В какой-то момент мы одновременно поставили друг другу подножки и как оказалось, справа находился крутой спуск с холма, по которому мы и полетели, кувыркаясь, ударяясь всеми мыслимыми местами о различных размеров камни, камушки и валуны покрупнее, собирая травы и цветы. Что бы не попадалось на пути, это что-то тотчас присоединялось к нашему клубку. Когда мы, наконец, достигли подножья, оба пребывали в весьма плачевном виде.
Но... удача явно обошла меня стороной. Я приземлился снизу, колено вора врезалось в подбородок, палку пришлось выпустить, чтобы не свернуть шею. Следующий удар пришелся уже в левую челюсть, звон в ушах достиг критического уровня и я понял, что еще немного и меня вырвет.
— Око за око, высочество, не держи зла, мне очень понравилось на твоей планетке, но загостился я тут. Ты не плохой парень, но дурак, а это непростительно в наше время. Советую пересмотреть свою жизненную позицию, иначе долго не протянешь.. Прощай...— послышался быстро удаляющийся топот.
— Дурак.... да... так и есть я дурак,— скорчившись, я сжал виски, пытаясь привести вестибулярный аппарат в порядок. Силантий учил меня не только премудростям науки. Среди его методик были упражнения на концентрацию и самовосстановление.
'Радость... Добро... сила... вода... лада...',— слова из древнего языка, предшественника того, на котором говорили сейчас в Самоцветном Поясе, пронеслись в голове, выстраивая защитную сеть. Я никогда не мог понять, почему они обладают такой невероятной силой. Когда повторил их словно заклинание несколько раз, почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы понять где небо, а где земля. А потом бросился на юго-восток, туда, куда скрылся Рысь...
Я понятия не имел, почему именно туда, но чувствовал, что моя цель там.
Неожиданно указательный палец пронзила пронзительная боль. Порез вновь открылся, алая кровь выступила крохотными бусинами. Сунув палец в рот, я продолжал бежать, даже не задумываясь о том, что могу в темноте налететь на дерево, или попасть в яму. На деле я безошибочно выбирал путь, так, будто меня вел невидимый навигатор. И вот, через несколько минут, мои усилия были вознаграждены. Впереди, среди стволов, мелькнул силуэт. Рысь, всего в шагах пятидесяти от меня.
Я прислушался, но кроме шума собственных шагов, ничего не разобрал. Оккам еще не подоспел. Но одно я знал точно — на этот раз я не имел прав упустить вора. Пусть в одиночку, но схвачу этого мерзавца.
Кажется Рысь тоже понял, что больше не один. Обернувшись, с досадой крикнул:
— Как ты все время меня находишь? Это связь двух душ или может сердец?— он ухмыльнулся. Видимо выражение моего лица говорило о многом.
— В придворное воспитание входит не только разучивание танцевальных па и фехтование. Ориентирование на пересеченной местности и выживание в экстремальный ситуациях тоже.
— Вранье.
Вот и я так думал, но говорить не стал. Уже не в первый раз замечал, насколько 'случайно' каждый раз происходят наши встречи.
— Видишь это? — внезапно я остановился. Рысь тоже замер и нехотя повернулся, подозрительно оглядев небо. Но пока там не происходило ничего особенного.
Я отогнул прядь волос с уха и продемонстрировал серьгу, с которой недавно вернулся от Константина.
— Камень в ней тот же самый, что и в твоем кулоне, цельная друза, и лишь один камень в галактике обладает способностью притягиваться к своим сородичам. Ты знаешь о чем я ?
— Хризолид? — надо отдать должное, Рысь не схватил кулон и не начал судорожно срывать его, как это сделал бы любой нормальный человек. Хотя я и сам понимал, что с тех пор как надел эту серьгу, нахватался порядком изучения, которое приводило мозг в совершенно измененное состояние. Хризолид действовал на тело человека примерно как смесь хорошей дозы наркотика. — Бред, хочешь сказать, что Рита таскала на себе эту чертову заразу? -в отвращении Рысь повертел кулон, но снимать снова не стал.— Не хочешь же убедить меня, что она умерла потому, что стала слишком слабой, чтобы сопротивляться разрушительной силе этого камня?
— Вполне может быть,— я понимал, что сейчас раскрываю человеку, которого ненавидел больше всего в этом мире, самую невероятную теорию, а возможно и наиболее сокровенную тайну королевской семьи. Хотя, разве я не рассказал уже о легенду происхождении нашей семьи? Что каждый раз заставляло меня поступать вот так? Я доверял ему безумные, невероятные секреты. И все ради чего? И все же...— Если как ты говоришь ее застрелили, сестра все равно могла выжить. Скорее всего она бы осталась в живых. Ты наверняка слышал страшные истории про долгожителей в роду, про непобедимых полководцев, про чудесные исцеления от болезней и отравлений. Даже когда жизнь поставлена на грань, мы способны выкарабкаться, все из-за крови. А как ты считаешь, по какой причине летают корабли?
— Потому что их ведет сила крови династии? — Рысь недоверчиво рассмеялся.— Ну ты не просто сдвинутый, ты псих, раз веришь во все это.. Эй, погоди, неужели серьезно?
— Наши флагманы — 'Рыба меч' — мой, 'Акула', 'Скат', — у каждого члена семьи он свой, летают только пока на их борту находится кто-то с кровью василевса. Наши подчиненные — первые капитаны и их помощники подбираются так, чтобы их кровь можно было смешивать с нашей, всего по паре капель, чтобы в наше отсутствие корабль мог какое-то время действовать автономно.
— Забористая штука эта ваша кровь, уж не возомнил ли ты себя проклятым святым? — Рысь взглянул на небо. Против воли я тоже понял голову. — Сегодня необычно яркие звезды,— заметил вор,— смотри.— Он указал на одну из них, вырастающую в размерах.
Метеорит? Нет, на Кармине не бывает метеоритов. Тогда... Корабль! — понял я. Но когда опустил взгляд, вора на месте уже не было, он исчез. Ах проклятая кровь! Это же Сад обманных шагов и невидимых шепотов.
Сад простирался от западной окраины центрального парка и — самое большое собрание под открытым небом прекрасных творений скульптуры в человеческий рост. Все образцы, начиная со времен седой древности: античность, средневековье, барокко, ампир, модерн, неоампир и, наконец, империка — тот стиль, что вот уже два столетия считается господствующим. Особенность расположения этих фигур состояла в том, что с какого бы ракурса не смотрел наблюдатель, каждый раз около трети фигур видно не было. И казалось между скульптурами нет ни единого свободного пространства, а на самом деле они стояли на расстоянии не меньше метра. Каким-то образом Рысь узнал об этом, или натолкнулся случайно.
Не задумываясь, я бросился в этот рукотворный чудо-лабиринт. Однако, уже через несколько шагов понял, что совершил ошибку, даже не позаботившись о том, чтобы заметить где вход. Я моментально потерял ощущение направления. Куда бы я ни делал шаг, через несколько метров обязательно натыкался на тупик. Казалось, скульптуры насмехались надо мной вметсе с Рысью. Его голос звучал словно со всех сторон.
— Похоже, зря ты хватался. Высочество, ориентированию в лесу не учат в ваших академиях? А это и есть настоящий лес. Здесь есть она хитрость. Должно быть ты не знал, нужно постоянно идти на север против часовой стрелки, тогда моет, у тебя будет шанс.
— Там! — я вычислил, что голос вора слышится как раз из-за третьей от меня скульптуры. Но когда достиг ее, там никого не было. Зато вокруг стало как-то необычно светло. Свет лился с неба. Комета стала в два раза больше и ближе. И вроде даже чуть изменила курс. Неужели... да так и есть... летела прямо на нас. Вскоре контуры корабля приобрели большую четкость и ... этот корабль принадлежал не Оккаму.
— Рысь, ты видишь это? Сейчас здесь станет жарко. Убирайся оттуда.
— Какая забота, сначала я посмотрю, как прихлопнет тебя. К тому же, куда бежать, я в таком же лабиринте, как и ты.
— А как же...— я нахмурился, поняв, что обведен вокруг пальца.— Твое хвастовство!
— Ну ты шуток не понимаешь? Конечно умею, в лесу. А в лесу все деревья на месте.
И тут я понял, что голос вора звучит совсем не оттуда, откуда должен. Взгляд заметался и нашел фигуру — Рысь сидел, закинув ногу на ногу на плече одной из скульптур и, подняв ладонь козырьком, вглядывался в небо.
— Ты прав, как-то сильно аккуратно они нацелились. Да нет... проклятье, они же и правда падают!
— А что я тебе говорил?!
Первая мысль: 'кто-то хочет избавиться сразу от обоих' превратилась в уверенность, когда корабль, раскаленный едва ли не до бела, падающей звездой устремился точно к этому крохотному участку местности. И что самое интересное, я успел заметить — это был галеон Каганата — единственные суда, которым разрешалось летать даже при военном положении, которое я объявил, таковы были проклятые традиции.
Я бросился к Рыси с намерением схватить его и швырнуть в ближайшее укрытие. Если он умрет, тогда все было зря, я не собирался отдавать его в лапы смерти так легко. Но как оказалось, он и сам не торопился никуда. Метким ударом ноги вор отбросил меня за ближайший мавзолей, и как оказалось вовремя. А потом комья земли, корни покалеченных деревьев, обломки скульптур — все это ринулось на меня оглушающей волной.
И среди этого хаоса величественно и мягко садился торговый корабль Каганата, блистая вычурностью формы. Он напоминал неповоротливого дракона — их священного Бога, ощетинившись колючками артиллерийских стволов и когтистыми лапами манипуляторов, которыми обыкновенно захватывал грузы. Однако, подняв тучу пыли, корабль завис в полуметре от земли, но так и не коснувшись ее. Каганатцы верили, что если ступить на чужую землю, которой не касалось дыхание Белого Ядерного Дракона, они будут прокляты. Поэтому и процедура отгрузки в портах с участием этого народа, становилась делом крайне затруднительным.
Растерев по щекам слезы — глаза были запорошены крошевом — я попытался найти Рысь, и наткнулся взглядом на распростертое на одной из перевернутых плит тело. Проклятые звезды! Вор лежал без сознания, раскинув руки. Костюм на правой стороне будто расплавился. Кулон свесился с шеи, такой притягательный и такой доступный. Видя как протянулись манипуляторы, я понял, что задумали напавшие, и решил не терять ни минуты. Я должен успеть первым или все сегодняшние жертвы будут напрасными.
— Оккам, где ты? — шепнул я в передатчик, но ответом мне стал равнодушный звук помех. Что ж, придется действовать самому. Один против целого корабля, напичканного оружием не хуже 'Рыбы-меч'.
Прикинул — до вора было чуть более двадцати метров, а манипуляторы уже осторожно поддели бесчувственное тело и начали подтягивать его к брюху. Неужели даже Каганат связан с повстанцами? Как же далеко протянулись нити восстания? Сейчас судьба Метрополии показалась мне куда более шаткой, чем еще час назад. С этим нужно будет разобраться, рассказать отцу, но это... все позже, сейчас главное — Рысь. Я видел только его, его и кулон. Поэтому поспешно скинул куртку, и, набросив ее на голову, развил приличную скорость по направлении к цели.
Разумеется ребята попались серьезные и я тут же ощутил себя мишенью в тире. Однако, похоже небо было благосклонно в этот день. Петляя словно дикий зверь, я рванулся вперед, в то время как вокруг сыпал смертоносный дождь, стреляли явно из автоматики, если бы били снайперы, меня бы уже не было в живых, даже с нашей регенерацией.
Успешно преодолев большую часть дистанции, с чем и поздравил себя, я оказался достаточно близко чтобы дать рассмотреть себя в объективах камер. Скинул ' капюшон' и поднял руки.
Три...два...один... я выдохнул. Стрельба прекратилась, значит они узнали меня. Все же, даже у повстанцев не хватило бы духу в упор расстрелять византийского царевича.
— Ваше высочество, не вмешивайтесь в это, мы заберем с собой то, за чем пришли и покинем Кармину,— прозвучал голос в громкоговорителе.
— А что вы сделаете, если я не дам разрешения на взлет?— улыбнулся я, закутавшись в кокон холодного достоинства, и делая еще один шаг в сторону бессильно висевшего в лапах манипулятора Рыси.
'Еще чуть-чуть, еще совсем немного, и можете забыть его, если кулон будет в моих руках, остальное станет делом поисковых отрядов, рано или поздно его найдут, пусть даже в Каганате, но кулон Марго я верну, не оставлю его вору и убийце'.
— Можете попробовать.
Я заслонился от яркого серебристого света, брызнувшего из всех точек корабля. Его контуры "поплыли", и вот передо мной уже не судно Каганата, а промышленно-военный корабль сопровождения Самоцветного пояса.— Случится то же, что и с флотом, который вознамерился с легкостью захватить Сиберию.
Закусив губу, я вспомнил рассказ Юлиана. Тогда по каким-то причинам ни один корабль флота не мог двинуться с места или выстрелить. Но в то время все решили, что это какое-то излучение, транслируемое с планеты, но теперь похоже, такой возможностью обладают и отдельные корабли Пояса.
— Можете попробовать,— ответил я, указав вверх, — но вам не пройти мимо магнитного поля, я приказал усилить его на максимум. А на орбите, если вы проскочите моих людей, ждет флот царевича Никоса, уверен, у него не меньше причин, чтобы поймать этого человека,— я сделал шаг вперед, стараясь, чтобы это выглядело лишь естественным движением.
— Да, в той битве Никос Византийский стал настоящей проблемой, мы до сих пор не можем понять, что именно произошло, но сейчас это не важно, пока царевич не способен отдавать приказы.
— Что это значит? — спросил, я ощущая нарастающие беспокойство.
— А вы не знали, ваше высочество? В том инциденте, что произошел сегодня на площади, ваш брат был серьезно ранен, мы видели, как то, что от него осталось, увезли в реанимацию
'Никос... как же так, ты же всегда был таким изворотливым? Неужели даже твоих сил не хватило, чтобы справиться с вором... фотонная бомба, ну конечно, в момент первого взрыва, да и второго, Никос находился почти в эпицентре. Но тогда и я тоже. Почему на мне до сих пор ни царапинки?'
На самом деле, у меня были кое-какие догадки, но даже думать не хотелось обо всей этой грязи, связанной с кровью первого императора. Но раз Никос мне не помощник, вольный или невольный, а также не противник, получалось, что все, что я мог сделать прямо сейчас...
Не раздумывая ни секунды, я рванул вперед, мгновенно приводя тело на грань боевого режима, задействуя все резервы организма, не обращая внимания на протестующие против такого насилия мышцы и сухожилия. Спружинив, подпрыгнул, потянулся, рука схватила ткань, стиснула...
— Навь! — выкликнул я слово, открывающее любые двери. Протестующе вспыхнув, кулон превратился в то, чем был на самом деле — витую морскую раковину. Рванул, потянул и рухнул на спину, а потом манипулятор вцепился в мое запястье, едва не сломав, затрещали кости. Я закричал, но кулон не выпустил. Тиски сжались...сжались... сжались.... резкая, невыносимая боль в ладони, когда раковина раскололась. Осколки впились в кожу, проникали глубже в ткань. Но манипулятор сжался сильнее, дикая тянущая боль, а потом... что-то порвалось. Мир померк перед глазами. Словно в кошмарном сне я уставился на обрубок своей руки. Я... Должно быть я начал терять сознание, но все же успел заметить, как из-за леса, со стороны столицы небо прорезала россыпь белоснежных лучей орудий ближнего боя. 'Рыба-меч'...
