Через неравномерные интервалы — тридцать пять, двадцать две, вообще восемнадцать ступеней — и с разных сторон в стене начали открываться проходы. Первые пять они проигнорировали, но шестой внезапно вызвал повышенный интерес у Ванклера. Повинуясь ему, они по одиночке полезли в высокую щель — такую узкую, что по ней надо было продвигаться боком, касаясь стен животом и спиной и стараясь дышать неглубоко и часто.
К счастью, этот участок оказался не очень длинным. Эргемар насчитал едва семь десятков коротеньких приставных шажков, как коридор расширился, а в нем появились неглубокие ниши примерно метровой ширины.
— Посветите сюда! — коротко приказал Ванклер, опускаясь на колени в одной из ниш.
Несколько минут он при свете фонарей внимательно изучал кладку, нажимал на кирпичи и проводил другие странные манипуляции. Пот катился с него градом, оставляя грязные полосы на покрытом пылью лице.
Внезапно его усилия увенчались успехом. Часть стены дрогнула и с протяжным скрипом отошла в сторону. За ней оказалась какая-то маленькая темная комнатка, забитая неразличимым на вид хламом. Дверной проем в ней был заложен кирпичом, хорошо заметным на фоне пошедших пузырями и отслаивающихся от стен старых обоев.
Пробурчав себе что-то под нос, Ванклер приступил к обследованию следующей ниши. На этот раз он потратил не больше минуты. Стена повернулась совершенно бесшумно, словно на шарнире, и коридор осветился тусклым электрическим светом.
Взглянув внутрь, Эргемар с чувством выругался. Тайный ход вел не куда-нибудь, а прямо в их с Терией спальню. Небольшой книжный шкафчик, в котором они держали разнообразные отчеты, справочники и энциклопедии, оказывается, скрывал потайную дверь.
— Так и знал, что попаду куда-то к вам! — озабоченно заметил Ванклер, который тоже был совершенно не рад своему открытию. — Я слышал, что весь дворец пронизан ходами, словно сыр — дырками, но не думал, что они ведут даже сюда! Боюсь, в этом здании вы нигде не будете в полной безопасности!
"Ты слышала?!" — взволнованно спросил Эргемар по мыслесвязи, но получил в ответ волну беспокойства, вызванного какой-то совсем другой причиной.
"Извини, чуть позже", — просигнализировала ему Териа.
"Что-то случилось?!"
"В общем, да, — Териа мысленно вздохнула. — При посадке не вышла правая стойка шасси. Сейчас пилоты пошли на второй круг, будут пытаться выпустить шасси снова".
Ох, только не это! Эргемар немного ослабил их связь — не хватало еще Терии ощущать его тревогу, балансирующую на грани панического страха за нее.
Чтобы отвлечься, он присоединился к Ванклеру, продолжавшему исследования. Помимо прямого хода в комнату, который можно было открыть изнутри, нажав особым образом на одну из полок шкафа, тот обнаружил щель для незаметного наблюдения за спальней. Выяснилось также, что эту часть дворца тоже посещали незваные гости. Каменный пол был недавно подметен, а на выступающем из стены кирпиче напротив следующей ниши, ведущей в небольшое служебное помещение, сейчас никак не использовавшееся, был закреплен огарок свечи.
Все эти хлопоты помогли Эргемару пережить те несколько минут, пока он лишь ощущал далекое присутствие Терии, не выходя с ней напрямую на связь. Чувствуя его волнение и страх, она обратилась к нему сама.
"Сели нормально, хотя и пришлось поволноваться, — коротко сообщила она ему, как только все благополучно завершилось. — С третьей попытки шасси все-таки удалось выпустить".
"Слава Единому!" — Эргемар почувствовал огромное облегчение.
Ноги почему-то перестали держать его, и чтобы не упасть, он облокотился на стену.
"Погоди расслабляться! — Териа мысленно встряхнула его за шкирку. — У всех нас был тяжелый день, поэтому я вначале думала перенести совещание на завтра. Но в связи с твоими сегодняшними открытиями считаю, что терять времени нельзя. Встречаемся, как обычно, после вечернего доклада".
"Принято! — Эргемар с усилием отлепил себя от стены. — Тогда мы возвращаемся, и я созываю всех!"
— Ситуация осложняется! — волнуясь, дедушка Таркин часто сбивался на банальности.
— Не спорю, — премьер-министр Маклент надсадно прокашлялся. — Нас обкладывают со всех сторон. Демонстрация, невыпущенные шасси... Кстати, что это было?!
— Похоже на техническую неисправность! — доложил его сын, командующий внутренними войсками Челнер Маклент-младший. — Но, учитывая, что борт номер один постоянно поддерживается в наилучшем состоянии, не исключена вероятность диверсии.
— Понятно, — премьер-министр кивнул, принимая информацию к сведению. — Потом еще это обрушение металлоконструкций...
— Какое еще обрушение?! — немедленно вскинулся Эргемар. — Пожалуйста, поподробнее!
— Во время нашего визита на завод, — устало пояснила Териа. — Некоторые цеха еще восстанавливаются, там стоят высокие конструкции типа лесов. Одна из них внезапно обвалилась через пять минут после того как мы прошли рядом.
Премьер-министр снова кивнул, подтверждая.
— И к этому еще надо добавить несостоявшуюся дуэль — попытку убийства Гилдейна... или же провокацию, — глухо добавил он. — А также таинственное появление на дворцовой кухне бидона с отравленным молоком три дня назад. Как оно там очутилось?!
Маклент-младший так и вскинулся, но его на какое-то мгновение опередил дедушка Таркин.
— Учитывая наличие потайных ходов, ответ на этот вопрос теперь ясен, — сказал он. — Что касается Гилдейна, то я считаю инцидент стопроцентной провокацией. Как мы и предполагали, он не был замешан в заговоре. Его втянули в него только что, буквально на глазах Драйдена. И несостоявшееся покушение, очевидно, сыграло в этом немалую роль.
— Это и мне понятно, — недовольно покосился на Таркина премьер. — По основной задаче у вас есть какие-то подвижки?
— Пока нет, — признался Таркин. — Нам пока не удалось протянуть ниточки к заказчикам. А с молоком не известны даже исполнители. Впрочем, раз потайные ходы уже не являются тайными, мы можем устроить там засаду.
— Если никого не спугнули, — заметил Эргемар. — Боюсь, это уже произошло. Мы были... э-э-э... достаточно заметными и... шумными.
— Все равно, ходы необходимо обезопасить, — убежденно заявил Маклент-младший. — Мы не можем позволить, чтобы оттуда был нанесен удар!
Дилер Даксель пожал плечами.
— А вам не кажется, что ходы — это отвлекающий маневр, как и все остальное? — спросил он. — Нам специально сдали их, потому что в них, очевидно, больше нет нужды.
— Не исключено, — поразмыслив, заключил Эргемар. — Причем, подозрительно, что это произошло в один день от разных источников. Не означает ли это, что и леди Синджен является заговорщицей?!
— По крайней мере, Букервинкель это не подтверждает, — сухо сказал Маклент. — А его словам можно верить: он, конечно, увлекся, но не полностью потерял голову. Полагаю, она — просто амбициозная интриганка, не лишенная мозгов. Возможно, хочет женить Гилдейна на себе, но императором его не видит совершенно.
— Подтверждаю, — кивнул Эргемар. — Мне кажется, говоря об этом, она не лгала.
— Тогда она — это второстепенно! — нетерпеливо наклонился вперед Даксель. — Мы точно знаем, что против нас играют военные, большой бизнес и кто-то из спецслужб. Они хорошо знают наше слабое место — нехватку профессионалов-силовиков, которым можно поручить расследование. Считаю, все эти инциденты — только попытка распылить наши силы. Предлагаю временно оставить все менее важные вопросы без внимания и сосредоточиться на главном!
— А главное у нас — это заговор и готовящееся выступление, — одобрительно подхватил вице-премьер Райзен.
— Вот именно! — Даксель энергично взмахнул рукой. — Если нам уже многое известно, почему бы не нанести упреждающий удар?!
— Не выход! — с угрюмым нажимом произнес премьер-министр. — Нам пока известны только возможные исполнители. Главари прячутся в тени. Накрывать надо всех.
— Но у нас уже есть довольно серьезные фигуры! — возразил Даксель. — Тот же Нимарш. Если прижать его, он, думаю, даст выходы как на генералов, так и на финансистов.
— Нимарш рассмеется нам в лицо! — проворчал Маклент. — У нас нет ничего, кроме слов. И вы представляете, что это такое — арест известного политика? Какой вой тут же поднимется в прессе, которую мы на самом деле не слишком-то и контролируем?!
— Такое могло быть при Зинесе VI, моем деде, — тихо сказала Териа. — Но я не хочу, чтобы это было при мне. Нас и так постоянно пытаются обвинить в тирании и беззаконии. Нельзя давать им реальных поводов. Все должно происходить по закону.
— Ну, да. Только очень сильное и уверенное в себе правительство может позволить себе открытые судебные процессы против высокопоставленных заговорщиков, не успевших проявить себя, — громко и немного насмешливо произнес Даксель. — И то, очень большая вероятность, что такой процесс в любом случае назовут сфабрикованным и сфальсифицированным, что бы на нем ни говорилось, и какие бы признания ни делались.
На несколько секунд в кабинете повисла тишина.
— Можно взять менее раскрученные фигуры, — предложил Маклент-младший. — Например Крайденк. Кстати, охрана дворца никак не отреагировала на появление здесь Нимарша и компании. Их будто бы здесь и не было!
— Их вообще никто не видел, что заставляет подумать о тайных ходах, — нахмурился Таркин. — Кроме того, меня настораживает, что во время разговора было названо единственное имя — Крайденка. Зная Менглера, допускаю, что он мог бы и солгать, чтобы выглядеть более убедительным перед Гилдейном. А безоружные или имеющие только патроны с резиновыми пулями или мелкой дробью охранники — это из служебной внутренней инструкции о предотвращении провокаций.
— Может, это и так, — пожал плечами Райзен. — Но не забывайте, что Крайденк — свояк генерала Бордигана, командующего Центральным округом, а он не скрывает своих республиканских убеждений.
— Поэтому далеко не факт, что он участвует в заговоре, цель которого — посадить на трон Гилдейна, — заметил Таркин.
— Хотя будь у заговора какая-либо иная цель, Бордиган вполне сошел бы за одного из его руководителей, — задумчиво произнес Райзен. — Этот человек способен на... резкие поступки!
— Генералы-заговорщики — это не слишком опасно, — скривился премьер-министр. — Воюют не они, а солдаты и офицеры. Они же, в основном, настроены промонархически. И за Крайденком есть, кому проследить. Вообще, он хорош на своей должности, не стоит устраивать реорганизацию накануне событий.
— Хорошо, не Крайденк, — вернулся к основной теме Маклент-младший. — Но разве мало других фигур, которых мы могли бы изъять для допроса?
— В том-то и проблема, что нет! — взорвался премьер. — Я не доверяю спецслужбам, а для открытия официального дела нам пока не хватает улик!
— Причем тут улики?! — громогласно удивился его сын. — У меня найдутся специалисты, которые разговорят кого угодно! По крайней мере, экстренно размотать заговор, устранив большую часть его участников, будет менее рискованно, чем ждать выступления и пытаться подловить их на контратаке!
— Нет! — решительно покачала головой Териа. — Я не буду поощрять незаконные аресты! Тогда чем мы будем отличаться от них?!
— Когда речь идет о государственной безопасности, вопросы о законности должны уходить на задний план, — веско сказал Даксель.
— Да, риск очень высок, — поддержал его Эргемар. — И я боюсь за тебя!
— Я тоже, — тяжело вздохнул Таркин. — Описанная сегодня схема с отречением, высылкой в Гордану, а затем — на другую планету мне кажется надуманной и слишком сложной. Ее придумали специально для трусоватого и не отличающегося жестокостью Гилдейна. Думаю, вас с Драйденом будут просто убивать!
— Правильно! — Эргемар зябко повел плечами, но голос его все-таки не дрогнул. — Мне тоже показалось, что Менглер говорит неискренне. Может, смешать им карты? Переехать в другое место или отменить бал через две недели?
— Увы, это не реально, — с грустью произнесла Териа. — В Кептелле нет больше подходящих зданий, а ведь придется переезжать не только нам, но и правительству. А отменить или перенести на другой срок зимний бал, после того как мы заранее объявили об этом за два месяца и выслали все приглашения, — это невозможно!
— Ну да, как написано в одной книге, легче дать себя убить, чем устроить скандал в гостях, — с горькой иронией сказал Эргемар. — Ты же все равно собиралась уезжать отсюда после объявления о зачатии ребенка. Просто надо будет сделать это раньше, не на балу. Пусть он состоится, но пройдет уже без тебя! Эти тайные ходы, которые ведут и в нашу спальню, меня откровенно пугают!
— Все это можно сделать! — премьер-министр хрипло прокашлялся. — Но тогда обесценивается наш главный козырь: мы знаем время, место и способ! И поэтому я бы не хотел ничего менять, чтобы не вспугнуть заговорщиков. Они могут перенести выступление на другой день, изменить свои планы. А так мы будем готовы. И тайные ходы, когда мы о них узнали, могут стать нашей сильной стороной, а не их!
Премьер выглядел как настоящий боевой генерал, отдающий приказы, и Эргемар в очередной раз поразился силе его духа. Маклент точно знал, что ему осталось жить не больше двух недель, но вел себя как ни в чем не бывало и, более того, даже активно обсуждал планы, одним из важнейших условий которых являлась его смерть.
Впрочем, кто знает, может, для него быстрый уход и в самом деле предпочтительнее томительного угасания?! Эргемар видел, что премьер сильно болен. Ежик его седых волос будто бы поредел, бледное, покрытое морщинами, лицо похудело и осунулось. Маклент напоминал ему линкор, уходящий на дно на ровном киле и до последнего отстреливающийся из уцелевших орудий.
Тем временем, Таркин, Райзен, Маклент-отец и Маклент-сын, а также время от времени вставляющий пару реплик Даксель перешли к обсуждению конкретных деталей. Речь зашла о том, как лучше всего использовать двойников, которые во время попытки переворота будут играть роли Эргемара и Терии.
Эргемар знал, что премьер еще осенью подобрал на эти роли парня и девушку, приговоренных к расстрелу за мародерство и бандитизм и согласившихся сыграть в игру со смертью, ставками в которой были жизнь и свобода. Тогда он принял это как должное, но сейчас, когда действительно пришло время реально подставлять двойников под пули, эта мысль внезапно вызвала у него отвращение.
Кроме того, ему казалось, что в сегодняшнем обсуждении они упустили что-то важное, о чем-то забыли, чего-то не учли. И самое главное, он даже для себя не мог понять и сформулировать, на чем именно они могли проколоться, и не мог подтвердить свои подозрения ничем, кроме смутных ощущений. Териа, тоже чувствовавшая его настроение, сидела с тихим и грустным видом, словно нахохлившийся воробушек. Эргемар воспринимал исходящее от нее усталое опустошение и хотел только одного: пусть это скорее закончится.
— Давайте пока на этом прервемся, — внезапно сказала Териа, обрывая спор Маклента и Таркина. — Мы все устали, а такие вещи нужно обсуждать на свежую голову. Пусть каждый подумает, до завтра.
