжал закапавшую кровь в пределах пентаграммы.

Сгрудившиеся за его спиной воины отчаянно закричали. Им был дан приказ: как только тёмный маг вольёт в пентаграмму свою кровь, они должны будут сообщить об этом, и оставшиеся наверху холма пошлют поборников встать вокруг этой деревеньки.

Кровь Бедвира, быстро пропитавшая песок с пентаграммой, заворожила Риннон: она видела, что происходит над пентаграммой, и мощь ритуала просто ужасала её.

Тем временем юные маги, вставшие на ноги, как и старшие, пристально смотрели на крестьянское поселение, а потом огляделись, и Лукас закричал:

— Бедвир! Можно бежать! Орния!

— Знаю! — откликнулась девушка и бросила взгляд на Риннон. — Риннон! Нужен чёрный дым! Чёрный огонь!

Бедвир почему-то не тронулся с места, а стоял, продолжая сжимать кулак, чтобы кровь не останавливалась. Пробежавший было несколько шагов в сторону деревни, остановился Клемент.

— Бедвир, зачем ты это делаешь?! Ловушка уже работает!

— Кровь тёмного мага сотворит из этой саранчи обычную тварь! — откричался в ответ Бедвир. — Ещё немного крови — и мы можем убивать саранчу и её повелителей, как тех, что уничтожали в городе!

Риннон поначалу не поняла, но потом вспомнила, что в спешке рассказала ей Орния: в тронном зале королевского дворца была необычная саранча! Её повелители предупредили, что смерть такой твари может трагически отразиться на жизнях тех живых, кто рядом. Значит, Бедвир совершает ещё один ритуал над пентаграммой, чтобы саранча стала подвластной не только магической защите, но и обычному оружию?!

Тогда вперёд! Явив из складок юбки на свет собственное оружие, Риннон воинственно завизжала и кинулась следом за воинами и магами, краем глаза наблюдая, как продолжает катиться со склона холма чёрно-белая волна людей, как её белая часть разом у околицы крестьянского поселения раздваивается, огибая деревню и окружая её белым поясом.

А люди в чёрной по утренним сумеркам одежде сплачивались в плотный треугольник — в клюве которого и встали добежавшие юные маги. Орния — впереди. Едва не запоздав, Риннон встала чуть позади: только они две могли создавать чёрный дым, уничтожающий саранчу. Юноши спешили по бокам клюва, охраняя обеих.

Девушки переступили через сломанную изгородь. Бедвир не нужен — их теперь два мага, которые могли подкреплять силой друг друга, если что. Избирательный чёрный огонь рванул с ладоней обеих, когда они начали шагать по ухабистой дороге между двумя неровными улочками деревеньки. Каждая поливала им свою сторону с домишками, в то время как остальные маги, тёмные и стихийники, гасили огонь пожаров. Воины шли за ними, готовые в любой момент дать отпор той твари, что сумеет избежать погибели под выжигающим чёрным огнём.