Фейри с Арбата. Гамбит

Вытерпела Лиля не больше минуты, позвонила снова. Настасья отозвалась тут же:

— Вот и он, больной зуб! Где тебя носит?

Лиля хотела ответить что-нибудь в том же духе, чтобы не пугать Настасью, и не смогла. Зубы застучали так, что наверняка и в трубке было слышно.

— Я сейчас приеду, — все-таки выдавила она. — И все расскажу.

Настасья начала что-то говорить, но Лиля уже отключилась — и во весь дух припустила к подходящей маршрутке. Влетела в нее, едва не отдавив ногу какой-то тетке с клетчатым баулом, и забилась в угол. Думать.

Ничего нового она так и не надумала. Все сразу было понятно: Ильяс работает на 'неких людей', отваживает игроков от полного погружения. Кого-то осчастливливает, кого-то запугивает, кого-то убивает. С ней работал по первому варианту. Впрочем, как с большинством женщин. А Кирана — убил.

И следователя убил.

Увидел вчера, что Лиля раскопала эту скандальную историю, сопоставил с ее 'ушла в гости, буду к вечеру', и вот таким образом позаботился о ее душевном комфорте. Только чуть опоздал.

Все просто и логично.

И от этого 'просто и логично' все внутренности скручиваются в узел, и нестерпимо хочется отмотать назад, совсем далеко, чтобы ничего этого не было, вообще ничего — ни следователя, ни самого Ильяса.

* * *

До Настасьи она добралась на автопилоте, не замечая ничего вокруг. Ввалилась в квартиру, упала на пуфик в коридоре и... думала, разревется, но слез не было. Просто усталость и пустота.

— Лилька, что с тобой? — Настасья потрогала ее лоб и заглянула в глаза. — Лилька!

— Ильяс убил следователя, — сказала Лиля спокойно.

Поначалу Настасья опешила. Еще раз потрогала ей лоб, помолчала с полминуты и заявила:

— У тебя бред.

Если бы, подумала Лиля. Хорошо было бы.

Но Настасья же не знает, что произошло, надо ей объяснить!

— Я разговаривала со следователем. Про Ильяса. А потом он подошел к окну и его убили. Застрелили.

Настасья помотала головой, потрогала свой лоб и, дернув Лилю за руку, потащила на кухню. Там молча поставила чайник, достала чашки, заварку...

Лиля смотрела на эти привычные до оскомины действия, и сама тоже успокаивалась. То есть не то чтобы она и так не была спокойна, но становилось как-то легче и не так похоже на кошмарный сон.

Только поставив перед Лилей чашку крепчайшего зеленого чая со столовой ложкой меда и, усевшись напротив с такой же, она велела:

— Рассказывай. Подробно. — И подвинула к ней толстый бутерброд с сыром и ветчиной.

Лиля рассказала. Подробно. Начиная со статьи об убийстве Кирилла Лесника и заканчивая вытиранием кнопки звонка. Настасья слушала, не перебивая, ровно до: "Его убил Ильяс, больше некому и незачем". Здесь она нахмурилась и переспросила:

— Еще раз: ты вышла оттуда и сразу позвонила мне?

— Да, но у тебя было занято. Я потом еще перезвонила.

— Ага, — сказала Настасья и куда-то ушла; вернулась со своим мобильником, потыкала в кнопки, показала экран Лиле и уверенно сказала: — Чушь. Ильяс не убивал. Вот смотри, четыре ноль одна — твой звонок, я не ответила, потому что разговаривала, ноль три — ответила, а в три пятьдесят семь... узнаешь номер?

Еще бы Лиля его не узнала! И так хотело поверить, что не Ильяс, что он тут совсем ни при чем, но все эти женщины, и Киран, Кирана же он убил, все же сходится — малокалиберная спортивная винтовка, биатлон...

Вспомнилось, как он стрелял на ВДХН в тире, а зрители восхищенно свистели. И зеленый косорылый заяц вспомнился. И собственный испуг, когда показалось, что Ильяс вот прямо сейчас, в ресторане, убьет благотворителя.

Лиля машинально повертела кольцо на пальце, сообразила, что делает — и отдернула руку, взялась за пустую чашку.

— Убил и тут же позвонил. Чтобы обеспечить алиби.

— Я, конечно, очень уважаю его актерские способности, Лиль, но не настолько. — Настасья пожала плечами и потянулась за чайником. Продолжала она, наливая Лиле сразу с двух рук, кипяток и заварку. — И тем более не верю, что он успел сразу после выстрела метнуться на ближайшую заправку позвонить оттуда. Там очень хорошо было слышно, как отъезжает фура или что-то такое же здоровое, и шоссе рядом, и как его спрашивают, сколько наливать бензина. Там еще, кстати, какой-то Шпильман около него вертелся и, правда, я не поняла, чего хотел. Так что — нет.

— А может, там есть заправка рядом! — запальчиво возразила Лиля, глянула на скептически поднятую Настасьину бровь и аккуратно, медленно поставила чашку. — То есть, ты уверена? Это не Ильяс?

— А он один во всей Москве умеет стрелять, ага. И вообще Бонд. Чашку поставь, она мне дорога как память.

Лиля удивленно перевела взгляд на полную горячего чая чашку в своих ладонях. Когда она снова успела ее схватить? Да неважно! К черту чашку! Важно — что не Ильяс!

— Ну да. — Лиля неуверенно улыбнулась. — Там и заправки нет, глухой угол, и вообще напротив окна другой дом. Но как... получается, это не Ильяс! Не Ильяс! Он не виноват! — Лиля вскочила, опрокинув чашку, схватила Настасью за плечи и закружилась с ней по кухне.

— Стой, поставь меня на место! Лилька же! Да стой! Холоди... ай!

Об холодильник они стукнулись вместе. И тут до Лили дошло, что радуется она совершенно зря.

Следователя убили.

Она там была.

Ильяс следователя не убивал, но материалы Федора Антоновича-то никуда не делись!

И Киран убит. Может быть, все же не Ильясом? Кем-то другим?

— Ненормальная, — буркнула Настасья, потирая ушибленный локоть.

— Прости, Насть. — Лиля схватилась за тряпку и принялась вытирать со стола разлитый чай. — Я... я не хочу, чтобы Ильяс. Но кто? И я там была, звонила ему, и меня наверняка кто-то видел. Значит, я — свидетель. Или соучастник.

Она выпрямилась с тряпкой в руках, жалобно глянула на Настасью.

— Так, давай думать по порядку. — Настасья отобрала у нее тряпку и бросила в раковину. — Будем исходить из того, что это не Ильяс. Что стоишь? Сядь, не отсвечивай!

Лиля послушно села, сложив руки на коленях, чтоб ничего больше не разбить, и несколько минут внимательно слушала Настасьины выкладки: о том, что Ильяс наверняка связан со скандалом, тут следователь не врет, но если рассудить здраво, то какое из него мировое зло? Никакое! И резона убивать следователя у него на самом деле не было, он мог не допустить твоего разговора со следователем без такого риска. Наоборот, все выглядит так, словно Ильяса кто-то планомерно подставляет, а тобой вертят — — только непонятно, чего хотят, и вам с Ильясом надо решать проблему вместе, потому что ты влипла по самое не могу с этим своим расследованием...

— Все остальное ты можешь спросить у него самого, а не лезть черт знает куда! Идиотка! — Настасья сорвалась на крик, но тут же зажала себе рот, виновато посмотрела на Лилю и погладила ее по плечу. — Ну прости. Я... я же за тебя волнуюсь.

Лиля вместо ответа обняла Настасью.

— Я правда понимаю, Насть. Честное слово! Я с ним поговорю, ты права, надо. Не волнуйся за меня, ага? Все будет хорошо, Правда, будет хорошо!

— Будет, — безо всякой уверенности сказала Настастья. — Если настоящего убийцу найдут. Или если у Ильяса хватит денег отмазаться.

— Может и найдут, — вздохнула Лиля, отчетливо понимая, что здесь сказок не бывает, одна голая реальность.

— Вот и нечего сидеть, давай звони Ильясу. Пусть думает, как выкручиваться. — Она протянула ей свой телефон.

Лиля даже успела взять его в руки. Даже — открыть меню.

И тут зазвонил мобильник в кармане куртки.

Глава 18. Ильяс

Лилька так сладко спала, завернувшись с головой в одеяло и выставив наружу розовые пятки, что Ильяс пожалел ее будить. Тем более, наверняка опять висела в интернете до полуночи, если не дольше: в полвторого, когда Ильяс вернулся с очередного чертями придуманного банкета, ноутбук на кухонном столе все еще был теплым. Стало страшно интересно, что ж она там такое ищет? Может, снова какие-нибудь исторические труды о кельтах или мумбу-юбму? Но лезть в историю просмотров он не стал, даже ноут не открыл, напомнив себе, что любопытство ни одну Варвару до добра не довело. И что ему было бы крайне неприятно, если бы кто-то стал у него за спиной копаться в почте, смс-ках, да хоть проверять, по каким сайтам он бродил от нечего делать.

Так что утром они с Тигром ходили на цыпочках, как записные заговорщики, и переглядывались: мол, смотри, я не бужу, и ты не буди нашу Лильку. Пусть спит. А вот вечером...

Кот насторожил уши: ему было интересно, что такое будет вечером? Много вкусной еды и бантик? А может, ему, наконец, подарят живую мышь?

— Вечером будем звать ее замуж.

'Замуж' кота не заинтересовало, и он вернулся к миске с вареной рыбой. А Ильяс вымыл чашку из-под кофе, оставил Лиле записку — и отправился работать. Надо ж иногда, разнообразия ради!

С заказом для бутика он управился быстро, чуть не мгновенно. И даже не наорал на криворуких моделек, а хозяйке заведения не высказал все, что думает о тех, кто сам не знает, чего хочет. Сам удивился собственному благодушию, но скандалить поддержания имиджа для не стал. Лень и некогда, Лилька ждет!

Имиджу ради и чтоб уж совсем не расслаблялись, затребовал с владелицы бутика премию. Платье. Оно еще во время съемок ему приглянулось — на Лильке будет... м... какая Лилька в нем будет! И вообще, любимую женщину, почти жену, надо баловать.

Вернулся домой часам к двум, с твердым намерениям потратить оставшееся до вечера время с пользой. Например, проверить, легко ли снимается с Лильки новое платье

Но Лильки дома не было.

'Ушла в гости, к вечеру буду', — красовалась размашистая оранжевая надпись поверх его утренней записки.

Черт. Умотала!

Ильяс почти разозлился... но тут же передумал. Зачем? Лилька ж не засела играть, а уехала к Настасье — больше ни к кому она в гости не ходит. Может, чтоб Лильке почем зря не мотаться, он часиков в пять за ней туда и заедет. А пока можно вздремнуть, спал-то всего часов шесть, будь неладны эти пиар-мероприятия!

Только завалился на кровать, как истошно заорал мобильник.

Номер был незнакомым. Клиент, наверное.

— Меня нет дома, — буркнул Ильяс и накрылся подушкой.

Телефон замолк, подумал десяток секунд и заорал снова. Еще истошнее.

— Черт бы вас побрал... — Дотянулся до телефона, спихнув с кровати уже успевшего свернуться клубком под теплым хозяйским боком Тигра. — Слушаю!

— Илюха, ты мне нужен! — голос был хриплый и запыхавшийся, к тому же в трубке изрядно трещало, так что Ильяс не сразу признал Вовчика. — Срочно! Тут такой... — дальше последовала матерная тирада, треск и тяжелый шмяк.

— Тут это где? — Ильяс вскочил, не обращая внимания на оскобленного в лучших чувствах кота, и принялся влезать в джинсы.

— Да на стройке! Около Ярославки, семнадцатый проектируемый проезд. Люха, если не вытащишь меня отсюда, кирдык!

— Как тебя найти, толком говори!

Черт, где кроссовки?! Куртка, ключи — бегом!

Пока Вовчик объяснял, Ильяс успел вылететь за дверь и скатиться по лестнице, чуть не сбив с ног соседку. Зато Вовчик объяснить до конца не успел, около него снова что-то загрохотало — и связь прервалась.

Уже оседлав мотоцикл, Ильяс перезвонил.

— Абонент временно недосту...

— Идиот, куда тебя опять!.. — начал Ильяс и осекся.

А что это он, собственно, подорвался как на пожар? Конечно, Вовчик — безбашенный придурок, способен влипнуть на ровном месте, но не факт, что это он звонил. Номер незнакомый, вместо половины слов — треск, так что голоса толком не узнать, и вообще, мало ли шутников?

Минута ничего не решит, а искать Вовчика на стройке, если он дрыхнет дома на диване — несусветная глупость.

Набрал Вовчиков номер.

— Абонент временно...

Домашний тоже не отвечал.

Можно было бы позвонить Вовчиковой последней девице, вдруг завис у нее — но черт знает, с кем он сейчас крутит шашни, не обзванивать же десяток моделек! Может, с Вовчика там уже шкуру снимают, должен же был когда-нибудь этот нахал не успеть вовремя смыться!

Мысленно пообещав, если это розыгрыш — убить на месте шутника, Ильяс рванул со двора.

И только выехав на Ярославку, обратил внимание на мигающую красную лампочку: бензин на нуле. И кто тут придурок? Пришлось заворачивать на ближайшую бензоколонку и стоять в очередюке.

Зато сообразил, что не знает, насколько затянется приключение с Вовчиком, а Лильку-то он не предупредил, что может задержаться. Надо позвонить.

Лилька не отвечала. То ли звук выключила, то ли в метро ехала. А может, уже у Настасьи?

— Не у меня, но скоро будет! — бодро отрапортовала примадонна и спросила, изволила ли Лильбатьковна посетить выставку имени нее? Нет? Ладно, так уж и быть, сводит ее сама и грудью закроет трусишку от тусни. И предупредит, что Ильяса черти куда-то унесли, когда вернут — никто не знает.

Посреди разговора к нему подскочил заправщик, мелкорослый мужичонка с лицом записного неудачника, забормотал про какого-то великого злодея Шпильмана и принялся совать под нос книжку в яркой обложке. Ильяс от него отмахнулся:

— Не мешайте!

Протрепавшись с примадонной минут несколько, пока ждал и заправлялся, Ильяс несколько успокоился, перестал представлять себе Вовчиков труп и вспомнил, что так и не посмотрел на карте, где этот чертов проектируемый проезд номер семнадцать. Понадеялся на навигатор, и зря. Собрался было открыть карту, но заправщик снова дернул за рукав.

— Я вас узнал, и брелок у вас тот же! Помните, весной? А? Вы тогда тоже на мотоцикле, с синеволосой такой! А я написал, да! Вот!

Ильяс нахмурился, попробовал отнять рукав, но мужичонка вцепился клещом.

— Какой к черту вот?

— Книга! Тираж в пятьдесят тыщ! — гордо, с придыханием, ответил заправщик. — Про вас! С автографом! Я вам посвящение написал, только не знаю, как вас зовут.

— Ильяс Блок, — ответил Ильяс.

— Иль-яс Блок... — повторил мужичонка, выводя на форзаце каракули. Потом сунул ему свежеподписанную книгу: — Берите же! Ильяс Блок, здорово! Такое имя... — Глаза у мужичка загорелись, он потянул из кармана форменной желтой жилетки засаленную общую тетрадь. — Такой роман будет...

Сунув книгу в сумку, надо будет Лильке показать, пусть тоже посмеется, Ильяс газанул с места.

Книга — это круто, но Вовчик важнее!

Семнадцатый проезд он нашел. Сначала на карте, а потом, после блужданий по закоулкам, и настоящий. Стройка там тоже была. Весь этот гребаный проезд и был стройкой, пустой и заброшенной. Какого черта тут мог забыть Вовчик, если только не вздумал снимать индустриальный постапокалипсис, Ильяс не понимал в упор! И не собирался ломать мотоцикл о разбросанную по будущей проезжей части арматуру, бетонные обломки и какой-то неопределимый мусор. Потому он осторожно проехал по обочине, там, где можно было проехать, оглядел недостроенное здание, пару раз позвал Вовчика...

Разумеется, без толку, только распугал ворон и поднял стаю бродячих собак.

Ну, Вовчик! Опять все перепутал! Ему что Кутузовский проспект, что Измайловский парк — один хрен. Наверяка сейчас заплутал где-нибудь в Бирюлево!