Под эти невеселые мысли Хофмайер, в душе уже попрощавшийся с унтер-офицерским галуном на своем воротнике, и проводил, насвистывающего какой-то веселый мотивчик, Нойнера вместе с Кристиной до здания комендатуры. Там Ганс потребовал у сонного дежурного вызвать автомобиль и отвезти его с супругой домой, что и было выполнено без всяких возражений. А бдительный унтер, переведя дух и помянув в порыве внезапно проснувшегося благочестия богоматерь, вновь отправился на патрулирование.
Короткий отпуск Ганса подходил к концу, но штурмбаннфюрер не жалел о нем — отдых на этот раз удался на славу.
* * *
Повседневные хлопоты одолевали не только Ганса. Люди, обличенные несравненно большей властью и влиянием, тоже не избежали этой участи. Рейнхард Гейдрих мог бы легко подтвердить эту нехитрую сентенцию на своем собственном примере.
Вроде бы ничего такого экстраординарного ни в РСХА, ни в курируемых им ведомствах за последнее время не случалось, в окружающем мире также царило относительное затишье и тем не менее... Кое-какие интересные сведения постоянно поступали из ведомств Мюллера и Шелленберга, Манштейн, с которым удалось столь удачно установить контакт в Бергхоффе, потихоньку укреплял свои позиции в армии, обживаясь в Фонтенбло — своей новой штаб-квартире. А еще была неистребимая текучка — неизменная спутница любой крупной организации (а РСХА уже давно стала ОЧЕНЬ крупной и разветвленной организацией, что накладывало на ее деятельность и структуру свой отпечаток — недаром первыми департаментами были вовсе не разведывательный и даже не вездесущая тайная полиция, а кадровый и административно-правовой). Все это требовало времени и внимания.
Внимания требовал и группенфюрер Ганс Каммлер, сидящий сейчас в кресле напротив. Курируемый им атомный проект вообще пожирал массу времени и ресурсов, требуя неусыпного и постоянного контроля. Как бы велики ни были делегированные группенфюреру полномочия, даже их зачастую не хватало и тогда Гейдриху приходилось пускать в ход тяжелую артиллерию, то есть задействовать собственные властные ресурсы. Пожалуй, наиболее ярким примером такого рода случаев, могла бы служить история с африканским ураном, отгремевшая в далеком сороковом году.
Каммлер тогда еще только-только возглавил рабочую группу в рамках РСХА, которой в будущем предстояло стать основой атомного проекта. Но даже поверхностного знакомства с поставленной перед ним задачей, будущему группенфюреру хватило, чтобы понять важность наличия достаточного количества сырья для успеха задуманного мероприятия. Едва ли не единственным в мире поставщиком урановой руды в то время была бельгийская горнодобывающая компания "Union Miniere", владевшая рудниками Шинколобве в провинции Катанга. 1200 тонн обогащенной урановой руды, принадлежавших этой фирме, были захвачены немецкими войсками в Бельгии во время летнего наступления, но еще 1250 тонн оставались на складах компании в Конго. Заполучить эти запасы и тем самым удвоить свой будущий арсенал ядерного оружия стало первостепенной задачей.
Проблема была в том, что Эдгар Сенжье — исполнительный директор "Union Miniere", проживавший на тот момент в Нью-Йорке и после оккупации Бельгии, единолично управлявший делами компании, занял резко антигерманскую позицию, что полностью исключало возможность легальной покупки находящихся в его распоряжении запасов. Более того, существовала реальная угроза попадания сверх ценной руды в распоряжение британских и американских конкурентов. Вот тогда-то Гейдрих и вынужден был активно включиться в борьбу за будущее еще толком не оформившегося германского атомного проекта, который не без основания считал одним из своих наиболее перспективных детищ.
Действуя через подставных лиц, агенты РСХА провернули довольно нетривиальную операцию. Причем Сенжье, сам того не желая, подыграл немцам, отдав распоряжение перевезти имеющиеся в Конго запасы урановой руды в США. Рачительный бельгиец опасался, что немцы могут предпринять силовые действия для захвата находящихся в Конго запасов, но в итоге только облегчил им задачу. Капитан и экипаж зафрахтованного для этой цели судна были оперативно перекуплены (а кое-кто из членов экипажа и вовсе заменен) в результате вместо Нью-Йорка транспорт с драгоценным грузом прибыл в Касабланку. Далее уран перегрузили в железнодорожные вагоны и отправили в Алжир, а откуда на французском судне перебросили в Марсель. Последующий путь стратегического груза по дорогам Европы уже не представлял особой сложности.
Да, та афёра наделала шуму, как и более поздняя история с попыткой французских ученых-физиков, задействованных в гражданской части уранового проекта, ориентированной на создание промышленного реактора, организовать утечку секретной информации за океан. Впрочем, во второй раз шуму было хоть и много, но весь он остался в стенах РСХА — ребята Мюллера, отвечавшие за внутреннюю безопасность работ и соблюдение режима, потрудились на славу. Все контакты этих идеалистов не от мира сего держались под неусыпным контролем и первые же попытки выйти на связь с коллегами в нейтральной Швейцарии, а через них на англо-саксонских конкурентов, были своевременно обнаружены и немедленно пресечены. А диссидентам доходчиво объяснили, что в распоряжении руководителей проекта, над которым они работают, имеется весьма широкий арсенал средств убеждения, в том числе и очень неприятных.
Каммлер до сих пор не любит вспоминать тот прокол, очень болезненно воспринимая любое напоминание о нем. Что ж, тем лучше: отрицательный опыт — тоже опыт, а уязвленное однажды самолюбие не даст расслабиться и почивать на лаврах в дальнейшем. Ну, а чтобы подхлестнуть подчиненного еще больше имеются и дополнительные средства.
Гейдрих закрыл и отложил на угол стола папку с очередным итоговым докладом, в котором подробно описывались все достижения и трудности последнего месяца и, оторвав взгляд от столешницы, в упор уставился на невозмутимо сидящего Каммлера. По аристократичному лицу шефа РСХА скользнула легкая улыбка, стерев ненадолго обычное отстраненно-высокомерное выражение:
— Группенфюрер, я доволен вашими успехами, результаты последних месяцев впечатляют. Предприятие "Висмут" дало первую германскую урановую руду, что в перспективе позволит нам полностью покрыть потребности нашей экономики в этом важнейшем сырье. Введен в эксплуатацию второй реактор, получена первая партия оружейного плутония, даже попытки саботажа прекратились — такие достижения не могут не радовать. Однако...
Рейнхард выдержал эффектную паузу, давая собеседнику собраться с мыслями и прочувствовать важность момента.
— В свете вновь открывшихся обстоятельств, такие результаты уже не могут в полной мере удовлетворить требования фюрера.
Крепкая, коренастая фигура Каммлера застыла, словно группенфюрера внезапно разбил паралич, на простом, немного грубоватом лице вздулись желваки. Гейдрих с легкой ухмылкой превосходства наблюдал за этими метаморфозами, почти физически ощущая, как сжались увесистые кулаки главы атомного проекта, скрытые сейчас краем стола, и вполне явственно услышав, скрип его зубов. Такого поворота в разговоре Ганс Каммлер явно не ожидал.
Не так уж много приятных моментов, кроме разве что чувства удовлетворения от очередной удачно завершившейся операции, выпадает на долю руководителя спецслужб. Выбить из колеи неизменно энергичного и уверенного в себе начальника атомного проекта и понаблюдать за его реакцией, было одним из таких редких исключений, и Рейнхард Гейдрих не собирался его упускать.
Как следует, насладившись моментом, шеф РСХА не лишенным изящества движением извлек из верхнего ящика стола несколько листов плотной бумаги, покрытых машинописным текстом, и протянул их подчиненному:
— Ознакомьтесь, Ганс. Думаю, после этого мне не понадобиться ничего вам пояснять.
По мере того, как Каммлер, едва не вырвавший бумаги из рук своего шефа, вчитывался в содержание переданных документов, его лицо стремительно мрачнело, приобретая крайне озабоченное выражение. Едва группенфюрер, перелистнув последнюю страницу, поднял взгляд на главу РСХА, как тот, не дожидаясь вопроса, утвердительно кивнул:
— Вы всё поняли правильно, Ганс. Данные нашей разведки однозначно указывают на то, что "союзники" форсировали работы над собственным атомным проектом и более того — у них имеются определенные успехи.
Каммлер молча склонил голову. Улыбки на лице Гейдриха больше не было.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
* Для Вермахта и СС, в отличие от, например, РККА, столь большая разница в званиях между командиром соединения и начштаба (для дивизии это, как правило, генерал-майор и майор) являлась нормой, а не исключением. В качестве примера можно привести того же Ламмердинга, который до назначения на должность начштаба "Тотенкопф" был командиром саперного батальона в звании штурмбаннфюрера, а также, упоминавшегося штурмбаннфюрера Хуберта Майера, который до окончания курсов офицеров генштаба и назначения на должность начштаба тд СС "Гитлерюгенд" был командиром мотопехотного батальона в "Лейбштандарте".
* Один из официальных праздников Третьего Райха, отмечался ежегодно в день провозглашения Гитлера канцлером Германии.
* Мюнхен-Верхняя Бавария — MЭnchen-Oberbayern (нем.) — одна из административно-территориальных единиц Третьего Райха, включавшая в свой состав столицу Баварии — Мюнхен.
* Fourchette (фр.) — фуршет.
* Halt (нем.) — стой!
Глава 15 "Новый виток"
Основания для беспокойства у Гейдриха были самые веские. Причем, как ни странно, косвенно в этом был виноват он сам. В США до войны довольно скептически относились к ядерным исследованиям, однако, чрезвычайно настойчивые действия Германии в этом направлении и особенно беспримерная по наглости кража урановой руды из Конго, заставили американское руководство кардинально пересмотреть свои взгляды. Дополнительную порцию масла в разгорающийся огонь соперничества подлили англичане, передав своим заокеанским союзникам теоретические материалы, наработанные в рамках британского специального комитета по вопросам создания атомного оружия "Мауд Коммити". Итогом стала настоящая война, в которой каждая из сторон стремилась всячески осложнить жизнь конкурентам.
Немцы организовали ряд диверсий и актов саботажа на рудниках в Катанге. Французская авиация, по просьбе германского командования, устроила несколько налетов на Шинколобве с аэродромов в Экваториальной Африке. Субмарины Кригсмарине охотились на транспорты, доставлявшие урановую руду в США, и таки утопили пару из них, несмотря на предпринимаемые "союзниками" меры противодействия. Еще одно судно погибло прямо в порту в результате подрыва.
Англичане и американцы в ответ осуществили ряд авианалетов на объекты Германии, которые считались так или иначе связанными с ядерными исследованиями. А в феврале сорок третьего года британские диверсанты норвежского происхождения из созданной полтора года назад службы САС провели беспрецедентную операцию в Норвегии, взорвав завод "Норск Гидро" в Венморке, занимавшийся производством тяжелой воды.
Эта акция, готовившаяся и осуществлявшаяся в тесном взаимодействии с агентурой из местного норвежского сопротивления, растянулась на многие месяцы. Первая попытка высадки диверсионного десанта на планерах, предпринятая в ноябре сорок второго года, с треском провалилась. Обледеневшие планеры не смогли нормально приземлиться и разбились о скалы. Часть десантников погибла, а остальных переловили и после ряда допросов расстреляли немецкие поисковые партии.
Повторная высадка также не дала ожидаемого результата, хотя на этот раз обошлось без жертв — самолет с парашютистами просто вернулся на базу в Шотландии, не сумев найти место высадки из-за густого тумана. И только с третьего раза британцам удалось взять реванш за предыдущие неудачи. Основной производственный цех "Норск Гидро" был взорван. Как ни странно, результатом остались довольны обе стороны. Британцы были убеждены, что существенно осложнили немцам работы по созданию атомных реакторов для производства оружейного плутония, а Гейдрих радовался, что сумел направить внимание противника по ложному пути, так как к тому времени тяжелая вода, как замедлитель ядерных реакций была уже полностью забракована. Правда, к его глубочайшему сожалению, масштабная отвлекающая операция в Норвегии смогла привлечь внимание только представителей разведывательно-диверсионных служб противника. Ученые, отвечавшие за научную часть "Манхэттенского проекта", на эту уловку не купились, что стало очевидно достаточно скоро.
Практически одновременно с диверсией на заводе в Венморке, в Чикаго под руководством Энрико Ферми была собрана и успешно испытана так называемая "Чикагская поленница" — первый американский атомный реактор. Работы проводились в глубочайшей тайне, так что немецким спецслужбам так и не удалось узнать о достигнутых тогда результатах, но вот сверхмасштабные строительные работы, развернувшиеся в США летом сорок третьего, скрыть было уже невозможно.
Экстраординарные меры по расширению добычи урановой руды в Конго, начало разработки урановых месторождений в Америке и ЮАС и, главное, проводимое ударными темпами, с привлечением невиданного количества подрядчиков, строительство огромных заводов и связанной с ними инфраструктуры слишком уж явно свидетельствовали о том, что стадию теоретических исследований "союзники" успешно преодолели. Для создания атомной бомбы на территории США возводились целые города, как например Оук-Ридж в штате Теннеси. Как раз летом сорок третьего там началось сооружение колоссального здания, известного под индексом К-25. Циклопическое сооружение размерами 800 на 300 метров предназначалось для размещения центрифуг, которые методом газовой диффузии выделяли из руды оружейный уран-235. Собственно, именно огромные размеры установок и потребовали строительства столь нетривиального объекта, превышающего по площади Пентагон. На работах в этом промышленном комплексе были задействованы 25000 человек, подавляющее большинство которых понятие не имело о конечных целях своей работы. Строительство только этого обогатительного завода и связанных с ним производств обошлось в 512 миллионов долларов — колоссальная по тем временам сумма, а обеспечение его функционирования поглощало несколько процентов всей вырабатываемой в США электроэнергии.
Для немцев, девятью месяцами ранее точно так же начавших строительство огромных промышленных комплексов, эти масштабные работы яснее любых других сведений говорили о том, что англо-саксонские конкуренты по ядерной гонке вышли в своих изысканиях на финишную прямую. Счет теперь шел на месяцы.
* * *
Военные, однако, не собирались ждать. Зачем бездумно уповать на пока еще не существующее супер-оружие, эффективность которого доподлинно не известна, если имеются горы оружия обыкновенного, уже доказавшего свою действенность? Тем более, что промышленность не перестает радовать маршалов и генералов, регулярно поставляя все новые и новые образцы военной техники. Так что прочь сомнения и излишнюю осторожность — исход войны будет предопределен на полях сражений уже ближайшим летом, еще до появления каких-то малопонятных спецбоеприпасов! Именно такими мыслями вдохновлялось высшее командование обеих противоборствующих сторон — те немногие, кто знал о ведущихся в рамках "Манхэттенского" и "Атомного" проектов разработках. Те же, кто не имел об этих сверхсекретных программах ни малейшего представления (а таких было абсолютное большинство) и вовсе не забивали себе голову, просто и незатейливо готовясь к новым сражениям. Колоссальное противостояние, так или иначе затрагивавшее все страны и континенты земного шара, продолжалось, постепенно выходя на новый виток.
