Макс поймал себя на мысли, что начинает привыкать к новым идиотским отношениям между ними. Качнул головой, стряхивая нахлынувшие воспоминания. Да уж, он планировал, что через месяц, максимум два они снова начнут ночевать в одной постели. Прикинул — почти год прошел! Сегодня он опять вернется в его убогую квартирку, которую снимает недалеко от студии, по привычке проверит пустой холодильник и ляжет спать, а завтра на работу. Макс никогда не думал, что может уставать, занимаясь музыкой. Раньше он как-то умудрялся посвящать хору от двух до шести часов в день, потом пару часов "Мэд" и полный сил и энергии летел в сервис, где уставал от рутины. Сейчас же он приползал домой опустошенный, мечтая только о спасительном сне. Иногда даже игнорировал душ, лишь бы устроить голову на подушке и провалиться в темноту. Его жизнь превратилась в зацикленную череду заранее известных событий: студия-репетиции-ночные клубы/бары — сон — студия. Изредка разбавляясь фотосессиями и съемками. Зато он начал много зарабатывать, действительно много для солиста начинающей группы. RP буквально разрывали ночные заведения, и если бы не Фред, ребята бы обязательно запуталась какие предложения принимать, а кому отказывать. Максу хотелось разбавить свою жизнь теплотой и... любовью? Он долго жил, не понимая значения этих слов. Черт, да все приемные дети его патронатной матери понимали, что никому не нужны, что брошены, но теперь... Джейн показала ему, что значит иметь по-настоящему близкого человека, ради которого готов на все. А потом их отношения резко изменились. Макс постоянно чувствовал ломку, иногда ему казалось, что новая боль сильнее той, что он переживал при потребности принять очередную дозу. Свою зависимость от Джейн он сравнивал с наркотической, и там и здесь его поджидали тяжелые отходняки.
Замечая косые взгляды друзей, он заставил себя улыбнуться, делая вид, что отпивает кофе, хотя кружка уже давно была пустой. Обед закончен, впереди часов шесть непрерывной работы. Лучше бы вообще не видеть ее!
* * *
— Ну что, как успехи? — Фред с порога взялся за допрос, не здороваясь. Через пять минут он хлопал и кричал:
— Да, да! Это превосходно, намного лучше того, что было! Мне нравится, я почти кончил вот на этом моменте, — попытался напеть отрывок новой песни, вызывая улыбки парней. — А теперь серьезно — сегодня играем на вручении наград за достижения в области современной скульптуры, что-то типа Премии Тернера, но в нашем представлении. Будут снимать и показывать по двадцать первому каналу. Нужно решить, что поем, можно только одну песню.
— Во сколько? — переспросил Макс.
— Во сколько будет нужно — во столько и выступите. — Заметив, что Макс досадливо поджимает губы, спохватился: — А, золото, я забыл совсем, у тебя же доктор... Во сколько ты освобождаешься?
— В восемь.
— Окей, — задумался. — Тогда ориентировочно в десять. Я устрою все, не переживай.
— Может он один раз пропустит прием? Хотелось бы выспаться перед завтрашней презентацией в "Musikhall".
— Нет, доктора Максу пропускать никак нельзя. Скорее мы выступление пропустим — задумчиво проговорил Фредерик, поглядывая на парня. — И это еще не все новости...
* * *
Он так и не смог почувствовать себя комфортно в лечебной палате, хотя все ее почему-то называли комнатой или кабинетом. Вообще-то, здешняя обстановка отличалась от того, к чему он привык за годы борьбы. Бегло оглядев помещение, первое, что приходило на ум — уютно. Тяжелые темно-бардовые шторы, светлые обои, молочный диван и кресла, полки и стол из темного дерева. А это что? Ночник? Кровати не хватает и можно не снимать жилье. Раздражало приглушенное освещение, якобы призванное расположить к откровенному общению, настроить на доверительный разговор. И с кем же? С чужим, посторонним человеком, которому на Макса наплевать, и которому он вынужден платить бешеные деньги, не понимая за что.
В принципе, он бы мог трахнуть эту докторшу и без кровати, на диване достаточно удобно, да и на столе неплохо, только бы убрать все ее бумажки, ручки, рамки и сувениры. Как у школьницы, ей-Богу. И чем эта девочка может помочь? Слегка за тридцать, миловидная, но прячущаяся под строгим костюмом и квадратными очками. Она его раздражала. Фред уже лет десять знает эту леди, у которой консультируются многие его друзья, вот теперь и Макс здесь, но... кроме насмешки эта особа, именующая себя доктором, иных эмоций не вызывала. Ему назначили лечение, и он смерился, потому что действительно хотел стать лучше, ради его Джейн и их будущего. Сегодня он приехал без опозданий, вежливо поздоровался и, забыв улыбнуться, уселся в кресло. Как обычно.
Все в нем: и поза, и жесты, даже вздохи, — выдавали крайнее напряжение. Расположившись на своем привычном месте, Макс уставился на затейливый узор индийского ковра, молчал. На первом занятии блондиночка предложила ему лечь, чтобы было легче расслабиться, но он лишь насмешливо выгнул бровь. Переходим прямо к делу? — читалось во взгляде. И супер докторша с наикрутейшим образованием робко опустила глаза и покраснела. Обычная женщина, каких у него было много. Она его хочет, нет сомнений. Вот только Макс с ней не хочет. Нет, он конечно с удовольствием бы занялся сексом, но только с кем-нибудь другой. Это было бы неправильно, а Макс уже несколько месяцев усиленно пытался загнать себя в рамки, хоть какие-нибудь. Вот если бы эти рамки вновь определяла Джейн.
Доктор Хелен Юргент уже четверть часа рассматривала плотно стиснутые губы пациента. Он словно боялся, что слово само сорвется с языка, что не успеет удержать. Сегодняшний день был особенным — ее статью напечатали в журнале "Твой личный доктор", что само по себе означало признание заслуг коллегами, поэтому доктор, воодушевившись, решила, во что бы то ни стало разговорить замкнутого молодого человека. Сегодня или никогда — кивнула сама себе. Для такого опытного врача это не должно составить проблемы. Она уже пару раз открывала рот, но не решалась продолжить, боялась спугнуть. Четыре раза он уже убегал, нельзя допускать повторения этих ситуаций. Доктор посмотрела в свои записи, ей очень хотелось помочь замкнутому молодому человеку. Обычно, она за несколько минут общения определяла подход. По крайней мере, направление лечения ... но в этот раз? Может, дело в том, что не было никакого общения? Мистер Сандер заполнил анкету, скупо ответил на обязательные вопросы и все. Тишина.
Вот уже полгода она звонила ему через день, задавала вопросы — он был на редкость лаконичен: да, нет, я в порядке. Иногда она заставляла пересказать свой день, он послушно выполнял просьбу: проснулся в семь, в восемь был в студии, репетировал, в семь ужинал, с девяти до одиннадцати выступал в клубе. В двенадцать был дома. Иногда она просила рассказать, что ему снилось, что ел на завтрак, какие песни пел... Он говорил обо всем, что требовалось, не добавляя ни слова от себя. Стена. Как для бухгалтерского отчета — только факты. Макс стрельнул взглядом на наручные часы и вновь уставился в пол. Доктор налила себе стакан воды, сделала глоток.
— Макс, зачем ты ко мне ездишь? — наконец спросила она. Он удивленно посмотрел на нее, задумался.
— Так нужно для моего лечения, — нашел ответ, вновь опуская глаза.
— Макс, я не уверенна, что тебе помогает такое лечение.
— Скоро год, как я в завязке.
— Это хороший срок, но мы пока в начале долгого пути. На самом деле, это не тот ответ, который я от тебя жду. Пока ты отвечаешь таким образом, ты будешь оставаться наркоманом.
— Простите? — Макс резко выпрямился, не ожидая услышать неприятное слово. Обычно врачи заменяют его на более мягкие синонимы, например, "зависимый", "страдающий". Признаться, сегодня докторша удивила.
— Если ты спросишь меня, как давно я принимала наркотики, как ты думаешь, что я отвечу?
— Что вы никогда не принимали наркотики, — снисходительно улыбнулся Макс. Лучше бы она спросила, что ему снилось.
— Во-первых, я бы совершенно искренне, в душе — она дотронулась до груди, — удивилась с какой стати меня об этом спрашивают, потому что у меня и в мыслях не было, что можно жить как-то иначе, чем я живу сейчас.
Макс на пару секунд задумался, затем на его лице отразилось понимание:
— А в этом есть смысл. — Она подбодрила кивком, и он продолжил: — То есть пока порошок посещает мои мысли, пока я считаю дни побед — я все еще зависим.
— Тебе нужно прийти к тому, чтобы жить, не вспоминая о кокаине, годами.
Макс заламывал пальцы, продолжая размышлять.
— Думаете, у меня получится? — наконец спросил он.
— Не сразу, но если ты будешь стараться, если позволишь мне помочь тебе — обязательно получится, — без тени улыбки ответила Хелен.
"Я боюсь, что уже слишком поздно, что они слишком глубоко внутри, в моей голове", — но Макс не сказал эту фразу вслух. Не смог. Показалось, что признавшись, даже доктору — он заведомо проиграет войну. Он молчал.
— Впереди у тебя целая жизнь и тебе нельзя оглядываться на прошлое, — продолжила Хелен, понимая, что наткнулась на новую стену. — Макс, ты должен четко представлять свое будущее. Помнишь, мы говорили о целях и планах? Я просила тебя записать их. Ты сделал это, или опять не нашлось времени?
— Сделал, — кивнул он.
— Не хочешь поделиться? — Он отрицательно покачал головой. — Макс, я не могу проникнуть в твою голову, не могу понять, что ты чувствуешь, что беспокоит тебя.
Он неуверенно пожал плечами, открыл рот — закрыл, снова открыл, продолжая заламывать пальцы.
— Что вы хотите узнать? — наконец спросил он. Хелен черкнула в журнале жирный минус: видимо, еще не время. Хорошо, она еще подождет.
— Расскажи мне, как прошел твой день.
Макс облегченно выдохнул, кивнул. Он ни слова не сказал про Джейн. Почему-то казалось, что он защищает ее таким образом от всех ужасов, через которые пришлось пройти самому, и через которые продолжает проходить каждый день. Не было ни одного часа, чтобы он не думал о белом порошке.
* * *
Макс не помнил, чтобы время еще когда-то летело с такой же ошеломительной скоростью. Презентация сингла была назначена на десять утра, значит, подъехать к студии нужно к восьми. Хорошо, плюс-минус опоздания, пробки и "проспал, забыл, перепутал" — все-таки они звезды, хоть и начинающие — итого в студии его будут ждать самое позднее к девяти тридцати. Опаздывать более чем на полтора часа, как объяснил Фред, наглость, которую могут позволить себе лишь топовые звезды. Уже четыре часа утра. Нужно хоть намного поспать, хоть чуть-чуть. Он лежал в темноте с широко отрытыми глазами.
Как так получилось, что, совершенно не интересуясь, наоборот, всячески избегая подобной информации, через неделю жизни в НЮ он знал семь мест, где можно достать порошок? Ему даже предложили скидку. Хотя он не просил, даже не спрашивал, мать их! Макс повертел телефон в руках. В голове вновь всплыли знакомые цифры. Зачем он выучил номер Даффа наизусть? Нет, он не специально, просто столько раз набирал... столько сотен раз. Да что ж такое? Он уехал, забрав с собой Джейн, перевернул эту страницу жизни, вычеркнул из нее всех старых знакомых. Даже с Нолем практически не общается — друг так и не смог простить продажу Максом свой части сервиса чужому человеку.
Почему кошмары продолжают преследовать? Макс включил свет, прищурившись с непривычки, сел за синтезатор, надел наушники. Привычным жестом опустил пальцы на клавиши. Он машинально играл мелодию, которая буквально привиделась ему, пока он вот так лежал, отчаянно зовя сны. Строчки сами ложились на ноты, и Макс слегка шевелил губами, боясь разбудить соседей и представляя, как песня будет звучать в записи. Очень хотелось покричать, но, увы, это не комната в Башне, где никому ни до кого нет дела. Местные быстро вызовут полицию, опомниться не успеешь. Он давно записал аккорды и слова, и сейчас тренировался все это соединить, получая удовольствие от ощущения полета, которое всегда сопутствовало, пока он творил. Как будто он вне этого мира, вне своего тела, существует только душа и музыка. Захотелось на крышу. Макс уже нашел подходящее место для размышлений, но ехать туда далековато, если отправиться прямо сейчас — едва хватит времени на душ, после возвращения. А нужно обязательно поспать. Но как же невыносимо одиночество!
Пульт упал на кровать, следом включился телевизор. Хотелось слышать голоса людей. Пусть чужие, пусть они говорили не с ним. Он не станет звонить Джейн. Она либо не возьмет трубку, как обычно, либо пошлет куда подальше, обозвав... Как она его назвала его в прошлый раз? "Последним наркоманом"? Нет, "конченным наркоманом". Ядовитая улыбка скривила губы. Так зачем стараться, если самый близкий человек считает, что ты не справишься? Макс взял трубку со стола и быстро, чтобы не передумать, набрал номер по памяти. Ответили не сразу, он терпеливо ждал пару минут. Голос оказался сравнительно бодрый для четырех утра.
— Доброй ночи, Макс.
— Здравствуйте, — он замолчал, раздумывая, что говорить дальше. Зачем он позвонил ей? Она спала, и ей точно не снились психопаты. По крайней мере, он надеялся на это. Дурацкая профессия. Хорошо, что Джейн все-таки выбрала экономику.
Кроме своего, Макс знал наизусть еще четыре номера: Джейн, Фреда, Даффа и доктора Хелен. У последней был очень простой номер: тройки и четверки. Должно быть, ее пациенты не способны удержать в памяти что-нибудь заковыристее.
— Макс? Как у тебя дела? — она волновалась.
— Извините, что достаю среди ночи, но мне нужно кому-то позвонить.
— Все в порядке. Макс, — говорила ласково и приветливо, — я рада, что ты позвонил. Расскажи, чем сейчас занимаешься?
— Я пишу песню. Понимаете... есть одна девушка... и... мы около двух месяцев не виделись, а сегодня встретились. — Господи, он чувствует себя подростком. Он взрослый мужик запинается на слове "девушка"! — Ненадолго встретились и ... кое-что написалось. Понимаете, я никогда не писал так быстро, как сегодня.
— Может, споешь мне?
— Вы действительно этого хотите?
— Очень.
— Только если тихо, чтобы соседей не разбудить.
* * *
Джейн очень переживала, что не успеет вовремя. Она еле дождалась спасительного звонка, пулей вылетела из кабинета, не попрощавшись с друзьями и преподавателем. Вприпрыжку неслась по коридору, рассчитывая предполагаемое время опоздания — добежать до дороги — десять минут, поймать такси — еще три, доехать — двадцать. Не успевает! Кто мог знать, что последнюю пару задержат почти на час из-за любопытной идиотки Кристалл. Так и сыпала стерва тупыми вопросами, а миз Гейтс только дай возможность языком потрепать! Джейн уже четыре раза переносила встречу, а один раз просто забыла. Выбежала на улицу и тут же отлетела назад от столкновения с крепкой фигурой. Оторопело подняла голову, поправляя сумку на плече.
— Джайл! Опять прогуливаешь?
Невысокий светловолосый сокурсник по имени Джайл широко улыбнулся, приобнял девушку.
— Проспал, — хитро подмигнул. — Как ты умудряешься с такой бешеной скоростью носиться на этих высоченных каблучищах? — он удовлетворенно оглядел ее с головы до ног.
