"я определенно чего-то не понимаю".
— гхм... Соната, ты не ошиблась? Я вообще-то грифон...
— не имеет значения. — Взгляд глаз с вертикальными зрачками, стал упрямым и убежденным. — Ответ "нет", не принимается.
* * *
Молодой единорог, лет пятнадцати, с зеленой шерстью и короткой желтой гривой, одетый в тонкие черные штаны, стоял на возвышении сцены склонив голову и устремив взгляд себе под ноги. Его руки были заведены за спину и скованы наручниками, а на шее заметно выделялся толстый ошейник. При любой попытке сопротивления, его начинали избивать, а побег вообще казался невозможным, из-за небольшого количества взрывчатки, способного оторвать голову от туловища при взрыве.
Не смотря на прохладную погоду и мелкую морось, парень не чувствовал холода, а голос распорядителя торгов, звучал словно бессмысленный неразборчивый гул. Перед сценой же, по одиночке, или целыми группами, стояли жители и гости "города наемников", признанного многими "культурного центра" "желтого сектора".
А ведь еще недавно, все было совсем по другому: семья фермеров, состоящая из пяти членов, отправилась искать лучшей жизни, и собрав все свои ценности, отправилась в опасный путь из "красного района". Казалось бы, что все будет хорошо, ведь за две с половиной недели, на пути не встретилось ни одной банды рейдеров, но когда до цели оставалось не больше пары переходов, пустошь показала себя во всей "красе".
Сперва на незадачливых путешественников напали дикие собаки, шкуры которых красовались многочисленными проплешинами, а затем на звук выстрелов от пары ружей, прибежали куда более опасные хищники. Родители и старший брат, пытались оказать сопротивление, но силы были слишком не равны, и уже через минуту, дюжина бандитов, радостно хохоча и улюлюкая, расправилась со старшими мужчинами... и как выяснилось чуть позже, им еще повезло.
Мать до последнего пыталась отбить младших сына и дочь, чем только раззадорила и разозлила своих мучителей. Крики, стоны и всхлипы, звучащие на фоне издевательского хохота, надежно "впечатались" в память, а проникший в душу "липкий" страх, оставлял возможность только сидеть на земле и зажмурив глаза, беспомощно дрожать. Повезло еще, что сестренка, которой недавно исполнилось семь, заинтересовала напавших как товар, и ее решили "не портить".
Сколько времени прошло с дня пленения? Молодой единорог этого не знал, да и день от ночи он отличал с огромным трудом. Чувство беспомощности, вызывало злость, а осознание того, что он даже не попытался защитить родных, заставляло испытывать презрение к самому себе.
— двести пятьдесят. — Прозвучал очередной голос, из торгующейся толпы.
— триста. — Тут же отозвался другой голос.
— итак: цена за этого юношу, триста крыжечек. Кто даст больше? — Распорядитель торгов, чувствительно ткнул парня кулаком под ребра, заставляя выпрямиться. — Господа и дамы, обратите внимание на его телосложение! При необходимости, данный единорог может стать рабочим, бойцом, или даже "грелкой" для постели.
Перспектива осуществления последнего озвученного варианта, заставила передернуть плечами, и даже апатия куда-то отступила. На сознание внезапно навалилось понимание, что сейчас решается его дальнейшая судьба.
— четыреста пятьдесят. — Предложил новую цену, обладатель "слащавого" голоса, в котором ощущалось некое предвкушение.
Вскинув голову и найдя взглядом то место, откуда прозвучало предложение цены, парень внутренне похолодел, а сердце пропустило пару ударов. В окружении пяти телохранителей, на площади стоял невысокий худой пони, одетый в довольно дорогую броню, но выглядящий при этом как нечто противоестественное. Более точно сын фермеров, описать свои ощущения не мог, но оценивающий и "голодный" взгляд, ему очень не понравился.
— пятьсот. — Прозвучала новая цена, что вызвало неосознанный вздох облегчения.
— пятьсот пятьдесят. — Не желал сдаваться пони.
— шестьсот. — Незамедлительно отозвался второй голос.
— семьсот. — Почти взвизгнул неприятный тип, упрямо притопнув ногой.
— восемьсот. — Хладнокровно перебил его цену противник.
Никто не пытался "вклиниться" в эти торги, так что создавалось впечатление, будто остальные посетители площади, превратились из покупателей в болельщиков, желающих победы одному из противников. найти взглядом источник второго голоса, оказалось совсем несложно, правда, пользы это не принесло, так как из-за черных плащей с глубокими капюшонами, становилось невозможно понять даже расу возможного покупателя.
Их было семеро: трое стояли чуть впереди, и не смотря на плащи, всем своим видом умудрялись "излучать" силу и уверенность, а в паре шагов позади, стояли их напарники, вооруженные автоматами. Рядом с этой группой, уже стояло несколько рабов, мужчин и женщин, которых объединяло то, что все они являлись единорогами.
— ...тысяча пятьдесят. — В очередной раз повысил цену некто, скрывающийся под плащом.
— господин Питер предлагает тысячу пятьдесят крыжечек! Кто даст больше? — Едва ли не подпрыгивая от восторга, громко произнес распорядитель.
— ну и Дискорд с тобой. — Наконец сдался пони. — Я не настолько безумен, что бы платить за какого-то мальчишку, настолько большие деньги.
— продано! — Громогласно оповестил всех собравшихся грифон, и по взмаху его руки, двое охранников, повели парня по направлению к его новому хозяину.
Секундное облегчение, тут же сменилось на панику и отчаяние. Зеленый единорог вдруг понял, что теперь является настоящим рабом, без права на собственные желания... а главное, он теперь не мог помочь своей сестре.
Тем временем, на сцену вывели симпатичную пони коричневой окраски, одетую в короткое белое платьице, которое почти ничего не скрывало от взглядов покупателей. После традиционной речи распорядителя, начались активные торги, в которых носители черных плащей не участвовали.
Посмотрев на своих товарищей по несчастью, парень убедился, что все они являются единорогами, и это в очередной раз заставило его сердце, пропустить пару ударов. Неизвестно, почему так получилось, но именно его младшая сестра, была единственной в семье, кто не имел рога, и это только увеличивало тот шанс, что они больше никогда не встретятся.
Стиснув зубы и зажмурив глаза, сын фермеров шумно дышал, пытаясь справиться с эмоциями, и внезапно, решение стало очевидно настолько, что даже было удивительно, почему эта мысль не пришла в голову раньше. Раз уж он стал рабом, то и вести себя стоит так, как того требует ситуация, на время "отбросив" гордость, а если придется, то и самоуважение.
Прошло какое-то время, были проданы еще несколько рабов, один из которых присоединился к группе единорогов. Вот на сцену вывели бледно голубую маленькую пони, с длинной черной гривой, заплетенной в косу, и одетую в синее платьице до колен.
— господин, прошу вас, это моя сестра... — Слова "срывались" с языка с такой легкостью, будто он репетировал это выступление заранее, и с каждой секундой крепла уверенность, что именно этот поступок и является правильным.
Довольно быстро, цена возросла до восьмисот крыжечек, а тот, кто скрывался под черным плащом, так и не вступил в торги. Паника снова начала "поднимать голову" в душе молодого единорога, голос которого дрожал и едва не срывался на отчаянный крик.
— заткнись. — Раздался короткий приказ из-под капюшона, а в следующую секунду, неведомая сила лишила сына фермеров его голоса. — Тысяча.
Активно торгующиеся посетители площади, на несколько секунд замерли, устремив взгляды на носителей черных плащей, а затем тишину "разрезал" одинокий голос:
— тысяча двести.
— тысяча пятьсот. — Невозмутимо поднял цену голос из-под капюшона.
Послышались тихие смешки, сдавленные ругательства, но на этом все и закончилось. Грифон охранник, облаченный в легкую броню, подвел девочку к ее новому хозяину, и получив тяжелый мешочек, вернулся к сцене...
...торги окончились, и когда последний "лот" спустился со сцены, распорядитель поблагодарил всех участников, и объявил, что о дате следующих торгов, можно будет узнать позже, при обращении в "офис" клана "кровавых когтей".
Питер чувствовал себя сильно вымотанным, и желал только одного: упасть на постель и закопаться под кучу пледов. Осмотрев свои приобретения, среди которых было десять единорогов и одна пони, он извлек из кармана длинный кожаный ремешок, заранее превращенный в "портключ". Рабы, плохо понимающие что происходит, и не осознающие, к кому в собственность попали, послушно взялись за "артефакт", а затем исчезли с тихим хлопком. За ними последовали четверо бойцов, изображавших телохранителей, а последними переместились сам "хвост", Биг Шоу, и Соната.
В обеденном зале башни, еще более растерянные чем раньше, единороги пытались понять, как, а главное где они оказались. Появление волшебника, привлекло все взгляды, но никто не спешил возмущаться или задавать вопросы.
— приветствую вас в моем доме. — Бывший "пожиратель смерти", неторопливым движением снял с головы капюшон, позволяя всем понять свою расовую принадлежность. — Не буду тратить время на долгие речи, и сразу перейду к главному: сейчас с вас снимут ошейники, и перед вами встанет выбор, что же делать дальше. Те, кто захочет уйти, будут отправлены в один из городов пустоши, без воспоминаний о том, что они видели и слышали после появления здесь. Дальнейшая их судьба меня не волнует, но в качестве жеста доброй воли, обещаю выдать пистолет с одной обоймой патрон, и десяток крыжечек.
Рабы молчали, и только напряженные уши выдавали то, что они "ловят", каждое слово Питера. Во взглядах, кроме смирения и безысходности, появился еще и намек на надежду... слабую и "эфемерную", но это было много лучше, чем полное безразличие.
— есть и еще один вариант: вас избавляют от ошейников, и вы присягаете мне на верность. — Голос грифона, звучал спокойно, но произносимые слова, словно "ввинчивались" в разумы слушателей. — В этом случае, вы будете поселены в хорошо защищенном месте, получите одежду, еду, и возможность жить, не опасаясь вновь проснуться в ошейнике, или же получить пулю в голову от очередного бандита. Решайте: у вас есть время, пока мои подчиненные разбираются с ошейниками.
После этих слов, в зал вошли бывшие бандиты, успевшие разобраться в устройстве рабских ошейников, и имеющие понятие о работе с взрывчаткой.
"какой примитивный способ контролировать разумных, даже более грубый чем "империус", в разы менее эффективный, ну и разумеется опасный".
— дорогой, а ты не торопишься? — Соната прижалась к боку "хвоста", говоря достаточно тихо, что бы услышал ее только собеседник. — может быть стоило бы сперва показать им город, а уже после этого ставить перед выбором?
— возможно ты и права... но "переигрывать" уже поздно. — Ответил волшебник.
После того признания фестралки, грифону больше не доводилось спать в одиночестве, и нельзя сказать, что бы ему это не нравилось. Никаких особых чувств вроде любви, между ними не появилось, просто девушка желала получить ребенка, мужчина же получал вполне определенное удовольствие... и их это устраивало.
Питеру оказалось неожиданно просто свыкнуться с мыслью, что он делит постель с представительницей не человеческой расы, и это не вызывало совершенно никаких неудобств. Возможно причина была в том, что "хвост" уже некоторое время, не считал себя человеком, а может быть дело было в том, что волшебники, всегда несколько по другому смотрели на мир.
Вот все ошейники были сняты, и бывших рабов построили в одну шеренгу перед бывшим "пожирателем смерти".
— итак: вы приняли решения? — Грифон чуть склонил голову к правому плечу, вопросительным взглядом "скользя" по единорогам.
— эм... я пожалуй предпочту уйти. — Вперед выступил высокий желтый единорог с красной гривой. — Не хочу вас обидеть господин... Питер? Но я привык сам о себе заботиться, и свобода для меня дороже, чем возможные блага.
"и как же ты такой "красивый", умудрился попасть в рабство?".
Вместо того, что бы озвучить этот вопрос, волшебник медленно кивнул, и жестом отдал приказ подчиненному. Меньше чем через минуту, бывшему рабу вручили куртку и добротные штаны, маленький кошель, а так же кобуру с пистолетом.
— печально... ты мог бы стать ценным членом нового общества. — С искренним сожалением в голосе, заметил "хвост". — Однако, я не отказываюсь от своих слов, и когда свое решение примут остальные, тебя отправят в один из городов пустоши.
Единорог пожал плечами, и взяв вещи, отошел чуть в сторону. Остальные бывшие рабы колебались: они не могли до конца довериться грифону, но и уходить в мир, уже показавший свою жестокость, желающих не находилось.
— что же, приму ваше молчание, за желание остаться. — Питер изобразил улыбку глазами, стараясь говорить как можно дружелюбнее. — Сейчас я сотру тебе последние воспоминания, и ты будешь свободен. Готов?
Единорог, к которому обратился грифон, напрягся всем телом, но кивнул и спросил:
— что мне нужно делать?
— ничего. — Бывший "пожиратель смерти" пожал плечами, и направил на собеседника волшебную палочку. — "Обливиэйт".
Луч заклинания "врезался" в центр лба, а через секунду погас. Один из подчиненных, как раз дожидавшийся этого момента, подхватил под руку растерянно моргающего бывшего раба, и активировал "портключ".
— теперь, перейдем к принесению присяги, а затем вы отправитесь в свой новый дом.
* * *
Питер шествовал по одной из улиц "города наемников", неспешно приближаясь к бару, в котором у него была назначена встреча. За спиной грифона, плотно закутавшегося в черный плащ, шли двое пони в зачарованной броне, с пистолетами наготове. Так как ранним утром, прохожих было относительно немного, волшебник чувствовал себя спокойно и уверенно.
Дверь питейного заведения открылась от легкого толчка, и тут же над головами вновь прибывших, тихо звякнул колокольчик. Скучающий за стойкой бармен, тут же встрепенулся и "надел" на морду, самое дружелюбное выражение.
Осмотрев помещение, "хвост" увидел за одним из столов, стоявших у стены в углу, группу из четырех грифонов, трое из которых являлись рядовыми бойцами "кровавых когтей". Последний же являлся Зургом, и о его должности в клане, ничего конкретного сказать было невозможно.
Лавируя между столами, волшебник и его сопровождающие, подошли к ожидающим их грифонам, и бывший "пожиратель смерти", без разрешения занял место, напротив командира наемников.
— как всегда вежлив и дружелюбен. — Усмехнулся Зург, после чего сделал глоток из объемной кружки. — А если бы я ждал кого-то другого?
— тогда, ты не стал бы просить о встрече. — Спокойно отозвался Питер. — Давай не будем тянуть время, и сразу перейдем к главному? У меня еще много дел, требующих моего непосредственного участия.
Наемник стукнул пустой кружкой об стол, и один из младших грифонов, тут же отправился к барной стойке. Зург же, несколько секунд "сверлил" волшебника недовольным взглядом, а затем произнес:
— хотел бы я знать, чем таким важным ты занимаешься.
