А тем временем вышеназванные "чушки" медленно приближались. Они словно знали, что никуда я отсюда не денусь. Впрочем, может так оно и было.
"Черт! Как же их таких разломать?! — напряженно думал я, глядя на приближающиеся железяки. — Магию лучше использовать только в крайнем случае. Хотя, пожалуй, это он и есть. Потому что голыми руками с ними не справиться... Разве что попробовать провернуть тот же фокус, что и с замком. Только в более крупном масштабе. А что?! Эта идея вполне может сработать. Ну-ка!.."
Я тряхнул левой рукой и недавно появившийся на ней адамант послушно стек вниз. За пару мгновений он сформировался в некое подобие клинка, не имеющего рукояти, зато держащегося за саму кисть. Впрочем, это было еще не все. Я принялся лихорадочно подбирать необходимую толщину лезвия. Чтобы с одной стороны оно легко резало этих "болванчиков", а с другой было достаточно жестким и не гнулось при ударе. К счастью, чурбаны оказались не настолько умны, чтобы прибавить ходу и разорвать меня на куски, не дав вооружиться. Хотя даже так времени на подготовку хватило едва-едва.
В порядке эксперимента я махнул рукой, и лезвие послушно рассекло стену, оставив после себя микроскопический разрез. После этого я выставил клинок перед собой и хищно улыбнулся далеким родичам советского электроника.
— А жизнь-то налаживается, — протянул я. — Ну что, болванчики? Кто будет вести счет? Ах да! Вы же наверняка не умеете говорить. Значит, считать буду я. Итак...
Подпустив статуи поближе, я на максимально доступной мне скорости рванулся вперед и, уклонившись от тянувшихся ко мне рук, нанес два коротких удара. Литая башка одного болванчика с глухим стуком врезалась в пол. Камень от такой наглости протестующе захрустел. А вот второй "дальний родственник электроника" стоял, как ни в чем не бывало. Вернее не стоял, а двигался. Хотя и как-то неуклюже. Наконец, он попытался обернуться ко мне и...
— То-то же, — удовлетворенно кивнул я, глядя на него.
Как и предполагалось с самого начала, болванчик номер два развалился на две не слишком-то одинаковые половинки. Причем одна из них, падая, зацепила обезглавленную статую, и они вместе рухнули на каменный пол. Стоит заметить, что грохоту это произвело немного. Скорее всего, статуи цельнометаллические, и греметь особо нечему.
— Знай наших! — клинком отсалютовал я павшим противникам и хотел было вернуть его на место, но не успел.
Не успел потому, что эта груда металлолома вдруг начала шевелиться и как-то странно изменилась. Будто поплыла. Впрочем, она действительно поплыла, на несколько секунд слившись в единый ком. У меня от такого поворота событий чуть челюсть не отвисла, потому что вскоре ком разделился на две гигантские капли. Которые спустя еще пару секунд обрели форму недавно сраженным мною статуй. И эти статуи вновь двинулись на меня. Только теперь двигались они значительно быстрее.
— Ёжкин кот! — выплюнул я и во второй раз кинулся на железных болванов, намереваясь повторить тот же фокус, что и в первый раз.
К сожалению, сделать это не удалось. Эти гады учли прежнюю ошибку и теперь постоянно находились словно в полужидком состоянии. Металл попросту мгновенно смыкался за клинком. Ситуация все больше напоминала встречу с одним мерзким демоном, который страстно хотел высосать из меня жизненную энергию. Но к счастью для меня и к сожалению для него, сделать это ему не удалось. Скорее наоборот — я выпил его. Хотя до сих пор очень смутно представляю себе КАК.
— Проклятье!!! — прорычал я, уворачиваясь от загребущих конечностей вконец обнаглевших самоваров. — Вы что, родичи Т-1000?! Тогда какого черта вы ко мне привязались. Я не Джон Конор!!!
Чурбаны юмора не поняли, а может, не услышали. Зато услышал кто-то другой. А я, в свою очередь, услышал его.
— И что ж ты такой прыткий... — горестно вздохнул кто-то. — Да еще и словами непонятными ругаешься. Откуда же к нам залетела такая птичка?..
Очевидно, говоривший обращался сам к себе и даже не мог предположить, что я его услышу — просто потому, что говорил он негромко, и следовало обладать поистине феноменальным слухом, чтобы хоть что-то разобрать. Но у меня благодаря стараниям одного мага был как раз такой. К тому же ходячие самовары двигались на удивление тихо, что и позволило расслышать слова незнакомца. А расслышав, я мгновенно определил, откуда они исходит.
На вид там была простая стена, но сейчас я готов поставить мешок золота против дохлой мыши, что за ней кто-то есть. И очень может быть, дверь, ведущая к этому "кому-то", располагалась здесь же. Только вот у меня не было ни времени, ни возможности, ни желания искать всякие потайные рычаги. Поэтому я просто в очередной раз увернулся от металлических рук и стремительными взмахами прорубил эту дверь сам. Правда, чтобы воспользоваться ею, пришлось сначала отвести за собой болванчиков как можно дальше, а потом поставить рекорд скорости на сверхкороткие дистанции. Но все это меркло перед тем фактом, что я оказался прав — за стеной действительно кто-то был.
Этим "кем-то" оказался седой полулысый старик в простой алой мантии с кулаком на груди. Он сидел в кресле и внимательно глядел в какое-то устройство. Услышав грохот ввалившегося куска стены, он перевел на меня безумный взгляд и попытался что-то сказать. Но не смог этого сделать — голос ему не подчинялся.
Я сделал четыре стремительных шага в сторону кресла и угрожающе навис над ним.
— Останови своих тварей, пока я не размазал тебя по полу! — угрожающе зашипел я на старика. — Быс-с-стро-о-о!!!
Старик что-то неразборчиво булькнул, и меня аж затрясло от бессилия. Конечно, можно было просто оглушить его и надеяться, что "самовары" сами остановятся. Ну а если нет? Что тогда?!
"А тогда я попаду в по-настоящему глубокое дерьмо, — поморщился я. — И не факт, что сумею из него выбраться. Так что лучше туда не попадать".
— Ну!!! — я схватил старика за грудки и несильно тряхнул. — Отключи их...
Старик лишь упрямо мотнул головой. И я скорее почувствовал, чем услышал что-то. Но и этого оказалось достаточно. Бросив старика обратно в кресло, я рванулся в сторону, в перекате уходя от предполагаемого удара. Надо заметить — очень вовремя. Потому что спустя мгновение на то место, где я стоял, обрушились обе статуи. Вернее, они обрушились на кресло, потому что перед ним больше не было меня, способного принять на себя основной удар. Центнеры металла обрушились прямо на старика, и расплескались вокруг, погребая его под собой.
После этого металл опять попытался собраться, но успел лишь слиться в единую каплю на том месте, где когда-то стояло кресло, после чего застыл нерушимой глыбой.
— Значит, все-таки ты управлял этой гадостью, — задумчиво произнес я. — Что ж, в таком случае покойся с миром... гад. Так тебе и надо.
Плюнув на застывший металл и тем почтив память погибшего врага, я собрался было уйти. Но не удержался и заглянул в ту штуковину, в которую с таким интересом палился старик перед моим появлением. Это оказался местный аналог земного перископа. В смысле по зеркалам изображение передавалось сюда. Именно с помощью этой штуки старик мог направлять своих ручных самоварчиков.
— И чего я сразу не заметил, что в коридоре было на удивление светло? — хлопнул я себя по голове. — Блин! Мог бы запомнить, что ничего просто так в мире не существует. И если ты не понимаешь сути чего-то, то это значит, что скоро у тебя могут начаться ба-а-альшие проблемы. Так тебе и надо, падла!
Последние слова были обращены к заключенным в железо останкам мага. Второй раз почтив его память плевком, я развернулся и вернулся в коридор. Преодолев без проблем расстояние до двери, я легко прорезал в ней клинком дверцу поменьше. И легонько толкнув железный прямоугольник, шагнул через порог.
Здесь коридор несколько сужался, но не слишком сильно. Через несколько метров по бокам стали появляться двери камер. Большинство из них были открыты. Логично предположить, что там никого не держали, поэтому туда я даже не заглядывал. А вот все закрытые непременно вскрывал и задавал один и тот же идиотский вопрос...
— Уважаемый купец Бурелом здесь проживает? — в очередной раз спросил я, вскрыв дверь и заглянув в камеру.
И практически каждый раз меня встречал мощный поток отборнейшей ругани. Я заходил внутрь, снимал с ее обитателя кандалы и отпускал его на все четыре стороны. В общем, этот раз не стал исключением. Только, как я уже успел заметить, покойный герцог оставил мне в наследство знание нескольких языков, и дарродский был в их числе.
— И все-таки мне кажется, что Бурелом — это ты, — сказал я, спокойно переходя на его родную речь и входя в узилище.
— Кто ты? — буквально выплюнул он. — Пришел убеждать меня признать обвинение этих жалких псов?! Значит, ты пришел зря! Вы не сломаете меня даже пытками...
— Любого можно сломать пытками, — философски заметил я, подходя к нему. — Надо только подойти к делу со всей ответственностью. Впрочем, я пришел не за этим. Я хотел узнать, где сейчас девушка, которая приплыла на твоем корабле из цитадели ордена?
— Тебе лучше знать, куда ее оттащили ваши "доблестные" стражники, — последние слова он буквально выплюнул мне в лицо. — Или они умудрились ее потерять? Тогда вы еще ничтожнее, чем я думал раньше. Да вы просто...
— ЧТО?! — взревел я. — ОНА у этих фанатиков?!!!
В груди поднялась волна слепящей ярости. Сейчас я мог разорвать тех железных болванчиков голыми руками.
— Меня схватили за то, что я пытался защитить ее от ничтожеств, которые здесь зовутся стражей, — уже более спокойно ответил купец, удивленный моей вспышкой. Похоже, до него начало доходить, что я не имею отношения к местным фанатикам.
Глава 6
"Проклятье! Да что же это за проклятье?!! — пронеслось в голове. — Почему я всегда вынужден ходить и нудно что-то искать? Почему нельзя просто сразу дать мне требуемое?! Нет же! Каждый раз приходится бегать, как угорелому, по всей стране, чтобы найти потом это нечто у себя под носом!!! Черт! Почему же мне так не везет? Разве я?.."
— Ты не мог бы поставить меня на пол? — ворвался в мои мысли голос купца.
Я с недоумением посмотрел на него и только сейчас заметил, что в порыве гнева схватил Бурелома за рубашку на груди и теперь держу его в полуметре над полом. Надо заметить, что рубашка оказалась на удивление прочной, потому что держала немалый вес торговца и даже не думала рваться. Прямо чудо, а не рубашка.
Несколько смутившись, я немедленно выполнил просьбу купца и постарался загнать ярость обратно в ту дыру, из которой она вылезла. К сожалению, сказать было проще, чем сделать. Потому что при одной мысли о том, ЧТО эти чертовы фанатики могли сделать с Элизаррой, сознание затягивала кровавая пелена. И появлялось страстное желание крушить все и вся. Пару минут я стоял напротив Бурелома и боролся с собой. При этом кулаки мои сжимались аж до хруста.
— Где...она? — спросил я, тяжело дыша — борьба с самим собой выжала меня досуха.
— Хм, не мог бы ты сначала вывести меня отсюда, — после секундной паузы спросил Бурелом. — А то что-то здесь неуютно.
"Купец всегда остается купцом, — устало подумал я. — Даже находясь в кандалах, он в первую очередь думает о своей выгоде. Впрочем, мне все равно пора отсюда сматываться. Тем более что в таком состояние я и с тараканом не справлюсь".
— Ладно, пошли, — кивнул я и направился к выходу.
— Я бы и рад, — раздалось мне в спину. — Только без посторонней помощи мне не снять цепи. Иначе бы я давно покинул сей негостеприимный дом.
Я заскрежетал зубами, но все-таки вернулся. Пара осторожных взмахов клинком и цепи опадают на пол, а на руках купца остаются железные браслеты с коротенькими цепочками. Они остались потому, что в нынешнем состоянии я не решился махать клинком близко к живым людям, здраво опасаясь отрезать что-нибудь лишнее.
— Теперь все? Мы наконец-то можем идти?!! — раздраженно спросил я у Бурелома.
Тот несколько виновато посмотрел под ноги. Я проследил его взгляд и заскрежетал зубами громче прежнего, потому что ноги купца сковывала еще одна цепь.
— А сейчас? — избавившись и от этого железа, спросил я, и на этот раз мой голос был ласков как никогда, угрожающе ласков. — Сейчас-то мы может идти?
— Конечно! — убежденно кивнул он. — И благодарю за помощь. Самому бы мне ни за что не удалось снять эти проклятые цепи!
Я только отмахнулся от его слов. Хотелось покинуть это место как можно скорее, потому что у меня начинали появляться нехорошие предчувствия. А обычно вместе с ними приходили крупные неприятности. Встречаться же с этими неприятностями страстно не хотелось. Интересно, с чего бы вдруг?..
"Наверное, потому, что ничего хорошего они не несут, — рассуждал я, двигаясь к выходу. — Несомненно, жить без трудностей непереносимо скучно. Но когда вместо жизни сплошные трудности, со временем начинаешь смотреть на эту ситуацию несколько по-другому. Например, все больше ценишь покой и чаще работаешь головой, дабы избежать тех неприятностей, которых еще можно избежать и максимально отдалить те, встреча с которыми неизбежна".
Вдвоем мы без происшествий покинули блок еретиков и прошли коридор статуй. Надо заметить, что Бурелом был сильно озадачен, увидев прорезанную мной дыру в стене и за ней разгромленную комнату. Но, видя моё не слишком располагающее к беседе настроение, решил пока повременить с расспросами.
Вар-Хиш ждал на том же месте, где мы расстались. Откровенно говоря, сначала я его не заметил. Может, виновата усталость, может я в который уже раз слишком глубоко ушел в свои мысли. Но как бы то ни было, сперва я даже решил, что орк предпочел слинять, не дожидаясь меня. И поэтому его появление стало большой неожиданностью. Вроде бы казалось: где тут прятаться — прямой коридор без каких-либо ниш. Ан нет, зеленокожий сумел встать в тени так, что я просто не обратил на него внимания и потому чуть не снес ему голову клинком. Благо не снес. Во-первых, отдать ему должное — он действительно обладал очень даже неплохой реакцией. А во-вторых, я просто не успел заново сформировать убранный за ненадобностью меч. Так что можно сказать, что Вар-Хиш родился в рубашке, иначе бы никакая реакция его не спасла, ибо против моей не выдерживала никакого сравнения.
Впустую махнув рукой без уже ставшего привычным лезвия, я недовольно поморщился из-за собственной непредусмотрительности. Впрочем, раздражение было мгновенно смято радостью от того, что я все-таки не прикончил случайно зеленокожего. Просто потому, что убивать мне до сих пор противно. Я даже начинал сожалеть о том, что не оглушил сразу старика из потайной комнаты. Ведь не промедли я тогда — хрыч остался бы жив. А так его смерть легла на мою совесть. Не скажу, что готов был упасть на колени и, посыпая голову пеплом, уйти в монастырь на веки вечные. Нет, это было бы наглой ложью. Потому что девяносто пять процентов людей, пережив всю гадость, произошедшую со мной за время пребывания в этом мире, без сомнения, растеряли бы всю ту чушь, которой общество пичкало нас с детства. И переменили бы свои "радикально" гуманистические взгляды на гораздо более умеренные. В смысле, убивать, только когда нет иного выбора.
