— В подземном мире? — изумился он, представив каково же будет там близняшкам — в обществе малоразговорчивого Грифона и пустынных, хоть и роскошных зал. Непроглядная темень за окнами великолепного дворца будет тридцать пять лет печалить их сердца и напоминать о покинутой весне.
— Я не отправлю их туда сейчас же, — успокоила его Нияналь, — надо подготовить девочек к новой жизни, научить их читать наши книги и петь наши песни. Обещанная гибель настигнет их не скоро, и у нас ещё есть время. Иди, Румистэль, тебя ждут твои дела. Я извещу тебя, когда настанет время.
Когда прощался он с Нияналью, то посетило его странное чувство: как будто она с ним уже давно простилась и только делает вид, что ждёт его.
Едва белый дракон с седоком и грузом растворился в небе, Нияналь сказала кратко своим служанкам:
— Собираемся.
* * *
Если девочки поселятся в Рагноу, то нельзя там оставлять кристаллы — всё опасное должно быть убрано из дворца. Также следует вывести оттуда Юги Джакаджу, потому что он человек. И вообще, в этом времени Румистэлю заказан путь в подземный мир, потому что по тону невысказанных слов Ниянали он понял, что она именно с ним связывает причину рока — он слишком много имеет дел с людьми.
Так думал он, направляясь к эльфийскому холму на своем драконе и прикидывая как лучше исполнить свой план. Нельзя выйти из дворца в будущее с двумя сундуками в руках и Джакаджей за плечами — он знает, что хитрый Юги ищет возможность приобрести кристалл. Единственный разумный выход: сложить весь груз на необитаемом Рауфнерене, который ещё не один век вместе со всем подземным миром будет пребывать в холоде, близком к космическому, и только неразрушимый Рагноу, охраняемый верным Грифоном, будет единственным светом в этом обледеневшем мире. И эти два сундука дождутся его в будущем, ибо никто из людей не в силах преодолеть преграды Рауфнерена. Ему следует вернуться в будущее и оттуда продолжить сбор кристаллов.
В ледяном мраке подземного мира зажглась высоко под невидимым куполом яркая звезда, от неё отделился сноп света и направился вниз — к высокой башне дворца Рагноу.
В тронном зале, закрытом для посещений, вместе со своей кладью высадился Румистэль и кликнул Грифона.
— Как наш больной? — спросил он слугу.
— Давно проснулся и ждёт тебя, — ответил тот.
Да, он задержался — думал слетать в Дивояр и обратно, но по пути залетел в весеннюю долину. И вовремя, а то ничего бы не узнал.
— Грифон, готовься донести меня на Рауфнерен, — сказал он слуге, обводя себя волшебной иголкой по рукам, плечам, груди. Серебристое сияние занялось на его теле и быстро охватило его, сомкнувшись вокруг его тела непроницаемой бронёй, которой не страшен никакой холод и никакой огонь.
Холодные сухие скалы Рауфнерена осветились белыми огнями, которые послал вперёд себя Румистэль. Открылась безрадостная картина разрушений, оставленных тут после Гедрикса: на вершине горы лежали обломки каменного обиталища, в котором должен находиться Великий Кристалл. Недолго думая, начал Румистэль собирать раскиданные камни и складывать их друг на друга — хоть и глупо это, а как-то не хотелось ему оставлять сундуки без укрытия. Камень повиновался ему, и по мановению рук Говорящего-С-Камнем разрозненные глыбы подбирались по форме и размерам, и вскоре сложилось вполне сносное убежище. Сюда он поместил все четыре клада, собранные его предшественниками: круглый каменный шар, который остался тут после посещения Дерн-Хорасада, сундук от Финиста, ларец от Елисея и ящик от Гедрикса — осталось собрать совсем немного. Когда вернётся он в будущее, то найдёт эти сокровища на этом же острове — время переправит их гораздо надёжнее, нежели сделает это он сам.
— Грифон, слушай мой приказ: никогда и ни под каким предлогом не допускай на остров Рауфнерен моих дочерей! — настрого задал он приказ слуге, зная, что этот запрет тот не нарушит во веки.
Он обошёл все помещения дворца, ища, не оставил ли тут какого напоминания о себе, и подумалось ему печально: как будут жить тут его девочки в этом угнетающем молчании и пустоте?
— Хозяин, тут много есть чего для твоих дочерей, — невозмутимо ответил Грифон, когда Румистэль задал ему этот вопрос, — есть биоформы, специально созданные для игр и обучения. Я могу задать им любую программу.
И он показал хозяину хранилище зародышей, из которых можно вырастить любое существо. Здесь можно было видеть в голографических картинках множество удивительных существ, которые вырастают из яиц, хранящихся при температуре наружного холода в практически вечном состоянии — от великолепных гигантских горных орлов до крохотных домашних мартышек. Узнал Румистэль и то, что сам Грифон не вечен, а есть сменяемая череда биомеханизмов, в которое вложена память всех предыдущих поколений. И что он сам способен продолжать себя в любой жизнеспособной среде — грифон сносит яйцо, из которого потом вырастает новый биомеханизм.
Проверил Румистэль надёжность выхода в глубокие пещеры проходящие под горами Кентувиора и перекрыл проход надёжной стеной из хрусталя. Проверил исправность регенерационной камеры, где неделю назад лежал Джакаджа. В случае ранения и даже смерти эта прозрачная ванна спасет жизнь близняшкам.
— Джакаджа, не хочешь ли отправиться со мной на поиски кристаллов? — спросил он у своего спутника.
Ещё бы не хотел!
Его приятель так и не узнал, что снова побывал в прошлом.
* * *
На небольшом каменистом островке, отделённом от большой суши водными просторами, среди неприхотливой северной растительности и множества птичьих гнёзд скрывалась глубоко в скале теплая пещерка. Горячие источники подогравали землю и делали пребывание на этом острове довольно сносным, даже несмотря на холодные ветра, постоянно дующие с моря. В этой пещерке обитал некий господин довольно хлипкого вида. С утра он отправлялся на сбор птичьих яиц, иногда при помощи нехитрого инвентаря ему удавалось подловить и птицу. Тогда он возвращался с хорошей добычей и разводил небольшой костерок, в котором горели жёсткие деревянистые стебли многолетних растений, которых хватало на островке. Но прогорали они быстро, хотя и давали много жара — в костерке человек умудрялся испечь птицу. Но большей частью он предпочитал варить яйца в горячем источнике, припахивающем серой. Наевшись, он выходил на берег островка, садился на камень, закутавшись в чёрное пальто, поверх накидывал тёплую женскую шаль и молча смотрел в море, как будто что-то ждал. Через несколько часов, так никого и не дождавшись, он покидал свой наблюдательный пункт и отправлялся на сбор сухих стеблей для костра и травы для своей постели.
Но вот однажды молчание узника необитаемого островка было нарушено. Звонкий голос позвал его, когда он собирал в полу пальто крапчатые яйца местной птицы.
— Ну, наконец-то! — воскликнул человек, небрежно высыпая яйца обратно на землю и неуклюже припустив на человеческий голос.
— Ну, ты совсем забросила меня! — воскликнул он, приблизясь к молодой женщине в красивом платье, неведомо как появившейся на пустынном берегу маленького острова, ибо до горизонта во все стороны не наблюдалось ни следа какого-либо судна, которое могло её сюда доставить.
— Я не могла вырваться, он всё время следит за мной, — сказала она, смеясь и опуская наземь тяжёлую корзину, прикрытую поверх салфеткой.
— О, харч богов! — восхищённо объявил человек, обнаруживая в корзине аккуратно уложенные пироги, колбасу, фрукты и другие лакомства, — А я тут уж одичал на яичной диете!
Тут же на берегу оба уселись на камни, и мужчина принялся с аппетитом уписывать свежую снедь, женщина ему компанию не составила — она явно не была голодна.
Когда первый голод был утолён, человек отложил кусок и вздохнул.
— Ну что, Джакаджа всё ещё с ним? — спросил он.
— Да, пока с ним, — последовал ответ.
— Как жаль мне бедолагу, — заметил человек, — он ещё не знает, через что ему придётся пройти.
Женщина хмыкнула и бросила прутик, которым чуть похлопывала себя по ноге.
— Можно подумать, это было не с тобой, — насмешливо заметила она.
— О, для меня всё это позади, — небрежно заметил господин, обветренные щёки которого от сытной пищи порумянели и стали выглядеть свежее. Сам он явно был не молод — лет сорока, сутул, плешив, с лица некрасив. А женщина, напротив, молода и очень хороша собой — с копной ярких, необычного цвета волос — каштаново-красных, и глазами изумительного изумрудного цвета.
— У нас дела идут всё хуже, — заговорила она, — приходится скрываться. Дивоярцы облавы устраивают на нас.
— Я помню, — спокойно признался человек, — Как только Джакаджа спечётся в этом Дерн-Хорасаде, то смогу вернуться — тогда и попробую поговорить с Румистэлем, а до той поры он мне не поверит. Нужно выбрать момент.
— Скажи, у тебя есть какие-то предположения: в чем причина аномалий?
— Лиланда, есть что-то, что мы всё время упускаем из виду. Наверняка и Румистэль не догадывается об этом. Какой-то скрытый фактор. Гомонил излазал всю Селембрис вдоль и поперёк, но так ничего и не нашёл.
— Лембистор, я полагаю, причина в том, что Румистэль слишком много скачет по времени — разрыв причинно-следственной непрерывности произошёл по этой причине.
— Несомненно, несомненно, — пробормотал Лембистор, — но это лишь догадки, а нам нужны факты.
— Ну, ладно, я пойду, — сказала Лиланда, поднимаясь с места, — Я жду Пантегри — может быть удастся с его помощью заполучить книгу. Хотя, не очень-то надеюсь.
— Ты подставила парня, — заметил Лембистор, — За это ведь можно и головы лишиться.
— Пусть лучше он лишится головы, чем Румистэль, — мрачно ответила она, направляясь вдоль берега, как будто собралась куда-то уходить. На ходу она обернулась и помахала рукой, а потом её фигура словно испарилась с открытого места.
Лембистор опять остался один на своём необитаемом островке в безлюдном мире чужой планеты, где владычествовали на пространствах суши лишь громадные пресмыкающиеся да мелкие травоядные. Только на маленьком островке, затерянном достаточно далеко от материка, где обитали только колонии птиц, было достаточно безопасно. Умеющая ходить между мирами Лиланда перенесла Лембистора в этот скрытый от чужих глаз уголок. Пока с Румистэлем находится Юги Джакаджа, Лембистору дорога на Селембрис закрыта. Такие вот дела вытворяет с ними время: никто не может находиться сам с собой в одном пространстве, иначе жди причинно-следственных искажений.
ГЛАВА 21
В овальном зале Совета Дивояра собрались все двенадцать членов главного управляющего органа небесного города. Во главе стола восседал в кресле Глава Дивояра и одновременно ректор Университета Вольт Громур — средних лет человек с полосатой бородкой — посередине белая полоса, по краям же сохранялся исконный цвет его волос, смоляно-чёрный. Прочие члены Совета, уже довольно пожилые маги, некоторые изрядно седы, так что вид искусственной молодости уже не скрывал их возраста. Единственная женщина Совета — валькирия Брунгильда выглядела среди них самой молодой, хотя и была старше Вольта. В стороне от стола сидел единственный человек, который не принадлежал влиятельному органу управления, и это был Магирус Гонда.
— Брунгильда, ты настояла на собрании полного Совета, — не слишком любезно обратился к валькирии Громур, — Какую повестку дня ты предлагаешь, и почему настаиваешь на присутствии в Совете постороннего?
— К чему такой официоз, Громур? — поинтересовался один из сидящих за столом. — Будто ты не знаешь, кто такой Магирус.
— Меня удивляет та таинственность, которой Брунгильда обставила это собрание, — с заметным раздражением отозвался Глава. — И вообще, почему меня в последнюю очередь поставили в известность о предстоящем разговоре?
— Назрела необходимость, вот и собрались, — с чуть заметной усмешкой ответил один из стариков, нисколько не смущаясь начальственным тоном Громура.
— И что же, всякий будет собирать Совет всякий раз как только ему вздумается?! — всё больше приходил в раздражение Глава Совета.
— Ну, хватит, давайте к делу, — отозвался другой пожилой дивоярец, — насколько знаю, на повестке дня вопрос об отставке, а такой вопрос по традиции требует полного состава Совета.
— Да, мне пора выйти в отставку, — подал голос совсем седой и старый маг, сидящий дальше всего от Главы. — И я считаю, нечего тянуть с этим делом — пора давать место новым кадрам.
Все согласно закивали и повернулись к Магирусу Гонде, смирненько сидящему у стены. Тот чуть привстал и слегка раскланялся, как будто отдавал небрежную дань традиции — все тут хорошо друг друга знали, и к церемониям не слишком тяготели.
— О, да, я понимаю, — чуть растерялся Вольт Громур, глядя то на пожилого мага, то на Гонду, молчаливо ждущего решения Совета. — Возраст, состояние здоровья и всё такое... И всё же, почему Магирус? Есть другие кандидаты, а Гонда у нас лучший ходок в Иномирье.
— Да ему сколько лет уже, — чуть осуждающе подал голос ещё один член Совета, — до пенсии ему, что ли, в походы-то ходить? Всё в мальчиках держишь его, Громур?
— А что касается походов в Иномирье, так новая смена наросла, вон каких молодцов воспитали. Хоть этот молодой герой наш — Пантегри, кажется? Между прочим, магирусовой выучки.
Громур немного растерялся под напором своих подчинённых, молчала лишь Брунгильда. Вопрос замены слишком пожилого члена Совета на более молодого Магируса был решён быстро, и старика с почётом и поздравлениями проводили, а его кресло занял боевой маг и ходок по Иномирью.
Когда состав Совета снова обрёл полноту, с места поднялась валькирия и сказала негромко, но веско:
— С согласия всех двенадцати членов Совета ставлю на рассмотрение вопрос о следующей отставке.
Она обвела взглядом магов, сидящих за круглым столом, и они все кивнули, в том числе и Гонда, как будто уже заранее знали, о чем пойдёт речь.
— Кто ещё задумал подать в отставку? — удивился Вольт.
— Я думаю — ты, — твёрдо сказала Брунгильда и холодно посмотрела своими яркими синими глазами в чёрные глаза Громура.
На минуту Вольт опешил, затем обвёл взглядом свое собрание, в котором каждый смотрел на него, и в этих лицах не заметно было удивления, как будто они все уже знали, о чем пойдёт речь.
— Раньше у нас не было такого дела как совмещение двух главных должностей: Главы Совета и ректора Университета, — подал голос один из магов, — Так что, не пора ли вернуть прежние обычаи?
— Я тоже нахожу, что наш коллега прекрасно справляется с должностью ректора, — поддержала его Брунгильда, — он прекрасный преподаватель, студенты его уважают.
— Постойте-ка, вы что — уже сместили меня с должности?! — растерялся Глава Совета, — Это не по правилам! Вы не имеете права решать такие вопросы! Кого вы надумали посадить на моё место? Брунгильда, это твои интриги!
— Полным составом Совета мы можем сместить тебя с должности Главы, — свысока глядя на Громура, ответила валькирия и продолжила, обращаясь уже к членам Совета:
— Вы все знаете причину, по которой прежний Глава Дивояра Корс Филфхариан отказался от первоначального намерения выдвинуть меня своим преемником. По этой же причине я не ушла вместе с Дивояром в плавание по мирам и осталась тут, на Селембрис, чтобы искать пропавшую "Гениус Алама". Вдвоём с Магирусом мы многие века вели настойчивый поиск, и наконец, нашли эту книгу. Во времена Корса Филфхариана язык этой книги был нам недоступен. Сейчас многое изменилось, и мы с Магирусом можем читать её. Мы единственные двое, кто знает эту письменность, вот почему я предложила ввести Гонду в состав Совета — слишком накладно было бы рисковать его жизнью, отправляя его в экспедиции по Иномирью в то время, когда, как правильно было замечено, подросла новая смена.
