В голове юноши зародилась шальная мысль стать падишахом. "А что в этом такого? — подумал он. — Ведь кто-то же должен занять его место? Так почему бы этим кем-то не стать мне? И к тому же новый падишах может оказаться столь же завистлив как и этот". И только он подумал так, как здесь, на ночной улице, перед разбитой стеной городской тюрьмы стли появляться визири, были они в домашнем халате и домашних тапочках, потому что к моменту появления араба они уже готовились ко сну.

— Эй, визиры! — обратился Али к ним. — А знаете ли вы зачем я собрал вас здесь?

— Нет, не знаем. — поёживаясь от ночной прохлады, отвечали они.

— Бывший падишах — сказал юноша, — позарившись на моё имущество, подложно бросил меня в темницу и возжелал казнить меня завтра поутру, но теперь он уже лежит на одном из склонов горы Каф и общается с джиннами. Так вот, я тут подумал и решил стать вашим новым падишахом. Если вы будете мне покорны — я сохраню вам жизнь, имущество и должности, нет — прикажу этому арабу придумать для каждого из вас какую-нибудь мучительную казнь.

Визири вспоминали как бесцеремонно волочил их сюда араб и желание что-либо злоумышлять против нового падишаха у них пропадало, к тому же полуразвалившееся здание городской тюрьмы навевало на них печальные мысли и они верноподданнически присягнули новому падишаху и встали пред ним на колени. Тогда юноша приказал арабу одарить каждого визиря и перенести его во дворец падишаха. На утро же была назначена коронация нового падишаха — нашего хорошего знакомого Али. Во время коронации юноша вспомнил, что за всей текущей суетой, он так и не сыграл сорокадневную свадьбу и со следующего дня в течении положенных сорока дней все жители империи гуляли на ней. А после юноша и его жена прожили долгую и счастливую жизнь, полную удовольствий и развлечений.

Чтож они смогли достичь своих желаний. Теперь осталась самая малость: чтобы и мы достигли своих!

28. Гюль-Султан

Было то, аль не бывало,

Но печалей каждому дано немало.

У одного падишаха, жившего в прежние времена, было три сына и все они были умелыми воинами и любили заниматься бегом и стрельбой, охотой и скачками, метанием копий и дротиков, борьбой и фехтованием, а также и другими искусствами, необходимыми для настоящего йигита. А, как известно, нет предела совершенству, поэтому они, вскочив с постели, с первыми лучами солнца и хорошо позавтракав, весь день оттачивали своё мастерство, соревнуясь друг с другом то в одном то в другом искусстве.

А в это утро они, выехав довольно далеко за город. договорились разойтись в разные стороны, чтобы поохотиться и определить, кто из них более меток и удачлив. Так как каждый пошёл своим путём, мы с вами последуем за младшим из братьев. Он отъехал довольно далеко от того места, где они сговорились об охоте и попал большой лес. "Здесь наверняка много дичи, — подумал он, — а, значит, мне улыбнётся удача!" Но так он думал напрасно: он полдня бродил по лесу и за всё это время никакая дичь, достойная охотника, не попадалась ему. Вдруг заметил он в чаще красавца-оленя и из удали молодецкой решает он не убивать того оленя, а поймать его живьём, да свести его к отцу-падишаху. Да это была бы достойная победа в соревновании с братьями! Но олень не собирался становиться лёгкой добычей для охотника и убегал всё дальше в чащу, и, как не подгонял юноша своего коня, расстояние между ним и оленем не уменьшалось. Наконец, человек почувствовал, что стал уставать, а олень, как казалось усталости не знал, а бежал всё с той же прытью и тогда подумал йигит, что не сможет он поймать того оленя и уже вытащил стрелу из колчана, чтобы выстрелить в него, но животное в тот же миг перепрыгнуло через стену, неизвестно откуда взявшегося посреди леса сада и скрылось в глубине. Когда юноша понял, что добыча столь легко ускользнула от него, сказал себе: "Клянусь, я добуду этого зверя: или убью, или поймаю его" и поскакал вдоль каменного забора этого сада в поисках калитки. Постепенно, к уставшему от погони юноше возвращалась способность мыслить здраво и он задумался над тем, что довольно странно, что такой большой и красивый сад спрятан в лесной глуши. Долго ехал он вдоль стены, а калитка всё не находилась. И чем дальше он ехал тем больше удивлялся он размерам сада. В какой-то момент ему это надоело и он, потеряв терпение, собирался спрыгнуть с коня и перемахнуть через стену, благо в этой части она была не слишком высокой, но тут показалась и заветная калитка. Возле неё сидел старик-привратник.

— Селям, тебе путник. — приветствовал он всадника.

— И тебе селям! — отвечал юноша.

— Эй, сынок, — спросил привратник, — как ты оказался здесь? Откуда и куда путь держишь?

— Вот, дедушка, погнался я за оленем. — признался тот.

— Ох, сынок, — сказал старик, — то и не олень вовсе, а колдунья, которая хотела завлечь тебя в ловушку.

— А чей это сад? — спросил юноша.

— Он принадлежит Гюль-Султан, дочери здешнего падишаха. — отвечал привратник. — Её заколдовала та же ведьма, которая завлекла тебя сюда. За стеной стоит замок, в котором Гюль-Султан живёт со своей нянькой, а я сторожу этот замок. И все восемь лет, что я здесь работаю я не видел ни одной живой души, за исключением няньки. Так что мне порой целый день не с кем и словом перекинуться.

Видя, что старик доброжелателен и словоохотлив, йигит рассказал ему кто он и как сюда попал.

— Уходи в свои земли, — внезапно сказал ему сторож, — мы уже довольно долго болтаем с тобой, а если кто-то увидит, что я тут разговариваю с тобой, то и тебя убьют и меня казнят.

Но юноша уже загорелся желанием взглянуть на Гюль-Султан и стал упрашивать старика пропустить его в сад.

— Нет, — отвечал он, — это невозможно. У входа в замок привязаны лев и тигр и как только они увидят тебя — набросятся на тебя и растерзают на мелкие кусочки. Лучше уходи прочь...

И много ещё, казалось бы, убедительных доводов приводил охранник, пытаясь отговорить юношу от этой гибельной затеи, но он всё не отступал и наконец сторож сдался.

— Ты не подумай, сынок, — сказал он, — что мне жалко пропустить тебя внутрь, но это лишь для того, чтобы спасти тебе жизнь, но раз ты настолько непреклонен — ступай, но не пеняй на меня, что я тебя не предупреждал.

И он открыл калитку. В саду было прекрасней чем в раю: деревья, ветви которых сгибались под тяжестью плодов, ароматы цветов, соловьиные голоса, журчание ручьёв. Любуясь всем этим великолепием, юноша вышел по аллее ко дворцу, перед которым был мраморный бассейн, вода в который вливалась со всех его четырёх сторон. Вдруг послышался перезвон цепей и прикованные к ним тигр и лев, оскалившись, приготовились напасть на йигита. Но в этот самый момент в окно выглянула прекрасная девушка, она увидела юношу и влюбилась в него, сильнее чем тысяча сердец и остановила животных. Тогда юноша взглянул на неё и упал без чувств, ослеплённый её красотой. Показав няньке лежащего без сознания йигита, Гюль-Султан сказала:

— Оживи этого бедолагу и приведи его сюда, мне так хочется расспросить его кто он, откуда и как оказался здесь.

Нянька брызнула на него водой и он сел на землю, пытаясь вспомнить, что с ним случилось.

— Пойдём, герой, — сказала ему нянька, — я приведу тебя в чувства!

И юноша со страхом и любопытством поднялся по ступеням дворца. Нянька отвела его в покои девушки и только он увидел её он снова упал без сознания от её красоты.

— Эй, йигит! — игриво сказала девушка, после того как он снова пришёл в чувства. — Если бы я не услыхала звона цепей, они набросились бы на тебя и растерзали бы в один присест. Как это ты не побоялся прийти сюда, где тебя могли растерзать дикие звери, но падаешь в обморок, едва меня видишь?

И он признался, что полюбил её с первого взгляда и рассказал ей в подробностях как и почему он оказался в её владениях.

— И я в тебя влюбилась всем сердцем и всей душою, как только увидала. Но как только мой отец, который запер меня сюда, узнает, что ко мне кто-то проник и, что я кого-то полюбила, он жестоко расправится с нами обоими, поэтому мы не можем оставаться здесь более. Бежим, может быть нам удасться уйти в страну, на которую не распространяется его власть и до нас не дотянутся его хищные лапы.

И они, собрав вещи ценностью подороже и весом полегче, выходят на крыльцо дворца. Взяв с собой няньку и обоих зверей влюблённые покинули замок. Вначале юноша испугался, когда увидел, что лев и тигр идут за ними, но девушка объяснила ему, что они преданы ей и не причинят вреда ни ей, ни тому, кто будет с нею, но зато могут остановить отряд, который отец может послать в погоню за ними. Опустилась ночь и они так и ехали во тьме лесами и лугами, горами и долами и две светящиеся пары глаз следовали за ними. На рассвете они наконец-то покинули владения её отца и вздохнули с облегчением, на чужой территории и сам отец и его воины, если догонят беглецов, будут вести себя намного сдержаннее.

К месту, где юноша расстался с братьями они прибыли где-то к полудню. И конечно же братьев на месте не оказалось, они встретились тут ещё вечером и допоздна ждали его, но не дождались и поспешили вернуться во дворец, потому как предположили, что с ним что-то случилось. Узнав об исчезновении младшего сына падишах очень огорчился, но время было позднее и он лишь утром отправился на поиски шахзаде. И каковы же были удивление и радость отца, когда он уже настроившийся на плохой исход, увидел сына, причём не одного, а вместе с невестой. Братья тоже были рады видеть младшего целым и невредимым, но их съедала зависть, от того, что самая вкусная добыча досталась именно младшему. И потому повелел падишах визирям подыскать старшему и среднему сыновьям невест и совсем скоро устроил он всем троим своим сыновьям свадьбу и все эти сорок дней и сорок ночей гости дивились двум диким кошкам, сидевшим возле младшего шахзаде и его невесты.

29. Искусство превращения

И деревенские рассказчики сказок и повествователи легенд и знатоки книжной мудрости редко бывают настолько единодушны, как тогда когда речь идёт об этой удивительной истории, как простой юноша научился игре в превращения. Вот как это было в далёкие-предалёкие прежние времена. У одной женщины родился сын и дала она ему имя Дженгиз, что значит — бесконечный, бескрайний как море. И, действительно, был сын замечательным во всём. Был он настолько прекрасен, что на всём белом свете никто не смог сравниться с ним красотой. Бесконечны были его таланты и способности и можно сказать, что был он само совершенство во всём. Отец Дженгиза умер, а мать, прослышав, что падишах его страны стал собирать при своём дворе умных и сообразительных юношей его мать отдала на воспитание и обучение ко двору падишаха. И все ученики служили пажами-ичогланами при падишахе. Своими способностями, умом и красотой заслужил он внимание падишаха.

— Скажи, юноша, — спросил у него как-то падишах, — как тебя зовут? Ты добрый малый и я надеюсь ты оправдаешь мои надежды.

— Дженгиз. — ответил он.

— Какое простое деревенское имя! — воскликнул правитель. — Давай я дам тебе другое имя. Например, Али. Согласен?

Трудно было не согласиться, если тебе даёт имя сам великий и могущественный падишах. Тем более, что при дворе была мода на имена, взятые из Корана. И хотя Дженгизу нравилось имя, которое он получил при рождении, он вскоре привык к тому, что его называют Али, а иногда он и сам так представлялся: "Я — паж Али-Дженгиз".

И вот однажды случилось так, что при дворе пошли слухи об удивительной игре в превращения, никто не знал как в неё играть и что нужно делать человеку для того, чтобы превратиться в какое-то животное или предмет, но все о том только и говорили. А падишах был охочим до всяких диковинных и чудесных штучек и тогда повелел он собрать большой совет и пригласил на него визирей и советников, лекарей и знахарей, ходжей и дервишей, астрологов и толкователей Корана и задал он им вопрос:

— Умеет ли кто-нибудь из вас играть в игру превращений?

— Нет, — отвечали ему собравшиеся, — не умеем. Говорят, дервиши в неё умеют играть.

И тогда спросил падишах дервишей, что пришли на совет:

— А вы умеете играть в превращения?

— Нет, — отвечали ему дервиши, — мы — не умеем. Как нам рассказывали, давным-давно этим искусством владели египтяне, но теперь, увы, осталось мастеров играть в неё всего несколько человек, да и те разбежались по окраинах мира: кто в Боснии живёт, кто — в Марокко, кто — в Йемене, кто — в Индии.

Опечалился падишах и собрался было послал людей, чтобы позвали тех мастеров ко двору, но тут Али-Дженгиз, присутствовавший на совете как ичоглан падишаха подумал "Если эту игру придумал человек, значит, и я смогу научиться играть в неё", и сказал правителю:

— Если будет на то твоё высочайшее соизволение, о падишах, я отправлюсь в путь и научусь играть в неё!

Обрадовался падишах и тут же благословил юношу на дорогу. Долго ли, коротко ли странствовал юноша по свету, только однажды встретил он одного дервиша.

— Куда, сынок, путь держишь? — спросил его дервиш.

— Хочу я научиться игре в превращения. — отвечал Али-Дженгиз. — Если один человеческий разум ту игру выдумал, значит, и я смогу постичь все её тонкости.

"Однако, этот юноша самонадеян сверх меры" — подумал дервиш, вслух же сказал:

— Тебе повезло, сынок! Я как раз тот, кого ты искал. Пойдём со мной и я научу тебя играть в превращения.

Али-Дженгиз согласился и они пошли с дервишем в горы. Через несколько дней они пришли в пещеру, в которой дервиш жил. Но в дороге дервиш ни разу не обмолвился о той удивительной игре, а юноша стеснялся спросить у мудреца когда же тот станет давать уроки. Ничего не изменилось и когда они пришли в пещеру: дервиш занимался своими обычными делами, рассказывал какие-то истории, молился Аллаху, но об игре — ни полслова. Один день сменялся другим, а тот — третьим, но мудрец хранил загадочное молчание. И скучно стало юноше и он стал осматриваться вокруг, ходил в окрестностях, а однажды он заметил, что в дальнем конце пещеры, которая служила жилищем дервишу есть замаскированная потайная дверь. Когда хозяин куда-то отлучился Али-Дженгиз подёргал ту дверь — она оказалась закрыта. Стал осматривать комнату, чтобы найти ключ и он нашёлся. Отпер юноша дверь, а за ней сидит девушка, прекрасная, словно Луна в полнолуние, а в глазах её — такая бездна, что в них можно утонуть.

— Скажи, красавица, — спросил её юноша, ты пери или джинн?

— Нет, — отвечала девушка, — я и не джинн и не пери, я — как и ты из рода человеческого.

— Как ты оказалась здесь, в темноте пещеры? — удивился Али-Дженгиз.

— О, это очень грустная история. — отвечала красавица. — Когда я ещё была ребёнком дервиш похитил меня и привёл сюда. Он не желал мне зла, просто ему нужна была ученица и он считал меня очень способной, но я всё равно не смогла заговорить так, как говорил он. А, когда он понял, что я не оправдала его надежд, — он заключил меня в эту темницу, чтобы я не смогла никому не раскрыть тайну игры в превращения.