Когда Кадет медленно стянул с головы принцессы платок, и мужчины увидели торжествующее лицо красивой взволнованной молодой женщины... Воин-страж крякнул, палач — нахмурился, судья — вздохнул, Глава порта — поднял брови , писец — чуть было не уронил перо, лорд Барк подавил вздох, а Монах — тонко улыбнулся. Точными и быстрыми движениями Кадет проколол кончиками спиралей мочки ушей принцессы. Не пролилось ни одной капли крови. Хорошая примета! Необыкновенные, невиданной формы и красивые золотые серьги замужней женщины. Торжественно-медленно, дав всем полюбоваться красотой лица своей жены, Кадет накрыл ее голову платком.
— Я проколол уши этой женщине по имени Принцесса. Я взял ее в законные жены, со всеми моими и ее правами и обязанностями,— сказал он на лингве, и Монах немедленно перевел. — Я прошу подтвердить это событие в книгах и документах порта Дикка и огласить об этом на Площади.
— Я подтверждаю! — по очереди сказали судья, Глава и начальник тюрьмы.
"И я подтверждаю",— про себя произнес лорд Барк. Несмотря на все заботы и мрачные ожидания, он в эту минуту ощутил высокое, редко посещающее его, волнение.
— Сейчас все разойдутся, возьмем вещи и пойдем домой,— сказал Кадет жене и Монаху, раскланиваясь с уходящими из камеры. — Я хочу торжественно и шумно пройти по порту Дикка. Или я — не Чужак. Дорогая жена! У нас дома есть вино?
...Писец рассказал жене, а та разнесла по всему порту, что Чужак проколол уши своей наложнице — женщине необыкновенной красоты. А ее мужние серьги — невиданной красы, не наглядишься. И капли крови не упало. Портниха госпожа Таррата всем подтвердила, помня о щедрой, очень щедрой плате, что так и есть, необыкновенно красивая девушка, такие одна на сто по сто. Иные портовые холостяки сходили на Невольничий Рынок — повысматривать красивых рабынь, но таких там уже не было, наверное, уже богачи расхватали. Красоты мало на свете, и она богатым, почему-то, всегда достается. Так что, когда на Площади объявили, что Чужак женился на Принцессе, никто уже не удивился.
Принцесса в сопровождении охраны не спеша шла наверх по центральной, Портовой улице. Платок скрывал легкую улыбку довольной жизнью женщины.
Ей нравился порт Дикка. Совершенно не похожий на ровные, приземистые и скучные города Империи, порт, с совершенно другими — веселыми, жизнерадостными — и очень разными людьми, множеством лавок и лавочек, шумными уличными торговцами, зазывалами и обманщиками, предлагавшими из-под полы "чугское золото", магические амулеты, лекарства "от всего". Принцессу узнавали. Иногда кланялись, и она в ответ сдержано-гордо наклоняла голову. Это было почти так же приятно, как в Империи, когда она ехала на Баку в кавалькаде отца под штандартом рода Гигар по улицам столицы Империи, и их приветствовали. И хотя здесь никто не видит ее лицо, все знают, что она — жена господина Кадета, Великого и Могучего Вождя с Холодных Земель, богача и задиры. Великого и могучего, улыбалась принцесса. Щедрого с друзьями и приятными людьми и молниеносно-беспощадного к врагам. К ней боялись подходить, только издали окликали: "Принцесса! А вот мой товар, посмотри и купи, Принцесса!". Принцесса шла в Конюшни.
День был прекрасный, в меру жаркий — потому что с Моря дул чудный теплый мокрый ветер. Недаром местные женщины носят такие широкие блузы и длинные узкие юбки — такой ветер живо задерет короткое и широкое платье на голову — срам и потеря достоинства! А разрезы на боках блуз делают, чтобы в жаркий день продувало немного. Надо зайти и посмотреть материалы на летние юбки — Каддет каждый день настаивает: "Купи себе что-нибудь, красавица-принцесса!" Так, улыбаясь под платком, принцесса свернула к ближайшей большой лавке, жестом остановила охрану, вежливо топнула новым башмачком по битке — звуковому камню, вошла в сумрачную от обилия товаров на стенах лавку и увидела...Сластену.
Сластена выбирала ткани на три платья. Не для себя, конечно. Куда ей столько! Это раньше, когда она в Гавани работала, три-четыре платья непременно надо было иметь. Случалось, мужчина платье портил — то зальет вином, то порвет в драке или от глупой торопливой страсти, нужно было иметь в замену. Да и покрасоваться — платья надо иметь! А теперь она — комнатная невеста. Скучища!.. Платья шьет! Закройщицу бы в помощь! Была ведь закройщица, девушка-чуг, про которую запретили расспрашивать и рассказывать! Вот была закройщица!.. А теперь — все сама делает, да и получается неважно.
Новая жизнь Сластены началась на третий день после того, как однажды ночью пропала ее закройщица, подружка-чуг. Куда делась подружка, повариха не рассказывала, охранница осталась одна, самая противная, с ней не поговоришь, и Сластена уже начала тосковать, когда пришел тот человек, который ее в это поместье засадил, повел-повел по коридорам в подземелье, по лестницам вверх-вниз и вывел в порту. И велел — немедленно иди домой! И про то, где была, и что там было — никому и никогда! И Империал подарил!
Сластена побежала домой сломя голову — никак беда, с бабкой, наверное! Нет, дома, слава Судьбе, все было благополучно. Только в комнате матери на ее кровати лежал раненый знаменитый пират Большой Нос, а при нем мать — настоящая портовая жена: в простом платье, волосы растрепанные, тряпка в руках, глаза протухшие... Это, говорит, твой отец, то ли умирает, то ли болеет от раны, давно уж зовет тебя, иди к нему, Сластена. Подошла — большой крепкий, хоть и немолодой мужик. Узнала, хотя раньше видела только издали: точно — Большой Нос. А он руку ее в свою взял — и поняла Сластена: он ее отец. Как искра пробежала между ними. Много дней с ним сидела, кормила, перевязывала, омовения делала. Сейчас ему получше, и рана от удара пики поджила, но боли в ней такие, что он зубы расшатал, крики сдерживая. Стыдно ему, пирату Большой Нос, кричать. А между болями Большой Нос ее за руку держит и про свою жизнь рассказывает. А нос у него никакой не большой, хороший нос. У хорошего мужчины, чтоб вы знали, нос должен быть большой, заметный. Между прочим, оказалось, что это мать ему, как говорится, тухлую рыбу в кровать подложила. А вовсе не он мать с маленьким ребенком бросил, Сластеной то есть. Все мать... И приятель бывший отца... Отец его не убил, нет. Только корень отрезал. А ранил и чуть не убил отца Чужак, господин Каддет, Великий и Могучий Вождь. По описаниям матери и отца Сластена сразу догадалась, что Чужак — тот громадный и черно-волосатый, с голосом пьянящим, который про нежно-розовую ее кожу говорил. Ну, теперь бы она ему за отца сама корень-то... откусила. Подластилась бы — и откусила, бандиту заморскому... Надо вон ту материю пощупать, не слишком ли тяжела? Ведь длинное лето еще только впереди... А вот и еще одна модница... Ой, Судьба добрая, спасибо!.. Точно как мать рассказывала — высокая и стройная, платок на голове с прорезями, драгоценные камни звенят... Она! Жена Чужака! Уставилась... Ну, чего не видала?! Бывает же такое — только о ком-нибудь подумаешь — а вот и она! Отец бедный почти не живет от боли, а эта рыба сушеная... И пусть Чужак убьет Сластену, но она за отца отомстит: он отца ранил, так Сластена — жену его порежет!... Вот и ножницы под руку сами просятся...
Принцесса успела перехватить неумелый верхний косой замах, блокировала руку. Онемевший от сразу обрушившихся на него неожиданностей — жена Чужака! Покушение! — хозяин лавки только рот беззвучно раскрывал. Принцесса сделала ему знак — пошел вон!, он и выскочил из лавки. Повелительным жестом Принцесса выставила ринувшуюся в дверь охрану. Не отпуская перехваченную руку с ножницами — ну, молодец, Сластена! — стянула с головы платок.
— Подружка! — ахнула Сластена. Рука ее обмякла. Принцесса вынула из ее пальцев ножницы, бросила в угол. Сняла платок с головы.
— Здравствуй, Сластена!
— Подружка!..
— Что ты на меня бросаешься, подружка? — удивленно спросила Принцесса.
— Как — что? Ты — жена Чужака? Ну, господина Каддета этого? Ты — Принцесса?
Принцесса гордо тронула серьги.
— Так ведь он моего отца чуть не убил! Пират Большой Нос. Он мне отец, оказывается. Должна же я отомстить!
— Ой, Сластена!.. Должна... Но ведь это не убийство было, Сластена! На дуэли, Сластена, честно... Но мне жаль, правда!.. Правда, жаль!..
— Ладно, подружка!.. С мужчинами всегда какая-нибудь морока!..— Сластена рассматривала Принцессу. — Красивая ты!.. Мужние серьги какие!.. У нас таких не делают... А кто это платье шил?. Повернись-ка! Ну-у-у... это госпожи Тарраты шов... Разве на вырезе — так надо?..
Растерянная охрана топталась у дверей лавочки, заглядывала в маленькое оконце, тревожилась и недоумевала: две молодые женщины хихикали и пихались, что-то наперебой рассказывая друг другу, жестикулируя, как девчонки-подружки при неожиданной встрече.
— А я теперь — комнатная невеста! — с досадой сказала Сластена и вместе с Принцессой залилась смехом. — Мать опять на работу вышла — не может дома сидеть! Вот я и бабку и отца выхаживаю. А ты как, Принцесса? Как замужем быть?
— Спасибо тебе, что рассказала мне все.... что настоящей женщине полагается знать,— искренне произнесла Принцесса.— Спасибо!
— Сладкий? — спросила Сластена задорно. — Сладкую смерть знаешь?
Порозовев и закусив губу, с заблестевшими глазами Принцесса кивнула.
— Забыла тогда тебе сказать, потом вспомнила, когда тебя уже не было: каждая сладкая смерть женщине на один день настоящую смерть отодвигает. Вот! — Сластена обняла Принцессу.— Принцесса!.. Я б и не подумала никогда! А у меня с твоим Чужаком, правда, ничего не было, один разговор, и то — о цветах. Правда!
— Я сразу тогда тебе поверила. Все хорошо! А как сейчас твой отец, Сластена?
— Рана зажила, почти. Боли у него сильные. Стонать стыдится, терпит, но болит очень!..
— Сластена! Отведи меня к нему. Отведи, не бойся! Я помогу ему, Сластена! Ну, поверь, подружка!.. Только никому не говори, что я по гиккейски говорю и понимаю, пожалуйста! Так надо!
— Ладно, подружка! Мы на знаках разговаривали!
...Принцесса сосредоточилась, и на кончике пальца зажегся синий огонек-светлячок. Поводила по свежему рубцу на груди пирата. В верхнем углу рубца огонек нашел неправильность, разгорелся сильней.
— Тепло! — произнес Большой Нос. — Щиплет!
— Ты потерпи, отец, — из-за спины принцессы подала голос Сластена.— Принцесса свое дело знает.
...Принцесса, почувствовав легкую усталость и онемение пальца, отошла от раненого. Кивнула Сластене. Обнялись, посмотрели друг другу в глаза, и Принцесса вышла из аккуратного дома Сластены на улицу. Там уже стояла небольшая толпа. Почтительно расступилась в молчании.
Принцесса торопливо шла в Конюшни. Валей и Баку. Ее Долг. Она исполнит свой Долг.
... Резидент прочитал рапорт: "Принцесса (жена Чужака) посетила дом, в котором находится раненый Чужаком пират Большой Нос. Пробыла около получаса. Подслушать не удалось, общались знаками". Резидент улыбнулся.
Владетельному господину Послу Великого Императора чугов доложили: Чужак через свою жену установил связь с пиратом Большой Нос. Кошмар!..
Глава порта выслушал доклад городского шпиона: господин Каддет, Великий и так далее, начал дружить с пиратом Большой Нос. Дружбу скрывают, связь через Принцессу (жена господина Каддета). "Неплохо, — подумал Глава.— Будет порядок в Гавани".
Пираты передавали друг другу слухи: Большой Нос идет в помощники к Чужаку — свой пиратский флот будет у Чужака... всех кто под Чужака не пойдет, будут выставлять из порта или топить.
...Боли у Большого Носа уменьшились на второй день, еще через два дня — пропали совсем, на шестой день Большой Нос зашел в кабак, пил вино, пошучивал. Люди посматривали на него с опаской — ведь с измененной Судьбой человек!
В порту все уже знали: жена Чужака, Принцесса — волшебница, лечит руками.
Часть вторая.
8. "Девятый вал"
Прошло сто дней. Почти середина сухого лета. Жизнь порта Дикка после весенних событий успокоилась и наладилась. Жили без потрясений.
На рейде стояли пятнадцать судов, пришедших со Срединных и Зеленых Земель. Со Срединных Земель привезли, как всегда, замечательную глиняную утварь, ковры и волосатые шкуры (их очень любят закупать торговцы Стерры), тонкую шерсть и ткани. С Зеленых Земель — фрукты и овощи, плодородную почву и рабов. Рабов привозили мало. И пиратов было вполовину меньше, чем раньше бывало. Шутили: остальных господин Каддет перебил. У бондарей в порту была самая горячая пора — в каждом доме варили и солили, резали и сушили, первая заготовка на зиму, бочки были нарасхват. А сколько бочек на складах!.. По стародавним приметам после сухого лета зима ожидалась длинной и мокрой, поэтому караваны из Стерры один за другим везли в порт черный маслянистый уголь, охапки бересты, огромные повозки белой щепы, знаменитые зажигательные камни Стерры, стекло в окна, а еще обычные слитки мягкого железа и меди, тяжелый свинец и, конечно, доски и брусья из стеррского дуба, очень крепкого. Всем этим лавки в порту и на Торговом Рынке Гавани бойко торговали, местный народ денежки наживал, кто как: кто приезжих в своем доме поселял и обихаживал — в гостиницах мест не хватало, кто меной занимался — на одном складу товар присмотрит, а в другом месте этому товару покупателя найдет, а большинство продавали товар, купленный с повозок. Толкотня во всем порту!.. В харчевнях еду не успевали готовить, "Игорный дом" совсем не закрывался, портовые девки цены подняли, в "Веселом доме" опять входную плату установили... Все оттого, что приезжих стало много.
Несмотря на занятость, портовый народ заметил, что много по сравнению с прежними годами приезжает народу из Стерры. Все больше молодые ребята, симпатичные, не драчливые. Купят себе ярлык и ищут работу. И находят, потому что этим летом нужны были мужские рабочие руки: большое строительство началось в порту. Строили новую крепостную стену со стороны плоскогорья — со стороны путей из королевства Стерра и Империи Чугов. Начальником всех этих работ был господин Каддет. Новая крепостная стена должна была расширить порт, ненамного, всего на сто пять шагов отстояла она от старой стены, но фундамент под нее Чужак закладывал нешуточный. А в недалеких базальтовых скалах трудились бывшие рабы Чужака и нанятые им люди. Резали камень для стены. Там же и жили. Когда вдруг в самом конце весны Глава порта ввел новый налог, оборонный, много ропота было и немало людей кричало "Долой Главу!", но их позвали посмотреть, как отряд воинской стражи берет штурмом старую крепостную стену, и поутихли люди. Уж очень ловко и быстро воины через старую стену по лестницам перебрались и, скаля зубы, на горожан с копьями и мечами кинулись. Остановились в трех шагах от съежившейся и попятившейся толпы с верещавшими женщинами, и пошли обратно. Всякий представил себе, что это чуги или королевские воины без приглашения пожаловали, и смирился. Мелюзга городская так и проводит дни у старой крепостной стены, в сторонке от въездных пошлинных ворот, там играет, где часть воинского отряда на стену лезет, а другая учится отбиваться. Взрослые вроде мужчины, а играют в войну, веселятся. Детей потешают. Но всякий разумный портовый горожанин понимает, что это — надо. Когда Чужака нет, командует отрядом бритый мужчина с лысой головой в шрамах, выкупленный раб, воин с Зеленых Земель. Помогает ему толмач Монах, он уже теперь не ходит вместе с Чужаком, потому что Чужак по гиккейски уже хорошо говорит, только иногда свои слова вставляет. В Гавани начальником стал Большой Нос, с ним капитаны что торговых, что пиратских судов стараются не спорить. Когда Большой Нос повесил сразу двух матросов с чуженародного корабля, ограбивших и избивших торговца-разносчика в порту, а взбунтовавшиеся матросы того корабля начали крушить Торговый Рынок, на галечный берег вышли три по сто воинов с арбалетами и луками и сам Чужак с огромным раздвоенным мечом. Капитан того корабля сразу штраф заплатил в казну порта и торговцу. И снялся с якоря.
