Время жить. Книга шестая: Фигуры

Книга шестая. Победители

Пролог

Кончилось лето, завершилась прозрачная ранняя осень, и теперь Столицу заливало прохладными дождями. А в фешенебельной клинике на окраине элитного левобережного района, в комфортабельной отдельной палате с большими светлыми окнами, выходящими в роскошный парк, умирал и никак не мог умереть старик.

Он знал, что его дни сочтены, но не жалел об этом. Он прожил очень долгую и насыщенную жизнь, до последнего сохранив работоспособность и остроту ума, когда большинство его сверстников уже давно лежали в могилах или превратились в ни на что не годные старые развалины.

Вспоминая прошедшие годы, старик мог испытывать гордость за свои достижения. Он прожил жизнь не зря и оставил в этом мире глубокий след. Этот человек был гением — величайшим в своем поколении управленцем и организатором. Даже самая сложная проблема представляла для него не более, чем интересный вызов. Он держал в памяти тысячи людей, точно зная, кто из них к чему лучше всего пригоден и какое место должен занимать.

Он прожил счастливую жизнь, потому что его способности были востребованы, и он смог проявить их в полной мере. Сначала — в Министерстве промышленности, где к сорока четырем годам дослужился до заместителя министра и в одиночку тянул работу, которую обычно выполняли целые департаменты. Потом — в Канцелярии Совета Пятнадцати, а затем — и в самом Совете, членом которого он был больше трех дюжин лет.

Его не интересовали интриги. Он почти не участвовал в выработке политических решений, а власть рассматривал только как необходимый инструмент для решения управленческих задач. Он просто делал дело — решал проблемы, не задавая вопросов об их источниках, умел снимать всевозможные противоречия и разруливал конфликты интересов, и поэтому был нужен всем. Он сохранил свой пост, даже когда Оонк с Гдоодом, деля власть после смерти прежнего Председателя Совета Пятнадцати Коога, почти полностью поменяли состав правящей верхушки Империи.

Он мог бы умирать спокойно, зная, что совершил все, что мог. Он загодя готовил подчиненных к тому, что однажды им придется жить и действовать самостоятельно, без него. Последние указания ему пришлось давать отсюда, из больницы, но вот уже несколько декад его беспокоили не чаще, чем раз в два-три дня. И обычно это были не вопросы по делу, а теплые слова его многочисленных учеников и последователей, прощающихся со своим старым наставником и учителем. Конечно, ни один из них не мог полноценно заменить его, но после него оставалась целая школа, чей коллективный разум превышал его собственный.

Будучи членом одного из старых семейных кланов, традиционно занимающих места на вершине имперской управленческой пирамиды, он женился согласно предварительной договоренности его родителей и родителей невесты. Тем не менее, он был вполне счастлив в личной жизни. Он проводил жену в последний путь три года тому назад, но до самого конца не был одинок, оставаясь любимым и уважаемым патриархом большой дружной семьи. Его дети занимали высокое положение в обществе, причем, достигнув его благодаря собственным заслугам. Он дождался не только внуков, но и правнуков, а недавно к нему в палату принесли маленького праправнука, чтобы и тот, пусть совсем несмышленыш, приобщился к жизни великого прапрадеда.

Старик знал, что уютная палата с видом на парк, в котором он мог видеть только верхушки деревьев, потому что давно уже не вставал с постели, стала его последним пристанищем. Всю жизнь он обладал богатырским здоровьем, врачи даже сейчас не находили в нем серьезных болезней. Просто его время вышло. Организм выработал свой ресурс до конца и более того. Если бы не самая совершенная медицинская аппаратура, поддерживавшая его в этом мире, он бы давно уже покинул его.

Ему не позволяла умереть его добросовестность. Острый ум, все еще сохранявший работоспособность в изможденном и смертельно уставшем теле, позволял безошибочно предвидеть последствия его кончины. Он точно знал, что его смерть нарушит непрочное равновесие, сложившееся в Совете Пятнадцати, и приведет к новым потрясением, которые, возможно, окажутся фатальными для всей Империи. Именно поэтому он продолжал упорно цепляться за уходящую жизнь, хотя и понимал, что выигранные им дни и декады последнего мирного времени ничего не решат и ничто не предотвратят.

Так до конца борются смертельно раненые солдаты, продолжая вести огонь, даже когда видят, что враг уже прорвался, и спасения не будет.

Однако срок его жизни был уже отмерен, и отмерен не им. Тот, кто отдал приказ, был по-своему гуманен: старик умер ночью во сне, легко и быстро. Просто в одном из аппаратов жизнеобеспечения сработала закладка, найти которую было принципиально невозможно, поскольку она была заложена в него конструктивно.

На следующее утро все газеты Империи вышли с траурными рамками, а телевидение приостановило развлекательные передачи. Скорбь миллионов людей была вполне искренней: умер человек-глыба, человек-эпоха, один из тех, на ком несколько дюжин лет держалась Империя, кто нес полную ответственность как за ее достижения, так и за ее провалы и ошибки.

Но не успели его гроб опустить в могилу, а в имперской верхушке уже начались точно предсказанные им шевеления. Огромная держава находилась накануне времени перемен, в ходе которых нынешняя элита должна была четко разделиться на побежденных и победителей.

Глава 1. Под ударом

— ...Девять, девять, восемь, семь, шесть...

Синтезированный компьютером голос размеренно отсчитывал секунды, остающиеся до взрыва. Кэноэ чувствовал, как сердце бешено колотится у него в груди. Кээрт сильно, до боли, вцепилась в его руку — он не замечал этого.

— ...Три, два, один, ноль!

На дальнем конце озера, едва проглядывавшемся за сплошной пеленой дождя, полыхнула ослепительная вспышка. Дым мощными клубами рванулся вверх, раздуваясь в огромное грибовидное облако. Затем раздался тяжелый гул. Воздух, наполненный им, словно стал тугим и плотным, мягкой перчаткой ударив катер в лоб и заставив его заплясать в небе, словно сорванный лист. По покрытой невидимыми с этой высоты частыми оспинами капель глади озера пошли волны, будто от камня, брошенного в лужу.

Только это должен был быть очень большой камень.

Получилось?!

Пилот, выровняв машину, бесстрашно повел ее вперед — туда, где горизонт застилала сплошная пелена дыма и пыли. Встряска сбила настройку оптики, и Кэноэ, ругаясь про себя, суетливо искал нужный ракурс.

— Есть!

Кээрт притянула его к себе и счастливо поцеловала, и это было не только хорошо, но и приятно.

Да, теперь и он видел, что им удалось. Взрыв пробил в перемычке широкий проем, и теперь туда потоком лилась вода, устремляясь по склону вниз в ущелье. Конечно, тот поселок, что находится внизу, скорее всего, будет смыт. Но намного проще вывезти полтораста человек, выплатив им щедрую компенсацию за уничтоженные дома и огороды, чем эвакуировать целый город с пятидесятитысячным населением, который неминуемо окажется затопленным, как только вода, собравшаяся в озере после полутора декад непрерывных дождей, хлынет через верхний край плотины.

Лишь бы они только правильно все рассчитали!...

— Ваше высочество! — воскликнул Таутинг, словно уловив его тревожные мысли. — Коллежский секретарь Оунэтси сообщает, что волна, поднятая взрывом, немного перехлестнула через плотину, но прорыва не произошло. По его словам, еще слишком рано говорить, но, кажется, вода перестала подниматься!

— Понял! — крикнул Кэноэ, перекрывая оглушающий даже на полукилометровой высоте рев падающей воды. — Теперь летим к плотине, а если там все нормально, в город!

Повинуясь воле пилота, катер, сделав вираж над рукотворным водопадом, повернул обратно. Кэноэ, держа Кээрт за руку, удовлетворенно откинулся на спинку сиденья.

Приятно осознавать, что его Хрустальный Жезл не простаивает без дела, а сам он продолжает приносить пользу людям. Выдвинутый еще до его отлета на Филлину проект создания единой вневедомственной службы быстрого реагирования на чрезвычайные происшествия все еще проходил неспешное следование по инстанциям, а ему удалось воплотить его в жизнь де-факто.

Пользуясь своим положением принца Императорского Дома и статусом Императорского Подручного, он без устали мотается по миру, без промедления выезжая туда, где в нем возникает нужда. Координирует действия различных служб, подталкивает и подгоняет излишне осторожных чиновников, организует поставки, а попутно учится действовать в кризисных ситуациях и решать проблемы не только правильно, но и быстро.

Хотя со времени его триумфального возвращения с Филлины прошло уже пять месяцев, мама, леди Элаэнне, все еще советует им с Кээрт держаться подальше от Столицы. Уж очень большой резонанс вызвали некоторые его решения в качестве Императорского Подручного. Нужно подождать, чтобы дать улечься страстям.

Впрочем, положа руку на сердце, Кэноэ мог сказать, что в Столицу его не тянуло. Единственное по-настоящему важное для него тамошнее дело развивалось успешно. Жители Старого Города продолжали пользоваться услугами страхования от безработицы. Эта деятельность оказывалась теперь без помпы и громких названий, но она продолжалась, и там прекрасно обходились без него. К прежнему же времяпрепровождению, праздникам и увеселениям его не тянуло. Словно он, как герой древней легенды, стал другим человеком, увидев загадочных полузверей-полуптиц, которые уносят на небо тени умерших, и которых, согласно преданиям, может заметить только тот, кто сам видел смерть...

После Филлины он уже не мог заставить себя бездельничать, а новая, активная жизнь ему просто нравилась. К тому же, он начал замечать, что вокруг него собирается команда. Ядро ее составили те люди, с которыми он прошел испытания на пути к Филлине и на самой планете, — Таутинг, Наарит, инженер Таахел, Ровоам, продолжающий возглавлять его личную охрану. И, конечно, неизменные Меркуукх и младший честедержатель Лмугэо, которого он по-прежнему почти и не видел, но который постоянно организовывал им приют, пропитание и, главное, уважительно-предупредительное отношение местных чиновников. В последнее время это ядро стало обрастать плотью — экспертами, специалистами по различным вопросам, снабженцами, способными быстро и без особых перерасходов достать срочно нужное оборудование или материалы, и просто секретарями, курьерами, связистами — его надежными ушами, глазами и ногами.

Внизу шел все тот же надоедливый проливной дождь, с которым пока не могло справиться даже руководство "Климатекса", обещающее закрутить небесные краники не раньше, чем через три-четыре дня. Узкая горная речка, теперь превратившаяся в серьезного и опасного представителя стихии, вышла из берегов, подтопив набережную. Но, по крайней мере, она уже не угрожала хлынуть дальше, на улицы и площади. Взорванная перемычка свое дело сделала: с плотины передавали, что в последний час вода начала постепенно спадать.

Выйдя из катера, Кэноэ, накинув капюшон, поспешил в здание городской администрации, где круглосуточно заседал кризисный штаб. Кээрт чуть задержалась, и он, остановившись на крыльце, обернулся, как всегда, залюбовавшись ей.

Кээрт, его любимая, его красавица, его Хранительница, уже давно не носила яркие пышные платья. Сегодня на ней были высокие грубые сапоги, широкие штаны и мешковатая непромокаемая куртка. Пышные волосы, сложенные в узел, спрятались под высоким кепи. Однако эта одежда не лишала ее ни грамма очаровательности. Скорее, наоборот. Кэноэ чувствовал себя так, словно у них идет очередной медовый месяц. Впрочем, если быть честным, он, пожалуй, и не прерывался со времени их свадьбы, хотя с тех пор прошло уже больше года.

Безусловно, в полевых условиях им не всегда удавалось удерживаться в рамках приличий, но Кэноэ не без оснований считал, что Таутинг и Наарит, частенько делящие с ними кров, против этого ничуть не возражают.

Глядя на эту пару, Кэноэ постоянно чувствовал себя немного неудобно. Объявив о своей помолвке сразу же после возвращения с Филлины, они так пока и не поженились. Оказывается, по некой служебной инструкции от две тысячи замшелого года ни один начальник не имел права держать в своих непосредственных подчиненных супруга или близкого родственника. Кэноэ был готов согласиться с правильностью этой инструкции, но расставаться с кем-либо из своих секретарей категорически не желал. Не в меньшей (если не в большей) степени этого не желали и Наарит с Таутингом. Вопрос же об исключении из правил следовало решать чуть ли не на уровне главы Управления Двора, обращаться к которому Кэноэ по ряду причин не хотелось. Поэтому ребята пока довольствовались неофициальными отношениями, тем более, что против служебных романов ни должностные инструкции, ни общественная мораль почему-то не возражали.

— Ваше высочество! — прямо в коридоре Кэноэ перехватил инженер Таахел. Сейчас этого человека, ведущего себя со спокойной уверенностью высококвалифицированного специалиста, уже никто бы не сравнил с мокрой птицей. — Вам срочная депеша! Из Столицы!

— Что случилось?!

Кэноэ не ждал оттуда никаких посланий и не без оснований полагал, что весть вряд ли будет доброй.

— Сегодня ночью скончался член Совета Пятнадцати, верховный советник Минэо эни-Риенг! Вас и блистательную Кээрт просят прибыть в Столицу на похороны, которые состоятся послезавтра.

— Жаль его, — тихо сказала Кээрт. — Конечно, он уже и очень старый был, и долго болел, но все равно очень жаль.

— Жаль, — согласился Кэноэ. — Ты ведь знаешь, моя бабушка Риеннт была его племянницей, так что он — мой двоюродный прадед. Безусловно, я обязан быть на похоронах!

Обернувшись, Кэноэ поискал глазами Таутинга.

— Тау, ты все слышал?! Разыщи Меркуукха, Ровоама и всех остальных! Мы сейчас вылетаем — сначала, наверное, в столицу провинции, а потом — домой!... Хотя, нет, погоди! Не сейчас! Не могу же я здесь все сразу бросить! Сперва выясним, чем мы еще можем помочь. И, на всякий случай! Напомни, чтобы я не забыл взять под свой личный контроль выплату компенсаций тем, кого эвакуировали из ущелья!...

В Ренкизамие, столице 41-й провинции, дождь не шел. И это, на взгляд Кэноэ, почти компенсировало ее недостатки. Потому что город, который он осмотрел три дня тому назад, до отлета в дождливые горы, ему активно не понравился.

Причем, тогда он даже не сразу понял, что там "не так". Город как город. Может, не слишком красивый, но достаточно благоустроенный, очень чистый и аккуратный, особенно как для мегаполиса с восьмимиллионным населением. Везде полно полиции, которая действительно следит за порядком. На улицах обращает на себя внимание обилие мусорных баков и дворников в форменной желто-фиолетовой одежде.

Помог ему Таутинг, сравнивший Ренкизамие с домом, вычищенным излишне усердной домохозяйкой до состояния стерильности. Гордиться им можно, показывать соседям — тоже, а вот жить в нем не слишком удобно.

Именно такой — вышколенной, содержащейся в образцовом порядке, но мрачноватой и неуютной — представлялась ему сейчас вся 41-я провинция. Кэноэ знал, что она находится на хорошем счету за высокие экономические показатели и внутреннее спокойствие. Синдикат, во всяком случае, сидел в ней тише воды, ниже травы. Более того, здесь удалось серьезно ограничить даже практически неистребимую низовую мелкую коррупцию. Вот только по числу судебных приговоров на душу населения, в основном, за "нарушение общественного порядка" провинция занимала в Метрополии первое место со значительным отрывом, а боязнь местных чиновников совершить ошибку и их стремление переложить любое мало-мальски ответственное решение на вышестоящие инстанции превышали здесь все мыслимые границы.

В прошлый раз Кэноэ также обратил внимание на несколько избыточные меры безопасности, предпринятые в отношении охраны его скромной персоны. Однако сейчас он, похоже, столкнулся с полноценной паранойей. Посадочная площадка, на которую опустился его катер, была вся забита полицией и территориальными войсками. Вокруг нее держали периметр специальные машины, генерирующие силовое поле, будто ей угрожал ракетный обстрел.

Впрочем, кто его знает, может, и угрожал... После Филлины Кэноэ совершенно перестал тяготиться мерами повышенной безопасности. Губернатор 41-й провинции государственный советник Тмаар явно был законченным параноиком, но в его паранойе, по крайней мере, прослеживалась система.

Три дня назад губернатор отправил на встречу высокого гостя своего заместителя, а сейчас явился сам. И это явление было впечатляющим. При виде Тмаара можно было легко поверить тому, что он держит в кулаке всю провинцию, не допуская там ни малейшего нерадения, неповиновения и инакомыслия. От этого совсем не старого, полного сил и энергии импозантного мужчины с жестким волевым лицом так и веяло властью и силой. Что, кстати, никак не сочеталось с чрезвычайными мерами безопасности. Было совершенно невозможно поверить, что этот человек может настолько испугаться чего бы то ни было.

— Достойнейший, что происходит?! — тихо спросил Кэноэ, когда они с губернатором, обменявшись положенными приветствиями, обходили строй почетного караула. — Неужели в провинции неспокойно?!

— В провинции, слава Звездам, полный порядок, — губернатор покровительственно улыбнулся. — Меня попросили из Столицы проследить за тем, чтобы с вами ничего не случилось. К тому же... вчера в городе видели нескольких известных анархо-террористов. К сожалению, задержать их не удалось.

— Понимаю, — кивнул Кэноэ. — И вполне поддерживаю ваше желание... избежать неожиданностей.

На краю поля, под защитой силовых полей и тройного кордона солдат, Кэноэ увидел сразу одиннадцать одинаковых черных катеров.

— Я распорядился отправить вашу свиту отдельным транспортом, — Тмаар согнулся перед Кэноэ в церемониальном поклоне. — Прошу вас и вашу блистательную супругу занять подобающее вам почетное место.

— Подождите, достойнейший, — Кээрт сменила куртку и сапоги на элегантное черное платье, но все равно почему-то воспринималась как боец в полевой униформе. — Все катера одинаковы? Я имею в виду, не только снаружи, но и изнутри?

— Да, блистательная, — губернатор снова поклонился, но Кэноэ уловил в его взгляде удивление, перешедшее в легкое беспокойство.

— Тогда мы выберем другой катер, — просто сказала Кээрт, подойдя к третьей с конца машине. — Вот этот!

— Разрешите мне сопровождать вас, ваше высочество, блистательная, — Тмаар выглядел совершенно спокойным, но в его глазах промелькнуло что-то тревожное.

— Да, конечно, — кивнула Кээрт. — Заходите.

Кэноэ мысленно скривился. Он слишком ценил те минуты, когда им удавалось оставаться наедине, и присутствие губернатора было сейчас явно лишним. Однако он никогда не спорил с Кээрт и вслед за ней забрался в просторный салон.

К счастью, губернатор не собирался ни развлекать их светской беседой, ни брать на себя обязанности гида. Что же, очко в его пользу, за то, что не боится прослыть негостеприимным хозяином, а понимает, что его гости немного устали и намерены отложить светское общение до торжественного приема в их честь. И второе очко — его молчание не было гнетущим. Очевидно, Тмаар просто воспользовался паузой, чтобы немного отдохнуть от своих многотрудных обязанностей. На коленях он держал планшет, но даже не порывался в него заглянуть.

Хорошо бы вот так спокойно долететь до губернаторской резиденции, а потом так же спокойно вылететь в Столицу...

Однако в этот день чаяниям Кэноэ было не суждено исполниться. Когда кавалькада из одиннадцати черных катеров пролетала над центром города, с крыши одного из высотных зданий наперерез ей внезапно рванулись несколько огненных хвостов.

Следующие несколько минут Кэноэ запомнил плохо. Машину болтало, словно бумажку, подхваченную вихрем. Впереди, сверху, с боков рвались огненные шары, наполняя воздух громовыми раскатами. В окнах виднелись то облака, то крыши зданий, то вообще улица с ползущими по ней автомобилями и разбегающимися в стороны прохожими.

Кэноэ одной рукой намертво вцепился в дверную ручку, моля Звезды о том, чтобы она не оторвалась в самый неподходящий момент, а другой изо всех сил прижимал к себе Кээрт. Напротив хватался за потолок и стены губернатор с совершенно белым отрешенным лицом.

Пожалуй, Кэноэ очень, очень давно не было так страшно. Он боялся не за себя, а за Кээрт, а самым страшным было бессилие, осознание того, что они совершенно ничего не могут сделать. Их жизнь и смерть зависели от воли случая.

Болтанка под огнем продолжалась недолго — наверное, меньше, чем полминуты. Но для Кэноэ это время показалось вечностью. Внезапно взрывы и сотрясения прекратились. Катер клюнул носом, встав почти вертикально, и с неимоверной скоростью ринулся вниз. И, не успел Кэноэ снова толком испугаться, понесся на сверхнизкой высоте прямо по ущельям улиц, на уровне двенадцатого-шестнадцатого этажа, буквально лавируя между небоскребами. Ранее Кэноэ никогда бы не подумал, что такой полет возможен в реальной жизни, а не в компьютерной игре или кино.

Деловой центр кончился. Катер вырвался из последнего ущелья и помчался над крышами домов предместья — так низко, что их, казалось, можно было бы потрогать рукой.

— Кэно! — услышал Кэноэ требовательный голос Кээрт. — Посмотри на меня! Тебе надо успокоиться!

И верно. Кэноэ чувствовал, как сердце бешено стучит у него в груди, а дыхание со свистом вырывается из судорожно сжимающихся легких. Их с Кээрт жизнь только что висела на волоске, и осознание того, что все кончилось, а они остались живы, переполняло его и готово было вырваться наружу.

Взяв ее руки в свои, Кэноэ поймал своим взбудораженным взглядом спокойный взгляд ее глубоких серых глаз. И, повинуясь ее мягкой, теплой силе, его кровь переставала бурлить, а разогнавшееся сердце стало, наконец, сбавлять обороты. А невероятно острое, пронзительное чувство жизни заставило его потянуться к ней, найти на ощупь ее влажные губы...

Возможно, они зашли бы еще дальше, но тут Кэноэ вспомнил, что они, к сожалению, не одни. С неохотой оторвавшись от губ и глаз Кээрт, он с некоторой неприязнью посмотрел на губернатора. К Тмаару уже почти вернулся нормальный цвет лица. Он старательно вдыхал и выдыхал воздух, очевидно, делая какую-то дыхательную гимнастику.

— Кто бы это ни был, но это явно не анархисты, — услышал Кэноэ как бы со стороны свой собственный голос.

— Да, ваше высочество, — губернатор даже в такой ситуации не забыл о титуловании. — Я бы сказал, не их почерк. И не их возможности.

— Как вы считаете, достойнейший, кто был главной мишенью — мы или вы? — внезапно задала вопрос Кээрт.

— Скорее всего, я, блистательная, — губернатор помрачнел. — Покорнейше прошу прощения, что подставил вас под удар.

— Вы знали, что на вас готовится покушение?! — прямо спросил Кэноэ.

— Я только не исключал такой возможности, — Тмаар на мгновение отвел взгляд. — И никак не думал, что оно окажется настолько... громким. К сожалению, у меня много врагов. Среди них есть весьма могущественные люди... с широкими возможностями.

Губернатор замолчал, бросив заинтересованный взгляд на экран своего планшета.

— Осмелюсь спросить, — внезапно произнес он на тон ниже. — Блистательная, почему вы решили лететь в этом катере?! Тот, что я поначалу выбрал для вас... и для себя, был сбит.

— Считайте это моей, скажем так, интуицией, — Кээрт слегка опустила уголки губ. — В последнее время я привыкла ей доверять.

— Моя жизнь в ваших руках! — губернатор торжественно наклонил голову, произнося старинную форму выражения благодарности за спасение. — Кстати, ваша интуиция ничего не говорит в отношении моей резиденции?

— Опасности я пока не вижу, — сказала Кээрт без улыбки. — Да, это, случайно, не она? Мы уже прибыли?

— О, да! — губернатор оглянулся через плечо. — Ваше высочество, блистательная, будьте моими гостями! Дорога, без сомнения, была ужасная, но я надеюсь, что мой скромный приют оправдает ваши самые лучшие ожидания!

Конечно же, торжественный прием был скомкан. Покушения и сами по себе не улучшают аппетит и не способствуют хорошему настроению, а Кэноэ был еще и зол на губернатора, устроившего эту церемонию. Если бы не она, они бы вообще не стали задерживаться в этом неприятном и, как оказалось, небезопасном городе, а сразу вылетели бы в Столицу.

Несмотря на скорую психологическую помощь, оказанную ему Кээрт, Кэноэ вообще чувствовал себя не в своей тарелке. Уж очень близко просвистел у них над головой меч-крюк Леди Смерти. Из одиннадцати катеров сбито было три, два получили серьезные повреждения и совершили вынужденную посадку. Кстати, в одном из них находились парни из его личной охраны, подчиненные Ровоама, и только чудом никто из них серьезно не пострадал. Количество жертв покушения вообще измерялось дюжинами, причем, по большей части, это были ни в чем не повинные люди. Они погибли, когда один из сбитых катеров рухнул с небес прямо на оживленную улицу, а два других огненными клубками врезались в стены зданий.

Поэтому Кэноэ покинул прием так рано, как только позволяли приличия, забрав с собой Кээрт и всю свою свиту, за исключением Меркуукха, которому не впервой было так отдуваться за всех. Измученному принцу первого ранга больше всего хотелось отдохнуть, а заодно, по возможности, узнать, в какую историю они на этот раз вляпались.

— Очевидно, дело заключается в том, что губернатор Тмаар считается основным кандидатом на место в Совете Пятнадцати, освободившееся вследствие кончины верховного советника Риенга...

Таутинг был хмур и не доволен собой. Кэноэ хорошо понимал его, испытывая точно такие же эмоции в отношении себя. Подобные вещи нужно отслеживать заранее! Расслабились они тут со всякими чрезвычайными ситуациями!

— Кто-то настолько не хочет видеть Тмаара в Совете Пятнадцати? — спросила Кээрт, задав вопрос, который так и вертелся у Кэноэ на языке.

— Судя по всему, это так, — подтвердил Таутинг. — Насколько мне известно, по данным... э-э-э... некоторых источников, Тмаар считался сторонником Председателя Совета Пятнадцати Оонка. Но недавно он, похоже, перешел на сторону Гдоода.

— И что это значит? — на этот раз Кэноэ не стал скрывать своего невежества в политических вопросах. Не все же Кээрт отдуваться за него!

— Риенг держал нейтралитет в борьбе между Оонком и Гдоодом, а сейчас у Гдоода становится на один голос больше — всего семь.

— То есть, он пока в меньшинстве?

— Семь членов Совета Пятнадцати могут созвать Большой Совет и поставить перед ним вопрос о смене власти, — веско сказал Меркуукх. — Я помню, как восемнадцать лет тому назад таким образом пытались снять Коога. Но большинство на Большом Совете высказалось в его пользу, и от власти были отстранены его противники.

— А какой расклад сейчас?

— Не знаю, — покачал головой Меркуукх. — Но, поскольку на Тмаара идет охота, очевидно, у Гдоода есть какие-то шансы. Или, возможно, Гдоод рассчитывает собрать восемь голосов в Совете. Государственный советник Нтаэлф тоже очень стар и может вскоре освободить свое место... тем или иным образом.

— В любом случае, у нас нет никаких причин поддерживать Тмаара или Гдоода, — заметил Кэноэ.

Он хорошо помнил, что Хрустальный Жезл Императорского Подручного он получил, в конечном итоге, по решению Оонка. Правда, после возвращения с Филлины именно Оонку весьма не понравилась его самостоятельность в вопросе с отделом специальных исследований Службы безопасности и в отношениях с филитами. И, в общем-то, это из-за него они все были удалены из Столицы и получили возможность вернуться в нее только благодаря похоронам.

Но пусть Оонк сам борется за власть с Гдоодом, а им надо, прежде всего, побыстрее убираться отсюда. Между прочим, как скоро это возможно?!

— Лайнер готов к полету, ваше высочество! — сообщил Таутинг. — Прикажете собираться?

— Да! — Кэноэ энергично кивнул. — И поторопимся!

— Прошу прощения, ваше высочество! — извиняющимся тоном произнесла Наарит. — Здесь губернатор Тмаар. Он хочет видеть вас!

Вот не вовремя! Кэноэ вздохнул и покорился неизбежному.

— Хорошо, — сказал он. — Пусть заходит.

Первые несколько секунд губернатор ничего не говорил, только смотрел. Впечатление было неприятное: Кэноэ казалось, будто его просвечивают мощным сканером.

— Очевидно, вы, ваше высочество, уже знаете, кто и по какой причине желает моей смерти? — наконец, самым учтивым тоном произнес Тмаар.

— Да, мне это известно, — холодно отозвался Кэноэ. — И этот конфликт ни в коей мере не затрагивает Императорский Дом. Или вы считаете, что я, так или иначе, уже в него замешан?!

— Отчасти, это так, — уклончиво заметил Тмаар. — Но...

Лицо губернатора ничего не выражало, а голос его оставался ровным, но Кэноэ ощущал в нем некую неуверенность.

Он хочет о чем-то попросить, но забыл, как это делается! — вдруг пришло к нему понимание.

— Ваше высочество, я действительно больше привык приказывать, но сейчас пришел к вам с просьбой... — собравшись с духом, губернатор прервал паузу.

Кэноэ вздрогнул от неожиданности: казалось, Тмаар читал его мысли.

— ...Я отдаю себе отчет в том, что игра идет на том уровне, где ставками являются моя жизнь и жизнь моей семьи, — продолжал губернатор ровным, размеренным тоном. — Я был готов к ней, но недооценил жестокость и решительность тех, кто играет против меня. Сегодня я должен отбыть в Столицу, чтобы принять участие в похоронах верховного советника Риенга и занять его место в Совете Пятнадцати. Если я сделаю это, то выиграю. Я получу власть и стану неприкосновенным — таковы правила. Но у меня есть основания считать, что если я вылечу в Столицу на своем личном лайнере, я не доберусь до нее. Если я останусь в Ренкизамие и не поеду на похороны, место в Совете Пятнадцати, скорее всего, займет кто-то другой, а я буду убит или же мне придется покончить с собой как не оправдавшему высокую честь. Сегодня ваша супруга однажды уже спасла мне жизнь. Но я прошу вас, ваше высочество, о месте в вашем лайнере! Для меня, моей жены и сына.

— Его высочество принц первого ранга Кэноэ и его супруга, блистательная Кээрт, не будут играть для вас роль живого щита! Это исключено! — резко сказал Меркуукх.

— Об этом ни в коем случае и речи не идет! — губернатор не менее решительно качнул головой. — Я хочу... я прошу предоставить нам места... неофициально. Мы сможем тайно проникнуть на ваш лайнер, для этого мне не нужно вашего содействия. Достаточно вашего согласия!

— Я сочувствую вам, достойнейший, — жестом Кэноэ остановил уже порывавшегося что-то сказать Меркуукха. — Вы поставили себя в очень тяжелое положение. Но я вынужден ответить вам отказом. Как принц Императорского Дома я обязан держать нейтралитет в отношениях между членами Совета Пятнадцати. Если я встану на чью-то сторону, я нарушу баланс сил, и последствия могут быть... самыми ужасающими! Я смогу пойти вам навстречу, только если получу соответствующий приказ лично от его Императорского величества. Тогда я буду обязан выполнить его как Императорский Подручный.

Закончив, Кэноэ успел заметить, как на лице Меркуукха на мгновение мелькнула и исчезла удовлетворенная улыбка. "Да-да, господин надзорник, это ваша школа. Надеюсь, я сумел правильно ответить урок"...

— Понимаю вас, ваше высочество, — Тмаар слегка поклонился. — У вас нет никаких причин, чтобы поддерживать меня, а с фельдмаршалом Гдоодом у вас недавно возникли... некоторые разногласия. И я, в свой черед, не могу предложить ничего, что могло быть бы нужным принцу Императорского Дома и Императорскому Подручному. Ничего... кроме Долга жизни! Я готов провести обряд немедленно и при свидетелях!

Кажется, сейчас проняло даже Меркуукха. Долг жизни — это очень серьезно. Это обещание, которыми не разбрасываются. Оно означало, что будущий член Совета Пятнадцати и весь его род фактически признавали себя вассалами Кэноэ и его потомков, пока им не представилась бы возможность вернуть Долг жизни, оказав равнозначную услугу, или пока они не расплатились бы, выполнив четыре Больших Просьбы своих сюзеренов.

— Я не прошу у вас немедленного ответа, ваше высочество! — Тмаар смиренно поклонился. — Сейчас я пришлю к вам старшего офицера, который... которая отвечает за мою эвакуацию. Вам будет проще сказать "нет" ей, а не мне! Честь имею!

Четко повернувшись, Тмаар вышел вон, оставив Кэноэ в состоянии некоторого обалдения. Пожалуй, губернатору удалось немного поколебать его позицию. Причем, даже не предложением Долга жизни, а спокойным мужеством, с которым он сражался за свою жизнь. Будь дело только в ней, Кэноэ, вероятно, мог бы согласиться, однако Тмаар боролся еще и за власть, и трудно было сказать, что он считал более важным.

— Если Гдоод попытается отобрать власть у Оонка, в державе может вспыхнуть война, — тихо, как бы ни к кому не обращаясь, сказала Кээрт.

Кэноэ молча пожал ей руку. Кээрт, как всегда, выделила самое главное. Сейчас в Совете Пятнадцати поддерживается худой, но мир. Однако что будет, если Гдоод, получив в свое распоряжение дополнительный голос, нарушит его? Или если Оонк, опасаясь неблагоприятного для себя исхода, нанесет упреждающий удар? Кэноэ не мог сейчас ответить на эти вопросы, но хорошо понимал, что такое будущее не несет ничего хорошего.

Да, он решил! Сейчас войдет посланец Тмаара, и он скажет ему свое "нет!". А потом они все покинут губернаторскую резиденцию, предоставив ее обитателей своей судьбе. И это будет не подлость, а рационализм, голая целесообразность, потому что...

Но тут все рациональные мысли разом вылетели у него из головы. Охранник распахнул дверь, и в комнату вошла молодая девушка в темных облегающих брюках и серо-зеленой свободной блузке. Золотистые волосы свободно раскинулись по ее плечам.

— Гвен!?

Кэноэ медленно поднялся ей навстречу. После возвращения с Филлины Гвиэнт и Хургаад отбыли, как говорится, к местам несения своей основной службы, и он с тех пор ничего не знал о них. И вот, пять месяцев спустя, неожиданно встретил Гвен в губернаторском дворце.

— Да, ваше высочество, это я! — на ее лице на секунду мелькнула знакомая улыбка, мелькнула и погасла. — Старший офицер второго ранга Гвиэнт!

— Что же ты тут делаешь?!

— Выполняю задание командования! — Гвиэнт продолжала изображать примерную службистку. — Обеспечиваю прибытие государственного советника Тмаара с семьей в Столицу!

— Но как же это вышло?! — Кэноэ все еще пребывал в некоторой растерянности.

— Очень просто, ваше высочество! — Гвиэнт снова на секунду улыбнулась. — Благодаря вам я превратилась в большую знаменитость с широкой известностью в узких кругах! Вот и получаю теперь только самые сложные задания!

— И как, получается? — негромко спросила Кээрт.

— До последнего времени получалось, блистательная, — Гвиэнт невесело усмехнулась. — Но сейчас, я так понимаю, мы по разные стороны барьера?!

— Скорее, мы пытаемся быть над ним, — покачал головой Кэноэ. — Гвен, расскажи, что здесь происходит? Если это, конечно, не служебная тайна. Насколько все серьезно?!

— Для достойнейшего губернатора — очень серьезно, — вздохнула Гвиэнт. — С сегодняшнего утра его очень старательно пытаются убить. Формально, моя группа не занимается его охраной, но реально приходится играть роль внутреннего круга, потому как штатных телохранителей не хватает. Уж очень быстро они сегодня расходуются... Вероятно, вначале моя миссия задумывалась как некий почетный эскорт, но, боюсь, теперь придется отвечать за все.

— А что будет, если... вы не выполните эту миссию? — осторожно задал вопрос Кэноэ.

— Для меня — ничего! — Гвиэнт, совсем как по-прежнему, задорно тряхнула головой. — После таких провалов долго не живут!

— Вот ублюдок, — пробормотал Кэноэ.

Губернатор, сволочь, все точно рассчитал. Кэноэ мог бросить его на произвол судьбы, но не мог хладнокровно оставить в беде Гвиэнт. Это понимали все. Даже Меркуукх, похоже, не собирался с ним спорить.

— Как давно вы здесь? — вдруг спросила Кээрт.

— Четвертый день.

Кэноэ пробормотал про себя еще несколько ругательств. Все оказалось еще хуже, чем он думал. Они только вылетали в 41-ю провинцию, а кто-то очень умный и хитрый уже предвидел скорую смерть Риенга и предусмотрел для губернатора Тмаара запасной выход с использованием залетного принца, недавно побывавшего на Филлине. Вот так, значит, и чувствует себя марионетка в руках опытного кукловода.

И как же хреново, надо сказать, она себя чувствует!...

— Хорошо, Гвен, — сказал Кэноэ со вздохом. — Так как ты думаешь эвакуировать губернатора в Столицу с нашей помощью?...

Сделано все было изящно и даже не без некоторого артистизма. Кэноэ, пожалуй, был бы готов по достоинству оценить стиль Гвиэнт, если бы это не было связано с такими жертвами среди рядовых исполнителей.

Из губернаторского дворца одновременно выехали сразу три конвоя на бронированных колесных автомобилях. При каждом из них находился губернатор, хорошо узнаваемый внутри кольца телохранителей. Немного погодя со стартовой площадки вылетели две тройки одинаковых черных катеров, каждый из которых принял на борт по несколько тайных пассажиров, кутавшихся в безразмерные темные плащи с капюшонами.

Примерно с четверть часа было тихо, а затем со стороны города послышались отдаленные взрывы. Во дворце началась суматоха. Две дежурные санитарные машины с завыванием сирен помчались к месту одной из трагедий, где массивный бронеавтомобиль был буквально разорван на части попаданием противотанковой ракеты, пущенной из ничем не примечательного административного здания. Сейчас это здание было окружено полицией, а весь квартал оцеплен, внутрь пропускали лишь машины "Скорой помощи", развозившие погибших по моргам, а раненых — по госпиталям.

Все остальные конвои, оставшиеся невредимыми, — один наземный и один воздушный — понуро повернули обратно. В новостях появились первые сюжеты о трагической гибели губернатора, павшего жертвой подлого нападения террористов. Дворец начали торопливо завешивать траурными полотнищами.

В этот момент из него выехала — свободно и ничуть не скрываясь, кавалькада открытых машин, защищенных лишь прозрачными бронестеклами. Внутри них находились принц Кэноэ с супругой, их охрана и другие сопровождающие лица, среди которых даже самый пристальный взгляд не нашел бы никого, даже отдаленно напоминающего условно покойного губернатора.

Не встретившись ни с какими препятствиями, машины прибыли на стартовое поле, где уже, фигурально выражаясь, прогревал двигатели лайнер с эмблемами Управления Двора, присланный из Столицы за его высочеством принцем Кэноэ и его свитой.

После непродолжительной церемонии с участием нескольких высокопоставленных чиновников, представлявших трагически осиротевшую только что провинцию, принц с супругой и сопровождающие их лица поднялись на борт лайнера, однако взлет был ненадолго отложен. Ровно на тот срок, чтобы принять нескольких охранников, раненых во время утреннего инцидента. Их привезли на двух санитарных машинах. Дюжие служители в сопровождении двух женщин-врачей подняли на борт носилки, а затем вернулись обратно... в неполном составе. Оба врача и двое санитаров остались вместе с ранеными, чтобы ухаживать за ними во время полета. Все четверо были заранее занесены в список пассажиров, поэтому лайнер получил "добро". Во взбудораженной гибелью губернатора провинции даже отбытие в Столицу принца Императорского Дома отошло далеко на задний план.

Пройдет несколько часов, прежде чем негласно проведенные анализы ДНК покажут, что среди двух с лишним дюжин погибших в тот вечер не было ни одного члена семьи губернатора, и еще два часа, пока до исполнителей различных уровней и рангов окончательно не дойдет, что они все-таки упустили дичь. Но к тому времени государственный советник Тмаар и его семья уже давно будут в безопасности. В Столице.

— С вами все в порядке?! — Кэноэ в сопровождении Кээрт, Ровоама и двух телохранителей зашел в госпитальный отсек лайнера. — Вам нужна какая-либо еще помощь?!

— Все нормально, ваше высочество! — старший из четверки раненых охранников привстал на постели. — Раны у всех нетяжелые, а уход — лучше не бывает!

— Хорошо, — Кэноэ улыбнулся. — Желаю скорейшего выздоровления! И смотрите, чтобы больше сюда не попадали! Даже в такой представительной компании!

И в самом деле, нечасто увидишь, когда в роли простых санитаров за ранеными ухаживают сам губернатор провинции и его сын, а командуют ими в качестве лечащих врачей его жена и золотоволосая красавица в чине старшего офицера второго ранга.

Гвиэнт заговорщицки улыбнулась ему, и Кэноэ через силу ответил ей своей улыбкой. На душе было мерзко. Всех их нагло использовали. Помогая Гвиэнт и Тмаару, он выполнил все, на что вынудил его неизвестный кукловод. Но самым неприятным было даже не это. Он, принц первого ранга и Императорский Подручный, оказался в чужой игре не более чем мелкой фишкой, которую можно походя смести с доски. Сначала его едва не убили просто за компанию с губернатором, а теперь он сам и, главное, Кээрт могут оказаться под угрозой, как только обо всем узнает Оонк. А он непременно узнает — слишком многим известно или станет известно в ближайшие часы, как именно и с чьей помощью Тмаар добрался до Столицы...

Спасая чужие жизни, он, безусловно, совершил хороший поступок. Но при этом он одновременно поставил себя, свою семью и, возможно, всю Империю под удар.

Глава 2. Повелитель будущего

Дождь, ливший всю ночь, к утру прекратился, тучи разбежались в стороны, и над кладбищем засияло нежаркое предзимнее солнце. Попрощаться с членом Совета Пятнадцати Риенгом пришли тысячи людей. Они медленно шли по узким дорожкам между рядами почетного караула, на мгновение останавливались, склонив голову, перед утопающим в белых лепестках цветов черным параллелепипедом гроба и двигались дальше, уступая место новым посетителям.

Перед тем как пройти к выходу, многие бросали опасливо-почтительные взгляды на забранную прозрачным бронепластиком трибуну для почетных гостей, откуда за траурной церемонией наблюдали члены Совета Пятнадцати. Их и в самом деле было снова пятнадцать: по старой традиции новый член Совета должен был занять место в нем еще до того, как гроб с телом его предшественника опустят в могилу. Это считалось символом преемственности и некой стабильности верховной власти в державе.

Однако сегодня даже непосвященные могли заметить, что никакой стабильностью в правящей верхушке и не пахнет. Обычно члены Совета Пятнадцати занимали на церемониях одни и те же места. В центре всегда стояли Оонк и его заместитель Гдоод, а по обе стороны от этой пары выстраивались, словно два крыла, все остальные. В этот раз на центральном возвышении неприкаянно торчал старейший член Совета государственный советник Нтаэлф, тяжело опиравшийся на поручень, а Оонк и Гдоод, каждый в окружении своих соратников, словно разбежались по разным углам.

Фельдмаршал Гдоод специально выбрал на трибуне такое место, чтобы видеть изображения камер. Ему нравилось смотреть на самого себя со стороны, а особенно — на своего старого соперника Оонка, стоявшего среди своих сторонников с невыразимо постным лицом.

Да, проклятый выскочка, мстительно подумал фельдмаршал, на этот раз ты проиграл. И причем не какой-нибудь один раунд, а всю игру целиком, окончательно и бесповоротно!

Великие Звезды! Как его, болезного, корежило сегодня утром, когда он голосовал за включение Тмаара в состав Совета Пятнадцати, а затем поздравлял его с высоким назначением! И попробовал бы не проголосовать! Тогда на него ополчились бы все хранители традиций, а больше всех — старый пердун Нтаэлф, который сразу же покинул бы свой пьедестал и перешел в ряды его противников. Ведь договоренность о включении губернатора 41-й провинции в Совет была достигнута еще два года тому назад, когда тот еще держал нейтралитет. А то, что Оонк не смог перетянуть его на свою сторону, это только его вина. И, конечно, заслуга его, Гдоода.

Так или иначе, теперь он имеет семь голосов в Совете Пятнадцати. Дальше все уже, как говорится, дело техники. Нужно только созвать Большой Совет, а там даст нужную отдачу та кропотливая работа, которую он вел в последние несколько лет, набирая себе сторонников.

Самое интересное, что Оонк так ничего и не понял. Он старательно возился со своими безродными выскочками — такими же, как и он сам, вводил в свой круг всяких директоров заводов, областных начальников, яйцеголовых ученых, продвигал наверх всевозможных гениев и талантов. И спокойно смотрел, как он, Гдоод, приближает к себе людей совсем иного склада — неприметных карьерных чиновников из Канцелярии Совета Пятнадцати, министерств, администраций провинций...

Да, по сравнению с блестящими оонковскими выдвиженцами все они выглядели, а зачастую и были непримечательными середнячками, а то и просто дебилами, прорвавшимися в первые ряды благодаря хитрости, угодливости и семейным связям. Однако в любой управленческой структуре таких серых посредственностей всегда заведомо больше, чем ярких талантов. А когда эта стая еще и почувствует ненадежность своего положения, она, защищаясь, порвет любого, тупо задавив сколь угодно сильного хищника одной своей массой.

Понятно, что Оонк старался не поднимать волну, не трогая верхние эшелоны и придерживая своих людей на вторых-третьих ролях. Только какому начальнику понравится иметь подчиненного, который не только тянет на себе всю работу, но и посматривает наверх, твердо рассчитывая рано или поздно занять место шефа?! А что говорить о коллегах, на которых подобные умники обычно вскоре начинают глядеть сверху вниз?!

На Большом Совете он, Гдоод, и его союзники окажутся в большинстве. Достаточно подавляющем, чтобы больше не беспокоиться о дальнейшей судьбе Оонка и его сторонников. Их мягко и цивилизованно отстранят от власти. Кого-то отправят в почетную отставку, кто-то получит новые посты, достаточно высокие, но не оказывающие существенного влияния на политику.

Например, Оонка он отправит управителем на Кронтэю — если такой умный, может, что-то сделает с этой вечно проблемной планетой. Он даже позволит ему поставить своих протеже на должности начальников провинций. Кстати немного забавно получилось: Оонк полторы декады назад пробил таки для Кронтэи Императорское прощение, только вот вряд ли думал, что старался для самого себя. Правда, пусть не надеется, что теперь ему будет легко править. Найдется, чем скрасить ему унылые будни на этой планетке, хе-хе...

Конечно, с большим удовольствием он бы отправил Оонка в какую-нибудь черную дыру — в один конец и без возврата, но все-таки не стоит нарушать традиции. Побежденные не должны чувствовать себя полностью проигравшими. Надо, чтобы при любом раскладе им было, что терять, иначе борьба за власть превратится в борьбу ни на жизнь, а на смерть.

Так что, если Оонк и его сторонники признают поражение и будут сидеть тихо, их никто не тронет. Они сохранят свои жизни, деньги и привилегии, а кого-то из них можно будет переманить на свою сторону. И от оонковских умников может быть польза, если дать им нужные задачи и поставить на правильные места.

Он, Гдоод, никогда не был умником. По правде говоря, он всегда был немного тугодумом, не умеющим быстро соображать и принимать стремительные решения. Из-за этого он в свое время не смог поступить в военную академию с первого раза, а в главную рубку космического корабля заходил только в порядке отбывания командного ценза.

Заслуженное место в военной и политической элите Империи он получил благодаря совсем другим качествам. Целеустремленности, способности глубоко и вдумчиво разобраться в любой проблеме, стратегическому мышлению — если у него было время на раздумья, он мог просчитать любой расклад и рассчитать хитроумную комбинацию на дюжину ходов вперед. И, конечно, умению работать с людьми.

Нет, не с подчиненными — о, расставлять винтики управленческого механизма по нужным местам и подкручивать их по мере необходимости мог любой высокопоставленный военный или чиновник, — а именно с людьми. Он, представитель одного из старейших и сильнейших кланов Империи, который и союзники, и противники уважительно называли "Семьей", всегда видел вокруг себя не безликую массу простолюдинов, а конкретных людей, каждый из которых имел свои индивидуальные достоинства и недостатки, свои желания и страхи и, наконец, свои интересы, которые могли совпадать с интересами дела, "Семьи" и лично его, Гдоода.

Он был идеальным патроном. Он знал каждого из своих людей, заботился о них, помогал им, а они отвечали ему не просто верным служением, но искренней признательностью. И друзьям, и врагам было известно, что он никогда не сдает и не предает своих людей. Несколько раз он терпел из-за этого чувствительные поражения, но неизменно предпочитал проиграть, но не пожертвовать никем из своего окружения.

Зато потом эти проигрыши всегда становились для него залогом будущих побед. Он мог всецело положиться на своих людей, не боясь, что его подставят или подсидят, — немыслимая роскошь в имперской верхушке. Там, где другие мучительно искали исполнителей грязных дел, дюжину раз перестраховывались и стремились контролировать всё и вся, он мог просто попросить. И его люди с готовностью шли и выполняли самые сложные и скользкие поручения, точно зная, что, если все пойдет не так, он вытащит их из любой передряги, в случае необходимости даст им новое имя и биографию или, по крайней мере, надежно позаботится о семьях.

Вот так, стоя на вершине пирамиды, составленной из его людей, он получил и фельдмаршальские нашивки, и место в Совете Пятнадцати. Да и сейчас он может опереться на их надежные плечи и в большом, и в малом. Так, например, операцию по прикрытию и доставке в Столицу губернатора Тмаара блестяще задумал и провел начальник одного из департаментов спецотдела Космофлота генерал Леандр, мастер тонкой психологической игры. Он воспользовался благоприятным случаем и точно просчитал реакцию принца Кэноэ на просьбу, высказанную его бывшей то ли секретаршей, то ли телохранительницей, то ли любовницей.

Теперь осталось только подарить принцу эту девку, и вопрос о том, спал он с ней или не спал, окончательно потеряет актуальность — по крайней мере, для придворных сплетников. А потом надо будет подбросить им новые поводы для обсуждения, а нашему герою — побольше симпатичных и не отягощенных предрассудками девиц в ближайшее окружение. Пусть лучше тратит свою энергию, развлекаясь с любовницами, а не мотается по градам и весям с непонятными спасательными миссиями.

И вообще, пора подобрать его высочеству какое-нибудь другое занятие, более подходящее для молодого человека его возраста и положения. Активный и энергичный Императорский Подручный, да еще и принц Императорского Дома — это слишком сильный фактор неопределенности. Особенно, учитывая его молодую жену, похоже, обладающую некими весьма интересными способностями.

Нет, решено. Надо будет отослать принца Кэноэ вместе с супругой и всем девичьим питомником куда-нибудь подальше. Если он так любит путешествия, пусть, например, раскапывает инопланетный корабль на Тэкэрэо. Заодно общество воспримет это как расплату за излишнее рвение, проявленное на Филлине.

Правда, между нами говоря, принц Кэноэ на самом деле тогда не нарушил никаких его планов. Филлина должна была стать колонией Империи, и она ею стала. А повернуть дело так, чтобы противник сам сделал то, что тебе нужно, да еще и посчитал это своей победой, умеет не один только умник Оонк. Ему, Гдооду, подобные комбинации тоже вполне по плечу, просто совсем не обязательно это афишировать.

Во всей этой истории он жалеет только об одном. Оонк так и не клюнул на наживку, не заинтересовавшись ни тайнами Филлины, ни службой по делам форпостов. И, кстати, совершенно зря не заинтересовался. Значительная часть той информации, что ему со всеми предосторожностями скормили, была чистой правдой, только умело поданной.

Впрочем, что взять с Оонка?! Этот плебей и выскочка даже не понял, к чему ему позволили прикоснуться! Что же, наверное, это даже лучше. Говорят, некоторые секреты умеют сохранять себя сами, а правда о космических богах была, без сомнения, самой глубокой тайной Империи. И ее сильнейшим унижением.

Космический флот державы с момента своего рождения был, прежде всего, Военным Космофлотом. На протяжении веков миллионы людей крепили его мощь, создавая и совершенствуя оружие для космических сражений и учась им владеть. На верфях Империи закладывались и строились все более мощные и грозные космические линкоры и крейсера.

Когда триста с небольшим лет тому назад Империя действительно столкнулась с инопланетной космической цивилизацией, все это оказалось бесполезным. Он, Гдоод, сам некогда читал эти покрытые пылью веков отчеты, каждая строка которых дышала отчаянием и безнадежностью. Как можно было противостоять чужакам, имевшим силу богов, если им были подвластны сами пространство и время?! И что можно было противопоставить существам, способным читать мысли, управлять эмоциями и подчинять себе чужие тела?!

Не удивительно, что Тинкоу испугался и принял их условия. По их велению прекратились дальние космические полеты, вокруг Метрополии была очерчена незримая граница Зоны Действий. Было отменено уже подготовленное завоевание Филлины. О самом существовании этой планеты, как и других, более дальних, было приказано забыть, а Тэкэрэо из базы для дальнейшей экспансии превратилась в сонное захолустье. В недрах спецотдела была создана тайная организация, которая не только должна была отслеживать деятельность чужаков на границах Империи, но и негласно удерживать руководство державы от опрометчивых поступков, способных вызвать гнев космических богов.

Возможно, триста лет тому назад это было правильно. Тогда Империя была безоружна и беззащитна перед чужаками, и смирение амбиций выглядело единственным выходом. Но за два прошедших с тех пор века многое изменилось. И именно это не может и не хочет понять служба по делам форпостов, закостеневшая в своих замшелых убеждениях и традициях.

Дело отнюдь не в том, что космических богов надежно забыли и перестали их опасаться. "Семья" сохранила старые тайны, когда сокровенные знания утеряли даже в Совете Пятнадцати. И все эти годы она не сидела, сложа руки. У нее появились собственные менталисты. Может, они еще не настолько сильны, чтобы противостоять богам, но зато в распоряжении "Семьи" уже есть техника, позволяющая и обычным людям защищаться от ментального воздействия, а также выявляющая чужих агентов, под контроль которых так боялся попасть Тинкоу. А вот ему, Гдооду, и его ближайшим помощникам такая опасность уже не грозит.

К сожалению, Оонку тоже. Служба Безопасности включилась в "ментальную гонку" с опозданием, но за ней стояла вся мощь государства. Так что на сегодня она уже полностью ликвидировала отставание, а по некоторым направлениям, возможно, даже вырвалась вперед. Впрочем, хорошее соперничество никогда никому не вредило. Особенно, если за ним уже не будет стоять борьба за власть...

А без своей ментальной мощи что могут сделать чужаки?! Триста лет контактов, пусть даже редких, случайных и мимолетных, позволили выявить их слабости, как всегда, оказавшиеся продолжением и обратной стороной их могущества.

Да, владения космических богов, судя по всему, огромны. В масштабах контролируемой ими части галактики Зона Действий Империи выглядит как крохотный пятачок. Но и внимание ей тогда уделяют соответствующее — крошечное. Чужаков, непосредственно соприкасающихся с Империей, а может, и вообще знающих о ней, совсем немного. Так и напрашивается сравнение с неким захолустным мелким отделением провинциального филиала тамошней спецслужбы.

Конечно, даже эта мелкая горстка может очень многое. Однако захочет ли?! Или, если поставить вопрос по-другому, станет ли что-то делать?! Космические боги мудры, добры и гуманны. За три с лишним сотни лет контактов они не отняли ни одной жизни, но неоднократно приходили на помощь терпящим бедствие гражданам Империи. Они ни разу не атаковали ее космические корабли, хотя, судя по возможностям их защиты, могли бы при желании шутя уничтожить их одним плевком.

Они не стали ничего приказывать Тинкоу, не вынуждали его что-либо совершить. Все, что он наворотил впоследствии, он совершил по собственной инициативе и разумению. А они, глядя, наверное, со смехом на его судорожные метания, не делали ничего. Не было ни агрессии, ни попытки массированного воздействия на умы. И как Тинкоу ни старался, он достоверно не обнаружил в Метрополии ни одного чужого агента влияния. Может быть, потому что их просто не было?!...

Поэтому и возникает впечатление, что эта неведомая сверхцивилизация космических богов смотрит на жителей Империи не как на отсталых дикарей, а как на несмышленых детишек, что возятся в своей песочнице. А детишки могут немного и пошалить. И даже если слишком уж сильно разыграются, то самой большой угрозой для них может стать воспитатель с розгой, а не, допустим, солдат с иглометом.

Поэтому, конечно, нужно всегда помнить о возможном гневе космических богов, но слишком уж ограничивать свою свободу действий, пожалуй, не стоит. Тем более, что действовать надо. Империя находится накануне тяжелейшего кризиса, и нужно не пассивно ожидать его наступления, а искать выход.

Но, понятное же дело, не такой, как предлагает Оонк! И не тот, что пытается запланировать Суорд, что никак не может забыть свой безумный эксперимент в 26-й провинции!

Люди по своей природе слабы, эгоистичны, ленивы и глупы. Этого не понимал Тинкоу, пытавшийся воспитать "идеальных управленцев" для некоего "идеального общества". Этого упорно не желает видеть Суорд, до сих пор наивно считающий, что людей можно научить альтруизму и ответственности перед обществом. Это, по-видимому, знает Оонк, но, как истинный плебей, он и ищет только плебейские решения, предлагая поставить в основание всего деньги.

Деньги! Презренный металл — так их называли в древней Империи, когда даже самый богатый купец стоял в общественной иерархии ниже нищего безземельного крестьянина! Их не зря считали злом на протяжении веков, потому что деньги развращают и разобщают людей. Они выявляют и вытаскивают напоказ все самое отвратительное, что находится внутри их мерзких и грязных душонок!

Человек, работающий за деньги, становится жаден, мелок и подл! А когда за деньги можно просто купить себе привилегии, уважение, влияние, общество теряет нравственные ориентиры и становится рабом и слугой денег. Именно они лежат в основе любого воровства, мздоимства, обмана и предательства! Нет такого преступления, на которое бы ни пошли люди, чьи души отравлены и разъедены жадностью и алчностью!

Империю спасут не деньги, а дисциплина, порядок и сплоченность. Но для этого ей нужен Враг — именно так, с большой буквы. И этот враг непременно должен быть внешним, потому как слишком рискованно искать его внутри. Ведь не зря говорят, что не простоит долго дом, в котором нет единства и согласия.

Внешний враг — это война. А война — это прекрасно! Война — это готовность общества к лишениям и крутым переменам, которые в иных обстоятельствах вызвали бы массовое недовольство. Это простые и суровые законы военного времени, под прикрытием которых можно, не прибегая к головоломным юридическим процедурам, очистить общество от Синдиката, высокопоставленных воров и инакомыслящих. В отличие от Оонка, он, Гдоод, не станет терпеть Союз Борьбы и уж, тем более, заигрывать с ним. Эту заразу необходимо решительно удалить из державного организма!

Этот план был составлен и признан оптимальным еще при жизни предыдущего поколения. Но у него было одно неустранимое слабое место: у Империи не было достойного Врага. Грозные космические боги на эту роль явно не годились. Филлина, которую время от времени тайно посещали имперские разведчики, была слишком слаба. Ее можно было использовать лишь как объект для завоевания.

Более трех дюжин лет тому назад секретная экспедиция была отправлена в более отдаленную планетную систему, где еще во времена Тинкоу была обнаружена перспективная цивилизация, почти готовая к началу космической гонки. Но и на этот раз разведчики принесли дурные вести. На Земле — так называлась эта планета — не произошло своего Единения. Местная раса остановилась в развитии. Она не только не вышла к звездам, но даже, кажется, не стремилась к этому.

Это было разочарование. Но из него вырос новый план, вернее, заговор, у истоков которого повезло оказаться и ему, Гдооду, тогда еще молодому старшему офицеру, выполнявшему поручения более высокопоставленных членов "Семьи". Его первым самостоятельным заданием стало обеспечение режима секретности для "Полюса" — одного из трех наличествующих в Империи кораблей класса "Дальний разведчик". Только им было под силу преодолевать невообразимо далекий путь в четыре с половиной дюжины стандартных световых лет и каждый раз благополучно возвращаться обратно.

Официально "Полюс" пропал без вести во время одной из миссий, но в действительности этот корабль продолжал существовать и летать в космос. А значит, ему требовались экипаж, топливо, оборудование, ремонты. Он, Гдоод, вернее, его люди смогли создать систему, обеспечивающую тайную, "посмертную" жизнь "Полюса". Она оказалась настолько надежной, что за три дюжины лет не дала ни одного серьезного сбоя.

"Семья" всегда умела ценить таланты. Это было одним из ее сильных мест, благодаря которым она на протяжении многих поколений удерживала позиции на вершинах власти. Он, Гдоод, был замечен и возвышен. В его руках сходилось все больше нитей заговора, в котором втемную были задействованы уже тысячи людей. Он быстро зашагал вверх по карьерной лестнице, а вместе с ним поднимались его люди, ширились ряды его помощников и соратников. Для его команды не существовало невыполнимых задач. К тому же за ним стояла вся мощь "Семьи", разглядевшей в нем нового лидера.

Едва разменяв пятую дюжину лет, он получил маршальские нашивки, а высокий пост в Управлении Военного Космофлота в Столице открыл ему путь в окружение Коога. Тогдашний глава Совета Пятнадцати очень нуждался в надежных и верных союзниках, а еще больше — в противовесе для усилившейся в то время Службы Безопасности. Он по достоинству оценил и самого Гдоода, и паутину его связей, уже тогда позволявшую ему контролировать изрядную часть Космофлота. Его карьера сделала еще один молниеносный скачок. Через несколько лет он стал фельдмаршалом и командующим Военным Космофлотом, опередив многих заслуженных и старших по возрасту и положению в негласной космофлотовской иерархии военачальников.

Что же, вскоре он и здесь заставил всех себя уважать, доказав, что достоин занимать этот пост. Кое-кто из достойных и высокопоставленных отправился на заслуженный отдых, кто-то и вовсе был уволен из рядов за абсолютно реальные ошибки и проступки, а остальные поспешили склониться перед новым начальником, а то и вступить в послушные ряды "его" людей.

Окончательно же закрепила его положение кронтэйская операция. Восстание, за которым негласно стояла "Семья", позволило решить сразу несколько стратегических задач. Во-первых, оно дало хороший щелчок по носу Космофлоту и заставило его сделать первый, вынужденный, шаг по переходу от мирного времени к военному. Во-вторых, оно стало хорошим поводом для кадрового обновления как в Космофлоте, так и в Министерстве колоний, куда удалось просунуть немало своих людей и благодаря этому повернуть кое-какие финансовые потоки в нужную сторону. В-третьих, отличную проверку прошла новая агентская сеть, доказавшая свою высокую квалификацию и возможность задействования в серьезных проектах. В-четвертых, использованные втемную либералы полностью дискредитировали себя и потеряли все свое влияние. Теперь можно было не бояться того, что захват Филлины встретит активное противодействие в имперской элите. Наконец, попутно, в-пятых, было вытащено на свет и полностью разгромлено реальное кронтэйское подполье, оказавшееся, как ни странно, весьма серьезной силой.

Конечно, о том, кто действительно организовал восстание, знали лишь очень немногие люди — утечка информации могла бы дорого обойтись "Семье". Но даже неясных слухов хватило, чтобы возможная оппозиция в Военном Космофлоте притихла и поджала хвост.

В то время он не стремился к новым высотам — по крайней мере, сразу. Но внезапная смерть Коога спутала все карты. Интересы "Семьи" и интересы дела заставили его войти в Совет Пятнадцати, а затем и всерьез заняться борьбой за власть с неожиданно вылезшим на первые роли Оонком. Хорошо, что его помощники, на которых он, как всегда, мог полностью положиться, взяли на себя выполнение всех прочих задач.

И вот теперь время пришло! Все готово для того чтобы сделать решающие ходы в партии, начатой его предшественниками еще три дюжины лет тому назад!

Тогда первым шагом стало восстановление контактов с Землей, некогда оборванных по велению космических богов. К счастью, государство, с которым были налажены тайные связи, никуда не исчезло за два века. Оно, правда, больше не было самой сильной державой планеты, но все еще считалось одним из лидеров и обладало достаточными возможностями и ресурсами, чтобы в одиночку пройти несколько первых, самых сложных, этапов длительного пути.

Сначала Америка — так называлось это земное государство — получила наработки, которые позволили местным ученым постичь технологии управления гравитацией. Одновременно в информационную сеть планеты были вброшены сведения, кстати, совершенно правдивые, об обитаемости Филлины.

Потом пришлось долго ждать, пока на Земле не научатся строить звездные корабли. На это ушло много, очень много времени, зато теперь ни на этой планете, ни в Империи никто не усомнится в том, что земляне самостоятельно вышли в Дальний космос, а единственной целью их первой звездной экспедиции стало исследование Филлины.

Более полутора стандартных лет тому назад первый земной межзвездный корабль, наконец-то, отправился в дальний путь. Одновременно свой ход сделала и Империя, начав завоевание Филлины. Конечно, его можно было и подготовить, и провести получше, но перед флотом вторжения стояла совсем иная задача. Филлина должна была преодолеть шок, вызванный внезапным нападением, и сохранить возможности и волю для сопротивления. Как раз сейчас, когда земной корабль уже должен приблизиться к Филлине, на планете вспыхнет восстание. Как это произойдет?! Пусть эту проблему решают местные кадры. Главное, чтобы на планете воцарился хаос, из которого можно будет потом вылепить официальную версию, согласно которой выступление филитов произошло не до, а после прилета корабля землян и, причем, вследствие этого прилета.

Восстание на Филлине не удастся подавить сразу. Этому помешает заварушка на Тэкэрэо, устроенная разгромленным, но не добитым Синдикатом и сторонниками прежнего управителя — спасибо Оонку, здесь он подсуетился весьма кстати. Поэтому имперские дознаватели прибудут на все еще охваченную беспорядками мятежную колонию только через несколько месяцев, когда все основные события уже будут позади.

И что же они тогда там найдут?! В первую очередь — достоверные и неопровержимые свидетельства того, что в системе Филлины побывали чужаки. К тому времени единственный исследовательский корабль, пусть и весьма крупный, благополучно размножится и превратится в полдюжины космических крейсеров, а то и целую эскадру. Дознаватели увидят имперские базы, уничтоженные ядерными зарядами, изготовленными не в Империи, и обломки спутников, разрушенных мощными гравитационными ударами. В их руки попадут образцы инопланетного оружия и снаряжения. В их распоряжении будут показания сотен свидетелей, которые совершенно правдиво расскажут, что не только видели чужаков, но и общались с ними, а их солдаты принимали участие в штурме имперских военных баз.

И кто после этого будет сомневаться в том, что земляне, внешне не отличимые от филитов, уже давно мутят воду на одиннадцатой колонии Империи?! А умелая пропаганда, кстати, с использованием традиционных земных технологий и приемов, быстро вылепит из них подлинных демонов во плоти.

К тому времени свою порцию информации получит и Земля. Там узнают об агрессивной, но надломленной внутренними конфликтами космической империи и о страдающей под имперским гнетом планете Филлине, нуждающейся в помощи. Под чутким и твердым руководством Америки, которая получит шанс стать ядром будущего Единения, земляне начнут строить свой военный космический флот. Так Империя получит своего долгожданного Врага.

Безусловно, в первые несколько дюжин лет бои между флотами двух планет будут, по большей части, воображаемыми, существующими только в донесениях генералов и сюжетах, снятых ушлыми репортерами. Однако об этом будут знать только немногие посвященные. Для всех остальных держава будет вести тяжелую и долгую войну. Будет потеряна Филлина, которая впоследствии станет основным театром военных действий. Возможно, придется временно отдать противнику и Тэкэрэо — поражения на первом этапе помогут сплотить общество, а заодно и провести давно назревшую чистку в рядах Военного Космофлота. Земля, в свою очередь, начнет строительство промежуточных баз между своей системой и Филлиной. За них в будущем тоже могут начаться бои...

Превратится ли когда-нибудь эта виртуальная война в настоящую? Здесь все будет зависеть от землян. Если они согласятся со своей ролью, в эту игру можно будет играть очень долго, заключая мир, чтобы отпраздновать победу или зализать раны после незаслуженного поражения, затем снова разорвать его... Но ежели они забудутся, посчитав себя слишком сильными, их всегда можно будет по-настоящему поставить на место!...

Война изменит Империю. Война придаст ей новые силы. Война внесет смысл в ее жизнь. А во главе державы будет стоять настоящий военный вождь, опирающийся на "Семью" и союзные ей кланы и освященный многовековым авторитетом Императорского Дома. Да, именно так! По большому счету, Империи больше не нужен Совет Пятнадцати. Во главе ее должен стоять Император — естественно, являющийся заодно и членом "Семьи", которая при необходимости может по-семейному поправлять ошибающихся или чрезмерно возносящихся, или очищать себя от тех, кто не справился и не оправдал доверие.

Не слишком ли рано он сделал этот ход?! Он ведь еще не победил, а его соперник не из тех, кто готов безропотно принять поражение. Охота на Тмаара показала, что Оонк может наплевать на любые приличия и действовать сколь угодно жестко. Гдоод искоса бросил быстрый встревоженный взгляд на Председателя Совета Пятнадцати, но тут же успокоился. Оонк по-прежнему выглядел мрачным и подавленным, а на лицах некоторых его соратников можно было разглядеть следы страха и растерянности.

Нет, здесь не должно быть никакой неожиданности. Оонк и его люди под контролем, они не успеют ничего сделать до Большого Совета, а дальше что-либо делать им станет слишком поздно. Он, Гдоод, слишком долго и тщательно готовился, чтобы допустить промах на решающем финальном отрезке.

"Интересно, о чем размышляет сейчас Оонк?" — с удовлетворенным интересом подумал фельдмаршал, еще раз с удовольствием взглянув на его унылую рожу. Прямо жаль, что современная наука все еще не позволяет читать чужие мысли...

Если бы Гдоод хотя бы догадывался, о чем может думать Оонк в этот момент, он пожалел бы о невозможности прочитать его мысли еще сильнее. Потому что Председатель Совета Пятнадцати на самом деле был очень доволен. Он специально натянул на лицо мрачную гримасу, чтобы не выдать себя невольной улыбкой.

И в самом деле, приятно, когда противник считает себя самым умным и полагает, что никто другой не в состоянии проникнуть в его замыслы, а уж, тем более, разрушить их. Смерть Риенга не была неожиданной, ее ждали все — раньше или позже. Ждал, естественно, и он, Оонк. И, конечно, учитывал в своих планах, в которых успешное покушение на губернатора Тмаара было далеко не единственным и даже не самым оптимальным вариантом. Его приготовления к единоличному захвату власти тоже вышли на финишную прямую, и в этой ситуации отвлечь внимание Гдоода на что-то постороннее, например, на созыв и подготовку Большого Совета, было даже полезно.

А последняя информация, полученная из Императорского Дворца, вообще, обрадовала Оонка. Похоже, Гдоод уже видит себя новым главой Совета Пятнадцати, если осмелился предложить такое! Что же, тем приятнее будет показать ему, что игра еще не закончена. Наоборот, все самое интересное — впереди!

Глава 3. Семейные советы

Завтрак Кэноэ позорно проспал.

Хотя почему, собственно, позорно? Последние несколько дней выдались для него совсем не легкими. Сначала — поездка в 41-ю провинцию, где он трое суток боролся с наводнением... или, точнее, помогал бороться с ним другим. Позавчера — покушение и поспешное бегство из милого городка Ренкизамие в компании с губернатором Тмааром, который стал теперь членом Совета Пятнадцати и имеет перед ним Долг Жизни. Вчера — длинная церемония похорон и интенсивное общение с родственниками, которых он давно, а некоторых — даже очень давно не видел. И в завершении, в конце дня — ужин на троих вместе с мамой, затянувшийся далеко за полночь, потому что он стал для них первой после возвращения с Филлины возможностью обо всем рассказать и все обсудить.

Потом... Нет, потом как раз ничего и не было, потому что они с Кээрт слишком устали, чтобы заниматься какими-то глупостями. По крайней мере, Кэноэ, кажется, заснул еще до того, как его голова коснулась подушки.

Так что, в том, что он продрых до полудня, не было ничего не только позорного, но даже удивительного. Правда, Кээрт, раз уж проснулась и встала раньше него, могла бы и растолкать. А то без нее одному в постели как-то скучно и одиноко. Кэноэ чувствовал себя вполне отдохнувшим и был бы не против приятно провести сладкие утренние часы.

— Кэно, ты уже проснулся?!

Кээрт, бодрая и радостная, появилась в дверях спальни, одетая только в шорты и легкомысленно коротенькую маечку.

— Нет, еще сплю. И ты должна меня разбудить! — Кэноэ лег на спину и прикрыл глаза. Губы его, не удержавшись, расплылись в широкой улыбке.

— Это всегда пожалуйста!

Почти неслышимый шорох шагов, тихое шуршание материи... Но вместо ожидаемого поцелуя Кэноэ вдруг почувствовал, как с него рывком срывают легкое одеяло, а нежная, но твердая ручка немилосердно хватает его за голую пятку.

— Ай-йо-у-у!

От неожиданности Кэноэ брыкнул свободной ногой, к счастью ни в кого не попав, и, совершив невероятный прыжок из положения лежа, слетел с кровати, чувствительно приземлившись мягким местом на пушистый, но, увы, недостаточно толстый коврик.

— Эт-то еще что за шуточки?!

Кэноэ уже хотел немного обидеться, но все его раздражение мгновенно куда-то испарилось при виде хохочущей во все горло Кээрт. Она смеялась так самозабвенно, весело и беззаботно, как... как... как еще до той памятной поездки на Филлину, которая словно разделила его жизнь на три части — до, во время и после, потому что именно тогда он впервые увидел смерть, познал груз ответственности, тяжесть потерь и горечь предательства...

— Извини, Кэно, — выдавила из себя Кээрт сквозь смех. — Я не... не хотела!... Просто ты так потешно падал... Ой!...

— Ничего страшного, Ау-Ке! Рад, что доставил тебе удовольствие, пусть даже таким способом! — Кэноэ, медленно поднявшись с коврика, с кряхтеньем перебрался на кровать. — А теперь, если ты не против, я мог бы сделать тебе приятное немножко по-другому.

— Увы, Кэно! — Кээрт притворно тяжело вздохнула. — Нет времени. Мама попросила срочно тебя будить и приводить в порядок. Через час у нас какое-то семейное сборище, и нам надлежит там присутствовать!

— Садитесь! — даже эту невинную просьбу Император ухитрился произнести так, словно это был категорический приказ.

Кэноэ осторожно присел на край дивана. Кээрт устроилась рядом с ним, невзначай взяв его руку в свою.

Его величество Император был не в духе. Настолько не в духе, что Кэноэ начал тут же припоминать свои прегрешения, за которые ему могло сейчас конкретно прилететь по голове. К сожалению, поводов для этого было более чем достаточно. Одна лишь история с губернатором Тмааром могла привести Императора в бешенство — со всеми вытекающими отсюда суровыми последствиями.

Впрочем, Кэноэ столько раз выслушивал разносы от дяди, что мог относиться к ним достаточно спокойно. Куда большие опасения вызывала у него миниатюрная пожилая женщина в строгом черно-белом платье, устроившаяся в большом кресле.

Бабушка. Бабуля. Ее величество вдовствующая императрица-мать, принцесса первого ранга Инноэне. Единственный член семьи, которого Кэноэ в детстве по-настоящему боялся. И, похоже, не только он один. Когда восемь лет тому назад, после смерти мужа — Старого Императора — она надела траур и навсегда покинула Дворец, весь двор стоял на ушах, словно разгильдяйский класс средней школы, вдруг избавившийся от опеки строгой (нет, не так: очень-очень-очень-очень строгой) учительницы.

Когда-то очень давно, когда леди Иннаэне (сочетание "оэ" в ее имени появилось после коронации) еще была не женой наследника престола, а просто очень и очень привлекательной молодой женщиной, она работала в неком хитром отделе Службы Безопасности, где в неполные три дюжины лет получила звание суперофицера третьего ранга, причем отнюдь не за красивые... гм... глаза. А по слухам, слишком настойчивым и достоверным, чтобы быть просто слухами, она и после замужества осталась в СБ, где дослужилась в итоге чуть ли не до верховного комиссара.

Сейчас бабушка скромно молчала, время от времени бросая на них с Кээрт мимолетные острые взгляды из-за тонких стекол очков, но Кэноэ от этого становилось не по себе. Вдовствующая императрица Инноэне была по жизни тихой и немногословной женщиной, но горе было тому, кто вызывал ее неудовольствие. А различать, когда бабушка просто немного не в настроении, и когда она сердита на кого-то конкретно, Кэноэ научился еще в самые юные годы.

Несколько месяцев тому назад Кэноэ, наверное, вообще не обратил бы внимание на третьего человека, находящегося в этой комнате, но сейчас он не мог позволить себе такой роскоши. Потому что сидящий на угловом диванчике немолодой мужчина с малоподвижным невыразительным лицом, просматривающий сейчас что-то на планшете, был начальником личной Императорской информационной службы и, по совместительству, Императорским Подручным, получившим Хрустальный Жезл больше одиннадцати лет тому назад во время восстания на Кронтэе.

Бывший Подручный, сказал бы прежний Кэноэ несколькими месяцами ранее, но теперь он точно знал, что бывших Императорских Подручных не бывает. И, насколько ему было также известно, на данный момент во всей Империи насчитывалось всего два человека, обладавших таким статусом. И оба они были сейчас в этой комнате. Единственное, что волновало Кэноэ, он никак не мог вспомнить имя советника по информации. Тропао... или Трапаоро... Оно начиналось как-то на "Тр...", а дальше все терялось во мраке.

И неудобно же спрашивать! Да и, признаться, не до того... Кэноэ буквально чувствовал сгустившуюся в комнате атмосферу, от которой у него бегали мурашки по коже. Несомненно, чтобы собрать здесь такую компанию, требовались какие-то неординарные события. Кэноэ был бы готов искренне посочувствовать тому, кто стал непосредственной причиной этого совещания, если бы не подозревал, что этой причиной является он сам.

Чего же они не начинают? — вдруг пришла ему в голову мучительная мысль. Или хотят, чтобы он, так сказать, осознал и проникся?

Дверь у него за спиной вдруг отворилась, и в комнату вошли императрица Стоэмран в длинном белом платье и наследник престола, одетый в темно-синий штатский костюм. Их, очевидно, и ждали, потому что как только они заняли свои места, Император коротко прокашлялся.

— Вчера мы получили предложение, — недовольным тоном произнес он. — Которое, наверное, следовало бы назвать повелением.

Кэноэ от неожиданности чуть не поперхнулся. Это кто еще осмелился повелевать самому Императору?!

— Для тех, кто еще не знает, — Император иронически скривил уголок рта. — Вчера вечером фельдмаршал Гдоод высказал пожелание... весьма настойчивое и подкрепленное вескими доводами, выдать свою младшую дочь за нашего сына.

— За меня?! — не удержался от удивленной реплики кронпринц.

— Этого следовало ожидать, — сухо заметила бабушка Инноэне. — Недопустимо было так долго тянуть с выбором!

— Мама! — слегка повысил голос Император. — Мы уже обсудили все мои ошибки! Сейчас нам надо дать ответ.

— Милаэнт — не такая уж и плохая партия, — осторожно высказалась Стоэмран. — Умна, красива, с хорошей наследственностью. К тому же, ты, кажется, ей симпатизируешь?

— Да, мама, — вежливо кивнул кронпринц.

— И кроме того, за ней стоит "Семья", а это сейчас, согласитесь, немаловажно.

— То есть, ты — за?! — спросил Император тяжелым голосом.

— Скорее, не против, — Стоэмран четко промодулировала голосом легкую неуверенность. — Все, безусловно, зависит от политических раскладов...

— Тропаэро, какие у нас сейчас политические расклады? — Император чуть скосил взгляд в сторону.

Ах, вот как, значит, его зовут!

— Расклад у нас сейчас очень простой, — негромко произнес со своего места начальник информационной службы. — Сегодня утром фельдмаршал Гдоод при поддержке шести других членов Совета Пятнадцати объявил о созыве Большого Совета. Заседание состоится ровно через месяц. Очевидно, Гдоод рассчитывает получить достаточное большинство, чтобы отстранить нынешнего Председателя Совета Пятнадцати Оонка и самому занять его место. Предварительный анализ показывает, что у него хорошие шансы на успех.

— Насколько хорошие? — поинтересовалась бабушка Инноэне.

— Оонк сможет помешать Гдооду, только если физически уничтожит его или большую часть его сторонников, — Тропаэро чуть привстал со своего места, почтительно наклонив голову. — Но не далее как вчера вечером они, можно сказать, достигли договоренности о разрешении всех противоречий только в зале Большого Совета. В рамках этого соглашения из Столицы и двенадцати центральных провинций одновременно выводятся части Космофлота и внутренние войска. Так сказать, во избежание.

— Благодарю вас, — Император кивнул.

— Оонк не будет соблюдать договоренности, — быстро и убежденно произнесла Инноэне. — Я слишком хорошо знаю этого маленького ублюдка. Он никогда не умел проигрывать.

— Тогда ему придется научиться! — сухо, без улыбки сказал Император. — "Семья" — это не тот противник, с которым можно нарушать правила. Но мы отклонились от темы. Обычно Императорский Дом сам решал, с кем родниться, и очень тщательно выбирал кандидатуры, чтобы не нарушить политическое равновесие. Сейчас же на родство с нами претендует, возможно, будущий глава Совета Пятнадцати, принадлежащий к одному из сильнейших семейных кланов Империи. Более того, Гдоод потребовал объявить о помолвке до созыва Большого Совета! В то же время, наши позиции ослаблены. Мы не можем даже сказать, что принципиально не вмешиваемся в дела Совета Пятнадцати, потому что мы в них уже вмешались!

Император и бабушка Инноэне одновременно и как бы между прочим взглянули на Кэноэ, от чего ему сразу же захотелось провалиться под пол.

— Если отвергнуть предложение, "Семья" воспримет это как оскорбление, — озабоченно напомнила Стоэмран. — Отказать будет очень трудно.

— Никто не говорит об отказе, — в голосе бабули слышалось мягкое ворчание матерой хищницы. — Между помолвкой и свадьбой может приключиться много... разного. Или даже до помолвки.

— Нет! — Император решительно качнул головой. — Это недостаточно веский повод. Мы не будем вмешиваться в события!

— Будет ли мне позволено высказать свое мнение? — осторожно вклинился в разговор кронпринц.

— Извини, малыш, пока нет, — мягко осадила его бабушка. — Я знаю, что она хорошая девочка, и вы нравитесь друг другу, но сейчас это не имеет значения. Предлагаю не торопиться. Помолвка может состояться, но только после заседания Большого Совета, а не до! Императорский Дом поддержит победителя!

— Иными словами, ты тоже "за"? — уточнил Император.

— Я больше не вижу ничего, что мы могли бы сделать, — недовольно проворчала бабуля. — Императорскому Дому, увы, неоднократно приходилось смирять свою гордость перед Советом Пятнадцати. Придется и в этот раз. Гдоод не вечен. Причем, возможно, в гораздо большей степени не вечен, чем думает он сам. Но победить его может только Оонк. Не мы!

— Итак, помолвка состоится! — подвел итог Император. — О сроках будут вестись переговоры. А если Гдоод получит верховную власть, то состоится и свадьба! Но член "Семьи" никогда не станет Императором!

Это прозвучало внушительно и немного зловеще.

— Бесплодие? — несмело предположил кронпринц.

— Зачем?! — по лицу Императора промелькнула бледная тень улыбки. — Это грубо и слишком явно. Милаэнт будет рожать нам детей, но Звезды распорядятся так, что это будут только девочки.

— Будет обеспечено, ваше величество! — Тропаэро понимающе кивнул.

— Благодарю, — Император ответил ему еле заметным наклоном головы. — Потомок Гдоода не будет править Империей! Следующим наследником престола, а впоследствии — Императором станет твой сын, Кэноэ!

— Мой?! — на мгновение Кэноэ показалось, что комната закружилась вокруг него.

— Ваш, — Император слегка усмехнулся. — И не тяните с этим. Вашу способность к деторождению необходимо безотлагательно восстановить.

— Кээрт надо будет сделать операцию?! — Кэноэ не на шутку испугался.

— Не ей — тебе! — иронично улыбнулась бабушка. — Чтобы ты знал, внучок, всем принцам Императорского Дома в известном возрасте закручивают краник. Чтобы не плодили бастардов, хе-хе...

Кэноэ припомнил, как он, бывало, вел себя до свадьбы, и почувствовал, как у него отчаянно синеют уши. Кээрт приободряюще сжала его ладонь.

— Да ты не смущайся, не смущайся, — бабушка продолжала улыбаться. — Тут не смущаться, гордиться надо, что тебе так быстро доверили ответственное дело! Обычно вашему брату разрешают потомков оставлять, лишь когда убеждаются, что человек способен головой думать, а не иными частями тела!

— Спасибо за доверие! — пробормотал Кэноэ.

— Постараемся оправдать! — добавила Кээрт. Кажется, она еле сдерживала смех.

— Вам, молодым, одни только хиханьки да хаханьки на уме, — ворчливо заметила бабуля, но в ее голосе на этот раз не чувствовалось никакого неодобрения, только ласковое ехидство и немного грусти по давно ушедшим временам. — Но не думайте, что все так просто. Вас ждут и другие дела.

— После свадьбы вы с Кээрт создадите Малый Дом! — уверенно сказал Император.

— О! — только и мог произнести Кэноэ.

Сегодня он уже услышал немало удивительного, но дядя снова ухитрился поразить его до глубины души. Собственный Малый Дом! О таком он не думал даже в самых сокровенных мечтах! Это означало исключение из списков наследников престола, так сказать, первой очереди, но резко увеличивало его степень свободы. Теперь ему не надо будет получать разрешение в Управлении Двора для каждой поездки за пределы Столицы. Его больше не будут связывать протокольные требования, отпадет необходимость участия в пышных церемониях, появится возможность формирования собственного штата сотрудников...

— Заранее не радуйся! — строго указал Император. — Официально твое удаление от Двора будет считаться опалой. Возможно, в ближайшие несколько лет вам придется проводить большую часть времени вне Столицы, а то и за пределами Метрополии. Ты будешь получать от меня поручения как Подручный, и я не обещаю, что они всегда будут легкими или приятными...

— Скорее, наоборот, — вставила бабушка Инноэне, зловеще усмехнувшись.

— Я рад, что поездка на Филлину заставила тебя немного повзрослеть, — продолжил Император. — Но дальше тебе придется взрослеть еще быстрее. Возвращения к прежней беззаботной жизни не будет!

— Я готов к этому, ваше величество! — Кэноэ наклонил голову и тут же упрямо поднял ее снова. — Это мой путь, и я сам выбрал его. Благодарю вас, ваше величество, что вы позволили мне вступить на него!

— Не меня благодари, — проворчал Император. — И впредь будь поосторожнее. Ты тут наворотил таких делов, что не поймешь, награждать тебя надо или по-настоящему в ссылку отправить! Поэтому чтобы до свадьбы вел себя тихо! Из Дворца — ни шагу! Для твоей команды, кто пока не у дел, мы подберем временные назначения или отправим в отпуска, но в дальнейшем, будь любезен, заботься о своих людях сам!

— Я понял, ваше величество! — Кэноэ покаянно опустил голову. — Постараюсь впредь не причинять вам таких неприятностей.

— Да что там неприятности, — Император немного смягчился. — Так, беспокойство... Ладно... Тропаэро, забирай этих оболтусов, пусть сейчас же пройдут процедуру! А мы тут с дамами пока немного посекретничаем... в узком кругу!

— Ох, и перемывают же они нам, наверное, сейчас косточки! — вздохнул кронпринц.

— Это уж верно, — согласился Кэноэ. — И как подумаешь, что они там могут сказать, немного не по себе становится.

— Особенно, бабушка!

— О, да! — Кэноэ натурально содрогнулся. — Знаешь, я ее до сих пор побаиваюсь!

— Я тоже. Особенно, когда она на тебя так смотрит, и ты понимаешь, что она о тебе все знает! Даже то, что ты бы совсем не хотел афишировать. Очень некомфортное ощущение...

Кузен был явно настроен поболтать, и Кэноэ был ему за это благодарен. Сидеть в медицинском блоке, ожидая, пока там подготовят нужную аппаратуру, было довольно неуютно. Не то, чтобы Кэноэ всерьез опасался, что ему могут отрезать что-то не то. Но в уж больно деликатную сферу сейчас должны были вторгнуться врачи!

— Что ты думаешь о своей свадьбе? — спросил Кэноэ.

Кронпринц пожал плечами.

— Рано или поздно меня бы все равно на ком-то женили. Тут я готов согласиться с мамой: Милаэнт — далеко не худший вариант.

— Ты хорошо ее знаешь?

— Конечно! Да и ты сам ее должен помнить! Она из маминых младших фрейлин. И при дворе уже довольно давно — года три, не меньше.

Кэноэ помотал головой.

— Да, брось! Ты, наверное, просто имя ее забыл. Она младше тебя на год, темненькая такая, невысокая, но фигуристая. Очень симпатичная и, наверное, даже в твоем вкусе. Лицом напоминает немного твою Кээрт, и поведение похожее. Такая же умненькая тихоня и постоянно где-то на своей волне. Но в обиду себя не даст!

— Подожди! — Кэноэ приставил палец ко лбу. — Это не та, что всех в скраанкх обыгрывала?

— Точно! — энергично кивнул кронпринц. — С ней девчонки уже давно только на "интерес" играют!

— Тогда я вспомнил, — возвестил Кэноэ. — И как она тебе?

— В целом, нормально. Умная, красивая, и в постели ничего себе.

— О, ты уже успел?! Поздравляю!

— А чего там поздравлять?! — кронпринц пренебрежительно махнул рукой. — Ты же из нашего соревнования самоустранился, вот и приходится трудиться за двоих!

Кэноэ почувствовал, что у него в который уже за сегодня раз синеют уши. Несколько лет тому назад они с кузеном поспорили, кто из них переспит с большим количеством фрейлин. Какое-то время оба они считали это важным — хвастались друг перед другом победами, вели списки и коллекционировали предметы нижнего белья своих подружек. Сейчас это казалось глупым мальчишеством.

— Я не самоустранился, — неуклюже пошутил Кэноэ. — Я капитулировал. В связи с абсолютной невозможностью приблизиться к твоим результатам.

— Да я и сам к этому охладел, — признался кронпринц. — По большому счету, все девки устроены одинаково. Да и приедается оно как-то... Лучше уж действительно, как ты с Кээрт...

— Завидуешь?!

— Завидую, — вздохнул кронпринц. — Вот твоя Кээрт, она по-настоящему тебя любит? Мне бы тоже хотелось, чтобы меня так любили, просто за то, что я такой есть, а не из-за титула.

— А Милаэнт?

— Не знаю... Вроде бы, я ей нравлюсь, но... не уверен. К тому же, она всегда помнит, чья она дочь. Мне иногда кажется, что она воспринимает всю нашу жизнь как театральное представление, что-то не настоящее...

— Могу ее понять, — серьезно кивнул Кэноэ.

— Ну да, если посмотреть со стороны, — кронпринц сделал долгую паузу. — Если честно, Кэно, я тебе сильно завидую. И не только из-за Кээрт. Ты в последнее время живешь, словно бы, настоящей жизнью. Все эти твои спасательные операции, Филлина, опять же...

— Не забывай, что нас с Кээрт там пытались убить. Причем, не один раз, — сухо заметил Кэноэ. — Эта "интересная жизнь" может быть весьма небезопасной, знаешь ли!

— Все равно, — кронпринц упрямо мотнул головой. — Лучше уж рисковать, чем так вот... видеть, как жизнь проходит мимо.

— Эй, не унывай! — тихонько толкнул его в плечо Кэноэ. — Не забывай, что когда-нибудь я стану твоим Подручным!

— Вот это меня и беспокоит.

— Почему?

— Это только между нами, — кронпринц наклонился к Кэноэ, понизив голос. — Отец хочет лет через шесть отречься от престола. Говорит, сильно устал.

— Так вот у тебя и появится своя интересная жизнь! — вполголоса воскликнул Кэноэ. — Думаю, после свадьбы тебя начнут постепенно подпускать ко всяким важным делам!

— Не знаю, — кронпринц покачал головой. — Не лежит у меня душа ко всему этому, и всё! Это ты у нас — любитель активных действий!

— Послушай! — Кэноэ повернулся лицом к кузену и сбавил тон до шепота. — Помни, что я тебя не подведу и во всем, если понадобится, помогу! Но есть вещи, которые будут касаться только тебя, как сейчас — твоего отца!

— Спасибо, Кэно, — кронпринц вяло вздохнул. — Если бы у меня была возможность выбора...

— То что?! Чего ты хочешь от жизни?!

— Сам не знаю. Вот только все время вертится в голове — кажется, цитата из какой-то книжки: "Я просто хочу любить и быть любимым"...

— Все готово, ваши высочества! Кто из вас пойдет первым?! — нарушил напряженную тишину бодрый голос врача.

— Я пойду! — Кэноэ поднялся с места.

— Как всегда, первый встречаешь грудью опасность? — иронично откликнулся кронпринц. — Хорошо, Кэно, иди. А я — за тобой.

— Ты как, Кэно? — Кээрт встретила Кэноэ широкой улыбкой, в которой, правда, ощущалось некоторое напряжение. — Жив здоров?!

— Вроде бы, — сказал Кэноэ без особой убежденности в голосе. — На первый взгляд, кажется, все в норме.

— Хочешь проверить?! — в глазах Кээрт заплясали веселые искорки.

— Хотелось бы, — вздохнул Кэноэ с неподдельным сожалением. — Вот только врач посоветовал в ближайшие сутки, так сказать, не подвергать репродуктивные органы нагрузке.

— Не беспокойся, Кэно, — тихо сказала Кээрт. — У тебя все в порядке. Я вижу.

— Это хорошо, что в порядке, — Кэноэ и в самом деле почувствовал облегчение. — А что у вас было интересного? После того, как нас отправили? Или это секрет?

— М-м-м... — Кээрт ненадолго задумалась. — Нет, не секрет. Просто некоторые вопросы, например, генетическое планирование, в нашей семье обычно решают женщины. Так что извини, Кэно...

— Нет-нет, все нормально! — Кэноэ поспешно замахал руками. — Я же все понимаю! Есть темы, в которые мне лучше не влезать!

— Да, как-то так. Спасибо за понимание, — Кээрт, улыбнувшись, взяла его за руку. — А еще нас бабушка пугала.

— Чем?! — Кэноэ насторожился.

— В державе неспокойно. За последние полгода количество забастовок и беспорядков выросло почти в два раза, если считать подекадно. Резко активизировались всякие подпольные листки. А в компьютерной сети все пишут какие-то политические программы, проекты государственного строительства, что-то обсуждают — очень активно.

— Что они хотят?

— Чего-то нового, в основном. Люди ждут перемен — всё равно, каких. Большинство даже сами не знают, чего хотят, им просто надоела их нынешняя жизнь. Все мечтают о чем-то другом, ином.

— Кто-то мутит воду?! — нахмурился Кэноэ. — Оонк... или Суорд?

— Не знаю, — Кээрт пожала плечами. — Может быть, кто-то и запустил этот процесс, но бабушка считает, что сейчас пошли уже некие глубинные общественные течения. Словно готовится землетрясение или извержение вулкана. Как говорит бабушка, это уже не погасить, все идет к какому-то прорыву, даже взрыву. И тогда прольется кровь!

— Да, приятного мало.

Кэноэ вдруг вспомнил Филлину. В какую сторону движутся там эти общественные процессы? Не приведут ли они к новой войне?

— Что по этому поводу думает дядя? — спросил он.

— Дядя и тетя Стоэмран думают, что ничего особенного не произойдет. Мол, в Совете Пятнадцати не дураки сидят; там тоже все видят и что-то сделают.

— А как считает твоя интуиция?

— Моя интуиция пока молчит, — вздохнула Кээрт. — Или спорит сама с собой. С одной стороны, Империя в своем нынешнем виде живет больше трехсот лет. За это время много чего случалось, но как-то обходилось. А с другой, действительно немного тревожно. И спецотдел Космофлота о каких-то беспорядках предупреждает. Ко всем членам Императорского Дома прикрепляются некие эксперты по безопасности. Пока на три декады — до завершения работы Большого Совета, а там видно будет. Правда, бабушка считает, что дело здесь как раз не в нашей безопасности, просто хотят за нами лишний раз приглядеть.

— Да, Гдоод за нас серьезно взялся, — хмуро заметил Кэноэ. — Теперь мы все как под домашним арестом. Боюсь, эти три декады до-олго будут тянуться. Когда эти... эксперты прибывают?!

— Завтра, Кэно. Уже завтра.

Однако следующий день все-таки начался для Кэноэ с приятного сюрприза. Экспертом по безопасности, прикрепленным к ним с Кээрт, оказалась Гвиэнт. Решительная, деловая и очень привлекательная в парадной военной форме. С тремя горизонтальными нашивками.

— О! — Кэноэ довольно быстро пришел в себя. — Поздравляю вас с присвоением нового звания!

— Не с чем тут поздравлять, ваше высочество! — совсем не радостно отозвалась Гвиэнт. — Я, получается, меньше чем за полгода скакнула от младшего-один до старшего-один. А для нашей службы это ненормально.

— Вас считают выскочкой?! — сочувственно поинтересовался Кэноэ.

— Если бы! Меня считают вашей любовницей! И здесь, во Дворце, тоже. Думаю, вам надо это знать, ваше высочество!

— Гвен, тебя это так сильно задело?! — вдруг спросила Кээрт.

— Да, наверное. Раньше я никогда не жаловалась на судьбу, даже когда она подсовывала мне подляну за подляной. Я всегда гордилась, что всего добилась сама, и презирала тех, кто делает карьеру через постель. Извините, ваше высочество, блистательная!

— Без чинов и титулов! — быстро проговорил Кэноэ. — Гвен, на самом деле мы просто очень рады тебя снова видеть! О том, что о нас говорят во Дворце, наплюй и забудь! Через пару дней у всех здесь появятся новые поводы для сплетен, уверяю тебя. А в рамках твоей службы, думаю, вернуть авторитет тебе поможет только точное выполнение заданий. Что тебе поручили?

— Обеспечить вашу безопасность. В случае гражданских беспорядков или нападения террористов.

— Даже так?! — удивился Кэноэ. — И какими силами? Насколько велика твоя команда?

— Я одна, — хмыкнула Гвиэнт. — Причем, никаких особых полномочий мне не дали. Я не могу отдавать приказы вашей охране или слугам, только советовать.

— Очень странно, — покачала головой Кээрт.

— Еще бы. Особенно, если учесть, что я оперативник, а не телохранитель. Весь мой опыт на этом поприще — недавнее дело в 41-й провинции. Ну, что я там делала, вы сами знаете.

— Выходит, ты за него получила новое звание и синекуру? — быстро спросила Кээрт.

— Да, похоже, что так. Возможно, меня просто решили на время убрать с глаз долой, — Гвиэнт немного повеселела.

— То есть, твое назначение не подразумевает, чтобы ты что-то делала? Только следила за нами и все?! — уточнил Кэноэ.

— Возможно, — согласилась Гвиэнт. — Во всяком случае, уровень угрозы пока не менялся. Он по-прежнему второй, то есть, низкий.

— Но я думаю, будет не лишним, если ты действительно займешься нашей безопасностью, — заметил Кэноэ. — А то без Ровоама и его парней я чувствую себя здесь... несколько неуютно. И то, что тебя считают моей любовницей, это даже хорошо! По крайней мере, никто не будет удивляться, если я потребую, чтобы твои приказы исполняли, как мои! Берешься, Гвен?!

— Берусь! — лицо Гвиэнт осветила знакомая задорная улыбка. — Я, конечно, не телохранитель, но в системах охраны немного разбираюсь. И умею выявлять в них слабые места. Только учтите, ваше высочество! Если я что-то посоветую, это надо будет выполнить. Без дураков!

— Хорошо, Гвен, — Кээрт улыбнулась и тут же снова посерьезнела. — А ты сама как думаешь? Есть реальная опасность, или нет?!

— Пока — нет, — задумчиво произнесла Гвиэнт. — Но дальше... кто знает? Мне кажется, бдительность все равно не повредит.

— Самое главное — бдительность! — руководитель "Союза Борьбы" и глава Объединенного комитета Суорд обвел строгим взглядом своих соратников. — Чем ближе начало заседания Большого Совета, тем больше вероятность провокаций!

— А разве все, что сейчас происходит, не является одной большой провокацией?! — задал вопрос один из собравшихся. Высокий и грузный, он, буквально, нависал над узким столом. — Чужие агитаторы на заводах, болтовня в сети при полном бездействии Службы Безопасности, а теперь еще и вывод войск из центральных провинций!

— Тертый прав, — добавил его сосед — длинный и болезненно худой, с острым тонким лицом. — Нас буквально толкают на выступление. Очевидно, чтобы нанести контрудар и разгромить.

— Оонку и Гдооду нужны беспорядки, чтобы под их прикрытием добиться единоличной власти, — заключил неприметный с виду человек неопределенного возраста по прозвищу Бухгалтер. — Но нам нет абсолютно никакого резона принимать участие в этой провокации!

Последняя фраза вызвала несколько одобрительных возгласов. Бухгалтера здесь не слишком любили, но к его словам прислушивались, отдавая должное его уму и аналитическим способностям.

— Возможно, все это так, — Суорд встал, резко опустив ладони на столешницу. — Тем не менее, мы не должны оставаться в стороне. Мы вступаем в игру!

— Это безумие! — выкрикнул кто-то.

— Объясняю! — Суорд повысил голос, перекрывая возмущенный гул. — Причина первая. Оонк и Гдоод добиваются, безусловно, собственных целей, но своими провокационными действиями они пробудили массы! Выступление состоится, независимо от того, что мы об этом думаем, и как к этому относимся. Поэтому у нас есть только два варианта. Или мы возглавим это выступление, дадим людям руководство, организацию, лозунги и план действий. Или, бросив их на произвол судьбы, мы навечно лишимся того авторитета, что нарабатывали годами, и окажемся выброшенными на обочину истории.

— Это доктринерство! — вскочил с места кто-то мелкий и юркий, с торчащими надо лбом густыми черными волосами. — Вы навязываете нам ложный выбор и толкаете на участие в обреченной на провал авантюре! Мы обязаны сохранить себя во имя грядущего!...

— Какое грядущее?! — Суорд говорил негромко, но его голос словно заполнил целиком всю немаленькую комнату. — Если мы не победим сейчас, у нас не будет никакого грядущего! Кто бы ни выиграл в схватке двух хищников, Оонк или Гдоод, он установит жесткий авторитарный режим. Как вы считаете, он потерпит конкурентов в нашем лице?! Да не позднее чем через полгода на нас обрушится вся мощь государственной репрессионной машины! А массы, брошенные нами в решающий момент и обреченные без нашей помощи на поражение, не окажут нам никакой поддержки!

— Вы сказали — победить?! — спросил Бухгалтер. — Разве у нас есть серьезные шансы?

— Шансы есть всегда, — строго сказал Суорд. — А сейчас — особенно. Оонк провоцирует народное выступление и хочет использовать его для удержания и укрепления власти. Однако и мы можем и должны использовать его в наших целях. Послушайте, что я вам скажу...

После совещания Суорд попросил остаться двоих — Бухгалтера и Тертого. Сидя на своих местах, они с удивлением смотрели, как глава Объединенного Комитета достает из неприметной подсобки сверхнавороченную аппаратуру, обеспечивающую полную защиту от прослушивания, устанавливает ее и приводит в действие.

— Пересаживайтесь поближе! — Суорд сдвинул стулья так, что они оказались внутри треугольника, образованного глушилками. — План, который мы только что обсудили и утвердили, хорош. Но в него нужно внести небольшие коррективы, о которых ни в коем случае не должен узнать Оонк.

— Вы считаете?!... — Бухгалтер даже привстал.

— Да! — жестко сказал Суорд, глядя ему прямо в глаза. — Среди наших товарищей есть те, что сливают информацию Оонку. К сожалению, мне точно не известно, кто они. Я могу быть уверенным в вас двоих. В последние месяцы вы прошли самую суровую проверку...

Тертый дернулся, но промолчал.

— Да, это была моя проверка, — кивнул Суорд. — Но теперь к делу!...

— Все это основано на весьма шатких предпосылках, — скептически заметил Бухгалтер, выслушав Суорда.

— В ином случае шансов у нас вообще нет, — вздохнул Суорд. — Помните, о чем писал Стрелок?! Революции возникают не благодаря заговорам и переворотам, а как стихийное движение масс! Поэтому я должен находиться в гуще событий. Завтра я вылетаю в Столицу, чтобы заняться организацией! Будем готовить одновременно все три варианта!

— Но это...

— Знаю. Очень сложно, ресурсоемко и чудовищно затратно. Но сейчас надо использовать все, абсолютно все, что у нас есть! Наступает то, к чему мы готовились полторы дюжины лет! Или мы победим, и тогда все нынешние проблемы станут не актуальны, или проиграем, и нам все это станет уже не нужно. Придется уходить в глубокое подполье... если будет, кому уходить... Поэтому... Работаем?!

— Работаем, — серьезно кивнул Бухгалтер. Тертый пробормотал что-то утвердительное.

— На тебя, извини, я оставляю этот гадючник...

Бухгалтер согласно кивнул. Его невыразительное лицо внезапно приняло хищное выражение.

— Нет, головы отрывать не обязательно! — усмехнулся Суорд. — Самое главное, не допускай их до конкретных дел. Пусть, например, займутся какой-нибудь демократической дискуссией.

— Понял, — Бухгалтер растянул губы в неприятной кривоватой улыбочке.

— Ты, Тертый, возьмешь на себя пропаганду. Сейчас это важнее всего. Бросайте на нее все ресурсы, всех людей! Не жалейте ничего и ни на чем не экономьте! Основной мотив — так дальше жить нельзя!

— Подождите! Только отрицание — и все?! А как же наша положительная программа?!

— Вот когда победим, тогда и начнем реализовывать нашу положительную программу, — устало улыбнулся Суорд. — Сейчас наше дело — поднять народ на борьбу против власти! Чтобы построить что-то новое, надо сначала разрушить старое, чтобы расчистить место. Желательно — до основания. А затем...

— Разрушение — это не наш метод! — заместитель начальника службы по делам форпостов неодобрительно посмотрел на молодого подчиненного.

— Чрезвычайная ситуация требует чрезвычайных мер! — невозмутимо парировал тот. — Гдоода теперь может остановить теперь только Оонк, что для нас тоже совершенно неприемлемо.

Глава самой тайной спецслужбы Империи надолго задумался.

— Хорошо, — наконец, решительно сказал он. — Дерзайте! У нас действительно нет иного выхода. Пока держава не изменится сама, не изменится изнутри, мы обязаны оставаться в отведенной для нас резервации. Посмотри внимательно мне в глаза!

— Но это!... — молодой даже отшатнулся.

— Да, я передаю вам командование. Это ваша операция. Вы ее задумали, вам и исполнять. И если вы добьетесь успеха, значит, вы достойны возглавлять нашу службу в будущем.

— Это... неожиданно, — молодой уже взял себя в руки.

— Это неизбежно. Когда наступают новые времена, руководить должны новые люди. А если ваш план осуществится, Империя уже никогда не станет прежней.

Глава 4. Предвестники перемен

На двадцать четвертые стандартные сутки полета, когда любая новизна впечатлений давно уступила место привычной обыденности, виды звездного неба уже ни у кого не вызывали прежнего воодушевления. Тем не менее, Майдер Билон не сомневался, что найдет Ринчара Линда на обзорной галерее, и, конечно же, не ошибся. Массивная фигура чинета резко выделялась в полутьме на фоне огромного панорамного окна с раскинувшейся за ней звездной россыпью, в которой даже не искушенный в астрономии Билон с легкостью узнавал очертания знакомых созвездий.

— Это ты, Майдер? — Ринчар Линд легко обернулся на звук шагов.

— Конечно, я, — Билон подошел и встал рядом, коснувшись рукой блестящего металлического поручня. — Любуешься?

— Любуюсь. И не могу налюбоваться. Понимаю, что это иллюзия, изображение, но красиво же!

— Красиво, — согласился Билон, ничуть не покривив душой.

За полгода, проведенные в инопланетной "командировке", он больше всего сдружился именно с Линдом. Наверное, потому что у них было много общего. Оба были по-хорошему жадными до новых знаний, имели сходные взгляды на многие вещи, кроме того, их обоих ждали дома невесты. Наконец, у Билона как-то не сложились отношения с соотечественниками. Из группы горданских журналистов двое представляли "Курьер". И хотя Билон, для которого жизнь до встречи с пришельцами казалась чем-то невообразимо далеким, их почти не помнил, они-то его, очевидно, помнили слишком хорошо и старательно избегали. Остальные же горданцы держались всегда вместе, не сторонясь Билона, но и не принимая его в свою компанию.

Зато с баргандцами и чинетами у Майдера создалось полное взаимопонимание, а с Линдом у него вообще наладилось плодотворное творческое сотрудничество. Свободного времени на космическом корабле было много, и оба они использовали полет домой для систематизации своих впечатлений о родной планете пришельцев и написания статей — как говорится, по горячим следам, пока не поблекли и не забылись свежие впечатления.

Вот и сейчас Билон искал Линда не просто так, а по делу. Вчера вечером, если считать по условному корабельному времени, они обменялись друг с другом тезисами для новых статей, а теперь обсуждали их после вычитки.

— Все, вроде бы, верно, Рин, — увлеченно говорил Билон, жестикулируя свободной рукой (другой он машинально придерживался за поручень перед "окном в космос"), — но в одном месте, по-моему, есть натяжка. Из чего ты сделал вывод, что в Империи сильное социальное расслоение?

— Хм, — ненадолго задумался Линд. — Конечно, рабочие окраины городов нам не показывали. Но вчера, когда я писал статью, то вдруг подумал, что с воздуха все они выглядели практически одинаково. Какие-то серые, стандартные... скучные. Им совершенно не уделяют внимания, а ведь мы видели и по-настоящему красивую архитектуру.

— Верно, — кивнул Билон. — И в гостиницы нас селили весьма роскошные.

— Вот. Мы видели много роскоши, подобострастно кланяющихся официантов, толпы лакеев. Но выставляемое напоказ богатство всегда соседствует с нищетой. Мы это знаем из своей истории. Вряд ли у кээн иначе.

— На военном заводе, куда нас водили, у рабочих были аккуратные и чистые спецовки, — вспомнил Билон. — И сами они не выглядели сильно недовольными жизнью.

— Ага. Только учти, военное производство обычно снабжается лучше гражданского. И ты помнишь, с какой гордостью нам демонстрировали тамошнюю зону отдыха с чахлыми кустиками в вазонах и столовую для работников в стиле "бедно, но чистенько"? Значит, им было, чем гордиться, ведь у других, наверно, нет и этого!

— Вообще, их заводы меня сильно разочаровали, — признался Билон. — Я думал, что у них там все автоматизировано, ожидал увидеть какие-то фантастические машины, а оказалось, что там много людей. И они что-то постоянно делают.

— Я тоже представлял промышленные предприятия будущего какими-то более автоматизированными, — кивнул Линд. — А у кээн оказалось неожиданно много примитивного, наверняка низкооплачиваемого, ручного труда. Такое впечатление, что им надо просто занять чем-то свое население.

— Жаль, что нам не показали другие планеты их Империи, — вздохнул Билон. — Наверное, там все эти работы выполняют их зеленокожие рабы — кронты.

— Вот именно! А в Метрополию их ввозить запрещено. В результате выходит, что даже самые низшие уровни их общества занимают имперские граждане.

— А ведь так оно и есть! — воскликнул Билон. — Помнишь, как на заводе рабочие низко кланялись нашим сопровождающим?

— Нет, не помню! — удивленно покачал головой Линд. — Тогда я, кажется, больше глядел на станки, чем на людей. Спасибо, Майдер. Надо будет добавить это в материал об упорядоченности их общества и чинопочитании, а то у меня там все примеры довольно однообразные.

— Ты собираешься править статью, которую написал на прошлой неделе?!

— Да, а что тут такого? Я так всегда делаю. Напишу материал, потом через пару дней возвращаюсь к нему, перечитываю, стараюсь заново осмыслить и потом часто дописываю или немного переделываю.

— Хороший у тебя режим работы, — позавидовал Билон. — Не, я так не могу. Обычай мой такой: написано, и с плеч долой! Закончил одну тему, и тут же принимаюсь за следующую.

— Ну, у меня тоже так бывает. Но если есть время, почему бы не воспользоваться такой возможностью? Ладно, Майдер. Извини, я пойду. Ты меня натолкнул на интересную мысль. Надо успеть записать, пока не забылась. А то завтра уже домой прилетим, не до того будет!

Ринчар Линд убежал, а Билон остался на галерее. Несколько минут он бездумно смотрел на звезды, а когда уже собрался уходить, вдруг заметил двух заходящих внутрь пришельцев.

Чем они привлекли его внимание? Да необычной одеждой! Кээн просто обожали всякие мундиры и униформы, но такое Билон видел впервые. Пришельцы стояли возле самого входа, где в полутемную галерею попадал свет из коридора, и он хорошо видел их куртки явно военного покроя в странной окраске из коричнево-зеленых пятен разных оттенков с прямоугольными очертаниями, словно изображение разбили на множество мелких квадратиков и закрасили небольшими зонами. При этом, на куртках не было никаких нарукавных знаков, излюбленных пришельцами, но зато наличествовало что-то типа мягких погончиков, которых Билон раньше вообще ни разу не видел у имперцев.

Пришельцы не обращали на Билона, скромно стоявшего в углу, никакого внимания. Они сначала проводили какие-то манипуляции с небольшим черным прибором, а потом стали... похоже, просто фотографировать друг друга на фоне звездного неба.

Фотографировать?! Билон сам вполне профессионально занимался фотографией, и камеры, которыми пользовались пришельцы, его очень интересовали. Интересно, додумаются ли они до совместного снимка? И появится ли у него возможность хотя бы подержать их аппарат в руках?

Увы, но пришельцы и не подумали обращаться к Билону. Быстро сделав по несколько фото, они с вороватым видом огляделись по сторонам и поспешно стянули свои куртки, под которыми обнаружились одинаковые серо-зеленые фуфайки. Сейчас они оба походили... да, на мальчишек, решивших украдкой попозировать в отцовской форме.

Интересно, а кто тогда у них папа?

Держа свернутые куртки (подкладка у них, кстати, тоже оказалась расчерченной на квадратики, только других цветов — грязно-белого, черного и различных оттенков серого), двое пришельцев заторопились куда-то прочь. Билон, не слишком отдавая себе отчет в том, что он делает, пошел за ними. Ему было просто любопытно и интересно.

К сожалению, спустившись вниз по лестнице на две палубы, пришельцы свернули к двери с табличкой "Только для экипажа", куда Билону с его куцым уровнем допуска путь был заказан. Ему оставалось только следить, как один из кээн вставляет в прорезь свою карточку, а затем толкает вперед тяжелую плиту.

Широко распахнутая дверь закрывалась за пришельцами медленно и плавно, и Билон решился. Перейдя на бег, он успел придержать ее до того, как она успела захлопнуться, и проскользнул внутрь.

За дверью оказался такой же освещенный стандартными корабельными светильниками проход, выходящий в большой холл. Пришельцы, проскочив через него, чуть ли не бегом ломанулись в один из боковых коридоров и вдруг остановились, словно налетев на преграду. Перед ними выросла кряжистая фигура в камуфляже — обычном, без квадратиков, из лоскутков и пятен различных оттенков серого и зеленого. На рукаве формы Билон заметил офицерские прямоугольники в черной окантовке.

Офицер что-то сердито рявкнул на подчиненных и, судя по интонации, начал отчитывать их на повышенных тонах. Один из пришельцев виновато протянул ему фотоаппарат, второй машинально мял в руках свернутую куртку.

Билону больше не было смысла тут задерживаться. Пройдя через холл, он свернул в первый попавшийся коридор, который вскоре привел его в жилую зону. Здесь были пришельцы — десятки молодых пришельцев в серо-зеленых фуфайках, темно зеленых спортивных костюмах и в военном камуфляже — таком же, как и у офицера. Куртки в квадратиках Билону больше не попадались.

Шествуя с деловым и озабоченным видом и не забывая оглядываться по сторонам, Билон ощущал на себе все больше недоуменных взглядов. Было понятно, что его вот-вот остановят и начнут задавать вопросы. Поэтому, увидев впереди пришельца в синей космофлотовской форме, Билон кинулся к нему, словно потерявшийся турист — к спасателю.

— Уважаемый, — произнес он на языке пришельцев, поспешно кланяясь. — Я потерялся. Пожалуйста, проводите меня.

Этой фразе их научили в первый же день после прилета на Метрополию. За всю поездку она ему ни разу не понадобилась, а вот здесь, на обратном пути, видишь ли, пригодилась.

Космолетчик недовольно глянул на Билона сверху вниз — в обоих смыслах, но затем жестом предложил следовать за собой. Ф-фух! Обошлось!

Вернувшись в каюту, Билон немного поразмышлял об увиденном. Вне всякого сомнения, вместе с ними на Филлину следовал некий военный отряд, а необычная форма, которую, судя по всему, не рекомендовалось показывать всем подряд, говорила о его принадлежности к некому спецподразделению. Не очень приятно, но... пока что ему оставалось только взять этот случай на заметку и на время забыть о нем. В ближайшее время у него будут совсем другие проблемы.

Завтра они возвращаются на Филлину. Безусловно, Билон был рад этому, но подозревал, что дома его ждут не только встречи с друзьями и Орной, но и различные житейские сложности. Улетая в космос, он оставил за спиной слишком много нерешенных проблем, которые теперь должны были навалиться на него снова. Что изменилось в родных краях за время его отсутствия? Сможет ли он снова найти связь с Движением? И, самое главное, что станет делать Лёрид Кирстен? Полгода назад президент пообещал решить вопрос с ним после возвращения, но чем дальше, тем сильнее эта фраза смущала Билона своей двусмысленностью.

Сегодня Лёрид Кирстен явно не собирался — или не видел необходимости — скрывать свои эмоции. Дурное настроение буквально волнами изливалось из него на окружающих.

— Ну что же, поговорим о делах наших... скорбных, — президент с мрачным видом опустился в свое кресло. — Салливой, я проглядел вашу записку, теперь расскажите поподробнее, своими словами. Может, еще кто не в курсе.

— Да что тут особенно рассказывать? — министр внутренних дел Дагир Салливой пожал плечами. — Дела наши действительно скорбные. Производства, ранее ориентированные на экспорт, закрываются, увольняют работников, а новых не появляется...

— Зато на бирже небывалый подъем, — скептически заметил финансовый советник президента Тейно Вайкел. — Курсы акций растут, как на дрожжах. Значит, в экономике все благополучно. Биржа не лжет!

— Я, господин советник, докладываю о том, что вижу сам, — Салливой снова пожал плечами. — Биржевые дельцы, может, и благополучны, но большинство населения беднеет. Внутренний рынок съеживается, продажи падают, из-за этого компании продолжают сокращать затраты и ликвидировать рабочие места. Так что, безработица растет...

— Какая еще безработица?! — не понял глава тайной полиции ТЭГРА Дуган Буремен. — А что же господин Вайкел каждый раз плачется мне, что ему не хватает рабочих рук?

— В новых дистриктах люди нужны, но там требуются, в основном, строители, сельхозрабочие, одним словом, руки, — спокойно объяснил Салливой. — А без работы у нас оказываются, в основном, квалифицированные специалисты, офисные клерки и всякие продавцы с парикмахерами. Они не хотят уезжать куда-то в глушь, на непрестижные, по их мнению, и не слишком хорошо оплачиваемые места.

— На западе, действительно, отчаянно не хватает рабочей силы, выручают только спецпереселенцы, — согласился Вайкел. — После того как на Восточном континенте прекратилась война, беженцы стали возвращаться обратно.

— Только в прошлом месяце уехали почти триста тысяч человек, — подтвердил Салливой. — При этом, желающих вернуться, как минимум, в десять раз больше, но не хватает судов. Восточные страны пытаются упорядочить процесс, создать очереди на отъезд, но люди все равно срываются с места. Порты переполнены возвращенцами, многие из них голодают, возрос уровень преступности.

— Тейно, почему я узнаю это не от вас? Это ведь вы занимаетесь новыми дистриктами?! — недовольно осведомился Кирстен.

— Потому что в этом нет ничего нового, — худой долговязый Вайкел циркульным движением переложил ногу за ногу. — Проблемы с рабочей силой у нас хронические.

— Так закажите Ронайсу рекламно-разъяснительную кампанию, пусть безработные с востока едут на запад, — вспылил президент. — Предложите им высокие зарплаты, рабочие места, бесплатное жилье — ну, не мне вас учить! Почему вы только пассивно наблюдаете за тем, как нарастают проблемы, и ничего не предпринимаете?!

— Прошу прощения, не подумал, — Вайкел покаянно наклонил голову. — Это моя ошибка.

— Не больно ли много таких ошибок в последнее время?! — Кирстен сердито нахмурил брови. — Мы уже больше года, как начали перемены в государстве. Тейно, вы лично обещали мне, что невидимая рука рынка сама наведет порядок. И где она?! Почему деньги, которые потоком идут на освоение запада и миллиардами вкладываются нами в строительство, в конечном итоге уходят на биржу, в спекуляцию недвижимостью, в торговлю, но только не в новое производство?!

— Господин президент, это только временные трудности, вызванные потерей рынков на востоке, — Вайкел резко выпрямился в кресле, словно шест проглотил. — Многие компании решили, что лишились их навсегда. Поэтому они ликвидировали невостребованные мощности и поувольняли сотрудников. Уверяю вас, через некоторое время торговля с Восточным континентом возобновится, и тогда все изменится к лучшему. Более того, все наши товары будут просто отрывать с руками, мы ведь теперь монополисты по многим позициям!

— А почему не отрывают сейчас?! — Кирстена было не так легко убедить. — Что им мешает?

— Отсутствие инфраструктуры, например. Порты и железные дороги в восточных странах были разрушены, их только недавно начали отстраивать заново. При этом, в первую очередь все стараются восстановить внутренние коммуникации. А во-вторых, восточникам сейчас нечем платить.

— Как насчет кредитов?

— Переговоры ведутся, — включился в разговор министр иностранных дел Ленни Чоллон. — Но пока все довольно сложно. Восточникам нужны не деньги, а станки, промышленное оборудование, строительная и дорожная техника — все то, в чем мы сами не сильны, и что нам самим нужно.

— Слишком хитрые! — раздраженно бросил Кирстен. — Пусть берут готовую продукцию.

— Интерес есть и к ней, — подтвердил Чоллон. — Но восточники ведут себя так, будто ничего не случилось, и не соглашаются на наши воистину щедрые условия. А мы ведь не благотворительная организация! Вы сами столько раз это говорили!

— У подхода "все или ничего" есть один недостаток: чаще в итоге получается ничего, — саркастически заметил президент. — Ладно, Ленни, я разрешаю вам пойти на уступки по ставкам и способам оплаты. Нам надо как-то загрузить промышленность. Да, а почему молчите вы, Форк? Экономика — ваша забота!

— Я тоже могу кое о чем сказать, — прогудел миллиардер Пикас Форк, занимающий пост министра промышленности и торговли. — Вы сами не даете мне работать. Почему, например, строительство молибденового рудника в дистрикте Ривенделл поручили "тридцатке"? Почему вообще эти не подчиняющиеся никому банкиры лезут во все дыры, а вы им прямо потворствуете?!

— Потому что мне нужен результат, и за разумные деньги! — рявкнул Кирстен. — А по поводу молибдена я вам вообще не советую выступать. Ваши структуры практически монополизировали его рынок и взвинтили цены в четыре раза за год с небольшим! Я бы не имел ничего против того, что вы постоянно путаете ваш личный карман с государственным, если бы это работало, так сказать, в обе стороны. А так вы спокойно присваиваете себе часть государственных доходов, а вот в расходах очень четко разделяете все до последнего ларка!

— Вы мне угрожаете?! — Форк в упор взглянул на президента.

— Нет, предупреждаю, и пока по-хорошему, — Кирстен отвел взгляд. — Я хочу сказать, что мы должны вместе решать проблемы, которых у нас все больше и больше. Например, в торговле. Это ведь тоже было в вашей записке, Салливой?

— Да, господин президент, — кивнул министр внутренних дел. — Ранее ее держали, в основном, "черные". Теперь их нет, и всяческое начальство норовит обзавестись торговыми предприятиями. При этом они устанавливают монопольные цены, не пускают на рынок чужих. Из-за этого население недовольно.

— Они нарушают закон? — осведомился Кирстен.

— Строго говоря, да. В нашем уголовном кодексе предусмотрено наказание за злоупотребление служебным положением, а в административном — за препятствование свободной торговле.

— Так займитесь ими! — рыкнул президент. — Или мне тоже этому вас учить?!

— Это не всегда бывает просто, — обтекаемо заметил Салливой. — Полиции трудно идти против новой власти.

— Выходит, новая власть оказалась такой же вороватой и грабительской, как и старая?! — Кирстен решительно выпрямился в кресле. — В прошлом году мы воспользовались ТЭГРА, чтобы навести порядок в полиции. Но ничто нам не мешает использовать полицию, чтобы призвать к порядку кое-кого в ТЭГРА! У нас нет неприкасаемых, думаю, последние процессы это подтвердили. Салливой, налаживайте взаимодействие с Буременом и Чрезвычайной комиссией Тревиса, передавайте им дела.

Бывший прокурор Тревис, а ныне глава Чрезвычайной комиссии по расследованию, занимающейся борьбой со злоупотреблениями и коррупцией, согласно хмыкнул.

— Тревис, готовьте новые показательные процессы, — одобрительно кивнул ему в ответ Кирстен. — Можете особенно не заморачиваться правовой стороной дела. Главное, чтобы все уяснили: это раньше каждая новая власть ставила везде своих людей, из-за чего все начальники спешили набить свои карманы, пока есть возможность. Мы — не временщики, мы пришли надолго!

— Нам незачем суетиться! Мы медленно и спокойно спустимся с горы и переимеем все стадо! — радостно воскликнул Буремен.

— Да, Дуган, вы, как всегда, к месту, — президент издал несколько коротких смешков. — Поэтому, господа, не зарываться!

Внезапно потяжелевшим взглядом Кирстен медленно оглядел всех присутствующих, особо остановившись на Форке, Вайкеле и своем многолетнем помощнике Сейморе Скэбе.

— Не торопитесь богатеть, господа! — губы президента изогнулись в мрачной усмешке. — Наше от нас никуда не уйдет. А если кто-то этого не понимает, мы ему напомним. Мы успешно избавляемся от смутьянов, поставили на место "черных", пора привести в чувство некоторых... торопливых. Очищение нашего общества должно продолжаться!

— Если слишком усердно чистить сковородку, даже ее можно протереть до дыр, — пробормотал Сеймор Скэб — будто бы про себя, но его услышали все.

— Что ты сказал, Сеймор? — недовольно повернулся к нему президент.

— У нас сейчас не настолько прочное положение, чтобы разбрасываться своими людьми, какими бы они ни были, — упрямо отчеканил Скэб. — Если население недовольно, для нас особенно важно единство. Тем более, что снова подняло голову Движение, а ТЭГРА слишком увлеклась очищением, забыв о своей основной обязанности.

— И в чем, по-вашему, она заключается? — ласково поинтересовался Буремен.

— В устрашении наших противников, — без тени улыбки жестко произнес Скэб. — Господин Салливой, вы ведь не указали в своей записке, что население не только недовольно, но и начинает достаточно громко выражать свое недовольство? Не пора ли, так сказать, заняться профилактической работой с потенциальными вождями бунта? Да и Внутренней Армии не рано ли сидеть без дела и заниматься одной только охраной лагерей для спецпереселенцев? Пусть обеспечивает порядок. Можно показательно разогнать парочку демонстраций протеста, тогда остальные угомонятся.

— Таких демонстраций вообще не надо допускать! — снова помрачнел Кирстен. — А для этого лучше всего, чтобы у народа не было причин для недовольства. У людей короткая память, им надо постоянно давать или хотя бы обещать что-то хорошее. Это утомительно, согласен, но в этом заключается искусство управления государством. Мы у власти почти полтора года. Это большой срок. Мы многое сделали, но нужно делать больше и работать лучше! Подумайте об этом хорошенько еще раз! А теперь — все свободны.

Выпроводив всех, президент снова уселся в кресло и глубоко задумался. Проблемы множились, и почти каждая новая встреча или совещание приносили новые заботы.

— Присаживайтесь, генерал, — Лёрид Кирстен раздраженно махнул рукой, едва не сбив с широкого подлокотника забытый бокал, почти доверху наполненный янтарной жидкостью. — Что у вас нового?

Президент был сильно не в духе, но пытался выглядеть вежливым. В последнее время это было его обычное состояние, но Кен Собеско надеялся, что принесенная им информация немного повысит настроение шефа.

— Есть результаты, — сказал он. — Ребята из протокольного отдела еще вылизывают текст и проставляют запятые, но завтра-послезавтра ждите документ на парафирование.

— Вы... договорились?! — брови Кирстена удивленно поползли вверх.

— О главном — да. Представителями народов Филлины признаются Межком на востоке и Континентальная ассамблея на западе. Остальные страны могут к ним присоединиться на добровольной основе. Каждое государство, входящее в эти две структуры, имеет статус провинции имперской колонии, их вооруженные силы приравнены к имперским территориальным войскам. Ограничений для них нет. Военные действия между провинциями запрещены, все споры должны выноситься на рассмотрение Межкома или Ассамблеи, а если те ничего не решат, — то колониальной администрации. Но на территориях стран, не вступивших ни в одну из этих двух структур, возможны ограниченные полицейские операции.

— Это мне не нравится, — недовольно пробурчал Кирстен. — Это что такое получается? Был я президентом независимой страны, а стану провинциальным губернатором или, как у них там, — начальником?

— Для вас это не изменит вообще ничего, — постарался разубедить его Собеско. — Управитель обязан утвердить того начальника, которого изберет провинция. В конце концов, все ваше подчинение колониальной администрации идет только по линии общеимперских проектов, в которых мы и так обязаны участвовать.

— Имеется в виду наше участие в восстановлении Тогрода? — Кирстен немного смягчился. — Как ни смешно, это можно приветствовать. Заказы от пришельцев — это меры по стимулированию нашей экономики. Особенно, если за это платим, в конечном итоге, не мы. Передайте все Вайкелу — он занимается данью.

— Уже сделано! — Собеско слегка усмехнулся.

— Быстро все как-то у вас, — произнес Кирстен с легкой брюзгливостью. — Сколько времени вы занимались этими переговорами?

— Без одного дня три недели.

— И уже есть результат, — брюзгливость в интонации президента сменилась подозрительностью. — Как это вам удается?

— Не знаю, господин президент! — Собеско посмотрел на шефа чистым наивным взглядом. — Наверное, дипломаты, как и спецслужбы, вечно все усложняют. Им почему-то всегда кажется, что их хотят наколоть. Поэтому и цепляются за каждую запятую. Между тем, с Буонном достаточно было просто договориться. Как я понимаю, у пришельцев крючкотворство не в почете.

— У пришельцев и нас есть немало общего, — градус настроения Кирстена, похоже, все-таки немного сдвинулся вверх. — Вместе юридических уловок — слово джентльмена. С ними можно иметь дело.

— Ага, — с готовностью кивнул Собеско, дипломатично промолчав о том, каким буквоедом оказался заместитель управителя Буонна, недавно присланный из Метрополии, и к каким уловкам им пришлось прибегнуть, чтобы отстранить его от ведения переговоров. — Они все равно будут выполнять только то, что захотят выполнить. Вряд ли у нас будут какие-либо возможности на них повлиять. Поэтому я и выступаю за самые простые договоренности, которые было бы без напряга соблюдать и им, и нам.

— Согласен, — после короткой паузы Кирстен согласно кивнул. — Так что теперь, парафирование? А как насчет ратификации?

— С этим могут быть проблемы, — не стал скрывать Собеско. — Буонн и Фроонх предупреждали, что дело может затянуться. Один из членов Совета Пятнадцати очень стар и умирает. После его смерти у них в верхах может начаться борьба за власть. При этом, и Буонн, и Фроонх обеспокоены тем, что в случае победы "военной партии" отношение к Филлине может измениться.

— Да? — пожал плечами Кирстен без особого интереса. — Ну, посмотрим... Теперь, что мне делать с вами? Переговорами вам теперь заниматься, вроде бы, незачем, пока там снова не будут поднимать по-настоящему важные вопросы. Я ведь так понимаю, что прочих забот у вас немного?

— В целом, да, господин президент, — согласился Собеско. — В школе пилотов все идет своим чередом. Их начинают обучать реальному пилотированию, пока на тренажерах и воздушных катерах. С членами семей тоже все нормально, проблемы решаем в рабочем порядке. С Рэстаном и Доранему отрабатываем действия малых групп и методы маскировки с учетом постоянного наблюдения с воздуха. Используем кое-какие наработки восточников.

— Как вы только все это успеваете?! — Кирстен посмотрел на Собеско с легким интересом. — Вы делаете работу, как несколько человек.

— Так я не один, — широко улыбнулся Собеско. — У меня есть друзья.

— Предпочитаете неформальные каналы, верно? — лицо президента приняло рассеянное выражение, когда бывало, когда он о чем-то размышлял.

— Да, господин президент. И не надо давать мне какие-либо дополнительные полномочия. Те, что у меня есть, меня вполне устраивают.

— Нет, новые полномочия я вам не дам, — Кирстен явно пришел к какому-то выводу. — Я дам вам новое дело. Вы контактируете с Движением?

— Иногда, — Собеско насторожился.

— Мне нужно, чтобы вы вышли на руководство Движением — тех, кто на свободе. У меня есть для них взаимовыгодное предложение.

— Я постараюсь, — уклончиво произнес Собеско. — Но это может занять определенное время.

— Поторопитесь, — недовольно бросил президент. — И еще одно. Сегодня из Империи возвращаются журналисты, с ними ваш приятель Билон. Я хочу его видеть. Доставьте его сюда, но без огласки. Сможете?

— Да, господин президент! — нейтральным тоном откликнулся Собеско.

Он не сообщал шефу о прибытии корабля с журналистами, но было бы наивным думать, что у Кирстена нет иных источников информации. В любом случае, возвращение Билона было радостным событием.

— Тогда у меня все, — Кирстен повел рукой, отпуская собеседника. — Или у вас есть что-либо еще?

— Есть, — чуть наклонил голову Собеско. — Внутренняя Армия. Ей становится нечего делать. В столице это не ощущается, но в провинции бежевое с серым сильно не в моде.

Президент смерил Собеско тяжелым взглядом.

— Это не относится к вашей компетенции, — произнес он с видимым раздражением. — И чего я вас только терплю?

Последняя фраза была сказана с ворчливой интонацией. Это означало, что президент не слишком доволен, но пока не гневается.

— Наверное, потому что я говорю вам только правду, — хмыкнул Собеско.

— Ладно, я подумаю над вашими словами, — Кирстен, наконец, заметил бокал на подлокотнике и сделал из него большой глоток. — А теперь идите! И в следующий раз возвращайтесь сюда вместе с Билоном!

А холодновато как-то! Майдер Билон поспешно затянул до самого горла застежку подаренной пришельцами куртки из гладкого и слегка скользкого на ощупь материала.

Они покидали Филлину в разгар лета, а возвращаются в середине зимы. Пусть и относительно мягкой, гранидской, но пять-семь градусов тепла и сильный порывистый западный ветер, несущий с собой мелкую морось, — это тоже ни в коем случае не курорт.

Конечно, можно было бы дожидаться транспорта в Лешек в комфортной каюте, но зрелище стоило того, чтобы немного померзнуть. Гигантский корабль разгружался. По его периметру раскрылись огромные ворота, из которых тянулись широкие транспортные ленты. Подъемные краны на гравиплатформах трудились без устали, сгружая с них громадные серо-зеленые контейнеры и перекладывая их на курсирующие взад-вперед автоматические тележки, похожие на увеличенные в несколько раз автокары.

Все три их разведчика — чинетский, баргандский и горданский — буквально пытались попасть во все места одновременно, стараясь все увидеть и ничего не пропустить. Вместе с ними крутился и Билон — вдруг тоже удастся увидеть что-то интересное, например, подсмотреть, что находится внутри контейнеров. Ведь загадки, как известно, — хлеб журналиста, а любопытство — признак его профессиональной пригодности.

Контейнеры двигались по лентам и переносились на платформы удивительно точно и согласованно, будто совершали некий причудливый медленный танец. Однако внезапно он дал сбой. По какой-то причине один из огромных ящиков встал на грузовую платформу недостаточно ровно, и когда та двинулась с места, соскользнул вниз. Несколько мгновений он словно балансировал на ребре, но затем перевернулся, глухо брякнувшись о гладкое бетонное покрытие. Одна из его стенок рухнула, будто откидная, и внутри стали видны многочисленные ракеты, уложенные, как в стеллаже, в несколько ярусов. Все они были серебристыми, тонкими, с длинными острыми носами, выкрашенными красной краской, и плавниками стабилизаторов сзади. Длиной ракеты были, наверное, метра в три.

Ринчар Линд, оказавшийся в этот момент рядом с Билоном, коротко выругался.

— Ты чего? — повернулся к нему Билон.

— Видел я уже эти ракеты. Ими оснащаются их воздушные машины. И сколько же их там!

Билон поёжился. В разбившемся контейнере помещалось, наверное, не меньше четырех, а то и пяти десятков ракет, а ведь только при них выгрузили, наверное, под сотню таких ящиков. Что, если в них тоже были боеприпасы?! Неужели, пришельцы снова собрались здесь с кем-то воевать?! От одной этой мысли у него пошел мороз по коже.

Подсуетившиеся солдаты вежливо, но непреклонно оттеснили любопытных филитов от разбившегося контейнера, выставив оцепление. Но тут внимание Билона привлекла еще одна процессия. Из выходного люка по пандусу спускалась длинная колонна пришельцев в камуфляжной форме.

Похоже, это было именно те молодые парни, которых он видел на корабле за день до посадки. Сегодня ни на ком из них не было странных курток с квадратиками, которые так привлекли внимание Билона, но это еще ни о чем не говорило. В больших высоких рюкзаках со скатками, которые каждый пришелец нес у себя за спиной, могло скрываться все, что угодно. Интересно, кто они?! Еще одна загадка!...

— Интересно, кто это?! — недовольно задал вопрос командующий имперскими силами на Филлине генерал второй величины Пээл, также следивший за процессом разгрузки прибывшего корабля.

— Лесные рейнджеры, — начальник планетного спецотдела ни на секунду не задержался с ответом. — Отдельная рота. Прибыли на Филлину для испытаний нового снаряжения и отработки тактики в зимних условиях. Отправляются на базу "Север".

— Это я и так знаю, — повысил голос генерал. — А дальше?

— А дальше — все, — начальник спецотдела развел руками. — Больше мне знать не положено. Их миссия — под нулевым кодом допуска.

— Как не нравятся мне все эти спецподразделения с непонятными задачами, — проворчал генерал. — От них одни неприятности. Надеюсь, вы не оставите их своей... ненавязчивой заботой?

— Я выполню все, что предусмотрено моей служебной инструкцией, ваше превосходительство, — уклончиво пообещал начальник спецотдела. — Прошу прощения, мне надо выяснить, что с тем разбившимся контейнером.

— Вообще-то, это не ваше дело, а заместителя по вооружению, — ворчливо напомнил генерал. — Мивлио, подойдите сюда!

Однако суперофицер второго ранга, похоже, даже не услышал оклик командира. Он быстро прошагал мимо с задумчиво отрешенным лицом, не замечая, похоже, ничего вокруг.

— Он только что получил послание, скорее всего, от дяди, — любезно разъяснил начальник спецотдела, глядя вслед стремительно удаляющемуся заму по вооружению.

— О, тогда это понятно, — включился в разговор тэон, суперофицер второго ранга Трегуин. — Надеюсь, господина Мивлио скоро заберут от нас... на повышение.

Пээл промолчал — не та аудитория, чтобы пускаться в откровения, но в глубине души он был полностью согласен с тэоном. Иметь в подчиненных племянника будущего члена Совета Пятнадцати — то еще удовольствие. Особенно, если учесть, что вышеозначенный племянник в последнее время не проявляет должного усердия в службе и занимается какими-то своими личными делами.

Тут генерал вспомнил о том, что сегодня сам получил тайное послание от главы Совета Пятнадцати Оонка, в котором содержался категорический приказ обеспечивать мир и порядок на планете и ни в коем случае не поддаваться на провокации, и настроение у него еще больше испортилось. К счастью для находящихся рядом офицеров, повод выместить на ком-то раздражение у него тут же нашелся.

— Это что еще за филиты шатаются по посадочной площадке?! — заметил он своим орлиным взором проявление непорядка. — Журналисты?! Прибыли из Метрополии?! Немедленно отправьте их прочь отсюда!

Представителя Межкома, приехавшего за ними, звали Гредер Арнинг. Он тепло, по-семейному, поприветствовал руководителя чинетской делегации Барка Негелиса, поздоровался с Ринчаром Линдом, который представил ему Билона, и побежал дальше — распоряжаться, согласовывать и договариваться. Казалось, он знал на базе пришельцев всех и был здесь своим человеком.

— Интересная личность, — заметил Билон. — Это он был в плену у пришельцев, а потом удрал оттуда вместе с Кеном Собеско?

— Да, это он, — подтвердил Линд. — Мне порой кажется, у них обоих есть дар оказываться в нужное время в нужном месте. Причем, они не только участвуют в различных событиях сами, но и втягивают в них других. Можно сказать, встреча с ними изменила мою судьбу. Даже не знаю, чем бы я сейчас занимался, если бы случайно не наткнулся на них в ботаническом саду в новогоднюю ночь. Скорее всего, жил бы до сих пор в Криденге, заведовал отделом в местной газете и не помышлял бы о полетах в космос и других интересных вещах.

— Возможно, вы тогда натолкнулись на них не случайно, — рассудительно заметил Билон. — Ведь не каждый человек отправится новогодней ночью в ботанический сад.

— Хм, это была долгая история, — Линд поморщился, очевидно, вспомнив что-то неприятное. — Но в конце концов все обернулось к лучшему.

— Кстати, вы не поможете мне поближе познакомиться с Арнингом? — спросил Билон. — Кажется, он хорошо говорит по-баргандски?

— Хотите взять у него интервью? — хмыкнул Линд, слегка улыбнувшись. Похоже, настроение у него снова повысилось. — Хорошо, попробую подсобить.

Свое обещание Ринчар Линд выполнил. И так получилось, что когда все остальные загрузились с вещами и аппаратурой в присланный за делегацией автобус, к слову сказать, просторный и весьма комфортабельный, Билон вместе с Линдом сели в малолитражку, в которой приехал сам Арнинг. Дорога от базы пришельцев была практически пустынной, езда — не быстрой, так что ничто не мешало их разговору.

— ...Скажите, как работает с кээн здешнее представительство Межкома? — поинтересовался Билон, когда первоначальное любопытство Арнинга было, в основном, утолено, и они с Линдом вкратце рассказали в два голоса о своем космическом путешествии на планету пришельцев.

— У нас здесь что-то типа торгово-дипломатической миссии, — усмехнулся Арнинг. — Хотя в последнее время, наверное, больше торговой.

— Вы торгуете с пришельцами? — удивился Линд. — Что же вы им продаете?

— Например, продовольствие, — Арнинг чуть повернул руль, обгоняя неторопливо плетущуюся по обочине повозку. — Нельзя сказать, что мы их кормим, но свой паек они разнообразят. Также в Лешек приходят товары, которые им поставляют горданцы. Мы организуем эти поставки.

— Что за товары? — заинтересованно спросил Билон.

— В последнее время, в основном, стройматериалы. Пришельцы построили недалеко от базы большую станцию с антеннами, там работает их гражданский персонал. Ее ввели в строй буквально на прошлой неделе. Вообще сооружали ее очень быстро, там работало и много гранидцев.

— Пришельцы хоть платили им за работу? — чуть нахмурился Линд.

— Гранидские власти сами им платили и выдавали продуктовые пайки, а пришельцы через нас, то есть, Межком рассчитывались с ними.

— Чем?

— О, это сложный вопрос, — вздохнул Арнинг. — Никогда не был торговцем, коммерсантом, а тут пришлось. Раньше мы выторговывали у них, в основном, средства связи, коммуникаторы. Конечно, мы понимаем, что наши разговоры вряд ли будут секретными от них, но все равно штука очень полезная. Но в последнее время это действительно проблема.

— Почему? — спросил Билон.

— У кээн здесь не так уж много товаров, которыми они могут распоряжаться, чтобы их не потащили в суд за растрату, и еще меньше того, что действительно может быть нужно нам, — объяснил Арнинг. — Прежде всего, у нас разные стандарты, причем, абсолютно на все! От напряжения электрического тока в розетке и формы самой розетки до размеров болтов и гаек!

— Это мне знакомо! — оживился Билон, вспомнив о когда-то — давным-давно — найденном в зермандской пустыне чужом винтике.

— Вот-вот, а у нас это — на каждом шагу, — согласился Арнинг, выслушав его историю.

— А как насчет инопланетных технологий? — поинтересовался Линд. — У вас есть доступ к чему-то по-настоящему интересному?

— Они с готовностью отдают образцы своей техники — знают, что в ближайшие лет двадцать, если не пятьдесят, мы их скопировать не сможем, — Гредер Арнинг невесело улыбнулся. — Конечно, в нашем хозяйстве все пригодится, но это так — поиграться.

— Но что-то действительно нужное вам удастся выменять? — спросил Билон.

— А как же! Просто иногда приходится изворачиваться. Например, у них нашлись большие запасы отличных пластиковых труб, которые здесь очень востребованы. Так у нас придумали переходники, чтобы иметь возможность использовать их в наших водопроводных сетях. А когда кончилась их стройка, мы арендовали у них установку, которая из обычного известняка выпекает что-то типа пенобетонных блоков. Мне она хорошо знакома: когда-то сам вкалывал на каменоломне.

— Часто вспоминаете о том, что... было? — начал Билон и смущенно осекся. — Извините...

— Не стоит, — Арнинг коротко кивнул. — Вспоминаю, конечно. Точнее, помню. Хотя с пришельцами я все-таки научился как-то ладить. Пока они ведут себя нормально, не лезут в наши дела и не проявляют агрессии, я готов их терпеть. Пока что. А там видно будет.

— А как они с вами? — как и всякий хороший журналист, Билон не боялся задавать бестактные вопросы.

— Тоже пытаются ладить. Устроили что-то типа культурного обмена. На границе базы построили что-то наподобие кинозала. Показывают там свои фильмы, мы им крутим свои. Как-то так...

В разговоре наступила долгая пауза. Тем временем автомобиль уже въехал в город и сбавил скорость. Снаружи уже почти совсем стемнело, но улицы освещали только редкие цепочки тусклых фонарей — верный признак того, что электроэнергия здесь по-прежнему в дефиците.

— Сейчас мы приедем в гостиницу, — деловито сказал Арнинг, поворачивая в очередной полутемный проезд. — Там вы переночуете, а завтра утром — по домам. Вы, Майдер, в Реперайтер, а вы, Ринчар, — очевидно, в Нагиссу, да?

— Конечно! — Линд широко улыбнулся, от чего Билону даже стало немного завидно.

Еще бы: Линд поедет прямо к своей невесте, а сам он увидит снова Орну даже не известно, когда.

Наступил поздний вечер. За окном кружились и медленно падали снежинки. В круглой чугунной печурке на жидком топливе тихо гудело синеватое пламя, наполняя комнату приятным теплом.

Вирта Эрилис, потянувшись, отложила в сторону прочитанный конспект и бережно взяла в руки небольшой плоский предмет, похожий на стеклянную рамку для фотографий, только с черной матовой поверхностью. Нашарила снизу неприметную кнопочку, и стекло неожиданно вспыхнуло, заиграв яркими красками. В маленькой комнате, освещенной лишь неяркой настольной лампой, словно раскрылось окошко в другой, пестрый и солнечный мир.

На маленьком — с почтовую открытку — экранчике появилось изображение молодого светловолосого парня в серой с синими вставками форме.

— Здравствуй, Вирта! — по-чинетски произнес Кисо Неллью, старательно выговаривая слова. — Сегодня я хочу послать тебе необычное письмо. Такие часто отправляют своим родным и любимым кээн, когда они уезжают далеко и надолго. Сейчас я не только расскажу тебе, но и покажу, где живу, как занимаюсь, представлю тебе своих друзей...

Вирта смотрела и слушала, не отрываясь от экрана, хотя уже давным-давно знала письмо практически наизусть. За последнюю неделю она просмотрела эту запись длиной около четырех квинт никак не меньше десяти раз.

— Привет! — на пороге появилась раскрасневшаяся с мороза Линн Валькантис. — Смотришь?!

— Смотрю! — с вызовом сказала Вирта и тут же смутилась. — Ну... Ты понимаешь...

— Понимаю, — вздохнула Линн. — И немножко завидую. Хотя жаль, что ты не захотела остаться. К нам приезжал сам президент Калансис. Хотел видеть тебя как лучшую студентку на наших курсах.

— Мне надо было заниматься, — Вирта наклонила белокурую головку.

— Ой ли? — иногда Линн умела быть очень бестактной.

— Мне стыдно на него смотреть, — была вынуждена признаться Вирта. — Ведь это же он вел свадебную церемонию... когда я была с Равелем... Так получается, я его обманула.

— Ты что?! — прямолинейная до ужаса Линн действительно не понимала. — Ты же не должна всю жизнь изображать из себя вдову героя! Президент все понимает, уверяю тебя!

— Все равно, неудобно, — упрямо тряхнула головой Вирта. — И я, действительно, должна заниматься! Хочу стать лучшей на курсе, чтобы потом иметь право выбирать место работы. Гордану!

— А если его снова куда-то переведут?

— Тогда я последую за ним. Или он за мной, если потребуется.

— Это он тебе так написал? — Линн не отставала.

— Да! А по Ринчару ты скучаешь? — Вирта попыталась перевести разговор на другую тему и, конечно же, в этом преуспела.

Подруга только горестно вздохнула.

— Не знаю... Я так и не успела привыкнуть к тому, что мы вместе. И от Ринчара все нет и нет вестей... И вот уже полгода прошло, как они улетели...

— Ну, он же намного дальше! — остановив запись, Вирта встала и приобняла подругу за плечи. — И он должен скоро вернуться.

— Только ты не смейся, — Линн, сняв пальто, села на узкую койку. — Я знаю, что он должен скоро прилететь. Но меня это почему-то беспокоит.

— Ты сомневаешься в себе? Или в нем? — Вирта не на шутку встревожилась.

— Нет, нет! — Линн поспешно замотала головой. — Просто понимаешь... Осень, первая половина зимы были такими мирными, спокойными, а вернется Ринчар, все изменится. Что-то обязательно начнет происходить. И эти перемены меня почему-то пугают. Не к добру они.

Глава 5. Предчувствия

На Западном континенте было еще раннее утро... наверное, даже слишком раннее. Но Буонн сам вызвал генерала Пээла в переговорную — похоже, проблема, и в самом деле, была нешуточной.

— Вы рано проснулись, — заметил генерал, занимая место перед объективом видеокамеры. — У вас же еще ночь, наверное?!

— Да я пока и не ложился, — Буонн устало вздохнул. — И давайте без предисловий, генерал. Время дорого. Как вы считаете, началось?!

— Определенно, — Пээл помрачнел. — Говорят, верховный советник Риенг при смерти, а как только он скончается, очевидно, начнется передел власти. И, судя по всему, нас не оставят в покое. Кому-то очень хочется, чтобы на Филлине опять началась стрельба. Мне прислали целый транспорт ракет "воздух-земля", хотя я уже давно перестал составлять заявки на боеприпасы. И ремкомплекты для танков. И дополнительных операторов боевых комплексов, хотя мне своих нечем занять. Не говоря уже о странном "отряде рейнджеров" с их непонятной миссией, скрытой под нулевым кодом допуска. О том, чем они в действительности будут здесь заниматься, не известно даже мне!

— Мне тоже есть, что сказать, — кивнул Буонн. — Обязательные поставки с планеты неожиданно и без предупреждения велено увеличить в дюжину раз. При этом, запрещено использовать их на Филлине. То есть, мы больше не имеем права направлять на восстановление Тогрода материалы, которые получаем от горданцев. Очевидно, теперь все до последней гайки надо будет везти из Метрополии. Официальное объяснение — чтобы корабли обратно не летали порожняком. Как говорится, лучше способа испортить отношения с филитами и не придумаешь.

— И что вы собираетесь делать? — невесело усмехнулся Пээл.

— Пока ничего. Так как распоряжение поступило не совсем по форме, и на нем нет визы министра колоний, я отправил уточняющий запрос. Думаю, к тому времени, когда он придет в Метрополию, и когда на него сподобятся ответить, все так или иначе решится.

— Благословите Звезды нашу бюрократию, — Пээл иронично улыбнулся. — Иногда и от нее бывает польза.

— Иногда, — Буонн был по-прежнему мрачен. — Но кроме этого, пришли и другие указания. И здесь я уже ничего не могу поделать.

— Что еще от вас потребовали?!

— Не от меня, что, впрочем, не легче. Фроонха отзывают в Метрополию. Внезапно, без предварительного уведомления, со всей его группой, не дав ему завершить программу исследований и не прислав никого взамен. А ведь на нем во многом держались отношения с филитами.

— Это неприятно, — согласился Пээл. — Получается, что все теперь ложится на вас лично и на ваш немногочисленный персонал? Кстати, вам так и не закрыли ни одной вакансии?

— Ни единой. Поэтому прошу вас продлить срок командировки младшего офицера первого ранга Куоти... на неопределенный срок.

— Смешно, — в голосе Пээла не было и следа веселья. — Младший офицер занимается вопросами межпланетной дипломатии.

— А уж мне-то как смешно! — в тон отозвался Буонн. — А сейчас послушайте самое смешное: мне прислали на представительские расходы почти четыре килограмма алмазов!

— Что прислали?! — Пээлу показалось, что он ослышался.

— Ограненные алмазы класса "люкс". Там больше двух тысяч камешков на общую цену в полтора миллиона, — Буонн сделал паузу, полюбовавшись на реакцию собеседника. — И что я с ними буду делать, скажите на милость?!

— Разве для этих... представительских расходов они не подходят?

— Смеетесь?! — с горечью рассмеялся Буонн. — Чтобы вам было понятно: филиты не умеют синтезировать алмазы ювелирного качества.

— И?

— Генерал, проснитесь! — устало попросил еще не ложившийся спать Буонн. — Хороший алмаз весом в пятнадцать-двадцать граммов стоит на Филлине целое состояние! Чтобы не вызвать обвала местного рынка, мне достаточно продать всего несколько бриллиантов, и этого хватит на финансирование работы администрации на дюжину лет, даже если все покупать у местных! Причем, об алмазах, такое впечатление, знает уже каждая свимла в Голубом доме! Эту проклятую посылку будто намеренно выставили напоказ!

— Все это очень странно, — вынес свой вердикт Пээл. — Такие открытые, грубые, топорные провокации...

— ...так и наводят на мысль о маскировке, — подхватил Буонн. — Тогда как настоящий удар, как всегда, последует внезапно и с неожиданной стороны.

— Я сообщу начальнику Службы Безопасности Тхаану, чтобы тот предупредил филитов, — сказал Пээл. — Хотя, признаться, не вижу в этом особого смысла.

— Вы по-прежнему опасаетесь нападения на базы?

— Я жду их. И поэтому препятствую приезду на Филлину семей офицеров, хотя мне уже об этом всю плешь проели. Просто... Я помню Кронтэю.

— Понимаю вас, генерал, — Буонн, соглашаясь, наклонил голову. — Вы считаете угрозу нападения равнозначной как на Восточном, так и на Западном континенте?

— Филиты есть филиты, — скривился Пээл. — Не думаю, что договора, которые вы с ними подписываете, их остановят. Не доверяйте Кирстену.

— У меня есть надежная страховка, — Буонн жестко улыбнулся. — Шесть ракет с ядерными боеголовками на Острове. Полетное время до их столицы составляет всего несколько минут. Кирстен об этом знает и, поверьте мне, будет сидеть тихо. Кроме того, не забывайте, что филиты — это только исполнители. Как и в прошлый раз, основную угрозу нам следует искать в своих рядах!

— Я это всегда помню, — проворчал Пээл. — И принимаю меры. Прежде всего, я вообще отменю ежедневные облеты "Молниями". Раз прислали операторов, вот и устрою здесь курсы повышения квалификации с турниром между новичками и старожилами.

— Господин генерал! — повысил голос Буонн. — Причем тут операторы?! Мы с вами оба хорошо знаем, от кого исходит основная угроза!

— Вы о суперофицере Мивлио?! — Пээл спокойно произнес имя своего заместителя. — Оставьте, достойный! Не будет он этим заниматься! Не по чину ему! Главная проблема здесь заключается в том, что, имея рядом Мивлио, я не могу принимать превентивные меры. Мне приходится действовать очень осторожно, не давая ни единого повода для обвинений... в чем бы то ни было... и ждать удара. И поверьте, я встречу его достойно!

— Не сомневаюсь в вас, ваше превосходительство! — чуть сбавил тон Буонн. — Но все-таки, умоляю вас, уделите больше внимания...

— Уже уделил, — Пээл поднял вверх раскрытую ладонь. — И ступайте же, наконец, спать, достойный! Пока я занимаю свое место, я не дам втянуть нас ни в какую сомнительную историю. Спецотдел сейчас занят исключительно выявлением возможных провокаторов. Уверяю вас, все под контролем!

Это прозвучало настолько убедительно, что Буонн поверил ему. Попрощавшись с командующим, он принял снотворное и с облегчением лег спать, закончив, наконец, долгие и волнительные сутки. Для генерала же Пээла рабочий день только начинался. Покинув переговорную, он приступил к своим обычным делам, будучи твердо убежденным, что прочно держит в руках все нити и готов к любым неожиданностям.

Жаль только, что ему не довелось присутствовать при непродолжительном разговоре, который как раз в это время состоялся в одном из помещений базы. Тогда бы, наверное, у генерала немного поубавилось самоуверенности...

Начальник планетного спецотдела — должность очень серьезная. Здесь, на Филлине, он подчиняется только командующему, за которым, впрочем, следит, как и за всеми остальными. И отчитывается в этом только перед своими шефами в далекой Метрополии.

Но что делать, если даже начальство, официально требуя неусыпно бороться с провокациями и провокаторами, неофициально рекомендует держать нос по ветру? А один из, так сказать, ветров находится рядом и недвусмысленно требует того, что не совсем вписывается в служебные обязанности. И скажите, как устоять, если сила, стоящая за весьма молодым для этой должности и этого чина человеком, может стать как теплым ветерком, дружественно подталкивающим в спину вперед и вверх по карьерным ступенькам, так и яростным ураганом, способным смести даже достаточно высокопоставленного работника спецотдела как ненужный мусор?!

Поэтому из двух суперофицеров второго ранга, уединившихся для конфиденциальной беседы, хозяином положения чувствовал себя более молодой. И разговаривал он со своим визави как начальник с подчиненным, хотя формально не имел на это никакого права.

— Наш высокий покровитель считает возобновление боевых действий на Филлине неизбежным, — сухо и деловито говорил Мивлио, словно гипнотизируя собеседника неподвижным равнодушным взглядом холодных глаз. — Его нельзя предотвратить, но можно ускорить, спровоцировав филитов на выступление — преждевременное, неподготовленное и, в конечном итоге, обреченное на поражение.

Начальник спецотдела кивнул. Выданное ему объяснение было, очевидно, не полным, а может, и не достоверным, но время задавать вопросы еще не пришло.

— Филиты могут не поддаться на провокацию, — сказал он то, что считал важным в данный момент.

— Они, может, и не поддадутся, — Мивлио сухо улыбнулся. — А вот генерал Пээл будет обязан. Потому что ее жертвой станет управитель планеты.

— Филиты никогда на это не решатся! — твердо произнес спецотделец.

Нет, на такие вещи он не подписывался! Организовывать убийство главы планеты... Ищите дураков в другом месте! Интересно, можно ли еще отыграть назад?... Кажется, он еще никому не давал твердых обещаний?!...

— О, никто не говорит о... худшем, — поспешно заверил Мивлио, видимо, уловив колебания собеседника. — Мы просто попросим филитов задержать господина управителя. И все.

— У филитов нет повода задерживать господина управителя, — возразил начальник спецотдела. Этот разговор все больше казался ему бредовым. — Тем более, на Острове, который защищен ядерными ракетами. Они не пойдут на такой запредельный для них риск! И ради чего?!

— Риска на самом деле нет, — недовольно бросил Мивлио. — На Острове есть наш человек. Он в нужное время выведет из строя защитные установки и заблокирует связь. Кроме того, у филитов, наверняка, имеются агенты среди курсантов пилотской школы. Пусть они захватят Остров до прихода подкрепления.

— Вы еще не сказали, зачем филитам это будет нужно, — напомнил спецотделец.

— Потому что нам есть, что им предложить! — терпеливо объяснил Мивлио. — Кто там контактирует с ними? Ваш подчиненный с базы "Запад"? Пусть передаст им, что мы согласны дать им то, что они просят. Все целиком, без исключений и изъятий. Но взамен они должны немного поработать. Выдайте филитам такую историю: в Империи происходит смена власти. Но управитель отказывается передать планету под контроль законного... практически законного нового правительства. И филитам надо будет поторопиться, пока сюда не прибыла наводить порядок эскадра кораблей Военного космофлота.

Бред! Начальник спецотдела с большим трудом удержался, чтобы не произнести это вслух. Филиты не идиоты, они раскусят эту примитивную разводку в два счета!

Но стоит ли говорить об этом Мивлио, самоуверенному и, между нами говоря, злопамятному? Кроме того, спецотделец не сомневался, что заместитель командующего по вооружению действует не в одиночку. Где-то поблизости обязан находиться дублер, который сделает все тихо и без излишнего шума, если Мивлио вдруг оплошает. И раз уж супер-два делает очевидную глупость, не стоит ему мешать. Тем больше шансов вообще остаться не замешанным в эту сомнительную историю.

Все эти размышления заняли у начальника спецотдела всего несколько секунд.

— Мы попробуем сделать все, что от нас зависит, — мягко сказал он. — Но не требуйте слишком многого. Филиты часто бывают такими бестолковыми!

— А вы постарайтесь! — лязгнул Мивлио. — Время не ждет! Все должно быть сделано, максимум, в течение двух дюжин дней!

— Куда вы так торопитесь?! — на этот раз начальник спецотдела уже просто не выдержал. — Я, конечно, очень уважаю вашу убежденность и непоколебимую веру во всемогущество "Семьи", но осмелюсь напомнить, что губернатор Тмаар еще не стал членом Совета Пятнадцати, а фельдмаршал Гдоод — его председателем! Или мы здесь еще чего-то не знаем?!

— С чего вы взяли, что ситуация на Филлине имеет хоть какое-то отношение к смене власти в Империи?! — вспылил Мивлио. — Мы должны успеть за две дюжины дней, потому что через три дюжины в системе Филлины появятся чужаки!

— Какие еще чужаки?! — в руке начальника спецотдела словно сам собой появился пистолет. — Вы опасный безумец, Мивлио! Я обязан вас задержать и изолировать!

— Не верите?! — оскалился Мивлио. — В том-то и беда, что никто не хочет верить! Смотрите!

Медленными, осторожными движениями он развернул планшет. Экран осветился.

— Это послание зашифровано личным кодом фельдмаршала Гдоода! — возвестил он. — Можете проверить это лично!

Начальник спецотдела так же медленно достал и раскрыл печать, с которой никогда не расставался, и вогнал ее в разъем планшета. Все было правильно! Его словно обдало жаром, но он не решился даже вытереть мигом проступивший пот со лба.

Пальцы Мивлио пробежались на клавиатуре, набирая сложную парольную комбинацию.

— Глядите! — произнес он странным лязгающим голосом. — Знакомьтесь: Земля, третья планета системы 60-й Возничего, тридцать и девять двенадцатых стандартного светового года от Филлины, пятьдесят три световых года от Метрополии. Более девяти миллиардов сплоченного, дисциплинированного и воинственного населения. И весьма высокий уровень развития технологий, в том числе, военных. Да вы смотрите, смотрите.

Словно проснувшись, начальник спецотдела торопливо стал нажимать на клавишу просмотра. На экране начали сменять друг друга изображения. Незнакомые чужие города, какие-то здания промышленного назначения, протяженные мосты, многоуровневые дорожные развязки, а вперемешку с ними — красивые, мощные и какие-то хищные наземные и воздушные боевые машины. От них так и веяло чужой, недоброй силой. И, наконец, космический корабль, стоящий на площадке космодрома на фоне невысоких пустынных гор.

— Минуточку! — начальник спецотдела придвинул планшет поближе к себе.

Если соотнести масштабы чужого корабля с размерами космодромных построек, получалось, что он, как минимум, не меньше линкора класса "Флагман"!

— Даже больше, — самодовольно кивнул Мивлио, будто сам принимал участие в строительстве этого монстра. — А теперь представьте себе эскадру или целый флот таких махин. Учтите еще, что земляне умеют преодолевать Предел Ниана. Этот корабль способен одним прыжком перемахнуть тридцать стандартных светолет. А вторым — оказаться в окрестностях Метрополии.

— Но почему об этом никому не сообщают?! — начальник спецотдела с трудом оторвал себя от планшета. — И почему об этой планете никто не знает в Империи?

— А вы вспомните свою реакцию! — криво усмехнулся Мивлио. — Кстати, вы можете спрятать пистолет.

Начальник спецотдела только сейчас осознал, что до сих пор держит оружие в руке. Какой конфуз! Он торопливо засунул его обратно в кобуру.

— Те, кому надо, знают, — значительным голосом продолжил Мивлио. — Вы, что, думаете, центр слежения за космическим пространством появился здесь просто так?!

— Но если вторжение чужаков так близко, почему никто не принимает мер?! Почему не поставили об этом в известность генерала, суперофицера Тхаана, меня?!... Почему нас держат в неведении?!

— Потому что Империи нужен шок! — Мивлио решительно повернул к себе планшет. — Ей необходимо потрясение, она должна подвергнуться внезапному нападению, стать жертвой неспровоцированной агрессии, чтобы, наконец, проснуться, осознать свое предназначение, очиститься!... Можете расспросить генерала Пээла о Кронтэе. Тогда командование Военного Космофлота изволило оторвать зад от мягких кресел, лишь когда ему несколько раз чувствительно прилетело от кронтов. А земляне — не кронты! Их технологии в чем-то опережают наши!

— Но причем тогда здесь филиты?

— Чтобы мы могли сказать, что потерпели поражение только из-за того, что нам нанесли коварный удар в спину, — устало объяснил Мивлио. — Нас всех здесь приносят в жертву для спасения престижа Империи, Совета Пятнадцати и командования Военного Космофлота. Не признавать же, что из-за непродуманного и преждевременного Императорского указа планета оказалась в гражданском управлении и практически без защиты!?

— Все это высокая политика, — начальник спецотдела упрямо цеплялся за остатки здравого смысла. — Но что теперь делать нам?

— Объявлять военное положение, конечно. Воспользоваться им для того, чтобы хоть как-то подготовиться. Эвакуировать гражданских, создать резервные базы, рассредоточиться...

— Для этого не обязательно провоцировать филитов на выступление! — начальник спецотдела уже вполне пришел в себя. — Зачем нам самим усложнять себе задачу?!

— Да потому что планету все равно не удержать! А лучше иметь мятежную колонию, чем колонию, захваченную с налета противником!... И еще один нюанс. Земляне очень похожи на филитов.

— Насколько похожи?

— Настолько, что здесь, возможно, работают их агенты, а мы не в состоянии их распознать! И как вы думаете, кого поддержат филиты — по крайней мере, поначалу?! Лучше, пусть они изменят нам сразу, чем потом, когда смогут причинить гораздо больший вред.

— Допустим, — хладнокровно сказал спецотделец. — Но почему вы рассказываете обо всем этом мне?! Да еще и тайно?

— Потому что я не могу сделать все в одиночку. И я боюсь, что наш генерал, когда узнает правду, предпочтет стать героем... или мертвым героем. Мне необходим посвященный во все союзник, который поможет мне подтолкнуть филитов к выступлению и, если потребуется, нейтрализовать всяких непрошенных миротворцев! Наконец, мне нужен знающий реальное положение вещей надежный человек, который, если не смогу я, доберется до своих и расскажет обо всем!

"Ох, зря вы это сказали, господин Мивлио!" — пронеслось в голове у начальника спецотдела. Своим чутким ухом он безошибочно распознал в последней фразе фальшь. "Добраться до своих и рассказать"... Эту миссию Мивлио собирался оставить только за собой и никому ее не передоверять.

Однако и зам по вооружению, похоже, ощутил колебания собеседника.

— Вы со мной?! — повелительно спросил он. — Или...?

Не скрываясь, он достал из кармана небольшой черный предмет с антенной.

На какое-то мгновение начальнику спецотдела захотелось сказать "Нет" и забыть об этом безумном разговоре. Но против этого немедленно восстало все его профессиональное естество. Да и не только оно. Когда человек, получающий личные секретные послания от командующего Военным Космофлотом, приглашает тебя стать его конфидентом, это шанс! Скорее всего, единственный в жизни.

А то, что партнер изначально не собирается играть честно и то ли что-то скрывает, то ли сам не знает чего-то важного, это не проблема. В конце концов, в его конторе наивных и неумелых не держат. Начальник спецотдела тоже не собирался заранее открывать свои козыри.

Он выполнит просьбу зама по вооружению — как говорится, от и до. Отправит своего подчиненного с базы "Запад" к филитам, снабдив его первым слоем легенды — о том, что горданцев нужно проверить на вшивость. Конечно, с такой, мягко говоря, экзотической вводной от него очень легко дождаться доноса, но если сюда скоро явятся чужаки, это не будет играть никакой роли. А вот когда филиты в ответ скажут "Нет", Мивлио сам прибежит к нему. И тогда у них начнется совсем другой разговор...

— Да, — произнес начальник спецотдела, обрывая немного затянувшуюся паузу. — Я с вами. Можете во всем на меня положиться.

— ...и получается, я теперь ни в чем не могу на вас положиться?!...

Сигнал вызова раздался, как всегда, не вовремя: в разгаре воспитательного процесса. Реэрн, отчитывавший нерасторопного младшего-один, чьи подчиненные не только угробили дорогостоящую аппаратуру и скрыли это от прямого начальства, но и за целые полторы декады не приняли никаких мер по ее починке, сердито взялся за браслет.

— Господин суперофицер третьего ранга, — услышал он далекий голос Куоти. — Вы говорили, что сможете помочь мне во взаимоотношениях с филитами, если придет нужда. Боюсь, она пришла. Вы можете уделить мне немного вашего времени?

— Да, могу. И без чинов, пожалуйста.

Реэрн жестом отпустил немного повеселевшего младшего-один. Он, конечно, еще получит все свое, но... не сейчас и не скоро. Реэрн был встревожен и обеспокоен. То, что Куоти решил использовать открытый канал и связаться с ним с Западного континента, говорило о том, что ситуация чрезвычайная.

— Как вы, наверное, знаете, в последние несколько месяцев я фактически работал в подчинении суперофицера второго ранга Фроонха, — снова послышался голос Куоти. — Но теперь его отзывают.

— Кого?! — не сразу понял Реэрн. — Фроонха?

— Да. Уже послезавтра он должен вылететь обратно в Метрополию. Все его связи с филитами передают мне одному — больше просто некому этим заниматься. Я получил от него все контакты. Знаю, что мне надо посещать различные мероприятия, общаться с филитами, изучать их общество, рассказывать им об Империи и, так сказать, приобщать к Звездному свету. Плюс это... экономическое сотрудничество. Я знаю, что есть официальные связи, но то, что делал Фроонх, и что теперь предстоит делать мне — это строить неформальные каналы, налаживать и поддерживать человеческие, взаимодоверительные отношения с филитами, имеющими отношение к принятию правительственных решений.

— Пока все верно, — одобряюще согласился Реэрн. — В чем же проблема? Вы не успеваете со всем справляться?

— Признаться, я еще не знаю, насколько мне не хватит времени, — Куоти, кажется, даже нервно подхихикнул. — Пока что основная трудность заключается в том, что последние три месяца я занимался официальными переговорами, готовил документы и из-за этого немного оторвался от того, что происходит на Восточном континенте. Хотелось бы знать всю картину.

Реэрн мысленно выругал себя за невнимательность к товарищу. С тех пор, как Куоти сразу же после церемонии принятия Филлины под Высокую руку перебрался на Западный континент, они практически не общались. Конечно, это можно объяснить необходимостью соблюдать конспирацию, но не удивительно, что Куоти чувствует себя покинутым.

— Здесь, на востоке мы постепенно притираемся друг к другу, — приступил он к обстоятельным объяснениям. — Порт в Лешеке работает, возле Центральной базы построен и недавно запущен в работу центр по слежению за внешним космическим пространством. Наша техника принимает участие в восстановлении Тогрода, так что сотрудничество с филитами расширяется. Возле базы "Восток", в окрестности которой так толком и не вернулись местные жители, ведется подготовка к строительству базы технического обслуживания кораблей, крупной энергостанции и фабрики по производству энергопатронов. Сам оттуда только вчера прилетел... Что еще? В Чинерте, в городе Нагиссе два месяца тому назад открыли Звездный дворец — аналог вашего Голубого дома. Каких-либо инцидентов с филитами за последнее время не было.

— Прошу прощения, господин суперофицер третьего ранга, — голос Куоти немного напрягся. Чувствовалось, что следующий вопрос является главным — тем самым, ради которого затевался весь разговор. — Я бы хотел прояснить для себя: чего мы добиваемся и чего хотим достигнуть на этой планете?

— Нашей главной задачей остается сохранение мира, — уверенно сказал Реэрн. По крайней мере, именно это значилось в крайнем послании, которое он получил от Центра. — Очевидно, здесь еще остались сторонники возобновления боевых действий. В связи с... известными событиями в Метрополии я не могу исключить новые провокации. Поэтому для всех нас исключительно важны ваши прямые контакты с филитами. Нам не нужны конфликты, пусть они знают это твердо. И держите глаза и уши открытыми! Не исключаю, что кто-то... коварный и недобрый попытается использовать филитов, чтобы попытаться нарушить установившийся между нами мир.

— Спасибо, господин суперофицер третьего ранга! Я буду очень внимательным!

Куоти отключился. Реэрн медленно опустил руку с браслетом.

Разговор словно пробудил его. Несколько месяцев на планете было тихо — даже, наверное, слишком тихо. Из-за этого он в последние месяцы уделял слишком много внимания текущим проблемам и совсем забыл о своей основной миссии как эмиссара Союза Борьбы на Филлине. На самом деле, на этой планете еще ничего не кончилось. Можно даже сказать, все здесь начинается снова. И его задача — быть на страже, чтобы предотвратить войну, ежели кто-то захочет ее развязать.

Однако же и служебных обязанностей с него никто не снимет! Посмотрев на часы, Реэрн пружинисто встал с места. Чуть не забыл! Он же обещал после возвращения с базы "Восток" заглянуть в центр слежения за космическим пространством, проверить, как идет отладка аппаратуры, которую для него поставил Военный Космофлот.

Подходя к новенькому, еще пахнущему свежей краской и только что освобожденными от упаковки стенными панелями центру слежения, Реэрн ощутил смутную тревогу. Уж очень странным, даже, наверное, немного пугающим было появление здесь этого напичканного людьми и самой совершенной аппаратурой здания, возведенного в такой спешке, словно его строители все еще готовились к торжественной церемонии.

Как хорошо было известно Реэрну, внутри здания еще продолжались — уже без всякой спешки, с ленцой — отделочные работы, но основное оборудование вступило в строй. Кстати, при его непосредственном участии. Сейчас центр получал и оперативно обрабатывал информацию, поступающую от шести спутников, сканирующих космическое пространство в видимом, инфракрасном и гравитационном диапазонах в радиусе полудюжины миллиардов километров от местного светила. Группировка была полностью рабочей и абсолютно комплектной в отличие, например, от планетной системы спутниковой связи, в которой до сих пор оставались зияющие дыры.

Все это наводило на определенные мысли и заставляло Реэрна раз за разом вспоминать о предупреждении генерала Эамлина. Похоже, кто-то на этой планете знает больше, чем показывает. Удивительно оперативное возведение центра могло означать только одно: кажется, здесь ждут гостей из космоса.

Интересно только, что это будут за гости: пока что Реэрну не удалось отыскать на этот счет ни одного мало-мальски достоверного намека.

Порой Реэрну казалось, что ответы хотя бы на часть вопросов обязан знать суперофицер третьего ранга Нэестар — директор центра. Но тот либо принципиально не проявлял любопытства ко всему, что выходило за пределы его допуска, либо исключительно успешно скрывал свою осведомленность. Во всяком случае, несмотря на всю свою разговорчивость и общительность, от скользких тем он уходил мастерски.

— О, какой гость! Какая честь! — моложавый, высокий, шумный и немного полноватый супер-три Нэестар встретил Реэрна с распростертыми объятиями на пороге большого зала, где две дюжины операторов, набранных из колонистов, с сосредоточенными лицами сидели перед тремя рядами мониторов. — Вы вернулись!

— Я всегда возвращаюсь, — немного натянуто улыбнулся Реэрн. Не то, что он был не рад Нэестару, просто он хотел бы повидать сначала кое-кого другого. — Но к чему такая экспрессия, мой друг?! Неужели что-то в вашем большом и сложном хозяйстве вышло из строя, а вы не смогли призвать его к порядку своими силами?

— Нет-нет, все работает превосходно! Бесподобно! Безупречно! — воскликнул Нэестар, всплескивая руками. И тут же понизил голос до конспиративного шепота. — Мы даже нашли кое-что необычное!

— И что же?! — подобрался Реэрн.

Нэестар немного помолчал с загадочным видом, наслаждаясь произведенным эффектом.

— Пару интересных комет, — наконец, сказал он небрежно. — Нет-нет, это самые настоящие кометы, только с нестандартными орбитами. А вы ждали чего-то иного, друг мой?!

А ведь он определенно что-то знает, — заметил про себя Реэрн. Знает, ждет и пытается спрятать тревогу за показной веселостью.

— Полагаю, вы так ждали меня не только для того чтобы похвастаться этими космическими диковинами? — предположил он вслух.

— Увы, не только, — Нэестар сделал извиняющийся жест. — Я хотел бы пригласить вас в свой кабинет для серьезного разговора... Э-э-э... Только извините, там немного не прибрано.

— Ничего страшного! — беспечно отмахнулся Реэрн. — Я и не такое видел. Ведите!

— Сию секунду! — Нэестар приветственно взмахнул рукой. — Фирмаэнг! — окликнул он своего помощника, немолодого инженера из колонистов. — Попросите кого-то из девушек, пусть принесет нам с Реэрном по чашечке туа! Из старых запасов!

— О, это будет очень кстати, — одобрительно заметил Реэрн. — А то у меня действительно немного в горле пересохло.

Тесный кабинет Нэестара производил самое рабочее впечатление. Небольшой стол был весь завален бумагами и заставлен пустыми пластиковыми стаканчиками. У стены высился штабель плиток, на вершине которого лежало зарядное устройство. На кресле для посетителей грудой были навалены тетради с техническими описаниями.

— Прошу прощения! — Нэестар начал поспешно приводить кабинет в порядок.

Реэрн сам снял с кресла несколько тетрадей и, не видя, куда их деть, опустил их прямо на пол. Затем он помог хозяину собрать и уложить в переполненную корзину для бумаг стаканчики. Миловидная девушка с длинными темными волосами, свободно рассыпавшимися по плечам, — дочка Фирмаэнга — принесла поднос с двумя чашечками туа и вазочку с домашним печеньем и расставила их на очищенной от мусора поверхности стола, отчего кабинет окончательно принял обжитой вид.

— Спасибо! — поблагодарил девушку Нэестар и жестом радушного хозяина пригласил Реэрна присаживаться на освобожденное от тетрадей кресло. — Вот теперь мы сможем поговорить.

Это прозвучало очень решительно, однако дела, как частенько бывает, разошлись со словами. Несколько минут Нэестар молча прихлебывал туа, бросая на Реэрна опасливые взгляды.

— Понимаю, что начинать — труднее всего, — не выдержал Реэрн. — Поэтому переходите сразу к главному. Что вас сильнее всего тревожит?

— Э-э-э... Понимаете... — Нэестар собирался с духом. — Э-э-э... Реэрн, я вам скажу, как отец: объяснитесь, в конце концов, с моей дочерью!

— Симаат?!

Реэрну на мгновение показалось, что он ослышался. Признаться, он ожидал, что разговор пойдет о космических тайнах, а не о сердечных проблемах одной молодой и, да, весьма симпатичной для него барышни.

— Да, безусловно! — Нэестар заметно приободрился. — Девушка переживает, не знает, что делать.

— И что она во мне нашла?! — устало задал Реэрн бесполезный вопрос. — На базе, даже в этом центре полно блестящих молодых офицеров. Я же ей в отцы гожусь.

— Не прибедняйтесь! — воскликнул Нэестар. — У вас пятая дюжина лет еще только перевалила за половину, а я уже шестую начал. И ваш возраст — это на самом деле не недостаток, а достоинство! Вы зрелый состоявшийся человек, у вас с ней близкие интересы, ей с вами интересно общаться.

— И еще я единственный неженатый из всего командования, — заметил Реэрн.

— Нет-нет, дело не в этом! — Нэестар замахал руками. — Я, как отец, говорю это точно! Симаат всерьез увлеклась вами. В последнее время у нас за семейным столом ведутся разговоры только о вас!

— Я очень польщен, — начал Реэрн. — Но...

— Никаких "но"! — Нэестар махнул рукой так, что опрокинул свою чашку, к счастью, уже пустую. — Я полностью на вашей стороне. Поверьте, это не девичья влюбленность в старшего товарища! Чувство Симаат к вам намного более зрелое и, я бы сказал, глубокое и ответственное. Девочке нужен именно такой человек, как вы! Мы с женой уже отчаялись: думали, что она так и не найдет свое счастье! Вы ведь знаете, какая она честная и ранимая. Я очень хочу, чтобы моя дочь была счастлива. Не отталкивайте ее!

— Я подумаю над этим, — Реэрн тяжело вздохнул. — Не скрою, ваша дочь вызывает у меня самую искреннюю симпатию. Но поймите и вы меня. Несколько лет тому назад я потерял жену, которую очень любил. Мне тяжело представить кого-либо на ее месте.

— Думаю, что понимаю вас, — кивнул Неэстар. — Но вы все-таки подумайте. Ваша жизнь отнюдь не кончена, а семью нужно иметь всем. И... есть еще один момент, — директор центра встал и начал шагать по комнате — два шага вперед, два назад. — Я боюсь, что если вы не возьмете Симаат под свою опеку, с ней может что-то произойти!

— Но разве для этого есть основания?! — нахмурился Реэрн.

— Сколько угодно! Ситуация совершенно нездоровая! Филлина давно провозглашена колонией, а мы живем как на каком-то удаленном форпосте. Вокруг множество молодых здоровых мужчин и совсем мало женщин, причем, это наши жены и дочери. Фирмаэнг мне вчера снова жаловался, что все солдаты и унтера с базы, убегающие в самоволку, постоянно осаждают его дом. Он боится даже не за честь, а за жизнь своей дочери! А в клуб уже невозможно ходить! Там нет прохода от офицеров, пристающих к женщинам!

— Признаться, в последнее время все это как-то проходило мимо меня, — покачал головой Реэрн. — Нужно что-то делать!

— Совершенно необходимо! — с энтузиазмом подхватил Нэестар. — Я несколько раз беседовал на эту тему с суперофицером Трегуином, но ничего не меняется! Поговорите, пожалуйста, с командующим, я знаю, что у вас с ним хорошие отношения! Он прямо саботирует строительство жилого городка! Строительная техника передается в аренду филитам вместо использования по назначению! Гражданский персонал уже давно имеет жилье, а офицеры вынуждены ютиться в казармах и времянках. Я чувствую себя неудобно из-за того, что моя семья здесь, а семьи моих подчиненных и всех офицеров базы — нет. О солдатах я вообще не говорю! Но предупреждаю, что от постоянного воздержания у них может просто поехать крыша!

— Я постараюсь что-то сделать, — нейтральным тоном сказал Реэрн, поднимаясь с места.

Теперь он вообще перестал понимать Нэестара. Если на Филлину и в самом деле должны скоро прибыть недружественные чужаки, гражданским здесь вообще делать нечего! Или директор центра не только ничего толком не знает, но даже не подозревает?!

— Постарайтесь, очень прошу вас! — Нэестар услужливо распахнул перед Реэрном дверь кабинета. — И не забудьте о Симаат, пожалуйста! Если вы не готовы к серьезным отношениям, скажите ей прямо! Она очень страдает от неопределенности!

Реэрн шел вперед, не различая дороги и машинально отвечая на приветствия попадавшихся навстречу офицеров. Разговор с Нэестаром разбередил воспоминания, которые он все эти годы старался захоронить в самых глухих углах своей памяти и не доставать их оттуда никогда.

Когда шесть с лишним лет назад погибла Лиа, мир для него рухнул. Обезумев от горя, он уничтожил все ее фотографии и стер компьютерные файлы с ее изображениями. У него не осталось от нее ничего, кроме воспоминаний, к которым он не хотел возвращаться.

Они мечтали о детях, но так и не решились их завести. Сначала — из-за боязни возможного провала, а позже, когда их перевели в резерв и прекратили привлекать к активным операциям Союза Борьбы, — потому что это повредило бы делу. Лиа, успешно делавшая карьеру в кадровом департаменте Военного Космофлота, была слишком ценной для них. Ее возможности, знания и связи были незаменимыми. И — смертельными для нее.

Она погибла во время одной из служебных поездок. Челнок, на котором она спускалась с орбитальной станции, просто развалился в атмосфере. Негласное расследование, проведенное Союзом Борьбы, подтвердило, что это была диверсия, направленная на начальника Лии, который где-то перешел дорогу "Семье" и лично Гдооду. Лиа умерла просто потому, что оказалась в неудачном месте в неудачное время.

Тогда Реэрну пришлось принять официальную версию несчастного случая. Даже с поддержкой Союза Борьбы и при сочувственном отношении начальства в Техническом комитете Военного Космофлота ему было не под силу противостоять "Семье". Вскоре его быстренько спровадили в колонии — вроде бы, на повышение, а на самом деле, в ссылку. Оставшись один, он возобновил работу для Союза и записался на все возможные курсы повышения квалификации, буквально с остервенением овладевая новыми знаниями и умениями. Это занимало все свободное время и помогало не думать о том, что он потерял. А потом его "подобрал" генерал Эамлин, и жизнь его сделала новый поворот... чтобы опять оказаться на пороге больших перемен.

Конечно, видный из себя одинокий старший офицер со столичным образованием не оставался совсем уж без женского внимания. У него бывали мимолетные связи, но он сознательно не стремился к тому, чтобы они перерастали во что-то большее. И все-таки не уберегся: младшему офицеру первого ранга Симаат, дочери директора Нэестара, кажется, удалось пробить тщательно выстраиваемую им стену вежливого отчуждения.

Прикрыв глаза, Реэрн, как наяву, представил ее себе. Высокая, тонкая, даже хрупкая на вид. Не красавица, но, без сомнения, очень привлекательная. Немного удлиненное лицо, окруженное чуть вьющимися темными волосами. Живые выразительные глаза. Длинные чуткие пальцы музыканта... или высококвалифицированного электронщика.

Специалистов такого уровня на Филлине было... вот два теперь и было. Очевидно, из-за этого начальство Нэестара пошло на нарушение правил, разрешив ей работать под непосредственным руководством своего отца. Пока в центре шла наладка аппаратуры, они работали вместе и общались каждый день, легко сойдясь на общем интересе к технике и науке. И вот — дообщались... Симаат действительно нравилась ему, но он не решался — да и, пожалуй, боялся — сделать следующий шаг.

Что же, если ты стоишь на месте, шаг могут сделать навстречу тебе. Глубоко вздохнув, Реэрн взялся за коммуникатор и, решительно набрав номер Симаат, договорился с ней о встрече через час. А пока что его ждала еще одна немаловажная встреча.

Часов не наблюдают отнюдь не только счастливые. Реэрн немного опоздал: Гредер Арнинг уже ждал его и, коротая время, внимательно просматривал листы исписанной вручную бумаги.

— Что это? — между делом поинтересовался Реэрн, устанавливая защиту от прослушивания, — не лишняя предосторожность, когда обсуждаешь с филитом не только политические вопросы, но и коммерческие сделки, многие из которых находятся, так сказать, на грани фола.

— Это?! — Арнинг рассеянно поднял голову. — Письмо.

— Ах, да, вы пишете друг другу бумажные письма! — вспомнил Реэрн. — От кого-то из родных?

— Пока нет, — Арнинг смущенно улыбнулся. — От одной девушки. Она недавно поступила на учебу в Межком. Мы встречались друг с другом лишь однажды, несколько месяцев назад, но активно переписываемся. Страшно подумать, но дело, похоже, зашло слишком далеко. По крайней мере, с моей стороны.

— Вы боитесь новых отношений? — Рэерн даже прервал процедуру глушения "жучков". Этот вопрос неожиданно стал для него очень актуальным.

— Признаться, да, — Арнинг сделал долгую паузу, но все-таки дал честный ответ. — У меня год назад погибла семья.

— Я очень хорошо вас понимаю! — неожиданно для себя Реэрн ощутил родство к молодому филиту. — Шесть с половиной лет назад я потерял жену, она была для меня... всем. С тех пор я не могу ни на кого смотреть.

— Я тоже через это прошел, — вздохнул Арнинг. — Я до сих пор люблю Рэл, мне ее очень не хватает. Ее и нашего малыша. Я всегда буду их помнить, но думаю, это не значит, что я до конца жизни должен обречь себя на одиночество. Несколько месяцев тому назад я познакомился с двумя молодыми людьми, любящими друг друга, и присутствовал на их свадьбе. Это словно растопило во мне лед. Я подумал, что тоже этого хочу. Во второй раз. Осталось только разобраться в том, хочет ли этого моя корреспондентка.

— Не боитесь потерять семью снова? — назвал вслух Реэрн свой самый большой тайный страх.

— Очень боюсь, — Гредер Арнинг серьезно кивнул. — И сделаю все, чтобы этого не случилось. Но ведь это же не причина, чтобы не пытаться ее создать!

— Прошлого не вернешь, но можно создать будущее, — произнес Реэрн.

— Так говорят у вас?! Один умный человек тоже как-то сказал мне, что нельзя заточать себя в клетке из прошлого.

— Спасибо! — Реэрн заставил себя довести процедуру установления защиты до конца. — Вы мне очень помогли! Знаете, у меня, как и у вас, тоже может появиться второй шанс.

— Что же, желаю удачи! — Арнинг приветливо улыбнулся.

Сложив листы бумаги в несколько раз, он бережно спрятал их во внутренний карман. Это послужило сигналом. Реэрн коротко откашлялся.

— Да, перейдем к делу, — вздохнув, сказал он. — Боюсь, у меня не самые лучшие новости. В Империи что-то назревает. Один из членов Совета Пятнадцати стар и болен, он вряд ли уже оправится. Пришла достоверная информация о том, кто сменит его. Это означает усиление группировки военных, которые получат возможность реально претендовать на верховную власть. Не исключено, что они победят. В этом случае есть опасность возобновления войны на Филлине.

— Насколько велика такая вероятность? — сразу же посерьезнел Арнинг.

— Достаточно велика, но все-таки, я думаю, меньше половины, — немного успокоил его Реэрн. — В качестве утешения замечу, что на этом так раздражающие вас метания и колебания генеральной линии должны прекратиться. Чья бы власть ни установилась, это будет надолго.

— А могут ли придти к власти ваши друзья? — неожиданно спросил Арнинг.

— Такая возможность тоже есть, — уклончиво произнес Реэрн. — Но на всякий случай надо готовиться к худшему. В ближайшее время весьма вероятны провокации.

— Только провокации?!

— Филлина — колония, провозглашенная Императорским Указом, — объяснил Реэрн. — Против нее нельзя начать в одностороннем порядке военные действия. Однако вас, возможно, будут подталкивать к мятежу. Передайте вашему руководству, что такая опасность есть, и она реальна. Пусть не поддается на провокации и сохраняет бдительность.

— Я все передам, — заверил его Арнинг. — Но как скоро может произойти смена власти?

— Не знаю, — Реэрн покачал головой. — Верховный советник Риенг может умереть в любой момент. Но даже если это случится завтра, мгновенных изменений не произойдет. Период неопределенности продлится, может быть, два, три, три с половиной месяца по вашему счету. Плюс неизбежное запаздывание информации. Мы здесь знаем только то, что происходило в Метрополии не менее двух с половиной дюжин дней назад. И я в любом случае буду держать вас в курсе всех событий — как только новая информация будет доходить до нас.

— Спасибо за предупреждение, — поблагодарил Арнинг. — Мы будем настороже. А теперь перейдем к обычной коммерческой части?

— Безусловно, — кивнул Реэрн. — Но, если это возможно, я бы попросил немного сократить эту часть. У меня сейчас не так уж и много времени.

Реэрн спешил, но все равно опоздал: Симаат пришла на встречу еще раньше него. Заметив впереди тонкую фигурку, он тихонько вздохнул — про себя. А увидев, как радостно осветилось ее лицо, окончательно осознал: все, что говорил ему сегодня Нэестар, чистая правда. Девочка, и в самом деле, влюбилась. Сейчас ему надо будет либо оттолкнуть ее от себя, не позволив их отношениям зайти слишком далеко, либо приготовиться прожить рядом с ней весь остаток жизни.

Признаться, Реэрн был бы не против второго варианта. С Симаат было... легко. Они принадлежали к разным поколениям, но каким-то чудом могли говорить друг с другом на одном языке и понимать друг друга. Оставалось только разобраться, так ли это в действительности, или он просто внушил себе эту близость, пойдя за неверной надеждой.

— Здравствуйте, господин суперофицер третьего ранга, — Симаат в последнюю секунду словно испугалась самой себя, ограничившись формальным приветствием.

— Здравствуй, звездочка, — Реэрн улыбнулся мимолетной грустной улыбкой.

Симаат внезапно до боли напомнила ему самого себя, каким он был две с половиной дюжины лет тому назад. Тогда его выручила Лиа, старшая и несравнимо более мудрая. Она сама взяла на себя инициативу, сделав первый шаг навстречу, а то он еще долго ходил бы вокруг да около, бросал издалека томные взгляды и робко вздыхал, пока не стало бы слишком поздно.

Что же, теперь пришла его очередь возвращать долги.

— Симаат, я вам нравлюсь? — спросил он спокойным, доброжелательным голосом, глядя ей прямо в глаза.

— Д-да... — Симаат выглядела растерянной, но все-таки смогла справиться с собой.

— Я тоже вам очень симпатизирую, готов поддерживать и развивать наши отношения, — Реэрн не отвел взгляда. — Единственное, о чем я прошу: не надо спешить. Понимаете, в моей жизни когда-то была женщина, которую я очень любил. Ее нет в живых уже больше шести лет, но мне до сих пор не удается ее забыть. С вами я начинаю оттаивать, но мне нужно время, чтобы позволить себе новые чувства.

— Понимаю... — кажется, она и в самом деле понимала его. — И это... наверное, очень хорошо. Потому что мне тоже нужно время. Мне самой очень трудно перестроиться. Всю прежнюю жизнь...

Она рассказывала, сначала робко и сбивчиво, а потом все увереннее и быстрее, а Реэрн снова узнавал в ней себя.

Тихая домашняя девочка-заучка. С детских лет большой интерес к технике, быстрое взросление и одновременно — отсутствие понимания у сверстников. Все внимание — учебе, затем — профессиональному совершенствованию, а к личной жизни толком и не знает, как подступиться.

К счастью, Реэрн знал, как решить эту проблему.

— Давайте просто больше общаться друг с другом, и не только в служебное время, — мягко предложил он.

— Д-да, хорошо, — Симаат смущенно улыбнулась. — Тогда... может... вы зайдете к нам в гости? Только не завтра — надо будет разобраться с одной группой накопителей.

— С удовольствием, — кивнул Реэрн. — А хотите, сегодня вечером вместе сходим в офицерское собрание?

— Это не будет смотреться вызывающе? — Симаат немного нахмурилась. Ранее она ни разу не посещала это заведение — ни одна, ни, тем более, с кем-либо.

— Немного будет, — согласился Реэрн. — Но зато это защитит вас от... излишнего и ненужного внимания со стороны других офицеров.

— Да, я согласна! — ее лицо снова радостно вспыхнуло. — Но мне... надо подготовиться! Встретимся снова здесь... через полтора часа, хорошо?!

Уже вполне уверенно улыбнувшись напоследок, Симаат упорхнула. Проводив ее взглядом, Реэрн снова вздохнул, на этот раз открыто.

Мало было ему других проблем, а тут еще и любовь!

Возвращаясь к себе, чтобы тоже подготовиться к совместному походу в собрание, Реэрн мельком заметил у задней стены одной из казарм небольшую группу солдат, что-то оживленно обсуждавших. Уже стемнело, но в одном из собравшихся он, кажется, узнал Беглеца — унтер-офицера третьего разряда, товарища по совместной борьбе и... неисправимого бунтовщика и торопыгу, которого постоянно следовало одергивать и придерживать, чтобы не наломал дров.

Возможно, в другое время Реэрн подошел бы, чтобы прислушаться, о чем идет речь, и, если потребуется, поправить слишком увлекающегося порой соратника. Но сейчас он спешил, да и мысли его, признаться, были совсем об ином. Поэтому он прошел мимо, понадеявшись, что Беглецу хватит благоразумия, чтобы не разжигать страсти.

А страсти, между тем, кипели там нешуточные. Несколько авторитетных унтер-офицеров, своего рода, неформальная верхушка солдатско-унтерской массы, обсуждали в своем кругу самую животрепещущую тему. Вопреки ожиданиям, на последнем корабле, доставившем на Филлину грузы и пассажиров, снова не оказалось оборудования и персонала центра психологической разгрузки, то есть, грубо говоря, солдатского борделя.

— Зажали, сволочи! — больше всех разорялся Ковш — высокий крепкий парень с большими руками, то и дело сжимающимися в огромные кулаки со сбитыми костяшками. — Опять девок не привезли!

— Точно! — поддержал его Грамотун, хмурый крепыш с тяжелым взглядом, по-книжному правильной речью и смутным прошлым. — А ведь больше полугода прошло, как в сети написали, что на Тэкэрэо уже все подготовили!

— И это еще не все! — зловеще дополнил Беглец, который здесь, естественно, имел другую кличку. — Мне говорили, на кухню притащили целый ящик спецпрепарата, чтобы у нас... это... даже желания не возникало!

Не трудно догадаться, что это сообщение вызвало настоящую бурю возмущения. Особенно разорялся Грамотун, известный пессимист и любитель накручивать себя.

— Попринимаем мы этот препарат несколько месяцев, так потом вообще стоять не будет! — мрачно пророчил он.

— Это все командование крутит! — заметил Беглец. — Им запретили привозить сюда семьи, так и для нас положенных девочек зажали!

Снова хор возмущенных, разгневанных голосов. Ковш грозно сопит, медленно сжимая и разжимая кулаки, и от этого хочется держаться от него подальше.

— Эт" что-то делать надо! — сформулировал, наконец, кто-то общее мнение.

— Действовать надо, но по-умному! — авторитетно заявил Беглец. — Если кто-то один высунется, его задвинут, и все тут. Необходимо, во-первых, чтобы все поднялись, а во-вторых, достаточно веский повод, чтобы начальство само подставилось.

— Так попробуй найди такой повод! — разочарованно присвистнул кто-то.

— Вот я и говорю, по-умному надо! — убедительно повторил Беглец. — Сейчас в Столице сами, знаете, что творится! Начальники будут между собой бодаться, а мы подмогнем в удобный момент. Чтобы нас всех потом за одно место не взяли, а ихние злоупотребления, наоборот, вскрылись.

— Мудрено ты говоришь, но в этом что-то есть, — кивнул Грамотун. — Значит, предлагаешь подождать, пока офицеры сами друг с другом не сцепятся?

— Именно так.

— А ты точно уверен, что они сцепятся?

— Уверен! — Беглец ударил кулаком по раскрытой ладони. — Думайте, как хотите, но меньше чем через месяц здесь драчка начнется. А мы займем в ней свою сторону — нашу!

Глава 6. Предупреждения

Драйден Эргемар в прошлый раз был в Тогроде всего лишь чуть больше месяца тому назад, но за это время все здесь изменилось до неузнаваемости. Тогда он увидел только несколько сотен человек, ковырявшихся на краю огромной плеши. Сейчас тут кипела многотысячная стройка. Доставленные пришельцами огромные машины методично срезали толстый слой спекшейся от немыслимого жара земли и выгружали обломки в кузова дымящих газогенераторными двигателями самосвалов, медленно везущих их в глубокий могильник, который уже был вырыт в паре десятков километров от будущего возрождаемого города. В дальнейшем на этом месте планировалось открыть мемориал.

Город начали расчищать от моря. В бухте работали несколько землечерпалок. Портальные краны выстраивали волнолом, под защитой которого уже было возведено несколько причалов. Там разгружались суда из Горданы, Зеннелайра и даже Чинерты, тоже оказывавшей помощь старому врагу, в одночасье ставшему союзником.

Широченный котлован, отделенный от морского берега перемычкой, означал новое-старое русло реки. Там усердно трудились две большие землеройные машины, похожие на жуков с огромными вытянутыми круглыми челюстями, которые постоянно вертелись, вгрызаясь в землю. Вынутый грунт по транспортеру подавался наверх. Другие машины, доставленные пришельцами, выпекали прямо из него большие блоки для строительства домов. Возле будущего порта уже сооружались два десятка зданий — управление порта и жилые дома для строителей.

Повсюду змеились канавы, еще одна машина пришельцев вытягивала трубы различного диаметра, которые там же сращивали с металлическими фитингами. Эргемар мимолетно улыбнулся, вспомнив рассказ Гредера Арнинга о том, как пришельцы, построив космодром, забыли проложить там кабели. Здесь такой ошибки повторять не собирались.

Сделав еще один круг над стройкой, вертолет — тяжелый транспортный Ки-26 — опустился на посадочную площадку, едва не заполнив ее всю своей массивной тушей. Тепло попрощавшись с пилотами, Эргемар поспешно покинул кабину, чтобы присоединиться к другим членам комиссии. Сверху, с небес, стройка произвела на него очень сильное впечатление. Теперь ему хотелось поглядеть, как она будет смотреться вблизи.

Сопровождающий, с энтузиазмом размахивая руками и скороговоркой перечисляя технические подробности, что-то рассказывал председателю специальной комиссии по восстановлению Тогрода — полному и представительному министру строительства, несмотря на прохладную погоду то и дело оттиравшему пот со лба. Драйден Эргемар не прислушивался к речам и держался максимально скромно и незаметно. Профессиональные вопросы он всегда старался оставлять профессионалам. Здесь и сейчас для него самым важным было составить общее впечатление.

Глядя сверху, из кабины вертолета, на машины пришельцев, он даже не осознавал, насколько они громадны. Теперь же у него просто захватывало дух. Прямо над ним вздымалась махина высотой с четырехэтажный дом, опиравшаяся на многочисленные гусеничные тележки выше его роста. Огромные гусеницы медленно-медленно, но с завораживающей методичной неуклонностью ползли вперед, словно пережевывая землю, а где-то впереди, куда уходили исполинские стрелы роторов, что-то постоянно взревывало, глухо гремело, грохотало. Оттуда с громким шорохом и шелестом текли конвейерные ленты с наваленными кусками спекшейся земли, напоминающими старый асфальт, срезанный дорожной фрезой. А с той стороны, куда уходили движущиеся каменные реки, доносилось фырчание самосвалов и тянуло дымом от их газогенераторных двигателей.

Сосредоточившись, Эргемар постарался охватить все это своим внутренним взором, словно вобрав в себя сложную движущуюся картину, составленную из изображений, звуков, восприятий, собственных эмоций и впечатлений. И привычным уже усилием собрав все воедино в один многогранный информационный пакет, отправил его далеко, за сотни километров, незримо и непрерывно присутствующей рядом с ним Терии.

Еще пару месяцев назад, тренируясь и упражняясь в подаренном им принцессой Кээрт искусстве дальней мыслесвязи, они научились воспроизводить друг другу детальные воспоминания — не только "живых картин", как только что сделал Эргемар, но и встреч, диалогов, целых бесед. С каждым днем это получалось у них все лучше и лучше, и это только распаляло их энтузиазм. В последние дни они посвящали упражнениям, как минимум, полчаса-час перед сном.

И в этот раз их чудесная связь сработала бесперебойно. Завершив передачу, Эргемар ощутил ответное восхищенное удивление Терии. И напоминание, словно шутливый, с улыбкой, легкий подзатыльник — тебя же послали туда серьезными вещами заниматься, а не на экскурсии ходить к техническим диковинам!

"Слушаюсь и повинуюсь, моя королева!" — улыбнулся Эргемар в ответ. Осматривая гигантскую машину, он и в самом деле немного позабыл о своих прямых обязанностях — внимательно присматриваться и прислушиваться к тому, что происходит вокруг. Его ведь не зря давно уже называют глазами и ушами императрицы, даже не зная, насколько точно это соответствует истине.

Впрочем, экскурсия как раз уже подошла к концу. Членов комиссии проводили в большой шатер, стоявший на большом расчищенном участке земли, где, согласно генеральному плану, в будущем возникнет площадь перед одним из въездов на территорию торгового порта. Сейчас это место было настоящим, наполненным жизнью, центром гигантской стройки. Повсюду спешили по своим делам люди, ездили машины, змеились толстые черные кабели, тянущиеся в большой ангар, из которого доносилось тарахтение нескольких работающих дизель-электростанций.

Заходя внутрь, Эргемар украдкой пощупал ткань, из которой был сделан шатер, — гладкая и удивительно тонкая, она была фантастически прочной и обладала невероятными тепло— и звукоизолирующими свойствами. Технологии пришельцев порой пугали, но ими нельзя было не восхищаться.

Внутри шатер напомнил Эргемару старое доброе конструкторское бюро в его прежней фирме "Канери". Внутреннее пространство было разделено перегородками на несколько залов, освещавшихся яркими светильниками. Там было много филитов и пришельцев, повсюду виднелись большие листы бумаги с чертежами и эскизами. Рядами стояли компьютерные мониторы, на которых тоже можно было увидеть многочисленные изображения зданий и коммуникаций.

В одном из залов Эргемар заметил Дилера Дакселя. Он стоял боком ко входу и что-то объяснял наклонившемуся к нему высокому пришельцу средних лет, одетому в измятую и запыленную униформу. Его можно было принять за простого рабочего, но Эргемар узнал в нем начальника над всеми кээн, принимавшими участие в восстановлении Тогрода. Это был тот самый инженер, который в начале года построил в Гордане Улитку Миров. Получив заслуженную порцию наград и почестей, он так и не вернулся домой, решив пока задержаться на Филлине. Очевидно, перспектива принять участие в строительстве с нуля целого города захватила и увлекла его.

Но какое же это все-таки сложное дело — заново отстраивать семимиллионный мегаполис! Слушая доклад начальника строительства, Эргемар только качал головой, воспринимая масштаб проблем.

— ...На следующей неделе мы восстанавливаем насосные станции и водоводы, — отчитывался начальник немного монотонным, отрывистым голосом. — Естественно, пока на ничтожной доле от прошлой мощности, но для обеспечения стройки хватит.

— Вы будете забирать воду прямо из Байорлы? — заинтересовался кто-то из членов комиссии.

— Нет, конечно, — в голосе строителя впервые прорезалось что-то похожее на эмоции. — Байорла в ее низовьях — не самая чистая река, поэтому воду для питья в Тогроде всегда брали из ее притока Такелы, по берегам которой было даже запрещено строительство промышленных предприятий. Ранее город ежедневно использовал до десяти миллиардов литров воды в день! Длина водовода составляла более восьмидесяти километров! И вскоре мы сможем отчитаться о его восстановлении!...

Пока глазам и ушам императрицы не перепадало серьезной работы. Выездное заседание комиссии проходило чинно и гладко. Проблем никто не скрывал, но ни одна из них не выглядела по-настоящему неразрешимой. Сотрудничество с пришельцами продвигалось успешно. Ресурсов не хватало абсолютно всех, но восстановлению столицы это не препятствовало.

Неужели он приехал сюда зря?! Может, попросить слово самому, чтобы разворошить, наконец, это болото?!

Но, к счастью, выходить на первый план и привлекать к себе излишнее внимание не понадобилось. Начальник строительства, будто уловив раздражение Эргемара, предоставил слово главному архитектору возрождаемого Тогрода, чья докладная, собственно, и вызвала прибытие сюда высокой комиссии.

Главный архитектор был возмутительно молод — ему, похоже, не было и тридцати пяти лет. И он сразу же перешел к делу. По его сигналу одна из стен превратилась в огромный экран, на котором начали появляться нарисованные компьютером эскизы домов и улиц, схемы и карты.

— Ранее все мы — и я тоже — считали, что наша задача заключается в том, чтобы максимально точно воспроизвести старый облик Тогрода, — его громкий высокий голос звенел под сводами шатра, переполняя импровизированный конференц-зал. — Но благодаря тем возможностям, которые открыли для нас кээн, мы в состоянии сделать много, много больше! У нас есть уникальный шанс построить здесь настоящий город будущего! Я предлагаю восстановить близкой к оригиналу только историческую часть Тогрода — фасады старинных зданий, дворцы, храмы, мосты, привычное расположение улиц и кварталов. Но за всем этим создать новый город — широкие улицы, комфортабельные жилые здания, рациональное, тщательно продуманное расположение транспортных узлов, размещение зон отдыха и досуга горожан, деловых и торговых центров. Мы будем вести строительство целыми микрорайонами со всей социальной инфраструктурой, выведем ранее разбросанные по всему городу предприятия в специальные промышленные зоны, привязанные к транспортным магистралям!

— Но это сильно удлинит срок строительства и увеличит расходы, и без того астрономические, — недовольно заметил министр.

— Да! — запальчиво согласился архитектор. — Но разве конечная цель этого не стоит?!

В итоге завязалась оживленная дискуссия — именно то, что и нужно было Эргемару. Скромно сидя в уголке, он не принимал участия в прениях, но внимательно прислушивался к аргументам с той и другой стороны.

"Тери, мнения разделились в итоге почти пополам, — мысленно передал он через час с небольшим, когда спорщики устали и начали повторяться. — Судя по тому, что здесь было сказано, первое решение — воссоздать старый Тогрод один к одному — будет менее дорогостоящим и более простым, однозначным. Второй вариант — возводить на его месте новый город, только похожий на старый, гораздо труднее. Но мне он больше нравится. Если восстановление только возвращало нам прошлое, то здесь мы построим новое будущее! И, главное, этот план реален, он выполним!".

"Я поняла! — услышал Эргемар в ответ голос Терии. — Тебя тоже увлекло, да? Признаться, мне сначала хотелось только возродить Тогрод, каким он был раньше. Но теперь... ты меня заставил задуматься".

"Ты поддержишь новаторов на заседании комиссии?" — уточнил Эргемар.

"Если они будут достаточно убедительными, — уловил он озорную улыбку. — А сейчас извини, любимый, но в ближайшие полчаса-час я буду немного занята. Сама свяжусь с тобой, когда освобожусь, хорошо?"

"Хорошо".

Эргемар прервал связь. Наверное, Териа все-таки уловила его беспокойство за нее. Но он и сам ощутил ее легкую тревогу, нетерпение, ожидание чего-то. Мысленная связь сделала их еще ближе, теперь они и в самом деле стали единым целым.

Что там происходит? Он знал ее распорядок дня с точностью до минут, и как раз сейчас должен был наступить небольшой перерыв в ее трудах. Вряд ли случилось что-то серьезное, иначе он бы узнал все раньше, ведь они ничего не скрывают друг от друга, успокаивал он себя.

Министр, тем временем, объявил перерыв, а Эргемар воспользовался паузой, чтобы пообщаться с Дилером Дакселем.

— Давно ты у нас в столице не появлялся! — заметил он с улыбкой, когда обмен приветствиями завершился, и они вдвоем вышли из шатра, чтобы поразмять ноги и спокойно переговорить без лишних ушей вокруг.

— А мне и здесь нравится! — Даксель весело хмыкнул. — Безумно интересно смотреть, как на твоих глазах возникает из ничего огромный город, и самому принимать в этом посильное участие!

— Вижу, у вас тут вообще... высокая концентрация энтузиастов на единицу площади!

— Еще бы! — с удовольствием кивнул Даксель. — Здесь у всех глаза горят, даже у пришельцев. Есть все-таки среди них нормальные люди!

— Ну, я это понял, еще когда с принцем и принцессой познакомился, — согласился Эргемар. — Э-э-э... Да что там происходит?!

— Где?!

Дилер Даксель резко повернулся, сноровисто распахнув куртку. Под ней обнаружилась сбруя с кобурой, из которой выглядывала рукоятка пистолета.

Нет, вроде бы, все нормально. Эргемар потихоньку запихнул выхваченный револьвер обратно в карман. Суета и шум возле машины, изготовлявшей трубы, прекратились. Подойдя поближе, Эргемар увидел двух охранников, которые куда-то волокли молодого парня в рабочей спецовке и съехавшей набок каске.

— Что случилось?! — начальственным тоном поинтересовался Даксель.

— Диверсанта поймали! — отрапортовал охранник с сержантскими шевронами. — Хотел по форсунке ломом ударить. Едва успели удержать.

— Молодцы, что успели!

"Диверсант" с усилием поднял голову. На скуле его красовался свежий синяк. Внезапно его лицо оживилось.

— Да здравствует республика! — вдруг заорал он дурным голосом. — Долой тиранов!

— Извините, — один из охранников, ткнув парня в живот, заставил его замолчать. — Не доглядели...

"Диверсанта" потащили дальше, а Эргемар недоуменно обернулся к Дакселю.

— И часто у вас такие представления?!

Даксель коротко выругался.

— За тот месяц, что я здесь, в основном, обитаю, это уже восьмое!

— Восемь диверсий?!

— Пока только попыток! — Даксель зло сплюнул на землю. — Все лезут и лезут, а ведь сюда не так уж и просто попасть!

— Но зачем?!

— Один из восьми был настоящий террорист, ганглоанец! — вздохнул Даксель. — Для них любая техника — нож острый, а пришельцы — так вообще посланники внешней тьмы. И был у него с собой не ломик, а динамитная бомба. А остальные семеро — просто пацаны распропагандированные. Такие же, как этот.

— Распропагандированные?! — тут же ухватился за ключевое слово Эргемар. — Кем? И против чего они выступают?

— Против незаконного монархического режима, за республику, — презрительно скривив губы, объяснил Даксель. — Отрицают все, что делает власть.

— Но стройка же здесь причем?!

— Восстановление Тогрода — это самый известный правительственный проект, — Даксель уже почти успокоился. — Наибольший резонанс, наибольшая популярность в народе. Не было бы его, было бы что-то другое.

— Нехорошо, — покачал головой Эргемар. — Но почему мы с Терией не знаем?! И почему ты не докладывал?

— Докладывал. Просто у меня свое начальство есть, — проворчал Даксель. — Отец точно обо всем знает. Премьер, наверняка, тоже. И вообще, смотрите в оба, что-то нехорошее заваривается. Как-то много в последнее время появилось такой экзальтированной молодежи, юношей бледных с глазами горящими. Кто-то их старательно настраивает против монархии и вас с Терией персонально.

— И какое твое впечатление? — осторожно спросил Эргемар. — Это серьезно?!

— В народе вы популярны, — Даксель пожал плечами. — По крайней мере, здесь, на стройке, убежденных противников монархии вы не найдете. Но, как ты знаешь, достаточно, чтобы на тысячу человек нашелся один диверсант.

— Что, кстати, будет с этим? — поинтересовался Эргемар.

— Ничего. Поругают и отпустят. Он же ничего не совершил.

— Ага. Не дали.

— Вот именно, — Даксель мрачно кивнул. — В прошлый раз я предложил таких на недельку в канализацию отправлять, так на меня все вызверились.

— Куда отправлять?!

— Да мы тут старые канализационные туннели нашли, — Даксель нехорошо усмехнулся. — В основном, выдержали даже атомную бомбежку. Хотим их в дело приспособить, только привести в порядок надо. Их никто же не чистил лет триста, наверное. Сейчас там у нас каторжники вкалывают.

— Каторжники?!

— Ну, приговоренные к исправительным работам. Очень, говорят, исправлению способствует.

"Драйден! — вдруг послышался в голове у Эргемара голос Терии. — Ты сейчас свободен?!"

"Почти, — Эргемар сразу же насторожился. — Разговариваю с Дилером Дакселем".

"Тогда прервись ненадолго, — мысленный голос Терии прозвучал немного напряженно. — Есть важные сведения".

"У меня тоже".

"Потом! — Эргемар ощутил ее нетерпение, легкий страх и вдруг пробивающуюся через них внезапную радость. — У нас будет ребенок!"

"Вау!" — Эргемара хватило лишь на безмолвный восторженный вопль.

"Уже почти два месяца, — с удовлетворением добавила Териа. — Я не говорила, не была уверена, что зацепится. Теперь точно!"

"Здорово!" — наконец, Эргемар смог сформулировать хоть одну связную мысль.

"Здорово-то здорово, но и проблем будет много, — в эмоциях Терии снова начало преобладать беспокойство. — Возвращайся поскорее, есть серьезный разговор!"

В Кептелл, временную столицу Барганда, Эргемара доставил Дилер Даксель. В его хозяйстве обнаружилась такая полезная вещь, как небольшой гравикатер, выменянный на что-то у пришельцев.

Во время полета Даксель не задавал никаких вопросов и вообще молчал, но это молчание было не напряженным, а, наоборот, спокойным, умиротворяющим. В одной из книг, некогда попавших ему на глаза, Эргемару доводилось читать, что настоящий друг — это не тот, с которым всегда есть о чем поговорить, а том, с кем можно помолчать. И он был рад, что может назвать Дилера Дакселя своим другом.

Но в Кептелле настроение Эргемара снова начало портиться. Бывший губернаторский дворец, ставший императорским, казался ему слишком открытым, слишком людным и не слишком уютным. Раньше, в бункере, было как-то спокойнее. А может быть, Эргемар просто чувствовал, как напряжена Териа, и поэтому был неспокоен сам.

— Драйден, наконец-то ты дома! — привстав на цыпочки, Териа легонько поцеловала его в щеку. И тут же посерьезнела, включив режим леди-босса. — Всё, господа, теперь мы все в сборе. Можем начинать.

Премьер-министр Маклент, выглядевший сегодня еще более больным и утомленным, чем обычно, коротко откашлялся.

— Поздравляю вас, ваши величества, с возможным прибавлением в семействе, но, к сожалению, это сопряжено и с новыми опасностями, — произнес он глухим голосом. — Полностью закрыть информацию вряд ли удастся. Против вас готовится заговор, и сообщение о будущем наследнике его ускорит.

— Заговор?! — Териа, казалось, была совсем не удивлена. — Чей?

— Есть, по меньшей мере, три силы, — премьер-министр снова кашлянул. — Первая — это политики, "бывшие". Все эти республиканцы, демократы, либералы, которые в разных сочетаниях управляли нашей страной больше пятнадцати лет. Как вы все помните, мы, консерваторы, выиграли прошлые выборы только благодаря поддержке некоторых монархистов и левых максималистов...

Маклент наклонил голову в сторону председателя Государственного совета Рекслера — невысокого живчика с немного потешной круглой головой с залысинами. Тот, привстав с места, церемонно вернул ему поклон.

— Да, спасибо, Кайрен. Наш союз, который многие считали противоестественным, несмотря на все наши идеологические различия оказался удачным и помог пережить многие испытания...

Эргемар вдруг представил, что произошло бы с Баргандом, если бы во время войны страной руководил кто-то типа бывшего президента Горданы Дипстола или Хоннуока, и ему стало не по себе.

— ...В нашей совместной работе мы сейчас обходимся без демократического антуража, — тем временем продолжал Маклент. — Больше года у нас не собирался парламент. Страной управляют правительство, подотчетное императрице, и Государственный совет, в который кооптированы люди, которые умеют делать дело, а не говорить с трибуны. Но все эти республиканско-демократические политики и, главное, их избиратели никуда не делись. И они хотят вернуться к власти. При этом, большая часть прессы контролируется ими. Конечно, они стараются раздуть любые наши промахи и ошибки, которых, конечно же, хватает, особенно, на низовом уровне. Возмущение старательно подогревают.

— Я только что сам был этому свидетелем, — вмешался Эргемар, коротко рассказав об инцидентах на стройке.

— Да, я в курсе, — Маклент тяжело вздохнул. — Прошу прощения, что не докладывал вам, ваше величество. Но на общем фоне это мелочи. Тем не менее, антимонархическая пропаганда затрагивает лишь часть так называемого образованного класса. Вы по-прежнему сохраняете высокую популярность в народе. Поэтому призывы демократов к скорейшему проведению парламентских выборов — блеф. Им на них ничего не светит.

— Они могут интриговать и шипеть по углам, но сами по себе они не слишком опасны, — заметил первый вице-премьер Райзен — еще один бывший генерал в правительстве, некогда занимавший должность начальника тыла императорской армии.

— Правильно, — кивнул Маклент. — Но, кроме них, есть еще две противостоящие нам силы. Первая — это армия. Из нее почти двадцать лет старательно вычищали имперский дух и таки вычистили, хоть и не до конца. При вторжении пришельцев армия не смогла ни защитить страну, ни даже толком обеспечить в ней внутренний порядок, это делали полиция и внутренние войска...

Командующий внутренними войсками, старший сын премьер-министра, которого все звали Маклент-младший, молча отсалютовал отцу.

— Пока мы просто не обращали на армию особого внимания, — премьер коротко прокашлялся. — Она не мешала нам, в чем-то помогала, и ладно. У нас есть надежные части. Солдаты и очень многие офицеры верны стране... и правительству. Но среди высшего офицерства, увы, слишком много мусора. Пора проводить чистку. Генералы, получившие свои посты при республиканцах, это знают и боятся. И страх подталкивает их к действию.

— Республиканские военные и республиканские политики — это несерьезно, — припечатал Райзен. — Если бы не третья сила...

— Да, третья сила, — вздохнул Маклент. — Большой бизнес. Из всех она самая опасная. Как правило, это скоробогачи, выскочки, сделавшие себе состояния за последние двадцать лет. Те, кто выжили, убрав конкурентов. Они привыкли достигать собственных целей с помощью насилия и не остановятся перед ним и теперь. При республике они очень хорошо находили общий язык с властью, парламент был у них на содержании. А где сейчас эти богачи — те, кто остался в живых? Кто ведет жизнь рантье за океаном. Кто управляет своими собственными уцелевшими предприятиями под жестким госконтролем. Кто просто злобствует. У нас, не скрою, тоже были спонсоры. Но большинство из них поняли, что восстанавливать страну важнее. Некоторые из них сейчас заседают в Госсовете. Но многие мечтают о восстановлении своего былого влияния.

— И видят, что оно не вернется, — жестко усмехнулся Рекслер. — Сейчас экономикой управляет государство, распределяющее имеющиеся ресурсы в интересах возрождения промышленности, транспорта, оборонной мощи. Товарно-денежных отношений практически нет. Так делают Чинерта, Картай, мы, даже Вилканд. Сейчас восстановить свободу торговли и предпринимательства, как требуют эти господа, — это обречь миллионы людей на голод ради того чтобы спекулянты пухли от богатства, и допустить произвол нанимателей по отношению к работникам.

— Кроме того, как сегодня сообщили из Межкома, еще ничего не кончилось, — напомнил Маклент. — У пришельцев к власти могут придти враждебные к нам силы. Мирное время пока не наступило. Однако некоторые бывшие олигархи этого не понимают. Они думают, что если к власти придут их старые клиенты, экономика страны будет восстанавливаться под их контролем и в их интересах. Это очень высокая ставка, и они пойдут на все.

— А что думают люди? — высоким напряженным голосом спросила Териа.

Дедушка Таркин снял и протер очки.

— У людей есть объективные причины для недовольства, — признал он. — Восстановление происходит не так быстро, как хотелось бы. Людям уже не приходится ежедневно беспокоиться о хлебе насущном, но жить трудно, всего пока еще не хватает. Жилья, одежды, потребительских товаров. В стране высокая безработица, особенно, среди "белых воротничков". Многие недовольны, что им приходится работать руками на стройках и фабриках. Среди противников власти много молодежи, особенно, из семей прежнего среднего класса. У нее популярны республиканско-демократические взгляды. Она легко поддается на пропаганду. Это низы видят, что обстановка меняется к лучшему. Эти же сравнивают свою жизнь до войны и сейчас.

— На кого направлен основной удар? — задала новый вопрос Териа.

— На нас обоих, — спокойно ответил Маклент.

— Почему?!

— Вот что будет, если вдруг не станет меня? — премьер откинулся на спинку кресла. — Кто меня заменит?

— Райзен, — Териа не задержалась с ответом ни на секунду. — Потом — Рекслер, потом — ваш сын.

— Точно так же, если не станет вас, трон по вашему завещанию займу я, а мне наследуют мои сыновья и их дети. Поэтому убирать будут нас обоих одновременно, чтобы новый император назначил нового премьер-министра, — обстоятельно разъяснил Маклент.

— Как скоро это может произойти? — Териа словно излучала вокруг себя ледяное спокойствие.

— Две-три недели, вряд ли больше. Их "План А" заключается в том, чтобы заставить вас как бы добровольно отречься от власти. Причем, основной причиной должен стать срыв беременности, выкидыш. Вы и ваш врач могли хранить тайну достаточно долго, ваше величество, но сейчас самый опасный срок, когда избавление от плода может произойти и в силу более-менее естественных причин, и стать достаточно травматическим. Кроме того, они знают, что мы знаем о заговоре, и поэтому спешат, чтобы успеть.

— Кто конкретно стоит за этим? — Териа сцепила руки в замок, только это и выдавало ее волнение, которое, тем не менее, ясно ощущал Эргемар. — Вы назвали три группы — политиков, военных и олигархов. Кто именно из них?

— Мы так и не выяснили, — признался Таркин. — У нас серьезный противник. Заговор имеет несколько уровней, очень хорошая конспирация, очень искусная работа. Даже на редкость искусная. Напоминает прежнее монархическое подполье, но Даррен Даксель и его люди не причем, а больше как бы и некому.

— Гилдейн? — напомнил Эргемар. — Он является первым претендентом на трон, и ему не за что нас любить.

— Нет, — решительно возразил Таркин. — Гилдейн, похоже, не в деле. Его играют, но он даже не ширма. Впрочем, вероятно, так и делается, чтобы он остался в любом случае незапятнанным. В заговоре много людей из его окружения.

— Понятно, — ледяным голосом сказала Териа. — Что мы должны делать?

— Сохранять спокойствие, — Маклент немного подался вперед. — Сейчас готовится покушение на меня. Оно должно удаться.

— Что?!

Броня спокойствия и уверенности, которую выстраивала вокруг себя Териа, треснула с почти физически различимым звуком, едва не распавшись на части. Эргемар, не глядя, взял ее за руку, успокаивая и лаская ее нервно стиснутые пальцы.

— У меня лейкемия, смертельная болезнь крови, — спокойно пояснил Маклент. — Я прилетел в Тогрод через четыре часа после катастрофы, везде лазил, хотел увидеть все своими глазами. Очевидно, и получил тогда сильную дозу облучения. Мне осталось не больше двух-трех месяцев активной жизни, потом начнется быстрое угасание. Лучше пусть я уйду так — сразу, и с пользой. Да и устал я, простите, ваше величество. Слишком тяжелый груз лежит на моей совести. Я ведь убийца, палач...

— Да что вы такое говорите?! — вскинулась Териа. — Это же ложь!

— Это правда, ваше величество. По моему приказу без суда и следствия были убиты двести семьдесят две тысячи семьсот шестьдесят четыре человека. Граждане Барганда. Мужчины, женщины, дети, старики.

— Как?! — пальцы Терии снова вцепились в руку Эргемара, ища поддержки.

— Я отдал приказ об убийстве безнадежных раненых после атомной бомбежки Тогрода и Октава. Обожженных, ослепших, облученных. У нас тогда не было ни врачей, ни лекарств, ни возможности доставить их к местам катастроф. Мы, к сожалению, не чинеты с их огромной территорией, мы эвакуировали людей из Тогрода, в основном, в близлежащие городки. Там были большие запасы продовольствия, теплой одежды, их почти не бомбили. Поэтому взрыв атомной бомбы нанес такой огромный ущерб. Либералы не зря заклеймили меня.

— Но как же так?! — возмутился Эргемар. — Интересно, что бы они делали сами на вашем месте?!... Извините, риторический вопрос...

— Поэтому мой уход, скорее всего, даже будет для вас полезным, — продолжил Маклент деловитым тоном. — Кроме того, мое убийство выведет наших противников на свет, заставит их проявить себя.

— Проблема в том, что мы не можем полностью доверять старым спецслужбам, а самим нам не удалось многое вычислить, — в голосе Таркина послышались извиняющиеся нотки. — Я, увы, аналитик, а не следователь или контрразведчик. Если мы просто арестуем тех, о ком нам известно, то верхушка заговора, скорее всего, остается не затронутой и сможет повторить попытку.

— Вам надо будет вычистить всех, а для этого придется дать им возможность поверить в победу, — жестко, с напором, произнес Маклент. — Поэтому и вам ваше величество, скорее всего, придется на время исчезнуть. У меня есть план...

Заговор!

Эргемар чувствовал, как его переполняет холодная, яростная решимость. Кто-то хочет убить их нерожденного ребенка, прогнать их из страны, оторвать их руки от руля. Так не бывать этому!

Возможно, несколько месяцев тому назад простой горданский паренек Драйден Эргемар мог бы сказать: да пропади оно все пропадом! Никакая власть не стоит того, чтобы из-за нее рисковать жизнью Терии и их будущего малыша! Но сегодня Драйден Эргемар, баргандский принц-консорт, никогда бы не произнес таких слов.

И, конечно, вовсе не из-за возможностей, почестей и привилегий, которые дает власть. И даже не потому, что Териа законно занимает трон, а ее противники решили устроить государственный переворот. Просто поварившись в этом бурлящем котле полгода, сам Эргемар больше не представлял своей жизни без этого напряженного, изматывающего, часто неблагодарного, но такого важного и нужного труда, как послевоенное восстановление страны.

Он видел и ощущал, как упорно и стойко, преодолевая усталость, сомнения и неуверенность в себе Териа постигает искусство управления государством — словно вместе с ним по-прежнему продирается через лес чужой планеты к далекой и почти недостижимой цели. Он общался с сотнями людей, отдающих все свои силы, умения, знания — и даже больше — возрождению Барганда, и полностью разделял их порывы и устремления. Он много раз наблюдал с трибуны, как у людей загораются глаза, как возникают в них надежда, вера в себя и уверенность в будущем. Слышал их идущее изнутри, честное, искреннее, настоящее: "Да здравствует императрица!".

Отдать все это означало изменить. И даже не себе — людям.

Тем более, что Эргемар слишком хорошо знал всех тех, кто протянул к власти свои жадные руки.

Болтливые, лживые политиканы, никогда в жизни реально не управлявшие даже водокачкой, но претендующие на то, чтобы определять судьбы страны. Гладкие, вальяжные генералы от распилов и откатов, первым делом бросившиеся восстанавливать собственные поместья и продолжающие нагло и настойчиво требовать денег и ресурсов на свои любимые танчики. Так, что даже премьер Маклент, сам старый танкист, не выбирая выражений, послал их далеко и надолго. И, наконец, хорошо знакомые Эргемару по Гордане воротилы бизнеса. Давно разучившиеся, а чаще никогда и не умевшие зарабатывать деньги. Сколотившие свои миллионы на мутных схемах, обмане и ограблении государства и потребителей. Осознавшие, что их время ушло, и поэтому разъяренные и опасные.

Это были настоящие враги. С ними было бесполезно вести переговоры или искать компромиссы. Их нужно было просто уничтожить. Даже если ради этого надо было самому выйти на передний край, где свистят пули и разрываются вражеские снаряды.

Конечно, после такого совещания им с Терией следовало бы где-нибудь посидеть рядышком, чтобы еще раз все обсудить и спокойно разобрать все, что они сгоряча наговорили. Но дневной распорядок не давал им такой возможности, а демонстрировать слабость или смятение они не имели права.

Терии было проще: у нее началось заседание промышленного комитета, где поднимались достаточно серьезные вопросы, чтобы суметь на время забыть о заговорах и заговорщиках. Но добрая половина научно-технического комитета, членом которого являлся Эргемар, находилась сегодня в Тогроде, а оставшаяся половина решила не собираться в усеченном составе. Поэтому у него внезапно возникла пауза, которую он не знал, чем занять.

К счастью, ему повезло вовремя натолкнуться на младшего лорда Ванклера, коллегу Эргемара по научно-техническому комитету, у которого, похоже, возникла та же проблема. Немного смущенно улыбаясь — он тоже не любил сидеть без дела, Ванклер предложил Эргемару слегка размяться за игрой в пэнш.

Тридцатипятилетний Вилам Ванклер, сын гофмаршала еще того, старого императорского двора, ровесник Дилера Дакселя и троюродный брат Терии по линии Трентонов, был, пожалуй, единственным из придворных, кого Эргемар мог назвать своим другом. Он как-то сразу стал для него проводником в новый для него мир и наставником в сложной науке этикета. Он ввел его в свой круг молодых профессионалов — тех, кто при республике лишились семейных состояний и должны были самостоятельно зарабатывать себе на жизнь.

Сам Ванклер получил образование архитектора и до войны считался известным и модным дизайнером. Сейчас свое время он делил между выполнением придворных обязанностей обер-камергера, активным участием в работе научно-технического, градостроительного и еще парочки комитетов при Государственном совете и мастерской, где два десятка его сотрудников проектировали для Тогрода новые дома, в которых старинные фасады сопрягались с современной планировкой и инженерными сетями.

Собственно, именно Ванклер и научил Эргемара играть в пэнш — традиционное занятие баргандской аристократической молодежи. В нем игроки поочередно швыряют в стену небольшой, но увесистый упругий мячик из литого каучука и ловят его левой рукой в специальной перчатке-ловушке.

Пэнш — непростая игра. Она требует не только силы, ловкости и быстроты реакции, но и умения быстро отходить в сторону, чтобы не блокировать партнера-соперника. Но для Эргемара это было именно то, что нужно. Физические нагрузки — иногда за мячиком приходилось буквально бегать по стенам, сложный танец из бросков, прыжков и уклонений требовали полной сосредоточенности и выбивали из головы посторонние беспокойные мысли.

Однако полностью отрешиться от внешнего мира ради игры, как требовали традиции пэнша, Эргемару все-таки не удалось. Хлопнувшая у него за спиной дверь, шаги и шепотки непрошенных зрителей сбили его с ритма. Он пропустил относительно несложный мяч, просвистевший у него над головой. Сзади послышался звонкий шлепок и чей-то возмущенный вопль.

Вот незадача! Эргемар недовольно обернулся и почувствовал, как на лице помимо его воли появляется раздраженная гримаса. В зал для пэнша некстати заявился лорд Гилдейн со своей обычной свитой — несколькими молодыми людьми обоего пола, типичными бездельниками из "золотой молодежи". И, как назло, именно Гилдейн и "поймал" упущенный Эргемаром мяч. Сейчас он с рассерженным видом потирал плечо, куда, очевидно, и пришелся удар.

— Вы!... Вы! — гневно воскликнул он. — Вы намеренно пропустили этот мяч! Он чуть не попал мне в голову! У меня могло бы быть сотрясение мозга!

Конечно, в этой ситуации следовало бы сохранять спокойствие, но Эргемар, снова некстати вспомнивший о заговоре, не сдержался.

— А какого... вы вообще полезли сюда?! — воинственно произнес он, лишь в последний момент удержав готовое сорваться с языка бранное слово. — Вы что, не видели, что здесь идет игра?! Или в вашей голове совершенно нечему даже сотрясаться?!

— Господа, на полтона ниже! — на правах старшего из присутствующих попытался призвать всех к порядку Ванклер. — Драйден, остыньте! Гилдейн, вы тоже успокойтесь! Вы не правы! Вам не следовало входить в зал во время игры и отвлекать игроков!

Но Гилдейн явно закусил удила.

— Вы не указывайте мне, что делать, младший лорд Ванклер! — зло выдохнул он. — Мало того, что вы заняли зал в то время, когда здесь обычно играем мы, так я еще и должен выслушивать оскорбления от какого-то плебея и выскочки!? Вы слышите, Эр-р-гемар?! Я вызываю вас на дуэль!

— Интеллектуальную?! — с иронией осведомился Эргемар. — Вы прочитали новую книжку?

В последние четыре месяца Гилдейн даже не пытался соревноваться с ним в силе интеллекта и эрудиции, после того как был трижды чувствительно бит, хотя и не с таким разгромным счетом, как в самый первый раз. Как однажды объяснил Эргемару Ванклер, аристократическая молодежь обычно использовала в интеллектуальных дуэлях один и тот же перечень из нескольких сотен вопросов, а Эргемар, не зная об этом, постоянно выходил за его пределы и, спрашивая что-то другое, ставил противника в тупик.

— Нет! — прорычал Гилдейн. — Я вызываю вас на поединок чести! Там мы будем спорить на клинках, а не языках! Завтра в семь утра на дальней спортплощадке в парке!

— Я принимаю ваш вызов, — мрачно сказал Эргемар.

Он ясно ощущал неодобрение Ванклера, да и самому ему было противно и неловко, но он не мог отказаться от этого поединка. Гилдейн все-таки поймал его. Единственное, что не мог пока понять Эргемар, зачем это надо было самому лордику? При всем своем неприязненном отношении к нему Эргемар никогда не считал Гилдейна глупым или опрометчивым.

Дверь, ведущая в зал, снова распахнулась. Внутрь буквально ворвалась леди Тизелия Синджен — самый загадочный персонаж во дворце, по мнению Эргемара. Ее рыжие волосы развевались, колдовские зеленые глаза полыхали яростным огнем, роскошная грудь вздымалась, чуть не выскакивая из смелого декольте. Она была разгневана и прекрасна.

— Немедленно прекратить! Никаких поединков! — леди Синджен, пройдя через расступившуюся перед ней свиту Гилдейна, как крейсер сквозь флотилию рыбацких лодок, встала, раскинув руки, между ним и Эргемаром. — Принесите друг другу извинения и помиритесь!

— Я не вижу никакой своей вины, но мне не нужна ссора, — мягко сказал Эргемар, старательно отводя взгляд от груди леди. — Не возражаю против примирения.

Но все его усилия пропали втуне.

— Извиниться?! Перед этим наглым плебеем?! Никогда! — Гилдейн презрительно изогнул губу. — Пусть рассудят клинки!

С неохотой Эргемар был вынужден повторить формулу принятия вызова. Гилдейн очень точно выбрал место и время. Поединок чести всегда проводится один на один, без свидетелей и секундантов. Дальняя же спортивная площадка обеспечивала наилучшую возможность для уединения. А семь утра — это как раз тот момент, когда у Терии утренняя аудиенция, и она не может прервать или отменить ее, а у самого Эргемара — полчаса на разминку между планеркой в комитете по делам пришельцев и завтраком.

Самой дуэли Эргемар не слишком боялся. Он знал, что Гилдейн всю осень и зиму учился фехтованию, однако тому же самому и главное, у того же наставника, учился и он. Интересно будет сравнить. Если, конечно, это действительно будет честная дуэль, в чем Эргемар очень сомневался.

— Я тоже думаю, что с этим что-то нечисто, — заметил Ванклер, когда Гилдейн и его прихлебатели, наконец, удалились. — Если хотите, я составлю вам компанию.

— Но ведь это, вроде бы, запрещено этими вашими правилами чести, — хмыкнул Эргемар. — К тому же, вы в семь, кажется, должны принимать участие в утренней аудиенции. Не беспокойтесь, я постараюсь решить этот вопрос сам.

— Ну, смотрите, — Ванклер внимательно посмотрел на Эргемару. — Надеюсь, вы уже достаточно взрослый, чтобы не попадаться на подначки?

— Достаточно, — заверил его Эргемар. — Что же, продолжим?!

Они еще немного побросали мячик, но настроение ушло, и оба они это понимали. Поэтому, воспользовавшись первым же промахом, они завершили игру.

— На Гилдейна что-то нашло, — под конец задумчиво отменил Ванклер, когда они с Эргемаром прощались на пороге раздевалки. — Он никогда так откровенно не лез на рожон. Постарайтесь не зарываться, сохраняйте хладнокровие. Он будет и завтра пытаться вывести вас из себя.

— Я буду очень внимателен и спокоен, — заверил его Эргемар. — И у меня, признаться, большие сомнения, что поединок состоится.

Заполненный тревожными событиями день подходил к своему завершению. В коридорах дворца пригасили свет с целью экономии электроэнергии. Поэтому Эргемар не сразу заметил чью-то фигуру, выплывшую ему навстречу из затемненной оконной ниши.

— Леди Синджен?!

— Вы все так же безнадежно официальны, дорогой мой Драйден, — укоризненно проворковала она глубоким грудным голосом. — Зовите меня просто Тиззи.

— Хорошо, — устало произнес Эргемар. По собственному опыту он прекрасно знал, что спорить с леди Синджен по мелочам совершенно бесполезно и непродуктивно. — Я внимательно слушаю вас, Тиззи.

— О, Драйден, расслабьтесь! — Леди Синджен подошла к нему почти вплотную, так, что он уловил пряный аромат ее духов. — Наша случайная встреча...

— Тиззи, только не надо говорить, что она была случайной, — довольно невежливо перебил ее Эргемар. — Нижайше прошу прощения, но меня ждут. Что вы хотите мне сказать?

— Послушайте, Драйден, зачем вам этот глупый поединок? — нежно промурлыкала Леди Синджен, проникновенно заглядывая ему в глаза. — Вы можете провести это время с куда большей пользой. Например, у меня. Разве я не стою того, чтобы забыть... обо всем прочем?!

Эргемар удивленно поднял бровь. Самое интересное, что предложение леди Синджен имело смысл. Странные обычаи баргандского двора, действительно, признавали одно оправдание для неприбытия одного из участников на поединок чести: если он задержался у любовницы. Но Эргемар не собирался искать легких путей.

— Прошу прощения, Тиззи, но я верен императрице, — сказал он с легким поклоном, означающим извинение.

— Ах, Драйден, вы так трогательно старомодны и добропорядочны! — рука леди Синджен поднялась, словно собиралась погладить его по щеке, но остановилась буквально в последний миг. — В наши времена ценятся люди более широких взглядов.

— Что поделать, Тиззи? Издержки провинциального воспитания, — в притворном разочаровании развел руками Эргемар.

— Жаль, очень жаль, — леди Синджен глубоко вздохнула, отчего ее грудь соблазнительно колыхнулась. — Но я все-таки буду надеяться... что однажды вы решитесь... немного расширить свой кругозор.

— Сожалею, но пока не могу пообещать вам ничего утешительного, — Эргемар снова поклонился. — Прошу прощения, леди, но мне надо идти.

— Идите, — леди Синджен сделала трагический жест. — Только будьте внимательны, Драйден! Смотрите, не потеряйте голову!

"Да уж главное уберечься от вас, а себя я как-нибудь поберегу!" — пробормотал Эргемар, поспешно ретируясь. Ему было немного стыдно за свое бегство от рыжеволосой красавицы, но он по-прежнему опасался ее — больше, чем кого-либо другого во дворце. Наверное, потому что до сих пор не мог ее понять.

Леди Синджен была не только очень красива, но и, несомненно, умна, что делало ее опасной противницей, а Эргемар никак не мог причислить ее к своим друзьям. Она считалась любовницей лорда Гилдейна, но, по данным наблюдательной службы, лишь изредка допускала его к себе, предпочитая часто менять партнеров.

Иногда у Эргемара складывалось впечатление, что она коллекционирует знаменитостей. За полгода в ее постели побывало не менее двух десятков людей — генералы, крупные промышленники, губернаторы и прочие известные деятели. При этом, в ней не было решительно ничего вульгарного и отталкивающего. Просто очень красивая и притягательная женщина, классическая гетера древности.

Эргемар не испытывал иллюзий по поводу своей мужской привлекательности, и поэтому подчеркнутое внимание со стороны леди Синджен его настораживало. На первый взгляд создавалось впечатление, что она просто желает заполучить принца-консорта в свою "коллекцию", но Эргемару иногда казалось, что ей нужно от него нечто большее. И пока не понял, что именно, старался держаться от нее подальше.

— Да, леди Тизелия — такая же авантюристка, как ее мамаша, — подтвердил Таркин, когда они поздним вечером втроем сидели за чашечкой лакина, обсуждая последние новости. — Та тоже вечно была по уши в интригах. И активно путалась с принцем Майроном.

— А разве он не... — удивилась Териа.

— Гомосексуалист? — дедушка Таркин громко хмыкнул. — Это слухи, которые составляли и распространяли о нем, в частности, я сам и ваша мать. На самом деле, он бисексуал, причем, всегда больше интересовался женщинами, чем мужчинами. Но кем он всегда был, так это хитрым и совершенно бессовестным подонком. Когда-то он попытался очернить и оклеветать своего старшего брата, чтобы самому стать наследником престола. Очень неприглядная в свое время была история, причем, раскрылось все достаточно случайно. Так она сумела вовремя спрыгнуть, а потом очень оперативно выскочила замуж за старого вдовца лорда Синджена. А через шесть месяцев родилась малышка Тиззи. Многие считали, что она не его дочь, но определить трудно. Она очень похожа на мать — почти один к одному. А матушку уже, понятное дело, не спросишь. И не допросишь...

— В каком она списке? — поинтересовался Эргемар.

— Тиззи? В широком, — пожал плечами Таркин. — Хотя, если учитывать, с кем она регулярно путается, она на грани перенесения в узкий.

— Может, удалить ее со двора? — предложил Эргемар.

— Нет повода, — Териа покачала головой. Как ощущал Эргемар по их мысленной связи, она понимала его опасения, но пока их не разделяла. — Она знатного рода, официально ни в чем предосудительном не замешана. Ведет себя достаточно благопристойно, а что творится в ее спальне, это ведь не наше дело, да? К тому же, она помогает удерживать в рамках всю эту "золотую молодежь" из своры Гилдейна и очень полезно работает в плановом комитете.

— Ну что же, если она полезна, не буду настаивать, — Эргемар натянуто улыбнулся.

Несмотря на все старания Терии, он никак не мог выбросить из головы завтрашний поединок. Ему было очень неприятно, что он поддался на провокацию. Но теперь он уже ничего не мог сделать.

Этика старой баргандской аристократии была... акульей. И так называемые поединки чести были тому красноречивым подтверждением.

Два вооруженных человека отправляются в укромное место, чтобы выяснить между собой отношения без свидетелей. Иногда они возвращались обратно вдвоем друзьями или, хотя бы не врагами. Порой возвращался только один, и ему не задавали никаких вопросов. Даже если поверженного противника находили застреленным в спину или забитым дубинками. Случалось, что поединки чести превращались в настоящие сражения между бандами наемных убийц.

Одним словом, логика здесь была простой и жестокой: ты обязан уметь защищать свою честь любыми средствами. Если же нет... прежняя баргандская элита, столетиями державшая в кулаке огромную империю, в слабаках и чистоплюях не нуждалась.

Поэтому Эргемар не испытывал никаких угрызений совести, беспардонно нарушая все условия, назначенные ему Гилдейном. Он отправился на место не к семи часам, а к половине седьмого, и не один, а в сопровождении пятерки вооруженных дворцовых гвардейцев.

По неслышной команде старшего гвардейцы безмолвно растворились в густых зарослях вечнозеленого кустарника, окружавших старую спортивную площадку, давно уже не использовавшуюся по назначению. И почти сразу же оттуда послышались негромкие хлопки выстрелов. Один, другой, третий, четвертый, пятый... и после небольшой паузы последний, шестой, прозвучавший совсем глухо.

Эргемар, выхватив револьвер, занял позицию за массивной скамейкой. Больше минуты ничего не происходило, затем из кустов медленно появился старший пятерки. Выглядел он недовольным и смущенным.

— Господин Эргемар, вы здесь?! — позвал он. — Вам следует на это взглянуть.

Продравшись через заросли, Эргемар вслед за гвардейцем выбрался на небольшую полянку, с которой хорошо просматривалась вся спортивная площадка. Там обнаружились и четверо остальных охранников. Один из них бинтовал руку товарищу, двое других склонились над чьим-то телом, лежащим ничком у дальней кромки зарослей.

— Он углядел нас раньше, чем мы его, — с виноватым видом начал докладывать старший гвардеец. — Сразу же открыл огонь, зацепил вот парня, потом подался в бега. Даг его грамотно стреножил, под колено. Но прежде чем мы успели его достать, он застрелился. В сердце.

Эргемар подошел к лежащему на пожухлой траве телу и опустился на колени. Один из гвардейцев перевернул труп на спину.

Атлетически сложенный парень, одет в обычную униформу дворцовых слуг. Совсем молодой, наверное, не старше двадцати лет. Приятное лицо; слегка вьющиеся черные волосы и пробивающиеся под носом усики выдавали в нем толику заморской крови. Застывшее на мертвом, бледнеющем на глазах, лице выражение — яростное, решительное. Этот человек знал, ради чего лишал себя жизни. Эргемару вспомнился несостоявшийся "диверсант" в Тогроде. Еще один юноша бледный с глазами горящими, вернее, уже погасшими?!

— Обыщите его, — негромко приказал старший.

Двое гвардейцев профессионально обшмонали тело. Ничего. Только револьвер с длинным никелированным стволом и роскошными костяными накладками на рукояти, инструктированными золотом.

Эргемару внезапно стало жарко. Он узнал оружие. Этот револьвер несколько месяцев тому назад преподнесла ему какая-то делегация. То ли промышленников, то ли военных, то ли вообще, иностранных послов. Револьвер был выполнен в эксклюзивном исполнении и выпущен совсем мизерной серией, чуть ли не в паре десятков экземпляров. Но Эргемару, совсем не фанату оружия, он не подошел. Тяжеловатый, слишком габаритный для скрытого ношения, да еще и имеющий какой-то экзотический калибр и поэтому нуждающийся в специальных нестандартных патронах. Помнится, Эргемар, опробовав револьвер в дворцовом тире, засунул его в ящик стола и, признаться, совсем забыл о нем.

Оказывается, зря забыл. Эргемар не сомневался, что если бы из мертвого тела Гилдейна извлекли пулю, выпущенную из этого оружия, она бы указала на него как на убийцу с силой прожектора. Где-то внутри себя он почувствовал, как испуганно ойкнула, уловив его мысль, Териа, с которой он постоянно поддерживал связь.

На полянке уже стало людно. Гвардейцы, люди в медицинских халатах, какие-то личности в штатском... Эргемар покинул это суетное сборище и, механически переставляя ноги, побрел по пустой спортивной площадке. Ненужная рапира путалась в ногах и мешала, но он даже не подумал сдвинуть ее поудобнее.

— Вы здесь?! — внезапно раздался у него прямо под ухом гневный голос.

Эргемар молча бросил короткий взгляд на часы. Гилдейн выполнил все условия поединка. Он явился на место без семи семь и, похоже, один. На его поясе висела длинная рапира. Иного оружия, кажется, у него не было. Он собирался играть честно.

Похоже, молчание Эргемара только распаляло Гилдейна. Лорда прямо таки распирало от злости.

— Вот вы как?! — кричал он прямо в лицо Драйдену. — Значит, я не ошибся! Честь для вас пустой звук! Так вы относитесь к поединку чести!

Эргемар, не говоря ни слова, ухватил Гилдейна за грудки и как следует встряхнул его, заставив заткнуться.

— Какой поединок?! — прошипел он. — Да вас тут собирались убивать, застрелить из моего револьвера! Как вы думаете, чье тело там лежит?! Вы корчите из себя невесть что, а вас просто используют! И причем, кому-то вы нужны только в качестве трупа!

Отодвинув в сторону оторопело хватавшего ртом воздух Гилдейна, Эргемар, не оглядываясь, побрел прочь. Однако на самом краю площадки на него внезапно налетел рыжеволосый ураган.

— Что произошло?! — возбужденно тараторила леди Синджен. — Вы живы?! Какое счастье! А лорд Гилдейн?! Ах, я, кажется, опоздала!

— Нет, к счастью, ничего не случилось, — отстранив ее от себя, Эргемар пошел дальше. Ему сейчас не хотелось ни говорить с Тиззи, ни даже видеть ее.

Надо будет не забыть сказать Таркину, пусть переведет ее в узкий список.

Глава 7. Узник

Сегодня под утро ему вдруг приснился надсмотрщик Ку. Он грозно потрясал дубиной, свирепо вращал глазами и вздымал огромные кулаки размером почти с голову кронта. "Вы, ленивые зеленошкурые вр-рифслы! — ревел он. — Смотреть всем сюда! Делать ку!...".

Сон оборвался внезапным пробуждением, оставив после себя неприятное липкое чувство страха и учащенное сердцебиение. Чтобы успокоиться, он пролежал несколько минут с закрытыми глазами, прислушиваясь к щебету птиц за окном.

Как же все-таки был прав Учитель Дуат, когда рассказывал им, что человек должен по капле выдавливать из себя свой страх. Ведь и надсмотрщика Ку давно уже нет, и плантация сгорела в очистительном пламени, а тот ужас от осознания собственного бессилия и беззащитности все еще в нем. И выдавливать его из себя по капле придется, наверное, еще долго. Может быть, до конца жизни, сколько ему еще осталось.

Но хватит предаваться меланхолии! Он, Бон Де Гра, бывший раб, бывший помощник Учителя, бывший повстанческий командир, бывший беглец, а ныне — орденоносец, советник Императорского Подручного и единственный кронт в истории Звездной Империи, удостоенный титула руи, не имеет права раскисать. И сейчас он продолжает борьбу, может быть, самую важную в своей жизни. Борьбу с бездеятельностью, пассивностью и неизвестностью.

В это комфортабельное узилище — наверное, самую роскошную тюрьму, которой когда-либо удостаивался кронт в Империи, его отвезли прямо с космодрома. И после этого будто бы забыли о нем. Такое впечатление, казалось ему, что никто на Кронтэе не знает, что с ним делать, и не хочет брать на себя ответственность за решение, каким бы оно ни было. Поэтому, очевидно, его и поместили в этот уютный уединенный особняк со всеми удобствами и под охрану — вежливую и корректную, но держащую его в изоляции. Интересно только, кого это изолируют — его от мира или, наоборот, окружающий мир от него?

Он и не надеялся на то, что сразу получит хоть какую-то свободу действий. Но декады шли за декадами, превращаясь в месяцы, а в его положении ничего не менялось. И с каждый днем это вынужденное бездействие давалось ему все тяжелее. Его все чаще охватывало тягостное, почти паническое чувство безвозвратно теряемого времени. Ему все сильнее хотелось действовать. Его мучило осознание того, что его потерянная семья находится где-то здесь, на этой планете, а он ничего не может предпринять, чтобы разыскать ее.

Но все эти желания надо было глушить, сдерживать себя и ждать. И гнать от себя тревожные мысли о проверках, которые сейчас, наверняка, проходит его легенда. Вернее, несколько легенд. Принц Ларнэон на Таангураи был настолько добр, что обеспечил ему новое прикрытие. Теперь, если они проникнут под маску Бин Дер Гука, они обнаружат там не подлинного его, а другую личину.

Поэтому так важно не обнаруживать себя. И ни в коем случае не пытаться искать связи с кем-либо, не выдавать им никакой привязки к его настоящему прошлому и не выявлять реальных привязанностей. Здесь у него нет ни друзей, ни союзников. Несколько раз в присутствии своих охранников он складывал пальцы особым образом, демонстрируя опознавательный знак, который передал ему на Тэкэрэо Згуар. Но никакой реакции так и не дождался.

Именно из-за того, что это бездействие становилось ему все труднее переносить, он старался ни в чем не давать слабины. Он неоднократно видел, как люди теряют себя и безвозвратно тонут в пучине отчаяния. Это всегда начиналось с того, что они прекращали следить за собой, превращались в грязных зачуханных доходяг, а в конце концов переставали выполнять норму и исчезали. Поэтому он каждое утро старательно проводил все необходимые гигиенические процедуры, тщательно чистил зубы и промывал уши, а затем методично и уверенно делал зарядку, не пропуская ни одного упражнения.

Тело должно быть всегда в форме, как и дух. Он не доставит тюремщикам удовольствия видеть в нем просто еще одного кронта, полуразумного, полудикаря. Поэтому — только прекрасные манеры, вежливость, корректность, безупречно правильная речь. Даже наедине он не позволяет себе выйти из образа, ведь камеры установлены здесь в каждой комнате и не прекращают слежки за ним ни на секунду. Впрочем, скорее, он благодарен этим камерам. Постоянно наблюдающий за ним невидимый взгляд помогает собираться, мобилизовываться. Без этого ощущения постоянно контролировать себя было бы труднее.

Не торопясь, он застелил постель, не дожидаясь, пока это сделают слуги. Затем распахнул окно в сад и даже зажмурился от удовольствия, ощутив хлынувший внутрь порыв свежего, ароматного, чуть прохладного воздуха летнего утра. Теперь можно раскрыть шкаф, снять с вешалки костюм — обязательно свежий и выглаженный — и идти на завтрак.

Его уже ждали. Слуги расставляли на столе приборы, тарелочки, блюдца и мисочки с традиционными утренними закусками и наливали в стаканы вино и сок. Их движения были исключительно четкими, правильными и рациональными, но Бон Де Гра, проходя мимо них, старался не смотреть в их пустые, лишенные всякой мысли глаза. В первые дни он не мог видеть их без внутреннего содрогания, потом постепенно перестал дергаться, но так до конца не привык.

Все слуги в доме были "отформатированными". Так называлось одно из самых пугающих изобретений кээн. Кронты — обычно преступники, уличенные в воровстве, халатности или буйном поведении, после манипуляций с их сознанием превращались в живые автоматы, предназначенные для выполнения определенных функций. Их личности были полностью погашены. Когда в них не было нужды, они застывали в каталепсии. Даже принимать пищу они могли только по команде.

Особняк был обеспечен всем необходимым штатом слуг. Среди них имелась даже "ночная грелка", но он уже очень давно не пользовался ее услугами — хватило одного раза. Видя эту, бесспорно, красивую молодую женщину, было даже трудно представить, что с ней можно заниматься сексом — любовью это никак нельзя было назвать.

Конечно, при таком штате должен был быть и начальник над слугами из доверенных кронтов, но Бон Де Гра ни разу его не встречал. Очевидно, им запрещено было контактировать.

Закончив завтрак, он, кивками приветствуя попадавшихся по пути охранников, пошел в кабинет, чтобы ознакомиться с тем, что происходит во внешнем мире. В особняке нашелся компьютер, подключенный к планетной сети, а он не разучился с ним управляться. К тому же, его пароль советника Императорского Подручного, как оказалось, позволял ему очень многое.

Например, он с большим вниманием прочитал отчет о восстании, подготовленный Императорским Подручным Тропаэро, — так сказать, взглянул на события с другой стороны. Конечно, сейчас, по прошествии почти дюжины лет, все виделось по-иному. Они допустили немало ошибок, во многих случаях надо было действовать не так. Но об этом было легко судить сейчас, имея послезнание и видя ходы обеих сторон. Тогда допущенные промахи отнюдь не казались такими очевидными.

Кроме того, он убедился, что тогда их действительно искусно вели — дали возможность почти увидеть победу, а затем забрали ее. Из материалов так же хорошо виделась повышенная, не всегда оправданная активность на одних направлениях и полное отсутствие таковой — на других, не менее перспективных. Отсюда, конечно, было заметно, что они, как минимум, дважды сильно промахнулись с направлением главных ударов. Хотя, кто бы им тогда дал ударить там, где нужно, и со всей силой?!...

Ему ни разу не перекрывали доступа к информации и вообще как бы не обращали внимания на его занятия. И как иногда хотелось войти в сеть Учителей, ввести свой старый пароль и посмотреть, что будет! Или хотя бы поглядеть на то, что там происходит сейчас. Но эти желания он душил в зародыше. Открытым путем он никого не найдет. Все, кто ему нужны, или уже давно мертвы, или, как и он, прячутся под чужими личинами.

За компьютером можно было сидеть очень и очень долго, но от него следовало на время оторваться, чтобы немного прогуляться по небольшому садику, в котором давно были исхожены все дорожки, а каждому кустику дано свое название. Особняк был расположен в очень живописном месте. За оградой можно было увидеть горы, покрытые яркими пятнами цветущих деревьев и трав. Раньше он как-то не обращал внимания на то, как красива его планета, а теперь — здесь и во время виртуальных путешествий в сети, он начал это видеть.

Жаль только, что в таких величественных декорациях до прихода кээн тысячи лет играли один и тот же спектакль, — с привычным сожалением подумал он. Если бы мы развивались так быстро, как Филлина, возможно, мы бы первыми полетели к Звездам...

Здесь, в саду, его и разыскал начальник охраны.

— Господин Бин Дер Гук, — произнес он нейтральным голосом. — На ваше последнее прошение получен положительный ответ. Вам разрешено посетить праздник в ближайшем городе.

Какое еще прошение?! Он не подавал никаких прошений. И какой еще праздник?! — чуть не спросил он вслух. И тут же вспомнил: сегодня же День Кронтэи — единственный праздник, который отмечают и кронты, и кээн! День, когда Кронтэя была провозглашена колонией Империи.

— Я очень рад, — вежливо ответил он прежде, чем небольшая задержка превратилась в затянутую паузу. — Этот день будет для меня настоящим праздником.

Бон Де Гра усадили между двумя охранниками на заднее сиденье большого закрытого колесного автомобиля с затемненными стеклами, но он все равно был счастлив. Впервые за несколько месяцев он смог, наконец, вырваться за опостылевшую ограду. Кроме того, смотря вперед, через лобовое стекло автомобиля, он мог видеть и живописное ущелье, по склонам которого вилась дорога, и время от времени просматривавшуюся далеко впереди и внизу морскую гладь, и, главное, попадающиеся навстречу указатели.

Опытному человеку даже мелочи могут сказать о многом. Он не зря столько времени провел на туристических сайтах, не только любуясь ландшафтами и архитектурными красотами, но и обращая внимание на всевозможные вывески, знаки, номера машин. Во время первого же поиска в сети он выяснил, попеременно поглядывая то на экран, то на часы, то на небо, что находится где-то в Южном полушарии, в пределах второго часового пояса и достаточно близко к экватору. Сейчас он мог с уверенностью сказать, что его комфортабельная тюрьма на одного человека расположена в туристической зоне, в третьем или четвертом округе Четвертой провинции, на берегу залива Гиэтха, там, где горы Абзиан поступают к самому берегу моря.

Эта информация сама по себе еще ничего не говорила, но несколько обнадежила его. Из космопорта его везли ночью, в закрытом катере, и тот полет продолжался больше четырех часов. Оказывается, он все-таки находится не слишком далеко от основных административных центров планеты. Было бы куда хуже, если бы его законопатили куда-то в глушь...

Тем временем, дорога выбежала из ущелья на широкий простор. Прямо перед ним открылся небольшой, но очень красивый городок, раскинувшийся на нескольких террасах между горами и ослепительно синим морем. Бон Де Гра улыбнулся про себя, но тут же нахмурился. Теперь он мог безошибочно определить, куда его везут. Этот городок, называвшийся Доосон, был всего лишь районным центром четвертого округа Четвертой провинции, но пользовался славой фешенебельного курорта для "непростой" публики, известного места проведения концертов и фестивалей.

Уж не уготована ли ему некая неблаговидная роль в каком-то представлении?!

Однако его опасения не подтвердились. Немного попетляв по улицам городка, автомобиль заехал в большой подземный гараж. Оттуда охранники то ли проводили, то ли отконвоировали его на большой закрытый балкон, выходящий на широкую улицу и напоминавший театральную ложу, с роскошными креслами и столиками.

Сходство с театральной ложей усиливали и трибуны, возведенные вдоль улицы. Сейчас на них оживленно занимали места туристы-кээн в яркой летней одежде. Под трибунами, прямо вдоль обочин дороги, толпились статисты-кронты, выстроенные в неровные бесконечные шеренги в несколько рядов.

Бон До Гра уверенно сел в предложенное ему кресло и пододвинул к себе высокий запотевший бокал с чем-то золотистым, стоявший на столике. Он уже точно знал, какое именно представление ему сейчас покажут.

Ждать пришлось недолго. Сначала он услышал музыку. Бравурную, громкую, но какую-то немелодичную, прямо-таки скрежещущую. Такие звуки, возможно, могла бы издавать музыкальная шкатулка, набитая крупным гравием. Или какой-нибудь варварский оркестр, пытающийся исполнить на своих грубых инструментах торжественный марш.

Затем в дальнем конце улицы появилась сама процессия. Впереди бежали отгонялы — молодые кронты в ярких одеждах и квадратных шляпах, вооруженные палками. Они оттесняли зрителей в стороны, к трибунам, заставляя их сгрудиться еще плотнее. За ними следовали непосредственно участники шествия.

Музыканты в широченных цветных штанах, с обнаженным торсом и в колпаках с помпонами. Охранники с бутафорскими копьецами с флажками у наконечника. Свита, одетая ярко и пестро, в развевающихся одеяниях и трубообразных шапках, порой до метра высотой. Лица размалеваны, уши чуть не отрываются под тяжестью всевозможных сережек, ленточек и шнурочков.

И, наконец, главные персонажи. Посреди улицы важно шествует толстый жрец в полосатом халате, перед животом у него на перевязи укреплено огромное золоченое блюдо, накрытое крышкой-колпаком. За ним двенадцать носильщиков на плечах несут паланкин в форме гондолы. Над ним качается по ветру огромный бумажный воздушный шар, фиолетовый с серебром и золотом. Под шаром, на паланкине восседает кукла, изображающая гара — необъятный толстяк, задрапированный в роскошные одежды, на голове — многоугольная шапка с семью золотыми кистями. Кукла время от времени шмыгает коротким, похожим на пуговку, носом, шевелит ушами и смешно раздувает щеки, веселя зрителей.

Все, включая носильщиков, идут в ногу под музыку мелкими быстрыми семенящими шажками. Дюжина шажков — и все синхронно застывают на секунду в полуприседе. Жрец приподнимает крышку над блюдом, оттуда с громким пыхом поднимается клуб дыма. Толстый музыкант с массивным барабаном, закрепленным на спине, делает громкий "Бам-м" медными тарелками. Все отмирают и делают следующую дюжину шажков.

Когда-то Бон Де Гра сам несколько раз участвовал в подобном шествии — отгонялой, стражником, носильщиком, даже членом свиты. Но только отсюда, снаружи, он мог увидеть, насколько это на самом деле смешно и нелепо. Руки его непроизвольно сжались в кулаки, уши зло дернулись. Он всегда знал, что туристам показывают издевательский спектакль, глумливую пародию на подлинную доимперскую жизнь кронтов. Но одно дело — знать, а другое видеть это воочию.

Чтобы вернуть себе самообладание, он встал с места, прижавшись горячим лбом к прохладному стеклу. Как ни странно, оно не было односторонне проницаемым, его увидели. Несколько туристов-кээн, бросив случайный взгляд на балкон, вдруг заинтересовались, принявшись откровенно пялиться на него. Очевидно, появление в этой ложе кронта в окружении кээн-охранников (Бон Де Гра искренне пожалел, что не надел орден) было весьма необычно.

Тем временем, фальшивый гар и его свита прошагали, промаршировали мимо трибун. За ними, чуть не наступая им на пятки и подгоняя струями, двигалась поливальная машина. Время от времени она хлестала водяными бичами по обочинам, прямо по зрителям-кронтам, которые с визгом убегали от них в проходы между трибунами. Их участие в праздничном шествии на этом было закончено.

После того как мокрая улица между трибунами окончательно опустела, на ней появились три уборочные машины. Они медленно и торжественно двигались уступом в окружении клубов пара, оставляя за собой сухую и чистую мостовую. И уже по ней шли новые участники парада. Открывали его ряженые — кронты, но в масках и специальных высоких башмаках, так что их можно было принять за кээн. Они изображали различных героев фильмов, танцевали на разукрашенных автоплатформах, пели — вернее, изображали пение под фонограмму. За этой массовкой наступала очередь настоящих артистов-кээн — танцоров, клоунов, акробатов. Они исполняли номера под музыку, зазывая туристов в амфитеатр, где вечером должен был состояться торжественный концерт.

После парада начиналось гуляние, открывались сувенирные лавки, закусочные, увеселительные заведения. Но для Бон Де Гра эта часть праздника оставалась недоступной. Под конвоем (или в сопровождении) молчаливых охранников он спустился обратно в подземный гараж и занял свое прежнее место на заднем сиденье автомобиля. Ему надо было возвращаться в постылую комфортабельную тюрьму.

Сейчас ему уже не было нужды внимательно следить за дорогой, поэтому ничто не мешало его размышлениям. Те, кто показал ему этот спектакль, весьма убедительно давали понять, что возвращения к прошлому не будет — хотя бы потому, что уже не к чему возвращаться. Однако, если они ставили перед собой эту цель, то, безусловно, промахнулись. Бон Де Гра не собирался сожалеть по давно и навсегда прошедшему, он был устремлен в будущее. И сегодняшний день несмотря ни на что считал очень удачным. Наконец, хоть что-то изменилось!

Ну, а если перемены начались, следующие события не заставят себя долго ждать. Сразу же после обеда к нему снова подошел начальник охраны.

— Собирайтесь, — сказал он бесцветным голосом, в котором Бон Де Гра, тем не менее, уловил какие-то новые — неужели уважительные? — нотки. — Вас хотят видеть. Надевайте парадное.

Бон Де Гра уже давно не задавал охранникам никаких вопросов — они все равно на них не отвечали, но в этот раз все-таки не сдержался.

— Простите, а что случилось? — спросил он небрежным тоном.

Начальник охраны медленно повернулся к нему всем корпусом.

— Ах, вы же еще не знаете! Кронтэа сегодня получила Императорское прощение!

— Понятно, — сдержанно поблагодарил Бон Де Гра.

Ему действительно было понятно. Об этом ему рассказывал принц Ларнэон на Таангураи. Отмена чрезвычайного положения, снятие ряда ограничений на использование труда кронтов и, заодно, амнистия для участников восстания — тех, кто уцелел. Отрадная новость для экономики Кронтэи и... конец сверхприбылям для нелегальных поставщиков рабочей силы. Итак, Империя сделала первый шаг, а будут ли следующие, теперь зависит, в том числе, и от него.

Но как все-таки хорошо, когда от тебя что-то зависит!

Большой светло-серый катер с затемненными стеклами уже ждал их на посадочной площадке.

— Куда мы летим? — заинтересованно спросил Бон Де Гра, наслаждаясь осознанием того, что для него, наконец, наступило время ответов.

— В столицу четвертой провинции, — начальник охраны и в этот раз не промолчал. — Вас примет ее начальник.

Бон Де Гра удовлетворенно кивнул, прижимая уши к голове, чтобы скрыть то, что имперец-кээн назвал бы довольной улыбкой. Что же, не худший стартовый уровень для вчерашнего узника. Что бы ни ждало его впереди — словесный поединок, деловой разговор, допрос или попытка представить его в виде забавной диковины для развлечения скучающей публики, он был готов ко всему.

Осталось только надеяться, что поездка будет недолгой. Сейчас он, если мог, сам бы полетел впереди катера. Его переполняло нетерпение, и надо было прилагать немалые усилия, чтобы держать свои чувства в узде.

Меньше чем через стандартный час катер совершил посадку прямо на крышу высокого административного здания. Приняв его с рук на руки, местные охранники молча сопроводили его на несколько этажей вниз, в большой угловой кабинет с роскошным панорамным окном, через которое открывался великолепный вид на город, освещенный клонящимся к закату солнцем.

Кабинет был настолько велик, что в первую секунду Бон Де Гра показалось, что он пуст. Лишь потом он разглядел на фоне окна одинокую фигуру имперца средних лет, одетого в неброский штатский костюм. Он не спеша повернулся на звуки шагов, и тогда Бон Де Гра узнал его. К счастью, это был не призрак из его прошлого. Этого человека он видел несколько месяцев тому назад на Тэкэрэо. Тогда его звали Эерган, он исполнял обязанности инженера по информации на Императорской яхте и одновременно был инструктором Канцелярии Совета Пятнадцати.

Охрана поспешно улетучилась по небрежному жесту Эергана, и они остались вдвоем, один на один. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Внезапно имперец сделал полшага вперед, поклонившись кронту. Бон Де Гра ответил ему. Его поклон был чуточку глубже, что должно было показать уважение к собеседнику, но главное было уже даже не сказано — продемонстрировано. Первым всегда кланяется младший, и инструктор Канцелярии Совета Пятнадцати Эерган, пусть наедине и без свидетелей, только что признал более высокое положение кронта. Теперь надо было выдержать линию до конца, держа уши неподвижными, чтобы те не дернулись ненароком, выдавая его чувства.

— Все-таки, деловой разговор? — Бон Де Гра решил отбросить все предисловия, сразу переходя к главному.

— Скорее, деловое предложение, — Эерган сел в одно из кресел, окружавших стол для совещаний, приглашая жестом кронта занять какое-либо другое место. — Я назначен вашим куратором. Прошу прощения, что вас так долго фактически держали взаперти, но ваше появление здесь оказалось неожиданным. С вами не знали, что делать.

— Поэтому и хранили, словно в холодильнике, — Бон Де Гра сел через кресло от Эергана, повернувшись лицом к имперцу.

— Да. Чтобы не испортился, — на лице Эергана появилась и пропала легкая улыбка. — Но теперь по вам принято решение. Вас ждут перемены.

— Отрадно слышать, — Бон Де Гра кивнул, терпеливо ожидая продолжения.

— Вам уже все равно, какие? — Эерган чуть приподнял бровь.

— Нет, — Бон Де Гра слегка качнул головой. — Но ваше присутствие здесь о многом говорит. Я смею надеяться...

— Смеете. Ваш меморандум прочитан в Метрополии и одобрен. Принято решение использовать его как руководство к действию. Безусловно, это не значит, что он будет реализован полностью, но к вашей идее о том, что положение Кронтэи в Империи может быть изменено, благосклонно отнесся сам Оонк. Вы можете гордиться. Вы оказались одним из немногих кронтов, удостоившихся личного внимания Председателя Совета Пятнадцати.

Кажется, Бон Де Гра все-таки не сдержался, слегка дернув одним ухом. Когда-то давно он уже удостаивался личного внимания Оонка, который в то время, впрочем, еще не был Председателем Совета Пятнадцати. Зато он был главой Службы Безопасности, решившим собственноручно допросить уцелевших вождей восстания — точнее, тех, кого ему назвали таковыми. Тогда он, помнится, смотрел на них, как на каких-то вредных насекомых. Интересно, знает ли Оонк, что один из нас вопреки всем раскладам выжил и вернулся?

Бон Де Гра стало немного тревожно. Если проверка идет на таком уровне, его легенда, вернее, три легенды — от Тропаэро, Згуара и принца Ларнэона — могут и не выдержать.

— Я и не мечтал о таком развитии событий, — вежливо произнес он вслух, надеясь, что Эерган примет его тревогу за обычное волнение.

И, кажется, не ошибся.

— Также скажу, что ваш проект вызвал одобрение Императора, — чуть покровительственно улыбнулся имперец. — А завтра вам передадут три послания от его высочества Кэноэ.

— Сразу три?! — надо было срочно переводить разговор на другую волну.

— Ну, их придерживали до особого распоряжения, — Эерган понимающе кивнул, поддерживая чуть шутливый тон.

— И оно поступило?

— Да, — теперь инструктор Канцелярии Совета Пятнадцати был совершенно серьезен. — Так как я уже знаком с вопросом и вами лично, мне было поручено возглавить специальную комиссию, которая должна оценить реальную обстановку на Кронтэе и выдать рекомендации. Я хотел бы видеть вас в ее составе.

— Сочту за честь, — привстав с кресла, Бон Де Гра сделал официальный поклон.

— Тогда с завтрашнего дня начинаем, — Эерган одобрительно кивнул. — Но не ждите легких путей. Здесь вы слишком многим поперек горла. И не только кээн.

— Понимаю, — Бон Де Гра растянул губы в холодной улыбке, позволяя ушам резко встать торчком. — Представляю, какой переполох поднялся в здешнем обществе.

— Не представляете, — Эерган сухо покачал головой. — Все гораздо серьезнее. Вы посягнули на статус-кво, который многих устраивал. Даже Императорское прощение многими будет здесь воспринято кисло.

— Я понимал, на что иду, — Бон Де Гра снова встал.

— Да садитесь вы, садитесь, — Эерган махнул рукой. — Не тратьте зря силы, они вам еще понадобятся. Сейчас, с поддержкой Председателя Совета Пятнадцати и Императора, нам будет проще начать перемены. Но путь будет очень долгим.

— Любой путь начинается с первого шага! — Бон Де Гра подошел к окну, рассматривая огромный город, лежащий у его ног.

— Хорошо, приступаем к работе, — деловито сказал Эерган, тоже поднимаясь с места. — Правда, ваш статус здесь несколько неопределенный. Беспрецедентный. Для удобства вам присвоен чин разъездного администратора — наивысший, который доступен здесь для кронта. Свободного кронта. Понимаю, что это не совсем соответствует...

— Я не в обиде, — Бон Де Гра мягко повернулся к имперцу.

— Зато он дает вам возможность свободно перемещаться по всей планете, в том числе, без сопровождения, и защитит от произвола со стороны местных властей.

— Спасибо, для меня это очень ценно, — совершенно искренне поблагодарил Бон Де Гра. О большем он и не мечтал.

— Хорошо, Тогда завтра утром я вас жду, — Эерган удовлетворенно кивнул. — Ваша охрана доставит вас сюда. А сейчас... желаю вам приятного и спокойного вечера! Возможно, в следующий раз такая возможность отдохнуть представится вам не скоро!

Отдохнуть, как же! После месяцев томительного безделья обещание работы было для него лучшей наградой, а несколько часов ожидания — настоящей пыткой. Бон Де Гра буквально не находил себе места. Он сел за компьютер, но информация проходила где-то мимо него.

Нет, так нельзя! Иначе он сам изведет себя быстрее, чем это могли бы сделать любые тюремщики! Надо успокоиться и жить дальше так, будто ничего не случилось. И быть готовым ко всему — даже к тому, что завтра ничего не произойдет, и придется снова ждать несколько дней, декад или месяцев.

Поэтому сейчас надо что-то срочно сделать. Например, сходить в буфетную, стянуть из холодильника пару бутылок кробро, большую упаковку полосок пряного вяленого мяса и устроить себе праздник желудка. А затем выйти на прогулку и лечь спать.

Пружинисто вскочив, Бон Де Гра быстрым шагом отправился выполнять задуманное. Камеры провожали его, следя за каждым его шагом.

Обычно в буфетной постоянно находились двое слуг. Когда в их услугах не было нужды, они просто стояли истуканами, бессмысленно таращась на противоположную стену. Однако в этот раз там оказался еще один кронт, деловито копавшийся в открытом холодильнике. Увидев Бон Де Гра, он бросил на него через плечо опасливо-напряженный взгляд. Очевидно, это и был начальник над слугами.

Бон Де Гра почувствовал, как его уши словно сами собой встают торчком, а по спине ползет холодная струйка пота. Они не виделись почти двенадцать лет, за это время Фан Рой Там повзрослел и, можно сказать, заматерел. Но не узнать это характерное плоское широкое лицо с тяжелым выступающим подбородком, тонкой полоской шрама через всю щеку и надорванным левым ухом было невозможно.

Фан Рой Там толкнул дверцу холодильника, отчего она резко хлопнула, и поспешно поклонился Бон Де Гра — низко и почтительно, как кланяется слуга-кронт господину-кээн, занимающему высокое положение. Но пальцы его рук, скрестившихся на груди, сложились в хорошо знакомый сигнал: "Будь готов".

"Видел", — отсемафорил ему Бон Де Гра, отвечая на поклон небрежным кивком. Он продолжал играть свою роль, даже если в этом больше не было нужды. Если Фан Рой Там постоянно был здесь начальником над слугами, они знали, кто он такой, с самого начала, а все его хитроумные легенды оказались совершенно бесполезными.

Конечно, существовал еще шанс, что Фан Рой Там промолчал и не выдал его, но... насколько велик был этот шанс?!... Не узнать его он не мог — кронты вообще мало меняются с возрастом до самой старости, а они когда-то прожили вместе почти целый год, изучая обращение с современным оружием и постигая искусство партизанской войны. И потом, когда все началось, они виделись достаточно часто. Фан Рой Там был командиром спецгруппы Внутренней безопасности, которая оперировала, в том числе, и в его секторе, а в последние три месяца служил порученцем Совета командиров.

Кстати, отношения у них тогда не сложились. Бон Де Гра недолюбливал Фан Рой Тама за грубость и какую-то животную, равнодушную жестокость и к своим, и к чужим, а под конец даже подозревал его в двойной игре. Теперь, после прочтения отчетов, недвусмысленно признававших восстание провокацией, эти подозрения превратились в уверенность. По крайней мере, это было самым вероятным объяснением появления бывшего повстанца на режимном и секретном объекте.

Еще раз низко поклонившись, Фан Рой Там, тем временем, удрал, оставив Бон Де Гра наедине с холодильником. Двух "отформатированных" слуг, продолжавших тупо пялиться в стену, можно было... Бон Де Гра еще раз внимательно вгляделся... да, можно было не считать.

Аппетит совершенно пропал, но Бон Де Гра все-таки взял бутылку холодного кробро и небольшую упаковку закусок. Пока существовал хоть минимальный шанс, что его легенда еще не раскрыта, надо было придерживаться обычного распорядка. А значит, вечер за компьютером должен был привычно завершиться прогулкой перед сном.

Ночь, как всегда в низких широтах, наступила быстро, словно кто-то выключил свет. На клумбах распустились громадные молочно-белые цветы с одуряющим ароматом, над ними во множестве закружились ночные мотыльки. Вверху, над ветвями деревьев, на небо высыпали огромные яркие звезды.

Однако Бон Де Гра не замечал этой красоты. Привычно шагая по дорожкам, вымощенным мелкими сероватыми плитками, он размышлял над новым раскладом. И пока не видел в нем особых проблем. В конце концов, за участие в восстании он, можно сказать, дважды амнистирован. В первый раз — еще на Тэкэрэо, а во второй — сегодня, когда Кронтэа получила Императорское прощение. Да и Эергану, похоже, все равно, кем он был раньше. Главное, кем он стал сейчас.

Темная фигура, появившаяся впереди из кустов, заставила его напрячься. Опять Фан Рой Там, и что ему неймется? Как подозревал Бон Де Гра, каждый уголок сада просматривается и прослушивается, им ни за что не поговорить наедине. Да и, признаться, не сильно-то он и жаждал такого общения.

Однако и Фан Рой Там, похоже, не стремился к разговору. Отступив за край дорожки, он поспешно согнулся в поклоне, пропуская Бон Де Гра мимо себя. Его пальцы были неподвижны, не подавая никаких сигналов.

Ответив кивком на поклон, Бон Де Гра немного ускорил шаг, чтобы поскорее пройти мимо. И чуть не пропустил этот миг. Правая рука Фан Рой Тама внезапно дернулась, и из широкого рукава прямо ему в лицо брызнула острая струйка. Ветви деревьев, звезды, кусты внезапно завертелись у него перед глазами, а земля вдруг стала дыбом, ударив его по ногам.

Падая, Бон Де Гра успел заметить, как вся ограда внезапно озаряется вспышками выстрелов, а сверху прямо на него падает черное днище катера. Затем наступила темнота.

Его пробудила тишина. Он привык просыпаться под щебет птиц в саду, а сейчас его окружало почти полное безмолвие, нарушаемое только еле слышным шелестом вентиляции. В этом было что-то неправильное, но что, он пока не мог понять. Голова раскалывалась от боли, из-за этого мысли путались и распадались, не успевая толком оформиться.

Странно. Вчера же он выпил только одну бутылку кробро, да и ту не целиком... Вчера! Бон Де Гра внезапно вспомнил вчерашний день. Поездка в город на праздник, беседа с инструктором Канцелярии... и Фан Рой Там! Который сначала дал ему сигнал "Будь готов", а потом выстрелил ему в лицо струйкой снотворного газа.

Значит, это было похищение. Очень досадно, но, к сожалению, объяснимо. Если им заинтересовались в Метрополии, логично было бы предположить, что к нему проявил интерес и кто-то еще. Или решил вывести из игры...

В любом случае, нет смысла больше пытаться изображать спящего. Если у них есть датчики, считывающие альфа-ритм мозга или хотя бы прислушивающиеся к его дыханию, они должны знать, что он уже проснулся.

Бон Де Гра открыл глаза и тут же снова зажмурился. Яркий свет отозвался болезненной вспышкой в голове. Пришлось поспешно прятать лицо в ладонях и постепенно раскрывать их, привыкая и прислушиваясь к ощущениям.

Он лежал совершенно раздетым на узкой кушетке, накрытый слегка потертым легким одеялом, в маленькой комнатке без окон, ярко освещенной потолочными панелями. По одну сторону его койки у изголовья стоял складной столик с высоким пластиковым стаканом, почти доверху заполненным прозрачной, слабо пузырящейся жидкостью. По другую сторону на табуретке были аккуратно сложены белье и одежда, судя по цвету и покрою, "городская" рабочая униформа для кронтов. Из-под табуретки высовывались задники домашних туфель.

Первым делом Бон Де Гра протянул руку к стакану. Во рту стояла неприятная сухость, а у слюны ощущался привкус чего-то остро химического. К тому же, вряд ли они привезли его сюда, только чтобы отравить.

Вода показалась ему чуть кисловатой. Но в ней, очевидно, был растворен антидот, потому что голова сразу же перестала болеть, а неприятные ощущения почти исчезли. Уже ничего не боясь, он встал и оделся, на всякий случай, натянув майку задом наперед. Все равно, под одеждой этого не видно, а вот датчики, сканирующие информацию с микрочипов, запрятанных в швах нижнего белья, почему-то на такую перестановку реагировали очень нервно.

Одежда была новой, без именных бирок и с дезактивированной панелью на нагрудном кармане. Все пришлось ему впору, ничего не висело, не терло и не жало, и это немного обеспокоило его. Похоже, его здесь ждали и заранее подготовились к его встрече. Или, второй вариант, ничуть не лучше, он довольно долго провалялся к отключке.

Из комнаты выходили две двери — одна напротив другой. Первая оказалась запертой, но за второй обнаружился небольшой санузел. Бон Де Гра сделал все необходимые процедуры, умылся, напился воды из-под крана и снова почувствовал себя человеком.

Те, кто похитили его, сделали ошибку, дав ему время, чтобы придти в себя. Впрочем, это могло говорить и о том, что его притащили сюда не для экспресс-допроса, а для более обстоятельной и вдумчивой беседы, поэтому здешние неведомые хозяева хотят, чтобы он был в форме.

Кстати, почему неведомые? Наличие Фан Рой Тама с большой степенью вероятности указывало на его старых... очень старых знакомых времен восстания или даже подготовки к нему. По настоящему важным здесь могло бы быть только одно: или он сразу оказался в их руках, а интерес, внезапно проявленный к нему Эерганом, просто подтолкнул их к резким действиям, или же все это время он находился "в гостях" у реальных властей Кронтэи, а Фан Рой Там, возможно, работавший в качестве агента под прикрытием, лишь случайно оказался в его окружении?

Но зачем гадать, бессмысленно перебирая варианты, каждый из которых может оказаться верным? Бон Де Гра не сомневался, что очень скоро получит новую информацию — так или иначе. Во всяком случае, вряд ли похитители станут его здесь удерживать днями и декадами в полной изоляции.

Застелив койку, Бон Де Гра улегся поверх одеяла и стал ждать. Как он и рассчитывал, гостеприимные хозяева не стали задерживаться. Послышался щелчок замка, дверь распахнулась, и на пороге появился незнакомый молодой кронт в одежде для домашней работы.

— Прошу вас, — нейтрально поклонился он просто как младший старшему. — Следуйте за мной.

За дверью оказался короткий неширокий коридор, освещаемый все теми же потолочными светильниками. Поднявшись на один пролет по металлическим ступенькам, провожатый распахнул перед Бон Де Гра новую дверь и, пропустив его вперед, закрыл ее за его спиной.

— Заходи, заходи, дорогой! — услышал он почти забытый, но такой знакомый голос. — Обрадуй старика!

Шагнув вперед, Бон Де Гра низко поклонился — уважительным, глубоким поклоном, каким и должен кланяться ученик, приветствуя учителя.

Вот уж над кем время не властно! Старый Учитель Ренкхиенг — точно такой же, как встарь, будто и не было почти двенадцатилетней разлуки, сидел во главе стола, умильно улыбаясь и посматривая привычным ласковым и добрым взглядом поверх очков со странными полукруглыми стеклами.

— Ты садись, садись, Бон, — Учитель сделал приглашающий жест. — Мальчики, подвиньтесь! Мармеладку?!

Мальчики — Фан Рой Там и двое незнакомых молодых кронтов — послушно подвинулись, освободив место прямо напротив Учителя. Бон Де Гра молча пододвинул стул, присел на него и сунул в рот предложенное лакомство. И чуть не скривился от пронзительной кислоты, перемешанной с приторной, химически чистой, сладостью.

И как только сам Учитель может есть такую гадость, да еще и смаковать?! Или он специально приберегает эти мармеладки для гостей, а себе тихонько оставляет что-то более съедобное?! С него станется! Учитель, он такой... непростой! Как совершенно точно было известно Бон Де Гра, этот немолодой кээн, действительно, прекрасный учитель и вообще добрейшей души человек, был одним из реальных организаторов восстания... и, очевидно, одним из главных творцов его поражения. Причем, о первом Бон Де Гра знал и тогда, а вот о втором начал догадываться совсем недавно. И, естественно, не собирался здесь ни с кем делиться этими догадками.

— Бон, мальчик мой, ты уж не обижайся на старика! — Учитель участливо покачал головой. — Не было возможности пригласить тебя по всей форме. А увидеться, ой, как хотелось! Сколько мы с тобой не виделись?! Посчитай-то, так почти дюжину лет!

— Почти дюжину, — согласился Бон Де Гра. — Где-то без трех или четырех месяцев.

— Да, и не чаял я тебя снова живым увидеть! — Учитель вздохнул, но в глазах его промелькнула радость, вполне искренняя. — Как же тебе удалось тогда уцелеть?! Мне говорили, ты попал в плен.

— Ошиблись, — Бон Де Гра пожал плечами. — Я сдался сам, под видом беженца. Мне помог Учитель Дуат. Он поменял записи, и меня под видом другого кронта отправили на Тэкэрэо. Там, как вы, наверное, знаете, к нам относятся по-другому, не так, как здесь. Я попал в лесные проводники, сопровождал экспедиции, а однажды, когда сам шел по маршруту, встретил инопланетников — филитов. Пошел с ними, нашел пропавший катер принцессы Тэхоэнт. А дальше вы, наверное, и сами слышали.

Рассказывая официальную версию, созданную еще на Тэкэрэо, Бон Де Гра почти не боялся разоблачения. Учитель Дуат, действительно, помогал так многим: именно благодаря ему попал, например, на Тэкэрэо Бар Би Дьюк — Бон Де Гра с грустью вспомнил маленького разведчика, прошедшего через столько испытаний и погибшего в схватке с боевиками Синдиката, защищая чужаков — филитов, ставших для него ближе иных соплеменников. При этом, в последнюю декаду Учитель постоянно был рядом с Бар Би Дьюком и погиб на его глазах, о чем ни Ренкхиенг, ни Фан Рой Там знать не могли. Легенда о лесном патруле была составлена Згуаром еще во время разборок с бандитами и благополучно продержалась все десять лет, а принц Ларнэон на Таангураи наложил на нее еще одну степень защиты.

— Действительно, очень необычная история, — Учитель Ренкхиенг покачал головой. — Но хорошо, что ты теперь снова с нами. Чашечку туа?

— Да, пожалуйста, — после проклятой мармеладки во рту так и осталась противная кислота, которую, конечно же, хотелось чем-то запить.

Учитель нажал кнопку на селекторе. Дверь отворилась. Бон Де Гра машинально обернулся... и почувствовал, как уши прижимаются у него к голове. С подносом в комнату вошла Ние Дар Ге. Маленькая умненькая девочка, лучший и единственный специалист по компьютерам среди кронтов, почти не прибавила в росте, но превратилась в симпатичную и все еще достаточно молодую женщину.

Сердце Бон Де Гра словно пропустило такт, а затем застучало с удвоенной частотой. Именно Ние Дар Ге должна была спрятать Сью Те Вон и сына, создав для них фальшивые документы и биографии. Удалось ли это ей сделать?! И знает ли об этом Ренкхиенг?! Если его семья у них, они могут сделать с ним все, что угодно! Ради Сью и детей он пойдет на все... по крайней мере, пока не придумает, как их вытянуть.

Все это пронеслось в его голове за считанные доли секунды. А затем в игру вступила Ние Дар Ге. Лицо ее радостно осветилось, поднос задрожал в руках. Один из молодых кронтов, метнувшись мухой, едва успел перехватить его.

— Ты живой! — Ние Дар Ге бросилась к Бон Де Гра, повиснув у него на шее. — Я так рада! Мы все так рады! Наконец-то, ты в безопасности!

Бон Де Гра обнял ее, чувствуя огромное облегчение. Он четко уловил ключевые слова — "все" и "в безопасности". Как же он мог сомневаться в Ние Дар Ге, своей названной сестре, которая, к тому же, всегда больше всех знала и не доверяла ни одному из кээн до конца?! И правильно делала, кстати. Какими же мы все были тогда наивными!

— Ну вот, Бон, теперь ты, наконец, видишь? Ты среди друзей, твоих старых друзей, — удовлетворенно произнес Учитель Ренкхиенг с добродушной улыбкой. — Расслабься, наконец, перестань подозревать нас в чем-то недостойном.

Ах, да. Ренкхиенг умеет чувствовать эмоции. И он, наверняка, уловил его напряженность и недоверие. Попробуем сыграть.

— Приглашение в гости было несколько неожиданным, — улыбнулся в ответ Бон Де Гра, продолжая обнимать Ние Дар Ге — он и в самом деле был очень рад ее снова увидеть. — И немножко несвоевременным.

— Увы, иногда приходится быть невежливым, — Учитель виновато развел руками. — Но почему ты говоришь о несвоевременности? Что хотел от тебя начальник округа?

— О, это был только предварительный разговор. Основной должен был произойти сегодня... э-э-э... на следующий день.

Бон Де Гра очень внимательно отслеживал их реакцию. Да, кажется, он, действительно, пропустил не несколько суток, а всего лишь несколько часов. И они, скорее всего, не знают об Эергане. Это хорошо.

— Разговор? — тем временем, невинно поинтересовался Учитель. — О чем?

— О переменах, — нейтрально произнес Бон Де Гра, с видимой неохотой отпуская от себя Ние Дар Ге, но продолжая держать ее за руку. — В связи с Прощением.

— Перемены, значит? — в тоне Ренкхиенга послышалось легкое неодобрение. — Кронтэю всего-навсего собираются вернуть к тому состоянию, в каком она была до восстания. Правда, это прелестно? Сначала впустить в дом вифслу, а потом разрешить выгнать ее обратно.

— В старых порядках и в самом деле было мало хорошего, — медленно сказал Бон Де Гра. — Но чего хотите вы? Еще одного восстания?!

"И почему вы притащили меня сюда?" — добавил он про себя. Этот вопрос так и не прозвучал вслух, но Учитель должен был уловить его.

— Нет. В ближайшие дюжины лет нам это не под силу, — Ренкхиенг решительно покачал головой. Он буквально на глазах превратился из доброго старого учителя в предводителя повстанцев. — Но нам надо восстанавливать организацию. В действительности Императорское прощение открывает для нас очень широкие возможности. Используя только законные меры, мы снова сможем постепенно наращивать свое влияние, создавать новые базы и освобожденные районы.

Интересно, — подумалось Бон Де Гра. Кронтэа получает Императорское прощение, и в тот же день меня похищают. Удивительная оперативность... или же им было известно все заранее. На кого же вы на самом деле работаете, Учитель Ренкхиенг?!

— Прекрасно! — произнес он. — Но для чего вам нужен я?!

— Все очень просто, — неожиданно включился в разговор Фан Рой Там. — Нам нужен руководитель, символ. Ты подходишь для этого лучше всего.

Прелестно! Бон Де Гра мысленно ругнулся. Получается, или я возглавлю этот балаган, или не выйду отсюда!

— В любом случае, у тебя нет обратного пути, — с милой улыбкой произнес Ренкхиенг, словно уловив его мысль (а может, и без всяких "словно"). — Ты с нами?!

— Да уж придется, — Бон Де Гра устало прикрыл глаза, уши его поникли. — Не оставлю же я вас тут одних!

По крайней мере, на Ние Дар Ге он может положиться, так что совсем один он здесь не будет. А пока надо попытаться выиграть время и разобраться, что к чему.

Глава 8. Самое важное

Заседание экономического блока правительства Чинерты вел президент Кир Калансис. Он только что вернулся с поездки в экспериментальное тепличное хозяйство и поэтому выглядел воодушевленным и немного возбужденным.

— К настоящему времени мы, в основном, закончили восстановление того, что можно было восстановить с помощью сохранившихся... имеющихся в наличии ресурсов, — президент расхаживал перед собравшимися на фоне большой карты страны, густо разрисованной разнообразными пометками. — Теперь перед нами стоит более сложная задача нового строительства. Самым узким местом у нас оказалась электроэнергия, а в ней — силовые машины. Как все вы знаете, у нас налажено производство передвижных генераторов, но они не могут решить проблем крупной промышленности. Во время войны мы потеряли большинство электростанций, расположенных южнее пятьдесят пятой параллели, из которых удалось восстановить лишь единицы. После запуска ряда заводов в последние два месяца мы полностью исчерпали резервы мощностей. Прежде единая энергосистема страны распалась на несколько зон. Но, как вам известно, на прошлой неделе вновь вступил в строй завод "Электросила" в Самодонесе. Там начата работа над двумя паротурбинными установками. Одна из них уже обещана Арахойну...

Со стороны министра промышленности Варина Климта раздалось еле слышное недовольное ворчание.

— ... Нет, перед архойцами мы в большом долгу, — Кир Калансис повысил голос. — Арахойн — это более четверти миллиона тонн рыбы, которая в эту зиму заметно разнообразила стол нашего населения. Это дизтопливо, мазут и бесшовные трубы, благодаря которым мы смогли увеличить добычу нефти и объемы нефтепереработки. Кстати, полые иглы для медицинских шприцев технологически — тоже бесшовные трубы, только очень малого диаметра. И получаем мы их пока что лишь из Арахойна.

— Все-все, я уже проникся! — Климт поспешно поднял руки, принимая аргументацию президента. — Больше не возражаю!

За столом послышались смешки.

— Поэтому сейчас мы займемся самым сложным и конфликтным действием арифметики — делением! — возвестил президент. — Через полгода мы сможем запустить новый угольный или газовый энергоблок мощностью триста пятьдесят мегаватт, и сейчас нам надо решить, где будет расположен этот блок. Есть пять проектов крупных промышленных предприятий, которые можно будет запустить благодаря поставкам этой электроэнергии. Все выглядят важными и первоочередными. Чтобы не тратить лишнего времени и не допустить длительных дискуссий и лоббирования, мы примем решение здесь и сейчас, и оно будет окончательным. Все проекты сейчас вам представит министр промышленности Климт, а роль оппонента возьмет на себя министр экономики Морринсон.

Оба министра, привстав, поклонились собравшимся.

— Первый проект — угольная электростанция в Чирконде, — Варин Климт сменил президента перед картой и взял в руку длинную указку. — Ее запуск позволит ввести в строй алюминиевый завод "Дартелин". Если мы примем решение в его пользу, там сейчас же начнется монтаж оборудования, которое мы перебросим из Моранде и Лапасаны. В итоге мы получим двадцать тысяч тонн алюминия в месяц, причем, не в виде чушек, а в виде строительных профилей, экструзий, литья, фольги. Во всем этом испытывает огромную нужду наша восстанавливающая свои силы промышленность.

— Теперь доводы против, — Морринсон громко откашлялся. Он говорил с места. — Во-первых, с алюминием у нас сейчас положение не катастрофическое, а просто сложное. В прошлом месяце возобновил работу завод по обработке цветных металлов в Эльтоне, где налажены переплавка алюминиевого лома и выпуск литья. Через два месяца готовится ввод в строй еще одного предприятия аналогичного профиля в Торерте. Кстати, при этом расход электроэнергии в несколько раз ниже. Еще одна проблема — новый энергоблок будет обслуживать только алюминиевый завод, и то, его мощности может не хватить.

— Есть такие проблемы, — согласился Климт, снова перехватив указку, словно шпагу. — Теперь представляю проект номер два — ввод в строй предприятия по производству полимеров при нефтеперерабатывающем заводе "Шенстелинг". Это даст нам выпуск пластиков, в том числе, высококачественных пластиковых труб, которые очень нужны для восстановления водопроводных и канализационных сетей. Кроме того, так мы сэкономим металл. Преимущество этого проекта заключается еще и в том, что он будет полностью обеспечен сырьем.

— Однако у него, увы, есть и недостатки, — продолжил Морринсон. — Проект очень сложен, поэтому есть большая вероятность, что он не уложится в полугодовой срок. Может, стоит предусмотреть восстановление второго блока местной ТЭС немного позже.

— Такой вариант мы рассматривали, — кивнул Климт. — Но в следующей очереди "Электросила" будет готовить установки для шестисотмегаваттных блоков, которые пойдут... понятно, куда. А трубы нужны срочно.

— Трубы — это плюс, — министр экономики снова откашлялся. — Но в них же можно усмотреть и серьезный минус. "Шенстелинг" сегодня — крупнейший в стране производитель бензина, дизельного топлива и топочного мазута. Если часть его мощностей пойдет на полимеры, сократится выпуск горючего, которое и так в большом дефиците.

— Что же, если бы у нас был идеальный вариант, мы бы не тратили здесь наше время, — вмешался Кир Калансис. — Варин, что у нас с третьим проектом?

— Вагоностроительный завод в Реланте. Конечно, на первый взгляд этот объект не стоило бы вносить в список приоритетных. Но на ближайшие полгода у нас запланирован массированный ввод в строй железных дорог, поэтому проблема нехватки подвижного состава обострится до предела. Кроме того, на заводе обещают ко времени завершения восстановления электростанции наладить изготовление паровозов.

— Сколько? — заинтересовался Калансис.

— Обещают сорок — сорок пять в месяц, но, думаю, хорошо, если на первых порах смогут давать двадцать. Но и это очень важно. С локомотивами у нас очень плохо. Больше всего сохранилось электровозов, но использовать их в полную силу мы не можем из-за нехватки электроэнергии.

— И снова все бы хорошо, но если восстанавливать производство вагонов, необходимо налаживать выпуск вагонных колес и вагонного литья, а для этого опять-таки надо будет запускать электросталеплавильное производство на заводе "Вестерин", — не преминул поведать о недостатках проекта Морринсон. — К тому же, Реланте немного неудачно расположен: будут проблемы с доставкой турбины из Самодонеса и, так сказать, с отправкой готовой продукции. Или же надо будет заносить в план еще и восстановление железнодорожного моста через реку Эстуин, а это для нас сейчас весьма сложно и точно займет больше полугода.

— Да, на этот мост господа пришельцы в свое время не пожалели бомб, — вздохнул Калансис. — Простите, Варин. Продолжайте.

— Продолжаю. Итак, наш четвертый объект — завод "Спецсталь" в Аргондо, точнее, расположенная там электростанция. Конечно, объем выпуска — всего лишь пять тысяч тонн в месяц, но это нержавеющая, легированная, инструментальная, быстрорежущая сталь, без которой невозможно говорить о восстановлении нашего машино— и станкостроения. К тому же, на соседней площадке расположен ферросплавный завод, его запуск даст нам марганец. Наконец, восстановление электростанции в Аргондо позволит объединить две зоны и повысит стабильность и устойчивость работы электросети по всей Зеллиде.

— И что же здесь не так? — спросил министр науки и технологии Мидар Даренис.

— Есть проблема с сырьем, — вздохнул Морринсон. — Допустим, феррохром мы сможем ввозить из Зеннелайра, запасы молибдена и вольфрама есть в госрезерве, но никель для выплавки нержавеющей стали — это очень сложно. На руднике "Догералл" остался запас в полтысячи тонн катодов, но это все. А с его восстановлением мы провозимся больше года.

— А еще достать где-то никель можно? — Калансис поочередно взглянул на Морринсона, Климта и министра торговли Тефениса. — Подать заявку в Межком?

— Можно попробовать, — степенно кивнул седовласый, солидный Тефенис. — В принципе, никель до войны добывался в Барганде, Солере, Вилканде, Шапарире — может, где-то производство сохранилось.

— И, наконец, проект номер пять, — Климт опять взялся за указку. — Завод "Азот" в Фаэнде. Тут все понятно. Аммиак — это удобрения, которые необходимы нашему сельскому хозяйству, это ацетилен для сварочных аппаратов, разнообразная органическая химия, взрывчатые вещества, наконец. Сырье — природный газ — будет. Для возобновления добычи и ремонта трубопровода понадобится не больше трех месяцев. Заодно, мы сможем газифицировать Криденг и большую часть земли Фаэнд.

— Возражения те же, что и в проектах номер один и два, — хриплым голосом произнес Морринсон. Даренис протянул ему стакан с водой. — Спасибо, Мидар. Так вот, фаэндский "Азот" — это сложный и очень энергоемкий проект. Можем вовремя не вытянуть. Кроме того, ситуация с удобрениями не настолько тяжелая.

— Совершенно верно, — подтвердил министр сельского хозяйства. — У нас еще остались кое-какие довоенные запасы. Кроме того, уже восстановлено производство калийных удобрений, а в небольших количествах — фосфатных. Конечно, азотных бы еще не помешало, но без урожая в этом году не останемся.

— Итак, друзья, давайте выбирать, — отпустив на место Климта, Кир Калансис снова встал перед картой. — Алюминий, пластиковые трубы, вагоны и паровозы, спецстали, азотные удобрения: все необходимо, но не может быть обеспечено сразу. Всего на всё не хватит. Вы все выслушали плюсы и минусы, давайте решать.

Рейтинговое голосование не заняло много времени. Уже во втором туре проект номер четыре собрал больше половины голосов.

— Решение принято! — возвестил Кир Калансис. — Сам за него голосовал, признаюсь. Будут у нас спецстали — будет современное промышленное оборудование, будут и энергия, и удобрения, и топливо, и все остальное. Воссоздать высокоразвитую промышленную цивилизацию на коленке нельзя. Если мы хотим обеспечить больше, чем выживание, необходимо заново запускать основные технологические цепочки.

Даренис, нетерпеливый и сильно занятый, первым встал с места, но президент остановил его взмахом руки.

— Внимание! Через четыре часа встречаемся здесь снова. Нам придется продолжить разговор о приоритетах с учетом новой информации. Попрошу всех выбрать время и внимательно ознакомиться с этими материалами!

Безусловно, у президента были раньше другие планы на эти часы. Однако из звездной командировки вернулся Барк Негелис, и что может быть важнее?!

— Как я рад тебя видеть! — Кир Калансис обнял старого друга. — А знаешь, ты даже поздоровел!

— Так работы меньше было. Не так, как у вас, — отшутился Негелис. — Расскажи лучше, как вы здесь? Что произошло за время нашего отсутствия, чем сейчас занимаетесь?

— В основном, строим, — Калансис махнул рукой. — Все, что можно было восстановить киркой, лопатой и малоквалифицированной массовой рабочей силой, в основном, сделано. Сейчас пытаемся заново налаживать технологические и производственные цепочки, расшивать узкие места. А они возникают на каждом шагу. Например, я раньше не задумывался, сколько заводов в стране производят шарикоподшипники. А их было всего шесть. Остался один, самый маленький, на востоке. И его продукция нужна всем, поскольку теперь это единственное предприятие такого профиля во всем Приморье и Северном Заморье. А специальную сталь для шарикоподшипников могут сегодня варить только в двух местах. Одно из них — в Да-Джаннае, второе — в районе Фраувенга. Или банальный крепеж. Шурупчики, болты, гайки. До войны его выпускали три огромных завода — на всю страну. Сейчас худо-бедно работает один. И то, постоянные перебои с поставками материалов. Оказывается, для него нужен специальный прокат — шестигранник.

— Никогда не думал, что это все так сложно, — изумленно покачал головой Негелис.

Президент только горько вздохнул.

— Современная техническая цивилизация крайне уязвима. Очень велика взаимозависимость. Разделение труда — это и благо, и проклятие. Иногда все рушится из-за какой-то мелочи. Например, мы можем клепать танки по два десятка в день, тогда как нам они сейчас ни к чему. Зато экскаваторы, в которых везде огромная нужда, делаются буквально по паре штук в месяц. Проблема — в мощной гидравлике. Раньше больше половины таких устройств импортировалось из Вилканда, но теперь вместо того завода — развалины, а наш, чинетский, еле дышит. Или электроэнергия. Вот сейчас мы всем правительством решали, куда отправить единственный новый генератор, который у нас будет только через несколько месяцев. Нынешней зимой нам удалось в целом решить проблему тепла, но не света. Для населения введено жесткое нормирование, многие предприятия работают по ночам.

— Выходит, проблем меньше не стало? — Негелис озабоченно нахмурился.

— Пожалуй, так. Мы решаем одни, но на их место встают другие. Но это я разговорился. Извини, все мысли в последнее время только об этом. Я не прошу тебя сейчас рассказывать о поездке. Нейри уже передала приглашение на сегодня вечером вам с Тэй?

— Да.

— И ваши отчеты я тоже потом прочитаю, — Кир Калансис удовлетворенно кивнул. — Вообще, я тебя выдернул для одного вопроса. Нам по линии Межкома пришло предупреждение, что у пришельцев возможна смена власти, причем, к ней могут придти сторонники войны на Филлине. Вы там ничего такого не заметили?

— Нет, все, вроде бы, спокойно, — подумав, сообщил Негелис. — Впрочем, их правительство, Совет Пятнадцати, как бы находится на втором плане. Что в нем творится, не известно. Везде портреты Императора, и разговоры только о нем. Но их общество, кажется, не слишком воинственное. Вначале показалось, будто это не так. Всевозможные мундиры буквально на каждом шагу. А потом выяснилось, что униформу у них носят все гражданские служащие, вплоть до школьных учителей. Хотя, конечно, многое мы могли просто не увидеть. Нам, конечно, не все показывали.

— Даже по магазинам не дали походить? — заинтересованно усмехнулся Калансис.

— У них вообще нет магазинов в нашем понимании. Есть так называемые распределители. Каждый имеет соответствующую категорию, и в соответствии с ней устанавливаются нормы потребления и определенный ассортимент товаров для их выполнения. Деньги в этой системе — только расчетные единицы. Разница между категориями, как нам объяснили, довольно существенная. Серьезный стимул, чтобы делать карьеру.

— Полностью огосударствленная экономика?!

— Формально, да. Но на самом деле есть много лазеек. Во-первых, наследственная элита. Она вне категорий и имеет очень серьезные привилегии, в том числе вседозволенность. Потом, похоже, есть очень большой черный рынок. Официальная система распределения работает плохо, это даже нам удалось заметить. Так что, недовольных должно быть много, тем более, что в Империи большинство людей относятся к низшим классам. И, что удивило, очень низкий уровень автоматизации. О заводах я даже не говорю, но такой характерный штрих: в богатых домах принято иметь людей-слуг.

— Зеленокожих? Кронтов? — уточнил Калансис.

— Нет, кронтов запрещено ввозить в Метрополию. Там все ступеньки, вплоть до самых низших, занимают кээн. Но даже самый последний бродяга вполне искренне считает себя выше любого инопланетника — с этим мы тоже сталкивались.

— Странное общество, — Калансис с большим сожалением взглянул на часы. — Ладно, мое время вышло. Отложим все до вечера. Будем пока прощаться?

— Да, я пока отдохну, — кивнул Негелис. — Я и всех своих так ориентировал: все дела — завтра, а сегодняшний день — для родных и отдыха.

— Как хорошо дома!

Ринчар Линд, кажется, произнес эти слова вслух, так как Линн Валькантис посмотрела на него с мягкой понимающей улыбкой.

И пусть это всего лишь комната в общежитии, в которой он не прожил и трех недель, прежде чем отправиться в гости к пришельцам, какая разница?! Ведь дом — это там где мама, Линн, где его родина, где он сам, наконец, может отдохнуть после долгого и утомительного пути.

Дорога с космодрома в Граниде заняла у них целые сутки. Вчера утром их подхватил в Лешеке старый транспортник, переоборудованный в грузопассажирский чартер Межкома. Затем началась мучительно медленная дорога с многочисленными остановками. Первая — во временной столице Барганда Кептелле, там они распрощались с баргандскими товарищами. Потом — промежуточная посадка в Мербене, затем — где-то в Белых горах, а уже под вечер — в Самодонесе. И лишь на следующий день, после ночевки в гостинице, они вылетели в Нагиссу, где его встретила Линн, в честь его приезда получившая освобождение от занятий.

Зимний день короток. За окном начало темнеть, и Линн щелкнула выключателем. Однако, к удивлению Линда, над его головой зажегся только один плафон из трех. Тусклая, не более чем 25-свечовая лампочка, едва разгонявшая сгущающуюся тьму.

— У тебя проблемы с освещением?! — сразу же вскинулся Линд. — Не хватает лампочек?!

— Не хватает электричества, — Линн, кипятившая воду для лакина на спиртовке, встала у него за спиной, положив руки на его плечи. — Для всех ввели нормирование, лимит.

— Ты и занимаешься при этом свете?! — ужаснулся Линд. — Так же глаза можно моментально испортить!

— Нет-нет, Рин, — Линн обняла его покрепче. — Мы все занимаемся в читальном зале, там как раз нормальное освещение. Здесь я, фактически, только ночую.

— Вот как...

Линд был разочарован. Ранее ему казалось, что за полгода, пока они отсутствовали, страна уже вернулась к нормальной жизни. Конечно, больше всего его обнадежил телефонный разговор с мамой. Вчера вечером ему удалось с первого же раза дозвониться до нее прямо из гостиничного номера в Самодонесе и проговорить с ней больше двух часов. Но и здесь, в Нагиссе, дороги и тротуары были расчищены от снега, из труб шел дым, по улицам ездили автомобили, грузовики и даже рейсовые автобусы, хотя изредка попадались и санные поезда на мамонтовой тяге.

— Не огорчайся, все остальное у нас уже почти в порядке, — Линн, как всегда, сразу поняла его мысли. — Сейчас закипит, будем пить лакин. Я к нему вчера печенье испекла.

— Это хорошо, — Линд с удовольствием потерся щекой об ее руку. — Твое печенье — это очень вкусно, я помню.

— Ага, — Линн чуть отвлеклась, чтобы разлить закипевшую, наконец, воду по чашкам. — Едва вчера полвазочки спасла. А то пришли тут соседи... на запах, наверное! Пообщаться...

— Ну, а что еще делать с таким освещением? — пожал плечами Линд, принимая от Линн чашку, над которой поднимался ароматный парок. — Разве что, решать демографическую проблему. Я еще в аэропорту заметил, как много вокруг дам... в положении...

— Д-да... — даже при таком тусклом свете было заметно, как отчаянно покраснела Линн. — Рин, ты... э-э-э... извини, — смущенно пробормотала она, опустив взгляд книзу. — Мы сегодня... не сможем...

— Линн, родная! — Линд поспешно перегнулся через маленький столик, чтобы поцеловать ее. — Не бери себе это в голову! Это совершенно не проблема! Признаться, после долгой дороги я и сам, наверное, немножко не в форме!

На самом деле, Линд втайне был даже рад, что все так повернулись. До его спешного отлета они прожили вместе всего две недели, и тогда из-за сломанной руки Линн им, как правило, было не до любовных ласк. А когда рука стала заживать, они вдруг расстались на полгода. Теперь им, очевидно, придется заново узнавать друг друга и привыкать друг к другу.

— Рин, ты точно не обижаешься? — Линн несмело взглянула на него. — И дело, не в том, что я как-то не так стала к тебе относиться...

— Ты боишься, что нам будет нечего делать этим длинным зимним вечером? — Ринчар Линд широко улыбнулся. — Да мне одних рассказов хватит, наверное, на неделю!

— Не сомневаюсь. И жажду их услышать! — Линн, наконец, справилась со смущением. — Извини, я сразу тебе не сказала. На нас двоих пришло приглашение. На этот вечер. Из Звездного Дворца. Это что-то типа посольства у кээн.

— На сегодня? — удивился Линд.

— Да. У них прием. А следующий только через четыре дня.

— Торопятся, значит, — пробормотал Линд. — Ты не знаешь, они всем из нашей команды прислали приглашения?

— Точно не знаю, — Линн качнула головой. — Но я так поняла, что только тебе. Хотя, если ты так сильно устал с дороги...

— Нет, наверное, надо будет пойти, — Линд ненадолго задумался. — Знаешь, вчера во время промежуточной посадки в Белых горах со мной немного пообщался вилкандский полковник Ауто из Межкома. Помнишь такого? Вот он как бы между прочим сказал, что пришельцы здесь, возможно, сами захотят пойти со мной на контакт.

— Угадал или точно знал? — поинтересовалась Линн.

— Кто его разберет? — Линд пожал плечами. — Так или иначе, придется мне таки стать межзвездным дипломатом.

— Или межзвездным шпионом.

— Нет, не хочу! — запротестовал Линд. — Хотя... может, ты и права. Ведь любой толковый журналист — это всегда немножко разведчик. Только работающий, в основном, на самого себя... Когда они нас ждут?

— Через четыре квинты за нами заедет машина. Так что, попьем лакин...

— С твоим печеньем! — вставил Линд.

— ...и начнем собираться, — решительно закончила Линн. — Скоро придет Вирта, она тоже приглашена. Она пообещала для тебя свежую рубашку подобрать.

Звездный Дворец несмотря на громкое название представлял собой небольшой особнячок, напоминающий штаб-квартиру фирмы средней руки или филиал научного института. Пройдя через несколько кордонов охраны, они оказались в большом ярко освещенном зале, где уже собралось около дюжины кээн и два или три десятка филитов. Среди взрослых, к удивлению Линда, оказалась и маленькая светленькая девочка лет семи в красивом белом платьице. Она бегала вокруг и оживленно болтала с пришельцами на их языке.

— Это Энни, — с доброй улыбкой объяснила Вирта. — Внучка нашего преподавателя — видишь, вон того, пожилого. Его когда-то похитили пришельцы, он много лет прожил среди них, а прошлым летом вернулся. Вместе с баргандской императрицей Терией, слышал?! Теперь он учит нас языку кээн и... еще много чему другому. А Энни с нами занимается.

— Ее нам всегда в пример ставят, — добавила Линн. — Что все лучше нас знает и быстрее запоминает... Рин, ты кого-то из своих знакомых видишь?!

— Пока нет, — Линд покачал головой. — Но, думаю, они сами подойдут.

— Ви-ирта?! — послышался рядом чей-то голос с певучим акцентом.

Повернув голову, Линд увидел рядом пришельца, одетого в военную форму с нашивками старшего офицера первого ранга. На шее у него висела знакомая коробочка автоматического переводчика.

— Господин Аннуак?! — Вирта явно обрадовалась пришельцу, как старому знакомому. — Вас так давно не было! Разрешите представить вам моих друзей — Линн Валькантис и Ринчара Линда! Хотя вы с ними, можно сказать, уже встречались...

— Но не имел возможности поблагодарить вас лично, — пришелец согнулся в низком церемонном поклоне. — Насколько я знаю, госпожа Линн, я обязан вам жизнью. Это вы застрелили диверсанта, который хотел убить меня. А вы, господин Линд, были вместе с Вииртой на мосту и помогли предотвратить стрельбу. За мной — долг жизни перед вами!

— Это большая честь для меня, — Линд поклонился в ответ. — Но вы преувеличиваете мои заслуги. Команду прекратить огонь дали вы. А Вирта спасла раненого, у которого в бронекостюме сработало взрывное устройство.

— Нет, господин Линд, ваши заслуги никто не преувеличивает, — возле них словно из ниоткуда появился еще один пришелец в темно-сером мундире Службы Безопасности с нашивкой суперофицера третьего ранга. — Ведь это вы первым подняли тревогу и убедили ваше начальство в возможности провокации во время передачи нашим представителям господина старшего офицера первого ранга и тела погибшего второго пилота.

— Что-то такое было, — Линд насторожился. — Но откуда...

— Прошу прощения! — эсбист низко поклонился в знак извинения. — Я не представился. Ваши прелестные спутницы меня уже знают, но мы с вами, кажется, еще ни разу не встречались. Я суперофицер третьего ранга Тхаан, возглавляю Службу Безопасности на Филлине.

— Очень приятно, — пробормотал Линд, стараясь удержать себя от того, чтобы начать нервно оглядываться по сторонам. Нет, его, очевидно, должен здесь кто-то прикрывать!

— Нет-нет! — Тхаан извиняющимся жестом поднял перед собой руки с раскрытыми ладонями. — Господин Линд, моя встреча с вами полностью согласована с вашим руководством!... Вы ведь не откажетесь немного со мной поговорить... просто поговорить?

— Не откажусь! — решительно тряхнул головой Линд.

Интересно, на эту ли встречу намекал ему вчера полковник Ауто?

— Тогда, дамы и господа, с вашего разрешения я ненадолго займу внимание вашего компаньона! — Тхаан снова поклонился. — Обещаю вернуть его в целости и сохранности меньше чем через стандартный час!

Пришелец привел Линда в маленькую комнатку без окон. Большую ее часть занимал стол с парой стульев. Ринчар Линд занял один из них, с интересом наблюдая, как эсбист деловито проводит какие-то манипуляции с небольшим черным прибором с торчащей из него короткой антенной.

— Не приходилось сталкиваться? — Тхаан на секунду повернулся к Линду. — Прошу прощения, это стандартная процедура. Необходимо убедиться, что наш разговор никто не подслушивает.

— А будет, что подслушивать? — поинтересовался Линд. — Вы хотите обсуждать некие секреты?

— Хм, это, скорее, профессиональная привычка, — Тхаан закончил свои манипуляции и сел за стол напротив Линда. — Хотя, некоторым вещам лучше так и остаться между нами. Вы ведь слышали, что в Империи может произойти смена власти?

— Мне говорили об этом, — нейтральным тоном заметил Линд.

— Уже здесь?

— Да.

— А во время вашей поездки вы замечали какие-либо... тревожные признаки? — эсбист слегка подался вперед.

— По поводу возможного переворота в верхах? Нет, — Линд покачал головой. — Как вы понимаете, нам не все показывали и далеко не все рассказывали. Хотя о том, что у вас не совсем благополучно, можно было догадаться.

— Да?! — заинтересовался Тхаан. — Каким образом?

— Как минимум, по трем признакам. Во-первых, у вас на улицах много полицейских. Причем, они вооружены и всегда ходят группами. У нас организовывали точно такие же патрули прошлой зимой, когда резко возросла преступность. До войны и у нас, в Чинерте, и в Вилканде полиции было намного меньше. И они часто дежурили по одиночке и без оружия, потому что некого было бояться. А у вас, выходит, есть.

— Допустим, — согласился Тхаан. — А еще?

— Во-вторых, у вас очень жесткие правила безопасности. Если бы я не бывал на вашей планете, то решил бы, что здесь, в Звездном Дворце, вы так старательно отгораживаетесь от всего мира, потому что боитесь нападения с нашей стороны. Но у вас и в Метрополии никуда нельзя зайти просто так, на каждом шагу барьеры и охранники. Значит, для вас это норма. А у высокой бдительности должны быть причины.

— Принимается, — эсбист кивнул. — И что в-третьих? Тоже из области безопасности?

— Скорее, социологии. Как я заметил, на вашей планете очень много людей, которые занимаются простым, даже примитивным трудом. Вряд ли им за него много платят. И, очевидно, они этому не рады. Особенно, когда они видят, что кроме их бедности, в вашем мире существует и богатство, которого им никогда в жизни не достичь, просто потому что им не повезло родиться в нужной семье. Ведь, как я понимаю, общественные барьеры у вас весьма высокие. Человеку из низов трудно сделать карьеру, просто потому что у него почти нет шансов на нормальный старт.

— Это вы тоже углядели? — сухо спросил Тхаан. Кажется, он был немного уязвлен.

— Больше домыслил, — признался Линд. — Такое неоднократно бывало и в нашей истории. И всегда заканчивалось плохо. Не думаю, что мы от вас в этом сильно отличаемся.

— Да, вас не зря рекомендовали как сильного аналитика, — Тхаан уже справился с раздражением.

— Простите, кто рекомендовал?

— Вице-директор Ласт, — спокойно сказал эсбист. — Некоторое время назад мы с ним устроили, так сказать, совместный разбор полетов. Анализ того случая с Вуурмом, в котором вы приняли самое непосредственное участие.

— А! Его, кстати, поймали?!

— Нет, — Тхаан с сожалением вздохнул. — Исчез бесследно вместе с катером и помощницей, этой, якобы, Аритой. Возможно, их уже нет на планете — к сожалению, мы не можем полностью контролировать ни ее саму, ни окружающее космическое пространство.

— У вас остались ко мне какие-то вопросы? — немного удивился Линд.

— Нет, скорее, просьба. Как поведал мне господин вице-директор, вы несколько раз точно угадывали будущее события. Вернее, просчитывали действия противника. Вы первым поняли, что крушение транспортника с ракетами на борту — это провокация, направленная на то, чтобы спровоцировать войну. Вы предупредили о попытке убийства старшего-один Аннуака. Вы настояли на том, чтобы вас с госпожой Эрилис при передаче пилота не сопровождала вооруженная охрана, и тем самым смогли предотвратить новый конфликт.

— Это было не так сложно, — Линд немного смущенно пожал плечами. — Понимаете, во всех этих событиях был сюжет, они развивались словно по законам литературы. Или киношного боевика. Достаточно было один раз поймать эту волну, а потом внутренняя логика сюжета сама вела меня дальше.

— Да, нечто подобное пытался мне объяснить и господин вице-директор, — кивнул Тхаан. — Поэтому я хочу попросить вас попробовать еще раз сделать то же самое.

— Простите? — не сразу понял Линд.

— Я не зря начал нашу беседу с упоминания о возможной смене власти, — Тхаан тяжело вздохнул, и Линд мог бы поклясться, что видит перед собой коллегу, попавшего в сложное положение. — В Империи назревает конфликт, в который, очевидно, может быть втянута и Филлина. Мое руководство не желает этого. Оно заинтересовано в сохранении мира на планете. Однако проблема в том, что мои шефы и я сам не владеем какой-то важной информацией. Из-за этого мне трудно предугадать действия противника. Я не понимаю его логики и не знаю, чего ожидать.

— Но разве...

— Нет, — Тхаан покачал головой. — Я считаюсь хорошим работником и обладаю обширным опытом. Но сейчас он мне, скорее, мешает. Мое мышление заключено в определенные рамки. Когда я вижу некие факты, то автоматически пытаюсь загнать их в привычные мне схемы. А они туда не укладываются. Возможно, я не вижу... не умею видеть некие вещи, которые кажутся мне невероятными и невозможными. У вас таких ограничений нет. Один раз вы уже смогли просчитать наших противников, а ведь против нас снова играют, по сути, те же самые люди, которые, возможно, будут использовать сходные приемы.

— Я могу попробовать, — осторожно сказал Линд. — Дайте мне факты, а я попробую составить по ним сюжет. Хотя не обещаю, что он хоть в чем-то будет совпадать с реальностью.

— Что же, это неизбежный риск, — эсбист пожал плечами. — Тогда вот вам факты. Извольте. Итак, полтора года тому назад Военный Космофлот атаковал Филлину. Якобы, с целью завоевания планеты, хотя для этого у него не было ни достаточных сил, ни ресурсов...

— Это точно?! — Линд подался вперед.

— Для вашей стороны это уже не секрет, — отмахнулся Тхаан. — В вашей истории есть примеры настоящих завоеваний, так что... мы могли сравнивать. Так или иначе, итогом этих военных действий стали заключение некоего перемирия и молчаливое согласие филитов на провозглашение планеты колонией Империи и размещение на ней незначительного в целом контингента имперских сил.

— При том, что Империя саму планету реально практически не контролирует, — добавил Линд.

— Вы совершенно правы. Ситуация возникла весьма странная. Филлина официально считается колонией, но на самом деле находящиеся на ней имперские представители только пытаются наладить какое-то взаимодействие с местным населением...

— Обладая совершенно недостаточными для этого силами, — вставил Линд, вспомнив разговор с Гредером Арнингом.

— Что?! — Тхаан ненадолго задумался. — Да, это так. Вы снова правы. Так или иначе, Филлина является колонией лишь формально, и понадобятся, наверное, не одна дюжина лет, чтобы она стала частью Империи по-настоящему. И тут я снова получаю предупреждение о том, что некие силы... ладно, что там... силы, за которыми стоит командование Военного Космофлота, опять стремятся нарушить мир на Филлине!

— Зачем?!

— Вот! — Тхаан легко хлопнул ладонью по столешнице. — Вы задали самый правильный вопрос — зачем?! На первый взгляд, ответ звучит так: чтобы сюда снова прибыл Военный Космофлот, навел порядок на мятежной колонии и, наконец-то, взял ее под свое управление. Но, даже если на время отложить в сторону проблему ресурсов и затрат, мы снова сталкиваемся с тем же вопросом. Зачем нужна Филлина Военному Космофлоту?! Я уверен, что, если мы найдем ответ на этот вопрос, то догадаемся и обо всем другом.

— Возможно, на Филлине есть что-то важное, — предположил Линд.

— Или не на самой Филлине! — подхватил Тхаан. — Я не хочу давить на вас или подталкивать к каким-либо выводам, то мне думается, что в этой партии есть еще один, не видимый нам, игрок — чужаки!

— Кто, простите?!

— Чужие. Представители иной космической цивилизации.

— А нам об этом ничего не рассказывали! — с интересом протянул Линд. — Это ваш секрет?

— Да какой там секрет?! — эсбист устало махнул рукой. — На самом деле, секрета никакого нет, потому что нет никакой достоверной информации. Просто в последние годы ходят слухи, что где-то за Филлиной, в Дальнем Космосе, есть обитаемые планеты.

— Только слухи?! — быстро спросил Линд.

— Очевидно, под ними есть реальные основания. Но фактов нет, одни домыслы. Более обширные сведения определенно есть у командования Военного Космофлота. Но оно не делится ими со Службой Безопасности. Даже на самом высоком уровне.

— Но разве такое возможно?! — искренне удивился Линд. — Как могут военные утаивать такую важную информацию от правительства — этого вашего Совета Пятнадцати?!

— Да вот могут, — недовольно проворчал Тхаан после долгой, очень долгой паузы. — Не забывайте, это у вас на планете много стран, и все они конкурируют друг с другом. А у нас — одна Империя и, к сожалению, Космофлот или Служба Безопасности — это, по сути, отдельные государства. И каждое из них имеет свои тайны и очень ревностно их охраняет. Иногда даже от Совета Пятнадцати.

— Поэтому в Военном Космофлоте могут знать о чужих то, чего не знают другие? — уточнил Линд.

— Да, это так. И поэтому мое руководство обеспокоено некоторыми действиями командования Космофлота. Между прочим, именно оно буквально продавило вторжение на Филлину, списало под эту операцию массу устаревших боеприпасов и техники, а в последнее время активнейшим образом проводит перевооружение.

— Погодите! — Линд сложил руки в "замок". — Вы говорили, что не будете меня ни к чему подталкивать, но сейчас буквально навязываете мне сюжет о том, что командование вашего Космофлота собирается вести войну с этими так называемыми чужаками на Филлине и использовать эти боевые действия для захвата власти в государстве!

— Войну с чужаками на Филлине?! — изумленно переспросил Тхаан. — Но почему вы так решили?!

— А что еще можно предположить?! Если Космофлот скрывает информацию о чужих и при том так заинтересован в Филлине, что готов развязать еще одну войну, лишь бы усилить на ней свое присутствие, так и напрашивается вывод, что он собирается встречать здесь инопланетян! А что умеют военные, кроме как воевать?! Тем более, что тогда Империю под патриотические марши можно будет превратить в военный лагерь и самим в нем командовать. В нашей истории такое бывало, и не один раз.

— Нет! — Тхаан решительно помотал головой. — С такими вещами не шутят!

— Ну, вы же сами просили меня придумывать сюжеты, а за их реалистичность я не отвечаю!

— Да, действительно! — Тхаан с силой провел рукой по лицу, словно снимая с него налипшую паутину. — Но вы не могли бы подумать тогда и о... других сюжетах?

— Наверное, да, — осторожно произнес Линд. — Но мне тогда понадобится больше фактов. Пусть разрозненных, бессистемных, но реальных. И не отобранных вами, а всех подряд. Это возможно?

— Думаю, да, — подумав, кивнул эсбист. — Я постараюсь сделать такую подборку и перевести на ваш язык. Вы получите ее... дней через пять-семь. Раньше, боюсь, не выйдет.

— Спасибо, — кивнул Линд. — Это нормально, в ближайшие дни я, скорее всего, буду немного занят.

— Вот и отлично! — Тхаан встал, отодвинув стул. — Тогда благодарю вас за готовность помочь! Какие-то вопросы у вас есть?!

— Пока два вопроса, — Линд остался сидеть. — Во-первых, почему вы все-таки обратились ко мне? И второй: не боитесь ли вы доверять мне столько конфиденциальных сведений? Вы ведь понимаете, что я должен буду написать отчет по нашей сегодняшней встрече, а с материалами, которые вы мне передадите, ознакомятся и... другие люди?

— Правильные вопросы, — одобрительно заметил Тхаан, снова садясь за стол. — На первый я отвечу так. Сейчас у меня вообще нет под рукой аналитиков, чьим суждениям я мог бы доверять. Мое начальство тоже не спешит снабдить меня нужными ориентировками. А времени мало. Я чувствую, здесь что-то назревает. Поэтому я и решил обратиться за помощью к вам, филитам. Ну, а в ваших способностях я уже имел возможность убедиться. Вас устраивает такой ответ?

— Да, спасибо, — поблагодарил Линд. — А второй?

— Извольте. Сейчас мы с вами на одной стороне. У нас общий противник и сходные цели. Не думаю, что ваше правительство или Межком хотят, чтобы Филлина снова превратилась в зону боевых действий. В такой ситуации лучшая информированность — это преимущество. Вам будет проще понять, что происходит, а нам с вами при необходимости будет легче координировать свои действия. К тому же, я уверен, что ваши власти и так получили касающуюся их информацию, и на ее основании уже сделали некие выводы и составляют новые планы.

В последние месяцы правительство Чинерты редко собиралось в полном составе. У всех было слишком много своих проблем и забот, да и на повестку дня уже не так часто выносились вопросы, требующие всеобщего внимания и участия.

Но на этот раз за большим овальным столом не было ни одного свободного места. Пришли все, даже болеющий министр внутренних дел Рейн Шегинис, надевший вместо привычного костюма толстый теплый свитер крупной вязки и закрывший пол-лица ватно-марлевой повязкой.

Совещание, как всегда открыл Кир Калансис. Он был мрачен.

— Сегодня днем мы уже обсуждали в этом зале наши обычные дела мирного строительства. Сейчас же нам, похоже, предстоит снова готовиться к войне! — в голосе президента явственно слышалась досада. — Поступила новая информация. У пришельцев начинается борьба за власть. В ней снова принимают участие наши заклятые "друзья", которые так щедро подбросили нам ядерные ракеты прошлым летом. В ближайшее время ожидаются новые провокации, а позднее нам, возможно, опять придется защищаться!

Рейн Шегинис, наиболее последовательный противник какого-либо сотрудничества с пришельцами и сторонник их скорейшего изгнания с Филлины, ничего не произнес из-под своей маски. Но промолчал он настолько выразительно, что президент не выдержал.

— Да, возможно, мы поторопились с переведением экономики на мирные рельсы! — повысил он голос. — Но мы не могли бросать столько ресурсов на военные программы, когда у нас полстраны лежало в руинах! За полгода нам очень многое удалось сделать для людей!...

— К сожалению, сейчас это не очень актуально, — бесцеремонно заметил военный министр Рик Баберис. — Пока пришельцы находятся на Филлине, нам не видать мира!

— Нет, давайте не будем считать войну неизбежной! — решительно сказал Калансис. — Насколько я понимаю, власть у пришельцев будут делить не две, а три силы, из которых враждебна нам только одна, а одну мы можем условно назвать дружественной. Нам, естественно, надо будет планировать, исходя из худшего, но иметь в запасе варианты на случай более благоприятного развития событий.

— Но первыми мы не начнем? — на всякий случай уточнил Морринсон, всегда выступающий за поддержание мира с пришельцами.

— Если мы столкнемся только с провокациями, то нет, — президент не замедлил с ответом ни на секунду. — Но если перемены у пришельцев произойдут не в нашу пользу, я считаю оптимальным не ждать атаки с их стороны, а нанести упреждающий удар.

— Никаких проблем! — отозвался командующий сухопутными войсками маршал Сертенис. — Планы взятия баз по-прежнему актуальны, сотрудничество с Баргандой и Гранидой налажено.

— Правда, не известно, как поведет себя Гордана, — осторожно напомнил Морринсон.

— Если мы быстро победим, они к нам присоединятся! — судя по пренебрежительному тону маршала, он не считал Гордану серьезной помехой.

— Если учитывать, что обстановка у пришельцев прояснится через два-четыре месяца, что мы будем иметь к этому времени? — президент вернул дискуссию в деловое русло.

— Есть первые результаты в важных исследованиях — направленные взрывы и сверхточная синхронизация, — доложил Мидар Даренис. — Это означает, что если у нас будет делящийся материал, а Гордис обещает его через год, то бомбу мы взорвем.

— А ускорить нельзя? — поинтересовался Калансис.

Даренис молча покачал головой.

— Что же, год — это тоже неплохо. Пожалуй, больше ресурсов, чем сейчас, мы на эту программу направлять не будем. Поговорим теперь об экономике. Понятно, что программу восстановления городов мы снова откладываем. Увы, но и следующую зиму людям придется провести в казармах и общежитиях. Теперь надо предварительно, вчерне, решить, от каких еще программ мы должны отказаться, а на что направим сэкономленные ресурсы.

— Безусловно, на программу "Убежище", — убежденно заявил Баберис. — Напомню, что в нее входят перенос важнейших производственных мощностей на новые подземные заводы и создание мобилизационного стратегического запаса. Также предлагаю прекратить пока все попытки восстановления военной авиации — все равно, она нам не поможет в ближайшей войне — и переключить усилия на ПВО, автоматические беспилотники с телеуправлением и сверхточную дальнюю артиллерию.

— Беспилотники убирайте! — посоветовал Даренис. — Их возможности пока очень ограниченные, да и быстро их производство не наладить. А вот что нужно ускорить — это программу создания вычислительной техники.

— Программа "Самообеспечение"! — коротко сказал Варин Климт. — Как бы ни повернулись события, без нее не обойтись. Надо ускорить восстановление госрезерва и подготовить центры для возможной новой эвакуацией людей из городов. Отменить стройки, ведущие к большой концентрации населения.

— Опять эта чудовищно неэффективная трата ресурсов! — недовольно проворчал Морринсон.

— Нет! — возразил Климт. — Неэффективная трата ресурсов была у нас тогда, когда сначала выпускали какой-либо товар, а потом судорожно пытались его продать, вкладывая в это чуть ли не больше средств, чем в само производство. Или когда выпускали технику, которая выходила из строя сразу же после завершения гарантийного срока. Поймите, возвращения к прежней жизни и довоенной экономике в обозримом будущем не произойдет! У нас грандиозные задачи и слишком мало ресурсов, в том числе, трудовых. Нам очень нужны строители, рабочие, инженеры, домохозяйки — потому что у нас еще долго не будет комфортного налаженного быта, но совершенно не требуются специалисты по написанию рекламных объявлений или продаже десяти разновидностей стирального порошка. Сейчас мы вынуждены отложить на далекое будущее восстановление легкой промышленности и массового производства потребительских товаров, но даем людям возможность самим удовлетворять свои потребности. Мы можем снабдить им знаниями о том, как решить ту ли иную проблему имеющимися средствами и с помощью ресурсов, которую им может дать сама природа! Но нужно и обеспечить их теми материалами, инструментом и оборудованием, которые нельзя изготовить в любой мастерской...

— Но можем ли мы сейчас отвлекать станки и квалифицированный персонал на выпуск, например, швейных машинок? — скептически оборвал увлекшегося министра промышленности Рик Баберис.

— А вот это вы и выясните, — предложил Кир Калансис. — Создадим новый временный комитет. Вы, Рик, станете его координатором, а членами — Морринсон, Климт, Даренис... и, пожалуй, Растенис и Беронис, — посмотрел он в сторону министров транспорта и строительства. — Скооперируйтесь вшестером и прикиньте, какие программы нам нужно ускорить и расширить в связи с нарастанием военной угрозы, и за счет кого изыскать дополнительные ресурсы. И как поступить, если через несколько месяцев эта угроза реально воплотится в жизнь или же, наоборот, временно ослабнет.

— Сроки? — деловито уточнил Баберис, уже что-то строчащий в своем ежедневнике.

— Неделя! — твердо сказал президент. — И приходите с уже готовыми решениями. Мы не можем позволить себе роскоши что-то переделывать, но немного времени у нас еще есть. Если что-то начнется, то не раньше конца лета или начала осени. А теперь, кто еще хочет высказаться?...

Увы, но Кир Калансис, оценивая ситуацию, изрядно промахнулся со сроками. Все должно было начаться гораздо раньше.

Для этого заснеженного леса легкий и поворотливый гравискейт был, безусловно, наиболее оптимальным средством передвижения. Элфаим скользил неслышной тенью меж серых с белыми пятнышками шершавых стволов, осторожно объезжал широко раскинувшие ветви кусты, легко перескакивал через валежины. Конечно, время от времени он цеплял головой ветки, сбрасывая с них снег, но с этим приходилось мириться. Все равно, ветер также частенько сбивал сверху точно такие же комки, и различить среди них метки Элфаима не смог бы, наверное, и самый искусный следопыт.

Деревья внезапно раздались в стороны, и перед Элфаимом открылась гладь замершего озера — широкое плоское белое пространство, покрытое шлейфами поземки. Далеко впереди за снежными зарядами еле виднелась щетина леса на том берегу.

Элфаим поспешно затормозил и даже немного отступил назад, под защиту деревьев, чтобы не показываться на открытом месте. Конечно, сейчас за ним никто не следил, но привычка стеречься от возможного наблюдения с воздуха была у него уже, можно сказать, в крови. В прямом смысле слова...

Где же он? Судя по показателям биоискателя, где-то совсем рядом, но Эфлаим никого не видел и, главное, не ощущал ничьего присутствия. Поэтому он едва не вздрогнул при виде тонкого силуэта, показавшегося из-за кустов, росших на самом берегу.

Соскочив со скейта, Элфаим внимательно вгляделся в приближающуюся фигуру. На его лице ничего не отразилось, но он был удивлен. Его не предупредили, что координатор окажется молодой и, к тому же, очень красивой девушкой, с роскошными черными волосами, милым личиком и огромными темно-блестящими глазами. Память тут же подсказала ему по ориентировке, которую он краем глаза видел на базе "Север": младший-два Ариант, государственная преступница, скрылась вместе с сообщником.

— Вы немного наследили, — строго заметила девушка, слегка махнув изящной ручкой.

— Прошу прощения, — с неудовольствием признал Элфаим, поспешно затирая след от рубчатой подошвы ботинка.

Теперь он заметил, что девушка шла к нему по голой мерзлой и продутой ветром земле, на которой не оставалось никаких следов.

— Да, я координатор, — ответила она на не произнесенный вслух вопрос. — Коды: Звезда — семнадцать — двадцать четыре — тридцать семь.

— Белый, ноль два — четырнадцать — одиннадцать, — поспешно ответил Элфаим.

— Три.

— Восемь.

Обменявшись с ней кодами, Элфаим вытащил из сумки планшет. Девушка достала свой. Поднеся их вплотную друг к другу, они установили устойчивый канал и провели идентификацию. Затем, соединив планшеты проводками, они перекачали друг другу базовые программы.

Бросив взгляд на экран и убедившись, что все в порядке, а все тайные метки находятся на правильных местах, Элфаим протянул девушке защищенный коммуникатор.

— Когда вы прибыли на место? — осведомилась она начальственным тоном.

— Вчера, — несмотря на свое звание старшего-один, Элфаим четко понимал, кто здесь имеет право задавать вопросы.

— Переходите завтра на точку пять, готовьтесь принять посылку с орбиты, — сухо передала инструкцию девушка и вдруг улыбнулась. Это было неожиданно, но приятно. — Сколько у вас людей? — спросила она более дружелюбным тоном.

— Шесть дюжин.

— Семь десятков, — мягко поправила она. — Привыкайте, там меряют десятками.

— Да, конечно, — Элфаим чуть опустил голову. — Мы ведь теперь эти, тсемляне.

— Земляне, — с легкой улыбкой поправила девушка. — Или, если вам больше нравится другой земной язык, терран.

— Я владею обоими, просто еще не совсем привык, — признался Элфаим.

— Привыкайте поскорее. До начала второй стадии осталось около трех недель. Как только перебазируйтесь, надевайте личины.

— Будет сделано, — Элфаим деловито кивнул. — Правда, в них мы будем неотличимы от местных.

— Но ведь в этом и весь расчет, верно?

— Верно, — был вынужден признать Элфаим.

Новое направление разговора ему не понравилось, и он поспешил поменять тему.

— Может, вам нужна какая-либо помощь? — спросил он нейтральным тоном. — Все-таки вы одна в этом лесу, полгода...

— Спасибо, мне не нужна помощь. И я здесь не совсем одна, — девушка внезапно улыбнулась так многозначительно, что у него аж пошел мороз по коже.

Внезапно он понял, кто она, и почему такую молодую девушку назначили координатором важнейшей и секретнейшей операции. Девочки-ведьмы — самое тайное и смертоносное оружие "Семьи". О нем даже слухов не ходило. Элфаим немного знал о них, но лучше бы он не знал ничего вообще, иначе он бы сейчас не видел в этой... в этом существе... могущественную колдунью, которая шутя могла заставить его сделать все, что угодно, забыть все или, наоборот, создать ложное воспоминание. А при необходимости — убить, не шевельнув и пальцем.

— Не надо меня бояться, — девушка чарующе улыбнулась. Конечно же, она почувствовала его страх и смятение. — Для вас я совсем не страшная. Нам ведь с вами вместе работать. Я даже с удовольствием встречусь с вами как-нибудь в неформальной обстановке. Только приходите в следующий раз в личине. Это будет даже интереснее.

— Конечно, — кивнул Элфаим, глубоко вздохнув, чтобы отогнать холодные липкие щупальца страха. — По инструкции, мы должны носить их, не снимая, и даже называть друг друга только земными именами.

— Да-а? — девушка внезапно потянулась всем телом, заставив его замереть от восхищения и вожделения. — И как вас теперь зовут?!

— Том, — хрипло произнес Элфаим. — Том Волдеморт!

Глава 9. Конфликты

— Прекрасно! — президент Лёрид Кирстен с довольным видом поднял бокал, словно салютуя. — Вы отличный рассказчик, Майдер! У вас получается излагать свои мысли вслух ничуть не хуже, чем на бумаге.

— Благодарю, — хриплым голосом пробормотал Майдер Билон. — Я очень польщен.

Пододвинув к себе чашку, он залпом допил остывший лакин. На самом деле, он был, скорее, встревожен интересом, проявленным президентом к его скромной персоне. Билон встречался с Кирстеном во второй раз в жизни, но пока так и не составил о нем четкого мнения. Кирстен был... разный. Он с легкостью менял маски — порой, несколько раз в течение одного разговора. При этом, было совершенно невозможно понять, что кроется за искусной словесной вязью и сменяющими друг друга образами. Иногда Билону казалось, что за всеми этими декорациями скрывается кто-то умный, прагматичный и совершенно безжалостный, но и это впечатление могло быть всего лишь очередной маской.

А Кирстен, между тем, продолжал играть роль милостивого начальника, выражающего свое благоволение отличившемуся подчиненному.

— Вы очень хорошо поработали, — удовлетворенно похвалил он Билона. — Например, меня очень заинтересовала отмеченная вами двойственность общества кээн. И все равно, в сердцевине его лежат деньги. Теперь понятно, почему... — президент внезапно оборвал себя, вернувшись к прежнему образу довольного своим сотрудником босса. — Итак, за хорошую работу положена награда. Чего вы желаете? Амнистия не в счет, она и так подразумевается. Хотите снова попасть на старое место работы? С прежним контрактом?

— Это немного неожиданно для меня, — осторожно произнес Билон. — Не могу ответить так сразу. Но в "Курьер" я больше не вернусь!

Кирстен широко усмехнулся.

— "Утренней звезде" я вас не отдам, вы слишком ценный кадр!

— Я бы хотел вернуться в "Западный край", — предложил Билон, уже зная, что получит отказ.

И не ошибся.

— Дистрикт Авайри? — Кирстен слегка нахмурился. — Пока это, к сожалению, глушь, а я не могу вам позволить закопать свои таланты в глуши. Вы растете. Вы проявили себя не только как репортер, но и как аналитик...

— Спасибо, господин президент, — смущенно поблагодарил Билон.

Он чувствовал себя несколько неуютно. Аналитические выводы принадлежали, в основном, Линду. Он сам только снабжал его фактами и немного помогал в их интерпретации.

Однако президент этого, конечно, не знал.

— Я предлагаю вам поработать под командой вашего знакомого Собеско, — решительно сказал он. — Он занимается пришельцами. Думаю, вы там будете не лишним. Согласны?

— Да, господин президент! — Билон чуть наклонил голову.

Такой вариант его в целом устраивал. Кроме того, всем было известно, что президенту опасно противоречить.

— Очень хорошо! — Кирстен улыбнулся довольной ухмылкой сытого хищника. — Мы договорились, не правда ли? Но прежде чем вы приступите к выполнению своих новых обязанностей, у меня есть для вас новое поручение. Вы ведь имеете контакты с руководством Движения, верно? Там, в Ойдевизе?

— Это было полгода назад, — Билон внезапно снова почувствовал себя беглецом, осторожно ступающим по тонкому, потрескивающему под ногами льду. — Не уверен, что эти контакты сохранились до сих пор.

— Не беспокойтесь, я не стану их у вас выпытывать, — Кирстен барственно махнул рукой. — А если что-то и потерялось, обратитесь к вашему другу Собеско. У меня есть предложение для Движения, весьма щедрое предложение. Я хочу, чтобы вы его передали.

— Я весь внимание, господин президент, — подал Билон необходимую реплику.

— Я взял власть надолго и окончательно, — Кирстен по-хозяйски развалился в кресле. — И пусть Движение не строит всяких бессмысленных мечтаний, будто сможет меня свалить. В ближайшие пятнадцать-двадцать лет я власть никому не отдам, а потом, когда состарюсь, сам выберу себе преемника. Никаких новых свободных выборов не будет. Пусть они это уяснят. Вы поняли меня, Билон?!

— Да, господин президент!

— Но я готов предложить Движению место, как говорят в Барганде, оппозиции его величества, — деловито продолжил Кирстен. — Его деятельность будет снова легализована, я выпущу всех его членов из лагерей. Но в ответ я хочу, чтобы Движение прекратило свою борьбу с горданским государством и начало работать на него.

Взяв бокал за тонкую ножку, Кирстен, не спеша, отпил из него.

— И я, и ваши друзья, Билон, хотим одного и того же: счастливой процветающей страны. Так как выиграл я, методы будут мои, они не оспариваются. Но для реализации этой политики на практике очень важна власть на местах. Признаюсь, мне не хватает хороших управленческих кадров, которые проявляли бы достаточную ответственность и не набивали свой карман... больше чем необходимо. Я хочу поискать таких людей в Движении. Его членам будет открыта дорога во власть вплоть до губернаторской. Мне нужно квалифицированное, честное управление на низовом уровне. Свобода действий, полномочия, финансирование будут. Скоро будет опубликован новый закон о местных властях. И пусть не страдают от своего чистоплюйства — наведением и охраной порядка будут заниматься совсем другие, не зависимые от местных властей структуры!

Лицо президента на мгновение исказилось в недоброй усмешке. Кирстен сделал еще один глоток из бокала.

— Второй момент: мне нужна параллельная, независимая от властных структур система сбора информации о том, что происходит в стране, нужны объективные и точные сигналы с мест, — сейчас Кирстен походил уже на большого босса, дающего новое задание старательному и исполнительному подчиненному. — Ваше Движение борется с несправедливостями, так я дам ему эту возможность и расширю ее до предела. Ваш знакомый Фремер может, например, стать главой этой информационной службы. С подчинением непосредственно президенту, с очень высокой степенью свободы и широкими возможностями. Я даже разрешу выпускать наиболее вопиющие случаи в открытую печать, — президент снова сделал паузу. — В общем, все эти условия не окончательные, я готов договариваться. Вы все запомнили?

— Да, господин президент, — благодаря своей тренированной памяти репортера Билон, и в самом деле, все хорошо запомнил. — Я постараюсь выполнить ваше поручение. Найти нужных людей и передать им ваши предложения.

— Хорошо, — Кирстен милостиво кивнул. Внезапно выражение его лица стало зловещим. — Только никаких утечек на сторону!

— С моей стороны их не будет!

Майдер Билон сдержал слово, данное президенту. Утечка произошла по совсем другому каналу. Кирстен не знал, что в укромном углу его кабинета не так давно был установлен неприметный "жучок", исправно записывающий все, что там произносилось, и отправляющий информацию по нужному адресу — напрямую Сеймору Скэбу.

Следующий день был выходным. Однако пронизывающий холодный ветер и дождь разогнали людей с улиц. В загородном клубе на окраине Реперайтера тоже было пусто. Мокрые флаги прилипли к флагштокам, дорожки и спортивные площадки покрылись обширными лужами, то и дело подергивавшимися рябью. Столики и шезлонги, некогда окружавшие опустевший бассейн, были сложены под навесами и накрыты толстыми чехлами. Только дымок, поднимавшийся из трубы над кухней, и несколько освещенных окон в одном из роскошных деревянных коттеджей показывали, что здесь кое-где есть люди.

Именно этот клуб и это пустынное утро избрали для своей встречи несколько гостей — о, совсем особенных гостей! В небольшом уютном кабинете, примыкавшем к одному из обеденных залов, за покрытым тяжелой бархатной скатертью столом сидели три не последних человека в государстве — бывший спикер парламента, а ныне исполнительный секретарь Континентальной Ассамблеи Дагир Хоннуок, министр промышленности и торговли миллиардер Пикас Форк и экс-глава горданского МИДа Корчер Бауль, по-прежнему сохраняющий пост председателя политсовета Партии Отечества.

Исполнительные официанты вложили бутылки в специальные охлаждаемые гнезда в центре стола, расставили бокалы и тарелки и вежливо удалились, заперев за собой двери, давая клиентам возможность обсудить свои дела в приятной неформальной обстановке и без лишних ушей.

Отдав дань превосходной кухне и изысканным винам, клиенты достаточно быстро перешли к делу.

— Итак, господа, надеюсь, мы пришли к соглашению о том, что мы будем делать в случае внезапной кончины президента? — Пикас Форк, поставив опустевший бокал, промокнул губы салфеткой.

— Трагической и безвременной кончины, — вставил Корчер Бауль, подхватив с блюда тарталетку с икрой.

— Да, конечно, — Форк открыто усмехнулся. — Господин Хоннуок, как это и предусмотрено конституцией, станет временным главой государства и объявит досрочные выборы — президентские и парламентские. Они пройдут под нашим контролем и завершатся нашей победой. После этого вы, господин Хоннуок, станете президентом, а вы, господин Бауль — спикером парламента. Я же уйду из правительства и возглавлю фонд "Возрождение".

— У вас неплохой аппетит — вы претендуете на контроль над тридцатью процентами экономики Горданы, — желчно заметил Хоннуок.

— Не забывайте, что все делаю я, — Форк буквально придавил Хоннуока к креслу тяжелым взглядом. — Мои специалисты возьмут на себя решение вопроса с президентом, я вкладываю свои средства в выборы, я, наконец, содержу вас. Я больше всех рискую. Вы мне нужны только для придания законности всей этой оперетке. И не забудьте: остальные семьдесят процентов экономики Горданы будут в вашем распоряжении. Сегодня у вас есть уникальная возможность взять их все и не делиться ни с кем.

— Ладно, нам незачем ссориться и делить выигрыш, пока карты еще на столе, — Хоннуок сбавил тон. — Будем считать, что в целом мы договорились. Но нужно решить еще много вопросов. Что с армией?

— Могли выскочка, его не любят, — кратко объяснил Форк. — Генерал армии Тугар поддержит нас. Сухопутные войска станут надежным противовесом для десантников. А потом вы своей президентской властью просто отправите Могли в отставку, и все. Без Кирстена он не решится на открытое противостояние.

— Буремена лучше окончательно убрать, во главе ТЭГРА я поставлю своего человека, — начал рассуждать вслух Хоннуок. — Внутренняя армия расформируется, она слишком непредсказуема и опасна. Тревиса с его комиссией тоже убираем. Салливоя можно оставить на своем месте, он будет служить любому законному президенту.

— Тогда я ставлю своего человека на место Ронайса и возвращаю себе контроль над МИДом, — сообщил Бауль.

— Не возражаю, — кивнул Хоннуок. — Если хотите, можете также встать во главе Континентальной Ассамблеи. Она уже достаточно вышколена.

— Я подумаю, — Бауль взял еще одну тарталетку. — Но, может, задвинуть на этот пост вице-спикера Ригена? В парламенте он нам будет только мешать.

— Погодите с дележкой, — Форк положил на стол вилку, которую машинально вертел между пальцами. — Нам нужно решить вопрос с пришельцами. Скэб должен уйти вслед за президентом. Это ни у кого не вызывает возражений?

— Не проблема ни то, ни другое, — отмахнулся Хоннуок. — Я слышал, у Кирстена несколько месяцев назад появился для связи пришельцами один гранидец, некий генерал Собеско. Думаю, когда не станет президента, он с удовольствием поработает на нас. А там обзаведемся своими кадрами.

— Я считаю, что вопрос со Скэбом надо решать даже раньше, чем с президентом, или одновременно, — нахмурился вдруг Бауль. — Он очень опасен!

— Кто тут меня поминает всуе?!

Запертая дверь внезапно распахнулась, и на пороге появился Сеймор Скэб — собственной персоной. Его сопровождал высокий худой старик с породистым лицом и холодными глазами профессионального убийцы — командующий Внутренней Армией, бывший баргандский полковник, а ныне горданский корпусной генерал Круэвон.

— Форк, ваша личная служба, может, и хороша для добычи информации, но в области контрразведки она недопустимо слаба. Укажите на это ее начальнику, — брюзгливо заметил Сеймор Скэб, пододвигая одно из кресел, стоявших у стены, и садясь в него. — Ваша конспирация смехотворна. У меня не два уровня слежки за вами, как вы почему-то решили, а несколько больше. К тому же, вы еще вздумали собираться в клубе, номинальным владельцем которого является мой человек!

— Мы думали... — Корчер Бауль начал приподниматься с места.

— Что Майдер Донацилла — человек Кирстена, разочаровавшийся в своем покровителе? — одним небрежным жестом Сеймор Скэб заставил бывшего министра опуститься обратно в кресло. — Это так. Но, прежде всего, он мой человек.

— Хватит разговоров, — Форк спокойно отодвинулся от стола и закинул ногу за ногу, скрестив руки на груди. — Вы пришли нас арестовывать?!

— С чего бы? — Скэб презрительно фыркнул. — Мне не нужны внешние эффекты. Я пришел, чтобы возглавить ваш дурацкий заговор и превратить его во что-то путное.

— Почему возглавить?!

— Почему дурацкий?!

Выкрикнув свои вопросы одновременно, Хоннуок и Бауль недовольно посмотрели друг на друга.

— Потому что вы начинаете не с того, — невозмутимо разъяснил Сеймор Скэб. — Форк, я был о вас лучшего мнения. Вы знаете, сколько было покушений на Кирстена?

— Три?

— Пять. Впервые его хотели убить еще в Зейгалапе, а последнее было два месяца тому назад. Организовано заморским подпольем. Вы не знали?!

Пикас Форк молча покачал головой.

— После того как у нас в прошлом году возникли трения со Стайсом, а, согласитесь, его боевики были не вашим чета, мы значительно усилили охрану, — продолжил Скэб. — Ее помогали ставить специалисты из баргандского Корпуса Императорских телохранителей, если это вам о чем-то говорит. В ней три не зависимых друг от друга контура, из которых мне подчиняется только один. И заметьте, что в последнее время президент крайне редко покидает Дворец, предпочитая общаться с народом по телевидению. Покушение можете сразу сбрасывать со счета, это авантюра без особых шансов на успех. Надо готовить полноценный переворот силами Внутренней Армии!

Круэвон привстал с места и молча поклонился, обведя всех по очереди холодным взглядом.

— Но почему вы присоединяетесь к нам? — подозрительно спросил Хоннуок.

— Потому что вы провели достаточно серьезную подготовительную работу. Мне не хочется терять время, его почти нет. Кроме того, вы можете олицетворять собой законную власть. Я не возражаю, если вы, Хоннуок, станете президентом. Но я останусь главой администрации, вашей администрации. Мне не нужна слава, достаточно управлять из-за кулис. Вы же не собираетесь заниматься всеми деталями сами?

— Я не о том спрашивал, — сердито проворчал Хоннуок. — Почему вы решили предать Кирстена?

— Это он предает меня и всех нас! — в голосе Скэба впервые послышалась ярость. — Он хочет сменить команду и для этого ищет подходы к Движению! Внутренняя армия ему больше не нужна и в ближайшее время будет расформирована! Идея очищения страны стала у него навязчивой, он уже плохо различает своих и чужих!

— Это понятно. Но почему это вы претендуете на руководство?! — вдруг возмутился Бауль.

— Выбирайте, — Скэб нехорошо улыбнулся, словно оскалил зубы. — Я еще могу сдать вас Кирстену. Как вы знаете, Форк, он давно уже точит на вас зубы. Я готов согласиться с вашими претензиями на "Возрождение", если вы не будете забывать делиться с государством.

— Только с государством?! Или с вами?!

— Со мной не надо делиться, — Сеймор Скэб снова оскалился. — Все, что мне причитается, я возьму сам. Не больше, но и не меньше. Соглашайтесь, господин Форк! Или я могу действовать без вас. Вайкел несмотря на все противоречия с Кирстеном пока верен президенту, но его будет не так сложно перетянуть на мою сторону.

— Ладно, — нехотя согласился Форк. — Лучше что-то потерять с вами, чем потом потерять все. Но я хочу четкого разграничения сфер влияния! И без наездов, чем постоянно занимается Кирстен!

Сеймор Скэб спокойно раскрыл портфель, лежащий у него на коленях, достал оттуда несколько листов бумаги и бросил их на стол.

— Я подготовил меморандум, почитаете на досуге, — спокойно произнес он, обращаясь к Форку. — Но вы готовы участвовать?

— Да, — Пикас Форк пододвинул к себе листы.

Хоннуок и Бауль просто молча кивнули.

— Тогда займемся составлением реального, я подчеркиваю, реального плана выступления, — Скэб жестом пригласил Круэвона и Форка пододвигаться поближе к столу.

— В вашем плане я вижу два слабых места, — авторитетно заявил Хоннуок, выслушав Скэба. — Первый — это войска. Генерал Могли и его десантники в столице, а Внутренняя армия — нет. А генерал Тугар с оружием не выступит.

— Мы примем меры, чтобы стало наоборот, — сухо сказал Круэвон. — Вот, что мы можем сделать...

— Да, это вполне может сработать, — согласился Хоннуок. — Теперь вопрос номер два. Покушение могло быть делом одиночки, но переворот предусматривает заговор, выступление против законной власти. Как мы объясним свои действия народу Горданы? Мы ведь не будем сваливать вину друг на друга, верно?!

— Шутите?! — хмыкнул Скэб. — Ронайс — мой человек. Он подберет любое подходящее объяснение. Тем более, что президента есть, в чем обвинить.

— Тогда у меня вопрос номер три, — Форк налил себе еще один бокал вина и медленно цедил его сквозь зубы. — Сверим наши "черные списки".

— Могли и Буремен должны быть обезврежены, — убедительно сказал Скэб. — ТЭГРА будет распущена, ее роль станет выполнять Внутренняя Армия. Комиссию Тревиса тоже необходимо будет упразднить. Слишком неприятный в ней собрался контингент.

— А самого Тревиса? — уточнил Форк.

Сеймор Скэб пожал плечами.

— Не обязательно. Посмотрим, как он себя поведет. Я вообще не сторонник гор трупов. Работа должна быть, по возможности, чистой.

— Стало быть, кроме президента, в особом списке двое? — допив вино, Форк поставил пустой бокал на стол и потянулся за салфеткой.

— Трое. Еще и так называемый генерал Собеско.

— Но почему?! — с легким удивлением спросил Бауль.

— Это личное, — Скэб посмотрел на него ничем не выражающим взглядом.

— Ну, хорошо, — Форк понимающе усмехнулся. — У каждого из нас могут быть свои маленькие слабости. А теперь, когда мы поняли друг друга в главном, надо понимать, приступим к конкретным деталям?

— Безусловно, — Скэб деловито кивнул. — Генерал, это уже по вашей части.

Коротко откашлявшись, командующий Внутренней Армией приступил к изложению диспозиции. Дагир Хоннуок слушал его с неотрывным вниманием, но на самом деле мысли его витали совсем в иных сферах. Ранее он точно решил, что после удавшегося заговора необходимо будет избавиться от двух подельников. Теперь его список вырос до четырех персон.

— Как здорово, что на свете есть друзья! — с чувством произнес Майдер Билон. — Надо было пролететь несчитанные миллиарды километров, чтобы в этом убедиться!

— Не жалеешь теперь, что я задержал тебя на сутки?! — весело ухмыльнулся Собеско.

— Не-ет! Когда бы еще я тогда со всеми вами встретился?!

Билон ничуть не кривил душой. В этот дождливый и холодный выходной день здесь, и в самом деле, собралось самое лучшее общество, какого только можно было пожелать. Вся семья Рэстанов в полном составе — во главе с генералом, с которым у него уже состоялась долгая беседа о поездке в Метрополию. Собеско, который явно нашел общий язык с Ритой, — Билону было даже немного завидно, ведь он-то сам еще не знал, когда сможет встретиться с Орной. И, наконец, новое для него лицо — Лика Ранси, жена старого знакомого Кена Собеско гранидского полковника авиации Дэсса Ургана.

Лика была уже на последних сроках беременности и поэтому выглядела немного отрешенной, словно прислушивалась постоянно к той искорке жизни, что зрела внутри нее. Но в разговоре она участвовала вполне активно, проявляя к его теме живейший интерес. Не удивительно, ведь ее мужа пришельцы готовили в космические пилоты.

— Майдер, вы нам, наверное, все уже рассказали, — госпожа Рэстан привстала, чтобы поправить съехавший вниз клетчатый плед, в который куталась Лика. — Но вот скажите, какое было ваше самое сильное впечатление во время поездки?

— Самое сильное?! — Билон всерьез задумался. — Пожалуй... Да, наверное, это... Как-то раз нас отвезли в какой-то провинциальный город, возле которого установлен памятник Последней Битве.

— Это они ее называют последней? — уточнила Лика.

— Нет, она и на самом деле стала для них Последней. Когда-то в процессе объединения планеты здесь состоялась битва, в которой войска Империи сломили сопротивление какой-то местной армии. Причем, дело было после широкомасштабной ядерной войны, и это было какое-то бандитское государство, выросшее на обломках прежних.

В горле у Билона снова пересохло, и он сделал паузу, чтобы глотнуть лакина.

— Сам комплекс на меня особого впечатления поначалу не произвел, — продолжил он. — Много больших бетонных конструкций. Все не слишком красиво, хоть и монументально. А потом вдруг увидел: мемориал очень старый. В бетоне видны промоины, сделанные дождями за несколько столетий. И знаете, когда куда-то часто падают капли, остается что-то вроде известкового налета. В некоторых местах, куда обычно не добираются уборщики, выросли целые сталактиты... или сталагмиты, словно в пещерах. А тут еще журналистка из Чинерты обратила внимание на местные газоны — какие они пышные, ровные и ухоженные. И спросила об этом. Ей переводчик так покровительственно: это самые обычные газоны, просто за ними постоянно ухаживали на протяжении почти тысячи лет. И тут меня проняло. У них почти тысячу лет, то есть немногим меньше девятисот по нашему счету, не было ни одной войны, даже гражданской. После этого я стал обращать внимание на то, как много у них старых зданий и вообще старины. Хотя заметить это не так просто: она на вид почти не отличается от того, что у них сейчас. Этот мир так и дышит своей историей, а между тем, ее изучение вне специальных заведений запрещено — мы узнавали. Это мир конца истории. Они словно законсервировали сами себя в этом бесконечном настоящем.

— Странно, — задумчиво покачала головой Рита. — Они, оказывается, столько лет у себя живут в мире, а здесь представляются такими воинственными.

— Я уже с этим разобрался! — воскликнул Билон. — Понимаете, наверное, везде военные — это каста. Но в их мире это уходит корнями в какую-то совсем седую древность. Офицеры, даже технари, как правило, происходят из семей, в которых почти все мужчины на протяжении многих поколений посвящали себя военной службе. Только рядовых обычно набирают наемниками из всякого отребья. Так вот, эта каста впервые за столько сотен лет вдруг почувствовала, что у нее появился смысл жизни! Они не просто воевали с нами, они играли в войну со всем азартом и упоительностью! При этом, сами они не знают, что такое настоящая война, ее уже нет даже в их генетической памяти. Поэтому они так бездумно жестоки — не примеряют наши страдания на себе.

— Не могут — научим! — сумрачно произнес генерал Рэстан.

Это прозвучало как-то слишком зловеще, и его супруга поспешила повысить всем настроение, принеся из духовки какой-то особенный пирог, который могла есть даже Лика. Потом они дружно ели этот пирог, а попутно в подробностях обсуждали вопрос о том, не является ли состояние "конца истории" в Империи следствием отсутствия войн.

— Война — конечно, двигатель прогресса, но слишком гадкая штука, чтобы хотеть видеть ее вблизи, — рассуждал генерал Рэстан, размахивая вилкой с наколотым на нее куском пирога, который он, похоже, забыл отправить в рот.

— Согласен! — поддержал его Собеско. — И что гадостнее всего, самые большие жестокости и несправедливости часто совершают глубоко штатские политики, которые любят отвлеченно рассуждать на мягких диванах, а сами пороха и близко не нюхали и никаких лишений никогда не испытывали.

— Такие больше всего и виновны в развязывании войн! — добавила Рита, блеснув своими темными глазами. — Они считают, что воевать и умирать всегда будут другие!

Собеско и генерал Рэстан синхронно кивнули. Очевидно, каждый из них вспомнил что-то свое.

— Извините, — вдруг тихо произнесла Лика Ранси. — Что-то мне неважно. Похоже, у нас тут собралась очень хорошая компания, и малыш решил к ней присоединиться.

Как ни странно, никакой суматохи не возникло. Госпожа Рэстан мигом успокоила Лику, сообщив, что у нее в запасе есть, как минимум, два-три часа, а Рита, сбегав в ее комнату, принесла "тревожный чемоданчик", заранее собранный еще пару дней назад.

Лику со всем тщанием проводили к выходу и помогли спуститься с крылечка, к которому Кен Собеско уже подогнал большой внедорожник — темно-зеленый "Оронт Сагранну". Сопровождать Лику должна была Рита, а с ними вызвался и Билон. Все равно, до самолета на Ойдевиз у него было еще больше трех часов, и нужно было чем-то себя занять. К тому же, здесь он мог оказаться не лишним.

— Куда мы едем? — поинтересовался он, садясь на заднее сиденье рядом с Ликой.

— В Гамбрук, — коротко бросил Собеско, осторожно трогая машину с места.

— А почему туда? — немного удивился Билон.

Этот промышленный пригород Реперайтера никак не ассоциировался у него с медициной.

— Во-первых, близко, — обернулась с переднего сиденья Рита. — Во-вторых, Гамбрук — хоть и рабочий район, но репутация у местного роддома очень хорошая. И, в-третьих, Лику там ждут.

— Ох-х! — Лика внезапно вцепилась в руку Билона.

— С вами все в порядке?! — Билон не на шутку испугался. — Может, вам прилечь?! Здесь, вроде бы, места хватит...

— Ничего! — Лика с шумом выдохнула воздух. — Испугались?

— Да, немного...

— Это такая тренировка, приближенная к реальности, — Рите было явно не по себе, но она шутила, чтобы отвлечься. — Чтобы ты был готов, когда свою жену рожать повезешь!... Лика, как у тебя?! Шевелится?!

— Нет, пока еще нормально, — Лика уже восстановила дыхание. — Он подождет.

— Будет мальчик? — спросил Билон.

— Да, мне сказали пришельцы. Они умеют определять.

— Ваш муж будет рад.

— Да, особенно, если ему дадут внеочередное увольнение. С начала их занятий я видела его всего три раза... Ох-х!...

Как и обещал Собеско, поездка была короткой. Вскоре они въехали в ворота и после пары поворотов очутились на большой стоянке, полной машин.

— И это все в роддом?! — ужаснулся Билон, помогая Лике выйти.

— Нет! — Рита первой выскочила из машины и уже достала из багажника "тревожный чемоданчик". — Просто по соседству находятся бассейн и спорткомплекс, поэтому здесь постоянно тусуется молодежь. Стоянка-то бесплатная.

Сопроводив Лику в роддом, Рита и Билон вернулись к автомобилю. Собеско пока остался улаживать формальности и подписывать документы.

К вечеру дождь прекратился, ветер разогнал тучи, и на небе высыпали звезды. Рита задумчиво посмотрела вверх.

— Ты знаешь, возле какой звезды обращается планета пришельцев? — внезапно обратилась она к Билону.

— Нет, — Билон покачал головой. — Нам даже не рассказывали. Где-то в районе созвездия Скитальца. Среди нас один баргандец разбирался в астрономии, он как-то определил по виду их звездного неба.

— Интересно было летать в космос? — Рита по-прежнему смотрела в небо.

— Мы этого практически не заметили. Внутри корабля движения не чувствуется. Мы там пробыли три с лишним недели, сделали за это время два прыжка, а потом нам сказали, что прилетели. И мы сразу же оказались в другом мире.

— Он очень сильно отличается от нашего?

— Не слишком.

— Но все равно, это другой, совсем другой мир! — Рита мечтательно вздохнула. — Мне хотелось бы самой когда-нибудь полететь к звездам. Когда у нас набирали кандидатов в курсанты, я подавала заявление, но мне отказали. Мол, женщинам не положено. А сейчас, оказывается, среди них учится одна девушка, из Вилканда. И другая, которая потом стала баргандской императрицей, тоже прошла тесты. Наверное, и я бы смогла.

— Надеюсь, это не единственный набор, — постарался поддержать ее Билон. — Может, будут еще.

— Может... — Рита, наконец, опустила голову. — Хотя, с другой стороны, если бы у меня приняли заявление, то меня начали бы готовить как курсанта, не отправили в Реперайтер, и я не познакомилась бы с Кеном...

Неспешную беседу нарушил внезапный рев мощного мотора. Дорогой низкий спортивный автомобиль внезапно рванул с места из соседнего ряда и, не успев вовремя повернуть, задел клык бампера массивного "Оронта", разбив себе фару.

— Ох, и вонь сейчас поднимется! — пробормотал Билон.

Дверцы спортивной машины распахнулись, и оттуда полезли, словно большие крысы из гнезда, четверо молодых парней агрессивного вида.

— Какого ... ты воткнул сюда свою тачку?! — завопил самый наглый из них, вылезший с водительского места. — Ты что, ..., не видел, что мне выезжать некуда?!

— Что ж ты, дружок, даже объявление не повесил, что это тоже твое место? — подчеркнуто миролюбиво осведомился Билон. — Внимательнее надо быть, внимательнее. Или хотя бы шофера нанимать.

Хотя трое из четверых были крупнее и, возможно, сильнее него, никакого страха он не чувствовал, только легкую гадливость. Эта компания была не из тех, кто лезут в драку, даже вчетвером на одного.

Очевидно, до вожака тоже дошло, что Билон совершенно его не боится.

— Ты чё, не понял, с кем связался?! — прошипел он. — Да мой отец — начальник районного отдела ТЭГРА! Он на тебя так наедет — не успеешь оглянуться, как в лагерь загремишь! В общем, пока я добрый, гони пятьсот монет и мотай отсюда!

— А если денежек не хватает, ты нам свою подружку в залог оставь! — гадостно захихикал самый мелкий из них. — Пусть едет с нами, а мы ее потом вернем, гы-гы!...

— Майдер, отойди в сторонку, — недобро усмехнулась Рита. — Сейчас я им объясню...

— Только смотри, никого не убей ненароком, — тихо посоветовал Билон, не сомневаясь, что первый лейтенант спецназа мигом научит эту гоп-компанию уму разуму.

Все четверо, между тем, продолжали ухмыляться. Они чувствовали себя хозяевами жизни и не ощущали никакой угрозы.

Рита сделала несколько мягких, крадущихся шагов вперед и вдруг остановилась. На сцене появились новые действующие лица. В круг света, образовавшийся вокруг единственной уцелевшей фары спортивного автомобиля, вступили пятеро крепких парней в полувоенной одежде. На рукавах у них Билон заметил широкие белые повязки с черными буквами СОП, а затем узнал в старшем пятерки бывшего пехотного капрала Сарифа Круэля, с которым познакомился полтора года тому назад, когда готовил статью о Службе охраны порядка.

— И кто это тут беспорядки нарушает?! — Круэль многозначительно похлопал по ладони короткой полицейской дубинкой. — Ну, конечно же, это наш Дуган-младший! Что, опять в кого-то въехал, ушлёпок, и начинаешь права качать?! А я тебя предупрежда-ал...

— Да нет... я это так... без претензий, — Дуган стал словно вдвое меньше, а его кодла начала старательно изображать, будто они здесь совсем не причем.

— Насчет претензий это я сейчас выясню! — грозно пообещал Круэль. — Они вам ничего не разбили.

— Этот бампер и не такое видал, — хмыкнула Рита, отступив немного в тень. — Царапина.

— Тогда валите отсюда! — распорядился Круэль, еще раз обведя свирепым взглядом всю гоп-компанию. — И если я узнаю, Дуган, что вы опять на кого-то наехали, твоя тачка отправится в металлолом! И никакой папаня не поможет — ты меня знаешь!

Пробормотав что-то похожее на извинение, потускневший Дуган поспешно полез на водительское место. Остальная троица так же споро расселась по местам. Машина осторожно, словно крадучись, развернулась и стремительно понеслась прочь, поревывая мотором и бросая яркие блики единственной фарой. На стоянке, едва освещенной далекими фонарями, снова стало тихо.

— Господин Круэль! — негромко позвал Билон.

— Рита?! — одновременно обернулся СОПовец.

Все трое с легкой оторопью посмотрели друг на друга.

— Рита, это ты? — наконец, встревожено повторил Круэль. — Почему ты здесь?! Неужели ты...?

— Все нормально, — Рита облегченно рассмеялась. — Ты подумал, что я... Нет! Просто отвезли сюда подругу!

— Вы знакомы друг с другом? — заинтересованно спросил Билон.

— Конечно! — Рита с улыбкой повернулась к нему. — Я, может, не помню всех папиных подчиненных, но Сарифа трудно забыть!

— Ребята, без обид! — Круэль обратился к своим людям. — Я тут старых знакомых встретил, надо пошептаться.

— Порядок, командир! — отозвался самый старший из них — как вдруг вспомнил Билон, сварщик Лебер Эльзин, у которого он тоже когда-то брал интервью. — Мы к спортзалу сходим, там и подождем, если что.

Четверо СОПовцев во главе с новым лидером неслышно растворились среди стоявших рядами автомобилей. Проводив их взглядом, Круэль обернулся и внимательно посмотрел на Билона.

— Теперь я вас вспомнил! — сказал он без особой приязни. — Вы в прошлом году писали о нас статью! Тогда вы были...

— Сейчас Майдер представляет "Утреннюю звезду", — перебила его Рита. — И вообще, он свой человек, я за него ручаюсь.

— Серьезная рекомендация, — Круэль протянул Билону руку.

— Спасибо, — Билон пожал ее. — Так вы, выходит, не простой пехотный капрал?!

— Ага, сложный, — проворчал Круэль. — Да, было время, служил под началом ее отца. Но об этом совсем не следует распространяться первым встречным!

— Майдер — не первый встречный! — строго напомнила Рита. — И я не просто так вас раскрыла. Может так случиться, вам понадобится связь друг с другом. Сариф, дай Майдеру свои координаты, на всякий случай, и помоги, если что вдруг.

— Ну, если ты думаешь...

Круэль вдруг подобрался. Билон заметил, как в ответ напряглась Рита, но тут же расслабилась.

— Спокойно, Сариф! Это тоже свои!

— Свои, свои, — из темноты не спеша вышел Кен Собеско. — Все нормально, Лику приняли, через пару часов Дэсс должен стать отцом.

— Господин Собеско! — Круэль внезапно вытянулся в струнку.

— Да, это я, — Собеско встал рядом с Ритой. — А вы, очевидно, один из парней Ренсера Элаво?!

— Так точно, — Круэль слегка наклонил и тут же снова поднял подбородок. — Старший лидер отставной капрал Сариф Круэль!

— Слышал, слышал о вас, — Собеско протянул ему руку. — У вас какие-то новости?

— Нет, мы случайно встретились. Патрулировали с парнями стоянку, а тут... есть тут одна компания... пытались наехать на Майдера и госпожу Рэстан.

— О как?! — Собеско хмыкнул. — Трупы уже убрали?!

— Ребята успели раньше, — с сожалением вздохнула Рита. — И вообще, я бы действовала аккуратно.

— Не сомневаюсь, — иронично улыбнулся Собеско.

— Кен, — Рита снова перешла на серьезный тон. — Раз мы так удачно встретились, я предложила Сарифу обменяться контактами.

— Согласен, это может оказаться не лишним, — Собеско, покопавшись, достал из кармана две небольших карточки и передал одну из них Круэлю. — Здесь номер телефона, по которому меня можно найти или передать для меня информацию. Любую информацию. Возьми и ты, Майдер. Может пригодиться.

— Спасибо, — поблагодарил Билон, пряча карточку в карман. — К сожалению, не могу ответить тем же. Сам не знаю, где окажусь завтра или через неделю.

— Ты, главное, звони и не теряйся сам, — Рита протянула Билону и Круэлю свои визитки. — Вот телефон. Он, правда, мамин, так что... думайте, что говорите.

— Надеюсь, фильтровать не понадобится, — Круэль с улыбкой достал пачку карточек. — Тоже пришлось обзавестись, знаете ли... По этому телефону меня разыскивает весь район, поэтому заранее предупреждаю: дозвониться бывает непросто, особенно, по вечерам.

— Надо будет что-то придумать для срочной связи, — деловито сказал Собеско. — Но это я постараюсь решить.

— Решай, — кивнула Рита. — Только, наверное, побыстрее.

— Почему? — насторожился Билон. — Есть причины для спешки?

— Да ты же еще не почувствовал, — Собеско невесело хлопнул его по плечу. — Здесь уже давно назревало... нечто. А теперь, после вашего возвращения со звезд, похоже, события покатятся кувырком. Что-то будет!...

За единственным подслеповатым окном хижины стемнело. Это означало, что очередной бесконечный день подошел к концу.

На широкой лежанке, занимавшей самый темный угол единственной комнаты, зашевелилась груда тряпья. Молодая женщина со спутанными длинными волосами, чье бледно-голубое лицо смутно белело во тьме, медленно поднялась на ноги и, зябко кутаясь в старое рваное покрывало, тяжело прошаркала по неровному полу, сколоченному из грубых выскобленных досок. Нашарив колченогую табуретку, она села за старый обшарпанный стол и, вздохнув, опустила голову на руки. Женщина хорошо видела в темноте, но в этой комнате она могла бы без проблем ориентироваться даже с закрытыми глазами. За несколько месяцев своего вынужденного пребывания в этом месте она изучила и саму хижину, и ее ближайшие окрестности буквально до последней трещинки или лужицы.

Молодой женщине было здесь плохо и неуютно. Она выросла в более теплом и мягком климате и поэтому страдала от холодных зимних ветров и промозглой сырости, проникавшей во все щели и быстро выстуживавшей хижину, — ведь ей было запрещено разжигать днем огонь, чтобы не выдавать себя. Она устала от неустроенности жизни в отрыве от цивилизации. В хижине не было не только электричества, но даже канализации и водопровода, а еду здесь приходилось готовить на примитивной плите, которую надо было топить вечно пачкающимся углем или тяжелыми неудобными дровами. Ее раздражала пыль, висящая в воздухе и скрипящая на зубах, а в дождливые дни превращающаяся в противную рыже-бурую грязь. Она скучала в отрыве от мира от пустоты и одиночества. Она пыталась заполнить длинные скучные дни повседневными хозяйственными делами, но они слишком быстро заканчивались.

Но хуже всего было постоянное чувство безнадежности и безысходности. Она могла уйти отсюда в любой момент. Ее раны давно затянулись, сломанные кости срослись, а мышцы приобрели былую сноровку. Каждый день она выходила в крохотный дворик и, с удовольствием сбросив с себя опостылевшие лохмотья, исступленно проходила один за другим комплексы привычных упражнений, возвращая телу былую форму. К ней полностью вернулись даже ее ментальные способности. Теперь она снова могла читать в головах людей, словно в раскрытой книге, заставлять их выполнять нужные ей действия и даже становиться незаметной и практически невидимой. Вот только все это было ни к чему.

У нее не было ни одежды, ни обуви. Ее туфли потерялись во время падения, а окровавленные, перепачканные и изрезанные обрывки униформы и белья давно сгорели в пламени очага или плиты. Из-за этого ей постоянно приходилось кутаться в какие-то старые тряпки и совать босые ноги в протекающие резиновые боты. Вокруг нее лежал чужой для нее и, наверняка, враждебный ей мир. Но самое главное, ей некуда было идти. Она была преступницей, поднявшей руку на членов Императорского Дома и поэтому заслуживающей казни. Ее, очевидно, не искали только потому, что она уже считалась мертвой. Но даже такой ценой она так и не смогла выполнить возложенную на нее миссию. Даже если бы она каким-то чудом вернулась домой, она бы не имела права посмотреть в глаза своим товарищам.

За окном мелькнули далекие отблески света, заставив ее брезгливо поморщиться. Сюда шел филит — единственное живое существо, с которым она делила кров эти долгие месяцы. Она испытывала по отношению к нему сложные и противоречивые чувства. Он был отталкивающим на вид, неопрятным и гадким, а от его темных перепутанных мыслей разило остро-гнилостным запахом безумия. Но он не дал ей уйти за грань, ухаживал за ней, когда она была бесчувственной сломанной куклой, лечил ее и поддерживал в ней подобие жизни, пока она не стала достаточно сильной, чтобы запустить процессы регенерации. Позднее его мысли, которыми он незаметно для себя поделился с ней, дали ей знание местного языка и какое-то понимание здешних реалий, пусть даже и прошедшее через запутанные коленца и коридоры его изломанной и искаженной души.

За это она терпела его, готовила ему еду, поддерживала чистоту и порядок в его неустроенном обиталище и покорно исполняла его сексуальные фантазии, кроме, разве что, самых извращенных. Это был, своего рода, симбиоз двух изгоев, у которых не было не только будущего, но и настоящего.

Проблески света были уже совсем рядом, и женщина начала готовиться к его приходу. Она поднялась из-за стола и, сделав несколько шагов, встала посреди комнатки, прямо напротив входа — он пугался неожиданных движений из темноты и постоянно боялся, что за время его отсутствия в хижину проникнет кто-то чужой, чтобы завладеть его скудным имуществом. Следующим движением она, зябко поведя плечами от холода, сняла с себя покрывало, в которое она куталась, и, свернув его в комок, швырнула на лежанку. Ей было неприятно представать перед кем бы то ни было, даже перед ним, оборванной нищенкой, а его похотливые взгляды, которыми он буквально шарил по ее телу, чье совершенство не портили даже шрамы от заживших ран, давно уже не трогали ее.

Однако на этот раз все было по-другому. Она слишком глубоко ушла в свои мысли и поэтому не сразу поняла, что снаружи доносятся шаги не одного, а двух человек. Одним из них был "ее" филит, но вместе с ним был и какой-то другой, чьи мысли были наполнены смесью презрительного недоверия и похоти.

Дверь со скрипом отворилась, и свет фонаря, который держал в руках один из филитов, осветил ее неподвижную обнаженную фигуру.

— Молодец, хорошая девочка! — в голосе "ее" филита явственно слышались хвастовство и даже что-то вроде гордости. — Видишь, как я ее выдрессировал! Теперь иди, займись всем, чем положено!

Она послушно повернулась и занялась своими привычными вечерними делами — разожгла огонь в очаге, от которого сразу же стало теплее и уютнее, растопила плиту и загремела сковородками и кастрюлями, разогревая ужин. Все это время она старательно не обращала внимания на второго филита, который буквально не отрывал от нее своего липкого жадного взгляда, но, конечно, рассмотрела и разглядела его во всех подробностях. Высокий, ростом даже чуть выше нее, и довольно плотный, хотя и не толстый. Наверное, сильный — об этом говорили большие мощные руки с корявыми ладонями и грубыми пальцами. И не отягощенный интеллектом: его мысли были простыми и открытыми; читать их можно было, даже не напрягаясь.

Она выставила на стол тарелки с едой и вернулась в свой угол, к плите. Все равно, в хижине было только два столовых прибора. Гость и хозяин принялись за еду. Они были голодны и поэтому жевали торопливо и неопрятно. От этого у нее совершенно пропал аппетит, хотя она практически ничего не ела с утра.

— Иди сюда, моя девочка! — "ее" филит говорил нарочито медленно и внятно: она до сих пор не выдала свое знание языка, поэтому он общался с ней только самыми простыми командами.

Она с неудовольствием сделала несколько шагов по направлению к столу. Возле плиты было, по крайней мере, тепло, а здесь по голым ногам сразу же мазнула неприятно холодная струйка воздуха от двери.

— Разве она не прекрасна?! — филит по-хозяйски положил руку на ее бедро. — Разве она не стоит двадцати брасов?!

— Стоит! — хрипло произнес высокий, облизав губы. — Господа в городе будут платить за час с ней и пятьдесят, и даже сто брасов!

— Так мы договорились?!

— Да! Как и обещал: тысячу брасов сразу и десять процентов от того дохода, что она будет приносить, за вычетом затрат на содержание.

— Идет! — лицо "ее" филита расплылось в довольной улыбке. — А сейчас иди сюда, моя девочка! Становись на колени! Сделаешь сначала ему, а потом мне! А потом мы с тобой еще немного поиграем!

Ее передернуло от отвращения. От высокого филита шел неприятный запах, и весь он сам был каким-то омерзительным, скользким, а его мысли были просто отвратительными. Заниматься сексом еще и с... этим, а затем быть проданной в бордель?! Нет уж!

— Хватит выделываться! — "ее" филит, подскочив, хлестнул ее по щеке — открытой ладонью, чтобы не испортить товар.

Сейчас она была для него товаром — это она безошибочно считывала из его похотливо раскрывшегося мозга.

— Нет!

Густо-синий кровавый вал внезапно поднялся в ней, захлестнув ее с головой. Когда она пришла в себя несколько минут спустя, все было кончено. Оба филита были мертвы. На их лицах застыло выражение крайнего ужаса — она не сразу выжгла им мозги, заставив их хорошенько пострадать и прочувствовать все ее отчаяние и унижение.

Хватит! Не заводись снова! Выполнив несколько дыхательных упражнений, она пришла в себя, восстановив душевное равновесие. Она не испытывала абсолютно никаких угрызений совести, но оставаться здесь больше было нельзя.

Штаны обоих филитов были насквозь мокры и воняли, поэтому их пришлось бросить, но ботинки, рубашка, свитер и грубая куртка высокого пришлись ей почти впору — хотя бы по росту, хотя и висели на ней, как на вешалке. Соорудив набедренную повязку из единственного в хижине более-менее чистого полотенца, она оделась, обмотав покрывало вокруг бедер на манер юбки и подпоясавшись трофейным ремнем как кушаком. Преодолевая брезгливость, обшарила карманы обоих филитов, найдя у высокого довольно толстую пачку потрепанных банкнот, вскрыла тайник под подоконником, откуда вытащила еще несколько бумажек, вооружилась железным прутом, который обычно таскал ее покойный сожитель.

Перед уходом она вынула из очага горящее полено и бросила его на лежанку. Дождавшись, пока валявшееся на ней тряпье как следует разгорится, испуская клубы серого вонючего дыма, она покинула хижину, оставив за собой открытую дверь, куда немедленно рванулся ветер, раздувая пламя.

Разгорающийся пожар вскоре остался только яркой точкой за спиной. Женщина, которую некогда звали Раэнке, уходила в ночь, холод и неизвестность.

Глава 10. Договор

Тусклый зимний рассвет, разгораясь медленно и неохотно, наконец, высветил одинокую женскую фигурку, медленно бредущую по обочине пустынной проселочной дороги, ведущей из ниоткуда в никуда.

Раэнке держалась на ногах на последних каплях упрямства. Она шла всю ночь и невероятно устала. Перед уходом из хижины она доела и допила все, что нашлось там съедобного, но с тех пор прошло уже несколько часов. Вчерашний ментальный удар — неожиданный и неподготовленный — отнял у нее уйму сил, а под утро ее еще и накрыло откатом, от которого она чуть не отключилась.

Если она срочно не найдет еду и место для отдыха, она пропала. Ночью по дороге несколько раз проезжали машины. Но, заранее замечая свет фар, она каждый раз успевала сойти с обочины и затаиться в темноте. Сейчас она об этом жалела. У нее еще хватило бы сил на то, чтобы отвести кому-либо глаза или взять под контроль, но она стремительно слабела, причем, не только от сосущего чувства голода, но и от холода. Трофейные куртка и свитер были достаточно теплыми, но холодный ветер постоянно атаковал ее оголенные ноги.

Поэтому оставаться на месте было бы гибельно, и Раэнке шагала и шагала вперед, механически переставляя ноги. Вокруг не было ни души. Ее окружала полупустынная холмистая равнина, покрытая пятнами сухой жесткой травы, среди которой время от времени попадались невысокие шаровидные кустарники.

Наконец, через пару томительных вечностей сбоку появилась серая лента дороги, по которой время от времени проезжали автомобили и грузовые фургоны. Пыльный проселок сближался с шоссе под острым углом, и только обогнув очередной холмик, Раэнке поняла причину. Дорога впереди разветвлялась, а за развилкой появилась обширная заасфальтированная площадка с бензоколонкой и несколькими небольшими постройками, над которыми виднелись какие-то вывески.

Довольно неплохо зная местный язык, Раэнке пока не умела на нем читать. Письмо и чтение относились к так называемым глубинным навыкам, которые нельзя было перенять с помощью поверхностного сканирования. Но она легко догадалась, что вывеска с изображением испускающей пар кастрюли и веранда со столиками должны означать место, где кормят.

Сосредоточившись и собрав последние силы, Раэнке решительно толкнула ветхую деревянную дверь. Сейчас окружающие должны были принимать ее за обычную филлинскую девушку — для этого было достаточно немного скорректировать цвет кожи. Небольшой зал с десятком потемневших от времени столиков был пуст, только за широким прилавком, занимавшим всю дальнюю стену, сидела полная пожилая женщина с коричневой кожей и широким лицом. Ее черные волосы были покрыты куском яркой разноцветной материи.

Пройдя через зал, Раэнке положила на прилавок перед женщиной одну из банкнот из своего запаса — не самую крупную, но, как она надеялась, стоящую достаточно много.

— Мне надо поесть, — сказала она тихим, но твердым голосом.

— Что же мне, милочка, вам предложить?! — женщина внимательно посмотрела на нее, от чего у Раэнке возникло ощущение, что ее сканируют.

Уделив максимум внимания своему превращению в филитку, она совсем забыла, что одета в мужскую куртку и какое-то непонятное тряпье вместо юбки, ходит в такой холод без чулок, да еще и носит на ногах непонятные резиновые боты, из которых высовываются краешки разорванных маек, использованных ею вместо портянок.

Раэнке сосредоточилась. Если понадобится, она подчинит эту женщину. Только, конечно, как хотелось бы без этого обойтись!

— Все равно чего, только побольше, — устало ответила она на заданный вопрос. — Не обращайте внимания на мой внешний вид. Считайте, будто перед вами большой, сильный и голодный мужчина!

Как всегда, вовремя сказанная шутка помогла сбросить напряжение. Женщина широко улыбнулась.

— То есть, вам нужен хороший шоферский завтрак?! Тогда посидите пока здесь, пожалуйста, а я что-нибудь соображу на кухне. Вы ведь еще не умираете с голода?!

— Да пока продержусь немного, — Раэнке поддержала шутливый тон, хотя ее слова совсем не были шуткой. — Но, может, у вас найдется, чем подкрепиться, пока вы не принесете заказ?

Забрав банкноту, женщина немного покопалась за прилавком и протянула Раэнке небольшую пачку галетного печенья.

— Подойдет? Тогда погрызите немного, а я тут все подготовлю и разогрею...

Едва удержавшись, чтобы не стоптать все эти печенюшки немедленно и за один присест, Раэнке сдержанно поблагодарила хозяйку и присела за угловой столик. С этого места она могла одновременно контролировать окна, дверь и прилавок и при этом не выставлять напоказ свою импровизированную юбку из рваного покрывала.

Хозяйка скрылась за дверью, ведущую во внутренние помещения, и Раэнке тут же занялась печеньем. Пачка была совсем небольшой, но поддержала ее силы и помогла продержаться до завтрака.

Смуглокожая женщина появилась в зале в сопровождении целого облака сводящих с ума ароматов. Она принесла на подносе большую тарелку, заполненную с горкой восхитительным тушеным мясом с овощами, и высокую чашку с горячим отваром, от которого пахло незнакомыми травами. Раэнке в мгновение ока управилась с этой порцией и попросила добавки, а заодно, немного простой чистой воды. От горячего напитка, к сожалению, пришлось отказаться. Неизвестные травы могли быть небезопасными для нее, к тому же, за ними можно было бы легко спрятать яд или снотворное.

Хозяйка принесла новую тарелку, но не ушла, а села на соседний стул, наблюдая за тем, как Раэнке поглощает пишу.

— Как тебя зовут? — спросила она самым дружелюбным тоном.

— Раэ, — коротко ответила Раэнке, надеясь, что это имя не выглядит слишком чужеродно.

Сытная еда разморила ее и клонила в сон. Ей было все труднее поддерживать маскировку. Но этот допрос — а в том, что это допрос, она ни секунды не сомневалась, надо было выдержать. Она даже в таком состоянии смогла бы подчинить филитку своей воле, но не хотела этого. Может быть, с ней удастся просто договориться?

— Откуда ты здесь взялась? — тем временем, задала новый вопрос хозяйка. — Ты не местная, пришла пешком...

Вздохнув, Раэнке потратила еще немного своих невеликих сил, чтобы вглядеться в нее. Эта женщина была небезопасна, за ее показным дружелюбием скрывались острый наблюдательный ум, решительность и жесткость. Но сейчас в ней не было ни враждебности, ни подозрений, только любопытство.

— Меня похитили преступники, — Раэнке начала озвучивать легенду, которую наспех придумала по дороге. — Я смогла сбежать от них, шла всю ночь, вот и пришла сюда.

— Вот как?! — женщина оценивающе посмотрела на нее. — Куда тебе нужно?

— В город, — это звучало наиболее нейтрально.

— Да уж понятно, — хозяйка слегка расслабилась. — А в какой город тебе нужно? В Рангону? Ривенделл?...

— Ривенделл! — решительно ответила Раэнке.

Она немного изучала географию Западного континента, и это название ей было знакомо. К тому же, назваться жительницей большого города было бы более правдоподобно.

— Ривенделл... — задумчиво повторила хозяйка. — Это можно. Нужно ли вам что-то еще?

— Да, конечно, — Раэнке с наслаждением отпила вкусной прохладной чистой воды из керамической кружки. — Новая одежда. Обувь. И, если есть, белье. Я могу заплатить...

Достав несколько банкнот покрупнее, она протянула их хозяйке.

— Вот, этого должно хватить. Оставьте только на билет и на... такси, — как надеялась Раэнке, последнее слово она произнесла правильно и ничего не напутала.

— Спрячь пока деньги, — хозяйка накрыла ее руку своей — широкой и пухлой. — Тебя ищут?!

— Вряд ли, — против своей воли, Раэнке не удержалась от жестокой улыбки.

— Есть ли у тебя какие-либо документы?

— Нет, — Раэнке с вполне натуральным сожалением покачала головой.

— Ничего, что-нибудь придумаем, — успокаивающе произнесла хозяйка. — До станции тут километра три, поезд на Ривенделл будет вечером. Если хочешь, можешь отдохнуть у меня.

— Спасибо, добрая госпожа.

Кажется, здесь Раэнке в чем-то ошиблась, потому что хозяйка едва заметно поморщилась.

— Здесь меня все называют Тетушка Шири. Пойдем со мной!

Женщина привела Раэнке в небольшую полутемную спаленку с крохотным оконцем, забранным снаружи решеткой. В противоположной стене под потолком виднелось квадратное отверстие. В нем был установлен маленький вентилятор, гнавший теплый воздух из соседнего помещения.

— Располагайся, — Тетушка Шири достала из стенного шкафчика одеяло. — Новую одежду я тебе сейчас принесу. Может, согреть воды?

Теплая ванна выглядела очень заманчиво, но Раэнке с сожалением от нее отказалась. Во время купания маскировку было бы поддерживать намного сложнее. Конечно, плотный завтрак поддержал ее силы, но ей очень хотелось спать.

— Да и верно, — Тетушка Шири сочувственно покачала головой. — Ты, милочка, совсем с ног валишься. Может, уже потом переоденешься?

— Нет, лучше сейчас!

Не говоря ни слова, хозяйка ушла и вскоре вернулась с целым ворохом разномастной одежды и парой светло-коричневых женских ботинок со шнуровкой.

— Это тебе должно подойти, — деловито сказала она. — Переодевайся и ложись. Я тебя разбужу, когда надо.

— Спасибо...

Дождавшись, пока Тетушка Шири уйдет, Раэнке с облегчением сбросила с себя чужую одежду, от которой до сих пор тянуло запахом проклятой хижины. Оставшись без ничего, она автоматически начала проверять принесенные вещи на предмет скрытых маячков, но тут же спохватилась: здесь, на Филлине, она может этого не бояться.

В комнате было прохладно, так что Раэнке не стала терять времени. К счастью, филлинская одежда мало чем отличалась от кээнской. Белье было немного грубоватым, но вполне приемлемым, ей пришлось только немного повозиться с застежками на спине. Поверх белья последовали трикотажная фуфайка, колготы, брюки, которые оказались ей широковаты в поясе — вместо привычного регулирования ей пришлось использовать ремень, и, наконец, свитер. Все было ношенным, не новым, но чистым и не издавало никаких неприятных запахов.

Одевшись, Раэнке рухнула на постель, из последних сил успев накрыться одеялом с головой. Во сне она не могла поддерживать маскировку, и спрятать лицо и руки было единственным способом не выдать себя.

Над головой мягко шумел вентилятор, звук которого вдруг напомнил ей шелест сапог. Шорх... шорх... шорх... Курсанты маршируют по плацу... Шорх... Шорх...

Шорх... Шорх... Шорх... Курсанты маршировали по плацу.

Дэсс Урган, в отличие от большинства летчиков, не испытывавший предубеждения по отношению к "шагистике", чуть поморщился про себя. Все-таки от ботинок не тот звук! Да и мало их здесь — всего семь десятков. Вот когда утром на плац выходил весь личный состав его летного училища, тогда, порой, казалось, что стены казармы дрожат от дружного топота.

Тем временем, курсанты выстроились в одну длинную шеренгу, вернее, восемь коротких отрезков, разделенных небольшими промежутками. Семь групп горданцев по девять человек и восьмая, усеченная, объединившая всех восьмерых представителей Восточного континента.

Свежий ветер пополам с дождем легко гулял по открытому плацу, заставляя курсантов ёжиться и зябко поводить плечами. Почти все подняли воротники комбинезонов, чтобы капли не попадали за шиворот.

Наконец, со стороны учебного корпуса потянулось руководство — начальник школы суперофицер третьего ранга Минтаар и восемь пришельцев — кураторов групп. Звездные гости тоже подняли воротники и пытались кутаться в свои короткие куртки, спасаясь от дождя и холодного ветра. Впрочем, Урган не собирался им сочувствовать.

Так или иначе, все преподаватели заняли положенные места заметно быстрее обычного. Навстречу им, не дожидаясь, пока в короткой офицерской шеренге прекратится шевеление и стихнут разговоры, шагнул Эстин Млиско с двумя нашивками старшего по курсу.

— Господин суперофицер третьего ранга! Личный состав для проведения утренней поверки построен. Больных и наказанных нет, — привычно отрапортовал он.

— Во имя Императора! — рявкнул в ответ пришелец, и Урган в очередной раз удивился, как его хватает вкладывать в эту рутинную, по сути, часть утреннего ритуала столько экспрессии.

— Слава Императору! — раскатилось по плацу. — Слава, Слава!

Хорошо хоть, что все это произносилось на языке пришельцев — можно было просто кричать, не вдумываясь в смысл. Урган не представлял, как бы у него повернулся язык сказать такое по-гранидски.

Тем временем, все продолжало идти своим чередом. Млиско отдал местный аналог команды "Вольно" и вернулся на свое место — рядового курсанта из группы Ургана. Начальник начал зачитывать расписание занятий на первую половину дня.

— Первая и восьмая группы — учебные полеты, — мерно звучал над плацем голос автоматического переводчика. — Вторая и седьмая — занятия в тренажерном зале, третья и шестая — изучение матчасти, четвертая и пятая — теоретические занятия...

И так здесь начинается почти каждый день. Подъем, завтрак, построение на плацу, потом занятия, обед, снова занятия — общефизическая подготовка, психологическая подготовка, тактическая подготовка, командная работа и прочее, и прочее, и прочее... Потом обязательный час на самоподготовку, ужин и целых три квинты свободного времени, которые можно потратить, например, чтобы написать письмо или привести в порядок униформу. И отбой — до следующего утра.

Впрочем, Урган иногда даже радовался этому изматывающему ритму. Так у него почти не оставалось времени на то, чтобы думать о посторонних вещах. И, самое главное, не сходить с ума от тревожных мыслей о Лике, которая должна рожать буквально со дня на день. Ургану остро не хватало браслетов и коммуникаторов, которыми постоянно пользовались пришельцы, чтобы связываться друг с другом. И почему только никто из филитов не изобрел раньше эту совсем простую, по сути, вещь?! А ведь он, помнится, читал о карманных "маленьких радиостанциях" в давней фантастической книжке, написанной еще во времена его юности!...

Утренняя церемония, между тем, подошла к концу. Начальник школы дал команду разойтись по местам занятий, и Урган повел своих изрядно промокших и озябших людей на нижнюю площадку, где находились учебные катера. Рядом с ним вел свою первую группу полковник Джеб. На секунду встретившись с ним взглядом, Урган чуть кивнул своему сопернику и получил от него ответный кивок. Вызов на бой был принят.

Джеб, самый старший в чине среди горданцев, был высокомерным снобом и сукиным сыном, но Урган все же ощущал по отношению к нему некое уважение. Все-таки не шутка стать в тридцать пять лет полковником авиации, пусть даже и горданской. Сегодня у них, наверняка, будет отработка группового воздушного боя, и легким этот бой не будет. Из девятки Джеба семеро были военными летчиками, пусть и никогда реально не нюхавшими пороха.

Сам Урган, правда, тоже практически не имел боевого опыта, но его учили те, у кого такого опыта было в избытке. И это позволяло немного компенсировать нехватку мастерства в его разнородной группе.

Пусть в ней только трое профессиональных летчиков, считая его самого, а из них двое гражданских, у них есть и сильные места. Вилкандцы, Ворро и Неллью, хорошие пилоты. Первый берет наглостью и упорством, второй — выдумкой и маневром. Уже сейчас он готов доверить каждому из них прикрывать в бою свою спину. Деррин и Млиско — новички в авиации, но тоже не будут обузой. Баргандский разведчик — прекрасный тактик. Он может не слишком многое, но свои умения использует очень рационально. Млиско, как и на земле, в воздухе оказался на редкость хладнокровным, решительным и беспощадным бойцом. Некоторые противники просто боятся с ним связываться несмотря на свое более высокое мастерство.

Селиксон и Тухин — к сожалению, два их слабых места, по крайней мере, здесь и сейчас. Не летчики и никогда ими не будут, хотя во всем остальном небезнадежны. Хотя... здесь Урган просто не мог понять логику пришельцев. Безусловно, чтобы пилотировать машины с антигравитационными двигателями, требовались совсем иные навыки, чем при управлении самолетом. Но если из них готовят космических пилотов, для чего им нужны воздушные бои на тихоходных и неповоротливых катерах? Или через какое-то время их пересадят на более маневренные и скоростные машины? Однако тогда почему среди курсантов так много тех, кто никогда не будут дружить с небом?

И, наконец, Эллью. Единственная девушка среди курсантов и единственная из их группы, кого Урган не мог понять до сих пор. Хотя, говорят, не родился еще мужчина, способный полностью понять женщину.

Иногда она казалась ему ясной до донышка, но порой загадывала ему загадки, на которые не находилась ответов. Часто она вела себя как пустоголовая красивая кукла, упорно не желающая понимать сложности своего положения в окружении семи десятков молодых мужиков, месяцами не видящих своих жен и подруг. В последнее время ее приходилось сопровождать, буквально, везде, причем, не меньше, чем по двое-трое. И все равно, из-за нее уже случилось несколько стычек с бесцеремонными горданцами. Но, в то же время, училась Эллью хорошо и в охотку, была старательной, понятливой и неглупой, да и в воздухе при их черепашьих скоростях и смешных перегрузках зарекомендовала себя как неплохой пилот.

Жаль только, что занятия продолжаются не все двадцать часов в сутки. В свободное от них время она, увы, часто вела себя как последняя вертихвостка и порой вносила нешуточный разлад в их спаянный мужской коллектив. На первых порах Элльи, благосклонно принимая знаки внимания от увлекшегося ею молодого Селиксона, очень заинтересованно поглядывала на него с Деррином, но скоро узнала, что они оба счастливо женаты, и попробовала переключиться на Млиско. Но тот как-то без смертоубийства объяснил ей, что такие блондинки не в его вкусе. Следующим объектом ее "охоты" стал Ворро, и это, к счастью, продолжалось уже почти четыре месяца. Вилкандец обладал таким же стервозным характером, что и его соотечественница, и на ее уловки так просто не поддавался.

Группа, тем временем, дошагала до верхней площадки. Там было так же ветрено, но надоевший дождь, к счастью, поутих, и это заметно улучшило настроение. По крайней мере, Урган теперь мог без помех рассматривать стоявший там небольшой космический корабль — тот самый, чью матчасть сейчас должны были изучать третья и шестая группы. Пока они с ним работали только на земле, хотя Ворро и Неллью, к которым так и прилипло прозвище Братья Пилоты, очень интересовались полетами и даже несколько раз проводили с их куратором — старшим офицером третьего ранга Боорком — дополнительные занятия во время самоподготовки. Урган и сам был бы не прочь походить на эти занятия, но обязанности командира группы не оставляли ему такой возможности...

Появившаяся впереди нижняя площадка, где их ожидали восемнадцать учебных катеров, выстроенных в два ряда, заставила его выбросить все посторонние мысли из головы. Впереди была очередная дуэль с полковником Джебом и его группой. Их соперничество уже стало, можно сказать, личным делом для обоих, и никто не хотел уступать.

Не известно, зачем будущих космических пилотов учили воздушным боям на скорости менее чем в четыреста километров в час, но делали это пришельцы на совесть и денег на это не жалели. Каждый катер был оснащен имитаторами оружия, дававшими хорошо видимые зеленые, красные или синие трассирующие лучи. Все попадания регистрировались и скрупулезно расписывались для ведения личных счетов и качественного анализа. Ошибок здесь не бывало, к тому же, каждое занятие снималось на видео с нескольких точек, а эти записи затем подробно разбирались на тактической подготовке.

Наконец, много было сделано, чтобы сделать эти машины по-настоящему безопасными. На катерах стояли автопилоты, которые не позволяли совершать совсем уж очевидные глупости, а в критической ситуации вообще могли брать управление на себя. По крайней мере, за несколько месяцев почти ежедневных полетов никто из курсантов не разбился и не утонул, хотя все маневры выполнялись прямо над океаном, причем, далеко не всегда в хорошую погоду.

Получив от куратора вводную, Урган поднял катер в воздух и повел свою восьмерку на полигон — расположенный километрах в пятидесяти необитаемый скалистый островок, на котором пришельцы установили мишени, управляемые компьютерами имитаторы зениток и массу прочей учебной техники.

С первым упражнением — атакой островка сквозь зенитный огонь — его группа справилась на равных с парнями Джеба. Впрочем, здесь ничего думать и не надо было: следовало просто выделить пару машин на подавление ПВО полигона, а остальным атаковать с разных сторон, чтобы перегрузить защиту.

Выполнив задание и узнав свои результаты (на этот раз обошлось без условных потерь), группа зависла в воздухе метрах в трехстах над морем, покрытым мелкой белой рябью пенных "барашков". Теперь перед ними стояла более сложная задача. Нужно было провести по маршруту тихоходный безоружный транспортник и не дать Джебу его условно сбить.

Урган уже давно привык к тому, что все воздушные бои его группе приходится проводить в меньшинстве — восемь против девяти. Вместо принятых пришельцами троек он разделил свою импровизированную эскадрилью на пары, использовав фронтовой опыт, который ему преподавали еще в училище. Однако в этот раз все почему-то пошло не по плану.

— Старший курсант Урган, я временно включаю себя в состав вашей группы, — вдруг услышал он в наушниках голос Боорка. — Рассматривайте меня как своего обычного подчиненного. Обязуюсь четко выполнять все приказы командира!

Боорк и раньше несколько раз присоединялся к ним в похожей ситуации. Но в последний раз это было больше двух месяцев тому назад, когда они только осваивали полеты на катерах, а Урган еще не успел научить своих парней и девушку тактике боевых двоек.

— Господин старший офицер третьего ранга! Мы справимся и так, — попытался возразить Урган.

— Нет-нет! Все должно быть по-честному, девять против девяти! Кроме того... — Боорк немного замялся. — Поступило распоряжение о том, что тактика должна быть... однообразной.

Ну, да. Урган хмыкнул про себя. Наладив взаимодействие и подтянув летную подготовку ведомых, последние три групповых боя они выиграли с разгромным счетом, на деле продемонстрировав преимущество слетанных пар над звеньями-тройками. Не удивительно, что школьное начальство, старающееся заложить в курсантов одни и те же схемы, так задергалось.

С одной стороны, обидно, конечно. Урган, пройдя не только летное училище, но и академию, сделался категорическим противником шаблонов и сторонником инициативы в боевой учебе. Но, с другой стороны, даже хорошо, что пришельцы такие ограниченные. Так их, возможно, будет проще одолеть...

— Принято! — процедил Урган сквозь зубы, примиряясь с неизбежным.

Ладно, не будем заранее хоронить себя. Посмотрим, чем его сможет удивить сегодня Джеб. Пока что горданский полковник не поражал его своими тактическими талантами, хотя с машиной управлялся превосходно.

Как рассказывали ему опытные пилоты, прошедшие войну, летчик должен постоянно быть настороже и уметь вертеть головой. Если жить хочет, конечно. Здесь эти навыки, которые он когда-то долго и упорно развивал, оказались невостребованными. Бортовые радары точно отражали взаимное расположение машин, а компьютеры оперативно просчитывали оптимальные курсы, предупреждали об опасностях, напоминали о возможностях и выполняли еще массу прочей работы. Только главным компонентом крылатой машины все равно оставался летчик.

Хорошо видя на экране, как Джеб и его группа сближаются с конвоем, Урган, не мудрствуя лукаво, приказал опуститься к самой поверхности воды и создать вокруг охраняемого транспортника защитный круг. Девять машин образовали кольцо, поддерживая друг друга огнем и перекрывая все возможные пути для нападающих.

Безусловно, будь у него современные истребители, использовать эту тактику времен прошлой войны было бы сложно: для этого они были бы слишком быстры. Но тихоходные катера подходили для нее просто прекрасно. Девятка Джеба дважды налетала на них, стараясь разорвать кольцо и прорваться к беззащитному транспортнику, и оба раза, словно обжегшись, отскакивала прочь, чтобы не попасть под хорошо видимые в пасмурном небе разноцветные трассы.

Каждое попадание, как известно, регистрировалось и шло на личный счет курсанта — или списывало с него определенное число баллов, если он оказывался условно сбитым или получал виртуальное повреждение. Джеб и его пилоты были "спортсменами": они ревностно отслеживали количество баллов друг у друга и, понятное дело, не хотели портить себе статистику. Ургану же на нее было в высшей степени наплевать.

Однако Урган хорошо понимал, что две пробные атаки представляли собой не больше, чем разведку боем. У их построения было слабое место, и Урган не сомневался в том, что Джеб уже нашел его. Из карусели выпадал Боорк. Он был хорошим пилотом, самый лучшим из всей девятки, но его никто не учил такой защите. Он не был слетан с ними и не знал своего маневра.

В первые два раза их только прощупывали, на третий Джеб разобьет круг. Вот если бы убрать Боорка из карусели, отправить его... Стоп! Есть решение!

— Боорк, атакуйте их! — отдал Урган приказ по командному каналу. — Отвлеките их, займите их боем!

— Принято! — услышал он в наушниках холодный голос переводчика.

Один из катеров внезапно покинул защитное кольцо и бросился навстречу девятке Джеба, уже нагоняющей конвой. Ведя огонь из всех стволов "на расплав", Боорк ринулся прямо в центр атакующего построения, заставив катера противника шарахнуться от него во все стороны. Но там сидели опытные пилоты, они быстро поняли, что на них напал обреченный одиночка, не способный ни противостоять всей девятке, ни уйти от нее.

Временно оставив в покое транспортник с охраной, девятка Джеба бросилась в погоню за дерзким пилотом, стремясь зажать его в клещи, прижать к воде, не дать уйти! И одновременно не попасть самому под огонь слишком верткого и кусачего противника. Клубок боя начал постепенно смещаться в сторону, прочь от Ургана и его группы, продолжавших выполнение задания.

Как надеялся Урган, Боорк даст им хотя бы пять минут передышки. Но он здорово недооценил пришельца. Тот в одиночку сдерживал всю девятку Джеба до тех пор, пока конвоируемый транспортник благополучно не завершил маршрут. Сам Боорк ни в кого так и не попал, но и сам не получил ни единого попадания. Групповой бой завершился с весьма редким для их дуэлей счетом: ноль — ноль.

Это уже был самый конец утренних занятий, и Урган повел группу обратно на Остров, что было само по себе весьма непростым заданием. Над большей частью Острова поддерживалась закрытая для полетов зона. Причем, закрытая в прямом смысле: если катер нарушал ее границу, он просто останавливался и повисал в воздухе, лишая своего пилота изрядной порции баллов. Чтобы благополучно опуститься, надо было заходить на посадку по специальной траектории на сверхнизкой высоте.

Зависнув над площадкой, Урган следил, как проходит последний участок его великолепная семерка... пардон, восьмерка. Кураторы-пришельцы обычно старались держаться отдельно от филитов, но в этот раз Боорк шел вместе со всеми в общем строю.

— Пожалуй, вы были правы. Я был среди вас лишним, — тихо сказал Боорк, когда они, передав катера на обслуживание техникам-пришельцам, возвращались в школу под все тем же надоедливым моросящим дождем.

— Почему же?! — слегка покривил душой Урган. — Вы очень сильно помогли нам! По сути, вы в одиночку решили задачу всей группы!

— Не спорьте! — Боорк смущенно улыбнулся. — Сегодняшний успех был вашей и только вашей победой. Вы отдали правильный приказ, благодаря которому я перестал быть слабым звеном и смог продемонстрировать свои... м-м-м... сильные стороны. Желаю, чтобы вам хватило твердости действовать так же и в реальном бою!

Реальном?! Урган с удивлением и подозрением взглянул на пришельца. Что он, интересно, имеет в виду? Неужели, их действительно скоро ждут настоящие сражения? С кем?! Где?! Когда?!

Боорк же, между тем, продолжал, постепенно воодушевляясь.

— ...Ваш успех не должен остаться незамеченным! Я буду рекомендовать командованию подробно разобрать этот учебный бой на ближайших тактических занятиях!

— Позвольте! — попытался остановить его порыв Урган. — Мне кажется, вы немного преувеличиваете. Какой же это успех, ежели все закончилось нулевой ничьей?!

— Блестящий успех! — решительно возразил Боорк. — Вы выполнили задание, провели транспортник до безопасной зоны, отбили все атаки условного противника и при этом не понесли никаких потерь! Все остальное — глубоко второстепенно!

Урган только покачал головой. Интересно, что же такое в лесу сдохло? Прежде во главе угла у всех кураторов были личные и групповые счета, а теперь что-то вдруг заговорили о выполнении задания. Интересно, с чьей подачи и почему? И не связано ли это с фразой Боорка о реальном бое?!

— Баллы использовались раньше как стимул для самосовершенствования! — с воодушевлением объяснил пришелец. — На нынешнем этапе на первое место выходят групповое взаимодействие и выполнение заданий! Когда в ближайшие несколько дней я буду замещать вас на летной подготовке, я постараюсь донести это до всех членов вашей группы!

— Замещать меня?! — Урган безошибочно вычленил ключевую фразу. — Почему?!

— Ох, вам же не сообщили! — Боорк сокрушенно покачал головой. — Поздравляю вас! Вчера вечером у вас родился сын! Сегодня утром пришло новое сообщение: все благополучно, мать и ребенок здоровы. Вам предоставляется трехдневный отпуск. Очевидно, суперофицер Минтаар собирался объявить об этом на всеобщем построении перед обедом...

Он еще что-то говорил, но Урган уже его не слышал. Внутри него поднималась жаркая восторженная волна.

Послушайте все! Сын у меня родился, сын! Урган был в эйфории. Он был совершенно, невероятно счастлив. Он был готов обнять весь этот мир!

— Наш мир — весьма жестокое и коварное место. Никогда заранее не знаешь, где тебя ждет подвох, — возвестил начальник спецотдела базы "Запад".

— О, да, — согласился Сеймор Скэб, едва удержавшись, чтобы не скрежетнуть зубами.

У спецотдельца, через которого обычно осуществлялась прямая связь с военными в обход Буонна и его невеликого аппарата, была отвратительная привычка. Он обожал длинные предисловия. И чем более тонким и деликатным было дело, тем дольше он ходил вокруг да около, изрекал многозначительные банальности и упивался своей важностью и значимостью. Судя по тому, что он распинался уже битый час, речь должна была пойти о чем-то особенно щекотливом.

Однако, будучи поглощенным собственными проблемами и заботами, Сеймор Скэб в этот раз не заметил, что спецотделец просто боится и именно поэтому тянет время. Затевая собственную игру на стыке интересов сразу нескольких могущественных сил, он рисковал быть раздавленным ими, словно зернышко, угодившее между мельничными жерновами. Но возможный куш был уж очень велик. Он манил и манил его, сокрушая последние барьеры осторожности и здравого смысла. И спецотделец решился.

— К сожалению, мы живем в несовершенном мире, — сокрушенно произнес пришелец. — Из-за этого у нас возникли проблемы.

"Ну, слава Единому!", — чуть не брякнул Скэб вслух.

— Надеюсь, эти проблемы не являются непреодолимыми, — вежливо сказал он. — Мы всегда готовы оказать посильную помощь могучей Империи и ее боевому авангарду — Военному Космофлоту.

Спецотделец глубоко вздохнул, словно готовясь броситься вниз в глубокую темную воду.

— Империя переживает сложное время, переходное время. И в этот короткий период, когда старой власти скоро может не стать, а новая еще не утвердилась, многое становится возможным.

— Это так, — согласился Скэб.

Пришелец напряженно и как-то даже воровато огляделся по сторонам. Если бы он сам не поставил только что самую надежную защиту от прослушивания, можно было подумать, что он боится чужих ушей.

— Управлять Филлиной должен Космофлот! — произнес он, понизив голос. — Вы сами видите, что гражданская администрация не имеет ни возможности, ни желания развивать и расширять отношения. У военных же есть и то, и другое! У нас с вами уже начато несколько интересных и, надеюсь, взаимовыгодных проектов. Но их может стать больше, много больше!

— Но что здесь может зависеть от нас? — спросил Скэб без особого интереса.

— Чтобы власть перешла к военным, на планете должно быть объявлено военное положение! — возбужденно прошептал спецотделец. — Буонн этого никогда не сделает, но вы можете дать повод! Задержите Буонна, арестуйте его! Тогда генерал Пээл будет вынужден взять власть на себя!

— Вы с ума сошли! — не удержался Скэб. — То, что вы предлагаете, это мятеж! И ваш генерал Пээл будет обязан подавить его!

— Никакого подавления не будет! Не забывайте: сейчас переходный период, и в эти дни никому не будет дела до того, что происходит в дальней колонии! Буонн и Пээл — оба выдвиженцы старой власти, их и так будут убирать отсюда. А Космофлот ни в коей мере не заинтересован в войне на Филлине! Здесь можно делать миллиарды, десятки миллиардов, но для этого нужны мир, спокойствие и военный контроль над планетой!

Сеймор Скэб молчал, и спецотделец начал повышать ставки.

— У нас будет, чем расплатиться! Я уполномочен заявить, что Военный Космофлот готов принять все, что предлагает президент Кирстен. Все целиком, без исключений и изъятий! Включая расширение Западного сектора на территорию Заморья южнее двадцатого градуса северной широты и создание единого секторного командования территориальных войск под вашим управлением! Пусть президент скорее соглашается! Это реальный шанс, а второго может не быть!

Сеймор Скэб по-прежнему молчал с неподвижным лицом, хотя ему хотелось рассмеяться в голос. Они что, нас совсем за лохов держат?! Кто сказал, что смена власти в Империи обязательно произойдет в их пользу?! Их с Кирстеном просто хотят втянуть в военный заговор, заставить сделать самое опасное, чтобы при неудаче было кого сделать виноватым. А совместные проекты и так будет, с кем реализовывать. Империя по-любому больше заинтересована в Филлине, чем Филлина в Империи.

Внезапно мысли Скэба приняли новый оборот. Участие в заговоре пришельцев могло оказаться полезным для их собственного предприятия! Если подать все с нужной стороны, Кирстен заглотит наживку вместе с крючком и удочкой, а потом все можно будет свалить на него! А пока он готовится к мини-войнушке с пришельцами, под этим нетрудно будет спрятать и иные приготовления... Кстати...

— А как вы представляете себе арест господина управителя? — спросил он. — Нейтрализовать Голубой Дом будет несложно, но тогда надо будет одновременно что-то решить и с Островом с его ядерными ракетами. Нам это не под силу.

— Об этом не беспокойтесь! — спецотделец радостно оживился. — Эту крепость легко взять изнутри! У вас там есть курсанты, а у нас — свой человек. Дайте только команду, чтобы ваши сотрудники ему подчинились, и координируйте с ним свои действия. Только единственное условие: все нужно сделать быстро, очень быстро! У нас с вами не больше полутора дюжин дней!...

Эстин Млиско приходил на беседу к старшему офицеру второго ранга Наори каждые шесть дней во время часа самоподготовки. Но уже с порога, наблюдая, как пришелец ставит тщательную защиту от прослушки с помощью небольшого черного прибора с торчащей из него короткой толстой антенной, он понял: эта встреча особенная.

Млиско ждал такой встречи уже давно. Все-таки, целую осень и ползимы они присматривались и прощупывали друг друга. Все это время Млиско старательно показывал пришельцу одну из своих масок, выдавая себя за авантюриста и беспринципного кондотьера, готового служить кому угодно, но имеющего некоторые представления о порядочности и честного по отношению к нанимателям и партнерам. Он чувствовал, что Наори имеет к нему какой-то интерес, но то ли медлит, то ли не решается. И вот — дождался.

— Я слышал, вы немного разбираетесь в драгоценностях. Посмотрите на это, — Наори осторожно развернул бархатную тряпочку и достал оттуда ограненный сияющий камешек величиной с крупную горошину.

Млиско осторожно, двумя пальцами, взял у него этот камешек и поднес к глазам, посмотрев сквозь него на свет. В горле у него внезапно пересохло.

— Что это? Циркон? Шеелит? — хрипло спросил он. — Не понимаете? Какой-то имитатор алмаза?

— Нет, это настоящий алмаз ювелирного качества, просто синтетический, — проклятый пришелец, кажется, наслаждался его смятением. — У вас тоже, по-моему, должны уметь изготовлять искусственные алмазы, только не такие крупные. Можете взять его себе. В качестве аванса.

— Аванс?! — Млиско осторожно положил сияющий камешек на стол. — Значит, это подразумевает какую-то работу?

— Да, — Наори спокойно кивнул. — Я хочу нанять вас, чтобы вы сделали для меня одно важное дело. Мне продолжать?

— Продолжайте, — Млиско с трудом заставил себя перевести взгляд на собеседника.

Алмаз сверкал гранями, манил переливами света. Млиско хотелось, чтобы пришелец убрал его или хотя бы прикрыл рукой. Но драгоценный камень продолжал лежать на своем месте, смущая и возбуждая его.

— Раньше я хотел использовать вас, чтобы организовать торговлю такими камешками, — Наори криво усмехнулся. — По одному, осторожно. Пока еще почти никто не понял разницу в их стоимости у вас и у нас. Думал купить за них золото. Его мы так еще и не научились синтезировать. Но эта идея больше не актуальна.

Млиско с легким удивлением поднял бровь. Что же такое задумал пришелец, если даже алмазы для него — пройденный этап?!

— Вы удивлены?! — Млиско не стал скрывать свои чувства, и Наори легко "прочитал" его. — На самом деле, все очень просто и печально. Я начал задумываться и понял, что не смогу стать богатым. Я, как вы, очевидно, поняли, внештатный секретный сотрудник. Это означает, что я нахожусь под постоянным надзором спецотдела. И если я вдруг разбогатею, сразу же начнутся вопросы.

— Что вам мешает уволиться? Переехать в другой город? Или даже на другую планету?

— Вы не понимаете, — Наори вздохнул с искренней печалью. — У вас, бывает, деньги рождают власть. У нас — наоборот: власть рождает деньги. Только так, и никак иначе. Чтобы жить обеспеченной жизнью, надо какое-то время занимать некий важный пост либо быть членом одного из могущественных кланов: по праву рождения или вступить в него — благодаря удачной женитьбе, например. Мне этого никак не светит. Чтобы исчезнуть и начать новую жизнь, мне придется воспользоваться помощью Синдиката, организованной преступности, а это слишком опасно. Но даже если мне повезет, я на самом деле не получу ничего. У нас невозможно вести образ жизни богатого человека, не будучи членом клана или Синдиката. В лучшем случае, мне придется скрывать свое состояние и вечно бояться разоблачения. Поэтому я хочу иного. Я собираюсь перейти на вашу сторону, служить не Империи, а вам, филитам.

— Это как?! — вырвалось у Млиско. Такого поворота он не ожидал.

— У нас тут намечается небольшая заварушка, — Наори цинично оскалился. — Смена власти в Империи. Военные забирают ее у штатских из Службы Безопасности. Буонн не хочет подчиняться. Он надеется, что его сторона все-таки сможет выиграть. Но это невозможно. Космофлот победит, это точно. Здешние военные тоже это знают и хотят прогнуться перед начальством, подарив ему Филлину. Но они не могут выступить против управителя, им нужны вы. филиты. Горданским курсантам отдадут приказ, чтобы они помогли захватить резиденцию Буонна на Острове.

— Откуда вам все это известно? — небрежно, с ленцой, поинтересовался Млиско.

Наори снова криво усмехнулся.

— Мне многое известно. Я ведь секретный сотрудник, не забыли? Вот здесь и начинается ваша работа. Во-первых, я хочу, чтобы вы помогли мне остаться в живых, когда на Остров прибудут ваши солдаты. Во-вторых, мне нужно с вашей помощью попасть в кабинет Буонна. В его сейфе есть много важных документов. Я хочу перейти на вашу сторону не с пустыми руками. К тому же, там будет и ваша награда. Видите этот алмаз? А знаете, сколько их в сейфе у Буонна? По вашему счету, почти четыре килограмма. Представительские расходы, так сказать... Я вскрою сейф и заберу оттуда свое. Вы возьмете столько камешков, сколько захотите, а остальные я уничтожу, чтобы они не обвалили рынок. Видите, я забочусь о ваших интересах. В-третьих, мне понадобится от вас голова Буонна.

— Убить его? — Млиско снова разыграл легкое удивление. — Зачем?

— Разве для вас это сложно?! — Наори остро взглянул на него. — Вы ведь лично очень не любите кээн, но хотели бы убивать их в союзе с другими кээн, верно? Вот у вас и появится такая возможность. Так?

Млиско кивнул, не отводя взгляда от темных больших глаз пришельца. Он старался быть осторожным, говоря на скользкие темы только в столовой или в коридорах, где их, вроде бы, не должны были подслушивать. Но, очевидно, техника пришельцев оказалась лучше, чем он полагал.

— Мне нужна его смерть, чтобы у филитов не было пути назад, и чтобы они не вздумали потом откупиться от Империи моей головой, — серьезно объяснил Наори. — Убийство управителя означает, что мира не будет, что вашим придется пойти до конца.

— Вы хотите разжечь на Филлине новую войну?! — в упор спросил Млиско.

— Нет, ни в коем случае! — Наори отвел взгляд. — Понимаете, именно сейчас у вас есть уникальный шанс вообще избавиться от Империи! Думаю, ваши восточники за него ухватятся. В Империи грядет смена власти. Противоречия в верхушке очень сильные. Может даже произойти настоящая гражданская война! Всем будет просто не до вашей планеты! А военным вообще не слишком интересна Филлина, тем более, что они выступали против признания ее колонией.

— Что-то никогда не видел государства, готового так просто, за здорово живешь, отказаться от одной из своих провинций, — как бы между прочим заметил Млиско.

— Конечно, не мне судить о том, что происходит в верхах, — Наори хитро прищурился. — Но я ведь секретный сотрудник, мне известно больше, чем прочим. К вашей планете отношение самое наплевательское. У Буонна, управителя целой планеты, аппарат как в каком-то захудалом районе! Если вы решите отделиться, это примут... на какое-то время. Но мне это только выгодно! Если угроза со стороны Империи сохранится, тем больше повышается моя полезность. Я очень много знаю и могу быть очень ценным консультантом! Я специально собирал нужную литературу, готовился к тому, чтобы работать на вас! Поэтому, в-четвертых, вы поможете мне остаться в живых и после потрошения сейфа, пока я не окажусь в безопасности и выйду на ваши власти.

— Итого четыре задачи?! — словно раздумывая, произнес Млиско, чтобы выиграть время.

Несмотря на весь свой опыт, он так и не смог до конца различить, где пришелец лжет, а где говорит правду.

— Вы согласны? — Наори взял со стола черный прибор с антенной. — Берете аванс? Или я могу сделать так, что вы забудете этот разговор.

Медленно-медленно Млиско протянул руку и накрыл ею сияющий камешек.

— Итак? — Наори положил прибор на место. — Контракт заключен? Я могу на вас положиться?

Млиско так же медленно кивнул, наклонив голову и не спеша вернув ее в прежнее положение.

— Вы — мой наниматель, — сказал он, глядя в глаза пришельцу. — А с нанимателями я всегда играю честно. Если они, конечно, честны со мной.

Дэсс Урган вернулся домой, точнее, в квартиру, которую снимали Лика с подругой, в состоянии, близком к эйфории. В роддоме он смог целых полчаса поговорить с женой, а потом она вынесла и показала ему их сына — маленький сверток из пеленок, из которого выглядывало крохотное сморщенное личико. Врачи уверили его в том, что все у них благополучно, и уже послезавтра он сможет забрать их домой. Это означало, что у них с Ликой еще будут целые сутки вместе!

В небольшой квартирке его встретила рабочая суета. Рита, подруга Лики, и ее матушка вовсю готовились к приезду молодой матери. Полы сияли чистотой, на кухне выстроилась целая батарея из разномастных бутылочек, а Рита с гордостью демонстрировала модную новинку — большую упаковку одноразовых детских подгузников из толстого мягкого материала с клеенчатой подложкой и застежками-кнопками из белого пластика. Ее мама посматривала на них с некоторым сомнением, но вслух не возражала.

На Ургана тут же обрушился град вопросов, компенсированный, впрочем, вкусным и сытным ужином. За ним последовала большая чашка скайры, по которой он, признаться, изрядно соскучился. В пилотской школе их кормили рационами пришельцев, в которых из горячих напитков присутствовала только густая смесь темно-оранжевого цвета, напоминавшая по вкусу, скорее, концентрированный фруктовый сок.

Звонок, раздавшийся от входной двери, заставил Ургана немного насторожиться, но все тут же обернулось наилучшим образом. Это прибыл Кен Собеско — старый друг и товарищ, все эти месяцы вместе с Ритой заботившийся о Лике и помогавший ей освоиться в новом для нее городе и новой стране.

Несколько часов назад Собеско забирал Ургана с Острова, прилетев за ним на личном антигравитационном катере, с которым он управлялся ничуть ни хуже пришельцев. Тогда он держался весело-возбужденно, много рассказывал сам и задавал массу вопросов. Сейчас же Собеско выглядел так, будто на него с размаху навалили целую гору кирпичей или даже чего похуже. Он с видимым отвращением сбросил горданский мундир с генеральскими погонами и, наскоро проглотив ужин, пригласил Ургана в дальнюю комнату для конфиденциального разговора.

— Что стряслось?! — со вздохом спросил Урган.

Ему страшно не хотелось расставаться с хорошим настроением, но, судя по виду Собеско, случилось что-то действительно неприятное.

— Пока еще ничего, — Собеско буквально выплюнул эти слова сквозь зубы. — Но скоро обязательно стрясется! Босс отдал приказ о захвате Острова!

— Так рано?! — эти слова вырвались у Ургана неожиданно для него самого.

Он и в самом деле был раздосадован. Их только начали обучать чему-то по-настоящему интересному и полезному!

— Ваша школа здесь, скорее всего, не причем! — сердито бросил Собеско. — Ее зачистка, насколько мне известно, предполагается по схемам три, пять и шесть! А сейчас дали команду действовать по схеме шестнадцать!

— Это еще что за хрень?!

— Не знаю! Здесь вообще мой номер шестнадцатый! Передаю коды, явки и пароли, а остальное меня не касается!

— Какие еще явки и пароли?! — не понял Урган.

— У пришельцев какие-то разборки между собой! Кому-то из них нужен контроль над Островом! В вашей школе у них агентура, а нас подрядили выполнить грязную работу! От этой истории тянет вот такой тухлятиной за километр! Я так и сказал боссу.

— А что босс?!

— Ничего! У него глаза масляные и морда довольная. Что-то ему, похоже, пообещали такое... невероятное! Босс вообще мужик умный, но авантюрист, каких мало, а хватательный рефлекс у него порой действует помимо мозгов!

— Хорошо, — успокаивающе сказал Урган. — И что ты собираешься делать?!

— Выполнять приказ! Что еще?! Но мне понадобится ваша помощь!

— Понадобится — окажем, — Урган сделался очень серьезным. — Что мы должны сделать?!

— В спецоперацию вам влезать незачем, ею будут заниматься горданцы из спецгруппы, — Собеско встал и начал расхаживать по комнате. — Как я понимаю, они должны взять Остров под контроль, пока туда не прибудет на помощь десант. Но в этой истории меня беспокоит одна вещь. На Острове размещены шесть ракет с ядерными боеголовками, из которых, как минимум, одна нацелена на Реперайтер. Понимаешь, что я имею в виду?!

— Более чем, — Урган мрачно кивнул.

— Что бы там босс ни говорил насчет агента на Острове, я этому агенту не доверяю. И не верю горданцам. Поэтому я прошу — я не имею права приказывать ни тебе, ни кому из вас, но я прошу — сделайте так, чтобы ни одна из этих ракет никуда не стартовала! Завтра покажу тебе одну схемку — там будут указаны позиции всех оборонительных систем Острова. Запомнишь ее и расскажешь Млиско и Деррину. Они, надеюсь, смогут найти этой информации применение.

— Все настолько серьезно?!

Урган поднялся с места. Осознание того, что Лика и их новорожденный сын находятся под прицелом ядерных ракет, буквально оглушило его.

— Не знаю! Но в последнее время я что-то превратился в перестраховщика. Честное слово, готов слить информацию пришельцам, но я слишком мало знаю и боюсь только навредить! Как бы в ответ не получить ракету на голову просто ради профилактики!

— Понимаю! — пробормотал Урган непослушными губами. — У нас есть время?!

— Да. Две или три недели. Вряд ли больше.

— Этого хватит, — Урган уже пришел в себя. — Мы справимся, Кен. Обещаю: что бы ни случилось на Острове, ни одна из ракет никуда не полетит! Это мы сделаем! Любой ценой!

— Только не зарывайтесь! Не дайте никому убить вас!

— Будь спокоен! — Урган широко улыбнулся. — У меня тут, можно сказать, новая жизнь начинается, мне подобные проблемы ни к чему!

Раэнке пробудило острое чувство опасности. Одним движением отбросив одеяло, она взвилась в воздух вспугнутой птицей... и очутилась лицом к лицу с троицей крепких темнокожих филитов. Из-за их спин испуганно выглядывала Тетушка Шири.

В комнатке горел неяркий электрический свет, поэтому восстанавливать маскировку было поздно: они уже поняли, что перед ними инопланетянка. Но это было только к лучшему. Увидев ее, они застыли в изумлении и дали ей несколько секунд на то, чтобы просчитать ситуацию.

Все трое филитов были вооружены и, наверное, опасны, но только не для нее. Сытная еда и крепкий сон полностью восстановили ее силы — физические и ментальные. Сейчас она могла без труда убить их всех голыми руками или подчинить любого из них, не шевельнув и пальцем. И они это, кажется, осознали. Во всяком случае, она немного помогла им, создав в их представлении образ маленькой и изящной смертельно ядовитой змеи.

— Кто вы?! Зачем вы сюда пришли?! — спросила она с улыбкой, чувствуя себя хозяйкой положения и наслаждаясь их смятением.

— Э-э-э... Мы хотели вам помочь, госпожа, — первым вышел из ступора самый старший из них, с короткой черной бородкой, словно присыпанной серым пеплом. — Э-э-э... проводить вас в безопасное место.

— Ответ неверный, — легкими касаниями она прошлась по центрам боли всех троих, слегка прижав, отпустив и снова прижав — чуть посильнее. — Пожалуйста, говорите правду. Я умею распознавать, когда мне лгут.

— Нам сказали... мы подумали, что вас похитили... с целью выкупа, — теперь старший из филитов смотрел на нее с неприкрытым страхом. — Что вы бежали от преступников... И мы решили...

— Что можно попробовать взять выкуп самим?! — весело закончила Раэнке. — Ах, Тетушка Шири! Это ведь вы пригласили ко мне гостей?! А я была о вас лучшего мнения!...

Одним движением — таким быстрым, что, наверное, никто из мужчин не смог его отследить, она переместилась к испуганно застывшей филитке. Легкий взмах рукой, мимолетный взгляд из-под спутанной челки, и темнокожая женщина медленно и грузно осела вниз, а Раэнке так же стремительно вернулась обратно, успев принять прежнюю расслабленную позу еще до того, как тело глухо стукнулось о пол.

— Вы убили ее?! — наконец, испуганно выдохнул второй филит, помоложе и самый высокий из всех троих.

— Она просто заснула, — Раэнке снова очаровательно улыбнулась. — А когда проснется, забудет странную посетительницу и больше никогда не вспомнит о ней. Вы ведь не станете ей напоминать, верно?!

— Вы... нас тоже усыпите? — голос старшего из филитов практически не дрожал. Он почти справился с испугом, но все-таки не удержался, чтобы не задать вопрос, который так прямо и светился у него в голове вот такими буквами. — Что вы с нами сделаете?!

— Ну, это зависит от того, что вы сможете предложить мне, господа бандиты! — она со значением посмотрела на каждого из троих.

— Мы не бандиты! — неожиданно возмутился самый молодой. — Мы честные повстанцы!

— Как интересно! — она ничуть не кривила душой, ей действительно было интересно. — И против кого и за что вы повстали?!...

Выслушав их, она ненадолго задумалась. Этот вариант выглядел настолько подходящим, что поначалу показался ей надуманным и неправдоподобным. Благоприятные случайности бывают, учили ее, но встречаются слишком редко, чтобы на них можно было полагаться. Но неужели судьба все-таки решила рассчитаться с ней за прежние беды, выдав выигрышный билет?!

— Я правильно поняла?! — спросила она их еще раз. — Вас выгнали из дома, лишили имущества, привезли сюда и бросили в концлагеря, без работы и средств к существованию. Но вы смогли бежать и теперь пытаетесь бороться с правительством, устраивая диверсии, отнимая у него деньги и помогая тем, кто остался за колючей проволокой. И вас много — несколько дюжин, а то и сотня.

— Совершенно верно, госпожа, — подтвердил старший из филитов и, насколько она могла заметить, не солгал. — Государство само стало нашим врагом, а мы стали врагами этого государства.

— Очень хорошо, — присев на кровать, она непринужденно закинула ногу на ногу. — Тогда я хочу присоединиться к вам!

— Но почему?! — не выдержал молодой. — Разве вы не хотите вернуться к своим?! Вам нужно в Ривенделл?! Мы можем помочь...

— Мне некуда возвращаться! — она посмотрела на них с мрачной улыбкой. — Вы выступили против своего государства, но и я — против своего! Я пыталась помешать объявлению Филлины колонией, но не сумела. Теперь я такая же преступница, как и вы. Или вам не нужны хорошие бойцы?!

Прямо из положения сидя она переместилась в угол комнаты, на несколько секунд исчезнув из их восприятия. Проявила себя перед ними, помахав рукой прямо перед лицом старшего. И тут же снова стала невидимкой.

— Но как мы сможем принять вас?! — с горечью воскликнул молодой. — Вас же сразу узнают!

— Это не проблема...

Рисуясь, она медленно провела рукой по лицу снизу вверх. Теперь они должны были видеть перед собой обычную филлинскую девушку. Красивую и привлекательную девушку — об этом ей сказал розовато-лиловый оттенок вожделения, сразу же проявившийся в мысленной ауре у молодого.

— Нам очень нужны хорошие бойцы! — старший филит нервно облизал губы. — Я не имею права говорить от имени руководства, но уверен, что вы с ним сможете договориться!

Глава 11. Дом, милый дом

Будьте осторожными в своих желаниях, ибо они могут исполниться! Бон Де Гра грустно и иронично улыбнулся. Несколько месяцев он страстно желал вырваться из заточения. И вот, его мечта сбылась. Но все, что ему удалось, это поменять одну тюрьму на другую, еще худшую.

По крайней мере, там его будили мягкие солнечные лучи и пение птиц. Здесь — яркие электрические лампы, которые каждое утро включали в его спальне — или камере — двое хмурых неразговорчивых то ли охранников, то ли телохранителей, один из которых постоянно двигал челюстями, словно что-то жевал, а на второго время от времени нападал насморк, и он начинал громко шмыгать длинным печальным носом. Там у него были компьютер и доступ в планетную сеть. Здесь он чувствовал себя совершенно оторванным от мира, из-за чего пять проведенных в этом месте суток превращались в пять декад, а ощущение безвозвратно уходящего, теряемого зря времени становилось непереносимым.

Нет, нельзя сказать, что он чувствовал себя совсем уж запертым в четырех стенах. За пять дней он облазил все места, в которые его пускали. Из этих экскурсий он вынес четкое ощущение дежа-вю, словно внезапно вернулся во времени на двенадцать лет назад. Это был подпольный учебный центр, точно такой же, как тот, в котором он когда-то сам провел целый год. Судя по всему, он так же был спрятан внутри крупного промышленного комбината, скорее всего, пищевого. Во всяком случае, он неоднократно видел у некоторых кронтов характерные пятна от патоки на стандартной рабочей одежде, а из ведущего наружу шлюза, возле которого круглые сутки стояли вооруженные часовые, тянуло кислым запахом дрожжей.

И, самое главное, здесь были люди, которые тоже словно пришли из его прошлого. Он видел вокруг десятки молодых восторженных ребят, с невообразимой гордостью сжимавших в руках настоящее боевое оружие и слушавших наставников с раскрытым от благоговения ртом, и узнавал в них самого себя двенадцать лет назад.

Во время прогулок по центру он неоднократно встречал старых знакомых, правда, таких, что лучше бы и не видеть. Так, одним из инструкторов по стрельбе был Хач Бин Дум по прозвищу "Хищник", бывший командир 16-го отряда, отличавшийся просто запредельной жестокостью. А внутренней безопасностью центра, похоже, ведал Полосатый Крысоед Кар Фэн Хой, подонок и стукач, которого Бон Де Гра когда-то чуть не убил за бойню на Дятловом перевале. Судя по тому, как Крысоед шарахнулся от Бон Де Гра, увидев его одним утром в столовой, он тоже ничего не забыл.

Однако тут были и другие люди, которых в других обстоятельствах он был бы очень рад увидеть снова живыми и здоровыми. Ние Дар Ге и другие специалисты — чудом сохранившаяся интеллектуальная элита, которую они спасали любой ценой в страшные дни разгромов и поражений. Здесь они были в относительной безопасности, но одновременно — в полной власти и под контролем Учителей-кээн, которые реально заправляли и управляли всем процессом — конечно, неявно, из-за кулис, через доверенных помощников-кронтов. Впрочем, двенадцать лет назад все было точно так же, только он сам тогда не замечал этого.

Иногда он казался самому себе сторонним наблюдателем, следящим через стекло за жизнью оживленного термитника. Все пять суток он провел в молчаливой изоляции, вполне зримо отделенным от всех не только двумя мордоворотами за спиной, не отпускавшими его ни на шаг, но и широким ярко-оранжевым браслетом, опоясывавшим левую руку поверх одежды. Это означало, что он проходит проверку — обычную, в принципе, процедуру для кронтов, вернувшихся с "холода", то есть прошедших длительную одиночную миссию, в ходе которой существовал риск попасть под контроль Службы Безопасности или колониальной полиции.

Двенадцать лет тому назад, в свою бытность курсантом, он неоднократно видел таких проверяемых и сам старательно сторонился от них, стараясь даже не смотреть им в глаза. Сейчас все так же шарахались от него, хотя он буквально чувствовал на себе любопытные, заинтересованные, узнающие взгляды, а за спиной слышал удивленно-почтительные шепотки. Открыто на его обращала внимание только Ние Дар Ге, которая всегда здоровалась с ним при случайных (или не совсем случайных) встречах, а однажды, поманив за собой, показала ему свою комнату в жилом блоке.

Впрочем, этот вариант Бон Де Гра решил приберечь на самый черный-пречерный день. Проверка могла продолжаться несколько декад и часто использовалась как инструмент психологического давления. Но он почему-то не сомневался в том, что его не станут выдерживать так долго.

И действительно, во время завтрака, который он принимал в общей столовой на глазах у всех, хотя и за отдельным столиком в углу, к старшему из его охранников — тому, что с насморком, подбежал молодой кронт в крылатой шапочке посыльного. Выслушав его, охранник махнул рукой Бон Де Гра — мол, доедай скорее, тебя хотят видеть.

Бон Де Гра послушно допил сок, оставив недоеденной опостылевшую кашу, и был препровожден в закрытую зону, где для прохода надо было поднести к считывающему устройству вживленный в правую руку чип.

В маленькой комнатке его ждал Учитель Ренкхиенг. Отпустив охрану, он жестом радушного хозяина пригласил Бон Де Гра за стол, на котором уже были расставлены чашечки, высокий изящный кувшинчик с туа и вазочка с разноцветными мармеладками.

— Садись, мой мальчик! — Ренкхиенг лично разлил по чашкам ароматный напиток. — Здесь мы можем говорить свободно.

— Весьма рад, — пробормотал Бон Де Гра, садясь на предложенное ему место и по привычке отодвигая стул в сторону, на тот случай, если его кто-то держит под прицелом объектива камеры или просто под прицелом.

Первые же слова и жесты Учителя насторожили его. Здесь и сейчас Ренкхиенг больше не считал нужным поддерживать образ мудрого наставника и доброго дедушки. Он собирался говорить с ним на равных.

— Ты знаешь, кто я? — деловитым тоном спросил Ренкхиенг, подтверждая тем самым догадку Бон Де Гра.

— Примерно, — Бон Де Гра тоже открыл карты, давая понять интонацией, что принимает игру по новым правилам. — Вы один из тех, кто двенадцать лет тому назад подготовили восстание, подтолкнули нас на него, а затем не дали одержать победу.

— Ерунда! — Ренкхиенг недовольно махнул рукой. — Вы и не могли победить. Сам понимаешь, соотношение сил изначально было отнюдь не в вашу пользу. Быстро покончив с восстанием, мы удержали и вас, и Империю от пролития ненужной, лишней крови.

— Хорошо, это дело прошлого, — заставляя себя держаться спокойно, Бон Де Гра примирительно опустил руки с раскрытыми ладонями на стол. — Что вам нужно от меня сегодня?!

— Как ни странно, добровольное сотрудничество, — Ренкхиенг с удовольствием сделал глоток туа.

— Добровольное?!

— Конечно. Ты ведь понимаешь, что я могу говорить и по-другому. Твое недавнее прошлое трудно назвать безупречным, так? Ведь лесная стража на Тэкэрэо подчиняется Службе Безопасности, не правда ли?

— Правда, — Бон Де Гра спокойно выдержал взгляд имперца, стараясь не выдать охватившего его чувства огромного облегчения. Легенда, подготовленная на Тэкэрэо, выдержала! — Я был там связан с местной Службой Безопасности и не скрываю этого.

Точнее, только с некоторыми сотрудниками Службы Безопасности, но формально его слова были правдой. Учитывая, что Ренкхиенг умеет распознавать ложь, надо было быть весьма осторожным в формулировках.

— Вот видишь, — Учитель сочувственно развел руками, похоже, все-таки не разглядев двусмысленности. — Даже герой восстания может не пройти проверку на верность идеалам...

— Каким именно идеалам? — Бон Де Гра не удержался от легкой шпильки.

— ...Но я совершенно не хочу ни к чему тебя принуждать, — Ренкхиенг сделал вид, что не заметил его реплики. — Знаю, что это бесполезно. Поэтому давай попробуем договориться по-хорошему. Скажи, Бон, чего ты хочешь? Ради чего ты вернулся с Тэкэрэо?!

Бон Де Гра усмехнулся, дернув ушами.

— Ответьте сначала вы! Когда вы похищали меня, вам был нужен бывший командир Бон Де Гра или автор Меморандума?!

— Хороший вопрос! — Ренкхиенг согласно кивнул. — Что же, я отвечу на него. Автор. Фан Рой Там не сразу тебя узнал, а окончательно удостоверился, только когда лично увидел, перед самой акцией. То, что именно он оказался там, это случайность, надеюсь, счастливая. Ты удовлетворен?

— Вполне, — Бон Де Гра развернул уши в знак согласия. — Тогда мой ответ такой. Я хочу воплотить в жизнь Меморандум.

— Так вот о каких переменах с тобой разговаривали! — сощурился Ренкхиенг. — Тебе обещали место в Комиссии?

— Да, — отрицать это было бессмысленно.

— Ну, тогда ты же сам должен понимать, что это нереально, — Ренкхиенг откинулся назад в кресле. — Как говорится, хочешь загубить дело, составь комиссию. Совет Пятнадцати никогда не пойдет на предоставление кронтам настолько широкой свободы!

Бон Де Гра прижал уши к голове, не соглашаясь, но и не возражая.

— А что можете предложить мне вы? — спокойно поинтересовался он.

— Да все, что хочешь! — Ренкхиенг небрежно бросил в рот мармеладку. — Ты же знаешь, у нас широкие возможности!

Верно. Бон Де Гра кивнул, вспоминая. Тогда как по волшебству нашлись и оружие, и инструкторы, и средства связи. И точно так же внезапно исчезли, когда у кукловодов отпала нужда в победах восставших кронтов.

— Хочешь, будешь жить так, как позволяет тебе твой нынешний статус? — тем временем, продолжал Ренкхиенг. — Роскошное поместье, богатство, слуги... А хочешь — семью?! У тебя ведь уже была, кажется?!

— Да, — Бон Де Гра постарался вложить в эти слова не больше боли, чем нужно. — В самом конце все погибли при обстреле.

— Но ты же не откажешься, как говорится, начать все сначала?! Та же Ние Дар Ге, как мне думается, будет только рада скрасить твое одиночество. А захочешь детей, так в твоем распоряжении будет столько наложниц, сколько потребуется!

— Слишком роскошно, — хмыкнул Бон Де Гра. — И не совсем понятно, за что я могу быть удостоен такой щедрой награды.

— Если тебе не по душе спокойная жизнь обеспеченного отца семейства, есть и другие варианты, — продолжал искушать имперец. — Например, ты даже можешь начать реализовывать свой Меморандум. Учить детей и взрослых. Создавать при нашей поддержке маленькие самоуправляемые зоны.

— Но зачем это вам?! — спросил Бон Де Гра в упор. Эти заманчивые картинки начали его раздражать.

— Мы, кээн, всегда будем использовать вас, кронтов, — допив туа, Ренкхиенг поставил чашку на стол. — Но ты в своем Меморандуме прав в одном: это может происходить и к обоюдной выгоде.

— И в чем она заключается?!

— Не торопись! — Ренкхиенг поднял руку в успокаивающем жесте. — Старые бойцы вновь понадобились. Не для нового восстания, для других целей. Но мы не можем делать все сами, своими руками. Вашу верхушку в свое время слишком хорошо порезали. Мы хотели подготовить кого-то из молодых на роль лидера, но тут вдруг появился ты — единственный, кто подходит на роль Верховного Гара!

Первой реакцией Бон Де Гра было глубокое ошеломление. Но оно быстро сменилось отрезвлением.

— Назвать можно кого угодно и кем угодно, — осторожно произнес он.

— Не стоит недооценивать наши возможности, — широко улыбнулся Ренкхиенг. — Твое избрание можно организовать. К тому же, у нас есть настоящее, подлинное завещание Тхим Тар Гона. Там ты, правда, числишься где-то в третьей дюжине, но никого из тех, кто находился в этом списке выше, больше нет в живых. Так что, подумай, Бон!

— Подумаю, — пробормотал Бон Де Гра. — Это очень щедрое предложение.

— Подумай, подумай, — Ренкхиенг улыбнулся еще шире. — Я не тороплю тебя. И нам совершенно некуда спешить.

— Спасибо, — Бон Де Гра рассеянно кивнул.

Он и в самом деле пытался обдумать предложение. Ренкхиенг явно не шутил. И он мог не только обещать, но и исполнить обещание.

— Но зачем вам может понадобиться Верховный Гар кронтов?! — спросил он, озвучивая первое же пришедшее ему на ум сомнение и чувствуя отчаянную нехватку информации.

— Может, вам по молодости лет это было не известно, но до восстания кронтами можно было управлять... в неформальном порядке, — с чуть снисходительной интонацией начал объяснять Ренкхиенг. — Восстание и последовавшие за ним особые меры безопасности многое разрушили. Есть влиятельные и уважаемые люди, которые этим недовольны. Они хотят восстановить прежние схемы. Не разговаривать с каждым старейшиной по отдельности, а иметь главного, который будет иметь право отдавать приказы низшим. Один Верховный Гар у кронтов уже был, почему бы не появиться второму? Кроме того, на планете вновь поднимается стихийная волна массового сопротивления и саботажа. Ее нужно обуздать, поставить под контроль. Управлять мерой недовольства, доставляя властям больше или меньше хлопот. Да и вашим общинам это будет полезно. Им необходим арбитр, к которому они могут апеллировать.

— Такой арбитр должен обладать достаточной властью, — с сомнением покачал головой Бон Де Гра.

— Так вы ее получите! Молодежь, видевшая восстание детьми, только и ждет, чтобы ее кто-то возглавил! После того как вы будете избраны Верховным Гаром, у вас не будет недостатка в приверженцах. Ваша роль в восстании, ваша слава автора Меморандума станут опорами вашей власти.

— И сколько я проживу после такого объявления?! — Бон Де Гра резко прижал уши — Официальные власти ведь не будут в доле, верно?

— Это не проблема, — Ренкхиенг улыбнулся с довольным видом. — Вам однажды уже меняли имя, можно это сделать и во второй раз. И сделать пластическую операцию. Вы будете считаться как бы советником Верховного Гара, который сам где-то скрывается в тайном убежище, и отдавать приказания от его имени. Но на самом деле вы будете реально править, хотя и негласно.

— Да, это возможно, — задумчиво протянул Бон Де Гра.

Да, это было возможно. И поэтому необычайно притягательно.

Конечно, он получит власть из рук кээн, но и с Тхим Тар Гоном, по сути, было то же самое, только тогда он этого не понимал. Ну и что? Сами кээн тогда, наверное, тоже не осознали, что они реально сделали. Он же хорошо помнил, каким было потрясение и воодушевление всех кронтов от понимания того, что впервые в истории планеты появился человек, который мог говорить от лица всего их народа, осознавшего себя единым целым.

Получив власть Верховного Гара, он сможет сделать так много полезного! Старое поколение уже трудно изменить, но он займется молодежью. На мгновение он представил себя стоящим на возвышении, видящим и слышащим, как воодушевленная толпа внизу скандирует: "Вен трой гин гар!" (Да здравствует наш гар!)... и тут же мысленно заметил на заднем плане фигуры кээн.

Его словно окатило холодной водой. Бон Де Гра изо всех сил прижал уши к голове, чтобы они не выдали его эмоций. Тхим Тар Гон стал Верховным Гаром во время войны, его власть была властью военного диктатора, руководителя восстания. Это давало определенную свободу от кээн, хотя и не абсолютную. Ему так много власти не дадут. Да и что это будет за власть? Он вырос в маленьком поселке, и хотя он должен был стать тхаром, заместителем главы общины, в подробности тайной, сокрытой от имперских господ, жизни кронтов его просто не успели посвятить. Дальше он стал рабом, потом оказался задействованным в подготовке восстания и поэтому смог узнать только то, о чем рассказывали Учителя.

Во время восстания он заметил, что на планете существует сложная структура, в которой интересы кронтской верхушки переплетены с интересами кээн. Но тогда он лишь прикоснулся к ее краешку, не успев, да и не стремясь ничего в ней понять. И, что бы ни говорил и ни обещал Ренкхиенг, здесь он чужак... нет, еще хуже — посторонний. Он отсутствовал на Кронтэе почти дюжину лет. Ему не на кого будет опереться, а боевики, молодежь — не помощники в серьезных делах. Даже с титулом Верховного Гара он будет только марионеткой, а за ниточки станут дергать другие. И хорошо, если это будут только кээн...

Чем он тогда станет заниматься в действительности? Посылать на верную смерть молодых восторженных парней и девушек, чтобы контролировать уровень напряженности на планете. И восстанавливать схемы... Внезапно Бон Де Гра вспомнил, как они во время восстания расправлялись с богатыми кронтами, которые продавали в рабство своих земляков, управляли крупными плантациями и рудниками и вели какие-то темные гешефты с колониальной администрацией и Синдикатом. А теперь ему предлагается фактически крышевать бизнес таких же дельцов.

К тому же, выбрав этот путь, он станет предателем для Эергана, Кэноэ, принца Ларнэона и других кээн, поверивших ему. И тогда получится, что кронтам нельзя доверять. Ведь даже первый в истории кронт, получивший высокую награду и титул, уравнявший его с верхушкой Империи, присоединился к ее врагам.

А между тем, впервые за четыреста лет возникла ситуация, когда власти Империи сами решили облегчить положение кронтов, так как самые умные в правительстве поняли, что ситуация зашла в тупик, и надо что-то менять. И пусть его обманут, пусть его энтузиазмом воспользуются для каких-то малопонятных комбинаций в имперской верхушке! Но зато появляется шанс сделать что-то реальное для всех кронтов! В то время как власть Верховного Гара, которую ему предлагают здесь, будет тайной, скрытой властью, и положение основной массы народа никак не изменится!

Бон Де Гра коротко откашлялся.

— Прошу простить меня, — сухо сказал он. — Мне пока сложно решить. Нужно еще время на размышление. К тому же, могут возникнуть новые вопросы к вам.

— Хорошо, — благодушно заметил Ренкхиенг, но в его глазах вдруг вспыхнули опасные огоньки. — Только думайте не слишком долго. Вакансия пока открыта, но она может быть заполнена и без вас!

Бон Де Гра шел по коридору, не видя никого и ничего вокруг. Впервые он радовался тому, что его руку обвивает оранжевый браслет, распугивающий всех встречных и поперечных.

Как там в детской песенке поется: "Если хочешь быть богатым, если хочешь быть счастливым, оставайся вместе с нами, будешь нашим главарем"? Только вот мальчик почему-то не захотел стать богатым и счастливым и поскорее удрал от непрошеных благодетелей. Так что, нужно рвать когти.

Только как? Во время своих походов по центру он нашел, как минимум, четыре выхода, не считая основного шлюза, который явно вел в какой-то цех или склад, судя по тому, что из него неоднократно появлялись люди в рабочих спецовках. Однако все они охранялись, а для прохода надо было поднести руку к сканеру.

Можно не сомневаться, его эта система не пропустит. Но система — это компьютеры. А компьютеры — это Ние Дар Ге. Пожалуй, пришло время задействовать запасной вариант, который превращался в основной.

Демонстративно не обращая внимания на топтунов за спиной, Бон Де Гра открыто спер с кухни упаковку любимых бисквитов Ние Дан Ге и отправился к ней в гости. Как он и ожидал, она оказалась дома — как и в прежние времена, она предпочитала проводить большую часть времени в своем отдельном закутке, который был для нее и рабочим кабинетом, и спальней, и всем прочим.

— Бон Де Гра! Как я рада, что ты пришел! — Ние Дар Ге со счастливым визгом повисла у него на шее. — Заходи же скорее!

Один из охранников дернулся было, но осекся, натолкнувшись на яростный взгляд молодой женщины.

— Вы остаетесь снаружи! — не терпящим возражений тоном приказала Ние Дар Ге, по-хозяйски взяв Бон Де Гра под руку. — Нет, ну ты совершенно невыносим, дорогой! Кто же идет в гости к женщине с сопровождающими?!

Захлопнувшаяся дверь словно отделила их от мира. Они снова обнялись. Улыбаясь, Бон Де Гра протянул свой подарок.

— Я же худею! — притворно ужаснулась Ние Дар Ге, принимая подношение. — Но все равно, большое спасибо, а то у меня все времени нет даже толком поесть!

Бон Де Гра выразительно оглянулся по сторонам. Обстановка вокруг была самая рабочая. Большую часть одной из стен занимали две дюжины экранов системы видеонаблюдения, все включенные. На столе, заваленном книгами, папками и распечатками, стояли под углом друг к другу два огромных плоских компьютерных монитора. На одном виднелась заставка с красивым горным пейзажем, по другому то медленно, то ускоряясь, ползли белые строчки букв и цифр на темно-синем фоне. На аккуратно расчищенном пятачке между мониторами высился черный электрочайник и исходили паром две чашки с изображениями смешных зверюшек.

— Ты ждала меня?! — шутливо поинтересовался Бон Де Гра, показывая на экраны. — Видела, что я иду?

— Конечно, — Ние Дар Ге лукаво улыбнулась. — Кстати, ты можешь здесь говорить свободно. Подслушивающие устройства получат сначала флирт, а потом любовное свидание.

— Ты, как всегда, неподражаема! — засмеялся Бон Де Гра. — Заранее готовилась?!

— Уже три дня, — Ние Дар Ге ласково потрепала его за уши. — И долго же ты добирался!

— Извини, — Бон Де Гра виновато склонил голову. — Кажется, я немного разучился понимать твои намеки.

Он чувствовал себя необычайно легко, словно между ними и не было многолетней разлуки. Когда-то давно они тайно провели настоящий старинный обряд, став названными братом и сестрой. Это совершенно исключало любовную связь, но создавало совсем иную близость.

Как, все-таки, хорошо, что она здесь! Маленькая скрытная хитренькая девочка, обожавшая делать все втайне, особенно, от Учителей-кээн.

— А что ты тут делаешь? — спросил Бон Де Гра, устраиваясь на "гостевом" стуле и принимая из ее рук чашку туа. — Если это не тайна, конечно.

— Надо присмотреть, — Ние Дар Ге неопределенно пожала плечами. — Чтобы не наделали делов.

— На кого-то работаешь? — осторожно осведомился Бон Де Гра.

Этот вопрос был прямым нарушением всех правил конспирации, но ему были отчаянно нужны ориентиры.

Впрочем, Ние Дар Ге, как всегда, поняла все правильно.

— Хрустальный Жезл, — сказала она коротко и по-деловому.

— Что?!

— Нет, не тот, что у тебя! — рассмеялась она, заметив его изумление. — Предыдущий. Впрочем, давай об этом не сейчас. Лучше сразу скажу, где твои. Запоминай: 37-я провинция, 2-й округ, 11-й район. Поселок Б-3. Это экспериментальное цветоводческое хозяйство, весьма широко известно в узких кругах, считается жутко прогрессивным.

— Спасибо! — ошеломленно поблагодарил Бон Де Гра. Новость была настолько огромной, что пока не помещалась у него в голове. — Ты знаешь, как они там?!

— Все нормально, — Ние Дар Ге успокаивающе погладила его по руке. — Видела их два месяца назад. Живы и здоровы — Сью и дети. Она уже знает о том, что ты нашелся и вернулся, и ждет тебя.

— Дети?! Значит...

— Да. У тебя уже после... того, как ты пропал, родилась дочка. Умница и уже красавица. Тебе понравится!

— Что бы я без тебя делал?! — Бон Де Гра покачал головой, изо всех сил пытаясь все осознать и прочувствовать. — Уже начинаю жалеть, что меня не похитили раньше!

— Все должно происходить вовремя, — Ние Дар Ге мимолетно улыбнулась. — А теперь подумаем, как тебе поскорее покинуть это место, не засвечивая базу. Она еще нужна.

— Ты уже все продумала?!

— Конечно! Или ты так хочешь стать Верховным Гаром?!

Бон Де Гра только покачал головой в немом восхищении. Ние Дар Ге и раньше поражала его способностью узнавать все, что происходит на базе, не выходя из своей комнаты. А теперь, когда у нее было двенадцать лет на то, чтобы совершенствовать свои умения, кто знает, каких она достигла высот?!...

— Насколько серьезное это предложение? — спросил он вслух.

— Достаточно серьезное, — Ние Дар Ге повела левым ухом. — Такие разговоры ведутся уже довольно давно, но у них не было подходящего кандидата. Поэтому Учитель Ренкхиенг за тебя так ухватился. Кстати, чтобы ты знал: он получил от своих шефов приказ тебя похитить, допросить и уничтожить. Но посчитал, что ты — слишком полезный для него человек, чтобы так растрачивать ценный материал.

— Ренкхиенг — редкая сволочь! — в сердцах произнес Бон Де Гра.

— Не скажи, на фоне остальных он еще вполне приемлем. По крайней мере, ты жив. И Учитель действительно хочет сделать на тебя ставку. Для этого ему надо, прежде всего, убедить в этом свое руководство в Метрополии. Он возлагает очень большие надежды на этот проект, поэтому будет тебя всячески оберегать. А если на него начнут давить, отпустит тебя сам.

— Ты предлагаешь пока выждать?!

— Предлагаю, — Ние Дар Ге кивнула. — По моей информации, все должно решиться в ближайшие день-два. Думаю, ты скоро окажешься на свободе. Потом с тобой свяжутся. А я пока буду потихоньку приглядывать за твоей спиной.

— Выходит, за меня уже все просчитали?! — спросил Бон Де Гра с легкой горечью.

Получается, не только враги, но и те, кого он условно может считать друзьями, уже написали для него роль и хотят лишь, чтобы он успешно сыграл ее?! Впрочем, в его ли положении мечтать о свободе?!

— Зато ты написал отличный Меморандум! — Ние Дар Ге ободряюще коснулась его руки. — Такого документа очень не хватало. Теперь он есть и, главное, не вызывает отторжения у руководства Империи. Ты молодец!

— Спасибо, — вздохнул Бон Де Гра. — Постараюсь оправдать. Буду работать дальше. Ведь я — гар не вин Бон Де Гра, я дал клятву на верность моему народу!

— Только помни, что теперь тебя зовут Бин Дер Гук! — шепнула ему Ние Дар Ге. — И не жалей о потере прежнего имени. Очевидно, ты станешь не первым государственным деятелем, известным под псевдонимом.

— Государственным деятелем?!

— Конечно, ты ведь сейчас станешь очень публичной персоной!

— Еще бы! — Бон Де Гра невесело усмехнулся. — Как ни крути, первый кронт в истории с трехбуквенным имперским титулом.

Ние Да Ге вздохнула.

— Даже не знаю, что желать: чтобы ты стал первым среди многих, или чтобы последним.

— Я тоже пока не знаю. Но мне кажется, нам пока не стоит ставить перед собой такие глобальные цели. Главное сейчас — запустить процесс перемен к лучшему для всего нашего народа. И последовательно идти по этому пути — шажок за шажком. И так постепенно он сам куда-то выведет.

— Что же, ты всегда лучше всех знал, куда надо идти. А я буду расчищать тебе дорогу.

Бон Де Гра встал с места, собираясь уходить, но Ние Дар Ге остановила его.

— Подожди! Не забывай, что у нас любовное свидание. Или ты хочешь все закончить за полчаса и смыться?!

— Нет, конечно! — Бон Де Гра шутливо помотал головой. — Просто мне ужасно хочется тебе все рассказать, а нельзя. Там много чужих тайн и вообще информации, которую лучше не светить. А с официальной версией ты, очевидно, знакома.

— Еще бы! — Ние Дар Ге грустно улыбнулась. — Да я и сама засекречена так, что дальше некуда. Поэтому давай просто посидим вместе. Вспомним старые времена и помянем тех, кого уже давно нет с нами...

Все произошло даже быстрее, чем он надеялся. Ночью его поднял с постели неясный шум за дверью, а через секунду в спальню ввалилась целая толпа людей. Невооруженных — он понял это сразу, а взгляд тут же выделил из общей массы полузнакомых и незнакомых лиц Учителя Ренкхиенга в куртке поверх пижамы и Ние Даг Ге, сигнализирующую на пальцах: "Все под контролем".

— Бон, мой мальчик!... Тебе надо срочно покинуть это место!... Оно становится небезопасным для тебя!... — старый Учитель реально волновался и поэтому говорил бессвязно и отрывисто. — Комиссия ищет тебя... Возвращайся к ней!... Так будет лучше... Можешь рассказать почти все... За исключением... сам знаешь, чего... С тобой свяжутся... Верь мне!

В руках у Ренкхиенга появился небольшой баллончик с распылителем. Сцепив зубы, Бон Де Гра заставил себя не сопротивляться. Струя снотворного газа ударила прямо в лицо, мгновенно лишив его сознания.

Ощущение солнечных лучей на лице... Далекий щебет птиц... Неужели его вернули на прежнее место?!

Нет, это было бы слишком просто. Или, наоборот, чересчур сложно. Бон Де Гра с сожалением открыл глаза. Он лежал на подстилке из вспененного пластика прямо под открытым небом, на окруженной кустами полянке, поросшей высокой травой. Ни коммуникатора, ни даже часов ему не оставили, но, судя по солнцу, просвечивающему сквозь кроны невысоких деревьев, время находилось где-то между рассветом и полуднем немного ближе к первому.

Присев, после чего пришлось потратить не меньше минуты на то, чтобы хотя бы немного привести в порядок немилосердно закружившуюся голову, Бон Де Гра осторожно огляделся. Недалеко от подстилки он обнаружил пластиковую бутылку с водой и знакомый бисквит — явно, привет от Ние Дар Ге. Как и в прошлый раз, в воде, очевидно, содержался антидот, что позволило ему быстро придти в норму.

Теперь можно было, не спеша, осмотреть себя. На нем была надета та же одежда, в которой его похитили, естественно, с совершенно пустыми карманами и обнуленной панелью заданий. Это обеспокоило его: кронт без рабочей формы, блуждающий сам по себе, рисковал столкнуться с серьезными неприятностями на первом же блок-посту. Хорошо, если Эерган успел переквалифицировать его в разъездного администратора, а если нет?!

Но, так или иначе, сидеть на месте в ожидании непонятно чего было глупо. Бон Де Гра поднялся на ноги. Кусты оказались не очень высокими, так что он легко увидел тропинку, петлявшую среди деревьев. Не без сожаления оставив подстилку лежать на полянке — ее наличие вызвало бы слишком много вопросов, Бон Де Гра обошел заросли кустарника и пошел по тропинке, выбрав то направление, где между деревьями слабо виднелся просвет. И через несколько минут оказался на краю большого сада.

Сад откровенно обрадовал его. Эти невысокие раскидистые деревья содержали столько полезной информации! Их ветви были усеяны большими продолговатыми плодами троонка, как зелеными, так и спелыми всех оттенков желтого и оранжевого. Опытному глазу это могло сказать о многом. Троонк любит тепло и влажность, значит, он по-прежнему находится в субэкваториальном поясе недалеко от океана. Фрукт это нежный, деликатный и совершенно не выносит тряски, так что, плантация должна находиться недалеко от города. А размер сада показывает, что и город этот немаленький. Ведь троонк — дорогой, "господский" продукт, на стол простых туристов он, как правило, не попадает.

Дорожка вилась и вилась по саду и вдруг вывела Бон Де Гра на открытое место — неожиданно и нежелательно для него.

В каких-нибудь тридцати шагах он увидел нескольких кронтов, стоявших на коленях лицом к нему под небольшим углом. Перед ними, слегка пошатываясь, прохаживался кээн в униформе надсмотрщика, вооруженный толстой палкой.

— Почему ничего не собрано?! — вдруг завопил кээн, замахиваясь палкой на кронтов.

Бон Де Гра выругался про себя. Ну, чего бы ему не подать голос пять секунд тому назад? Тогда он бы не стал выходить из сада и поискал бы путь в обход. А сейчас поворачивать обратно поздно: кронты заметили его, и кто-то из них уж наверняка стукнет начальству, что видел подозрительного незнакомца.

Впрочем, тропка проходит мимо них, так что, если идти с деловым видом и не обращать на них внимания, может все и обойдется. Тем более, там свои разборки. Старший из кронтов, уже в летах, униженно оправдывается: не завезли тару; без нее же плоды помнутся, утратят товарный вид. А кээн, не слушая его, орет и угрожает. И вообще, он пьян.

Бон Де Гра почувствовал, как внутри него нарастают возмущение и гадливость. Очевидно, тару должен был обеспечить тот самый кээн, а виноватыми, как всегда, окажутся кронты. Как говорится, добро пожаловать домой!

Сцепив зубы, Бон Де Гра шел мимо. Здесь он ничего не может сделать, уговаривал он себя. Отвратительное чувство бессильного гнева, которое он не испытывал уже много лет, навалилось на него со страшной силой.

Но, конечно, просто пройти мимо ему не дали.

— А ты кто такой?! Что тут делаешь?! — кээн, заметив, наконец, Бон Де Гра, неуклюже повернулся к нему всем корпусом.

— Бин Дер Гук, разъездной администратор, — вежливо, но твердо, без униженного подобострастия, произнес Бон Де Гра. — Выполняю задание начальника, господин.

Последнее слово он с усилием буквально вытолкнул сквозь зубы.

— Чье задание?! — имперец и не думал успокаиваться.

— Прошу прощения, но я не имею права это разглашать, — процедил Бон Де Гра.

Он уже разглядел на униформе надсмотрщика нашивки, указывающие на самый низкий ранг, и не собирался с ним церемониться. Разъездной администратор имеет полное право игнорировать требования таких мелких начальников, будь они хоть сто раз представители "высшей расы".

Но пьяный надсмотрщик явно закусил удила. А может, он просто не привык к тому, что кронты могут ему возражать.

— Ты соглядатай помощника районного начальника! — завопил он, брызжа слюной. — Так он далеко, а главный здесь я! Ты наглая зеленошкурая сволочь, я тебя поучу, как надо разговаривать с господином!

Шагнув вперед, он изо всех сил ударил Бон Де Гра палкой... точнее, попытался ударить. Бон Де Гра действовал автоматически, не раздумывая. Уклонение от пролетающей мимо палки, движение в сторону, захват за руку, встречный прием... С размаху перелетев через голову, надсмотрщик рухнул на землю. Палка отлетела в сторону. Со стороны коленопреклонных кронтов послышалось громкое оханье.

Бон Де Гра, уже готовый нанести добивающий удар, смущенно остановил себя. Ох, и наделал же он делов! Надсмотрщик вроде бы жив, но лежит без сознания. Это, получается, ему теперь светит верная "высшая мера", а все они идут под нож как свидетели!? Хотя нет, конечно, Кронтэа уже получила Императорское прощение, значит, чрезвычайные законы больше не действуют. Однако хлопот все равно не оберешься!

— Ты откуда такой борзый?! — старший из кронтов, кряхтя, начал подниматься с колен.

— С Тэкэрэо, — коротко ответил Бон Де Гра, продолжая мысленно просчитывать варианты.

— Что-то слишком молодой ты для возвращенца... — пожилой кронт взглянул на него с неприкрытым подозрением.

— А правда, что на Тэкэрэо нашего брата не так сильно прессуют?! — вдруг с жадным интересом спросил другой кронт, помоложе.

— Правда, — Бон Де Гра сухо кивнул. Ситуация продолжала оставаться сложной и неопределенной.

— Говоришь, разъездной администратор?! — старший глядел враждебно и недоверчиво.

Бон Де Гра, смотря ему в глаза, молча сложил пальцы старым знаком: "Я свой". И дождался ответного сигнала.

— Так ты действительно с Тэкэрэо? — старший заметно расслабился.

— Да. Прошу прощения, что я тут... напачкал, — извинился Бон Де Гра. — Отвык просто... На Тэкэрэо такие ублюдки мне давно не встречались. Недавно прибыл оттуда, не успел привыкнуть заново... Что теперь с ним? Добить — и концы в воду?!

— Погодь, — старший невозмутимо полез в карман и достал оттуда... ингибитор короткой памяти — точно такой же, какие они раздавали сотнями и тысячами во время восстания, а может, и вообще один из них. — Сейчас сделаем все путем. Очнется, проорется и таки подсуетится с тарой.

— Спасибо, — поблагодарил Бон Де Гра, ощущая неловкость. — Вы уж извините...

— Да ничего, дело обычное, — старший кронт со значением усмехнулся. — Ты куда шел?

— В город, — Бон Де Гра с облегчением вздохнул. — Только немного заплутал. Так я дойду?

— Дойдешь, — усмешка сделалась чуть шире. — Да, за той рощей будет проселок, а через два километра, уже на окраине, — блок-пост.

— Спасибо! — Бон Де Гра поклонился, благодаря за это ненавязчивое предупреждение.

И получил ответный поклон, более глубокий. Какой и положено совершать перед разъездным администратором... или командиром повстанческого отряда.

Блок-пост, как и ожидалось, открылся за поворотом — двухэтажное темно-серое здание с обзорной башенкой посредине и окнами-бойницами во все стороны. Высокий решетчатый барьер перегораживал неширокую дорогу, делая ее вдвое уже — только-только грузовику проехать.

Впрочем, это можно было перетерпеть, потому что Бон Де Гра увидел море. Впереди простиралась широкая светло-синяя гладь, усеянная белыми крапинками прогулочных судов. Вдали, в легкой дымке, виднелся противоположный берег залива, застроенный обрамленными зеленью многоэтажными зданиями. Судя по дорожным указателям, это был Харкхианз — административный центр пятой провинции, один из крупнейших городов на южном побережье.

А где-то далеко, за этим морем, в тысяче с лишним километров отсюда, лежала 37-я провинция, в которую он теперь стремился попасть со всей силой. Как теперь извернуть свой путь, чтобы он привел его туда?!

Дорога не была пустынной. По ней проезжали в ту и другую сторону легковые колесные автомобили и грузовые фургоны с разноцветными эмблемами различных городских служб. Но Бон Де Гра сразу же вызвал на блок-посту повышенное внимание. Навстречу ему выдвинулась целая пятерка солдат-территориалов с красно-черными шевронами. Остановившись, Бон Де Гра спокойно смотрел, как они окружают его полукольцом, наведя на него иглометы.

Одинокий незнакомый кронт, пришедший пешком, одетый не в рабочую одежду, да еще с пустой панелью заданий априори выглядит подозрительным. Его могут сразу же задержать для выяснения, предварительно избив до полусмерти, или даже просто пристрелить, чтобы долго не разбираться. Именно поэтому последние несколько минут Бон Де Гра загонял себя в транс, добиваясь полной безэмоциональности и холодного спокойствия. Он ни в коем случае не должен дать им повода...

— Кто такой?! — строго осведомился немолодой унтер-офицер первого разряда, оценивающе оглядев Бон Де Гра внимательным цепким взглядом.

— Разъездной администратор Бин Дер Гук, — Бон Де Гра бестрепетно подставил тыльную сторону ладони ручному сканеру.

Сейчас он чувствовал себя намного увереннее. В унтер-офицере было что-то надежное, устойчивое. Этот старый служака будет сначала разбираться, а потом стрелять.

Беспокойство у него вызывал только один солдат из пятерки — молодой мордатый рядовой первого разряда с высокомерно-пренебрежительным выражением на широком лице. Подобных преисполненных агрессивной спеси представителей "высшей расы", никогда не устававших демонстрировать свое превосходство над безответными и беззащитными кронтами, они называли "кровосеками" и старались не убивать сразу, а брать в плен для передачи на суд местному населению. Причем, на его памяти было несколько случаев, когда после вынесения смертного приговора (а иных, что характерно, им обычно не выносилось, хотя общественные суды совсем не отличались кровожадностью) возмущенная толпа разрывала их на части прямо в импровизированном зале суда.

Тем временем унтер-офицер скользнул взглядом по окошку сканера. Его жесткое, словно вырубленное из твердого дерева длинное лицо слегка смягчилось.

— Что ты тут делаешь? — спросил он невыразительным голосом.

— Выполняю задание, — ответил Бон Де Гра таким же сухим безжизненным тоном, опустив обязательное "господин" в конце.

— Чье задание?... Хотя нет, отставить!

Унтер недовольно махнул рукой и отвернулся. Это послужило сигналом. Солдаты зашевелились, расслабляясь и опуская оружие.

Интересно, что же на самом деле показало сканирование? Или просто до унтер-офицера дошло, что одинокий разъездной администратор может оказаться доверенным лицом какого-то высокопоставленного чина?

— Господин унтер-офицер первого разряда! — окликнул его Бон Де Гра.

— Что еще?!

— Со всей почтительностью, разрешите пока побыть здесь! Меня должны забрать отсюда через пару часов.

— Прямо отсюда?! — унтер недовольно зыркнул на дерзкого кронта.

— Так точно, господин унтер-офицер первого разряда! — уверенно ответил Бон Де Гра.

Он и в самом деле был в этом уверен. Информация о том, что он прошел здесь сканирование, должна была уже поступить в центральную базу данных. И если Эерган, действительно, его ищет, он, вероятно, получил сигналку.

— Ладно, — имперец нехотя махнул рукой. — Можешь посидеть... где-нибудь. Только сам знаешь... Зона безопасности...

— Всенепременно!

Кивнув, Бон Де Гра отошел за обочину в тень деревьев и сел прямо на траву метрах в тридцати от блок-поста, постепенно возвращая себя в нормальное состояние. Как всегда после транса, ноги его держали с трудом.

Солнце поднялось уже совсем высоко и нешуточно припекало даже сквозь густую листву. От жары захотелось пить, но Бон Де Гра оставалось только терпеть и ждать. По другую сторону блок-поста находилась зона отдыха с кондиционированными кабинками и бесплатным питьевым фонтанчиком. Но она была только для кээн. Кронту, даже в чине разъездного администратора, туда не было хода.

Некоторое время он следил за проезжающими машинами, по старой привычке подсчитывая грузовики и отмечая нанесенные на них эмблемы. Внезапно из-за поворота на обочине дороги появилась длинная вереница кронтов, идущих в колонне по три. Очевидно, их вели в город на работы.

Дойдя до блок-поста, колонна остановилась. Один из кронтов, одетый ярко и вычурно — по-видимому, местный администратор, побежал в здание блок-поста договариваться. А навстречу смирно стоящим прямо на солнце кронтам неожиданно вышел мордатый "кровосек" в форменной рубашке с закатанными рукавами и с иглометом, висящим поперек брюха.

— Чего расселись?! — завопил он, картинно держа руки на оружии. — Хватит бездельничать! А ну, лечь!... Встать!... Лечь!... Встать!... Лечь!... Прочь с дороги! Нет, ползти, ползти! Бошки не задирать!

Кронты, покорно исполнявшие его приказы, начали, не поднимая голов, сползать с обочины на пыльную траву. Несколько автомобилей, проехав блок-пост, остановились, чтобы их пассажиры могли полюбоваться на зрелище.

— А ну, быстрее! Шевелите булками! — куражился "кровосек". — И брюхом, брюхом к земле, черви!... У, жуки зеленые! Вот так бы и давил!

И подпихнул сапогом кронта, который, по его мнению, двигался недостаточно быстро.

Бон Де Гра изо всех сил сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются ему в ладони. Полузабытые чувства омерзения, униженности, бессилия охватывали его и поднимали внутри него жаркую волну возмущения и гнева. Сейчас Меморандум, составленный и написанный в тиши лесов Тэкэрэо, в поселке свободных кронтов, казался ему никчемной бумажкой, наивной и бесплодной утопией, достойной лишь пренебрежения и злых насмешек.

Глупец! Он мечтал о том, чтобы поднять кронтов с колен, дать им свободу, знания и реальные гражданские права! Но что он будет делать с этими подонками, так называемой "высшей расой", готовыми не только издеваться над всеми, кто слабее их, но и делать это с удовольствием и наслаждением?! Быстро же он их забыл! А ведь когда-то он точно знал, что с ними можно говорить только языком оружия!

Отвратительная сцена вдруг оборвалась самым неожиданным образом.

— Отставить! Немедленно! Сгною в сортире, ушлепок!

От блок-поста, грозно потрясая кулаком, бежал давнишний унтер-офицер. За ним торопился, смешно подскакивая на бегу, кронт-администратор в яркой одежде. А чуть дальше спокойно, не спеша, вышагивала еще одна пара — суетящийся офицер-территориал с нашивками, кажется, младшего-один и... невозмутимый Эерган в темных очках, одетый в светло-серый костюм из дорогой даже на вид "немнущейся" ткани.

Все вокруг вдруг стремительно завертелось. Кронты поспешно поднимались на ноги и снова строились на обочине, подгоняемые администратором. Унтер, надсаживаясь, орал на "кровосека", испуганно вытянувшегося по стойке "смирно", но, как ни странно, ставшего от этого словно ниже ростом. Младший офицер тупо стоял на месте с абсолютно потерянным и несчастным видом, машинально поглаживая нашивки на груди, словно пересчитывая их — снова и снова. А Эерган, будто не замечая всего этого кавардака, широкими шагами шел к встающему ему навстречу Бон Де Гра.

— Наконец-то, вы нашлись! — Эерган снял очки, и Бон Де Гра заметил, что имперец, и в самом деле, рад его видеть. — Мы уже и не чаяли увидеть вас живым!

— К счастью, похитителям тоже было выгоднее видеть меня живым, чем мертвым, — Бон Де Гра слегка усмехнулся. — Здесь мне повезло. На этот раз.

— Второго раза не будет! Как члена Комиссии, вас обеспечат самой надежной охраной. И ваших похитителей мы обязательно найдем! — решительно произнес Эерган. — Но все это потом, потом! У нас впереди очень много работы! Вам надо немедленно в нее включаться!

— Это верно, — пробормотал про себя Бон Де Гра. — Работы будет еще очень много!...

Глава 12. Поиски суслика в темной комнате

— Только этого нам еще не хватало! — генерал Пээл в сердцах стукнул кулаком по столу. — Откуда у вас это?!

— Сегодня утром я решил очистить планшет от старых, еще летних снимков, — начал обстоятельно докладывать суперофицер второго ранга Мивлио. — Тогда, во время известного... м-м-м... инцидента спутники выдали много фотографий северных районов — преимущественно, полярного океана и островов в нем. Поиск транспорта с ракетами там не проводился, поэтому я просто сваливал к себе все архивы. Перед удалением на всякий случай решил их прогнать через фильтр. И вот, что он мне выдал.

Мивлио защелкал клавишей, вызывая на экран новые изображения, но они в принципе почти не отличались от первого. На всех снимках в небольшом распадке у подножья каменистой сопки виднелись четкие очертания построек, похожих на купола временных баз, которые обычно создают на исследуемых планетах.

— Программа дает практически абсолютную вероятность искусственного происхождения этих объектов, — продолжал Мивлио. — Но их обнаружение на необитаемом полярном острове выглядит, по меньшей мере, странным!

Генерал Пээл снял и снова надел кепи.

— Это не могут быть наши? — спросил он без особой уверенности.

— Я могу поднять архивы, хотя лишь те, что есть здесь. И подам запрос в Метрополию, — отозвался по видеосвязи начальник планетной Службы Безопасности, суперофицер третьего ранга Тхаан. — Но считаю: очень сомнительно. Зачем нам база в таком странном месте с совершенно ужасным климатом, когда на планете полно более удачно расположенных необитаемых островов? И, насколько мне известно, перед... э-э-э... операцией на Филлине в прошлом году на планете не создавалось никаких дополнительных тайных опорных пунктов.

— Там сейчас полярная ночь, но я на всякий случай отправил туда спутник-наблюдатель, делающий снимки в инфракрасном диапазоне, — добавил Мивлио. — Вот изображение. Конечно, что-то разобрать сложно, но, по крайней мере, видно, что никаких источников тепла там нет. А это лучший из летних снимков. Все выглядит заброшенным, в этом куполе вообще дыра. За полтора местных года все вряд ли успело бы пройти в такое запустение. Да и купол только напоминает наши. Вот, для сравнения, используемые у нас модели. Они другие!

— Чужие?! — генерал встревожено наклонился вперед.

— Я бы не стал отрицать эту возможность, — осторожно произнес Мивлио.

— Может, филиты? — с надеждой предположил тэон.

— Не похоже, — решительно покачал головой Реэрн. — Немного не их технический уровень. Они могут вообще ни о чем не знать. Как я понимаю, здесь мы имеем группу уединенных необитаемых бесплодных островов в высоких широтах. И, насколько я вижу, купола находятся на плато, к которому, кажется, вообще нет удобных подходов по земле. Впрочем, филитов можно спросить. Возможно, там пролетали их самолеты.

— Вы хотите посвятить в это дело филитов?! — вскинулся тэон.

— А почему бы и нет? — Мивлио пожал плечами, бросив вопросительный взгляд на пока молчащего генерала. — Это, в конце концов, их планета. Кроме того, если мы действительно нашли чужаков, филиты, возможно, станут относиться более лояльно к нашему присутствию.

— Согласен! — кивнул Пээл. — Господин суперофицер третьего ранга, это по вашей части.

— Будет сделано, — отозвался Тхаан. — Но что нам делать сейчас с этим неожиданным открытием?!

— Безусловно, надо исследовать! — воскликнул Мивлио. — Конечно, погода там сейчас не ахти, стоило бы подождать до лета. Но есть ли у нас столько времени?! И можем ли мы позволить себе бездействие?!

На несколько секунд в отсеке наступила тишина. Генерал коротко откашлялся.

— Вы правы, лучше не откладывать, — сказал он. — Реэрн, подобные предприятия удачнее всего выходят у вас. Возьмите отделение из роты охраны и при первом же улучшении погоды вылетайте. Прочий состав экспедиции подберете сами. В качестве промежуточной базы используйте Звездный Дворец. Задача ясна?!

— Так точно, ваше превосходительство! — вытянулся Реэрн.

— Я бы рекомендовал включить в состав экспедиции и суперофицера Тхаана — это может быть по его профилю, — заметил Мивлио.

— Согласен, — генерал энергично кивнул. — Что вы на это скажете, суперофицер?

— Готов присоединиться! — Тхаан наклонил голову. — Но что вы думаете о возможном участии филитов?

— Если мы ставим их в известность, они имеют право включить в экспедицию своих представителей, — подумав, решил генерал. — Пусть помогают нам раскрывать тайны своей планеты. Реэрн, это вы хотели оповестить филитов? Тогда возьмите у суперофицера Мивлио материалы, сделайте копии и передайте их по назначению. Может, у них найдется какая-либо полезная информация...

— ...Они заявляют, что не имеют к этим постройкам никакого отношения и вообще не знают, что это может быть?! — глава представительства Межкома в Граниде отставной маршал Чимбу рассеянно подергал рычаги своего инвалидного кресла, что соответствовало у него задумчивому прохаживанию из угла в угол. — Это очень странно.

— Что именно кажется вам странным? — осмелился задать вопрос Гредер Арнинг.

— Я уже не в первый раз слышу о каких-то таинственных чужаках, — маршал немного катнул кресло вперед и тут же вернул его на прежнее место. — По одной из версий, кээн, якобы, напали на нас только за тем, чтобы не дать им захватить нашу планету первыми. И одновременно они упорно не хотят в них верить. Первое же возможное доказательство их существования вызвало у них панику!

— Возможно, знают о чужаках одни, а не верят в них другие, — предположил Арининг. — И, мне кажется, они не паникуют. Они сразу отправляют туда исследовательскую экспедицию!

— Это вы, юноша, еще не видели настоящей паники! — маршал, похоже, был в хорошем настроении и поэтому не скупился на объяснения. — Это обычные люди, теряя голову от страха, застывают в ступоре или беспорядочно бегут, куда глаза глядят. Когда паника охватывает военных, они обычно начинают бурную, но совершенно непродуманную и часто бессмысленную деятельность. У них что, в одном месте свербит, что им надо немедленно отправить экспедицию на этот остров?! Что они там сейчас обнаружат?! Да вы же сами чинет, уж вы-то должны представлять, что там сейчас за погода?!

— Слабо представляю, — признался Арнинг. — Я хоть и чинет, но зимой, пожалуй, и не бывал севернее Галаны. Хотя, полагаю, с их приборами нужное место они найдут и даже, возможно, там сядут.

— Ладно, это пусть они сами ищут приключения на свою... гм... голову! — маршал остановил кресло. — Думаю, все ваши материалы нужно как можно скорее доставить в Белую Гору! Вы собирались туда на конференцию?

— Да, через четыре дня.

— Вылетайте завтра же утром! — распорядился маршал. — Побудете немного курьером! Надеюсь, вам найдется, чем там заняться до конференции?

— Так точно, найдется! — радостно откликнулся Арнинг.

— Что, у вас там симпатия образовалась?! — добродушно пророкотал маршал.

— Да, можно сказать, и так, — Арнинг внезапно посерьезнел. — Проходит там обучение. Неплохо знает баргандский язык и усиленно учит гранидский.

— Это хорошо, — маршал Чимбу удовлетворенно кивнул. — Какая у нее специальность?

— Изучает психологию.

— Редкая профессия, — хмыкнул маршал. — Но, думаю, в Межкоме полезная. Так что, если вы захотите здесь выбить новую ставку, я не стану возражать.

— Спасибо! — искренне поблагодарил Арнинг.

— Не стоит. Но это, конечно, дело будущего. А сейчас собирайтесь. Когда у вас вылет?

— В шесть утра. Успею и передать дела, и выспаться!

Как и рассчитывал Гредер Арнинг, передача дел не заняла у него много времени. Со своим заместителем Пири Шанви, прибывшим еще летом из Горданы, он давно и хорошо сработался и мог спокойно переложить на него всю работу отдела. Кроме связи с Реэрном, конечно, но пришелец как раз собрался в полярную экспедицию, так что Арнинг мог на время оставить свой пост без малейшего вреда для общего дела.

Куда больше его волновала встреча с Мил Адарис. Пока они только обменивались письмами, все было прекрасно. Но как они воспримут друг друга, когда окажутся лицом к лицу? Тем более, что у Арнинга уже давно накопилось к ней несколько важных вопросов...

— Вы не уделите мне немного своего драгоценного времени? — послышался за спиной вкрадчивый голос директора Нэестара.

Реэрн недовольно поднял голову. Весь вечер он занимался нудной и утомительной, но совершенно необходимой работой — составлял список необходимого снаряжения с учетом наличия такового имущества на складах и выяснения его реального состояния. И конца-края этому занятию пока не предвиделось.

— Я не займу у вас много времени! — Нэестар поклонился в знак извинения. — Вы ведь еще не утвердили состав экспедиции?

— Не полностью, — пробормотал Реэрн, перенося очередную позицию (термоаккумуляторы аварийные, восемнадцать штук) из одного списка в другой.

Нэестар глубоко вздохнул.

— Прошу вас, возьмите с собой Симаат! — произнес он громким "конспиративным" шепотом, склонившись к уху Реэрна.

— Для чего? — Реэрн удивленно поднял голову от планшета.

— Возьмите, она квалифицированный электронщик, может вам там пригодиться! — в тихом голосе Нэестара послышалась напряженная, даже умоляющая нотка. — Уверен, генерал вам не откажет.

— Но почему?! — Реэрн прикрыл планшет и даже отодвинул его подальше, чтобы не отвлекал. — Вы что-то знаете?!

— Я не имею права... — Нэестар демонстративно уставился в пол.

— Вы давали подписку?!... По форме ноль?! Вам запрещено даже говорить о том, что вы давали подписку?!

Нэестар еле заметно кивнул.

— Ну вот, вы и сами догадались, — прошептал он.

— Вы чего-то опасаетесь?! — Реэрн резко встал, оказавшись лицом к лицу с директором центра слежения за космическим пространством.

Молчание. Нэестар продолжал смотреть в пол.

— Ну, да, — Реэрн лихорадочно заставлял работать свой утомленный мозг. — Хорошо, давайте поиграем в эту игру. Есть какая-либо опасность, связанная с той полярной базой?... Нет, иначе вы бы не просили меня взять ее с собой... Какая-то опасность здесь?!

— Возможно, — губы Нэестара слегка шевельнулись.

— Но что это?! — Реэрн нахмурился. — Не думаю, что у нас сейчас есть время для игры в угадайку. Хотя бы намекните!

Нэестар нервно оглянулся по сторонам.

— Вы же понимаете, что мой центр создавали не просто так.

— Чужаки?! — наконец, догадался Реэрн. — Мы ждем их нападения?! Но почему с такими ничтожными силами?! Или мы приманка, предназначенная чтобы вызвать огонь на себя?

— Я не знаю, — Нэестар устало, безнадежно вздохнул. — Честно, не знаю. Но я жду. Со дня на день.

— Все мы ждем, — Реэрн снова овладел собой. — Ждем давно. Но почему-то ничего не происходит.

— Потому что мы все живем на вулкане, — громко и возбужденно прошептал Нэестар. — Мы каждый день, каждый час видим над вершиной поднимающийся дымок, постоянно чувствуем толчки и знаем, что рано или поздно начнется извержение. Но все эти процессы, что зреют там, в глубине, не происходят быстро — вы понимаете?! Мы просто не замечаем изменения или не отдаем себе в этом отчет. И из-за этого начинаем не верить в то, что рядом с нами вообще когда-либо произойдет что-нибудь по-настоящему ужасное! Ведь и вчера, и позавчера, и месяц назад над вулканом точно так же курился дым, и земля даже иногда подрагивала у нас под ногами, но ничего же не случилось! И мы продолжаем жить, проживать последние остающиеся у нас тихие дни, будто ничего не происходит вообще! А оно там, внутри, зреет, продолжает зреть, и когда-нибудь, уже скоро, пропасть развернется у нас прямо под ногами, и наш мир рухнет!

— Уж ни бурит ли кто-то потихоньку лавовую пробку, чтобы вызвать извержение прямо завтра? — предположил Реэрн, наблюдая за реакцией Нэестара. — Эти купола на полярном острове... с ними что-то связано?! Мы должны там найти что-то важное?!

— Мне это неизвестно, — прошелестел директор, так тихо, что Реэрн едва слышал его голос. — Важно не это. Сам факт их обнаружения...

— Их на самом деле обнаружили раньше?! — воскликнул Реэрн. — Вам уже было об этом известно?!

— Да, да, да! — Нэестар испуганно замахал руками. — Поэтому я и обеспокоен. Это не просто так.

— Хорошо, я понял вас, — кивнул Реэрн. — Я возьму с собой Симаат.

Директор вздохнул с явным облегчением.

— Только поймите, — он снова понизил голос до едва различимого шепота. — Я на самом деле ничего точно не знаю. И если ничего не произойдет до вашего возвращения, мы дружно посмеемся над моей паранойей. Но я предпочитаю перестраховаться, чем... И на всякий случай возьмите побольше запасов.

— Да уж, конечно, — невесело усмехнулся Реэрн. — Полярная погода очень неустойчивая, мы можем там застрять.

— Да-да, — пробормотал Нэестар. — Вот, очень хорошо, что вы меня поняли. И, надеюсь, вы сохраните в тайне, строжайшей тайне нашу беседу. Ни в коем случае никому ничего не говорите, даже ей!... В первую очередь, ей!... До встречи.

Проводив директора, Реэрн снова развернул планшет. Но сосредоточиться снова на списках и ведомостях не получалось. Разговор оставил после себя очень неприятное послевкусие, будто сделал что-то не так и не исправил. Конечно, если в ближайшие дни произойдет нападение чужаков, лучше в этот момент находиться где-то подальше от Центральной базы. Но тогда получается, что, уезжая, он бросает товарищей. Нет, надо обязательно предупредить Куоти. Хотя бы иносказательно, чтобы был бдительным!

Гредер Арнинг никуда не выезжал чуть больше шести месяцев. Не самый долгий срок, на первый взгляд, но иногда он просто поражался тем переменам, что произошли вокруг за это время.

Прошлой весной ему порой казалось, что все Приморье лежит в руинах. Это тягостное впечатление только усиливал "Буревестник", который у них использовался и в качестве курьерского, и в качестве пассажирского и даже в качестве грузового самолета, — словно единственный выживший в глобальной катастрофе, оставшийся один за всех.

Сегодня же центральный аэропорт Кептелла выглядел достаточно людным и оживленным. Конечно, не так, как до войны, но каждые две или три квинты на летное поле временной столицы Барганда садились разномастные самолеты, а в зале ожидания толпились пассажиры. Там даже работали несколько кафешек, где подавали вполне приличный лакин и просто восхитительные бисквитные пирожные с воздушным кремом. Правда, — и это тоже было характерной приметой нынешнего Барганда, зал не отапливался. Гредер Арнинг сидел за своим столиком с видом на самолетную стоянку, не снимая верхней одежды и надвинув на глаза вязаную шапочку, делая вид, что дремлет.

Пассажиры с его рейса, ожидающие посадки на Мербен, что-то активно обсуждали, соединив несколько столиков, но Арнингу совершенно не хотелось ни с кем общаться. Во-первых, его немного напрягал пристегнутый к руке портфель с документами, а, во-вторых, волновала и тревожила предстоящая встреча с Мил Адарис. Они очень мило переписывались на протяжении полугода, но теперь, накануне свидания в "реале", его все больше охватывали сомнения. Он уже знал, что девушка умолчала в своих письмах о некоторых важных вещах, и боялся то ли окончательно в ней разочароваться, то ли оскорбить ее недоверием.

Нет, надо обязательно чем-то отвлечься! Гредер Арнинг сердито помотал головой. Как назло, собираясь наспех, он не взял с собой в дорогу ни книг, ни газет. Внезапно его внимание привлекла пара, только что занявшая места за соседним столиком.

Безусловно, наиболее заметной в ней была женщина. Молодая и красивая, высокая и статная, она носила длинное черное пальто с меховым воротником. Волосы она прятала под косынкой, но из-под нее выбивалась пара непослушных темно-рыжих прядей, придавая ей чуточку фривольный вид.

На эту женщину можно было любоваться, но Арнинга почему-то больше заинтересовал мужчина, в котором, вроде бы, не было решительно ничего необычного. Пожилой, в полувоенной куртке болотного цвета и высоком кепи с отметиной от снятой кокарды, он словно оттенял свою прекрасную спутницу. Однако Гредера Арнинга не оставляло впечатление, что где-то он его уже видел, причем, не так давно. Обычно Арнинг не жаловался на память на лица, и то, что он никак не мог узнать этого человека, цепляло его, словно камешек в ботинке.

Мужчина и женщина, тем временем, сели за столик. Тесно сдвинув стулья, они словно отгородились от окружающего мира. Гредер Арнинг поспешно повернулся спиной к ним и лицом к летному полю, чтобы не мешать их интиму. Но, помимо своей воли, он прислушивался к их разговору. Просто от нечего делать, чтобы освободить голову от собственных тягостных мыслей. К тому же, у него был хороший слух, из-за чего он уже не раз становился невольным свидетелем чужих бесед.

Первой начала женщина. Она говорила тихо, и Арнинг не смог разобрать ее слова. Зато он отчетливо услышал ответ мужчины.

— Не беспокойтесь, дорогая, — так, кажется, сказал он. — Даже если кто-то из нас притащил за собой хвост, не забывайте, что за нами приглядывают две совершенно разные конторы, которые вряд ли будут делиться друг с другом информацией.

Черт! Арнинг чуть не выругался вслух. Он положительно слышал раньше этот голос — звучный, чуть вкрадчивый, с богатой интонацией, но его обладатель упорно не хотел вспоминаться.

Женщина снова произнесла что-то невнятное, хотя в ее голосе Гредер Арнинг отчетливо уловил волнение.

— Я понимаю вас, моя госпожа, — теперь таинственный незнакомец мягко успокаивал свою спутницу. — Я тоже волнуюсь. Но все должно пройти так, как надо. Самое главное, вам ничего не придется делать своими руками.

— Меня страшит не это, — наконец, Арнинг расслышал ее слова. — Эти люди... Если они готовы даже...

— Звезда моя, такова их порода, — в знакомом-незнакомом голосе слышалось легкое сожаление пополам с пренебрежительностью. — Разбойник, даже разбогатевший, все равно остается разбойником. Тем проще будет потом отодвинуть их в сторону. Они ведь первыми начали, а вы только совершаете справедливое возмездие. И не бойтесь, дорогая, пролить воду жизни. Это особенный сок. Говорят, дело прочно, если под ним струится он.

Женщина сказала в ответ что-то резкое, но очень тихо, так что Арнинг не расслышал ее.

— Нет, вы уже сделали все, что нужно! — мужчина снова начал ее успокаивать. — Даже если вы можете больше, остановитесь! Любую картину можно дописывать бесконечно, но после определенного момента она от этого не становится лучше.

Снова что-то неразборчивое, и опять тот самый голос, что своей неузнаваемостью сводит с ума.

— Нет, что-то менять уже поздно. Ждите и терпите. Все сделают за вас. Вам надлежит только в нужный момент выйти из тени и предъявить свои права. И тогда все сами присоединятся к вам.

Сомнение, неуверенность.

— Нет-нет, оставьте все, как есть. Не надо ничего менять, особенно, людей. Они ведь служат не персонам, а стране. И все они, как правило, хороши.

Женщина снова что-то говорит. И опять слишком тихо, чтобы можно было услышать и понять.

— Конечно, я ни на что не претендую! — теперь голос мужчины был резким и даже сердитым. — У меня был шанс — тогда, в прошлом году, но танкист, увы, успел раньше. Теперь ваша очередь. Я намеренно отойду в сторону.

— Но не навсегда? — так, кажется, спросила она.

— Это будет зависеть только от вас, моя дорогая. Если вы захотите меня увидеть, я приду. Но лучше, если это произойдет не явно и не скоро. К сожалению, о моих старых ошибках еще помнят. Самое главное, не торопитесь. Укрепляйте свое положение, продвигайте тех, кто будет поддерживать лично вас, и дело пойдет.

Наступила долгая пауза. Судя по звукам, они медленно и не спеша пили лакин. Затем за спиной Гредер Арнинг услышал шум отодвигаемых стульев.

— Вот и все, звезда моя, — снова раздался негромкий голос мужчины. — Я провожу вас, и мы расстанемся... надолго. Самое главное — ничего не бойтесь. Ваша позиция безупречна, а наши планы — совершенны.

Кажется, женщина что-то ему ответила, но Арнинг уже не слышал ее. Они ушли, оставив его в тягостном недоумении. Он так и не узнал этого человека!

Однако судьба, как ни странно, дала ему возможность разгадать загадку. Меньше чем через час он вдруг увидел незнакомца среди пассажиров своего собственного рейса! О чем-то говоря со стюардессой, он сделал характерный жест, и тут Гредер Арнинг, наконец-то, вспомнил его.

Принц Майрон! Несостоявшийся наследник баргандского престола и нынешний представитель Уйратоска в Межкоме — вот, кто он! Но что же тогда делал он в Кептелле, куда ему официально закрыта дорога?! Кто та женщина, с которой он встречался, и кто она ему?! О чем они разговаривали?!

Между тем, принц-изгнанник скользнул мимолетным равнодушным взглядом по салону, так и не зацепив им Гредера Арнинга, и спокойно занял свое место в переднем ряду кресел. Очевидно, короткая встреча, происшедшая несколько месяцев тому назад, давно изгладилась из его памяти.

Некоторое время Арнинг размышлял о том, какая загадка может быть связана с принцем Майроном, но вскоре оставил эту тему. Ведь к чему искать потаенный смысл там, где его, возможно, и нет?! К тому же, у него есть и свои тайны. Одни пришельцы с их находкой чего стоят!

— Итак, пришельцы с их находкой... Довольно странно, что тайны на нашей планете открывают инопланетяне, не так ли? — с сомнением произнес президент Кир Калансис.

— У нас просто не было возможности добраться до этой тайны первыми, — развел руками министр науки и технологии Мидар Даренис. — Судя по переданным нам снимкам, это Туманный остров, часть арктического архипелага Земля Неведомая. Восемьдесят первый градус северной широты, девяносто седьмой градус восточной долготы.

— Там же неоднократно бывали наши экспедиции! — напомнил министр обороны Рик Баберис.

— Безусловно, — согласился Даренис. — Но остров Туманный как-то не привлек внимание исследователей. С одной стороны, он, вроде бы, не маленький — почти четыреста пятьдесят квадратных километров, но и не самый крупный: острова Высокий, Крайний и Котельный больше. Не самый южный, но и не самый северный. В конце прошлого века Землю Неведомую исследовал Баренис во время второй и третьей экспедиций, но на Туманный он не высаживался. Очень тяжелые условия. Туманы, сильные течения, блуждающие мели, отвесные скалистые берега... ледник, наконец. Его больше интересовали острова Высокий и Крайний. Уже в наше время на Земле Неведомой работали экспедиции Географического общества. Но постоянные научные станции есть только на Высоком и Тюленьем, а во внутренних районах Туманного никто и не бывал.

— Можем ли мы заняться исследованиями самостоятельно? — уточнил Калансис.

— Разве что, если забрасывать людей вертолетами, — Даренис отрицательно покачал головой. — Я поднимал документы: там нет удобных мест для подъема на плато. Но это только летом, и то есть серьезный риск потерять людей и технику. Сейчас же там полярная ночь, морозы и метели.

— Что же пришельцам там надо прямо сейчас? — громко поинтересовался министр внутренних дел Рейн Шегинис. — Почему они так торопятся?

— Это, помимо всего прочего, мы и должны выяснить, — вздохнул Кир Калансис. — Раз уж нам дают такую возможность...

— Они щедро готовы предоставить нам восемь мест в экспедиции, — напомнил Даренис. — Утверждают, что у них комфортабельный всепогодный гравитранспорт, места хватит всем. Но взамен просят помочь со снаряжением.

— Что же, можно и помочь, — кивнул президент. — Когда они вылетают?

— Планируют послезавтра.

— Точно, как на пожар торопятся! — хмыкнул Шегинис.

— Может, и на пожар, — задумчиво протянул Торви Терсенис, директор Информбюро. — Но, судя по составу их участников, серьезных неприятностей они там не ждут.

— Скорее, не совсем понимают, с чем там столкнутся, — заметил Даренис. — Похоже, они плохо знакомы с арктическими условиями.

— Тогда надо быть готовыми к тому, что вытягивать их оттуда придется нам! — жестко сказал президент. — Вы уже определились с личным составом?!

— Да, — Даренис энергично кивнул. — Нам повезло, что в Нагиссе отыскался Растенис — начальник шести полярных экспедиций. Если что, он сможет взять руководство в свои руки и не даст им погубить себя. Трое — опытные полярники: радист, метеоролог и гляциолог. Пятым пойдет Салнис.

— Специалист по обломкам?! — оживился Шегинис.

— Да, известный эксперт по расследованию аварий и катастроф. И хотя чужая база — это не разрушенные здания, но лучшего специалиста у нас здесь и сейчас нет.

— Принимается, — одобрил Калансис. — Одно место, очевидно, захотите использовать вы, директор?

— Именно так, — наклонил голову Терсенис. — И у меня есть кое-кто на примете, причем, тоже с полярным опытом.

— Я, кажется, знаю, кого вы имеете в виду, — улыбнулся Даренис. — Потом я решил отправить туда журналиста, тем более, что из своей звездной командировки вернулся Линд. А последнее место попросил Межком.

Кир Калансис взял в руки список.

— Женщина?! — удивился он.

— Молодая и весьма спортивная девушка. Считается лучшим наблюдателем и аналитиком из тех, кто регулярно бывает в Голубом доме. Имеет опыт горных экспедиций. И если они тоже берут с собой одну женщину, пусть госпожа Валькантис составит ей компанию!

— Хорошо! — Кир Калансис энергично кивнул. — Да будет так! Мидар, времени мало, пусть начинают подготовку немедленно!

Всемилостивейший Единый! Что же я скажу Линн?!

Ринчар Линд даже остановился у самого порога, не решаясь открыть дверь и войти внутрь. Он всегда был легким на подъем и гордился этим, но сейчас до него внезапно дошло, к каким последствиям может привести его легкомысленное согласие на очередную авантюру.

Это же он улетел почти на полгода, пробыл дома всего неделю и опять срывается на неопределенный срок! Слава Единому, Линн его дождалась, их любовь выдержала испытание долгой разлукой. Но нельзя же постоянно подвергать ее новым проверкам на прочность!

Однако, с другой стороны, не мог же он отказаться! Добыча информации — его профессия, а если ему раз за разом поручают сложные и ответственные задания, значит, он того достоин! А стоит отказаться, и те же задания будет получать кто-то другой, а ему останется только сидеть дома, ходить каждый день на работу и обрабатывать данные, собранные другими.

Нет, рано или поздно ему придется заточить себя в кабинете, но не сейчас же!

Но только как отнесется к этому Линн?!

Испытывая самые противоречивые чувства, Линд, наконец, набрался храбрости и решительно вставил ключ в замочную скважину.

— Рин! — услышал он голос из кухоньки. — Это ты?!

— Это я! — выкрикнул Линд.

Снимая с себя верхнюю одежду, он не переставал думать о том, как и что будет рассказывать ей о новой командировке. Наверное, поэтому он не заметил, что Линн, выходящая навстречу ему, тоже взволнована, а ее руки нервно теребят кухонное полотенце.

— Линн, я хотел...

— Рин, я хотела...

Они начали говорить одновременно, смущенно остановились и вдруг рассмеялись, бросившись навстречу друг другу.

— Кажется, у каждого из нас есть, что сказать друг другу, — первой произнесла Линн, переведя дух после долгого поцелуя. — Кто первый?

— Давай, я, — Линд с сожалением выпустил ее из объятий. — Начинать надо с плохих новостей.

— А что, есть плохая новость? — поинтересовалась Линн с легкой улыбкой.

— Увы, есть! — Ринчар Линд глубоко и покаянно вздохнул. — Я опять уезжаю. На север, вместе с кээн. Они нашли что-то интересное на Земле Неведомой и предложили включить в экспедицию наших представителей. Вот мне и предложили поехать — в качестве официального летописца. Надеюсь, это будет не очень надолго, но я пока не знаю, насколько.

— Я как-то не так представляла себе семейную жизнь, — в голосе Линн слышались смешинки, но Линд, поглощенный собственными переживаниями, их не заметил.

— Честное слово, я исправлюсь! — с жаром произнес он. — Вот увидишь, как только оформим отношения, я сразу остепенюсь!

— Зачем остепеняться?! — Линн уже открыто смеялась. — Я уже придумала, как будет лучше. Я полечу с тобой. Как раз хотела тебе сказать, что мое начальство тоже хочет послать меня в эту экспедицию.

— Туда, на север?! — Линду показалось, что он ослышался. — Полярной зимой!? Правда, кээн говорят, что с их техникой это будет простой полет туда и обратно, но мне как-то не верится.

— Мне тоже не верится, — аккуратно сказала Линн. — Север есть север. Говорят, это еще сложнее, чем горы.

— Но зимой в горах ты была?

— Я там жила, — Линн улыбнулась.

— Рад, что у меня будет такая опытная напарница! — Линд снова заключил ее в объятия.

— Я тоже, — Линн сделала небольшую паузу, чтобы поцеловать его. — Если бы ты поехал туда без меня, конечно, я бы за тебя волновалась, а так будет спокойнее. Ты будешь на моих глазах. И не надо будет долго ждать, не зная, что там с тобой происходит.

— Что же, может, ты и права, — кивнул Линд, начиная привыкать к мысли о том, что в опасную полярную экспедицию он поедет вместе с любимой. — Один человек как-то сказал, что людям, чтобы по-настоящему сблизиться, надо как можно больше пережить вместе.

— Вот и прекрасно! — обрадовалась Линн. — Ты же сам говорил, что теперь нам нужно узнавать друг друга заново? А совместная экспедиция — самый лучший способ это сделать!... Кстати, мы так и будем стоять на пороге?! Суп я сварила, но ему надо обязательно дать время настояться!...

Межкому было всего несколько месяцев, но он уже успел превратиться в солидную административную структуру. И найти одного человека в тоннелях, коридорах и бункерах Белой Горы было нелегко. Но Гредер Арнинг в конце концов с этим справился.

Из подземной комнаты, превращенной в аудиторию, выскочила стайка девушек, которую словно конвоировали двое молодых людей.

— Мил! — негромко окликнул он.

Одна из девушек недоуменно обернулась. Сейчас она сильно отличалась от той хлопотливой улыбчивой девочки, которую он запомнил по их первой и единственной встрече больше полугода назад. Мил Адарис подрезала свои русые волосы, собрав их в короткий хвостик, от чего она стала выглядеть старше. Длинная темная юбка и вязаный свитер скрыли ее фигуру. Прежние искорки в глазах сменил серьезный и строгий взгляд.

— Кто вы? — спросила она с легким удивлением.

— Меня зовут Гредер Арнинг, — произнес Арнинг ровным и спокойным голосом, хотя в душе у него было отнюдь не спокойно. — Мы с вами знакомы... по переписке...

— Ой, я вас не узнала! — Мил прижала руки к зардевшимся щекам. — Простите!...

— Ничего, это, говорят, хорошая примета, — Арнинг натянуто улыбнулся. — У вас не найдется сейчас немного времени?

— Да, конечно! — Мил покраснела еще сильнее. — Ребята, девочки, не ждите меня! — обратилась она к молодым людям, остановившимся посреди коридора. — Я потом к вам присоединюсь!

Пройдя немного по коридору, они свернули в тупик перед закрытым аварийным выходом.

— Прости... те, — Мил повернулась к Арнингу, смущенно улыбнувшись и вдруг став похожей на себя прежнюю. — Я... растерялась... Не ждала так скоро вас... тебя... Я очень рада... Честно!

— Мил! — Гредер Арнинг глубоко вздохнул, словно собираясь с размаху нырять в темную непрозрачную воду. — Я бы хотел кое о чем спросить вас. Это из тех вопросов, которые не доверишь бумаге. Можно?!

— М-можно, — Мил отвела взгляд, нервно сжав руки перед собой. — Гредер... Я тоже хотела бы рассказать вам... тебе... то, о чем не писала в письмах.

— Хорошо, — Арнинг снова вздохнул, решаясь. — Мил, почему вы начали писать мне? Это ведь романтичная глупышка может внезапно увлечься практически незнакомым человеком. Но вы — сильная, умная, все понимаете. Вы — будущий психолог, значит, не только знаете, что людьми можно манипулировать, но и умеете это делать. Профессор Астен Аренис, который дал вам рекомендацию в Межком, — мой родной дядя, брат моей матери. И когда я написал ему, он отозвался о вас как об одной из самых перспективных своих студенток за многие годы. Вот только он знает вас под другой фамилией и несколько дольше, чем можно было бы подумать, исходя из вашего возраста... который вы мне назвали... Простите, Мил, если я обидел вас, но я хочу знать правду. Ваши письма стали для меня очень много значить, поэтому... кто я для вас? Есть ли у нас общее будущее, помимо посланий на бумаге?!

Мил смущенно глядела в пол. Ее пальцы нервно сплетались и расплетались.

— Да, это то, о чем я не писала, — тихо произнесла она. — Мне и в самом деле уже двадцать три года. Тогда я соврала вам, чтобы показаться моложе... и неиспорченнее. И я действительно побывала замужем, хотя и не долго. Это был такой типичный подростковый брак, когда твой избранник кажется идеальным, и хочется думать, что впереди вечность. А потом проходят год, два... Ты взрослеешь, растешь над собой, а он — нет. Он остается таким же инфантильным легкомысленным мальчиком, с которым очень здорово проводить время, но тяжело просто жить. Мы расстались. Я надеялась, что разлука поможет ему повзрослеть, приобрести чувство ответственности, а нам снова обрести себя, но началась война... Он погиб во время второй бомбежки Фраувенга. Потом погибла мама, пропал без вести отец. И я сломалась. Я просто выживала, а не жила. И вдруг ваше появление... Вы были словно ветер из внешнего мира, вы показали мне, что жизнь продолжается, что надо идти дальше. А когда вы вдруг прислали мне то письмо, я вдруг решила помочь вам! Вас одолевало отчаяние! Оно вас медленно убивало! Вас необходимо было вернуть к жизни!

— Мил, — Арнинг осторожно коснулся ее руки. — Но почему вы решили, что мне нужна такая помощь?! Вы писали... только чтобы поддержать меня?!

— Нет, не поэтому... не только поэтому! — она упрямо тряхнула головой. — Вы действительно очень понравились мне — сразу. Тогда, с вами, я внезапно стала такой, какой была раньше, до... того, как все случилось! Поэтому вдруг и сказала, что мне всего девятнадцать: я и в самом деле чувствовала себя такой! А в письмах я писала только правду. Мы подходим друг другу, это так. И вы нужны мне. Вы стали моим якорем. Вы дали мне волю к жизни, к тому, чтобы снова развиваться. Я вернулась к занятиям, меня приняли на учебу в Межком — и все это благодаря вам, вашим письмам!

Гредер Арнинг долго молчал, собираясь с мыслями и прислушиваясь к ощущениям.

— Спасибо, Мил, — наконец, тихо сказал он. — Мне тоже нужны вы. Я буду здесь еще, как минимум, неделю. Давайте попробуем прожить эти дни вместе и посмотрим друг на друга — какие мы есть на самом деле.

— Я постараюсь! — Мил взглянула на него с надеждой и, да... радостью. — Обещаю всегда быть с вами самой собой и ни в коем случае не манипулировать вами! Ни с какой целью!

— Вы считаете, нами кто-то манипулирует?! — с сомнением спросил Тхаан.

— Я в этом почти уверен, — твердо сказал Реэрн. — И даже знаю, кто — Мивлио.

— И в чем же это заключается?! — глава планетной Службы Безопасности чуть усмехнулся.

— Вам не показалась странной эта история с внезапно нашедшимися снимками?! — ответил вопросом на вопрос Реэрн.

— Показалась, — Тхаан слегка пожал плечами, будто говорил о чем-то малозначащем. — И что, по вашему мнению, она означает?

— Вам приходилось слышать о чужаках?! — Реэрн решился зайти с козыря.

— Неоднократно. Но пока мне не попадалось никакой достоверной информации! — отрезал Тхаан. — Хотя, с учетом нашей находки я готов выслушать ваши соображения.

— Я слышал из двух вызывающих доверие источников о том, что в этом секторе за Филлиной есть обитаемые планеты, — убедительно произнес Реэрн. — И подумайте, почему здесь вдруг появился центр слежения за космическим пространством, построенный и запущенный в рекордные сроки?

— Какова же ваша версия? — хмыкнул Тхаан, демонстрируя слабую, но растущую заинтересованность.

— Нам все время говорят об угрозе со стороны филитов! — воскликнул Реэрн. — Но разве она сейчас есть?!

— Пока нет, это я скажу вам вполне уверенно, — авторитетно сказал эсбист. — Конечно, они понемногу стараются восстанавливать прежнюю военную мощь, но для нас это не опасно. Само по себе оружие не воюет. Чтобы напасть, надо сначала развернуть и привести в боевую готовность войска, а таких признаков не заметно.

Реэрн согласно кивнул.

— Так может быть, нам угрожает иная опасность — нападение чужаков?!

— Почему вы так решили?! — спросил Тхаан с легким раздражением.

— У вас есть подход к Нэестару? — поинтересовался в ответ Реэрн.

— Без комментариев!

— Он чего-то боится, и это что-то связано с находкой, — убежденно произнес Реэрн. — Он буквально настоял, чтобы я взял с собой Симаат. Он не хочет оставлять ее на Центральной базе.

Эсбист недовольно нахмурился.

— Может, опасается оставить ее без вашей опеки?

Реэрн покачал головой.

— Нет, это явно связано с нападением извне. Я думаю так: в Космофлоте что-то знают о чужаках. Находка их базы на Филлине должна раскрыть эту тайну. Но почему именно сейчас? Потому что чужаков ждут — здесь и скоро. Поэтому так поспешно и странно захватывали Филлину, объявляли ее колонией, но не оставили здесь ни нормального управленческого аппарата, ни гарнизона. Филлина — это мишень. Ее намерено ставят под удар, чтобы чужаки не обрушились, например, на Тэкэрэо. Мивлио наверняка в курсе. И меня очень смущает так называемый учебный корабль при школе для филлинских пилотов. Он на самом деле готов к полету в космос. И у меня есть подозрение, что его используют для бегства с донесением о появлении противника.

— Простите, но вы — технарь, а это значит, что вы подвержены манипуляциям! — резко сказал Тхаан, едва сдержавшийся, чтобы не перебить Реэрна раньше. — Люди вашего склада привыкли иметь дело с техникой, с четкими физическими и математическими законами, с теориями, которые можно проверить опытным путем. Поэтому вы все так легко верите в логически непротиворечивые конструкции, хотя в их основании могут лежать ложные, подтасованные факты! Если Военный Космофлот знает об угрозе со стороны чужаков, он обязан готовиться к ее отражению!

— Но разве не может быть...

— Не может! Поверьте, я имею доступ к информации достаточно высокого уровня! Вероятно, Службе Безопасности известны не все тайны Космофлота, но мероприятия такого масштаба невозможно скрыть! Опять-таки, должна быть разведка: наша — там, их — здесь. Но на самом деле ничего не происходит! Никто ни к чему не готовится! Да и начинать космическую войну со сдачи новой колонии — зачем?! Это ударит по самому Военному Космофлоту!...

Тхаан оборвал себя.

— Извините, сам давно на нервах. Как и у вас, куча версий, но концы с концами не сходятся! И в чем я с вами согласен, — эта находка неспроста и появилась не случайно!

— Так может, вам не лететь с нами? — предложил Реэрн. — Отправите вместо себя своего заместителя, а сами возвращайтесь на Центральную базу.

— Не могу, — эсбист тяжело вздохнул. — Это, действительно, моя обязанность. Там может обнаружиться что-то по-настоящему важное. Но с Мивлио вы правы: он ведет себя подозрительно.

— И ваше участие в экспедиции...

— Не помешает! — решительно возразил Тхаан. — Мои люди не спускают с него глаз. А насчет чужаков... Мне нужны не домыслы, а реальные доказательства. Я не имею права верить в какие-либо утверждения без проверки!

— Понимаю, — Реэрн кивнул. — Только помните притчу о маленьком зверьке, который спрятался в большой темной комнате? И не понятно, как его ловить, потому что, для начала, не знаешь, есть он там, или нет. Вот... А он там — есть!

Снег, чуть поскрипывая, ложился под короткие широкие доски лыж. Скоро приметная прогалина, и за ней начнется Дальний лес, куда сегодня собрался молодой охотник.

В уединенных северных лесных деревушках, где плохо родится хлеб, а лес дает значительную долю пропитания, каждая грибная полянка, каждое болотце с ягодой или лесное озерце с карасями и щуками имеют своего конкретного хозяина. Дальний лес издревле принадлежал семье Вейнерис, но все они давно уехали в город. Поэтому парень не чувствовал больших угрызений совести: в конце концов, его бабушка происходит из Вейнерисов, так что его семья — самые близкие их родственники. Если кому и использовать богатства Дальнего леса, так только им.

Лыжи шли ходко. Пробираясь между темными елями, он видел много заячьих следов. И это было хорошо, потому что с продуктами в деревне в последнее время стало напряжно. Прошлым летом городских товаров совсем не привозили. Наоборот, это деревня должна была помогать городу встать на ноги. Против этого никто не возражал: что такое война, все здесь хорошо понимали. Архойская граница, по местным меркам, рядом — нет и ста километров. И лишь в последнее десятилетие ее можно было назвать по-настоящему мирной.

Однако враги, в прошлом году пришедшие на их землю, посильнее и поопаснее архойцев. И пусть жители деревни ни разу никого из них не видели и ничего не слышали, но война — дело всего государства, а значит, и их тоже.

В Дальний Лес никто не заходил уже несколько лет, и зверье тут немного отвыкло бояться человека. Охотник заметил парочку серебристых белок, прыгающих по стволам, и даже цокнул языком. Хороши, чертовки! Только их мех сейчас без надобности...

Присев, он начал устанавливать на звериной тропке очередную ловушку на зайцев и вдруг насторожился. В лесу были чужие! Они хорошо скрадывались, но недостаточно хорошо, чтобы их не смог почуять потомственный лесной житель.

Двигаясь осторожно и совершенно бесшумно, молодой охотник присел за ствол большой ели и затаился, сжимая в руках ружье. Прошлой зимой в округе ходили слухи о плохих людях, грабящих деревни. И хотя их, вроде бы, нашли и переловили военные, может, они вернулись?!

Медленно повернув голову на звук, вернее, на призрак звука, он, наконец, увидел их. Вдалеке между стволами промелькнули несколько фигур. Одна из них на несколько секунд появилась на открытом месте, и охотник почувствовал, как его лоб покрывается испариной. Незнакомец не шел и не катил на лыжах, а словно парил над снегом на какой-то летающей доске. Он был одет в странный и непривычный сизо-бело-черный камуфляж, из-за которого его очертания словно расплывались. В руках он держал непонятный предмет, напоминающий небольшую книгу, а на его плече висел стволом вниз короткий черный автомат.

Охотник слышал, что у пришельцев из космоса, напавших на Филлину, голубая кожа. Лицо этого человека было обычным, но в нем ощущалась какая-то чуждость.

Внезапно незнакомец остановился, вполголоса произнеся какую-то фразу на совершенно незнакомом языке. И это был не архойский, которым охотник, как и все лесовики-пограничники худо-бедно владел.

Фигуры, скользившие по лесу, остановились. Один из чужаков вскинул свое оружие. И тогда охотник вдруг понял, что незнакомцы знают о его присутствии. Уже не скрываясь и не тратя ни секунды, он рванулся прочь, уходя по тропке в заросший глубокий овраг. Это был единственный шанс уйти, и он им воспользовался. Его не преследовали.

Отмахав по лесу несколько километров и сделав пару петель, чтобы запутать следы, молодой охотник на несколько минут остановился, чтобы отдохнуть и прислушаться — нет ли погони. А затем, не заходя домой, отправился в начинающихся сумерках в больше село, где были власти и телефон. Война же!

Его рассказ поначалу воспримут с недоверием — все-таки, в лесу были замечены люди, а не синекожие пришельцы, но соответствующее донесение уйдет в Информбюро. А там усердный сотрудник отреагирует на слово "чужаки" и включит его в отчет, который пойдет дальше по инстанции. Эта информация не потеряется, но достигнет руководства только через несколько дней.

Глава 13. Игра с огнем

— У нас самым наглым и беспардонным образом отбирают нашу свободу! — раздавалось с трибуны. — Страной управляет даже не правительство, а неизвестно кем назначенные и никому не подотчетные комиссии и комитеты, о которых нет ни слова в Конституции! Власти делают, что хотят, не считая нужным даже советоваться с народом! Парламент распущен! О новых выборах, которые, по закону, должны состояться до конца этого года, никто даже не заикается, хотя год уже почти на исходе!...

Драйден Эргемар, внимательно слушавший выступавшего, чертыхнулся про себя. Оратор — депутат того самого парламента Отмар Клунц — был опытным и умелым демагогом. Он приводил только правильные, известные всем факты, лишь придавая им собственную интерпретацию, а критикуя абстрактные "власти", не называл напрямую ни популярную в народе императрицу, ни грозного премьер-министра Маклента.

По информации дедушки Таркина, Клунц входил в число участников заговора, но находился в нем на вторых-третьих ролях. Согласно его классификации, это был типичный "болтун": около тридцати пяти лет, широкое сытое лицо, очки с прямоугольными стеклами... Во время войны одним из первых сбежал в Гордану, но и одним из первых вернулся прошлым летом и тут же включился в политическую борьбу в рядах демократической оппозиции. В какой-либо общественно полезной деятельности замечен не был...

Клунца, естественно, никто не держал за серьезную фигуру, но на этой трибуне он был неплох и, пожалуй, уместен. Толпу, заполнившую площадь перед Летним дворцом — нынешней резиденцией императрицы — составляла, в основном, неопытная, падкая на яркие фразы и, главное, оппозиционно настроенная молодежь. Судя по обрывкам разговоров, доносившихся до Эргемара, это были, в основном, бывшие студенты закрытых за ненадобностью юридических и "манагерских" факультетов коммерческих ВУЗов, вынужденно переквалифицировавшиеся в рабочих и строителей и поэтому недовольные жизнью. Многие пришли сюда в свой единственный выходной день, а то, что он был только один, тоже вызывало недовольство. Идеальная аудитория для молодого политика с хорошо подвешенным языком, который воспринимается ими как свой и говорит вслух то, что каждый из них мог бы повторить про себя.

— ...Самое главное — единство! Пока мы едины, мы непобедимы!

— У-у-ууу!!! — отозвалась толпа многоголосым ревом.

Эргемар от возмущения сплюнул. Настроение у него начало стремительно падать. Это же надо — так испоганить такой отличный лозунг! Да и многовато народу тут собралось — тысяч пять по меньшей мере. Это, наверное, все погода виновата — совершенно роскошная как для середины зимы. Солнце, плюс восемь градусов, снег давно сошел и даже грязь подсохла. Вот был бы мороз с ветром, так мало кто бы явился!

Клунца, тем временем, сменил новый оратор, не знакомый Эргемару. Вообще, компания на трибуне собралась сегодня не очень представительная. Всего человек десять, все — демократические политики второго ряда. Из по-настоящему известных лиц Эргемар уверенно опознавал только Санксена, вождя крайних республиканцев, сделавшего себе имя на постоянном обливании грязью старой империи. В принципе, Эргемар был согласен, что в те времена Барганд отнюдь не был образцом для подражания и вообще полностью заслужил неприязнь, а то и ненависть со стороны бывших вассалов и колоний. Но Санксен всегда так перегибал палку, что это вызывало возмущение даже у него, горданца.

"Драйден! Если тебе так неприятно их слушать, уходи, не мучай себя, — услышал он голос Терии по мыслесвязи. — Только, если можно, подойди сначала поближе к трибуне. Я хочу увидеть их всех!"

"Будет сделано, моя королева! — Эргемар послал ей в ответ шутливую картинку самого себя отдающего честь. — Как там у вас, полет нормальный?!"

"Все в порядке, уже скоро подлетаем, — уловил он одобряющую улыбку Терии. — Потом все расскажу и покажу. Надеюсь, тебе понравится".

Эргемар мысленно вздохнул. Териа вместе с премьером и кучей сопровождающих лиц летела в Содарр на торжественную церемонию запуска восстановленного завода тяжелого станкостроения. Он, конечно, тоже с удовольствием взглянул бы на это предприятие, благодаря возвращению которого в строй замыкалось сразу несколько разорванных производственных цепочек и закрывалось много узких мест. Однако интересы дела требовали, чтобы он остался во временной столице.

После инцидента с несостоявшейся дуэлью, со времени которой прошло уже больше недели, они с Терией изображали некоторое взаимное охлаждение и поэтому обычно находились порознь. На самом же деле, действуя по одиночке, каждый из них видел и слышал за двоих. Никогда раньше они так много не упражнялись в их двусторонней мысленной связи и с каждым днем умели делать это все лучше. Теперь Эргемар мог, например, показывать Терии окружающее либо, наоборот, получать от нее картинку и одновременно заниматься своими делами. Раньше это вызывало у него ощущение, будто он раздваивается, но со временем он научился делать это автоматически, словно работать, смотря вполглаза телевизор.

Вот и сейчас, протискиваясь через толпу, Эргемар продолжал поддерживать канал связи — пока в пассивном режиме, но в постоянной готовности продолжить передачу.

Новый оратор, между тем, говорил об экономике.

— ...Они бросают все ресурсы на тяжелую промышленность, забывая, что станки нельзя ни кушать, ни надевать!... — раздавался над площадью гулкий голос из мощных динамиков.

Толпа отозвалась на это заявление одобрительным ревом.

И этот передергивает, — сердито подумал Эргемар. Да, с ширпотребом в стране по-прежнему большие проблемы, продукты продаются по карточкам, многого не хватает. Урожай этого года был не слишком высоким, очень мало засеяли и технических культур. Вот только те, кто сейчас требуют хлеба вместо станков, не понимают, что без современной промышленности не получишь ни тракторов, чтобы вспахать и засеять поля, ни солярки для них, ни пластмассы, ни тканей, ни даже оконного стекла, которое и сейчас в большом дефиците...

— ... Они сидят на мешках с золотом, хотя в Гордане и Телларне не знают, куда девать хлопок, а в нашем городе стоят ткацкие фабрики!... — продолжал разоряться неведомый Эргемару оратор.

Пробираясь вперед, Эргемар весьма невежливо оттеснил в сторону прыщавого юнца, буквально с открытым ртом заворожено слушавшего откровения с трибуны.

Мешки с золотом — наглое вранье! — продолжал раздраженно думать он. Нет у Барганда денег. Большая часть внешнеторгового оборота приходится на бартер с соседями, которым тоже всего не хватает. Поэтому любые излишки идут в фонд для обмена. У Горданы и так покупаем в долг на шестьдесят с лишним тонн золота или четверть миллиарда довоенных золотых горданских брасов в месяц. И, конечно, ширпотреб там — не на первом месте. А приобретаемый за границей хлопок, если кому-то интересно, перерабатывается в портах, поскольку транспортная система еще работает неважно, и перевозить по железным дорогам надо не сырье, а конечную продукцию. Можно, конечно, ввозить из-за рубежа готовые товары, но лучше все же загружать работой хоть некоторых национальных производителей. Да, горданцы, конечно, дадут в кредит и больше, но за это они потребуют заключения неравноправных торговых договоров, концессий и политических уступок. А на это никак нельзя пойти ради будущего страны!

Вот только как это объяснить тем, кто на площади? Тем, кто хочет всего и сразу, кто желает получить — и получает здесь — самые простые объяснения?!...

Эргемар был уже совсем близко от выступающего. Задумавшись, он не сразу обратил внимания, как изменился вокруг контингент. Трибуну ограждали от прочей толпы спортивного вида молодые люди в куртках защитного цвета. Некоторые из них держали транспаранты, повернув их лицевой стороной не к людям на площади, а к объективам стоявших на трибуне камер.

— Эй, ты кто такой, откуда?! — надвинулся на Эргемара мордастый мужик в камуфляжке — очевидно, старшой.

— Из Авиационного, — миролюбиво пробормотал Эргемар, показывая свободные руки.

Самое интересное, что он даже не соврал. Несколько месяцев тому назад он действительно записался вольнослушателем в эвакуированный в Кептелл Тогродский авиационный институт и по мере сил участвовал в работе группы, искавшей возможности сопряжения гравитационных двигателей пришельцев с филлинской техникой. Да и на вид Эргемар вполне мог сойти за студента. Собираясь на площадь, он надел потрепанную куртку, прошедшую через все его приключения на двух планетах, и распустил свои длинные волосы, благодаря чему стал выглядеть моложе.

Поворчав, старшой оставил Эргемара в покое, позволив ему без помех рассмотреть всех, кто стоял на трибуне. А, заодно, убедиться, что у парней в защитных куртках есть организаторы, а сами они поделены на небольшие группы.

Интересно только, кто тогда проплачивает все это представление?!

Высмотрев все, что было ему нужно, Эргемар начал осторожно продвигаться к краю площади, выбираясь из самой густой толпы перед трибуной. А прямо над его головой продолжал громко вещать динамик.

— ... Они тратят огромные средства на строительство Тогрода, хотя стоило бы не закапывать эти ресурсы в землю, а использовать их на благо народа! Преступно заниматься сейчас игрушками, когда треть нашего города до сих пор лежит в руинах!...

Ну да, кто бы сомневался?! Эргемар тяжело вздохнул. Тем более, что здесь критика достаточно обоснована. Во время войны Кептелл довольно сильно бомбили. И хотя с тех пор прошло больше года, город еще восстанавливать и восстанавливать — вон, даже отсюда видны строительные краны. Понятно, всем хочется, чтобы ресурсы направлялись именно сюда, а не куда-то еще.

И, конечно, оратор умело использует старую рознь. Кептелл был всегда вторым городом страны без шанса стать первым. Из этого и выросло его ревнивое соперничество с Тогродом. Прожив здесь чуть больше полугода, Эргемар неоднократно слышал обидные анекдоты, рассказываемые тогродцами о жителях Кептелла, а теми — о тогродцах.

Может, и не стоило переносить правительство в этот город амбициозных "вторых", которые не смогли стать первыми и поэтому претендовали на статус интеллектуальной и культурной столицы, что посматривает свысока на этих "столичных снобов". В том, что касается восстановления Тогрода, Кептелл не поддержит императрицу. Но, в то же время, для Терии, да и в глазах подавляющего большинства населения страны — это важный символ, от которого ни в коем случае нельзя отказываться.

"Спасибо, любимый, что ты меня понимаешь, — услышал Эргемар мысленный голос Терии. — Что обо мне думают в Кептелле, я как-нибудь переживу. Береги себя!"

"Ты тоже!"

Эргемар выбрался из толпы возле здания городского театра, где без труда разглядел на высоком парапете с колоннами Дилера Дакселя, стоящего на крохотном пятачке в немного неудобной позе, но зато обозревающего со своего места, наверное, всю площадь. При этом выглядел младший лорд и начальник важнейшего отдела представительства Межкома в Барганде как типичный прораб с ближайшей стройки, даже не снявший рабочей спецовки и каски.

— Как впечатления? — спросил Даксель, не поворачивая головы.

— Пока не слишком серьезно, — пробормотал Эргемар, стараясь найти между колоннами ровное место, чтобы поставить ногу.

— Да нет, они делают все по уму, — Даксель недовольно хмыкнул. — Примерно три четверти участников сего действа настоящие — те, кто им реально заинтересовался. Остальные четко организованы. Есть десятники, сотники, организована выплата денег и, главное, продовольственных пайков. Сам видел в боковой улочке грузовые фургоны с продуктами.

— И кто все это оплачивает? — поинтересовался Эргемар, наконец-то пристроившийся возле Дакселя.

— Пока не знаю, все идет через цепочку посредников. То ли большой бизнес, то ли кто-то из оппозиционных политиков первой величины, которые пока не рвутся на авансцену.

— То есть, ты считаешь, что это достаточно серьезно, а не просто массовка для отвлечения внимания? — встревожился Эргемар.

— Да, — Даксель энергично кивнул, из-за чего каска чуть не съехала ему на лоб. — Премьеру проще представить классический военный переворот, тем более, что в заговоре участвуют генералы. Но мы в свое время изучали именно такие методы. И, кажется, здешние организаторы посещали те же самые уроки.

— Ты считаешь, мы видим осуществление первой стадии плана захвата власти?! — сразу же уловил суть Эргемар.

— Именно так. Эту толпу очень легко бросить на приступ. Так когда-то было в Чинерте. Там тоже собралась толпа перед королевским дворцом. Постояли, послушали речи, потом кто-то кинул клич. Люди наскоком захватили дворец и заставили короля отречься от престола.

— Там были солдаты-фронтовики, — без особой уверенности напомнил Эргемар.

— Для этого не надо много народа, — Даксель изящно сплюнул вниз. — Хватит нескольких десятков человек с боевым опытом. Или вот тебе второй вариант. Здесь очень хорошая возможность для осуществления провокаций. Сама площадь — большая ловушка. Казалось бы, места много, но отсюда, по сути, всего четыре выхода. Один из них чуть дальше наполовину перекрыт стройкой, а второй ведет по довольно узкой улице, идущей круто вниз, да еще и вымощенной брусчаткой. Устроить здесь панику и давку с человеческими жертвами — раз плюнуть.

— Что же, поэтому у дворцовой охраны приказ — не реагировать и не поддаваться на провокации, — кивнул Эргемар.

— Ага. Только если случится что-то достаточно серьезное, ни черта этот приказ не поможет, — мрачно заметил Даксель. — Только навредит.

Несколько минут оба молча слушали очередного оратора, снова поднявшего тему выборов.

— Вот дались им эти выборы! Так почему бы их не провести?! — сердито бросил Даксель. — Особенно, если есть хорошая возможность не просто их выиграть, а разгромить всех этих демократов вдребезги и пополам!

И в самом деле, почему? Эргемар мысленно связался с Терией и получил от нее четкий ответ.

"Премьер против. Говорит, не хватало еще сейчас предвыборной борьбы и демагогии! К тому же, в стране пока что действует чрезвычайное положение. Какие там выборы?!"

Повторив эти аргументы Дакселю, Эргемар снова услышал недовольное хмыканье.

— Чрезвычайное положение, говоришь!?... Так подожди! Получается, по закону полномочия парламента просто приостановлены. И после отмены режима ЧП он сможет продолжить работу на оставшийся у него не использованным срок. Год с лишним, если я не ошибаюсь? А чрезвычайное положение можно пообещать отменить в будущем году. К тому времени уже, наверное, станет ясно, что там происходит у пришельцев, и к чему нам надо готовиться, — к миру или новой войне.

"Я все слышала! — прозвучал в голове у Эргемара веселый голос Терии. — А что, неплохая идея! Возьму на вооружение! Передай мою благодарность Дилеру!"

— Неплохая идея, — повторил Эргемар вслух. — Думаю, Терии она понравится. Ты еще здесь побудешь?

— Да, — Дилер Даксель поправил каску. — А ты?

— А мне бежать на заседание промышленного комитета, — Эргемар начал осторожно протискиваться обратно между колоннами. — Встретимся после обеда!

После заседания комитета Эргемар немного задержался возле радиоприемника. Как он уже знал, в выверенной до последней буквы и запятой речи Терии должен появиться небольшой экспромт, и жаждал его услышать.

— Я слышала, люди спрашивают: почему до сих пор не объявлены новые парламентские выборы, — голос Терии звучал размеренно и веско, а ее демонстративный отказ от предписанного традицией императорского "мы" выглядел сейчас правильным и уместным. — Я отвечу на это так. Деятельность парламента в настоящее время приостановлена из-за объявленного в прошлом году чрезвычайного положения. Как только оно будет отменено, а я надеюсь, что это произойдет уже в начале будущего года, все его полномочия будут восстановлены, и законодатели продолжат прерванную войной деятельность. Кстати, никто не мешает политикам, выступающим за новые выборы, и сейчас принимать посильное участие в управлении государством. Если не ошибаюсь, в различных комитетах работают более ста двадцати депутатов, в том числе представляющих партии, объявившие себя оппозиционными. Мы не отказывали и не отказываем никому. Мы принимаем любого, кто готов заниматься тяжелой, каждодневной, безустанной и зачастую не видной со стороны работой по восстановлению Барганда и обладает для этого достаточной профессиональной квалификацией. Если же кто хочет служить стране непременно в зале парламента, мы советуем ему набраться терпения и немного подождать, пока его услуги не станут востребованными.

"Браво! — мысленно воскликнул Эргемар, едва дождавшись, пока Териа закончит произносить речь. — Все получилось прекрасно! И твоя вставка о выборах тоже!"

"Передай мою благодарность Дилеру, — ощутил он ее ответное удовлетворение. — Премьер признался, что подобная идея ему и в голову не пришла. Все-таки, как военный он заточен, в основном, на прямое уничтожение противника, а хитрые комбинации — не его сильная сторона".

"Обязательно передам, — просигналил Эргемар. — Я как раз сейчас снова иду на площадь. А потом буду ждать тебя. Возвращайся поскорее!"

"Мы скоро, — успокоила его Териа. — Еще часок на завершающие церемонии, и сразу же — в аэропорт".

Завершив разговор с Терией, Эргемар вернулся на площадь. Митинг там еще продолжался, но уже смеркалось, и количество людей значительно уменьшилось. Теперь возле трибуны кучковались, в основном, организованные активисты. Навскидку Эргемар насчитал их сотни две.

— На самом деле, больше, — заметил Даксель, так и не покинувший свой наблюдательный пост. — Просто часть из них уже куда-то свалила. Кажется, разгружают фургоны с продуктами.

Очередной оратор, тем временем, что-то втирал про безнаказанность и произвол, но в его голосе явно недоставало энтузиазма.

— Слышал выступление Терии? — Даксель с довольным видом повернулся к Эргемару. — Она очень здорово сыграла на опережение. Молодец, хорошо приложила! На многих подействовало. Раньше все оппозиционеры наперебой призывали к проведению выборов, и люди это поддерживали. А теперь, получается, кучка болтунов, не способных к конкретной работе или не желающих замарать ручки, хочет поскорее вернуться в зал парламента. Так что, один важный лозунг у них выбили. Теперь они, конечно, требуют немедленной отмены чрезвычайного положения, но это плохо играет. Я тут послушал, люди больше за порядок.

— И сам поагитировал? — улыбнулся Эргемар.

— Не без того, не без того, — Даксель довольно ухмыльнулся. — Когда Териа возвращается?

— Часа через два — два с половиной.

Даксель согласно кивнул, едва не стукнувшись каской о колонну.

— Тогда я еще здесь немного побуду, пообщаюсь кое с кем. Встретимся вечером, за чашкой лакина.

— Да, как обычно.

Пожав ему руку, Эргемар спрыгнул с парапета и отправился во дворец. Там его ждала очередная стопка документов и донесений, которые следовало прочитать до вечера.

Однако до своего кабинета он так и не добрался. Прямо на лестнице его перехватила очень взволнованная леди Синджен. Ее темно-рыжие волосы были слегка растрепаны, на щеках играл легкий румянец, роскошная грудь часто вздымалась — в общем, она была прекрасна. И Эргемар просто не мог не поддаться ее очарованию.

— Что случилось, Тиззи? — мягко спросил он. — Неужели за три дня, пока вы ездили навестить тетушку, вы успели так по мне соскучиться?

— Драйден, сейчас не время для шуток! — леди Синджен, как ни странно, не поддержала игру. — Идемте со мной! Я должна показать вам нечто очень важное!

"Надеюсь, не свою спальню?" — едко прокомментировала Териа.

"Ты ревнуешь?! — удивился Эргемар. — Тери, я буду очень осторожен... во всех отношениях! Мне кажется, на этот раз речь действительно идет о чем-то серьезном".

"Хорошо, — нехотя согласилась Териа. — Только зря не рискуй! Я буду с тобой!".

— Вы меня заинтриговали, леди, — произнес Эргемар вслух. — Что же, ведите!

Молча кивнув, леди Синджен повела Эргемара в жилое крыло дворца. Она была по-прежнему взволнована и очень спешила. Ее длинные волосы так и развевались за ней.

— Куда мы идем? — спросил Эргемар, едва сдерживаясь, чтобы не перейти с быстрого шага на бег.

— Сейчас — ко мне. Но это совсем не то, о чем вы могли бы подумать! — кажется, в голосе леди Синджен слышались смущенные и даже извиняющиеся нотки. — Пожалуйста, верьте мне! Это очень важно!

Эргемар украдкой нащупал пистолет в потайном кармане. Нет, угрозы он не чувствовал.

Спустившись по узкой боковой лестнице на второй этаж, леди Синджен постучалась в неприметную дверцу в конце короткого коридора. Ей открыла пожилая женщина с сухим костлявым лицом, одетая в длинное темно-синее платье с белым кружевным воротничком — очевидно, служанка или компаньонка. Она бросила на Эргемара осторожный и даже, пожалуй, напряженный, чуть испуганный взгляд, но ничего не сказала.

Эргемар никогда ранее не был в гостях у леди Синджен. Поэтому он с любопытством разглядывал небольшую почти квадратную комнату, превращенную в образцовый аристократический салон. Круглый столик с мраморной столешницей, изящные кресла, клавесин в углу, стены, обклеенные полосатыми шелковыми обоями и завешенные картинами в вычурных золотых рамах...

Но леди Синджен потащила его дальше. За тяжелой бархатной портьерой обнаружилась еще одна дверь — как оказалась, в спальню. Яркий электрический свет с потолочной люстры и нескольких стенных бра отражался в многочисленных зеркалах, словно окружавших огромную кровать с разбросанными в беспорядке подушками и смятым покрывалом.

— Э-э-э... — Эргемар почувствовал, что краснеет.

— Да не волнуйтесь вы так! — леди Синджен улыбнулась широкой озорной улыбкой. — Я не собираюсь подвергать испытаниям вашу добродетель... хотя, возможно, и стоило бы.

Сбросив прямо на постель пальто и оставшись в облегающих брюках и свитере, она распахнула дверцы большого зеркального шкафа и, немного покопавшись, вытащила оттуда какие-то серые длинные бесформенные хламиды с капюшонами.

— Надевайте это на себя! — леди Синджен протянула одну из них Эргемару. — Там, куда мы пойдем, очень пыльно!

Пока Эргемар сражался с непослушными рукавами и распутывал длинные полы, она что-то сделала с одной из декоративных панелей, и часть стены медленно и беззвучно отошла в сторону. За ней открылся темный узкий проход.

— Идите за мной! — в руках леди Синджен появился черный длинный фонарик. — Поищите в карманах, у вас должен найтись такой же.

Повозившись, Эргемар нашарил гладкий пластиковый цилиндрик. Тусклый и какой-то бледный луч выхватил из мрака несколько ступеней, спускающихся в коридор с голыми каменными стенами и низким сводчатым потолком, ведущий неведомо куда.

— Скорее! — поторопила его леди Синджен. — Я должна закрыть за нами!

Что-то за спиной Эргемара щелкнуло, и вокруг воцарилась тьма, едва рассеиваемая лучами фонариков.

— Откуда здесь этот тайный ход? — удивился Эргемар.

— Летний Дворец не всегда был дворцом, — из-под капюшона голос леди Синджен звучал глухо и таинственно. — Его построили больше четырехсот лет назад как замок воинского Братства Ворона. С ним связано много загадок, поверий, легенд. Говорят, например, что он может становиться невидимым для врагов. Не знаю, так ли это или нет, но за время войны в него не попала ни одна бомба, хотя Кептелл прошлой зимой наполовину лежал в руинах.

— Вы так много знаете об этом месте! — Эргемар наклонил голову, чтобы не задеть макушкой низкий свод. — Но как?...

— Очень просто, — леди Синджен даже не замедлила хода, свернув в поперечный коридор. — В этом замке прошло мое детство. Мой отец, лорд Синджен, был губернатором провинции Кептелл, а потом несколько лет — советником республиканского губернатора. Но давайте об этом позже. Нам нельзя терять времени! И это место любит тишину!

Следуя за леди Синджен, Эргемар пробрался по длинному коридору, заворачивавшемуся какой-то хитрой дугой, а затем поднялся вслед за ней по узкой винтовой лестнице. Насчитав двадцать две ступени, он свернул за своей провожатой в очередной проход, который привел их в тупиковый отнорок, заканчивающийся неширокой — только двоим встать рядом — и неглубокой нишей.

— Погасите фонарь! — одними губами прошептала леди Синджен. — Смотрите и слушайте! Слава Единому, кажется, мы успели!

В темноте послышался легкий шорох, из стены вырвался неяркий луч света, и прямо перед глазами Эргемара внезапно разверзлась узкая щель. Несколько секунд он пытался понять, что он видит, и вдруг вся картина открылась перед ним целиком.

Он заглядывал сверху, возможно, из-под самого потолка, в небольшую комнату, оформленную в бледно-зеленых тонах. Там был диван, на котором восседал, изящно закинув ногу на ногу, лорд Гилдейн, а напротив него сидели на стульях за небольшим столиком и в мягких широких креслах еще шесть человек. Ракурс был очень удачным для наблюдения, и он хорошо видел лица всех собравшихся.

"Вот она где, наша оппозиция! — услышал он торжествующий голос Терии. — Узнаешь?!"

"Узнаю".

Эргемар еще раз вгляделся. Пятеро из шести были известными политиками, лидерами оппозиционных демократических партий. Только шестой, уже немолодой, с небольшим брюшком, был ему совершенно не знаком. Не знала его и Териа.

Наблюдательный пункт, в котором находился Эргемар, отличался не только отменным обзором, но и прекрасной акустикой. Во всяком случае, он слышал каждое слово, произносимое в комнате.

— ...Демократия — не лучший способ управления государством, но все остальные — еще хуже, — говорил в этот момент один из троих людей, сидевших за столом, председатель партии Демократический альянс за реформы Нимарш, за последние двенадцать лет трижды побывавший премьер-министром. — Только подлинное народовластие сможет поднять нашу державу на новую высоту!

— Господа, может, пора уже перейти от слов к делу? — услышал Эргемар насмешливый голос Гилдейна. — Насколько я понимаю, вы хотите возвести меня на трон, но при этом лишить реальной власти?

— Не буду скрывать, это так, ваше будущее величество, — Нимарш слегка наклонил голову. — Но разве это плохо для вас? Неужели вам хочется, как малышке Терии, ежедневно заседать в десятке комитетов и каждый день до ночи разбираться с документами?

— Не скажу, что я об этом мечтаю, но...

— Что — но, ваше... величество? — с нажимом произнес Нимарш. — Конституция от ноль восьмого года дает монарху достаточно широкие права и возможности. Например, именно он назначает премьер-министра.

— И кого я должен буду назначить?! — иронично хмыкнул Гилдейн.

— Мы назовем его имя позже. И поверьте, это будет достойный кандидат, — отмахнулся Нимарш. — Так как, вы с нами? Или, если вы не хотите, мы можем провозгласить республику!

— Скорее да, чем нет, — осторожно заметил Гилдейн. — Но как вы намерены выполнить свое обещание?

— Это не так уж сложно, — сказал резким, грубым голосом массивный толстяк, занявший одно из кресел, лидер партии "Гражданская инициатива" Менглер, известный своей решительностью и радикализмом. — Вы видели сегодняшнюю демонстрацию?

— Нет, — Гилдейн сделал небрежную паузу. — Но слышал, что в ней не было ничего особенного.

— Это только репетиция, — Менглер немного завозился в кресле, устраиваясь поудобнее. — Наши друзья готовы обеспечивать участие до двадцати тысяч человек в течение двух недель.

— А не разорятся? — поинтересовался Гилдейн с отменной вежливостью.

— Пусть это вас не беспокоит. В рабочие дни людей, конечно, будут меньше. Просто все должны привыкнуть. Власть — к безобидной, в сущности, говорильне, а чернь — к тому, что на площади можно заработать больше, чем в цеху или на стройке. Кстати, через неделю на трибуне надо будет засветиться и вам.

— Зачем?

— Чтобы вы четко показали, за кого вы, — снова включился в разговор Нимарш.

— Это небезопасно! — возмутился Гилдейн.

— Полноте! — махнул пухлой, но крепкой рукой Менглер. — Властям невыгоден ваш арест всего лишь за участие в митинге. Других же грехов у вас нет?

— Нет, но они могут всегда найти повод.

— Если бы хотели, то уже давно б нашли, — снова надавил Нимарш. — И к тому же, ничего не делая, вы рискуете не меньше. Вас же уже один раз хотели убить?!

— Вы уверены? — голос Гилдейна оставался таким же ровным.

— Конечно! — фыркнул Менглер. — У нас надежные источники. Все случайно испортил этот горданец, не посвященный в замысел. Но, думаете, им придется долго ждать нового подходящего случая?!

— Хорошо, я покажусь на трибуне, — на этот раз в голосе Гилдейна проступила нервозность. — Что дальше?

— Дальше ситуация начнет обостряться, — объяснил Нимарш. — Поверьте, для этого найдутся достаточные поводы. Через две недели императрица точно будет на месте, так как на вечер назначен зимний бал. Но сыграет немного другой оркестр. И другую музыку. Начальник внешней охраны дворца Крайденк — наш человек. Он сделает так, что у солдат, охраняющих дворец, оружие будет разряжено, без боеприпасов. Чтобы не было повода для провокаций. А дальше по известному чинетскому сценарию. Толпа прорывает цепь охраны, вламывается во дворец, вместе с ней туда проникнут и несколько десятков наших специалистов. Териа будет вынуждена подписать отречение, в вашу пользу.

— А что с ней будет? — осведомился Гилдейн. — Вы намерены ее устранить?

— Зачем?! — широко улыбнулся Тронк, заместитель Нимарша в партии и вице-премьер в нескольких правительствах. — Живая бывшая императрица не помешает. Особенно, если кое-кто вдруг захочет забыть наши договоренности. Одна дружественная держава готова приютить ее у себя, а ее супруг останется здесь, как гарантия ее примерного поведения.

— А пришельцы? — Гилдейн, кажется, начал нервничать.

— Пришельцы не едины, — неожиданно включился в разговор неизвестный. — И если одна группа благоволит к госпоже Терии, другая, если понадобится, не откажет в небольшой просьбе — при необходимости, увезти ее на другую планету, чтобы она здесь не смущала своих бывших подданных. Тем более, что на той планете она уже была.

— Как видите, мы предусмотрели все, — Нимарш удовлетворенно кивнул.

— А Маклента? — Гилдейна было не так легко убедить. — Премьер-министр раздавит вас одним пальцем!

— К тому времени грозного премьера уже не будет в живых, — веско пообещал Нимарш. — А его сыновья, увы, не имеют такого влияния и поддержки ни в народе, ни в армии. Вы будете царствовать спокойно. Вы согласны?!

Гилдейн молчал. В комнате заметно сгустилось напряжение.

— Да! — наконец-то произнес он.

— Итак, мы совершаем сделку! — Нимарш поднялся из-за стола. — Господа, вы свидетели! Связь — сами знаете, через кого. И через неделю мы ждем вас среди нас, на трибуне!

— Хорошо, я буду, — произнес Гилдейн, хотя было заметно, что такая перспектива не вызывает у него ни малейшего удовольствия.

Узкая щель внезапно и бесшумно закрылась перед глазами Эргемара. Затем в окружающей тьме вспыхнул фонарик. Леди Синджен, не говоря ни слова, ухватила его за рукав хламиды.

Спеша, чуть ли не бегом и едва не свалившись вниз с проклятой винтовой лестницы, они проделали обратный путь. Леди Синджен что-то нажала на стене, и скрытая дверь с легким скрипом отошла в сторону, чуть не ослепив Эргемара ярким электрическим светом.

Пропустив его вперед, леди Синджен закрыла за ним стенную панель и распахнула дверцу шкафа.

— Снимайте мантию! Только осторожно, не натрусите пыль на пол!

Повинуясь, Эргемар начал медленно и осторожно освобождаться от своего одеяния.

— Почему вы помогаете нам?! — спросил он. — Ведь Гилдейн...

— Мой любовник, да? — леди Синджен приняла у Эргемара хламиду и, стараясь не стряхивать с нее пыль, засунула в одно из отделений шкафа. — К сожалению, он слишком слаб, чтобы быть императором. Он управляем.

— И управляем не вами?

— Скорее, не только мной, — леди Синджен вздохнула. — Вы сами были тому свидетелем. В общем, если выбирать между ними и вами, я на вашей стороне.

— Что вы еще знаете? — Эргемар в упор взглянул на нее. — Кто такие "наши друзья", о которых говорил Менглер?

— Кто-то из промышленников, их несколько, — леди Синджен пожала плечами. — Но я не знаю точно. Несколько дней назад Гилдейн встречался с Парришем, Крумпером и Хелменом. Может, кто-то из них или они все.

"Спроси у нее, кто был тот неизвестный, которого не узнали ни ты, ни я?" — вдруг напомнила о себе Териа.

Эргемар повторил ее вопрос вслух.

— Это горданский эмиссар, — леди Синджен не замедлилась с ответом ни на секунду. — И под дружественной страной понимается Гордана.

— Вы знаете, кто из военных в заговоре? — задал Эргемар новый вопрос, опять воспользовавшись подсказкой Терии.

— Нет, — леди Синджен покачала головой. — Но я могу узнать... Вы же будете навещать меня... время от времени?

Последняя фраза была произнесена томным, мурлыкающим тоном. Тело леди Синджен соблазнительно изогнулось, рот приоткрылся, выпуская наружу острый язычок, пробежавшийся по губам.

— Тиззи, мне кажется, это лишнее, — сухо заметил Эргемар.

— Ну, почему же?! — леди Синджен сделала шаг, подойдя к нему почти вплотную. — Вы точно не хотите немного задержаться?! Ведь то, что вы были у меня, не скрыть. Это не страшно: вас просто будут считать моим очередным любовником. Но только считаться, не будучи таковым, это неестественно! Это цинично и безнравственно! Может, закрепим наш союз, так сказать, самым надежным способом?!

— Тиззи, — Эргемар мягко взял ее за локоть. — Вы прекрасны, спору нет. Но я слишком люблю свою императрицу и не готов изменить ей, даже с вами!

— Жаль, очень жаль, — леди Синджен разочарованно вздохнула. — Тогда мне остается только проводить вас... Ох, я, кажется, была неосторожна! Вы видите?!

Действительно, на одной штанине ее брюк чуть ниже колена виднелся широкий пыльный след.

— Это наверное, задела ступеньку. Подождите, я сейчас переоденусь...

Как ни в чем ни бывало, леди Синджен начала расстегивать брюки.

— Вы все-таки решили сделать еще одну попытку? — саркастически заметил Эргемар, скрестив руки на груди.

— Но мы же теперь союзники, верно?! А от союзников ничего не скрывают! — звонко рассмеялась леди Синджен. — И должна же я вам продемонстрировать, от чего вы отказываетесь!

Эргемар вежливо отвернулся, но в этой комнате было слишком много зеркал, так что волнующий процесс по-прежнему представал перед ним во всех возбуждающих подробностях и во всех ракурсах. Оставалось только, разве что, закрыть глаза, но это было бы, пожалуй, слишком по-детски. Да и тут, признаться, было, на что посмотреть! ("Тери, у тебя ничуть не хуже, и размер здесь не имеет никакого значения!").

Продемонстрировав себя, как говорится, во всей красе, леди Синджен с легким сожалением надела короткую юбку, извлеченную из шкафа.

— Что же, я уважаю ваш выбор, — с легкой полуулыбкой она чуть поклонилась Эргемару. — Но если вы передумаете, я всегда в вашем распоряжении. Еще не поздно!

Выйдя из спальни, Эргемар чуть не выругался вслух. Пока они бегали по тайным ходам, подсматривали и подслушивали, у леди Синджен появились гости. За круглым столиком сидел и с неприкрытой враждебностью поглядывал на Эргемара серьезный и очень молодой человек — младший лорд Букервинкель, которого все звали просто Бука.

Честное слово, в этот момент Эргемара бы больше устроил кто-то из придворных сплетников. Бука, один из младших адъютантов премьера Маклента, кажется, был всерьез влюблен в леди Синджен и предавался своей страсти, к слову сказать, неразделенной, со всем пылом и решимостью молодости, помноженными на общую занудистость характера и часто удивлявшую Эргемара житейскую наивность. Казалось невероятным, что в пережившем войну, разруху, двукратную реставрацию монархии, регентство и попытку переворота Барганде могли сохраниться такие безупречно правильные и простодушные юноши, еще не растерявшие восторженной бескомпромиссности и не усвоившие полезных жизненных уроков.

Эргемар беспомощно смотрел на Буку и понимал, что ничего ему не объяснит и ни в чем не убедит. Молодой человек при всех своих завихрениях был неглуп и наблюдателен и, наверняка, отметил про себя и смущение Эргемара, которое только усиливало хихиканье Терии где-то на заднем плане, и некоторую небрежность в одежде леди Синджен.

Естественно, она же и поспешила поставить финальную точку.

— Ах, милый Бука, прошу прощения! — пропела она медовым голоском. — Я сама попросила вас придти и заставила вас ждать. К сожалению, я иногда так плохо слежу за временем. Рядом с вами, Драйден, оно летит просто незаметно!

Эргемар физически ощущал на себе яростные взгляды Буки, но ему, как говорится, оставалось только кивать и улыбаться. Он вежливо раскланялся с леди Синджен, удостоившись от нее целомудренного поцелуя в щечку, церемонно попрощался с младшим лордом Букервинкелем и постарался как можно скорее покинуть это место.

Кстати, он сам тоже плохо следит за временем! Сейчас по расписанию занятие в спортзале, а он на него уже опоздал. И хорошо, если Ванклер уже не поднял тревогу и не ищет его с охранниками и собаками!

— Наконец, я вас нашел! — Ванклер встретил Эргемара на пороге спортзала, очень возбужденный и не переодетый в спортивную форму. — Сана проводила инвентаризацию в винном погребе и нашла нечто очень интересное! Идемте!

И вы мне хотите что-то показать!? — чуть не вырвалось у Эргемара. Определенно, сегодня был день находок.

По дороге к ним присоединилась жена Ванклера Сана — очаровательная пышечка, держащая в своих крепких ручках всю хозяйственную службу дворца. Она была взволнована не меньше мужа.

Вход в подвал охраняли сразу четверо вооруженных охранников из корпуса Императорских телохранителей. Это всерьез встревожило Эргемара, а где-то рядом он ощутил, как сразу напряглась Териа.

— Что вы нашли?! — спросил он напряженным голосом.

На самом деле, он обращался к Сане, но ответил ему старший из телохранителей, кстати, тот самый, что неделю назад сопровождал его на место несостоявшейся дуэли.

— Вроде, как подземный ход, — доложил он.

— Подземный ход?! — на секунду Эргемару показалось, что он ослышался.

— Да, подземный ход! — зачастила, затараторила Сана. — Я спустилась в подвал, чтобы...

— Провести там инвентаризацию, — поспешно оборвал ее муж.

— ...Да, примерно так... Там, в углу, есть большая бочка. Все знают, что она ненастоящая, ее обычно используют в виде столика. А сейчас смотрю — она отодвинута в сторону, а под ней щель и ступеньки вниз ведут. Я там ничего не трогала, сразу вызвала охрану!

— Это хорошо, что вы ничего не трогали, — Эргемар вздохнул. — А вот нам придется туда прогуляться...

Через полчаса вниз отправилась целая экспедиция. Две пятерки телохранителей, с фонарями и вооруженные до зубов, Эргемар и примкнувший к ним Ванклер, которого подземный ход очень заинтересовал с профессиональной точки зрения. Эргемар не возражал против его присутствия. В подземельях знания Ванклера могли оказаться востребованными.

Короткий спуск привел их в низкий сводчатый коридор, в котором Эргемару пришлось идти, склонив голову, а самым рослым телохранителям — и вовсе согнувшись в три погибели. При свете фонарей было хорошо видно, что ходом недавно пользовались. Кто-то, пройдя здесь, замел за собой следы — в прямом смысле слова: под стенами были заметны косые штрихи, оставленные прутьями метлы или веника.

Вскоре они вышли на большую — не менее трех метров в диаметре — круглую площадку с сужающимися кверху стенами и теряющимся где-то в неведомой высоте потолком. Здесь сходились сразу три коридора, а четвертый, который они вначале приняли за нишу, вывел их на винтовую лестницу с узкими и высокими неудобными ступенями — точно такую же, как та, по которой недавно поднимался и спускался Эргемар вслед за леди Синджен. Лестница уходила как вниз, откуда тянуло сыростью и затхлостью, так и куда-то наверх.

Ванклер, как-то сразу взявший на себя роль проводника, молча махнул вверх и отступил немного в сторону, пропуская вперед телохранителей. Придерживаясь руками за скользкие влажные стены, они начали медленный подъем по круто заворачивающей кверху каменной спирали.

Через неравномерные интервалы — тридцать пять, двадцать две, вообще восемнадцать ступеней — и с разных сторон в стене начали открываться проходы. Первые пять они проигнорировали, но шестой внезапно вызвал повышенный интерес у Ванклера. Повинуясь ему, они по одиночке полезли в высокую щель — такую узкую, что по ней надо было продвигаться боком, касаясь стен животом и спиной и стараясь дышать неглубоко и часто.

К счастью, этот участок оказался не очень длинным. Эргемар насчитал едва семь десятков коротеньких приставных шажков, как коридор расширился, а в нем появились неглубокие ниши примерно метровой ширины.

— Посветите сюда! — коротко приказал Ванклер, опускаясь на колени в одной из ниш.

Несколько минут он при свете фонарей внимательно изучал кладку, нажимал на кирпичи и проводил другие странные манипуляции. Пот катился с него градом, оставляя грязные полосы на покрытом пылью лице.

Внезапно его усилия увенчались успехом. Часть стены дрогнула и с протяжным скрипом отошла в сторону. За ней оказалась какая-то маленькая темная комнатка, забитая неразличимым на вид хламом. Дверной проем в ней был заложен кирпичом, хорошо заметным на фоне пошедших пузырями и отслаивающихся от стен старых обоев.

Пробурчав себе что-то под нос, Ванклер приступил к обследованию следующей ниши. На этот раз он потратил не больше минуты. Стена повернулась совершенно бесшумно, словно на шарнире, и коридор осветился тусклым электрическим светом.

Взглянув внутрь, Эргемар с чувством выругался. Тайный ход вел не куда-нибудь, а прямо в их с Терией спальню. Небольшой книжный шкафчик, в котором они держали разнообразные отчеты, справочники и энциклопедии, оказывается, скрывал потайную дверь.

— Так и знал, что попаду куда-то к вам! — озабоченно заметил Ванклер, который тоже был совершенно не рад своему открытию. — Я слышал, что весь дворец пронизан ходами, словно сыр — дырками, но не думал, что они ведут даже сюда! Боюсь, в этом здании вы нигде не будете в полной безопасности!

"Ты слышала?!" — взволнованно спросил Эргемар по мыслесвязи, но получил в ответ волну беспокойства, вызванного какой-то совсем другой причиной.

"Извини, чуть позже", — просигнализировала ему Териа.

"Что-то случилось?!"

"В общем, да, — Териа мысленно вздохнула. — При посадке не вышла правая стойка шасси. Сейчас пилоты пошли на второй круг, будут пытаться выпустить шасси снова".

Ох, только не это! Эргемар немного ослабил их связь — не хватало еще Терии ощущать его тревогу, балансирующую на грани панического страха за нее.

Чтобы отвлечься, он присоединился к Ванклеру, продолжавшему исследования. Помимо прямого хода в комнату, который можно было открыть изнутри, нажав особым образом на одну из полок шкафа, тот обнаружил щель для незаметного наблюдения за спальней. Выяснилось также, что эту часть дворца тоже посещали незваные гости. Каменный пол был недавно подметен, а на выступающем из стены кирпиче напротив следующей ниши, ведущей в небольшое служебное помещение, сейчас никак не использовавшееся, был закреплен огарок свечи.

Все эти хлопоты помогли Эргемару пережить те несколько минут, пока он лишь ощущал далекое присутствие Терии, не выходя с ней напрямую на связь. Чувствуя его волнение и страх, она обратилась к нему сама.

"Сели нормально, хотя и пришлось поволноваться, — коротко сообщила она ему, как только все благополучно завершилось. — С третьей попытки шасси все-таки удалось выпустить".

"Слава Единому!" — Эргемар почувствовал огромное облегчение.

Ноги почему-то перестали держать его, и чтобы не упасть, он облокотился на стену.

"Погоди расслабляться! — Териа мысленно встряхнула его за шкирку. — У всех нас был тяжелый день, поэтому я вначале думала перенести совещание на завтра. Но в связи с твоими сегодняшними открытиями считаю, что терять времени нельзя. Встречаемся, как обычно, после вечернего доклада".

"Принято! — Эргемар с усилием отлепил себя от стены. — Тогда мы возвращаемся, и я созываю всех!"

— Ситуация осложняется! — волнуясь, дедушка Таркин часто сбивался на банальности.

— Не спорю, — премьер-министр Маклент надсадно прокашлялся. — Нас обкладывают со всех сторон. Демонстрация, невыпущенные шасси... Кстати, что это было?!

— Похоже на техническую неисправность! — доложил его сын, командующий внутренними войсками Челнер Маклент-младший. — Но, учитывая, что борт номер один постоянно поддерживается в наилучшем состоянии, не исключена вероятность диверсии.

— Понятно, — премьер-министр кивнул, принимая информацию к сведению. — Потом еще это обрушение металлоконструкций...

— Какое еще обрушение?! — немедленно вскинулся Эргемар. — Пожалуйста, поподробнее!

— Во время нашего визита на завод, — устало пояснила Териа. — Некоторые цеха еще восстанавливаются, там стоят высокие конструкции типа лесов. Одна из них внезапно обвалилась через пять минут после того как мы прошли рядом.

Премьер-министр снова кивнул, подтверждая.

— И к этому еще надо добавить несостоявшуюся дуэль — попытку убийства Гилдейна... или же провокацию, — глухо добавил он. — А также таинственное появление на дворцовой кухне бидона с отравленным молоком три дня назад. Как оно там очутилось?!

Маклент-младший так и вскинулся, но его на какое-то мгновение опередил дедушка Таркин.

— Учитывая наличие потайных ходов, ответ на этот вопрос теперь ясен, — сказал он. — Что касается Гилдейна, то я считаю инцидент стопроцентной провокацией. Как мы и предполагали, он не был замешан в заговоре. Его втянули в него только что, буквально на глазах Драйдена. И несостоявшееся покушение, очевидно, сыграло в этом немалую роль.

— Это и мне понятно, — недовольно покосился на Таркина премьер. — По основной задаче у вас есть какие-то подвижки?

— Пока нет, — признался Таркин. — Нам пока не удалось протянуть ниточки к заказчикам. А с молоком не известны даже исполнители. Впрочем, раз потайные ходы уже не являются тайными, мы можем устроить там засаду.

— Если никого не спугнули, — заметил Эргемар. — Боюсь, это уже произошло. Мы были... э-э-э... достаточно заметными и... шумными.

— Все равно, ходы необходимо обезопасить, — убежденно заявил Маклент-младший. — Мы не можем позволить, чтобы оттуда был нанесен удар!

Дилер Даксель пожал плечами.

— А вам не кажется, что ходы — это отвлекающий маневр, как и все остальное? — спросил он. — Нам специально сдали их, потому что в них, очевидно, больше нет нужды.

— Не исключено, — поразмыслив, заключил Эргемар. — Причем, подозрительно, что это произошло в один день от разных источников. Не означает ли это, что и леди Синджен является заговорщицей?!

— По крайней мере, Букервинкель это не подтверждает, — сухо сказал Маклент. — А его словам можно верить: он, конечно, увлекся, но не полностью потерял голову. Полагаю, она — просто амбициозная интриганка, не лишенная мозгов. Возможно, хочет женить Гилдейна на себе, но императором его не видит совершенно.

— Подтверждаю, — кивнул Эргемар. — Мне кажется, говоря об этом, она не лгала.

— Тогда она — это второстепенно! — нетерпеливо наклонился вперед Даксель. — Мы точно знаем, что против нас играют военные, большой бизнес и кто-то из спецслужб. Они хорошо знают наше слабое место — нехватку профессионалов-силовиков, которым можно поручить расследование. Считаю, все эти инциденты — только попытка распылить наши силы. Предлагаю временно оставить все менее важные вопросы без внимания и сосредоточиться на главном!

— А главное у нас — это заговор и готовящееся выступление, — одобрительно подхватил вице-премьер Райзен.

— Вот именно! — Даксель энергично взмахнул рукой. — Если нам уже многое известно, почему бы не нанести упреждающий удар?!

— Не выход! — с угрюмым нажимом произнес премьер-министр. — Нам пока известны только возможные исполнители. Главари прячутся в тени. Накрывать надо всех.

— Но у нас уже есть довольно серьезные фигуры! — возразил Даксель. — Тот же Нимарш. Если прижать его, он, думаю, даст выходы как на генералов, так и на финансистов.

— Нимарш рассмеется нам в лицо! — проворчал Маклент. — У нас нет ничего, кроме слов. И вы представляете, что это такое — арест известного политика? Какой вой тут же поднимется в прессе, которую мы на самом деле не слишком-то и контролируем?!

— Такое могло быть при Зинесе VI, моем деде, — тихо сказала Териа. — Но я не хочу, чтобы это было при мне. Нас и так постоянно пытаются обвинить в тирании и беззаконии. Нельзя давать им реальных поводов. Все должно происходить по закону.

— Ну, да. Только очень сильное и уверенное в себе правительство может позволить себе открытые судебные процессы против высокопоставленных заговорщиков, не успевших проявить себя, — громко и немного насмешливо произнес Даксель. — И то, очень большая вероятность, что такой процесс в любом случае назовут сфабрикованным и сфальсифицированным, что бы на нем ни говорилось, и какие бы признания ни делались.

На несколько секунд в кабинете повисла тишина.

— Можно взять менее раскрученные фигуры, — предложил Маклент-младший. — Например Крайденк. Кстати, охрана дворца никак не отреагировала на появление здесь Нимарша и компании. Их будто бы здесь и не было!

— Их вообще никто не видел, что заставляет подумать о тайных ходах, — нахмурился Таркин. — Кроме того, меня настораживает, что во время разговора было названо единственное имя — Крайденка. Зная Менглера, допускаю, что он мог бы и солгать, чтобы выглядеть более убедительным перед Гилдейном. А безоружные или имеющие только патроны с резиновыми пулями или мелкой дробью охранники — это из служебной внутренней инструкции о предотвращении провокаций.

— Может, это и так, — пожал плечами Райзен. — Но не забывайте, что Крайденк — свояк генерала Бордигана, командующего Центральным округом, а он не скрывает своих республиканских убеждений.

— Поэтому далеко не факт, что он участвует в заговоре, цель которого — посадить на трон Гилдейна, — заметил Таркин.

— Хотя будь у заговора какая-либо иная цель, Бордиган вполне сошел бы за одного из его руководителей, — задумчиво произнес Райзен. — Этот человек способен на... резкие поступки!

— Генералы-заговорщики — это не слишком опасно, — скривился премьер-министр. — Воюют не они, а солдаты и офицеры. Они же, в основном, настроены промонархически. И за Крайденком есть, кому проследить. Вообще, он хорош на своей должности, не стоит устраивать реорганизацию накануне событий.

— Хорошо, не Крайденк, — вернулся к основной теме Маклент-младший. — Но разве мало других фигур, которых мы могли бы изъять для допроса?

— В том-то и проблема, что нет! — взорвался премьер. — Я не доверяю спецслужбам, а для открытия официального дела нам пока не хватает улик!

— Причем тут улики?! — громогласно удивился его сын. — У меня найдутся специалисты, которые разговорят кого угодно! По крайней мере, экстренно размотать заговор, устранив большую часть его участников, будет менее рискованно, чем ждать выступления и пытаться подловить их на контратаке!

— Нет! — решительно покачала головой Териа. — Я не буду поощрять незаконные аресты! Тогда чем мы будем отличаться от них?!

— Когда речь идет о государственной безопасности, вопросы о законности должны уходить на задний план, — веско сказал Даксель.

— Да, риск очень высок, — поддержал его Эргемар. — И я боюсь за тебя!

— Я тоже, — тяжело вздохнул Таркин. — Описанная сегодня схема с отречением, высылкой в Гордану, а затем — на другую планету мне кажется надуманной и слишком сложной. Ее придумали специально для трусоватого и не отличающегося жестокостью Гилдейна. Думаю, вас с Драйденом будут просто убивать!

— Правильно! — Эргемар зябко повел плечами, но голос его все-таки не дрогнул. — Мне тоже показалось, что Менглер говорит неискренне. Может, смешать им карты? Переехать в другое место или отменить бал через две недели?

— Увы, это не реально, — с грустью произнесла Териа. — В Кептелле нет больше подходящих зданий, а ведь придется переезжать не только нам, но и правительству. А отменить или перенести на другой срок зимний бал, после того как мы заранее объявили об этом за два месяца и выслали все приглашения, — это невозможно!

— Ну да, как написано в одной книге, легче дать себя убить, чем устроить скандал в гостях, — с горькой иронией сказал Эргемар. — Ты же все равно собиралась уезжать отсюда после объявления о зачатии ребенка. Просто надо будет сделать это раньше, не на балу. Пусть он состоится, но пройдет уже без тебя! Эти тайные ходы, которые ведут и в нашу спальню, меня откровенно пугают!

— Все это можно сделать! — премьер-министр хрипло прокашлялся. — Но тогда обесценивается наш главный козырь: мы знаем время, место и способ! И поэтому я бы не хотел ничего менять, чтобы не вспугнуть заговорщиков. Они могут перенести выступление на другой день, изменить свои планы. А так мы будем готовы. И тайные ходы, когда мы о них узнали, могут стать нашей сильной стороной, а не их!

Премьер выглядел как настоящий боевой генерал, отдающий приказы, и Эргемар в очередной раз поразился силе его духа. Маклент точно знал, что ему осталось жить не больше двух недель, но вел себя как ни в чем не бывало и, более того, даже активно обсуждал планы, одним из важнейших условий которых являлась его смерть.

Впрочем, кто знает, может, для него быстрый уход и в самом деле предпочтительнее томительного угасания?! Эргемар видел, что премьер сильно болен. Ежик его седых волос будто бы поредел, бледное, покрытое морщинами, лицо похудело и осунулось. Маклент напоминал ему линкор, уходящий на дно на ровном киле и до последнего отстреливающийся из уцелевших орудий.

Тем временем, Таркин, Райзен, Маклент-отец и Маклент-сын, а также время от времени вставляющий пару реплик Даксель перешли к обсуждению конкретных деталей. Речь зашла о том, как лучше всего использовать двойников, которые во время попытки переворота будут играть роли Эргемара и Терии.

Эргемар знал, что премьер еще осенью подобрал на эти роли парня и девушку, приговоренных к расстрелу за мародерство и бандитизм и согласившихся сыграть в игру со смертью, ставками в которой были жизнь и свобода. Тогда он принял это как должное, но сейчас, когда действительно пришло время реально подставлять двойников под пули, эта мысль внезапно вызвала у него отвращение.

Кроме того, ему казалось, что в сегодняшнем обсуждении они упустили что-то важное, о чем-то забыли, чего-то не учли. И самое главное, он даже для себя не мог понять и сформулировать, на чем именно они могли проколоться, и не мог подтвердить свои подозрения ничем, кроме смутных ощущений. Териа, тоже чувствовавшая его настроение, сидела с тихим и грустным видом, словно нахохлившийся воробушек. Эргемар воспринимал исходящее от нее усталое опустошение и хотел только одного: пусть это скорее закончится.

— Давайте пока на этом прервемся, — внезапно сказала Териа, обрывая спор Маклента и Таркина. — Мы все устали, а такие вещи нужно обсуждать на свежую голову. Пусть каждый подумает, до завтра.

Проводив всех, Териа буквально повисла на шее Эргемара.

— Спасибо, что ты мне подсказал, что надо заканчивать, — шепнула она ему. — Я очень устала. Пойдем спать.

— Тебя не смущает, что за нами могут наблюдать? — вспомнил Эргемар, остановившись на пороге спальни.

Териа еле заметно покачала головой.

— Теперь это будут свои. Да и ничего такого они сегодня не увидят. А если что-то и увидят, так пусть завидуют!

— Интересно, а те тоже завидовали?

Такие слова, безусловно, не стоило произносить вслух, но рядом с Терией молчать было бесполезно, ведь она могла прочитать не только его чувства, но и мысли.

Глава 14. Ход королевой

— Вот оно, это проклятое место! — Гром протянул Раэнке бинокль, она невозмутимо поднесла его к глазам.

Увеличение было, конечно, слабеньким, но все-таки позволяло даже при угасающем свете начинающихся сумерек различить основные детали. Огромный участок у дальнего края котловины был весь перекопан. Там суетились, как муравьи, люди, упирались ковшами в землю экскаваторы, несколько роторных машин вгрызались в неподатливый горный склон, ездили большие самосвалы с кузовами, заполненными породой. В поле зрения бинокля поочередно попадали сбитые из больших деревянных щитов бараки, длинные канавы — пустые и с уже уложенными трубами, передвижная буровая установка с вращающимся ротором, большие светло-серые с синими продольными полосами цистерны, котельная с дымящей трубой... И, наконец, длинная черта проволочного забора с частыми рядами колючей проволоки наверху.

— Здесь строят рудник! — сообщил Гром, принимая обратно бинокль. — Работы не прекращаются ни днем, ни ночью, ни в выходные, ни в праздники. А вон там — наши подневольные братья!

Лагерь для ссыльно-переселенцев находился ближе и немного левее рудника. Раэнке и без бинокля видела длинные ряды строений, протянутые веревки с сушащейся одеждой и фигурки людей, уже еле различимые в сумерках. Кое-где в лагере появились огни, но их было мало.

— Вы сами жили там? — уточнила она.

— О, да! — Гром опять перешел на патетику, и сбить его с этой волны было непросто. — Это место нашей неволи! Я сам томился там несколько месяцев, пока мне не помогли товарищи по борьбе!

Раэнке сдержала скептическое хмыкание. За несколько дней, проведенных на базе повстанцев, она уже сложила о них свое собственное и, причем, весьма нелестное мнение.

База находилась на большом скотоводческом ранчо, где содержали невысоких мохнатых животных с грязно-белой шерстью, противным голосом и неприятным запахом. Там трудились, наверное, сотни две филитов, но на их фоне несколько дюжин темнокожих заморцев, которых почти открыто натаскивали на обращение с оружием и взрывчаткой, выделялись, как старые девы на вечеринке Звездной Гвардии.

Местная Служба Безопасности, или как она здесь называлась, должна была давно засечь это место и держать его под плотным колпаком. Правда, Косарь, командир этого так называемого повстанческого отряда, уверял ее, что ранчо принадлежит одному очень уважаемому человеку, поэтому никакая СБ сюда не придет, но Раэнке это не слишком убеждало.

У себя дома она изучала опыт Союза Борьбы и знала, как должны строиться настоящие боевые подпольные организации. Здесь она видела только имитацию, причем, весьма топорную. Большую часть отряда составляла романтично настроенная молодежь, искренне желающая отомстить правительству за причиненные обиды. По классификации, что вдалбливали им в училище, это было типичное "мясо", живущее до первой-второй серьезной схватки. Под стать им был и их номинальный командир Гром (Косарь официально осуществлял только общее руководство) — невысокий щуплый филит, корчащий из себя крутого боевика, но представляющий собой типичного "диванного стратега", любящего и умеющего поговорить, но ничего не смыслящего в военном деле.

Около дюжины бойцов, держащихся всегда наособицу, явно происходили из местного Синдиката. Судя по всему, они здесь занимались какими-то чисто конкретными делами под прикрытием толпы восторженных юнцов. Старшим над ними был Седой — тот самый пожилой филит, который и привез сюда Раэнке. Подчинялся он, похоже, только самому Косарю.

Уровень подготовки у боевиков из Синдиката был, естественно, повыше, чем у зеленых новичков, но имел очень уж специфический характер. Поэтому не удивительно, что Раэнке на их фоне смотрелась как некая суперзвезда — суперженщина из здешних комиксов. Все в лагере относились к ней с неподдельным уважением, граничащим с невольным страхом, и почтительно называли ее Леди "Р".

Ее таинственность подчеркивало то, что на людях она всегда надевала длинный плащ, под которым скрывался темно-серый облегающий костюм, перчатки и матерчатую маску, закрывающую лицо. Благодаря этому ей не надо было постоянно поддерживать режим маскировки. После того как она немного подчистила память Седому и двум его бойцам, о ее инопланетном происхождении знал здесь только Косарь.

Впрочем, Раэнке не тешила себя иллюзиями. Косарь, наверняка, уже доложил о ней своим шефам, кем бы они ни были, а это означало, что в ее жизни, судя по всему, вскоре должны были произойти новые перемены — вряд ли благоприятные. Иногда эта мысль пугала ее, и она задумывалась об уходе, но затем всегда вспоминала, что идти ей, в принципе, некуда. В этом мире она чужачка, а в родном — преступница. Здесь же, в конце концов, ее приняли и приняли хорошо. Пожалуй, настолько хорошо, что она даже почувствовала себя чем-то обязанной этим людям. И когда Гром предложил ей сходить с ними на рекогносцировку, она не стала возражать.

— Вы все увидели? — тем временем, спросил ее Гром немного заискивающим тоном. — Вы сможете помочь нашим братьям?!

— Подождите, — Раэнке пока не могла разобраться в некоторых местных реалиях. — Скажите, какое отношение имеет строящийся рудник к этому лагерю?

— Там заставляют работать наших братьев! — с неприкрытой ненавистью прошипел филит.

— Насильно?! — Раэнке прошлась по запечатлевшейся в ее мозгу зрительной картинке. — Я не видела там многочисленной охраны и открытого принуждения.

— Нет, им платят деньги, — недовольно признал Гром. — Но этими подачками власти приучают мой народ к покорности! К тому, что их удел — ковыряние в земле!

Раэнке пожала плечами. Такого отношения она не понимала. В представлении Грома физический труд выглядел позорным, а заниматься следовало торговлей или хотя бы военным делом. Это могло бы иметь смысл, если бы у филитов были свои кронты для тяжелых работ, но, насколько ей было известно, филиты все делали сами. Возможно, презрение к копанию земли могли бы высказывать аристократы, окруженные слугами и работниками, но Гром ни в коем случае не производил впечатление аристократа. По-видимому, он был простым штатским болтуном-теоретиком.

Наверное, сотрудничать и дальше с этими филитами было бы глупо. Но и бросать их выглядело как-то... неправильно. Поэтому Раэнке только еле слышно вздохнула.

— Я поняла, — сказала она. — Значит, здесь требуется осуществить диверсию, акт саботажа. Верно?

— Да! — обрадовано закивал головой Гром. — Надо доставить туда, внутрь, Везунчика со взрывчаткой. Чтобы он подорвал резервуары с водой, самые крупные экскаваторы, котельную и, главное, здание администрации! Но это, к сожалению, очень сложно.

— Вы уже пытались это совершить? — Раэнке внимательно посмотрела на него.

— Увы, неудачно, — энтузиазм Грома как-то сразу потух. — После того как мы однажды попытались туда проникнуть, они усилили охрану. У нас остается еще вариант — угнать грузовик, заминировать его и совершить силовой прорыв. Но это — билет в один конец. Или попытаться пробраться тайно. Но Везунчик не согласился.

Еще бы! Раэнке нравился Везунчик, чуть ли не единственный профессионал среди этого балагана. Как ей "по секрету" поведал Гром, более двадцати лет тому назад, во время последней войны на Филлине, Везунчик служил диверсантом-подрывником в армии государства под названием Барганд. Когда война закончилась, он продолжил работать по специальности на неких уважаемых людей, однако впоследствии был вынужден срочно перебираться за океан, где ему предложили такую же работу на других уважаемых людей. Но недавно с этими людьми случилось что-то плохое, и ему пришлось искать новых хозяев. В лагере он обучал бойцов работе со взрывчаткой, но было заметно, что это занятие он считает нудным и нетворческим и немного скучает по настоящему делу.

Своей неторопливой основательностью Везунчик чем-то напоминал Раэнке ее бывшего преподавателя по минно-взрывному делу, и ей захотелось сделать что-то приятное для этого человека.

— Я подумаю, как это можно организовать, — деловито сказала она. — Но мне нужен подробный план рудника, лагеря и окружающей местности.

— У нас он есть! — радостно заявил Гром. — Я покажу его вам, как только мы вернемся.

— Хорошо, но это будет не сейчас.

— Вы не собираетесь возвращаться? — Гром неподдельно удивился.

— Я увидела все, что можно было увидеть отсюда, но этого мало, — объяснила Раэнке. — Хочу взглянуть на все поближе и не только при свете дня. Для этого мне надо будет спуститься в котловину. Это возможно?

— Э-э-э... Дорога вниз есть, — замялся Гром. — Но вот дальше...

— Поддерживают ли вас люди из лагеря?! — напрямую спросила его Раэнке. — Или тот, кто увидит незнакомцев, постарается выдать их властям?!

Гром тяжко вздохнул.

— Заблудшие братья не хотят подниматься на борьбу. Они довольствуются малым.

— Но хоть кому-то вы там можете доверять? — терпеливо задала новый вопрос Раэнке. — Там есть хотя бы сочувствующие?

— Н-н-немного есть... Наверное...

— Они могут дать нам приют на ближайшие ночь и день и помочь ознакомиться с системой безопасности рудника?

— Возможно, да. Но...

— Они могут выдать?! — догадалась Раэнке.

— Д-да...

— Не выдадут! — Раэнке хищно улыбнулась. — Я об этом позабочусь! Показывайте путь вниз! И можете быть спокойны: нас никто не увидит! Самое главное — не спешить!...

— Наши партнеры слишком спешат! — недовольно произнес Лёрид Кирстен, занимая место во главе стола. — Можно подумать, что арест номинального главы планеты, по сути, государственный переворот, можно осуществить как импровизацию!

— Они торопятся прогнуться перед своим начальством, — ухмыльнулся министр обороны четырехзвездный генерал Могли. — А то все возьмет и завершится без их участия.

— На самом деле, эта операция не так уж и сложна и не требует многомесячной подготовки, — Сеймор Скэб бросил неприязненный косой взгляд на генерала. — В конце концов, планы у нас разработаны еще с прошлой весны. А срок диктуют обстоятельства. Конец этой недели подходит лучше всего, потому что тогда совпадают выходные — у нас и у них. Кроме того, на этот день назначены регламентные работы на резервной энергоустановке на Острове. Агент в нужный срок выведет из строя основную, как минимум, на час. На это время энергоснабжение нарушится. Все их радары и защитные системы будут бездействовать.

— Что-то это мне кажется сомнительным, — скептически протянул Могли. — У техники пришельцев не может не быть резервных источников энергии.

— Они есть, — мягко согласился Скэб. — Но, чтобы их использовать, нужны люди, живые операторы, а их как раз и не будет. У пришельцев очень мало людей. К тому же, в выходной день: как минимум, половина персонала отправится в Голубой Дом, где у пришельцев недавно открыли развлекательный центр. Поэтому все установки, как нам сообщили по секрету, будут работать в полностью автоматическом режиме. Без энергии они будут бездействовать.

— Все равно, это слишком рискованный план! — нахмурился Могли. — На Острове есть ядерное оружие! Достаточно одного сбоя в вашем плане, чтобы на месте Реперайтера осталась выжженная плешь!

— Это исключено, — спокойно разъяснил Скэб. — Агент отключит не только энергию, но и связь. Вы себе представляете военного, готового применить такое мощное оружие без приказа?! Кроме того, угроза, с которой они столкнутся, будет исключительно внутренней! Официально там произойдет акция преступной группы, желающей завладеть алмазами в сейфе у Буонна. Мы же просто отреагируем на призыв о помощи! Не забывайте, что наши войска фактически имеют статус территориальных имперских.

— Не сильно ли много обещает этот агент?! — подал голос финансовый советник президента Тейно Вайкел. — В вашем описании он предстает каким-то... сверхагентом! Разве такие бывают в реальной жизни?!

— Все намного проще, Тейно, — Скэб позволил себе слегка растянуть губы в подобии улыбки. — Соответствующие, так сказать, прерыватели заложены в конструкцию еще при строительстве. Поэтому, чтобы оставить Остров без электроэнергии и связи, не нужно никаких... хм... спецагентов. Достаточно просто знать, что делать.

— Суда с десантом не войдут в зону безопасности, пока точно не убедятся в том, что энергия отключена, — добавил глава тайной полиции ТЭГРА Дуган Буремен, назначенный командующим операцией по захвату Острова. — Если в тот день не будет тумана, это можно будет заметить визуально. Или это покажет аппаратура. При малейшем риске атака будет свернута. У пришельцев не будет повода, чтобы применить ядерное оружие по Реперайтеру!

— Вы гарантируете?! — Лёрид Кирстен обвел тяжелым взглядом поочередно Буремена и Скэба.

— Гарантирую, — спокойно произнес Скэб. — Не забывайте, что в тот день я тоже буду в городе!

— Хорошо, — президент слегка расслабился. — Тогда можете продолжать, Сеймор.

— Благодарю вас. Итак, наши десантники занимают Остров, наводят там порядок и препровождают господина управителя в безопасное место.

— Да, и не обязательно отдавать его сразу военным, — вставил Кирстен. — Так у нас будет лишняя возможность для маневра. И пока все не прояснится, наши силы будут несколько дней находиться на Острове, для обеспечения его безопасности. Генерал, вы уже подобрали специалистов, которые ознакомятся с техникой пришельцев?

— Так точно, господин президент! — генерал Могли привстал с кресла. — Особенно, с ядерными ракетами!

— Насчет них, по обстоятельствам, — Кирстен недовольно нахмурился. — Пришельцы на это слишком нервно реагируют, не стоит их зря пугать.

— Теперь по Голубому Дому, — деловито продолжил Скэб. — Нам передали специальную аппаратуру для глушения тамошних охранных систем. Это позволит быстро и без потерь преодолеть периметр.

— Потери начнутся потом, — недовольно проворчал генерал Могли.

— Генерал, но мы же договорились, что брать Голубой Дом будет Внутренняя армия! — немного повысил голос Кирстен. — На крайний случай, все будет замаскировано под попытку государственного переворота. Тем более, что как говорит Сеймор, желающие его осуществить по-настоящему у нас есть. Вот они и подыграют, хе-хе!... Инсценированная попытка путча — хорошая возможность избавиться от настоящих заговорщиков!

— Пришельцы — не идиоты, — веско сказал Могли, ни в чем, похоже, не убежденный. — При малейшем подозрении с их стороны это прикрытие слетит как бумажный листочек!

— Почему же? — возразил Сеймор Скэб. — Причину ввода Внутренней Армии в столицу мы имеем. В Лииве беспорядки, премьер Буршун Танги просит помощи. Если отправить на нашу базу в Лииве десантную дивизию, расквартированную с Реперайтере, думаю, эта демонстрация будет способствовать успокоению.

— Подтверждаю, — важно кивнул министр иностранных дел Ленни Чоллон. — Я вылечу в Лиив вместе с десантниками, чтобы лично все проконтролировать.

— А на их место мы временно вводим части Внутренней Армии, — продолжил Скэб. — Слухи о ее скором роспуске уже запущены, так что никого не удивит, что там кто-то может сбрендить. Круэвон готов принять участие в спектакле. Он просит тихую отставку и миллион наличными.

— Мне не нравится, что вы привлекли Круэвона, — резко произнес Кирстен. — В последнее время он ведет себя подозрительно. Отбивается от рук.

— Так никогда не поздно будет снова прибрать его к рукам! Или вообще убрать, — громогласно предложил Буремен. — Я сам буду за ним присматривать. И ведь Внутренняя Армия не распускается, а только реорганизуется?

— Да, — после непродолжительной паузы Кирстен решительно кивнул. — Она еще может пригодиться. Но Круэвона там в любом случае не будет. Он свое черное дело сделал.

— Нет Круэвона — нет проблем! — радостно потер руки Буремен. — Замена ему уже подготовлена! Генерал Легранс полностью лоялен и готов к употреблению!

— Ладно, — ворчливо махнул рукой Кирстен. — Тогда операцию утверждаю. Только, Дуган... пусть Рэстан тоже приведет своих в боевую готовность. На всякий случай. Если полковник Мивлио вздумал нас подставить, он должен быть очень разочарован.

— Слушаюсь! — весело оскалился Буремен.

— Хорошо, Дуган. И, главное, не разочаруйте меня!

— Господин президент, может, в тот день вам будет лучше покинуть столицу? — внезапно предложил Сеймор Скэб.

Лёрид Кирстен ненадолго задумался.

— Нет! — он отрицательно покачал головой. — Нет, и еще раз нет! Я останусь во дворце. Подозреваю, что все наши сегодняшние планы могут измениться при столкновении с реальностью или вовсе пойти прахом. И тогда, чтобы спасти положение, надо будет принимать быстрые решения на месте, не тратя лишнего времени на передачу информации.

— Я должен передать важную информацию для вашего правительства! — Куоти церемонно поклонился Кену Собеско. — Вы знаете, где на Филлине находится архипелаг под названием Земля Неведомая?...

Выслушав рассказ, Собеско ненадолго задумался.

— Слишком далеко, — вынес он свой вердикт. — И что это означает?

Куоти развел руками.

— Я официально уполномочен сообщить, что это такая же новость для нас, как и для вас. Мы ранее не находили следов чужих космических цивилизаций на Филлине.

— А не на Филлине? — быстро спросил Собеско. — Насколько я помню, на планете Тэкэрэо недавно нашли целый инопланетный космический корабль!

— Вы об этом знаете?! — удивился Куоти.

— Еще бы! Можно сказать, получил информацию из первых рук. О нем, кстати, сообщали что-то новое?

— Пока нет, — смущенно признался Куоти. — Насколько мне известно, экспедиция по его изучению только организуется.

— А теперь, получается, еще одна находка — прямо на Филлине, — хмыкнул Собеско.

— Да, но ситуация под контролем! Наши специалисты в ближайшие дни приступят к изучению чужой базы. Там будут участвовать и чинетские представители. Как только оттуда поступит какая-либо информация, я сообщу вам!

— Странно, на Тэкэрэо за несколько месяцев и не почесались, а тут сразу приступят к изучению. На полярном острове. Зимой... — Собеско внимательно взглянул на Куоти. — Откуда такая торопливость?! Или с этим связана какая-то угроза?!

— Угрозы пока нет! — громко и отчетливо произнес Куоти, глядя куда-то в верхний угол кабинета. — И я уполномочен заявить, что в случае нападения извне Империя будет защищать Филлину как любую другую свою колонию!

— Принял к сведению, — кивнул Собеско. — Это все?

— Пока да. Теперь я провожу вас к управителю Буонну.

В коридоре Куоти тихонько придержал Собеско за рукав.

— Не торопитесь! — прошептал он. — Неофициально, один мой хороший знакомый...

— Тот самый, что...

— Да, да, — быстро перебил его Куоти. — Он считает, что есть опасность нападения чужаков на Филлину, причем, в самое ближайшее время! По его версии, правда, ничем не подкрепленной, вашу планету вообще заняли, чтобы опередить чужаков, создать передовую позицию. Иначе они могли бы напасть на какую-либо из старых колоний. А противодействие летней церемонии объяснялось тем, что Филлину невозможно удержать с нашими небольшими силами, и она будет потеряна.

— Так что, нас тут собираются превратить в линию фронта?! — Собеско резко остановился. — Хорошенькая перспектива, нечего сказать!

— Это только версия, которая может не оправдаться, — попытался успокоить его Куоти. — Просто знайте, что есть и такое объяснение. И... да, мы уже пришли. Господин управитель примет вас!

Буонн встретил Собеско радушно, но набрякшие мешки под глазами и прорывающаяся сквозь дежурные вежливые фразы усталость говорили о том, что в последние дни ему приходилось нелегко.

— Спасибо, что согласились принять меня, — Кен Собеско действительно был благодарен пришельцу за то, что тот не стал откладывать встречу. — Я хотел бы от имени своего правительства задать вам несколько вопросов, чтобы прояснить ситуацию.

— Задавайте, — Буонн устало кивнул. — Я ждал этих вопросов и рад, что вы, наконец, обратились ко мне. Постараюсь быть настолько откровенным, насколько это возможно.

— Что происходит в Метрополии?! — напрямую спросил Собеско. — Вернее, что может произойти в ближайшее время, и как это отразится на нас?

— В Метрополии умирает верховный советник Риенг, старейший член Совета Пятнадцати, — вздохнул Буонн. — Вполне возможно, его уже нет в живых, но мы узнаем об этом лишь с опозданием, по меньшей мере, на две с половиной декады, пока новость достигнет Филлины. Менее чем через дюжину дней на планету прибудет очередной курьерский корабль. Возможно, он принесет эту печальную весть.

— То есть, одно место в Совете Пятнадцати освободится? — уточнил Собеско.

— Ненадолго. Уже известно, что его займет государственный советник Тмаар, губернатор 41-й провинции и родной дядя служащего здесь, на Филлине, суперофицера второго ранга Мивлио. Тмаар и его клан ранее считались нейтральными, но теперь известно, что он, очевидно, перейдет на сторону командующего Военным Космофлотом фельдмаршала Гдоода. Доминирование Оонка в Совете Пятнадцати будет нарушено. Гдоод и его сторонники могут потребовать передела власти.

— В свою пользу?! — усмехнулся Собеско.

— Естественно.

— Это...неизбежно? — медленно спросил Собеско. — Может ли вакантное место занять другой претендент?

— Это... возможно, — так же медленно ответил Буонн. — Но невероятно. Империя только выглядит диктатурой, но на самом деле ею не является. У вас ее бы назвали олигархией. Ею управляют несколько дюжин крупных кланов, находящихся в сложных взаимоотношениях друг с другом. Поэтому верховная власть построена на системе сдержек и противовесов. Кандидатура Тмаара уже принята и согласована со всеми.

— Понимаю. И что же произойдет, когда Совет Пятнадцати соберется в новом составе?

Буонн пожал плечами.

— Если фельдмаршал Гдоод почувствует себя достаточно сильным, он может попытаться собрать своих сторонников и изменить состав Совета. Для этого у него есть законные и принятые всеми способы. Если ему это удастся, в Империи произойдет смена власти. Опять же, повторю: законная и принятая всеми смена.

— Насколько реально это... переформатирование? — поинтересовался Собеско.

Ему показалось, что последними фразами Буонн больше успокаивал себя, чем его.

— Достаточно реально. Но ни в коем случае не предопределено. В Метрополии у меня много знакомых. Они пишут, что у Оонка нет панического настроения, он спокоен и уверен в своих силах. Если он победит, тогда кадровые изменения произойдут в командовании Космофлота. Впрочем, вы здесь этого даже не заметите.

— А победу фельдмаршала Гдоода мы заметим?!

— Возможно, — Буонн ненадолго задумался. — Но не сразу. Первое лицо, даже поддерживаемое самым крупным и влиятельным кланом, не может в одиночку круто повернуть политику всей державы. Филлина уже стала имперской колонией. Церемония приведения планеты под Высокую Руку проведена, Императорские грамоты подписаны. Этого не отменить. И ее статус, насколько мне известно, никем не подвергается сомнению.

— Выходит, нам вообще незачем беспокоиться? — подбросил Собеско провокационный вопрос.

— Нет, определенные причины для этого есть, — неохотно признал Буонн. — Нынешняя политика Председателя Совета Пятнадцати Оонка по отношению к Филлине мне известна и понятна. А вероятная политика Председателя Совета Пятнадцати Гдоода — нет. Те договоренности, что мы с вами достигли, могут быть не подтверждены. Но тогда переговоры просто начнутся заново, внутри того же правового поля.

— А новая война на Филлине тоже будет находиться внутри вашего правового поля?! Как и та, первая?!

— Войны не будет! — решительно возразил Буонн. — У Империи нет целей, ради которых ее бы стоило затевать!

— Это у Империи нет, — хмыкнул Собеско. — А как насчет Космофлота?!

— У Военного Космофлота не может быть целей, отличных от целей Империи! — отрезал Буонн. — Та злосчастная война была объявлена Императорским Указом! И для подготовки кампании потребовалось несколько лет! Сейчас же Космофлот ни к чему не готовится! У меня есть знакомые в Управлении, они сообщают, что после... м-м-м... военных действий на Филлине принята программа перевооружения. Она уже начала выполняться. И пока она идет, а это ближайшие шесть, а то и все двенадцать лет, Военный Космофлот будет просто не в силах повторить операцию подобного масштаба!

В этот момент Собеско мог только поблагодарить судьбу за то, что постоянное общение с президентом Кирстеном научило его контролировать эмоции и даже выражение лица. Иначе он бы наверняка выдал себя. Проговорившись, пришелец выдал ему важнейшую информацию!

— В нынешнем состоянии Филлине хватит и ограниченной операции, — произнес он быстро, чтобы занять Буонна новым вопросом. — Скажем, если на планете будет введено военное положение...

— Оно может быть введено, только если вы сами вдруг схватитесь за оружие! — Буонн недовольно скривился. — Кстати, меня предупреждали о возможности провокаций. Не поддавайтесь на них! Это лично мое предположение, оно ни на чем не основано, но мне кажется, провоцирование ваших правительств на выступление нацелено на то, чтобы уменьшить их самостоятельность, отстранить от власти тех, кто все еще желает полной независимости от Империи.

— Может, с помощью объявления военного положения Космофлот хочет получить контроль над Филлиной? — задал ключевой вопрос Собеско.

— Раньше я так и предполагал, — Буонн скрестил руки в "замок". — Особенно, с учетом тех событий, что произошли здесь прошлой весной и в начале лета. Но после назначения на этот пост я начал очень настойчиво наводить справки... о возможных рисках. Все мои источники дружно утверждают, что в данный момент Филлина не представляет для Военного Космофлота никакого интереса — ни как полигон, ни как, скажем, предмет экономической эксплуатации. Мне известно, что ваше правительство ведет некие дела со здешними военными. Но чтобы этот, так сказать, бизнес смог заинтересовать по-настоящему серьезных людей, его масштабы должны быть на три, а то и на четыре порядка больше! И дела такого размаха, как вы понимаете, любят тишину.

— Тогда почему же церемонию так хотели сорвать?

— Не знаю, — Буонн развел руками. — Сейчас я, возможно, скажу обидную для вас вещь. Вероятно, вам, филитам, кажется, будто весь мир вращается вокруг вашей планеты, а первые лица державы лично занимаются вашими проблемами. Но на самом деле это не так. В масштабах Империи вы — не более, чем далекое захолустье, объект для мелких игр властей предержащих. Не исключаю, что весь переполох вокруг церемонии в действительности представлял собой отвлекающий маневр в какой-то более важной комбинации. Пока что, как вы, наверное, видите сами, Империя желает править, но совершенно не стремится управлять Филлиной.

— Да, если бы вы собирались управлять, тогда ваш управленческий аппарат пришлось бы увеличивать... даже не знаю, во сколько раз! — усмехнулся Собеско.

— Это так, — кивнул Буонн. — Но ничего подобного не происходит и даже не предвидится. Да и признаться, я пока не вижу необходимости в ограничении вашей самостоятельности... По крайней мере, соответствующих инструкций я не получал.

— А если получите?

— Я лояльный чиновник Империи, — глаза Буонна на мгновение заледенели, но тут же оттаяли. — Я не могу не выполнить прямо адресованных мне приказов. Если я буду резко не согласен с ними, а к моим возражениям не прислушаются, у меня есть право уйти в отставку, отказаться от этой должности. Признаться, к этому я отношусь достаточно спокойно. Я достиг достаточно зрелого возраста, чтобы понимать, что у моей карьеры есть потолок, а высокие посты — это большие волнения, хлопоты и ответственность. Но, надеюсь, мне не придется проходить через такие испытания. Поэтому моя рекомендация такая: не поддаваться на провокации, сохранять мир и спокойствие и помнить о том, что у вас есть реальные права, которые будут соблюдаться.

— Я передам своему правительству, что Империя по-прежнему не хочет войны, — Собеско слегка наклонил голову. — Но что, если война придет на Филлину... извне?!

— Мне известны только слухи о неведомых чужаках, — Буонн устало вздохнул. — Информация неполная, отрывочная и ненадежная. Правда, мы уже получили зримые доказательства их наличия. Но пока нет достаточных оснований считать чужаков опасными и агрессивными.

— То есть, их нападения вы не ждете?!

— Нет, — Буонн покачал головой. — Определенно, нет! Как управитель я не могу не знать о наличии либо отсутствии такой опасности!

— Может ли Космофлот держать эту информацию втайне от правительства Империи?! — внезапно пришла в голову Собеско новая мысль.

— Зачем?! — даже удивился Буонн. — Если бы Военному Космофлоту было бы что-то известно, мы бы видели здесь повышенную активность военных, но ее нет. Более того, у меня есть точная информация, что абсолютно ничего не предпринимается и на Тэкэрэо, а это единственная возможная база на случай вторжения чужаков в этот сектор. Безусловно, за слухами о них определенно что-то есть, но я пока не вижу явной опасности.

— То есть, вы считаете, что Филлине сейчас решительно ничего не угрожает, и нам надо, как говорится, сидеть ровно и ни во что не ввязываться? — слегка улыбнулся Собеско.

— Да-да, вы совершенно правы! — в голосе Буонна чувствовалось заметное облегчение. — Бездействие часто бывает вредно, но если вы сейчас ничего не будете делать, то точно не ошибетесь!

— Вы считаете, что я ошибаюсь!? — Лёрид Кирстен смерил Собеско холодным взглядом.

— Вас дезинформируют, — Собеско продолжал смотреть прямо в глаза президента. — Нас уверяют, что смена власти в Империи будет представлять собой чуть ли не переворот с долгим периодом смуты, но те, кто это утверждают, сильно преувеличивают. На протяжении сотен лет у них не было ни одной гражданской войны! Это означает, что существует мирный и, главное, законный способ перехода власти от одной группировки к другой. Насколько я понял, до последнего времени Совет Пятнадцати представлял собой что-то наподобие коалиционного правительства. Сейчас коалиция рушится. Каждый из бывших партнеров стремится создать новую с собой во главе. И это может быть решено чисто процедурными вопросами.

— Это вы вынесли из сегодняшней беседы с Буонном, на которую отправились самовольно и без моего разрешения?! — раздраженно спросил Кирстен.

— Не только, господин президент. Система власти в Империи мне в общих чертах уже была известна. Буонн только немного дополнил картину. Он встревожен. Он опасается возможной смены власти, потому что не знает, как она отразится на нем лично. Он боится провокаций. Но все это, можно сказать, сиюминутные, текущие переживания. Его совершенно не беспокоят вопросы о положении Филлины в Империи. Оно определено и не изменится — по крайней мере, быстро — кто бы ни возглавлял Совет Пятнадцати. А если и претерпит изменения, то исключительно законным с точки зрения Империи путем. Для этого совершенно не надо будет ни объявлять на планете военное положение, ни захватывать в плен ее управителя.

— И что вы мне в связи с этим посоветуете, господин советник?! — в голосе Кирстена слышалась издевательская ирония.

— Отказаться от захвата Острова и Голубого Дома! — отчеканил Собеско. — Это провокация! Нас вынуждают участвовать в заговоре, причем, возможно, не только против Буонна, но и против военного командования на Филлине.

— Какая же цель вашего заговора, по-вашему? — чуть более заинтересованно хмыкнул Кирстен.

— Это мне доподлинно не известно. Ни одна версия не объясняет всего. Но Буонн предупреждает, что в играх сильных мира сего вся Филлина является даже не фигурой на доске, а просто мелкой фишкой!

— Мелкой фишкой?! — рыкнул президент. — Он так и выразился?!

— Не совсем так, — Собеско не опустил взгляд. — На самом деле он назвал нашу планету объектом для мелких игр, который можно использовать как элемент более важной комбинации. Всех нас могут сыграть втемную! Отдавая приказ о захвате, вы можете вызвать огонь на себя!

— Не считайте меня глупцом! — резко произнес Кирстен. — Я предусмотрел и это!

— А вам не кажется, что ваши партнеры, в свою очередь, предусмотрели возможность вашей двойной игры?! — предположил Собеско. — И постараются, чтобы вы не смогли спрыгнуть. Например, сгорит Голубой Дом. Или по недосмотру будет запущена в сторону какой-либо из их баз ядерная ракета. Или Буонна могут убить и свалить его смерть на нас. От этого мы уже не отвертимся.

— Странно, — раздраженно бросил Кирстен. — Вы со Скэбом терпеть друг друга не можете, но почему-то дружно и трогательно заступаетесь за этого старого мошенника!

— Наверное, потому что он хорош в качестве управителя, — пожал плечами Собеско. — А кто придет ему на смену, не известно. Что бы вам ни обещали...

— Достаточно! — Кирстен стукнул кулаком по подлокотнику кресла. — Я предусмотрел все! И прошу без излишней самостоятельности! Хватит того, что вы без моего ведома отправились на встречу с Буонном! Надеюсь, вы там не стали болтать?!

— Господин президент! — Собеско вздернул подбородок. — Я знаю меру...

— Даже в неповиновении?

— Да. К тому же, это была их инициатива. Они хотели передать нам важную информацию...

— Брошенная база чужаков где-то на далеком севере? — небрежно махнул рукой Кирстен. — Я слышал о ней: Межком уже подсуетился. Не считаю это важным.

— Зато может оказаться важным другое, — заметил Собеско. — По одной из непроверенных версий чужаки могут вскоре нагрянуть к нам в гости, чтобы вышвырнуть Империю вон. При этом, как случайно обмолвился Буонн, Военный Космофлот в ближайшие несколько лет недостаточно боеспособен для проведения еще одной кампании на Филлине! Это означает, что мы можем избавиться от пришельцев и не бояться немедленного удара возмездия!

— Это мираж! — Кирстен явно не хотел даже думать об этом. — Пусть за миражами гоняются другие, те же чинеты!

— Как бы вы не погнались за другими миражами! — не удержавшись, Собеско произнес эту фразу вслух.

— Хватит! — яростно взревел президент. — Я рискую, но рискую осознанно, чтобы оказаться на стороне победителя! А ваше место в этой игре — под табуреткой! Ступайте! В вас больше нет необходимости!... У вашего протеже Билона на этой неделе свадьба?! Вот и отправляйтесь на нее. А потом присоединитесь к Рэстану! Он получил приказ привести свои войска в повышенную готовность — на случай той провокации, которой вы так боитесь. И возвращайтесь не раньше, пока я вас сам не вызову!

— Есть! — Собеско четко отдал честь. — Когда отправляться?

— Немедленно! И не думайте вести свою игру!

И это таки действительно оказалось немедленно! Мордовороты из охраны, взявшие Собеско в оборот сразу же после выхода из президентского кабинета, не отпускали его ни на шаг и не дали ему даже толком собрать вещи. Он не успел ни попрощаться, ни позвонить Рите, из-за чего его счет к президенту пополнился еще на один пункт.

Все, что ему удалось, это буквально на пороге перед отправкой на аэродром шепнуть пару слов на ухо Лике Ранси: "Срочно передай Дэссу, чтобы во время заварушки они любой ценой не допустили смерти Буонна!".

После построения, отводя группу на занятия в учебном космическом корабле, Урган пристроился рядом с Млиско. Это была единственная возможность безопасно, не опасаясь прослушивания, поговорить о важных вещах.

— Получил вчера вечером письмо от Лики, — коротко прошептал Урган. — К ней, это, получается, позавчера Кен приходил. Его отстранили.

— От проведения операции?

— Да. И он просит, нет, приказывает любой ценой защитить своего здешнего знакомого, к которому он частенько ходит на беседы.

— Бу...

— Да!

— Черт! Как плохо! — негромко, но от души выругался Млиско.

— Ты чего? — не понял Урган. — Или тебе что, на него заказ сделали?!

Млиско выразительно промолчал, опустив глаза.

— Да?! Ну, так плюнь! Здесь Кен — наш командир. Да и, небось, его кто-то из пришельцев заказал? Наори?!

— Дэсс, я честный наемник и не имею права выдавать своих нанимателей, кем бы они ни были, — сквозь зубы процедил Млиско. — Взял аванс, значит, считай, заключил контракт.

— Но разве...

— Нет, пойми, я дал слово, — вздохнул Млиско. — И в первую очередь, самому себе. Мне надо было думать раньше, а теперь предать нанимателя — значит, предать себя.

— А вернуть аванс, отказаться от контракта можешь? — Урган лихорадочно искал выход.

— В принципе, да. Только боюсь, после этого у меня могут хорошенько покопаться в мозгах!

— О!

Урган замолчал. Кошмарные воспоминания о том, как его превратили в куклу, и он едва не убил принца, были слишком свежими.

Учебный корабль был, между тем уже совсем близко. Им осталось только подняться на площадку.

— Я вот, что думаю, — приглушенным голосом сказал Млиско. — Лучше вы его просто увезите отсюда. На нашем катере, например.

— И куда?

— Да хоть к президентскому дворцу! — шепотом рявкнул Млиско. — Если им нужен большой босс живым и здоровым, пусть получают его с доставкой на дом!

— Хорошо бы подогнать прямо туда катер и увезти, если бы не запретка, — начал размышлять вслух Урган. — Значит, придется доставить его к катеру.

— Справишься?! — оскалился Млиско. — Я ведь буду заниматься кое-чем другим. Постараюсь дать тебе фору по времени побольше.

— Один я могу и не справиться, — самокритично заметил Урган.

— Значит, надо будет все рассказать Деррину. Он в таких делах разбирается.

Урган кивнул.

— Но сделать это надо будет сегодня, — решил он. — Осталось всего четыре дня, время не ждет!

На подготовку у них ушло всего три дня.

"А зачем больше?! — спросила Раэнке. — У вас уже был план, неплохой план. Просто раньше он был невыполнимый, потому что у вас не было меня! А сейчас есть".

Все было очень просто. Тетка, сидевшая в будочке у железнодорожного переезда, возможно, всполошилась бы при виде закутанной в плащ с капюшоном фигуре, постучавшей ей в дверь, если бы дело было ночью. Сейчас, при свете дня, она спокойно открыла незнакомке. И тут же попала под контроль.

Держать филитов было не трудно, по крайней мере, пока она оставалась рядом. Это бедняге Лмеалсу, чтобы запрограммировать объект на конкретное самоубийственное действие, пришлось возиться несколько декад. Выполнение рутинных обязанностей не вызывало у филитки ни малейшего внутреннего сопротивления. По неслышной команде она опустила шлагбаум перед нужной машиной — небольшим фургоном с рисунком бегущего весеннего ручья на кузове. Дважды в день этот фургон привозил на будущий рудник питьевую воду — две с половиной дюжины больших канистр из непрозрачного грязно-желтого пластика.

Увидев, что фургон останавливается, Раэнке выскользнула из будки, "отпустив" тетку — теперь она сама очнется через пару минут и, возможно, даже не заметит, что ненадолго выпала из реальности.

Два человека, сидевшие в кабине фургона, ничего не успели понять. Водитель сам открыл окошко на требовательный стук человека в плаще с капюшоном, вышедшего из будки регулировщика, и тут же, дернувшись, застыл со стекленеющим взглядом. Грузчик, так же моментально очутившийся под контролем, послушно потеснился, освобождая место еще одной пассажирке.

Дальше ей пришлось подождать несколько минут, пока регулировщица не только пришла в себя, но и сообразила, что нужно поднять шлагбаум. К тому времени у переезда уже выстроилась с двух сторон очередь из доброй дюжины машин, но никто ни на что не обратил внимания и даже ничего не заметил.

Раэнке действовала четко и безошибочно, как на тренировке. Диверсионную подготовку им преподавали, когда она проходила обучение на оперативника. На несколько секунд она пожалела, что применяет свои умения в преступных целях, но это неприятное чувство покинуло ее так же быстро, как и пришло. Никаких угрызений совести она не испытывала. Наоборот, ее словно несло на крыльях упоения и азарта. Впервые за много, много месяцев она ощущала себя восхитительно живой.

Повинуясь ее мысленным командам, водитель свернул в проезд между глухими стенами каких-то складов, где уже стоял наготове обшарпанный грузовичок. Там водитель с напарником споро выгрузили часть канистр, а на их место забрали с грузовичка несколько почти таких же, только с темно-серыми крышечками вместо белых. Затем оба забрались обратно в кабину и отправились дальше по привычному маршруту. На пассажирку они, как и раньше, не обращали никакого внимания. Грузовик отправился следом.

Свернув с дороги на накатанный колесами тяжелой техники узкий проселок, фургон и грузовичок обогнали неторопливо пылящий пустой самосвал и остановились в небольшом распадке. Здесь у них было, как минимум, пять-семь минут, пока водитель идущего навстречу груженого самосвала, с которыми они всегда расходились на участке, где дорога расширялась, не начнет беспокоиться и не поедет сам проверять.

Эта часть плана далась ей тяжелее всего. Распадок был совершенно открытым и прекрасно просматривался сверху. Это совершенно противоречило ее опыту, поэтому надо было постоянно напоминать себе, что здесь не ведется наблюдения с воздуха и нет никаких следящих камер.

Как и ожидалось, водитель самосвала, идущего на рудник, остановился, увидев стоящие впереди две машины. Он нетерпеливо приоткрыл дверцу, чтобы узнать, что случилось, и фигура в плаще вихрем взлетела на подножку.

Теперь начиналось сложное. Надо было не только взять под контроль водителя самосвала, не отпуская двоих в фургоне, но и сделать для него привязку, а потом держать ее до нужного момента. К счастью, подходящая привязка нашлась — забавный человечек в кепочке с длинным козырьком и в огромных потешных ботинках, висящий перед лобовым стеклом.

Закончив, Раэнке устало оттерла пот со лба. Дальше самосвал покатил вперед, за ним фургон, постепенно отставая. Грузовик развернулся и, не торопясь, отправился назад, на место рандеву. Один человек из него занял место внутри фургона, устроившись прямо среди канистр. Везунчик был настоящим профессионалом и никому другому не доверил свой опасный груз.

Разминувшись по дороге с несколькими гружеными породой самосвалами, две машины подъехали к руднику. Им оставалось сделать последний поворот и проехать сотню метров вдоль забора к контрольно-пропускному пункту, где у ворот постоянно дежурила парочка вооруженных охранников. Самосвал ехал впереди, фургон отстал от него на триста метров, максимальное расстояние, которое могла держать Раэнке.

С рычанием самосвал одолел последний подъем. Теперь ему надо было немного притормозить перед поворотом, но именно в этот момент Раэнке резко выдернула привязку. Водитель самосвала вздрогнул как от внезапной боли и тут же застыл, будто парализованный. Его стеклянный взгляд намертво прикипел к болтающемуся перед глазами человечку, руки словно приклеились к рулю, ноги сами собой нажали на педали. Тяжелая машина, наращивая скорость, пропустила поворот и поперла вперед по бездорожью, протаранила двухрядный проволочный забор и двинулась дальше, давя и разбрасывая в стороны штабеля досок, труб и прочей оснастки, а затем провалилась передними колесами в канаву, но и там продолжала взревывать и шевелиться. Поднялась суматоха.

В этой ситуации охранники не стали проверять хорошо знакомый им фургон. Раэнке даже не пришлось на них влиять. Они, кажется, сами не обратили внимания на то, что людей в кабине не двое, а трое. Тем лучше, впереди еще предстояло много работы.

Время для диверсии было с расчетом выбрано в самом начале сумерек, когда уже темнеет, но недостаточно темно, чтобы включились прожектора. Застрявший самосвал, все еще не перестававший рычать и дергаться, по-прежнему приковывал всеобщее внимание. Поэтому никто не обращал внимания на человека в спецовке, деловито разносящего канистры с водой, закрытые большими пластиковыми крышками темно-серого цвета. И уж точно никто не замечал скользящую рядом с ним тень в плаще с капюшоном.

Везунчик не торопился, но и не терял зря времени. По одной канистре к цистернам с технической водой и баку с горючим. По парочке внутрь котельной и в здание администрации. Последнюю — к караулке. Каждый раз, ставя канистру, Везунчик осторожно отвинчивал крышку, что-то делал внутри и закручивал ее обратно.

До дюжины полных канистр с белыми крышками еще оставались внутри, среди валяющихся пустых, но водитель и его напарник по приказу Раэнке прекратили выгрузку и заняли свои места. Везунчик забрался внутрь, закрыв за собой дверцы, и фургон двинулся в обратный путь. Один из охранников дернулся было к нему, но вдруг потерял к машине всякий интерес. Ворота распахнулись.

Взрывы начали раздаваться ровно через пять минут — один, потом сильный сдвоенный, еще два один за другим и, после непродолжительной паузы, еще два. И наконец, почти минуту спустя, последний, восьмой. Водитель фургона и грузчик не обратили на них ровным счетом никакого внимания.

Выехав с проселка на шоссе, фургон остановился рядом с грузовичком, понуро стоявшим на обочине. Двое перебрались в грузовичок, который, как ни в чем ни бывало, поехал прочь. Фургон так и остался стоять. Раэнке, чтобы перестраховаться, погрузила водителя и его напарника в глубокий сон.

А за холмами, между тем, поднимались в небо густые клубы дыма, растворяясь в наступающих сумерках. С железнодорожной станции с завыванием сирен мчались пожарная машина, санитарный фургон и полицейский автомобиль с проблесковой мигалкой. Но они безнадежно опоздали.

Глава 15. Герой

— Нам нужен герой! — веско произнес Эерган. — Положительный герой, который вызывал бы симпатию у зрителей и создавал у них положительное отношение к кронтскому народу. И, желательно, не один!

Во время заседаний Комиссии инструктор Канцелярии Совета Пятнадцати больше молчал, прислушиваясь к тому, что говорят другие, и говорил редко, но всегда по делу. Вот и сейчас после его слов все сразу зашевелились.

— Совершенно верно! — первым поддержал посланца из Метрополии директор киностудии, совершенно лысый, потный и, похоже, недовольный тем, что его заставили придти на службу в выходной день. — Народу нужны герои! Хорошие и, как говорится... гм... разные! Но, если можно... я бы хотел большей конкретизации задачи! В этом... гм... меморандуме все сказано... гм... весьма кратко. Может, уважаемый... гм... светлоликий... гм... консультант... внесет ясность?!

Директор определенно испытывал затруднения, но Бон Де Гра не собирался ему помогать. Точно с такими же проблемами сталкивалась добрая половина кээн, с которыми ему приходилось общаться на заседаниях Комиссии. Официально в ее состав он не входил, считаясь постоянным консультантом. Но его титул руи и знак ордена "За заслуги", который он постоянно носил в петлице, делали его самым важным лицом в Комиссии. С ее членами — весьма и весьма высокими особами — он держался подчеркнуто на равных и, более того, получал от них аналогичное обращение. И при всем при этом оставался зеленокожим лопоухим кронтом. Многим имперцам это рвало шаблон в клочья и напрочь.

Дождавшись, пока смущенное блеяние директора совсем утихнет, Бон Де Гра наклонился вперед, к микрофону, совмещенному с записывающим устройством.

— Как известно, из всех видов искусств для людей главным остается телевидение. Они получают от него большую часть информации об окружающем мире, а герои популярных сериалов в некотором смысле становятся им ближе, чем иные родственники. Порой люди склонны переносить в реальную жизнь те отношения и тех персонажей, которых они видят на экране. Поэтому я считаю, что создание положительных образов кронтов в фильмах и телесериалах будет способствовать улучшению восприятия и всего моего народа!...

Бон Де Гра говорил четким, уверенным тоном, хотя на самом деле вовсе не был уверен в правильности того, что излагает. Скорее, наоборот: идея проведения выездного заседания Комиссии на киностудии поначалу вызвала у него оторопь. Этот пункт своего плана он писал, исходя из чужих слов, а окончательно он оформился только после бесед с филитами на Тэкэрэо.

Проблема заключалась в том, что такой пласт имперской культуры как телевидение и телесериалы прошел совершенно мимо него. Ну, кто бы разрешил кронтам вместо работы смотреть телевизор!? Однако, похоже, здесь он угадал. Кээн не только не подняли его на смех, но, судя по всему, всерьез считали появление телесериалов с положительными героями-кронтами одной из самых удачных идей меморандума.

— Это действительно должно дать эффект! — громче всех говорил член Комиссии, представлявший Управление по воспитанию, которого Бон Де Гра называл про себя просто Тэон. — По крайней мере, зрители увидят и убедятся, что кронты испытывают те же чувства и эмоции, что и мы! Что они — живые существа со своими привязанностями, страхами и желаниями, а не одушевленная мебель или приложение к уборочной машине!...

Тэон, самый молодой член Комиссии, совершенно не был похож на традиционный образ помощника по воспитанию — тупого начетчика, изъясняющегося напыщенными фразами и панически боящегося даже тени любого отклонения от нормы. Это был неожиданно вольнодумный, умный и понимающий человек, сознательно поддерживающий Меморандум, поскольку, по его мнению, вседозволенность и безнаказанность по отношению к кронтам развращали самих граждан Империи. В освобождении кронтов он мог пойти дальше остальных, но одновременно был и самым опасным из всех, поскольку считал, что знает, как надо. Тэон был убежден, что кронты за века рабства превратились в аморфную и безынициативную массу, из которой можно вылепить все, что угодно, и был готов немедленно приступить к нужным изменениям и решительно их проводить независимо от мнения самих изменяемых.

— У нас даже есть конкретные предложения! — тем временем, увлеченно подхватил высокий пожилой кээн с впечатляющей гривой роскошных седых волос — продюсер, отвечающий за телесериалы. — Первое — комедийный сериал! Вот, представьте: семья, живущая в большом доме. Папа — очень занятый инженер или ученый, достаточно высокопоставленный, но беспомощный в житейском плане. Мама — домохозяйка, ведущая активную светскую жизнь. Дети — девочка шестнадцати-семнадцати лет со всеми подростковыми проблемами и складывающейся личной жизнью. Мальчик — неугомонный изобретатель, шалун и озорник. Приходящие родственники и друзья семьи со своими характерами и сюжетными линиями. Жутко строгая бабушка. И вместе с ними все приключения переживают слуги-кронты: педантичный и занудный дворецкий, которого, кажется, побаиваются все, кроме строгой бабушки, в которой он души не чает. Опекающая всех матушка-кухарка. Симпатичная горничная, в которую влюблены все, а ей нравится умный слуга строгой бабушки. Хитроумный камердинер, часто помогающий хозяину в разных щекотливых делах. Слуги живут одной жизнью с господами-кээн, плутуют, посмеиваются, помогают, опекают...

— Блестяще! — так и захлопал в ладоши Администратор. — Буквально списано с семьи, в которой я вырос! Только, единственное, у меня была строгая мама, а не бабушка...

Администратор представлял в Комиссии аппарат управителя планеты, в котором он занимал должность помощника начальника департамента по делам кронтов. Реализацию Меморандума он тоже приветствовал, потому что это означало усиление влияния департамента, расширение штатов, повышение реноме его начальника, а, значит, и его самого. Бон Де Гра нравилось в Администраторе то, что он действительно в теме, много знает и имеет доступ к важной и полезной для них информации. Правда, это часто сводилось на нет тем, что своего мнения Администратор подчеркнуто не имел. По всем мало-мальски важным вопросам он предпочитал предварительно сноситься с начальством и без его одобрения ничего не поддерживал.

— Наше второе предложение — детективный сериал, — продолжил Продюсер, воодушевленный всеобщим одобрением идеи с комедией. — При этом, что немаловажно, все будет основано на реальных событиях. В столице Пятой провинции в полиции действительно служат агенты-кронты. Город сложный: постоянная борьба с контрабандистами, наркоторговцами и незаконной работорговлей, большой порт, транзит, много туристов. Поэтому возможностей для выигрышного показа персонажей-кронтов масса!

— Мы взяли около дюжины реальных случаев, но их можно найти и втрое больше, — добавил невысокий человечек в очках, отвечающий на киностудии за разработку сценариев. — Главное, что местные сотрудники согласились стать консультантами.

— Что же, борьба с преступностью — это актуально, — одобрительно заметил Эсбист. — Думаю, можно принять, не так ли?!

Бон Де Гра втихомолку перевел дух. Из всех членов Комиссии Эсбист был самым непонятным. Ход его мыслей невозможно было предугадать: то он поддерживал самые смелые предложения, то заводился из-за какой-то сущей мелочи, требуя тащить и не пущать. Он чаще всех пользовался правом вето, так что его одобрение было весьма ценным.

— И наконец, есть очень выигрышная тема, но очень скользкая, — Продюсер немного замялся. — Восстание!

— Что?! — Председатель Комиссии переглянулся с Эерганом и, очевидно, получив от него некий сигнал, благосклонно кивнул: — Продолжайте!

Председатель имел чин департаментского советника и представлял Министерство колоний. В представлении Бон Де Гра это был, скорее, не чиновник, а хозяйственник, представитель деловых кругов, которым были выгодны освобождение кронтов, допуск их к более сложной технике и более ответственным работам. Председатель производил впечатление прагматичного и настроенного на результат человека. Он был заинтересован в успехе и не скрывал этого. Однако Бон Де Гра относился к нему с опаской. Председатель и те, кто за ним стояли, не собирались давать кронтам больше прав, чем оправдывала голая экономическая целесообразность. Сейчас он был союзником, выступающим за отмену наиболее одиозных ограничений и доступ кронтов к образованию. Но если позволить ему решать, то для следующего поколения такие как он станут противниками, новые права придется у них буквально выгрызать.

Продюсер все еще мялся, поэтому инициативу у него перехватил довольно молодой еще человек со шрамом на левой щеке — известный режиссер.

— Есть идея показать историю восстания, — смело сказал он. — Начиная от причин, что к нему привели, и заканчивая последствиями. Его ход, начальные победы и последующее поражение повстанцев. И одновременно, как это выглядело со стороны колонистов и территориалов. Так сказать, правду обеих сторон.

— Но такой сериал не будет рекомендован для семейного просмотра! — еле слышно вякнул со своего места директор.

— Но его зато посмотрят все! Я сам был свидетелем, у меня есть уникальные кадры! — Режиссер все больше воодушевлялся.

— Мечтаете о славе?! — с легкой иронией спросил Тэон.

— Да! — Режиссер упрямо вскинул подбородок. — Но я смогу, я справлюсь, я должен!

— Слишком эпичная тема, — скептически покачал головой Продюсер. — Боюсь, вашего размаха мы не потянем.

— А что, если поставить в центр судьбу одного человека... кронта?! — Сценарист неожиданно повернулся к Бон Де Гра. — Вашу!

— Мою?! — этот вопрос захватил его врасплох.

— Вашу, — с легкой улыбкой повторил Тэон. — Вы ведь участвовали в восстании?

— Участвовал, — они это знали, и этого можно было не скрывать.

Тэон откинулся назад на спинку кресла, пододвинув к себе поближе микрофон.

— К вашей личности сейчас большой интерес, — пояснил он. — На вашем примере можно показать причины, приведшие к восстанию, его основные события, а потом тот путь, который привел вас сюда. Кроме того, вы можете выступить консультантом.

— Консультантом в сериале? — Бон Де Гра колебался.

Он слишком мало знал о телевидении в Империи и поэтому не мог представить себе последствий выхода на экраны такого фильма, что нервировало его.

— Не обязательно воспроизводить всю вашу биографию, но идея неплоха, — между тем, поддержал Тэона Эсбист. — Соглашайтесь!

— Я и сам мог бы выступить консультантом, — добавил со своего места Военный — шестой и последний член Комиссии. — Когда-нибудь надо показать правду — пусть и не всю. На вас, надеюсь, нет крови наших женщин и детей?!

— Надеюсь, что нет, — честно сказал Бон Де Гра. — Но шла война... все бывало...

Военный кивнул. Суперофицер первого ранга из территориальных частей, во время восстания он был на передовой и видел все собственными глазами. С ним было все ясно: кронтам он не доверял, но, тем не менее, признавал за ними определенные права и считал, что их нельзя доводить до крайностей.

— Если браться за эту тему по-серьезному, можно столько всякого найти! — продолжил он. — Помню, брали кронты военный городок. Всех там перебили, но роддом не тронули и эвакуировали рожениц, персонал и уцелевших защитников в зону, где мы смогли их забрать.

— Да, я тоже знаю немало случаев! — подхватил Администратор. — Но там все так неоднозначно!...

— Там неоднозначно все, — Тэон повернулся к Режиссеру. — Но вы понимаете, что с этой темой замахиваетесь на официальную историю восстания, не меньше!?

Режиссер молча кивнул. Кажется, у него кончились слова.

— Мы не можем принять такое решение сами, — вынес свой вердикт Председатель. — На такое должна дать добро Метрополия, и я даже не осмеливаюсь сказать, кто.

— Так отправьте запрос, — неожиданно посоветовал Эерган. — Мне кажется, пришло время, когда к нему могут отнестись достаточно благосклонно. Ведь настоящими инициаторами восстания были не кронты?

— Э-э-э... — директор вдруг побледнел, вжавшись в кресло. Его лысина обильно покрылась каплями пота.

Военный многозначительно усмехнулся, переглянувшись с Эсбистом. Тот согласно кивнул.

— Да, так и было, — подтвердил Бон Де Гра. — Без прямой поддержки некоторых кээн, оружия и инструкторов ничего бы не получилось.

— Но разве нам разрешат показать такой взгляд на восстание? — усомнился Администратор.

— А какой тогда смысл затевать вообще этот проект, если не иметь возможность рассказать правду... по крайней мере, частичную? — пожал плечами Эерган. — Конечно, все решит Метрополия, но пока, думаю, можно начать предварительную подготовку. И я считаю, идея поставить в центр повествования историю господина Бин Дер Гука удачная. Но, конечно, ее надо будет немного подправить, приукрасить, сделать более поучительной. Вы не против?!

— Нет, — Бон Де Гра вежливо наклонил голову.

— Говорят, у вас там даже была семья?

— Да, — улыбка Бон Де Гра стала натянутой. — Они погибли.

— Очень жаль, — вздохнул Эерган. — Для сюжета было бы куда лучше, если бы они выжили, и вы бы встретились снова.

— Да, так было бы лучше, — согласился Бон Де Гра, изо всех сил прижимая уши к голове, чтобы не выпускать наружу тревожные мысли.

Знает ли он или просто сказал наобум?! Но Эерган ничего не говорит просто так! Он намекает?!

— Но если начинать подготовку, главной проблемой я вижу отсутствие подходящих актеров-кронтов, — деловито заметил Продюсер. — У нас они есть, но мало, и это определенные типажи...

— Я знаю, где взять нужных актеров! — Бон Де Гра резко выпрямился в кресле, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит у него из груди. — Есть самодеятельный театр во 2-м округе 37-й провинции, я читал о нем благоприятные отзывы!

— Да-да, я тоже о нем слышал, — подтвердил Администратор. — Без сомнения, удачная идея.

Бон Де Гра сжал кулаки — так, чтобы ногти впились в ладони. Наконец, он нашел возможность добраться до своей семьи! Но знает ли о ней Эерган?!

Обсуждение новой темы внезапно прервал секретарь — очень расторопный молодой человек, отвечающий у них за связь, транспорт, организацию и вообще за все.

— Чрезвычайное происшествие! — возвестил он. — В столице 13-й провинции произошел бунт персонала в парке аттракционов! У кронтов оружие, они взяли в заложники туристов с семьями!

— Нет сомнения, надо немедленно вылетать туда! — Эсбист резко поднялся с места. — Как раз случай по нашей тематике! Мы должны разобраться в причинах конфликта!

— Да, надо разобраться! — подхватил Председатель. — Прошу прощения, наш разговор об искусстве мы продолжим позже! А сейчас мы должны все выяснить!

— И помочь! — сказал Бон Де Гра — твердо, но так тихо, что его, возможно, услышал только Эерган.

Невысокое двухэтажное здание администрации парка в форме ротонды было оцеплено полицией и территориалами, будто бы именно здесь засели террористы, которых надо было непременно обезвредить и уничтожить. Но Председатель с Военным прошли сквозь эту толпу словно два ледокола через ледяное крошево, ведя за собой целый караван, в хвост которого скромно пристроился Бон Де Гра.

— Что здесь происходит?! — строгим тоном спросил Председатель, входя в большой полукруглый кабинет на втором этаже, заполненный людьми и будто бы насквозь пропахший низкосортным туа и чем-то аптечным наподобие успокоительных капель. — И кто здесь главный?!

Как ни странно, эти простые вопросы вызвали настоящее смятение. Несколько человек, теснивших друг друга во главе стола, — чиновник с голубыми квадратиками коллежского секретаря на плечах, суперофицер третьего ранга территориальных сил с красно-черным шевроном на рукаве, полицейский в серо-красном мундире с позументами, еще кто-то неразличимый в штатском — одновременно сделали такое движение, будто попытались спрятаться друг за друга. Они внезапно напомнили Бон Де Гра не выполнивших задание разгильдяев-учеников, к которым внезапно обратился строгий наставник.

— Ну, я, наверное, главный, — прежде, чем пауза успела неприлично затянуться, обреченно сказал один из тех, кто сидели сбоку стола. — Я директор парка, стало быть, несу ответ за все.

— Прошу прощения, а вы кто будете?! — внезапно выскочил из-за спины директора кто-то мелкий и суетливый. — Вы не из администрации?

— Нет, мы не из администрации.

Председатель не спеша и с удовольствием представился и назвал двух своих коллег — Администратора и Тэона. Это произвело на всех огромное впечатление.

— А с кем имею честь...? — вальяжно поинтересовался он у мелкого.

Тот однако не стушевался.

— Осуунс, помощник директора по воспитанию, — важно отрекомендовался он. — Освобожденный, между прочим.

— Очень хорошо, — Председатель бросил на мелкого помощника по воспитанию небрежный взгляд сверху вниз — во всех смыслах. — Так все-таки, кто-то может ввести нас в курс дела?!

— Примерно в одиннадцать ноль шесть по местному времени произошла авария на одном из аттракционов, — начал устало докладывать понурый директор. — Конкретно, на "Колокольной дороге". По не выясненной пока причине оборвался трос, из-за этого произошло падение вагонетки с большой высоты. Находившийся в ней турист, личность выяснена, скончался на месте от множественных травм... В лепешку, в общем, разбился... В соответствии с законодательством... четверо кронтов из обслуживающего персонала были задержаны... до выяснения...

— Ни для какого не выяснения, а для последующей утилизации! — внезапно вылез помощник по воспитанию Осуунс. — Согласно закону о коллективной ответственности! И обращаю ваше благосклонное внимание на попытку саботажа со стороны директора! Он попытался ограничиться служителями данного аттракциона и двумя какими-то уборщиками! Но я настоял на точном выполнении закона! По моей инициативе было вызвано подразделение территориальных войск для изъятия всего кронтского персонала парка!

— Это квалифицированные работники, занятые обслуживанием аттракционов! — не сдержался директор. — Казнить легко, а где взять новых? А парк должен работать!

— Незаменимых у нас нет! — Осуунс гордо выпрямился во весь свой невысокий по меркам кээн рост. — Закон безжалостен, но неумолим!

Бон Де Гра изо всех сил стиснул кулаки и опустил голову, чтобы никто не видел его глаз. Закон о коллективной ответственности, требующий смертной казни для всех кронтов, оказавшихся свидетелями гибели кээн, пусть даже случайной или вызванной его собственной оплошностью, был самым отвратительным изобретением имперцев, державших его народ в покорности с помощью террора и репрессий. В последние несколько дюжин лет он, правда, обычно применялся в "урезанном" варианте и касался только тех, кому не повезло оказаться в неправильное время в плохом месте. Но время от времени среди кээн находились любители крови.

Стоя за широкой спиной Эсбиста, Бон Де Гра еще раз взглянул на помощника по воспитанию Осуунса, запоминая его. Жизнь — штука долгая и непредсказуемая. Может быть, у него когда-нибудь появится возможность отдать должок...

— ...Примерно в двенадцать часов прибыло отделение территориалов, — продолжал докладывать директор, поглядывая на Осуунса с не меньшей ненавистью, чем Бон Де Гра. — Они начали изымать кронтов с рабочих мест, собирая их в районе резервной энергостанции. Как я понимаю, они не скрывали, для чего это делается. Некоторые работники пытались бежать, их отлавливали... на глазах у посетителей... К тому времени я и все мои сотрудники находились в парке, ведь аттракционы должны функционировать. Поэтому я не видел, как все произошло. Всего у меня работали пятьдесят шесть кронтов, кроме того, сегодня прислали бригаду то ли ремонтников, то ли подсобников. Какое-то некруглое число — девять или десять. Им каким-то образом удалось разоружить территориалов и...

— Спасибо! — остановил его Председатель. — Что было дальше, нам поведает суперофицер. Ответьте, супер-три, как это целое отделение территориальных войск не смогло справиться всего лишь с пятью дюжинами кронтов?!

Немолодой уже суперофицер третьего ранга с длинным острым лицом с далеко выступающим вперед подбородком недовольно прокашлялся.

— Лопухнулись ребята, — хрипло произнес он. — Потеряли бдительность! Они уже согнали всех кронтов в кучу и перед тем как вызвать транспорт, решили отобрать для себя пару самок... ну, все равно же добру пропадать... И в этот момент зеленошкурые на них напали!

Суперофицер был искренне обижен тем, как подло поступили кронты с его бойцами, но Бон Де Гра не испытывал ни к ним, ни к нему ни малейшей жалости. Больше всего он был озабочен тем, чтобы держать уши прижатыми к голове, дабы они не показывали его эмоций. Супер-три с красно-черным шевроном на рукаве и его солдаты были карателями. Во время восстания они таких в плен не брали, беспощадно мстя им за массовые казни и сожженные поселки.

— У вас были большие потери? — поинтересовался Председатель.

— Убитых — ни одного, — нехотя проворчал супер-три. — Но все получили те или иные ранения и контузии. Их разоружили, заперли в здании энергостанции, четверых забрали с собой... Но это были не простые кронты! Парни говорили, не менее дюжины из них имели специальную подготовку! У них было, по меньшей мере, два парализатора! Это организованная диверсия, бунт! Такие вещи не делаются экспромтом!...

— Мы обязательно вернемся к этому вопросу, — нетерпеливо перебил суперофицера Председатель. — Но я сначала хочу услышать окончание этой истории. Итак, кронты получили оружие... Что дальше?!

— Дальше они с оружием захватили заложников — ориентировочно, до семи-восьми дюжин посетителей парка, среди них женщины и дети. Кроме того, ими похищен высокопоставленный чиновник из администрации провинции с семьей. Сейчас они контролируют часть парка с некоторыми аттракционами внутри кольцевой трассы для картов. Очень удобная позиция. Подходы простреливаются со всех сторон.

— Они выставляли какие-либо требования? — строго спросил Председатель.

— Э-э-э... Мы не знаем. По правде говоря, мы не вступали с ними в переговоры...

— Почему?! — Председатель демонстративно оттянул рукав, чтобы взглянуть на браслет. — С тех пор прошло целых три часа!

— Некому было взять на себя ответственность! — громко сказал директор парка. Ему, похоже, было уже все равно.

— Это происшествие выходит за пределы моих полномочий! — так и подскочил на месте коллежский секретарь — очевидно, районный начальник. — И, понимаете, достойный... Выходной день... Начальник округа принимает главу провинции, они вместе на рыбалке в море. Беспокоить их... э-э-э... весьма нежелательно. И мы... это... не хотели лишней огласки...

— Ладно! — Председатель тяжело вздохнул. — Тогда как старший чином здесь принимаю руководство на себя! И сразу спрашиваю: что делать?! Какие есть предложения?!

— Да что тут делать?! — делано удивился супер-три. — Штурмовать, и вся недолга! А там кому не повезло, тому не повезло!

— Нет-нет! — запротестовал районный начальник. — Мы не имеем права рисковать жизнью господина начальника департамента! Нужно сначала попробовать провести переговоры!

— А что скажет наш консультант?! — внезапно спросил Эерган, выразительно посмотрев в сторону Бон Де Гра.

— Не знаю, чем закончится эта история, — Бон Де Гра вышел вперед из-за спины Эсбиста. — Но во всем виноват закон, обрекающий дюжины кронтов на смерть из-за случайной поломки! Он несправедлив и приносит больше вреда, чем пользы! Когда людям нечего терять, они готовы на все!

— Но это же закон! — взвизгнул помощник по воспитанию Осуунс. — И вообще, что делает здесь этот кронт?!

— Этот кронт оказал личную услугу Императорскому Дому и имеет титул руи! — негромко, но очень веско произнес Военный. — И вы обязаны обращаться к нему — светлоликий!

— О, простите... э-э-э... светлоликий... — Осуунс внезапно съежился и скукожился, задрожав мелкой дрожью. — Я не знал... Но закон...

— Этот закон изменен, — спокойно сказал Эерган. — По решению Канцелярии Совета Пятнадцати, в него внесены поправки. Ознакомьтесь!

Он вынул из папки, с которой никогда не расставался, лист плотной бумаги с золотым обрезом и протянул Бон Де Гра. Остальные читали документ, заглядывая ему через плечо.

Нет, чуда не свершилось. Закон о коллективной ответственности не был упразднен, но в него внесли важные поправки, отменявшие наиболее одиозные положения. В соответствии с ними, теперь смерть грозила только тем, кто имел возможность предотвратить смерть кээн, но не сделал этого (что просто дублировало уже имеющееся наказание за недонесение), или тем, кто сознательно не оказал помощи нуждающимся.

— Но с какого дня вступают в силу эти поправки?! — в документе не было даты.

— Ах, да! Со вчерашнего!

В руке Эергана появилось стило с золотым навершием, какими обычно заполняли важные официальные документы. Забрав лист у Бон Де Гра, он сноровисто проставил на нем число, месяц и год и с удовлетворенным видом положил документ обратно в папку.

— Значит, их не казнят?! — Бон Де Гра вдруг понял, что во время всей этой церемонии он не дышал.

— Если они не нанесли вреда заложникам, то нет, — доброжелательно улыбнулся Эерган. — Возможно, для всех, кроме зачинщиков, дело удастся спустить на тормозах.

— Тогда разрешите, я отправлюсь на переговоры, — предложил Бон Де Гра. — Постараюсь освободить заложников без штурма!

Его слова перекрыл мощный удар, раздавшийся где-то снаружи. Послышался громкий треск, потом совсем рядом рухнуло что-то тяжелое. В кабинете задрожали стекла.

— Что это было?! — вскинулся супер-три. — Кто разрешил?!

Ясность, как всегда, внес вбежавший в кабинет секретарь.

— Новая трагедия! — взволнованно возвестил он. — На место происшествия прибыл катер с репортерами из городского телеканала! Внезапно он потерял управление и упал на парк! По меньшей мере, двое погибших! Сломано трехсотлетнее дерево!

— Какие еще репортеры?! — грозно повысил голос Председатель. — Только прессы нам тут не хватало! Гнать всех в шею!... Извините, Бин Дер Гук... Так что там с вашей идеей?!

— Кронтам нельзя доверять! — с упрямым и мрачным видом заявил супер-три. — Он с ними заодно! Там наверняка есть заговорщики! Пусть идет в сбруе!

Бон Де Гра почувствовал, что уши помимо его воли вытягиваются вверх, выражая его возмущение. Сбруей назывался специальный комплекс с дистанционным управлением, включавший микрофоны и обязательную систему самоподрыва... вместе с носителем, не имевшим возможности его снять.

— Этого я не надену! — процедил он, с ненавистью глядя прямо в глаза карателю.

— Хватит, перестаньте! — Председатель поспешил погасить конфликт в зародыше. — Светлоликий господин Бин Дер Гук уже имел возможность доказать свою верность Императору! Он отправится на переговоры без сбруи, один!

Уже на пороге Бон Де Гра тихонько придержал Эсбист.

— Наденьте! — протянул он ему небольшой неприметный перстенек с печаткой. — Это мини-парализатор, в нем один заряд. Чтобы произвести выстрел, надо сдвинуть вот этот шпенек и резко согнуть палец — вот так. Дальность — до трех метров. Может, вам пригодится.

Линия оцепления была пройдена, и Бон Де Гра остался один. Опустевший парк производил неприятное и даже страшноватое впечатление. Особенно жутким выглядело продолжавшее медленно крутиться колесо обозрения, которое никто не удосужился выключить. Время от времени попадались следы захвата заложников — брошенные сумочки и пакеты, опрокинутая тележка со сластями, детская сандалия...

Остановившись на секунду, Бон Де Гра наклонился, поднял сандалию и засунул в карман. Эта простенькая обувка из темно-красных кожаных ремешков внезапно пробудила в нем одно из самых страшных воспоминаний. Сжав зубы и поудобнее перехватив золотой флажок — знак перемирия, он продолжил путь.

Обойдя ярко размалеванный павильон с изображениями фантастических зверей и птиц, Бон Де Гра оказался на краю широкой гоночной трассы. Он не стал искать подземный переход на ту сторону, а просто перелез через невысокое ограждение и пошел напрямик — открытый всем взглядам. Он уже знал, что его видят и, притом, кто-то смотрит на него через прицел. Внезапно вспыхнувшее ощущение покалывания между лопатками было невозможно ни с чем спутать.

— Кто такой?! — негромко окликнули его из густых зарослей декоративного кустарника, окаймлявшего трассу с другой стороны.

— Парламентер, — Бон Де Гра взмахнул золотым флажком.

— Тогда сворачивай. Видишь, там справа от тебя дорожка?

Перебравшись через ограждение на другой стороне, Бон Де Гра увидел перед собой молодого кронта в рабочей спецовке, вооруженного армейским иглометом. Следуя за ним, он вышел к большому павильону, у входа в который стояли несколько вооруженных кронтов.

Проклятие! Золотой флажок в его руке беспомощно опустился. Каратель оказался прав: инцидент в парке был организованным выступлением. Одним из кронтов у входа был его старый знакомец Хач Бин Дум по прозвищу Хищник, а в одном из его спутников Бон Де Гра узнал страдающего насморком конвоира, что постоянно сопровождал его в центре. Вот и сейчас бывший охранник знакомо шмыгнул и смущенно потер свой длинный нос.

— Какие люди, и без охраны! — весело ухмыльнулся Хач Бин Дум, увидев Бон Де Гра. — Хотя нет, теперь уже с охраной!... Обыскать его!

Двое кронтов в спецовках вполне профессионально обшмонали его, попутно проверив одежду и каждый квадратный сантиметр его тела с помощью современных сканеров.

— Надо же, никакой электроники, никаких микрофонов, все чисто! — Хач Бин Дум рассеянно повертел на ладони сандалию. — Что, сувениры уже собираешь?! Ладно, можешь взять обратно, мне не нужно.

Он протянул Бон Де Гра сандалию, но внезапно остановился.

— А это еще что?! Стал таким важным, что собственной печаткой обзавелся?! Роскошествуешь!

Длинноносый охранник попытался ухватить Бон Де Гра за кисть, очевидно, чтобы отобрать перстенек.

— Может, ты с меня носки еще снимешь?! — издевательски спросил Бон Де Гра, резко отбивая в сторону загребущую руку. — Они как раз новые, только сегодня надел!

— Оставь! — нехорошо засмеялся Хач Бин Дум. — Если понравилось, заберешь потом с трупа.

— Я так понимаю, на переговоры вы идти не намерены?! — саркастически уточнил Бон Де Гра.

— Нет, конечно! — Хач Бин Дум сыто хохотнул. — Удачный день. Надо же, три цели сразу!

— Какие еще цели? — не удержался Бон Де Гра от вопроса.

— Первая — это показать, что Кронтэа не покорена, что мы продолжаем сражаться, — как ни странно, Хач Бин Дум снизошел до ответа.

— Ты называешь это сражаться?!

— Конечно, — уши Хач Бин Дума расправились, на губах заиграла жестокая улыбка. — Чем меньше кээн на нашей земле, тем лучше.

— А ничего, что после такого теракта усилятся репрессии?! — резко спросил Бон Де Гра. — Отпусти хотя бы женщин и детей!

— Это даже хорошо, что усилятся, — Хач Бин Дум сделал вид, что не расслышал его просьбу. — Народ злее будет. Впрочем, оставим теоретические споры. Ты, кажется, спрашивал о целях? Вторую тебе знать не обязательно, а третья — это ты! Учитель, правда, приказывал тебя не трогать, но кто ж знал, что ты так глупо сюда припрешься...

— Так у тебя уже другие хозяева?! — насмешливо протянул Бон Де Гра.

— У меня никогда не было хозяев! — зло прошипел Хач Бин Дум. — Только наниматели. Причем, одни и те же... Но хватит, у меня больше нет времени на пустые разговоры. Ты всегда мне не нравился, чистоплюй! Отправить его к остальным!

К сожалению, конвоиры так и не ослабили бдительности во время разговора, и Бон Де Гра пока не видел для себя никаких шансов. К тому же, в нескольких шагах за ними шел Хач Бин Дум, держа его на прицеле игломета. Пришлось повиноваться и идти, куда ведут.

Большая площадка с черным матовым полом была залита водой по щиколотку. На ней сгрудились, наверное, не менее восьми дюжин кээн, в основном, дети и женщины. Некоторые дети плакали, кто-то кричал, поэтому в зале стоял неумолчный тоскливый шум.

Заложников охраняли дюжины две кронтов с бледными, сосредоточенными лицами. Двое в спецовках, вооружены иглометами, остальные — в обычной рабочей форме. У троих или четверых оружие, остальные держат в руках какую-то арматуру, металлические детали, штыри.

Люди на площадке казались пойманными в западню, потому что прямо на них лежала сброшенная с полотка проволочная контактная сеть. Внутренне холодея, Бон Де Гра заметил несколько опущенных в воду оголенных концов. Большой электрощит в углу был взломан, оттуда тянулись кабели.

— Мы немного модифицировали здесь электроснабжение, — услужливо объяснил Хач Бин Дум. — Видишь, парнишка стоит на табуретке? Стоит ему с нее спрыгнуть или упасть, рубильник опустится вниз, и в воду пойдет электроразряд в дюжину киловольт. Любишь фейерверки?!

Бон Де Гра молча облизал губы. Он пока не видел выхода.

— Молчишь?! — Хач Бин Дум ухмыльнулся. — А я-то думал, ты выдашь какую-нибудь прощальную речуху часа на полтора!... Ладно... Эй, парни, это предатель, он продался синепузым! Бросьте его к ним!

Двое кронтов в рабочей форме, стоявшие ближе всех, шестами приподняли сетку, а еще двое столкнули Бон Де Гра на площадку, прямо в черную воду. Хач Бин Дум издевательски помахал ему рукой.

— Прощай, больше мы не встретимся! У меня тут еще есть дела!...

Вместе со своими бойцами он скрылся за ширмой, ведущей к выходу.

Бон Де Гра огляделся. Среди заложников было немало крепких мужчин. Но нет — эти ему не помощники. Обычные мирные люди — растерянные лица, испуганные глаза, у многих во взглядах тоскливое неверие: "Как, неужели это случилось со мной?!". Некоторые, впрочем, держат детей, помогают стоять женщинам, вытянутыми руками пытаются поднимать проволочную сетку, чтобы она не касалась окружающих... Вон там двое в форме территориалов, но совсем молодые ребята, у обоих одинаково потерянный вид, синяки под глазами и разбитые в кровь губы.

— Послушайте! — к Бон Де Гра внезапно придвинулся мужчина средних лет, держащий на руках маленькую девочку и поддерживающий цепляющегося за него мальчика лет семи-восьми. Одна нога у девочки была босой.

— Это ваша? — Бон Де Гра достал из кармана сандалию.

— Кажется, наша, — мужчина оторопело посмотрел на него. — Да, это мы потеряли!

Бон Де Гра осторожно надел сандалию на маленькую ножку. Девочка несмело улыбнулась ему. Она не удивилась и не испугалась при виде кронта, значит, сделал он вывод, она была, скорее всего, местной.

Бон Де Гра улыбнулся ей в ответ и внезапно почувствовал огромное облегчение. Преследовавший его прежний кошмар вдруг исчез, будто и тогда, почти двенадцать лет тому назад, он успел вмешаться и помочь...

— Послушайте! — снова прошептал ему мужчина, перехватывая девочку другой рукой. — Вы кронт, может быть, вас пощадят!

— Это вряд ли, — горько пробормотал Бон Де Гра, но мужчина, кажется, его не услышал.

— Все это из-за меня! — возбужденно проговорил он, склонившись к лицу Бон Де Гра. — Это меня, именно меня они хотят убить! Все остальные жертвы — только прикрытие, листья в лесу! Я когда-то был сотрудником окружного финансового управления. И давно, еще во время восстания, случайно узнал недозволенное. Оружие, которое потом попало к кронтам, оплатила "Семья". Я вовремя бежал, поменял имя, но они нашли меня, через двенадцать лет! Если вы выживете... сообщите, куда надо! В Службу Безопасности, в Управление Императорского Двора!...

— Хорошо, — пробормотал Бон Де Гра. — Я постараюсь выжить...

В том, что сказал бывший финансист, для него не было почти ничего нового. За восстанием стояли кээн, это он понимал еще тогда. "Семья", фельдмаршал Гдоод? Может, и так. Но сейчас перед ним стоят более важные задачи. Надо выжить самому и спасти заложников. И кронтов!

Бон Де Гра еще раз осмотрелся по сторонам. Из вооруженных кронтов только двое молодых парней в спецовках явно относились к боевикам, причем, к рядовым пешкам, которыми часто и не жалея жертвовали ради спасения более серьезных фигур. Остальные, судя по всему, работяги из парка. Неумелые медлительные движения, руки, привыкшие к инструментам, а не к оружию, отчаянно обреченное выражение лиц людей, которыми абсолютно нечего терять.

Нечего терять!... Бон Де Гра потихоньку переставил шпенек перстня-парализатора в боевое положение.

— Люди! — громко заговорил он, перекрывая плач детей, причитания женщин и ругань мужчин. — Люди, вам не грозит казнь! Закон о коллективной ответственности изменен! Пришлые готовят убийство заложников, они оставят вас на смерть, а сами уйдут. Возможно, главари уже удрали, бросив вас!

— Кто ты такой, предатель, что можешь так говорить?!

Один из боевиков наставил на него игломет, но стоящий рядом рабочий с металлическим прутом в руках заставил его опустить оружие.

— Пусть говорит!

— Я не предатель! — воскликнул Бон Де Гра, поднимая вверх руки со скрещенными знаком "Я свой" пальцами. — Я разъездной администратор Бин Дер Гук! Я написал меморандум, по которому всем нам дадут немного воли! Еще можно изменить все к лучшему без насилия и террора! Закон изменен! Вас не убьют!

— Да, я слышал о меморандуме! — внезапно крикнул кто-то с другой стороны площадки. — Пусть говорит!

И Бон Де Гра заговорил. Уверенно, убежденно, звучным и твердым голосом, как выступал когда-то на митингах и собраниях. Он рассказывал о меморандуме, о Комиссии, о киностудии, об измененных законах в папке у Эергана. Не переставая говорить, он сбросил с себя сеть и вскочил наверх, на невысокий помост, прямо навстречу боевику, вооруженному иглометом.

— Да... это... врешь ты все!

Лицо парня приняло отчаянное выражение. Он был готов открыть огонь, но Бон Де Гра опередил его. Резко согнув палец, он выпустил заряд парализатора прямо ему в лицо. Боевик покачнулся, начал заваливаться назад, и в этот момент Бон Де Гра перехватил его руки с иглометом, готовый стрелять.

Нет, стрельбы не понадобилось. Бон Де Гра подхватил оружие и отпустил парализованного боевика, тело которого глухо стукнулось о пол. Второго террориста скрутили находившиеся поблизости кронты, и теперь он что-то злобно шипел, прижатый к помосту с заломленными за спину руками.

В зале стало тише. Даже дети, кажется, прекратили плакать. На Бон Де Гра уставилось множество белых лиц — кээн и кронтов. И все смотрели на него с сумасшедшей, безумной надеждой.

— Больше никто не должен пострадать! — воскликнул Бон Де Гра, обращаясь, в первую очередь, к соотечественникам. — Освободите заложников, сдавайтесь сами, я обещаю, что вам сохранят жизнь! Вы такие же жертвы!

И услышал в ответ безумный хохот. Это смеялся юнец, стоящий на табуретке. Только сейчас Бон Де Гра увидел расширенные зрачки и дергающиеся кончики ушей: боевик был под действием наркотика.

— Жизнь?! — хохотал он. — Какое глупое слово! Мне не нужна жизнь! Все должны умереть!

— Стой! — Бон Де Гра бросился к нему, уже понимая, что не успевает. — У тебя не было приказа!

— Глупец! Это и есть мой приказ!

Картинно взмахнув руками, мальчишка спрыгнул с табуретки.

— Не-ет!

Бон Де Гра бросил себя в прыжок, но столкнулся с боевиком. Они оба покатились на пол. Бон Де Гра в ужасе закрыл глаза. Сейчас должен раздаться треск электроразряда! Но... его не было! Двое немолодых уже кронтов успели подхватить падающий противовес и удержать на месте рубильник.

— Так и держите, — хрипло пробормотал Бон Де Гра, медленно поднимаясь, пока еще несколько кронтов утихомиривали бешено сопротивлявшегося боевика. — Кто там, приподнимайте сетку, помогайте людям подняться! И, может, кто-то знает, как отключить ток?!...

Убедившись, что все необходимое делается, и делается правильно, Бон Де Гра осторожно прокрался к выходу. Они обезвредили троих боевиков, но у Хач Бин Дума их было девять или десять... Но снаружи уже никого не было. Как и предполагал Бон Де Гра, Хач Бин Дум сбежал со своими ближайшими помощниками, бросив на смерть остальных. Очевидно, у него был маршрут для отхода, но искать его было некогда, да и не нужно.

— Всем выйти наружу! — начал распоряжаться Бон Де Гра, вернувшись в автодром. — Если кто-то находится в другом месте, зовите сюда! Оружие сложить на землю! Выстроиться возле павильона!

Четкие уверенные приказы возымели свое действие. Его слушались, причем, не только кронты, но и кээн. Через несколько минут длинная колонна из парковых служителей и их бывших заложников медленно двинулась вперед. Отдельно четверо территориалов конвоировали трех боевиков. Вместе с оружием к парням вернулась и уверенность в себе, но, как хотелось бы надеяться Бон Де Гра, она уже не перерастет в привычное пренебрежение к кронтам.

— Хвала Звездам! Вы целы, все живы! — Эерган обрадовано обнял удивленного Бон Де Гра, не ожидавшего такого проявления эмоций у обычно сдержанного и немногословного имперца. — Вы настоящий герой! Готовьтесь получить новую порцию славы!

— Мне лично слава не нужна, — Бон Де Гра иронично пожал плечами, наблюдая, как все наперебой чуть ли не прыгают вокруг ничем не примечательного мужчины средних лет, который до этого абсолютно не выделялся среди прочих заложников. — Но, может быть, поднятую шумиху удастся использовать, чтобы как можно громче сказать о поправках к закону.

— Да, пожалуй, — Эерган одобрительно кивнул.

— Но надо обязательно упомянуть, что кронты сами задержали террористов, как только узнали правду!

— Безусловно, — Эерган снова кивнул. — Я помогу вам составить тексты заявлений для прессы.

— Спасибо, — поблагодарил Бон Де Гра. — Сделаю все, что смогу! Но я хотел бы, чтобы меня к этому привлекали не больше, чем нужно. Есть и другие дела.

— Например? — бровь инструктора Канцелярии Совета Пятнадцати чуть приподнялась в знак удивления.

Бон Де Гра глубоко вздохнул и выдохнул, чтобы успокоить вдруг зачастившее сердце.

— Я ведь обещал помочь с поиском актеров для фильма и сериалов, — небрежно сказал он. — Поэтому хотелось бы как можно быстрее вылететь в 37-ю провинцию.

— Что же, думаю, вы заслужили небольшой отдых, — чуть улыбнулся Эерган. — Тогда, если не возражаете, завтра я сам отвезу вас.

Видимость — миллион на миллион. Ранее Бон Де Гра, слышавший это выражение только мельком, не задумывался о его значении. Сейчас он видел этот беспредельный простор воочию. Катер казался точкой, застывшей в бесконечном пространстве между светло-синей водной гладью и блекло-голубым небом.

Эерган поставил машину на автопилот и, ни на что не отвлекаясь, излагал Бон Де Гра последние новости, время от времени сверяясь с планшетом.

— К сожалению, расследование пока не принесло ничего нового, — деловито говорил он. — Те трое, которых вы вчера задержали, — простая пехота. Или как у вас, кажется, когда-то говорили, мясо. Один вообще получил передозировку наркотиков и явно повредился головой. Не знают, ни где находится центр, ни где проходили подготовку, ни даже где жили раньше. Туповатые и совершенно необразованные крестьянские парни, даже жалко их в чем-то. Их просто нелегально продали, словно скот на убой. Тогда, перед восстанием, тоже такое было?

— Да, это была обычная практика, — Бон Де Гра вздохнул. — Многие отряды состояли порой на три четверти из таких... насильно мобилизованных.

— Мне не нравится, что кто-то снова собирает боевиков! — отчеканил Эерган. — Это ведь связано с вашими недавними приключениями?

— Определенно. Я видел там старых знакомых, — подтвердил Бон Де Гра. — Их так и не поймали?

— Нет. Очевидно, успели уйти по подземным коммуникациям.

— Знакомое дело, — Бон Де Гра понимающе кивнул. — У них была хорошая подготовка.

— Увы, да, — Эерган искоса глянул на экранчик посреди пульта, но, похоже, не заметил на нем ничего подозрительного. — И это заставляет задумываться о том, что же было основной целью теракта.

— А разве не сам теракт?! В смысле, резонансное убийство как можно большего числа людей.

Бон Де Гра вспомнил о беглом финансисте, но пока решил придержать эту информацию при себе. Да и не выглядела она особо достоверной.

— Полиции удобнее считать именно так, — неприятным голосом сказал Эерган. — Но есть основания предполагать, что теракт выступал лишь прикрытием. А основной мишенью могло выступать все, что угодно. Даже мы, то есть, Комиссия.

— Готовилось покушение на нас? — немного удивился Бон Де Гра.

— Помните разбившийся вчера катер с, якобы, репортерами?! В нем нашли два одноразовых реактивных огнемета! С проникающими головками, специально для уничтожения целей внутри зданий!

— Ого! — покачал головой Бон Де Гра, не понаслышке знакомый с результатами применения такого оружия.

— Возможно, нас спасло только то, что катер внезапно потерпел крушение. По не выясненной до сих пор причине. Такое впечатление, что самопроизвольно сработала система самоликвидации!

Бон Де Гра тихо улыбнулся про себя. Он знал причину, вернее, догадывался о ней.

Спасибо, Ние Дар Ге!

— В катере были двое кээн, — продолжал, тем временем, Эерган. — Анализ ДНК вывел на двух сотрудников охраны туристической зоны, но в том подразделении, где они должны служить, ничего о них не знают. На Кронтэе явно что-то снова затевается, причем, мутят воду явно не кронты!

— Это вряд ли будет новое восстание, — заметил Бон Де Гра. — Слишком мало прошло времени после прошлого. Скорее, дозированное нарастание напряженности.

— Возможно, но зачем?! Кому нужно создавать проблемы для администрации Кронтэи? Для чего?

Эерган продолжал говорить, рассуждать, перебирать версии, но Бон Де Гра его уже не слушал. Впереди появился берег.

Катер, сбросив скорость, заходил на посадку. Под ним простиралось целое море цветов — белых, лиловых, желтых, розовых и еще множества других расцветок и оттенков. Яркие полоски и прямоугольники перемежались с зелеными или черными, едва прикрытыми зеленой дымкой — в этом климате выращивать цветы можно было круглый год. На многих делянках работали кронты. Некоторые из них поднимали головы, чтобы проследить взглядом воздушную машину.

За цветочными полями появились широкие стеклянные ангары теплиц с искусственным климатом для выращивания особо прихотливых сортов. Затем потянулись длинные ангары, в которых делали букеты, гирлянды, композиции и прочую тому подобную продукцию. И, наконец, Бон Де Гра увидел за ними аккуратные ряды небольших симпатичных домиков рабочего поселка и трехэтажный корпус администрации.

Эерган посадил катер на площади между администрацией и большим белым зданием поселкового клуба. Там их уже ждали директор хозяйства со свитой. Прошла, наверное, целая вечность, пока они, наконец, не закончили с официальной частью и снова вышли на площадь. С террасы, окружавшей клуб по периметру, спустилась и деловито зашагала к ним девочка-кронтка в простом, но красивом белом платьице.

Бон Де Гра прижал уши к голове и изо всех сил сжал кулаки. Они находились на туристической территории, где кронтские дети были большой редкостью. Попасть сюда они могли только с родителями — свободными кронтами из внутренних провинций, имеющими имперское гражданство, ежели их привлекали для какой-то важной работы.

Девочка приближалась к ним легким танцующим шагом, а Бон Де Гра смотрел на нее и не мог насмотреться. С каждой секундой она все больше напоминала ему Сью Те Вон, какой она, наверное, должна была быть в раннем детстве. Сколько ей лет? Десять? Двенадцать? Одиннадцать?! Это — его дочь?!

— Здравствуйте! — девочка поклонилась им правильным, "взрослым" поклоном. — Я Эна Ди Лаан, имею честь встретить вас. Прошу за мной, уважаемый господин.

Вслед за девочкой они поднялись по широким ступеням и вошли в клуб. В большом зале, спускающемся вниз амфитеатром, было полутемно, но зато ярко светилась впереди сцена, на которой широкой тройной дугой выстроился хор в длинных бело-красных одеждах.

Проходя через дверной проем, девочка, протянув руку, нажала рычаг у косяка. Весь зал торжественно засветился разноцветными огнями, а хор на сцене красиво и слаженно пропел на три голоса сложное приветствие.

Остановившись в проходе между рядами длинных лавок, Эерган склонил голову, отдавая должное мастерству исполнителей. Хористы низко поклонились ему в ответ, а затем вперед шагнула высокая (как для кронтки) изящная женщина.

У Бон Де Гра перехватило дух. За без малого двенадцать лет Сью Те Вон изменилась удивительно мало. Она лишь самую чуточку раздалась вширь, лицо повзрослело, девичью миловидность сменила уверенная, зрелая красота. Но она все равно оставалась очень похожей на ту девочку, которую он много лет назад встретил в своем поселке, когда она впервые прибыла туда вместе со своим отцом-возвращенцем, ставшим местным гизуаком — информатором. Встретил и не смог оторваться на двадцать с лишним лет. Это чувство пережило две долгие разлуки и по-прежнему наполняло его радостью и восторгом.

Конечно, она тоже увидела и узнала его. Ее лицо на несколько мгновений словно осветилось изнутри... и снова скрылось за маской вежливой хозяйки. Левая бровь чуть изогнулась знакомым движением.

Работаем!

Бон Де Гра медленно выдохнул. Увы, здесь они не принадлежат себе. Надо исполнять предписанные роли... и радоваться, что они снова видят друг друга, а рядом стоит их дочь, а в третьем ряду хористов опытный взгляд уже заметил высокого юношу... от которого пока надо держаться подальше, чтобы никто из посторонних не заметил их сходства...

— Мы рады приветствовать вас! — Сью Те Вон поклонилась Эергану. — Я бригадир нга Лиа Те Нан, руковожу группой дозволенной самодеятельности...

Каким-то чудом Бон Де Гра сохранил контроль над собой. Выбирая себе новую личину, Сью взяла себе первое имя Лиа Сан Рей, их общей подруги, которая беззаветно и безответно любила его, добровольно выбрала участь хьёрны, коллективной подстилки, невероятными трудами разыскала его среди тысяч рабов-кронтов, чтобы быть рядом, участвовала вместе с ним в восстании и погибла как боец с оружием в руках.

Нет, Бон Де Гра не мог назвать Сью этим именем. Для него теперь навеки могла быть только одна Лиа. Впрочем, Сью Те Вон для него всегда была Те: Те и Де — так они обычно называли друг друга, поэтому ему все-таки не надо будет привыкать к ее новому имени.

А церемония между тем шла своим чередом. Эерган, выслушав все необходимые приветствия, отступил в сторону, и Бон Де Гра, наконец, остался один со своей Те.

— Бин Дер Гук, разъездной администратор, — официально представился он, любуясь ей.

— Я много слышала о вас, — Те радушно поклонилась ему, и только Бон Де Гра чувствовал, каких усилий стоит ей сдерживать себя. — Вы прибыли для набора актеров для участия в телесериалах?

— Да, сударыня, — хрипло ответил Бон Де Гра, которого буквально разрывало на части от радости и муки.

Они продолжали произносить слова, обсуждая просмотр и еще какие-то технические вопросы, но настоящий разговор, который они вели, был беззвучным.

"Я люблю тебя, — говорил он. — Я никогда вас не забывал".

"Я люблю тебя, — отвечала она. — Я всегда верила, что еще тебя увижу".

Бон Де Гра не знал, сколько времени это продолжалась, но слова вдруг кончились. Им снова предстояло расстаться, и это было совершенно невыносимо.

Сью Те Вон медленно уходила от него по проходу между лавками. Уже поднимаясь на сцену, она оглянулась, нащупала взглядом соединяющую их незримую нить и — исчезла за кулисами.

— Вижу, вы ее всерьез зацепили, — услышал Бон Де Гра голос Эергана. — Кажется, вас можно поздравить с решением вопроса с личной жизнью?

Бон Де Гра медленно повернулся к инструктору Канцелярии.

— Вы можете не поверить, но это была любовь с первого взгляда!

Глава 16. Заговор обреченных

Странная штука — время. Раньше дни, наполненные событиями, пролетали у Кэноэ просто мгновенно. Вроде бы только утро, а смотришь, уже стемнело. Тем не менее, хотя ему казалось, что он посвятил поездке на Филлину и борьбе с природными катастрофами, как минимум, полдюжины лет, на самом деле все уложилось меньше, чем в один год. Во Дворце же дни тянулись ме-е-едленно, как бесконечная резиновая лента. Но больше дюжины дней проскользнули совершенно незаметно.

Нет, Дворец живет по какому-то особенному времени. Только здесь можно потратить полтора часа на подготовку к семейному ужину. Причем, не Кээрт, которой это, вроде бы, по жизни положено, а самому Кэноэ. Портные, парикмахер, стилист и визажист с кучей ассистентов с самого обеда взялись за него всерьез и утомили, в конечном итоге, ничуть не меньше, чем хорошая тренировка.

Все это напоминало Кэноэ подготовку к небольшому сражению. Впрочем, возможно, так оно и было. Сегодня они ждали всего двоих, но совсем, совсем не простых гостей. На ужин к Императорской семье должны были придти сам заместитель Председателя Совета Пятнадцати и командующий Военным Космофлотом фельдмаршал Гдоод и его младшая дочь Милаэнт.

Смотрины, так сказать. Интересно только, кто на кого будет смотреть?...

Кэноэ давно не приходилось участвовать в настолько представительных семейных сборищах. Здесь были все, включая даже бабушку Инноэне во вдовьем черно-белом траурном платье. Да что бабушка! Неугомонные кузены, сыновья сестры Императора принцессы Кэвироа, вытянули на ужин своего младшего братца Круанмэ — главного семейного компьютерщика, затворника и "ботаника".

Мероприятие было, конечно, абсолютно неофициальным, что подчеркивал наряд Императора — простой придворный мундир без знаков отличия. Точно такой же, кстати, надел и Кэноэ. Один только кронпринц облачился в праздничное одеяние наследника престола, соперничающее роскошью с парадным фельдмаршальским мундиром Гдоода.

Милаэнт, наоборот, оделась скромно: в дорогое, но очень простое и идущее ей светло-зеленое платье длиной чуть ниже колен. Сама она Кэноэ, кстати, вполне нравилась: не Звезды весть какая красавица, но, безусловно, очень привлекательная и симпатичная. Высокая, тоненькая, длинные темные волосы собраны в незамысловатую, но очень идущую ей прическу. Украшения неброские, но подобраны с большим вкусом.

Первые часа полтора ужин был... просто ужином. Вышколенные слуги приносили блюда, незаметно меняли столовые приборы и наливали приличествующие моменту напитки в высокие бокалы. Муж принцессы Кэвироа, известный зоолог, автор ряда книг о животном мире колоний, интересно рассказывал о своей недавней экспедиции на Коангахорэ. Гдоод, демонстрируя прекрасные манеры, вел с Императором, бабушкой Инноэне и, как ни странно, отцом Кэноэ принцем Клоэрмэ изысканную светскую беседу, в которой каждое слово произносилось не просто так, и каждая фраза имела, как минимум, по два смысла. Кэноэ общался, в основном, с молодежью, но прислушивался к разговору старших и мотал на ус. Как он подозревал, вскоре ему тоже предстояло изучать и постигать это искусство.

Наконец, подали десерт, и императрица Стоэмран, отдав должное очередному шедевру кулинарии, пригласила Милаэнт немного посплетничать о чисто женских делах. Вместе с ними обеденный зал покинули мама — леди Элаэнне и принцесса Кэвироа. Бабушка и Кээрт остались. Следующую группу увел отец, предложив молодежи проветриться и буквально утянув с собой не сориентировавшегося сразу зоолога. Кэноэ тоже было приподнялся, чтобы идти с ними, но по жесту Императора остался на месте. Кронпринц даже не дернулся — он, возможно, знал все заранее.

Слуги разнесли чашечки с туа, вазочки с ажурным, почти невесомым печеньицем и словно испарились. Очевидно, настало время для серьезного разговора.

Некоторое время все просто прихлебывали превосходно сваренный напиток, делая вид, что наслаждаются его вкусом, и перестреливаясь многозначительными взглядами.

— Давайте говорить открыто, — первым нарушил молчание Гдоод. — Я старый солдат и предпочитаю говорить прямо и честно. Мои желания просты и не несут никакой угрозы Императорскому Дому. Да, я хочу, чтобы моя дочь была счастлива в семейной жизни и исполнила свой долг перед родом. Я хочу, чтобы мой внук когда-нибудь стал Императором. Мне известно, что вы этого не хотите и собираетесь активно этому воспрепятствовать. Но конфликт не выгоден никому. Предлагаю поискать точки соприкосновения.

Император не спеша сделал глоток туа и поставил чашку на блюдце.

— Таких точек нет, — спокойно, но непреклонно произнес он. — Мы с вами совершенно несопоставимы. Императорский Дом существует почти четыре тысячи лет, ваша "Семья" — меньше трехсот, и никто не поручится за то, что она проживет еще хотя бы столько же. Власть в державе принадлежит кланам, а не Императору. Но они эфемерны, а Императорский Дом вечен. Он не может связывать свою судьбу с одним из кланов. Сегодня вы хотите иметь своего Императора, завтра того же захочет кто-то из ваших союзников или противников. И тогда престол превратится в предмет борьбы, игрушку для сильных. Это поставит под угрозу всю династию. Мы приняли ваше предложение о помолвке и женитьбе, но не рассчитывайте ни на что большее. Императорский Дом не играет в жизнь! От этого принципа мы не отступим даже ради вас, господин фельдмаршал!

Это прозвучало как окончательный приговор, который невозможно было оспаривать. Но Гдоод попытался.

— Я понимаю и не могу не склониться перед тысячелетним троном, — фельдмаршал наклонил голову жестом покорности и смирения, хотя в его голосе что-то не слышалось ни того, ни другого. — Но ни одни принципы не могут быть вечными. Рано или поздно меняется все. Я хочу не усилить свой клан в борьбе с другими, а закончить эту борьбу. Державой должен не только править, но и управлять Император! И я, став Председателем Совета Пятнадцати, готов распустить его и передать власть трону. Отдать всё и сейчас! Отдать вам, ваше величество или ваши высочества, а не своему неродившемуся внуку! Немедленно и без всяких условий! Точнее, с одним-единственным условием. Чтобы за мной остался пост командующего Космофлотом.

— Почему?! — в наступившей тишине послышался резкий голос принцессы Инноэне.

— Потому что я не уверен в своей полной победе, — откровенно ответил Гдоод. — Я опасаюсь, что Оонк не признает свое поражение, и это может привести к смуте или даже гражданской войне. Если Императорский Дом открыто поддержит меня, он не решится выступить. Кроме того, я никогда не стремился к верховной власти. События сами вели меня. Я не могу отступить — мне не простят этого мои же соратники. Но я могу преподнести верховную власть Императору и встать возле трона. Наши будущие родственные связи гарантируют, что я буду для него прочнейшей опорой!

Император выглядел невозмутимым и даже неподвижным, словно памятник самому себе. Кэноэ на мгновение показалось, что он даже не дышит. Наконец, мраморные губы шевельнулись.

— Мы рассмотрим ваше предложение и дадим на него ответ — в надлежащее время, — произнес он ровным и спокойным голосом, будто отвечал на какую-то незначащую просьбу.

Слова Императора можно было бы принять за вежливый отказ, но Гдоод, очевидно, понял их как-то по другому.

— Склоняюсь перед мудростью трона, — фельдмаршал встал и согнулся в почтительном поклоне, но в его голосе зазвучали опасные нотки. — И почтительно напоминаю, что до начала заседания Большого Совета осталось пятнадцать дней. Конфликты не нужны сейчас никому, не так ведь, ваше величество?!

Появившийся словно по волшебству дворецкий, разряженный не меньше Гдоода, проводил высокого гостя, и в зале снова наступила тишина. Только бабушка Инноэне спокойно тянула туа, похрустывая печеньем.

— Что скажет младшее поколение? — поинтересовался Император будничным, можно сказать, домашним тоном.

— На нем стоит очень сильная защита, в него практически невозможно было заглянуть, — отчиталась первой Кээрт. — Мне кажется, он не лгал, но и не говорил всей правды, особенно, о мотивах. В его словах было двойное, а то и тройное дно.

— А что скажете вы, Тропаэро?

— Подтверждаю слова блистательной, — раздался как бы из ниоткуда негромкий голос императорского советника. — Фельдмаршал очень хорошо умеет владеть собой. Единственное, что я мог бы добавить: он встревожен.

— Еще бы, — хмыкнула бабушка Инноэне, беря очередное печеньице. — До созыва Большого Совета осталось чуть больше декады, а Оонк не предпринимает ничего. При том, что в последние полгода его эмиссары не пропустили, кажется, ни одного округа в Империи. Похоже, Гдоод нервничает, иначе не решился бы использовать свой резервный план.

— Резервный?! — не выдержал кронпринц.

— Естественно, — разъяснила добрая бабушка неразумному внуку. — Ни один политик добровольно власть не отдаст. Очевидно, он рассчитывает и дальше управлять — официально или из-за кулис.

— Я так понимаю, его предложение всерьез не рассматривается? — уточнил кронпринц.

— Конечно, — Император слегка пожал плечами. — Гдоод так ничего и не понял. Он думает о сегодняшнем дне, может, о завтрашнем. Но мы обязаны мыслить тысячелетиями!

— Но насколько опасны его угрозы?

— Они неприятны, но не более, — отмахнулся Император. — На самом деле, ему нечем нас испугать и нечего предложить.

— Но власть...

— В нашем распоряжении имеются все необходимые властные рычаги, — отрезал Император. — Просто мы очень редко к ним прибегаем.

— Открою тебе небольшую тайну, малыш, — с легкой снисходительностью сказала бабушка Инноэне. — При необходимости, мы можем контролировать всю Империю. Для этого мы имеем все необходимые инструменты — Управление Двора и Управление по воспитанию.

— И Большой Сарай тоже?! — не сдержался Кэноэ.

— Да, они могут выглядеть смешными, архаичными, даже глупыми, — чуть усмехнулся Император. — Но Управление Двора — это крупнейший собственник в Империи. На самом деле, оно контролирует теми или иными способами больше предприятий, земельных участков, зданий, чем Космофлот, и имеет финансовый оборот больше, чем Министерство промышленности. А Управление по Воспитанию — это гигантская пирамида, в основании которой находятся миллионы тэонов, которые работают внизу, с людьми. Причем, не только читают им Императорские указы и следят за их благонадежностью, но и организуют их для совместных действий. Люди привыкли им подчиняться, ведь они постоянно их видят. Существуют законы и инструкции, при определенных обстоятельствах передающие им реальную власть. На это почти никто не обращает внимания, в этом не отдают себе отчет даже многие члены нашей семьи, но на самом деле это незаметная, мягкая сила, которая превозможет все что угодно, рано или поздно.

— Любая мягкая сила может быть побита грубым насилием, — вспомнил Кэноэ Филлину.

— Гдоод не решится! — отрезала бабушка Инноэне. — В старые кланы почтение к Императорскому Дому вбито на генетическом уровне. Вот Оонк, он может осмелиться. Он достаточно для этого безумен, и он многого просто не знает, поэтому не боится и не сомневается.

— Ты по-прежнему считаешь Оонка более опасным?! — нахмурился Император. — Настолько опасным, что ради этого следует водить всякие шашни с Гдоодом... и не только? Видишь, к чему они привели?!

Принцесса Инноэне упрямо покачала головой.

— Я продолжаю считать, что помолвка должна состояться, и в оговоренный срок — в день открытия заседаний Большого Совета, — сказала она решительным тоном. — И вообще, я думаю, что продолжение нашего разговора вряд ли будет интересным для молодежи.

— О, да! — Император строго оглядел сидящих рядышком кронпринца, Кэноэ и Кээрт. — Вы можете быть свободны! Тропаэро, ты тоже! А мы обсудим тут еще кое-что, по-семейному!...

— Не знаю, как у вас, а у меня картина мира несколько пошатнулась! — признался кронпринц, когда они оказались за пределами обеденного зала.

— Или встала с головы на ноги, — хмыкнул Кэноэ.

— Скорее, только начала вставать. Нам ведь наверняка далеко не все открыли, только намекнули на истинное положение вещей.

— Интересно, когда наши с Кээрт отцы затевали... они знали? — задумчиво произнес Кэноэ.

— Наверняка, нет, — как всегда, Кээрт поняла его с полуслова. — И, наверное, не знают до сих пор.

— Возможно, их и не остановили сразу, чтобы поддержать легенду, — предположил кронпринц.

— Звучит цинично, — повела плечами, словно от холода, Кээрт.

— Политика всегда очень циничная и жестокая штука, — кронпринц тяжело вздохнул. — Наверное, поэтому отец всегда и говорил мне, что наша миссия — не управлять, то есть, каждодневно, постоянно бултыхаться в этом... извини, Кээрт, а править. Стоять над схваткой, присматривать, постоянно держать руку на пульсе, а при необходимости — незаметно, мягко корректировать. Только теперь я начинаю понимать, что он имел в виду. Может...

— Давай пока оставим этот разговор, — мягко прервала его Кээрт. — Вернемся к нему позже. Не здесь.

Действительно, они уже вышли в коридор, где стояла на постах охрана, сновали слуги и могло найтись сколько угодно лишних ушей.

— Ты сейчас куда? — спросил Кэноэ двоюродного брата.

Кронпринц на секунду остановился.

— Пойду, поищу Милу.

— Уже Милу?! — улыбнулся Кэноэ. — Но ты же понимаешь, что свадьба может не состояться?

— Мне уже не важно, — заявил кронпринц с непреклонной дядюшкиной интонацией. — Мила мне нужна! Я убедился: она действительно любит меня, а не мой титул.

— Ты уверен?!

— Уверен, — убежденно сказал кронпринц. — Твоя Кээрт подтвердила.

— Да, это так, — кивнула Кээрт. — Милаэнт — очень смелая и самоотверженная девушка. Она разрешила мне заглянуть в себя. Кем бы ни был ее отец, ей можно доверять!

— Тогда не могу не пожелать счастья — вам обоим! — Кэноэ широко улыбнулся.

Кронпринц ответил печальной усмешкой.

— Пожелай нам сначала немножко удачи. В ближайшие пару декад она нам очень понадобится...

В их жилых покоях пока было темно и пусто. Очевидно, родители все еще продолжали исполнять светские обязанности.

— Странно, никого нет. Даже слуг! — вдруг насторожился Кэноэ.

Кээрт медленно повернулась кругом, почему-то напомнив ему радарную станцию.

— В малом кабинете кто-то есть, — сказала она напряженным, сухим голосом. — Ему плохо!

Кэноэ решительно рванул на себя дверь. В кабинете горела только одна настольная лампа, выхватывая из темноты неровный круг света. И где-то с дальней границы этого круга, съежившись, огромными испуганными глазами смотрела на него Гвиэнт.

Кэноэ ни разу не видел их веселого и неунывающего эксперта по безопасности в таком состоянии. Кээрт подняла Гвиэнт из кресла, в угол которого она забилась, и обняла ее за плечи. Было видно, что девушка, способная в одиночку расправиться с вооруженным до зубов террористом, вся дрожит.

— Что случилось?!

— Здесь побывал какой-то страшный человек, — с трудом выдавила из себя Гвиэнт, стуча зубами. — Он пришел в сопровождении начальника дворцовой охраны.

— Как он выглядел?! Почему страшный?! — вырвалось из Кэноэ прежде, чем он успел прикусить язык.

Гвиэнт жалобно вскрикнула, прижав руки к лицу.

— Голова! Раскалывается! — простонала она.

— Кэно, помоги! — позвала Кээрт. — Мне трудно ее удерживать! Обними ее, пожалуйста, покрепче!

Поспешно бросившись на помощь, Кэноэ заключил Гвиэнт в объятия, чувствуя, как дрожит ее тело. Прижав ее к себе, он ласково успокаивал ее, словно ребенка, его рука гладила ее волосы, прошлась по спине и... словно сама собой опустилась на талию и ниже.

— Не переусердствуй! — Кээрт недовольно сжала губы.

Рука мигом вернулась на место, Кэноэ виновато опустил взгляд. Впрочем, его метод сработал. Гвиэнт перестала дрожать, хотя по всему ее телу время от времени пробегали судороги.

— Гвен, загляни мне в глаза! — Кээрт встала рядом с Кэноэ, взяв ее руку в свою.

Две девушки словно застыли. Кэноэ чувствовал, как успокаивается, затихает Гвиэнт, хотя свободной рукой она продолжала цепляться за его плечо, словно утопающий за соломинку.

— Все хорошо, все будет хорошо, — мягко произнесла Кээрт. — На тебя пытались оказать воздействие. Кто-то очень сильный.

— С какой целью? — снова вылез с вопросом Кэноэ.

— Не знаю. Не могу узнать. Что-то очень плохое.

— Мне показалось, что я умираю. Мне никогда не было так страшно, — прошептала Гвиэнт. — Простите, это я должна была защитить вас, а я...

— Ты молодец, ты справилась, — Кээрт погладила ее кисть свободной рукой. — Он едва не сломал тебя. Наверное, его кто-то отвлек или помешал ему, поэтому он не закончил. Или, скорее, решил, что сломал, а ты в последний момент сумела вытолкнуть его. Теперь хочешь ты или не хочешь, но тебе надо учиться использовать свои силы. Многому я не смогу научить, но кое-что ты сможешь.

— Идет! — Гвиэнт высвободилась из объятий Кэноэ, по ее лицу промелькнула тень знакомой улыбки. — А я, в свою очередь, смогу кое-чему научить тебя!

— Да, я с удовольствием возьму у тебя парочку уроков!

Кэноэ медленно сел в кресло, с которого Кээрт подняла Гвен, и устало потер виски.

— Тебе плохо?! — Кээрт, присев на подлокотник, взяла его за руку.

— Мне очень неприятно, — признался Кэноэ. — Дворец... я ведь живу тут с самого раннего детства! Я всегда считал его своим домом, в котором со мной никогда ничего не может случиться! Где угодно, только не здесь! А получается, что и во Дворце небезопасно!

— Нам надо иметь оружие, — задумчиво сказала Гвиэнт. — Здесь есть места для тайников, но они пусты.

— Да, оружие — это правильно! — одобрил Кэноэ. — Интересно, кто решает подобные вопросы?

— Начальник охраны, — Гвиэнт приходила в себя буквально на глазах, снова превращаясь в эксперта по безопасности.

— Тогда нам, наверное, надо идти к нему, — Кэноэ, вздохнув, поднялся с кресла. — Ау-Ке, посмотришь на него?!

— Постараюсь... — Кээрт поправила выбившуюся из прически прядку.

— Я тоже с вами! — решительно произнесла Гвиэнт.

Ей было откровенно страшно, но она превозмогала себя.

— Мы можем пойти и сами, — предложил Кэноэ, коснувшись ее руки.

Гвиэнт покачала головой.

— Нет. Вы не имеете права просить об оружии. Я же, как прикрепленный к вам эксперт по безопасности, могу.

Пошли все втроем, причем, держась за руки, словно подростки. Одной рукой Кээрт завладел Кэноэ, в другую уцепилась, будто ища поддержки, сосредоточенная Гвиэнт.

Пока они шли дворцовыми коридорами, Кэноэ неоднократно ловил на себе удивленные взгляды. Но в данный момент ему было в высшей степени наплевать на то, что подумают о них придворные сплетники. Более того, пока они ожидали лифта, Кэноэ обнял обеих девушек за плечи, а сами они повернулись лицом друг к другу, держась за руки. И пусть теперь злоязычат и завидуют! Эти тревожные минуты что-то сдвинули в их отношениях, сблизив Гвиэнт с ними.

Начальник охраны сидел в кабинете один. Рядом с ним больше не было никакого "страшного человека", но Кэноэ с тревогой заметил, как побледнела, увидев его, Кээрт, а ее глаза расширились от сдерживаемого ужаса. Кэноэ осторожно привлек ее к себе, отдавая инициативу воспрянувшей, наоборот, духом Гвиэнт.

— Нужно оружие для закладок в тайники, — заявила эксперт по безопасности. — Я подавала вам докладную на прошлой декаде.

— Не положено, — флегматично отозвался начальник охраны, виновато глянув на Кэноэ и Кээрт. — Простите, ваше высочество, блистательная, но порядок такой. Да и как я вам оформлю? Свободных стволов-то нет!

— Из особого фонда, — напомнила Гвиэнт.

— Нет, я не имею права, — начальник охраны упрямо покачал головой.

— Нет, вы имеете такое право! — Кээрт внезапно подошла к нему и посмотрела на него в упор. — Выдайте...

— Шесть! — шепотом подсказала Гвиэнт.

— ...шесть иглометов из специального фонда и боеприпасы к ним!

Начальник охраны дернулся, словно жук, насаживаемый на булавку. Кэноэ вздрогнул — зрелище было крайне неприятным.

— Все будет сделано, блистательная!

Двигаясь рывками, словно марионетка, начальник охраны провел их в соседнюю комнату и с усилием раскрыл перед ними тяжелую бронированную дверь в оружейный склад.

Сколько здесь всего! Кэноэ, не удержавшись, снял со стеллажа штурмовое ружье, ласково пройдясь рукой по гладкому пластику приклада. А в дальнем углу он совершенно точно увидел целую связку труб ПЗРК! Однако Гвиэнт, что называется, обломала ему весь кайф. Быстро выбрав четыре парализатора, двенадцать магазинов с парализующими зарядами, шесть иглометов и по восемь кассет с иглами к каждому из них, она сложила все в два больших кофра и показала на них Кэноэ.

— Тяжеленько! — крякнув, Кэноэ не без труда оторвал кофры от пола.

— Зато надежно, — с удовольствием кивнула Гвиэнт. — Мы закончили!

Кээрт повернулась к начальнику охраны, все это время неподвижно стоявшему у двери в оружейный склад, словно манекен или чучело, и сделала какое-то резкое движение. Тот мгновенно обмяк и слегка пошатнулся, но все-таки удержался на ногах. В глазах его появилось что-то осмысленное.

— Покажите, где расписаться! — властным тоном обратилась к нему Кээрт. — В отчетности укажете...

— Для повышения безопасности жилого крыла Дворца, — громко подсказала Гвиэнт.

— Да, так и запишете! Оружие будет вам возвращено через две декады, как только завершится заседание Большого Совета!

Поставив кофры на пол, Кэноэ с некоторой неловкостью смотрел, как начальник охраны и Гвиэнт под надзором Кээрт делают всю бумажную работу.

— А теперь шесть минут сна! — скомандовала Кээрт, когда все было закончено.

Начальник охраны без единого звука уронил голову на руки. Он заснул мгновенно, прямо сидя на стуле.

Обратная дорога запомнилась Кэноэ плохо. Он тащил тяжеленные кофры, рядом Гвиэнт поддерживала серую от усталости Кээрт. В покоях Кэноэ занес оружие в малый кабинет, оставив там Гвен, а сам поспешил к супруге, за которую уже начал сильно беспокоиться.

Кээрт лежала ничком поперек кровати. При виде Кэноэ она слабо пошевелилась.

— Помоги мне снять платье, — тихо попросила она, приподняв голову. — И просто ложись рядом. Обними меня, пожалуйста!

— Ты опять потратила много сил?! — укоризненно произнес Кэноэ, снимая придворный мундир.

— Скоро приду в норму, — Кээрт чуть отодвинулась, чтобы дать место Кэноэ. — Я только что заставила начальника охраны выдать нам оружие.

— И что?! — Кэноэ, пристроившись сзади, приобнял ее.

— Это было очень просто. Мне страшно. Так легко оказалось управлять человеком, принудить его сделать то, что нужно тебе!

Ее глаза наполнились слезами. Кэноэ привлек ее к себе, осторожно повернул на спину, начал целовать мокрые щеки, неподвижные губы, поголубевшие ушки. Еще немного, и он, наверное, зашел бы слишком далеко, но смог вовремя остановиться.

— Спасибо, Кэно, — Кээрт погладила его по щеке. — Ты обязательно еще меня полечишь, но мне нужно сказать тебе еще одну вещь. На начальнике охраны свежее воздействие, очень сильное. И черная печать.

— Что?!

Кээрт тяжело вздохнула.

— Если поступит команда, он превратится в автомат, готовый идти на смерть. Это по-настоящему страшно, я еще никогда такого не видела на людях.

— Ты пыталась ему помочь? — приподнявшись, Кэноэ посмотрел на нее сверху вниз.

— Нет, — Кээрт прикрыла рукой глаза. — Я испугалась. И там, кажется, была следилка.

— Ч-черные звезды! — выругался Кэноэ. — Я думал, что ты и, скажем, Раэнке, — единственные в своем роде, что у вас уникальные способности, которые встречаются у одного человека из миллионов, а оказалось...

— Увы, — губы Кээрт изогнулись в горькой улыбке. — Все это голая технология, никакой мистики.

— Только уж больно распространенной оказалась эта технология, — проворчал Кэноэ. — Все эти манипуляторы, менталисты на каждом шагу... Кстати, если у Гдоода есть защита, у него может быть и нападение!

— Может быть, — Кээрт пожала плечами. — Единственное, что меня утешает, так это то, что менталисты должны быть не только у врагов, но и у друзей.

— Угу. Знать бы только, кто эти друзья!...

— Если он будет один, вы мне не понадобитесь! — строго сказала Лаэле. — Я все сделаю сама!

Прозвучало это немного забавно, учитывая, что Лаэле со своим невысоким ростом, полудетским лицом со смешным вздернутым носиком и тонким голоском выглядела сущей девчонкой, но ни Хургаад, ни его шеф — заместитель начальника службы по делам форпостов — даже не улыбнулись. Оба они видели ее в деле и знали, на что на самом деле способна эта субтильная и хрупкая барышня с внешностью примерной школьницы.

Неспешным прогулочным шагом Лаэле двинулась вперед, прошла через полуоткрытые ворота и вскоре ее фигурка затерялась в наступающих сумерках раннего пасмурного вечера. Хургаад и шеф ждали, держа рации, замаскированные под обычные плееры, на прием. Наконец в наушниках раздались негромкие щелчки. Лаэле, снова появившаяся в воротах, дала отмашку.

Крякнув, мужчины взялись за лямки и с видимым усилием оторвали от земли груз — большую прямоугольную сумку из непромокаемой клетчатой ткани. В плащах с низко надвинутыми капюшонами, с лицами, замотанными шарфами и в больших темных очках они смотрелись подозрительно и даже предосудительно, но только не в этом месте. За воротами находился хозяйственный двор большого распределителя, и подобные визитеры, старательно маскирующиеся, чтобы не быть распознанными следящими камерами, были здесь в порядке вещей. Всего лишь два очередных курьера, притащившие на реализацию мелкую партию нелегального товара с какой-то подпольной фабрики.

Лаэле ждала их у одного из входов. Издали можно было подумать, что она беседует с охранником, и лишь внимательный наблюдатель мог бы заметить, что говорит, оживленно жестикулируя, только девушка, а ее как бы собеседник неподвижно стоит столбом, бессмысленно таращась в никуда невидящими глазами. Впрочем, настолько внимательных наблюдателей здесь не было. Все во дворе занимались своими делами, стараясь не приглядываться к тому, что их непосредственно не касалось, и не вызывать к себе излишнего интереса.

— Скорее, шеф! — поторопила их Лаэле. — У нас осталось всего три минуты!

Шеф грозно надул щеки, но только крякнул, когда они с Хургаадом рывком подняли сумку на высокий, почти по пояс, грузовой помост, а затем влезли на него сами. Снова подхватив свой груз, они потащили его внутрь. Лаэле, оставив охранника, зашла за ними.

Отсюда шел длинный широкий коридор, но им было туда не надо. Вместо этого они протащили сумку через узкую дверь и осторожно начали спускаться по крутой лестнице в подвал.

— Ш-ш-ш... — невесомо прошелестело в наушниках.

Сверху послышались шаги. Кто-то шел по лестнице вниз. Все трое застыли на площадке, не издавая ни звука. Лаэле, ступая совершенно бесшумно и мягко, словно грациозная хищница, шагнула на первую ступеньку. Ее лицо приняло сосредоточенное выражение.

Однако шаги простучали у них над головой и пропали. Человек, которого они слышали, не стал спускаться в подвал, а вышел в коридор через ту дверь, в которую только что вошли они. Подождав несколько секунд, пока стук каблуков совсем не утихнет, они продолжили движение. Еще три лестничных марша привели их в длинный, узкий и плохо освещенный туннель. Тусклые огоньки немногочисленных лампочек отражались в лужицах, по стенам тянулись трубы в серебристой изоляции. По обе стороны коридора через равные промежутки виднелись дверные проемы.

Двигаясь боком, словно крабы, Хургаад и Шеф поволокли дальше неподъемную сумку. Лаэле шла замыкающей, то и дело оглядываясь назад.

— Четвертая... пятая... — Шеф вслух считал двери. — Кажется, эта.

Поставив сумку на пол, они подтащили ее к стене, открывая проход для Лаэле. Девушка, достав из обычной дамской сумочки связку инструментов, начала манипуляции с замком. Меньше чем через минуту ее усилия увенчались успехом. Дверь со скрипом отворилась, открывая глубокий темный проход.

Спрятав инструменты обратно в сумочку, Лаэле извлекла оттуда фонарик. Яркий луч высветил пустое складское помещение с голыми стеллажами, обрывками каких-то картонных коробок и грязным, в многочисленных проплешинах, линолеумом неопределенного цвета на полу.

Мужчины занесли сумку внутрь и поставили ее на свободное место. Лаэле тщательно заперла за ними дверь. Расфокусировав луч, она положила фонарик, превратившийся в светильник, на ближайший стеллаж.

— Должно быть здесь, — Шеф прошелся взад и вперед по помещению, словно измеряя его шагами. — Помоги!

Хургаад расстегнул сумку и, выбросив наружу несколько упаковок с трикотажем, игравших роль маскировки, достал два ломика с плоским, расплющенным жалом. Вместе с Шефом они свернули часть покрытия, обнажив бетонный пол и, подцепив, приподняли тяжелую крышку люка.

Лаэле, вытащив из клетчатой сумки рюкзачок с приборами, приставила к щели небольшой аппаратик, напоминающий портативный спектрометр с окошком впереди и дисплеем сзади.

— Все чисто, можно идти.

Облегченно вздохнув, Шеф и Хургаад подняли крышку люка и оттащили ее в сторону. Перед ними открылся глубокий темный колодец с уходящими куда-то вниз скобами.

— Ты как, не передумал?! — Шеф остановился возле расстегнутой сумки.

— Нет! — Хургаад решительно качнул головой.

— А ноги выдержат? Путь тяжелый...

— Должны выдержать, — Хургаад притопнул сначала одной ногой, потом другой. — В крайнем случае, приму стимулятор.

— Хорошо, — Шеф кивнул. — Будем надеяться, что путь свободен.

— Как давно им не пользовались?!

— Около шести дюжин лет, — Шеф склонился над сумкой, поэтому его голос прозвучал невнятно.

— Он не контролируется?! — оживилась Лаэле.

— Он контролируется, как все входы в подземную Столицу, — Шеф с помощью Хургаада вытащил несколько больших упаковок. — Просто здесь, я надеюсь, контроль не такой плотный.

— Если не выйдет здесь, у нас еще будут точки входа? — уточнил Хургаад.

— Да. Но только одна и в десяти километрах от цели. Поэтому лучше, чтобы получилось здесь. И давайте поторопимся.

Вскрыв упаковки, все трое начали переоблачаться. Лаэле в одном углу, мужчины, отвернувшись, в другом. Термобелье, поверх — черные облегающие комбинезоны, на лица — кислородные маски, на головы — массивные, но не тяжелые шлемы с глухими забралами. Затем, помогая друг другу, навесили поверх снаряжение. Наконец, Шеф с Хургаадом вдвоем вытащили из самых глубин сумки большой цилиндрический контейнер с креплениями. С помощью Лаэле Шеф навьючил его на Хургаада, несколько раз присевшего и наклонившегося, чтобы привыкнуть к грузу за спиной.

— Все готовы?!

Лаэле включила фонарь, и подземелье погрузилось во тьму. Но на шлемах включилась не видимая невооруженным глазом подсветка, и в глазах всех троих помещение осветилось призрачным бело-синим огнем.

— У всех включилась карта?! — справился Шеф. — Кислород, батареи, связь в порядке?! Тогда идем!

Обвязавшись страховочными концами, они по одному скрылись в люке. Первой спускалась Лаэле, постоянно справляясь с сигналами висевшего у нее на груди индикатора, за ней Шеф. Замыкающим двигался Хургаад с контейнером за спиной, едва не цепляясь им за стены колодца.

Долгий спуск привел в их небольшую каморку, из которой, казалось, не было выхода. Однако Лаэле, не смущаясь этим обстоятельством, деловито приступила к обследованию стен с помощью индикатора.

— Вот здесь, — доложила она. — Активных датчиков нет.

Хургаад с помощью Шефа снял со спины контейнер и осторожно уложил его в дальнем углу. Из сумки с инструментами на поясе он достал предмет, напоминающий складной метр, и аккуратно выстроил на указанной Лаэле стене квадратную рамку.

— Достаточно? — с сомнением в голосе спросила девушка.

— Ты пройдешь, — невнятно пробормотал Хургаад, прикрепляя рамку к стене.

— А контейнер?!

— Должен пройти, я учел.

Тем не менее, Хургаад все-таки еще немного раздвинул рамку, превращая ее из квадрата в чуть вытянутый вверх прямоугольник, и подсоединил к ней небольшой плоский прибор. Все отошли в угол, где стоял контейнер, и отвернулись.

Приборчик издал мерзкий писк, который через несколько секунд утихнул, но вместо него стены и пол пронзила зудящая вибрация, от которой сводило зубы. К счастью, продолжалось это недолго.

Отключив сделавший свое дело приборчик, Хургаад очень осторожно снял со стены рамку, под которой можно было заметить тонкую как волос линию пропила. Шеф, чуть покопавшись, достал из своей сумки два предмета, больше всего похожие на большие дверные ручки, заканчивающиеся дисками. Он приложил их к стене внутри прямоугольного разреза, оставшегося от рамки, и активировал зацепление.

Взявшись за эти ручки, Шеф и Хургаад с заметным усилием вытащили кусок стены и опустили его на пол. Лаэле сунула в открывшийся проем индикатор и поводила им из стороны в сторону.

— Все чисто! — отрапортовала она. — Там не высоко, прыгайте!

Подавая пример, она первой исчезла в проеме. За ней последовал Шеф. Хургаад осторожно подал ему контейнер, а затем спустился сам.

Они оказались в низком темном сыром туннеле, ведущем с небольшим уклоном куда-то вниз. Двигаясь цепочкой в прежнем порядке — первой Лаэле с индикатором, замыкающий — Хургаад с контейнером на спине, где-то через полчаса они дошли до конца прохода, внезапно оборвавшегося глухой стеной с узкой щелью над самым полом.

— Думаю, пройдет, — Шеф, опустившись на пол, оценил высоту щели. — Расширять не надо.

Невидимые фонари на шлемах давали достаточную подсветку, чтобы увидеть внизу широкий и высокий сводчатый тоннель, по которому текла подземная река. По ее берегу тянулась неровная узкая тропинка, покрытая черным илом и время от времени скрывающаяся под водой, над которой клубился туман. Воздух в тоннеле был плотным, насыщенным миазмами, а вонь, казалось, просачивалась даже сквозь фильтры в масках.

По веревке они спустились по одному в эту зловонную клоаку. При этом, перед спуском каждый из них проделал некие манипуляции со своей обувью. Подошвы высоких сапог словно раздулись и раздались в стороны, превратившись в настоящие мокроступы. Теперь вместо следов они оставляли в глубокой, чавкающей под ногами грязи нечеткие мелкие углубления с медленно оплывающими краями.

Внезапно идущая первой Лаэле подняла руку в тревожном жесте. Развернувшись, все трое осторожно отступили на несколько дюжин шагов, сгрудившись в неглубокой стенной нише. Подсветка погасла, и туннель погрузился во тьму. Перед их глазами на внутренней поверхности шлемов засветились тонкими линиями контуры прохода, нарисованные компьютером по памяти.

Вскоре сквозь искусственную картинку начали проступать отблески настоящего света. Кто-то шел по тоннелю им навстречу. Издалека уже доносилось шлепанье шагов нескольких человек. Хургаад и Шеф тихо, чтобы не выдать себя ни звуком, достали оружие — небольшие пистолеты с длинными стволами, заканчивающимися набалдашниками глушителей. Лаэле покачала головой и сняла шлем, оставшись только в черной обтягивающей голову маске. Сквозь прорези блеснули глаза.

Однако свет и шаги вдруг начали отдаляться. Неизвестные свернули в поперечный проход. Хургаад облегченно опустил руку с пистолетом.

Последние отблески и шорохи давным-давно исчезли, но они прождали, наверное, не меньше четверти часа, пока Шеф не скомандовал продолжать проход. Они преодолели развилку, перейдя вброд поток, вливающийся в основную "реку" из бокового коридора, и двинулись дальше своим путем.

Дорога казалась бесконечной, но, наконец, при пересечении очередного "притока" Шеф дал новую команду. Повинуясь ей, они спустились прямо в воду и пошли против течения, погрузившись сначала по колени, а потом — по пояс (а маленькая Лаэле — по грудь). Поток вывел их к небольшому водопаду, изливавшемуся из узкой щели под самым потолком.

Эта часть пути оказалась самой сложной. Они по веревкам взобрались наверх по скользкой мокрой стене и втащили за собой контейнер. А затем им пришлось полностью погрузиться в воду, переключив маски на изолирующий режим, и ползти по низкому водостоку, подтягивая контейнер на ремнях.

Наконец, одолев небольшой, но очень тяжелый подъем, они пролезли под наполовину опущенной броневой заслонкой, протиснули контейнер, который для этого пришлось освободить от большей части сбруи, и очутились в огромном, казавшемся бесконечным подземном зале. Под ногами струилась вода, а в темноту уходили ровные ряды огромных каменных колонн шириной не менее полутора метров и высотой в четыре человеческих роста.

— Где это мы?! — удивленно спросил Хургаад.

— В старом водяном резервуаре, — Шеф устало присел на край широкого квадратного блока, из которого вырастала колонна. — Его построили для резервного обеспечения водой старой Столицы. С тех пор, как начали возводить новую, он не используется. А сейчас смотри и запоминай дорогу. Если все пройдет, как надо, лет через тридцать проведешь по ней своего преемника.

— Если все пройдет, как надо, эта дорога больше не понадобится, — хмыкнул Хургаад. — Некуда будет провожать.

— И то верно, — согласился Шеф. — Но ты все равно запоминай, на всякий случай... Смотри. Видишь, на верху каждой колонны цифры. Номер ряда и через дробь место в ряду. Нам нужна колонна под номером 66/6.

К счастью, им не пришлось долго блуждать по каменному лесу. Нужная колонна оказалась совсем недалеко. На первый взгляд, она ничем не отличалась от своих соседок. Как и все остальные, она опиралась на широкий постамент, прикрепленный к полу четырьмя огромными ржавыми болтами.

Достав из сумки с инструментами массивный ключ, Шеф наложил его на один из болтов, выдвинул рукоятки и с усилием, двумя руками, провернул на пол-оборота. Кусок колонны медленно отошел в сторону, открыв вертикальный лаз с гладкими стенками.

— Как же по нему подниматься?! — возмутился Хургаад.

— Ты невнимателен, — Шеф собрал инструмент. — Видишь эти углубления в стене? Это и есть зацепы для ног и рук.

— Как бы ни сорваться! — Хургаад с сомнением провел рукой по внутренней стенке колонны.

— А внизу там антигравитационная подушка на "вечном" аккумуляторе, — спокойно сообщил Шеф. — Так что, не разобьешься. Хотя, конечно, лучше не срываться — потом будет сложно забраться обратно.

Хургаад только глубоко вздохнул. Обвязавшись страховочным концом и поправив упряжь с контейнером, он пропустил вперед Лаэле и Шефа и сам полез внутрь. После того как они поднялись примерно на метр над лазом, он сам закрылся за ними.

Первая дюжина метров далась им нелегко, но затем вертикальный колодец превратился в наклонный. Он шел круто вверх под углом порядка шестидесяти градусов, но ползти по нему было все-таки не в пример легче, чем подниматься по отвесной стене с тяжелым грузом на спине, тянущим назад.

Подъем оказался очень долгим, но в конце концов ход стал более пологим, пошел по спирали, а затем уперся в закрытый люк.

— Сейчас, когда я его открою, мы окажемся в нашем наблюдательном пункте под зданием Большого Совета, — сообщил Шеф.

— Нашем?! — Хургаад смертельно устал, но все-таки нашел в себе силы удивиться.

— Нашем! — подтвердил Шеф. — Но мы все равно не должны оставлять там никаких следов.

— Хм, — Хургаад призадумался. — Насколько я помню, там должны быть неблокируемые датчики движения, а камеры имеют защиту от прерывания и кольцевания записи.

— Так, — согласился Шеф, и Хургаад представил, как он улыбается. — Но, знаешь, очень удобно, когда взламываешь собственную защиту. Всегда есть возможность воспользоваться читерской закладкой. Сам люк находится вне поля зрения камер и датчиков. Его можно незаметно приоткрыть, а затем Лаэле выставит купол невидимости... Лаэле, детка, как твои успехи?!

— Я готова, — послышался в наушниках голос девушки, проводившей манипуляции с люком под самым условным потолком.

— Тогда приступаем!

Крышка люка чуть вздрогнула, приподнимаясь. Лаэле, извернувшись, достала очередной приборчик и просунула его в открывшуюся щель. Тайный наблюдательный пункт был пуст, но если бы там кто-то находился, он бы увидел, как вокруг этого приборчика начинает медленно расти прозрачный купол, постепенно раздуваясь вверх и вширь. Вот он полностью закрыл под собой крышку люка, поглотил кресло оператора перед пультом, наполз на ближайшую стену... Для внешнего наблюдателя внутри купола все оставалось тем же самым, что и было, а приборы вообще его не воспринимали и не реагировали. Но на самом деле внутри купола начали происходить любопытные вещи.

Шеф помог Лаэле поднять тяжелую крышку, затем вытащил контейнер, переданный ему снизу Хургаадом, а потом протянул руку и ему самому. Выбравшись наверх, молодой человек с интересом осмотрелся по сторонам. Они все находились словно внутри огромного мыльного пузыря. В призрачном синеватом свете его стенки переливались, мерцали, расплывались радужными разводами. Казалось, их окружает тоненькая пленка: дотронешься — лопнет.

— Да, купол в первый раз производит на всех неизгладимое впечатление! — Шеф сел прямо на пол — осторожно, чтобы не коснуться операторского кресла, стоящего перед пультом со стеной выключенных мониторов. — Итак, мы на месте. Отсюда, из этого наблюдательного поста, можно следить за всем, что происходит в здании Большого Совета.

— И не только следить?! — хмыкнул Хургаад.

— Верно. Откуда знаешь?!

— Догадался.

— Молодец! — Шеф довольно кивнул. — Поэтому предлагаю в последний раз подумать: есть ли необходимость в настолько радикальном решении?

— Есть! — уверенно сказал Хургаад после долгой, очень долгой паузы. — Нужно учитывать и психологическую составляющую.

Под куполом снова наступила тишина. Наконец, Шеф кивнул.

— Хорошо. Тогда приступаем.

Медленно и осторожно, чтобы не коснуться ни кресла, ни стенок "мыльного пузыря", Шеф встал и подошел к пульту. Что-то нажал, что-то повернул, затем взялся на самый нижний экран в одном из рядов и осторожно потянул на себя. Кусок стены с несколькими мониторами медленно открылся, словно дверца сейфа. За ней появились небольшая ниша и узкая шахта, уходящая вверх.

— То, что мы сейчас будем делать, было заложено изначально?! — удивился Хургаад.

— Конечно, — Шеф обернулся через плечо. — Наши предки были весьма предусмотрительными людьми... Ну что, не передумал?!

— Нет.

Хургаад освободил контейнер от сбруи, защелкал креплениями и, наконец, раскрыл его будто шкатулку. Внутри в толстом футляре лежал тускло блестящий цилиндр с небольшой приборной панелью посредине и ручками для переноски. Вытащив цилиндр, Хургаад поставил его в нишу в как будто под него вырезанное углубление и отошел в сторону, уступая место Шефу. Тот спокойно отщелкнул панель и начал набирать коды на миниатюрной клавиатуре под крошечным прямоугольником дисплея.

— Вот и все, — Шеф закрыл нишу и протянул Хургааду небольшой брелок-ключ для дистанционного открывания дверей. — Это активатор. В день открытия заседания Большого Совета ты будешь здесь. Когда увидишь, что момент наступил, откроешь его (Шеф показал, как) и нажмешь на эту кнопочку четыре раза подряд, до залипания. Подъемник отправит бомбу наверх. Взрыв произойдет на уровне первого этажа. Мощность, как заказывали, — две килотонны. И запомни: после нажатия кнопки у тебя будут ровно три минуты на отход.

— Люк?! — догадался Хургаад.

— Да. Ты же помнишь об антигравитационной подушке внизу? Поэтому просто прыгай вниз, и все! Кстати, сейчас мы будем уходить тем же самым путем, так что, можно сказать, испытаем. Поехали!

Шеф, не спеша подошел к люку и, подняв над головой руки, солдатиком нырнул в темную трубу. Следом за ним, обхватив пустой контейнер, отправился Хургаад. Лаэле ушла последней, ликвидировав все оставленные ими следы, свернув купол и заперев за собой люк. Теперь уже ничто не говорило, что здесь кто-то побывал.

Обратный путь привел их в тот же подвал под распределителем, откуда они стартовали несколько часов назад. Выбравшись по одному из колодца, они сняли шлемы и маски, с наслаждением вдохнув спертый, застоявшийся, но не фильтрованный воздух, и несколько минут просто лежали в темноте на полу, отдыхая и приходя в себя. Наконец, Лаэле со вздохом встала и зажгла фонарь.

Переодевшись в обычную одежду, они спрятали контейнер и снаряжение обратно в клетчатую сумку, ставшую лишь ненамного легче. Уходили в прежнем порядке: первой Лаэле, за ней мужчины с грузом. Охранник у входа был уже другим, но он так же не отреагировал на них, как и его коллега в предыдущий раз. Не привлекая к себе внимания, они пересекли хозяйственный двор и вышли через приоткрытые ворота в переулок, слабо освещенный фонарями на высоких мачтах. Вокруг не было ни души, не было видно даже освещенных окон: вечер давно кончился, и уже наступила глубокая ночь.

— Спасибо за интересную прогулку! — Лаэле почтительно поклонилась Шефу. — Я пойду?

— Да, милая, — Шеф наклонил голову в ответ. — Завтра у тебя выходной, так что — до послезавтра!

— Может, стоило бы проводить?! — Хургаад с сомнением поглядел на удаляющуюся девичью фигурку. — Время позднее...

— Слишком позднее, — махнул рукой Шеф. — К тому же, не забывай: наша Лаэле заморочит голову кому угодно. Да и не будем же мы шастать по городу с таким грузом! Пошли!

Мужчины подхватили сумку и понесли, идя пока той же дорогой, что и Лаэле, но все больше отставая от легконогой девушки. Вот она дошла до перекрестка, помахала им на прощание и свернула в узкую боковую улочку... И почти тут же нарвалась на загулявшую компанию.

— Что такая маленькая девочка делает здесь одна?! — громогласно удивился высокий парень со свежей ссадиной на подбородке.

— Может, ей нужна компания?! — глумливо предположил второй, пониже и поплотнее.

А третий, от которого несло спиртом, не теряя времени, просто ухватил ее за руку и попытался притянуть к себе...

Когда Шеф и Хургаад, бросив сумку со снаряжением, прибежали на визг, все было уже кончено. Лаэле стояла, прижавшись к стене и закрыв лицо руками, ее буквально трясло. А рядом с ней валялись в различных позах три тела без признаков жизни с искаженными от ужаса лицами.

— Я же говорил, надо было проводить! — Хургаад подбежал к Лаэле, прижал ее к себе, подхватил ее, маленькую и легкую, на руки.

— Вот попались некстати, — Шеф, ворча, склонился над телами ночных гуляк. — Готовы, все трое. Она выжгла им мозги!

— Лаэле! Как ты?! Успокойся! Все в порядке! — Хургаад пытался привести в себя девушку, впавшую в ступор. — Да что с тобой?!

Шеф печально вздохнул.

— Эти девочки очень уязвимы. Они многое могут, но за свои умения расплачиваются повышенной эмоциональной нестабильностью. Это как перенапряженное стекло: оно намного прочнее обычного, но стоит появиться одной трещине, и оно разлетается на мелкие осколки. Вези ее сейчас к себе, а там успокоишь известным способом. Заодно она включит тебя в свою сферу восприятия.

— Но...

— Не смотри, как она выглядит. Лаэле — вполне взрослая женщина и уже... с соответствующим опытом. И считай это лечением, которое нужно вам обоим!... Да, как придешь к себе домой, не забудь выключить имитатор!

— А вы?!

Шеф криво усмехнулся.

— А я пока здесь приберусь. Не беспокойся: не впервой.

— Но как же вы?...

— Да иди, иди же! Я справлюсь! И мне все равно пришлось бы принимать стимуляторы, ведь завтра у меня обычный рабочий день...

— Я вас выслушаю, но попрошу покороче! — господин Граух явно не испытывал никакого почтения к гостям. — У меня рабочий день и нет времени на бесполезные разговоры!

Суорд, пришедший к неофициальному главе нелегальной Императорской страховой компании и одному из видных домовладельцев в Старом Городе под видом обычного функционера Союза Борьбы, иронично усмехнулся.

— Почему вы считаете, что мы собираемся тратить время на болтовню?! У нас на сегодня тоже есть много другой работы.

— Это вы называете работой?! — вспылил Граух. — Вы пришли опять просить денег! Знаете, я и так плачу полиции, Службе Безопасности, Синдикату, районным властям, добровольно — слышите, добровольно — отстегиваю вам. У меня нет возможности изымать из оборота дополнительные суммы!

— Кто говорит о платежах?! — сделал жест отрицания Суорд. — Вас, очевидно, неверно информировали. Нам нужны ваши связи, ваши организационные способности и ваши кадровые ресурсы. При этом, все ваши усилия будут оплачены. По нормальной цене.

— Это другой разговор, — Граух пошел на попятную и даже немного смутился. — Я деловой человек и понимаю, когда ко мне приходят с предложениями. Что вам нужно?!

— Вот список.

Тертый, сопровождавший Суорда под видом помощника, протянул бизнесмену распечатку.

По мере прочтения лицо Грауха приобретало все более озадаченный вид.

— Что это?! — наконец, не выдержал он. — Продовольствие, питьевая вода, биотуалеты, палатки, обогреватели, энергопатроны и топливные элементы — и все в огромных количествах с доставкой на Площадь в День Единения?!

— Совершенно верно, — как ни в чем не бывало подтвердил Суорд. — Вы можете это организовать?

— Вы хотите, чтобы я выступил для вас агентом?! — перевел Граух на привычный для себя язык. — В течение восьми... нет, семи дней закупил всю эту прорву по списку и привез на Левый берег?! Да вы издеваетесь!

— Никоим образом, — возразил Суорд. — Все это абсолютно реально, включая деньги, которые мы сегодня же готовы перевести на ваш счет.

Граух потряс головой. Он еще раз глянул на список в своей руке, потом на Суорда, на Тертого и снова на список.

— Тогда объясните! — потребовал он. — Что все это значит и для чего это вам нужно?!

— Для организации бессрочного митинга протеста, — спокойно объяснил Суорд.

— Какого еще протеста?... На Площади?!

— Именно так, — Суорд подтверждающее кивнул. — В День Единения на ней соберутся сотни тысяч человек. Это самое подходящее время и место, чтобы заявить о наших требованиях. А палатки, топливные элементы и все прочее нам необходимо, чтобы организовать круглосуточное пребывание там людей в течение нескольких дней.

— Да у вас там все сумасшедшие! — эмоционально воскликнул Граух. — Устраивать летний лагерь на Площади!? Да полиция мгновенно разгонит все ваше сборище!

— Не разгонит.

— Что?!

— Не сможет разогнать, — Суорд с легкой улыбкой глядел на разошедшегося бизнесмена. — Полиция не умеет работать с такими массами. Она в состоянии рассеять тысячную, может быть, четырехтысячную толпу. Но на большее у нее не хватит сил. Возможно, вы помните инцидент пятилетней давности, когда после финального матча на Императорский кубок состоялось стихийное шествие болельщиков? Тогдашний начальник Особого Столичного Округа от большого ума приказал его разогнать, но полиция ничего не смогла сделать, хотя там было всего лишь около двадцати тысяч человек. А представьте себе, что будет, если на Площади останутся хотя бы полсотни тысяч?!

— Вызовут территориалов, — проворчал Граух. — В тот раз так, кажется, и поступили.

— Да, но территориалов и вообще каких-либо войск сейчас нет ни в Столице, ни даже в Центральных провинциях! Да и кто отдаст такой приказ за полдюжины дней до начала заседания Большого Совета?!

— Для подавления бунта они как-нибудь преодолеют свои разногласия...

— Какой бунт?! — чуть повысил голос Суорд. — Пожалуйста, ознакомьтесь с нашими требованиями, которые будут озвучены на Площади! Там нет никакой политики, только экономика! Кстати, некоторые пункты фактически были сформулированы вашими коллегами по бизнесу.

Граух взял у Тертого новую распечатку.

— Вы что, хотите повторить эксперимент в 26-й провинции двадцать лет спустя?! — удивленно спросил он.

— В некоторой степени, да. Но учтите, что описанная здесь экономическая модель уже существует в Империи — на планете Тэкэрэо.

— Хм... Тут я, безусловно, за, — с сомнением в голосе произнес Граух. — Но поймите меня правильно: за оказание вам помощи в этом бизнесе я могу нарваться на очень крупные неприятности.

— Если мы проиграем, да, — не стал скрывать Суорд. — Но мы рассчитываем на победу!

— Как?!

— Бессрочный митинг на центральной площади Империи — это беспрецедентно. Это невозможно скрыть. Это вызовет огромную шумиху. А через шесть дней начинается Большой Совет, который по закону является высшим органом власти после Императора. Рассматривать же он будет вопрос о смене состава Совета Пятнадцати. Причем, еще ничего не решено и возможно все! В этой ситуации палаточный лагерь на Площади становится немалой силой. С нами будут договариваться. Тем более, что мы не настаиваем на каких-либо политических уступках, а просто выступаем за улучшение жизни людей. Есть очень большая вероятность того, что большая часть наших требований будет выполнена. И тогда и вы, и другие предприниматели, оказавшие нам реальную поддержку, получат хороший шанс выйти на совсем иной уровень...

Граух еще раз вчитался в перечень требований, затем проглянул список закупок, внимательно посмотрел на Суорда и Тертого, снова вернулся к списку... Было видно, что он думает изо всех сил.

— Опасная игра, — наконец произнес он. — Но я попробую сыграть. Однако настаиваю на дополнительной премии за риск!

— Это решаемый вопрос, — кивнул Суорд. — Кстати, сразу же хочу предупредить: не обращайтесь на военные склады — так вы только задерете цены и себе, и нам. А по поводу премии могу предложить...

После получасового торга сделка была заключена, все контракты подписаны, и стороны разошлись, довольные друг другом.

— Ты стал настоящим бизнесменом! — подколол Тертый Суорда, когда они вышли из конторы Грауха и не спеша пошли по оживленной улице к стоянке, на которой оставили катер. — Торгуешься за десятые доли процента и врешь в глаза как прожженный делец!

Суорд резко остановился.

— Ты считаешь аморальным использовать Грауха и ему подобных втемную?!

Прямой нелицеприятный вопрос, похоже, застал Тертого врасплох.

— М-м-м... Конечно, мы не обязаны открывать ему наши планы... Но такие методы... Они не совсем этичны!

Суорд глубоко вздохнул.

— Называй уж тогда все своими именами! Мы цинично используем Грауха и ему подобных. Мы планируем удерживать несколько десятков тысяч человек на Площади, завлекая их миражами и забивая им головы, чтобы они отвлекали внимание противника от наших настоящих целей. Мы готовы бросить в бой тысячи невооруженных людей, чтобы наши боевые группы по их трупам смогли взять штурмом Большой Совет! Мы ожидаем и даже планируем большие жертвы среди мирного населения, потому что победа спишет все! Я прав?!

Тертый опустил глаза.

— Я понимаю... Иного выхода нет...

— Да, именно так! Нет! Иного! Выхода! — яростно прошипел Суорд. Прохожие равнодушно огибали двух спорщиков, отступивших к самой стене ближайшего дома. — Мы с тобой оба догадываемся, что на День Единения Оонк готовит какую-то провокацию, которая, скорее всего, станет прелюдией к кровавому перевороту! Мы уже убедились, что с ним бесполезно сражаться в открытую, потому что он сильнее и знает наши планы! Поэтому наш единственный шанс — это смешать ему карты! Выставить против него миллионы обычных людей, которых он презрительно называет биомассой и поэтому не принимает во внимание и не учитывает! И надеяться, что те туманные обещания, которые нам дали там, — Суорд махнул рукой куда-то вверх, — все-таки превратятся во что-то реальное!

— Извини, — пробормотал Тертый. — Ты во всем прав... Просто как это тяжело — просчитывать планы, зная, что мы не сможем предугадать все действия противника, и нам в любом случае придется импровизировать.

— Прорвемся! — приободрил соратника Суорд. — Оонк, конечно, умен, зараза, но не всемогущ и не всеведущ! И пусть он делает свой ход — у нас найдется, чем ответить!

Ознакомившись со свежим донесением, Председатель Совета Пятнадцати Оонк издал несколько довольных смешков.

Какая прелесть! Фельдмаршал Гдоод вчера вечером посетил Дворец для встречи с Императором. Официально — для организации помолвки своей младшей дочери Милаэнт с наследником престола, неофициально — обратился к Императорскому Дому с просьбой о поддержке своей кандидатуры на пост главы Совета Пятнадцати. По не подтвержденным до конца данным, получил вежливый отказ.

Прямо жаль, что они не договорились! Совместный заговор Гдоода и дворцовых кукол, играющих в верховную власть, — это было бы по-настоящему пикантно!

Бедняга Гдоод! Как он мечется! Оонк даже слегка пожалел своего обреченного противника. Фельдмаршалу все невдомек, почему его оппонент не делает ничего — не пытается сорвать заседание Большого Совета, не препятствует назначениям поддерживающих Гдоода депутатов, не вводит тайно войска, соблюдает все писанные и неписанные договоренности.

А все потому, что ему, Оонку, просто нет нужды что-то доделывать или менять в последние декады. Его подготовка продолжалась не месяцы, а годы. И когда официальным кандидатом в Совет Пятнадцати стал открытый нейтрал и тайный — уже в то время — союзник Гдоода губернатор Тмаар, начался не стартовый, а заключительный, финишный ее этап.

Его, Оонка, оружие уже давно заряжено, взято на изготовку и наведено на цель. Осталось только снять его с предохранителя. Медленно, тихо, незаметно — и абсолютно смертельно!

Глава 17. У нас своя свадьба

Раэнке проснулась от сосущего чувства голода. Она лежала в крохотной каморке на узкой лежанке, одетая и прикрытая собственным плащом. Сквозь маленькое окошко под потолком пробивался свет — значит, уже наступил день. Новый день.

Да, вчера она хорошо зажгла! Но эти воспоминания почему-то не принесли ей удовлетворения. Все было пусто, ненужно, мерзко. Прежний адреналиновый азарт превратился в тоску. Словно похмелье пришло, вдруг вспомнила она опыт пирушек в веселые курсантские годы.

Нет, у нее просто небольшое истощение. Вчера она, увлекшись, потратила больше сил, чем могла себе позволить. Надо немного поесть, и все вернется в норму.

Только сначала надо найти кого-нибудь, кто даст еды. Кряхтя и постанывая, она медленно приняла сидячее положение. Теперь надо собраться с силами и встать...

В соседнем помещении хлопнула дверь. Судя по донесшимся до нее шумам, туда зашли сразу несколько человек. Это обрадовало ее. Филиты — это еда! Их можно послать на кухню, а может, они что-то принесли с собой!

Рот у нее наполнился слюной. Раэнке, придерживаясь за стену, встала. И тут же чуть не упала обратно на кушетку от острого чувства разочарования. Она узнала этот голос, и он, увы, совершенно не ассоциировался с едой.

— Браво, господин Рагови! — вот, что сказал за дверью Косарь, главный начальник на повстанческой базе. — Босс будет очень доволен!

— Мы всегда будем поддерживать идеалы свободы! — услышала она самодовольный ответ Грома. — Как говорится, под моим чутким руководством...

— Какое еще руководство!? — грубо оборвал краснобая Везунчик. — Все сделала она — Леди "Р"! Если бы сам этого не видел, ни за что бы не поверил! Она их всех словно загипнотизировала! Даже страшно стало. Смотришь, как они рядом с тобой канистры выгружают, а глаза стеклянные. Глядят как сквозь тебя, не замечая.

— Страшно? — насмешливо спросил Косарь.

— На самом деле, здорово! Представляешь, я бомбы несу, при всех снаряжаю, а меня никто не видит. Она меня от чужих взглядов прикрывает!

Похвала профессионала обрадовала Раэнке, и она смогла сделать целый шаг, ни за что не держась. Теперь можно приступить и ко второму, вот только сначала бы подтянуть поближе правую ногу, а то она что-то отстала...

А голоса за дверью продолжали разговор.

— А где она?

— Спит, — ответил Косарю Везунчик. — Села в кабину, схомячила за раз целый круг колбасы, заела здоровенным куском хлеба, выдула залпом полбутылки красного и отрубилась! Из машины на руках выносили — не проснулась.

— Можно ее как-то разбудить? — поинтересовался Косарь. — Надо ей задать пару вопросов.

Как, она вчера даже успела поесть?! Почему же она сегодня такая голодная?! Возмущение придало ей сил. Раэнке рывком преодолела оставшиеся до двери два шага и, слегка пошатываясь, появилась на пороге.

— Я уже проснулась, — сердито сказала она, нашаривая стул. — И незачем было так орать!

— Простите, леди. Вы слышали наш разговор? — Косарь внезапно сделался очень вежливым. — Вы действительно умеете гипнотизировать людей?

— Не совсем гипнотизировать, но умею. И филитов тоже.

Раэнке сама удивилась, как легко выскочили из нее эти слова. Раньше в голове у нее стоял блок. Чтобы его снять даже на короткое время, надо было услышать коды или, на худой конец, слово принца Императорского Дома. Почему же сейчас она свободно выбалтывает служебные тайны?! Может, она действительно тогда умерла?! Ведь не зря говорят, что смерть снимает все запреты.

Но, конечно, Косарь не дал ей времени на размышление.

— У вас все так могут?! — с опаской спросил он.

— Нет, только очень немногие.

— А вы всех так можете?!

— Нет.

— А меня... тоже?

— Пока не знаю, — вранье проскочило у нее легко и быстро. — Сейчас не могу сказать.

— Когда сможете?

— Подождите! Мне надо восстановить силы, — Раэнке повысила голос, ее чуть не скрутило от голода. — Пусть сюда принесут еду! Зерновые, бобовые, белое мясо — много. И бутылку красного вина. И покажите, где туалет. Потом я снова усну и завтра проснусь уже полностью восстановившейся.

— Распорядись! — Косарь отправил Грома за едой, но затем, к сожалению, опять вернулся к расспросам. — Вы можете так просто заставить человека сделать все, что угодно?!

Раэнке сделала короткое дыхательное упражнение. Спокойно, спокойно... Сейчас сюда принесут еду...

— Нет, в основном, то, что не вызовет у него внутреннего протеста, — ответила она терпеливо ожидавшему Косарю. Это была не вся правда, но и не совсем ложь. — Например, я не могу приказать человеку покончить с собой.

— А убить?!

Раэнке заколебалась. Но им уже должно быть известно, что она прикончила тех двоих. И пусть они лучше опасаются только ее ментальных сил!

— Да, — сказала она. — Но только в состоянии сильного возбуждения.

— А защитить, если на человека нападет так кто-то другой?!

— Тоже да.

— И то, что рассказывал... — Косарь кивнул на Везунчика, — правда? Вы можете сделать так, чтобы вас и вашего спутника не замечали?!

— Да.

Терпение Раэнке, наконец, было вознаграждено. В комнату внесли большую миску с бобовой похлебкой. Ее запах сводил ее с ума.

Но Косарь все не мог успокоиться.

— Скольким людям вы так можете отвести глаза?! — настойчиво допытывался он.

— Это не имеет значения! — произнесла она с неприкрытым раздражением, хватаясь за ложку. — Обо всем остальном — завтра, только завтра!

Следующим утром Раэнке проснулась свежей и отдохнувшей. И не в какой-то каморке, а в своей комнате под теплым одеялом. Кажется, сюда ей помогли дойти, а какая-то женщина раздела ее. Нет, филиты — весьма приятные существа, этого у них не отнять!...

Вскочив с постели, Раэнке с удовольствием сделала разминку, а восхитительно горячий душ привел ее в восторг. Ее ментальные способности восстановились полностью, как и физические. Насвистывая фривольную песенку, она просканировала окрестности и тут же остановилась. Хорошего настроения как ни бывало, его сменила деловая сосредоточенность. Поблизости находился кто-то незнакомый. Она ощущала его напряженное ожидание, причем, связанное конкретно с ней.

Не спеша одевшись в ставший уже привычным наряд Леди "Р", она решительно толкнула дверь. В просторном холле, примыкавшем к жилым помещениям, ее ждали двое — Косарь и незнакомый маленький человечек с острым лицом, назвавшийся Хартеном Ринше. Раэнке насторожилась: невысокий филит был опасен. Косарь боялся его.

— Ваши заслуги и необычные способности достигли ушей одного очень важного лица, которое послало меня на встречу с вами, леди, — велеречиво начал Ринше. — К вам есть деловое предложение. Важное лицо хотело бы предложить вам задание. На завтра, в большом городе. Можете ли вы провести одного человека в здание, набитое людьми, проводить его незамеченным на нужное место, чтобы он там сделал свое дело, и вывести обратно?

— Что за дело? — уточнила Раэнке.

— Тихое.

— В принципе, это возможно, — решила немного потянуть время Раэнке. — Но мне нужна дополнительная информация о задании. Я должна знать, куда его вести.

— Это не обязательно, — махнул рукой Ринше. — Человек подготовлен и сам знает, куда идти. Нужно только знать, сможем ли мы воспользоваться вашими необычными способностями?

— Боюсь, без подготовки это будет не просто...

— Послушайте, леди "Р", — проникновенно произнес Ринше. — Это очень важное дело. По его завершению вас ждет любая мыслимая награда. Собственный дом в уединенном месте, роскошь — все, что вы сможете пожелать, даже мужчины вашей расы. Кроме того, важное лицо хочет использовать вас в качестве личного телохранителя на некоторых особо важных встречах. Не скрою, что ваш отказ будет воспринят весьма болезненно, но лучше, если вы откажетесь сейчас.

Да-а, коготок увяз, всей птичке пропасть! Было бы наивно считать, что здешний Синдикат чем-то отличается от имперского. Согласившись на участие в диверсии, она проявила свои способности и сделала большущую ошибку. Не зря им строго-настрого запрещали демонстрировать свои силы и умения без приказа или очень веского повода.

Что же, за глупость придется расплачиваться... очень дорого! Раэнке не сомневалась, что наградой за выполненное задание, скорее всего, станет игла или, что там у них, пуля. Она слишком опасна и, как инопланетянка, чересчур заметна, непонятна и непредсказуема.

Но что делать? Сейчас она могла устранить обоих, справиться с четырьмя телохранителями, которые стоят за ширмами, даже, если повезет и не подстрелят издали, уйти с ранчо. А дальше?! Она снова станет изгоем, одиночкой против всего мира. Так же есть хоть какие-то шансы...

— Да, я смогу, если там, конечно, нет следящих камер, — спокойно ответила Раэнке. Все размышления заняли у нее не более трех секунд. — На технику мои способности не распространяются.

— Их там нет, — Ринше улыбнулся. — Так вы сможете это сделать?

— Думаю, да.

— Нам нужно точное ваше согласие, — слегка надавил Ринше. — Помните, что это надо будет выполнить уже завтра.

— Я согласна, — вздохнула Раэнке.

И в самом деле, чего откладывать?!

Ринше с удовлетворением кивнул.

— Тогда собирайтесь. Вас отвезут на небольшой частный аэродром, а дальше мы полетим на самолете.

Сборы не заняли у нее много времени по причине практического отсутствия каких бы то ни было вещей. Она уходила без сожаления и не прощаясь, зная, что больше не вернется сюда. Жалела ли она о чем-то? Нет! Здесь для нее что-то значил, пожалуй, только Везунчик, но он не попался ей навстречу.

Перед воротами их ждал автомобиль с затемненными стеклами. В распоряжении Раэнке оказалось целое заднее сиденье. Переднее, рядом с водителем, занял Ринше. В сопровождение им выделили целый микроавтобус, куда забралась чуть ли не дюжина человек, включая Косаря и Грома.

Дорог в этом пустынном краю было мало, поэтому Раэнке не удивило то, что они снова оказались на том самом железнодорожном переезде, где позавчера началась ее безумная эскапада. Шлагбаум и в этот раз был опущен, а впереди, занимая чуть ли не половину узкой проезжей части, стоял большой фургон.

Как интересно! Раэнке покосилась на Ринше и водителя. Заметят ли они, что это засада?!

Не заметили. Неожиданно для всех, кроме Раэнке, из придорожных кюветов под автомобиль и микроавтобус полетели светошумовые гранаты. Задние дверцы фургона распахнулись, оттуда повалили люди в масках.

Передние дверцы автомобиля рывком открыли. Двое масочников ловко и профессионально выдернули с мест водителя и Ринше. Третий медленно и осторожно, держа на виду руки, вскрыл заднюю дверцу и снял маску, показав незнакомое молодое лицо.

— Уважаемая госпожа, — филит вежливо поклонился. — Простите за беспокойство. Не согласитесь ли вы проехать с нами? Вам не будет нанесено никакого вреда!

— Почему бы и нет? — Раэнке пожала плечами. — Люблю перемену мест!

Поездка внутри фургона заняла, наверное, не меньше стандартного часа. Раэнке провела это время в компании нескольких молодых людей, вооруженных и в масках, однако относящихся к ней настороженно, но не агрессивно, со смесью опасливого уважения и любопытства.

Наконец, фургон куда-то заехал, двери отворились, и Раэнке с удовольствием спрыгнула вниз, не дожидаясь, пока филиты выдвинут лесенку. Трейлер стоял, зажатый между какими-то хозяйственными постройками, но за ними виднелся ухоженный сад, а за деревьями и затейливо постриженными вечнозелеными кустами просматривался большой белый двухэтажный дом, напомнивший ей особняки генералов или чиновников высокого ранга.

Ну да, а еще заправил Синдиката.

Впрочем, драться, разносить и подчинять было пока преждевременно, и Раэнке дала себя сопроводить внутрь особняка, произведшего на нее впечатление своей старинной, респектабельной роскошью.

Интересно, кто все-таки ее похитители? Было бы, признаться, обидно, если это окажется всего-навсего конкурирующий клан...

В большой красиво обставленной комнате Раэнке встретил, бесспорно, хозяин дома — довольно молодой смуглолицый мужчина весьма импозантной наружности. Тот же Косарь, стоящий посреди комнаты со связанными руками вместе с Громом и Ринше под охраной пятерки масочников, смотрелся на его фоне как дворняжка рядом с породистым псом.

Немного подумав, Раэнке сняла маску. Хозяин дома поперхнулся, его лицо приняло выражение искреннего изумления, но, к его чести, он быстро овладел собой.

— Приветствую вас в моем доме, уважаемая госпожа, — склонился он перед Раэнке. — Мое имя Таншубас. Прошу прощения за немного невежливое приглашение, но мне не хотелось оставлять вас в компании этих людей. Будьте моей гостьей!

— Спасибо! — Раэнке поклонилась ему в ответ. Господин Таншубас пока производил на нее приятное впечатление. — С удовольствием приму ваше предложение.

— Тогда прошу вас, чувствуйте себя как дома!... А этих — увести!

— Леди! — внезапно воззвал Гром, которого весьма бесцеремонно подтолкнули в спину. — Помогите нам! Вы же можете!

— Нет, господа, решайте свои проблемы сами! — Раэнке надменно отвернулась. — Так, кажется, говорят здесь: "У вас своя свадьба, а у меня — своя".

Свадьбы в Западном Крае принято играть с размахом. Сама церемония обычно проводится в последний день рабочей недели, а затем начинается сам праздник, который продолжается три дня. При этом, что очень хорошо, празднество не является непрерывным и поэтому не подвергает здоровье гостей излишнему риску.

Майдер Билон и Орна успели как следует выспаться после первого праздничного вечера. Не торопясь, разнообразно и с удовольствием позанимались исполнением супружеских обязанностей, передохнули после трудов, разобрали подарки — одних денег и ценностей набралось на пару тысяч брасов, включая небольшой золотой самородок, который, заговорщицки улыбаясь, вручил Вилам Сентер. И только к обеду, существенно после полудня, отправились в трактир "Белый клык", где и проводилось мероприятие.

— Я сейчас, Майди!

Орна задержалась у входа, чтобы пообщаться с родителями, чуть не опоздавшими на свадьбу из-за поезда, задержанного снежными заносами почти на целые сутки. Новоиспеченные тесть и теща производили впечатление милейших людей, и Билон почувствовал мимолетную зависть. Его собственные родители, постаравшиеся забыть о нем как об ошибке молодости, ограничились поздравительными открытками, а на свадебной церемонии роли его названных отца и матери исполнили Кримел и Стора, действительно встретившие своего бывшего сотрудника и квартиранта как родного.

Сейчас Стора накрывала на стол, в чем ей помогали дочери, приехавшие в Сухую Балку со своими мужьями, а Кримел о чем-то степенно беседовал с трактирщиком и местным судьей Папашей Мунтри. Вид у Кримела был донельзя довольный. Благодаря Билону его газета "Западный край" прославилась на всю страну, а редактора других изданий становились в очередь, чтобы получить право на перепечатку статей о родной планете пришельцев.

Дальше общались начальник полиции дистрикта полковник Прейн и бывший гранидский бригадный генерал Койву — ныне префект района, в который входили новые пригороды Авайри, заселенные переселенцами. Он обещал оставаться на этом посту, пока все гранидские беженцы, желающие вернуться домой, не покинут Гордану. Две недели тому назад Койву, наконец, оформил развод с женой, оставшейся в Граниде, так что сидящая рядом с ним Лада Вакену, ставшая на вчерашней церемонии подружкой невесты, имела довольный вид и бросала на своего спутника многозначительные взгляды. Еще дальше Сентер расспрашивал о чем-то учителя Эгерсона и странствующего торговца Гейдона Геллау. То есть, собрались уже почти все, можно было продолжить застолье.

Внезапно Билон заметил в углу одинокого и какого-то невеселого Кена Собеско. Бокал перед ним был наполовину пуст, причем, именно пуст, а не полон. Вчера Собеско был в нормальном настроении, рассказывал интересные истории, шутил, перетанцевал со всеми девушками и старательно раскланивался с Ладой Вакену как с незнакомкой, а сейчас что-то захандрил.

Орна пока продолжала общаться с родителями, гости были заняты друг другом, так что Билон подсел к Кену.

— Что-то случилось? — поинтересовался он без всякой задней мысли.

— Да, возникли небольшие проблемы с работой, — Собеско искоса глянул на Билона и опять уткнулся в бокал.

— Э-э-э... Вообще-то, теперь это, кажется, и моя работа, — вспомнил Билон. — Так ведь?

— Да, черт, в суматохе даже забыл об этом, — Собеско энергично потер переносицу. — Наверное, так.

— А твои проблемы могут оказаться очень даже моими проблемами? — осторожно спросил Билон.

— Ну, ты загнул! — Собеско усмехнулся. — Не знаю. Меня отстранили.

— Как?!

— Я фактически выслан из столицы. Пока обо мне не вспомнят и не призовут обратно, — объяснил Собеско, отставляя в сторону бокал. — А учитывая, что толкового зама у меня до сих пор не было... я рассчитывал видеть в этом качестве тебя, все там без меня может просто остановиться!

— Хреново, — признал Билон. — А я-то думал, что мы послезавтра вместе с тобой отправимся в Реперайтер.

— Ничего страшного, подождешь, — Собеско махнул рукой. — Зато твой отдых продлится.

— Да устал я, признаться, уже отдыхать, право слово! — вполголоса заметил Билон, воровато оглянувшись. Нет, пока его присутствия за праздничным столом не требовалось. — И так уже почти две недели отдыхаю от работы. Так и кураж потерять недолго! Да и хочется какой-то определенности. Полтора года болтаюсь между небом и землей — все ненадежно, временно, непостоянно. Я теперь человек семейный, мне определенность нужна. Орна хочет завершить образование, получить диплом, ей для этого тоже надо на материк вернуться. К тому же, здесь на ее место уже человека нашли, в "Западном Крае" она больше не работает. Получается, мы тут уже на чемоданах сидели, а теперь отбой. Долго ли хоть это все может продлиться?

— Может, и нет, — Собеско пожал плечами. — Завтра многое должно решиться.

— Так что все-таки у вас произошло?! — заинтересовался Билон. — Мне, что, у тебя по словечку клещами вытягивать?! Или это такой секрет, что мне и знать не надо?!

— Пока секрет, но завтра уже не будет. Так что, наверное, смысла нет скрывать, — улыбнулся Собеско. Кажется, Билону все-таки удалось немного поднять ему настроение. — Видишь ли, большой босс по просьбе военных-кээн решил оказать им небольшую услугу — арестовать Буонна и попутно вломиться в Голубой Дом.

— Да это же мятеж! — ахнул Билон. — Он что, псих?!

— Ему вояки что-то очень вкусное пообещали, — оскалился Собеско. — А у нашего большого босса хапание, похоже, на уровне рефлекса. Говорят, он и в битву так же играет: для него главное не победить, а поскорее захватить как можно больше чужих фигур!

Билон понимающе посмотрел на старого друга.

— И ты, я понимаю, не смолчал?!

— Конечно, — иронично хмыкнул Собеско. — И ему это не понравилось. Но больше всего меня волнует даже не то, что босс, по моему мнению, совершает ошибку, а то, что она нам всем может очень дорого обойтись.

— А что ты мог сделать? — рассудительно спросил Билон.

Собеско снова помрачнел.

— Не знаю. И это меня больше всего гложет. Вроде бы, и совесть чиста, и босс все-таки решил немного подстраховаться — Рэстан привел своих в боевую готовность, а все равно душа не на месте.

— Еще бы! — понимающе кивнул Билон. — Ведь если что-то пойдет не так, как бы нам не получить вторую войну с пришельцами, причем, на своей территории!

— Вот именно! — Собеско залпом допил свой бокал. — И в этом случае вам даже лучше побыть здесь, в глуши. Целее будете!

Внезапно Билон услышал негромкий прерывистый писк, исходящий будто бы от Кена. Собеско с озабоченным видом засунул руку в нагрудный карман и вытащил оттуда небольшой коммуникатор — точно такой же, какие использовали пришельцы. Нажав кнопку, от чего писк прекратился, он прижал аппаратик к уху и быстро вышел, почти выбежал из трактира.

— Что-то случилось? — Орна присела рядом с Билоном. — Я видела, вы беседовали о чем-то неприятном?

— В общем, да, — не стал скрывать Билон.

Несколькими фразами он пересказал Орне то, что услышал от Собеско. Вначале у него возникла мысль умолчать кое о чем, но он быстро отбросил ее. Не стоило начинать семейную жизнь с недосказанности.

— Конечно, это плохо, — удрученно согласилась Орна. — Мне самой сейчас тоже хочется куда-то бежать, что-то делать. Но, наверное, Кен прав. Придется ждать.

Собеско вернулся через несколько минут с немного оторопелым выражением лица.

— Майдер! — позвал он. — Можно тебя на минутку?! И... Орна, наверное, это тебя тоже касается.

Вслед за Собеско они вышли на улицу, на похрустывающий под ногами снег. Сегодня, редкий случай, не было ветра и светило яркое солнце, так что мороз почти не чувствовался. Тем не менее, Билон поспешил обнять молодую жену за плечи, прижав ее к себе. Так было не только теплее, но и приятно.

— Только что позвонил генерал Рэстан, — по-деловому, без предисловий, начал Собеско. — Мне надо срочно уезжать отсюда!

— Че-Пэ?! — вскинулся Билон.

— Да. Но не там, где ты думаешь. В районе Риденталя. В общем, дела такие. Позавчера произошла крупная диверсия с человеческими жертвами на площадке, где строится молибденовый рудник...

— Тот самый?! — не вставил вопрос Билон.

— Да, именно тот, который ты разведывал. Диверсию устроил некий повстанческий отряд заморского сопротивления, мутный до невозможности. Один парень из Риденталя, некий Тиббо Таншубас...

— Блин, я и его знаю! — не выдержал Билон.

— Похоже, ты там хорошо наследил, — Собеско усмехнулся. — Этот Таншубас там то ли районный префект, то ли его заместитель, в общем, законная власть. Он с помощью своих людей следил за этим отрядом, тем более, что к кое-кому оттуда у него были свои счеты. И выяснил он следующее. Главную роль в диверсии сыграла таинственная женщина, появившаяся у них всего несколько дней назад. Причем, эта женщина — якобы, инопланетянка, судя по описанию, похожая на кээн. Однако Таншубас в это не поверил. Он решил, что имеет дело с соотечественницей, заморкой, обладающей некими... необычными способностями. Она словно гипнотизировала людей, так что они действовали по ее команде. А подрывника, который заминировал площадку, вообще не замечали.

— Звучит как фантастика... или мистика, — хмыкнул Билон. — Не поверил бы, если бы кое с чем не сталкивался сам.

— Вот именно. Таншубас в таких вопросах разбирается. И сам человек необычный. Поэтому и решил узнать, не занимается ли кто-то из его... гм... знакомых недозволенной практикой.

— Да, я тоже в первую очередь подумал бы об этом, — согласился Билон. — Откуда там могла взяться женщина-кээн? И я никогда не слышал, чтобы кээн такое могли!

— Я тоже не слышал, — кивнул Собеско. — И не видел. Иначе все бы здесь по-другому было, наверное. Поэтому не исключено, что эта таинственная, ниоткуда появившаяся инопланетянка-гипнотизерша — вообще не кээн, а представитель какой-то новой расы, чужачка! Кстати, я не рассказывал!? На прошлой неделе кээн нашли на каком-то чинетском острове недалеко от Северного полюса заброшенную базу чужаков...

— Так что ты замолчал?! Что дальше?! — возбужденно поторопил Кена Билон.

Собеско зябко повел плечами.

— Давай, наверное, все-таки, внутрь зайдем. Холодно, однако!

В трактире уже шел пир горой, но гости пока тактично не беспокоили новобрачных, поэтому Собеско без колебаний потащил их к угловому столику.

— Вчера информация о способностях этой дамочки ушла куда-то в столицу, к некоему высокопоставленному лицу, — продолжил он рассказ. — Но не президенту, это точно. Иначе мимо Рэстана это не прошло бы. Тот отправил в Риденталь своего эмиссара, чтобы ее доставили к нему. Таншубас связался с Рэстаном — они, оказывается, старые знакомые, тот использовал свои связи. Возле Риденталя есть тренировочная база спецназа, которой руководит добрый друг генерала. Он дал своих бойцов — вроде, как для тренировки, и те сегодня свинтили ее сопровождающих и вежливо пригласили таинственную незнакомку в гости. Бойцы потом уехали, так как договоренность была насквозь неформальной, а она и ее сопровождающие оказались у господина Таншубаса, который до этого в ее инопланетное происхождение не слишком верил. Но инопланетянка оказалась самой настоящей, а ее сопровождающие — очень непростыми людьми. Эта проблема превышает его уровень. Он снова попросил помощи у Рэстана, так как не хочет вмешивать полицию и не совсем доверяет ей.

— Да и инопланетянку в полицию не сдашь, — добавил Билон.

— Верно, — согласился Собеско. — Рэстан попросил меня, потому что у меня есть скоростной транспорт и есть возможность.

— Летишь сейчас?!

— Да, — Собеско, извиняясь, развел руками. — Так что, простите, не догуляю я у вас на свадьбе. Поздравляю вас еще раз! Как говорится, совет вам да любовь! Как только у меня что-то определится, я позвоню или сразу приеду.

Собеско встал, но вместе с ним поднялся и Билон.

— Возьми меня с собой! — возбужденно прошептал он.

— Да у тебя же свадьба!

— Все самое главное было вчера! — отмахнулся Билон. — И я же твой сотрудник, в конце концов!

— Майдер, это не игрушки! — Собеско строго глянул на Билона.

— Кен, это же сенсация! Инопланетянка-гипнотизер, а если вообще с неизвестной планеты!? Я мимо этого не могу пройти! Готов сделать для тебя все, что угодно, но я должен лететь с тобой!

— И я тоже! — негромко, но твердо добавила Орна.

— Но...

— Не могу же я бросить своего мужа! — Орна встала рядом с Билоном, взяв его за руку. — Вдруг вы с ним полетите, а он исчезнет куда-то на полгода!

— Это может быть опасным... — Собеско все еще колебался, кляня себя за излишнюю болтливость.

— А я не кисейная барышня! — отрезала Орна. — И вообще, Майди, беги собираться! Я извинюсь перед гостями и попрошу, чтобы дальше праздновали сами! У нас тут возникло неотложное дело!...

Плед, которым она укутала ноги, был очень мягким и теплым, диван — уютным, а еда — вкусной. Но, увидев троих филитов — двух мужчин и женщину, вошедших в комнату вслед за гостеприимным хозяином, Раэнке сразу же подумала, что за эти удобства пришло время расплачиваться.

В переднем филите — невысоком, с коротко стрижеными волосами и почти круглым грубоватым лицом — она тут же узнала генерала Собеско, с которым когда-то встречался принц Кэноэ, — перспективного агента влияния, как указывалось в досье. И поняла, что он тоже узнал ее.

Кен Собеско же был, можно сказать, удивлен вдвойне. Он до самого конца не верил, что увидит здесь кээнку — в конце концов, откуда ей здесь взяться? Тем более, что пришельцы никогда не заявляли о пропаже кого-либо из своих и определенно никого не искали. Но еще больше он был изумлен, когда понял, что уже видел эту молодую голубокожую женщину, и даже вспомнил, где и когда.

— Да, это я, — произнесла она с какой-то обреченностью. — Мое имя Раэнке, я бывший секретарь блистательной принцессы Кээрт.

По-гордански она говорила бегло и правильно, лишь изредка делая короткие паузы перед некоторыми словами, словно задумываясь.

— Но вас же считают погибшей! — не выдержал чуть лучше осведомленный Билон.

— Я выжила, — голос Раэнке был холодным и бесстрастным. — Я была сильно... смертельно... ранена, — она сделала паузу, словно не могла подобрать правильное слово. — Меня нашел один филит. Он выходил меня, я смогла поправиться. Но я была слишком слаба. Недавно он решил продать меня... кажется, для выполнения сексуальных услуг. Я убила его и ушла.

— Он что, с ума сошел?! — воскликнул Билон.

— Наверное, да. Он был не совсем нормальным, сумасшедшим. Но он долгое время заботился обо мне... по-своему.

— Итак, вы от него ушли, — Собеско постарался вернуть нить разговора. — Но как вы оказались у террористов?!

— Встретилась с ними случайно. Они хорошо отнеслись ко мне. Я решила им помочь.

— Ничего себе помощь! — возмутился господин Таншубас. — Из-за вашей диверсии погибли двенадцать человек, еще двадцать семь ранены! Водитель самосвала содержится в психиатрической лечебнице, где его постоянно держат под снотворным, потому что он порывается куда-то бежать!

— Ох, простите! — было заметно, что мысль о жертвах раньше не приходила ей в голову, но теперь потрясла ее. — Я не успела... забыла его отпустить!

— Вы поможете вернуть его в нормальное состояние? — мягко спросила Орна.

— Да, конечно, — Раэнке виновато взглянула на филитку.

— Мне рассказывали, что вы можете заставлять людей делать то, что вам нужно, быть невидимкой и даже распространять невидимость на других людей, — Собеско, наконец, собрался с духом, чтобы задать один из главных вопросов. — Это правда?!

— Да. Я умею воздействовать на людей... и на филитов тоже.

— И многие из вас на это способны?

— Нет. Очень немногие. Но я могу! — в последних словах чувствовались вызов и обреченность.

"Да эта девочка опаснее, чем полутонная бомба!" — внезапно пронеслось в голове у Собеско. Но только, вот беда, он никак не мог до конца поверить в ее опасность. Сейчас он видел под собой совсем молодую и не опытную несмотря на всю свою спецподготовку девчонку, да еще и виноватую и смертельно перепуганную. Небось, она хорошо понимает, что человека, обладающего такими способностями, да еще и заметного как стадо бизонов в степи, проще убить, чем попытаться использовать.

Вот только Собеско никак не собирался ее использовать.

— Тогда я хочу попросить вас помочь бедняге водителю, — сказал он как можно мягче. — А потом мы поможем вам вернуться к своим.

— Возращение?! Нет! — на этот раз в ее голосе послышался испуг.

— Ну да. Вы же, получается, слишком раскрыли себя, — хмыкнул Собеско.

— А чего бы хотели вы сами? — неожиданно спросила Орна.

Как ни странно (а может, наоборот, и совсем не странно), этот вопрос погрузил инопланетянку в ступор. Все терпеливо ждали, когда она, наконец, сможет преодолеть свое замешательство.

— А что можете предложить вы? — наконец, задала она встречный вопрос.

— Мы? — на этот раз задуматься пришлось уже Собеско. — Как по мне, самое лучшее — спрятать вас в каком-нибудь укромном месте, инсценировав ваше бесследное исчезновение. К сожалению, о вас и ваших необычных способностях уже известно слишком многим. И многие из этих многих, — он невесело улыбнулся каламбуру, — будут пытаться вас использовать для недобрых целей.

— Ну, у этой проблемы есть, как минимум, одно окончательное решение, — она попыталась улыбнуться, но у нее не слишком получилось.

— Нет! — Собеско решительно помотал головой. — Я не буду убивать вас и не дам это сделать никому другому. И я категорически не хочу, чтобы вы применяли ваши способности, как я понимаю, не слишком человеколюбивые. Разве что, если нам понадобится защита от таких, как вы.

— Вы не лжете, — сказала она с заметным удивлением. — Но вы сможете это сделать?!

— Думаю, смогу. — Собеско начал мысленно перебирать варианты с использованием возможностей Рэстана, Таншубаса или Движения. — Я обеспечу вам достаточно уединенное убежище, в котором вы сможете прожить сколь угодно долго, пока вы не выберете для себя какой-либо вариант дальнейшего будущего. Иных ограничений вашей свободы не будет, за исключением понятных мер предосторожности. Правда, боюсь, вам может стать скучно. Могу в этом случае предложить роль, скажем так, внештатного консультанта. Я как раз возглавляю небольшую контору, которая изучает вашу цивилизацию. Мы, признаться, все-таки маловато знаем о вашем обществе...

— О его повседневной жизни, — вставил Билон.

— Да. Если вы не против, Майдер Билон — наш корреспондент. Он недавно вернулся из длительной поездки на вашу планету, а теперь хочет понять, что ему там показали, а что — нет. Не окажетесь ответить ему на пару... пару десятков вопросов? Естественно, с полным сохранением анонимности источника.

— Не откажусь, — Раэнке улыбнулась, на этот раз искренне. — Как ни странно... вам можно верить. Я согласна работать с вами!

— Спасибо, госпожа Раэнке, — Собеско улыбнулся в ответ.

— Зовите меня просто Ри, — попросила кээнка. — По крайней мере, это имя настоящее. И оно не напоминает о том... что мне хотелось бы забыть.

— Хорошо, Ри, — кивнул Собеско. — Итак, будем работать вместе. Договорились?

— Договорились!

— Тогда напоследок я бы хотел задать вам еще несколько вопросов, на этот раз не совсем приятных, — Собеско натянуто улыбнулся. — Вы знаете, куда вас везли?

— Да. На маленький частный аэродром, а оттуда в столицу.

— К кому?

— К некоему высокопоставленному лицу. Его имя мне не называли.

— Для чего?

— Мне это тоже не известно. Завести какого-то человека в некое большое здание, заполненное людьми, довести его до места невидимым, чтобы тот сделал свое дело, потом вывести обратно. Это задание назвали очень важным, за его исполнение пообещали большую награду. Это все.

— Что же, большое спасибо, вы нам очень помогли, — кивнул Собеско. — Тогда вас не затруднит еще немного побыть здесь? Мы хотим задать несколько вопросов, так сказать, вашим бывшим спутникам. Господин Таншубас, у вас есть подходящее место для такого разговора?

— Подождите! — вдруг решилась Ри. — Пусть их лучше приведут сюда. Я умею видеть ложь и... еще кое-что. Я тоже не люблю, когда меня хотят использовать. Я помогу вам допросить их.

Глава 18. Горячая информация

Как могло бы подуматься Билону, на сегодня он должен был уже исчерпать лимит сюрпризов. Но, как выяснилось, не до конца. Один из командиров отряда — по кличке Гром, как подсказала Ри, оказался ему очень даже хорошо знаком.

— Господин Рагови?! — искренне удивился он. — Вы что, из правозащитников переквалифицировались в правонападающие... то есть террористы?!

— Мы не террористы, мы повстанцы! — запротестовал Рагови, но его перебил господин Таншубас.

— Повстанцы?! Да вы просто бандиты, банда рэкетиров!

— Мы боремся не только с режимом, но и с его прислужниками! — Рагови встал в позу. — Мы караем...

— Да?! А чем прислуживал режиму Хеширами, у которого вы разнесли магазин?! — угрожающим тоном поинтересовался Таншубас. — Тем, что торговал в нем продуктами, выращенными окрестными фермерами?! Или он виноват тем, что просто не захотел платить кое-кому дань?! От вашей так называемой правозащитной деятельности и раньше тянуло душком, вашу горячую поддержку постоянно получали всякие сомнительные личности. Но сейчас вы открыто связались с бандитами!

— Да, я получаю от них деньги! — Рагови было невозможно смутить. — Но они идут на святое дело борьбы за свободу!

— За какую такую свободу вы боретесь?! — возмутился Таншубас.

— Свободу сохранять свою традиционную культуру и вести свой образ жизни!

— Какую еще культуру?! — Таншубас явно завелся и забылся. — Вы держитесь за давно ушедшие традиции полуторавековой давности, которые даже в Заморье сохранились только в глубинке! Вы и такие как вы искусственно сохраняете противопоставление потомков выходцев из Заморья и всех остальных горданцев! Вы консервируете молодежь внутри общины, лишаете ее доступа к нормальному образованию и развращаете безнаказанностью! Вы знаете, кто я такой. Я бережно храню традиции предков. Но это не мешает мне чувствовать себя горданцем. И мне больно видеть, что мои соотечественники судят обо мне и людям с тем же цветом кожи, как у меня, по распущенным молодым ублюдкам и кучке подонков, существующих благодаря таким как вы!

— Вы еще скажете, что это не Кирстен, а мы сами виноваты в высылке! — в такой эмоциональной дискуссии Рагови чувствовал себя как рыба в воде.

— Нет, не скажу. Но благодаря вам подавляющее большинство горданцев не стало протестовать!

Кен Собеско громко откашлялся.

— Извините, сорвался, — Таншубас, опомнившись, виновато опустил голову. — Это глубоко личное.

— Понимаю, — Собеско недобро оскалился, что с его бандитской физиономией производило сильное впечатление. — Ну что же, господин Рагови. Считайте, что встреча старых знакомых закончилась, и начинается допрос.

— Вы не имеете права!...

— Очень даже имею, — Собеско широко ухмыльнулся. — Я бригадный генерал Внутренней армии.

— Но тогда вы не должны! — вскрикнул Рагови. — Мы же...

— Вам обещали безнаказанность?! — вкрадчиво спросил Собеско. — Внутренняя Армия вас крышевала?!

— Я не знаю! Мне говорили, что все схвачено...

— Очевидно, вы просто перешли черту, — объяснил Собеско. — Вам известно, сколько людей погибло из-за вашей диверсии на руднике?!

— Это не я! — Рагови откровенно запаниковал. — Это все она! Я даже не знал!...

— Врет! — спокойно припечатала инопланетянка.

— Кому вы рассказали в подробностях о нападении на рудник?! — навис над невысоким заморцем Собеско. — От кого прилетел посланец из столицы?!

— Я не знаю! — истерически выкрикнул Рагови. — Это Косарь! Он с кем-то связывался! Я рассказывал только ему!

— И Косаря спросим, — кивнул Собеско. — Но сейчас мы задаем вопросы вам! Почему вы поехали на аэродром?! Что вы должны были там делать?!

— Ничего! — Рагови в панике отступил назад и едва не упал, наткнувшись на кресло. — Я только хотел показать, что я командир отряда!

— Поторговать лицом, понадувать щеки?!

— Да, да!

— А на самом деле вы только ширма, марионетка, ретранслирующая чужие решения?!

— Да! — взвизгнул Рагови.

— А вот здесь он не врет, — меланхолично заметила Ри.

— Я не вру, я не вру! — зачастил Рагови. — Я честно ничего не знаю!

— Почему вы в качестве объекта нападения выбрали именно рудник? — вдруг спросила Орна.

— Мне приказали!...

— Кто?!

— Косарь, он всегда мне приказывал!

— Вы раньше занимались экономическими диверсиями? — немедленно задала новый вопрос Орна.

— Нет, эта первая! Мы вообще не делали ничего серьезного! Рэкетом занимались только Косарь и его подручные! Мы не выступали против властей!

— Хватит! — оборвала его Орна. — Но почему именно рудник?!

— Не знаю, мне не говорили!...

— Я не поверю, что вы не искали объяснений, хотя бы для себя, — с нажимом произнесла Орна. — Или вам освежить память?!

Билон молча покачал головой. Он даже не ожидал, что Орна способна задавать вопросы так жестко и непреклонно. Рагови явно "поплыл".

— Нет, не надо! — взвизгнул он. — Я... я думаю, все дело в молибдене! Косарь как-то про него обмолвился, но он сам не знал, что это такое.

Орна брезгливо отвернулась от раздавленного правозащитника.

— Вам еще надо что-то от него узнать? — спросила она, обращаясь к Собеско.

Тот молча покачал головой.

— Что со мной будет?! — Рагови сделал такое движение, будто собирался пасть на колени, но все-таки удержался на подкашивающихся ногах.

— Тебя будут судить, — строго сказал Собеско.

— Но за что?! — взвыл лжекомандир повстанцев, лично убедившийся, что быть боевиком на самом деле не так уж круто. — Я даже ни разу не брал в руки оружия!

Собеско недобро ухмыльнулся.

— Знаешь, — доверительно произнес он, — мне раньше претила формула: человек есть, а статья найдется. Но сейчас мне кажется, что в ней что-то есть... В нем больше нет нужды. Уведите его! — обратился он к Таншубасу. — И приведите этого... Косаря!

— Будет сделано! — Таншубас на не знакомом Билону языке начал отдавать приказы своим людям.

— Где ты научилась так хорошо задавать вопросы? — тем временем, удивленно повернулся Билон к Орне.

— В университете, конечно, — Орна небрежно повела плечиками. — Я же хотела стать адвокатом, ты знаешь. А для этого необходимо уметь допрашивать свидетеля.

— Прекрасно! У тебя хорошо получилось! — оценил Собеско. — Может, возьмешь допросы на себя? А то у меня опыта в таких делах маловато.

— Нет, у тебя нормально выходит, — заверила его Орна. — Я буду дополнять, если что.

Охранники господина Таншубаса — два молодых крепких парня, похожие друг на друга как близнецы и обнаруживающие определенное сходство с хозяином дома, между тем, увели Рагови и вскоре вернулись с Косарем — высоким темнокожим мужчиной лет сорока со связанными за спиной руками. Увидев его, Билон сразу напрягся: этот человек был опасен, как только что пойманный хищный зверь в клетке.

Косарь мазнул равнодушным взглядом по Орне и Билону, уделил немного внимания Собеско, чуть покосился на сидящую в кресле Ри и, наконец, с наглым видом уставился на Таншубаса.

— Что ты себе позволяешь?! — произнес он угрожающим тоном, игнорируя всех остальных. — Чё, совсем страх потерял?! На кого пасть разинул, падла?! Да у меня такая крыша, что вас всех тут раздавят и не заметят, что там что-то было!...

Он, наверное, еще долго разорялся бы, если бы не Собеско. Он молча подошел к бандиту и врезал ему крепкий подзатыльник. Зубы у Косаря лязгнули, и он замолк.

— Слушай сюда! — Собеско ухватил Косаря за грудки и без особого труда приподнял одной рукой его вверх. — Я бригадный генерал Внутренней Армии и вижу перед собой наглого черного, который пытается качать прав?, не имея на это никакого пр?ва. На тебе — диверсия на объекте государственной важности и двенадцать погибших. И попытка сокрытия нашей инопланетной гостьи от государственного уполномоченного органа. После такого никакая крыша тебе не поможет, а радостно тебя сдаст, чтобы прикрыть свою задницу. Ты понял?!

Собеско отпустил Косаря, и тот, не удержавшись на ногах со связанными за спиной руками, полетел на пол.

— Э-э-э! Позвольте! — завопил он. — Только не надо вешать на меня рудник! Я здесь не при чем! Меня тогда вообще на месте не было! Это чистое самоуправство Грома!

— То есть, это господин Рагови сам решил сделать диверсию на руднике? — вкрадчиво спросил Собеско, повернувшись к Ри. — А вы просто пошли у него на поводу?!

— Да, да! — Косарь тоже глянул на инопланетянку. — Я ничего не знал! И, наоборот, хотел исправить...

— Врет, — спокойно заметила Ри. — Все он знал.

Очевидно, она сделала что-то еще, потому что лицо Косаря вдруг исказилось, словно от боли, а сам он посмотрел на девушку-кээнку с неприкрытым страхом.

— И вообще, что это за самоуправство с рудником?! — неожиданно задала вопрос Орна, говоря с жесткой, повелительной интонацией. — Разве диверсии были вашей основной задачей?!

— Нет...

— Что же тогда?! — Орна продолжала наступать на бандита, постепенно отползавшего от нее спиной вперед. — Собрать в одном месте радикалов, чтобы держать их под контролем?!

— Да, — растерянно признался Косарь

— А вы тут начали их использовать для своих мелких делишек типа сбора дани с окрестных предпринимателей?! Пока вы не перешли черту, на это смотрели сквозь пальцы, но вы ее перешли!

— Нет-нет! — Косарь испуганно затряс головой. Его уголовная бравада испарилась куда-то без следа. — Ко мне действительно обратились по поводу рудника старые знакомые около месяца тому назад...

— Это были люди Пикаса Форка?!

Косарь снова попытался отползти назад, но уткнулся в диван.

— Да... Нет... Не знаю... Да, наверное... — пробормотал он, переводя затравленный взгляд с Орны на Ри и обратно. — Но потом эту диверсию санкционировали.

— Кто? Ваша крыша?!

— Да...

— Когда?!

— В начале этой недели. Как раз, когда я выезжал на встречу с...

— Куратором?!

— Да, да!

— Где она проходила?!

— В Ривенделле! Отель...

— Это сейчас не важно! — перебила его Орна. — Вас тогда уличили в работе на сторону?!

— Д-д-да. Но сказали, что это только к лучшему!

— Вам говорили, почему надо взорвать рудник?!

— Э-э-э... Упоминали, что все дело в молибдене. Он сейчас лишний.

— Кому вдруг понадобилась наша гостья?! — не давала ему опомниться Орна. — Почему?!

— Не знаю! — выкрикнул прижатый к стенке (в обоих смыслах) Косарь. — Я рассказал о ней, когда давал отчет об акции.

— Куратору?

— Да.

— Он поверил?!

— Да, он лично ее видел. Он сделал звонок и сообщил мне о скором прибытии специального посланника, который отвезет ее в столицу!

— Кому отвезет?! Заказчику диверсии или крыше?!

Темная кожа Косаря приняла сероватый оттенок, на лбу проступили капли пота. Однако ему хватило одного затравленного взгляда на Ри, смотревшую на него с равнодушно-отстраненным любопытством. Он сдался.

— Крыше, — глухо произнес Косарь, опустив голову.

— Кто она?! — немедленно задала новый вопрос Орна.

— Не знаю! — Косарь поднял на нее испуганные глаза. — Честно!

— На этот раз не врет, — меланхолично уточнила Ри.

— Нет, нет, не вру! Это кто-то очень важный в столице. У нас никогда не было проблем ни с полицией, ни с Внутренней Армией, ни с ТЭГРА! Прикрытие было очень хорошим!

— Хорошо, — кивнула Орна. — Вам говорили, для чего вы везете нашу гостью в столицу?

— Для выполнения специального задания! Провести человека в здание, прикрыть его от наблюдателей, потом вывести обратно. Но что это за здание, что надо там сделать, кому это нужно, мне не известно.

Ри молча кивнула. Значит, и здесь не соврал.

— У меня больше вопросов нет! — заявила Орна, и Билон едва удержался, чтобы не зааплодировать — настолько солидно и профессионально это прозвучало.

— Хм, у меня тоже нет, — прокашлялся Собеско. — Думаю, его можно увести.

Охранники подхватили Косаря с пола и потащили его с собой. Дождавшись, когда они покинут комнату, Собеско повернулся к Орне.

— Вот это работа! — покачал он головой. — Я восхищаюсь!

— Как ты обо всем догадалась? — Билона по старой журналистской привычке больше всего интересовала информация.

Орна улыбнулась в ответ. В этот миг она показалась Билону невероятно красивой.

— Ты бы тоже догадался, если бы в последние месяцы находился здесь и следил за прессой. О молибдене была статья несколько недель назад. За полгода цена этого металла, который используется при выплавке некоторых марок нержавеющей стали, возросла в пять раз. После исчезновения импорта его поставки монополизировали структуры, которые авторы статьи связывали с Пикасом Форком. Значит, атака на рудник, находящийся в ведении государства, — скорее всего, его дело. Но, с другой стороны, отряд наверняка существовал под крышей властей. Мне приходилось уже слышать, что молодых радикалов из ссыльных специально заманивают в такие псевдобоевые группы, чтобы держать под контролем. И это не мог быть Форк. Таким вещами должен заниматься кто-то более сильный во власти, как бы даже не сам президент или его люди!

— И они, похоже, решили сыграть в свою игру! — подхватил Собеско.

Орна пожала плечами.

— Возможно. Но, так или иначе, Косарь служил двум господам. На этом его и можно было поймать.

— Блестяще! — Собеско восхищенно развел руками. — Прямо жаль, что у меня только одна ставка аналитика!

— А мы будем работать вместе, на семейном подряде, — Орна приветливо улыбнулась Билону. — Ты не против, Майдер?

— Кто, я?! — Билон поспешно помотал головой. — Конечно, нет! Я буду только за.

— Теперь надо побеседовать с нашим третьим гостем, похоже, самым непростым из всех, — Собеско усмехнулся, но тут же посерьезнел. — Вы по-прежнему хотите участвовать?

Обращался он, вообще-то, к Орне, но на его вопрос ответила Ри.

— Конечно, — улыбнулась она, поправив плед. — Мне это интересно самой. И, скажу, у вас очень приятная компания!

— Да это просто праздник какой-то! — Собеско сделал вид, словно распахивает объятия навстречу новому гостю. — Прямо сплошная встреча старых знакомых! Вы не представляете, как я рад вас здесь видеть, господин Ринше! А ты как думаешь, Майдер?!

Билон молча покачал головой. Штандарт-капитан ТЭГРА Хартен Ринше, специалист по темным делам и подручный Сеймора Скэба, до сих пор вызывал у него страх. Это, очевидно, почувствовала и Орна, плотнее прижавшаяся к Билону.

— Перестаньте паясничать, господин Собеско! — Ринше по-хозяйски уселся в свободное кресло. — Так это вы стояли за этим возмутительным актом насилия?!

Кен Собеско оскалился.

— Стоят вы сами знаете, кто, где и в какой позе — не будем произносить вслух при дамах! И я же не говорю, что ваш шеф оказался непосредственно замешан в некрасивую историю с созданием повстанческого отряда и нападением на объект государственной важности. С большими разрушениями и человеческими жертвами.

— Вы должны понимать, что в политике нет места чистоплюйству, — Ринше сделал отрицающий жест. — А также догадываться, зачем изначально создаются подобные отряды — чтобы не появлялось настоящих, неподконтрольных. И, надеюсь, вам не придет в голову обвинять моего шефа в подготовке диверсии? Моя задача здесь как раз и заключалась в том, чтобы выяснить, почему стала возможной эта возмутительная противоправная акция, и кто является ее организатором.

— И как, выяснили? — с преувеличенной любезностью осведомился Собеско.

— Пока нет, — даже сидя в кресле, Ринше ухитрился посмотреть на своего собеседника свысока. — Сидя в одиночку в подвале этим технически невозможно заниматься. Но мы это сделаем, если вы прекратите мешать мне, уверяю вас.

— Тогда я могу помочь, — широко улыбнулся Собеско. — Как мы уже узнали, нападение на рудник заказал один резкий парень по имени Пикас Форк — министр и миллиардер!

— Форк?! — Ринше очень точно сыграл вежливое легкое удивление.

— Да, Форк, — подтвердил Собеско. — И мне весьма интересно знать, какое отношение имеет Пикас Форк к Сеймору Скэбу!

Лицо Ринше скривилось, будто он услышал некую глупость.

— Послушайте! Это же смешно! — развел он руками. — Ну, какое отношение может иметь Сеймор Скэб к Пикасу Форку?! Абсолютно никакого!

— Если не считать, что они являются членами одного правительства, — напомнил Собеско.

— Вы в чем-то обвиняете господина Скэба?! — Ринше впервые показал зубы.

— Да! — ответил ему Собеско той же монетой.

— Эти обвинения абсолютно беспочвенны! — Ринше презрительно отвернулся. — И преждевременны! Я приехал сюда разбираться, в частности, с помощью непосредственной фигурантки в этом деле.

— Так вы хотели забрать ее в столицу для дознания?! — Собеско искоса глянул на Ри, продолжавшую кутаться в плед с отсутствующим видом.

— Не только, — произнес Ринше значительным тоном. — Но это совершенно не ваше дело!

Собеско только усмехнулся в ответ.

— А вот мне думается, что мое, — бесцеремонно заметил он. — Уж очень странно совпадают даты. Не связано ли ее задание с завтрашней акцией?!

— А если и связано, вам-то что?! — в голосе Ринше прорвалось раздражение. — Вы отстранены от этого дела лично президентом!

— Дело в том, что госпожа Ри согласилась стать моей сотрудницей, — кээнка, впервые отреагировав на окружающее, подтвердила слова Собеско очень учтивой улыбкой. — И мне, как ее начальнику, нужно знать, во что вы втягиваете мою подчиненную. Уж не собираетесь ли вы послать ее в Голубой дом?!

— Простите, это мне не известно, — вежливым, но непреклонным тоном сказал Ринше.

— Он знает, — бесстрастно сообщила Ри. — И считает это знание важным и опасным.

В глазах Ринше что-то промелькнуло. Он весь словно подобрался, соединив пальцы в "замок".

— Господин Собеско! — ледяным голосом произнес он. — Советую вам остановиться! Вы ввязываетесь в опасную игру, которая намного превосходит ваш уровень. Вы суете свой нос туда, куда вам совершенно излишне его совать. Проявите сегодня терпение и воздержанность, иначе завтра вы будете униженно умолять меня о прощении!

— Завтра? — внезапно оживилась Орна. — А что должно произойти завтра?

Ринше молчал.

— Вы хотите знать? — осведомилась Ри. — Я могу сделать так, чтобы он все рассказал.

Собеско с сомнением потер подбородок.

— А вы сами этого хотите?! — спросил он.

— Да, — кээнка уверенно кивнула. — Потому что это касается меня самой.

Ринше внезапно рванулся с кресла, однако братья-охранники оказались наготове. ТЭГРовец бешено вырывался, только с помощью Собеско его удалось утихомирить и неподвижно зафиксировать в кресле.

— Да, вот так.

Аккуратно свернув плед, Ри встала и подошла к Ринше. Несколько секунд она оценивающе глядела на него сверху вниз, а затем сжала ему голову руками и пристально посмотрела ему в глаза. Как подумал Билон, он бы не удивился, если бы из глаз инопланетянки вдруг ударили молнии, однако Ри обошлась без спецэффектов. Меньше чем через полминуты она распрямилась и отправилась обратно к своему креслу.

— Готово, — сообщила она, усаживаясь. — Он будет отвечать на вопросы.

— В какое здание вы хотели отправить ее? — немедленно спросил Собеско. — В Голубой Дом?!

— Нет, — голос Ринше прозвучал так равнодушно механически, что Билон даже вздрогнул.

— Тогда какое?

— Президентский дворец.

— Ого! — Собеско покачал головой. — Что должен сделать человек, которого она должна скрыть от наблюдения? — снова обратился он к Ринше.

— Убить президента.

Вот это да! Билон ошеломленно переглянулся с Орной. Даже на лице инопланетянки появилось озадаченное выражение.

— Это государственный переворот?! — хладнокровно поинтересовался Собеско.

— Да.

— Сеймор Скэб в нем участвует?!

— Да.

— Пикас Форк?!

— Да.

— Каких участников вы еще знаете?!

— Дагир Хоннуок. Корчер Бауль. Генерал Тугар. Генерал Круэвон. Майдер Донацилла. Полковник Дракс. Полковник Крэстон... — начал монотонно перечислять Ринше.

— Хватит! — оборвала его Орна. — Подождите! Сейчас он будет называть вообще всех!

— Хорошо, — Собеско кивнул и снова повернулся к Ринше. — Вам известно, как все будет происходить?!

— Д-да.

— Почему вы колеблетесь?! — немедленно заметила заминку Орна.

— Мне известно не все.

— Рассказывайте то, что знаете! — распорядился Собеско. — С чего начнется выступление?...

Ринше рассказывал довольно долго. На самом деле, ему было известно очень многое. Допрос со всеми уточняющими вопросами и дополнениями продолжался больше часа.

— У кого-то еще есть вопросы к нему? — устало спросил Собеско, потирая виски.

— Все уже ясно, пожалуй, — кивнула Орна. — Может, остались еще какие-то частности, но это, думаю, уже не важно.

— Что с ним теперь делать? — деловито осведомилась Ри. — Он вам еще нужен живым и в своем уме?

— Да, конечно, — поспешно ответил Собеско. — Он должен будет повторить свои показания на суде.

— Хорошо, — покладисто согласилась Ри. — Тогда я усыплю его. Проспит... немногим больше ваших суток. И проснется нормальным, не под контролем.

Охранники вдвоем унесли спящего Ринше, а все пятеро оставшихся в комнате немного растерянно посмотрели друг на друга.

— Так что будем делать, друзья? — наконец спросил Собеско.

Майдер Билон пожал плечами.

— А зачем вообще что-то делать?! — вызывающим тоном произнес он. — На Голубой дом они нападать не собираются, так что провокации против пришельцев можно не опасаться...

— Остров, — негромко напомнил Собеско.

— А что Остров?! Это же бывший президент виноват! Решили ребята избавиться от Кирстена, так флаг им в руки! Своё он, по крайней мере, сполна заслужил! И за захват власти, и за концлагеря, и за высылку заморцев. Зачем нам этот диктатор у власти?!

Орна неодобрительно покачала головой.

— Заслужить-то он заслужил, сомнений нет. Но беда в том, что те, что хотят занять его место, еще хуже. Хоннуок — напыщенная пустышка, способная только вещать с трибуны. Он никогда не занимался реальным делом, только болтал. А когда от него понадобилась твердость, безвольно сдал страну Кирстену, позволив ему разогнать парламент и объявить вне закона Движение, а потом получил он него подачку в виде декоративного поста. Он из тех политиканов, что довели страну до ручки. Да я сама на последних выборах голосовала за Кирстена! Хоннуок вернет страну в прошлое, от которого мы все-таки уходим. Кирстен хоть как-то думает о государстве, пытается бороться с коррупцией, воровством, а те им живут! Форк — такой же хищник, как покойный Стайс и прочие, а Скэб — мастер тайных дел. Очень сомневаюсь, что они распустят концлагеря и позволят ссыльным вернуться домой!

— Увы, в политике приходится чаще всего выбирать не между хорошим и плохим, а между плохим и еще худшим, — вздохнул Таншубас. — Мне не за что любить президента, но госпожа Орна права: враг моего врага — не обязательно мой друг.

— Верно! — поддержал его Собеско. — Кирстен, каким бы поганцем он ни был, все-таки законный президент этой страны и мой шеф. А вот со Скэбом я не сработался. Причем, до такой степени, что как бы мне после его прихода к власти не пришлось срочно сваливать из страны или просить убежища у пришельцев!

Таншубас согласно кивнул.

— А я еще добавлю, что мы только что сильно обидели его доверенного человека, да еще и проникли в тайну заговора, — заметил он. — Боюсь, что это слишком горячая информация.

— Вот видишь, — Орна слегка улыбнулась смущенному Билону. — Мы просто не можем оставить все, как есть, иначе пострадаем сами.

— Да понял я, понял, — проворчал Билон. — Хватит уже агитировать! Тогда что мы можем сделать?! Кен, тебя президент сейчас примет?

— Это ночью-то или утром выходного дня? — хмыкнул Собеско. — При том, что он сам отправил меня из столицы и велел там не появляться? Конечно, прорваться к нему я смогу, но не быстро, да и шуму наделаю. К тому же, он может мне не поверить. А взять с собой Ринше — гарантированно спалиться. Охрана нашпигована людьми Скэба.

— И что тогда?

— Будем поднимать людей! Я сейчас свяжусь с Рэстаном, пусть использует свои связи в Реперайтере.

— Здесь есть междугородный телефон? — поинтересовалась Орна. — Я тоже сделала бы пару звонков.

— Есть, — уверенно кивнул хозяин дома. — И я встану в очередь за вами. Мне тоже есть, кого оповестить в столице.

— Хотите лететь с нами?! — Собеско с интересом повернулся к заморцу.

— Конечно. А пока меня не будет, мои люди позаботятся о гостях — всех гостях, я имею в виду.

— Послушайте, а вашему президенту знакомо чувство благодарности? — внезапно подала голос Ри.

Все так и повернулись к ее креслу. Оказывается, за обсуждением насущной проблемы об инопланетянке как-то забыли.

Кен Собеско задумчиво потер подбородок.

— В общем, да, — наконец, вынес он вердикт. — Иногда. Когда это ему выгодно.

— Тогда я тоже с вами! — Ри решительно встала, отбросив в сторону плед. — Все равно, в покое меня не оставят, а служить лучше верховному правителю, чем преступникам.

— Только сначала — в больницу! — напомнила ей Орна. — Помогите водителю самосвала!

— Да, конечно, я совсем об этом забыла!

Щеки и уши Ри внезапно приобрели более насыщенный голубой цвет. Да это она покраснела, ей стало стыдно! — внезапно понял Билон. Это как-то сразу расположило его к инопланетянке, ведь способность стыдиться обычно предполагает и наличие совести.

Через несколько часов, поздним вечером, когда столица уже отходила ко сну, прямо в садике, окружавшем небольшой двухэтажный особнячок в одном из предместий Реперайтера, опустился гравикатер пришельцев. Из него вылезли пять темных фигур. Навстречу им из темноты вышли двое.

Майдер Билон напрягся, рука его словно сама нащупала в кармане небольшой пистолетик, который ему дал господин Таншубас, но тут же снова расслабился. Он узнал встречающих. Одним из них был префект района Гамбрук Элвин Такус, которого он когда-то видел на предвыборном митинге, а другим — бывший депутат парламента, один из руководителей Движения и, можно сказать, его непосредственный начальник по журналистской части Райнен Фремер.

— Все уже в сборе, — Фремер пожал руку Собеско. — Мы ждали только вас.

Вместе они зашли внутрь, в большой холл, освещенный несколькими неяркими светильниками. Там оказалось неожиданно много народу. Билон неожиданно узнал Ренсера Элаво и Сарифа Круэля из СОП, за их спинами Рита Рэстан негромко беседовала с каким-то незнакомым плечистым парнем в штатском, но с военной выправкой. В дальнем углу на стуле скромно пристроился пожилой заморец, одетый в простую темную хламиду, но, очевидно, непростой, так как Таншубас склонился перед ним в низком поклоне.

За всем этим цепким внимательным взглядом наблюдал крупный — не полный, а именно крупный и массивный как медведь — немолодой человек с короткими тронутыми сединой волосами. Билон не узнал его, но, очевидно, его знал Собеско.

— Господин Салливой?

— Вы удивлены? — слегка насмешливо прогудел министр внутренних дел. — Конечно, Кирстен, между нами говоря, редкая гнида и хреновый президент, но он — мой президент. И пусть лучше он занимает это место, чем напыщенное чучело Хоннуок или охамевший денежный мешок Форк. Не говоря уже о Сейморе Скэбе. Я предупреждал Кирстена о том, что они спелись, но он не пожелал меня слушать. Вот и придется спасать его без его ведома.

— Ищите себе свободные места и садитесь, — Фремер притащил откуда-то пару стульев. — Времени мало, а решить и сделать нужно много!

— Вы позволите? — немолодой заморец достал из глубин своего одеяния большую фляжку. — Возьмите стаканы, и пусть все выпьют немного эликсира. Нам понадобятся бодрость и силы. Скорее всего, никому из нас не придется спать в эту ночь и в следующий день...

— Выпейте это завтра, как только проснетесь, — Наори протянул Млиско небольшой пузырек из непрозрачного темного пластика. — Вам понадобятся силы.

Млиско с осторожностью принял пузатую бутылочку из рук пришельца и поставил на стол. Надо будет потом не забыть слить эту подозрительную бурду в раковину.

— Не беспокойтесь! — рассмеялся Наори. — Помните, я больше всего заинтересован, чтобы все было в порядке! Это обычный стимулятор, только специально доработанный с учетом вашего организма. Повышает скорость мышечной реакции и улучшает восприятие.

— Ладно, — Млиско спрятал пузырек в карман. — Надеюсь, от этого волосы не выпадут, и лицо не посинеет.

— Нет-нет, никаких побочных эффектов! — Наори издал еще один смешок, но затем внезапно посерьезнел. — Теперь о главном. Все начнется непосредственно перед завтраком. Ваша группа завтра дежурит, это хорошо. Как только погаснет свет, знайте, что все камеры, индикаторы, дверные электронные замки отключились. Там произойдет еще кое-что — в принципе, безвредное, но будет суматоха и паника. Не привлекая внимания, отправляйтесь к тренажерному залу, я буду ждать вас там. Вы все поняли?

— Понял.

— Тогда идите. Сейчас будет отбой, а мне необходимо, чтобы все этой ночью соблюдали режим. Никто ничего не должен заподозрить!

Кивнув на прощание, Млиско поспешно покинул кабинет Наори. Он и в самом деле торопился успеть до отбоя, чтобы перекинуться парой слов с Урганом и Деррином. Конечно, они в любом случае не лягут спать, ожидая его, но пришелец прав: лучше не привлекать излишнего внимания.

Сеймор Скэб еще не спал. Он мысленно прокручивал план действий на завтра. Вроде бы, сходилось все. Единственной раздражающей мелочью, которая все еще продолжала царапать его и нарушать спокойствие, было странное молчание Ринше. Он не только не вернулся из Ривенделла, но и вообще так и не дал о себе знать. И даже на аэродром не прибыл. Очевидно, сладить с инопланетянкой оказалось не так просто!

Немного поразмышляв, Скэб выбросил эту проблему из головы. Может быть, то, что не получилось с инопланетной диверсанткой, даже к лучшему. Вчера он позарился на простоту и стройность нового плана, дающего ему независимость от "специалистов" Форка, но пусть все идет, как идет. Вносить столь серьезные изменения в последний день, да еще с опорой на такой непредсказуемый фактор — плохо. Непрофессионально.

Ринше, конечно, во многое посвящен, и его отсутствие будет весьма неприятным, но это можно пережить. И даже при наихудшем раскладе, если его захватили люди президента, генерала Рэстана или вообще сам черт с рогами, сутки он промолчит, а дальше уже не важно.

Хотя, конечно, лучше, чтобы он выполнил задание, пусть даже с опозданием. Заиметь инопланетянку было бы очень неплохо. В президентское кресло придется сажать Хоннуока, поэтому нужно с самого начало показать ему его место, дабы не зарывался.

Дагир Хоннуок тоже не спал. В этот момент он пил изысканное вино в компании с командующим сухопутными войсками Горданы генералом армии Тугаром в ночном клубе и любовался выступлением танцовщиц, живописно одетых, вернее, раздетых в меха и перья.

— Не беспокойтесь, армия исполнит свой долг, — высокий величественный седовласый генерал Тугар чопорно наклонил голову перед будущим президентом. — Она подавит мятеж и защитит законную власть!

— Хорошо сказано! — оценил Хоннуок, поднимая бокал в приветственном жесте.

И попутно подумал, что надо будет обязательно включить эту пассаж в завтрашнюю речь. Сразу же после места, где будет говориться о трагической кончине президента Кирстена.

Лёрид Кирстен еще не спал, но уже собирался ко сну. Перед завтрашним днем ему надо быть бодрым и отдохнувшим.

Кирстен утром отправил жену и детей за город, вечером отдал последние распоряжения Буремену и Могли и поэтому чувствовал себя вполне уверенно. Главное, чтобы все сработало, как надо, с пришельцами. А если господа заговорщики вздумают превратить опереточный путч в настоящий, им же хуже. Конечно, есть немалый риск, в том числе и лично для него, но Кирстен любил и умел рисковать. В конце концов, без риска нет победы.

Под этими словами мог бы подписаться и Пикас Форк. Он тоже не спал и находился в тире своего особняка.

Выстрел из пистолета, и картонная фигурка с лицом президента Кирстена полетела вниз. Еще один — закувыркалась с разорванной грудью вторая — Хоннуок. Скэб заставил с собой повозиться, но с третьего выстрела после двух промахов и он присоединился к остальным.

Все трое считают себя самыми умными и, наверное, уже мысленно поделили его деньги. Тем интереснее будет преподнести всем им сюрприз.

Глава 19. Остров метелей

Метель стихла перед рассветом. Точнее, перед условным рассветом, потому что настоящим, с восходом солнца, как с усмешкой объяснил начальник экспедиции Растенис, на этой широте будет лето.

Известный полярник, конечно, шутил. Хотя до Нового года, то есть весеннего равноденствия, оставалось еще больше месяца, незадолго до полудня тьма полярной ночи уже сменялась здесь светлыми сумерками. Или, по крайней мере, должна была сменяться, просто в бешеной завирюхе, где уже на расстоянии нескольких метров все пропадало в белой круговерти, разницу во внешнем освещении уловить было практически невозможно.

Прибыв сюда во время относительного затишья, за первый день они успели сделать удивительно много. Выгрузили снаряжение, развернули временную базу, напоминающую россыпь севших на землю мыльных пузырей, соединенных низкими коридорами. Запустили энергетическую установку. С помощью множества растяжек и тросов закрепили доставивший их сюда транспортник, протапливая снег с помощью тепловой пушки и вбивая крюки прямо в скальное основание.

Линд вместе с экспертом Салнисом, вице-директором Ластом, представлявшим в экспедиции Информбюро, Реэрном, Тхааном и несколькими солдатами-кээн даже успел сбегать к базе чужаков — едва высовывающимся из-под снега грязно-серым куполам, похожим на верхушки громадных яиц. Но возвращались они уже бегом, под завывание поземки, а затем на лагерь налетела метель, взявшая их в плен на четверо суток. И вот, наконец, она подошла к концу!

И — началось! К занесенным снегом куполам чужой базы поползли гравитележки, разматывая за собой толстые кабели в черной оплетке. Ярче летних солнц вспыхнули прожектора. Реэрн, широко расставив ноги и пригнувшись, словно наводчик у орудия, лично направлял на крайний в ряду купол широкий раструб ствола тепловой пушки. Второй пушкой ловко орудовала девушка-кээнка Симаат, молодая и симпатичная, но ужасно стеснительная и необщительная. За все время Ринчару Линду не удалось перемолвиться с ней даже двумя словами, хотя остальные пришельцы охотно шли с ним на контакт.

Под соединенными усилиями снег, слежавшийся и приобретший твердость льда, исчезал буквально на глазах. Фырчали мощные насосы, удаляя талую воду. Рядом солдаты-кээн, действуя плазменными резками, расфокусированными на максимальное расширение факела, готовили спуск, сглаживая снег и вплавляя в него решетки из прочного нескользящего пластика.

Не прошло и двух часов, как вся площадка была полностью расчищена. Тепловые пушки досушивали неровный каменистый грунт, покрытый зеленовато-бурыми пятнами лишайника и ожившей под теплым ветром низенькой травкой.

В свете прожекторов чужая база напоминала небольшую улочку. По одну сторону широкого прохода были разбросаны пять более высоких куполов с овальными основаниями. Напротив, почти примыкая к склону сопки, тесно прижались друг к другу два низких, приземистых круглых купола — один крупный, с большой дырой с неправильными очертаниями в крыше, второй поменьше, соединенный с ним коротким переходом.

— Хм, да эти купола совсем разные! — первым нарушил молчание Реэрн, к тому времени уже передавший тепловую пушку одному из солдат. — Такое впечатление, что это не одна база, а две!

— Очень на то похоже, — заметил Салнис, успевший оглядеть таинственные купола вблизи. — При этом очевидно, что пять овальных появились здесь намного раньше, чем два круглых!

— Почему вы так решили?! — заинтересованно повернулся к филиту Тхаан.

— Птичий помет. Те купола покрыты им сверху донизу. Чтобы набрать такую массу... м-м-м... гуано, нужно потрудиться, наверное, не один десяток лет. А на тех я вижу буквально несколько потеков. Такое впечатление, что их установили совсем недавно. И еще, обратите внимание!...

Салнис показал на входные камеры ближайших к нему куполов — небольшой отсек с арочной крышей у овального и настоящий ангар с широкими воротами, пристроенный к круглому.

— Посмотрите. Вон там отчетливо видны протоптанная дорожка и колеи, напоминающие следы то ли широких колес, то ли гусениц. А возле того купола все заросло. Там явно никто не бывал уже много лет.

Тхаан внимательно вгляделся и даже встал на одно колено, чтобы лучше видеть.

— Вы хотите сказать, что в этих двух куполах кто-то жил буквально прошлым летом?!

— Нет, — покачал головой радист Грес, немолодой человек с темным морщинистым лицом. — В тундре следы не зарастают очень долго. Может, два, три года, пять лет. Видите, там промоина. Это значит, снег внутри купола уже таял, а вода вытекала из трещины в нем.

— Все равно, это очень важно! — Тхаан возбужденно повернулся к Реэрну. — Начинаем с большого купола! Попробуйте открыть дверь в него! А я посмотрю, можно ли будет проникнуть сверху!

На открытую антигравитационную платформу уместились сам Тхаан, двое его солдат, и Салнис с Ластом. Там еще оставалось немного места, и в последний момент Линд успел заскочить на нее, уцепившись руками в огромных меховых рукавицах за поручень.

Платформа медленно поднялась вверх и, зависнув на высоте двухэтажного дома, начала небольшими осторожными рывками подбираться к пролому в куполе. Здесь ветер дул намного сильнее, и Линд, застывший на самом краю в неудобной позе, рискнул оторвать одну руку от поручня, чтобы поправить шарф, сильнее надвинув его на нижнюю часть лица.

Водитель (или пилот, это уж как понимать), тем временем, притер платформу вплотную к куполу. Выглядывая из-за плеча стоящего перед ним Ласта, Ринчар Линд совсем близко видел темную гладкую поверхность, иссеченную ветвящимися трещинами и поэтому напоминающую лопнувшую скорлупу исполинского яйца.

Самой дыры Линд почти не видел, ее закрывали чужие спины, но зато он хорошо слышал реплики, которыми обменивались Тхаан и Салнис.

— Все произошло относительно недавно, — так, кажется, говорил эксперт. — Видите, какие острые сколы, а ведь со временем метели сгладили бы их, словно абразивом...

Некоторое время они вместе со включившимся в разговор Ластом перебрасывались какими-то техническими терминами. Затем пришелец пожелал узнать, снаружи или изнутри была пробита дыра.

— Безусловно, изнутри! — решительно заявил Салнис. — В этом нет никаких сомнений! Правда, мне пока сложно определить, что вызвало такие повреждения. На внутренний взрыв не похоже... Хотя, если взять образцы оболочки...

Платформа сделала еще несколько мелких рывков. Послышался легкий треск и сразу же за ним — разочарованное восклицание.

— К сожалению, этого и следовало ожидать, коллега! — донесся до Линда голос вице-директора Ласта. — Купол доверху забит снегом!

— Да, и придется его, очевидно, тоже растапливать, — вздохнул Тхаан. — Иного выхода, увы, нет...

Платформа пошла вниз. Тхаан, не дожидаясь, пока она окончательно опустится, спрыгнул и побежал к Реэрну и Симаат, которые все еще возились с воротами ангара, объясняя им, что задача немного изменилась.

Как ни странно, решить ее оказалось не так уж сложно. После непродолжительной суеты купол просто подорвали в двух местах, где змеились самые крупные трещины. После этого платформа, впрягшись в трос, словно трактор, буквально вырвала из стенки огромный кусок высотой не менее пяти метров и шириной в три. Лучи прожектора отразились от слоистой грязно белой снежной толщи, действительно заполнявшей купол снизу доверху.

И снова заработали тепловые пушки и насосы. Ринчар Линд с замиранием сердца следил, как в ледяной стене растет, расширяется громадная полость, в глубине которой виднелась какая-то темная масса. В его руку вцепилась Линн Валькантис, и он ощущал охватившее ее чувство азартного возбуждения, предвкушения сенсации. Если бы не мороз, продолжавший атаковать его незащищенные щеки и нос, он не замечал бы ничего вокруг.

Внутри купола только что отработала тепловая пушка. От прожектора, затянутого в проем, исходила волна жара, но Ринчару Линду было жарко не из-за этого. Освобожденная из снежного плена, перед ними предстала чужая база... вернее, ее бренные останки.

Пространство внутри купола было разделено на отдельные помещения высокими перегородками из толстого пористого пластика. Сейчас от них остались одни осколки, щерящиеся острыми краями, или разбросанные по полу куски, похожие на разорванные в клочья осиные гнезда. Среди обломков угадывались предметы мебели — обычные столы, стулья и стеллажи, какое-то оборудование, приборы, похожие на медицинские или биологические, большие черные ящики, от которых тянулись порванные, перекрученные и оплавленные провода, но сейчас все это превратилось в малопонятное крошево, изуродованное огнем, испорченное морозами, снегами и талыми водами. В довершении всего в верхней части купола раньше была установлена некая конструкция из металлических балок и тросов, на которой, по-видимому, висели светильники и какие-то непонятные устройства. Сейчас от нее остались только крепления, с которых свешивались гроздья проводов, а все прочее валялось поверх прочих обломков, только усиливая впечатление всеобщей разрухи и хаоса.

Почти все сгрудились на пороге, потрясенные картиной разгрома и катастрофы, и как-то не решаясь пробираться через широкие лужи и груды искореженных конструкций. Один только суперофицер Тхаан, не доверяя никому это важное дело, бродил среди обломков, то и дело спотыкаясь о различные предметы, и снимал все подряд на небольшую фотокамеру, похожую на крупную мыльницу с торчащим из нее объективом. Намного реже, не чаще двух-трех раз в минуту, блымала вспышка большого профессионального фотоаппарата, который держал в руках вице-директор Ласт. Рядом с ним стоял эксперт Салнис, что-то вполголоса рассказывая ему, показывая и подсказывая.

Спохватившись, Линд стянул рукавицы и с помощью Линн достал из сумки свою камеру. Ему никогда ранее не приходилось снимать места катастроф и даже делать репортажи об авариях и происшествиях. Наверное, поэтому он не чувствовал той отстраненности от объекта, о которой ему рассказывали бывалые фотографы. Ему было не известно, кто здесь жил и работал, но в этом месте Линд ощущал давящую атмосферу разрухи, страха и смерти.

— Идите сюда! — Тхаан, сунувшись в место, где, по-видимому, находился эпицентр неведомой катастрофы, резким жестом позвал к себе нескольких солдат.

Те общими усилиями подняли и оттащили в сторону рухнувшую балку, освободив от ее груза то, что вначале показалось Линду темной кучей мокрого тряпья. "Да это же мертвое тело! — не сразу догадался он. — Труп!".

Возле мертвеца собрались почти все, осторожно переступая через обломки и обходя самые крупные завалы. Там уже священнодействовали Тхаан и Ласт, делая с различных ракурсов снимки со сноровкой полицейских фотографов. Ринчар Линд, наоборот, опустил камеру. Ему не хотелось снимать мертвецов, особенно, столь неприглядных.

Труп лежал на спине, раскинув руки, от которых остались только почерневшие обломанные кости, торчавшие из обгоревших обрывков рукавов. Кисти рук полностью отсутствовали. Огонь и вода сожрали всю плоть на вдавленном вовнутрь черепной коробки лице, верхняя часть которого была буквально разбита всмятку. Из раскрытого рта торчали черные, словно уголья, крупные ровные зубы. Ниже из-под обугленной, распадающейся плоти высовывались сломанные ребра раздавленной грудной клетки.

— Бедный! — тихо сказала Линн, снова вцепившись в руку Линда повыше локтя. — Слава Единому, он погиб сразу, не мучался...

Суперофицера Тхаана интересовали в этот момент совсем другие вещи. Встав на одно колено перед мертвым телом, он осторожно коснулся рукой его лица.

— Это не наш! — возвестил он. — Я могу ошибиться, но кости лица, зубы, грудная клетка — все это отличается от кээн!

— Экспертиза покажет, — глухо произнес Реэрн. Он стоял немного поодаль, дальше всех от тела, а на его груди, никого не стесняясь, прятала лицо Симаат. — Но вы, наверное, правы. Конструкция купола выглядит чужеродной. Никогда не видел, чтобы на перегородки пускали такой странный материал. И вообще, пока не замечаю вокруг ничего знакомого.

Осторожно, чтобы не потревожить Симаат, он достал коммуникатор и передал по нему несколько команд. Двое солдат вошли в купол с большим черным пластиковым мешком, с помощью товарищей упаковали в него тело и вынесли. Это словно послужило сигналом: все зашевелились и заговорили, будто ранее мертвец стеснял их своим молчаливым присутствием и заставлял соблюдать тишину.

— Что же, давайте продолжать! — Тхаан недовольно откашлялся. — Не будем терять времени!

Возможно, все эти обломки при вдумчивом изучении могли бы дать немало важной информации, но всех привлекали двери в противоположных концах купола. Одна из них, очевидно, вела в ангар у входа, вторая — в малый купол, не имевший запасного выхода. Обе они были заперты, что давало надежду на то, что содержимое этих помещений не подверглось разрушению.

Чуть поколебавшись, Тхаан махнул рукой в сторону смежного купола. Реэрн и Симаат, держась за руки и помогая друг другу, начали осторожно перебираться через кучи обломков. Двое солдат оттащили в сторону рухнувшую перегородку, преграждавшую дорогу и отодвинули блокировавший проход массивный обломок потолочной балки.

Реэрн на несколько секунд наклонился, словно обнюхивая дверную ручку, и вдруг сильно дернул ее на себя. С протяжным скрипом дверь приоткрылась на пару сантиметров, тут же застряв на покрывавших пол обломках. Но солдаты быстро расчистили этот участок, просто отбрасывая всю мелочь в стороны сапогами, и Реэрн смог повторить попытку. Дверь широко распахнулась. За ней оказался небольшой тамбур-переходник, в конце которого виднелась новая дверь, тоже оказавшаяся не запертой.

Второй купол сразу показался Ринчару Линду маленьким и тесным, хотя на самом деле он был не так уж и мал. Просто его внутреннее пространство казалось меньшим из-за перегородок, разделявших его на несколько небольших помещений, буквально захламленных легкой складной мебелью, различными приборами и установками и огромным количеством разнокалиберных ящиков, высившихся пирамидами и штабелями выше человеческого роста.

Внутри было очень холодно, под ногами хрустел лед, а стены были покрыты толстым слоем инея. Из-за этого Линду казалось, что он находится в каком-то мрачном погребе, едва освещаемом светом фонарей.

А затем из большого купола притащили прожектор, и все посторонние мысли вылетели у него из головы. В дальнем углу за небольшим столом сидел человек, устало осев на спинку стула и запрокинув голову назад. Его поза казалась странной, но вполне естественной, и Линд не сразу понял, что он давно и безнадежно мертв.

— Не наш! — тихо, одними губами, выдохнул Тхаан.

Ринчар Линд осторожно подошел к трупу. Лицо мертвеца было туго обтянуто мумифицировавшейся, похожей на серо-коричневый пергамент кожей, но было хорошо видно, что оно значительно отличается от длинных вытянутых физиономий кээн. Скорее, его очертания напоминали лица филитов.

Однако мертвый незнакомец, очевидно, не был филитом. Его щеки и подбородок густо обросли коротким курчавым волосом, который при жизни был, наверное, рыжеватого или рыжего с сединой цвета. Шевелюра на голове посерела и выцвела, но, очевидно, когда-то она была темно-русой или рыжей, но уж никак не черной, как у заморцев или аборигенов Великой пустыни — единственных, у кого на Филлине росли волосы на лице.

Светлые глаза мертвеца были широко раскрыты, а чуть выше переносицы, почти посредине лба, виднелось входное отверстие от пули, от которого тянулась вниз буроватая дорожка. Под стулом на полу валялся небольшой плоский черный пистолет, очевидно, выпавший из мертвой руки.

Кто-то сдвинул прожектор так, чтобы он ярче осветил стол, за которым сидел мертвец, и Линд услышал, как рядом с ним сдавленно охнула Линн. Посреди небольшого столика стояла фотография в рамке — яркая и цветная, словно рекламная открытка. На ней была изображена улыбающаяся светлокожая молодая женщина, прижимавшая к себе двух детей — мальчика лет десяти и девочку двумя-тремя годами младше. Фоном для них служил обрамленный пышной зеленью двухэтажный дом, фасад которого, казалось, целиком состоял из голубых и зеленовато-желтых стеклянных поверхностей. Сбоку от фотографии лежал, нацелившись на нее, фонарь с выпуклым глазом, словно состоящим из множества стеклянных сот. В качестве подставки для него использовался небольшой черный плоский прямоугольный предмет, напоминавший закрытый планшет, которыми часто пользовались пришельцы.

— Он поставил перед собой фотографию своей семьи и застрелился, глядя на них, — тихо произнесла Линн. — Зачем он так поступил?!

Поверхностный осмотр малого купола не дал им ответа на этот вопрос. В ящиках было полно припасов — каких-то круп, консервных банок с этикетками на неизвестном языке, пакетов с вакуумированным мясом, овощами и фруктами. В стенах обнаружились водяные баки, а одно из устройств Реэрн уверенно опознал как установку по регенерации воды.

В куполе было, как минимум, пять жилых помещений. В четырех из них койки были аккуратно заправлены, в шкафчиках лежали личные вещи, словно их хозяева куда-то вышли на пять минут, да так и не вернулись обратно. В пятой постель была небрежно скомкана, а в углу валялись пустые консервные банки и смятые упаковки из-под продуктов. Похоже, последний обитатель купола прожил здесь в одиночку не один день, прежде чем наложил на себя руки.

Только одна из комнаток, образованных перегородками из пористого пластика, оказалась запертой, что, естественно, привлекло всеобщее внимание и заставило приложить определенные усилия, чтобы вскрыть достаточно простой, но прочный механический замок.

Большую часть этого помещения занимала пирамида картонных ящиков, весьма небрежно уложенных друг на друга. Но наибольший интерес у всех вызвали два металлических шкафа — один высокий и узкий и второй, пониже и пошире, тоже запертые на замки, заставившие на этот раз серьезно повозиться с ними. В конце концов, потерявший терпение Реэрн просто-напросто вскрыл второй шкафчик с помощью плазменного резака.

Такие меры защиты, впрочем, выглядели вполне оправданными. Внутри металлических шкафов находилось оружие. В маленьком — пять больших, но удивительно легких пистолетов и коробки патронов к ним, а из большого Реэрн осторожно извлек огромное и очень странное на вид ружье с массивным прикладом с непонятными вырезами и длинным толстым стволом.

— Тхаан! — напряженным голосом попросил Реэрн, вдруг сделавшийся очень серьезным. — Помогите мне!

Подскочив, эсбист принял у него из рук оружие. Несмотря на устрашающие размеры, оно, кажется, было совсем не тяжелым.

Реэрн, нагнувшись, внимательно осмотрел ружье и, подышав на холодный металл, отщелкнул неприметную крышку сбоку от ствольной коробки. Там обнаружилась небольшая ниша, внутри которой находился продолговатый цилиндрик толщиной с большой палец и длиной с карандаш. Этот предмет сразу же напомнил Линду сверхмощный аккумулятор, которыми пользовались кээн, или, если дословно перевести их термин, энергопатрон.

— Очень интересно! — пробормотал Реэрн.

Снова заглянув в шкафчик, он аккуратно вынул оттуда металлическую коробку, похожую на шкатулку, и раскрыл ее. Внутри в отдельных гнездах в четыре ряда лежали заостренные стрелки, напоминающие короткие толстые пробойники.

— Реэрн! — в голосе Тхаана послышались жалобные нотки. — Это то, что я думаю?!

— Похоже, — Реэрн осторожно принял у него ружье и поставил стоймя, прислонив к шкафу. — Даже, я бы сказал, очень похоже.

— О чем вы?! — не выдержал Линд. К счастью, оба пришельца не стали отключать переводчики, так что он не пропустил ничего из их короткого разговора. — Вам знакомо это оружие?!

— И да, и нет, — вздохнул Реэрн. — Судя по всему, это так называемое электромагнитное ружье, в котором снаряд — он снова достал из шкафчика и покачал в руке коробку со стрелками — разгоняется до неимоверных скоростей сильнейшим магнитным полем. Много лет назад в нашей державе проводились исследования, направленные на создание подобного ручного оружия. Я видел эскизы — они очень похожи на эту штуку. Но, насколько мне известно, разработать электромагнитные ружья нам так и не удалось. Слишком много возникло проблем. А вот хозяева этой базы — похоже, Реэрн намеренно избегал слова "чужаки" — их сумели решить.

— Но для чего нужно это оружие, если оно такое сложное? — удивился Линд.

Реэрн невесело усмехнулся.

— От стрелки, разогнанной до нескольких километров в секунду, не спасет никакая броня. Кроме того, из электромагнитного ружья можно стрелять даже в безвоздушном пространстве! В наших кинофильмах именно таким оружием воюет особый род войск — космические рейнджеры!

— Реэрн, об искусстве вы расскажете как-нибудь потом! — в голосе эсбиста на этот раз можно было уловить раздражение. — Это, без сомнения, очень важная находка, но не будем терять времени! Что, например, находится в вон тех ящиках?

Двое солдат осторожно сняли с пирамиды самую верхнюю картонную коробку, но она вдруг развалилась прямо у них в руках. По всей комнатке разлетелись... газеты, журналы, книжки в мягких переплетах, календари!

— Да они все на чинетском! — воскликнул Ринчар Линд, поднимая с пола газетную тетрадку. — Смотрите! Называется "Вестник Флонтаны", и дата — седьмое четвертого 5373 года! Больше полутора лет назад!

— Менее чем за месяц до посадки первого корабля кээн в Великой пустыне, — негромко напомнила Линн Валькантис.

На несколько секунд в комнатке повисла тишина.

— Да-да, это, конечно же, очень важно! — суперофицер Тхаан лихорадочно облизал губы. — Продолжайте же!

Собрав в одну кучу прессу и убедившись, что вся она была выпущена примерно в одно и то же время, солдаты взялись за другие ящики, подхватывая их, как минимум, втроем, чтобы не провалилось непрочное картонное дно. Новые находки удивили всех — на этот раз, своей кажущейся бессмысленностью. В одни коробки была навалена разнообразная одежда в магазинной упаковке, в других они находили книги, заботливо упакованную стеклянную и фарфоровую посуду, детские игрушки, мелкие электроприборы, хозяйственную мелочевку, сувениры...

— Словно универмаг ограбили! — громко сказала Линн, а вице-директор Ласт смерил ее долгим внимательным взглядом.

— Нет, сюда надо будет вернуться летом, чтобы внимательно все осмотреть и изучить до последнего винтика! — горестно вздохнул Тхаан. — Придется все это пока оставить! Мы заберем с собой только оружие, немного образцов техники чужаков и, конечно же, трупы, а остальное, увы, придется, отложить на будущее, до приезда сюда серьезной большой экспедиции! Идем дальше!

Покинув малый купол, они прошли через разрушенный большой и оказались в ангаре, дверь в который оказалась не запертой. Внутри обнаружился двухместный открытый вездеход, напоминающий багги, но с широкими рубчатыми колесами и обширным решетчатым багажником. Кроме того, в ангаре оставалось место еще под одно транспортное средство размером примерно с легковой автомобиль, но оно оказалось пустым.

Выйдя наружу, Ринчар Линд поежился от холода. Посветлевшее с наступлением полудня небо было ясным, но пронизывающий ветер нес с собой поземку, и очищенная несколько часов назад площадка была обильно запорошена белым.

Тхаан, зябко кутаясь в пижонскую, но, очевидно, недостаточно теплую блестящую куртку, повел всех к ближайшему из овальных куполов. На лице его застыло выражение упорства и непреклонности. Упрямство и настойчивость эсбиста пока были сильнее усталости.

Что касается Ринчара Линда, то у него, кажется, наступило пресыщение. Сегодня он уже увидел слишком много нового и удивительного. Однако Линн Валькантис все еще сохраняла бодрость. Ее глаза блестели от предвкушения чего-то интересного, в ней по-прежнему чувствовались азарт и острое любопытство. Линн ждала продолжения невероятных событий!

И события не замедлили последовать. Внезапно Тхаан остановился так резко, что Реэрн едва не налетел на него.

— Что случилось?!

— Д-дверь! — кажется, эсбист хотел сказать что-то более крепкое, но сдержался при дамах. — Посмотрите на эту окутанную тьмой дверь!

Дверь в овальный купол оказалась опечатанной. Естественно, не пошлой проволочкой со свинцовой таблеткой и не пластилиновой замазкой, а широкой пластиковой лентой, протянутой поперек входа между двумя большими грязно-белыми восьмиугольными блямбами с круглыми оттисками посредине. Это была настоящая монументальная конструкция, достойно выдержавшая испытание временем.

— Выходит, эти купола оставила наша экспедиция! — с немного нервным смешком произнес Реэрн. — То-то их конструкция мне показалась знакомой, только сильно устаревшей!

— Здесь старая эмблема Дальней Разведки, — тихо сказала Симаат. Это были первые слова, которые она произнесла за все утро. — И вот дата — 3511 год.

— О-о!

На лицах Реэрна и Тхаана появилось одинаковое выражение понимания. Кажется, эта дата что-то для них значила. Проняло даже некоторых статистов-солдат. Ласт и Линн Валькантис выразительно посмотрели на Линда, но тому осталось только недоуменно пожать плечами. О своей истории пришельцы рассказывали им мало и неохотно.

Между тем, Тхаан и Реэрн, отключив переводчики, вступили в жаркий спор. Причем, оба говорили вполголоса и отошли подальше от своих же солдат, чтобы те не услышали. Наконец, Реэрн засмеялся, махнул рукой и подошел ко входу в купол. Достав из сумки с инструментами резак, он решительно перерезал пластиковую ленту и с силой толкнул дверь вперед.

Однако на этот день сюрпризы оказались исчерпанными. Они обошли все пять овальных куполов, сорвав на всех печати, но не нашли решительно ничего интересного — точнее, не нашли вообще ничего. Когда-то очень давно, почти триста лет тому назад по филлинскому счету, их тщательно законсервировали, предварительно вывезя оттуда все ценное и оставив, по сути, одни голые стены.

К тому времени день уже перевалил за середину, на снова почерневшем небе засветились звезды и серпики двух лун, и измотавшийся вконец Тхаан заявил, что пора возвращаться, чтобы пообедать и обсудить находки.

— Подождите! — окликнул Тхаан Реэрна. — Нам надо поговорить!

— Может, попозже? — с легким недовольством обернулся Реэрн. — Нас ждут.

— Нет, сейчас, сейчас! — настаивал Тхаан. — Я уже сообщил вице-директору Ласту, пусть начинают без нас. Там Симаат, она все запишет, если понадобится.

— Хорошо, — согласился Реэрн, вслед за эсбистом проходя в небольшой складской купол и усаживаясь напротив него прямо на ящик с продуктами. — Так что вы имеете мне сказать сейчас и немедленно?!

— Прекратите ёрничать! — эсбист недовольно скривился. — Есть вещи, которые нам стоит обсудить вдвоем, без лишних ушей. Вы обратили внимание на дату?!

— Естественно! На следующий год после прихода к власти Тинкоу. Легенда о том, что Филлину обнаружили еще в те времена, полностью подтвердилась!

— Да, она подтвердилась! Но не значит ли это, что могут подтвердиться и другие легенды?!

— О чужаках, например? — с легкой насмешкой поинтересовался Реэрн. — Теперь вы верите, что они существуют?!

— Именно о чужаках! — Тхаан бросил на него неодобрительно-укоризненный взгляд. — Например, есть версия о том, что Тинкоу в свое время прекратил исследования Дальнего космоса, поскольку то ли испугался чужаков, то ли договорился с ними!

— Вы считаете... что тогда Империя вступила в контакт со строителями этой базы?!

— По крайней мере, это самое простое объяснение. Иначе придется предположить, что у нас в соседях, как минимум, две высокоразвитые цивилизации!

— Не знаю, — Реэрн с сомнением покачал головой. — Чтобы Тинкоу внезапно остановил дальние космические полеты, он должен был столкнуться с чем-то запредельным! Наши чужаки на это, как мне думается, просто не тянут. Мне интересно другое: вы заметили, как они похожи на филитов?!

— Еще бы! Признаюсь, на какое-то время меня даже посетила мысль о том, что вся база — подделка, обман, мистификация! Я окончательно отвергнул эту версию только после находки электромагнитного ружья!

— Да, ружье... Серьезный аргумент, — согласился Реэрн. — И это, скажу, не экспериментальная модель! Судя по использованным материалам и качеству обработки, чужаки выпускают такое оружие, как минимум, малыми сериями.

— Вы считаете, у чужаков есть свои космические рейнджеры?! — хмыкнул Тхаан.

— Не знаю, — Реэрн развел руками. — Но, надо понимать, эти бандуры появились у них на вооружении не просто так! Хотя я решительно не понимаю, для чего нужно подобное оружие в исследовательской экспедиции!... Или же... она была не просто исследовательской!

— Защищаете свою версию о чужаках-агрессорах, грозящих нам нападением? — иронично спросил Тхаан.

— Не исключаю, — мягко сказал Реэрн. — Согласитесь, для нее есть основания.

— Не соглашусь! — решительно возразил эсбист. — И знаете, почему?! Из-за содержимого ящиков, которые мы нашли рядом с оружием! Я не совсем понял, что именно сказала молодая филитка, но мысль ее уловил. Они собирали все подряд, без всякой системы. Гребли все, что попадется им под руку! Такое странное поведение может иметь только одно объяснение! Они почти ничего не знали о цивилизации Филлины! Им были нужны образцы ее материальной культуры — любые образцы, ведь у них не было никаких! А ведь с тех пор не прошло и двух лет! За такое короткое время ни один штаб не успел бы подготовить наступательную операцию!

— Не слишком ли смелое допущение? — усомнился Реэрн. — Мало ли, для чего им были нужны все эти предметы? Например, если чужаки так похожи на филитов, они могли бы готовиться к заброске сюда своих агентов!

— Реэрн, я надеюсь, что вы сказали это просто так! — Тхаана натурально передернуло. — Какая ужасная мысль! Нет, она не может, никак не может быть правдой! Только не это!

— Чтобы сделать что-то небывшим, просто сказать "Нет!" недостаточно, — серьезно заметил Реэрн. — Не стоит отрицать реальность только потому, что она вам не нравится!

— Реэрн, не сбивайте меня! — прикрикнул эсбист. — Вы придумали агрессивных враждебных чужаков и подгоняете под свою гипотезу факты! Понимаете, само их поведение... Оно не смелое! Они прибыли сюда тайно, по-воровски, а как только заметили наши корабли, приближающиеся к планете, в панике бежали, бросив все свое оборудование и собственных товарищей! И все это было зря, потому что мы все равно нашли их базу!

— Подождите, не увлекайтесь! — придержал Реэрн разошедшегося эсбиста. — Мне кажется, для таких смелых версий у нас все-таки недостаточно информации. Мы пока можем только строить версии. Подумайте лучше вот о чем. Перед отлетом сюда мы оба пришли к выводу о том, что Мивлио намеренно выдал нам информацию о базе чужаков — в нужный ему момент. Что же мы там должны были найти?!

Тхаан надолго задумался.

— Ох, у вас и вопросы! — наконец, проворчал он. — Мой ответ — не знаю! И не хочу гадать. Если база чужаков — только часть большой головоломки, в новой мозаике может быть использована абсолютно любая деталь! Боюсь, мы узнаем об этом, лишь когда столкнемся. Не раньше!

— Тогда предлагаю набрать как можно больше таких деталей, чтобы потом ничто не застало нас врасплох, — заметил Реэрн. — Пожалуй, стоит присоединиться к остальным.

— Да, наверное, — без особого интереса согласился Тхаан. — Может, из этого обсуждения получится что-то путное. Потому что признаюсь: я по-прежнему в тупике!

— Тупик! — удрученно признался Салнис. — Пока не могу найти ответы даже на самые элементарные вопросы! Например, не понимаю, что могло вызвать такие разрушения в большом куполе! Такое впечатление, что там был не один взрыв, а два! Первый пробил дыру и привел к растрескиванию стен, а второй произошел внутри.

— Взорвалось именно в таком порядке — сначала стена, потом — купол? — немедленно задал вопрос Ринчар Линд.

Эксперт еле заметно вздохнул. Это был уже не первый и даже не десятый вопрос, заданный настырным журналистом.

— Пока не могу сказать. И вообще, два взрыва — это еще только предположение.

— А есть ли какой-то способ превратить его в уверенность? — снова встрял Линд.

— Да, конечно! Тщательный сбор всех обломков, проведение экспертизы и на ее основании — конструирование возможной картины события.

Линн Валькантис укоризненно посмотрела на Линда, но тот только улыбнулся ей в ответ. На интервью и пресс-конференциях он никогда не стеснялся задавать вопросы и демонстрировать свое невежество — ведь его работа заключалась в написании такого материала, чтобы в нем было все понятно читателям. А для этого надо было сначала полностью разобраться во всем самому.

— Спорите?! — внезапно спросил Тхаан, появившийся в импровизированном конференц-зале вместе с Реэрном. — Как говорят у нас, в споре рождается истина!

— А у нас считают, что в споре рождаются только ссоры, — заметил вице-директор Ласт. — Нет, мы не спорим. Мы пытаемся найти истину совместными усилиями.

— И как, получается?!

— Не очень, — признался разведчик. — Господин Салнис не смог определить с первого взгляда, как произошла катастрофа, а наш коллективный разум не может понять, что там случилось.

— Странно, — эсбист пожал плечами. — Как по мне, ответ на вопрос "Что?" самый легкий. Чужаки находились здесь, когда к планете подошел имперский Военный космофлот. Им пришлось поспешно бежать. Во время эвакуации произошла катастрофа. Трое из пяти членов экспедиции улетели, а тех двоих, очевидно, посчитали мертвыми. Но на самом деле погиб, как вы все видели, только один. Второй остался запертым в малом куполе. Убедившись, что помощь не придет, он покончил с собой. По-моему, здесь все ясно, не так ли?!

— Не так, — прозвучало из двух углов зала на двух языках.

Линн и Симаат, почти одновременно произнесшие эти слова, сначала оторопело посмотрели друг на друга, а потом, понимающе переглянувшись, приветливо улыбнулись друг дружке. Кээнка поощряюще кивнула филитке, давая ей слово.

— Так не могло быть! — упрямо сказала Линн. — Даже если бы члены экспедиции очень спешили, они бы обязательно вернулись, чтобы узнать, что произошло, и попытаться спасти товарищей. Но они не пришли! Вход в большой купол был закрыт изнутри! Там произошло что-то странное и непонятное!

— И тот человек в малом куполе, он даже не пытался оттуда выйти, — добавила Симаат. — Судя по пустым упаковкам и консервным банкам, он прожил там несколько дней после катастрофы. Дверь в большой купол была не заперта, но ее не пробовали открыть изнутри, иначе на полу остались бы следы! И он не мог просто так уйти! Он должен был оставить какую-то записку, отчет об аварии... По крайней мере, нас так учили...

— В смерти нет достоинства, но нет и унижения, — мягко заметил Ласт. — Кто знает, только ли безысходность заставила этого человека нажать на курок?! Говорят, что мертвые сраму не имут, но порой на погибших лежит вина, тяжкая вина за то, что своей смертью они подвели товарищей или нанесли большой урон общему делу. Может, это из-за его ошибки произошла катастрофа, жертвой которой стал его товарищ?! И тогда он сам мог вынести себе приговор и отказаться от помощи!

— Ерунда все это! — сердито бросил полярник Растенис. — Если бы нечто подобное произошло в моей экспедиции, я бы вернулся! Наплевал бы на все приказы! Своих не бросают! Девушки правы: здесь тоже что-то нечисто!

— Вы сказали "тоже"? — вскинулся Ласт. — Вы увидели и какие-то другие странные вещи?!

— Да тут много чего странного, — пожал плечами Растенис. — Купола, например. Мне трудно объяснить, но поверьте моему опыту: они не подходят для длительной экспедиции! В них... неудобно жить, вот!... Например, в малом куполе нет кухни!

— Что?! — не понял Тхаан.

— Они превратили жилое помещение в продуктовый склад, но там негде готовить пищу. И загородки вместо нормальных комнат — это не нормально! И запертая на замок дверь в комнату с оружием, тогда как оно должно быть всегда под рукой! Кстати, мы нашли там все пять пистолетов, хотя, если трое улетели, там должно было остаться только два!

— Может, те трое тоже мертвы?! — выдвинул новую версию Реэрн. — У них было два транспорта — наземный и, возможно, воздушный?! Они могли где-то разбиться, четвертый погиб при аварии, а пятый, последний из всех, покончил с собой. Да и сам корабль-матка мог к тому времени погибнуть!

— В общем, все умерли, — без малейшей иронии заключил Ласт. — Прошу прощения, господин Растенис, мы вас перебили. Что вам еще бросилось в глаза?

— Не любопытные они какие-то, — хмыкнул полярник. — Построили свою базу рядом с пятью чужими куполами и не удосужились туда даже заглянуть! Ни одна печать не была вскрыта! И еще...

Начальник экспедиции продолжал говорить, но Ринчар Линд его не слушал. Он так и не закончил для Тхаана аналитический отчет о чужаках, потому что не смог найти систему в мешанине разнообразных фактов. Слова Растениса вдруг натолкнули его на новую догадку. Она была абсолютно сумасшедшей, но объясняла практически все! Линд прокручивал в голове один пункт своего отчета за другим и нигде не находил противоречий.

Нет, как только закончится совещание, надо будет немедленно просить пришельца о конфиденциальной беседе!

— Вы принесли отчет о чужаках?! — с легким недоумением спросил Тхаан. — Простите, сейчас он мне без надобности. На планшете у меня нет программы распознавания ваших текстов. Подождите до возвращения!

— Раньше я так и собирался сделать, — кивнул Ринчар Линд. — К тому же, отчет не закончен, в нем не хватает самого главного — выводов. Но сегодня я, кажется, догадался, в чем дело!

— Продолжайте! — очень заинтересованным тоном произнес Тхаан.

— Когда я ознакомился с теми материалами, что вы мне передали, у меня возникли две версии. Первая — что никаких чужаков не существует, все это выдумка, подделка, организованная Космофлотом, чтобы получить дополнительное финансирование, повысить влияние, еще что-то.

— Да, мне хорошо знакома эта версия, — нетерпеливо махнул рукой Тхаан.

— Но только что мы убедились, что она не верна, — продолжал Линд. — Чужаки существуют! И Космофлот не только знает об их существовании, но и, вероятно, вступал с ними в контакт. Но тут возникало противоречие, с которым я долгое время не мог ничего поделать. С одной стороны, чужаки воспринимаются как угроза, конкретно Филлине, а с другой, Космофлот ничего не предпринимает...

— Да, да! — буквально выкрикнул Тхаан. — Вы нашли способ его снять?!

— Это противоречие исчезает, если допустить, что чужаки не несут угрозу! Либо, что Космофлот считает их не противником, а союзником в достижении каких-то своих целей!

— Каких целей?! — нахмурился Тхаан. — У вас есть какие-то предположения?!

— Пока только одно и довольно спорное, — признался Линд. — Понимаете, у вас на планете уже много веков существует только одно государство. Но в нашей истории различные инсургенты, чтобы свергнуть свое правительство, почти всегда прибегали к иностранной поддержке! И я подумал, а может...

Эсбист так и застыл с полураскрытым ртом, словно громом пораженный.

— Во имя луны! — воскликнул он, схватившись за голову. — Хвостатые звезды, солнце и тьма небесная! Ну, конечно же, кому такое могло придти в голову, кроме филита?!... Мы не замечали очевидного, потому что считали его невероятным!... А теперь все становится на свои места!... Господин Линд, я не ошибся в вас! Ваши заслуги перед Империей будут высоко, очень высоко оценены! Но сейчас мне надо бежать!...

Отшвырнув позабытый отчет, Тхаан действительно опрометью бросился вон из комнаты.

— Реэрн, где вы?! — кричал он. — Срочно готовьте транспортник! Я немедленно вылетаю на Центральную базу! И мне нужна связь!

— Что случилось?! — Реэрн обеспокоенно выглянул из своего закутка. — Вы хотите свернуть базу?! Но на это потребуется не меньше полусуток!

— Нет, нет! — тяжело дыша, Тхаан остановился напротив Реэрна. — База останется, вы продолжите исследования! Но я должен немедленно вылететь! Обещаю, через два-три дня вернусь за вами!

— Но что произошло, тьма и пламя?! Откуда такая спешка?!

— Я только что получил важную... важнейшую информацию! — Тхаан зловеще понизил голос до конспиративного шепота. — Послезавтра прилетает курьерский корабль, я должен успеть отправить на нем донесение в Метрополию! И мне нужно обязательно задать несколько вопросов Мивлио, я хочу видеть его сейчас же! Реэрн, прошу вас, готовьте транспортник! А я буду сейчас говорить с генералом!

Освободить от снега транспортник и снять крепящие его тросы и растяжки было непростым делом. Реэрн отправил на него всех солдат, но уже видел, что работа растянется не на один час. Тхаан, только что завершивший разговор с Центральной базой, буквально подпрыгивал от нетерпения, но пока молчал.

— Нельзя сейчас лететь, однако, — к двум кээн неслышно подошел пожилой темнолицый филит — радист Грес. — Пурга будет!

— Какая еще пурга?! — Тхаан сердито оглянулся: ветер мел легкой поземкой, но небо было чистым, по нему время от времени пробегали сполохи полярного сияния, среди которых висел желтоватый серп Большой Луны. — Почему?!

— Луна крен дала, — серьезно произнес филит.

Реэрн задрал голову вверх. Лунный серп и в самом деле выглядел немного смазанным, острые рога пропали, из-за чего он и впрямь казался слегка накренившимся.

— Скоро начнется метель?! — спросил он.

— Скоро, очень скоро. Уже ветер поднимается. Не летите никуда, переждите.

— Не могу! — Тхаан яростно стукнул кулаком по ладони. — Меня ждет, может быть, самое важное и ответственное дело во всей моей жизни! Я должен рискнуть! Иначе может произойти катастрофа!

— Это настоящая катастрофа! — Мивлио зажал в укромном углу Центральной базы начальника планетного спецотдела. — Тхаан что-то заподозрил, он возвращается! Сделайте что-нибудь!

— Что я могу сделать?! — начальник спецотдела не удержался, чтобы не макнуть слишком борзого собеседника мордой в некую дурно пахнущую субстанцию. — Я говорил вам: предоставьте действовать профессионалам! Теперь уже поздно что-либо предпринимать.

"Ну не ваша это стезя, господин Мивлио, составлять хитровы... хитроумные планы, не ваша", — добавил он про себя.

— Вы обязаны! — Мивлио сорвался на крик. — Там же есть ваш агент!

— Только один. И что он сделает?!

— Да все, что угодно! Хоть сбейте борт, в конце концов! Но Тхаана завтра на Центральной базе быть не должно!

Начальник спецотдела сделал вид, что глубоко задумался.

— Есть у меня один планчик. Но вам он обойдется не просто так!

— Что вы хотите?! — Мивлио с подозрением уставился на него.

— Информацию. Расскажите, чего вы все-таки хотите достичь. Терпеть не могу действовать в потемках.

Мивлио смерил начальника спецотдела тяжелым взглядом.

— Вы понимаете, какого уровня эта тайна?!

— Ах, оставьте! — махнул рукой начальник спецотдела. — В конце концов, мы же делаем общее дело! К тому же, вы сами говорили: по крайней мере, один из нас должен добраться до своих и доложить.

Как и ожидалось, напоминание Мивлио о наверняка разработанном им плане бегства с обреченной планеты настроило его на менее подозрительный лад. Немного поломавшись, словно привередливая барышня, он таки поведал начальнику спецотдела всю правду... вернее, то, что он считал таковой.

— Теперь все понятно! — немного покривил душой начальник спецотдела. — Что же, вы выполнили свою часть уговора, теперь моя очередь. Только помните: время упущено, и я, к сожалению, ничего не могу гарантировать!

На самом деле спецотделец собирался пустить события на самотек. Если Тхаан сделает остановку в Звездном Дворце, тогда, да, появится некоторая возможность задержать его там на сутки... может быть. А вот если отправится напрямик на Центральную базу, тогда уж, конечно, тут ничего не поделаешь.

Впрочем, начальника спецотдела устраивал и такой вариант. Он только что задешево получил очень важную информацию и теперь прикидывал, не стоит ли ее кому-нибудь продать? Например, тому же Тхаану и его руководству в Службе Безопасности. Начальника спецотдела более чем устраивало, что в борьбе за власть между Оонком и Гдоодом он еще открыто не выбрал чью-либо сторону — тем больше вероятность вовремя примкнуть к будущему победителю.

В общем, пусть рассудит судьба!

Как и предупреждал Грес, метель уже разгулялась не на шутку. Свет прожекторов едва пробивался сквозь мощные снежные заряды. Транспортник жалобно дрожал на ураганном ветру, постанывая всеми своими сочленениями.

— Может, отложите вылет?! — Реэрн в последний раз попробовал воззвать к здравому смыслу эсбиста.

— Поздно! — прокричал, перекрывая шум метели, старший-один Аннуак, вызвавшийся в одиночку довести транспортник до Нагиссы. — Надо подниматься, иначе его просто сдует! Ветер усиливается! По местам!

Реэрн грустно покачал головой и покрепче ухватился за веревку, протянутую к мачте. Без этого воистину спасательного каната у него были все шансы потеряться в ста метрах от базы. Оглянувшись, он увидел, как две облепленные снегом фигуры поднимаются по короткой лесенке вверх и забираются внутрь. Тогда он сам начал отходить, держась за веревку обеими руками и отворачивая лицо от мчащегося почти параллельно земной поверхности снега. Взлета транспортника он уже не увидел.

И, конечно, никто не увидел, как летящий в снежной мгле воздушный корабль, сотрясаясь и раскачиваясь под ударами воздушных вихрей, на какие-то секунды вышел из-под контроля пилота и автоматических систем управления и врезался в вершину одной из гор, окружавших плато. Страшный удар, расколовший на несколько частей прочный корпус, был совершенно неслышим из-за рева бури, а метель вскоре скрыла обломки под своей пеленой.

Иногда судьба любит злые шутки.

А в это время в Центре слежения за космическим пространством директор Нэестар внимательно вчитывался в бегущие по экрану данные по некоему объекту, только что обнаруженному на дальней окраине местной планетной системы.

Предполагаемая масса... скорость... направление... напряженность гравитационного поля... Ожидаемое прибытие в окрестности планеты Филлины — примерно через двадцать пять стандартных суток...

Нэестар схватился за сердце, которое вдруг часто-часто заколотилось. Здесь не может быть никакой ошибки! Это ОНИ! Значит, пора начинать обратный отсчет...

Глава 20. Двое в городе

— Доброе утро, Драйден!

Бывает ли утро добрым без пяти шесть?! А как же! Особенно, когда никуда не надо спешить, ты чувствуешь себя выспавшимся и отдохнувшим несмотря на раннее пробуждение, а над тобой склоняется с сияющими от счастья глазами и веселой озорной улыбкой любимая женщина.

— И тебя с добрым утром, Тери!

Драйден Эргемар притянул ее к себе, и они не спеша и со вкусом поцеловались. А затем очень плодотворно и разнообразно провели следующие полчаса, между делом приведя постель в изрядный беспорядок.

— Спасибо тебе, Тери, за прекрасное начало дня! — Эргемар, приподнявшись на локте, посмотрел на все еще плоский животик супруги. — Надеюсь, мы не навредили нашему малышу?!

— Нет, конечно! — Териа погладила себя по животу и благодарно потерлась щекой о плечо Драйдена. — Ты был сегодня таким деликатным и нежным! Кстати, врач говорит, что мы и дальше можем не воздерживаться, надо только соблюдать осторожность. Главное, чтобы...

Териа осеклась, а Эргемар почувствовал, как по его спине прошла волна холода, и зябко передернул плечами. Главное, чтобы они были живы! До покушения и попытки государственного переворота осталась ровно неделя! И кто знает, смогут ли все они благополучно пережить ее...

— Не грусти, Драйден! — Териа наклонилась над ним, чтобы ласково поцеловать его в кончик носа. — Все будет хорошо! А хочешь, устроим себе сегодня выходной!? Сбежим в город!

— Куда?! — не сразу понял Эргемар.

— Оденемся попроще и погуляем по городу, пока погода хорошая! Сто лет нигде не была! Я так устала от этой официальщины, ни на секунду нельзя расслабиться.

— У нас и так почти выходной, — меланхолично вздохнул Эргемар. — По плану нет ничего, кроме технического комитета вечером и этого обеда с общественными деятелями в полпервого дня.

— У-у-у! Мне так туда не хочется! — Териа начала пальчиком рисовать узоры на груди Эргемара. — Судя по списку, там одни только оппозиционеры, и, наверное, каждый второй замешан в заговоре. Видеть не хочу эти рожи!

— И что ты предлага-аешь? — протянул Эргемар. — Перенести обед на через неделю?

— Шутишь?! — фыркнула Териа, не прекращая, впрочем, своих действий. — Только этой публики нам будет не хватать! Мне вот какая идея пришла в голову. Помнишь о наших двойниках? Может, пусть они сходят на это мероприятие вместо нас?!

— И как ты это представляешь?! — Эргемар принял сидячее положение.

— М-м-м... — Териа тоже села на постель рядом с ним, скрестив ноги. — Я попрошу Кентию, пусть она распорядится отправить их во дворец. Все равно, их как-то должны научить играть наши роли. Почему это вдруг надо откладывать аж до завтра, когда я буду занята намного сильнее?! И вообще, я, как приличная беременная женщина, обязана быть капризной и раздражительной! А все должны прыгать вокруг меня и выполнять все твои капризы!

— Хочешь, я вокруг тебя попрыгаю?! — улыбнувшись, предложил Эргемар.

— Ты у меня просто чудо! — рассмеялась Териа, шутливо постучав ему кулачком по плечу. — Так ты не против?!

— Нет, конечно! — Эргемар потянулся, чтобы поцеловать ее. — Когда я был против всяких мелких авантюр?! Боюсь только, наших двойников доставят сюда не скоро.

— Ничего страшного! Мы зато успеем встать, умыться, позавтракать и все такое. Как раз времени хватит.

Вскочив с постели и устроив Эргемару небольшую сценку стриптиза наоборот, Териа взяла трубку внутреннего телефона. Вздохнув, Эргемар тоже потянулся за халатом и вышел вслед за Терией в холл, где их уже поджидала Кентиа Старр, леди-совершенство, строгая госпожа личный секретарь императрицы... знающая Терию лет двадцать и всегда игравшая для нее роль если не второй матери, то уж наверняка доброй тетушки.

Естественно, Кентиа не стала возражать.

— Конечно, вы ж молодые, вам развлечься нужно! — ее длинное строгое лицо с плотно сжатыми губами внезапно осветилось улыбкой. — Передышка вам нужна, тем более, сейчас. Таркин, возможно, и не разрешил бы, но он уехал, поэтому мы его ставить в известность не будем. Райзена и Рекслера тоже нет в городе, а беспокоить премьера мы не станем. Все равно, он на этот обед не идет.

— Ура! — выкрикнула Териа и даже слегка подпрыгнула на месте, словно девчонка.

А Эргемар подумал, что ей надо почаще выходить из образа серьезной и вечно занятой императрицы. В такую Терию он был готов без памяти влюбиться еще раз.

Териа рассчитала все верно. Они как раз успели привести себя в порядок и позавтракать, когда Кентиа привела в кабинет двух не совсем обычных посетителей, доставленных по одиночке через общую приемную дворца.

Эргемару не совсем нравилась эта система, позволявшая приводить практически каких угодно гостей. Все, кто приходил по каким-либо делам во дворец, собирались в приемной, открытой с раннего утра до позднего вечера даже по выходным. Оттуда их забирали многочисленные секретари и помощники, сопровождавшие посетителей в нужные службы и кабинеты, и выводили наружу через другой выход. Это была определенная дыра в системе безопасности... но уж больно удобная. Сам Эргемар неоднократно негласно покидал дворец именно под видом посетителя и собирался сделать это и сегодня, вместе с Терией.

Так или иначе, гости прибыли. Двойники были одеты в ничем не примечательную гражданскую одежду, но перед приходом Эргемара и Терии Кентиа успела наложить грим и подправить им волосы, заранее подкрашенные в нужные цвета. Сходство было просто поразительным. Только при визуальном сравнении можно было заметить, что девушка немного выше Терии, а парень по фигуре несколько плотнее Эргемара.

Взявшись за руки, Эргемар и Териа молча рассматривали свои копии. Веселое утреннее настроение внезапно куда-то пропало. То, что изначально должно было стать развлечением и забавой, внезапно превращалось в нечто смертельно серьезное. Это люди, которые через неделю вместо них встанут под пули и, скорее всего, погибнут, внезапно осознал Эргемар, и от этой мысли у него пошел мороз по коже. Рядом поёжилась Териа, очевидно, ощутив его смятение и даже некоторый страх.

Чтобы придти в себя и отогнать внезапно возникшее у него чувство вины перед двойниками, Эргемар начал вспоминать документы.

Девушка входила в банду так называемых "выживальщиков", созданную десятью молодыми людьми обоего пола во время нападения пришельцев. В обстановке военного хаоса они раздобыли оружие, транспорт. Грабили склады, магазины, квартиры, потом затаились в какой-то глуши с накопленными запасами. Там они пережили зиму, весну, а в конце лета припасы кончились. Тогда "выживальщики", к тому времени полностью потерявшие человеческий облик, превратились в разбойников. Начали терроризировать деревни, отбирать продовольствие у крестьян, убивали людей...

Однако то, что могло сойти им с рук год назад, не прошло прошлой осенью, когда в государстве уже наводили порядок. Бандитов поймали и по не отмененным законам военного времени приговорили к расстрелу, но девица удачно попалась на глаза Макленту-младшему, который уже тогда начал задумываться о подборе двойников. Примерно в то же время он отыскал и парня, так же осужденного за мародерство и убийства. Приговоренных тайно изъяли и несколько месяцев держали на одной из секретных баз Внутренних войск, пока в них не появилась нужда.

Териа с неподвижным лицом обошла вокруг двойников, внимательно рассматривая их. В ее душе Эргемар видел точно такое же смятение чувств, как у него самого, — холодную решимость, сожаление, легкую брезгливость и... да, жалость.

— Ты кого-то убивала сама?! — внезапно спросила Териа, глядя в упор на свою копию.

— Нет, ваше величество! — девушка рухнула на колени, словно ей внезапно подрубили ноги. — Меня вовлекли насильно! Я ни в чем не виновна!

"Лжет!" — коротко передал Эргемар по мыслесвязи.

Он хорошо помнил из документов, что убийцами были все члены банды, их всех специально повязывали кровью. А эта невинная на первый взгляд девица была подругой ближайшего соратника главаря, и, согласно материалам следствия, отличалась распущенностью и жестокостью.

— Не лги мне! — Териа сурово нависла над ней.

— Простите, ваше величество! Я виновна!...

Девушка разрыдалась. Териа бросила ей скомканный платок.

— Утрись! Или придется накладывать грим заново!

— Простите меня! — девушка испуганно подняла на Терию покрасневшие глаза. — Мы только хотели выжить...

— Выжить за счет других?! — Териа презрительно отвернулась.

Эргемар, наблюдая за этой сценой, краем глаза отслеживал поведение своего двойника, но тот лишь тупо глядел перед собой, не проявляя никаких эмоций. Судя по документам, жертвой обстоятельств можно было признать скорее уж его. Пассивный, туго соображающий парень просто пошел на преступление вслед за кузеном-заводилой... И с таким же тупым отсутствующим взглядом убивал людей, когда ему приказывали.

Эргемару внезапно стало противно и гадливо. И эти люди будут изображать их?!

"Тери, затея с двойниками провалилась, — передал он. — Они совсем не похожи на нас. Только лицами. Но внутренне они совсем другие. Мелкие, пустые, сломанные. Их невозможно будет спутать с нами, особенно, когда им надо будет сыграть страх — если вдруг встанет вопрос об отречении. На них нельзя полагаться".

"Знаю! — уловил он ответ словно сквозь сжатые зубы. — Поэтому я и пытаюсь вывести ее из себя. Мне нужны сильные эмоции!".

— Встань! — резко и повелительно приказала Териа. Молодая веселая девушка, какой она была всего полчаса назад, куда-то исчезла. Сейчас на перепуганных бандитов смотрела величественная и грозная императрица. — Вы оба знаете, для чего вы здесь! Через неделю на нас будет попытка покушения. Вы должны сыграть наши роли и сыграть хорошо, чтобы злоумышленники поверили вам. Я обещаю, у вас будет шанс пережить нападение! Сделайте все, чтобы остаться в живых! Если вы пройдете через это, вы изменитесь. У вас начнется новая, достойная жизнь, в которой больше не будет позорного прошлого! Вы согласны на это?!

— Мы готовы! — воскликнула девушка с горящими глазами.

Парень тоже пробормотал что-то утвердительное. Было заметно, что он вышел из спячки, но слишком потрясен, чтобы говорить членораздельно.

— Тогда мы начнем подготовку! — убедительно произнесла Териа. — Времени мало, поэтому уже сегодня у вас будет репетиция! Вы сыграете нас на торжественном обеде, который состоится сегодня в половине первого! Вы должны будете придти в зал, поприветствовать участников, выслушать все их речи, не показав невнимания и пренебрежения, и поблагодарить всех присутствующих. Текст у тебя будет!

— Но я могу не справиться! — девушка испуганно сжалась.

— Я помогу тебе! — Териа высоко одернула рукава, чтобы стал виден браслет. — Возьми меня за руки. Смотри в глаза!

"Что ты делаешь?!" — мысленно спросил ее Эргемар.

"Не мешай мне! — ощутил он в ответ образ некой мощной незнакомой силы. — Я чувствую, что могу это сделать! Это дар принцессы Кээрт, теперь я знаю, там есть что-то еще, кроме связи!"

С полминуты две девушки, похожие друг на друга как близнецы, неподвижно стояли, глядя глаза в глаза. Затем Териа резко тряхнула головой, разрывая контакт. Ее визави испуганно отшатнулась, но быстро овладела собой.

— Ты поняла?! — с одобрением спросила Териа. — А теперь попробуй пройтись! Присядь! Наклони голову!... Вот так... Вот текст моей речи! Почитай его вслух.

Эргемар был поражен. Вроде бы, внешность девушки-двойника осталась той же, но теперь она стала намного более похожей на Терию. Она двигалась, как она, говорила похожим голосом и с похожими интонациями. Если раньше она могла ввести в заблуждение только людей, мало знакомых с Терией, то сейчас их можно было спутать друг с другом. Даже Эргемару приходилось прилагать определенные усилия, чтобы понять, кто из них кто. К его чести, он ни разу не ошибся.

— Да, вот это класс! — Эргемар повернулся к своему двойнику, окончательно ожившему. — Я, к сожалению, так не умею, поэтому просто держись в тени. От тебя сегодня не будет требоваться ничего. Ходишь деревянно, но у меня иногда тоже так бывает. Прими скучающее выражение лица!... Да, вот так!... Ну, как говорится, для сельской местности сойдет...

Наконец, сборы подошли к концу. Териа выдала двойникам копии браслетов, которые она распорядилась сделать еще осенью на всякий случай, и передала их под надзор Кентии, пообещавшей провести для них экспресс-курс дворцового этикета. Эргемар и Териа переоделись в одежду двойников, оба спрятали приметные волосы под шапочку и косынку, а Териа еще и смыла макияж. Обычно она так наносила косметику, чтобы выглядеть более взрослой, а без нее стала еще моложе, чем на самом деле, совсем девчонкой.

С пропусками на выход, под видом посетителей, они спокойно прошли по одиночке кордоны внутренней, затем внешней охраны и, встретившись на площади перед дворцом, под руку вышли в город.

На неделе в Кептелле шли дожди, но к выходным снова распогодилось. Солнце светило вовсю и даже немного пригревало, и очень хотелось верить, что уже наступила весна, хотя по календарю до нее еще было больше месяца.

На площади перед дворцом возводили сцену, очевидно, готовясь к очередному оппозиционному митингу. Парни в знакомых защитных куртках тянули провода и расставляли усилители. За их деятельностью наблюдало где-то до сотни людей, в основном, молодежи.

Драйден Эргемар поморщился про себя, что, естественно, не осталось незамеченным Терией.

— Пусть их! — тихо сказала она вслух. — Не будем тратить на это времени! Лучше покажи мне город, а то я его почти и не видела!

— С удовольствием, моя королева! — Эргемар улыбнулся, чувствуя, как к нему возвращается хорошее настроение.

Они шли, держась за руки, и весело размахивая ими, словно подростки.

"Словно школьники, прогуливающие урок", — уточнила Териа.

Эргемар ощущал охвативший ее азартный восторг от нарушения запрета и радовался ему. Внезапно ему стало совестно: он-то сам неоднократно ходил в город и ни разу даже не подумал взять с собой Терию!

"Ты не виноват! — уловил он ее ответ. — Это я слишком много на себя взвалила. Теперь буду больше отдыхать. И гулять больше. Вот!".

Так, болтая мысленно и вслух, они свернули за угол и пошли прямо по проезжей части мимо стройки, где восстанавливался старинный дом, наполовину разрушенный бомбой.

— Как много там работает людей! И как мало техники! — поразилась Териа. — Даже кирпичи наверх поднимают вручную!

— Что поделать, — вздохнул Эргемар. — Строительной техники, действительно, сильно не хватает, а этот объект, очевидно, не приоритетный. В жилых кварталах и промзонах подъемных кранов, бетономешалок и всего прочего намного больше, уверяю тебя!

— Тогда почему же здесь вообще что-то делают?!

— Чтобы дать людям работу, дорогая! — Эргемар грустно улыбнулся. — В городе много рабочих рук и до сих пор не так много мест, где их можно приложить. Вот власти и стараются занять людей, чтобы они не просто получали пайки, а чувствовали себя полезными.

— Понятно, — тихо сказала Териа, и Эргемар ощутил ее печаль.

— Только не грусти, любимая! — он слегка сжал ее руку. — Все постепенно меняется к лучшему. И здесь тоже. Вот увидишь!

Они и дальше бродили по улицам, но первоначальное очарование ушло. Териа снова работала. Она замечала и отмечала все — и хорошее, и плохое.

Несмотря на утро выходного дня, на улицах было довольно многолюдно. Однако даже в толпе выделялись многочисленные армейские и полицейские патрули. Почти все люди ходили пешком либо ездили на велосипедах или велорикшах. Автомобили попадались редко из-за сохраняющегося дефицита бензина, поэтому улицы казались странно пустыми. Впрочем, несколько раз они видели переполненные трамваи, резво бегущие по рельсам, распугивая звоном прохожих и велосипедистов, а однажды дорогу им пересек большой автобус, дымящий на всю улицу газогенераторным двигателем. Время от времени попадались и грузовики, за которыми тоже тянулись шлейфы дыма.

И все же город выглядел живым и бодрым. Большинство людей были одеты бедно, но опрятно и чисто. Повсюду поддерживался порядок, магазинные витрины сияли чистотой, хотя многие были закрыты ставнями. На афишных тумбах висели плакаты, рекламирующие театральные постановки, а к кассе крупнейшего в городе кинозала тянулась, извиваясь, длинная очередь.

— Спасибо, Драйден, за терпение! — Териа приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его. — Я действительно много увидела. А сейчас хочу просто погулять. Ты знаешь, где?!

— Конечно, Тери! — обрадовался Эргемар и повел ее новой дорогой, туда, где всего в двух кварталах находился парк Лалех, одно из любимых мест отдыха горожан.

Из всех мест в центральной части Кептелла этот парк всегда казался Эргемару больше всего похожим на самого себя до войны. Да, в нем часто попадались саженцы на месте старых деревьев, некоторые лужайки словно были покрыты заплатами, на дорожках асфальтовое покрытие кое-где сменялось гравийным, а парковых скамеек почти не встречалось — холодной прошлой зимой их сиденья порубили на дрова, а ажурные ножки и каркасы переплавили на металл. Но на полянах зеленела трава, на спортивных площадках перебрасывались мячом, по дорожкам бегали весело кричащие дети и прохаживались влюбленные парочки.

Особенно много людей собралось в центре парка возле большого круглого пруда с бездействующим по зимнему времени фонтаном посредине. Многие устроились на широких ступенях, окружавших пруд с трех сторон, другие сидели прямо на парапете, наблюдая за снующими в воде мелкими разноцветными рыбками. Кто-то читал книгу или газету, кто-то раскладывал прямо на земле карты или клетчатые доски для игры в битву. На лицах людей были видны умиротворенные улыбки — яркое солнце и отсутствие ветра явно поднимали всем настроение.

— Мороженое! — услышал Эргемар восхищенный шепот Терии. — Хочу мороженого!

Обернувшись, он увидел немного поодаль небольшое кафе с несколькими столиками, по-летнему вытащенными на улицу. За одним из них сидела пожилая пара, лакомясь мороженым из высоких вазочек.

Вооруженный охранник смерил их подозрительным взглядом, но не двинулся с места, очевидно, посчитав Эргемара достаточно платежеспособным. Собственно, так оно и было: как член нескольких комитетов, он получал достаточно солидную зарплату, от которой не отказывался, в отличие от содержания, положенного ему по закону как принцу-консорту.

Расплатившись наперед, как здесь было принято, Эргемар вышел на улицу и присел за столик напротив Терии, с удовольствием подставив лицо светившему совсем по-весеннему солнцу. Официантка в меховом жилете поверх белого джемпера принесла им хрустальные креманки с большими порциями мороженого, политого фруктовым сиропом.

Это было просто объеденье! Особенно, если учесть, что на дворцовой кухне предпочитали почему-то другие десерты.

— М-м-м... Какое наслаждение! — Териа ударными темпами приканчивала свою порцию. — Обещай, что как-нибудь сводишь меня сюда еще раз! Странно, и почему здесь так мало посетителей?!

— Потому что дорого, — пожал плечами Эргемар. — Это коммерческое кафе. Здесь цены свободного рынка.

— Дорого?! — переспросила Териа, и он почувствовал, как она напряглась. — Насколько дорого?! Сколько ты заплатил?!

Нехотя Эргемар назвал сумму — совершенно фантастическую по довоенным меркам, если посмотреть, как внезапно округлились глаза Терии.

— Мне стыдно признаться, но я не совсем представляю, теперь это просто много или очень много?! — смущенно призналась она.

— Наверное, очень много, — Эргемар тяжело вздохнул. — Одна порция мороженого стоит здесь почти столько, сколько средний человек зарабатывает за день.

— Кто же тогда его покупает?! — возмутилась Териа. — У кого есть такие деньги?!

— Да есть такие... Всякие... — Эргемар отвел взгляд. — Но подобные заведения платят повышенные налоги, так что богатые косвенно помогают остальным.

— Все равно, это как-то неправильно! — Териа нахохлилась, словно озябшая птичка. — Прости, Драйден, я, кажется, сейчас испорчу нашу прогулку. Но я хочу видеть и оборотную сторону здешнего благополучия. Покажешь?!

— Покажу...

И Эргемар повел ее дальше. Сначала на большую барахолку, где сотни людей, разложив свои товары на расстеленных на земле тряпках и старых газетах, продавали поношенную одежду, мелкую хозяйственную утварь, книги, инструменты и много всякого прочего либо меняли их на продукты. Потом показал Терии длинную очередь перед киоском, где происходила раздача бесплатных пайков. Продемонстрировал издали разрушенные кварталы, где руки городских властей еще не дошли до разборки сплошных развалин...

— Спасибо, Драйден, я увидела! — Териа посмотрела на него снизу вверх серьезными, сухими глазами. — Но все обязательно изменится к лучшему! Дайте только срок!

— Конечно! — Эргемар осторожно взял ее руки в свои. — Все уже меняется к лучшему. Нынешнее положение не сравнить с тем, что было прошлым летом, и люди это видят! Они верят в тебя!... Верят во всех нас!...

— Как хорошо, что ты у меня есть! — Териа притянула его за лацканы куртки к себе, чтобы поцеловать. — Знаешь, я, кажется, немного проголодалась. Как ты думаешь, в эту столовую нас пустят?

— В эту?! — Эргемар вгляделся. — В эту — да. У меня есть литеры на бесплатное питание для безработных.

— Ты думаешь, мы на них похожи?! — усомнилась Териа.

— К сожалению, да. Мы выглядим прилично, но сейчас это не показатель. Как раз у "белых воротничков" ситуация с трудоустройством намного хуже, чем у работяг. В цене больше руки, чем головы.

— Хорошо, тогда мы пойдем туда, — кивнула Териа. — Но мы не будем злоупотреблять. И не станем засиживаться.

— Разумеется, — Эргемар взглянул на часы. — Между прочим, сейчас как раз почти половина первого.

Большие кабинетные часы гулко и важно пробили половину первого. Двери расположенного на третьем этаже дворца Красного зала, где обычно проводились подобные "открытые" мероприятия, распахнулись, и в них начал потихоньку заливаться поток участников сборища. Охранники на входе вежливо, но непреклонно проверяли вещи гостей и требовали у каждого удостоверения личности, сверяя их со списками. Чуть дальше две собаки — одна большая, мохнатая и черная, вторая гладкошерстная, рыжая с черными подпалинами, внимательно обнюхивали входящих, но быстро теряли к ним интерес, поворачиваясь к следующим.

Это было, может, не совсем приятно и немного унизительно, но никто не роптал: ведь на торжественном обеде с видными общественными деятелями должна была присутствовать сама императрица!

Юркие официанты с военной выправкой рассаживали гостей по местам за большие овальные столы и наливали напитки в высокие или пузатые бокалы. С некой торжественностью хлопнула дверь, закрываясь за последним запоздавшим гостем, а затем легкий шум и гул разговоров прорезали три чистых ноты.

— Ее величество императрица!

Пожалуй, не меньше трех четвертей собравшихся, а то и все пять шестых считали себя республиканцами и частенько бравировали этим. Однако никто из них сейчас не решился остаться сидящим. Под шорох и легкий скрежет отодвигаемых стульев все несколько десятков человек, собравшихся в зале, встали и изобразили поклон — кто как умел.

— Спасибо всем, господа, я приветствую вас. Прошу садиться!

Те, кто находился ближе всех к возвышению, на котором был поставлен отдельный столик для царственной четы, возможно, отметили небольшую неуверенность в голосе Терии и скованность ее движений. Но секретарь, леди Кентиа, осторожно коснулась ее руки, приободряя и направляя, и императрица всея Барганда изящно присела на стул, с готовностью отодвинутый рослым телохранителем.

Рядом с ней устроился принц-консорт, который сегодня выглядел хмурым и заторможенным и вообще был не похож на себя. Несколько человек в зале сразу же обрадовано подумали, что между супругами, возможно, произошла размолвка, но затем вспомнили об известной нелюбви "этого горданца" к официальным мероприятиям и немного увяли.

Усадив своих подопечных и убедившись, что с ними пока все нормально, леди Кентиа Старр на секунду задумалась: может, ей побыть здесь, присмотреть за ними, а при необходимости — и помочь? Но, увы, ее присутствие на обеде не предусматривалось церемониалом, и Кентиа с некоторым сожалением покинула зал, пообещав себе, что обязательно придет сюда заранее, чтобы подхватить двойников сразу же после завершения обеда и отсечь любое ненужное общение.

А настоящие Териа и Эргемар в тот момент тоже обедали, причем, безусловно, в более оживленной обстановке. Сидя на длинной лавке за большим столом, они не спеша прихлебывали наваристый и довольно неплохой даже по их меркам суп, прислушиваясь к разговорам вокруг.

Двое ребят напротив, судя по репликам, студенты-вечерники, обсуждали новую книгу, написанную по горячим следам о военных событиях, а затем как-то без перехода переключились на девушек, вызвав у Эргемара понимающую улыбку — жизнь-то продолжается!

Неразговорчивые соседи Терии закончили есть и ушли, а их места тут же заняли двое мужчин лет сорока с небольшим, похоже, продолжавшие разговор, начатый еще в очереди.

— ...вот предложил он мне место на стройке, бетон заливать, а я все думаю, — говорил один из них. — Может, все-таки отказаться, подождать, вдруг найду работу по специальности. Я же ведь знаешь, каким специалистом был?! Четырнадцать лет в отделе продаж! Поверишь ли, девять марок стирального порошка мог на вид различить! Неужели такой опыт пропадет?! Ведь когда-ж-нибудь этот кошмар должен кончиться!?

Его собеседник ответил что-то неразличимое, но вот нотку сомнения в его голосе Эргемар уловил четко.

"И вот таких сейчас в городе десятки тысяч, наверное, — мысленно передал он Терии. — А мы все гадаем — где заговорщикам взять горючий материал".

"Не знаю, дорогой, — Териа изобразила пожатие плечами. — Мне кажется, люди должны понимать, что возвращения к прежним временам не будет еще очень долго".

"Умом — да, — согласился Эргемар. — Но они все равно недовольны. А недовольными людьми легче манипулировать".

"Возможно, возможно, — без особой убежденности ответила Териа. — Но... Тш-ш-ш! Прислушайся к тому мужчине, что сидит сзади тебя!"

Эргемар прислушался. Он не оборачивался назад, но, судя по голосу, рассказчику должно было быть около сорока — примерно столько же, сколько бывшему менеджеру по продажам. Но настроение у него было совсем иным.

— ...не зря я все-таки полгода перебивался! — возбужденно говорил он своему соседу. — И вот, наконец, дождался! В следующем месяце наш метзавод снова запускают! Ходил в дирекцию, так узнали, обрадовались, готовы взять сразу начальником участка! А это пайки по второй категории и раз в месяц — выдача промтоваров! Если хочешь, замолвлю за тебя словечко...

"Это он, наверное, об Электрометаллургическом рассказывает! — пояснил Эргемар. — Его действительно через пару недель должны ввести в строй. Пока объем выпуска — чуть больше десяти тысяч тонн арматуры и строительного профиля в месяц, но к концу будущего года обещают развернуться на полную мощность!"

"Вот это хорошая новость! — отозвалась Териа. — Ты уже доел? Пошли, наверное, а то на нас уже косятся, что долго сидим. И это, возможно, смешно, но я боюсь, что меня здесь узнают!".

Эргемар положил тарелку Терии в свою и уже собирался вставать, но слова, донесшиеся с конца стола, заставили его словно прирасти к месту.

— ...да что Териа может сделать?! — это говорила полная женщина лет пятидесяти с короткими пышными белыми волосами и брюзгливым выражением лица. — Мне соседка, которая носками вязаными торгует, рассказала под большим секретом: императрица-то не настоящая! Ее пришельцы подменили!

— Ох-ти! — ахнула ее соседка, постарше и попроще на вид. — А что премьер-то?!

— А что премьер?! — беловолосая кумушка понизила голос до конспиративного шепота, тем не менее, хорошо различимого даже на дальнем конце стола. — Премьер, говорят, даже куклу был готов на трон возвести, лишь бы свое место не потерять! Его бы попросили с места регента-то!

"Тихо!" — Эргемар сжал руку Терии, чувствуя, как в ней поднимается гнев.

"Да, пусть говорит! — Териа с благодарностью пожала его руку в ответ. — Я должна знать и это. О таких слухах мне на прошлой неделе докладывал Таркин. Это что-то новое — явно идет информационная подготовка к перевороту!"

А зловредная тетка все не унималась.

— Теперь на месте Торгода пришельцы свою тайную базу строят! — рассказывала она со зловещей интонацией. — И на них наши рабы трудятся, которых им на стройку продали! А расплачиваются они специальным эликсиром, чтобы...

Дослушать про эликсир им не удалось. Металлург, сидевший за спиной Эргемара, вскочил с места — так резко, что едва не опрокинул лавку.

— Не бреши, дура! — рявкнул он на весь зал. — Еще раз начнешь на императрицу рот свой поганый разевать — язык вырву! Все видят, что жить тяжело, но становится лучше. И Тогрод правильно восстанавливают! Я план видел — будет новый город краше прежнего. Тогда и государство поднимется!

Его поддержали несколько других голосов. Кто-то громко предложил вызвать полицию. Злоязыкая сплетница даже не пыталась отгавкиваться. Не доев суп, она поспешно удрала из столовой под издевательские аплодисменты и свист.

"Видишь, люди нас поддерживают! — у Терии заметно повысилось настроение. — Все-таки, не зря все! Возвращаемся?!".

"Наверное, да. Как раз вернемся, и этот... обед с общественниками закончится!".

Погода по-прежнему была прекрасной, и они не спеша шли по городу, наслаждаясь прогулкой и свежим воздухом. Однако на площади перед дворцом их поджидал неприятный сюрприз. Оппозиционный митинг шел там уже вовсю. Народу собралось чуть ли не вдвое больше, чем неделю назад, а на трибуне стояли и произносили речи уже персоны первой величины. Эргемар без труда узнал среди них Нимарша, Менглера и других вождей демократов. В заднем ряду сбоку скромно пристроился и лорд Гилдейн в щегольском темно-зеленом пальто. Было заметно, что на этом месте он впервые, и поэтому ему немного не по себе.

— Таки вылез, красавчик! — вслух отметил Эргемар.

— Ты побудешь здесь? — Териа, конечно, все уже поняла, но все-таки спросила для порядку.

— Да, немного. Где-то тут должен быть Дилер. К тому же, нам лучше возвращаться порознь.

— Тогда я пойду, — кивнула Териа. — Не задерживайся.

— Нет, я не долго, — заверил ее Эргемар и пошел искать Дилера Дакселя.

Сегодняшний митинг ему почему-то активно не нравился. Может быть, потому что очередной оратор начал жестко и несправедливо критиковать премьера...

Премьер-министр Маклент сидел за столом и работал с документами. Ему, конечно, давно доложили о протестующих, собравшихся на площади, но он не посчитал нужным как-то на это отреагировать. Дело прежде всего. Его преемник должен получить от него всю информацию и четкие инструкции.

— Спасибо, Бука! — премьер с благодарностью принял от адъютанта чашечку скайры и с удовольствием сделал глоток.

Скайру врачи запретили ему еще в прошлом году, но сейчас это уже не имело значения. Приближение конца — хороший повод, чтобы как следует попрощаться с мелкими земными радостями, — подумал Маклент цинично и немного отстраненно, как привык уже относиться к ожидающей его скорой смерти.

Смакуя напиток, он не сразу понял, что младший лорд Букервинкель продолжает стоять у него над головой.

— В чем дело, Бука? — спросил он без раздражения, только с легким нетерпением. Ведь у него осталось так мало времени!

— Ваше высокопревосходительство! — молодой человек поднял со стола небольшую пачку листов. — Скажите, что это?! Это расстрельные списки?!

— Кто разрешил вам копаться в моих документах?! — в недовольном голосе премьера послышались опасные нотки.

— Нет, вы скажите! — упрямо настаивал адъютант.

— Нет, пока не расстрельные, — Маклент смерил Буку тяжелым взглядом. — Но я не буду миндальничать с теми, кто готовит государственный переворот! Вы совершенно зря в это полезли! Мне придется вас изолировать, пока все не решится!

— Здесь есть и леди Синджен! — удивительно, но Бука, обычно побаивающийся грозного премьера, на этот раз будто бы не услышал его предостережения.

— Похоже, вы на нее действительно запали?! — взгляд Маклента потяжелел еще сильнее. — Тем хуже для вас! Не знаю, участвует ли она в заговоре, но она слишком закопалась в каких-то непонятных интригах. И эта ее сегодняшняя поездка якобы к тетке в Эслар выглядит подозрительной. Леди Синджен будет задержана... до выяснения. Если она не замешана ни в чем серьезном, ее отпустят. Я даже готов дать вам разрешение на брак с ней... ежели она согласится... Но в моих адъютантах вам больше делать нечего!

— Спасибо, ваше превосходительство! — молодой человек наклонил голову, поспешно пряча невольную улыбку.

Если все пойдет так, как надо, им не понадобятся никакие разрешения!

Эргемар нашел Дилера Дакселя у той же колонны, что и раньше. Но на этот раз сцену передвинули, так что он оказался совсем рядом с ней, обозревая ее сбоку.

— Что-то сегодня многовато боевиков, — немного озабоченно сообщил Даксель Эргемару. — Сам срисовал парочку групп.

— Они ждут какой-то конфронтации?! — Эргемар насторожился.

— Возможно, — Даксель пожал плечами. — По крайней мере, у внешней охраны сегодня боевые патроны.

— Опасно! — неодобрительно покачал головой Эргемар. — Может быть провокация.

— Премьер так не считает. Вряд ли они на что-то решатся сегодня, за неделю до выступления. Видимо, они просто намерены сделать протест бессрочным. В боковых улочках фургоны, из них раздают ящики с консервами и пакеты с крупой. Один из моих людей видел и свернутые палатки.

— Ага! Вот эти, наверное!

Эргемар показал на пятерых парней в защитных куртках, идущих с большими продолговатыми свертками в руках прямо по направлению к дворцовым воротам.

— Ну, да, — Даксель заинтересованно глянул в ту сторону и вдруг подскочил, едва не свалившись со своего наблюдательного пункта. — Это не палатки!

Выхватив из кармана свисток, он пронзительно засвистел, но его сигнал тревоги запоздал. К подозрительной пятерке из разных мест уже энергично проталкивались несколько спортивных молодых людей, но их заблокировали боевики. Толкотня была готова перейти в драку, но в это время все пятеро развернули свертки, внутри которых оказались гранатометы.

Пять огненных хвостов ударили в ворота, снеся их с петель. В толпе послышались громкие крики и вопли. Со стороны дворца раздались автоматные очереди — это охрана открыла стрельбу, пока поверх голов.

И тут внезапно с верхнего этажа дворца прямо по толпе ударил длинной очередью пулемет. Крики и вой на площади стали уже совершенно нестерпимыми, по земле покатились, пятная ее кровью, первые раненые и убитые. Толпа в панике шарахнулась в стороны.

Тем временем, боевики начали швырять в сторону дворцовой ограды бомбы, разрывающиеся густым белым дымом. Площадь словно стало затягивать стелющимися по земле клубами тумана. Со своего места Эргемар видел, как боевики натягивают респираторы и закрывают лица черными матерчатыми масками и большими очками-консервами. Со стороны взорванных ворот на площадь выбегали солдаты, там, кажется, завязывалась драка, но бомбы продолжали рваться, заволакивая все дымом.

Стрельба и взрывы, похоже, стали совершенной неожиданностью для организаторов митинга. Люди в панике метались по сцене, не решаясь ни бежать, ни оставаться на месте. Одну из колонок уронили, и она издавала бьющий по ушам низкий вой. Кто-то пытался распоряжаться в микрофон, но его совершенно не было слышно за криками и ревом толпы.

И тут сверху опять ударил пулемет. Пули с треском разрывали задник сцены, проходя почти над головами людей, порскнувших в стороны как тараканы от тапка. Одним из первых с трибуны спрыгнул Гилдейн. Расталкивая людей, он скачками начал продвигаться в сторону театра.

В их сторону.

— Взять его! — неожиданно для самого себя воскликнул Эргемар, спрыгивая вниз.

Дилер Даксель, не раздумывая, бросился вслед за ним. Вместе они догнали Гилдейна и сбили его с ног.

Вокруг же суматоха достигла апогея. Люди бежали во все стороны, наталкивались друг на друга, спотыкались, падали, не обращая внимания ни на что вокруг. Со стороны дворцовой ограды накатывали клубы белого едкого дыма, оттуда слышалась стрельба и доносились глухие разрывы бомб.

— Ты чего вдруг?! — внезапно спокойным и разумным голосом спросил Даксель, продолжая удерживать на земле извивающегося и что-то вопящего Гилдейна.

— Сам не знаю! — Эргемар опустился на колени, прижимая ноги пойманного лорда. — Вдруг решил, что так будет правильно. Интересно, что они будут делать без него?!

Окна кабинета премьер-министра выходили во внутренний дворик, но взрывы и стрельба на площади были хорошо слышны и здесь.

— Что это?! — Маклент недовольно поднял вдруг загудевшую и закружившуюся голову. — Что происходит?! Бука, помогите мне встать!

Однако адъютант не тронулся с места. На его губах заиграла жестокая, мстительная улыбка.

— Бука! Что вы...

Премьер-министр осекся. Комната внезапно закрутилась перед глазами, уши забило нарастающим звоном.

"Скайра! Она была отравлена!" — успел понять Маклент в последний миг, перед тем как поднявшаяся волна тьмы накрыла его.

Он был еще жив, но уже не почувствовал, как младший лорд Букервинкель подхватил обмякшее в кресле тело, не давая ему упасть, достал у него из кобуры пистолет, вложил в безвольную руку премьера и, приставив дуло ко лбу, нажал на спуск. Выстрел прозвучал совершенно неслышно, его полностью заглушили стрельба и взрывы, раздающиеся снаружи.

Убедившись, что Маклент мертв, а его самого не забрызгало кровью, Бука достал из кармана портативный радиопередатчик и нажал на кнопку, подавая сигнал.

Дело сделано! Тиран уничтожен!

Окна Красного зала выходили на дворцовую площадь, так что там все видели, можно сказать, своими глазами.

При первых же взрывах и выстрелах там поднялась суматоха. Очередной оратор мгновенно заткнулся посреди выспренней речи и с испугу полез под стол. Несколько человек попытались выскочить из зала, но их остановила охрана.

Телохранители сомкнулись вокруг фальшивых императрицы и принца-консорта.

— Ваше величество, это нападение на дворец! Прошу следовать за нами! — обратился к лже-Терии главный из них.

— Да, конечно...

Девушка колебалась, теряя драгоценные секунды. Она была растеряна и не знала, что делать. Где же леди Кентиа?! Она обещала позаботиться о них!...

Кентиа Старр, тем временем, бежала к Красному залу. По дороге она буквально наткнулась на начальника внутренней охраны.

— Может быть нападение изнутри! Перекройте все тайные ходы! Приказ императрицы! — крикнула она на бегу.

К сожалению, этот приказ запоздал — недели на три. Именно тогда в небольшую каморку прямо под Красным залом было доставлено несколько десятков килограммов тротила и установлен радиовзрыватель. Бука, нажав кнопку на передатчике, как раз активировал его.

Новый взрыв оказался намного сильнее прежних. Подняв голову, Эргемар увидел за клубами белого дыма, как на третьем этаже в правом крыле дворца вспыхнуло огненно-дымное облако. Во все стороны полетели каменные обломки. Часть здания словно провалилась внутрь себя.

"Тери, ты где?! — Эргемара колотило от страха за Терию, но он волевым усилием подавил его, сосредотачиваясь на мысленной связи. — Ты жива?!"

И с облегчением мощно выдохнул, услышав ее ответ.

"Со мной все в порядке! — просигнализировала ему Териа. — Я только успела дойти до приемной. Сейчас буду выяснять, что произошло".

"Что выяснять?! — неслышно закричал ей Эргемар. — Началось! Они переиграли и решили все сделать на неделю раньше!"

"Все равно, я должна узнать, что с нашими двойниками, где Кентиа! — пришел ответ. — Не волнуйся за меня, я буду на постоянной связи!"

Териа перевела "канал" в дежурный режим, давая возможность Эргемару вернуться в реальность. Оказывается, разговаривая с Терией, он вскочил на ноги, позволив Гилдейну спихнуть с себя Дакселя и принять сидячее положение.

— Это вы?! — вырвалось у него. — Опять?!

— Вы теперь поняли, во что ввязались?! — закричал ему Эргемар, перекрывая окружающий шум.

Лицо Гилдейна исказилось.

— Я... я только хотел...

— Умостить свою задницу на трон?! Вы что, думали, к вам придут и скажут: "Хватит ребячиться, идите царствовать?!" Вас готовили на заклание как козла отпущения! Вот увидите, на вас еще повесят и этот взрыв!

— Драйден! — почти прямо в ухо закричал ему Даксель. — Взорвали Красный зал! Где Териа, что с ней?!

— Ее там не было! — крикнул в ответ Эргемар. — Она скоро присоединится к нам. Лучше скорее мотаем отсюда! У тебя есть, где отсидеться, недалеко?!

— Да!

— Тогда скорей туда!

Вместе они стащили с вяло сопротивлявшегося Гилдейна его приметное зеленое пальто. Даксель натянул ему на голову свою шапку, скрыв под ней яркую блондинистую шевелюру. Подхватив его с двух сторон, они присоединились к другим людям, продолжавшим спасаться бегством с площади, и быстро затерялись в потоке.

Териа бежала по коридорам дворца. Навстречу ей спешили люди, так же, как она, присыпанные пылью и штукатуркой, в растрепанной одежде и с выражением безумного ужаса на лице. Все они старались побыстрее выбраться из здания, и только она одна торопилась в обратную сторону, к месту взрыва. Несколько раз ее пытались остановить охранники, но Териа громко и властно кричала им: "Пропустите, я медик!", и ее пропускали.

Взрыв полностью разрушил Красный зал и повредил прилегающие помещения, в которых оказалось много людей — охранников, официантов, обслуги. Всех — и раненых, и погибших, сносили в чудом уцелевший вестибюль широкой парадной лестницы и складывали на диваны, подушки от кресел, сорванные портьеры или просто на пол. Здесь Териа вдруг увидела Кентию, стоящую у стены с потерянным видом, в испачканном и окровавленном платье.

— Тетя Кенти! — растерявшись, Териа назвала ее так, как привыкла с детства. — Что с тобой?!

— Тери! Ты жива! — Кентиа, захватив ее в объятия, натуральным образом разрыдалась.

— Конечно! Цела и невредима! А как ты?! У тебя кровь?!

— Это не моя кровь! — Кентиа неимоверным усилием заставила себя успокоиться. — Я помогала носить раненых. Это... то, чего мы опасались?!

— Да, — Териа закусила губу. — Они начали на неделю раньше!

— Тогда беги!

— Нет, слишком поздно, — Териа полностью восстановила равновесие и начала рассуждать четко и здраво. — Охрана пришла в себя, теперь она будет действовать по инструкции, задерживать всех до выяснения. У меня только пропуск посетителя и липовые документы.

— Уходи через потайные ходы! Ах, нет, их же, наверное, перекрыли! Я сама приказала... от твоего имени!...

— Кентиа, ты сделала все правильно! — попыталась успокоить ее Териа. — Я остаюсь здесь. Буду помогать раненым!

— Но ты же не врач!

— Оказывать первую помощь я умею. И не пугаюсь вида крови. Уходи, Кентиа! Узнай, что с Маклентом, остальными! Передай им, что мы живы! А я постараюсь на время исчезнуть, как мы и планировали!

Три человека быстро шли, почти бежали, по улицам Кептелла. Двое поддерживали третьего, одетого немного не по сезону. Рядом с ними и в том же направлении спешили и другие люди, много людей. Эргемар видел их встревоженные, непонимающие лица. Почти никто из них еще не осознал, что произошло. Стрельба со стороны дворца утихла, только кое-где вдалеке завывали сирены то ли пожарных машин, то ли скорой помощи.

Не снижая темпа, Дилер Даксель завел их в темную подворотню большого пятиэтажного дома, которому посчастливилось уцелеть между двумя наполовину разрушенными и еще не восстановленными зданиями. Свернув в подъезд, они по лестнице поднялись на второй этаж, где Даксель отпер одну из трех дверей на широкой площадке.

Квартира, в которой они оказались, состояла из трех скудно меблированных комнат и имела откровенно нежилой вид. Оставив Гилдейна на кухне и заперев ведущую туда дверь на щеколду, Эргемар и Даксель вернулись в полутемный коридор.

— Я сейчас уйду, оставайтесь здесь, — вполголоса сообщил Даксель, надевая на голову шапку.

— Куда ты пойдешь?! — деловым тоном поинтересовался Эргемар.

Дилер Даксель вздохнул.

— У меня есть семья, я пообещал им, что больше не буду теряться, — терпеливо объяснил он. — И, черт, ничего не готово! Такое впечатление, что нам намеренно подкинули этот срок через неделю, чтобы мы расслабились!

— Возможно, — Эргемар вспомнил, от кого они получили эту дату. — Похоже, красотка Тиззи таки нас переиграла!

— Зато вы живы, так что игра не проиграна! — строго заметил Даксель. — И наш ход еще впереди! Но его надо будет подготовить... Я вернусь через полтора часа, может, два. Вы никуда не уходите! На кухне есть продукты, питьевая вода, радио. Кроме меня, сюда никто не придет. Будут звонить, стучать, не открывайте, свет не зажигайте. Здесь никого нет! В случае чего, есть черный ход, по коридору до конца и вниз по лестнице! Дальше будет проход, он соединен с подвалом, оттуда уйдете подземными тоннелями. Вот ключ от подвальной двери. Если я... если меня не будет до полуночи, уходите через подвал! Пробивайтесь на Точку четыре. Но этого, надеюсь, не произойдет!

— Ясно! — кивнул Эргемар.

— Хорошо! Сейчас я сообщу о том, что у нас стряслось, и побегу!

Даксель вытащил из кармана коммуникатор, каким обычно пользовались пришельцы, пробежался пальцами по клавиатуре, набирая номер, и прижал его к уху. Однако ничего не произошло.

— Не могу связаться с отцом, у него, похоже, отключено, — озабоченно сказал он. — То ли какое-то срочное совещание, то ли еще что. В общем, буду названивать!... Закрой за мной!

Проводив Дакселя, Эргемар вернулся в кухню. Гилдейн сидел на стуле за большим кухонным столом с видом оскорбленной невинности, демонстративно не касаясь рукавами своего дорогого костюма пыльной столешницы.

— Опять вы! — с досадой и неприкрытой неприязнью произнес лорд, глядя на Эргемара со смесью опаски и ненависти. — Вы всегда стоите у меня на пути!

— И чем же я вам так помешал? — хмыкнул Эргемар, присаживаясь напротив Гилдейна.

— На вашем месте должен был быть я! Это я должен был жениться на Терии! А так вам досталась вся слава, весь почет!...

— Вы что, идиот?! — весьма невежливо перебил разошедшегося лорда Эргемар. — Какая слава?! Да мы с Терией работаем по пятнадцать часов в сутки, а какие-то ублюдки еще и жаждут нашей крови! Нашли, кому завидовать!

— Вы не понимаете! — Гилдейн с искренним отчаянием помотал головой. — Если бы с ней рядом был я, я бы удержал ее от этой глупости! Это вы идиоты, вы во всем слушали этого дурака Маклента, этого долбанного вояку, у которого действительно была лишь одна извилина в мозгах...

— Потише! — угрожающим тоном заметил Эргемар.

— Ах, да, о мертвых — либо хорошо, либо ничего! Вы ведь понимаете, что он наверняка уже мертв?!... Только он ухитрился рассориться со всеми лучшими людьми государства.

— Какими еще лучшими людьми?! — повысил голос Эргемар.

Наверное, это прозвучало слишком громко, потому что он тут же услышал в своей голове бесплотный голос Терии: "Милый, я сейчас немного занята. Я обязательно расскажу тебе, только позже".

Гилдейн смерил Эргемара презрительным взглядом.

— Ваш Маклент, очевидно, вообразил себя вторым Сидженом Уйтом! Вам приходилось слышать о таком персонаже, главе первого республиканского правительства, так называемого правительства национального единства?

— История создания Баргандской республики мне хорошо известна, — спокойно сказал Эргемар, на этот раз удержавшись от резких слов.

— Ах, да! Вы же у нас эрудит! А вы знаете, за что по-настоящему убили Уйта?!

— Знаю. С ним расправились за попытку национализации промышленности, введения государственного контроля над торговлей и отстранения от власти не только монархистов, но и либералов, — Эргемар уже был знаком не только с официальной, но и с действительной новейшей историей Барганда.

— Сиджен Уйт попытался подмять под государство все, на что не наложили лапу оккупационные власти, — подытожил Гилдейн. — Когда достойные и уважаемые люди прямо говорили ему, что справятся лучше со всем сами.

— Разжиревшие во время войны дельцы и спекулянты? — иронично уточнил Эргемар.

— Пусть так, — поморщившись, согласился Гилдейн. — Но тогда они победили. И эти люди никуда не делись — те, кто выжил. Они только стали старше на двадцать лет. Это страшная сила, а Маклент попытался отобрать у них страну. Да, во время войны и разрухи от него была польза, но зачем, зачем он начал все национализировать?!... Выпустите меня!

— Для чего?!

Гилдейн порывисто вскочил на ноги.

— Теперь, когда ваша Териа мертва, трон по праву принадлежит мне! Им нужно знамя, а я готов им быть. Я обещаю, что не буду преследовать вас, возвращайтесь в Гордану!

— Териа жива! — охладил его пыл Эргемар.

— Вам все равно не выиграть! Подумайте, еще наверное, не поздно решить все отречением! Нимарш, а именно он станет новым премьером, — совсем не кровожадный. Я постараюсь замолвить словечко за вас и вашу дурочку! Трон не для нее! Баргандом должны править настоящие аристократы духа!

Эргемар не стал с ним спорить. Он просто как следует врезал "аристократу духа" по холеной физиономии — так, что тот полетел на пол, опрокинув стул.

— В следующий раз я просто вас убью, — вежливо предупредил его Эргемар. — Не забывайте, я из Горданы, а мои предки таких аристократишек, как ты, в море топили! И идиот как раз ты и эти так называемые лучшие люди! Ничего еще не закончено! У пришельцев вот-вот могут придти к власти сторонники войны! А эти козлы в такое время хотят снова растащить страну по частным лавочкам!

— Так что же вы молчали?! — неожиданно трезво спросил Гилдейн, держась за подбитый глаз. — Это же меняет все! Почему вы не использовали этот козырь?! Если бы все знали о том, что угроза со стороны пришельцев по-прежнему существует, ничего бы не случилось — по крайней мере, сейчас. А теперь принимайте все последствия!

Териа трудилась изо всех сил. У охранников нашелся кое-какой перевязочный материал, и она не слишком умело, но уверенно делала перевязки, накладывала шины, промывала водой из бутылок раны и ожоги.

Очередным ее пациентом стал молодой телохранитель с разбитой головой. Териа вздрогнула: она часто видела его на посту у своих покоев. Внезапно глаза парня, которому она обматывала голову бинтом, расширились, рот округлился в немом удивлении. Он узнал ее!

— Тихо! — прошептала Териа, наклоняясь к нему. — Меня тут нет. Для всех я пока должна считаться погибшей.

— По... понятно...

— Вот и хорошо!

Окровавленной рукой Териа устало отерла пот со лба, а затем на всякий случай провела пальцами и по щеке. Чем более перепачканным станет ее лицо, тем меньше вероятность, что ее снова опознают.

Закончив перевязку, Териа обернулась к следующему раненому, но им уже занимался мужчина в белом медицинском халате. Наконец, прибыла помощь! Со стоном она попыталась разогнуться, но к горлу вдруг подступила тошнота. Она едва успела отвернуться.

— Что с вами?! — подбежала к ней женщина-врач. — Вы ранены?!

— Кажется, нет, — прохрипела Териа, борясь со спазмами. — Я беременна.

— Так что вы здесь делаете?! — воскликнула врач. — Немедленно в больницу! Как вас зовут?!

— Лаиса. Лаиса Ренар, — Териа назвала то имя, что значилось в ее документах.

— Носилки сюда!

Молодую женщину в измятой, покрытой кровью и пылью одежде и с окровавленным лицом немедленно понесли в карету скорой помощи вместе с другими ранеными. Охранники, оцепившие окрестности взорванного дворца, пропустили ее беспрепятственно.

Дилер Даксель быстрым шагом шел по улице, и то, что он видел, ему очень сильно не нравилось. На перекрестках занимали посты военные патрули, в переулках были видны грузовики с солдатами... пока еще сидящими на местах. Очевидно, кто-то хорошо подготовился. Понятно, что сейчас начнется охота на всех, кто верен императрице.

Даксель сжал пистолет в кармане куртки. В крайнем случае... Нет, не должно быть никаких крайних случаев! Он не имеет права проиграть! У него не надо проверять документы. Он обычный прохожий, идущий по своим делам. Ему нет никакого дела...

Но сохранить равнодушие и бесстрастность было невозможно. Вокруг было много людей, и до них уже начало доходить, что только что случилось. Даже стараясь никуда не смотреть, Даксель видел вокруг растерянные, потерянные, разгневанные, убитые горем лица. Терию действительно любили, с ней связывали надежды на лучшую жизнь. Беспрецедентное преступление не могло оставить равнодушным никого. За долгую историю Барганда в нем неоднократно убивали императоров, но никогда не делали это так явно и нагло!

Пытаясь сдержать себя, Даксель едва не столкнулся с пожилой женщиной, застывшей посреди улицы. Слезы так и катились у нее по лицу, в руках дрожала старушечья кошелка. Она явно не могла идти, и Даксель осторожно усадил ее на приступок под закрытым магазином.

— Спасибо, сынок! — женщина подняла на него заплаканные глаза. — Ох, наша императрица! Такая молодая, такая красивая!...

Она снова зарыдала, и этот плач разрывал ему душу.

— Не убивайтесь так! — Даксель присел перед ней на корточки. — Знайте: она жива!

— Вы так думаете?

— Я знаю это точно! — сказал Даксель со всей возможной убедительностью. — Погибла не она, а служанка, игравшая ее роль на приеме!

— Жива?!

Женщина поверила, ее лицо буквально осветилось надеждой. С помощью Дакселя она поднялась на дрожащие ноги.

— Она жива! — слабым, но твердым голосом выкрикнула она проходящим прохожим. — Слышите, она жива!

Возможно, Даксель нарушил их планы, предусматривавшие воскрешение Терии из мертвых только через два-три дня, но он не смог удержаться.

Спеша дальше, он не видел, что происходило за его спиной. Но слово "Жива" распространялось по городу с быстротой ветра. Женщины смаргивали слезы, а мужчины сжимали кулаки, готовые найти и покарать преступников.

Даксель с трудом разминулся с патрулем, но все-таки успел проскочить в подъезд, где буквально столкнулся там с сыном нос к носу.

— Я тоже вернулся, я ждал тебя, — пятнадцатилетний подросток смотрел на отца со взрослой серьезностью.

— Тогда скорее домой, — кивнул ему отец, — а то мама и Лаиса там, наверное, совсем извелись.

Дома Даксель не тратил зря ни минуты.

— На Терию совершено покушение! — сообщил он с порога. — Она жива, но скрывается. Сейчас происходит попытка государственного переворота! Возможно, меня придут арестовывать, поэтому всем нам надо уходить. Собирайтесь!

Пока члены семьи складывали самые необходимые вещи и одевались, Даксель дважды попытался связаться с отцом, но оба раза не получил ответа. Это уже начинало его тревожить.

Дом, в котором жила его семья, находился на достаточно оживленной улице, но внутренняя часть квартала представляла собой почти сплошную зону развалин. Посреди двора, изрядно заваленная обломками, стояла большая недействующая трансформаторная будка с провалившейся крышей. Убедившись, что вокруг никого нет, Даксель открыл ключом дверь, пропустил всех внутрь, и щелкнул выключателем.

— Это и есть твой гараж?! — Кара Даксель заинтересованно повернулась к мужу.

— Скорее, ангар, — хмыкнул Дилер Даксель, приподнимая чехол над летающим катером пришельцев величиной с микроавтобус.

— Так вот какой у тебя транспорт! — восхищенно присвистнул сын. — Откуда он?

— Купили у пришельцев за золото.

— Ты умеешь на нем летать?! — полюбопытствовала непоседа-дочка.

— Это не трудно, — улыбнулся Даксель. — Будет время, научу.

— А меня?!

— И тебя научу. И маму, если захочет!

Посмеявшись вместе со всеми, Даксель снова посерьезнел.

— Вам необходимо пробыть тут до темноты, — обратился он к жене. — Залезайте внутрь. Там тепло и удобно, места хватит на всех. Есть свет — можете почитать. Есть вода и пайки. Я ухожу, но я вернусь. Если... если не приду до утра, оставьте катер здесь и постарайтесь покинуть город. Идите в Таренту, ты знаешь, куда.

Эргемар и Гилдейн продолжали ждать. За окном темнело. Пока было светло, Эргемар вскипятил на примусе воду и приготовил лакин, а в шкафу нашлись галеты и сушеные фрукты. Не Единый весть, какая еда, но лорд и аристократ Гилдейн не стал от нее отказываться. В последний час у них с Эргемаром сложилось что-то типа шаткого перемирия.

Возможно, этому способствовало то, что они вместе слушали радио. Вначале передали заявление заместителя председателя госсовета, выступившего вместо отсутствовавшего в столице Рекслера. Старый чиновник не был посвящен в планы борьбы с заговором, поэтому он все принимал за чистую монету. Голос его дрожал, речь была сбивчивой и бессвязной: совершено ужасное преступление... сохраняйте спокойствие... ситуация под контролем...

Это выступление повторили еще раз, а затем весь эфир оказался забит музыкой. Эргемар прошелся по всем диапазонам, но постоянно натыкался на классические симфонии, изредка перебиваемые военными маршами. Так прошло больше часа.

Внезапно очередная мелодия оборвалась. В динамике зашипело.

— Наконец-то! — не выдержал Гилдейн.

Эргемар шикнул на него.

— Передаем экстренное заявление главы чрезвычайного комитета генерала Бордигана, — произнес голос по радио. — Заказчики преступления найдены! Это руководители так называемых демократических партий Нимарш и Менглер. Они хотели посадить на трон свою марионетку — так называемого лорда Гилдейна. Преступники полностью признались в содеянном и расстреляны по приговору чрезвычайного трибунала вместе с сообщниками!

— Э-э-эк-к!

Издав неопределенный звук, Гилдейн повалился вместе со стулом. Эргемар покосился на него, но не стал ничего делать. Хочет лордик полежать немножко в обмороке, пусть лежит. Его сейчас гораздо больше занимало радио.

А радио тем временем продолжало.

— ...Чрезвычайный комитет принимает на себя всю власть в государстве! — значительным, хорошо поставленным голосом читал диктор. — Как показала практика, трон притягивает к себе несчастья, он привлекает преступников и авантюристов. Поэтому монархия в Барганде объявляется упраздненной! В Барганде провозглашается Вторая республика!

Ого, вот это поворот! Эргемар даже присвистнул: такого они не ожидали.

Дальше все было стандартно. Граждан призывали сохранять спокойствие и порядок, в стране объявлялось чрезвычайное положение, а в Кептелле — комендантский час. После этого в эфире снова зазвучала музыка.

Вздохнув, Эргемар встал из-за стола и, подойдя к раковине, начал брызгать в лицо Гилдейну, приводя его в чувство.

Кажется, лорд был этому не совсем рад.

— Я снова только волею случая спасся от смерти, и опять мне приходится благодарить вас! — с горечью посетовал он. — Это невыносимо!

В коридоре послышался скрежет ключа в замке, и хлопнула входная дверь. Это вернулся Даксель.

— Да, я уже в курсе, — кивнул он. — Заявление Чрезвычайного комитета передавали по уличным громкоговорителям. Маклент, скорее всего, убит. Город наводнен солдатами, хотя пока никого не задерживают и документы не проверяют. Людей на улицах много.

— Что будем делать теперь? — поинтересовался Эргемар.

— В первую очередь... — начал Даксель, но его перебил сигнал коммуникатора. — О, это, наверное, отец!

Закончив разговор, Даксель ошеломленно положил коммуникатор на стол.

— Проклятие! — выругался он. — Все одно к одному! Межком уже несколько часов весь на ушах! У них тоже возникли проблемы! Большие проблемы!

Глава 21. Путчисты

Утро было пасмурным и холодным, но отнюдь не пронизывающий ветер вызывал у командира 24-го полка полковника Дракса мороз по коже. Всю последнюю неделю он старательно убеждал себя, что витые генеральские погоны и пятьдесят тысяч брасов наличными стоят некоторого риска, но его продолжало колотить.

Все-таки не так просто арестовать своего собственного начальника и удержать столичный гарнизон в казармах, что бы ни происходило в городе. И это поначалу все можно будет объяснять спектаклем, организованным самим президентом, но что будет, когда события начнут все дальше отходить от первоначального плана?! Полковник уже жалел, что поддался собственной жадности. Но... в этой игре нельзя брать ходы назад. Если он не сделает все, как надо, та, другая сторона его не пощадит.

Так, раздираемый сомнениями, он и поехал на службу. Но выезд из переулка оказался перекрытым медленно разворачивавшимся, а потом и вовсе заглохшим мусоровозом.

Больше минуты полковник ждал. Затем нетерпеливо засигналил, но не дождался от мусорщиков никакой реакции. В конце концов Дракс решил разворачиваться и ехать в обход, другой дорогой, но это оказалось непросто. Переулок был узким, а за ним уже успел пристроиться большой джип с тонированными стеклами.

Сигналы и подмигивание задними фарами не возымели никакого действия, и тогда разозленный полковник распахнул дверцу и пошел лично разбираться с автоневежами. Столкновения он не боялся. Высокий, мощный, представительный, в военной форме, он выглядел достаточно грозно, а подписанная визитка Сеймора Скэба в нагрудном кармане могла привести к молчанию и покорности даже ТЭГРА.

Однако самоуверенность сыграла с полковником Драксом плохую шутку. Он и ахнуть не успел, как дверцы джипа распахнулись, и выскочившие оттуда пятеро крепких ребят с белыми повязками на рукавах в мгновение ока скрутили его и забросили на заднее сиденье его же автомобиля. Двое зажали его с боков, двое сели впереди, а последний, пятый, повернул обратно к джипу, помахав рукой мусорщикам. Мусоровоз взревел мотором, выпустив клуб дыма из выхлопной трубы, и начал разворачиваться, освобождая дорогу.

Все произошло настолько молниеносно, что дар речи вернулся к полковнику, только когда автомобиль тронулся.

— Да как вы посмели?! И кто вы такие?! — заорал он, пытаясь вырваться.

Его профессионально осадили тычками с двух сторон.

— Мы — СОП! — авторитетно заявил один из его конвоиров, демонстрируя белую повязку с черными буквами.

— Вы не имеете права! — возопил полковник, но уже на тон ниже.

— Имеем, — услышал он четкий ответ. — Мы — Служба охраны порядка. Наша задача — не только реагировать на правонарушения, но и предотвращать их.

— Просыпайтесь!

Собеско открыл глаза. Вроде бы, и прилег всего на минутку, а за окном уже светло. Беспокойная ночь закончилась, наступало не менее насыщенное событиями утро.

Пожилой заморец протянул ему чашку с приятно пахнувшим отваром. Горячий напиток прогнал сонливость и придал бодрость, будто он проспал не полтора часа — не снимая одежды, просто на кушетке, а всю ночь.

— У вас хорошие стимуляторы, — отметил Собеско. — Но как долго он будет действовать?

— Сутки.

— А дальше?!

— Не беспокойтесь, — заморец улыбнулся. — Он не дает эффекта привыкания и не слишком истощает организм. Вашему здоровью ничего не угрожает.

— Прямо таки волшебный эликсир! — фыркнул Собеско, энергично разминая спину и плечи.

— Стараемся...

Закончив с зарядкой, Собеско вышел в большую комнату. За те полтора часа, пока он спал, там произошли разительные изменения. В углу стоял большой черный ящик, от которого тянулись провода к пяти телефонным аппаратам на длинном столе, вернее, нескольких столах, сдвинутых вместе. За ним рядком сидели Орна, Билон и трое одинаковых с виду серьезных молодых заморцев и прихлебывали приятно пахнущий травяной отвар из больших кружек.

В кресле дремал Райнен Фремер. Услышав, как стукнула дверь, он приоткрыл глаза и тоже получил от пожилого заморца чашку с эликсиром.

— У нас все на местах, — сообщил он, сделав большой глоток. — Ждем донесений... О, вот и первое!

Крайний телефон издал резкий, дребезжащий звонок. Орна подхватила трубку.

— Докладывает Круэль, — отрапортовала она. — Взяли полковника Дракса, доставили по назначению. Парни у телефона, ждут распоряжений.

— Передай им благодарность! — отозвался Собеско. — Пусть теперь возвращаются к Элаво, будут на подхвате!

— Ну что же, неплохое начало, — удовлетворенно заметил Фремер, дождавшись, когда Орна, закончив разговор, повесила трубку.

Собеско кивнул.

— Мотострелковый полк, главная ударная сила столичного гарнизона, остался без командира-заговорщика. Что же, мы свой первый ход сделали, теперь очередь за противником.

В отличие от Кена Собеско, глава тайной государственной полиции ТЭГРА Дуган Буремен за всю ночь даже не прилег. Чудодейственного эликсира у него под рукой не оказалось, поэтому приходилось спасаться обычной скайрой. Выхлебывая уже непонятно какую по счету чашку, он принимал очередное донесение от службы наблюдения.

— Господин Буремен! — раздался в телефонной трубке виноватый голос. — Нижайше прошу прощения, но мы его потеряли!

— Кого потеряли?! Скэба?!

— Да, господин Буремен! Он внезапно оторвался от наблюдения...

— Да как вы ухитрились его потерять?! — разгневался Буремен. — Утро же! Пустые улицы!

— Потому и оторвался, что пустые, — оправдывался агент. — По вашему указанию, чтобы не раскрываться, отпустили подальше. Но он найдется! Он отправлялся в Вейнсток, а там не так уж много мест, куда бы он мог поехать. За пределы этого района он точно не выезжал.

— Ладно, — агент был проверенный, толковый, поэтому гнев Буремена быстро затих, превратившись в простое недовольство. — Хорошо, идите ищите! — бросил он в трубку и повесил ее, даже не дождавшись ответного: "Слушаюсь!"

Только этого еще не хватало! Буремену становилось все более тревожно. По плану, срежиссированное выступление как бы заговорщиков должно начаться через двадцать минут, а вокруг все тихо! Войска Внутренней армии в казармах. Круэвон не появлялся ни там, ни в штабе. Да еще и Скэб куда-то ломанулся с самого утра...

Уж не прав ли был Салливой, предупреждавший о том, что Скэб ведет двойную игру?! Неужели проклятый умник его перехитрил и под видом провоцирования заговорщиков на выступление состряпал настоящий заговор?! Тогда надо ломать план, бить на опережение... Буремен снова взялся за телефон, набирая прямой номер президента...

Двумя этажами ниже почти точно под ним большой грузовой фургон подъехал к арке, ведущей во двор здания штаб-квартиры ТЭГРА. Охранники, проверив груз и изучив накладные, дружно подивились: зачем это столовая вдруг заказала сразу двенадцать мешков сахара? Это ж сколько будет компота?! Однако по документам было все в порядке, и охранники подняли шлагбаум, разрешая въезд.

Заехав в арку, водитель фургона заглушил мотор и распахнул дверцу. Ему сказали, что после нажатия кнопки на пульте, который находился у него в бардачке, у него будет ровно две минуты, чтобы уйти. Но тот, кто готовил план, не был намерен ни рисковать, ни оставлять свидетелей. Взрыв трехсот килограммов гексогена произошел мгновенно, разнеся в пыль большую часть здания вместе с кабинетом начальника.

Пикас Форк с удовольствием положил трубку. Подтверждения от наблюдателя даже не требовалось. Несмотря на расстояние в добрые шесть километров, взрыв прозвучал как надо — громко и страшно. Если бы не мешали деревья, даже отсюда можно было бы увидеть, как над центром города поднимается в воздух первая струйка дыма.

Весело оскалившись, Форк с удовольствием посмотрел на вытянутые лица Скэба и Хоннуока. Вот так, господа! Вы думали, мои специалисты — это какие-то супер-пупер киллеры?! Нет, все проще. Пуля, как известно, дура, а молодец — господин гексоген! И то ли еще будет!

Страшная новость о взрыве в штаб-квартире ТЭГРА погрузила президента Лёрида Кирстена в прострацию.

Этого не было в сценарии! И где Скэб?! Президент настолько привык, что его ближайший помощник постоянно находится рядом, что его отсутствие причиняло сильнейший дискомфорт. Чувство, что чего-то не хватает, было труднопереносимым.

Неужели Скэб действительно изменил?!

Кирстен зло оскалился. Гнев, как всегда, придал ему сил. Нет, его так просто не возьмешь! У него еще есть козыри. Генерал Могли не вылетел на юг, как все думают. И один из десантных полков не просто так задержался на аэродроме.

Президент схватился за трубку телефона. Деловой, совсем не напряженный голос генерала в трубке почти успокоил его. В нескольких фразах он обрисовал ситуацию.

— Штаб-квартира ТЭГРА взорвана. Буремен, скорее всего, погиб, — произнес Кирстен со сдерживаемой яростью. — Похоже, против нас играют всерьез. Но и мы тогда беремся за дело по-настоящему. Немедленно отправляйтесь в Министерство обороны! Там сейчас генерал Тугар. Растолкайте его, если надо, арестуйте, но столичный гарнизон пусть немедленно поднимается в ружье!

— Мои десантники будут в Реперайтере через час, — заметил Могли. — За это время командующий гарнизоном генерал Шертен едва успеет продрать глаза.

— Вот именно поэтому я и требую, чтобы вы его подгоняли пинками! — рявкнул Кирстен. — У нас нет этого часа, генерал! Внутреннюю армию необходимо задавить немедленно! Круэвона, Форка и... Скэба задержать!

— Хорошо, господин президент, я выезжаю! — успокоил его Могли. — Я буду в Министерстве обороны через десять минут.

Несколько минут после взрыва было тихо, а затем донесения хлынули валом. Порой, занятыми оказывались все пять телефонов.

— Картина ясна! — подытожил Собеско. — Штаб-квартира ТЭГРА уничтожена, вокруг штаба Внутренней армии повышенная активность, войска начинают выдвигаться из казарм. Пора и нам браться за дело!

Взявшись за трубку освободившегося телефона, Собеско набрал номер министра Салливоя. Соединили его практически мгновенно.

— Дела пошли не по сценарию, — констатировал Салливой. — Кто-то несет грубую отсебятину!

— Однако мы пока можем придерживаться нашего плана! — заметил Собеско. — Вы уже поднимаете полицию?!

— Конечно. Введен в действие план по борьбе с террористами.

— Советую перекрыть полицейскими кордонами основные улицы, ведущие к центру, — предложил Собеско. — Пусть не пускают туда Внутреннюю армию!

— Хм, — в голосе министра почувствовалось сомнение. — Не думаю, что это сильно поможет.

— Почему же?! — возразил Собеско. — А что, Внутренняя армия у нас уже не подчиняется правилам дорожного движения?!

Несколько секунд в трубке было тихо.

— Все, я понял ваш замысел! — хохотнул Салливой. — Полиция — это представители закона, и Внутренняя армия обязана ей подчиниться... или выступить в открытую, развязывая нам руки. И, кстати, оставьте всю эту ерунду с советами. Вы командир, приказывайте!

— Вообще-то, вы выше меня по должности и статусу...

— Пустое! Я только старый сыскарь, а вы — военный. Командир должен быть только один!

— Хорошо, господин министр! — согласился Собеско. — Тогда вот вам еще один мой приказ: прикройте важнейшие объекты в центре — ваше Министерство, Министерство обороны, мэрию, главпочтамт, госбанк, Голубой Дом и, наверное, телевизионную станцию!

— Есть, господин генерал!

Кен Собеско положил трубку.

— Что-то мне это не нравится, — задумчиво произнес он в пространство. — Если они начали со взрыва, чем же они закончат?!... Майдер, дай мне связь с Элаво! Пусть немедленно запускает эвакуацию, по списку один!

— ...Я не понимаю, чего вы так разволновались, Хоннуок?! — Пикас Форк смеялся, но от его смеха становилось не по себе. — Я обещал вам, что ТЭГРА и ее начальник нам не помешают, и это обещание выполнил. А о методах мы с вами не договаривались, это было мое дело.

— Дело не в методах! — огрызнулся Сеймор Скэб. — Хоннуок прав: вы нарушили план и с самого начала раскрыли противнику все карты! Вы что, думаете, Кирстену нечем ответить?! Да я уверен, что он спрятал в рукаве пару козырей, о которых не известно даже мне. И почему молчит Внутренняя армия? Она должна была уже начинать! Куда девался Круэвон?!

Дверь в знакомый обеденный зал загородного клуба медленно отворилась, и на пороге появился означенный командующий Внутренней армией генерал Круэвон в сопровождении адъютанта — мрачного верзилы с капитанскими нашивками.

— Извините, господин Скэб, но я не мог не завершить вашу тираду своим эффектным появлением, — произнес Круэвон с мрачной ухмылкой. — Я здесь. Все развивается по плану, правда, не совсем по тому плану, который вам известен. Мы решили внести в него коррективы.

От его ледяной, мертвенной интонации у Дагира Хоннуока пробежал мороз по коже. Исполнительный секретарь Континентальной Ассамблеи машинально оглянулся по сторонам.

И не сбежишь же отсюда! Впрочем, всем им нужен законный президент, а значит, бояться пока нечего.

Несколько автомобилей с визгом затормозили у главного входа Министерства обороны. Захлопали дверцы, и генерал Могли в сопровождении свиты адъютантов, помощников и телохранителей стремительно зашел внутрь.

Правда, почти сразу же ему пришлось затормозить свой бег. Часть вестибюля была отгорожена, поэтому надо было сворачивать, чтобы не налететь на строительные леса или стопку плиток.

Достал уже этот ремонт! Генерал неприязненно поморщился. Целый месяц возятся, а ничего не готово! Мешки вон какие-то лежат штабелями.

Нет, стоило ему всего лишь на пару дней покинуть Министерство, как тут все совсем распустились! Ох, уж он им сейчас задаст! Проигнорировав лифт, генерал начал бегом подниматься вверх по главной лестнице.

В этот момент человек, расслабленно сидевший за столиком кафе на другой стороне площади, не торопясь, отодвинул в сторону чашки и блюдца и поставил перед собой на стол чемоданчик. Открыв его, он достал небольшой пульт и провел с ним некие манипуляции, а затем нажал на кнопку.

Главный вход в Министерство вспыхнул клубом разрыва, из окон первого этажа, там, где шел затянувшийся ремонт, вырывалось пламя. Взрыв был такой силы, что рухнула вся центральная часть здания.

Лёрид Кирстен подбежал к окну, не думая о том, как это сочетается с его президентским достоинством. Только что в городе произошло сразу несколько сильных взрывов. В воздух поднялись столбы дыма.

Внезапно пол под его ногами дрогнул, стекла отозвались тревожным звоном. Еще один взрыв?! И прямо во дворце?!

В кабинет президента вбежали охранники, и вокруг началась суматоха. Окна закрыли пуленепробиваемыми броневыми заслонками, запустили систему принудительной вентиляции, притащили тревожный чемоданчик с аптечкой.

— Господин президент! — начал докладывать начальник охраны. — Взорван узел правительственной связи! Виновные устанавливаются!...

— Отставить! — закричал ему Кирстен. — Это подождет! Объявляйте тревогу! С минуты на минуту может произойти прямое нападение на дворец!

Все-таки не зря правительственная резиденция размещалась в одном из старейших зданий Реперайтера, построенном еще до провозглашения независимости Горданы. Баргандские губернаторы, некогда воздвигшие его для себя, были предусмотрительными людьми. Они знали, что самым страшным врагом для них может оказаться горданский народ. Поэтому дворец изначально создавался как крепость. А сменившие их горданские президенты на протяжении двух веков ничего не убирали, только совершенствовали оборону.

Некоторые секции ограды дворца заваливались, чтобы разгородить сектора обстрела, из-под земли поднимались бронеколпаки — пулеметные и орудийные точки, президентская охрана получала боевое оружие и патроны. Сломить такую оборону будет непросто...

Одновременно по приказу Кирстена были отправлены курьеры в штаб Внутренней армии генералу Легрансу и командующему столичным гарнизоном генералу Шертену. Однако до цели не добрался ни один из них. Основные силы путчистов еще не выступили, но дворец уже был в плотной блокаде.

— А сейчас, господа, второй акт, — Пикас Форк так и излучал довольство. — Министерство обороны уничтожено. Вместе с генералом Могли и генералом Тугаром. Вслед за ним взлетели на воздух центральные телефонные узлы. Теперь во всем центре не работает ни один телефон, хе-хе. Наконец, мой агент должен был вывести из строя узел правительственной связи в президентском дворце!

— Но вы же и нас лишили связи! — возмутился Сеймор Скэб.

— Почему же? — холодно возразил Круэвон. — Для этого у нас есть рации. И взрывы им не помеха.

— Господа! Да вы сошли с ума! — поддержал Скэба Хоннуок. — Какие еще взрывы!?

— Очень дорогие взрывы, господин Хоннуок, — ухмыльнулся Форк. — Мне они обошлись в полновесные полмиллиона брасов, не считая стоимости взрывчатки.

— Но как?!

— Очень просто, господин Хоннуок, — разъяснил Круэвон, растянув губы в страшноватой улыбочке. — Вы, горданцы, возмутительно беспечны. Служба безопасности ваших государственных учреждений просто смехотворна, а персонал на диво глуп и продажен. Жаль, что здесь слишком мало моих старых баргандских специалистов — к сожалению, они оказались заняты дома. Иначе я взорвал бы и президентский дворец.

— Что? Да вы просто разрушитель! — взвизгнул Хоннуок. — Форк, он же уничтожает наш город! Наших союзников... Генерал Тугар...

— Был нам не нужен, — перебил его Форк. — Перевороты осуществляют не старые генералы, а голодные до власти молодые полковники. И вообще, не стоит указывать профессионалу, что надо делать!

Но Хоннуок уже закусил удила.

— Вы перешли все границы! Господин Скэб! Уймите вашего наемника! Или город взрывали с вашего ведома?!

Пикас Форк укоризненно покачал головой.

— Кажется, кое-кто здесь лишний, — произнес он в пространство с задумчивой интонацией.

— Совершенно верно, — сухо подтвердил Круэвон. — Кремпиш, исполните!

Его молчаливый адъютант кивнул. Пистолет словно сам собой прыгнул в его руку. В закрытом зале выстрел прозвучал особенно громко и гулко, и несостоявшийся президент Горданы Дагир Хоннуок с выражением ужаса на лице повалился на пол.

— Все вы торопитесь! — недовольно проворчал Форк. — Нет, чтобы хотя бы в сад вывести, весь ковер тут забрызгали. Займитесь теперь телом, что ли...

Пока несколько солдат с нашивками Внутренней армии выносили тело, закатав его прямо в испачканный ковер, Форк деловито повернулся к Сеймору Скэбу.

— Господин Скэб, я тут немного поработал за себя и за вас, — произнес он с легкой усмешкой. — Не знаю, в курсе ли вы, что эта покойная сволочь уже запланировала наше устранение с помощью Тугара и даже успела написать речь о подавлении антиконституционного мятежа? Рад, что вы до такой пошлости не опустились. Да, и как вы понимаете, генерал Круэвон — теперь мой человек. Вам не стоило так откровенно его списывать. Не беспокойтесь, все идет по плану. Только по моему плану!

— Надеюсь, вы понимаете, на что замахиваетесь? — осторожно поинтересовался Скэб, лицо которого приняло чуть зеленоватый оттенок.

Пикас Форк издал несколько жизнерадостных смешков.

— Полноте, я же говорю: не беспокойтесь! Два волка ведь всегда договорятся друг с другом, верно? Не все ли вам равно, главой аппарата сотрудников чьей администрации быть — президента Хоннуока или президента Форка?!

Скэб промолчал, но, можно сказать, промолчал очень красноречиво. Его лицу постепенно возвращался нормальный цвет.

— Удивлены?! — Форк снова рассмеялся коротким лающим смехом. — Да, еще недавно я и не помышлял о подобных вариантах. Но времена меняются. Во-первых, мне помог Кирстен. Он расчистил поле. Из известных политиков прежнего времени не осталось никого. Кто сидит в концлагере или в тюрьме за вполне реальные прегрешения. Кто в глубоком подполье, кто и вовсе отошел от дел. И когда я предъявлю свои права на президентское кресло, подкрепленные силой, никто не будет, да и не сможет мне противостоять. Хоннуока уже нет. Вице-спикер Риген молчал больше года, а если он попробует открыть рот, я заткну его навсегда.

— Мне не понятно, для чего это вам нужно? — сухим тоном осведомился Скэб. — Быть президентом — значит управлять страной. А это не ваше!

— Так у меня ж есть вы?! — Форк широко ухмыльнулся. — Вы и будете управлять — как и раньше, негласно. Власть мне нужна, прежде всего, для того, чтобы защитить свою собственность. Признаюсь, в последнее время меня несколько обуяла жадность, хе-хе. И чтобы защитить свои вложения, мне необходимо не меньше, чем президентское кресло!

— Смотрите, не переоцените свои силы, — бросил Скэб.

— Ха! Ерунда! Столица моя, и никто сегодня не сможет мне противостоять. Я могу всё!

Билон отвел от головы молчащую трубку. Телефонной связи нет и, похоже, не будет. Видимо, какой-то из взрывов вывел из строя АТС.

— Ситуация выходит из-под контроля, — пока скорее задумчиво, чем обеспокоенно, произнес Райнен Фремер. — Нам необходима связь!

Кен Собеско внезапно хлопнул себя по лбу.

— Коммуникаторы! Вот я глупец! Путчисты не собираются трогать Голубой Дом, но на Острове должны выступить совсем другие люди! А я не подумал, что их тоже надо предупредить!

Куоти отозвался немедленно, будто ждал звонка.

— Что у вас происходит?! — с тревогой спросил он.

— Попытка государственного переворота! — оскалился Собеско. — С этим как-то связаны ваши военные! Кроме того, готовится захват Острова с привлечением наших курсантов и каких-то ваших офицеров. Срочно предупредите Буонна! И после этого немедленно свяжитесь со мной! Мне необходима ваша помощь!

Минутная пауза тянулась невероятно долго. Наконец, Куоти вышел на связь.

— Я не могу соединиться с Островом! — растерянно сообщил он. — Будто там глушилка стоит.

— Скорее всего, и стоит! — кивнул Собеско. — Поднимайте тревогу!

— Сейчас...

Куоти не знал, что и делать. Заместитель управителя просто побоится что-то предпринимать. Реэрн на полярном острове, с ним нет связи. Тхаан, по слухам, вообще потерялся вчера где-то в снегах вместе с транспортником...

— Звоните на базу "Запад", потом прорывайтесь к командующему Пээлу, он не может быть в заговоре! — оборвал его колебания Собеско. — И предупредите своих. Я сейчас вылетаю прямо к вам! Взорваны телефонные станции, мы остались без связи. Нам необходимы ваши коммуникаторы, чем больше, тем лучше!

Закончив разговор, Собеско схватил с вешалки куртку.

— Я еду в Голубой Дом! — сообщил он. — Фремер, остаетесь здесь за старшего! Пошлите курьера к Салливою, пусть ждет Майдера с коммуникаторами! Майдер, за мной!

Зинес Риген, второй вице-спикер распущенного парламента, стоял у окна, опершись руками о подоконник. В городе творится что-то непонятное и страшное, а неизвестность пугает больше всего.

Раньше его моментально оповестили бы о происшествии. Но теперь о старом политике забыли и друзья, и враги. Впрочем, он сам больше года вел затворническую жизнь. Будучи главой небольшой, но достаточно влиятельной партии, в свое время он поддержал Кирстена, считая его меньшим злом по сравнению с другими кандидатами на президентское кресло. В прошлом году он не стал поднимать свой голос в защиту парламента, считая его полностью неработоспособным, но не принял диктаторский режим и не стал сотрудничать с Кирстеном и принимать от него какой-либо пост.

Спикер Хоннуок перешел в Континентальную Ассамблею, де-факто сложив с себя полномочия, бывший первый вице-спикер Лудар умер два месяца тому назад, так что формально именно Риген являлся сейчас главой парламента, вторым или третьим (если все же считать Хоннуока) человеком в государстве... Одинокий старый человек в большом пустом доме, не нужный никому и забытый всеми... Смешно...

Но не иметь никакой информации — невыносимо. Риген еще раз поднял телефонную трубку, но она по-прежнему молчала. Нет связи...

— К вам посетитель, — в комнату зашел старый слуга, ровесник почти семидесятилетнего политика. — Просит о срочной встрече.

Странно. Риген отвернулся от окна. Посетителей у него не было уже несколько недель. Что же, такого гостя следует уважить. Он сам вышел его встречать.

В первый момент гость не произвел на Ригена особого впечатления. Молодой, вряд ли достигший тридцатилетнего возраста, крепкий парень. Одет неброско и недорого. Военная выправка, движения скупые и точные, но явно не офицер. Очень нетипичный посетитель.

— Меня зовут Сариф Круэль, — представился гость. — Я координатор Службы Охраны Порядка. В столице путч. Вам может грозить опасность. Я со своей пятеркой прибыл, чтобы препроводить вас в безопасное место.

— Это неожиданно!

Риген колебался. Ему никуда не хотелось уезжать из своего старого уютного дома.

— Господин Риген! Времени нет, — почтительно, но твердо напомнил Круэль. — Эти люди хотят убить президента и поставить на его место Хоннуока. Участвуют также Скэб, Форк и командование Внутренней армии.

— Не самая подходящая комбинация, — презрительно бросил старый политик. — Вы меня убедили. Я еду с вами. Сейчас соберусь.

Проехав два квартала, водитель остановил машину.

— Что-то случилось?! — забеспокоился Риген.

— Нет-нет! — успокоил его Круэль. — Подождите, я сейчас позвоню, доложусь руководству.

Однако ни один уличный телефон-автомат почему-то не работал. И на следующем перекрестке оказалось то же самое. И на другой улице тоже!

— Что такое?! Ничего не работает! — Круэль уже начал сердиться.

— Бесполезно, — покачал головой Риген. — У меня тоже не работал телефон. Нет связи.

— Ладно... — Круэль задумался. — Разворачивайся! — приказал он водителю. — Поехали прямо в штаб!

Бригадный генерал Дилан Доранему, начальник отдела боевой подготовки штаба Внутренней армии, собирался на службу. Застегнул на все пуговицы мундир, надел фуражку, накинул на плечи плащ...

— Может, все-таки не поедешь? — тоскливо спросила жена, с тревогой наблюдавшая за всеми этими приготовлениями. — Сегодня выходной день, ты детей хотел сводить в кино. И тебя же не вызывали!

— Не вызывали, потому что не работает телефон, — генерал достал из сейфа пистолет и две запасные обоймы. — В городе были взрывы, значит, чрезвычайная ситуация. Мне необходимо там быть!

— Не езжай! — вдруг тихим, но страшным в своей обреченности голосом попросила жена. — У меня сердце не на месте!

Генерал тяжело вздохнул. Обняв супругу, он нежно поцеловал ее.

— Извини, дорогая, — извиняющимся тоном произнес он. — У меня тоже не на месте. Боюсь, все, что сейчас происходит в городе, связано с нами... с Внутренней армией. В последние дни что-то готовилось. Я в этом не участвовал, но мне кажется, что-то пошло очень сильно не по плану... Я должен разобраться...

Коротко и скомкано попрощавшись, генерал вышел из дома. Он не оглядывался, хотя знал, что из окна на него смотрят жена и дети. С тяжелым сердцем он распахнул ворота и начал открывать гараж.

Внезапно прямо у его дома резко затормозила машина.

О, вот и посыльный из штаба! Доранему повернулся к автомобилю, но тут же остановился. Выскочивший из него мужчина лет тридцати пяти был ему совершенно не знаком. Он был в штатском, и хотя его движения выдавали человека, прошедшего определенную подготовку, генерал мог поклясться, что гость никогда не носил военную форму.

— Ренсер Элаво, верховный координатор Службы Охраны Порядка! — представился незнакомец. — Слава Единому, я успел! Меня прислал к Вам бригадный генерал Собеско! Пароль: Тороканские Ворота.

— Он что, в Реперайтере?! — немного удивился Доранему.

— Да. Вы сейчас собрались в штаб Внутренней армии?!

— Конечно.

— Господин генерал, Собеско настоятельно не советует вам это делать, — твердо, но без нажима произнес Элаво. — Только что начался мятеж, Круэвон — один из его главарей. В штабе Внутренней армии, очевидно, находится штаб-квартира заговорщиков. Если вы там появитесь, вас сначала арестуют, а то и расстреляют, а потом будут разбираться, за что.

— И что вы предлагаете? — как ни странно, генерал Доранему почувствовал облегчение. Все странности последних дней получили объяснение.

— Собеско приказал доставить вас в Министерство внутренних дел!

— Доставить?!

— Прошу прощения! — Элаво чуть усмехнулся, поняв двусмысленность приказа. — Бригадный генерал Собеско и министр Салливой руководят подавлением путча. Они предлагают вам присоединиться к ним.

— Все понятно! — генерал Доранему с пониманием кивнул. — Тогда отправляемся, немедленно!

Встречные автомобили испуганно шарахались в стороны, прижимаясь к бровке. Прямо по центру дороги, игнорируя сигналы светофоров, шли бронетранспортеры и танки с эмблемами Внутренней армии. За ними следовали тяжелые грузовики, набитые вооруженными солдатами.

Эту силу, казалось, никто не в состоянии остановить. Но сержанту-полицейскому в черной кожаной куртке со светоотражающими вставками и в блестящем шлеме это удалось. Он просто вышел на середину улицы, повелительно подняв вверх полосатый жезл, и дунул в свисток.

Колонна остановилась. Люк переднего бронетранспортера распахнулся, и оттуда показалась голова в шлемофоне.

Полицейский что-то сказал, но его голоса не было слышно за шумом двигателя. Тем временем, прямо по встречной полосе колонну обогнал штабной джип. С визгом тормозов он остановился возле переднего БТРа, и оттуда выбрался полный мужчина лет пятидесяти пяти в дорогом штатском костюме.

— Я депутат Корчер Бауль! — высоким недовольным голосом заявил он. — Требую немедленно пропустить колонну к зданию парламента!

— Я готов пропустить лично вас, — меланхолично пожал плечами сержант-полицейский. — Но что здесь делают все эти люди?!

— Наводят порядок в государстве! — важно надулся Бауль.

— Так пусть начинают наведение порядка с соблюдения правил дорожного движения, — наставительно произнес полицейский. — Это должны делать все. Даже депутаты парламента.

Корчер Бауль аж задохнулся от возмущения.

— Я член Комитета национального спасения!

— Не знаю ни о каком-таком комитете, — полицейскому доставляло искреннее удовольствие вежливо хамить парламентарию-заговорщику. — Я подчиняюсь Министерству внутренних дел, а оно — президенту. Есть ли у вас разрешение на передвижение воинских колонн и боевой техники в центральной части города?!

На это Бауль даже не нашелся, что сказать, но тут ему помог офицер Внутренней армии с погонами полковника, выбравшийся из бронетранспортера.

— Какое еще разрешение?! — зло спросил он.

— Подписанное начальником городской полиции и в мэрии, — полицейский спокойно воспринял появление нового персонажа. — Во всем должен быть порядок.

— Я приказываю вам пропустить колонну! — взвизгнул Бауль.

— Не имею права! — отморожено выдал полицейский. — Все должно быть по закону!

По его отмашке полицейская машина, стоящая возле тротуара, развернулась и встала поперек дороги, преграждая путь бронетехнике.

— Да они издеваются над нами! — догадался, наконец, Корчер Бауль. — Что вы смотрите?! Давите его!

Полковник несколько секунд колебался, но затем все-таки метнулся к БТРу и заскочил внутрь. Тяжелая машина грозно взревела мотором и, двинувшись вперед, протаранила полицейский автомобиль, отбрасывая его в сторону. Колонна двинулась дальше.

Сержант, вовремя успевший отскочить, отбежал к своему мотоциклу и, пропустив технику, пристроился ей в хвост. В это время другой полицейский, выбравшийся с напарником из помятой машины, уже что-то докладывал по рации, зажимая свободной рукой ухо.

Через два перекрестка колонна разделилась. Бронетранспортеры, три грузовика и джип повернули к зданию парламента. Танки в сопровождении трех бронемашин и остальных грузовиков с пехотой отправились по направлению к президентскому дворцу.

Орна дежурила у молчащих телефонов, все больше приходя в отчаяние. Она ощущала себя ненужной и лишней, а потерю связи уже была готова считать собственной недоработкой.

— Ори! — позвал ее Райнен Фремер из соседней комнаты, прервав ее мучения. — Тут на телевидении, наконец-то, проснулись!

Диктор в студии государственного новостийного канала зачитывал заявление, подписанное спикером парламента Дагиром Хоннуоком.

— Наша столица подверглась беспрецедентной террористической атаке! — взволнованным голосом вещал он. — Негодяями — предположительно, заморцами, поддержанными одной из иностранных держав, захвачен президентский дворец. Судьба президента Кирстена пока не известна. Для противодействия террористам создан Комитет национального спасения во главе с главой парламента Хоннуоком, в состав которого также входят член парламента, бывший министр иностранных дел Бауль, министр промышленности и торговли Форк и командующий сухопутными войсками генерал армии Тугар. Комитет временно берет власть в свои руки. На Внутреннюю армию возложена задача противостояния террористам и наведения конституционного порядка!

— Что за...?

Орна лишь в последний момент успела проглотить бранное слово, которое никак не пристало произносить приличной замужней женщине, вовремя вспомнив, что двоюродный дядя терпеть не может ругани.

— Ш-ш-ш! — Фремер на секунду прижал палец к губам. — Это еще не все.

В студии и в самом деле появился гость, представленный ведущим как начальник полиции Реперайтера. Дородный полицейский был явно не в своей тарелке. Он потел, мекал, сдвигал на затылок фуражку и поначалу переливал из пустого в порожнее, изрядно разозлив нетерпеливого Фремера. Забывшись, он сам произнес несколько хлестких фраз, что вызвало у Орны непроизвольный смешок.

— Это кто так разоряется?! Никак вы, Райнен?! — раздался ироничный старческий голос.

В комнату зашел вице-спикер Риген, за спиной которого скромно пристроился Сариф Круэль. Два парламентария тепло поздоровались друг с другом, коротко обсудили последние известия и, очевидно, были готовы продолжать беседу, но тут их перебила Орна.

— Потом будете обмениваться любезностями, — предложила она. — Пока послушайте. Кажется, наконец, перешли к делу.

И действительно: начальник столичной полиции справился с волнением и начал говорить по существу.

— ...Террористы оказались еще сильнее и коварнее, чем мы ожидали! — с неподдельной досадой произнес он. — Взорваны ТЭГРА, Министерство обороны, нарушена телефонная связь. Приказываю всем соблюдать порядок, без крайней необходимости не покидать домов! В городе возможны бои с применением тяжелого оружия!

— На этой тревожной ноте мы заканчиваем выступление! — снова включился диктор. — Новости будут сообщаться каждые полчаса!

Экран на секунду погас, а затем на нем появилась привычная рекламная заставка.

— Что за чушь?! — возмущенно воскликнула Орна. — Какие еще террористы, да еще и заморцы?! Они что, с ума сошли?!

— Это не чушь, а формирование нужной картинки для населения, — хмуро бросил Фремер. — Надо немедленно идти на телевидение! Мы не имеем права оставить контроль над информацией в руках заговорщиков.

— Вы абсолютно правы, Райнен! — согласился Риген. — Ложь необходимо разоблачить!

— Мы должны ехать вместе! — Фремер решительно повернулся к старому политику. — Если Кирстен погиб, а Хоннуок возглавляет заговор, вы — законный глава государства. Вы возглавите борьбу с путчистами?

Риген смущенно откашлялся.

— Это как-то неожиданно. Я последние полтора года вообще не занимался политикой. И уже староват...

— Вы — законная власть! — напористо напомнил Фремер. — Или вы готовы отдать ее Хоннуоку и путчистам?!

— Не давите на сознательность, Райнен! — прокряхтел Риген. — Сам понимаю, что в той дружной компании я лишний. Но у вас есть план, как попасть на телевидение, где уже сидят заговорщики?! Без сил, без связи?...

— Есть ли у меня план?! — энергично переспросил Фремер. — Да безусловно! И силы у нас есть. Нам только надо будет сначала заехать в одно место... Орна, остаетесь здесь, вы за старшую! Мы к предстоятелю, потом в телецентр!

Проводив их, Орна разочарованно развела руками. Все куда-то уезжают, а ей сидеть тут на месте без дела!

Дивизионный генерал Шертен не находил себе места. По плану он должен был пока хранить спокойствие и ожидать сигнала. Когда Внутренняя армия займет Голубой Дом, войска столичного гарнизона подавят выступление заговорщиков и наведут порядок в столице.

Однако взрывы в центре и пропавшая телефонная связь подсказывали генералу, что события развиваются как-то не по плану. Кроме того, изрядную головную боль ему доставлял мотострелковый полк. Его командир полковник Дракс с утра выехал на службу, но по дороге бесследно исчез. Вместо него распоряжался командир первого батальона, который все время порывался куда-то вести войска и раздражал начальство своей неуемной активностью.

Командующий столичным гарнизоном не отличался большой инициативностью — слишком самостоятельных на такие должности не назначают. Но отсутствие указаний всерьез его беспокоило. Поэтому сообщение, переданное по телевидению, вызвало у него не только тревогу, но и облегчение.

Теперь он знал, что делать. Распорядился об отправке саперов в ТЭГРА, Министерство обороны и на другие пострадавшие объекты — оказывать помощь. Гарнизонному госпиталю приказал готовиться к приему раненых. И послал связного в штаб Внутренней армии — договариваться о совместных действиях против террористов.

Единственное, что непонятно было генералу Шертену, так это где же находится этот Комитет национального спасения? Куда слать посыльных? Впрочем, вскоре генерал расслабился: приказ рано или поздно придет. И в очередной раз одернул наглого и нетерпеливого комбата, пригрозив посадить его под арест.

Возле Голубого Дома было спокойно и тихо. Собеско и Билон, подлетая, видели сверху усиленные полицейские патрули, но пока они откровенно скучали. Даже прохожие старались обходить этот район десятой дорогой.

Куоти уже ждал их во внутреннем дворике.

— Спасибо за совет, — вежливо поклонился он Собеско. — Я сообщил на Центральную базу, там тоже очень обеспокоены отсутствием связи с Островом.

— Туда уже кого-то послали?! — быстро спросил Собеско.

— Я хотел лететь сам, — признался Куоти. — Охрана Голубого Дома не имеет права покидать объект по инструкции, штатских отправлять нельзя, а из военных я, как ни странно, оказался здесь и сейчас выше всех чином. Но заместитель управителя запретил.

— Ну, да, — хмыкнул Собеско. — Как говорится, каждый заместитель министра мечтает, чтобы и у него был заместитель министра.

— Что?

— Да так, цитата, — Собеско махнул рукой. — Но кто-то вообще собирается что-то делать?! Или ждут приказа с Центральной базы?!

— Нет, конечно! С Базы Запад вылетает лично начальник спецотдела. Он должен выяснить, что происходит.

— Хорошо, держите меня в курсе, — кивнул Собеско. — Теперь переходим к делу. Вам удалось что-то решить со связью?!

— Да, — нагнувшись, Куоти расстегнул сумку, стоявшую у его ног. — Я подготовил шестнадцать коммуникаторов. Они объединены в локальную сеть и могут связываться только друг с другом. На каждом проставлены трехзначные номера, начинающиеся с семерки. Смотрите сюда, я покажу, как ими пользоваться и активировать...

— А можно ли сделать так, чтобы они, как рации, постоянно находились на приеме? — спросил Билон, когда короткий инструктаж был закончен.

Куоти смущенно развел руками.

— Теоретически, для них можно создать выделенный канал, чтобы вы все могли постоянно слышать друг друга, но я, признаюсь, не представляю, как это сделать, а разобраться не было времени. Так что будете работать только в двустороннем режиме.

— Но и это очень много! — энергично воскликнул Собеско. — Когда же вы все это успели?! И как?!

— Воспользовался доступом Фроонха, — не без гордости объяснил Куоти. — Сейчас у нас неразбериха, вот я и позаимствовал коммуникаторы с аварийного набора... Э-э-э... Желательно их вернуть.

— Обязательно! — крикнул Собеско, увлекая Билона к катеру. — Держите со мной связь по обычному каналу!

Подняв машину в воздух, он тут же посадил ее прямо посреди улицы, вблизи от полицейского поста.

— Срочно! — закричал Собеско, выскакивая из катера. — Мне нужна связь с министром Салливоем!

Как ни странно, с помощью полицейских раций министра удалось разыскать всего через пару минут.

— Дела неважные, — сразу же сообщил Салливой. — Телефонной связи нет, и не будет еще долго: взорваны телефонные станции. Одной колонной Внутренней армии занят парламент, там уже объявлено о создании самозваного Комитета национального спасения.

— Кто?!

— Хоннуок, Бауль, генерал Тугар и Форк. Но перед камерами маячил пока что только Бауль.

— Самый ничтожный из них! — Собеско презрительно сжал губы.

— Где находятся остальные, пока не известно. О Скэбе ни слова. По телевидению сообщили, что президентский дворец захвачен террористами, а Внутренняя армия его освобождает. Одна колонна бронетехники и грузовики с солдатами уже двинулись туда.

— Умно, — оценил Собеско. — В этом бардаке покатит. Надо возвращать себе телецентр.

— Основания?

— Да хоть объявите, что там есть угроза нападения террористов — сейчас в это поверят! Если там Ронайс или его люди, их надо повязать.

Салливой ненадолго замолчал.

— Так мы раньше времени открываем себя, — недовольно заметил он.

— Плевать! Уже все идет не по плану! — отмахнулся Собеско. — Хотя вы правы. Скоро вам, возможно, придется ждать гостей. Что с гарнизоном?!

— Пока молчит. Связь с командованием пока не удалось установить.

— Может, переберетесь куда-нибудь? — предложил Собеско. — Одно министерство сегодня уже взорвали.

— Нет! — прогудел Салливой. — Это мое министерство и мои люди! Отсюда я не уйду!

— Хорошо, — согласился Собеско. — Будем держаться на связи.

— На полицейской волне?

— Нет, слишком открыто. Я посылаю к вам курьера!

— Еще одного?!

— К вам уже прибыл первый?

Короткая пауза.

— Да. Только что.

— Скоро прибудет второй, — сообщил Собеско. — Есть лучший вариант связи между нами. Распорядитесь, чтобы ему дали полицейское прикрытие! И пока принимайте общее командование на себя! Мне надо будет слетать еще по паре адресов.

Закончив разговор, он передал рацию полицейскому офицеру. Пока тот получал инструкции от министра, Собеско повернулся к Билону.

— Даю тебе одиннадцать коммуникаторов! Пять остаются у меня. Мой номер в сети — первый. Твой будет...

— Шестой!

— Хорошо. Передай их Салливою, Фремеру, Орне, Элаво. Хорошо бы найти кого-то из руководства Внутренней армии, не замешанного в заговор, — того же Доранему. Один отдашь предстоятелю! Дальше сами разберетесь, кому остальные пять. О каждом новом абоненте сообщай Орне, она будет диспетчером!

— Понял! — кивнул Билон, принимая коммуникаторы. — А ты куда сейчас?

— В гости к Кирстену! — произнес Собеско с язвительной интонацией. — Надо ж узнать, если ли у нас еще президент, или уже нет!

Садясь в полицейскую машину, Билон видел, как Собеско поднимает в воздух катер — круто вверх, на максимальной скорости.

Деревья прикрывали президентский дворец, но на его фасаде уже появились первые оспины от шальных пуль и снарядов. Охрана ответным огнем пока удерживала редкие цепи пехотинцев и коробочки бронемашин на достаточном расстоянии, но пальба становилась все более ожесточенной, и защитники несли потери.

Закончив разведку боем, солдаты Внутренней армии отступили на исходный рубеж, оставив на мостовой несколько трупов. Теперь вперед выкатились танки, открыв беглый огонь по оборонительным позициям.

Под ударами фугасных снарядов замолчали несколько огневых точек, осколки срубали ветки деревьев. На открытой площадке вспыхнул президентский вертолет, получив прямое попадание.

Огонь со стороны президентской охраны постепенно утих. У защитников дворца не было противотанковых пушек, только гранатометы, и чтобы пустить их в ход, грозные бронированные машины следовало подпустить поближе. Поэтому охранникам приходилось терпеть обстрел, вжиматься в землю и ждать атаки.

— Может, вы все-таки объясните мне, что вы делаете? — раздраженно спросил Сеймор Скэб. — К чему эта, как вы выразились, демонстрация?!

— Президентский дворец неприступен, — свысока бросил Круэвон. — Ваш первоначальный план с его захватом был нереален. Он находится на вершине холма, к нему ведут только три улицы, все легко перекрываются. Сильная охрана будет держать оборону столько, сколько понадобится. А время работает против нас. Пусть Кирстен лишен связи, но верные ему люди скоро придут в себя и начнут создавать нам помехи. Нам надо поскорей выгнать президента из дворца, как лису из норы. Тогда на него можно будет открыть охоту. Все пути отхода перекрыты!

Глава 22. Противостояние

Над Реперайтером поднимались столбы дыма. На холме, где находился президентский дворец, вспыхивали огоньки выстрелов, вырастали и опадали черные шапки разрывов. Оттуда доносилась артиллерийская канонада. А между тем, со времени первого взрыва прошло меньше часа. Кен Собеско, сидя за штурвалом воздушного катера, мрачно усмехнулся: противнику удалось нас удивить — что же, теперь наша очередь готовить для него сюрпризы.

Бросив машину круто вниз, Собеско посадил ее в саду частного дома в одном из зеленых предместий Реперайтера, ухитрившись не сломать ни одного дерева и даже не сильно помять клумбу. Раньше он старался не летать в столице, во всяком случае, в светлое время суток. Но теперь это было не важно. Не имело значения и то, что он вопиюще нарушал конспирацию. Этот дом, адрес которого им дали в Храме Гланиуса, скорее всего, больше не понадобится, а противник, даже если и засечет посадку, вряд ли успеет что-либо сделать.

Даже свалившись буквально как снег на голову, Собеско не застал никого врасплох — не та здесь собралась публика. Прямо в саду его встретила встревоженная Рита, возглавлявшая небольшую группу спецназовцев, вчера ночью привлеченных генералом Рэстаном к операции в неформальном порядке.

За спиной у Риты, словно адъютант, неподвижно застыла Ри. Во время ночного обсуждения инопланетянка как-то сблизилась с Ритой и теперь не отставала от нее ни на шаг.

— Зови своих! — коротко приказал Собеско. — Будем ставить задачу!

— ...Вот такие дела! — закончил Собеско краткое изложение обстановки. — Вы, девочки и мальчики, пока остаетесь в резерве главного командования! Цели для вас еще нет — с парламентом и без вас разберутся, а штаб Внутренней армии вам всемером не взять. Но будьте наготове!

Для связи Собеско оставил Рите коммуникатор под ? 5 и показал, как с ним обращаться.

— Сразу же свяжешься с ? 6 — Билоном, — продолжил он инструктаж. — Он пока диспетчер, потом будет Орна. И ждите сигнала.

— Есть! — Рита вытянулась по стойке "смирно", но глаза ее недовольно блеснули.

— Вы все еще понадобитесь! — утешил ее Собеско. — А мы с Ри сейчас вылетаем. Надо узнать, что творится в президентском дворце!

Министерство внутренних дел, на взгляд Билона, ничем не напоминало штаб по борьбе с мятежом. В пустынных коридорах было ни души, несколько раз ему казалось, что он слышит гулкое эхо.

Ах, да. Сегодня выходной день, а вызвать кого-то на службу сложно из-за отсутствия телефонной связи.

Однако чем больше Билон приближался к министерскому кабинету, нем шумнее и оживленнее становилось вокруг. Дверь в кабинет была раскрыта нараспашку, туда постоянно входили и выходили люди.

Сунувшись внутрь, Билон узнал в одном из присутствующих Ренсера Элаво, рядом с которым пристроился незнакомый военный в форме Внутренней армии со знаками различия бригадного генерала. На столе перед министром стояла обычная полицейская рация, по ней были слышны чьи-то переговоры.

— ... Начальник столичной полиции то ли заговорщик, то ли просто такой дурак. А его зама до сих пор нет на месте! — сердито говорил Салливой, обращаясь к Элаво. — Я посылаю вас туда в качестве спецпредставителя министра внутренних дел. У вас будут неограниченные полномочия. Имеете право отдавать любые приказы, снимать с должности, вплоть до ареста. У вас сейчас есть, на кого опереться?

— Есть! — четко кивнул Элаво. — Около десятка моих бывших парней и просто хороших знакомых. Они ждут поблизости, в известном мне месте. Все полицейские, но сегодня свободны от службы.

— Хорошо, берите их с собой, — одобрил министр. — Вам понадобятся люди.

— Вы опасаетесь неподчинения? — уточнил Элаво.

Салливой пренебрежительно махнул рукой.

— Думаю, с этим вы справитесь. Меня больше волнует отсутствие связи. Собирайте всех, кого можете. Тем из Внутренней армии, кто не замешан в заговоре или задействован втемную, будет трудно поднять руку на полицейских при исполнении.

— Вас понял! — Элаво снова наклонил голову. — Буду собирать людей, потом разберемся, куда их направить. Вот только связь по рациям не совсем надежна, ее могут слышать все, кому не лень.

— Кажется, кое-кто обещал мне надежную связь... — Салливой, наконец, заметил Билона. — Вы курьер от Собеско?!

— Да! — Билон выложил на стол коммуникаторы. — Вот, помогли в Голубом Доме. Нашими техническими средствами она не перехватывается.

Министр, Элаво и еще несколько человек с интересом обступили Билона, начавшего пересказывать им то, что рассказали и показали ему Куоти и Собеско.

— ... Обратите внимание, у пришельцев двенадцатиричная система счисления, поэтому кнопок больше, чем у нас, — заметил он напоследок. — Я пока ехал, набросал на листках блокнота номера цифрами пришельцев и нашими. ? 1 — у Собеско. Он сейчас отправился в президентский дворец, ? 5 — у нашей группы спецназа. ? 6 — мой, я курьер, связист. Номера 7 и 16 я отвезу в наш диспетчерский центр, при этом, 7-й будет на приеме, 16-й — на передаче. Если надо что-то сообщить всем, связывайтесь через них.

Салливой, быстро освоившийся с инопланетной техникой с помощью Билона, взял себе комм ? 8. Девятый получил Элаво, кроме того, Билон выдал ему еще ? 10 и 11 для связи с его людьми.

Разобравшись с коммуникаторами, Элаво выбежал из кабинета.

— Теперь пришла моя очередь! — заявил "внутряк", бригадный генерал Доранему. — Мне надо в штаб Внутренней армии!

— Пока ждите! — сухо оборвал его Салливой. — Я отправил туда и в гарнизон порученцев, но пока никто из них не вернулся. Вам нельзя уходить в неизвестность!

Пока суд да дело, генерал Доранему получил комм ? 12 и с помощью Билона начал в нем разбираться. Это пока давалось ему нелегко, и Билон начал терять терпение: его ждали и в других местах.

Однако задержка оказалась весьма кстати. В кабинете министра появился еще один гость — невысокий черноволосый человек с зачесанной вверх шевелюрой и острым лицом — бывший прокурор и глава Чрезвычайной комиссии по расследованию Тревис.

— Наконец-то, я хоть кого-то нашел! — буквально с порога закричал он. — Что происходит?! Что с президентом?!

— Вы не верите в захват дворца террористами?! — насмешливо прогудел в ответ Салливой.

— Меньше кино смотреть надо! — огрызнулся Тревис. — Там одних солдат триста человек, не считая внутренней охраны! Какие там могут быть террористы?! Судя по личностям из так называемого Комитета, мы имеем дело с военным путчем?!

— Вы угадали, — на фоне бегающего и суетящегося маленького прокурора министр внутренних дел выглядел этакой спокойной неподвижной глыбой. — Но основной ударной силой путчистов является Внутренняя армия.

— Тогда мы должны действовать! — воскликнул Тревис. — Я подготовил ордера на арест всей четверки — для этого хватает имеющейся у меня информации! Сейчас выпишу пятый — на Круэвона.

— Добавьте еще на Скэба, — посоветовал Салливой.

Тревис резко остановился.

— Что, он тоже с ними?! Впрочем, меня это не удивляет. Уж очень активно он хапал в последние месяцы.

— Ордера — это хорошо, — с легкой иронией заметил Салливой. — Но есть ли у вас реальная сила?

— Пока нет, — с сожалением сказал Тревис. — Ранее аресты осуществляла ТЭГРА, но, судя по тому, что там делается, она сейчас помочь не сможет. Но, думаю, полиция выполнит свой долг?

— Как только сумеет это сделать! — усмехнулся Салливой. — К сожалению, мы пока не знаем, где находятся большинство заговорщиков. По известному нам предварительному плану мятежа, они должны быть в штабе Внутренней армии. Но сегодня все настолько изменилось, что я не могу быть полностью уверенным. На виду, во всяком случае, только Бауль в парламенте, его охраняют "внутряки". Полиция на страже закона, но она не привыкла действовать, когда у злоумышленников есть танки и бронемашины. Нужна поддержка гарнизона.

— Гарнизона? — заинтересованно переспросил Тревис. — Тогда я еду туда! Ваши полицейские будут готовы осуществить аресты, когда для этого представится возможность?!

— Безусловно! — кивнул министр. — Посылаю с вами тревожную группу. Да, и нам нужна надежная связь.

Билон выдал Тревису комм ? 13, получил от Салливоя пропуск — проезд и проход всюду — и, наконец, помчался дальше — к Орне. На бегу он попытался доложить Собеско, но его коммуникатор не отвечал. Впрочем, Кен предупреждал, что отключит его на время операции.

Президент Лёрид Кирстен чувствовал себя, как зверь в клетке, застигнутый наводнением. Связи не было и, как сказали ему, в ближайшие несколько часов не будет. Посыльные уходили и не возвращались, никто не спешил ему на помощь, а по телевидению уже объявили о захвате президентского дворца террористами и создании какого-то уродского Комитета спасения.

Кирстен метался по кабинету, не находя себе места и пиная ногами кресла. Проклятый Хоннуок! Вот кого он недооценил! И чертов Форк, очевидно, решивший дать денег заговорщикам! Но почему никто ничего не предпринимает?! Не может быть, чтобы все поверили в этот бред с захватом дворца?! Неужели так узок круг его верных соратников?!

По самому дворцу по-прежнему не стреляли, но в парке перед ним время от времени взрывались снаряды. Оттуда то и дело доносилась стрекотня пулеметов.

Начальник охраны, пожилой баргандец с ранней сединой, был пока спокоен.

— Пока что за нас не взялись всерьез, — доложил он президенту. — Наши потери — восемь человек убитыми, около двадцати раненых. У них вряд ли больше. Но противник действует правильно.

— Как вы сказали?! — нахмурился президент. — Правильно?!

— Грамотно. Бронеколпаки дотов не взять маломощным танковым снарядам, но они бьют по амбразурам. А пулеметный огонь прижимает защитников к земле. Еще десять-двадцать минут, и они пойдут в атаку под прикрытием брони. Хотя первые три-четыре атаки можно будет отбить — на это боеприпасов и людей хватит. Но если танки перенесут огонь на сам дворец, в нем сложно будет находиться.

— Нас могут выкурить?!

— Вряд ли, — баргандец пожал плечами. — Дворец построен прочно, а у танковых орудий маловатый калибр. В худшем случае, пострадают помещения, выходящие на фасад. Противопожарная система в порядке, электроснабжение здесь автономное, поэтому поджечь здание будет весьма затруднительно. Так что, в случае обстрела вы перейдете в бункер.

— Вы по-прежнему настаиваете на том, чтобы оставаться здесь?! — Кирстен в упор посмотрел на начальника охраны.

— Да. Дворец достаточно надежно защищен. Часа полтора-два мы продержимся, а дальше или придет помощь, или прояснится обстановка.

Кивком Кирстен отпустил начальника охраны, но сам он не был уверен в его правоте. Президент снова заметался по кабинету.

Дворец — ловушка, а всего в сорока километрах ждут сигнала верные десантники. В столице гарнизон, но он пока никак не дает знать о себе. Судя по тому, что в городе тихо, он не атакован. Перешел под контроль мятежников?!

И вообще, где все?! Президенту хотелось не ждать, а действовать, но для этого надо было вырваться на свободу! Его тянуло спуститься в подвал, открыть неприметную дверь с надписью "Электрощитовая" и съехать на лифте глубоко вниз, к самому подножью холма, где подземные туннели с проложенными в них узкоколейными рельсовыми дорогами ведут и в город, и в порт и даже к небольшому частному аэродрому в окрестностях Реперайтера.

Но всякий раз его что-то останавливало. Скэб знает обо всех этих запасных выходах, и если он предал, то его наверняка ждет там засада. Тогда покинуть дворец может оказаться еще опаснее, чем находиться в нем.

Поэтому Кирстен никак не мог ни на что решиться. Пока он держался уверенно, ведь его видели люди. Но его нервы звенели, словно натянутые струны, и грозили вот-вот порваться.

Сверху все было хорошо видно. Коробочки танков и бронетранспортеров, фигурки солдат, пересекающиеся пулеметные трассы и дымящиеся следы попаданий на валах и лужайках парка, окружавшего с трех сторон президентский дворец.

Открывшаяся перед Собеско картина не допускала двоякого толкования. Оборону держали президентские охранники, так что дворец, очевидно, никем не был захвачен. Наоборот, его как раз пытались захватить, правда, не очень упорно. Три танка стреляли по парку и позициям защитников, но без особого энтузиазма. В тылу у них стояли БТРы и кучковались солдаты Внутренней армии, пока не торопящиеся идти на приступ.

Снизу их, очевидно, тоже хорошо видели, но по летающей машине пришельцев никто не стрелял. И никто не помешал Собеско посадить катер прямо в одном из внутренних двориков дворца.

Однако нежданным гостям были здесь отнюдь не рады. Выйдя из катера, Собеско тут же очутился внутри кольца из наставленных на него стволов.

— Ничему не удивляйтесь! — шепнула ему Ри, легонько коснувшись его руки. — Я все сделаю.

— Нам необходимо встретиться с президентом! — сказала она звучным приятным голосом, выйдя вперед.

При виде голубокожей инопланетянки, чисто говорящей по-гордански, по кругу охранников пробежал легкий шепоток. Некоторые немного опустили стволы автоматов, другие, наоборот, нацелили свое оружие на девушку.

— Позвольте, кто вас сюда пригласил?... Не положено! — попытался стряхнуть оцепенение старший охранник и... невзначай поймал взгляд Ри.

Глаза его остекленели, автомат будто сам собой уставился стволом вниз.

— Д-да, — хрипло и с трудом выговорил он. — Прошу вас, следуйте за мной.

Лёрид Кирстен был сильно не в духе, и появление новых визитеров отнюдь не улучшило его настроения.

— Собеско?! Что вы здесь делаете?! — рявкнул он, едва увидев гостей на пороге кабинета. — Я ведь запретил вам...

— Я, вообще-то, явился в столицу, чтобы заняться спасением вашей шкуры, — без особых церемоний перебил его Собеско. — И я хотел бы знать, что вы предпринимаете для ликвидации путча.

— Этого самодеятельного комитета во главе с Хоннуоком?! — фыркнул президент.

— Во главе с Форком, Круэвоном и Сеймором Скэбом!

— Скэбом?! — взгляд Кирстена полыхнул злобой. — Вы уверены?!

— Вот госпожа Ри не даст соврать, — поклонившись, Собеско сделал шаг в сторону, позволяя кээнке выйти вперед. — Она не далее как вчера встречалась с его доверенным лицом, неким Хартеном Ринше. Вам знакомо это имя?

— Я должна была провести сюда вашего убийцу и обеспечить его отход, — сухо сообщила Ри, без особого почтения взирая на президента Горданы.

— Вы?! — похоже, Кирстен только сейчас обратил внимание на инопланетянку. — А кто вы такая?! Откуда вы взялись? Вы из Голубого Дома?

— Она моя сотрудница, — улыбнулся Собеско. — Вы же сами когда-то дали мне полную свободу в привлечении необходимых специалистов. И давайте отложим этот разговор на будущее! Сейчас главная проблема — путч. Я прибыл сюда, чтобы скоординировать наши действия. Что вы предпринимаете?

— Пока ничего! — с раздражением признал Кирстен. — Разрушен узел правительственной связи, посыльные не возвращаются. Вы знаете, что происходит в городе?!

— Сейчас узнаем.

Включив коммуникатор, Собеско связался с Билоном, получив от него исчерпывающую сводку последних событий.

— Дела обстоят следующим образом, — доложил он президенту. — Взорваны ТЭГРА, Министерство обороны и несколько телефонных станций. Внутренняя армия блокировала дворец: я сам видел сверху не только атакующих солдат, но и их пикеты, охватывающие его кольцом. Еще одна группа с бронетехникой окружает парламент, где находится Корчер Бауль. Месторасположение прочих главарей пока в точности не известно. Штаб Внутренней армии захвачен мятежниками, но Круэвона там, кажется, не видели.

— Скэба потеряли в Вейнстоке, если вам это чем-то поможет, — ворчливо заметил Кирстен. — Мне успел доложить об этом Буремен.

— Я сообщу всем об этом, — кивнул Собеско. — Салливой мобилизует на борьбу с путчистами столичную полицию, хотя сил у него маловато.

— Салливой?! — у Собеско возникло впечатление, что Кирстену было неприятно вспоминать эту фамилию. — Кто еще?

— Вместе с ним бригадный генерал Доранему из Внутренней армии, но у него нет людей. Кроме того, нам помогают Райнен Фремер и Движение, а также предстоятель Храма Гланиуса.

— Этот черный?!

— Этот, как вы выразились, черный — тоже гражданин Горданы, и он поддерживает законную власть! — отчеканил Собеско. — Хотя не испытывает по отношению к ней никаких добрых чувств, равно как и Фремер с Движением!

Лёрид Кирстен резко набрал воздух для гневной отповеди, но... неожиданно промолчал. Сейчас он чем-то напоминал сдувшийся шарик.

— Гарнизон пока в казармах, — продолжил доклад Собеско. — Мы задержали одного из заговорщиков — полковника Дракса, командира 24-го полка, но и от генерала Шертена мало толка. Все ждет от кого-то приказа. К нему отправился Тревис. В наш штаб должны привезти вице-спикера Ригена, но мой курьер до него еще не добрался. Такая ситуация на сейчас.

— Подождите! — вдруг вспомнил Кирстен. — Как вы проникли сами во дворец, ведь он блокирован!?

Собеско усмехнулся.

— У меня есть транспорт — воздушный катер пришельцев. Мы готовы забрать вас. Предлагаю начать с гарнизона — вправить мозги генералу Шертену. Без его войск мы, скорее всего, ничего не сможем сделать.

— Верно! — президент оживился на глазах.

Вызвав начальника охраны, он приказал ему продолжать оборонять дворец.

— ...У противника не может быть много сил! — оптимистично закончил он. — Я отбываю за помощью!

Забрав у секретаря папку с документами, Большую печать и чемоданчик с шифрами и дипломатическими кодами, Кирстен начал нетерпеливо притоптывать ногой. Но ему все же пришлось немного подождать, пока Собеско не завершит инструктировать начальника охраны.

— Передаю вам коммуникатор ? 2, — говорил ему Собеско. — Советую получше хранить его! Тяните время. Попробуйте вызвать их на переговоры, например, об эвакуации из дворца гражданского персонала...

— Хватит, хватит! — раздраженно перебил его Кирстен. — Не заставляйте меня ждать! Мы вылетаем, или нет?!...

— В президентский дворец прибыла воздушная машина пришельцев и снова поднялась, — доложил Кремпиш, адъютант Круэвона.

Пикас Форк недовольно засопел.

— А все — ваша половинчатость! — начал сердито выговаривать он Сеймору Скэбу. — Надо было или предотвратить инцидент на Острове...

— Это было невозможно, — раздраженно оборвал его Скэб. — Его готовили не только мы...

— ... Или идти до конца, занимать Голубой Дом и сотрудничать с военными кээн!... У вас есть, кого срочно послать к пришельцам, чтобы уговорить их помогать не Кирстену, а нам?!

— К сожалению, сейчас нет, — Скэб передернул плечами. — Разве что, я сам.

Форк широко усмехнулся.

— Не-ет, я вас не отпущу! Нам надо держаться вместе. Но появление еще и пришельцев говорит о том, что мы теряем время.

Министр промышленности и торговли повернулся к Круэвону.

— Пусть обстрел дворца будет усилен! — приказал он. — Выпустите пару снарядов по самому зданию, сделайте пробную атаку. Надо выгнать оттуда Кирстена!

— Слушаюсь!

Отвернувшись, Круэвон начал диктовать приказ адъютанту.

— А если Кирстен не поведется? — скептически заметил Скэб.

— Да куда он денется?! — прорычал Форк. — Вы же сами знаете, что Кирстен не умеет пассивно ждать. Его обязательно потянет действовать. Сейчас он чувствует себя неуверенно. Без связи, под обстрелом... Генерал, сколько его посыльных вы перехватили?

— Семь... — Круэвон перебросился парой слов с адъютантом. — Нет, уже восемь делегатов связи. Причем, если первые были в офицерском звании, то последние трое оказались простыми сержантами. Двое были отправлены в штаб Внутренней армии, остальные — к Шертену. Причем, тон приказов становится все более истеричным.

— Вот так, — удовлетворенно кивнул Форк. — Рано или поздно Кирстен не выдержит. Тем более, что мы якобы оставили ему лазейку.

— Меня все же беспокоит Шертен, — заметил Круэвон. — Полковник Дракс куда-то скрылся. Его нет ни дома, ни в части. Начальник гарнизона тоже отправляет делегатов связи. Рано или поздно он все поймет и может начать действовать. Я предупреждал, что Дракс не надежен.

— Ничего! — оскалился Форк. — На Шертена тоже найдется управа!

Сейчас управу на Шертена пытался найти глава Чрезвычайной комиссии Тревис. Командующий гарнизоном Реперайтера наотрез отказывался подчиняться штатскому.

— Я не имею права самостоятельно поднимать войска без приказа командования! — терпеливо излагал он.

— Так чей вам нужен приказ?! — Тревис уже начал терять терпение. — Или вы починяетесь самозваному Комитету?!

Спор генерала и прокурора оборвал катер пришельцев, внезапно опустившийся перед зданием гарнизонного управления. Через пару минут в коридоре послышались звуки шагов целой группы людей, а затем в кабинет командующего ворвался сам президент Горданы Лёрид Кирстен в сопровождении Собеско и голубокожей инопланетянки.

— Почему бездействуете?! — заорал на поспешно поднявшегося с места генерала Шертена президент.

— Но приказа не было...

— Мой приказ устроит вас, Шертен?! — громогласно осведомился президент. — Приказываю: навести порядок в столице! Разгромить и разоружить части Внутренней армии, поднявшие мятеж! Деблокировать президентский дворец, освободить здания парламента и штаба Внутренней армии, принять меры по задержанию путчистов! Подчиняйтесь Тревису, министру внутренних дел Салливою и ... дивизионному генералу Собеско!

— Есть! — Шертен вытянулся в струнку. — Но... господин президент... Моих сил может не хватить! В распоряжении гарнизона нет тяжелого вооружения, мало боеприпасов...

— Мятежников тоже мало! — отрезал Кирстен. — В частях Внутренней армии, введенных в город, не более тысячи человек! Главное — начать. Я отбываю на аэродром Сирмас. Там стоит полк десантников. Я сам поведу их на столицу. Через час они будут здесь и помогут вам разгромить путчистов!

— Господин президент, — обратился к Кирстену Собеско, занимая свое место за штурвалом катера. — Может, вам следует выступить по телевидению, чтобы разоблачить путчистов и лишить их поддержки населения?

— Нет времени! — отмахнулся Кирстен. — И незачем заранее показывать путчистам, что их план не срабатывает. Пусть кто угодно болтает все, что угодно, а все решит сила оружия! На Сирмас!

Большое здание телецентра у подножья новой реперайтерской телебашни, наверное, никогда не видело столь необычных посетителей, а ведь там бывала всякая публика.

Через две минуты после того, как оттуда отъехал роскошный автомобиль, увозя президентского пресс-секретаря и по совместительству председателя Комиссии по нравственности в средствах массовой информации Мексли Ронайса и начальника полиции Реперайтера, к зданию подъехали два автобуса с эмблемами церквей Единого (побольше) и дуалистов (поменьше).

Из первого вышел высокий, толстый, массивный архиепископ реперайтерский Димус в сопровождении монахов в темно-сером, из второго, поменьше, — предстоятель Храма Гланиуса в Реперайтере и темнокожие жрецы в ярко-желтом. Вместе с иерархами в телецентр прибыли и двое штатских — бывший второй вице-спикер отправленного на бессрочные каникулы парламента Зинес Риген и депутат того же парламента Райнен Фремер.

Пока служители Единого и Доброго бога выгружались, к месту действия подоспел и третий автобус — самый большой и с затененными стеклами. Оттуда высыпали полицейские из спецотряда с короткими автоматами, в бронежилетах и шлемах со стеклянными масками. Возглавлявший их офицер сначала оторопело мотал головой, не веря своим глазам, но довольно быстро отморозился и побежал к иерархам — совещаться.

Еще через несколько минут полицейские сноровисто оцепили снаружи здание телецентра, а к его входу направилась представительная делегация. Процессию возглавляли архиепископ и предстоятель, каждый в сопровождении пышной свиты, а в арьергарде двигались полицейский офицер с несколькими подчиненными и два политика.

Вахтер и четверо охранников, через стеклянные двери смотревшие на все это представление, ошеломленно взирали на необычных посетителей, не предпринимая никаких действий. Они, наверное, так и простояли бы соляными столпами, если бы не архиепископ Димус.

— Мы хотим видеть генерального директора Национального горданского телевидения, — обратился он к одному из охранников. — Проведите нас к нему. Немедленно!

Генеральный директор телеканала НГТ — одного из трех государственных телеканалов, транслирующихся на всю страну, устало вытер пот со лба.

Какие события! Террористическая атака невиданных масштабов! Взрывы, захват президентского дворца, Комитет национального спасения! Столько сенсаций всего за одно утро! И, в довершение всего, визит Ронайса, который сам по себе можно было сравнить с небольшой террористической атакой!...

Гендиректор уже распорядился изменить сетку вещания, через каждые полчаса давать экстренные выпуски новостей, разослал съемочные группы по городу, отправил сотрудников в парламент, президентскую администрацию, мэрию, Центральный госпиталь скорой помощи. Отсутствие телефонной связи приводило его в отчаяние — как неудобно! Но его пообещали держать в курсе всех событий.

Внезапно дверь его кабинета распахнулась, и внутрь повалила очень странная компания — архиепископ, предстоятель, полицейские в шлемах и бронниках, монахи и жрецы. Отнюдь не маленький кабинет большого начальника вдруг как-то стал совсем тесным.

— Я — Зинес Риген, — вышел вперед немолодой человек в обычном костюме и распахнутом пальто. — Если с президентом что-то случилось, по конституции я становлюсь главой государства. Прошу срочно предоставить мне эфир!

— Э-э-э... Позвольте... — генеральный директор замялся.

Только что покинувший этот кабинет Ронайс проинструктировал его именно на такой случай: управление страной взял в свои руки Комитет национального спасения, а Ригена, буде он придет качать права, следовало вежливо посылать. Вот только никто не думал, что он явится в такой представительной компании...

— Господин Риген, — гендиректор лихорадочно искал выход. — Прошу прощения, но я не могу выполнить вашей просьбы. Я подчиняюсь решениям Комитета национального спасения и его специального представителя Мексли Ронайса. Я должен сначала связаться с ним...

Все это время он украдкой нажимал под столом кнопку вызова охраны. Странно, но почему-то на выручку ему никто не появлялся.

— Комитет не предусмотрен конституцией, — спокойным строгим голосом заметил Риген. — Вы государственный служащий и должны подчиняться приказам законного главы государства!

— Не могу! — буквально взвыл бедный гендиректор. — Ронайс... Комитет... Меня уволят...

Из-за спины Ригена вышел предстоятель Храма Гланиуса.

— Ваша душа неспокойна, — с сожалением возвестил он. — Ее раздирают на части противоречивые страхи. Позвольте мне помочь вам.

Один из жрецов, невысокий плотный человек с темными пронзительными глазами взял гендиректора за руки и пристально посмотрел ему в глаза. Руководитель телеканала встретился с ним взглядом и тут же обмяк, словно из него выдернули какой-то стержень.

— Вы готовы повиноваться законному главе горданского государства?! — повысил голос предстоятель.

— Готов, — пробормотал гендиректор слабым голосом, доносившимся до него самого словно со стороны.

— Тогда исполните то, что от вас требуется!

Будто загипнотизированный, гендиректор взял трубку внутреннего телефона и почти нормальным голосом распорядился срочно предоставить эфир для вице-спикера парламента Ригена и, как подсказали ему, сопровождающих его лиц. Положив трубку, он застыл в кресле, размеренно кивая головой, словно болванчик.

— ...существует угроза нападения террористов, — полицейский офицер что-то говорил ему, но эти слова проскакивали через его голову транзитом, почти не задерживаясь внутри. — Мы должны взять здание под защиту. Распорядитесь, чтобы сотрудники не пугались, но некоторое время вход и выход в здание телецентра будут ограничены.

Генеральный директор послушно взялся за телефон и выполнил и эту просьбу. Какая-то его часть вопила от ужаса, но он никак не мог вырваться из затянувшегося кошмара.

Тем временем, в кабинете стало свободнее. Риген и Фремер отправились в телестудию в сопровождении секретаря. С ними ушли полицейские и часть жрецов и монахов.

Только теперь гендиректор смог сбросить с себя оцепенение. И первым делом до него начало доходить, что он натворил. Трубка внутреннего телефона была рядом, только руку протянуть, но директор с тоской понял, что никуда он уже не позвонит и никому ни о чем не сообщит.

— Вы слишком возбуждены, — мягко сказал ему предстоятель. — Успокойтесь. Выпейте это.

Один из жрецов нацедил ему из термоса целый стакан горячего отвара, приятно пахнущего незнакомыми травами. Гендиректор обреченно принял его, выпил, обжигаясь, и облегченно начал сползать со стула.

Спящего главу телеканала уложили на диванчик в кабинете и даже накрыли его собственным плащом.

— Будет спать до завтра и проснется бодрым и отдохнувшим, — сообщил предстоятель, покосившись на коллегу Димуса. — А сейчас нам пора. По политическим мотивам мы не можем открыто поддерживать президента Кирстена. Кроме того, в наших специалистах может возникнуть нужда и в других местах.

— У вас хорошие специалисты! — оценил архиепископ. — Но, думаю, здесь мы справимся самостоятельно — добрым пастырским увещеванием.

И многозначительно взвесил на ладони символ веры — массивный медальон с изображением спирали, висящий на толстой серебряной цепи.

Орна встретила Билона с радостным облегчением.

— Наконец-то ты пришел! — воскликнула она, обнимая его. — Просто все куда-то уходят, а я сижу перед молчащими телефонами.

— Все, теперь связь есть! — успокоил ее Билон, доставая коммуникаторы.

С его помощью Орна быстро разобралась с инопланетными устройствами. С комма ? 16, предназначенного для передачи, она связалась со всеми абонентами, сообщив им, что приступает к обязанностям диспетчера.

Тут их позвал к телевизору один из молодых заморцев, который по изначальному плану должен был принимать телефонные звонки, а теперь сидел без дела и очень тяготился этим.

Передача шла по коммерческому Каналу 5. Там выступали Ронайс и начальник полиции Реперайтера. Сами они не сказали ничего нового, повторив версию с нападением террористов и призвав граждан соблюдать спокойствие, но затем началось включение из здания парламента. Корчер Бауль развил бурную деятельность и меньше чем за час сумел организовать полноценную пресс-конференцию.

— ... Комитет готов взять на себя ответственность за судьбу страны... — значительным, хорошо поставленным голосом вещал он. — Первым делом мы ликвидируем беззаконие Кирстена и его присных. Лучшие сыны отечества, брошенные за решетку без суда и следствия, выйдут на свободу!...

— Я даже догадываюсь, кто будут эти лучшие сыны, — фыркнул Билон, отходя от телевизора. — Добро пожаловать, старые политики возвращаются!

— Риген и Фремер поехали в телецентр, но частные каналы работают со своих студий, — огорчилась Орна. — И люди по-прежнему не будут знать правду!

— Тогда мне срочно надо на телевидение! — заключил Билон. — Передам им коммы!

— Начни с префектуры Гамбрука, — посоветовала Орна. — Она совсем рядом. Префект Такус тоже без связи.

— Понял! — крикнул Билон. — И береги себя!

— Да что со мной может случиться? Я же буду здесь!

В префектуре несмотря на выходной день было людно, у входа дежурили несколько пятерок СОПовцев, очевидно, игравших роль охранников и связных. Префект Элвин Такус за утро успел собрать многих муниципальных чиновников и обсуждал вместе с ними возможные меры по сопротивлению путчистам.

— Я вызываю шоферов, мы сможем вывести спецтехнику, перекрыть какие-то улицы и проезды, — сказал он Билону. — Кроме того, подготавливаю трибуну для выступления в парке. Люди должны, прежде всего, узнать правду!

— Там наших показывают по телевизору! — крикнул какой-то паренек, забежав в кабинет. — В прямом эфире!

В студии канала НГТ перед камерами сидели Риген и Фремер.

— ... В столице сейчас происходит путч, — говорил старый вице-спикер. — Единственные террористы в городе — это сами путчисты, называющие себя Комитетом национального спасения. Главная террористическая организация — Внутренняя армия. Это они взорвали Министерство обороны, телефонные узлы и виновны в смерти десятков людей...

— Вот гады! — не сдержавшись, выкрикнул кто-то за спиной у Билона, но на него зашикали, и он стыдливо умолк.

— ... Гордана должна управляться по закону, который не признает подобных самозваных структур, — тем временем, веско продолжал Риген. — Если президента нет в живых, его обязанности должен выполнять спикер парламента. Но Дагир Хоннуок, заняв пост главы Континентальной Ассамблеи, снял с себя эти полномочия, потому что конституция Горданы не признает подобного совмещения постов для членов парламента и руководителей международных организаций. В отсутствии президента или в случае его невозможности выполнять свои обязанности я как второй вице-спикер парламента принимаю на себя полномочия главы государства! Приказываю полиции, гарнизону столицы и войскам, верным правительству, подавить мятеж Внутренней армии, деблокировать президентский дворец и арестовать членов самозваного Комитета! Призываю граждан сохранять спокойствие и оказывать содействие правоохранительным органам!

Следующим выступал Райнен Фремер. Он явно волновался и говорил быстро и взволнованно.

— Кирстен — не лучший президент! — энергично рубил он воздух ладонью. — У него много грехов, он совершил много плохого. Я, думаю, выражу мысль большинства из нас, если скажу, что он не оправдал нашего доверия! Но мы сами выбрали этого президента и, если он нам не подходит, выберем взамен него другого на следующих выборах. Но мы никому не должны позволить узурпировать власть. Ее смена — дело народа, а не самозваных путчистов!

— Вот мы его и сменим, — громко и злорадно произнес кто-то, вызвав на этот раз несколько одобрительных смешков.

— ... Многим из нас не нравится Кирстен, но кто стремится захватить власть?! — спрашивал Фремер с экрана. — Это Дагир Хоннуок, глава так называемой Континентальной Ассамблеи, которая не имеет никакого права вмешиваться во внутреннюю политику Горданы! Это богатейший человек страны Пикас Форк, глава "ПФ Групп", которому все мы лично обязаны высокими ценами на хлеб и ростом тарифов на электроэнергию! Это генерал Круэвон, командующий Внутренней армией, которая неоднократно запятнала себя террором и грабежами! Это Сеймор Скэб, никем не избранный глава сотрудников администрации президента, которого он предал! Это Корчер Бауль, который девять раз занимал министерские посты в разных правительствах, руководя промышленностью, юстицией, иностранными и внутренними делами, и нигде не продемонстрировал ни профессионализма, ни элементарной порядочности! Спросите у себя: это те люди, которым вы хотите доверить судьбу нашей страны?! Скажите им наше дружное — нет! Выходите на улицы, выразите им свой протест! Собирайтесь на площади Конституции перед зданием Министерства внутренних дел!

— По одному каналу говорят одно, по другому — иное. Кому поверят люди? — озабоченно покачал головой Такус.

— Скоро выясним! — оптимистично заявил Билон.

Передав префекту комм ? 13 и наскоро научив им пользоваться, он помчался дальше, в телецентр!

Пикас Форк был в ярости.

— Почему запаздывает связь?! — орал он прямо в лицо Круэвону. — Почему о захвате телевидения я узнаю из передачи?!

Старый головорез пока сохранял ледяное спокойствие.

— Не было приказа занять телецентр, не было там и наших постов, — невозмутимо заметил он.

— Тогда почему вы об этом не позаботились, Скэб?! — повернулся Форк к главе президентской администрации.

— Потому что Ронайс действовал по нашему первоначальному плану! — Сеймор Скэб тоже был изрядно раздражен. — Вы сами полностью все изменили, не поставив никого в известность!

— Хватит, господа! — властно повысил голос Круэвон, заставив обоих замолчать. — Спор о том, кто виноват, — это первый признак провала. Давайте сразу перейдем к следующему вопросу — что делать?!

Форк недовольно фыркнул.

— Снимать войска с охраны парламента, им нечего там прохлаждаться! Пусть вышвырнут с телеэкрана этих двух клоунов, пока они не наделали делов. Ронайса разыскать, притащить сюда! Я его лично проинструктирую, чтобы говорил правильные вещи! И скорее решайте вопрос с дворцом!

Подбежавший связной передал Круэвону новую депешу.

— Вот, кстати, и новость оттуда, — отметил командующий Внутренней армией. — Охрана дворца хочет идти на переговоры.

— Отлично, — нетерпеливо кивнул Форк. — Наседайте на них! Кто там командует?

— Полковник Крэстон.

— Это хорошо. Толковый, — Форк оживился. — Передайте ему, пусть действует решительно, требует немедленной сдачи Кирстена. Пусть обещает ему все, что угодно, — жизнь, свободную эмиграцию, вплоть до сохранения номинального президентского поста под нашим контролем! Нам нужно как можно скорее со всем кончать!

— Надо что-то делать и с толпой у Министерства внутренних дел, — негромко напомнил Скэб.

— Это не так важно! — отмахнулся от него Форк. — Пока там кто-то соберется, все закончится. В первую очередь, телевидение!

— Новое донесение, — сообщил Круэвон. — В гарнизоне замечена активность. Там только что села воздушная машина пришельцев. К сожалению, наблюдатель не смог заметить, кто из нее вышел. Но вскоре она опять взлетела и взяла курс за город, не в сторону моря.

— Зашевелились, клопы гарнизонные! — угрожающим тоном протянул Форк. — Что же, вы знаете, что с ними делать!

Прокурор Тревис в нетерпении нарезал круги вокруг Шертена, но генерал проявлял редкостную толстокожесть, продолжая сосредоточенно писать приказ.

— Сядьте, не мельтешите! — раздраженно посоветовал он Тревису. — Армия без приказа — это банда, во всем должна быть дисциплина. Ситуация не настолько острая, чтобы лишние три минуты что-то решали.

Тревис, послушавшись, отступил в дальний угол, в отчаянии обхватив голову руками и немилосердно взъерошивая и без того стоящие дыбом волосы. И тем самым, как ни странно, спас себя от многих неприятностей. Два новых мощных взрыва, раздавшихся где-то совсем рядом, вмиг вышибли все окна в генеральском кабинете, осыпав полкомнаты градом острых осколков.

— Что это?! — генерал подскочил с места, опрокинув стул и оставив недописанный приказ. — Кто позволил?!

Честно говоря, последний вопрос он должен был задавать самому себе. Мотострелковый полк, составлявший основу столичного гарнизона, занимал большой квартал недалеко от центра города. Немалая часть территории воинской части при этом приходилась на огромный складской комплекс, оставшийся от прежних времен, когда горданцы и в самом деле опасались внезапного нападения на столицу, и сейчас по большей части пустовавший.

Однако природа, как говорится, не терпит пустоты. И у командиров столичного гарнизона, а генерал Шертен в этом отношении не был исключением, всегда был соблазн делать свой маленький гешефт, предоставляя эти площади в аренду. На гражданскую технику, стоявшую на соседней площадке с военной, никто не обращал внимания. И зря. Огромный трейлер, содержащий несколько тонн взрывчатки, по радиокоманде взлетел на воздух, уничтожив большую часть полкового автопарка. Второй взрыв, послабее, подорвал бензовоз, поставленный возле полкового склада ГСМ. Вокруг хлынула волна горящего топлива.

Диверсия погрузила Шертена в прострацию. Тревис что-то кричал ему, чего-то требовал, но у генерала все это проходило мимо восприятия. Из лишившихся стекол окон кабинета открывался прекрасный вид на разгорающийся пожар и суетящихся вокруг людей. Хорошо зная, где в его хозяйстве что находится, генерал уже понимал, что у него практически не осталось ни транспорта, ни горючего, а огонь подбирается к складу с боеприпасами.

Приказ президента не будет выполнен. Гарнизону сейчас придется начать борьбу с пожаром, а не с мятежниками. Даже, наверное, не сознавая, что он делает, Шертен подхватил из разлетевшейся стопки лист бумаги — писать новый приказ. Во всем должен быть порядок...

Вбежавший в кабинет адъютант протянул ему пакет.

— Только что какой-то человек в штатском передал на КПП! Срочно и лично для вас!

Генерал машинально вскрыл пакет, и лист бумаги выпал из его вдруг ослабевших рук. Тревис успел подхватить его.

Текст был написан от руки неровным почерком, писавший спешил: "Сидите смирно и не пытайтесь вмешиваться. Иначе следующим будет взорван ваш дом по адресу...".

— Генерал, генерал, очнитесь! — попытался растолкать его Тревис. — Это блеф, они не смогут!... Что с вами?!

Но генерал Шертен уже вышел из игры. Через несколько минут его увезут на скорой с сердечным приступом, и на этом его военная карьера закончится раз и навсегда.

Предоставив командующего гарнизоном заботам адъютантов и медиков, Тревис пулей вылетел из здания. Взрывы только придали ему задиристости. Нужно только найти что-то достаточно твердое в этой каше!... Что там генерал упоминал о беспокойном офицере?!...

Неугомонный комбат-1 активно руководил борьбой с пожаром, но на просьбу Тревиса откликнулся с радостью.

— Вы еще не раздумали наказать этих мерзавцев?! — радостно оскалился он. — Нет?! Тогда я даю вам три БТРа — все, что у нас остались, и столько солдат, сколько на них поместится!

— Но главный въезд на территорию части наверняка находится под наблюдением, — вспомнил Тревис. — Противник будет предупрежден.

Командир батальона на секунду задумался.

— Я знаю, что делать! — воскликнул он. — За мной!

На бегу Тревис вспомнил о связи. Надо сообщить остальным, что гарнизон отправится на подавление мятежа в сильно усеченном составе.

В телецентре Майдер Билон едва не потерялся. Большое четырехэтажное здание было все заполнено спешащим, суетящимся народом, среди которого попадались вооруженные полицейские в бронежилетах и шлемах и — что удивительно — монахи в сером.

Однако у хорошего репортера везде должны иметься знакомые, а полтора года отсутствия в столице — не срок. Вот и у Билона нашлись, подсказали, провели в комнату отдыха, где попивала лакин необычная компания — Риген, Фремер, безымянный полицейский офицер в полном боевом облачении и архиепископ Димус.

Едва отдышавшись, Билон передал предпоследний коммуникатор под ? 14 Фремеру и поведал им о последних событиях.

— Кирстен жив!? — как показалось Билону, вице-спикер Риген воспринял эту новость с облегчением. — Надо дать информацию по телевидению!

— Не сейчас! — решительно покачал головой Фремер. — Мы сейчас поднимаем людей. За Кирстена они не пойдут! А вот против мятежа и в защиту демократии — вполне. Кроме того, пусть путчисты как можно дольше остаются в неведении.

— Ладно, — нехотя согласился Риген. — Но...

Старый политик еще что-то добавил, но Билон пропустил его слова мимо ушел. Его коммуникатор внезапно издал прерывистый звенящий звук, а на дисплее высветился номер Орны.

— Что произошло?! — подскочил Фремер. Он, похоже, заметил, как вытянулось лицо Билона.

— В расположении гарнизона два сильных взрыва, — убито доложил Билон. — Военные нам не помогут. Кроме того, колонна Внутренней армии выдвигается от парламента. Министр Салливой считает, что их возможной целью может стать телецентр. Ренсер Элаво подтягивает сюда спецподразделения полиции, но их мало. Префект Гамбрука Такус шлет спецтехнику, но она прибудет не скоро.

— Там предстоятель и его жрецы! — вспомнил Фремер. — Они не уйдут! Нам необходимо выйти в эфир, призвать людей на защиту телецентра!

— Я тоже поднимаю своих! — архиепископ Димус тяжело поднялся с места. — Я предстоятеля одного не оставлю!

Через полминуты в комнате остался один Риген. Он медленно цедил остывший лакин, потом, о чем-то вспомнив, достал из внутреннего кармана пиджака блистер с таблетками и положил в рот сначала одну, а затем, подумав, и вторую.

Все сейчас решится без него, но ждать результатов боя, в котором не участвуешь, намного тяжелее, чем сражаться самому.

От парламента до телецентра — всего пять километров по прямой, но колонне военной техники, двинувшейся от парламента, пришлось потратить на дорогу больше двенадцати минут. Улицы несмотря на призывы по телевидению, а может, и благодаря им, были заполнены автомобилями. БТРы и грузовики с солдатами ехали, не замечая светофоров, но на перекрестках им все равно приходилось замедлять ход, чтобы избегать ненужных столкновений.

Колонна шла по кратчайшему маршруту и, естественно, ее там ждали. Первый полицейский блок пост на перекрестке перекрывал движение и отправлял машины в объезд. В ста метрах за ним поперек проезжей части выстроилась редкая шеренга полицейских в шлемах с прозрачными щитами. Несколько жрецов в желтом проводили перед ней какой-то обряд. Другие жрецы вперемешку с серыми монахами заполняли бреши в полицейском кордоне по краям улицы.

Прямо на тротуаре перед цепью разворачивалась передвижная телеустановка. Операторы расставляли камеры на штативах, техники в лихорадочной спешке тянули провода. За всем этим мрачно следил Билон. Он только что передал предстоятелю последний свободный коммуникатор под ? 15 и тем самым выполнил свою задачу до конца. Но он не мог уйти.

Бронетранспортеры и грузовики Внутренней армии появились в дальнем конце улицы под непрерывное гудение и писк автомобильных сигналов — словно хищник под неумолчное сорочье стрекотание, предупреждающее всех в лесу о появлении врага. Вот только людям, заслонившим своими телами взывающий о помощи телецентр, было некуда уходить.

Головной БТР снес ограждение блок-поста, даже не заметив, что там что-то было. В стороны покатились, будто сбитые кегли, красно-белые полосатые конусы. Однако на его пути словно сами собой выросли две фигуры с воздетыми руками — предстоятель и запыхавшийся, тяжело дышащий Димус — он успел.

Бронемашина вильнула, объезжая препятствие, но тут почти прямо под ее колеса неожиданно для самого себя бросился Майдер Билон. В этот момент он не думал ни о себе, ни даже об Орне — просто этот бронированный ящик о восьми колесах с торчащим из башни тонким стволом автоматической пушки надо было остановить любой ценой.

В доли секунды смерть грозно надвинулась на Билона... и остановилась в последний момент. Водитель успел затормозить, и БТР вместо того чтобы смять и раздавить его, только слегка задел его передней кромкой, бросив на землю.

— Тебе, что, придурок, жить надоело?! — вопил на Билона водитель бронетранспортера.

— Немедленно с дороги! — вторил ему офицер, высунувшийся из верхнего люка.

Несколько солдат уже бросились к Билону, чтобы подхватить его, убрать, оттащить в сторону, но он уже был не один. К нему бежали полицейские, жрецы, монахи. Они перекрыли дорогу другим БТРам и грузовикам, не давая им двинуться с места.

Солдаты были вооружены, но ни они, ни их командиры пока не решались пускать оружие в ход. Над улицей стояли многоголосый ор и отборная ругань. Особенно разорялся офицер с майорскими нашивками, требующий немедленно освободить проезд.

— Кто здесь старший?! — вопил он. — Дайте его сюда!

— Ваша душа неспокойна, — перед ним внезапно появился невысокий темнокожий жрец с пронзительными глазами. — Ее переполняют дурные чувства и страсти. Позвольте мне помочь вам...

Забытый в этой суматохе Билон медленно поднялся и с трудом дотащился до тротуара, где вцепился в фонарный столб. Ноги его как-то не держали. Грудь побаливала, но не сильно, так что Билон изо всех сил надеялся, что все обойдется без перелома ребер, ограничившись синяками. Один из операторов, направив на него телекамеру, приветственно помахал ему рукой.

А тем временем, на сцене появились новые участники. Спереди и сзади послышался шум моторов. Поперек дороги, закрывая путь к телецентру, начала выстраиваться муниципальная техника, присланная префектом Такусом, — мусоровозы, землеройные машины с бульдозерными отвалами впереди и ковшами сзади, грязные цистерны с толстыми гофрированными шлангами для откачки нечистот... Вторая такая же колонна появилась на перекрестке, преграждая частям Внутренней армии дорогу к отступлению.

Впрочем, солдаты могли бы штурмовать телецентр и без поддержки бронемашин, в пешем строю, но им этого уже не дали. Их командир после общения со жрецом спал прямо на тротуаре, и некому было отдать приказ, а вокруг между тем собиралось все больше людей. Они шли со стороны телецентра, с перекрестка, выходили по одиночке и группами из дворов. Они окружали грузовики и бронемашины, ритмично стучали кулаками по броне, заводили разговоры с солдатами, заставляя их смущенно опускать оружие.

Колонна была остановлена.

Глава 23. Война любит победу

— У нас появились трудности, — командующий Внутренней армией Круэвон раздраженно повернулся к Пикасу Форку. — Мы теряем темп.

Форк пожал плечами.

— Жаль, что мы не додумались заминировать еще и телецентр. Признаю, вы были правы: взрывчатки много не бывает. Его случайно нельзя как-нибудь отключить от электроэнергии, например?!

Но Круэвон не ответил на этот вопрос. Выслушав запыхавшегося связного, он коротко выругался.

— Проклятие! На аэродроме Сирмас объявился Кирстен! Его привезли пришельцы на катере! И с ними еще какой-то филит!

— Господин президент! — Собеско повернулся к Кирстену. — Мы прибыли!

— Прекрасно! — Лёрид Кирстен, всю дорогу сосредоточенно что-то писавший, используя в качестве опоры папку с документами, поднял голову. — Вы видите там десантников?!... Садитесь в их расположении!

Пока посыльные разыскивали командира десантного полка, Кирстен приступил к инструктированию Собеско.

— Я подготовил ряд указов, — президент протянул ему несколько листов бумаги. — Написаны от руки, но на специальных бланках и скреплены Большой печатью. Вот первый о назначении Салливоя временным диктатором Реперайтера, а вас — его заместителем. Теперь держите указ о вашем производстве в дивизионные генералы!

Титаническим усилием Собеско удалось удержаться от комментария. Кирстену, судя по тому, как перекосилось его лицо, — тоже.

— Следующим указом я назначаю Доранему командующим Внутренней армией и тоже произвожу его в дивизионные генералы. Также я даю вам приказы о снятии с должностей Круэвона, Скэба и Форка и предании их суду! Немедленно возвращайтесь в столицу и постарайтесь что-то выжать из этих документов. Вам нужно будет продержаться всего час! Я прибуду и наведу порядок! Ничьи заслуги не будут забыты!

Кирстен выразительно покосился на Ри, стоящую сбоку-сзади от Собеско с неподвижным лицом, словно вышколенный адъютант. Инопланетянка еле заметно кивнула, словно поняв президента без слов.

— Тогда вот вам связь! — Собеско передал Кирстену коммуникатор и объяснил, как им пользоваться. — Ваш номер в сети — третий.

— А почему не ? 1?! — недовольно спросил президент.

— Так получилось, что он у меня, — спокойно сообщил Собеско. — А ? 2 я отдал вашему начальнику охраны.

— Вот ни капли в вас нет чинопочитания! — с заметным раздражением произнес Кирстен. — Впредь не забывайте: номер первый — это всегда я!

— Хорошо, — Собеско не стал спорить. — В следующий раз я приберегу первый номер для вас.

Тут, наконец, прибыл командир десантников, а Собеско с Ри сели в катер, который через несколько секунд стремительно взмыл в воздух. Им надо было срочно возвращаться в Реперайтер.

— Пришельцев я не предусмотрел, — самокритично заметил Форк. — Ситуация становится сложной. Но что за филит с ними летел?

— Это проклятый Собеско! — в сердцах сказал, словно выплюнул, Сеймор Скэб! — Мне докладывали, что в Голубом Доме ему подарили воздушный катер! Я думал, его выкинули из столицы, а он, гад, вернулся. Да еще и договорился с пришельцами!

— А, это тот новый советник Кирстена, которого вы очень любите?! — сухо рассмеялся Форк. — Оставьте эмоции при себе. Еще ничего не потеряно!

Миллиардер деловито повернулся к Круэвону.

— Видит Единый, я не хотел проливать кровь?... больше, чем нужно, но, очевидно, без нее не обойтись, — произнес он со вздохом сожаления. — Отзовите всех от президентского дворца, там им нечего делать! Заберите всех людей из штаба Внутренней армии! Эта ловушка не сработала, его так никто и не попытался атаковать. Там кто-то жует сопли перед телецентром, испугался полицейских шлемов. Пусть полковник Крэстон подчиняет себе всех и, не считаясь с жертвами и собственными потерями, захватывает телецентр! Ригена и Фремера расстрелять! Да, Ронайс прибыл?!

— Должен быть с минуты на минуту, — сообщил Скэб.

— Я его сам проинструктирую! Прикажите, чтобы он выполнил все от и до! И вот что, — Форк снова обратился к Круэвону. — После взятия телецентра... Нет, раньше, до взятия! Крэстон должен разогнать толпу у Министерства внутренних дел, арестовать и расстрелять Салливоя!

— Это ничего не решит! — фыркнул Скэб.

— Как ничего?! — Форк широко усмехнулся. — Как же так, господин Скэб, вы так плохо знаете конституцию! Кто становится следующим президентом после второго вице-спикера?!

— Э-э-э... Министр внутренних дел?

— Точняк! А потом министр иностранных дел, который сидит в Лииве и вряд ли оттуда теперь вернется. Затем министр финансов, который как огня боится ответственности во всем, что выходит за пределы его профессиональных обязанностей. А за ним иду я — министр промышленности и торговли! Именно поэтому мне нужны вы и ваш Ронайс! Мы с вами никогда не входили в Комитет, это наврали Бауль, Хоннуок и генерал Тугар!... Слышите, генерал?! Примите меры, чтобы Бауль не был взят живым. Вами, к сожалению, придется пожертвовать. Официально вы станете главной ударной силой заговора. Придется все-таки взять на вооружение вашу версию, господин Скэб.

— Эмиграция?! — с подозрением спросил Круэвон. Его глаза опасно заледенели.

— Да. Мир велик. Я честно расплачусь с вами, но прошу довести игру до конца.

Круэвон в упор посмотрел на Форка, но тот был не робкого десятка и не отвел взгляда.

— Хорошо, — командующий Внутренней армией первым опустил глаза. — Вы сами должны понимать, что предать меня вам будет менее выгодно, чем оставить в живых.

Повернувшись, Круэвон начал отдавать приказы. Передав адъютанту все распоряжения Форка, он напоследок задержал его за локоть.

— Переключи связь на кого-то из своих людей, а сам отправляйся в штаб, забери оттуда сам знаешь, что!

На эту реплику никто не обратил внимания. У главарей заговора хватало и других забот.

— Но ведь для реализации вашего плана сначала что-то надо сделать с президентом! — спохватился Сеймор Скэб. — Все наши силы не продержатся и получаса против десантного полка! Особенно, если они получат поддержку с воздуха.

Глаза Форка азартно блеснули.

— Здесь мы можем только надеяться на удачу. Как вы думаете, Кирстен спешит?

— Наверное, да, — Скэб неуверенно пожал плечами.

— Тогда будем надеяться, что они поедут по шоссе М2.

— Поехали! — командир первого батальона 24-го полка взмахнул рукой.

Бронетранспортер грозно взревел мотором и, набирая скорость, помчался прямо на стену. От удара во все стороны полетела белая пыль, раздался лязгающий металлический гул, но целая секция забора, окружавшего воинскую часть, рухнула на землю.

— Я же говорил, не убьется! — комбат подсадил прокурора Тревиса на броню второй машины. — Так и знал, что при постройке забора своровали, как минимум, половину!

Через пролом к стене три БТРа, облепленные солдатами, выехали на тихую улочку. Комбат рассчитал верно: за этим местом никто не следил. Тревис, придерживаясь одной рукой за ручку, приваренную к броне, неуклюже схватился за комм. Прежде чем куда-либо ехать, надо было определиться, где применение их невеликих сил может дать максимальный эффект.

Майдер Билон заставил себя, наконец, отлепиться от фонарного столба Ушибленная грудь почти не болела, а голова опять стала работать.

Если колонна пришла со стороны парламента, может, там никого не осталось?! Связавшись с Орной, а затем переговорив с Тревисом, Билон, оглянувшись по сторонам, заметил полицейского сержанта, флегматично наблюдавшего за окружающей суматохой, опираясь на мотоцикл.

— Срочное поручение! — бросился к нему Билон, потрясая своим мандатом. — Немедленно доставьте меня в парламент! Бауля здесь нигде нет, может быть, он по-прежнему находится там?!

Наша милая девушка-диспетчер только что передала мне о моем назначении командующим Внутренней армией, — услышал Собеско голос генерала Доранему.

— Верно, я сам скинул ей эту информацию, — Собеско перехватил коммуникатор поудобнее. — Везу с собой президентский указ, господин дивизионный генерал!

— Сам ты дивизионный! — отшутился Доранему. — Тогда хватит мне просиживать штаны в МВД! Еду в штаб! Встретимся там.

— Но там же, вероятно, самое их логово! — усомнился Собеско.

— Наблюдатель передал, что оттуда выехали два автобуса с солдатами. А большинство из наших, я думаю, не замешаны в заговоре и просто пошли за командирами. Надо заполнить вакуум в их мозгах, пока это не сделал кто-то другой. Тем более, что Салливой дает мне наряд полиции.

— Хорошо, — согласился Собеско. — Я сяду в скверике с фонтаном в квартале от главного входа.

Впереди уже показались предместья Реперайтера. Спешащая изо всех сил колонна военной техники, впереди которой автомобили с мигалками требовали от всех принять к обочине и остановиться, выехала на длинную, больше двух километров, эстакаду, выгнувшуюся изящной дугой на двадцатиметровой высоте над железной дорогой и промзоной. До города остался последний бросок.

Десантники торопились в охваченную мятежом столицу. Лёрид Кирстен, сидя на заднем сиденье джипа рядом с командиром полка, сосредоточенно писал очередной указ, время от времени выглядывая в окошко.

Головной бронетранспортер уже почти поравнялся со стелой у выезда с эстакады, как вдруг прямо перед ним прогремел мощный взрыв. По броне забарабанили осколки камня, как пули, поражая сидящих на ней солдат. Однако водитель успел остановить разогнавшуюся тяжелую машину, буквально чудом удержав ее на самой кромке рукотворного провала.

Прежде чем кто-то что-то успел понять, сзади раздался второй взрыв. Колонна оказалась блокированной на эстакаде между двумя пропастями.

— Вот и попал в ловушку наш президент! — выслушав очередное донесение, Пикас Форк довольно потер руки. — Теперь с ним можно будет, не спеша, разделаться.

— Но откуда у вас столько взрывчатки и людей, умеющих с ней управляться? — удивился Сеймор Скэб.

Форк сыто хохотнул.

— Взрывчатка — это просто, — сказал он. — Я сам ее выпускаю, так что приберечь несколько нигде не учтенных тонн было не трудно. А по поводу людей... Вы, Скэб, еще молодой человек и, наверное, не помните, что лет пятнадцать тому назад любимым приемом Стайса, которого вы в прошлом году так успешно уконтрапупили, было взрывать надоедливых конкурентов или непонятливых упрямцев, не желавших отдавать ему свой бизнес. Это потом он перешел на менее шумные и более цивилизованные методы. А начальником охраны у него уже тогда был господин Круэвон, который, к счастью, сохранил все необходимые связи... Ну что, генерал, предпоследний акт нашей драмы?

— Мне заняться президентом? — уточнил Круэвон.

— Как только вы завершите все в городе! Недобитого противника нельзя оставлять в тылу. Свяжитесь с полковником Крэстоном, пусть заканчивает все побыстрее!

Разгневанного президента было очень трудно переносить. Собеско отодвинул подальше от уха коммуникатор и предпочел сосредоточиться на управлении катером.

— Я свяжусь с Салливоем, он отправит легкий полицейский вертолет, который заберет вас прямо с эстакады, — предложил он, вклинившись в паузу. — У вас есть не только десантники, можно вызвать войска и из других мест.

— Не тупите, Собеско! — возмущенно рявкнул Кирстен. — Возле Реперайтера нет и не было других войск! Есть только база флота, но морская пехота задействована в данный момент на Острове, а матросов вести в город бессмысленно. Звоните Салливою! Пусть срочно пришлет саперов! Или строителей! Или кого-нибудь, чтобы немедленно починили мост! Я приказываю!

— Будет сделано! — Собеско прервал связь.

Подумав несколько секунд, он набрал номер префекта Такуса. Как подозревал Собеско, у министра Салливоя сейчас были более насущные заботы.

Танки шли вперед, расталкивая в стороны машины, недостаточно проворно убиравшиеся с дороги. Один поворот, второй... И перед ними предстала площадь Конституции, на другой стороне которой находилось Министерство внутренних дел.

Всего полчаса назад танки прошли бы через площадь менее чем на минуту, разметав жиденький полицейский кордон. Но сейчас вся она была заполнена народом. Там были тысячи людей, и с каждой минутой их становилось все больше. Они приходили пешком, приезжали на метро и на автомобилях, которыми были забиты близлежащие улицы.

Над головами людей развевались горданские флаги, среди них попадались знамена Движения и штандарты других партий. Из репродукторов на всю площадь гремели песни, им вторил неумолчный гул голосов.

Танки, бронетранспортеры, грузовики с солдатами провалились в эту толпу как медведи в болото. Сначала они продвигались достаточно быстро, заставляя людей убегать с их пути. Но демонстрантов становилось все больше, они не уходили, и грозным боевым машинам приходилось все больше снижать скорость, а затем и полностью остановиться, не пройдя и пятой части дистанции.

Что делать?! Полковник Крэстон в отчаянии взялся за рацию.

— Все очень просто! — услышал он сухой голос генерала Круэвона. — Дайте пару очередей поверх голов. Если не уберутся, приказываю открыть огонь по толпе! Это подействует, они сразу разбегутся.

— Есть!

Полковник отложил наушник, а затем... с размаху швырнул рацию об асфальт.

"Хватит с меня и одного раза — тогда, в Тогроде, — недовольно проворчал он про себя. — Тот, кто отдал приказ стрелять по людям, останется чистеньким, а исполнителю достанутся все шишки!".

— Разворачиваемся! — решительно скомандовал он. — Здесь нам больше нечего делать! Надо уходить из города!

Однако выполнить его приказ было уже невозможно. Все машины были облеплены людьми. Они не могли двинуться ни вперед, ни назад.

Последнюю сотню метров Собеско пролетел над самой землей, даже ниже крыш домов. С изяществом опытного пилота он ювелирно пристроил катер на крохотную площадку посреди небольшого скверика.

Вокруг было пусто. Район и раньше не был оживленным, а сейчас — особенно. Только из расположенного напротив сквера пустого кафе за окном были видны бледные лица официантов.

— У вас есть оружие? — вдруг спросила Ри, выходя из катера вслед за Собеско.

— Да как-то вышло, что нет.

— И у меня нет.

— Не самый лучший расклад перед штурмом штаб-квартиры путчистов, верно? — улыбнулся Собеско.

— Но и не худший, — Ри тоже улыбнулась ему в ответ. — Вообще-то, я и без оружия кое-что могу.

— Ага, боевая единица сама в себе, — хмыкнул Собеско. — Знаете, у меня есть пистолет в служебном кабинете, в сейфе. Надо только туда добраться.

Так, подбадривая друг друга, они осторожно заглянули за угол. Возле штаба никого не было.

Внезапно из-за перекрестка вылетела машина, резко, с заносом, тормознула у входа. Оттуда выскочил человек в форме офицера Внутренней армии, пробежал по ступенькам и скрылся внутри.

— О! Опоздавший или мародер! — приободрился Собеско. — Надо и нам глянуть, что он там забыл.

И спокойно, ничего не боясь и ни от кого не скрываясь, зашагал вперед. Ри, догнав его, пристроилась за его плечом. Ростом инопланетянка превосходила его почти на голову и поэтому смотрелась как настоящая телохранительница.

Возле самого входа к ним, наконец, прибыло подкрепление — джип и микроавтобус с полицейской группой захвата. Теперь на штурм "гнезда заговорщиков" была готова отправиться целая дюжина народу.

Полицейские, прикрывая друг друга и ощетинившись стволами коротких автоматов, ворвались в просторный вестибюль и остановились. Внутри никого не было. Дверь, ведущая в караульное помещение за стеклянной загородкой, была распахнута. Посреди холла валялся на боку брошенный крупнокалиберный пулемет на массивном станке. Весь пол вокруг него усеяли разлетевшиеся в стороны документы — рваные, смятые и потоптанные.

— Опоздали! — недовольно скривился генерал Доранему.

— Еще нет! — хитро сощурился Собеско. — Тут перед нами пробегал какой-то торопыга, и я, кажется, даже догадываюсь, куда он мог отправиться. Возьмите на себя, наверное, архивы в подвале, а мы с Ри сбегаем на четвертый этаж, в гости к командующему!

Небольшая группа разделилась на три части. Трое полицейских остались в вестибюле, получив приказ никого не впускать, никого не выпускать. Доранему в сопровождении еще одной тройки отправился в подвалы, а Собеско и Ри плюс еще трое штурмовиков поспешили наверх.

Пробегая по лестницам и коридорам, Собеско мимолетно заглядывал в открытые двери кабинетов. Еще недавно там были люди, оставившие после себя пустые патронные цинки и упаковки, банки из под пива, разорванные бумаги. Но сейчас здание было абсолютно пустым.

Дверь в приемную командующего Внутренней армией была заперта. Один из полицейских совершенно бесшумно приоткрыл ее и просочился внутрь, дав отмашку — можно. Через несколько секунд все пятеро заняли позиции перед новой дверью, ведущей в собственно кабинет генерала Круэвона. Она была приоткрыта, оттуда раздавался негромкий металлический лязг. Собеско не ошибся: торопыга стремился именно сюда, к командирскому сейфу.

— Брать живым! — одними губами прошептал Собеско.

Полицейский кивнул. С короткого разбега он буквально влетел в кабинет... и застрял. Дверь оказалась подперта массивным креслом, оставившим лишь узкий проход, поэтому внутрь можно было только протиснуться, безнадежно теряя время.

Человек, стоявший у сейфа, стремительно обернулся. В руке его блеснул пистолет. Однако выстрелить он так и не успел. Ри, только что стоявшая рядом с Собеско, словно растворилась в воздухе, лишь прошелестел где-то вихрь, да болезненно охнул один из полицейских, которого использовали как трамплин. Взломщика отбросило в одну сторону, его пистолет полетел в другую, а голубокожая девушка снова материализовалась возле массивного стола, чудом не налетев на расставленные вокруг него стулья.

— Вы умеете телепортироваться? — поинтересовался Собеско, пока опомнившиеся полицейские скручивали офицера, оказавшегося адъютантом Круэвона капитаном Кремпишем.

— Нет, — Ри с улыбкой покачала головой. — К сожалению, этому нас не учили. Но когда надо, я умею передвигаться очень быстро... Надеюсь, это было не зря?

— Сейчас посмотрим, — Собеско присел возле открытого сейфа и поднял с пола оброненную Кремпишем папку. — Какие-то документы... кажется, финансовые...

Сигнал коммуникатора заставил его прерваться.

— В подвале мы нашли запертых там людей, — сообщил снизу генерал Доранему. — Штатские, работники штаба, среди них генерал Легранс. Многие не в самом лучшем состоянии.

— Ранены?!

— Нет, — Доранему усмехнулся. — Арестованным не давали ни воды, ни пищи, но не пожалели им два ящика водки. Поэтому многие просто перепились.

— Пусть ими занимается полиция, поднимайтесь сюда! — распорядился Собеско. — Мы нашли более важную птицу...

Кремпиш тем временем пришел в себя. Его как следует привязали к креслу, а двое полицейских встали над ним с дубинками наготове — не лишняя предосторожность, когда имеешь дело с этим профессиональным убийцей с холодными глазами.

— Итак, что вы тут делали? — повернулся Собеско к Кремпишу. — Мародерствовали?!

— Я выполнял приказ генерала Круэвона! — холодно отчеканил Кремпиш. — Вот и ключи от сейфа.

— А где сейчас сам генерал Круэвон?! — спросил Собеско.

Кремпиш рассмеялся ему в лицо.

— Вы что, думаете, я скажу вам?!

Ри с легкой усмешкой встала перед ним и наклонилась, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Скажете.

Войск на площади перед парламентом больше не было, но у входа стояла охрана. Впрочем, Билона пропустили без вопросов, хватило удостоверения с надписью "Пресса".

— Вы тоже на пресс-конференцию? — перехватил его в холле молодой человек с гладко прилизанными волосами. — Кого вы представляете?... Вы есть в списке?

— А вы добавьте, — солидно посоветовал Билон. — Я специальный реперайтерский корреспондент газеты "Западный край". Прибыл с особой миссией! Господин Бауль здесь?!

— О да, конечно, сейчас он выступит! — молодой человек вдруг сделался очень предупредительным. — Позвольте, я провожу вас!...

В небольшом зале для пресс-конференций собралось уже десятка три журналистов. Операторы, представлявшие несколько коммерческих каналов, расставляли телекамеры. Здесь еще ничего не знали о последних событиях и наперебой обсуждали версию, состряпанную заговорщиками, украшая ее совершенно невероятными деталями. Никто даже не обратил внимания на скромно устроившегося в уголке Билона, связавшегося с Тревисом и сообщившего ему обстановку.

Судя по разговорам, начало пресс-конференции уже дважды объявляли и дважды переносили. Член Комитета национального спасения Корчер Бауль задерживался, и Билона это уже начало беспокоить. Уж не сбежал ли он ненароком?!

На самом же деле Корчер Бауль был просто занят. Ему было недосуг смотреть телевизор, поэтому он продолжал действовать по первоначальному плану. Взрывы его, конечно, смутили, ведь предполагалось, что террористы нападут только на президентский дворец, но не слишком встревожили.

Корчер Бауль спешил. Внутренняя армия ушла от парламента, бой у дворца прекратился (дворец на вершине холма хорошо просматривался из окон), а значит, все кончено, и сюда вот-вот прибудут остальные. Поэтому надо было ковать железо, пока горячо. Вот он и старался. В парламент уже явились несколько его старых знакомых, так сказать, представители возможных спонсоров. Пока речь шла только о предварительных раскладах, но бывший министр уже услышал много интересного и получил несколько заманчивых предложений.

Поэтому очередное напоминание назойливого помощника о пресс-конференции вызвало у Бауля гнев — кто смеет отрывать его от важных дел?! Но, подумав, он все-таки согласился с подчиненным. Встретиться с журналистами было необходимо как можно скорее, пока он один, и никто не пытается его заслонить. Может, так в глазах прессы он будет выглядеть главой Комитета!

Он же считает себя победителем! — промелькнуло в голове у Билона. И действительно, Корчер Бауль, занимая место перед микрофонами, прямо таки излучал важность и самодовольство. После почти полуторалетнего перерыва он снова примерял на себя личину крупного государственного деятеля, и она ему очень нравилась.

Майдер Билон почти не вслушивался в его речь, произносимую гладким, хорошо поставленным голосом профессионального краснобая. За значительными, округлыми, выверенными фразами не стояло ничего. Так, обтекаемые обещания неких перемен во внутренней политике, немного критики в адрес Кирстена, намеки на допущенное им беззаконие, отзывы к славным традициям... Однако камеры снимали, охранники у стен бдили, а девушки-помощницы разносили только что отпечатанные на ротопринте пресс-релизы. Не зная правды, это представление можно было принять за настоящую жизнь.

Тревис задерживался, и Билона снова охватило беспокойство. Речь была произнесена, вопросы журналистов, очевидно, из прикормленных изданий, заданы, а заранее подготовленные на них ответы — озвучены. Пресс-конференция должна была вот-вот завершиться.

Так Бауль куда-то убежит, и ищи его по всему парламенту! Билон решительно поднял руку.

— Хорошо, последний вопрос, — ведущий нехотя кивнул. — Представьтесь, пожалуйста.

— Майдер Билон, "Утренняя звезда", — с удовольствием отрекомендовался Билон. Ему показалось, что он буквально слышит стук отвалившихся челюстей. — Скажите, по какому праву ваш Комитет претендует на власть в государстве, когда жив президент, а вице-спикер Риген заявил, что в случае его гибели или недееспособности он, согласно конституции, возьмет на себя обязанности главы государства?!

По лицу Бауля пробежала целая гамма эмоций: удивление, потрясение, возмущение и, наконец, гнев.

— Это ложь и провокация! — возмущенно возопил он. — Эти факты не соответствуют истине!

Билон широко усмехнулся.

— Насчет того, что президент жив, действует и скоро прибудет в столицу во главе верных правительству войск, у меня сведения, буквально, из первых рук, — спокойно заметил он. — А Риген меньше часа тому назад выступил по телевидению. Кстати, если вам интересно, он объявил ваш Комитет вне закона!

— Это ложь! — Корчер Бауль вскочил с места, опрокинув стул. — Немедленно выведите отсюда этого провокатора!

Двери зала распахнулись на полную ширину, и на пороге появился Тревис во главе группы вооруженных солдат.

— Господин Бауль! — возвестил он. — Вы арестованы по обвинению в казнокрадстве, воровстве, финансовых махинациях и самовольному присвоению чужого имущества, в частности, контрольного пакета акций компании "Мериа Невис", а также за организацию государственного переворота! Взять его!

В зале поднялась суматоха. Журналисты вскочили с мест, одну телекамеру случайно повалили, девушки-помощницы визжали. Охранники, двинувшиеся было по направлению к Билону, попытались смешаться с толпой. А моментально сориентировавшийся Корчер Бауль чуть ли не на четвереньках бросился к боковой двери.

— Стой! — завопил вслед ему Билон, отбрасывая в сторону стул. — Живьем брать мерзавца!

Бауль распахнул дверь и тут же полетел на пол от мощного толчка в грудь. Там его тоже ждали. Военный с майорскими погонами и несколько солдат перекрыли экс-министру дорогу к бегству.

— Я только что от министра Салливоя! — Билон, наконец, прорвался к Баулю. — Его надо срочно допросить! Где остальные заговорщики?!

— Не знаю, они должны были прибыть сюда, — Бауль, поднятый с пола и снова усаженный за стол, со страхом смотрел то на Билона, то на Тревиса. — Так должно было быть, после победы...

— Никакой победы нет! — воскликнул Билон. — Путч потерпел поражение! Где ваши сообщники? Где они должны были быть?!

— Не знаю...

— Хорошо, — на секунду Билон остановился. — Тогда где вы обсуждали свои планы?! Ведь где-то вы встречались перед выступлением, где-то собирались?

— Да, в одном загородном клубе в Вейнстоке, — Бауль явно растерялся, поддавшись напору. — У его хозяина какое-то странное длинное имя — Дона...

— Донацилла?!

— Да, кажется...

— Скэб перед началом путча ехал в Вейнсток! — Билон возбужденно повернулся к Тревису и майору. — Все сходится. Я знаю, где они! Надо срочно их брать!

Схватившись на коммуникатор, Билон набрал номер Собеско. Тот откликнулся мгновенно.

— Да, мы сами только что узнали об этом! — подтвердил он. — Мы выезжаем из штаба Внутренней Армии! Ждем вас на месте!

Спустя несколько минут БТРы, облепленные солдатами, взревели моторами и, испуская клубы черного дыма, стремительно исчезли.

Площадь перед парламентом снова опустела. Последним ее покинул флегматичный полицейский сержант, усадивший в коляску мотоцикла нового пассажира — закованного в наручники члена низложенного Комитета спасения Корчера Бауля.

Рита Рэстан ждала. Что же, долгое ожидание, длительная подготовка и операция, которая, возможно, займет всего несколько минут, — это и есть обычная жизнь спецназовца.

Сигнал коммуникатора прозвучал, как всегда, неожиданно.

— Ваше время пришло! — услышала она возбужденный голос Собеско. — Мы засекли главарей! Они в загородном клубе в Вейнстоке. Охрана — два взвода Внутренней армии. Я сейчас вылетаю за вами. Будем брать!

Обстановка в загородном клубе все больше накалялась. Но основными эмоциями были шок и тягостное недоумение.

Прошло меньше двух часов после первых взрывов, а их путч, похоже, уже потерпел полное поражение. Верные войска блокированы и разоружаются, президент жив и рано или поздно прибудет в столицу с десантниками. Казалось бы, верный и надежный план оказался проваленным по всем пунктам.

Первым не выдержал напряжения Сеймор Скэб.

— А все ваша самодеятельность! — со злостью стал он выговаривать Пикасу Форку. — Надо было действовать так, как договаривались вначале, без ваших взрывов, потише.

— Потише нас бы уже арестовывал генерал Тугар, наводящий конституционный порядок в столице, а Хоннуок примерялся бы к креслу президента! — издевательски рассмеялся Форк.

— А так нас будет арестовывать сам Кирстен!

— Хватит ссориться! — Форк немного сбавил тон. — Мы с вами в одной лодке и в случае чего будем качаться в соседних петлях, хе-хе!... Я и сам не понимаю, что пошло не так. Даже если ваш первоначальный план стал каким-то образом известен противнику, от меня и Круэвона точно не было утечки!

Скэб нервно всплеснул руками.

— Все это какая-то мистика, этого не должно было быть! Такое впечатление, что мы сели играть с шулером с запасной колодой в рукаве! У Салливоя, или кто там у них командует, оказались внезапно и связь, и решимость действовать, и люди. Но этого не могло быть!

— Могло и оказалось, — хладнокровно заметил Форк. — Да еще этот чертов Собеско, который сумел получить помощь от пришельцев и вытащил у нас Кирстена из-под носа. После этого все и пошло кувырком.

— Мы недооценили телевидение, — самокритично признал Скэб. — Надо было окружать войсками телецентр, а не парламент.

— Насчет парламента — это как раз было из вашего плана, — ухмыльнувшись, напомнил Форк. — А людей у нас и так не хватало.

— Конечно, уже не время, но я все же напомню вам, что постоянно говорил о недостатке личного состава, — неожиданно проскрежетал со своего места Круэвон. — Два неполных батальона — это не та сила, с которой осуществляют государственные перевороты.

— А это уже последствия вашей спешки! — повернулся Форк к Скэбу. — И чего вы привязались к этому инциденту с пришельцами?! Дали бы Кирстену увязнуть во всей этой истории, а там, глядишь, синерожие помогли бы не ему, а нам.

— Да не было у вас этого времени! — в сердцах бросил Скэб. — Плохие вы конспираторы! Никуда не годные! Я без особого труда вышел на ваш заговор, но и Буремен бы его раскрыл. Покойника можно было бы назвать кем угодно, только не дураком. Все было рассчитано верно. Кирстен катастрофически терял популярность, из-за этого его и начало заносить в популизм! Его не должен был никто поддерживать!

— А кто сказал, что поддерживали его? — заметил Круэвон. — Как мне кажется, люди больше выступали не за президента, а против вас.

— Какая чушь! — с чувством глубокого отвращения произнес Скэб. — Все бы пошло нормально, если бы...

— Хватит! — оборвал его Форк. — Зря вы вообще полезли в эту игру, господин Скэб! Людям вашего склада противопоказано участие в авантюрах, подобных нашей. Когда надо действовать, вы начинаете размышлять, улучшать планы, жевать сопли, пока не потеряете все. Не удивлюсь, если окажется, что наш провал произошел из-за одного такого вот вашего усовершенствования. Что же, надеюсь, в следующий раз таких ошибок мы не допустим.

— Следующий?!

Форк широко улыбнулся.

— Не знаю, как вы, а я в этой стране задерживаться не собираюсь. Я человек предусмотрительный. На аэродроме меня ждет самолет. Придется действовать долгим путем. До всех моих денег Кирстену не добраться, а это главное. Уедем в Телларну, создадим там протестное движение, будем бороться против тирании, привлекать исполнителей из заморцев. Вы со мной?!

— Наверное, да...

— Присоединяйтесь! — Форк сделал приглашающий жест. — Вы хороший организатор, у вас есть здесь немало людей, и многих из них, возможно, удастся использовать. А вот с вами, генерал, мы будем прощаться.

— Да, — кивнул Круэвон. — В Телларне мы расстанемся. Вряд ли я решусь еще на одну такую авантюру. Ваш аванс я не возвращаю.

— Я на это и не рассчитывал, — махнул рукой Форк. — Едем!

— Подождите! — остановил его Круэвон. — Сейчас вернется мой адъютант. Он привезет кое-какие документы.

— Вы все-таки оставили их в служебном сейфе?! — раздраженно произнес Форк.

Круэвон равнодушно пожал плечами.

— Должен же я был иметь страховку. К тому же, она мне еще понадобится. Это не займет много времени.

Клуб был окружен высокой, широкой, густой и колючей живой изгородью и забором из металлической сетки, оснащенным какой-то хитрой сигнализацией. Поэтому Собеско, ведший катер впритирку к земле, просто проскочил поверху.

Охранники, как рассказал пленный, были сосредоточены возле главных ворот и запасных выходов, поэтому вероятность наткнуться на них здесь была невелика. Они и не наткнулись. Семеро спецназовцев бесшумными тенями растворились в негустых зарослях, окружавших спортивные площадки. Собеско и Ри остались у катера. Ри — потому что не вписывалась в команду и вообще была необходима при допросах. Собеско же и не думал заниматься чужой работой, да и оружием он так и не успел обзавестись.

Роскошный коттедж с освещенными окнами охраняли две пары часовых. Кроме того, на веранде устроился солдат с рацией, а возле открытого входа ожидали новых донесений двое посыльных. Сила, вроде бы, не такая уж и малая, но к бою совершенно не готовая и в противостоянии с тренированными спецназовцами абсолютно бесполезная.

Коммуникатор в руке Риты чуть слышно пискнул. Девушка подняла свободную руку, подавая сигнал. В эту секунду все четверо часовых, оглушенные метко пущенными стальными шариками от подшипников, повалились на землю, а несколько темных фигур, что выросли как из-под земли, метнулись к входу и окнам коттеджа. Зазвенели разбитые стекла, оконные проемы полыхнули ослепительными вспышками светошумовых гранат. Словно сбитые кегли, отлетели в стороны так ничего и не успевшие понять посыльные, рухнул на землю вместе со своим ящиком радист...

Естественно, нападение на объект не осталось незамеченным, но у прочих охранников в этот момент появились другие проблемы. Из-за перекрестка к главному въезду в клуб понеслись два полицейских автомобиля с включенными сиренами и три БТР с солдатами. Передний бронетранспортер, дав очередь из автоматической пушки поверх голов, вынес ворота. Два других, проскочив вслед за ним на охраняемую территорию, разошлись в стороны, беря защитников в полукольцо.

— Сдавайтесь, вы окружены! — прогремело на всю округу из полицейских динамиков. — Сложившим оружие гарантируем жизнь!

Сопротивления не было. Похоже, до кого-то из командиров "внутряков" дошло, что им уже некого защищать.

Собеско, устроившись вместе с Ри за столиком на веранде, флегматично наблюдал за поднявшейся вокруг суматохой. Полицейские и солдаты, разоружив охрану, обшаривали коттеджи и прочесывали территорию клуба. Арестовали его владельца Майдера Донациллу, нашли забытого всеми в одном из домиков Мексли Ронайса, притащили и положили перед входом труп Хоннуока...

Немного очухавшихся после светошумовой атаки главарей выводили из домика Рита и ее спецназовцы. Первым тащился Сеймор Скэб, то и дело спотыкаясь и яростно потирая уши. Пикас Форк, которого вели под руки, был мрачно весел и что-то энергично задвигал своему конвоиру. Генерал Круэвон щеголял подбитым глазом: очевидно, он единственный пытался оказать сопротивление. При виде Собеско он внезапно оживился.

— Подождите! — воскликнул он. — Я вам еще пригожусь! Я, например, могу отдать приказ своим солдатам прекратить сопротивление.

Кен Собеско с иронией взглянул на бывшего командующего Внутренней армией.

— Извините, но это уже не актуально.

Полковник Крэстон все еще пытался бежать. Заскочив в кабину последнего в колонне грузовика, он отчаянно сигналил и пятился задним ходом. Но облепившие машину люди не давали ей двинуться ни вперед, ни назад.

В конце концов, полковник сдался. Он видел, как его солдаты сбрасывают форму и пытаются смешаться с толпой, но ему было уже все равно. Заглушив двигатель, он опустил голову на руль и стал ждать конца.

После недолгого ожидания сзади раздались звуки сирен. Взглянув в зеркальце, Крэстон увидел, как через толпу медленно протискиваются несколько полицейских фургонов, а за ними грузовик, облепленный солдатами в знакомой форме дворцовой охраны.

— Полковник Крэстон? — генерал Доранему распахнул дверцу кабины. — Вот вы где! Указом президента я назначен новым командующим Внутренней армией. Приказываю сдать оружие!

С видимым облегчением полковник повторил приказ. Солдаты в окружении ликующей толпы начали складывать оружие в кузова полицейских фургонов.

— А теперь, полковник, отводите свою технику и людей обратно в казармы! — скомандовал ему Доранему. — Вас будет сопровождать полицейский эскорт. Надеюсь, обойдется без глупостей?

Полковник опустошенно кивнул. У него не было сил даже говорить.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно произнес Доранему. — А я поеду принимать капитуляцию ваших коллег у здания телецентра.

Проследив, как арестованных запихивают в полицейский автомобиль, Собеско пружинисто поднялся на ноги. Отдыхать и расслабляться было еще слишком рано. Наоборот, после победы над путчистами у него появилось множество новых срочных дел.

И в первую очередь надо было позвонить Куоти. За всеми заботами он совсем забыл об Острове! Судя по тому, что им на голову не приземлилась ни одна ракета с ядерной боеголовкой, захват произошел успешно либо был сорван в самом начале. Так что же там приключилось?!

Глава 24. Авантюристы

За окном светало. Рассвет в этих краях наступал медленно, но совершенно неотвратимо. Начинался новый день, который пугал старшего офицера второго ранга Наори буквально до дрожи.

Вот не повезло же сначала связаться с Филлиной, а потом привлечь внимание Семьи! Нет, вначале все выглядело неплохо. Ему предложили крупное разовое поручение, не скрыв, что оно связано с возможным риском. Но и награда за это представлялась немалой. Возможность поступления в военную академию, окончание которой открывало дорогу не только к желанному суперофицерскому званию, но и к реально перспективным должностям, упустить было никак нельзя! И он легкомысленно согласился, даже не зная, на что подписывается.

Но уж слишком скользким и опасным оказалось поручение! И что самое неприятное, он не видел в нем прямой необходимости! Война на Филлине вспыхнет в любом случае, и, наверняка, есть и более надежные и простые способы ее вызвать. Вот только кто-то (не будем говорить, кто) решил сыграть "красиво": убрать неудобного Буонна, замазав в этом филитов, а заодно расправиться с пилотской школой, которую создали и открыли вопреки желанию Гдоода. Проклятый Мивлио! Придумал эффектный "киношный" план, а выполнять всю грязную работу придется ему!

Чем ближе подступал срок, тем сильнее ему все это не нравилось. Не то, чтобы он боялся обмана. Семья никогда не кидает и всегда исполняет обещанное. И всегда заботится о своих людях. Даже привлеченных для выполнения единичных поручений. Но вот сможет ли она с ним расплатиться? Игра идет на таком уровне, что проигравший потеряет если не все, то очень многое. А если поражение потерпит Семья, вообще будет ли там кому выполнить обязательства или хотя бы прикрыть его от неизбежного гнева победителей?!

Кроме того, вербуя полторы декады тому назад Млиско, Наори внезапно понял, что не лжет ему. В Империи ему никогда не подняться выше определенного — и весьма низкого — потолка. Не поможет ни сотрудничество со спецотделом, ни выполнение получений Семьи. А вот филиты или даже неведомые чужаки могут оценить его по-иному.

Наори окончательно решился: сегодня он будет играть только за себя. Это немного успокоило его и придало ему сил. Теперь авантюра, в которую он кидался очертя голову, казалась уже не такой безнадежной.

Подключая свой планшет к сети и подсоединяя к нему совершенно обычную на вид флешку, он мрачно улыбнулся. Те, кто проектировал школу, автоматизировали все, что только возможно, чтобы ограничить до минимума численность обслуживающего персонала. Но они не подумали о том, что автоматика, действующая без участия и контроля людей, очень уязвима. Особенно, если подойти к ней не только с изящной отмычкой, но и с грубым железным ломом.

Создатели школы не доверяли филитам, боялись их и поэтому выстроили весьма солидную систему безопасности, минимизирующую риск нападения с их стороны. Ему пришлось немало поработать, чтобы найти возможность обойти ее. Однако проектанты почему-то совершенно не предусмотрели защиты от предательства.

Начальнику охраны Острова не спалось. Сон упорно не шел, его бросало то в холод, то в жар и одолевали дурные предчувствия. Промучившись до рассвета, он не выдержал и, одевшись, выскочил наружу.

Утро было пасмурным, туманным и... бр-р-р-р!... холодным! Будучи уроженцем тропической 19-й провинции, начальник охраны в филлинскую зиму откровенно мерз — не спасала и одежда с электроподогревом. Зато бодрящая погода быстро прогнала остатки сна, хотя, увы, не утихомирила его тревогу.

Чтобы успокоиться, начальник охраны проверил посты, выслушав рапорты, что все нормально, а вокруг тихо. Прожектор на башне описывал вокруг острова правильные круги, на пригорке крутилась антенна радара, шахты с пусковыми установками ядерных ракет были прочно закрыты массивными броневыми крышками.

Начальник охраны оббежал всю территорию, стараясь понять, почему не утихает его беспокойство, но нигде не находил никаких тревожных признаков или нарушений порядка. На верхней посадочной площадке, где стоял трансокеанский лайнер, на котором управитель совершал поездки на Центральную базу, техники уже начали ремонтно-профилактические работы. Технические люки были открыты, шумел компрессор, попискивали приборы, снимающие диагностику. Малые катера, как положено по инструкции, с вечера были загнаны в ангар. Защитные установки периметра бдили в полной боеготовности.

Завершив проверку, начальник охраны заскочил в центральный пост, где откровенно позевывал одинокий оператор. Увидев начальство, тот, однако, быстро пробудился и молодцевато отрапортовал, что все в порядке, происшествий нет.

Углядев отметки на краю компьютерной карты, начальник охраны требовательно повернулся к подчиненному: может это — та самая непонятная опасность, которая не давала ему спать?! И выслушал обстоятельный доклад, не оставлявший, увы, места для неясностей и домыслов. Недалеко от границ зоны безопасности по заранее согласованному маршруту вдоль берега шел филлинский военный корабль в сопровождении восьми катеров. Над ними барражировал легкомоторный самолет.

Подумав, начальник охраны приказал взять групповую цель на сопровождение. Филлинские моряки часто проходили мимо острова, используя прилегающий район для своих маневров и учений, в этом не было ничего необычного. Но сегодня начальнику охраны все казалось подозрительным.

Оператор начал маркировать цели, но вдруг испуганно остановился. Карта внезапно погасла, потухли лампы под потолком, вместо них автоматически зажглись тусклые аварийные светильники. Сразу из нескольких углов помещения послышались тревожные прерывистые писки.

Все утро начальник охраны ждал неприятностей, но когда они, наконец, произошли, даже растерялся. Авария такого масштаба была невозможной: в случае перебоев с электроэнергией должна была немедленно включиться в работу резервная установка! Обрыв кабеля?! Начальник охраны схватился за коммуникатор, но он молчал, а на дисплее светился тревожный индикатор: нет сети!

Что же, тьма его побери, произошло?! Отключился ретранслятор без электроэнергии?! Нет — у него же резервное питание на энергопатронах! Отбросив бесполезный коммуникатор, начальник охраны рывком расстегнул рукав мундира. Но и по браслету не было соединения.

Это уже не может быть случайным. ЧП! Диверсия! Нападение!... Но... как же объявить тревогу без электричества и связи?!

Время! Адмирал (а командовать такой операцией должен был не меньше, чем адмирал) на мостике нетерпеливо покосился на часы. В хорошую погоду отсюда можно было бы разглядеть яркий, как маяк, прожектор, размеренно нарезавший круги вокруг Острова, но сейчас восточный горизонт заволокло дымкой, и видимость не превышала семи-восьми километров.

— Разведчику войти в зону безопасности, — скомандовал адмирал, не поворачивая головы.

Палубой ниже радист поспешно взялся за ключ, передавая кодовый сигнал. Доносившееся откуда-то сверху слабое тарахтенье начало удаляться. Небольшой самолет-разведчик увеличил скорость и повернул по направлению к Острову, держась чуть ниже кромки серых тяжелых туч. Его силуэт скоро исчез в тумане, но уже через несколько минут эфир буквально взорвался радостными сигналами.

— Вижу прожектор, — передал наблюдатель. — Он направлен вертикально вверх, повторяю: вертикально вверх!

Яркая красная ракета прочертила дугу на фоне серого туманного утра. Восемь быстроходных катеров с десантом, разворачиваясь в веер, пошли к Острову, оставляя за собой белые шлейфы бурунов. За ними, медленно и неуклюже по сравнению со стремительными глиссерами, вставал на новый курс эсминец огневой поддержки.

Чтобы добраться до Острова, кораблям требовалось чуть меньше четырех квинт. И еще немалая толика удачи.

До начала завтрака оставалось не больше пяти минут, но никого в столовой пока не было. В единственный в декаду выходной день без общего утреннего построения все старались подольше поспать.

Впрочем, в их компании, как ни странно, собрались одни "жаворонки", поэтому неожиданное предложение Ургана об обмене дежурствами с одной из горданских групп существенных возражений не вызвало — в конце концов, в выходной день на дежурных выпадало значительно меньше нагрузки, чем во время занятий. Повозмущался один только Либсли Ворро. Впрочем, возмущался он всегда и во всех случаях. Как казалось Кисо Неллью, в тот день, когда Ворро сразу и без возражений согласится на какое-либо предложение, его надо будет хватать за шкирку и в охапку и срочно тащить к доктору.

Так или иначе, в этот ранний час Ворро, Неллью, Урган и Харви Деррин занимались подготовкой к завтраку. Хотя при столовой была своя кухня, и время от времени на ней даже что-то готовилось, обычно завтраки, обеды и ужины доставляли в школу пилотов с верхней части острова, из особняка управителя, где и трудился положенный штат поваров-кээн.

Курсантам привозили еду в больших пластиковых термоконтейнерах, и работа дежурных заключалась в том, чтобы вытащить из них порции, горячее — разложить по термошкафам, откуда их будут забирать курсанты, а салаты и напитки — по холодильным витринам. После еды же надо было все собрать, упаковать обратно в термоконтейнеры и навести порядок.

— ...Шестьдесят шесть, шестьдесят семь, шестьдесят восемь... — сосредоточенно считал Ворро, выкладывая высокие пластиковые пакеты с соком в холодильник.

— Что ты делаешь? — поинтересовался Неллью.

— Не мешай, а то собьюсь! — сердито отмахнулся Ворро. — Шестьдесят девять, семьдесят, семьдесят один. Все.

— Конечно, все, — подтвердил Неллью. — А ты думал, что одного не хватает?

— Да хватает, хватает, — проворчал Ворро, захлопывая дверцу. — Вот что за скучные люди эти пришельцы! Крохоборы! Нет, чтобы хотя бы один раз лишнюю упаковку положить!

— Там что, сегодня твой любимый сок? — догадался Неллью.

— Ага. Оранжевый! — Ворро печально вздохнул.

— Так в чем проблема? Возьми и купи за жетоны хоть пять таких пакетов!

— Нет, за жетоны — это не интересно, — недовольно буркнул Ворро. — Ну, как это так можно — быть дежурным по столовой, и ничего с этого не иметь!?

— А-а! Вспомнил! — хитро улыбнулся Неллью. — Ты же вчера с Эллью просадил в развлекаловке все жетоны!

— Ну и просадил! — признал Ворро. — Не мог же я допустить, чтобы какая-то пигалица меня опередила! И где — на летном имитаторе!

— Гордыня, гордыня! — понимающе вздохнул Неллью. — Ли, если этот сок тебе так дорог, я могу с тобой поделиться, у меня жетонов хватает.

— Да причем тут сок?! — Ворро с грустью вздохнул. — Просто у пришельцев как-то всё всегда размеренно, просчитано, выверено... Ни единой лазейки!

— Это у пришельцев-то?! — хмыкнул Неллью. — А послушать Боорка, так у них там бардак побольше нашего!

Лампы под потолком, внезапно мигнув, погасли. В столовой сразу стало полутемно, свет едва пробивался внутрь сквозь зашторенные окна.

— Ну вот, а я что говорил!? — Неллью с победным видом начал отдергивать тяжелую неудобную штору. — Дэсс! Вы там как, успели?... А где Харви?!

Харви Деррин был очень занят. Как только погас свет, он бросился на кухню. Навалив на горелку заблаговременно подготовленную груду тряпочек для протирки и картонных упаковок, он обильно полил ее из баллончика с чистящей жидкостью с пометкой "огнеопасно" и, открыв вентиль, пустил газ. Нажатие на кнопку, легкий щелчок, и груда барахла весело занялась жарким, чуть коптящим пламенем. Сунув прямо в огонь баллончик и пододвинув к горелке еще пару картонных ящиков, Деррин поставил вентиль на максимум и опрометью кинулся обратно в зал.

— Где ты был, Харви? — с удивлением спросил его Неллью. — И откуда это гарью вдруг потянуло?...

Внезапно со стороны кухни раздался хлопок, окошки над обычно не использующейся стойкой осветились красно-оранжевым, от двери поползли струйки дыма.

— Харви, это ты сделал?! — продолжал недоумевать Неллью. — Но зачем?!

Ответить Деррин не успел. Внезапно распахнулась всегда запертая дверь, ведущая в зал для преподавателей. Оттуда появился Боорк — еще один любитель ранних подъемов.

— Что происходит?! — спросил он, скорее, удивленно, чем разгневанно. — Это вы устроили поджог?!

— Да, это мы, — Дэсс Урган спокойно шагнул навстречу куратору. — И я могу объяснить, для чего...

Коридоры учебной части были освещены лишь тусклыми огоньками аварийного освещения, навевавшими Млиско определенные и не самые приятные воспоминания. В отличие от жилого этажа, здесь было пусто... Было...

Млиско чуть задержался на лестничной площадке, наблюдая, как наверх сосредоточенно поднимается группа из человек пятнадцати курсантов-горданцев.

— Ты тут что делаешь? — сержант-спецназовец Зинес Коу с подозрением посмотрел на него.

— Да есть у меня одно дело, — весело ухмыльнулся ему Млиско, пропуская группу мимо себя. — Ребята, вы там не увлекайтесь! Возможно, мы еще будем продолжать здесь учиться.

— Что, Млиско, в космос захотелось? — Коу на секунду обернулся. — А в море искупаться не хочешь?!

Млиско не ответил. Он молча пронаблюдал, как один из горданцев рывком распахивает дверь, ведущую в жилой сектор для преподавателей, которая обычно была заперта и открывалась только при прижатии ладони к панели, а затем побежал дальше.

Наори уже ждал его в тренажерном зале. Он был одет в защитный костюм и шлем с прозрачным забралом, на боку висели планшет и большая плоская сумка. Пришелец собрался как на бой, и Млиско чувствовал исходящую от него смесь нетерпения, страха и азарта — как на самом деле перед первой схваткой.

— Наконец-то!

— Да, чуть задержался по пути, — Млиско наклонил голову. — Вы в курсе, что боевики сейчас начнут брать в плен ваших коллег? Вас не хватятся?!

— Это уже не важно! — отрывисто бросил Наори. — Идемте же!

Быстрым шагом, почти бегом, он последовал в раздевалку. Ткнулся в одну сторону, в другую, наконец, определившись, начал шарить за задней стенкой одного из шкафчиков.

— Помогите же! Не стойте!

Спохватившись, Млиско бросился на помощь пришельцу и вместе с ним отодвинул в сторону массивную панель, за которой скрывалась ведущая наверх шахта со ступеньками-скобами.

— Я так и думал, что из этой норы должен быть запасной выход! — удовлетворенно пробормотал Млиско, скрываясь внутри.

Длинный подъем привел их в "орлиное гнездо" — небольшую полуоткрытую нишу в скалах, совершенно не заметную снизу. Отсюда можно было спуститься по тропке с упорами для ног и рук на верхнюю посадочную площадку, где стоял лайнер, вокруг которого суетились техники и пара охранников, или пробежать по узкой, но проходимой полке, спрыгнуть с высоты около двух метров и оказаться на террасе, окаймляющей третий этаж виллы — резиденции управителя.

— Вот оружие! — Наори расстегнул сумку. — Даю вам парализатор и пистолет — ваш, филлинский. Он заряжен, но в обойме только три патрона — сами понимаете, для чего... вернее, для кого! Теперь надо ждать, пусть поднимется хорошая суматоха.

— Вон, охрана уже забегала, — заметил Млиско.

— Это пока она еще только суетится, а нам нужен полный хаос!

Начальник охраны развил бурную деятельность. Неприятности, которых он опасался, наконец, произошли, и теперь он с удвоенной энергией носился по территории, проясняя обстановку и пытаясь понять, что надо делать.

Он уже знал, что резервная энергоустановка по неизвестной причине вышла из строя. Техники что-то говорили о сбое в компьютерной системе управления, но на вопрос об ее перезапуске просто пожимали плечами. Для этого требовались специалисты, которых на Острове не было. Поэтому все усилия были брошены на срочное завершение ремонта основной установки и ее возвращение в строй. Однако раньше, чем через два часа на это не стоило и надеяться.

Проблемы с электроэнергией еще можно было принять за обычную аварию, но все остальное четко указывало на саботаж и диверсию. Кто-то запустил глушилку, оборвав всю связь и отрезав Остров от внешнего мира. Ее можно было бы просто выключить, но компьютерная сеть не функционировала, а пройти на технический этаж, где находилась серверная и сама глушилка, оказалось невозможно — неведомый диверсант запер тяжелую аварийную бронедверь.

По инструкции, управителя следовало немедленно эвакуировать с Острова в безопасное место, но злоумышленник позаботился и об этом. Вход в ангар, где находились катера, преграждала точно такая же аварийная дверь. Начальник охраны послал туда двоих людей с плазменной горелкой, хотя и понимал, что это бесполезно — они все равно будут ковыряться те же два часа, которые понадобятся для восстановления энергоснабжения, после чего проклятые двери можно будет открыть дистанционно, с центрального поста. Над лайнером корпели техники, но и им требовались все те же тьмой покрытые два часа для его подготовки к полету.

Конечно, на Острове еще имелись учебные катера на нижней площадке, но начальник охраны о них благополучно забыл. Школа относилась совсем к другому ведомству, и мысль о том, что можно воспользоваться ее ресурсами, ему и в голову не пришла.

Сейчас его впрочем, больше всего занимал другой вопрос — как продержаться те два часа, пока снова не включат энергоустановку. Начальник охраны не сомневался, что Остров вот-вот подвергнется нападению. Его предупреждали о возможности провокаций со стороны как филитов, так и своих.

Однако с обороной дела обстояли из рук вон плохо. Большая часть защитных установок получала питание от централизованной энергосети и поэтому бездействовала. Начальник охраны проклинал тех, кто ради грошовой экономии не завез сюда предусмотренные проектом собственные энергоустановки для защитных систем. Считалось, что центральная энергостанция, расположенная глубоко под скалами, неуязвима для любого филлинского оружия, а сеть имела тройное резервирование, сейчас бесполезное. В результате работал только прожектор на топливных элементах, но не получая команд от компьютера в центральном посту, он бессмысленно светил вертикально вверх.

Единственным оружием, находившимся в его распоряжении, оказалась ракетная противовоздушная установка, которую установили здесь еще во время строительства резиденции управителя. Вот у нее-то были отдельный источник энергии и своя РЛС. Начальник охраны отправил туда одного из подчиненных в качестве оператора, но тот докладывал, что пока все чисто — на экране радара виден только небольшой летательный аппарат, который удаляется от зоны безопасности.

Впрочем, если это будут филиты, они атакуют, скорее, с моря, чем с воздуха. Поэтому начальник охраны приказал ввести в строй еще и систему залпового огня для стрельбы по морским целям, отличавшуюся хорошей точностью и скорострельностью. К ней лихорадочно тянули линию от накопителей, питающих прожектор, но и это требовало времени.

В отчаянии начальник охраны даже обратился к Буонну с просьбой подготовить к стрельбе ракеты с ядерными боеголовками — они в питании от сети не нуждались, но получил категорический отказ. Тогда он распорядился прикрепить к управителю сразу четверых охранников в качестве телохранителей, а затем, вспомнив, наконец, о пилотской школе внизу, послал туда еще двух человек — выяснить, все ли там в порядке.

— Да вы с ума все посходили! — забывшись, возмущенным начальственным голосом воскликнул Боорк, но наткнувшись на колючий и словно прицеливающийся взгляд Ургана, сбавил тон. — Но если вы знали о том, что будет провокация, нападение на Остров, почему вы не предупредили... хотя бы меня?

Урган молча пожал плечами.

— Они и нам ничего не сказали! — проворчал Ворро.

Боорк тяжело вздохнул. Понятно, что филиты ему не доверяют.

— Но зачем же поджигать? — грустно спросил он.

— Горданцы сейчас захватывают оружие, а потом начнут захватывать в заложники ваших коллег, — деловито разъяснил Урган. — Устроить пожар — это возможность отвлечь их от этого занятия, предотвратить насилие.

— Друзья! — негромко заметил Деррин, все это время внимательно прислушивавшийся к разгорающемуся за стеной огню. — Советую поскорее покинуть зал.

Все впятером они вышли в полутемный коридор, в котором горели только лампы аварийного освещения. Откуда-то доносились недоуменные или возмущенные голоса, но в столовую никто не торопился.

— Что это за вонь?! — поморщился Ворро. — Словно сотня газовых труб прохудилась!

— Да нет здесь никаких газовых труб! — неуверенно отозвался Неллью, зажимая нос, так как пахло уже совершенно нестерпимо.

Внезапно совсем рядом раздался сильный взрыв. Стены вздрогнули, из вентиляции пахнуло жаром, почувствовался запах дыма, смешавшийся с тухлой вонью.

— Это рванул газовый баллон, — спокойно произнес Деррин. — Теперь разгорится, как следует.

И первым, надсаживая глотку, истошно завопил: "Пожар!".

Поднимать тревогу оказалось даже немного забавно. Дэсс Урган бежал по коридорам преподавательской части и наперебой с Деррином горланил: "Пожар! Горим!". Вместе с ними несся Боорк, выкрикивая эти же слова на своем языке. А где-то в жилой части тем же самым занимались Ворро и Неллью.

Заскочив в очередной коридор, Урган чуть не столкнулся с Зинесом Коу. Горданец и его люди уже вооружились из вскрытой оружейки, и теперь на Ургана смотрела сразу дюжина стволов иглометов.

— Ты чего вопишь?! Операцию срываешь!

Не обращая внимания на направленное на него оружие, Урган схватил Коу за грудки.

— Ты идиот! У тебя какой приказ — поднять суматоху и отвлекать внимание охраны до прихода подкрепления, так?! Вы что, думаете самостоятельно захватить всю школу, а затем штурмовать виллу?! По единственной дороге?! Против двух дюжин охранников, которые уже наверняка подняты по тревоге?! Вы что, все супермены или от пуль заговоренные?!

Зинес Коу оторопело помотал головой.

— А ты что предлагаешь?! Причем тут пожар?!

— Пожар настоящий, горит столовая! Вот тебе и суматоха. Спеши, поднимай народ, тушить надо. А то Харви, кажется, перестарался...

Суматоха и в самом деле получилась знатная. Пылала уже не только кухня; огонь ворвался в зал столовой, где нашел вдосталь горючего материала — пластиковую мебель, шторы, пижонские деревянные панели. При этом, тушить его оказалось совсем не просто. Из-за вони в школе было невозможно находиться, поэтому все окна и двери пришлось раскрыть настежь, но резкие сквозняки только раздували пламя. В здании, конечно, имелась противопожарная система, но она почему-то не хотела запускаться без электроэнергии. Более того, без тока не работали насосы, поэтому вода текла из кранов только на первом этаже.

С огнем боролись все. Филиты и кээн дружно передавали друг другу емкости с водой. Начальник школы супер-три Минтаар пытался руководить, но его никто не слушал, так что он переключился на организацию эвакуации ценного оборудования. Под его командой несколько преподавателей и с десяток курсантов пытались разобрать и вынести наружу уникальные приборы, тренажеры и стенды. Все это имущество было громоздким и тяжелым, поэтому дело не спорилось.

Немного полегче стало, только когда пришла помощь с верхней части острова. Охранники и персонал резиденции включились в работу, на тележке прикатили бак с пеногасителем, подтянули шланги... Поглядеть на борьбу с пожаром пришел даже Буонн, устроившийся немного поодаль с наветренной стороны в окружении сразу четырех охранников. Ближе его не пустил начальник охраны, заметивший, что некоторые филиты вооружены, хотя пока не высказывают враждебности и тушат огонь вместе с остальными.

На самом деле, пожар только усилил подозрения начальника охраны Острова. Он по-прежнему ждал атаки извне, но теперь опасался еще и агрессии со стороны курсантов. Поэтому он настоятельно попросил господина управителя держаться подальше от филитов, а лучше бы — пройти в какое-нибудь безопасное место.

Буонн только пожал плечами.

— Если послушать вас, то все места здесь одинаково опасны. По крайней мере, здесь все на виду.

— Ну вот, моя закладка сработала — паника поднялась знатная! — Наори лихорадочно потер руки. — Даже не ожидал, что один маленький баллончик меркаптана в вентиляцию даст такой эффект! Пора нам нанести визит, пока нет хозяев!

Пригибаясь, чтобы не увидели снизу, и подстраховывая друг друга в узких местах, они пробрались на полке и спрыгнули на террасу. Дверь, ведущая внутрь, была не запертой и вывела их на полутемную лестничную клетку.

Проскочив два пролета вверх, они внимательно прислушались. Но нет, кажется, здесь тоже никого не было. Осторожно, крадучись, они одолели два коридора и, наконец, оказались перед кабинетом управителя. Наори, сняв перчатку, осторожно вытянул из кармана отмычку.

Внештатный агент спецотдела оказался не самым квалифицированным взломщиком. Прошло, наверное, больше минуты, прежде чем дверь отворилась с легким скрипом, пропуская их внутрь. Там было темно, жалюзи на окнах были опущены. Поэтому Наори, осторожно закрыв дверь за ними, достал и зажег потайной фонарь, испускавший синеватый призрачный свет.

Положив сумку на стол, Наори вытащил из нее небольшую плоскую коробочку и начал прилаживать ее к дверце сейфа, стоящего в углу, но чуть не выронил свой инструмент из трясущихся рук.

— Вы что, раньше не занимались кражами со взломом?! — насмешливо поинтересовался Млиско.

— Представьте себе, нет! — огрызнулся Наори. — Я не спецагент, а внештатный сотрудник... был. Мне только рассказали, что куда подключать и на что нажимать, а техника должна сделать сама.

— Тогда сначала успокойтесь, — дружелюбно посоветовал Млиско. — Сюда никто не зайдет, а если и припрется, так я его встречу. Времени до прибытия десанта у нас полно. Сделайте несколько глубоких вздохов и медленно выдыхайте воздух... Успокоились?

— Спасибо, да, — с благодарностью кивнул Наори.

Еще раз вздохнув, он с осторожностью приладил аппарат к замку и активировал его.

Замок у сейфа был не простой, и отмычка подбирала код долго, заставив Наори как следует понервничать. Но прежде чем он откровенно впал в панику, раздались негромкий щелчок, гудение, победный писк аппарата, и массивная дверь приоткрылась, чуть отойдя в сторону.

Нижний отсек сейфа занимали несколько больших ящиков из шершавого темного пластика. Наори вытащил один из них и с усилием открыл крышку. Вся коробка был доверху набита небольшими прозрачными камешками. Даже при блеклом свете фонаря они играли и переливались, словно излучая внутреннее сияние. Млиско сдавленно охнул. Такая груда сокровищ впечатлила даже его.

— Скорее, набирайте, сколько вам надо, а я займусь документами! — раздраженно бросил ему Наори.

Обойдя застывшего перед ящиком с бриллиантами Млиско, он начал вытаскивать с полок сейфа папки с бумагами, коробки с флешками и дисками и складывать их стопками на стол.

— Так вы действительно хотите перейти на нашу сторону?! — наконец, очнулся Млиско, заставив себя отвести взгляд от содержимого ящика.

— Да! — занятый делом, Наори даже не посмотрел на него. — А вы не верили?

— Нет, — Млиско внимательно посмотрел на пришельца.

— И правильно. Я не собирался так поступать. До вчерашнего дня. Но сейчас я думаю, что, когда рассказывал вам все, говорил правду. Я выбираю почет и богатство здесь против повышения на один уровень там!... И собирайте же! Вас, что, парализовало?! Или вы пришли сюда с пустыми руками?!

— Честно говоря, да, — признался Млиско, продолжая внимательно следить за Наори.

— Тогда ищите здесь что-нибудь!

Приглядевшись, Млиско заметил небрежно повешенную на спинку кресла плоскую черную сумку на ремне. Внутри нее оказался планшет.

— О, это планшет управителя! — мельком оценил находку Наори. — Не советую его вам выбрасывать, ценная штучка.

Кивнув, Млиско набил сверкающими камушками все боковые кармашки сумки и добавил пару горстей в карманы куртки и брюк. Ящик был еще почти полон, и он с трудом заставил себя остановиться.

— Вы собираетесь уничтожить все остальное? — с усилием спросил он.

— Конечно, — Наори закончил упаковывать бумаги и информационные накопители в свою сумку.

— Как?

— Сейчас включу механизм самоуничтожения. Через час по нашему времени здесь сработают заряды, которые разнесут не только сейф, но и всю виллу. К этому времени нам надо будет выполнить основную задачу и убраться с Острова.

— И как вы это думаете сделать?

Наори замолчал. Нагнувшись, он взял горсть бриллиантов и насыпал их себе в карман, затем закрыл ящик крышкой. Млиско не отводил от него взгляда, ожидая ответа.

— На нижней площадке стоит космический корабль, — наконец, неохотно произнес Наори. — Его считают учебным, но он полностью готов к взлету.

— Вы собираетесь улететь с планеты? — удивился Млиско. — Куда?

— Нет, не так далеко! — Наори сухо покачал головой. — Достаточно суборбитального полета. Я как-то не слишком доверяю горданцам. Предпочитаю Межком.

Погасив фонарь, он подошел к двери и тут же испуганно отпрянул обратно.

— Там вооруженный охранник!

— Ну и что? — пожал плечами Млиско.

— Он в броне! Парализатор не возьмет! И он не может быть один! Их всегда, как минимум, двое, а второго я не вижу.

— Не дрейфь, прорвемся, — коротко посоветовал Млиско.

Он забрал у Наори сумку и вручил ему парализатор.

— Выходите решительно и ничего не боясь! — проинструктировал он пришельца. — Вы выполняете важное поручение, вам нужно срочно найти Буонна. Действуйте быстро и ни в чем не сомневаясь. Вы имеете право здесь находиться и задавать вопросы. Понятно?! Справитесь?!... Вперед!

Наори кивнул. Еще раз сделав глубокий вдох, он решительно рванул дверь на себя. За ним поспешил Млиско.

Действительно, двое охранников. Стоят в разных концах коридора. Смотрят с подозрением.

— Где достойный Буонн?! — от волнения у Наори прорезался чуть ли не идеальный командный голос.

Это сработало. Оба охранника так и вытянулись в струнку.

— Внизу, господин старший офицер второго ранга! — ответил один из них. — Руководит борьбой с пожаром в школе.

— Понятно! — уверенно бросил Наори, хотя ему было совсем не понятно. Задуманный им отвлекающий маневр был не настолько радикальным. — За мной! — скомандовал он Млиско.

Проскочив мимо охранника, они бросились бежать вниз по лестнице. На последнем пролете Наори споткнулся и едва не упал, но Млиско в последний момент успел подхватить его.

— Считайте, что половину своего гонорара вы только что отработали! — устало вздохнул Наори. — Без вашего совета я бы спалился. Но теперь надо найти Буонна. Посмотрим, что там еще за пожар!

С таким же деловым видом они вышли из виллы и открыто пошли по дороге вниз. Здание школы действительно горело, из нескольких окон валил густой дым, вокруг суетились филиты и кээн — охранники и преподаватели. Там же был и Буонн. Стоя немного в стороне в окружении четырех вооруженных и настороженных охранников, он неподвижно наблюдал за усилиями добровольных пожарных.

— Вот он! — возбужденно прошептал Наори. — Стреляйте же!

Млиско презрительно покосился на него.

— Из той пукалки, что вы мне вручили, хорошо только стреляться, а вот стрелять — не очень. Попасть из нее можно разве что в упор. А я не самоубийца, мне нужен маршрут для отхода! Или вы, что, ждете, чтобы убийцу управителя тут же прикончила охрана?!

— И что вы собираетесь делать? — Наори отвел взгляд.

— Ждать. Надо дождаться десанта, а заодно побеспокоиться о том, чтобы ему никто не помешал. Уходим.

Немного поколебавшись, Наори развернулся и пошел обратно. Млиско несколько секунд смотрел ему в спину, но поспешно отвернулся — не хватало, чтобы пришелец почувствовал на себе его взгляд. Подозрения, которые он питал в отношении своего нанимателя, только что превратились в уверенность.

Охранник устало опустил плазменный резак. Дверь в гараж поддавалась плохо. Собственно, она так и была сделана, чтобы не поддаваться. Вначале их было двое, и они сменяли друг друга, но напарника отозвали — тушить где-то пожар, и теперь охранник совершенно выбился из сил.

— Не выходит?!

Охранник недовольно поднял голову. К нему спускались двое — смутно знакомый кээн в защитном костюме, очевидно, один из преподавателей в школе пилотов, и сопровождавший его филит с большой сумкой на плече.

— Выходит, но пока тяжело, господин старший офицер второго ранга, — охранник, наконец-то, разглядел знаки различия. — Нужно еще около часа, наверное. Если никто не поможет.

— Помогите ему! — скомандовал офицер.

Филит поставил на землю сумку, деловито подошел и внезапно сделал резкое движение, от которого охранник полетел вверх тормашками. И прежде чем понял, что произошло, получил вдогонку заряд из парализатора.

Угасающим сознанием он успел уловить слова офицера, наклоняющегося за плазменным резаком: "Извини, парень, но эта штука нам сейчас нужнее"...

Пожар утихал. Удалось, наконец, подать воду, да и пеногаситель все-таки справился со своей задачей. Из окон столовой еще валил дым, но уже не черный, а серый, на глазах теряющий густоту.

Однако разгром был все равно полный. От выбитых окон тянулись шлейфы копоти, повсюду виднелись грязно желтые пятна пены, запах дыма мешался с прилипчивой тухлой вонью. Да и добровольные пожарные, все грязные, закопченные и уставшие, смотрелись сущими погорельцами. Некоторые из них в изнеможении повалились прямо на землю. Элльи, предусмотрительно спрятавшая волосы под шапочку, достала зеркальце и с отвращением рассматривала свое испачканное, покрасневшее от жара и почерневшее от сажи лицо. Рядом с ней сердито зыркал по сторонам Ворро, словно телохранитель.

Совместная борьба с огнем перемешала всех — охранников, преподавателей, обслугу виллы, филитов-курсантов. Поэтому никто не обращал внимание на стоявших рядом Боорка, Ургана и Деррина.

— Эти охранники — какие-то параноики! — вполголоса жаловался Боорк, прикрутив настройку переводчика, чтобы приглушить звук. — Они меня даже не подпустили к нему! Остается последнее средство — сказать во весь голос.

— И не думайте! — с угрозой в голосе предупредил Урган.

— Почему?!

— А что, по-вашему, сделает Буонн, если узнает, что сюда спешат суда с десантом?

— Потребует привести в боеготовность защитные установки, какие возможно, — Боорк непонимающе пожал плечами.

— И будет бой, — спокойно пояснил Урган. — Вы начнете топить катера с людьми, эскортирующий их военный корабль станет обстреливать Остров. Представляете, сколько будет жертв?! Я не могу позволить, чтобы ваши убивали филитов, пусть и горданцев. А если кто-то еще и вспомнит, что на Острове есть ядерные ракеты?!...

— О, нет! — Боорк решительно помотал головой! — Буонн никогда не даст такой приказ!

— Я не хочу допускать ни малейшего риска! — с нажимом произнес Урган. — Пусть десант займет Остров, но без сопротивления. Тогда еще останется возможность спустить все на тормозах. Мне нужно только одно: чтобы Буонн поскорее свалил отсюда. Внизу на площадке стоят два десятка катеров! Почему он медлит?!

— Внимание! Он уходит! — предупредил Деррин.

— От черт!

Действительно, Буонн, по-прежнему в окружении охранников, уходил по зажатой высокими скальными стенами дороге наверх. Еще десять, двадцать шагов, и они скроются за поворотом.

— Господин Буонн! — решившись, Боорк бросился за ними.

— Куда вы?! — преградил ему путь начальник охраны. За его спиной тут же выросли двое настороженных мордоворотов. — Господин управитель не может здесь задерживаться!

— На господина управителя готовится покушение! — взволнованно воскликнул Боорк. — Ему надо немедленно покинуть Остров! Необходимо...

Начальник охраны не дослушал его. Слово "покушение", наконец, поставило все на свои места. Все несообразности сегодняшнего утра получили объяснения.

— Тревога форма два! — заорал он. — Всех филитов разоружить и загнать внутрь помещения! Этих (кивок в сторону Ургана и Деррина, последовавших за Боорком) задержать до выяснения!

— Стойте! — в отчаянии Боорк ухватил за рукав начальника охраны, пытаясь его остановить. — Что вы делаете?! Нельзя этого делать! Вы должны!...

Голос Боорка оборвался. Один из охранников, углядев в его рывке угрозу для шефа, резко оттолкнул его прикладом игломета. Боорк упал. Охранник автоматически, как его учили, потянул с пояса наручники и на секунду отвлекся, потеряв из вида двух филитов. Этим мгновением воспользовался Деррин, взяв пришельца на прием и опрокинув его.

Второй охранник, не медля ни секунды, нажал на курок. Бросившись вперед, Урган успел отбить в сторону ствол, но одна из игл попала в ногу лежащего Боорка. Острый крик боли на мгновение парализовал всех.

Первым сориентировался Зинес Коу.

— Бей их! — скомандовал он и, подавая пример, обрушил свой тяжелый кулак на голову ближайшего охранника.

Все было кончено в несколько секунд. Охранников было слишком мало, и они были совершенно не готовы к тому, что филиты, которых было приказано разоружить и загнать в помещение, сами набросятся без них. Никто из них не успел выстрелить.

Начальник охраны, понимая безнадежность сопротивления, бросился в бегство, в мгновение ока скрывшись за поворотом дороги. Его никто не преследовал.

И филиты, и кээн-преподаватели столпились вокруг Боорка. Кто-то уже бежал с аптечкой, отобранной у охранника. Деррин, пав на колени, прижимал к ране платок, пытаясь остановить обильно текущую темно-синюю кровь.

— Что здесь происходит?! — с запозданием возопил окончательно сбитый с толку начальник школы. — И почему нет Наори? Где он?! Кто его видел?!

— Прошу всех соблюдать спокойствие! — загремел Урган. — Сейчас будут приняты меры по наведению порядка! Господ преподавателей прошу не препятствовать и не хвататься за оружие, у кого оно есть! Вам ничего не угрожает.

Крики и выстрелы за спиной привлекли внимание Буонна.

— Что случилось?! — взволнованно повернулся он к выскочившему из-за поворота начальнику охраны. — Драка?! Надо немедленно остановить!

— Тревога! Филиты взбунтовались! — тяжело дышащий начальник охраны жестом отдал нужную команду подчиненным. — Скорее!

Не задавая лишних вопросов, четверо охранников сомкнулись вокруг Буонна и буквально потащили его на себе наверх. Рядом бежал начальник охраны, пытаясь объяснить, что происходит.

— Господин управитель, — буквально выплевывал он короткими фразами. — Мы заботимся... о вашей безопасности!... Вам необходимо... вернуться в вашу резиденцию... там самое защищенное место!... Мы продержимся до восстановления связи... вызовем помощь!

Столовая сгорела, охранники обезоружены, преподаватели-пришельцы в шоке. Боорк ранен, Буонн ушел, и что теперь делать — бежать за ним, спасать его?! У Неллью внезапно возникло впечатление нереальности, фантасмагоричности происходящего.

— Что теперь? — спросил он вслух, пытаясь собрать мысли в кучу. — И как быть с Буонном?!

— А чего мы вообще с ним возимся? — недовольно проворчал Ворро. — Нашли, из-за чего шум поднимать!

— Нет, ты не прав, — покачал головой Урган. — Как бы мы к нему ни относились, но для пришельцев он — законная власть.

— Тогда пусть пришельцы его и спасают! — отрезал Ворро. — Давайте хоть посмотрим, что там сгорело, а что осталось, что ли...

Урган тяжело вздохнул.

— Формально говоря, Буонн и для нас — верховная власть. Защищая его, мы боремся с мятежом, предотвращаем, по сути, государственный переворот. Возможно, войну.

— Послушайте! Это вы о чем?! — внезапно отмер начальник школы. — Какую еще войну?!

— Сейчас Остров будут захватывать горданские десантники по просьбе ваших военных, — терпеливо разъяснил ему Урган. — Буонна хотят убить и свалить вину на нас, филитов.

— Так что же вы молчали?! — начальник школы повысил голос. — Господа, думаю, все согласны, что сейчас мы заодно — филиты и кээн?! Я готов идти к управителю, надеюсь, меня он выслушает. Его надо срочно предупредить!

— И вывозить отсюда на каком-то из наших катеров, — добавил Урган.

Вместе с начальником охраны вызвались идти двое офицеров-преподавателей. Деррин все еще возился с ногой Боорка, поэтому Урган не стал его ждать.

— Ты куда?! — вдруг спохватился Ворро. — Я с вами.

— Зачем?!

— Чтобы придержать тебя, если понадобится, — Ворро усмехнулся. — Горячий ты слишком, командир.

Неллью оторопело смотрел, как они уходят, а затем бросился за ними.

— Постойте! — выкрикнул он. — Ли, я тоже с тобой!

Начальник охраны был в отчаянии. Все потеряно. Нет ни энергии, ни связи. Остров под угрозой захвата. Вражеским катерам осталось всего несколько минут хода, а встретить их нечем. Большая часть защитных систем бездействуют без электроэнергии. Несколько установок выведены из строя — похоже, плазменным резаком. Единственная действующая — противовоздушная, не способная вести огонь по наземным целям. Часть его людей захвачена филитами, двое просто пропали.

Это его вина, тяжкая вина. Именно он пропустил мятеж, не выявил предателя — и кто будет смотреть, что на Острове так и не было создано нормальной службы безопасности, а вакансии остались незаполненными?! Он не в состоянии ни защитить управителя планеты, ни спасти его от захвата филитами. Впору стреляться.

Он даже начал медленно вытаскивать пистолет из кобуры, но ему самым бесцеремонным образом помешали. С трудом подняв голову, начальник охраны увидел перед собой суперофицера третьего ранга Минтаара в сопровождении двух кээн и трех филитов. Взяты в заложники?! — немедленно пронеслось у него в голове. Но нет, кажется, филиты не вооружены. И что же хочет ему сказать начальник школы?!...

— Ваши учебные катера?! — не веря, переспросил он. — Да, это, кажется, шанс...

— Господин старший офицер первого ранга! — прервал его подбежавший охранник. — В воздухе замечен катер, наш катер! Он идет к Острову!

И тогда издергавшийся начальник охраны допустил предпоследнюю за сегодняшнее утро ошибку.

— Учебные катера слишком медленные, — сказал он Минтаару. — И я не доверяю филитам. Надо дождаться этого катера и эвакуироваться на нем.

— Вы так считаете?! — неуверенно произнес Минтаар, выразительно покосившись на подошедшего Буонна. — А как полагаете вы, достойный?

Ошибку сделал и Буонн. Он согласился с начальником своей охраны. Последние минуты были потеряны в бесплодном ожидании.

Глава спецотдела базы Запад и не думал садиться — по крайней мере, сейчас. С высоты он хорошо видел катера с десантом — первый из них уже заходил в бухточку. Здание школы слегка дымилось, курсанты находились снаружи, среди них он заметил несколько кээн-преподавателей и охранников, которых охраняли вооруженные филиты. Это немного успокоило его: значит, все идет по плану, и школа захвачена.

Но где же управитель?! Сделав круг над Островом, он неожиданно увидел его. Небольшая группа кээн и филитов стояла на верхней площадке недалеко от полуразобранного лайнера и энергично махала ему руками, показывая какие-то знаки. Он сделал вид, что не заметил их.

Конечно, то, что Буонн еще жив и здоров, неприятно. Впрочем, он еще может погибнуть во время штурма. Кроме того, отметил про себя спецотделец, своего последнего слова пока не сказал местный агент...

Катер болтался прямо у них над головами, но его пилот почему-то не реагировал на отчаянные призывы и продолжал держать машину в воздухе.

— Что же это такое?! — возопил несчастный начальник охраны.

— Еще не поздно использовать наш вариант! — суперофицер Минтаар нервно облизал губы.

И начальник охраны все-таки решился.

— Задержите противника хотя бы на несколько минут! — приказал он оставшимся в его распоряжении бойцам. — Мы воспользуемся учебными катерами!

Отчаянно спеша, они спустились вниз по тропинке, ведущей прямо на нижнюю посадочную площадку. Перед ними вырос учебный космический корабль, а за ним небольшой спуск должен был вывести их к катерам.

— Быстрее, быстрее! — взволнованно подгонял всех начальник охраны... и вдруг, нелепо взмахнув руками, рухнул на землю. Из его спины торчала короткая оперенная стрелка парализующего заряда.

Пок, пок, пок! Начальник школы и двое преподавателей упали, прежде чем успели что-то предпринять. Буонн и трое филитов застыли. Бежать было некуда и, похоже, бесполезно. Неллью обреченно поднял руки.

— Можешь опустить, Кисо.

Из-за камней вышел Млиско с пистолетом в руке и парализатором, висящим за плечом на ремне. За ним вышагивал Наори с небольшим иглометом на изготовку.

— Стреляйте же! — возбужденно прошептал он.

— Опустите сначала свою пушку, — спокойно, не оборачиваясь, произнес Млиско. — Я с самого начала знал, что вы вооружены. Вы каждую минуту хватались за нее, словно за связку ключей, проверяя, не выпала ли она из кармана. А теперь я скажу, что вы хотите сделать. Как только я выстрелю, вы застрелите меня и остальных филитов. И оставите мой труп, нафаршированный камешками. А сами сдернете — единственный успешный беглец с захваченного Острова. Я прав?!

— Стреляйте! — прошипел Наори. — И вы останетесь живы. Я обещаю вам...

— Ваш голос дрожит, — хмыкнул Млиско. — Чего стоят ваши обещания?! Вы же все решили. Но вы не убийца, не боевик. Вам никогда не приходилось стрелять в живых людей, делать их безвозвратно мертвыми. Бросьте оружие, и мы поговорим! Мы можем договориться, у нас есть время. Видите, я кладу свой пистолет на землю.

Медленно и осторожно повернувшись лицом к Наори, Млиско присел, чтобы положить оружие. И, чуть одернув рукава, продемонстрировал пришельцу пустые ладони.

— Я вам не верю! — взвизгнул Наори. — Берите пистолет! Стреляйте в него или я выстрелю в вас!

В этот момент у Буонна не выдержали нервы. Воспользовавшись тем, что Наори отвлекся, он в отчаянии бросился на него. Но пожилому чиновнику было не совладать с молодым и тренированным офицером. Оттолкнув Буонна, попытавшегося выбить у него из руки оружие, Наори выстрелил в него. И вдруг, выронив игломет, схватился за лицо и медленно повалился навзничь. Из его глаза торчал короткий белый клинок странного пластикового кинжала.

— Что ж, он, дурень, кинулся?! Директирису мне перекрыл! — в сердцах выругался Млиско, склонившись над управителем.

Буонн был без сознания, но жив. Стрелка угодила ему в правую часть груди пониже плеча.

Млиско с треском разорвал перевязочный пакет, который достал из кармана.

— Сейчас я его перевяжу, и скорее тащите его на корабль! — скомандовал он. — Покойник утверждал, что корабль готов к полету. Я не доверяю горданцам, так что лучше доставить его на Восток. Справитесь, братья пилоты?!

— Справимся, — пробормотал Неллью, подхватывая тяжелого Буонна за ноги.

Вчетвером они осторожно подняли пришельца и занесли его в кабину учебного корабля. Как хорошо помнил Неллью, кресла там можно было разложить и превратить в койки.

— Дэсс, ты с нами?! — невнятно произнес Млиско, пытаясь поудобнее устроить Буонна на импровизированном ложе.

— Нет, конечно! — Урган помотал головой. — У меня же здесь жена, сын. И должен же кто-то остаться присмотреть за этим бардаком!

— Хорошо, — Млиско кивнул. — Тогда, братья пилоты, ключ на старт! А я пока тут побуду с раненым!

Урган на секунду задержался на пороге отсека.

— Куда вы полетите?!

— В Чинерту! — весело ответил Ворро. — Там у нашего штурмана зазноба осталась!

— Не отвлекайся! — шикнул на него Неллью. — Напомни, что там за проверкой распределения масс?!...

Только выбежав из корабля, Урган вспомнил о воздушном наблюдателе. Но его нигде не было видно.

По-хорошему, спецотделец должен был дождаться конца спектакля. Однако, отправляясь на Остров, он вдруг вспомнил об алмазах в сейфе у Буонна, и решил, что в этой суматохе никто не заметит пропажи пары десятков камешков, которые так дорого ценились на Филлине.

До стометровой высоты глушилка не доставала, и спецотделец без проблем доложил своему шефу о том, что Буонн убит или тяжело ранен и будет вот-вот захвачен филитами, а местный агент благополучно ликвидирован. Получив подтверждение, он не стал досматривать, что будут делать филиты с управителем либо его телом, и рванул на виллу.

Он благополучно посадил машину прямо на крыше и даже успел добраться до кабинета Буонна. Но внутрь так и не попал. Сработала система самоликвидации, и все здание, в котором к тому времени уже почти никого не было, взлетело на воздух — прямо на глазах десантников, как раз успевших добраться до верхней площадки.

Взрыв резиденции управителя вызвал огромный переполох. Эфир буквально раскалился от воплей и матов, и поэтому почти никто не обратил внимания на то, как с нижней части Острова стартовал небольшой космический корабль и в мгновение ока скрылся за низкими серыми облаками.

Глава 25. Переворот

Планета была прекрасной. Корабль вышел на расчетную траекторию, и Ворро и Неллью, наконец, смогли насладиться ее видом. Под ними медленно проплывал сине-зеленый океан в белых пятнах и разводах облаков, а впереди уже виднелись коричневатые очертания Восточного континента.

— Какая у нас высота? — вдруг поинтересовался Ворро.

— Триста восемнадцать километров, — Неллью на секунду бросил взгляд на приборную шкалу.

— Так что, можно считать, что мы в космосе?

— Да! — внезапно осознал Неллью, и от этого у него перехватило дух. — И, кажется, мы первые филиты, самостоятельно поднявшиеся в космос!

— Выходит, мы действительно избранные?! — удивленно покачал головой Ворро. — Помнишь храм в Ньидерферазе?!

— Я-то помню, а вот ты не верил...

— Что тут у вас? — к обзорному экрану повернулся со своего места Эстин Млиско, его одежда была испачкана синим. — О, здорово! Ну, вы даете!

— Это не так уж и сложно, — проворчал Ворро. — У пришельцев все автоматизировано. Знай только на кнопки нажимай.

— Только для этого надо знать, на какие кнопки жать, и когда, — хмыкнул Млиско. — Вы молодцы, парни! Я бы сам, без инструктора, может, и не решился бы.

— Нужда заставила, — Ворро криво усмехнулся.

— Как Буонн?! — Неллью покосился через плечо на неподвижно лежащего на разложенном кресле пришельца с оголенным торсом и белой полосой бинта на голубоватой коже.

— Плоховат, но жить будет, — заверил его Млиско. — Я как мог, подлатал. Хорошо, что пришельцы заставили нас выучить, что для чего нужно в аптечке.

— Дурак он, — безапелляционно заявил Ворро. — Полез голой грудью на автомат. И Наори этот дурак — стрелять начал.

— А если бы он не стал стрелять? — спросил Неллью. — О чем вы бы тогда договорились?

Черноволосый гранидец жестко улыбнулся, но промолчал. В кабине повисла неловкая тишина. Нарушил ее сам Млиско, не дожидаясь, пока она станет гнетущей. Немного покопавшись в карманах, он достал пригоршню небольших сверкающих камешков.

— Вот, возьмите.

— Что это?! — удивился Неллью. — Ведь это не может быть...?

— Они самые. Бриллианты, — невесело усмехнулся Млиско. — Точнее, алмазы. Огранка у них плоховата.

Сияющие камни притягивали взгляд, но одновременно чем-то отталкивали, отвращали Неллью. Вначале потянувшись к ним, он отдернул руку.

— Бери! — настойчиво предложил Млиско. — Это мой гонорар, так сказать. Сделаешь потом украшения для своей Вирты. А ты, Ли, для Элльи.

— Вот еще! — проворчал Ворро, беря с ладони Млиско несколько камешков покрупнее. — Обойдется!

— Ты же вроде бы, на нее запал?

— Больно надо, — Ворро взял еще пару алмазов. — Она, конечно, симпатичная, но характер еще тот. Да еще корчит из себя недотрогу. Тухин вон рассказывал, какая она дотрога!

— Послушайте! — взмолился Неллью. — Нашли о чем говорить! Мы же в космосе! Смотрите, как прекрасна наша планета!

Ворро неприятно рассмеялся.

— Романтик ты, Кисо! Вечно тебя тянет на что-нибудь возвышенное... на большой высоте.

Неллью смутился.

— Просто настроение... такое, — тихо произнес он, не отрывая взгляда от экрана. — Вот смотрю я на планету — какая она, собственно, небольшая... одна на всех нас.

— Ты в чем-то прав, — поддержал его Млиско, укоризненно покосившись на Ворро. — Я гранидец, вы — вилкандцы, разговариваем мы на баргандском...

— А летим из Горданы в Чинерту! — со смехом закончил Ворро. — Хотя, если бы не пришельцы, черта с два мы бы так легко между собой договорились! Сидели бы по своим странам и смотрели друг на друга с подозрением. А теперь, как влезли в межпланетную политику, так и получился такой переворот в мозгах!

— Кстати, Ли, у нас же никакой связи нет, верно? — вдруг вспомнил Неллью.

— Нет, конечно, этому же нас еще не учили. А зачем тебе?

— О пришельце подумал, — признался Неллью. — Наверное, стоило бы его как можно быстрее в госпиталь доставить...

— Не о том ты думаешь! — авторитетно заявил Ворро. — По-моему, курс пора подкорректировать. А о пришельце не беспокойся. Надеюсь, что кто-то из тех, кто остался внизу, об этом позаботится.

Маленькая школьная амбулатория обычно пустовала, но сейчас в ней появилась чуть ли не дюжина постояльцев. Парализованные получили антидот и медленно приходили в себя на койках. Ногу Боорка поместили в капсулу и засунули в регенерационный аппарат. Сейчас единственный на Острове фельдшер-кээн с помощью Деррина и нескольких горданцев, имевших какую-никакую медицинскую подготовку, суетился над ранеными, пострадавшими во время взрыва резиденции управителя, и охранниками, пытавшимися глупо, но героически задержать всемером целый батальон морских пехотинцев.

— Хорошо, что хоть Буонна эвакуировали, — заметил Урган, присаживаясь возле койки Боорка. — Кстати, пусть это побудет пока у вас.

Оглянувшись по сторонам и убедившись, что на них никто не обращает внимания, он поставил на пол и аккуратно задвинул под кровать большую черную сумку.

— Это что?! — Боорк изогнулся, насколько позволяла зафиксированная в аппарате нога, чтобы посмотреть.

— Взял у Наори, — коротко ответил Урган. — Ему это уже без надобности.

— Бедняга! — Боорк сочувственно покачал головой.

— Но он же все это затеял!

— Его заставили заниматься не своим делом, — пояснил Боорк. — Никакой он был не диверсант, на самом деле. В последние дни он ходил сам не свой.

— Так не надо было ввязываться, — Урган не собирался жалеть о погибшем пришельце. — Интересно, что теперь на это скажет ваше командование?

— А оно, может, и не знает, — пожал плечами Боорк. — Связи-то нет.

В подтверждении своих слов он достал из-под подушки коммуникатор и вдруг замер.

— Он работает! Очевидно, взрыв уничтожил глушилку!... Извините, тогда мне надо срочно связаться кое с кем!

Урган тактично отвернулся. А Боорк, несколько секунд поколебавшись, решительно набрал номер Куоти.

Этого не может быть! Генерал Пээл так сильно сжал в руке коммуникатор, что сам испугался, вдруг сейчас треснет прочный пластиковый корпус.

О том, что с резиденцией управителя пропала связь, ему доложили как о чем-то малозначащем: мол, незначительный инцидент, все выясняется. И вот, какой-то младший офицер сообщает ему, что Остров захвачен филитами из-за предательства одного из кээн, Буонн ранен и эвакуирован на учебном космическом корабле, а в столице Горданы только что произошла попытка военного переворота! Это решительно не укладывалось в голове!

Куда пропал Тхаан?! Вчера он вылетел со своего полярного острова, но не прибыл ни в Звездный Дворец, ни на базу Север. На связь он тоже не выходил, и это заставляло... предполагать о худшем. Час назад генерал распорядился начать поиски, но найти пропавший транспортник на огромном пространстве замерзшего океана, тундры и заснеженной тайги, да еще и в условиях полярной ночи представлялось делом безнадежным. Как показалось генералу, суперофицер Мивлио, которому была поручена организация поисков, совершенно не верил в успех и, похоже, уже вычеркнул Тхаана из списка живых.

Потеря руководителя планетной Службы Безопасности ошеломила Пээла. Тхаан всегда был для него личным представителем Оонка, за его спиной генерал чувствовал себя увереннее и спокойнее. А сейчас он даже не мог никому приказать проверить сведения, переданные младшим-один Куоти. Конечно, имелся еще начальник спецотдела, но Пээл ему почему-то не доверял. Наверное, потому что именно он сообщил ему о потере связи с Островом, а затем словно забыл об этом, не предоставив ему никакой новой информации.

Тьма и пламя! Приходится все делать самому! Снова взявшись за коммуникатор, генерал набрал номер начальника пилотской школы суперофицера третьего ранга Минтаара и получил от него полное подтверждение слов Куоти. С Буонном предсказуемо не было связи, а затребованные генералом данные следящих станций подтвердили, что учебный корабль в данный момент совершает несанкционированный суборбитальный полет с намерением совершить посадку где-то в районе временной столицы Чинерты города Нагиссы.

Стряхнув с себя оцепенение, генерал Пээл начал распоряжаться. Он лично оповестил Звездный Дворец об инциденте и потребовал немедленно предупредить правительство Чинерты и Межком, подготовиться к приемке раненого управителя и срочно оказать ему медицинскую помощь.

Закончив с самыми неотложными делами, генерал снова застыл с коммуникатором в руке. На душе было мерзко и пусто. Он все время опасался нападения филитов, а прав оказался Буонн: это заговор военных. И можно не сомневаться в том, что является его целью.

У него есть категорический приказ Оонка — сохранить мир на планете. Но кто-то, очевидно, получил противоположный приказ Гдоода и теперь пытается выполнить его, не щадя ни чужих, ни своих. И чего им неймется!? Ведь еще ничего не решено. Или наоборот, они действуют, потому что ничего не решено?! Как неприятна эта запаздывающая связь: ведь в Метрополии уже, наверное, все определилось или близко к тому.

Но на провокации он не поддастся. Надо действовать жестко! Связаться с заместителем управителя в Голубом Доме, напрячь Службу Безопасности, спецотдел, пусть начинают расследование! И в первую очередь, необходимо прижать филитов, пусть признаются, кто им дал такую команду!

Нет! Начинать надо, увы, с кээн. Филиты — это не более чем оружие в недобрых руках. Мивлио — вот, кто за всем стоит! Он заваривает всю кашу, думая, что его отмажут, а отвечать за все будет он, Пээл!

Генерал рывком расстегнул верхнюю пуговицу мундира, ему вдруг стало душно. Будь рядом Тхаан, он бы, не колеблясь, отдал приказ о задержании Мивлио. Но справится ли с этой задачей его зам — всего лишь старший офицер второго ранга?! Или поручить все спецотделу?! Признаться, и самому Пээлу было немного страшновато первым начинать активные действия против племянника будущего (или уже настоящего) члена Совета Пятнадцати. С другой стороны, если победит Оонк, ему это скорее зачтут в заслугу, а если Гдоод — так его в лучшем случае ждет отставка без мундира и ссылка под надзор. И что он тогда теряет?!

Колебания заняли у него не более минуты, но именно этой минуты ему не хватило. Дверь в его кабинет отворилась без стука, и перед ним появился Мивлио в сопровождении начальника спецотдела.

— В чем дело?! — Пээл встал из-за стола, демонстрируя начальственное неудовольствие.

— Нападение на Остров! — возбужденно воскликнул Мивлио, будто давно ждал эту весть, а теперь пришел ею поделиться. — Управитель убит или тяжело ранен и захвачен филитами! Немедленно объявляйте военное положение!

— Достойный Буонн жив и не захвачен, а летит на Восточный континент, где получит всю необходимую помощь, — медленно произнес генерал, злорадно наблюдая над смятением, охватившим Мивлио. — Вскоре он прибудет на место. Без его приказа я не имею право объявлять военное положение и принимать власть над планетой. Это будет мятеж. Вы толкаете меня на незаконные действия, думая, что останетесь в стороне?!

— Какие еще незаконные действия?! — взвился Мивлио. — Филиты атаковали Остров! Вы обязаны объявить военное положение! Ваше бездействие — это измена!

— Нет, это я обвиняю вас в измене! — загремел Пээл. — Вы сами организовали это нападение и виновны в покушении на управителя планеты! Суперофицер второго ранга! — обратился он к начальнику спецотдела. — Приказываю вам исполнить свой долг и арестовать изменника!

— Это вас надо арестовать! — Мивлио в ярости тоже повернулся к спецотдельцу. — Вы должны повиноваться мне! Приказываю задержать генерала Пээла!

Начальник спецотдела застыл. Два противоположных приказа поставили его перед немедленным выбором, а он... никак не мог выбрать.

— Подлый предатель!

Пээл выхватил пистолет, но Мивлио на мгновение опередил его, бросившись на генерала и выкручивая его руку с оружием. Оба упали, повалив кресло. Начальник спецотдела слышал энергичную возню, перемежающуюся глухими проклятиями, и не мог решиться — кому придти на помощь. Внезапно из-за стола послышался звук удара, еще один, а затем — приглушенный выстрел.

— Я этого не хотел! — Мивлио привстал на колени с посеревшим, растерянным лицом. — Я не хотел...

Начальник спецотдела наконец заставил себя сделать пару неуверенных шажков. Генерал Пээл лежал навзничь с искаженным от ярости лицом и открытыми остановившимися глазами. На его груди расплывалось синее пятно.

— Похоже, его превосходительство мертв, — осторожно констатировал начальник спецотдела.

— Что же, будем исходить из этого.

Мивлио достаточно быстро справился с собой. Он поднял с пола пистолет Пээла и направил его на начальника спецотдела. Лицо его отвердело.

— Так или иначе, все решилось! — ледяным тоном произнес он, продолжая держать спецотдельца на прицеле. — Генерал Пээл погиб из-за неосторожного обращения с оружием. Вы со мной?! Я даю вам последний шанс.

Начальник спецотдела нервно облизал вдруг сразу ставшие неприятно сухими губы.

— Да, господин командующий!

Дул резкий ветер, поэтому до выстроенных в длинную неровную шеренгу солдат долетали только отдельные куски фраз: "Неспровоцированное нападение туземцев... Захвачен Остров, управитель в руках филитов... Объявляется военное положение... Повышенная боеготовность... Трагическая случайность... Принимаю командование на себя...".

Солдаты и многие офицеры смотрели хмуро. К генералу Пээлу на базе, в основном, относились хорошо, и о нем горевали. К тому же его смерть в такой сложный и ответственный момент выглядела уж очень подозрительно. Однако перед строем стояли плечом к плечу Мивлио, начальник спецотдела и тэон — суперофицер второго ранга Трегуин. В отсутствии Реэрна и Тхаана эта троица обладала реальной и полной властью над Центральной базой, и возражать им либо ставить под сомнение их слова никто не решился. Личный состав безмолвствовал.

Все разошлись в молчании. Но через часок, вернувшись в казарму, Беглец отозвал в сторонку парочку надежных парней.

— Видите, не зря я советовал подождать, — деловито сказал он. — Настал наш час! Они наверняка наврали о нападении филитов, отстранили управителя и убили нашего генерала. Теперь, получается, они, как бы, мятежники, а мы — как бы, за законную власть!

— Может, оно и так, — осторожно оглянулся по сторонам Грамотун. — Только стрёмно оно, как-то. Не пойдут ребята!

— Просто так не пойдут, — согласился Беглец. — Очканут. Поэтому нужен хороший повод. И вот, парни, что я думаю...

— Да, совсем не хорошо, — согласился Собеско, выслушав быстрый, сбивающийся рассказ Куоти. — А что же ваш заместитель управителя? Ведь теперь он, вроде бы, законная власть?

— Он испугался, — с грустью признал Куоти. — Как говорят у нас, затих и перестал отсвечивать. Единственное его распоряжение — выполнять все приказы военных.

— Все это печально, но не расстраивайтесь, — оптимистично посоветовал Собеско. — Все равно, где-то бы полыхнуло. Это войну можно начинать в одиночку. Мира должны хотеть обе стороны... Как объявление военного положения затрагивает лично вас?

— У нас объявлена срочная эвакуация. Всему персоналу предписано немедленно покинуть Голубой Дом, нас перевезут на базу Запад. Я пытался добиться, чтобы мне разрешили остаться, как возможному посреднику или переговорщику, но это было отвергнуто.

— И как скоро? — вмиг посерьезнел Собеско.

— Транспорты уже вылетели.

— Быстро они, однако... Что же, я постараюсь обеспечить, чтобы в Голубой Дом никто не лез.

— Очень хорошо, — одобрил Куоти. — Там могут быть оставлены ловушки или датчики, запускающие механизм самоуничтожения.

— Спасибо, что предупредили, — поблагодарил Собеско. — Будем стараться поддерживать связь.

— Может не получиться, — вздохнул Куоти. — Коммуникаторы — ваш и те, что были выданы другим филитам, скорее всего, отключат от сети. Я слышал это от техников, которым это уже поручили. Мне лишь дали небольшую отсрочку, чтобы я успел связаться с вами.

— А те, что мы от вас получили сегодня, тоже будут отключены? — поинтересовался Собеско.

Куоти ненадолго задумался. Собеско слышал в трубке его дыхание.

— Вот они-то как раз, может, и нет! — заключил он. — Я не проводил их по документам, а ревизию сейчас никто проводить не будет. Но, к сожалению, они выделены в отдельную мини-сеть, подключиться к ней я уже не успею. Да и меня, скорее всего, на базе изолируют.

— Вот так?! — нахмурился Собеско. — А зачем вам тогда лететь на базу? Отправляйтесь к нам. Думаю, нам как раз могут понадобиться посредники и переговорщики. У вас еще есть такая возможность?!

— Да, но... Это... очень радикальное предложение!

— Ну, смотрите, — хмыкнул Собеско. — Но, если что, вспомните наш старый разговор. О том, что когда стороны в конфликте определились, солдаты стреляют не в людей, а в чужую форму.

Куоти долго молчал.

— Да, я вспомнил, — сказал он нейтральным тоном. — И... я не подчинюсь приказу об эвакуации! Куда мне лететь?

— Сразу в президентский дворец, не ошибетесь! А я предупрежу охрану.

Внутри купола горели яркие электрические огни, климатическая установка тихо урчала за спиной, испуская приятное тепло, и от этого завывание метели снаружи казалось уже не таким страшным. Ринчар Линд устроился в небольшом закутке между пирамидами ящиков и тюков с припасами, на коленях у него тихо пригрелась Линн. Они молчали, и им обоим было хорошо и уютно.

Внезапно входная мембрана резко хлопнула, пропуская в купол непрошенного гостя.

— Господа! — послышался резкий голос Реэрна, тут же продублированный переводчиком. — Мне только что передали срочную депешу!

— Нашелся транспортник?! — с надеждой спросил вице-директор Ласт.

— К сожалению, нет. Боюсь, суперофицер Тхаан и старший-один Аннуак потерпели крушение. Пришли дурные вести. На Остров совершено нападение, управитель Буонн ранен и захвачен филитами. На планете объявлено военное положение, причем, не генералом Пээлом, а его заместителем, суперофицером второго ранга Мивлио.

— Что это может означать?! — Ласт спрашивал так, будто уже знал ответ.

— Это заговор, — тихо сказал Реэрн. — Сторонники войны нанесли удар. И если дела так плохи, как я подозреваю, порядок придется наводить вам, филитам. Больше некому. И быстро, пока не произошло непоправимое!

Несмотря на вечер выходного дня, на совещание прибыли все. Президент Чинерты Кир Калансис постукивал карандашиком по столу, отбивая какой-то сложный ритм. В кабинете зримо повисло напряжение — тревожные сообщения из Барганда и Горданы шли косяком, а теперь к ним добавились и очень неприятные шевеления со стороны пришельцев.

— ...Состояние Буонна тяжелое, но стабильное, — докладывал министр иностранных дел Эреган Ольсинг. — Находится в госпитале... том самом...

— На этот раз охрана организована, как подобает! — добавил с места министр внутренних дел Рейн Шегинис. — Диверсии, как было прошлым летом, не повторится!

— Это очень важно, — мягко произнес президент. — Буонн официально остается главой планеты. Объявление военного положения, причем, не командующим, а его заместителем, можно расценить как мятеж. Мы же, согласно заключенному договору, имеем статус провинции, а наши войска считаются территориальными.

— Что с генералом Пээлом? — спросил военный министр Рик Баберис.

Его выдернули из поездки в какое-то КБ, поэтому он прибыл позже всех и пока был не в курсе самых последних новостей.

— Официальная информация: погиб в результате неосторожного обращения с оружием, — поджал губу Ольсинг.

— Ага, — Баберис понимающе кивнул. — Вопрос только — чьего неосторожного обращения?!

Рейн Шегинис громко прокашлялся.

— Вы считаете, что прикрываясь Буонном, надо брать базы?! — обратился он к президенту.

— Да! — твердо сказал Калансис. — Это тот самый случай, о котором нас предупреждали. Не будем ждать, пока нас спровоцируют на выступление. Нанесем превентивный удар, пользуясь нашим пока легальным статусом. Гибель Пээла показывает, что они не щадят даже своих. О нас и говорить не будем.

— Есть трудность, — осторожно заметил Ольсинг. — В Барганде и Гордане сегодня произошли попытки государственного переворота, причем, в Кептелле пока удачная. Возможно, это не случайно.

— Два случая еще могут быть совпадением! — заключил Калансис. — У нас пока все нормально?

— Пока все тихо, и в Граниде тоже, — пожал плечами Шегинис. — Но я бы посоветовал перебраться в бункер. На всякий случай.

— Поддерживаю! — сразу же сказал Баберис.

— Не то, что я был бы против... акции, — заметил со своего места министр экономики Морринсон. — Если она будет точечной, экономике это не повредит. Но длительного конфликта мы сейчас можем и не выдержать.

— Тем более надо действовать! — решительно заявил Шегинис. — Есть стимул поторопиться.

— К сожалению, в нашем едином фронте по-прежнему остается брешь, — вздохнул Баберис. — Мы опять сталкиваемся с проблемой Западного континента. Что будет делать Кирстен?!

Эреган Ольсинг сухо усмехнулся.

— Исходя из последней радиограммы из нашего посольства в Реперайтере, уместнее задавать другой вопрос, — насмешливо произнес он. — Скорее, что будут делать с ним?!

Президент Лёрид Кирстен возвращался в Реперайтер и, увы, не триумфатором. Пока он ждал наведения моста, все давно кончилось.

Улицы столицы были переполнены людьми. Они праздновали, но это был не его праздник. Президент морщился, видя рядом с горданскими знаменами флаги Движения и других разгромленных им партий. Очень часто попадались лозунги времен недавних антиправительственных демонстраций. Еще вчера полиция немедленно ликвидировала бы эту наглядную агитацию, но сегодня патрули словно не замечали запрещенных флажков и транспарантов. Многие полицейские носили цветочные головки в петлицах мундиров, прохожие приветствовали их и поздравляли с победой. Их общей победой.

Наверное, праздновать стоило бы и ему, но Лёрид Кирстен не находил в себе для этого сил. Он, вроде бы, и выиграл, но на самом деле проиграл, в один день лишившись всех своих ближайших соратников. От рук путчистов погибли Буремен и Могли. Сеймор Скэб предал и уже дает показания. Он не лгал, когда докладывал о вскрытии заговора, но умолчал лишь о том, что сам присоединился к нему. Ленни Чоллон так и остался в Лииве, весь день от него ничего не было слышно. Финансовый советник Тейно Вайкел струсил. Его задержали в аэропорту, когда он пытался улететь в Телларну с портфелем, полным ценных бумаг и золотых сертификатов на несколько миллионов брасов.

Противно и гадко. И с этими людьми он пытался преобразить Гордану?!

Сигнал коммуникатора вырвал Кирстена из мрачных размышлений.

— Вы уже прибыли? — услышал он приятный женский голос. — Приезжайте в президентский дворец, вас там ждут.

Орна, жена этого отвратительного мальчишки Майдера Билона, оказалась под стать муженьку. Ну, никакого почтения к президенту! Кирстен со злостью сжал в руке коммуникатор. Ему хотелось шмякнуть о землю эту изящную инопланетную вещицу из черного пластика и светлого легкого металла, но он сдержался.

Во дворец президент взял с собой командира десантного полка — так он чувствовал себя увереннее, ощущая за спиной поддержку штыков. В конце концов, сила пока на его стороне.

Его и впрямь ждали у дверей его кабинета: Риген, Фремер, Салливой, Тревис, Собеско со своей инопланетянкой, Билон. Вот они действительно выглядели победителями и бесспорно являлись ими.

Что же, посмотрим, что еще можно переиграть.

Кирстен стремительно, по-хозяйски, зашел в кабинет и широким, повелительным жестом предложил остальным занять места. Полковник-десантник встал сбоку и чуть сзади от президентского кресла.

— Блестящая работа! — экспрессивно воскликнул Кирстен, захватывая инициативу. — Поздравляю! Все вы заслуживаете награды!

— Награды могут и подождать, господин президент, — спокойно, даже с некоторой ленцой, осадил его Кен Собеско. — Мы не для того сюда пришли.

— Путч показал, что в государстве существуют серьезные проблемы... — начал Райнен Фремер.

— Да, проблемы есть! — с энтузиазмом подхватил Кирстен. — Стыдобища! Ведущая держава Западного континента, можно сказать, мира, а тут такая конфузия! Теперь все будут думать, что Гордана — неустойчивое государство со слабой властью. Поэтому нам сейчас как нельзя важно показать свою прочность и стойкость!

— В этом вы можете винить только самого себя, господин президент! — Фремер продолжал гнуть свою линию. — Вы сами ослабляли государство, когда разгоняли парламент, когда привели во власть не группу профессионалов, а ваших личных подручных и случайных попутчиков, когда без суда и следствия начали заключать в концлагеря и ссылать своих граждан. При вас власть в Гордане свалилась в беззаконие и чрезвычайщину, вот она и стала уязвимой для авантюристов, решивших забрать ее у вас такими же беззаконными и чрезвычайными мерами!

— У вас, что, есть претензии ко мне?! — оскалился Кирстен.

— Да! — Райнен Фремер спокойно выдержал его яростный взгляд и гневную интонацию. — Мы считаем, что в том, что произошло, есть немалая ваша вина. И в связи с этим мы обращаемся к вам с просьбой уйти в отставку.

— Что?! — подскочил Кирстен. — Покончив с одним мятежом, вы затеваете свой?! А вы не боитесь, что я отдам приказ арестовать вас по обвинению в государственной измене?!

Кирстен почувствовал, как рядом с ним напрягся десантник, и это придало ему сил. Он оглядел своих собеседников тяжелым, придавливающим взглядом... и вдруг натолкнулся на безмятежно-опасного Салливоя.

— Позвольте, господин президент, — как ни в чем не бывало, прогудел министр внутренних дел. — Призывая вас к добровольной отставке, мы не нарушаем никаких законов. Кроме того, я считаю, что ваш уход с поста президента будет отвечать интересам государства. Поэтому никакой измены ему мы не совершаем.

— Вот как?! — прищурился Кирстен. — Но вы понимаете, что после таких заявлений у нас с вами может прекратиться совместная работа?!

— Я за свое место не держусь, — усмехнулся Салливой. — Признаться, давно уже подумывал об отставке. Просто это выглядело бы, словно я бегу от ответственности за то, что происходит в стране.

— А вы, Тревис? — Кирстен перевел взгляд на черноволосого экс-прокурора. — Вы тоже собирались уйти?

— Нет, такой мысли у меня не было, — глава Чрезвычайной комиссии по расследованию выпрямился в кресле. — Но если вы примете решение о моем увольнении, я отнесусь к нему с пониманием.

— Давайте поговорим спокойно, господа, — примирительным тоном предложил Кирстен, еще раз оглядев всех собеседников, но уже не гневно, а понимающе-сочувственно. — Вижу, что после сегодняшних событий все возбуждены, все на эмоциях. Предлагаю отложить этот разговор. И я понимаю, у меня были ошибки, но, как говорится, не совершает их только тот, кто ничего не делает.

— Ваши заслуги никто не отвергает, — согласился Фремер. — Вы удержали Гордану от войны с пришельцами, пусть и не бесспорными с этической точки зрения методами, организовали прием миллионов беженцев, начали борьбу против коррупции...

— Вот именно! — воскликнул, перебив его, Кирстен. — Я хочу, чтобы Гордана была великой страной! Я занимаюсь ее очищением от грязи, а при этом, согласитесь, невозможно сохранить руки полностью чистыми. Что же касается ваших людей, Фремер, то я вам уже говорил: этот вопрос обсуждаемый.

Райнен Фремер покачал головой.

— Дело даже не в том, что вы начали свое очищение с расправы над вашими политическими конкурентами. И даже не в том, что жертвами вашей репрессивной машины стали сотни тысяч людей, виновных только в том, что они имеют "не такой" цвет кожи. Просто, борясь с ворами, коррупционерами и мафиози, вы воспроизводите систему, которая их создает постоянно, ежечасно и в громадных масштабах. Ваши выдвиженцы имеют те же возможности для незаконного обогащения, что и их предшественники. Даже более широкие. Более того, у них нет даже тех сдерживающих факторов, которыми раньше были политическая борьба на локальном уровне и пусть не свободная, но контролируемая различными силами пресса.

— Он прав, — отрывисто подытожил Тревис. — В прошлом месяце я отправлял вам меморандум на эту тему. Вы на него не ответили.

— Критиковать со стороны всегда легко! — огрызнулся Кирстен. — Но вы же ничего не предлагаете взамен, кроме абстрактных призывов!

Фремер широко усмехнулся.

— Вы отстали от времени. Мы не делаем секрета из нашей новой программы. В чем-то она сходна с вашей. Это сильное государство, но подтверждающее свою силу не репрессиями, а развитием экономики и активной социальной политикой. Мы предлагаем уделять особое внимание локальным делам. Для этого нужна отмена выборов на низовом уровне...

— И это говорит глава политической партии, которая носит название Движения за демократию! — саркастически заметил Кирстен.

— Мы уже перестали быть политической партией в традиционном понимании. Наша единственная идеология — это обеспечение достойной жизни для наших граждан. И приемлемо все, что способствует достижению этой цели, независимо от содержания идеологических ярлыков. Мы выступаем за власть, которая должна заниматься управлением территориями, а не распределением и освоением бюджетов. Для этого мы предлагаем ввести известные вам законодательные изменения, а также создать действенную систему контроля. Со стороны самих граждан, для чего предлагается воспроизвести существовавшую ранее систему выборных муниципальных советников, полиции, прокуратуры и чрезвычайной комиссии, вышестоящих органов власти, внутреннего аппарата нашего Движения и, безусловно, свободной и не зависимой от местных властей прессы. Но, самое главное, мы ищем людей, которым не нужно от власти ни богатства, ни привилегий, ни возможности распоряжаться, а интересен процесс управления сам по себе, которым это просто нравится! Многое из этого уже действует, и действует весьма успешно в дистрикте Ойдевиз!

— Вы идеалист! — скривился Кирстен. — Ваша программа — утопия! Меня же поддерживает народ! Кроме вас, в стране нет ни одной силы, которая бы выступала с критикой моих действий!

— Еще бы! — невежливо хмыкнул Майдер Билон. — Вы же подгребли под себя прессу и телевидение! Вот и неоткуда было услышать даже малейшую критику.

— А если бы оставил неподконтрольные СМИ, было бы лучше?! — немедленно повернулся к нему Кирстен. — Если бы кто-то, обладающий влиянием над телевидением и прессой, решил лишить меня власти, он стал бы вести против меня пропаганду, раздувать ошибки до масштаба преступлений, тенденциозно толковать факты, а если бы фактов не хватало, фабриковать их. И в один прекрасный день по его сигналу на площадь вышли бы десятки тысяч людей, свято уверенных, что для счастья им не хватает только смещения меня с президентского поста! А миллионы других людей, читавших и слышавших ту же пропаганду, рукоплескали бы им. Вот что такое — ваша хваленая свобода печати!

— А может, дело не в этом, а в вас самих? — возразил Билон. — Если люди недовольны своим положением, они часто винят в этом власть и с готовностью ведутся на пропаганду. Может, лучше сделать, чтобы у них было меньше причин для недовольства?

— За все хорошего против всего плохого? — иронично спросил Кирстен.

— Нет, на самом деле люди достаточно терпеливы. Только если они постоянно видят несправедливость, неустроенность, нестабильность вокруг себя, в них начинает нарастать раздражение и недовольство.

— Мы не собираемся ни уговаривать вас, ни ставить ультиматумы, — снова включился в разговор Фремер. — Вы можете не согласиться. Но подумайте, что вы тогда будете делать дальше? Команды у вас уже нет. Да, вы сумеете заполнить вакантные места, но сможете ли вы доверять этим людям?! Если вы будете продолжать прежнюю политику, то наверняка дождетесь новой попытки переворота. И в этот раз мы можем и не успеть снова придти вам на помощь. То, что мы смогли вмешаться, объясняется счастливой случайностью, благодаря которой некоторым из нас удалось узнать планы заговорщиков.

— Очень счастливая случайность! — вспыхнул Кирстен. — Или некая закономерность... Уж очень согласованно вы действовали! И как-то очень быстро договорились о моей отставке.

— Для этого была серьезная причина, — пояснил Собеско. — Сегодня утром произошли и другие важные события.

— Ах вот как? — прошипел Кирстен. — Значит, мою голову потребовали пришельцы?! И вы любезно решили ее отдать?!

— Пришельцам сейчас вообще не до вас, — покачал головой Собеско. — Ваша неумная провокация на Острове стала спусковым крючком для объявления на Филлине военного положения. Командующий Пээл мертв, возможно, убит. Командует его заместитель Мивлио. Это может быть новая война. Понимаю, что в этом виновны не только вы, но именно ваши действия столкнули камешек, который вызывал лавину! В такой обстановке мы не можем оставить страну в ваших руках!

— Как хорошо вы все объяснили! — издевательски всплеснул руками Кирстен. — И кто будет новым президентом?! Вы, Фремер?! Или наш ответственный Салливой?!

— Президентом станет Риген, как положено по конституции, — невозмутимо усмехнулся министр внутренних дел. — Затем будет объявлено о довыборах в парламент, и тот после заседания изберет нового спикера.

— Ха! Риген! — презрительно бросил Кирстен. — Тот, кто больше года безвылазно просидел в четырех стенах, трясясь от страха! Хороший же это будет национальный лидер!

— Возможно, я не буду сильным президентом, но вам известно такое выражение: короля играет свита? — старый политик, не дрогнув, принял вызов. — Думаю, что смогу создать сильное и компетентное коалиционное правительство. Кое-кто уже выразил мне свою поддержку.

— А что скажете вы, полковник? — повернулся Кирстен к десантнику, молча слушавшему дискуссию. — По-моему, вы за сегодня вполне заслужили витые генеральские погоны. К тому же, место покойного генерала Могли еще вакантно.

Полковник коротко прокашлялся.

— Я поддержу законного президента Горданы независимо от того, какое имя он носит, — уверенно заявил он. — Армия вне политики.

Кирстен дернулся, как от удара. Его лицо вмиг утратило все краски, словно он за секунду постарел на десять лет.

— Итак, выходит, все меня предали?! — сказал он с горькой иронией. — Ладно. Показывайте, что я должен подписать?!

Майдер Билон, не спеша, достал из папки лист бумаги.

— Это вы писали? — осведомился Кирстен, пробежав глазами по строчкам. — Узнаю ваш хороший слог. А вы какую роль будете играть в будущем правительстве? Небось, претендуете не место Ронайса?!

— И не думаю! — решительно качнул головой Билон. — Комиссию по нравственности мы вообще отменим. А должность пресс-секретаря президента меня не прельщает. Вернусь в "Утреннюю звезду" — она, очевидно, скоро снова официально откроется.

— Я отменю ваш указ о запрете Движения и освобожу людей, брошенных в концлагеря или отправленных в спецпоселения без суда и следствия, — сухо сказал Риген. — Мне в этом поможет господин Тревис.

— Да, господин президент! — Тревис с готовностью кивнул.

Лёрид Кирстен устало махнул рукой.

— Ладно, мне не интересны ваши планы. Давайте ручку. Хочу побыстрее покончить с этим делом.

— Не так быстро! — остановил его Фремер. — Во всем надо соблюдать законность. Сейчас мы вызовем начальника юридического управления президентской администрации, протоколистов, других официальных лиц. Затем проведем пресс-конференцию. Все, как положено. Мы не оставим вам ни одной лазейки и не дадим ни одного повода объявить вашу отставку юридически ничтожной.

— Как жаль, что я до тебя так и не добрался! — в это мгновение Кирстен мог показаться страшным, но он проиграл, и все это видели. — Верткий хитрый ублюдок!

Фремер слегка наклонил голову, словно принимая комплимент, а Кен Собеско вынул из кармана коммуникатор.

— Орна, все прошло по плану, — сообщил он. — Вызывай сюда всех.

— Интересно, а что бы было, если бы я отказался подписать? — вдруг снова оживился Кирстен. — Вы рассматривали такой вариант?!

— Честно говоря, нет, — ответил ему Собеско, глядя глаза в глаза. — Если бы вы отказались, вами занялась бы Ри. У нее есть способности, сродные гипнозу.

— Вот так?! — Кирстен с неподдельным удивлением посмотрел на молчащую инопланетянку. — Почему же вы с этого сразу не начали?!

— А вы бы так поступили, да? — кивнул Собеско. — Во-первых, потому что Ри не нравится превращать людей в марионетки...

— А во-вторых, — подхватил Фремер, — потому что мы стараемся не заставлять, а убеждать.

— О, да, — иронично заключил Кирстен. — Вы были очень убедительны! Что же, я не буду сопротивляться — подам в отставку с соблюдением всех законных процедур. Но дальше, учтите, придет мое время получать удовольствие! Вы будете править страной, а я — смотреть и наблюдать, как вы станете справляться с теми проблемами, которые только что сами навязали на свою голову!

Глава 26. Цветы жизни

Входная дверь хлопнула, пропустив внутрь Эергана, но Бон Де Гра практически не обратил внимание на появление инструктора Канцелярии Совета Пятнадцати. Мечтательно повернувшись к окну, он был весь поглощен своими мыслями.

Цветоводческое хозяйство в 37-й провинции оказалось хорошим объектом для изучения передовой практики организации труда кронтов, поэтому ему удалось провести в нем целых трое суток. И каждую ночь к нему в гостевой домик приходила Те, оставаясь у него до рассвета. Оба они держались только на стимуляторах, спеша за эти краткие бессонные часы долюбить, договорить, досказать то, что им пришлось пропустить за без малого двенадцать лет разлуки.

Как сильно подозревал Бон Де Гра, в те дни они имели весьма взъерошенный вид, однако окружающие относились к ним с удивительной тактичностью. Эерган неторопливо и методично изучал хозяйство, полностью занимая время и внимание местного начальства. Работники и коллеги Те, конечно, шептались за их спинами, но эти шепотки были, скорее, положительные.

Кронтская система распространения новостей через домашних слуг и поставщиков провизии действовала, как всегда, четко и безотказно. О написанном им Меморандуме и истории с предотвращенным терактом знали все и относились и к одному, и к другому глубоко положительно. Как думалось Бон Де Гра, именно его "геройская" слава примирила местное общественное мнение с "молниеносным" романом между пришлым чужаком и такой видной женщиной как бригадир Лиа Те Нан. То, что его Те занимала очень высокое место в здешней иерархии, Бон Де Гра уже понял четко, а наличие двух детей только подчеркивало ее статус уважаемого вольнонаемного специалиста.

К сожалению, им по-прежнему приходилось скрывать свое общее прошлое даже от детей, поэтому за трое суток Бон Де Гра посчастливилось увидеть сына и дочь только мельком. Те рассказывала о них много и с гордостью, и от этого ему хотелось как можно скорее заново познакомиться с ними. Но для этого надо было сначала набраться терпения. Как они обговорили в одну из ночей, в первую очередь им следовало решить вопрос с их официальным статусом. Оба были свободными кронтами, так что для женитьбы не возникало никаких юридических препятствий. Оставалось только дождаться хоть какой-то стабильности в его положении.

— Я понимаю, что вы сейчас на своей волне, но все же советую вам вернуться в реальность, — сухой, напряженный голос Эергана оборвал его размышления. — Есть новости. Плохие новости.

— Что же произошло?! — Бон Де Гра встревожено повернулся к инструктору Канцелярии.

В последние дни он несколько выпал из информационного поля, и это, конечно, было нехорошо. Бон Де Гра заставил себя мысленно встряхнуться. В его положении пренебрегать плохими новостями было просто опасно.

— Вам уже известно о смерти члена Совета Пятнадцати эно-Риенга? — строго спросил Эерган.

— Да, — Бон Де Гра кивнул, отсигналив ушами смущение и признание вины.

Эта новость пришла, когда он находился в цветочном хозяйстве и был весь поглощен возвращением к Те, поэтому не уделил ей должного внимания.

— Преемником Риенга стал губернатор 41-й провинции Тмаар, — продолжил Эерган. — В результате изменилось соотношение сил. Объявлено о созыве Большого Совета.

— Что это означает? — в политических раскладах в Метрополии Бон Де Гра пока разбирался недостаточно хорошо, чтобы понимать все с одного намека.

— Возможно, смену власти, — вздохнул Эерган. — Есть вероятность, что новым Председателем Совета Пятнадцати станет фельдмаршал Гдоод, а Оонк и его сторонники будут сняты со своих постов.

— Мы можем утратить поддержку Метрополии? — Бон Де Гра удалось сразу же вычленить главное.

— Мы можем потерять ее целиком и полностью! — резко произнес Эерган. — Сегодня утром я получил послание от одного старого приятеля. Он настоятельно советует не усердствовать. Вполне возможно, что Комиссия вскоре будет упразднена, а ее работа прекращена.

— Как же так?! — Бон Де Гра почувствовал, как внутри него нарастают смятение и гнев. У них так хорошо начало получаться!

— Вам лично, скорее всего, ничего не угрожает, — сухо заметил Эерган. — Очевидно, у вас останутся и все ваши регалии. Вы же получили их Императорским указом. Но без какого-либо присутствия в информационном поле планеты. Если в Метрополии произойдут... некие изменения, ваша фигура может стать... не совсем удобной.

— То есть, мне придется сидеть тихо и не отсвечивать? — уточнил Бон Де Гра.

— В общем, да. Каждый день ходить на работу, исполнять роль образцового кронта и заниматься личной жизнью.

Бон Де Гра мрачно кивнул. Несколько дней назад он получил официальный пост начальника группы в департаменте по делам кронтов в планетной администрации. Но это назначение представляло собой чистую синекуру, место для просиживания штанов. Ни конкретных задач, ни подчиненных, ни какого-либо реального места в вертикали власти ему не предоставили и не собирались этого делать.

Судьба несправедлива. Когда-то в минуты слабости он мечтал о такой тихой гавани как о чем-то несбыточном. Жить спокойной жизнью свободного кронта вместе с семьей — разве не этого он порой желал, лежа на нарах в рабском бараке или скрываясь в лесной глуши на чужой планете?! Но теперь, когда он получил реальный шанс улучшить положение всего своего народа, реализовав хотя бы некоторые положения Меморандума, это казалось утонченным издевательством!

— А обращение к Императорскому Подручному или самому Императору может что-то изменить? — попытался уцепиться он за последнюю соломинку.

Эерган провел ладонью перед лицом в жесте отрицания.

— Я бы не советовал всерьез на это рассчитывать, — сказал он. — Императорскому Дому неоднократно приходилось склоняться перед Советом Пятнадцати. Тем более, что за Гдоодом стоит "Семья", а у нее свои интересы на Кронтэе.

— О да, — согласился Бон Де Гра. — Это ведь они приложили руку к восстанию!

— У вас тогда ходили такие слухи? — с легким интересом осведомился Эерган.

— Тогда — нет. Но недавно я общался с одним персонажем...

Несколькими фразами Бон Де Гра рассказал Эергану о беглом финансисте, которого он встретил среди заложников.

— Это точно?! — инструктор Канцелярии внезапно очень сильно заинтересовался. — Тогда прошу подождать, я сейчас вернусь!...

Эерган вернулся через полчаса, хмурый и разочарованный.

— Похоже, что-то в этом есть, — признал он. — Тот человек, которого вы видели среди заложников, на следующий день бесследно исчез вместе с семьей. Его объявили в розыск как пропавшего свидетеля, но через два дня внезапно переквалифицировали в пособника террористов, причем, приказ пришел откуда-то сверху. Все это очень подозрительно. Но если за восстанием, действительно, стояла "Семья", мы с вами в большой опасности!

— Я ни с кем больше не делился этой информацией, — заметил Бон Де Гра.

— Боюсь, уже слишком поздно, — покачал головой Эерган. — Учитывая, что террористы охотились и за вами лично.

— А не все ли равно? — Бон Де Гра резко поднял уши, что соответствовало у кронтов пожатию плечами. — Я оказался на прицеле с самого начала, а после создания Комиссии — особенно.

— Возможно, — согласился Эерган. — Кстати, по одной из версий мишенью террористов была именно Комиссия. Помните очень вовремя взорвавшийся катер? Так что, даже не знаю, где вам сейчас безопаснее.

— Будем считать, что нигде, — решил Бон Де Гра. — Дело прежде всего.

— А дел-то как раз у вас сейчас и нет, — Эерган в раздумье прошелся по комнате. — Я только что общался с Председателем. Похоже, он получил точно такое же послание от кого-то из своих знакомых. Поэтому в ближайшие две с половиной декады — до прояснения ситуации в Метрополии — заседаний Комиссии, скорее всего, не будет. На это время запланирована так называемая работа с документами, статистическими и аналитическими материалами. Вы для этого не нужны.

— Вы советуете мне уехать?! — в упор спросил Бон Де Гра.

— Наверное, да. Здесь вас будут охранять, но я не советую вам полностью доверять местной охране. Кроме того, может просто придти распоряжение изолировать вас на всякий случай. Отправляйтесь, наверное, в 37-ю провинцию. Вас туда негласно доставят, а там решайте сами. Я дам вам коммуникатор для экстренной связи. Он не прослушивается и не перехватывается. Вы получите разрешение на присутствие в туристической зоне и литер "проезд всюду". Ваш статус разъездного администратора также останется в силе.

— Спасибо, — Бон Де Гра поклонился в знак глубокой благодарности.

— Не за что, — Эерган с задумчивым видом потер подбородок. — Конечно, я рискую, отправляя вас, так сказать, в свободное плавание. Но, как мне кажется, это решение правильное. Среди кронтов вам будет легче избежать излишнего внимания.

— ...Кронты — это ленивые и вероломные твари! Им никак нельзя давать слабину! — раздраженно фыркнул Мясник.

Конечно, на самом деле этот кээн занимал пост директора крупного мясоперерабатывающего комплекса километрах в двадцати к востоку, но выглядел он и впрямь сущим мясником — с большими руками-лопатами, грубым лицом и резкими суждениями. Его ни на секунду не останавливало то, что один из этих кронтов сидит с ним за одним столом, а еще не менее полудюжины прислуживают за обедом.

Кто говорит о слабине?! — громогласно удивился руководитель цветоводческого хозяйства со странным прозвищем Трицветок. Он-то как раз относился к Бон Де Гра то ли как к почетному гостю, то ли как к уникальному экспонату, которым можно похвастаться перед соседями. — Все правила и требования должны жестко соблюдаться. Но и кронты должны четко знать, что взамен на выполнение нормы по количеству и качеству они честно и без обмана получат определенные привилегии и послабления.

— В гробе я видел эти послабления! — грубо выразился Мясник. — Куча свободного времени, отдельные коттеджи вместо старых добрых бараков, да еще и театр! По-моему, это чересчур! Они вам нужны, такие заморочки?!

— Они дают результат! — сухо произнес Трицветок. — Знаете, почему уволили моего предшественника?! На торжественной церемонии прямо в руках жены начальника провинции осыпался букет, превратившись в очень некрасивый веник. У меня такого не может быть! Мы поставляем свою продукцию в семнадцать провинций, включая столицу! Расширяем хозяйство по выращиванию цветов для парфюмерии и лекарственных трав. И это при минимальном увеличении численности персонала!

— Хм, у меня уже было два предупреждения за низкое качество. И я не хочу получить третье, — Мясник, похоже, всерьез заинтересовался. — Расскажите, как вы заставляете своих кронтов хорошо работать.

— В том-то и дело, что не заставляю, — Трицветок улыбнулся, отсалютовав бокалом. — Основной единицей у меня является бригада. Ей управляет кронт, который получает задание и сам обеспечивает его выполнение. Для этого он имеет достаточно широкие дисциплинарные полномочия. Администрация в его действия не вмешивается. Многие вещи решают сами кронты на совете бригадиров. За выполнение задания вся бригада получает награду, все очень четко завязано на соблюдение технологий и обеспечение качества. Также существуют соревнования между бригадами и временные бригады для выполнения конкретных работ. При этом, каждый работник имеет возможность побыть руководителем временной бригады. Хозяйство расширяется, так что у них есть возможность для профессионального роста.

— Все это хорошо, — Мясник отодвинул в сторону опустошенную тарелку, которую немедленно заменил на чистую слуга-кронт. — Но на вас, что, не распространяется закон об обязательной ротации персонала?

— Не распространяется, — подтвердил Трицветок. — На этот счет у меня есть договоренность с начальником округа. Наше хозяйство — одно из крупнейших в районе и считается передовым. Ему самому выгодно, чтобы оно и оставалось таким.

— Я бы тоже хотел иметь такую возможность, — хмыкнул Мясник. — Даже хорошего обваловщика нужно готовить не один месяц. А мне постоянно присылают новичков, которых я могу поставить разве что на уборку помещений или засолку шкур. Но ведь это непорядок! Кронтов по закону нельзя долго держать на одном месте, чтобы они не снюхивались между собой!

— Закон об обязательной ротации входит в число тех, что могут подлежать отмене или коррекции, — с отменной вежливостью сообщил Бон Де Гра. — Наша комиссия над этим работает.

Мясник поперхнулся. До этого момента он вообще старался игнорировать Бон Де Гра. Очевидно, в его голове просто не укладывалось, как кронт может иметь трехбуквенный титул и занимать некий пост в колониальной администрации, то есть, быть неизмеримо выше не только его самого, но и даже господина районного начальника.

— Не буду спорить, сверху, как говорится, виднее, — с осторожностью произнес он, выпив залпом полбокала вина. — Но с моей точки зрения, к таким вещам нужно относиться осторожно.

— Почему же?! — похоже, Трицветка смущение Мясника просто забавляло.

— Вы не боитесь, что однажды ваши кронты, сговорившись, не устроят вам переполох? Не слишком ли вы беспечно подставляете им спину?!

Бон Де Гра украдкой оглянулся на слуг, выстроившихся вдоль стены. Они старательно делали вид, что их здесь нет, но на самом-то деле все слышали и понимали. И молчать, понятное дело, не будут.

Даже странно, как во время восстания они ухитрились практически не использовать такой ресурс!? Или, возможно, им просто не дали его использовать?...

— Нисколько не боюсь, — Трицветок между тем отрицательно махнул рукой. — Им здесь хорошо. Есть, с чем сравнивать. Есть, что терять. К тому же, я позволяю им иметь семьи. Это делает их смирнее.

— Семьи?! — поразился Мясник. — И у вас хватает на это баб?!

— Я стараюсь поддерживать соотношение хотя бы один к двум. Но вообще-то, в моем хозяйстве есть очень много работ, для которых лучше подходят женщины. Можно сделать даже один к одному.

— Нерационально! — заключил Мясник. — Семейных кронтов не будешь держать в бараках, иначе это будет сплошной разврат вместо работы. И... еще один аспект...

— Да, — кивнул Трицветок. — Я даже готов выступить за отмену положения об обязательной стерилизации кронток, отправляемых на работы. Вы же обратили внимание, что у нас тут есть и семьи с детьми? Мы время от времени набираем работниц на кронтской территории, она тут рядом.

— Дети?! — Мясник неверяще покрутил головой. — Да так вы вообще дойдете до школ для кронтов!

— Почему бы и нет?! — хмыкнул Трицветок. — И пусть там их учат наши учителя. Так мы скорее приведем их к Звездному Свету.

— Так вы только начнете плодить бунтовщиков!

— Нет, это не верно! — вмешался Бон Де Гра. — Все наоборот. На самом деле, все наши бунты — это бунты отчаяния. Если жизнь невыносима, ее не ценят. Человек, которому абсолютно нечего терять, которого ничто не держит в жизни, не жалеет никого и ничего. Семья — это очень мощный якорь.

— Не будет голодных бунтов, получите впоследствии бунты сытых! — не сдавался Мясник. — Стоит только что-то дать кронтам, как они захотят еще!

Бон Де Гра молча повел ушами. Мясник мог быть мясником, но он был совсем не дурак. В своем Меморандуме Бон Де Гра уделил этой проблеме немало внимания.

— Сытых бунтов не будет, если поступать с кронтами по справедливости, — уверенно сказал он. — Надо дать им возможность заслуженно улучшать свое положение в обществе, повышать свой статус. Нет ничего опаснее умного и активного человека, который сознает, что достоин большего, но никогда не сможет это получить просто потому, что неудачно родился. Понимаю, что наивно рассчитывать на то, чтобы поднять сразу всех кронтов на уровень полноправных граждан Империи, но нужно дать шанс хотя бы лучшим из нас.

— На Кронтэе необходимо включить социальные лифты! — поддержал его Трицветок. — Распространенная ошибка — относиться к кронтам как к единой массе. Они разные. И я сам вижу по нашему гостю, что он получил свои отличия не просто за то, что оказался в нужном месте в нужное время, а по реальным заслугам. Вам известно, что это он написал Меморандум?!

— Это вы — его автор?! — пораженный Мясник повернулся к Бон Де Гра. — Опасный и возмутительный документ! Вы создаете у кронтов несбыточные надежды!

— Почему?!

Бон Де Гра сам хотел задать этот вопрос, но Трицветок опередил его буквально на мгновение.

Мясник помассировал свою мощную шею.

— Я сам, возможно, не отказался бы от исполнительного и аккуратного заместителя кронта вместо пьяницы и разгильдяя, за которым надо постоянно присматривать, чтобы не подворовывал. Но вы не переделаете нашу чернь! Она никогда не станет воспринимать кронтов как равных. Что бы вы ни делали, они будут всегда смотреть на них сверху вниз. Вы знаете, почему свободным кронтам нежелательно пребывать в туристической зоне?!

— Знаю, — кивнул Бон Де Гра. — Потому что туристы обычно не отличают одного кронта от другого.

— Верно. И вы ничего не сделаете с тем, что вашего свободного квалифицированного администратора может запросто избить до полусмерти любой работяга из Метрополии, если ему покажется, что на него недостаточно почтительно посмотрели. Или не сможете помешать туристу, который первым делом изнасилует горничную кронтку, потому что нормальные девки ему не дают. Вы же не думаете, что полиция начнет задерживать и наказывать кээн, членов высшей расы, из-за кронтов?!

— Из-за каких-то кронтов, — тихо добавил Бон Де Гра.

— Вот именно.

— Я все это понимаю, — Бон Де Гра печально опустил уши. — Но преобразования, изложенные в Меморандуме, рассчитаны не на одну дюжину лет.

— Поэтому вы ничего не добьетесь, — заявил Мясник. — Чтобы что-либо изменить, вам необходимо активное содействие начальства. А оно ничего делать не станет. В вашем Меморандуме вы слишком много внимания уделяете выгоде. То, что я скажу, будет жуткая крамола, но это правда. Начальство никогда не руководствуется выгодой, особенно, если это выгода не для него лично, а для государства. Ему нужны спокойствие, полная лояльность и покорность. Оно терпеть не может слишком самостоятельных умников, а уж умников-кронтов... Сейчас вы — новая интересная диковинка. Но новизна скоро исчезнет, а интерес к вам пропадет. И если вы продолжите покушаться на устои, вас просто сломают, а то и уничтожат. Пользуйтесь тем, что вам — одному из миллионов — выпал выигрышный билетик в лотерее!

— Не могу с этим согласиться, — тихо, но твердо произнес Бон Де Гра, не опуская взгляд. — Раз мне повезло, я должен сделать хоть что-то для других. Хотя бы попытаться...

— Ну, успехов в вашем безнадежном деле! — Мясник отложил салфетку и поднялся из-за стола. — Да, и если закон об обязательной ротации отменят, я обязательно снова навещу вас, — обратился он к Трицветку. — Как-то надоело, что из-за нерадивых работников постоянно что-то ломается или портится...

Двое кээн вышли, оживленно беседуя, а Бон Де Гра остался сидеть за столом. Мясника, безусловно, стоило послушать. В своей грубой и нелицеприятной манере он указал ему на ряд слабых мест в его мечте, и теперь Бон Де Гра даже не знал, что ему делать.

— И что ты собираешься делать дальше? — спросила Те, ставя пробирку обратно в штатив.

— Официально жениться на тебе, конечно!

— Это и так понятно, — Те ласково улыбнулась. — Я имею в виду, чем ты планируешь заниматься?

Бон Де Гра недовольно повел ушами. Раньше у них не было возможности обсудить этот вопрос. За три проведенные вместе ночи они, в основном, рассказывали друг другу о том, как прожили годы разлуки. Причем, больше говорил он.

— Если Комиссию не прикроют, буду продолжать работу в ней. Заниматься законотворчеством, изучением проблем, выработкой рекомендаций, — сказал он. — Если же все пойдет плохо... У меня все равно есть некоторый пост в администрации колонии. Буду и там стараться что-то делать.

Конечно, к этому надо было бы добавить, если его не убьют, но это воспринималось как-то по умолчанию.

— То есть, ты собираешься жить в столице? — уточнила Те.

— Мое положение сейчас слишком неопределенное, но, наверное, да.

— Тогда это не так просто, — Те вздохнула. — Понимаешь, у меня здесь работа, есть люди, которым я нужна.

Работа? Бон Де Гра более внимательно осмотрел ее рабочий кабинет, куда он попал в первый раз. Как и в их доме в старом поселке, здесь по стенкам были развешаны пучки высушенных трав и цветов, приятно и разнообразно пахло незнакомыми вытяжками и отварами. Однако здесь к ним прибавилось и кое-что новое — компьютерная рабочая станция, планшет, шкафы с приборами и реактивами, целые полки колб с разноцветными маслянистыми жидкостями, ряды низких баночек с притертыми крышечками. Через открытую дверь за спиной Те просматривались стойки с незнакомыми приборами. Там, очевидно, находилась лаборатория.

— Я занимаю должность бригадира, но на самом деле возглавляю здесь парфюмерное направление, — объяснила Те. — Делаем ароматы и натуральную косметику из растительного сырья.

— О, да! — оживился Бон Де Гра. — Я помню, как ты еще тогда делала духи из цветов!

— Ну, с тех пор я немного продвинулась.

Она весело, с хитрецой, улыбнулась ему, а Бон Де Гра вдруг понял, что почти не знает свою Те. Они четыре с половиной года дружили, встречались, любили друг друга, будучи еще подростками. Потом были пять лет разлуки и их торопливая, исступленная, безнадежная попытка создать семью посреди кровавой круговерти. Судьба отвела им всего несколько месяцев счастья, перемешанного с тревогой и постоянным страхом друг за друга. Тогда простая деревенская девушка Те стремилась изо всех сил встать вровень с одним из руководителей восстания. Бон Де Гра хорошо помнил, как жадно она тянулась к знаниям, а затем проявила недюжинные организаторские способности, по сути командуя всеми цивилами, которых вынужденно тянул за собой его отряд...

Сейчас они снова рядом, но прошло почти двенадцать лет, а за это время оба они сильно изменились. Он сам теперь совсем не похож на того бескомпромиссного и восторженного юнца, каким был во время восстания. Но точно так же изменилась и она. Кем теперь стала Те? Выходит, им предстоит заново знакомиться друг с другом.

— Тогда расскажи, пожалуйста, как смотришь на этот вопрос ты, — попросил он ее.

Те довольно кивнула.

— О, я вижу, что ты действительно вырос. Раньше ты и не подумал бы поинтересоваться чужим мнением.

— Твое мнение для меня очень важно, — понимающе усмехнулся Бон Де Гра. — И я вижу, мы оба прожили эти годы не зря. Только, если можно, учитывай, что мне ужасно надоело расставаться с тобой. Даже если у каждого из нас была своя жизнь, мне бы очень хотелось прожить ее остаток вместе...

Бон Де Гра торопливо оборвал себя. Те буквально перекосило от слова "остаток". Опять он сказал что-то не то!

— Мой милый Де! — Те, опустившись перед ним, обняла его, глядя снизу вверх. — Конечно, я тоже ужасно рада, что мы встретились снова! И не собираюсь расставаться с тобой еще раз. Я буду очень внимательно следить за тем, чтобы ты не дал никому себя убить. Но я хочу сказать, что здесь у меня есть очень важная работа. И я променяю ее на пребывание в столице, только если у меня там появится возможность делать что-то не менее важное.

— Для кого?

— Позволь мне пока не отвечать на этот вопрос, — Те опустила взгляд.

— Это дело у вас случайно не общее с моей умненькой сестренкой? — иронично поинтересовался Бон Де Гра, поднимая Те, но продолжая держать ее в объятиях.

— Здесь ты можешь говорить свободно, но да, лучше без имен, — высвободившись, Те полуприсела рядом с ним на стол. — Я отвечу — и да, и нет. Мы идем рядом, но каждая из нас — своим путем.

— Значит ли это, что твой путь отличен и от моего? — серьезно спросил Бон Де Гра.

— Пока — да. И ты, и твоя... сестренка пытаетесь опереться на официальные имперские структуры. Скажем так, разных степеней официальности. Мы тоже не отказываемся от сотрудничества и их использования, но стараемся держать дистанцию.

— А к нашему прежнему Учителю вы как относитесь? — осторожно поинтересовался Бон Де Гра. Ситуация все меньше ему нравилась. Участие Те в неких не понятных ему политических играх откровенно страшило его.

Те свернула и снова развернула уши.

— Нельзя сказать, что все их идеи — бред, но, в конечном итоге, с ними нам совсем не по пути. Кээн — любые кээн — только используют нас. И всегда будут пытаться использовать. Чтобы ты не гадал, я могу процитировать одного старинного поэта. Он не кронт и имел в виду не нас, но он очень точно сказал:

"Неволей нас не смутить, нам век вековать в рабах,

Но когда вас задушит стыд, мы спляшем на ваших гробах!"

— То есть, ты имеешь в виду малозаметное, постепенное влияние? — уточнил Бон Де Гра. — Внутренне изменить имперцев, но без их ведома и согласия?

— Примерно так, — согласилась Те. — Двенадцать лет назад вы пытались изменить мир силой оружия, но не преуспели. Теперь нам приходится использовать иные силы, которые действуют медленно и незаметно.

Бон Де Гра медленно обвел взглядом ее кабинет. Косметика... Парфюмерия... Химия... Яды?! Психотропные вещества?!

— Я вижу, ты догадываешься, — как и в прежние времена, Те правильно поняла его молчание.

— Но мне пока лучше не знать?...

— Да, эти знания точно могут быть излишними, — Те чисто по-кронтски повела ушами вместо кивка. — Но есть еще один важный аспект. Чтобы кээн воспринимали нас как равных, нам надо быть с ними на равных. Ничем не уступать им ни в знаниях, ни в умениях. Это ты в своем документе очень хорошо отметил. И хорошо, что благодаря твоему Меморандуму об этом узнали многие. Может, так они лучше поймут.

Бон Де Гра очень выразительно покосился на компьютер.

— Конечно, — подтвердила Те. — Без компьютерной грамоты, без умения работать в информационном пространстве, без общения друг с другом нам не преодолеть этот разрыв. И, кстати, это еще одна причина, почему я не рвусь в столицу. В нашем хозяйстве более тысячи кронтов, среди них почти две дюжины свободных семей, в каждой есть дети. Здесь они получают образование, общаясь со сверстниками. Не знаю, как сложится там.

— Да, сплошные сложности, — вздохнул Бон Де Гра.

— Не огорчайся, — Те ласково провела кончиками пальцев по его лицу. — Как-то все образуется. Все еще не раз может поменяться. И я буду помогать тебе. Ты остановился в том же гостевом домике?

— Да.

— Тогда жди, я приду к тебе вечером. А сейчас извини, мне надо немного поработать.

Выйдя из небольшого лабораторного корпуса, Бон Де Гра присел на лавочку в тени раскидистых деревьев. Идти никуда не хотелось. Разговор с Те оставил после себя неприятное чувство неправильности и недосказанности. Впрочем, признал Бон Де Гра, во многом был виноват он сам. Тогда, в конце восстания, он мог скрыться вместе с беременной Те и сыном, но фактически предпочел погибнуть в заведомо безнадежном бою. То, что он остался в живых и даже смог вернуться, — случайность, счастливая и поэтому совершенно невероятная.

Поэтому какое право он имеет обвинять Те в том, что у нее за двенадцать лет появилась своя жизнь и свой путь, не обязательно совпадающий с его собственным?! Хорошо еще, что за это время у нее не появился новый спутник жизни! Бон Де Гра вспомнил оставшуюся на Тэкэрэо Тья Рин Кай, и его уши сами собой опустились от смущения и стыда.

Внезапно его пронзило острое предчувствие угрозы... нет, скорее, направленного на него недоброжелательства. Бон Де Гра поднял голову и тут же смущенно опустил его. К его лавочке быстрыми шагами направлялся очень раздраженный, возмущенный и решительно настроенный молодой человек — его сын Вал Ди Гор, не узнавший и не признавший отца. Хотя, по правде говоря, какой он ему отец, если из шестнадцати лет его жизни они были вместе всего несколько месяцев, и то, он тогда уделял основное внимание не своему ребенку, а его матери?...

Вал Ди Гор остановился перед сидящим на лавочке Бон Де Гра, свирепо взирая на него сверху вниз.

— Кто бы ты ни был, оставь в покое мою мать! — потребовал он твердым, "взрослым" голосом без всяких предисловий, приветствий и расшаркиваний.

— Мы с ней взрослые люди и можем принимать самостоятельные решения, — мягко возразил ему Бон Де Гра, улыбнувшись про себя: горячность и бескомпромиссность сына напомнили ему самого себя в его возрасте.

— Я не хочу, чтобы вы ее преследовали! — Вал Ди Гор продолжал горячиться. — Думаешь, получил титул от Империи и считаешь себя героем?! У меня есть настоящий отец! И мне не нужны кандидаты в отчимы!

Бон Де Гра молча покачал головой. Он не представлял, что сказать сыну, чтобы не оттолкнуть его и одновременно сохранить их с Те общую тайну.

Выручила его родная дочь.

— Ну и дурень же ты, братец! — с чувством произнесла Эна Ди Лаан, неожиданно появившись из зарослей за спиной Бон Де Гра. — Это и есть наш настоящий отец.

— Откуда ты это знаешь?! — Вал Ди Гор растерянно посмотрел на младшую сестренку. Его запал внезапно куда-то исчез. — Почему ты так думаешь?!

— Потому что вижу его и тебя рядом, — безапелляционно заявила девочка, садясь на лавочку и с ехидной улыбкой демонстративно переводя взгляд поочередно на отца с сыном.

— Вы меня раскрыли, юная леди! — Бон Де Гра, встав, отвесил дочери церемонный поклон. — Я действительно, имею честь быть отцом вот этого молодого человека. И, кстати, вашим тоже!

— Я знала! Я знала! — Эна Ди Лаан аж подпрыгнула от удовольствия. — А теперь идем к маме!

— Она же просила не беспокоить! — вспомнил Бон Де Гра.

— А она свое получит за секретность! — вскочив с лавочки, девочка невозмутимо продефилировала к лабораторному корпусу. — Так вы идете со мной или нет?!

— Попалили! — с улыбкой Бон Де Гра распахнул дверь кабинета, пропуская внутрь детей.

— Я догадывалась, что Эна раскроет наш маленький секрет, — повела ушами Те, ставя на место очередную пробирку. — Но учтите, дети! Наш отец вернулся, но под другим именем, и вообще это лучше лишний раз не афишировать.

— Так мне что, лучше даже рядом не стоять?! — возмутился Вал Ди Гор.

— Пока да, — произнесла Те с серьезной и даже немного давящей интонацией.

— Ребята, — предложил Бон Де Гра, обнимая обоих за плечи. — Давайте не будем мешать маме. Я же вижу, что мы отрываем ее от работы. Приходите сегодня вечером по одному в мой домик, там и пообщаемся, по-семейному.

Из лаборатории они вышли порознь — брат и сестра вместе, а за ними Бон Де Гра — один. Но он знал, что его одиночеству пришел конец. Все, наконец-то, встало на свои места!

Правда, трезво признал он, обретение семьи означало и новые проблемы. Теперь он стал более уязвимым.

Глава 27. Свободная сила

Бон Де Гра проснулся от голосов за стеной. Он узнал Те и Вал Ди Гора и сначала обеспокоился, что у них могут быть проблемы из-за пропуска работы, но затем расслабленно откинулся на подушку. Сегодняшний день — выходной, даже для кронтов. И время, судя по тому, что солнце уже заглядывает ему в окно, приближается к полудню.

Да, хорошо он поспал! Однако и засыпал он почти на рассвете, потратив всю ночь на общение с обретенной семьей. Как это ни странно произнести, знакомился с женой и детьми, рассказывал сам и узнавал об их жизни. Многое оказалось для него новым и необычным. Например, выяснилось, что и сын, и дочь хорошо разбираются в компьютерах и активно работают с информационными сетями, в том числе, и с образовательной целью. После этого разговора у него даже возникло впечатление о целом пласте скрытой жизни свободных кронтов, к которому он ранее только прикоснулся.

— Ты уже проснулся?! — в комнату заглянула Те. — Это хорошо, а то я уже собиралась тебя будить!

— Что-то произошло?! — Бон Де Гра рывком вскочил, отбросив легкое одеяло.

Те была встревожена, даже испугана, и это ему активно не нравилось.

— Тебя вызвал к себе Вечный — глава тайного общества Круг Вечности, — сообщила Те.

Как ни старалась она скрыть свои чувства, прижимая уши к голове, но вся ее поза говорила о беспокойстве.

— Разве оно существует?! — Бон Де Гра недоуменно потянулся за одеждой. — Это же что-то из старых времен, еще до завоевания.

— Еще как существует! — Те протянула ему небольшую металлическую коробочку, в которых обычно перевозят пряности, с традиционным рисунком на лакированной крышке. — Это пропуск. Не открывай ее! И скорее собирайся!

После короткого и наспех проглоченного позднего завтрака Те выдала ему большую бутыль с водой и пакет с бутербродами.

— Если тебе что-то предложат, лучше откажись! — предупредила она. — Ничего в дороге и, особенно, на месте не пей и не ешь! Даже в рот не бери! И будь осторожен! Вряд ли тебе угрожает что-то серьезное, но не нарывайся!

Бон Де Гра кивнул. Тревога Те передалась и ему, хотя он пока не понимал до конца, в чем дело. Он почти ничего не знал о Круге Вечности, а когда-то услышанные им старые сказки и легенды были путаными и неясными. Да, было, вроде бы, когда-то такое тайное общество. Якобы, в старые времена оно следило за соблюдением справедливости и традиций. Его глава всегда был анонимным и носил маску, поэтому и звался Вечным, как будто не умирал и не уходил в отставку, а периодически проходил перерождение, представая перед адептами в новом обличье.

Те проводила его на площадку, где его и нескольких других кронтов подхватил большой грузовой катер. В трюме было темно, пахло цветами, и Бон Де Гра сам не заметил, как задремал.

Его разбудили, когда катер совершил посадку. Все пассажиры куда-то быстро улетучились, а Бон Де Гра остался в одиночестве на оживленной площадке, куда то и дело садились новые борты и шла интенсивная погрузка и выгрузка.

Не зная, что предпринять, он вытащил из кармана коробочку-пароль и повертел ее в руках. Это сработало. Через минуту к нему подошел работник порта в униформе, но с пустой панелью заданий и провел его на другую площадку, где Бон Де Гра и еще группа кронтов сели на новый грузовой катер. Очевидно, здесь эта система заменяла пассажирский транспорт.

На этот раз катер высадил Бон Де Гра на небольшом погрузочном терминале. Там его сразу встретили, проводили в туалет, а затем посадили в качестве единственного пассажира в кузов колесного грузового фургона с пожилым неразговорчивым кронтом за рулем.

Ехать оказалось долго и скучно. Бон Де Гра успел немного подремать, перекусить бутербродами и выпить полбутылки воды, затем снова поспать, а фургон все ехал и ехал, плавно покачиваясь на неровностях дороги. Но, наконец, и эта поездка подошла к концу. Фургон остановился, дверцы открыли, и Бон Де Гра, с удовольствием разминая затекшие ноги, спрыгнул вниз.

Вокруг было уже темно. Несколько тусклых фонарей едва освещали какое-то длинное низкое здание, похожее на склад или ангар. Двое кронтов в рабочей одежде без панелей и знаков отвели Бон Де Гра к небольшой дверце, за которой обнаружилась узкая, плохо освещенная лестница, ведущая вниз, в подвал.

Осторожно спустившись вслед за провожатыми и пройдя через целую анфиладу полутемных пустых помещений, Бон Де Гра переступил через очередной порог, прошел через тамбур и, наконец, оказался в большой мрачной комнате с низким потолком.

Вместо электрических ламп ее освещали большие толстые свечи в нескольких подсвечниках. Их колеблющееся, неверное пламя выхватывало из темноты развешанные по стенам смешные и жуткие маски из потемневшего дерева. Две курильницы в углах издавали несильный экзотический аромат.

Посреди комнаты стоял длинный стол со столешницей из серого полированного камня. Во главе его сидел некто в темной, скрывающей фигуру, одежде, островерхом капюшоне и черной тускло блестящей маске, нижняя часть которой напоминала жвала насекомого. По бокам от него устроились несколько кронтов. Трое — в плащах с низко натянутыми и скрывающими лицо капюшонами, еще трое — с открытыми лицами. Двое незнакомых стариков, и между ними молодая женщина — Ние Дар Ге! Увидев Бон Де Гра, она просигналила ему: все под контролем.

— Приветствуем тебя, брат! — маска, похоже, искажала звуки, поэтому голос главного был похож на громкий и зловещий шепот.

— И я приветствую вас, Вечный! — Бон Де Гра с уважением наклонил голову. — Хотя я и не претендую на такое близкое родство.

— Ты ошибаешься, — произнес человек в маске глухим голосом. — Ты и в самом деле наш брат. Вспомни, не проходил ли ты церемонию посвящения? Не клялся ли ты повиноваться в большом и малом, в дни войны и часы мира? И не принимал ли ты тайное имя Бондегари Гурвахан Гурваман?

Бон Де Гра был, скорее, удивлен, чем раздосадован. Он смутно припоминал таинственную мистерию, некогда устроенную для него и еще нескольких молодых кронтов. Но тогда он и не подумал отнестись к ней серьезно, восприняв ее как игру. К тому же, никакого продолжения у той истории не было. Он вскоре попал к учителю Ренкхиенгу, а там его готовили как командира боевиков, не заморачиваясь секретными церемониями и тайными обществами.

— Да, было такое, очень давно, — признал, снова наклоняя голову, Бон Де Гра. — Но я никогда не был действительным членом вашей организации, Вечный!

— Ты, однако, смел! — из-под маски раздалось несколько шипящих смешков; так, наверное, могла бы смеяться очень большая змея. — Можешь называть меня Хранитель. И садись. Будь нашим гостем.

— Спасибо, Хранитель, — Бон Де Гра отодвинул стул и сел на дальнем от человека в маске конце стола. — Вы хотели меня видеть?

— Да, я хотел посмотреть на себя, — острый конец капюшона чуть качнулся. — Ты автор Меморандума?

— Да, Хранитель, — Бон Де Гра спокойно посмотрел в темные прорези маски.

— Не смей лгать перед лицом Хранителя! — неожиданно повысил голос один из кронтов в капюшоне со скрытым лицом. — Кронт не мог написать такой документ!

— А вы проверьте! — усмехнулся Бон Де Гра. — И поверьте.

— Какие в нем указаны предложения по взаимодействию начальников работ и свободных кронтов? — торжествующе спросил "Капюшон".

Подняв и опустив уши и пожав плечами, Бон Де Гра начал рассказывать. Он десять лет писал, додумывал и обновлял Меморандум и знал его наизусть. Вскоре это понял и "экзаменатор". Задав несколько каверзных на его взгляд вопросов и получив на них полные и исчерпывающие ответы, он сдался и перешел к другой тактике.

— А как ты объяснишь предложение о съемке телесериалов с героями-кронтами?! — агрессивно спросил он, подавшись вперед. — Откуда у тебя могли появиться такие мысли?!

— Я много общался с кээн, а окончательно разобрался, когда встретился с филитами, — терпеливо пояснил Бон Де Гра, по умолчанию принимая, что им известна, как минимум, официальная часть его биографии. — Они построили у себя развитую техническую цивилизацию и смогли добиться очень многого. Филиты рассказали мне, как телевидение может формировать у людей восприятие мира.

— Он не лжет, — внезапно произнес самый старый кронт, сидевший рядом с Ние Дар Ге. — Я смотрел в его глаза, наблюдал за его ушами и заглядывал в пламя его души.

— Так ты признаешь себя виновным? — прозвучал в наступившей тишине шипящий голос из-под маски.

— В чем?!

— В написании Меморандума — этого опасного и смущающего умы документа!

— Что в нем не так? — свернул уши в знак несогласия Бон Де Гра.

— Он создает избыточные надежды. Синепузые никогда не станут воспринимать кронтов как равных. Что бы мы ни делали, они всегда будут смотреть на нас сверху вниз!...

Бон Де Гра не сдержал ироничной улыбки. И она, понятное дело, не осталась незамеченной.

— Что ты видишь здесь забавного? — недовольно оборвал свою речь Хранитель.

— Только вчера я беседовал с одним кээн, — Бон Де Гра обстоятельно сложил руки в "замок" перед собой. — Он говорил то же самое, причем, теми же словами. Интересное совпадение.

Маска качнулась. "Жвала насекомого" в ее нижней части раздались в стороны.

— Ты дерзок или безрассуден?! — раскатилось по комнате со зловещей интонацией. — Ты не боишься, что можешь не выйти отсюда живым?!

— Мне столько раз угрожали смертью, что я отвык ее бояться! — резко ответил Бон Де Гра. — И вы же хотели, наверное, выслушать мое мнение, а не произнесенное моими устами свое?!

— Ваше мнение глубоко ошибочно, — наставительно произнес еще один неизвестный в закрывающем лицо капюшоне. — Синепузые завоевали нашу планету силой оружия. И уйдут они только благодаря силе оружия.

— Еще одно восстание?! — осведомился Бон Де Гра. — Я в одном уже участвовал. Результат разочаровал.

— То восстание организовывали кээн, — пророкотал Хранитель. — Мы не мешали им, равно как не удерживали некоторые горячие головы. Мы станем действовать иначе. Четыреста лет тому назад кээн завоевали Кронтэю, потому что мы были слабы и разобщены. Сегодня мы едины и у нас есть сила.

— Сила оружия? — уточнил Бон Де Гра.

— Не только, — теперь в голосе Хранителя улавливалось мрачное торжество. — Восстание приучило кээн, что им следует бояться только вооруженных кронтов. Ни слуги, ни персонал в туристической зоне не восстали против угнетателей. Но придет время, и они превратятся в беспощадных мстителей!

— Вы хотите устроить кровавую бойню?! — Бон Де Гра резко наклонился вперед. — Это некрасиво!

"Если они чтят старые традиции, для них это должно быть очень серьезное обвинение", — заметил он про себя.

— Некрасиво стрелять в кээн из игломета, — судя по недовольному тону, Хранителя все-таки задели его слова. — Но у нас есть не менее смертельное, но более изящное оружие.

— Яды, токсины? — внезапно догадался Бон Де Гра.

Ответом ему было многозначительное молчание.

— Не реально! — Бон Де Гра решительно покачал головой, продублировав отрицание ушами. — Невозможно организовать операцию такого масштаба по всей планете и не выдать себя.

— Вы зря не верите, — в голосе Хранителя снова появились шипящие нотки. — Скоро у вас будет возможность убедиться в нашей правоте.

— Все равно, это безумие! — не сдавался Бон Де Гра. — А что дальше?!

— Планета будет в наших руках.

— А потом кээн придут снова, очень злыми.

— Пусть! — пренебрежительно прозвучало из-под маски. — Мы можем себе позволить некоторые потери. Они — нет.

Бон Де Гра показалось, что он ослышался. В каком придуманном мире обитает это пресловутое тайное общество?! Наверное, в том, где высоко ценящих свои жизни кээн лишь малая горстка среди огромного моря кронтов. Такие байки он когда-то слушал и сам. Некоторые в это даже верили.

— А вы знаете, какие потери были во время восстания? — в упор спросил он Хранителя. — Сто пятнадцать тысяч кээн и шесть с половиной миллионов кронтов! Причем, больше одиннадцати из дюжины погибших с обеих сторон приходилось на цивилов, а не на участников боевых действий. Соотношение один к пяти дюжинам меня не устраивает! Так весь наш народ кончится намного раньше, чем кээн хотя бы испытают беспокойство!

— С чего вы взяли...

— С того, что я был в Метрополии и вернулся оттуда живым! — перебил его Бон Де Гра. — Я видел огромные города, занимающие столько места, сколько целый район, в которых живут миллионы кээн. Видел космические флоты и гигантские заводы. Кээн в двадцать раз больше, чем живет нас на Кронтэе! И это не ложь! Они в состоянии раздавить наше выступление одним пальцем.

— Он прав, — впервые включилась в разговор Ние Дар Ге. — Туристы постоянно прибывают разные. На протяжении последних одиннадцати лет лишь несколько сотен тысяч кээн посетили нашу планету дважды и более. Их действительно миллиарды.

— Больше врагов, больше чести! Так, кажется, говорят кээн? — в голосе Хранителя не прорывалось никаких эмоций. — Налейте ему, из особой бутылки! Выпейте за погибель всех наших врагов!

Человек в капюшоне — тот самый, что сомневался в словах Бон Де Гра и пытался уличить его во лжи, встал из-за стола и достал из незаметного шкафчика в углу большую темную бутыль и широкую золотую чашу, поставив ее перед Бон Де Гра. Резко хлопнула пробка, по комнате поплыл незнакомый пряный аромат, и в чашу полилось темное, почти черное вино. Ние Дар Ге скрестила пальцы, подавая новый сигнал: Нет!

— Я не буду пить за погибель! — Бон Де Гра отодвинул чашу, так, что вино едва не выплеснулось из нее. — Я слишком много убивал. Мне надоело это делать. На чужих смертях не построишь ничего путного.

— Ты отказываешься выпить с нами, безумный брат?!

— Отказываюсь! — твердо сказал Бон Де Гра. — Я не стану здесь ничего пить!

Хранитель издал шипящий смех.

— Ты смел и недоверчив. Это хорошие качества.

— Для кого?!

— Для Верховного Гара, конечно! — Хранитель укоризненно покачал головой.

— Зачем вам нужен Верховный Гар? — Бон Де Гра настороженно прижал уши к голове.

Призрак, рожденный Учителем Ренкхиенгом, внезапно появился воочию в этом тайном подвале. Не означает ли это, что у Круга Вечности те же самые хозяева?!

— Верховный Гар нужен Кронтэе, — наставительно произнес пожилой кээн с непокрытой головой.

На его носу торчала большая бородавка, одно ухо было меньше другого и покрыто какими-то странными зазубринами. Как подумалось Бон Де Гра, было бы странно сидеть с открытым лицом с такими приметами... Или это не приметы вовсе?... Неверный свет свечей не давал возможности различить.

— Ты наш брат, ты известен в народе, с тобой будут говорить кээн, — продолжал, тем временем, пожилой. — Ты имеешь от них чин и титул...

Бон Де Гра на мгновение стало смешно. Такое впечатление, что у них дюжина кандидатов, и они выбирают самого подходящего.

— Вы не ответили на мой вопрос, — сказал он. — Я не спрашиваю, почему ваш выбор пал именно на меня. Меня интересует, для чего будет нужен сам Верховный Гар всея Кронтэи? Какие решения он будет принимать? Какие приказы отдавать и кому? Какими ресурсами будет распоряжаться?

Молчание.

— Не понимаете? — Бон Де Гра грустно покачал головой. — Извините, но на меня не действует магия громких слов. Я привык к конкретике. Когда я был командующим третьим сектором, у меня были люди, за которых я был в ответе. Были подчиненные, которые выполняли мои приказы... пытались выполнять, насколько возможно. Были скудные ресурсы, которые я пытался разделить. Было руководство, которое отдавало приказы мне. Поэтому я спрашиваю у вас: чем должен, по вашему мнению, заниматься Верховный Гар? Каковы его задачи, возможности, как он будет взаимодействовать с колониальной администрацией?

— Ты опять о кээн?! — недовольно произнес Хранитель.

— Потому что нам не побороть их в одиночку! — воскликнул Бон Де Гра. — Мы можем что-то изменить только в союзе с некоторыми кээн. На самом деле, среди них есть много хороших людей. Я встречал таких на Тэкэрэо и в самой Метрополии. Подавляющее большинство туристов не совершают никаких преступлений по отношению к нам. Восстание было полезно тем, что открыло их властям глаза. Самые умные из их руководства понимают, что дальше так быть нельзя. Им стало стыдно! Мы можем с их помощью добиться нужных нам изменений, пусть медленно и постепенно. А чтобы нас воспринимали как равных, мы должны не уступать кээн ни в чем. А прежде всего, в знаниях.

"Спасибо тебе, Те, за вчерашний разговор", — мысленно поблагодарил он. Эта беседа помогла ему в формулировках.

— Ты давал клятву повиноваться! — громыхнул Хранитель.

— Эту клятву давал неопытный и глупый юнец по имени Бон Де Гра! С тех пор прошло более четырнадцати лет. У меня позади восстание, смерти друзей и родных, Метрополия, Тэкэрэо и новое возвращение! Сегодня меня зовут Бин Дер Гук! И этот человек не давал и никогда не даст вам клятву повиновения! Если вы хотите вручить мне верховную власть, хотя и не дали мне ответ, для чего, смиритесь, что я буду выслушивать ваши советы и пожелания, но принимать решения только сам!

Вскочив с места, Бон Де Гра взглянул на них сверху вниз. Пожилой и старик, сидевшие с открытыми лицами, отвели глаза. Ряд капюшонов качнулся.

— И чего ты хочешь? — в интонации Хранителя послышалась усталость.

— Достойной жизни для моего народа.

— И ты думаешь, что сможешь добиться этого с помощью кээн? — нижняя часть маски шевельнулась, выражая сомнение.

— Я не вижу иного пути.

— Хорошо, — неожиданно согласился Хранитель. — Докажи, что это так. Круг Вечности дает тебе четыре месяца. Но если за это время не произойдет никаких подвижек, мы реализуем свой план!

Хранитель встал, запахнув плащ. Это словно стало сигналом. Ние Дар Ге, поднявшись с места, взяла Бон Де Гра за руку и повела его за собой, прочь из подвала и вверх по узкой лестнице.

Недалеко от ангара оказался припаркован небольшой катер. Открыв дверцу, Ние Дар Ге спокойно села на место пилота.

— Ты и это умеешь?! — Бон Де Гра не скрывал удивления. Запрет на вождение воздушных судов для кронтов очень четко соблюдался всеми кээн и, насколько было ему известно, не знал исключений.

— А что тут сложного?! — по лицу Ние Дар Ге пробежала легкая улыбка. — Садись, здесь мы можем поговорить без помех.

— Так что здесь происходит?! — поинтересовался Бон Де Гра, когда Ние Дар Ге, подняв катер в воздух, вывела его на курс и включила автопилот.

— Полная ...! — кратко и емко высказалась сестренка. — Тебе известны здешние расклады?

— Плохо, — был вынужден признаться Бон Де Гра. — Тогда это меня не слишком интересовало, а сейчас не было возможности.

— Насколько плохо? — повернулась к нему Ние Дар Ге. — Например, тебе известно о существовании у нас так называемого высшего общества — потомственных имперских граждан?

— Слышал, конечно, — пожал плечами Бон Де Гра. — Но их же должно быть совсем мало!

— Да, не более ста тысяч вместе с членами семей. Но они считают себя единственными носителями высшей культуры, хранителями традиций, элитой и солью земли на нашей проклятой планете!

— И за какие услуги перед кээн они удостоились такой чести? — глаза Бон Де Гра опасно прищурились.

— Бизнес, — коротко пояснила Ние Дар Ге. — Кронтэа на самом деле вывозит в Метрополию чуть ли не в полтора раза больше продовольствия, сырья, текстиля и других товаров, чем считается официально. Очень многие большие люди имеют здесь огромные хозяйства. Для управления ими используются кронты-компрадоры. Это их семейное занятие, из поколения в поколение.

— Это не те, кого мы расстреливали во время восстания?

— Нет, то была мелкая рыбешка, — Ние Дар Ге пренебрежительно махнула рукой. — Хотя, помнишь Бар Мук Тая?

— Вот уж гнида! — с чувством произнес Бон Де Гра. Хотя с тех пор прошло уже больше двенадцати лет, это воспоминание все еще оставалось четким и ярким. — До сих пор жалею, что мы тогда его просто и без затей пристукнули!

— Да, это ты тогда погорячился, — согласилась Ние Дар Ге. — Так вот, его, судя по всему, подставили нам конкуренты.

— Не удивлюсь, если одной из целей восстания была борьба за этот теневой бизнес, — проворчал Бон Де Гра.

— Да, так оно и было. Ходили слухи, что одна группировка кээн во время восстания подмяла под себя больше половины нелегальных поставок.

— "Семья", — уверенно сказал Бон Де Гра.

— Группа Гдоода? Это одна из версий.

— Скорее всего, она правильная, — Бон Де Гра вспомнил реакцию Эергана на его рассказ о беглом финансисте. — Недавно получил очень конфиденциальные и, скорее всего, верные сведения, что именно она стояла за восстанием.

— Да? — Ние Дар Ге ненадолго задумалась. — Но они же, кажется, мутят воду и сейчас. Зачем? Что-то не сходится.

— Не гадай, — предложил Бон Де Гра. — Мы все равно не имеем всей информации. У них, в Метрополии, свои резоны, не известные нам. Лучше рассказывай дальше. Что там с этими потомственными предателями?

— Дальше? — Ние Дар Ге тряхнула головой, словно приводя в порядок мысли. — В общем, представь себе это так называемое высшее общество, то есть большую кучу некой неаппетитной субстанции. И когда ты появился, в этой субстанции началось бурное бурление, со всеми звуковыми и обонятельными эффектами. Все они имеют, максимум, шестнадцатый ранг "се", который в их среде является предметом мечтаний и высочайшей спеси.

— Купчишки!

— Да. А тут появляешься ты с пятым титулом и вместе с программой, реализация которой в перспективе полностью обнуляет их привилегии. И еще один аспект. Тхим Тар Гон был, конечно, бутафорским Верховным Гаром...

— По-моему, там было все сложнее, — покачал головой Бон Де Гра. — Он, конечно, не был самостоятельным в своих действиях, и в поражении восстания во многом его личная вина, но, как мне кажется, он пытался что-то сделать

— Тебе лучше знать, — Ние Дар Ге неопределенно повела ушами. — Я, в отличие от тебя, с ним не общалась. Но смысл тот, что слово было произнесено. И каждый, кто обладает хоть какими-то амбициями, начал тайно представлять в роли Верховного Гара себя.

— Удивительно, как я при таких раскладах еще жив! — хмыкнул Бон Де Гра.

— Ничего удивительного! Во-первых, их удерживает страх. У тебя ведь статус советника Императорского Подручного, верно? Ходят слухи, что тебя собираются назначить на некую очень высокую должность.

— Меня хотят использовать, а для этого я нужен живым? — уточнил Бон Де Гра.

— Верно. Это вторая причина. Каждая группировка мечтает, чтобы ты считал, что получаешь власть из их рук. И все понимают, что ты — уникум. Другого такого не будет. Убить тебя — значит, потерять шанс века.

— Хач Бин Дума это не остановило, — вспомнил Бон Де Гра.

Ние Дар Ге сделала отрицательный жест.

— Он и его люди исчезли. Не вернулись с той акции. Пропали бесследно. И я не знаю, на кого он работает. Ренкхиенг приказ о твоем устранении притормозил. Ждет на свой запрос ответа из Метрополии.

— И то хорошо, — заметил Бон Де Гра. — А что такое Круг Вечности? Какое место занимают они в этих раскладах.

— Извини, но о них я знаю не так уж и много, — развела руками Ние Дар Ге. — Это настоящее тайное общество, еще из старых времен. Тебе повезло, ты прошел только первый этап посвящения, который оказался для тебя и последним. На самом деле, они умеют готовить фанатичных последователей. У них очень обширные познания в... фармакологии.

— Те?! — Бон Де Гра почувствовал, как его внезапно обдало жаром.

— Она не является посвященной. Это точно! — решительно успокоила его Ние Дар Ге. — Но выполняет для них отдельные заказы. С Кругом стараются не ссориться. Тебя они хотят, очевидно, использовать — как и все другие.

— Эта угроза выступления, — нахмурился Бон Де Гра. — Насколько она серьезна?

— Не думаю, что настолько, как они говорят, но бучу с десятками тысяч трупов они устроить могут, — заключила Ние Дар Ге. — Мне кажется, их втемную кто-то использует. И с этим, скорее всего, связаны кээн, только не знаю, кто.

— А что говорят твои кээн? — спросил Бон Де Гра нейтральным тоном.

— Пока ничего. Они сами выжидают, чем все закончится в Метрополии. Но тебя они хотят сохранить. Вас с Те и детьми будут охранять. Только будь осторожнее! Не старайся сам идти навстречу любой опасности!

— Постараюсь, — без особой убежденности вздохнул Бон Де Гра.

— Вот уж постарайся, прошу тебя. А теперь подготовься. Я везу тебя к одному важному лицу. Его зовут Ган Бир Сум, он считается самым богатым кронтом на планете.

— Ого! — Бон Де Гра присвистнул.

— Тебя это удивляет?

— Нет. Раз есть болото, в нем обязана быть самая толстая жаба.

— Только он не жаба, — серьезно сказала Ние Дар Ге. — Скорее, акула. Я не знаю, что ему от тебя нужно, но будь осторожен. Он очень умен и ведет какую-то свою игру.

— Учту, — пробормотал Бон Де Гра. — Кстати, у тебя есть возможность связаться с Те?

Ние Дар Ге улыбнулась.

— Возьми с заднего сиденья планшет, открой его. Войдешь в двусторонний чат. Те ждет твоей весточки. Только учти, это открытый канал.

— Понял...

Бон Де Гра взял планшет и на какое-то время выпал из реальности. Он очнулся, только когда Ние Дар Ге повела машину на снижение. Внизу оказалась какая-то деревушка со стандартными одноэтажными односемейными домиками. Катер уверенно пошел на посадку возле одного из домиков, на первый взгляд, совершенно не отличимого от всех остальных.

— Заходи внутрь, — сказала ему Ние Дар Ге. — Там тебя ждут. Здесь мы с тобой прощаемся. Они сами вернут тебя домой — к Те — до конца завтрашнего... нет, впрочем, уже сегодняшнего дня.

— До встречи! — распахнув дверцу, Бон Де Гра помахал ей рукой.

— До встречи! — отозвалась эхом Ние Дар Ге. — Береги себя!

Вокруг никого не было, хотя Бон Де Гра чувствовал, что дом не пустой, и за ним наблюдают. Призывно открытая дверь приглашала войти внутрь, и Бон Де Гра принял это приглашение. Пройдя по короткому полутемному коридору, он уверенно толкнул приоткрытую дверь, из-за которой пробивался неяркий свет.

Большую часть маленькой комнатки занимал круглый столик, на котором горела настольная лампа с сиреневым абажуром. На самой грани светового круга в широком обшарпанном кресле сидел, развалившись, пожилой кронт в халате. Бон Де Гра сразу же бросилась в глаза его необычная внешность — темная буровато-зеленая кожа, небольшие и острые уши, длинное узкое, как у кээн, лицо, раскосые черные глаза.

— Доброй ночи! — звучно поздоровался он. — Присаживайтесь.

— Спасибо, — Бон Де Гра присел в такое же кресло напротив. — Мне, очевидно, не надо представляться?

— Не надо, — подтвердил хозяин. — Вы, очевидно, тоже знаете, кто я.

— Да, господин Ган Бир Сум, — Бон Де Гра наклонил голову в знак уважения к возрасту собеседника.

Ган Бир Сум пошевелился в своем кресле, принимая более удобную позу.

— Я деловой человек, мое время стоит дорого, поэтому не буду ходить вокруг да около, — возвестил он. — Мне нравится, чем вы занимаетесь. Я читал ваш Меморандум и нашел в нем много правильных и дельных вещей.

— Мне ценно ваше признание, — осторожно произнес Бон Де Гра.

— И это не только мое мнение! — напористо продолжил Ган Бир Сум. — Этот документ появился очень вовремя! Давно пора отменить унизительные ограничения для тех, кто к этому готов! Мы достойны большего. Я полноправный гражданин Империи. Мой род имеет гражданство на протяжении четырех сотен лет. Но я, тем не менее, вынужден оглядываться на многие запреты и стеснения, в которых нет нужды. Это обходится мне очень дорого и значительно сдерживает мои возможности. Обладая большей свободой, я мог бы совершить намного больше полезного для народа Кронтэи!

— Совершенно согласен с вами, — степенно кивнул Бон Де Гра. — Но как вы, очевидно, знаете, я ставлю перед собой еще более широкие цели.

— Да, знаю, — подтвердил Ган Бир Сум. — Но главное не в этом! Главное, что вы добиваетесь результата! Вы появились здесь, и создана Комиссия, практически отменен закон о коллективной ответственности! Не скрою, я пытался облегчить положение нашего народа много лет, но не добился и толики того, что совершили вы за каких-то полгода!

— Это далеко не только моя заслуга, — заметил Бон Де Гра.

Неумеренные похвалы заставили его насторожиться.

— Не скромничайте! — Ган Бир Сум словно не заметил сдержанной реакции собеседника. — Без вас вообще бы ничего не началось. Я готов поддержать вас во всем и предоставить в ваше распоряжение свои немалые ресурсы!

Дверь беззвучно отворилась. В комнату вошла миловидная девушка с подносом. В ней прослеживалось несомненное сходство с хозяином дома, но благодаря более мягким чертам лица она выглядела не столько необычной, сколько экзотичной и даже волнующей. Она споро расставила на столике бокалы и изысканную традиционную закуску, попутно постреливая в сторону Бон Де Гра заинтересованными взглядами из-под длинных ресниц, и удалилась, покачивая бедрами.

— Нравится? — произнес Ган Бир Сум покровительственным тоном довольного собственника или коллекционера. — Это моя дочка, любимая. Женитесь на ней.

Бон Де Гра ничего не ответил. Он ждал продолжения.

Ган Бир Сум взял толстыми пальцами тоненькую ножку бокала и не спеша пригубил темно-янтарное вино.

— Несмотря на все ваши несомненные заслуги, в нашем обществе вы даже не чужак — посторонний, — наконец, сказал он. — Но если вы станете моим зятем, вам будут открыты все двери. Пусть глупцы убаюкивают себя громкими словами и титулами. Власть не у того, кто называется, скажем, Верховным Гаром, а у того, кто имеет деньги и ресурсы. А они есть у меня.

— Что вы хотите взамен? — подобрался Бон Де Гра.

— О, это мне нравится! — Ган Бир Сум с довольным видом наколол на изящную вилочку крохотный многослойный бутербродик. — Деловой подход! Я буду давать вам советы. И, уверяю вас, они будут вам полезны. Ваш Меморандум прекрасен, но вы не знакомы со здешними реалиями и поэтому не совсем верно расставляете приоритеты. Обратите внимание на поправки к закону об опеке. Это совершенно ненормально, когда мы, полноценные граждане Империи, не имеем права свободно распоряжаться нажитым нашими трудами имуществом, словно неграмотные и действительно нуждающиеся в отеческой заботе крестьяне. Уверяю вас, даже небольшие подвижки в этом вопросе будут очень высоко оценены.

— Не преувеличивайте моего влияния, — хмыкнул Бон Де Гра. — Такие вещи будут решаться в Метрополии.

— Не скромничайте, — прищурился Ган Бир Сум. — Даже совещательный голос может быть весьма громким. К тому же, раз уж кээн взялись за какой-либо вопрос, они не бросят его. Прислушайтесь к моему опыту старого сепана!

Сепана?! Бон Де Гра не сразу вспомнил это слово. Наверное, только поэтому он сохранил спокойствие. Сепанами звались горские разбойники, первыми пошедшие на службу кээн. Вот за какие заслуги получили имперское гражданство его предки!

— Спасибо за ваше воистину щедрое предложение, но мне надо взять паузу, — сказал он вслух. — Как вы, очевидно, знаете, в Метрополии скоро произойдут важные события. До тех пор, пока там что-то не решится определенно, я не буду знать, на что я смогу рассчитывать, и что я смогу сделать.

— Понимаю ваше беспокойство, но на самом деле это не такая уж и проблема, — Ган Бир Сум снова сделал несколько глотков из бокала. — Даже если комиссия приостановит работу, вы, надеюсь, сохраните свою должность в колониальной администрации. А это уже очень и очень важно. С помощью контактов на таком уровне...

— Простите, но я все же хочу определенности, — перебил его Бон Де Гра. — И только по этой причине пока не могу принять ваше, безусловно, очень щедрое предложение.

— Что же, тогда не смею вас задерживать, — Ган Бир Сум промокнул губы салфеткой. — Вот вам коммуникатор. Как что-то надумаете, можете по нему связаться напрямую со мной.

"Теперь у меня уже два коммуникатора, — усмехнулся про себя Бон Де Гра. — Хотя спутать их друг с другом невозможно. Тот, что дал ему Эерган, простой, чисто функциональный. А этот — роскошный, вычурный, с золотой монограммой".

— Сейчас вас отвезут в это ваше... цветочное хозяйство, — с тщательно скрываемым пренебрежением распорядился хозяин дома. — Но еще раз советую: хорошо подумайте над моим предложением. Я понимаю очарование зрелых женщин, как говорится, все мы не без греха, но думаю, вашу внезапную романтическую привязанность вполне устроит статус наложницы или содержанки. Учтите: я способен защитить вас от многих неприятностей. Даже Круг старается со мной не связываться.

— Спасибо, я обязательно это учту, — нейтральным голосом сказал Бон Де Гра, почтительно кланяясь.

Ган Бир Сум наклонил голову в ответ.

— Тогда до встречи! — многозначительным тоном произнес он, не вставая с места.

В коридоре Бон Де Гра уже ждал охранник, вооруженный короткой дубинкой. Поклонившись гостю, он вывел его обратно в темный двор. Там его ждал очередной катер с пилотом-кронтом, и почему-то Бон Де Гра это уже не удивляло.

Что же, этого и следовало ожидать. Как говорится, любая сила в этом мире долго не остается без хозяина. Всякий так и норовит подчинить ее — незаметно или под благовидным предлогом. И единственное, что утешает в этой ситуации, так это то, что его принимают здесь за серьезную силу. Значит, надо стать такой силой. И помнить, что он пока свободен, а значит, сам может выбрать для нее точку приложения.

nbsp;— Полная ...! — кратко и емко высказалась сестренка. — Тебе известны здешние расклады?

&

&

&

&

&