Хью кивнул.
— Думаю, вреда от такого не будет.
— Я тоже на это надеюсь. Не наградят, но и не вляпаюсь никуда.
— Лисси ты даже не думай. Если что и будет хорошее, на троих делить будем.
Элисон только рукой махнула.
Хорошее?
Как бы полную панамку шишек не напихали, от великих-то ожиданий!
Она подумает об этом потом, а пока работать надо, данные сами себя не снимут.
* * *
Робин встретил их горячим завтраком. Честно пожарил яичницу, правда, колбаса у него зажарилась до черного цвета, но Элисон такая нравилась.
— Спасибо!
— Лисси, тебе спасибо! Мы завтра с Хью едем в столицу, с ЭТИМ, — одним жестом Робин объединил карты мешок с останками и их подсчеты.
— На рамбиле?
— На поезде. Я решил, что так надежнее. И страшновато с ЭТИМ ехать вот так...
Элисон кивнула. Ей бы точно было страшно. Мало ли что? Мало ли как?
— Это будет чуточку дольше, но надежнее.
— Да. Лисси, спасибо тебе, — Робин шагнул вперед и взял руки Элисон в свои, — огромное спасибо! Я бы никогда... если бы не ты! Так бы и гнил тут!
— Лучше тут, чем там, — помрачнела Элисон.
Робин тоже опустил голову.
— Если Тео погиб...
— Ты сможешь отомстить за него — и за себя. Этого мало?
— Мало. Но я согласен и на это!
— Тогда действуй, а не жалей себя. Что ты будешь делать?
— Мой отец, рент Жозеф Лейтнер, дружен с рентом Рафаэлем Роттмайером.
— Начальник департамента полиции?
— Ты его знаешь?
Элисон закатила глаза.
— Не его, а о нем! Я же не на дереве живу, я газеты читаю!
— Понимаю. Прости, я не сообразил.
— Я тут изведусь, пока вас не будет.
— Лучше так, — помрачнел Робин. — Лисси, я не знаю, кто тут в доле и в деле...
— Скорее всего, кто-то из Дейрена. Не отсюда.
— Думаешь? — Робину стало чуточку приятнее.
— Я же работаю в бюро. Понимаешь, вот из наших, мне кажется, никто не замешан. Может, они и делают что-то с данными, но скорее, по глупости, чем по злому умыслу. Для этого не надо заговора, достаточно небольшой оплаты.
— Понимаю...
— В Дейрене — не знаю. Правда, не знаю. Но это должно быть на месте, в столице может кто-то быть, но один человек, может, два. Вряд ли больше, тогда это неприбыльно будет.
— Я тоже об этом думал, я с тобой согласен — Робин уже сто раз забыл, что когда-то стеснялся своего внешнего вида, переживал из-за него... да плевать! Тут такое, а он будет, как девица с прыщом?
Вот еще глупость несусветная!
— Только не знаю, кто это может быть. Будь осторожнее в столице.
— Не переживай, я справлюсь!
Элисон кивнула.
— Я в вас верю, но е хотелось бы случайностей.
— Их не будет, — пообещал Робин. — Мне еще Тео оттуда вытаскивать.
— Тогда — с Богами!
Так они с утра и поехали.
* * *
У Робина голова настолько была делом занята, что переживания на задний план отошли. Какие там люди — сплетни — слухи — взгляды?! Не смешно даже!
Вот у Матео все серьезно. А что там какая-то дура в обморок упала — и пусть ее! Перрон чище будет. И вообще, поднимут и отряхнут. Наверное.
Круглые глаза проводника его тоже н удивили и не смутили, Робин их даже не заметил, занятый тем, что пристраивал драгоценный мешок с доказательствами. Ладно, два мешка. Один с останками, второй с бумагами. Это и на пользу пошло. Выглядел Робин так...
Он бы и сорок мешков протащил спокойно, все только на него смотрели. На его увечья. Ему сейчас даже противно не было
Смотрят?
Да и виверна с ними, пусть хоть глаза выложат! Лишь бы никто не помешал!
Из купе любопытных гонял уже Хью. Робин, не успели в путь тронуться, просто упал на диван. Его начало зверски укачивать в поезде.
Вот почему так получается? В рамбиле — нормально. А в поезде теперь вот так всегда и будет? Затошнило, голова закружилась...
— Пройдет, рент. Ну-ка, лимончика?
— Ты и лимон с собой взял?
— И чай. И сухарика, ага?
Так Робин время и провел до столицы. Хотя ему очень хотелось в этот чай с лимоном успокоительного накапать. Рюмку. Или две.
Нельзя.
Впереди тяжелые разговоры. Нельзя пьянеть, ни в коем случае нельзя! Но как же хочется!
* * *
Кто бы сомневался, родители ждали Робина дома. Они уже успели вернуться с вод, и телеграмма стала для них неожиданностью.
— Что он собирается делать?
Рена Фелиция Лейтнер, симпатичная сероглазая блондинка, едва за голову не хваталась. Это ж... ужас какой!
Ее мальчика окрутила какая-то ехидна! Конечно, гадина пакостная, а то кто ж? Он же калека, и болен, и шрамы у него, и спина... и жениться? Точно, дрянь на деньги позарилась! Да рена Фелиция ее сожрет с потрохами! И кости сплюнет!
Рент Жозеф был настроен чуточку иначе.
Ну... вряд ли их сына кто-то глубоко и искренне полюбил. Мальчик-то он хороший, но бабы на внешность сильно смотрят. Иногда и на деньги не глядят, от мужчин шарахаются. А Робин сейчас... да-да, вот именно. Может, и имеет смысл его женить, если нашлась такая храбрая девица?
Пусть хоть дети у них будут? Составить грамотный брачный договор, подписать, ну и следить, конечно. Все же Робин был сильным магом, дети у него тоже должны быть сильные. Так что... стоит посмотреть, а потом уж рвать и метать.
Винсента дома не было, он и приехать сейчас не мог, а вот Лукасу тоже было интересно. И скандал будет — интересно, и на эту храбрую девицу поглядеть интересно, и вообще...
Хотя Лукас уже надеялся, что Робин просто возьмет и помрет, а наследство, которое на двоих делится, оно всяко приятнее, чем то, которое делится на троих.
А он жениться собирается?
А вдруг там уже и ребеночек... того? Имеется?
Озвученное предположение вызвало задумчивость у Жозефа и слезы у рены Фелиции.
— Мой бедный мальчик! Я так и знала... хыщщщщщница!
Поезд прибывал в десять утра, но на вокзал никто не поехал. А нечего тут!
Точнее, Жозеф и поехал бы, но не хотел устраивать сцену на перроне. Если с собой жену взять, сцена точно будет. А если не взять... он что — самоубийца? Взять придется, а не надо бы. Лукаса отправить?
А тот под утро пришел, и спиртным от него несло так, что его в рамбиль лучше просто не сажать. Там рядом постоишь — закусить хочется. Пришлось ограничиться водителем.
Вот, зашуршали колеса по гравию дорожки, рена Лейтнер выглянула в окошко — и подняла брови.
— Никого?
— то есть? — Жозеф подошел ко второму смотровому окну.
— Ну, вот так! Робин и Хью, и все... а где ОНА?!
— может, они ее в гостиницу отвезли? — предположил отец семейства. — потом представят?
Рена Фелиция выпятила грудь, став похожей на боевого голубя.
— Какое — потом?! Я сейчас сама с ним поговорю! Робби! Мальчик мой!!!
— Мама!
Робин раскинул руки, и обнял приникшую к нему мать.
— Малыш...
Рент Жозеф не мешал им, разглядывая сына. Хммм? А впечатление-то интересное!
Еще с полгода назад, когда он навещал сына, Робби просил не привозить лишний раз мать, горбился и заворачивался в плащ. Сейчас он и шляпу-то не надел. И плевать ему на взгляды и пересуды!
Это на него так женщина повлияла?
На трость он опирается, но движения снова... живые! Не медленные и принужденные, а живые, быстрые, резкие, словно и не было никакой травмы. И глаза блестят. И выражение лица... ладно, половины лица! Может, и не стоит сразу, с порога, гнать эту бабу? Явно же она сыну на пользу пошла?
Супруга об этом не думала, она просто поливала сына слезами.
— Милый! Откажись от нее! Я не знаю, кто она, но неужели ты не понимаешь, что это все притворство? Она тебя точно не любит!
Робин аж воздухом подавился. Потом вспомнил повод, по которому тут собрались родители, вспомнил свою телеграмму... и не удержался. Ладно, сейчас он наврал! Но если бы вдруг что-то случилось... такое романтическое? Мама и тогда бы его слезами уливала?
— Мам, я такой урод, что меня и полюбить нельзя?
— Робби! Как ты можешь так говорить?!
— Я? Мама, это ты так говоришь! Значит так! Ты сейчас посидишь с Лукасом в гостиной, а мы с отцом и Хью идем в кабинет. И нас не беспокоить. Даже если сюда лично король заявится... ладно! Короля можно, остальных — нет!
— Робби! — праведно взвыла рена Фелиция. — Ты с ума сошел?!
— Нет, мама. Я в себя пришел. Люк, займи мать все равно сидишь, чешешься!
— Чем занять? — Лукас за эти пять лет от брата отвык, и за последний его визит привыкнуть не успел.
— Пусть она тебя средством от блох помоет, оба делом займетесь, — огрызнулся Робин. — Отец, идем! Это и правда важно!
И такой у него был голос, что Жозеф Лейтнер и спорить не стал. Ясно же, тут не о бабах речь.
Он мог бы собой гордиться. Угадал он идеально точно, какие уж тут бабы!
* * *
Робин говорил.
Жозеф слушал, хватаясь то за голову, то за сердце. Хью уже два раза поднес ему рюмку успокоительного. Арценте помогало.
Робин тоже не отказался бы, но решил соблюдать свой зарок заранее. А вдруг Тео и правда еще жив? Вдруг еще не поздно?
Оставалось только облизываться.
— Звучит невероятно, — признал, наконец, рент Лейтнер-старший.
— Знаю. Но... вот так получилось.
— Немыслимая, невероятная случайность!
Робин пожал плечами.
Разве? Как по его мнению, случайности тут не было, разве что распределение Элисон в Левенсберг. А остальное было вполне логично.
Когда к чему-то привыкаешь, то не замечаешь многих деталей. К полотну великого художника, которое висит у тебя в гостиной, приглядишься, и уже не будешь видеть нюансов, не поймешь, что в нем такого чудесного...
Те, кто жил в Левенсберге, не видели ничего странного. А Элисон разглядела, для нее-то все было в новинку. Что стоило ее коллегам поднять головы вверх — и найти перстень? Ерунда?
А как часто мы оглядываемся вокруг?
Робин это понимал особенно отчетливо, после нескольких лет затворничества, на него просто волнами накатывали впечатления. От крупных, вроде поезда, до мелких — солнечный блик на пуговице мимо идущего рента, вдохновенное кошачье мяуканье на крыше — ерунда?
Да, но не для того, кто был этого лишен столь долгое время.
— Ты мне поможешь?
— Да, конечно. Я сейчас же... собирайся! Рафи сейчас в столице, и сегодня, наверное, на работе. Едем?
— Едем. Только вот мама...
Жозеф взялся за голову. А потом...
— Маму я беру на себя. Выходи первым, и побыстрее.
— Спасибо, отец!
Хью подхватил оба мешка, но Робин отобрал у него один, и кивнул на дверь.
— Ты первый, потом я, потом отец. И рамбиль заводи, понял?
— Да, рент Робби.
Жозеф тихонько улыбнулся.
Кажется, сын приходит в себя. И бабы никакой нет, просто ему потребовалось, чтобы отец был дома. И СРОЧНО! А как еще было ему дать понять, что НАДО, но не поднять тревоги? Даже если бы кто-то эту телеграмму сто раз перечитал — и что такого? Радость же! Сын женится!
Итак...
* * *
Рена Фелиция сразу не среагировала, когда мимо нее почти промчались Хьюго и ее старший сын, только дверь хлопнула. Но мужа-то она не упустила.
— Жозеф!!!
Супруг кашлянул и поправил галстук!
— Дорогая супруга, по размышлению я решил, что надо благословить детей! Сейчас съезжу за документами на брак! И поздравляю, ты скоро станешь бабушкой!
— Аххх!
Рена Фелиция, самые худшие подозрения которой сбывались прямо на глазах, упала в обморок на руки Лукаса. А муж, которому она этими подозрениями за сутки мозг прогрызла от макушки до позвоночника, увернулся — и был таков. Только дверь хлопнула — и лови!
Понятно, спустя минуту рена воспряла, собралась с духом и готова была за свое чадушко даже виверну сожрать! Но вот беда — во дворе уже взревел мотором рамбиль, и догнать его не представлялось возможным.
Рена сжала кулаки.
— Я его... я ее... я их!!!
Лукас посмотрел на это, да и поспешил убраться к себе.
Скандала не случилось, а разозленная мать — это опасно. Сейчас и ему за все хорошее достанется...
— Люк!!! Немедленно ко мне!!!
Ну, Робби!
Ты мне за это ответишь!!!
* * *
Рент Роттмайер не ожидал с утра ничего интересного. Бывают такие дни, когда особенно хорошо осознаешь спокойствие и стабильность.
Как всегда — приходишь на работу.
Любимый кабинет, привычная обстановка, свой секретарь, знакомый за эти пятнадцать лет до последнего движения, чашка чая с лимоном... привычный утренний ритуал был грубо нарушен.
— Меня — примет! Брысь!
Жозеф?
Рафаэль искренне удивился. Это что такое случилось с другом?
Если Жозеф хотел его видеть, не надо было прикладывать никаких особых усилий, приехал бы домой? Да хоть и сегодня вечером? Рафаэль бы с удовольствием посиде6л с приятелем за бокалом арценте, или вот, ром ему привезли, настоящий, островной...
Судя по писку, секретарь и правда 'брыснул'. И неудивительно, Жозеф — он крупный такой, примерно раза в два крупнее секретаря. Шире, массивнее...
Он там не один, судя по топоту?
Все верно, на пороге кабинета воздвиглись трое человек. Жозеф, безусловно. Второй...
После того происшествия в Дейрене, Рафаэль только один раз видел Робина. Это было еще в больнице, в постели... потом он и спрашивать лишний раз боялся. Каково это?
Твой сын еще жив — или уже спился? Или покончил с собой?
Хорошие вопросы?
Замечательные!
Оказывается, жив, хотя и не скажешь, что здоров. Но двигается энергично, даже... улыбается?
Следом за ним двигается Хьюго... как же его фамилия? Рафаэль и не думал никогда, Хью — и Хью, он у друга уж сколько работает! Своим стал! Как один из Лейтнеров...
И мешки какие-то тащат...
— Прости, Раф, — извинился друг. — Хью, дверь закрой. А ты своего секретаря успокой, ладно?
— Да он и так не будет шуметь, — отмахнулся Рафаэль. Все верно, поняв, что инцидент исчерпан, секретарь, являя собой видимость оскорбленного достоинства, возвращался за свой стол. — Чай, кофе?
— Перебьемся.
Хью тем временем закрыл дверь и заложил засов.
— Рент Рафаэль, у вас есть, что подстелить? — Робин смотрел серьезно. — не хотелось бы ЭТО на ковер.
— Это — что?
Робин запустил руку в мешок и молча достал оттуда череп.
— У вас же есть штатный некромант, правильно? И духа он призвать может. Вот...
— Зачем ты разрыл могилу?
— Это не могила, рент Риттермайер, — даже как-то ссутулился Хью. — И рент Робби ее не разрывал. И я тоже. Это скорее, доказательства.
— Доказательства?
— Все началось вот с этого, — сверкнул тяжелой каплей золота перстень из ладони Робина, покатился по столу, Рафаэль прихлопнул его, как муху, поймал, осмотрел и поднял брови.
— Мне кажется, или это...
— Все верно. Матео Эдер.
Память у Рафаэля была такая, что иные справочники могли сгореть со стыда.
— Матео Эдер, маг, одиннадцатый уровень, вода и жизнь. Не путаю?
— Все верно, рент Рафаэль, — Робин тоже давно знал Риттермайера, но все же давно не виделись, и неловко как-то кидаться ему на шею, как в детстве. — Мой друг. И мне принесли этот перстень. Нашли в горах.
