-Милорд, вы сегодня какой-то сам не свой,— участливо взглянув на барона, произнесла Марла, добавив к своему обычному голосу нотки сочувствия и сопереживания...
-Нет, миледи, вам показалось,— пожал плечами Деймон,— ничего необычного — все, как всегда...
-Скажите, милорд, неужели вы действительно собираетесь ехать в эту богом забытую дыру, чтобы лично считать мешки и обсуждать с простолюдинами какие-то земли?
-Да, собираюсь,— нахмурившись, он посмотрел на собеседницу,— и это ни какие-то земли, а мои собственные, за которые, да будет вам известно, я отвечаю перед королем и Всевышним...
-Так-то оно так,— Марла потупила взор,— но я не припомню, чтобы мой отец хоть раз снизошёл до каких-то крестьян и лично объезжал свои деревни. Он всегда считал, что опускаться до уровня простолюдинов и обсуждать с ними какие-то посевы, недостойно рыцаря и знатного вельможи вашего положения...
-Да ну!— удивился барон, выгнув свою смоляную бровь,— а не поведаете, что же, по вашему мнению, достойно вельможи моего положения?
-Ну, я не возьмусь утверждать,— начала она, предварительно смочив горло сладким вином из кубка,— но мне кажется, вы не должны сами ехать в эту деревню...Будет достаточно одного вашего распоряжения, чтобы крестьяне вняли повеление своего господина и продолжили так же усердно трудиться на вашей земле, милорд.
-Вот, значит, как,— насмешливо кивнул Деймон,— по-вашему выходит, что хватит лишь одного моего повеления, чтобы заставить крестьян трудиться, рожь расти, коров доиться, свиней кормиться, а кур нестись...А стоит мне только прикрикнуть, то перестанут дуть ветры, прекратятся дожди, а вместо холодной зимы, круглый год будет солнечно и жарко...По вашим словам, леди Марла, выходит, что я не простой барон, а сам Господь Бог...Не находите?
-Э-э-э, я не это имела в виду,— наконец нашлась она,— я только хотела сказать, что это ваш замок и ваши земли и вы не должны...не должны...
-Не утруждайтесь, я вас прекрасно понял,— усмехнулся барон,— я не должен тратить свое драгоценное время на каких-то крестьян и простолюдинов...
-Да, именно,— с готовность кивнула она...
-Тогда, мне придется неприятно вас удивить,— улыбнулся он,— ваш отец — барон Керуд, может, лично никогда и не выезжал в принадлежащие ему деревни. Да, ему и не надо было — у барона для этого было множество слуг, кто делал это за него, но, я знаю точно, что он всегда был в курсе того, что творилось в его владениях...И мне очень жаль, леди Марла, что вы этого не видели...
Склонив голову, чтобы барон не смог разглядеть выражение ее глаз, в которых трудно было не узреть гнев и лютую неприязнь к своему собеседнику, Марле оставалось лишь досадливо поджать свои тонкие губы и снова потянуться за кубком с вином. Именно в эту минуту, ей просто необходим был глоток терпкого, кроваво-красного напитка...
Своим снисходительным тоном и теми словами, что были только что произнесены, Деймон снова ударил по самому больному месту, напомнив ей, кем она была для своего отца...Точнее, кем не была...К великому сожалению, Марла не имела счастья родиться его долгожданным сыном и наследником, о котором денно и нощно бредил и мечтал барон, с годами все больше отдаляясь от родных дочек и все больше привязываясь к своим ученикам, которых постоянно присылали в ее замок благородные, но обнищалые родители...Как же она их всех ненавидела! Но больше всех она ненавидела его -Деймона Вольфа...
Как и когда он появился в замке отца, она не помнит.
Ей тогда едва исполнилось шесть. Своей матери Марла знать не знала — она умерла, давая жизнь ее младшей сестре — Джене. Поэтому в основном их воспитанием занимались многочисленные няньки и прислужницы, нанятые бароном. Но уже в ту пору она ощутила перемены, произошедшие с отцом, когда в их замке поселился Деймон. Из угрюмого и мрачного вдовца, который только и делал, что рычал на всех домочадцев и ходил чернее тучи, он в один миг превратился в оживленного, веселого и довольного своей жизнью мужчину...
О них же — о своих единственных дочерях, барон вспоминал, только, когда им требовались деньги на новые наряды, когда они болели и он вынужден был тратиться на приглашенных лекарей, ну и если возникали какие-нибудь вопросы у учителей, нанятых, чтобы воспитать из них благородных девиц, достойных имени барона Кервуда...
Чем Марла становилась старше, тем сильнее ее одолевали чувства дикой ревности и зависти к этому, невесть откуда взявшемуся, проходимцу. Особенно ее коробило, когда барон чуть ли не через каждое слово начинал упоминать его имя: 'Деймон то... Деймон сё... мы с Деймоном...', а когда забывался, то и вовсе начинал звать его 'сынок' или 'мой мальчик'. Но хуже всего было тогда, когда в их огромной трапезной собирались многочисленные гости и отец начинал нахваливать и перечислять все достижения в учебе и на воинском ристалище своего ненаглядного 'сыночка'. Только и слышно было: 'сегодня мой мальчик на полном скаку попал в самое яблочко...', '...и в седле держится, как бог...', '...и сражается, как лев...', '...а знаете ли вы, какая у него отличная память, а какие блестящие способности, а какая быстрая реакция' и так далее — без конца и по кругу...
Слушая нескончаемые дифирамбы Деймону, Марла в один из дней заявилась на тренировочную площадку и потребовала у упражняющихся здесь рыцарей, научить ее стрелять из лука. Может хоть тогда отец заметит ее успехи и похвалит дочь за усердие. Но, увы, вскоре выяснилось, что из-за слабости рук, она не могла, как следует натянуть тетиву и полет стрелы тут же заканчивался, даже не начавшись. Хотя пару-тройку раз ей удалось послать стрелу на несколько футов вперед, но стало еще хуже...Даже с такого минимального расстояния, она умудрилась промахнуться, чем вызвала гомерический хохот всех отцовских воинов, собравшихся тут же и наблюдающих за ее потугами.
Разочаровавшись в стрельбе, Марла не отчаялась. Следующим ее шагом стало посещение конюшни с намерением стать самой лучшей наездницей во всей Англии. Но и тут не задалось... Наверное лошади чувствовали, какое отвращение и брезгливость она испытывает, пребывая рядом с этими животными в их вонючих стойлах, поэтому стоило ей только забраться в седло, как кляча тут же начинала бесноваться и пытаться ее сбросить...Так что во избежание несчастного случая, главный конюх отказался давать ей уроки и вежливо попросил покинуть конюшню... Ни сказав никому ни слова, Марла кивнула и молча ушла. Но не прошло и месяца, как с ее 'легкой руки' в конюшне вспыхнул пожар и несколько особо ценных отцовских лошадей погибли в огне, не сумев выбраться наружу. Но особенно радовало то, что одной из сгоревших тварей была та самая лошадь, что попыталась ее сбросить...На тот период — это была самая чудесная новость, поэтому в этот прекрасный день удовлетворённая улыбка не сходила с довольного лица Марлы, а великолепное настроение просто взлетело до самых небес...
Теперь же, после такого шикарного триумфа, оставалось только подумать, как отомстить рыцарям отца. Она никому не позволит смеяться над старшей дочерью барона Кервуда. Никому!
Вскоре и здесь девушке представился неплохой шанс поквитаться с зарвавшимися грубиянами...Возле самого ристалища была установлена большая бочка с чистой колодезной водой, откуда после изматывающих тренировок, испытывающие жажду рыцари, могли напиться или ополоснуть лицо, смыв с себя пот и грязь. Ей-то и решила воспользоваться юная мстительница, использовав сию посудину в своих коварных целях. Первым делом она выяснила, в какое время площадка пустует, и никто из слуг не околачивается вблизи арены. Для этого она целую неделю провела возле ристалища, фиксируя все перемещения рыцарей и замковой челяди. И вот в один из дней выждав, когда все удалятся по своим делам, Марла незаметно подкралась к бочке и вылила в нее целое ведро грязной, болотной воды, которую заранее припасла, принеся ее с ближайшего торфяника. Накрыв бочку деревянной крышкой, девушка по-тихому подбросила ведро в конюшню и с чувством выполненного долга, вернулась в свою комнату и завалилась спать... Теперь оставалось только ждать.
К вечеру следующего дня, по шуму и панике, поднявшимся в замке, она с удовлетворением обнаружила, что ее коварная месть удалась...Тридцать отцовских рыцарей, стоная и корчась от боли, лежали в трапезной на каких-то грязных циновках, а выбившиеся из сил, знахари и приглашённые лекари, заламывая от бессилия руки, только успевали подносить судна и вливать в немощных мужчин свои отвары и зелья... Тут и там по замку все чаще стало звучать слово 'чума' и многие слуги от греха подальше, запаниковали и ударились в бега...Чем больше она бродила между испуганных домочадцев, в глазах которых поселился страх и ужас, тем больше расцветало ее прекрасное настроение. Досадовала она только на одно: среди отравленных ею рыцарей не было Деймона. Его и еще нескольких своих учеников, барон отправил в город с каким-то важным поручением. Жаль, конечно! Вот на мучения кого, она бы с удовольствие посмотрела ...Ну, что ж, значит, в другой раз!
Вот только другого раза она так и не дождалась. Вскоре Деймон покинул их замок, как сказал отец: 'мальчика призвал сам король' и в течении нескольких лет о проклятом приживале не было слышно ни слуху ни духу... И только в тот самый момент, когда Марла уже почти успокоилась и немного сошлась с отцом, он снова появился на ее горизонте...
И как появился!
В сияющих доспехах, гордо восседая на огромном черном жеребце, он, как король въехал в главные ворота отцовского замка...Даже у самой Марлы, которой пару месяцев назад исполнилось шестнадцать, от увиденного что-то дрогнуло в душе. А когда он спрыгнул с коня и поклонился отцу, при этом сняв с себя шлем, ее сердце забилось с утроенной силой...
Из высокого, худого и не очень-то казистого парня за пару лет, проведенных в сражениях, Деймон превратился в невероятно привлекательного , широкоплечего мужчину... Сколько же ей потом пришлось выслушать стенаний и вздохов от кучки молоденьких служанок, день и ночь перемывающих ему кости: какой он роскошный, высокий, великолепный, красивый, шикарный и что самое важное — холостой!
Именно! Холостой!
И вот тут у Марлы созрел новый план, как завоевать отцовское расположение. Раз он так благоволит к своему воспитаннику, значит, ей надо всего-навсего выйти за него замуж. И отец будет доволен, что Деймон пусть хоть через дочь, но породнится с ним, ну и в мужья ей достанется весьма симпатичный мужчина. Тем более рыцарь самого короля! Только и делов-то! Все гениальное — просто!
И со свойственным ей рвением, Марла принялась дело...
Первым делом, она стала прислушиваться к разговорам молоденьких служанок, без стеснения пересказывающих друг другу о своих любовных похождениях и о различных уловках, применяемые ими, чтобы заманить приглянувшихся мужчин в свои коварные сети. Уже через неделю Марла могла назвать, как минимум, с десяток ухищрений и различных приемов, чтобы обратить на себя внимание молодых парней и замковых рыцарей. Но ей требовалось нечто другое. Ей не надо было, чтобы ее просто заприметили и выделили среди других девиц. Ее главной целью было — женить Деймона на себе, а не просто понравиться и тупо очаровать мужчину, строя ему глазки и изящно виляя задницей...Марла понимала, чтобы ее план сработал и все получилось, как она задумала, надо было измыслить что-нибудь посерьёзнее и поосновательнее. Она долго не могла найти никакого решения, пока до ее ушей не донесся слух о дочери соседнего барона, которая, чтобы женить на себе какого-то странствующего рыцаря, пробралась в его покои и, раздевшись донага, улеглась в его кровать. Ничего не подозревая о приятном сюрпризе, ждущем его в спальне, подвыпивший мужчина, вернувшись с вечерней пирушки и не зажигая свечу, удобно развалился на своем ложе. А когда он обнаружил, что в кровати находится не один, а рядом лежит обнаженная девушка, зазывно прильнувшая к его телу, воспылал чувствами и провел с ней незабываемую ночь...Зато на утро не успев разлепить глаза, 'счастливец' обнаружил в своей комнате священника, вооруженную до зубов охрану и самого хозяина замка — воинственно настроенного и весьма рассерженного. Вот тут и выяснилось, что той ночной феей была никто иная, как его родная дочь, которая тут же со слезами на глазах, продемонстрировала ретивому родителю окровавленную простыню и следы их совместной любви. Естественно рассказам одураченного рыцаря о том, что девица сама пробралась в его комнату, никто не поверил и уже через два часа парочка стояла перед алтарем и произносила брачные клятвы.
Воодушевившись чужой идеей, Марла дождалась, когда в их замке закатят очередную громкую пирушку и, повторив 'подвиг' соседки, проскользнула в спальню Деймона и, скинув с себя одежду, забралась в его кровать...
Но, как показало будущее — этот безрассудный поступок — был ее самой большой и роковой ошибкой...
Вопреки всем ее желаниям и чаяниям, дожидаться возвращения Деймона пришлось очень и очень долго. И только в том момент, когда бороться со сном не осталось больше сил, дверь отворилась и в комнате появился ее хозяин...И в один миг все планы Марлы, по соблазнению отцовского любимчика, пошли кувырком. Первое, что он сделал — это подошел к камину и зажег свечу...Потом, взяв в руки подсвечник, приблизился к кровати и подняв голову, наткнулся на голое тело девушки, приглашающе возлежащая на его бархатном покрывале. Целую минуту мужчина в полном недоумении смотрел на нежданную гостью, она же, вглядевшись в его здравомыслящие глаза, поняла, что Деймон не только не пьян, на что, собственно, она и рассчитывала — он был трезв и абсолютно вменяем...
Ни слова не говоря, он взглядом нашел ее вещи и, схватив тунику и рубаху дувушки, швырнул их Марле в лицо...
-Надеюсь, миледи, к моему возвращению вас здесь уже не будет,— тихо процедил он и, резко развернувшись, двинулся к выходу. Может быть, на этом все и закончилось, и никто не узнал бы об ее позорном провале, но не успел он взяться за ручку, как со словами: 'Деймон, мальчик мой, я вот что забыл сказать...' — в комнату ввалился ее наидражайший папенька с парочкой преданных ему рыцарей. Барону хватило несколько секунд, чтобы по рассерженному выражению лица Деймона и по испуганно-растерянному взгляду своей дочери, мгновенно оценить сложившуюся ситуацию и увидеть правильное положение вещей...
Рявкнув Марле, чтобы она сию же секунду одевалась, он накрутил ее волосы на кулак и сам выволок свою старшую дочь из мужской опочивальни и лично протащил, осрамленную на весь замок девицу, до ее комнаты и, швырнув наследницу на кровать, наглухо запер дверь...
Через несколько дней Деймон вернулся на королевскую службу, а ее ждал целый год жизни в самом нищенском женском монастыре, куда в наказание отправил Марлу ее рассерженный родитель, где все, начиная от самой настоятельницы и заканчивая простыми послушницами, и зимой, и летом ходили в грубом рубище и практически босиком...Про еду, которую заставляли их есть, она даже сейчас вспоминает с брезгливостью и содроганием...Но самое страшное было не это... Самым страшным оказалось полное безразличие и холодность отца. Если раньше он с удовольствием перебрасывался с ней несколькими, ничего не значащими фразами или редкими шутками, то по возвращению Марлы из монастыря, барон полностью игнорировал ее присутствие — не замечая или не обращая на нее никакого внимания...
