Поехали без баб Маши, она осталась дома, готовила праздничный обед. В роддоме Антон уже привычно взял сына в голубом конверте, Натка уцепилась за его руку, и они вышли на крыльцо роддома, а здесь собралась толпа, которая дружно скандировала:

-Поздравляем! Поздравляем!

Платоновы, Тучкова, Леркины центровые друзья, Кондрат со своей Петровой, Бобер, Чума, Катька Егоршина, все радостно кричали. Тучкова рыдала и нацеловывала Натку:

-Вот, бля, заставила меня рыдать, я сколько лет таким не занималась. Натка, ты молодец, мы с подругой тобой гордимся. Антон, дай мужика подержать, может, и ко мне прилипнет, пенсии? Подумаешь, пятьдесят пять, я ещё в темном месте, да у теплой стенки... и ваще, ещё ого-го как за себя полежу!!

Антон с большой неохотой отдал сына:

-Ну, если прилипнет, то тебя ещё торжественнее будем встречать!

Лерка, отдав камеру Бобру, тоже полезла подержать братика.

-Мам, какой он легкий, совсем не чувствуется вес!

— Ты такая же была, подрастет!

Натке надарили цветов,а растрогал до слез Диман: -Теть Нат, мы вот с Ленкой для вас, цветы, значит, пусть вы с Тимошиком совсем не станете болеть! Я честно-пречестно, очень рад, что вы у нас с Ленкой есть. Я вас так сильно... — он запнулся, подбирая слово, — уважаю, ну, как вон Петрову.

Натка засмеялась:

-Ну, если как Петрову — это дорогого стоит! Дай я тебя расцелую, мальчик, мы тебя тоже любим, ты давно нашим стал!!

Димка смутился до слез, так мало он слышал таких слов, а тут после теть Наты его расцеловала и хулиганистая теть Таня, и Лерка повисела на нем, а дядь Антон крепко пожал руку.

Сашка Платон осторожно обнимал Натку, его Леся с заметным уже пузиком, улыбаясь, приняла сверток с малышом из рук Лерки.-

-Вот и родим для Полосухина или друга, или подружку через четыре месяца.

-Теть Наташа, а нам можно будет с Тимошиком поводиться? — спросила Светка.

-Конечно, вот он немножко подрастет.

-Колюнь, ты чего? — Удивленно спросила Натка своего теперь старшего, сыночка. Он попросил нагнуться:

-Мам, — жарким шепотом спросил расстроенный ребенок, — а ты что ли только маленького будешь любить, а меня?

-И тебя, как же я могу тебя разлюбить, когда ты тоже мой сыночек!!

-Правда? И даже если папка другой меня родил?

— У тебя, у Леры и Тимошика — один папка Антон, другого нет и не будет.

-Тогда ладно, покажи мне братика. Уй, какой маленький, личико как мой кулак, а чего он все спит, я бы с ним поговорил?

— Успеешь ещё, поговоришь! Антон извинился перед всеми — Наташе надо было отдохнуть, пока она была не совсем в форме.

-Ждем всех на Восьмое марта, отказ не принимается. Двойной праздник будет и Женский день и сыночку месяц, ждем.

Полосухины уехали, а Тучкова говорила Вере:

-Подруг, как Антон Натку нашу разглядел, ведь трясется над ней. Вон за те два дня как поседел, и Лерку с Колюней не обижает, не то что этот козел.

-Тварюга, так-то бы Натка на мой день рождения и родила бы, по сроку. Но честно, Тань, я рада, что он влетел, не будет им жизнь отравлять своей унылой мордой и пакостными делами. Ты мне скажи, что с Лехой?

-А ничего, — сразу поскучнела Таня, — если я дура, то это неисправимо.

Мам Маша взяв такого долгожданного внука на руки как-то сморщилась и заплакала:

-Дожила, Господи!

-Мам, ты мне всегда твердила — построй дом, посади дерево, роди ребенка. Я все сделал, — приобнял её Антон. — Мам, я очень, невозможно рад, что вы у меня есть!!

Он как-то с первого дня выписки старался помогать Натке — вставал ночью, подкладывал пищащего сына к мамке под бочок, потом аккуратно забирал, укладывал в кроватку, заботливо укрывал и крепко обнимая свою Натку, мгновенно засыпал.

А у Димана состоялся неприятный разговор с завучем, Ниной Петровной, которую дружно не любили всей школой и звали Нинкой.

-Дима, поскольку ты сейчас живешь один и по возрасту совсем ещё... я должна тебя предостеречь от того, чтобы ты не сделал большую ошибку. Лена Петрова, она девочка ответственная, отличница, а ты у нас как бы... — она замялась.

-Неблагополучный! — закончил за неё Кондратьев. — Нина Петровна, я, может, и троечник, и из неблагополучных, хулиганистый, но человека продать за деньги никогда не смогу, как некоторые из очень крепких и благополучных семей.

Но, Дима...

-Он перебил её:

-Знаю, что вы хотите сказать. Да, Петрова мне очень нравится, я очень рад, что она со мной дружит, а насчет того, чтобы мы не сделали чего нехорошего, так я её родителям давно уже слово дал, что не трону и не обижу Петрову. Я её слишком сильно... уважаю, чтобы жизнь портить, она ещё после школы отучиться в институте должна, да и она же не Соснина, у неё мозги в нужном месте есть.

Соснина в этом году стала совсем неуправляемая, постоянно возле неё крутились какие-то взрослые ребята, слухи давно ползли, что она стала совсем легкодоступной.

А Петрова совсем страх потеряла. Батя ушел-таки жить к Ковылинской соседке, да Диман наоборот вздохнул посвободнее, там батя совсем исправился, пил редко, по праздникам, постоянно чё-то мутили-придумывали с дядь Петей, а Диман уже привык жить один. Тем более какие-никакие деньги за подработку получал, хватало, как говорится, на хлеб с маслом.

А Петрова, прям как хозяйка, постоянно бухтела на него, особенно, если он тратил деньги на какие-нибудь сладости-мороженое, для неё же, а она только ворчала:

-Деньги зря транжиришь.

-Пошла ты, Петрова! Не жмотничай!

Родаки Петровой как-то нагрянули неожиданно к нему. А чё, они с Петровой как раз орали друг на друга:

-Тупой совсем? Я тебе пятый раз объясняю!! — орала Ленка, а Диман тоже ворчал на неё, что плохо объясняет. А родаки под дверями подслушали, оказывается. Мать её обошла в квартире все — сильно удивилась, что везде чисто и порядок. — Попробуй у теть Даши че не сделай — в момент леща засандалит.

Диман, как хороший хозяин усадил их пить чай, было с чем, он потом Петровой втыкал:

-Вот, приперлись твои, хоть было с чем чай попить, а ты все жмешься, скупердяйка.

-Я не скупердяйка, а за тебя переживаю, чтоб у тебя было чего поесть.

-Отвянь, вон ТриС типа премии подогнал, получу через неделю и куда-нить закатимся.

— Ну да, а там Бобер с Чумой на хвоста, и будет Кондрат за всех платить!!

Диман знал только один способ заставить Петрову не бухтеть: крепко-крепко обнять и сказать в макушку:

-Ленк, как ты мне нужна! Я без тебя точно пропаду!

И стихала грозная Петрова, метр с кепкой, но куда там, высокому, метр восемьдесят уже, Кондрату до неё — закусает.

Она наконец-то поверила, что Диману пофиг все остальные, зачем, когда у него есть такая Петрова. Да и некогда ему болтаться, времени совсем не оставалось, одно только воскресенье и спасало — можно было поспать подольше, да и пошляться с Петровой где-нибудь типа там выставки какие-то, картины, поделки — интересно же.

&nbs Платоновых квартиру все-таки выкупили, и Сашка, посоветовавшись со всеми своими, пошел к Полосухину на прием, по личному вопросу.

-Антон Сергеевич, вот тут такая история получается. Квартиру нашу купили, а за домом такие приличные сараи у всех были, наш-то батя с его отцом строили капитально, там у нас сарай в два этажа, вниз. Решили сразу же на месте этих сараев будут гараж делать — второй нижний этаж как раз готовая смотровая яма. Ну и за такой сарай ещё добавили, мы все решили, что деньги поделим на всех поровну. Но есть одно НО — у нас сестра Марина, которая характером в... ну не могу я её никак назвать, скажем — в Татьяну, что нас всех нарожала. Так вот, как бы сделать так, чтобы она свою долю получила, не дергая нас всех. Уж очень неприятная была у нас с ней встреча, да и там у неё в нас во всех нет нужды.

-Оформим все через адвокатскую контору, заверим нотариусом и все!

-Ну мы так примерно и прикидывали. А ещё девчушкам и Лешке как лучше: счет открыть, на проценты положить или как вон некоторые акции какие-то покупают?

— Саш, проконсультируюсь и сразу же скажу.

Вечером Антон сказал Натке:

-Вот, не перестаю удивляться на Сашку Платона — у таких родителей настоящий самородок вырос, казалось бы, по малолетке в тюрьме побывал, а давно известно, самые страшные именно малолетние зоны, именно из таких мало кто человеком возвращается, а поди ж ты — выдержал и не сломался.

Андрюха на свою долю плюс кой какие сбережения нашел вторичную двушку в хрущевке. Квартира была убитая полностью, но он не унывал,

— С моей большой семьей, да мы горы свернем!

Пока поселился у Бирюка, а тот и рад — Лешка по вечерам почти не бывал дома — учился старательно, а Бирюк скучал, вот и обрадовался Андрюхе. Постоянно приезжал в двушку, старательно помогал, шпаклевал, замазывал, больше, правда, был на подхвате, но ведь нужны были его руки. Братики Платоновы, посоветовавшись меж собой, решили, отремонтировав Андрюхину квартиру, сделать ремонт у Бирюка, в его большой, но обшарпанной трехе, тем более что Бирюк категорически был против, чтобы Леха съезжал от него.

-Ты чё, Санек, я жениться не собираюсь, да и не на ком — Леха тоже. Он и приходит-то только ночевать, не, пусть живет, я только рад. А то у тебя вон все кипит, а я как старый сыч — один. Эт тебе повезло Леську встретить. А я вот — невостребованный совсем.

И не прошло и двух месяцев как Саньку позвонила Маринка. Едва сказав "Привет", тут же напустилась на него, предъявляя претензии, почему её не известили о продаже. Наверняка хотят оставить без копейки, да она в суд на них подаст.

— Санек коротко сказал номер её счета, адрес адвокатской конторы и отключился.

-Тьфу, Танька один к одному!!

А Маринка на следующий же день полетела туда. Мамашкина натура вылезла и здесь — она почему-то решила, что ей все должны и обязаны. Когда отдали все бумаги, подтверждающие, что сумма, полученная от продажи жилья семьи Платоновых была поделена на равные части между всеми, находящимися в живых, шестью Платоновыми, что было юридически подтверждено и нотариально заверено, она завыступала:

-А где гарантия, что здесь в ваших документах стоит реальная сумма денег, а не заниженная, в пользу остальных?

На неё с изумлением взглянул адвокат, мужчина средних лет. — Поясните мне, непонятливому, как такое может быть?

-Ну, может, они Вам заплатили, чтобы вписать поменьше и меня обделить??

— Девушка, Вы не на Черкизовском рынке, оставьте свои домыслы за дверью. Прежде чем поставить печать и заверить нотариусом все документы, мы тщательно проверяем их.

-Ну может... — начала опять Маринка.

-Не может! Нанимайте другого независимого адвоката, проверяйте, платите пошлины — Ваше право, до свидания!

-Каких только алчных людей не встретишь. Нет бы порадовалась, что получила неплохую сумму, так почему-то не верит остальным, и это в неполные восемнадцать, печально! — пробурчал адвокат своей помощнице.

А Санек по совету Полосухина открыл счета на своих малявок, и Леху — деньги под неплохие проценты и нисколько не заморачивался про Маринку.

Была у него вначале в глубине души надежда, что вот может спадет с Маринки мамашкина дурь, и будут они вместе, но её звонок порушил окончательно такую надежду. Он попререживал чуток, но столько было постоянно проблем, что не оставалось времени на эти заморочки.

А потом как с неба свалились ещё деньги... Вот Санек обалдел...

Батя их в девяностых ещё работал на Московской овощной базе, имеющей филиал у них в городе. Там как раз начались организовываться ОАО-ЗАО, все срочно стали акционерами, у бати было начислено пятнадцать акций, а его непосредственный начальник сделал хитрый финт, сумел провести на батино имя еще пятьдесят акций. Это не сразу, а когда пошел развал по стране — половина народу поувольнялась, загородную базу благополучно закрыли, хранилища частью распродали, частью стали сдавать в аренду... батя их мужик не скандальный, да и пьющий, вряд ли вспомнит про какие-то там акции... Ну и в течение десяти лет на батино имя уже двести пятьдесят акций накинули. Потом чего-то не срослось, мужик этот срочно свалил из страны, да где-то там и сгинул, попал то ли в автомобильную, то ли в железнодорожную аварию, акции так и остались на Платоновых.

В Москве вмешались какие-то молодые-борзые, захотели перекупить все это с потрохами, ездили по всем числящимся в списке акционерам, скупали все акции по небольшой цене, были вероятно и у Платонов, но их тогда дома не было, Санек сидел, Андрюха несовершеннолетний в ПТУ, остальные в детдомах... видать, решили подождать до чьего-нибудь совершеннолетия...

А бывшие владельцы подали в суд, два или три года судились и выиграли процесс. Опять начали разыскивать всех акционеров и предлагать им выкупить акции уже за более высокую цену, и хитрое руководство, сплошь состоящее из армян стало выплачивать раз в год разовую помощь — три тысячи рублей, как говорится, с паршивой овцы... типа — для поддержки штанов. Многие продали эти акции, а Платоновых вот только нашли и предложили им выкупить у них акции. Санек опять пошел к Полосухину, тот навел справки, и получили Платоны ещё солидную прибавку к своим деньгам. Санек полностью выплатил за свою теперь уже трешку, а тут подвернулся вариант, соседи из квартиры напротив тоже трешки, надумали уезжать в Испанию и предложили Платону купить её у них.

Зная, сколько у него детей, цену заламывать не стали, и Санек склонялся к тому, чтобы купить, но вот опять денег не хватало, а все его Платошки дружно пояснили, что деньги есть — вот эти самые: — Сашка, не придумывай, бери все эти акционерские деньги, и будет у нас огромная квартирища на полэтажа. И мы тут все посоветовались, пока Маринке из этих денег ничего отдавать не станем, она про них не знает, и пусть спит спокойно — они на дело пойдут. Девчонки, они не всегда маленькими будут, подрастут, где в трешке всем умещаться? А пока Леся не родила, все и успеем переделать, Лехе звонила их одноклашка, тоже детдомовская, сказала Маринка своими скандалами и нытьем уже выбила себе жилье, комнату в Люберецком районе, а мы о младших позаботимся. — Это все разъяснил Андрюха.

-Так-то оно так, но ведь вони будет... Не, её долю ей отдадим, выкрутимся!

-А там, похоже, всегда будет вонь, особенно в нашу сторону.

Юсиф Бербер вернулся с допроса мрачный и неразговорчивый, сел на свою 'шконку' и, угрюмо уставившись в угол, ни на кого не реагировал. Ох, тошно было ему сейчас, даже тошнее, чем тогда, когда арестовали.

Он вновь и вновь перебирал в голове все, что сказал ему следак. Родила-таки эта... Юсиф не мог подобрать нужного слова, мальчика, как он и говорил. Только вот... ребенок родился слабеньким, его сразу же отправили в отделение для недоношенных, и через несколько часов его не стало. Следак назвал какое-то мудреное слово — проще говоря, какая-то водянка. Его первенец, его сын... Он был уверен всегда, что первенца ему родит смешливая, юркая Фатма, живущая по соседству, с детской непосредственностью отвечающая -"Да!" — на его вопрос, согласна ли она быть ему женой, когда вырастет. Родители их потихоньку сговаривались, собираясь официально посвататься когда Фатма подрастет, а Юсиф как раз к тридцати годам нагуляется и повзрослеет. Нагулялся... все хотел денег побольше иметь, только вот здесь стал задумываться, что он делал, как губил чьи-то жизни, вот сынок, похоже, и стал расплатой...