Двое таились во тьме, сидя у горячей трубы на крыше теплостанции.
— Что скажешь, Ями? — спросил человек в пластиковой маске. — Ты впечатлена?
— Не особенно, — отозвалась жмущаяся к трубе тощая тварь. — Для боевой биоформы третьего класса она слишком сильно зависит от ситуации. Хороших сенсоров у бандитов нет, иначе те разглядели бы за буйством энергии Ци, что ее сердце продолжает биться. Она потратила все силы на заведомо проигрышный бой и не смогла бы обезвредить стражу, если бы те так глупо не подставились по вине служанки. Непредусмотрительная... слабая... неумелая... глупая. Эта маскировка виселицы — пустая трата времени. Патруль сюда еще нескоро подойдет, и близко нет никого — тоже зависимость от ситуации.
— Как бы ты поступила на ее месте?
— В первую очередь вообще держалась бы подальше от этого места. Но если брать за точку отсчета момент нападения на нее рабов... разыграла бы эффектный бой и сдалась бы, сберегая силы. Повешение — хорошая идея. Но я обязательно до предела замедлила бы пульс. Есть множество дзюцу, позволяющих это сделать, и сложно сказать, знает она их или нет. А, после, когда все разошлись, убила бы обоих стражей и скрылась.
— Как бы выбралась за стены?
— Так же, как задумала она. Только выждала бы пару дней, прежде чем делать попытку...
Уложив стражей и работника на полу в котельной, Кицунэ утащила лишенную сознания служанку в комнату дежурного, в которой обнаружился удобный футон с теплым одеялом, умывальник с зеркалом и коробка с недоеденным ужином.
— То, что надо, — сказала оборотница, роняя свою ношу на футон и нетерпеливо запуская пальцы в коробку с едой. — Не досыта, конечно, но хоть немного силы восполнить можно!
Силы ей были жизненно необходимы, тем более что предстоял новый расход ресурсов. Облик Хизако теперь ничем не мог ей помочь, и Кицунэ спешила сменить его.
Полная трансформа тела требовало огромное количество энергии Ци, но на изменение лица расход ее был значительно меньше. Толстые стены теплостанции поглотят фон творимого дзюцу и легко сберегут тайну перевоплощения волшебной лисы.
Стараясь тратить как можно меньше сил, Кицунэ начала превращение. Продолжая жевать ужин работника, она внимательно присматривалась к лицу служанки, чтобы скопировать ее черты до мельчайших деталей. Приглядываться было вовсе не обязательно, мыслеобраз Саэми уже был надежно запечатлен в памяти Кицунэ, но так было проще и быстрее.
И все же Ци при превращении потрачено было немало. Как ни маскируйся, а первый же встреченный самурай прицепится как репей и станет задавать вопросы. Следовало затаиться, пока фон от примененного дзюцу хоть немного не ослабнет. Минут десять или пятнадцать. Вместе с перевоплощением — полчаса.
Понимая, что ужасно рискует, Кицунэ все же решила выждать. Без маскировки ее остановят на улице или при приближении к воротам, а потом снайпер-лучник играючи собьет на лету беглянку, пытающуюся прорваться за стены огромного лагеря.
Времени было более чем достаточно для основательной подготовки.
Сбросив рванье и намочив рваный чулок под краном умывальника, оборотница в меру возможности стерла с себя кровь и грязь.
За это время Саэми не проявила никаких признаков скорого возвращения сознания. Кицунэ на всякий случай еще раз проверила пульс на руке бандитки. Вдруг слишком сильно ее стукнула? Нет, живая.
Убедившись в этом, девчонка вздохнула и принялась стаскивать одежду с жадной до драгоценностей служанки. Собственный наряд Кицунэ пришел в совершенную негодность. Хорошо, что его есть чем заменить!
— Любишь красивые вещи, Саэми-чан? — сказала злодействующая лиса, стянув с лежащей без чувств девушки теплый плащ и обнаружив под ним расшитое золотой нитью пальто, явно добытое из дорогого магазина. — Какое совпадение! Я их тоже очень люблю.
Одна за другой снятые и до времени отброшенные, вещи падали на стоящий у кровати стул. Даже находясь в смертельной опасности, Кицунэ не могла не стыдиться того, что грабила человека, который, в общем-то, ничего плохого ей не сделал, но, стащив с бандитки платье, она обомлела, увидев на запястье своей жертвы двойное черное кольцо татуировки. Такими знаками стражи закона метили злодеев, совершивших тяжкие преступления, за которые закон не предусматривал смертной казни. Два кривоватых иероглифа, которыми прерывались эти линии на тыльной стороне запястья, означали "вор" и "мошенник". Вот она, значит, какая?! А такой милой девушкой казалась! Кругом одни оборотни, лжецы и негодяи!
Обозленная безграничным людским притворством, маленькая лиса перестала колебаться и даже едва сдержала в себе желание ударить по лицу лежащую перед ней бандитку.
— Все равно ты эти вещи еще у кого-нибудь украла, — проворчала Кицунэ, стаскивая со злодейки нижнее платье, шерстяные чулки и длинные шелковые панталоны. — Почувствуй теперь на себе, как неприятно быть ограбленной!
Саэми была лет на шесть моложе Хизако, обладала меньшим ростом, формами и мускулатурой. Попади в такую же переделку настоящая подружка Хуоджина, влезть в наряд своей служанки у нее ни за что бы не получилось, но оборотница изрядно "похудела" за время, пока болталась в петле на виселице. Втиснуться в платье Саэми для нее не составило особого труда. Одежда была ей теперь вполне по размеру, только ступни пришлось немного уменьшить, чтобы ноги хорошо вошли в сапожки с кокетливо-высокими каблучками.
— Ты же обещала во всем мне помогать, Саэми-чан? — не удержалась от язвительного замечания Кицунэ, надевая пару красивых колец, блестящие серьги, наручные часы с серебряным браслетом и золотую цепочку, которая целиком пряталась за воротничком и лифом платья. Носилась, видимо, только для блаженного знания обладания золотом. — Извини, что нагло пользуюсь обещаниями и все у тебя забираю. У тебя ведь много богатых друзей, правда? Новые подарят.
За какие такие заслуги бандитские подружки получали дорогие подарки от своих ухажеров, наивная оборотница особо не задумывалась. Ей самой ведь друзья тоже дарили хорошие вещи, просто чтобы порадовать. Наверное, тут было то же самое, но Кицунэ коробило от мысли, что кто-то может считать друзьями... грабителей и убийц. Сама бы она никогда не приняла бы в подарок даже самую красивую вещь, зная, что на этой вещи кровь и слезы людей.
Даже без черных меток на руке за одно то, что Саэми принимала разбойничьи подарки, она была для Кицунэ таким же врагом, как и любой другой злодей в этом огромном бандитском лагере. Скорее бы покинуть это ужасное место!
Суматоха поднялась, когда маленькая оборотница уже надевала украшенный оборками чепчик служанки и подумывала о том, что слишком медленно спадающий фон энергии Ци придется развеивать по дороге.
Сначала насторожившаяся девчонка услышала топот бегущих людей и скрип снега под подошвами тяжелых сапог. Затем раздались изумленные возгласы, и Кицунэ буквально душой ощутила, как прибежавшие бандиты начинают шарить по площади, выискивая ее следы. И ведь найдут! Еще несколько секунд, и они ворвутся сюда! Что же делать?
Кицунэ торопливыми движениями полностью спрятала Саэми под одеялом и туда же запихнула свое окровавленное тряпье. Вот так! А теперь надо сыграть роль несчастной девочки и не допустить сюда врагов! Притвориться разбойницей, а потом, когда все утихомириться, тихонько скрыться! Хорошо, что успела переодеться. Не станут же они нападать на верную и ни в чем не виноватую Саэми-чан?
Лиса как могла поправила на себе одежду и затаилась.
Бандиты не заставили себя долго ждать. Выбив вместе с косяком незапертую дверь, они ворвались на теплостанцию и принялись обшаривать комнаты. Проверили склад запчастей и материалов, выбили дверь душевой, ворвались в котельную и загомонили, найдя там троих бандитов в бессознательном состоянии.
— Она не могла далеко уйти! — выкрикнул кто-то. — Ищите!
Кицунэ, не дожидаясь, когда ронины ворвутся в комнату дежурного, открыла дверь и, держась за стену, с показным трудом переставляя ноги, вышла к врагам сама.
— Помогите! — бледность, дрожь и готовность расплакаться изображать не приходилось. Эти проявления страха, боли и обиды рождались сами собой, отражая ее подлинное, нисколько не притворное, душевное состояние. — Хизако... Хизако сбежала! Она притворялась погибшей, а когда стражи повернулись к ней спиной, напала на них... и на меня. Она оглушила нас и притащила сюда. Потом забрала мое пальто, плащ и шапку. Я... я только что очнулась... — Кицунэ не удержала слезы, жалобно глядя на обступивших ее бандитов. — А она... а она сейчас, наверное, уже приближается к стенам! Пожалуйста, вы должны предупредить охрану лагеря!
Враги переглянулись между собой, и Кицунэ уверилась, что все получиться. Генерал ведь сказал им, что Хизако — обычная шпионка? А шпионка могла действовать только так, как говорила Кицунэ!
— Не спеши, девочка, — бандит, самый рослый и широкоплечий из всех, навис над Кицунэ, словно черная скала. Извлеченные из ножен короткие мечи тускло блестели в свете электрических ламп теплостанции. — Каматари, проверь, нет ли там еще кого.
Ронин, к которому обращался лидер отряда, толкнул дверь комнаты дежурного и хотел шагнуть внутрь, но вдруг попятился и посторонился, с изумлением освобождая дорогу вышедшей ему навстречу девушке. Служанка Хизако куталась в одеяло и ступала по полу котельной босыми ногами. Она одарила Кицунэ полным потрясения взглядом и, увидев ужас в глазах своей обидчицы, тотчас воспрянула духом.
— Не верьте ей! — выкрикнула она и вытянула руку, наставив палец на Кицунэ. — Это — оборотень-йокай, который пытается выдать себя за меня! Я — настоящая Томита Саэми!
Все. Как ни трепыхалась лиса в капкане, а давно понятно было, что ситуация безнадежна.
Кицунэ обреченно склонила голову. Надо было сразу бежать к стенам. Тогда бы быстро убили. Стрелу в голову получила бы, и все. Никаких мучений. А сейчас, наверно, медленно на куски разрывать станут. Или в топку котла теплостанции засунут. Сначала руку, потом ноги по очереди... когда тело бросят, лисенок уже мертвый будет. От болевого шока.
Представляя себе ждущие ее ужасы, Кицунэ даже не смотрела на Саэми, что принялась с возмущением и яростью расписывать, как оборотница напала на нее, оглушила и притащила сюда.
— Я довольно быстро пришла в себя, но боялась пошевелиться, пока это чудовище было рядом! — гневно восклицала Саэми. — Это же демон! Вы посмотрите на нее!
Бандиты, толпящиеся в достаточно тесном помещении, выдавали вздохи изумления и гомонили, потрясенные увиденным волшебством. Взгляды их устремлялись на Кицунэ и тотчас переносились на Саэми. Истинная магия. Перед разбойниками была совершенная, неотличимая от оригинала, копия человека.
Бессмысленно что-то отрицать, а сражаться невозможно физически. Надо искать другие пути к спасению. Отсрочить расправу, хоть на один день, чтобы успеть немного восстановить свои силы.
— Ну хватит причитать, и без тебя все понятно! — гневно пресекла болтовню служанки оборотница. Кицунэ, с глубоким вздохом, обреченно развела руками. — Вот теперь я действительно попалась. Долгая погоня закончилась не в мою пользу. Надо уметь признавать свои поражения. Но, надеюсь, вы дадите мне хотя бы переговорить с вашим командиром? Генерал Хуоджин еще долго не очнется, я его надежно вырубила, но ведь у него были заместители?
— Кто ты? Златохвостая? Или другое существо, подобное ей?
— Я — единственная в своем роде, — гордо ответила Кицунэ, за напускной важностью пряча страх. — Да, вы верно догадались. Я — Кицунэ. Златохвостая волшебная лиса... с несколько ограниченными, но достаточно внушительными способностями. И, раз уж вы поймали меня, придется послужить вам в меру сил. Я определю ваши желания и исполню их так же, как определила и исполнила желания принцессы Мичиэ и принца Кано!
Кицунэ прекрасно понимала, кто на самом деле спас страны Водопадов и Лугов от гибели, но жители совершенно неволшебного мира искали чудеса во всем и, даже будучи взрослыми, продолжали верить в сказки. Пусть поверят в то, что Кицунэ может колдовать. Что им надо? Много золота? Победу над злейшими врагами? Власть над страной? Наобещать им всякого, отдохнуть, отъесться, раны залечить, а потом раз! И сбежать.
Только бы поверили!
Ну разве можно убить волшебницу, которая обещает исполнить все, о чем так долго мечталось?
Кицунэ была готова к удивлению среди врагов и началу споров о ее судьбе, но то, что произошло, стало для нее полной неожиданностью.
Рослый бандит, который командовал всеми остальными присутствующими ронинами, сделал шаг к служанке-бандитке, положил вздрогнувшей девчонке на плечо свою широкую ладонь, и даже Кицунэ содрогнулась, почувствовав силу оглушающего дзюцу, удар которого обрушился на несчастную разбойницу.
Выпучив в судороге глаза, разинув рот и смешно брыкнув голыми ногами, Саэми плюхнулась обратно в комнату, а ронины, окружающие Кицунэ, убрали оружие и после недолгой толкотни встали на колени. Изумленно хлопая глазами, оборотница смотрела на бандитов, склонившихся перед ней и коснувшимися пола налобниками шлемов.
— Кицунэ-сама, — сказал лидер отряда. — Мое имя — Тайкан, из младшей семьи клана Цукада. Я капитан в вольной армии Хуоджина и командир пришедших со мной людей. Мы... мы — беженцы с территорий, восставших против власти нашего императора. От нас отказались все. Армия, правительство, даже родные семьи. В стране назревает голод, и кормить лишних людей никто не собирается. Но мы тоже не хотели умереть с голода и потому... потому стали бандитами. Но это не то, чего мы желаем! Мы — городские стражи закона и солдаты регулярных войск, у нас есть понятия о чести и стремление к нормальной жизни в обществе! Вот почему... мы просим вас о прощении!
— О прощении? — сказать, что Кицунэ была изумлена, значит ничего не сказать. — Вы просите меня простить ваши преступления?
— Никто из нас не свершал бесчеловечных зверств. Запугивание и изъятие средств... грабеж... это самые большие наши злодеяния. Мы не убийцы, у нас просто не было иного выхода. Но все мы — преступники. Изгои, брошенные на верную смерть. Нас всех перебьют рано или поздно, но теперь...
— Мы все с надеждой ждали вашего появления, Кицунэ-сама, едва только слух о вашем присутствии в этих районах начал распространяться! — воскликнул еще один ронин. — Мы знали, верили, что вы придете, ведь здесь, сейчас, очень нужны чудеса!
— Другие смеялись над тем, что вы свершили в попытке освободить рабов, — добавил третий. — Но мы увидели в этом подвиг! В то время, когда даже людям плевать на судьбы друг друга, вы беспокоитесь и заботитесь о тех, кто... кто нуждается в помощи, пусть даже только по вашему мнению, Кицунэ-сама!
— Мы не могли вмешаться раньше, — дрогнувшим голосом сказал Тайкан, присутствовавший на площади в момент повешения оборотницы. — Но я собрал людей, и мы пришли, чтобы снять ваше тело и бежать вместе с ним из лагеря. Вернуть его вашим близким и этим выразить раскаяние за преступную жизнь.
