— Золотоооой! — протянула Жаклин, многозначительно подняв брови. — Целый золотой! Нет, это мы точно должны увидеть!
— Открывай! — скомандовала она Дине.
— Да, я тоже хочу увидеть! — поддержала подругу Эльвира.
— Давай, давай, — сказала Эльвира, видя, что Дина не спешит распаковывать портрет, — неужели тебе самой не интересно?
— Да нет... Интересно... — ответила Дина.
— А если интересно, то тогда открывай! Давай!
— Хорошо, держи крепче! — приказала Дина трактирщику и потянула за кончик ленточки, торчащий из бантика.
Раз, два, три! Ленточка отброшена в сторону, бумага снята с портрета. Из-под бумаги падает на стойку сложенная пополам бумажка. Секунда тишины, все осмысливают увиденное.
На картине, чуть наклонившись вперед, небрежно сидит обнаженная леди Дина, повернувшись левым боком. Правой рукой она держит упертый острием вниз серебристый меч с большим широким лезвием и черной рукоятью. Другая ее рука касается верхушки блестящего щита, прислоненного к чему-то ниже ее левого бедра. Левая нога согнута, правая носочком вытянута вперед, безупречные линии икр и бедер. На ступнях — легкие сандалии с завязками из тонких темных веревочек. Веревочки поднимаются по икрам до колен, еще более подчеркивая их изящество. Выше — безупречный живот и грудь, практически обнаженная, поскольку ее скрывает лишь ажурная конструкция из завитой в спираль тонкой металлической ленты, завершающейся маленьким кругляшком в районе соска. Черные блестящие волосы до плеч, на лбу тонкий золотой обруч с тремя большими драгоценными камнями по центру. Гордый, холодный взгляд и чуть видная усмешка в правом уголке губ. На запястьях широкие темные браслеты. Какая-то линия в районе талии, намекающая, что там все-таки что-то тоже надето, на эти упругие ягодицы.
— Вот это да! — ошеломленно прошептала Эльвира. — Ну ты, Дин, даешь! Ты что голая ему позировала?
— С ума сошла?
— А откуда он тогда...
— Я тоже хочу об этом узнать!
— А ведь как похоже! И бедра... и грудь у тебя точно такая...
— Эльви, заткнись! Мы тут не одни! — сердито сказала Дина, с неудовольствием глядя на Бинко, который попытался заглянуть из-за картины, чтобы увидеть, что же там нарисовано.
— Все, заворачивай! — сказала ему Дина, накидывая на картину серый лист бумаги.
— Дин, а тут еще бумажка какая-то! — сказала Жаклин, беря со стойки и разворачивая лист белой бумаги, выпавший при распаковке. — И что-то написано!
"Уважаемая леди Дина, если вы читаете это письмо, то это значит, что, к моему большому огорчению, мне не удалось передать вам портрет самолично, — принялась она читать вслух. — Предвидя такую ситуацию, я попросил уважаемого владельца трактира, Бинко, передать его Вам, коль будет у него такая возможность. Предвосхищая Ваши возможные вопросы по построению композиции и выбору сюжета картины, сообщаю Вам, что у меня просто не хватило красок. Вы как-то совершенно забыли заплатить мне аванс, и мне пришлось использовать краски из своего скромного запаса. Надеюсь, что картина Вам понравится, и Вы оставите оговоренную с Вами плату размером в один золотой у трактирщика Бинко.
С уважением и надеждой на новую встречу, Ваш художник, княжич Эриадор".
Краски ему не хватило... — удивленно моргнув, сказала Жаклин, закончив читать и снова складывая лист пополам. Жаклин моргнула еще раз и тут ее пробило на хи-хи. — Хи-хи-хи — тонким смехом залилась она, — ему краски не хватило тебе на одежду! Поэтому он тебя голой и нарисовал! Понимаешь? Он сэкономил! Ой, не могу! Хи-хи-хи! Что ж ты мальчику аванс не оставила? Пожадничала? Будешь теперь сто лет на портрете голой сидеть! Хи-хи-хии! Ой, держите меня!
— Ха-ха-ха! — рассмеялась Эльвира, поддерживая подругу. — Ха-ха-ха!
— Дай сюда! — Красная и сердитая Дина дернула портрет из рук Бинко.
— Госпоже понравилось? — льстиво улыбнулся тот, выпуская его из рук.
— Понравилось? Ха-ха-ха! Дин, тебе понравилось? Ой, не могу! Ха-ха-ха! — Эльвира рухнула на стойку и уперлась в нее локтями, стараясь не упасть от смеха.
— Конечно, госпоже понравилось! Хи-хи-хи! Кому ж такое не понравится? Плати, давай, Дин! Хи-ххи-хи!
— Паршивеццц... — прошипела Дина и, резким движением сунув портрет под мышку, гордо зашагала к лестнице на второй этаж.
— Госпожа! А... а деньги? — вякнул ей вслед трактирщик.
— ЧтоОО? — Дина с высоты двух ступенек глянула через плечо на Бинко. — ДЕНЬГИ?
Под ее взглядом трактирщик втянул голову в плечи и начал медленно приседать за стойку.
— Я ему заплачу! САМА!
— А вот тут... вот такая штука... — Мой грифель быстро бегал по листу, воплощая в "твердое" изображение образы из моей памяти.
— Текс.. текс.. текс... — с интересом сказал представитель славной магической гильдии Вольстер, следя за появляющимся на бумаге рисунком, — и что это может быть?
— Понятия не имею! — глядя ему в глаза, честно сказал я.
Мы только сегодня вернулись из похода. Появление на перевале нашего каравана, груженого кучей ящиков, вызвало фурор. Смотреть на нас сбежался весь немногочисленный гарнизон этой убогой крепостишки. Такое внимание мне очень не понравилось. Если уж здесь мы вызываем такой ажиотаж, то что будет, когда мы пойдем по более людным местам? Мало ли чего кому в голову придет? А нас всего четверо.
Но понимал это не только я. Доминго собрал нас и сообщил, что собирается взять в охрану из крепости солдат. Рассчитаться он предложил предметами, найденными в подвале. Отряд с одобрением принял идею командира. Договорились с начальником крепости насчет охраны. Это нам обошлось в два древних бокала. Один — начальнику и один — пятерке солдат. По мне так, с охраной наш караван стал выглядеть еще более привлекательнее для грабителей.
Однако все прошло без происшествий и, благополусно спустившись с перевала, мы разгрузились на хранение у "надежного человека", как сказал Доминго. Оставили Стайли и Вирта присматривать, а сами с Доминго, прихватив несколько камешков и образцы из подвала, отправились в "пункт приема магического вторсырья".
— Если что, сами продадим, — рассуждал вслух Доминго, — а то на этих магов порой жадность такая нападает...
Да, древности и без магов продать можно, согласился я про себя, слушая его рассуждения, — антиквариат всегда можно продать...
Но Доминго беспокоился зря. Когда Вольстер увидел наши образцы, он, не раздумывая, сказал, чтобы мы даже и не думали продавать на сторону, он заберет все. Причем по деньгам предложил даже больше, чем мы рассчитывали. Выходило по шестьсот золотых на нос. Плюс еще по восемь золотых за камушки, которые смотрелись на фоне шестисот более чем смешно. Услышав сумму, Доминго не стал кочевряжиться и дал согласие.
В принципе нормально, а то будешь потом по одной штуке в месяц продавать... В конце концов продашь-таки, но сколько просидишь с этим барахлом...
Ударив с Вольстером по рукам, мы перешли к продаже подвала.
Доминго будничным голосом сообщил, что у нас еще есть кусок древней крепости с работающими заклинаниями древних магов и мы хотим его продать.
Подвал превращается, подвал превращается, превращается... в обломок могучей древней крепости! Молодец Доминго! Соображает в рекламе! Судя по вытянувшемуся от изумления лицу Вольстера, это сообщение должно было его заинтересовать. И действительно, он просто как клещ вцепился в нас, пытаясь выжать как можно больше информации. В конце концов, я потребовал себе лист бумаги и принялся рисовать, пытаясь подробно изобразить на рисунках все, что мы там видели.
Часа два я рисовал и рассказывал, пока у меня не пересохло горло. Вольстер был в восторге и, кажется, приготовился просидеть со мной весь оставшийся день и всю ночь.
Тут Доминго, тоже уже отсидевший весь зад, решил, что рыба окончательно заглотила крючок и обратно уже не выскочит, и озвучил сумму — триста тысяч золотых.
Вольстер было дернулся, но быстро вернул невозмутимое выражение на лицо.
— Это очень большая сумма... — покачав головой, сказал он, — и я такими деньгами не распоряжаюсь. Но в любом случае я сообщу о вашей находке в столицу. Пусть совет магов решает — нужна она ему или нет!
— И рисунки ваши, господин Эриадор, отправлю... для наглядности, — добавил он, выравнивая листки, стукая краем стопочки рисунков по поверхности стола. — Надеюсь, вы не против?
— Совершенно, — сказал Доминго, разочарованно поджимая губы. — И когда можно ждать ответа?
— Увы, увы... — ответил Вольстер, — вряд ли я вам это скажу. Пока депеша дойдет до совета, пока они соберутся, пока примут решение... Вы же понимаете, что процесс абсолютно непрогнозируемый! Особенно отсюда.
— Понимаю... — покачал головой разом погрустневший Доминго, — хорошо, будем ждать! Тогда мы пошли за нашими находками?
— Да, Да! Давайте, несите! Только прошу вас о второй находке не распространяться! Как бы у некоторых людей не вызвало это нездорового рвения. Я имею в виду Светлый орден... — сказал Вольстер. — Вы меня понимаете?
— Конечно! Какие могут быть вопросы! — набрал воздуха в грудь и раздул щеки Доминго. — Это можете не сомневаться! Вы же давно меня знае...
— Хорошо, хорошо! — выставил правую ладонь вперед Вольстер, прерывая словесный поток Доминго. — Мы с вами действительно давно работаем, и у вас хорошая репутация. Надеюсь, что и в этот раз вы не подведете! Ну что ж, господа, не буду вас больше задерживать! Очень хочется посмотреть на ваши находки! Несите!
Мы откланялись и пошли на склад, где оставили Вирта и Стайли. Опять загрузились, правда в этот раз на телегу, и снова поехали к Вольстеру. Потом мы долго передавали найденное. Мы распаковывали, предъявляли, Вольстер осматривал, записывал, его слуги укладывали обратно... В общем, к вечеру мы умудохались по полной программе.
— Уф, — выдохнул Доминго, когда все закончилось, и мы выбрались на свежий воздух, — давненько я так не работал!
— Ага... и я тоже! — ответила потягиваясь Стайли. — Но я думаю, что это стоило того! Наконец-то у нас будут нормальные деньги!
— Через неделю! — влез Вирт.
Вольстер, как обычно, сразу денег не дал, а обещал расплатиться потом.
— Ладно, я думаю, все будет нормально. До этого он нас никогда не обманывал! — сказал Доминго.
— Всегда что-то случается в первый раз... — философски отозвался я.
— Да бросьте Эриадор! — парировал Доминго. — Пойдемте лучше что-нибудь поедим! И горло промочим! А то ведь, считай, только утром сегодня и ели!
— Это дело! — поддержал его Вирт. — И я думаю, что нужно отметить наш успех! Мы богачами стали!
— Я вообще-то помыться сначала хотел... — неуверенно сказал я.
— А в чем проблема? — спросил Доминго. — Пойдем к Лысому в бани! Закажем, пока готовят, успеем помыться, а потом и отметим! Как вам идея?
— Да, неплохо! — пожал плечами я. — Я не против!
— Тогда пошли? — предложил Доминго, обводя всех взглядом.
— Пошли! — дружно отозвалась его команда.
— А вот еще один случай был — раскрасневшийся после бани и вина Доминго перешел к следующей байке, — пошли мы как то с Беспалым Гимом за шкурой пещерного гризли...
Прошло уже наверное часа два, как мы вылезли из купальницы и переместились за стол.
Стол ломился от еды и выпивки. Красное сладкое вино было очень даже ничего.
Первый раз нашлось что-то путное среди местной кислятины... Я, лениво подперев голову рукой, слушал, что там врет Доминго, — хорошо-то как! Помылся... буду спать в нормальной кровати... и в еде песка нет... Красота!
— Так вот, — продолжил между тем Доминго, — узнали мы, что в пещерах, совсем недалеко от города, объявился пещерный гризли. Огромный-преогромный! И стукнуло нам с Гимом в голову пойти добыть его шкуру. Шкуры гризли тогда ценились, не то, что сейчас. Взяли мы с ним по арбалету, значит, и пошли...
— Кто ж на медведя с арбалетом-то ходит? — удивился уже изрядно пьяненький Вирт, — это надо копья брать, собак...
— Да у нас тогда кроме арбалетов и не было-то ничего больше... — ответил Доминго, — молодые были, дури много...
— И что? — спросила Стайли, глазами оборжавшегося кролика смотря на стоящую перед ней еду.
— Ну, пошли мы с ним, — ответил Доминго, — выспросили место, где его видали. Долго, помню, искали, уже хотели плюнуть, но вдруг услыхали этакое порыкивание...
Доминго взял со стола кубок и неспешно приложился к нему, создавая паузу.
— И что? — не выдержал Вирт.
— Услышали, значит, и пошли на звук — а там пещера! Черная-черная! Ничего не видно внутри! И вот оттуда, из черноты, кто-то рычит! Мы арбалеты зарядили, а стрелять-то куда? Темно!
Ну, Гим и придумал камни кидать. Дескать, медведю интересно станет, кто там кидает. Он и вылезет. А мы его подстрелим!
Доминго снова сделал паузу, словно припоминая.
— И что? — не выдержал опять Вирт.
— Два раза успели кинуть. А потом из темноты — зубы! Огромные! Белые! И клыки! С два пальца! Я с перепугу и выстрелил! А медведь как зарычит! И зубы — ко мне! Я арбалет кинул и бежать! Бегу, смотрю, а впереди меня Гим несется! И быстро так! Ну, тут я сообразил, что медведь первого меня сожрет, если я Гима не обгоню! Я ходу придбавил, пытаюсь догнать его, а он, как услыхал, что я его догоняю, еще быстрее припустил! А у меня сапоги тяжелые, бежать трудно. По камням бухают, не слышно, где там медведь. Обернуться страшно, да и нельзя. Обернешься — на камнях шею свернешь! Бегу, только спина Гима впереди мелькает! Долго мы с ним так бежали. Чувствую — нет сил больше, сейчас упаду! Оглянулся назад, а медведя-то и нету! Отстал... или не побежал за нами. Ну, я к Гиму оборачиваюсь, хочу сказать что, мол, стой! А он тоже устал, спина уже прямо передо мной.
Я ему кричу: "Гим, стой!". А горло-то у меня от бега пересохло, и только один хрип вышел: "Хррр... Хрр!"
А Гим хрип услыхал, да вдруг как заорет: "Я не стрелял! Я не стрелял!"
И как припустит! Только я его и видел! Наверное, решил, что медведь его догнал. Только в городе его потом и встретил...
— И что дальше? — спросила Стайли.
— Арбалет тогда я потерял. Не рискнул за ним пойти. И друга потерял. Дал я тогда Гиму в его трусливую морду, и разошлись с тех пор наши пути дорожки... — задумчиво сказал Доминго. — Не стрелял, видите ли, он! Сволочь...
— Грустная история... — сказал я, — а хотите я вам песню про дружбу спою?
— Давай! — обрадовалась Стали. Она всегда с удовольствием слушала мои гитарно-песенные изыскания.
— О'кей! — кивнул головой я, вытаскивая гитару из чехла.
Как там у нас?
Пам-пам парарам, па пара рам рам,
Пам пара ра рам па пам пам!
Если с другом вышел в путь,
Если с другом вышел в путь,
...
Что мне снег, что мне зной,
Что мне дождик проливной,
Когда мои друзья со мной. # # 1
