"Искать гильзы? В баре, верно, вызвали уже полицию".
Танцовщица склонилась над пытающимся встать любовником, сдувая занавешивающую глаза чёлку.
-Откуда ... пистолет? — сквозь зубы пробормотал он, хватаясь за протянутую руку.
Послышался звук сирены.
-Сматываемся! — Боян поднялся, кривясь от нешуточной боли и досады на самого себя.
Его подруга усмехнулась.
-Бесполезно, — кивнула на шторы бара, из-за которых выглядывали десятки любопытных глаз. -Таких машин в Савилле немного, да и гильзы я собрать уже не успею.
Рядом взвизгнули тормоза, захлопали дверцы.
-Не двигаться!
-Оружие на землю!
-Руки вверх!
Трое полицейских прокричали это почти одновременно.
Издевательски хмыкнув, танцовщица подняла руки.
-У меня есть разрешение на пистолет, а в баре полно свидетелей, что на нас напали хулиганы, — произнесла она скучным тоном.
-Его документы в правом нагрудном кармане, — добавила Милена, глядя, как полицейские ощупывают Бояна, ещё не вполне пришедшего в себя после нокдауна.
Полоснула угрюмым взглядом приблизившегося сержанта.
-И не вздумай так же лапать меня, а то нажалуюсь в прокуратуру.
Сняла куртку, подала, а сама сделала два фуэте подряд. Не особенно чисто, но патрульный обалдел и от этого. Пришлось объясниться:
-Я показываю, что оружия больше нет.
Тонкий свитер в обтяжку и такие же брюки из перчаточной кожи действительно не оставляли места, где могла бы незаметно укрыться даже пачка сигарет.
Полицейские принялись опрашивать посетителей, но если б не одна девушка лет двадцати, парочке пришлось бы туго. Остальные твердили — ничего, мол, не видали, не слышали, в баре музыка одуренная, всем уши и позакладывало.
Пока патрульные заполняли бумажки, прибыла "скорая", забравшая Бояна в больницу накладывать швы. Официальная часть, слава Богу, закончилась, Милена отыскала спасительницу за стойкой:
-Я могу вас поблагодарить? — и многозначительно полезла себе в карман.
Крашеная платиновая блондинка невесело улыбалась, вертя стакан в пальцах.
-Я не ждала вознаграждения. Просто в жизни должна торжествовать справедливость. Хоть чуточку чаще, чем это бывает на самом деле.
Балерина показала бармену "повторить". Тот налил девушке на два пальца неразбавленного "Teachers", бросил кубический сантиметр льда.
На макушке новой знакомой отрастали уже тёмные корни волос, да и сама шевелюра не была, мягко говоря, особенно пышной.
-"И такие жидкие волосы краской губить?" — закуривая, подумала Милена. -"Но вообще ей идёт... чёлка до самых глаз, как у меня, только сделана полукругом, удлиняющейся к вискам".
-Меня зовут Гера. А вы балетмейстер "Торнадо", я вас узнала — несколько месяцев занималась в подготовительной группе.
Танцовщица курила, а после встряски неплохо бы выпить, но ведь не за рулём! Она предложила девушке:
-Едемте ко мне...
Сумерки набирали силу, на глазах сгущаясь, словно синяя акварель в стакане. Весенний запах ощущался даже в этих асфальтовых джунглях, и Гера с наслаждением вдохнула. Подумалось — за город бы. Спать с открытым окном, чтобы с неба глядели яркие деревенские звёзды, а из сада на подоконник бесшумно вспрыгивала кошка, сияя изумрудами глаз.
Она шла легко, уверенно, никто не сказал бы, что только расправилась по меньшей мере с тремя порциями виски. Милена её не помнила — подготовительную вёл другой балетмейстер.
-Лучше поедем в Земун Поле, там у родителей дача, — неожиданно предложила девушка. -Дорога ничего, терпимая. И там никого нет.
Милена недолго думала, ведь Боян после больницы вполне мог заявиться к ней — не скажешь же, чтобы не пропускали, скандал устроит. А так, нет никого дома, и нет, неизвестно когда будут.
С заправки позвонила сёстрам, узнать, не возникло ли чего срочного. Сказала, едет за город, позвонит завтра к обеду.
Гера, освоившаяся уже в роскошном авто, разглядывала маленький силуэт в светящейся жёлтым телефонной будке.
"Вот почему у неё получается быть смелой и сильной, а у меня — нет? Дело ведь, наверное, не в пистолете — вооружённый трус не перестаёт быть трусом. Даётся ли храбрость от рождения или её можно воспитать? И не поздно мне сейчас всем этим заниматься..."
Совсем стемнело. Гера вышла, чтобы открыть ворота, и "БМВ" бесшумно вкатил за ограду. Танцовщица повернула ключ, ощущая свинцовую усталость. Из далёких окон соседнего дома жёлтым пятнышком замерцал свет. Глухо залаяла собака. Участок, на который они приехали, был довольно велик, деревянный дом в стиле семидесятых возвышался посередине, утопая в густо разросшейся сирени.
Девушки шли в траве, раздвигая влажные кусты по обе стороны узкой тропинки. Сад оказался сильно запущен.
-Отец получил дачу лет тридцать тому назад, — пояснила хозяйка.
По широкой деревянной лестнице поднялись на открытую веранду. Гера наощупь открыла входную дверь, зажгла свет, и Милена обнаружила себя в просторном холле с громоздкой старомодной мебелью.
Блондинка избавилась от тяжёлых сумок, заперла изнутри дверь. Повесила длинный тёмный плащ, взяла у гостьи пакеты и водрузила их прямо на стол, занимавший середину холла — огромный, с резными ногами-тумбами, чуть ли не бильярдный по своим размерам.
Стянула с мебели пыльные чехлы, непринуждённо бросив их в одно из кресел. Включила холодильник, стоявший с настежь распахнутой дверцей, воткнула вилку здоровенного телевизора — аппараты, похоже, были ровесниками дома.
Белый металлический шкаф громко заурчал, Гера загрузила в морозилку бутылки. А танцовщица изрядно удивилась, спустя полминуты увидав на экране довольно сносное цветное изображение. Звук девушка приглушила, словно прочитав мысли — её гостья не особенно любила втыкать в ящик.
Как всегда, Милена держалась непосредственно и без тени навязчивости. Обе ужасно хотели есть — одна не могла позволить себе роскошь не только пить, но и закусывать в баре, а другая не ела там оттого, что ничего не пила.
В доме продуктов не сыскать — буфет и сервант, тускло отсвечивавший запылёнными зеркалами, ничего, кроме фарфора-хрусталя, не содержали. Танцовщица порадовалась, что набила магазинные пакеты напитками и закуской.
Кухня рядом, оттуда можно было наблюдать за мельканием телевизионных картинок в холле. Электроплита раскалялась медленно, кругом лежала такая же пыль, по углам висела паутина, но хозяйка не замечала царящего запустения.
Прямой нос, глубоко посаженные глаза. Стрижка её была не длинной, но и не короткой — кончики волос на уровне подбородка, а сзади доставал до лопаток выбеленный хвостик.
"Когда-то дом выглядел богато", — подумала Милена, выкладывая упаковки с едой.
-А я уже полгода без работы, — сообщила Гера. -О, сковородка чистая! — почти без паузы обрадовалась она, с грохотом выволакивая из шкафчика кухонную утварь.
-Академический НИИ прикладных физических проблем, — ответила на вопрос гостьи, заданный одними только глазами. -Ты же знаешь, бюджет тает год от года, и наука в первых рядах вычеркнутых из жизни.
Четверть пачки маргарина шлёпнулась на разогревающуюся сковороду.
-Три с половиной года протрубила мэнээсом после универа, и вот вам здрасте. Хочешь? — Из другого шкафчика Гера добыла бутылку, на четверть заполненную виски.
Милена с готовностью подставила бокал.
-Конечно, платили пособие, и можно даже было переквалифицироваться, пойти чем-нибудь торговать.
"Которая ж это у неё сегодня порция?" — подумала гостья, опрокидывая свою первую.
-А тут, понимаешь, беда — работа-то нравилась... Бывает... Физика плазмы, попытка решения проблемы термоядерного синтеза с применением тяжёлых ионов. Романтика, блин...
Гера обиженно надула губки, вытряхивая из упаковки сразу зашипевшее мясо.
-Первое время за домашним компом просиживала, всё никак про коэффициент усиления позабыть не могла... -Потом работу искать пыталась, знакомым звонила, знакомым своих знакомых, родителей насиловала — до пенсии они тоже обретались в науке.
Может, за время поездки алкоголь выветрился из её крови — девушка быстро переворачивала стейки, ловко орудуя длинным, хищным лезвием ножа.
В безработице, да и во всех остальных бедах страны Гера винила в первую очередь террористов, затеявших средневековую резню.
-...ничего и нигде! Разве что учителем в школу... Ты не думай, я на шее родителей не сидела! — хозяйка бросила орлиный взгляд на прикуривавшую от настольной зажигалки Милену. -Расходы ограничила, дома сидела... в парках гуляла подолгу, на выставки ходила, рассказики писала, — она громко хмыкнула, сверкнув исподлобья глазами. -Мрачные, ясное дело. Про вампиров.
-Мужики иногда знакомились, но толку с этого... Из меня как будто стержень вынули, вялая стала, кому с такой интересно?
Выпили по второй. Собираясь с мыслями, гостья занялась салатом. Проворчала:
-Сейчас, говорят, каждое утро положено просыпаться с мыслью о поиске новой работы. Даже если она у тебя ещё пока есть. Мне ведь тоже придётся несладко, если, к примеру, разгонят "Торнадо".
Балерина вспомнила о своих бесконечных конфликтах с директором ансамбля, усмехнулась: на доходы от "тайных операций" вполне можно прожить... только тогда пришлось бы проворачивать их почаще...
-Говоря по-правде, я стараюсь не думать о потере работы. Ведь многое зависит от специальности — хорошо тем, кому нравятся профессии, на которые переучивают за месяц. Не то что у нас с тобой...
-Кому-то в кайф — сменить обстановку, увидать рядом новые лица, — уловив сочувствие, подхватила Гера. -Но кроме подходящей специальности, нужен подходящий этому веку характер. Вот стала бы я классным специалистом — многие из института неплохо устроились на Западе...
Разговор, а скорее, исповедь, продолжили за ужином, но первое время и хозяйка и гостья молчали — были заняты рты. Ужин получился совсем неплохой!
-И на заводе поработать пришлось, — продолжала рассказывать Гера. -Биржа труда направила. Условия тюремные — в цехе грязно, воняет как в преисподней, приползаешь туда ни свет ни заря. Это если в первую смену, а коли вторая, так домой в полночь, потом до десяти утра спишь. И к трём опять на работу. Но главное — сама работа! Бессмысленная, тупая: рукоятку вверх-вниз, педаль вперёд-назад, и так всю смену. Средневековье какое-то! Неужели автоматизация настолько дороже ручного труда?
Блондинка возмущённо топнула остроносой туфелькой на каблучке. Сбоку сияли три белых полоски, будто на кроссовке, Милена ещё не видела такой модели в Савилле.
-В общем, плывёшь по течению? — полуутвердительно заметила она, закусывая сыром.
-Я плыву по течению потому, что не вижу в этой реке интересных берегов.
-Говорят, грести надо энергичней...
-Может. Только задора вот не хватает, — печально улыбнулась хозяйка, подливая в резной тяжёлый стакан. -Смотри, на Земле нормальной работы полно — освоение новых территорий, подводный мир, космос, теоретическая фундаментальная наука. Не найти только желающих всё это финансировать. Никто не хочет платить за будущее, думать о завтрашнем дне цивилизации, все живут сегодняшним, торопятся прокрутить денежки, вернуть с прибылью, прокрутить ещё, ещё и ещё раз.
-Забота о завтрашнем дне не даст прибыли сегодня, но вложений потребует огромных. Доходов может не быть вовсе — в науке нередко случаются ошибки, разрабатываются тупиковые направления.
Милена искоса глянула на экран телевизора. Шла какая-то конкурсная программа, участники старательно изображали звёзд эстрады — красивые девчонки и парни скакали по сцене, ритмично разевая рты под фонограмму. На секунду сделав погромче, Гера услыхала рэперский речитатив:
... правда-правда, вся сила в кулаках,
На ветер все деньги, мы знаем, где их взять...
Мелькнул крупный план — жёсткие лица, ледяные глаза, фальшивые приклеенные улыбки. Шоу-бизнес. Миллиарды долларов, титанические усилия, жестокая борьба, пожирающая годы жизни, перемалывающая души.
Ради чего? Что цель всего этого?
Хозяйка, не уловив смысла в звуках, не обращала внимания на видеоряд.
-Вот почему с середины восьмидесятых сворачивается освоение Космоса? Его двигало вперёд военное соперничество или это происходит по какой-то иной причине?
Танцовщица пожала плечами. Как-то не задумывалась об этом.
Гера включила магнитофон.
-Как тебе Арма Надь?
Она славилась сильным, почти что оперным голосом, и эпатирующими манерами. Гостья неопределённо пожала плечами — были песни, которые нравились, но что именно прозвучит сейчас?
Низкий голос заполонил холл — певица рассказывала о войне, о героях, о расколотой Родине. В тему, как на подбор.
Девушки продолжали оживлённую беседу в русле самодеятельной социологии, пока Милену вдруг не задели подтверждающие пессимизм Геры слова:
...на планете, что вот-вот погибнет
От науки, СПИДа и вождей...
-Ой, поставь пожалуйста, сначала, — попросила танцовщица.
Раньше слушала вполуха, а теперь, как говорится, зацепило. Хозяйка кивнула, улыбнулась. И Арма запела снова...
В необъятном небе ветер свищет,
Древними созвездьями шурша,
И тоскует и спасенья ищет,
Крохотная искорка — душа.
Чтобы устоять и сохраниться,
На краю бездонной пустоты,
Ты поверь, что мир нам этот снится,
А реальны только я и ты, я и ты.
Повстречались мы под грохот гимна,
В сутолоке людных площадей,
На планете, что вот-вот погибнет,
От науки, СПИДа и вождей.
Только гибель ничего не значит,
Если верить в истинность мечты,
Кто и что бы не переиначил,
Будем мы отныне рядом я и ты, я и ты.
Зыбкий мир с тоской и облаками,
Не зови единственной судьбой,
По другую сторону дыхания
Мы ещё увидимся с тобой,
По другую сторону дыхания,
По другую сторону черты,
Где однажды звездами мы станем,
Крохотные искры я и ты, я и ты.
(13)
Дослушали в молчании, ощущая, как по спине бегают мурашки. Гера подняла глаза:
-Хочешь, скажу кое-что?
В жёлтых зрачках отразились огоньки антикварного бра, бесстрастное прежде лицо разительно изменилось, излучая магнетизм.
-Я вижу сны. Чаще это незнакомые люди, улицы, дома. Но иногда, и нередко, я вижу Савилль. Вижу одно и то же несколько раз подряд — с чёрного неба летят большие длинные бомбы. Или это называется ракеты, я не знаю. Рушатся, взрываются здания — клиника Драгиша, телецентр, гостиница "Саута", жилые дома и заводские корпуса. Апокалипсис...
Милене стало страшновато — почудилось: новая знакомая давно и безвозвратно свихнулась.
Перехватив взгляд, хозяйка растянула губы в совершенно трезвой улыбке:
-Может, так приходит безумие. Но это не фобия — я не боюсь войны. В конце концов, может, лучше никак не жить, чем вот этак? — она обвела глазами запустевший дом.
-По мне, если умирать, то за что-нибудь стоящее, — сжав в правой руке столовый нож, откликнулась гостья.
Гера прищурилась.
-Назовёшь мне его, стоящее это самое?
Милена отозвалась не сразу.
