| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Расплатившись за поездку и выйдя из такси, я поспешно направилась к пещере. Погода мало подходила для прогулок в горах, но это было не столь важно.
Я вихрем ворвалась в благоустроенную пещеру дракона. Безусловно, Шемитт будет очень рад меня видеть.
Быстро миновав анфиладу небольших пещер, я добралась до спальни.
Предвкушение приятного уик-энда заставляло меня мечтательно улыбаться. Фрейя, как же я соскучилась!
Радостное приветствие застыло на губах — мой визит явно оказался несвоевременным.
Небольшая пещерка, освещенная лишь десятком горящих свечей, застеленная жемчужно-серым покрывалом постель, на которой шевелюра Шемитта выделялась, словно пролитое вино... И он сам, навалившийся на молочно-белую женскую фигуру.
Тихий смех, мягкий золотистый свет, щекочущий нос пряный запах, и вечный, как мир, танец двух тел...
Замерев на пороге, я несколько мгновений смотрела на них. Все это было как в кино — и, бесспорно, реальным.
Повернулась и бросилась прочь, не разбирая дороги.
Похоже, увлеченные своим делом двое так меня и не заметили.
Толком не соображая, что делаю, я вышла из пещеры и вызвала такси (наверное, оператор приняла меня за сумасшедшую, ведь я совсем недавно отпустила машину).
Следующую четверть часа я простояла как статуя. В голове мелькали обрывки мыслей, дышать было тяжело, а каждое движение отдавалось острой болью в груди.
Так странно: все вокруг по-прежнему напоено тихим умиротворением. Старые горы, голубизна небес, теплые лучи Соль... А мне хотелось кричать в голос, рыдать, с кулаками наброситься на Шемитта...
Едва подъехало такси, как из-за поворота показался еще один автомобиль. Сегодня в окрестностях необычайно многолюдно!
Впрочем, почти сразу я узнала сидящего за рулем Малета. Судя по его смущению и замешательству, он был прекрасно осведомлен, с кем и чем сейчас занимается его хозяин.
Очевидно, Малет мне даже сочувствовал, и от этого почему-то стало еще больнее.
Я нырнула в такси и прошипела сквозь стиснутые зубы:
— Поехали!
Водитель странно на меня покосился, но послушался.
Обратной дороги я не помню. Просто вдруг оказалась в своей квартире, а вокруг перепугано суетился Нат.
Он уложил меня в постель, укутал одеялом, заставил выпить кружку теплого молока с медом. И вышел на цыпочках, как в детстве, оставив горящим ночник.
Однако сон не шел. В голове не умещалось то, чему я стала сегодня свидетельницей.
Я горько усмехнулась. Привычка выражаться обтекаемо не подвела меня и сейчас. Нужно называть вещи своими словами: я застала Шемитта с другой женщиной.
Боги, как дико! Как просто, банально и пошло... Почему-то никто до последнего не верит, что это может случиться с ним. Я чувствовала себя как герой бородатых анекдотов про мужа, неожиданно вернувшегося из командировки. И от нелепости ситуации хотелось кричать.
Я так и лежала, глядя в потолок совершенно сухими глазами. Слез не было — ни от злости, ни от обиды. А в темноте, как в кинотеатре, вновь и вновь вставала увиденная сцена.
По сути, Шемитт мне не лгал: не клялся в любви, не обещал верности до гроба. Он никогда не скрывал, что я для него — добыча. Почему же тогда мне так больно?
Быть может, я заигралась, но наши отношения стали для меня не просто приятным времяпрепровождением.
Очень хотелось разбить что-нибудь вдребезги или хотя бы разрыдаться. Но не получалось. Во рту стоял противный горький привкус...
Боги, милосердные мои боги! Как унизительно...
Проснувшись утром, я заставила себя встать с постели. Чашка обжигающе горячего кофе, подсунутого сострадательным Натом, почти примирила меня с реальностью. По-прежнему было поганого, но лучше не станет, если я позволю себе окончательно раскиснуть.
У Ната хватило ума и совести ни о чем меня не расспрашивать. Он каким-то шестым чувством понял, что я расстроена из-за Шемитта, но с утешениями не лез и не злорадствовал. Подозреваю, что он отключил телефоны и дверной звонок, чтобы меня никто не беспокоил...
Однако к понедельнику я все еще не подготовилась к разговору с Шемиттом. Его помощник не мог не сообщить о моем визите патрону, а выводы из этого сделать несложно.
Терпеть не могу выяснять отношения с мужчинами, проще не брать трубку. Отказаться видеть и слышать, вычеркнуть из памяти и жизни. Если бы это действительно было так просто!
От мысли, что Шемитт может явиться ко мне домой, или, упаси Один, в консультацию, к горлу подкатывал комок и наваливалась какая-то свинцовая усталость...
К тому же подозреваю, что Нат вполне мог броситься бить морду дракону, невзирая на разницу в весовых категориях. Надо думать, битва получилась бы впечатляющей: похожий на плюшевого медвежонка Нат с яростным воплем бросается к Шемитту и... кусает его за коленку (все равно выше не дотянется, а жаль!).
Закусив губу, я внесла номер дракона в "черный список" телефона, а потом позвонила Инне...
В понедельник пришлось идти на дежурство. Поразмыслив, я не стала просить коллег меня подменить — нужно отвлечься, чтобы прекратить переваривать и пережевывать свою боль.
Надо сказать, это оказалось вполне разумное решение.
Пока я объяснила мамаше с грудным младенцем тонкости взыскания алиментов, а потом обсудила с давнишней клиенткой несправедливое решение по ее делу, боль как бы отодвинулась, превратилась в тупую.
До обеда все шло без эксцессов, но едва я заварила себе кофе, как дверь распахнулась, впуская Шемитта. Я подсудно давно ожидала его появления, но видеть его было невыносимо.
Непроницаемые огненные глаза, когда-то смотревшие на меня с такой нежностью, небрежно расчесанные вишневые волосы, которые хотелось привычно пригладить, гибкая фигура... Знакомый смолянистый запах, ласковые губы...
Немедленно прекратить!
Надавав себе по щекам (фигурально выражаясь, разумеется), я изобразила равнодушие. Полагаю, я сильно побледнела, но слой косметики в любом случае не позволял Шемитту это разглядеть.
— Здравствуй, милый. — Ласковое обращение звучало откровенной издевкой.
Он еле заметно вздрогнул, но ответил почти спокойно.
— Здравствуй, Анна.
Не дожидаясь разрешения (а может, понимая, что его не последует), Шемитт уселся напротив меня.
Некоторое время мы молчали, не глядя друг на друга, и от этой тишины хотелось плакать.
Наконец дракон нарушил молчание.
— Я хотел поговорить, — заговорил он, и запнулся, видимо, подбирая слова. — Я хотел объяснить тебе... Это ничего не значит.
— Что именно ничего не значит? — уточнила я, делая вид, что ничего не понимаю. Облегчать ему объяснение я не собиралась.
Но Шемитт отнюдь не собирался тушеваться.
— Ты прекрасно все поняла. Она ничего для меня не значит, — четко и веско произнес он. — Я люблю тебя. Но ты должна понимать, что я мужчина и дракон, и имею право...
Долгожданное признание в любви ничего не меняло, потому что грош цена такой любви.
— Имеешь право налево? — грустно скаламбурила я.
Откровенно говоря, я взбеленилась. Боги, как надоело слушать рассуждения о мужской полигамности! Ведь так удобно прикрывать инстинктами свою слабость, свое предательство.
Сильнее всего меня задел не сам факт измены. Ведь очевидно, что это не единичный случай, а я не смогу и не захочу простить такое неуважение. Быть всего лишь любимой игрушкой, одной из многих, — это не для меня.
Я стиснула руки на коленях и подняла взгляд на Шемитта.
— Между нами все кончено. — Слова падали, как комья земли на гроб. — Уходи, Шемитт. Я больше не хочу тебя видеть.
Долгую минуту мы смотрели прямо в глаза друг другу, а потом он дернул щекой, резко встал и вышел.
А я наконец расплакалась, навзрыд, как ребенок. И наплевать, что слезы хлынут по щекам вперемешку с тушью, и неважно, что в этот неловкий момент меня могут застать клиенты. Не знаю, сколько времени я плакала, но наконец рыдания иссякли. Я достала из сумочки салфетку и зеркало, и вытерла зареванное лицо. Конечно, заплаканные глаза так просто не скроешь, но можно надеяться, что до вечера меня больше никто не побеспокоит.
По всей видимости, Один сжалился надо мной, и до самого окончания дежурства дверь так и не открылась. В другой раз я бы расстроилась из-за столь неплодотворного дежурства, но сейчас только порадовалась.
Механически закрыв за собой дверь (не помню даже, заперла ли замок), я побрела домой, совершенно раздавленная.
Что же, игры с огнем редко доводят до добра.
Мы снова и снова бросаемся в костер чувств, отчаянно надеясь на лучшее. Кого-то действительно не сжигает пламя и не берет смерть. А кто-то сгорает без следа.
Помню, в детстве меня всегда завораживали циркачи, которые непринужденно разгуливали босиком по тлеющим угольям. Казалось, это не под силу вынести обычным людям...
Глупости. Бывает намного больнее.
Но я залечу ожоги и буду жить дальше...
(январь 2009 — март 2012)
Слейпнир ("скользящий" или "живой, проворный, шустрый") — в германо-скандинавской мифологии восьминогий конь бога Одина.
"Речи Высокого" — "Старшая Эдда"
Мидгард — в германо-германо-скандинавской мифологии срединный мир, населенный людьми. Здесь и далее — примечания автора.
Рагнарёк — гибель богов и всего мира, следующая за Последней битвой между богами и чудовищами.
Руна альгиз символизирует защиту. Внешне напоминает болотную осоку.
Эриль — в северной традиции маг слов и символов.
Идунн — в германо-скандинавской мифологии — богиня молодости.
"Быстрый язык накличет беду, коль его не сдержать" — "Речи Высокого" ("Старшая Эдда")
Слейпнир — в германо-скандинавской мифологии восьминогий конь верховного бога Одина. По преданию, это самое лучшее и быстрое средство передвижения.
Соль — в германо-скандинавской мифологии — богиня и олицетворение солнца.
Один — в германо-скандинавской мифологии — верховное божество, бог поэзии, мудрости, войны.
Скинфакси — в германо-скандинавской мифологии — конь, запряжённый в колесницу Соль, возит солнце.
Гьяллархорн — в германо-скандинавской мифологии — золотой рог Хеймдаля. Его звук возвестит о начале Рагнарёка.
Локи — в германо-скандинавской мифологии — бог обмана, шуток и шалостей.
Рома — представитель кочевого племени орков.
Шувихани — колдунья, в данном случае, принадлежащая к расе орков.
Гинунгагап — в германо-скандинавской мифологии — мировая бездна.
Йотун — в германо-скандинавской мифологии — великан.
Йоль — праздник зимнего солнцеворота у германских народов.
Тор — в германо-скандинавской мифологии — бог грома и молнии, швыряющий с небес на землю свой топор.
"Бесплатное дело" — имеется в виду назначение защитника постановлением суда. Гонорар адвокат при этом не получает.
"Боится, как воин смерти от старости" — в германо-скандинавской мифологии считается, что погибшему в битве воину суждено счастливое посмертие в Вальхалле, а умершего в своей постели ждет царство великанши Хель — мир холода и голода.
ЖЭУ — Жилищно-эксплуатационное управление.
Драппа — в германо-скандинавской поэзии — хвалебная песня. Драппа предназначена не только для воспевания подвигов, но и наоборот, чтобы придать человеку сил, храбрости, удачи.
Хель — в данном случае — представители северного народа, потомки инеистых великанов и богини Хель.
Ваны — в германо-скандинавской мифологии — группа древних богов. В данном случае имеются в виду их потомки, обитающие в Ванахейме.
В Мидгарде летоисчисление ведется от Рагнарёка, 501 г.п.р. — "пятьсот первый год после Рагнарёка".
Праздник начала лета, традиционно отмечаемый первого мая.
"Украл — выпил — в тюрьму. Романтика!" — в нашем мире это цитата из кинофильма "Джентльмены удачи"
В германо-скандинавской мифологии Фрейя — богиня любви, Фригг — богиня брака, ведает судьбами.
В перевернутом виде альгиз при гадании означает "уязвимость, поражение, неприятные последствия"
В германо-скандинавской мифологии Хельхейм — мир холода, голода и смерти.
В германо-скандинавской мифологии Муспельхейм — мир огня, находится на юге; Ванахейм — мир воздуха, на западе.
Белка Рататоск — в скандинавской мифологии посредник между обитателями верха и низа Мирового Древа.
В данном случае руна иса обозначает лед.
В германо-скандинавской мифологии Хель — великанша, богиня смерти.
В северной магической традиции выделяют не четыре стихии, т.е. огонь, вода, воздух, земля, а пять — отдельной стихией считается лед
"Сделать вид, что руна выпала в прямом положении" — примерно соответствует нашему "сделать хорошую мину при плохой игре" (в "прямом" положении руна трактуется положительно, в "перевернутом" — отрицательно).
В германо-скандинавской мифологии одна из норн — волшебница, наделенная даром определять судьбы мира, людей и даже богов, воплощение будущего
В германо-скандинавской мифологии — проклятие
В германо-скандинавской мифологии бог победы и справедливости, правдивых клятв
Покрывало женщины, вид чадры
В данном случае подразумевается коренная жительница Хельхейма.
Гражданско-процессуальный кодекс.
В германо-скандинавской мифологии — валькирия, дева битвы, вынужденная оставить сражения и выйти замуж. В данном случае замужество было для нее наказанием за своеволие.
"Я себе уже все доказал: лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал" — в нашем мире эта фраза принадлежит В.С. Семеновичу.
В нашем мире это изречение принадлежит богослову Карлу Фридриху Этингеру
В германо-скандинавской мифологии — боги плодородия и изобилия.
В германо-скандинавской мифологии волки-оборотни, буквально "волчья шкура".
В германо-скандинавской традиции — дополнительная руна, волфстангел, название которой переводится как "волчий крюк" — символизирующая оружие, которое раньше использовалось для ловли и уничтожения волков
Термин употреблялся в древней Исландии и древней Норвегии — "мордварг" композит, состоящий из двух слов "убийство" и "волк".
Рисунок-заклятие
Аналог нашего "Петя + Лена = любовь"
Раудульв — буквально "рыжий волк"
Руна плодородия, нового, мужского начала.
Тинг — в древнескандинавском обществе судейское или народное собрание.
В германо-скандинавской мифологии — персонификация луны, по легенде Солнце и Месяц преследуют гигантские волки.
В германо-скандинавской мифологии бог и богиня воды, моря.
Название образовано от "вуньо" — в германо-скандинавском алфавите руна, обозначающая любовь, радость, положительные эмоции и события.
У руны при гадании есть два положения — "прямое", когда руна выпадает в таком виде, как она изображена в алфавите, и "перевернутое", когда руна выпадает "вверх ногами". Прямое положение обычно обозначает положительный аспект, перевернутое — отрицательный, в данном случае перевернутая вуньо — тоска, грусть, кризис, несчастная любовь.
Кодекс законов о труде.
Один связан с дорогами, в том числе, в метафизическом смысле.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
