Хроники ицкаронской Стражи. Дело о подсвечниках Расты

— А все — это кто? — поинтересовалась Селена.

— Все — это, конечно, сама Жужу...

— Жозефина Кларо, — пояснил Квентин. — Обитает там же, при 'Ласковой проказнице'.

— Затем, Зинаида Круж, — продолжила Мануэла. — Марианна-Шиповник, Эвелина Первоцвет...

— Мы с ней вчера познакомились, — кивнула Селена.

— Потом, Тамара Молье, Ксения Куравле и Фиофания Ли.

— Они там же работают, — кивнул Квентин. — Дальше.

— Церцера Яро.

— А вот эту я не знаю, — сказал Квентин.

Все с большим удивлением посмотрели в сторону полуэльфа.

— Стареете, Квентин, — покачала головой Мануэла. — Впрочем, она только-только начинает карьеру.

— Увы, только над вами время не властно, — ответил Квентин. — Наоборот, оно делает вас все прекраснее. Еще кто-то был?

— Ну, молодые люди еще какие-то, но их именами я не интересовалась, — ответила Мануэла. — Еще вопросы, сержант?

Когда Мануэла ушла, следователи какое-то время сидели молча, даже Вэнди за своей ширмой не звенела склянками.

— Это что же получается? — подал голос Илис. — Все-таки не она?

— Не будем торопиться с выводами, — сказал Квентин. — Ее алиби надо тщательно проверить. Эрик...

— Да? — отозвался молодой маг с подоконника.

— Займись извозчиком. Это, пожалуй, одно из самых слабых мест в ее рассказе.

— Это как же я его найду? — хмыкнул Эрик. — Их в городе сотни.

— Ты же слышал, она вызывала его через Фьюарин, а та работает далеко не со всеми, у нее, подозреваю, там особый интерес. Она сможет направить тебя к нужному человеку. Его следует обязательно найти и допросить. Понятно?

— Да, — кивнул Эрик.

— Теперь, что касается вечера в 'Ласковой проказнице'. Туда...

— Ты пойдешь сам, шеф? — быстро спросил Илис.

— Нет, не угадал, — ответил Квентин. — Туда пойдешь ты и Селена. Кого искать и что спрашивать понятно?

— Понятно, — кивнула вампирка.

— Хорошо бы найти того парня, Васия.

— Это тоже понятно, — кивнула вампирка.

— Замечательно. Ну а я проверю ту часть ее алиби, которая касается вечера. Вопросы?

— Вообще-то я удивлена, — призналась Селена. — Я-то думала, в 'Проказницу' ты сам пойдешь, а ты себе другое дело выбрал. Неужели она права, и ты действительно стареешь?

— Не дождетесь, — ответил Квентин. — Просто сегодня мне больше хочется пообщаться с Бланкой и Луизой, чем с дамами с улицы Роз. Вам же полезно будет там поработать, вернее сказать, полезно будет Илису. Это его немного развлечет. А ты присмотришь за тем, чтобы к нему никто не прислонился. А то вдруг его рыжая подружка там мимо проходить будет.

— Чего бы ей там делать? — подозрительно спросил Илис.

— Мало ли, — ответил Квентин. — На улице Роз, кроме заведений известного толка, есть несколько недурных магазинов модной одежды. Впрочем, насколько я могу судить, Агата предпочитает одеваться в другом стиле.

Оборотень, кажется, смутился.

— Откуда ты узнал, что это Агата? — спросил он.

— Илис, я тебя умоляю, — не выдержала Селена. — А то никто не видел, как ты вчера на нее смотрел. Ты ведь даже Мануэле столько внимания не уделил, тут любой бы все понял, а мы все-таки следователи.

— Кстати говоря, а отчего бы тебе ей письмо не написать? — спросил Эрик.

— Письмо? — спросил оборотень. — Какое письмо?

— Такое, в котором ты бы объяснил ей, что произошло там, на набережной, и пригласил бы ее куда-нибудь, — сказал Эрик. — Кстати, шеф, а я знаю, отчего ты сам на улицу Роз не идешь. Селена-то за двумя сразу уследить не сможет.

— Какой понятливый, подумать только, — усмехнулся Квентин, глядя на задумавшегося Илиса. — Ну, раз все всё поняли — за работу!

* * *

— Сказать по-честному, мы теряемся в догадках, — сказала Бланка. — Первый анализ только и сделал, что подбросил вопросов.

— Я понимаю, оборотни ангинами не болеют, — кивнул Квентин.

— Мало ли кто чем заболеть может, — отмахнулась Бланка. — Главное не это. Мы ожидали обнаружить лейкоцитоз, а обнаружили лейкопению. Понимаешь?

— Не очень, — признался Квентин.

— Вот и мы не понимаем, — сказала Бланка. — Стафилококки — возбудители этого вида ангины, должны были вызвать повышение содержания лейкоцитов в крови, иммунный ответ. А мы видим картину обратную. Их содержание снижено, это у оборотня-то!

— То есть, у девочки плохой иммунитет? — дошло до Квентина.

— Мы тоже сначала так подумали. Но с утра повторили анализ и нашли то, что должны были найти с самого начала — повышенное содержание лейкоцитов. За ночь их количество выросло разительно, такое ощущение, что иммунитет вдруг взял и заработал. Увидев это, я даже засомневалась, а не обманул ли ты меня.

— В каком смысле обманул?

— В том смысле, что она не твоя дочь. Это для эльфов характерно, когда иммунитет так пляшет в зависимости от внешних факторов.

— Да не было у меня ничего и никогда с ее матерью, — сказал Квентин. — Мы просто друзья. Были. И есть. Я надеюсь, во всяком случае. Но, в принципе, я не исключаю, что отец Луизы — какой-нибудь остроухий.

— Людовик меня переубедил, — сказала Бланка. — Сказал, что не видит никаких признаков эльфийской иммунной системы, просто что-то блокировало природный иммунитет девочки, а теперь больше не блокирует.

— В смысле, это вы его в норму привели? — спросил Квентин.

— Похоже на то, — сказала Бланка. — Доктор Кюри вчера провела комплексную терапию. Случай был тяжелый, она и антибиотические препараты применила, и антивирусные, и противоангинное заклинание специально для нее сплела. Что-то из этого, видимо, устранило блок. Теперь она быстро идет на поправку, как и положено оборотню ее возраста. К вечеру можно будет и выписать, но мы бы предпочли оставить ее тут еще на пару дней. Хотим понаблюдать. Сможешь ее мать уговорить?

— А чего ее уговаривать? — не понял Квентин. — Вы же решаете, когда выписывать, нет?

— Как бы тебе объяснить, — сказала Бланка. — Так-то оно так. Но мы как бы не привыкли к тому, что к больным в палату его родственники подселяются.

— Кто подселился? Куда? — удивился Квентин.

— Сейчас расскажу, — сказала Бланка. — Ты вчера уехал, зато через четверть часа приехал сэр Крис эр Нурани. Знаешь такого?

— Знаком, — кивнул Квентин.

— Он пошел к главврачу и попросил разрешить Бастиане остаться с дочерью на ночь. Не знаю, чем он его очаровал, но тот разрешил. И она теперь лежит на ее кровати и косо смотрит на каждого, кто к ее дочери подходит. Я утром анализ крови брала, она за мной так пристально наблюдала, что я себя студенткой почувствовала. Но я-то ко всему привычная, а девочки пугаются. Вдруг укусит?

— Я бы с радостью сказал, что Бастиана не кусается, — задумчиво проговорил Квентин, — но, положа руку на сердце, я в этом не уверен. Ладно, я поговорю с ней. Лучше скажи, Бланка, у вас есть какие-нибудь предположения о том, что произошло с иммунитетом Луизы?

— Есть, — ответила Бланка. — Мы склоняемся к мысли, что она подцепила какой-то особый неизвестный науке вирус.

— Погоди-ка, — замотал головой Квентин. — Но ведь тогда вряд ли бы она стала единственно жертвой этого вируса. Она ведь не в пустыне живет, а среди людей.

— Возможно, этот вирус опасен только для оборотней.

— Она живет в Лунном храме, там оборотней — десятка три, никак не меньше. Ее мать — оборотень. Почему иммунитет пропал только у нее?

— Вот уж не знаю, — сказала Бланка. — Может быть, она унаследовала восприимчивость к вирусу по отцовской линии; может быть, на самом деле она не одна, просто о других случаях мы еще не знаем. Вполне может оказаться, что ему требуется долгий инкубационный период, и очень скоро в Лунном храме придется объявлять карантин. Ведь и у Луизы обострение только вчера случилось. Или, может быть, нет никакого вируса, а причина в чем-то другом. Может, ее проклял кто-то, чем тебе не версия?

— Ха. Единственный человек, который способен на подобный фокус, насколько я знаю, работает у меня в отделе и он бы никогда не стал проклинать маленькую девочку. Зачем бы ему это?

— Ты про Эрика? — спросила Бланка. — Ну, он все-таки не единственный порченый маг в мире. Да и, кроме того, проклятья не только люди умеет накладывать. Взять нас, вампиров. То, что мы боимся серебра, не можем есть человеческой еды и спим на рассвете и закате — это ли не проклятье?

Квентин сочувственно покивал.

— Зато вы не стареете и вас очень трудно убить, — сказал он. — По-моему, не такая уж и большая плата за невозможность встретить зорьку и закусить первую положительную плавленым сырком.

Бланка вмиг стала серьезной.

— А еще голод, — сказала она. — Вечная жажда крови, которая всегда с тобой.

Она заглянула в глаза Квентину и тот отшатнулся, хотя был человеком далеко не трусливым, а Бланку знал с рождения — столько было в этом взгляде дикой, неутолимой жажды крови. Это продолжалось лишь мгновение, затем Бланка опустила глаза и виновато улыбнулась.

— Извини, — сказала она.

— Это ты меня извини, — ответил Квентин. — Я тебя спровоцировал. Я не должен был...

— Да ладно, — сказала Бланка. — Мне просто надо лучше держать себя в руках. Кстати говоря, ты не прав. До обращения я очень любила сыр. И теперь люблю. Только весь сыр теперь — как картон. Обидно. Тем же оборотням проще — подумаешь, немного шерстлявые и на серебро аллергия. Которая, кстати, не у всех есть. В отличие от нас.

— У Илиса ее нет, — кивнул Квентин. — Он даже может...

Он не договорил, вдруг уставившись в стену.

— Ну конечно, — пробормотал он. — Какой же я болван!

— Ты о чем? — спросила Бланка подозрительно.

— Да так, — ответил Квентин. — Мысль одна появилась. Ну да... все сходится. Так ты говоришь, я могу ее навестить?

— Луизу? Конечно, — сказала Бланка. — Зайдешь, расскажешь, удалось ли договориться? Я буду у себя в кабинете.

— О чем договориться? — не сразу сообразил Квентин. — А, да. Конечно.

И он спешным шагом направился к палате, в которую поместили вчера Луизу.

Луиза лежала на узкой больничной кровати, обнимая под передние лапы крупную черную кошку и крепко прижимая ее к себе. Кошка, кажется, такому обращению не противилась, хотя ей вряд ли было удобно. Когда скрипнула дверь, Луиза вмиг проснулась и повернула к Квентину голову. Кошка, видимо, тоже дремала. На Квентина она едва взглянула, тут же снова зажмурившись и недовольно шевельнув хвостом.

— Привет, — сказал Квентин и широко улыбнулся. — Болеете?

— Выздоравливаем, — хриплым шепотом ответила Луиза. — Привет, дядя Квентин. Ты меня навестить пришел или маму опять допросить?

Кошка на мгновение приоткрыла левый глаз и снова махнула хвостом.

— Нет, — сказал Квентин, подвигая к кровати табурет и усаживаясь на него. — Сегодня я пришел только к тебе. Как ты себя чувствуешь?

— Горло болит, — пожаловалась девочка. — Как будто ежика проглотила. И спать постоянно хочется. А еще я потею сильно, просыпаюсь — как в луже.

— Доктора не слишком измываются над бедной маленькой кысой? — поинтересовался Квентин.

— Зря ты про них так, — сказала Луиза. — Наоборот, они мне помочь хотят. И доктор Кюри, и доктор Тезак... Терап... хм...

— Тезапсизис, — подсказал Квентин. — И как же тебя угораздило летом так заболеть?

— Не знаю, — ответила Луиза. — Доктор Кюри сказала, что это все от сапфирококов каких-то.

Кошка фыркнула

— От стафилококков, — поправил девочку Квентин. — Но наверняка позавчера вечером ты еще и мороженого холодного объелась, когда тебя бабушка домой вела?

— Неправда, ничего я не объелась, — ответила Луиза и покосилась на кошку, которая, не открывая глаз, приподняла одно ухо и стала прислушиваться к разговору.

— Сколько ты его съела тем вечером, признавайся, а? — спросил Квентин строго.

— Я не...

— Только не рассказывай мне сказки, — прервал ее Квентин. — Ты же знаешь, что я страж, что я следователь, что меня так просто не обмануть! Я уже говорил с бабушкой, так что правду знаю. Ну, сколько?

— Два, — ответила Луиза. — Но я маленькими кусочками!

Кошка снова шевельнула хвостом, Луиза осуждающе посмотрела на Квентина.

— А в Храме Красоты тебя мороженым никто не угощал? — спросил Квентин.

— Никто, — ответила Луиза твердо. — Не веришь — у бабушки спроси.

— А что, бабушка с тобой весь день сидела, никуда не выходила? — спросил Квентин.

— Выходила несколько раз, — призналась Луиза. — Но она ненадолго, и мне никто мороженого не давал.

— И Энжел не давал, когда вы к нему заходили? — спросил Квентин.

— Не давал.

— То есть, ты хочешь сказать, что это не от мороженого? — спросил Квентин.

Кошка снова приоткрыла один глаз и посмотрела на Луизу.

— Не знаю, — ответила та.

— Ну не знаешь, так не знаешь, — согласился Квентин. — Кстати, я тут тебе принес...

Он открыл свой планшет и вытащил из него большую плитку шоколада. Кошка пристально посмотрела на Квентина и издала звук, похожий на недовольное шипение.

— Мне же нельзя, — сказала Луиза, с укором посмотрев на Квентина. — Я же линяю...

— Можно, — сказал Квентин. — Ты на маму не смотри, мама просто думает, что это у тебя от сладкого шерсть лезет, она же не знает, что это у тебя от подсвечников. Но мы-то оба это знаем, правда, Луиза? Так что держи шоколадку, не бойся. Вот, молодец.

Кошка выскользнула из-под руки девочки, спрыгнула на пол и превратилась в Бастиану.

— Чего ты опять несешь, Квентин? — прошипела она, надвигаясь на стража. — Теперь уже и к маленькому ребенку со своим бредом решил пристать? Уйди лучше, пока я тебя не покусала и не поцарапала!

Квентин был вынужден встать, иначе Бастиана опрокинула бы его на пол вместе с табуреткой. Но уходить он не собирался.

— А ты заметила, что шоколадку она взяла? — спросил он. — Нет, это, конечно, не доказательство, но ведь и отпираться уже смысла никакого нет. Правда, Луиза? Баст, ты действительно думаешь, что у нее ангина выскочила от двух порций мороженого? Ха!

Бастиана обернулась и посмотрела на дочь; Луиза, опустив глаза, крутила в руках шоколадку. Квентин улыбнулся, присел на край кровати и закинул ногу на ногу.

— Луиза? — строго спросила Бастиана. — Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Нет, — буркнула та в ответ.

— Тогда я расскажу, — сказал Квентин. — Проникла она в Храм Плодородия просто — под видом кошки. Кто обратит внимание на маленькую кошечку в храме, где стоит алтарь Селины? Пока вы там совещались на своем совете, она спокойно прошла в гостиную. Я так понимаю, ты раньше когда-то приводила ее туда, правильно?

— Года два назад, — сказала Бастиана, не сводя взгляда с дочери. — Мне тогда надо было кое-что обсудить с Эрой, а та приняла нас в гостиной.

— Получается, дорогу она знала, — кивнул Квентин. — Она вошла в гостиную, забрала подсвечники, открыла форточку, выбросила их на улицу и сама через нее вылезла. Думаю, у нее с собой были кожаные перчатки и сумка, иначе она просто обожглась бы. Правильно? Что за сумка у тебя была?

— Моя книжная сумка, с которой я в школу хожу, — сказала Луиза, не поднимая взгляда. — А рукавички я у дяди Энжела взяла, он в саду у себя их одевает.