Условие, точнее, вторая его половина, теперь зависела лишь от Колвена — тот должен мало-мальски прилично отлетать на рухе несколько базовых упражненений.

Колвен низко опустил голову, и выглядел он неважно. Было его немного жаль, конечно.

— Извини, — сказал он хрипло, когда куратор отошел. — Если бы я знал, что делать — сделал бы. Любому магу бы что угодно заплатил за правильное заклятье. Только чтобы это заклятье не увидели другие маги. Так ведь нет такого.

— Наверное, нет, — согласился Ардай. — Так что придется тебе обойтись без магии. Будем пробовать. Понимаешь, мне просто нельзя сидеть тут безвылазно. Меня девушка ждет.

— Я стараюсь, — вспыхнул Колвен. — И это не моя идея, чтобы ты страдал. Куратор вообразил, что это поможет, какой демон внушит ему эту мысль, хотел бы я знать! В крайнем случае, уйду из школы, но не теперь...

— Я понял, извини, — сказал Ардай.

— Ничего ты не понял! Спорим, в следующий раз ты меня ни за что не достанешь? Я глупо раскрылся сегодня.

— Не буду я спорить... — Ардай отвернулся.

Он сам не понимал, была ли случайность в том, что он одолел Колвена. Но это оказалось как-то слишком уж... нетрудно.

А как быть с найденный обломком меча? Это неожиданно найденное сокровище так легко потерять вновь, и уже навсегда, если не забрать и не спрятать. И в то же время он не мог сам вынести его из оружейной. Как бы не свалиться по дороге!

Решение нашлось легко. Шан. Надо попросить Шана, вот и все.

Вечером, когда пора было уходить, Ардай вскинул на плечо целый мешок с железом — не нагнешься.

— Эй... ты не надорвешься, Эстерел? — испугался Шан.

А Ардаю ноша не казалась тяжелой. Все правильно, слабым он, вроде, никогда не был.

И тут как бы спохватился:

— Эх, совсем забыл! Шан, дружище, а захвати-ка ту рукоять... ну, помнишь? Нравится она мне. Отдам оружейнику, приделает клинок. Найди, захвати.

— Ладно, — тут же согласился Шан, быстро нашел обломок, завернул его в тряпку и сунул за пояс.

Ардай наблюдал не без опаски — эта жуткая вещь, и у самого беззащитного Шанова живота. Но тому — хоть бы что!

Какие-же они с Шаном разные, оказывается. А все дело — в небольшой толике крови горных колдунов. Соддийцев — так их надо называть. Соддийцы, и он вместе с ними — не такие люди, как все. Но хоть — люди?..

Наверху он "забыл" забрать обломок у Шана, и тот, как и ожидалось, чуть погодя сам принес его Ардаю в комнату.

Драконий меч. С его помощью уже убивали этих огромных летающих зверей. Рукоять, похоже, серебряная, была когда-то украшена камнями, может быть, драгоценными — остались углубления под них, а камни, конечно, выбили. Все равно, почему выбросили такую рукоять? И как вообще это получилось?

Он вспомнил белую драконицу, так поразившую его своей хрустальной красотой. С черным драконом он смог бы драться, с белой — никогда.

Драться... Сражаться — так правильнее. Вызвать на бой. У него теперь есть драконий меч. Точнее, будет, наверное, когда удастся заменить клинок. Хорошо бы пойти в ратушу и сравнить тот фальшивый драконий меч с этим обломком, они должны быть очень похожи. Скорее всего, было так: кто-то нечаянно сломал драконий меч, реликвию Аша, и, в ужасе от содеянного, подменил настоящий меч фальшивым, а обломок бросил в заброшенной оружейной, где хранился хлам как бы ни пятивековой давности, со времен Великих войн, уже забытых Приграничьем. Так или иначе, никто теперь точно не узнает. И никто из жителей Аша никогда бы не понял, что меч не настоящий, потому что для этого надо быть горным колдуном. Горные колдуны это, получается, ощущают. Как горячее и холодное. Как боль...

И все равно, неужели у магов нет никакого способа проверять драконьи мечи?..

Ардай осторожно сомкнул ладони на рукояти и ощутил ожидаемую боль, она тянула руки, все нарастая. Почувствовав, что подступает дурнота, он отбросил обломок подальше.

Интересно, к этому можно привыкнуть? Кажется, сегодня боль была немножко слабее.

Перво-наперво необходимо было спрятать обломок, убрав его заодно из комнаты — спать рядом с этой вещью Ардай не решился бы. Подождав, пока дурнота уймется, он нашел у себя в сундучке шнурок, связал на нем две петли и, не касаясь меча руками, затянул петли на гарде обломка с двух сторон от рукояти. Теперь его можно было нести, не прикасаясь руками.

Ардай спрятал обломок в соседнем зале, длинном и всегда полутемном, под подоконником — просто воткнул обломок в щель между доской и каменной кладкой. Потер пальцы, опять заболевшие от прикосновения к рукояти. Ничего, он попробует привыкнуть...

На следующий день история повторилась: слабость и жажда с утра, а потом Ардай сбежал с занятия по каллиграфии, чтобы полетать на рухе. И снова — ветер и свобода, и необычайная легкость, и этот волшебный миг — ощущение силы, которая вдруг родилась в нем, где-то под грудью и волной прокатилась по телу... Так показалось.

Чуть позже он опять победил Колвена. Легко победил, даже неинтересно. И радости никакой на этот раз не испытал: ясно же, что все неспроста. Он как будто стал быстрее и легче двигаться, и силы в мышцах прибавилось — словно ему противостоит не крепкий парень, а девчонка вроде Валенты.

На Колвена жалко было смотреть.

— Похоже, удался ты своему отцу, Эстерел, — хмыкнул куратор. — Мало только он тебя гонял, вот, стоило взяться — и гляди ж ты...

Это драконий камень. Стало быть, так он действует на колдунов: сначала отнимает силы, а потом возвращает сторицей. Очень странно...

После обеда для желающих — то есть почти для всех, — опять устроили поход в монастырь отшельниц, и он смог без труда повторить упражнение с механическим "драконом" шесть раз — с первого уровня по пятый, а пятый раз дважды — понравилось. Он единственный смог. Еще бы, никто не подсовывал ему на этот раз мечей с драконьими камнями.

— И это все, господин маг? — удивленно спросил он Каюба, который зачем-то ошивался тут же. — Но я пока не чувствую, что могу победить дракона.

— А ты и не можешь, Эстерел, — согласился маг, — пять уровней тренировки — это только начало. В следующий раз я приготовлю тебе новое упражнение с "драконом".

— И сколько их всего?

— Много. Ты желаешь пройти все, Эстерел?

— Я хотел бы как можно больше. Сколько успею.

— Совершенству нет предела, Эстерел, — согласился маг.

Чуть погодя опять удалось повидаться с Эйдой. Когда ушел маг, а все остальные были заняты делом, Ардай тихонько сбежал в знакомый коридор, и без труда нашел проход в ту кухню в другом крыле дома. Время было неподходящее, и он рассчитывал самое большее на записку в щели между камнями, а нашел опять ее, Эйду, одну.

Он просто везучий, видимо, вот в чем дело!

Эйда выглядела такой довольной. Той же Валенте, наверное, здесь, взаперти, и впрямь было бы невмоготу, а Эйде нравилось. Кажется, Ардай понимал, почему. Валенту никто и никогда ни к каким делам не принуждал, занималась тем, чем сама хотела, а больше всего книжки свои читала. Эйда же была старшей сестрой при куче малышни, и никаких больше помощниц и работниц во дворе...

Приближался долгожданный выходной. На этот раз он совпадал с Днем Обретенных Стрел — городским праздником, уходящим своей историей в седую древность, в доимперские еще времена. И легенда была: когда-то давным давно осаждало Аш неприятельское войско. У города было достаточно защитников, крепкие стены и хватало всего, чтобы выдержать долгую осаду. Но случилось так, что одна из дочерей здешнего короля была влюблена в военачальника, осаждавшего город. И он прислал ей голубя с письмом, в котором склонил девушку к измене. В ночь перед штурмом королевская дочь испортила все стрелы, припасенные в гарнизоне. Но ее выдал неловкий сообщник, правда, слишком поздно — все стрелы были надломлены. Невозможно было так быстро изготовить новые, и не было клея, который бы склеил испорченные крепко и достаточно быстро. Но городской маг сумел применить свое мастерство и изготовил нужный клей, правда, важным его компонентом была кровь изменницы, на каждую стрелу ее требовалось по капле. Король не стал щадить дочь, и девушка умерла, исправляя тем самым совершенное ею преступление.

Ардаю было лет шесть или семь, когда мать прочитала ему эту легенду из старой книги. Он хорошо помнил, как это было. Они все сидели в зале у камина, мать — с книгой на коленях, а у отца на руках задремала совсем еще маленькая Валента...

— Бедняжка, — вздохнула мать. — Но любовь не дает права предавать своих сограждан.

Ардаю сказка не понравилась.

— Глупо, — сказал он. — Ну, как она переломала все стрелы? Их же было очень много. Или она тоже пользовалась магией? И лучше бы тот военачальник подговорил ее открыть потихоньку городские ворота.

Родители переглянулись и рассмеялись, негромко, но Валента проснулась и захныкала.

— Должно быть, это все-таки сказка, сынок, — объяснил отец, передавая жене дочку. — В сказках все немножко иначе, чем на самом деле.

Сказка ли, не сказка, однако это был последний летний праздник. И Ардаю хотя бы в этот день очень хотелось попасть домой. Отец накануне известил, что приедет — тоже надоело, наверное, зря дожидаться сына. Может, решил сам столковаться с куратором?

С утра за куратором Ирианом прибыл посыльный из ратуши. А школа тем временем потихоньку просыпалась — обычное время подъема давно прошло, по случаю праздника побудку в колокол не прозвонили. Из кухни аппетитно тянуло свежей выпечкой.

Ардай искренне не понимал, с какой стати валяться в постели в такое утро. Особенно если имеешь полное право уйти отсюда на целый день. Будь у него возможность, он бы улетел в Варгу еще затемно. Нет, если не удастся получить законный выходной, он непременно сбежит хотя бы на пару часов, посадит птицу на одной из городских башен...

Его Лем уже сидел во дворе на низкой тумбе, полностью готовый, в нарядной сбруе. Ему бы быть на башне, но Ардай поторопился, слишком рано оседлал, а смотритель птичника башню запер и затеял не сделанную с вечера уборку. Побоятся, наверное, что куратор заметит непорядок и устроит разнос. Но это все было неважно.

Сам Ардай, одетый в синий с серебром парадный костюм, стоял, опираясь локтями о каменные перила, на галерее второго этажа, и лениво посматривал по сторонам. Во дворе уже собралось несколько экипажей: приехали родственники учеников. Имень Блай сидел в одной из колясок в компании трех девушек, даже издали было понятно, что это его сестры.

Может, и отец приедет не один, а с мамой и с сестренками? Или хотя бы с Валентой?..

Высокую белокурую девушку Ардай заметил, потому что она подошла к его Лему. Стояла совсем близко и рассматривала птицу. Незнакомая девушка, и цвета ее платья ничего ему не сказали, но, кажется, она не из местных. Красивая девушка.

Мимо прошел Колвен. Ардая он, кажется, даже не заметил. Колвен спустился по лестнице и подошел к белокурой незнакомке. Они поговорили не больше пары минут, и Колвен направился к стоявшей неподалеку коляске, в которой, видимо, сидели спутники девушки. А та осталась возле Лема.

Ардай прекрасно видел их лица: Колвена, незнакомки, двоих пожилых мужчин, с которыми Колвен почтительно разговаривал. И как он поглядывал при этом на девушку, и что при этом выражали ее глаза... Может, ему показалось?

Нет, он же не слепой. Голосов он не слышал, но и без этого разыгравшаяся сценка была очевидней некуда. Бедняга Колвен влюблен в эту беловолосую, влюблен серьезно и безнадежно. А она так небрежна, так явно снисходит до него, так холодна...

Эйда никогда не была такой.

Чувство можно заменить. Одно — другим. Так сказала Шала.

Ардай замер, обдумывая мелькнувшую мысль. Чувство можно заменить?..

Как все просто. Странно, что во сне он ничего не понял, а это действительно просто. Заменить страх, к примеру, ненавистью. Нужно сильное, очень сильное чувство, которое заменит сильный страх. И, пожалуй, другой возможности может не представиться. А тянуть еще — нужно ли?..

Не зря ведь, демоны на них, возможность выйти за ворота школы для Ардая привязана к успехам Колвена. На что-то же рассчитывает куратор Ириан?..

Девушка прохаживалась вокруг руха, разглядывала его со всех сторон. Может, и не самого руха разглядывала, а узорчатые бляшки на упряжи. Или все-таки рух ей понравился?..

Знать бы, куда и зачем ушел Колвен, но вряд ли он собрался седлать свою птицу. Значит, придется помочь ему в этом. Ардай нащупал в кармане пару монет — очень хорошо...

Он быстро, почти бегом спустился вниз, в кухню, где как раз завтракала обслуга, поймал за рукав первого попавшегося птичника, сунул ему в ладонь несколько дирремов и быстро объяснил, что требуется. Тот даже не удивился: рухов Эстерела и Колвена часто седлали одновременно.

Ардай же вернулся во двор. Ничего не изменилось: незнакомка продолжала разгуливать вокруг Лема. Это все упрощает. Просто подойти к незнакомой молодой особе, игнорируя ее старших родственников — это нахальство, но если девушка — возле его птицы, а все остальные обстоятельства — где-то в стороне, то он их замечать вроде и не обязан.

Ардай подошел, не спеша, засунув большие пальцы рук за свой широкий ремень — на ремне тоже такие бляхи, что загляденье.

— Здравствуй, — сказал он. — Тебе, вижу, понравилась моя птица.

Он обошел девушку и встал вполоборота к лестнице — чтобы видеть, когда вернется Колвен. Это было важно: не пропустить возвращение Колвена, и не подпустить его близко, и чтобы успели оседлать руха Колвена...

— Здравствуй, имень Эстерел, — девушка искоса взглянула на него, с ходу определив имя по цветам костюма. — Да, понравилась. Он великолепен. Правда, молодой еще, да? Ничего не умеет, наверное?

Эх, вот бы также понять, кто она такая, и назвать по имени. Но, демоны, этого он не мог, и шансов сообразить не было ни малейшего.

— Он умеет практически все, — заверил ее Ардай. — Потому что я умею все. Остальное неважно. Хочешь убедиться? Обожаю катать девчонок, особенно когда они пугаются и громко визжат.

Это была совершенная неправда. Во-первых, он так никогда еще не делал, напротив, если и катал кого, то бережней некуда, а во-вторых, это удовольствие на любителя — когда у тебя в седле визжащая дурочка, будет еще дергаться, рух неправильно поймет и непонятно как начнет себя вести. Тут не до удовольствия, тут бы вообще более или менее нормально посадить птицу.

— Не рассчитывай, Эстерел, — сказала девушка. — Я визжать не стану. Меня отец с детства в седло брал, а он много лет считался лучший наездником Северного Приграничья. А тут, дядя сказал, ты лучший? Победил на последнем смотре.

Лучший наездник Северного Приграничья?.. Тогда Ардай мог и знать это имя, что-то завертелось в голове...

— Не обязательно лучший, — заскромничал он. — Но не из худших, наверное. На смотре всегда кому как повезет. Знаешь, зато у меня голова дырявая — никак не могу выучить геральдическую книгу Итсваны, — он многозначительно окинул незнакомку с ног до головы.