Прыжок

— Акрис, Курт! Эй, хозяева, есть кто дома?

За дверью послышались шаги, и дверь открыл Акрис.

— Ну чего орешь? А Курт где? — пробасил он и выглянул во двор.

Сильный удар в челюсть отбросил его обратно в дом. Шагнув следом за ним, я атаковал ошеломленного лесника еще несколько раз. Он отлетел к стене и зашарил на поясе, ища нож. Удар ниже пояса оборвал эти попытки, и, добавив ему коленом в лицо, я наконец вырубил неугомонного Акриса. Подло, исподтишка, но это лучше, чем убить двоих ни в чем не виноватых. И так потратил на них время, которого у меня осталось всего ничего. А еще с этими 'охотничками' надо разобраться, но там я не собирался цацкаться. Связав второго егеря, я вышел из дома и снял с седла колчан. Достал лук, упер его в землю и, навалившись всем весом, согнул и накинул тетиву. Она басовито загудела, когда я высвободил дугу. Скоро длительный период обучения стрельбе из лука и сама дорогостоящая покупка должны были оправдаться. Страшная это штука, композитный лук, да и стрелы, что мне продал орк, были непростыми. Не помогут орденцам их доспехи. Видел я их амуницию, добротная, но против такого оружия и таких стрел не спасет. Закрепив колчан за спиной, запрыгнул в седло, одел перчатку, иссеченную тетивой, и пристроил лук слева на седле. Применив изменение на реакцию, дал коню шенкеля. Эх, если бы не поджимало время, то можно было бы проделать все по правилам. Скрытно проникнуть со стороны леса, вырубить всех самых активных и опасных и уж потом разобраться с остальными. Но времени-то как раз и не было, так что придется действовать нахрапом и наглостью.

Охотничий домик барона Зорга представлял собой большой сруб на каменном фундаменте. Крыша была покрыта черепицей, а окна застеклены отличным стеклом. На время отсутствия хозяев они закрывались толстыми дубовыми ставнями. Не у каждого жителя пригорода был такой домик. За домом были устроены навес с коновязью и конюшня поосновательней — для зимы. Перед домом и чуть в стороне еще один навес — с длинным столом и такими же лавками — под сенью двух дубов. Недалеко от гостевого навеса жарилась туша оленя, и возле нее суетились два мужика. Один был одет как слуга, но имел короткий меч на поясе. Второй — в вороненой кольчуге, на поясе два ножа и прямой меч сантиметров девяносто длиной вместе с рукоятью. К дереву был прислонен арбалет. За столом сидели трое парней, если судить по одежке, — те самые благородные господа. Один из них сейчас, вероятно, произносил тост. Вот что было плохо, так это то, что третьего холуя я не видел, а мне не улыбалось получить стрелу в спину. Я ехал не спеша, чтобы они не всполошились раньше времени. Ну, едет кто-то, ну и что? По виду воин, наверное, от барона. Между нами осталось метров сорок. Мужик в кольчуге присмотрелся ко мне и, отбросив поднос, метнулся к арбалету. Все, трындец фактору неожиданности. С этого момента события понеслись вскачь. Одно хорошо: кавалерист Дис научил нас управлять конем ногами, а мой Черныш и так был тордийцем этому обучен.

Левой рукой поднял лук, правая достала из-за плеча стрелу, и, натянув тетиву, пока наконечник не дошел до перчатки, я расслабил пальцы. Тетива раскрыла ладонь и, скатившись по пальцам, стеганула по перчатке и отправила стрелу в цель. Воин уже вскидывал арбалет, но поздно... Стрела пробила ему правое плечо и опрокинула на ствол дерева. 'Минус один', — мелькнула мысль, а правая рука уже накидывала вторую стрелу. Другой мужик, попытавшийся скрыться, покатился кубарем, заработав стрелу в бедро. А вот и третий объявился: этот вырулил из-за угла с охапкой дров. Щелк, и у него выросло дополнительное украшение в ноге. Мужик в кольчуге обломал древко стрелы и, кривясь от боли, поднял с земли арбалет. Вжик, и стрела пробила ему насквозь бедро, а у меня возле головы пролетел болт. Молодые дворянчики подскакивают со своих мест. Один, то ли самый тупой, то ли пьяный, схватился за меч. А двое заметались в поисках укрытия. Остановив коня, я стрелял по ним, как по куропаткам на охоте. Героя, схватившегося за меч, перекинуло через стол попавшей в плечо стрелой. 'Минус четыре, минус пять', — подсчитал я мысленно, когда одному из убегающих стрела угодила чуть ниже ягодицы. Еще одна выпущенная мною стрела опять пролетела мимо парня, бегущего зигзагами к дому. Шустрый! Тетива снова стеганула по перчатке, и последний беглец сошел с дистанции со стрелой в пояснице. Хреново, если это Скар: может с такой раной и не выжить.

Прошла минута, может, чуть больше, а какая разница между тем, что было до стрельбы, и тем, что стало. Кровь, стоны, крики раненых, никакой тебе прежней идиллии. А это что такое? Непорядок. Дровосек обломал стрелу и, сильно хромая, норовил свалить за угол дома. Фырр, и стрела пробила ему вторую ногу — теперь не побегает. Повязал потрепанную и израненную компашку и собрал свои стрелы. Проблемы возникли только с двумя: с тем, которого подстрелил самым первым, и с дворянчиком, что хватался за меч. Воин в кольчуге попытался махать мечом, но, получив по голове, затих. А дворянин начал меня стращать тем, что когда меня изловят, то он самолично сдерет с меня кожу. Потеря двух передних зубов заткнула рот и ему, и всем желающим повозмущаться. Моя фора во времени таяла на глазах, и, не чикаясь особо, я выбрал одного из слуг, того, что срезал мясо с оленя. Быстрый и жесткий допрос показал, что Сиру ударил хлыщ, угрожавший мне. Звали его Фредерик Утенхейм, и являлся он сыном Вольфганга Утенхейма, заштатного барончика из империи. А тот парень, что сейчас лежал в беспамятстве и истекал кровью, — Скар, сын Зорга. О том, что женщина из пригорода попала под копыта лошадей, он узнал только полчаса назад. Потому как выехал со двора таверны раньше остальных и, единственный из всей ватаги, не знал об инциденте. М-да, поспешил я с выводами и возмездием.

Достав эликсир регенерации, я приподнял голову бесчувственного парня и влил ему в глотку добрую его часть. Теперь надо разобраться с этим недоноском Фредериком, весь вид которого вызывал жалость. Вот только жалости у меня как раз и не было. 'Ну, вот ты и дорос до палача', — промелькнула мысль. Подняв за шиворот лепечущего что-то дворянина, я поставил его на ноги и рубанул ему по шее мечом. Голова подлетела и с тупым звуком грохнулась на землю. Удар ногой в грудь отбросил обезглавленный труп, и он, завалившись на спину, задергался в конвульсиях. Разрезав веревки на слуге, которого допрашивал, я кивнул на остальных и распорядился:

— Перевяжи их, а то истекут кровью.

Запрыгнув в седло, я перевел коня на рысь и направил его к лесной дороге, проходящей мимо охотничьей заимки. В запасе у меня осталось совсем мало времени. Я словно бы физически ощущал, что расстояние между мною и церковниками сокращается. Подходящих мест для засады было несколько, но я решил устроить ее подальше отсюда. Вскоре здесь станет оживленно, да и орденцы после такой демонстрации силы будут осторожничать. А миновав без происшествий несколько точек, идеально подходящих для ловушки, они по-любому осмотрительность убавят.

Глава 23

Отъехав километра на три вглубь леса, я добрался до места, выбранного мною для засады на Следящих. Проехав мимо так, чтобы были видны следы, я свернул и, спрыгнув с седла, повел коня обратно на поводу. С одной стороны дороги находился холм, поросший кустами, а за ним овраг. Вот на холм я и направился, вырубил кусты, чтобы не мешали стрелять, и обложился ветками и затаился. Магию пока не применял, потому как в отряде Карающих всегда есть один маг. Ждать пришлось минут пятнадцать. Из-за поворота показались орденцы, едущие на рысях. В проводниках у них был Акрис с асимметричным из-за опухшей челюсти лицом. 'Вот и жалей после этого людей', — подумал я и приготовился. Следящих было шестеро. Не знаю почему, но первой мишенью я наметил не егеря или какого-нибудь здоровяка, а одного плюгавого хрена. Неясное чувство угрозы, исходившее от невзрачного мужичка, заставило меня перенацелиться. Когда расстояние между нами осталось метров двадцать, я встал во весь рост, и оперенная смерть сорвалась с тетивы. Щелк, и плюгавого вынесло из седла. Вторая угодила егерю в плечо, но он не вывалился, а припав к гриве коня, понесся дальше по дороге. Вжих, и коренастый воин с арбалетом упал со стрелой в шее. Щелк, и спешившийся и карабкающийся наверх воин с топором наперевес скатился вниз. Но не все стрелы попадали так удачно, и не все пробивали доспехи, как я самоуверенно надеялся. Двое орденцев все-таки забрались на холм. Один — здоровенный черноволосый детина с шрамом на щеке и двуручником. Второй — с мечом и кинжалом. Он шел первым, и ему не повезло сходу.

Отбросив лук, я вытянул руку с артефактом Олла:

— Тэрро!

Шар огня угодил мужику в грудь, и он, воспламенившись, с истошными криками скатился с холма.

Двуручник выкосил целую просеку в кустах и едва не отрубил мне ноги. Здоровяк оказался проворнее, чем я предполагал. Отпрыгнув, я выхватил меч и применил изменение на реакцию. Воин крутил петли, словно эта штука и не весила килограмма три-четыре. Силен дядя, ничего не скажешь.

— Я отрублю твою поганую голову, еретик, и отвезу архиепископу, — прорычал воин и кинулся в бой.

Удар, еще удар, парирую, и мечи, выбив искры, скрещиваются. Кусты и другая растительность мешали мне применить главное свое преимущество — скорость и маневренность. Теперь я пожалел, что заготовил структуры только на изменения, сейчас бы не помешала молния или воздушный пресс. Мужик был отличным воином и орудовал двуручной оглоблей, словно тростинкой. Я метнул нож, но он, звякнув, отскочил от шлема здоровяка. Но вот воина занесло инерцией замаха, и я, прыгнув вперед, рубанул со всей силы наискосок через грудь. Меч, проскрежетав, разрубил кольчугу, ключицу, грудину и застрял. Мужик замер и, глядя перед собой неверящим остановившимся взглядом, упал вначале на колени, а потом завалился набок. Богатырь, да и только, и умер молча. Скрежетнув по надрубленным пластинам, меч поддался и вышел из страшной раны. Резко им взмахнув, я стряхнул с клинка кровь и убрал в ножны. Подобрал лук и направился за своим конем. Стрелы я забрать успею, а вот, нагрянь сюда воины барона, коня отпустить не получится. Дарить кому-то Черныша желания не было никакого. Я снял уздечку и стремена и, хлопнув коня по крупу, громко сказал:

— Домой, Черныш, скачи домой!

Команду конь понял, но он не понял, почему остается хозяин. Пройдя метров пять в сторону дороги, он повернул назад и, негромко заржав, ткнулся мне в ладонь.

— Домой, Черныш!

На этот раз конь послушался. Надеюсь, он доскачет до подворья Даго и его никто не поймает по дороге. Черныш подпустит к себе только знакомых людей. Если Тангар увидит его без уздечки и стремян, то должен понять все правильно. Теперь забрать стрелы, трофейные деньги и припасы, если они есть у храмовников. Наличный капитал, как я чувствовал, вскоре мне понадобится, мои же средства большей частью лежали в банке у гномов. А в город мне дорога заказана: я теперь убийца и еретик.

Поснимал с тел кошельки и собрал свои стрелы, не забывая при этом прислушиваться и посматривать вокруг. Четыре лошади убежали, а две остались, проверил их переметные сумы и нашел мешочек с сухарями, кусок копченого сала и немного пшеничной крупы. На дне моего вещмешка лежал походный котелок, купленный с полгода назад, так что я забрал и крупу. Все пригодится: им уже все равно, а мне в самый раз. Покидал все в свой мешок и, затянув горловину, оставил на земле, а сверху положил лук и колчан. Осталось еще проверить того мужичка, что я подстрелил первым. Его тело валялось в стороне от остальных. И хоть я был на сто процентов уверен, что он мертв, но проверить все-таки надо было. Я своими глазами видел, как стрела пробила его насквозь, но ощущение исходящей от плюгавого опасности не пропадало, а наоборот усилилось. В магическом зрении, труп как труп, с единственным отличием: истекающая в окружающий мир сила указывала на то, что мужичок при жизни был магом или что-то в этом роде. Как себя именовали чародеи Следящих, мне было неизвестно.

Выстроив структуру молнии, я влил в нее весь свой энергетический запас. Поколебавшись и пересилив нерешительность, я перехватил поудобнее копье Гирмута и направился к трупу. Стоящие до этого спокойно кони встревожились и, панически заржав, сорвались в галоп. Мертвец, валявшийся посреди дороги, словно неопрятная куча тряпья, вдруг зашевелился и неуклюже встал. Волосы у меня на затылке тоже встали дыбом, сердце учащенно забилось, а по телу пробежали ледяные мурашки. Неоформленное вначале чувство опасности взвыло во весь голос, требуя бежать без оглядки. Разум же говорил, что это глупо, что убегающий — всегда жертва. Почему-то в тот момент я даже не вспомнил о телепорте. Тело налилось словно бы свинцом, отяжелело. Все мысли вылетели из головы, когда я увидел во всей красе эту восставшую жуть.

Скособочившийся труп выпрямился, и с ним начали происходить стремительные и жуткие метаморфозы. Мертвец раздался вширь и ввысь, при этом кожа и одежда на нем с треском полопались и болтались теперь неопрятными лохмотьями. Все это свершилось за считанные секунды, и вот в шести-семи метрах от меня появился настоящий монстр. Кроваво-красного цвета блестящая шкура, лысая черепушка с двумя изогнутыми черными тридцатисантиметровыми рогами, на локтях по шипу с какой-то зеленой гадостью. Большие без век бельма глаз угольно-черного цвета смотрели прямо. Зубы тоже видоизменились, и им позавидовал бы и гризли. На когда-то человеческих руках, а ныне трехпалых лапах выросли черные десятисантиметровые когти. Ноги стали массивнее и все перевиты жгутами мускулов. Сквозь изорванные сапоги торчали когти, не уступающие тем, что выросли на лапах. Высокая, метра два с половиной, образина как будто сошла с картинки, изображающей демона во плоти. Тварь ухмыльнулась и, содрав с себя остатки кожи, волос и одежды, прорычала:

— На колени, червь!

Именно этот громоподобный рык и вывел меня из ступора. 'Да пошел ты лесом и полем', — подумал я и, метнув копье, потянул меч из ножен. Копье воткнулось монстру в грудь, но он всего лишь покачнулся и, выдернув его из раны, отшвырнул в сторону. Вытянув в мою сторону лапу, тварь что-то проскрежетала, и в меня устремился черный шар. Грудь обожгло знакомым холодом активировавшегося амулета, и заклятие демона разбилось о невидимую защиту. Черная клякса расплылась на траве и, зашипев, испарилась, а земля под ней на глазах превратилась в прах. Направив на монстра меч, я активировал заклятие молнии. Я и копье-то метнул, не особо надеясь чего-то достичь, а для того, чтобы отвлечь тварь и достать меч. Я рассудил здраво: дар богини, вложенный в клинок, поможет в борьбе с нечистью. С острия сорвалась ветвистая ярко-белая с багровыми прожилками молния и ударила в монстра. В воздухе ощутимо посвежело, как после дождя, видимо, от выброса озона. Протуберанцы электрических разрядов оплели демона, сдавливая его со всех сторон. Он оглушительно взревел. Казалось, этот рев разорвет мне барабанные перепонки, настолько громко кричала терзаемая молниями тварь. Заклятие иссякло, а демон, хоть и потерял одну из лап и дымился огромными ожогами, но не сдох. Посмотрев на меня, он проскрипел с клокочущей в голосе злобой: