Записки адвоката. Драконье право

Да что такое, хватит думать об Артеме! Только не так-то просто вырвать из своей жизни такой значительный кусок...

Впрочем, запас неожиданностей, отмеренный на этот сумасшедший день, еще не иссяк.

Следующий курьер доставил охапку алых роз и небольшую коробочку. Под слоем блестящей бумаги и бантов обнаружился тисненый футляр, а в нем — роскошное колье из белого золота с сапфирами и бриллиантами. Боюсь даже предположить, сколько может стоить эта чудесная вещица!

Записка, приложенная к ювелирному шедевру, гласила:

"Ваши глаза сияют ярче этих сапфиров" и милая подпись "Н."

Я хмыкнула: затерто, мягко говоря... С одной стороны, такая щедрость льстила (всем нравится получать подарки за красивые глаза), а с другой — за кого он меня принимает?

За юридическую помощь Наортэль (а кто еще из моих знакомых мог швыряться такими суммами?) со мной рассчитался, притом достаточно щедро. Следовательно, это... аванс? Хотелось бы знать, за какие услуги!

Впрочем, немыслимо принять подобный подарок от малознакомого мужчины — в таких вопросах я болезненно щепетильна. К тому же слишком похоже, что он намеревался меня тривиально купить. А я, знаете ли, предпочитаю зарабатывать на жизнь другими способами. Допустимо сделать вид, что я любовница Наортэля (в конце концов, на то были действительно веские причины), но я же адвокат, а не девушка легкого поведения!

Колье филигранной работы и столь топорное ухаживание... Забавно. Разумеется, я могла ошибаться в оценке намерений Наортэля, однако вряд ли их действительно можно понять превратно.

С невольным вздохом сожаления я уложила прекрасное ожерелье обратно в футляр, и села писать записку Наортэлю:

"Благодарю за подарок и проявленное внимание, но я не могу это принять.

С уважением, Анна Орлова".

По-моему, вышло нейтрально-вежливо.

Попросив Ната отослать подарок отправителю, я стала готовиться к приходу гостей. Больших компаний я не ждала, лишь по-настоящему близких людей (надо думать, за исключением Артема). В принципе, хозяйственными вопросами занимался мой бесценный домовой, я лишь утвердила меню и купила новый наряд. Теперь Нат в ритме вальса смахивал невидимые пылинки с мебели, а я принялась наводить лоск.

Любимые украшения, пара капель духов, неброский макияж... Теперь улыбнуться своему отражению и принимать поздравления.

В квартире витали запахи корицы, яблок и ванили, в гостиной таинственно мерцали свечи, домовой приплясывал возле духовки, источающей дивный аромат... Жизнь прекрасна и удивительна, даже если тебе уже пошел тридцатый год.

Родители, брат и сестра с порога осыпали меня поздравлениями и затискали в объятиях. Стирая со щеки следы двух отпечатков помады — сестры и мамы — я счастливо улыбнулась...

Я уже лет пять жила отдельно, с тех самых пор, как получила наследство от бабушки. Целый год посвятив ремонтной эпопее, я наконец перебралась в собственную квартиру и была чрезвычайно этим довольна. Только иногда жалела, что добираться в гости к родным приходилось через весь город, а стряпня Ната все равно не заменит мамины вареники. Впрочем, птенцы должны вылетать из гнезда, а любить и понимать родных проще на расстоянии — немудреные законы природы.

Зато я обожаю свою квартиру — уютную гавань после всех нервотрепок. Кстати, она напоминает сказочный цветик-семицветик: каждая комната отделана в собственном стиле и цвете. Спальней занималась я сама, гостиной — Артем, а кухней — Нат. Кроме того, имелся еще кабинет, где все осталось, как при дедушке, и подсобные помещения — плод наших совместных усилий. Впрочем, мне нравится этот винегрет стилей...

— Это тебе на вырост! — выразительно произнесла мама, вручая мне подарок — махровый халат "скользящего" размера (носить его смогли бы и дистрофик, и мамочка на девятом месяце).

Папа кивнул, выражая полную солидарность, а брат с сестрой насмешливо переглянулись. Мое безукоризненное взаимопонимание с родителями несколько отравляли лишь вечные вздохи об отсутствии внуков, поэтому на каждое торжество дарились вещи с намеком, и хоть один тост посвящался грядущему пополнению семейства. Я изображала полнейшее непонимание и мило улыбалась, пока Антон и Тоня спешно переводили разговор на другую тему. Им хорошо: брат студент, а сестра вообще школьница, так что пока старшее поколение считало, что заводить детей младшим рановато и сосредоточивало все усилия на мне.

Забавная семейная традиция называть детей на "Ан". Нам с братом повезло (говорят, бабушка хотела назвать меня Ангелиной, но не срослось, слава милосердным богам!), зато с выбором имени для младшей дочери родителям пришлось повозиться. Мама желала, чтобы малютку звали Татьяной, а папа стоял на страже семейных обычаев. Они нашли спасительный компромисс: официально сестру величали Антониной, а в обычной жизни — Тоней...

Постепенно собрались остальные гости. Меня окончательно зацеловали, затормошили и осыпали просто неподъемным количеством благих пожеланий. Дальнейшее можно не описывать — обычный день рождения в узком, почти семейном кругу. Родители Артема явно ощущали некоторую неловкость — впервые за последние лет двадцать он не присутствовал на моем дне рождения. Но мы дружно делали вид, что никакая кошка между нами не пробежала. Мама попыталась аккуратно выведать, что стряслось, но я не желала откровенничать, и она быстро оставила меня в покое, одарив напоследок обеспокоенным взглядом.

Вечер близился к завершению, когда раздался звонок в дверь. Может быть, это Артем?! Впрочем, маловероятно, скорее соседи пришли жаловаться на шум.

Кого я не ожидала увидеть на пороге, так это Наортэля с букетом роз (в этот раз — белоснежных) и в таком же кипенно-белом костюме.

— Госпожа Анна, поздравляю вас с днем рождения. Дозволите войти? — произнес он, сочась медовой улыбкой.

Откровенно говоря, я лишилась дара речи от такой наглости.

— Кто там? — Пытливо спросила мама, выглядывая в коридор. Рядом с ней явно изнывала от любопытства мама Артема.

— Знакомый... — процедила я, отступая в сторону. Надо думать, теперь Артему в подробностях расскажут о визите эльфа. Принес же его Локи! — Не волнуйся, мам, я скоро вернусь.

Жестом предложив следовать за собой, я проводила гостя в кабинет.

— Присаживайтесь, — надо сказать, прозвучало довольно... негостеприимно. — Что привело вас ко мне?

К слову, чем больше я злюсь, тем более изысканно-вежливой становится моя речь и манеры, что нередко вводит оппонентов в заблуждение.

— Я лишь желал засвидетельствовать вам свое почтение! — провозгласил Наортэль, очаровательно улыбаясь, и одарил меня теплым взглядом миндалевидных глаз.

По-видимому, подозрения относительно его намерений оказались верными.

"... белый и красивый, так похожий на торт!" — вдруг отчетливо раздалось за стенкой, потом мама рявкнула на брата и звук моментально приглушили.

— Благодарю, но вполне достаточно было бы позвонить... — ответила я, пряча улыбку. Песня как нельзя лучше подходила для описания Наортэля, облаченного в белый шелк (масляный крем) и украшенного пеной кружев (взбитые белки).

Уловив насмешливые интонации, Наортэль вскинулся, сверкнув глазами, но потом как-то очень быстро опал, как не вовремя потревоженный в духовке бисквит. Хм, что-то меня потянуло на кулинарные ассоциации, может, съесть на десерт пирожное? Хотя скорее всего дело было в приторно-сладких манерах эльфа.

— Госпожа Анна, я хотел лишь узреть вас и признаться, что совершенно вами очарован! — Вымолвил он, простирая ко мне изумительно вылепленные руки.

Его ярко-голубые глаза блестели, губы капризно кривились, и вся эта пантомима была наигранной и абсолютно нелепой.

— Послушайте, — устало начала я, усаживаясь в кресло. Ноги ныли от танцев, голова кружилась от шампанского — не лучший момент для вразумления донжуанов. — Я ведь уже все вам объяснила. Зачем делать глупости?

Наортэль поджал губы и вскинул голову.

— Я вас не оставлю, невзирая ни на какие протесты!

Не находя слов — по крайней мере, цензурных — я молча на него смотрела.

Мотивы неожиданной страсти не вызывали никаких сомнений: уязвленное самолюбие пополам с удивлением. На какой-то миг даже стало его жаль — в каком же обществе он вращался, чтобы сходу пытаться купить женщину дорогими подарками? Теперь он был весьма решительно настроен, и с него сталось бы отомстить за "прямой посыл". Но и ложиться в постель из жалости и страха неприятностей — явный перебор.

Видимо, сочтя мои размышления благоговейным ступором, Наортэль выдернул меня из кресла и жадно поцеловал. Субтильность телосложения оказалась обманчивой, так что он без особого труда преодолевал мое сопротивление.

И что теперь делать? Разумеется, можно закричать, но только в крайнем случае. Устраивать скандал, а потом объяснять родственникам и друзьям, кто к кому приставал и почему — не лучшая идея. Оставалось надеяться, что Наортэль удовлетворится покорностью и отстанет...

Тщетно: он тем временем прислонил меня к шкафу и перешел к более интимным действиям, видимо, торопясь отпраздновать окончательную победу.

Кажется, придется что-то предпринять, иначе с него станется тут же и отомстить мне за все... Я что было сил укусила нахала за губу и попыталась оттолкнуть.

От боли и неожиданности он разжал руки и прижал ладонь к пострадавшему месту. О, какой укор и недоумение читались в его бирюзовых очах!

С наслаждением влепив эльфу пощечину, я уничижительно взглянула на него. Наортэль ответил прямо-таки по-детски обиженным взглядом. Неужели он и вправду думал, что я растаю от одного поцелуя? Самомнение просто безграничное!

Хм, а я ведь ему губу до крови прокусила... Впрочем, раскаяния я не испытывала. Если бы мальчишка (не по возрасту, а по состоянию души) пошел на приступ из-за нежных чувств, я бы поняла, простила и дала ему шанс. Но в данном случае, ни о каких чувствах речи не было, так что у меня лишь два варианта: расслабиться и получить удовольствие (впрочем, весьма сомнительно), либо отшить так, чтобы впредь было неповадно.

Я и раньше не испытывала к Наортэлю никакого влечения, а теперь он вовсе стал мне откровенно антипатичен. Подчиниться таким домогательствам означало полную потерю самоуважения, не говоря о неизбежных проблемах. Можно применить старый принцип: "Единственный способ общения с хищниками — быть отвратительным на вкус".

Все эти размышления промелькнули в моей голове буквально за несколько секунд — сказывалась профессиональная привычка быстро соображать и оценивать варианты.

— Полагаю, вы слишком увлеклись. — Сложив руки на груди, холодно произнесла я. — Посмейте ко мне еще раз приблизиться, и я подкину папарацци весьма занимательный материал, а также подам заявление в прокуратуру. Полагаю, последствия вы можете представить...

Похоже, Наортэль наконец-то воспринял мои слова всерьез и теперь молча разевал рот, как пойманная рыба.

— Надеюсь, мы больше никогда не увидимся! — закончила я, распахивая дверь.

Он попытался что-то ответить, но, по-видимому, не сумев подобрать цензурные выражения, вылетел прочь.

Хлопнула дверь, я устало прикрыла глаза. Адреналин схлынул, так что теперь дрожали руки и на глаза наворачивались слезы. Пришлось какое-то время сидеть, стараясь глубоко дышать и ни о чем не думать.

Немного успокоившись, я принялась рыться в ящиках стола. С трудом удалось сдержать победный вопль, когда поиски увенчались успехом. Дурная привычка бросать косметику где попало в этот раз оказалась кстати: женщины в нашей компании непременно заметили бы подозрительное отсутствие помады на губах и сделали выводы...

К счастью, гости уже устали и собирались расходиться, оставалось тепло со всеми попрощаться, с нетерпением поджидая, когда я наконец останусь одна. Слава богам, мой день рождения пришелся на пятницу, так что у меня было время отоспаться и отдохнуть...

Утром в воскресенье меня разбудил противный звук: кто-то настойчиво трезвонил в дверь. Нат наверняка отправился за продуктами, пришлось плестись в прихожую и впускать назойливого гостя (все равно поспать не даст!).

Смуглый черноглазый юноша — типичный рома — улыбаясь во весь рот, протянул мне конверт, украшенный вензелями и сургучным оттиском печати с изображением бабочки...

Письмо гласило:

"Уважаемая госпожа Анна!

Приносим Вам глубочайшие извинения за докучливость, выказанную членом нашего дома. Питаем надежду, что прилагаемый к сему письму чек удовлетворит Ваши требования и послужит вещественным подтверждением наших извинений.

Полагаем, что огласка не в Ваших интересах".

И подпись — Миритиэль, глава дома.

Своеобразное извинение, формальное и вынужденное, и завуалированная угроза в конце... Впрочем, от Наортэля и его дома вряд ли можно было ожидать чего-то иного. Видимо, он всерьез испугался, что я продам эту историю газетчикам, и побежал жаловаться старшему товарищу. Либо глава дома узнал обо всем из своих источников.

Я извлекла из конверта чек. Надо сказать, досточтимый господин Миритиэль не поскупился.

Порызмыслив, я решила принять и извинения, и деньги. Во-первых, он сочтет отказ нежеланием уладить дело миром и попытается закрыть мне рот другими средствами (каковых, полагаю, у него немало). Во-вторых, мне действительно полагается некоторая компенсация...

А жизнь тем временем продолжалась, кружа калейдоскопом повседневных дел, мелких забот и множества лиц. В беготне и суете незаметно прошел почти месяц.

Надо признать, что Наортэль меня ни разу не побеспокоил, что обнадеживало.

Поводов для расстройства также было предостаточно — Артем так и не объявился, несмотря на то, что в прессе больше не было никаких упоминаний о моем романе с эльфом...

Наконец настал день, на который было назначено второе заседание по делу Ломмсонов.

Утром пришлось заскочить в консультацию за бумагами, даже не подозревая, насколько это плохая идея.

Только увидев курящую на крыльце офиса супружескую пару, я с досадой прикусила губу: более скандальных коллег у меня не было. Она напоминала злую шувихани, а он — колобка из детской сказки, но они превосходно уживались вместе, занимая круговую оборону от всех остальных.

Меня они поприветствовали мрачными взглядами и приветствием "сквозь зубы".

Впрочем, соблазн вывалить причину своего дурного настроения на свежие уши пересилил раздражение.

— Представляешь, клиент накатал заявление, что передал мне деньги на взятку! — С силой затягиваясь, сообщил мне коллега. — Этот пасынок Локи совсем свихнулся: он же и меня подставил, и судью! Я одного понять не могу, зачем?!

— Успокойся, — ласково похлопала его по лысине жена, — да пошел он у Гинунгагап, такой умный! Выйди из дела, и йотун с ним!

Определенно, некоторые коллеги не слишком стесняют себя в выражениях, но мне этого не понять. Хотя действительно, временами очень хочется выругаться позаковыристее — уж очень располагает ситуация.

Взятку можно доказать лишь в том случае, если берущего схватили за руку. Зачем клиент заявил об этом теперь — великая тайна, почти наравне с причинами Рагнарёка. Видимо, просто очень хотелось хоть на кого-то пожаловаться...