Вот наконец последний работник станции "Дзетта" поднялся на борт и стыковочный люк закрылся. Панин стал уводить осмотренных Аркуловым людей, чтобы разместить их по каютам, и Денис, по сигналу Самсонова, переключился на камеру, показывавшую капитанский мостик.
Генерал стоял к камере спиной, глядя на экран связи, с которого смотрела, не мигая, мохнатая морда Беты. Слева, на одном из дисплеев, было видно, что "Зубр" запятнан наводящей системой "Русского орла".
— Энценор, капитан! — приказным тоном потребовал Бета. — Или я через десять секунд выпускаю торпеды.
— Старший помощник, открыть контейнер с энценором! — приказал генерал застывшему рядом Беркутову.
— Пять секунд, — продолжал Бета. — Четыре...
— Катюша, — поднеся браслет к губам, произнёс полковник, и следом назвал цифры, в которых Денис с изумлением узнал номер личного юнифона секретарши Марека.
"Катя... с Беркутовым?!" — мысль неприятно кольнула, но тут же ушла — удивляться любовным похождениям полковника было не время. Денис замер, ожидая развязки.
— Благодарю, капитан, — Бета улыбнулся, и лазерный прицел отпустил "Зубра".
Денис подумал, что, наверное, зря волновался. После выхода из гипердрайва ему без конца мерещились обманы, заговоры, притворство, что, с точки зрения стороннего наблюдателя, уже смахивало на нервное расстройство, однако Денис, никогда не страдавший такого рода заболеваниями, честно пытался в личной беседе донести свои ощущения до генерала, но тот, выслушав путаные объяснения, типа: "Аркулов слишком мало двигается" или "ЧДФ не так посмотрел", велел "отставить пустые подозрения, сосредоточиться на своих прямых обязанностях, действовать по плану и не морочить людям голову".
— Головы... Что они делали с их головами? — пробормотал Денис, глядя на испачканный кровью бритый череп Лихарева, вплывшего вместе с Кривочуком на капитанский мостик. У доктора крови не было, но Денис вспомнил, что видел её чуть ли не у всех других работников станции.
— Черепа сверлили, — уверенно сказала Майя.
Самсонов на экране резко повернулся к вошедшим, отчего имевшего мало опыта пребывания в невесомости генерала мотнуло, кинув на переборку, Беркутов вдруг вытянулся навстречу Лихареву, и тут оглушительно взревела сирена — кто-то нажал тревожную кнопку.
Сердце Дениса ухнуло куда-то вниз, он рванулся из "норы", разливаясь потоками посылов, стараясь максимально расшириться, накрыть чужую сеть, всосаться в неё и вперёд, вперёд, вперёд, быстрее, ещё быстрее, чем на тренировках, всё дальше и дальше, во все стороны, расползтись, разлиться, проникнуть во все щели, впитаться, внедриться в чужой клёкот, рассекая ткань телепатического обмена, путая мысли, нарушая старые связи и освобождая ментальное поле для создания новых, подготовленных Майей и использующих саму природу дзеттоидов. Денис уже чувствовал кипение её воли, наводняющей через открытые им шлюзы чужую сеть, воли чистого, сильного обитателя Дзетты, без примеси человеческого. Этой волей Майя растила опорный каркас и одновременно тюрьму для коллективного разума тварей, задавала и пролагала жёсткие рамки-каналы, по которым сейчас же польются мощные человеческие посылы Аркулова и заставят всех ЧДФ "смотреть на него".
Наступал черёд отца в этой стремительной, тройной атаке на разум тварей, и выполнивший свою часть работы Денис освободил дорогу в ожидании могучей волны, сметающей шипение и клёкот тварей и несущей вместо них упорядоченные управляющие команды. Приближалась последняя, "верхняя", как называли они её на тренировках, стадия ментального захвата, и он сосредоточился, чтобы мгновенно бросить все силы на поддержку отца, если вдруг что-то пойдёт не так. Денис так и не смог до конца поверить, что гиперпереход прошёл для Аркулова без последствий, и теперь с напряжением ждал его выхода. Пусть сын не столь велик и талантлив, как отец, но он — плоть от плоти его, и сейчас, больше чем когда-либо Денис это чувствовал и был готов за это чувство сражаться.
"Давай, папа! — Он замер, ощутив, как костенеет Майина паутина каналов, чтобы выдержать цунами посылов Аркулова. — Давай..."
Ударило неожиданно и сильно, так сильно, что Денис задохнулся, в глазах потемнело, голова загудела чугунным колоколом, а может быть, это был рёв всё ещё воющей корабельной сирены. "Отец?" — позвал он сквозь нарастающую дурноту, но Аркулов не ответил, и Денис понял, что его нет, просто вообще нет в ментальном поле, которое почему-то вдруг оказалось уже заполненным, но отнюдь не посылами отца.
"Майя?!"
"Смотри на меня!" — она рассмеялась, и сквозь знакомый человеческий взгляд вдруг проступили жёлтые немигающие глаза.
Мощный ледяной напор Майиной ментальной атаки смял воздух, словно тонкий пластилат, но Денис увернулся и, сбросив наваждение, ударил в ответ.
Резко стих вой тревожной сирены и в неожиданной тишине Денис вдруг словно услышал Аркулова. Не посыл, а обычный шёпот, немыслимым образом просочившийся сквозь корабельные переборки, неразборчивый: то ли "Спасти!", то ли "Прости!" или "Расти!", но живой и близкий — настоящий голос отца.
Часть II. Война в транспорте
Глава 1
Сад был страшным: деревья в нём жили ненормальной — тёмной и животной — жизнью, их кроны колыхались не от ветра, а от того, что стволы двигались, то утолщаясь, то вытягиваясь, ветви непрестанно меняли форму, а вместо листьев клубилось нечто, похожее на плотные жирные тучи. Корни вылезали из земли, бугрясь и пересекаясь, то подтягивая стволы к земле, то, наоборот, ослабляя хватку: сад будто танцевал, тяжело и мрачно, но строго в заданном ритме, который спускался сверху. В воздухе, над кронами, Денис чувствовал присутствие кого-то... птицы?.. чьи... крылья?.. и порождали управляющий ветер — враждебный, нечеловеческий, стремящийся погубить чужака.
Бешеный порыв ударил ледяным кулаком, опрокинув Дениса на спину. Ветер пригнул кроны и сквозь клубящееся марево проступили очертания огромной, мохнатой совы с жёлтым немигающим взглядом.
"Смотри на меня!" — гулко захохотала она и взмахнула крыльями.
Денис хотел крикнуть, но вышло только нечленораздельное мычание.
Его вновь ударило воздушной волной, вбивая в землю, откуда тут же полезли корни — опутывали тело, забираясь в нос, в уши, пытались проткнуть глаза. Денис дёргался, задыхаясь, почва под ним тряслась, всё сильнее и сильнее.
— Мммм-аа-ааа-ай... Майя! — промычал-выкрикнул он, открыл глаза и увидел Борткова, который удерживал его за плечи. Тела не имели веса, так что "Зубр" никуда не шёл и, скорее всего, всё ещё находился на орбите "Дзетты". Места вокруг было так мало, что майор едва помещался рядом.
— Кулаков? — глаза майора сузились. — Ты меня слышишь? — Он отпустил Дениса.
— Да, — ответил тот и, ухватившись за привинченный к переборке кронштейн, огляделся вокруг.
— Одна из кладовок в грузовом отсеке, — подсказал Бортков. — Они нас тут заперли.
— Они? — Голова у Дениса болела и гудела, он ощупал затылок и скривился от боли — под волосами надулась здоровенная шишка.
— Ты что, ничего не помнишь?
— ...Беркутов передал энценор, и... чёрт! — Денис зажмурился. — Чёрт.
— Стало быть, помнишь, — констатировал майор.
— ЧДФ захватили "Зубр"?
— ЧДФ захватили всё.
— А команда, Аркулов? Где Аркулов?
— Ты меня спрашиваешь? — Бортков поднял бровь. — Интересно! И кто же тут у нас командир телепатов?
— Я не смог с ним связаться... там была Майя, и она... — Денис замялся, подбирая слова для описания ментальной атаки.
— Что, — предположил майор, — ручная зверушка взбунтовалась и покусала хозяина? — Он, как обычно, улыбался, но в голосе совсем не было издёвки, а напротив, слышалось искреннее сочувствие.
— Хуже, — мрачно пробурчал Денис. — Хозяин со зверушкой поменялись местами.
— Майя подчинила Аркулова? — спокойно уточнил Бортков.
— Полностью, — подтвердил Денис. — И, судя по всему, давно, сразу после гипердрайва, это всё недобуфер, чтоб его!
— Как же ты не заметил?
— Да заметил! Заметил, в том-то и дело! Только вот... — он потёр руками лицо, — ни хрена не понял, что именно... Но я Самсонову говорил, между прочим, да он — ноль внимания. "Не морочь голову, всё нормально!" Ну, я и не морочил! Чёрт, баг-задораг, сам теперь удивляюсь, как я мог?
— А хотелось очень, вот и мог. Тебе же ППГ всю жизнь испортила, а тут — раз! — и полное излечение. Отец выздоровел — значит, и у тебя есть шанс, — улыбка Борткова из сочувственной превратилась в понимающую.
Денис молча отвернулся, давя тошноту от этого неиссякаемого запаса "искренних" улыбочек.
— Да ладно тебе, не пились! Нам всем котёл выветрило, все облажались... старлей вон, вообще, с ними — нос к носу, встречал и в глаза смотрел, а так и не понял, что они капитану череп проткнуть собираются.
— Что?! — Денис резко повернулся к майору. — Какой череп?
— Генеральский, какой же ещё! Ты ж сказал, помнишь!
— Видать, не всё! Я видел, как на мостик зашли Кривочук и Лихарев, Беркутов дёрнулся, взревела сирена, и я полностью ушёл в ментальный захват, там эта тварь меня и атаковала... я бился с ней, но... — Денис замотал головой, от чего затылок прострелила резкая боль.
— Но ничего не добился, — голос майора прозвучал спокойно и даже ласково.
— Так кто и зачем проткнул череп Самсонова? — не без труда игнорируя издёвку, спросил Денис.
— АРМ-Z, — увидев замешательство собеседника, майор терпеливо пояснил: — Автономный разведывательный модуль Зет, тот, что докладывал обстановку на Дзетте, пока ЧДФ его не отловили, ты запись смотрел, помнишь?
— А, робот, да... предводитель тварей бросил его на стол.
— Вот-вот, тот самый робот. ЧДФ его потом перепрограммировали, чтобы дырявил людям черепа и внедрялся прямо в мозги. Уж не знаю, что конкретно он там проделывал и как, но люди после этого — легко управляемы и послушны, как киберпеты. Неизвестно, кого из команды они успели так обработать до Самсонова, но что касаемо дзеттовцев — они все точно марионетки.
— Вот ...! — нецензурно выругался Денис. — Ну, ведь видел же!
— Кто видел? — не понял майор.
— Да я видел! Видел, что дзеттовцы вялые, словно транками закинулись, что не так что-то с ними, всё видел, чёрт!
— Серьёзно? — и без того узкое лицо Борткова вытянулось ещё сильнее.
Раньше Денис подумал бы, что от настоящего удивления, но сейчас...
— Хватит! — вдруг заорал он, вцепившись двумя руками в кронштейн, словно собирался вырвать его из стены.
— Что хватит?
— Да актёрствовать, мать твою, вот что! — Денис чувствовал, что выходит из себя, но ничего не хотел с этим делать — нервы вибрировали, словно на них играл сам дьявол. — Ужимки эти твои, ухмылочки, да запили ты их себе на х.., майор!
Денис уставился Борткову прямо в глаза, тот встретил его взгляд спокойно и дружелюбно.
— Беситься вредно, кровь портится. Да и особых причин для этого нет.
— Да уж, ясное дело, нет! "Зубр" захвачен ЧДФ, люди с Дзетты, а может, и вся команда — зомби, энценор у тварей, так что скоро ещё и фауна Дзетты на череп опрокинется, ну и фиг с ним, подумаешь, ерунда какая!
— Я не говорил, что произошедшее — ерунда! Однако не всё так плохо, как могло бы быть!
— Ну и что же это? Что могло быть ещё хуже, интересно?
— Да вот мы с тобой, например! Мы с тобой могли бы быть марионетками, но нет! — сидим здесь, в трюме, запертые, но при этом вполне вменяемые — это же хорошо, согласен?
— Ну, согласен, — признал Денис. — Узнать бы ещё почему.
— Не знаю, может, Зет вышел из строя? А может, у них на нас другие планы, чем на генерала?
— А генерал, значит...
— Обработан, да. Зет прыгнул ему на голову, когда полковник стал драться с марионетками, потом я выбежал из рубки, но до мостика не добрался, так много зомбированных... но генерала видел, когда меня мимо волокли. Череп его был продырявлен, как у всех этих... и выглядел он... соответственно.
— А Беркутов?
Бортков покачал головой:
— Беркутова не видел, но думаю, что он жив и не зомбирован.
— Не видел, но думаешь? — поразился прозвучавшей в голосе майора уверенности Денис.
— Ты просто плохо знаешь нашего полковника, — ласково ответил Бортков. — Он спятивших роботов обезвреживал, ещё когда ты в детский сад ходил... а уж драка в замкнутом пространстве при невесомости — это вообще его стихия! И тут опыта у него точно на порядок больше, чем у кого бы то ни было на этом судне.
Денис отвернулся, чтобы скрыть раздражение и скепсис. Приятно, конечно, думать, что супермен Беркутов разделал Зета, как ксенофоб чуждаря, но как-то не верилось... однако и спорить с майором желания не было.
— Кто это так тебя приложил? — спустя несколько минут нарушил общее молчание Бортков, разглядывая шишку на затылке Дениса.
— Не знаю, у меня там глаз нету. Кто-то из марионеток, наверное... Помню, бился в ментальном поле, а потом — темнота.
— Что ж, стало быть, хорошо бился, раз пришлось мозги твои дубиной выключать.
— Она напала на меня уже наверху захвата, я отбивался, хотя вряд ли продержался бы долго: я в ментале новичок, а Майя опытный и сильный монстр, всей сетью ЧДФ завладела, могла прихлопнуть меня, как бота в юнифоне, но почему-то не прихлопнула...
— Ну, значит, не так просто это оказалось, как она рассчитывала, или чего-то другого от тебя хочет... В любом случае, сейчас ей некогда с тобой разбираться — надо к ГС-сеансу с Землёй подготовиться.
— А когда сеанс?
— Через тридцать девять минут, — сверившись со своим хронометром, сказал Бортков.
— Думаешь, она выставит Самсонова?
— Наверняка. Ей надо выиграть время, чтобы собрать армию и продумать дальнейшую стратегию. Выставит генерала, он продемонстрирует освобождённых сотрудников Дзетты, доложит, что всё в порядке, что идёт консервация станции, а это минимум неделя...
— Ну, на Земле не дураки на связь выйдут, возможно, поймут, что Самсонова контролируют, я-то вот сразу заметил, что с людьми что-то не то.
— Возможно, поймут, — кивнул майор, — но ты не забывай: время сеанса ограничено, долго не понаблюдаешь... и вообще, как бы там ни было, если мы будем просто тупо ждать, то нам всем конец: или ЧДФ изуродуют, или свои зачистят, согласен?
— Согласен, — Денис отпустил кронштейн и мягким толчком послал себя к двери.
— Изнутри не открывается, — сказал Бортков. — И панели связи в этом шкафу, естественно, тоже нет.
— И что ты предлагаешь? Стучаться, чтобы услышали?
— Стучаться... да!.. но только не в эту дверь.
* * *
Услышав какие-то звуки, Кривочук прижал ухо к переборке, но так и не разобрал, что это: бормотание голосов в отдалении, работа корабельных механизмов а, может, вообще, показалось, — в его положении котёл у любого расплавится...
В противоположном углу загремела цепь и раздался стон. Доктор оторвался от переборки и напряжённо застыл, вытянув шею, но полковник так и не пришёл в сознание. Цепь с защёлкнутым на его правом запястье наручником вскоре перестала звенеть и мёртвой змеёй замерла в пространстве, а сам Беркутов неподвижно повис между силовыми захватами. Из его рта вывалился толстый блестящий шар кровавой слюны и на удивление быстро поплыл прямо к Кривочуку.
