Идея современная. Парнишка талантлив, спору нет.
— Вес?
Троица переглянулась. Видимо, этот вопрос и был самым болезненным.
— Пятьдесят фунтов сверху. Набор для хвостового оперения менять не будем.
— Шахур, что с кристаллами?
— Оставляем. Гарантирую ресурс вертикальных движков триста часов полной тяги. По исчерпанию — перезарядка. Так можно делать три раза, потом поглядим. Но у нас приличный запас пиритов.
Между нами говоря, триста часов — совсем не плохо. Особенно с учетом того, что до длительных полетов пока что далеко.
— Убедили. И еще одно новшество предлагаю: установить высокий шест, а на него полотняный конус — лучше окрашенный в яркие цвета. Например, белый в красную полосу. Это будет указатель направления и силы ветра. Предусмотреть возможность спуска — ну как у корабельного флага. Это на случай шторма, чтоб не истрепало. Действуйте.
Торот уже давно рвался ко мне. Как только эта троица вышла, он немедленно проскользнул и с гордостью продемонстрировал кусок стекла:
— Ну? Каково?
Я добросовестно пытался придраться — и не мог. Зеркальное качество. Единственный вопрос, который показался нужным, был:
— Почему же так не делают?
Ответ оказался простым до тривиальности:
— Делают. Но это очень дорого. Я сам — и то провозился с пяток часов, а уж другой маг и за день бы не справился. Опыт у меня, понимаешь, и все от твоих заказов...
* * *
(сцена, которую я видеть никак не мог)
Случалось, что академика Тофара опережали. Но еще ни разу и никому не удавалось это сделать два раза кряду.
По правде сказать, на данном собрании Гильдии никто и не пытался провернуть такое. Кандидат в академики Курат-аз обменивался новостями в кругу других магов жизни и даже не глянул на высокопочтенную Моану. Ничего удивительного в том не было: ответ от Професа не мог прийти быстро.
Голубой зал. Две чашки кофе. Задушевный разговор.
— Дорогая Моана, как понимаю, у вас нет особенных новостей для меня? Я почему-то так и думал. А у меня есть кое-что.
Заинтересованный взгляд собеседницы.
— Ну, мелочь для начала. Прибыли пряности с дальнего Юга.
— Это не новость.
— Новость в другом. Эти купцы не получили той прибыли, на которую рассчитывали.
Эффектная пауза. Значила она вот что: насколько же важным должно быть это известие, чтобы им хоть в какой-то степени заинтересовался глава аналитической службы.
— У них объявился конкурент. Некто Синит-уш, магистр жизни с Юга, предложил пряности и кофе по разумной цене. Между прочим, весьма почтенный уже подал заявку на защиту докторской.
Моана стала догадываться об имевшемся скрытом смысле, но выдала достаточно нейтральную фразу:
— Насколько понимаю, диссертант вполне заслужил оранжевую ленту. Мой голос будет 'за'.
— Мой тоже. Но добавлю еще одну новость: совсем недавно я говорил с академиком Фагором. Он оказался заинтересованным лицом: таким же любителем этой экзотики...
Академик показал взглядом на чашки.
— ...как мы с вами.
Догадки превратились в уверенность, но у высокопочтенной хватило ума и опыта не высказывать ничего вслух.
— А я, в свою очередь, посчитал возможным сослаться на вас, дорогая Моана...
Улыбка собеседницы была исполнена уважения и благодарности. Именно об этих эмоциях подумал бы любой посторонний наблюдатель, окажись он в данный момент в Голубом зале.
— ...именно: что у вашего командира есть замыслы относительно еще каких-то уникальных растений, которые (пока что!) растут только в Заокеании. Как и ожидалось, почтеннейший Фагор не будет против, если глубокочтимый Профес доставит эти редкости... и не только эти... в наши края.
Такой намек не понял бы лишь законченный болван. Итак, в Академии уже два голоса против войны имеются. Мало, но больше, чем ничего.
* * *
— Командир, мышь нужна. Хотя бы одна.
Я мысленно поздравил себя. Не с началом экспериментов по созданию защиты высокого класса, а с тем, что вовремя подсуетился с мышами. Кири... даже не знаю, как назвать то, что она сделала. Скорее всего, онорочилась. Или даже лучше: произвела на свет пару маленьких норочек. Разумеется, в обмен на одну из мышек охотница получила вожделенное яйцо.
Ната прыгала от счастья. Наверное, Ира рассказала ей, что коричневые норки — редкость, а одна кроха мастью как раз получилась в папашу.
Так что я с легким сердцем отдал мышку на опыты, но предварительно хорошенько расспросил телемага:
— План эксперимента у тебя есть?
— Я так и решил, что ты захочешь взглянуть. Вот... сейчас у меня лишь два алмаза, но мне больше и не надо, пока имеем дело с клеткой... барьер пока что ориентирован на нее, а потом я наложу другой вариант...
— Стоп. Из того, что я вижу, следует, что защита неприменима для человека.
— Ну конечно. Для человека барьер будет на материале одежды и обуви; чем они толще, тем лучше. Шерстяная материя желательна. Защищаться будет сама одежда, заодно и то, что внутри. Но сначала будем пробовать на клетке с мышкой.
— Держи меня в курсе.
— Сделаю. Тут главная трудность в настройке. Я сам не ожидал.
— Как насчет самонастройки?
— Это шутка?
— Какие тут шутки? Спрашиваю иначе: клиент — Моана то есть — в состоянии разобраться в настройках так, чтоб работало как надо? Если нет, то пусть амулет настраивается сам.
— Вот потому-то он включает в себя оправу. И настройка не мгновенная: часа два, если нет опыта. Искушенный пользователь справится быстрее, конечно. Вот кстати: сроки сдачи щита не изменились?
— Вопрос что надо. Вообще-то должно придти сообщение о... появившейся потребности в щите. Но мы должны иметь рабочий амулет не позже, чем к концу сезона штормов.
Двое грызунов пало жертвами науки, после чего Шахур сообразил: основой защиты должна быть не сама клетка, а обернутая вокруг нее материя. Для этой благородной цели маг расстался со своим старым кафтаном. Ради ускорения падения экспериментатор положил внутрь клетки камень приличного веса, каковой пришлось закрепить проволокой. С кирпичом было бы проще, но его не нашлось. Третья подопытная мышь последовательно пережила падение с высоты трех, восьми и пятнадцати ярдов.
Немедленно выявилась проблема. Видимо, разъяснительная работа была недостаточной, поскольку на испытание 'нового замечательного щита' стали напрашиваться добровольцы в явно избыточном количестве. С самого начала моя позиция в этом отношении была тверже алмаза: испытывать будут только бывшие разведчики. Соображение было самым простым: их обучали прыгать с высоких камней с уходом в перекат. Но даже среди разведчиков наблюдалась значимая конкуренция. Пришлось пообещать жеребьевку.
Вторым абсолютно необходимым условием я посчитал присутствие доктора магии жизни. По этому пункту никто не возражал. Впрочем, когда Арзана стала напрашиваться в качестве помощницы, ее не отвергли.
Жребий вытянул Субар. Ему помогли нарядиться в надлежащий костюм: плотный длинный кафтан, штаны из той же материи, сапоги, а на голове у него было нечто вроде паранджи: шапочка типа 'балаклава', но с густой сеткой, прикрывающей глаза. На руках красовались толстые перчатки.
Отдать справедливость главтелемагу: легкомыслие он проявил лишь в оценке сроков настройки. На это ушло не полтора часа, а все три. Шахур не погнушался помощью Мадхи — все же она была телемагом. Разумеется, ей доверили не настройку, а лишь проверку параметров. И эта операция была проделана дважды. Еще один Дикий маг отвечал за энергонаполненность кристаллов.
Первый прыжок испытателю предстояло совершить с высоты один ярд, то есть даже меньше земного метра. Разумеется, я стоял поодаль. Моей основной эмоцией было любопытство. Бросив взгляд на стоявшую поодаль Намиру, я увидел на ее лице лишь скуку.
Это был соскок с приземлением на две ноги. Показалось странным, что испытатель совершенно не согнул их в коленях после касания земли. Из этого я сразу сделал вывод: в какой-то части щит сработал штатно. Возможно даже, что решительно все прошло должным образом, но в такую удачу не особо верилось.
Субара мгновенно окружили разработчики: все трое. Но, конечно, к этой группе я приближаться не стал. Судя по тому, как быстро прошла подготовка к следующему прыжку, настройку не меняли.
Разведчик прыгал с той же высоты, но на этот раз ему предстояло приземлиться на бок. Выражение скуки начисто исчезло с лица госпожи доктора магии жизни.Теперь Намира легкой настороженностью напоминала шахматиста, разыгрывавшего закрытую позицию в миттельшпиле и столкнувшегося с непредвиденным ходом соперника.
Тушка испытателя плюхнулась, как мешок с картошкой. Но он немедленно вскочил на ноги, что явно доказывало отсутствие повреждений. На меня никто из разработчиков не поглядел. Это было хорошим признаком.
Маги настолько возбудились, что до меня стали доноситься отдельные возгласы:
— ... кристалл номер... девяносто восемь процентов...
— ...не собирался, но стоит попробовать при условии...
— ...запрещаю даже думать об этом. Сначала пробный прыжок...
— ...подзарядка не нужна...
— ...говорю вам, ребята, мягче пуховика...
— ...хорошо бы проверить...
— Ну нет! Сначала на спину, а потом...
Последовали пробные прыжки с приземлением на другой бок и на спину. Затем Шахур громко объявил, что на сегодня программа исчерпана, а магам, дескать, надлежит еще раз прокачать состояние щита. Он отдал свои кристаллы Субару и направился ко мне. Но к нам подкатилась Намира, и она же начала разговор:
— У меня есть свое предложение относительно этих испытаний. Я попросила Шахура не включать в программу приземление на голову.
— Причины?
— Если — избавьте, Пресветлые силы! — что-то пойдет не так, то я выключусь из жизни поселка на месяц, в лучшем случае. Тяжелая травма головного мозга и весьма вероятный перелом шейных позвонков — даже для меня очень трудная работа. Вдвоем с Моаной мы бы точно справились. А без нее не дам гарантии успеха. В дальнейшем для летчика надо предусмотреть что-то, чтобы он в результате падения с самолета приземлялся на ноги.
Намира, как и подавляющее большинство населения поселка, полагало, что этот щит ориентирован на летчиков. Пусть себе так думает. Но она права, на голову падать не надо.
Вследствие природной склонности к критиканству Шахур попытался противоречить:
— Намира, ведь тебе же сегодня вообще ничего не пришлось делать.
Они уже на 'ты'? Впрочем, это я предполагал. Но госпожа доктор взъерепенилась:
— Так радуйся этому! Я лично радуюсь. И вообще...
— Хватит-хватит! Не надо ссориться, горячие маги. Намира, я полностью поддерживаю вашу точку зрения. Шахур, исключи падения на голову из программы.
— Ну хорошо, хорошо, так и сделаю. На следующий день у нас падение с трех ярдов.
— Принято. Кстати, дружище, проверь-ка ты прохождение потока заклинаний в кристаллах по Аххмаду.
— Уж не думаешь ли ты, командир...
— Нет. Не думаю. И в дальнейшем хотел бы не думать. Поэтому проверь.
Глава 29
К моему удивлению, самолет переделали раньше, чем суровая медицина дала Готхару допуск на следующий полет. Более того, целых три стекла были готовы и вставлены в окошки самолета. Хорот по моему совету сделал для них резиновые уплотнители. В качестве наполнителя использовали тальк. Сажи у нас было маловато.
Гюрин получил такое же полетное задание, как и его предшественник, но условия полета были другими. Разница заключалась в погоде: ввиду приближения конца сезона штормов ветер был слабым. Арзана вслух вознесла хвалу Пресветлым, когда самолет благополучно приземлился. Я же про себя отметил хорошую работу подрессоренного шасси с амортизаторами.
* * *
(сцена, которую я видеть никак не мог)
Сам факт вызова Хассана не удивил. Он на месте Старейшего тоже вызвал бы кандидата в академики и постарался расспросить как следует. Да и вопросы задал бы те же.
Единственное, что было неожиданным для южанина — неподдельный интерес академика Судура к чисто коммерческой стороне экспедиции. Расспросы касались буквально всех аспектов: что именно везли на обмен, сколько товару удалось закупить, насколько энергично торговались продавцы. Хассан не счел возможным утаить то, что обычно считалось коммерческой тайной: цены, по которым сбывался привезенный товар.
И лишь после получения всех ответов на вопросы чисто торгового свойства проявился интерес почтеннейшего к технической стороне дела.
Выслушав информацию, Старейший задумался. Разумеется, кандидат в академики не осмелился прерывать ход мыслей старшего по рангу. Наконец, хозяин кабинета поднял глаза на посетителя:
— Дорогой Хассан, правильно ли понял, что корабль, движимый исключительно с помощью кристаллов пирита, имеет экономический смысл?
На лице южанина читалась лишь полнейшая невозмутимость. Никто, в том числе Судур, не догадался бы, что на самом деле Хассан был весьма доволен обращением 'дорогой'.
— Именно так, почтеннейший. Если корабль предназначен для перевозки дорогого товара, такие движители принесут прибыль. В частности, это относится к грузу пряностей. Должен обратить ваше внимание: чем больше размер кристалла, тем выше прибыльность от его использования. Хочу сказать, тем меньше доля расходов на полировку. По этой же причине совершенно не годятся пириты октаэдрической формы: восемь граней на треть менее выгодны шести.
Это была шутка, которой академик вежливо улыбнулся.
— Сколько же времени понадобится вам, дорогой Хассан, для полной подготовки движителей... скажем, для корабля класса 'дракона'?
— Судите сами, почтеннейший. Пятнадцати кристаллов пирита в форме куба размером в один дюйм — этого с запасом хватит на рейс до крайнего Юга. Или на рейс через Великий океан...
Судя по улыбке южанина, окончание фразы также являлось шуткой.
— Однако...
Хассан голосом активно подчеркнул это слово.
— ...если таковые кристаллы будут размером два дюйма, то их хватит (опять же с избытком) на два рейса в оба конца, даже если ветер будет встречным. Это могу гарантировать. Но никто (и я в том числе) не может обещать, что среди пиритов найдутся кристаллы нужного мне размера.
— Вы недоучли кое-чего, Хассан...
Отсутствие прилагательного 'дорогой' неприятно резануло слух высокопочтенному.
— ...означенный корабль будет не только перевозить товары и людей. Он также, весьма вероятно, будет разведывать берег. Удобные подходы и всякое такое, понятно?
Чего уж непонятного? Хассан не был моряком, но боевой опыт у него имелся. Разведывательная экспедиция через Великий океан, вот что предстоит.
— В таком случае, почтеннейший, я, с вашего согласия, начну немедленно готовить кристаллы к длительному переходу 'дракона'. Мой собственный запас на сегодняшний день весьма ограничен.
— Сколько времени вам для этого понадобится?
— Наиболее вероятный срок — двадцать дней. Если вдруг обнаружится, что кристаллов нужного размера нет — все сорок. И еще один день для установки двигателей.
