Огненная мана образуется в огне, она может воздействовать на огонь, может потушить его, создать, изменить. Вот этот "бласт", который тут горит, я создала из огненной маны, которая хранилась внутри меня. Водная мана появляется в воде. Она может изменить воду, например, превратить ее в лед. Правда, после этого водный маг уже не сможет ничего сделать с получившейся сосулькой, разве что расколоть ее руками. Ведь сосулька — это уже не жидкость, а твердый предмет. Зато маг земли может повлиять на лед, превратив его обратно в воду. Наши тела — отчасти жидкие, отчасти твердые, поэтому лечить больных и раненых могут и земные, и водные маги, но по-разному. Мана света позволяет управлять светом, создавать иллюзии, а мана воздуха повелевает звуками и ветром. Интересно, что молнии оказываются где-то посредине между тремя стихиями — воздуха, света и огня. Формально они — плазма, но пока что заклинание, управляющее молниями, смогли придумать только воздушные маги. Я это говорю не для того, чтобы запутать тебя, Эйдар, а чтобы ты понял, что изредка возможны исключения за счет кое-каких хитростей и уловок. Наконец, магия снов сильнее всего связана с нашими мыслями и чувствами. Она помогает улавливать настроение, передавать мысли, искать в астрале.
— А что такое астрал?— спросил Эйдар.
— Это вся магическая энергия, всех видов. Ну, что понятно?
Эйдар открыл рот, потом покосился в сторону Кея:
— Пусть дядя Кей "завяжет узелок"...
Алия не стала возражать.
— Мана может управлять тем, в чем рождается,— подытожил землянин.
— Надо же... все мои объяснения уместились в семь слов. Теперь тебе понятно, Эйдар?
— Угу. А как мне... как мне зажечь "бласт"? Я пытался кивать, как ты, но он не зажигается.
Алия рассмеялась.
— Не так все просто! Кивание — это просто вредная привычка. Как ты любишь ковырять в носу, когда сосредоточенно думаешь. Но вряд ли ты из носа достаешь свои мысли, правда? Сначала надо найти ману, увидеть ее. Потом собрать, накопить ее где-нибудь внутри твоего тела или в каком-нибудь амулете. Это ты умеешь. А вот потом... потом самое сложное. Чтобы мана повлияла на стихию, надо создать из нее плетение. Плетение — это такая маленькая штучка из маны... которая тоже спрятана внутри мага. Сколько плетений ты сделал, столько разных вариантов заклинаний можешь сотворить. Плетение можно спрятать и внутри амулета. Наконец, когда плетение готово, мы направляем запас маны в плетение, она проходит сквозь него, и от этого случаются всякие интересные вещи. Вроде бласта. Но для того, чтобы рассчитать и создать плетение для себя, надо долго учиться. В том числе надо запомнить, наконец, все цифры! Понял? Кей, давай, завязывай узелок!
— Чтобы наколдовать что-нибудь, надо пропустить запасенную ману через сплетенную. Запасать ты уже умеешь, а вот плести придется долго учиться.
— Именно!— обрадовалась огненная тому, что ее педагогический посыл поддержали.— Надо не лениться, а учиться, учиться и учиться...
"Где я слышал нечто подобное?"— подумал Кей.— "Или это просто дежа вю?"
Он архивежливо заметил:
— Теперь уже я немного запутался, прошу помощи.
— В чем путаница?
— Мана все-таки действует на что-то (например, огненная на огонь), и ее действие видно, или же она ни на что не действует (кроме особых нейронов) и поэтому никто, кроме магов ее не видит... и как же она тогда действует на огонь, если ни на что не действует?
Алия только тяжело вздохнула.
— Вы не обижайтесь, пожалуйста,— сказал Кей.— Я не пытаюсь подловить вас, скорее, я сам попался в некий круг и застрял в нем.
Алия снова вздохнула и сказала:
— Да ладно вам щадить мои чувства, я и сама понимаю, что вечно пропускаю важные оговорки и много раз повторяю то, что и так ясно. Мне самой все понятно, а вот как рассказать другим... вам-то еще — ладно, а вот ребенку... Короче, противоречия там, где вы его увидели, нет. Но для объяснения придется вдаваться в понятие плотности маны, а я хотела это отложить на потом, а то Эйдар опять начнет жаловаться, что я его запутала. Если упрощенно, то мана постоянной плотности не действует почти ни на что. Сжимать ману могут только маги и некоторые редкие самородные предметы... вернее, не совсем предметы... и совсем не предметы... впрочем, забудьте, это уже тонкости. Главное, что при сжатии мана тоже ни на что не действует. А вот быстрое расширение очень плотной маны, что достигается пропусканием ее через плетение,— очень даже действует. И в зависимости от конфигурации расширяющегося потока эффект сильно варьируется, в том числе может порождать цепочку сжатий и расширения. Вот. Ну что... как насчет "узелка"?
На этот раз Кей задумался. Потом сказал:
— Я сначала хотел провести аналогию с направленным взрывом, но потом подумал, что не факт, что вы знаете, что это такое, тем более — Эйдар. А потом подумал про воздух. Пока мы им дышим, ходим сквозь него, мы его не чувствуем. Но если набрать полную грудь, хорошенько сжать и дунуть... то можно и сдуть чего-нибудь. А при достаточном сжатии — и кого-нибудь.
— Есть, конечно, нюансы, но в целом принцип похож, верно,— признала Алия.— В школе иногда говорили, что маги "брызгаются" маной сквозь плетение, и, чтобы добиться нужного результата, надо придать "брызгам" опредеделенную "форму", но мне ваша аналогия нравится даже больше — вот, что значит свежий "инопланетный" взгляд на тему!
Где-то высоко на орбите нахмурилась Мария, наблюдавшая за этим разговором. Молодая девушка только что сделала комплимент ее муженьку? Ну-ну...
— А как отличить мага?
— Отличить можно по-разному. Если маг уже пробужден, то по ауре. Волшебник той же стихии заметит запасенную ману, а маг снов — полотно биауральных линий (от согласованного воздействия сакральных нейронов). Если нет, то специальным тестом. Ребенок, имеющий способности к магии, хотя бы раз за свою жизнь нечаянно наколдует какое-нибудь слабенькое волшебство. Погасит свечку взглядом, предскажет какую-нибудь мелочь или поднимет пыль усилием мысли. Если это увидят родители, то отведут в Школу Магии, где ребенка проверят и попробуют обучить. Так с Эйдаром и получилось.
— А могут ли быть скрытые маги среди нас, землян?
Алия с сомнением покачала головой.
— Вряд ли. Если вы не знали даже таких простых вещей, которые я рассказывала, значит, скорее всего, среди вашего народа маги не рождаются. Это ведь связано с генами. Если среди ваших предков не произошла нужная мутация, в ваших хромосомах никогда не сойдутся нужные звенья.
— Что?!— воскликнула Вэй Лин.— Вы о генах и хромомосах тоже знаете?
— А что же мы по-вашему совсем дикари? К сожалению, вопрос об аллелях, влияющих на магические способности, очень запутан. По господствующей теории там необходимо сочетание нескольких генных комплексов, из которых установлена только часть, плюс дополнительное влияние ауры матери на зиготу, чтобы в нейронах и глиальных клетках продолговатого и спинного мозга произошли необходимые метаморфозы.
— Ничего себе пастораль...— только и смогла вымолвить Вэй Лин.
Тут явился Икен, и лекция плавно перетекла в своеобразную пресс-конференцию, посвященную тому, какие области знания развивали на Визе. Расспросы постепенно нарисовали очень своеобразную картину. Визанцы не выглядели ни младшими, ни старшими братьями землян. И мир их не был ни пасторальным, ни индустриальным. Он были просто другим.
Действительно, визанцы не имели никакого представления об иных планетах и звездах, даже о собственном солнце. Самой развитой наукой у аборигенов оказалась математика. И тут уже землянам впору было завидовать. Магистр привел для примера формулировки нескольких теорем. Шутки ради Джексон спросил, не знает ли он короткого доказательства теоремы Ферма. Земные математики слышали о нем как о легенде или байке, но давно отчаялись найти. Икен надиктовал серию формул, которую даже образованный инженер с трудом мог понять. Джексон произнес вслух на общеземном языке то, что ему слышалось, благодаря медальону-переводчику, чтобы потом отослать на "Колонист". Позже эксперты "Колониста" встали на уши, когда расшифровали доказательство — оно выглядело правильным и оказалось весьма лаконичным потому, что опиралось на три леммы, о которых земные математики даже не догадывались. Другие выкладки по топологии, продиктованные через Джексона, вообще не поддались расшифровке, так как земная математика даже близко не подошла к соответствующим понятиям, а медальон-переводчик преобразовывал слова, только если в другом языке находились близкие по смыслу термины.
Возможно, из-за того, что все присутствующие визанцы были волшебниками, из их пояснений создавалось впечатление, что все прочие науки на Визе развиваются лишь постольку, поскольку это нужно магам. Даже математика пользовалась особой популярностью лишь из-за того, что с ее помощью рассчитывались все плетения.
Визанцы изобрели нечто подобное рентгеновскому микроскопу, благодаря чему получили представление о молекулах и атомах, но не додумались до ядерного оружия. Они открыли основные законы электричества, но никакой электроники, тем более, компьютеров не изобрели, больше интересуясь свойствами света. Знали о радиоизлучении, но не пользовались радио. Открыли простейшие законы механики, но самым сложным техническим устройством оставался многозарядный арбалет. Единственной естественной наукой, похожей по развитию на земную, оказались биология и сопутствующая ей медицина. Также определенный интерес представляло материаловедение: специфические металлы, ткани и тому подобное очень сильно упрощали производство, но все эти материалы изготавливались, опять же, с помощью магии.
Из гуманитарных наук на удивление плохо была развита география при том, что история, наоборот, процветала. Визанцы больше знали о своем далеком прошлом, чем о том, что происходит в отдаленных регионах. Магистр по памяти воспроизвел карту, которую назвал "картой мира". На ней были отмечены города на расстоянии три-четыре тысячи километров от Столицы, а вокруг — сплошные белые пятна. На резонный вопрос, что же находится там, был получен обескураживающий ответ: да какая разница?
В то же время они могли многое рассказать об истории своего рода и клана. С особой гордостью он перечисляли подвиги прославленных предков, даже очень далеких.
Наконец, ответив едва ли на тысячную часть вопросов, которые интересовали землян, визанцы вежливо откланялись и отправились спать.
Но старику не спалось. Он размышлял о том, что делать дальше.
Поразмыслив над сложившимся положением, магистр решил, что все-таки придется сделать перестановку ролей. Раньше к мальчишке все относились как к временному попутчику, которого надо сбагрить родителям как можно быстрее. Теперь придется думать о том, как создать для него условия — если не хорошие, то хотя бы терпимые. И в первую очередь нужен был учитель, который заменит собой всех преподавателей Школы.
Икен видел, что Алия очень беспокоится о малыше, но также замечал, что получается у неё не очень, хотя она и старается изо всех сил. Объяснять стала уже попроще, но терпения всё равно не хватало. Взяв на себя эту работу, она упрямо пыталась её выполнять, несмотря ни на что, хотя давно сама поняла, что педагогика — не её призвание. И, главное, скоро у неё не останется на это времени, она нужна для прикрытия разведывательных миссий. Икен не собирался мучать её, дожидаясь, когда она сама наступит на свою гордость и попросит её заменить.
Сначала магистр подумал насчет Камо — под впечатлением того, как тот выполнил тяжелую миссию, рассказав ребенку о смерти родителей. Но сможет ли этот молчун говорить, говорить, говорить... как полагается учителю? Вряд ли. К тому же магистр все еще недостаточно ему доверял.
Наконец, вариант с Джерром. Его в любом случае придется оставлять вне боя вместе с землянами, как сегодня. Именно Джерр прославился тем, что спасал людей, от которых почти ничего не оставалось. Икен знал, что имея такого лекаря за спиной, бойцы действуют гораздо решительнее, надеясь, что в случае чего их как-нибудь спасут. Если кого-то ранят, то место для походного госпиталя будет там же, и рядом — мальчик с огромным запасом маны для ускоренного лечения. Удобно. Заодно Джерр мог бы вести занятия. Язык у него был подвешен очень хорошо, разные вещи из области медицины он объяснял очень доходчиво и просто, значит и другой материал сможет подать в том же стиле. Была у него и хитринка, чтобы подтолкнуть упрямого мальчишку заниматься. Он сам не так давно закончил Школу Магии, поэтому должен был помнить многое из программы.
Но были у него и недостатки, главный из которых — фобия на детей. Эйдар оказался воплощением кошмаров Джерра — непослушный, непоседливый и принадлежащий к одной из самых сильных рас, он уже сейчас был раз в десять мощнее любого терса. А его потенциальный учитель — язвительный и хамоватый, легко провоцирующий агрессию, но по сути — беззащитный, если только забыть про амулеты и кинжал, которые Икен ему понадарил. Не покалечат они там друг друга, оставшись без присмотра? Вроде бы не должны: мальчишка совсем никого не боялся, но агрессии тоже не проявлял — хороший характер. Джерр тоже никак не показывал, что его напрягло появление в отряде малолетнего арранца. Может, на Эйдара фобия лекаря не распространялась?
Икен зашел к водному магу и, пока тот не уснул, объяснил свое решение и провел краткий, но четкий инструктаж, касаясь только методов обучения: двигаться от простого к сложному, побольше игровых моментов, но не шумного баловства; магию использовать как приманку и награду, разной ерунды на уровне фокусов можно придумать много; шутки приветствуются, но не хамить и не дразнить; если заупрямится, оставить в покое и набраться терпения — без сверстников ему станет скучно, и сам придет; в случае сложностей попросить помощи и совета у Камо.
С Эйдаром магистр тоже успел поговорить, убедившись, что тот совсем не против учиться у "дяди Джерра, который очень смешной и рассказывает интересные истории". Магистр строго-настрого наказал не хулиганить и учителя не обижать, на что получил ответ в солидно-покровительственном тоне: "дядя Джерр мелкий шкет, а мелких можно обижать". Старик удивленно поинтересовался, откуда взялась такая характеристика, и узнав, посмеялся над тем, как к Джерру вернулась и приклеилась его же дразнилка. Ну и поделом за длинный язык. Похоже, там все будет нормально.
Джуне магистр решил поручить роль, которую прежде отводил Джерру — то есть защиту отряда от огненной магии. Но надо было продолжать отрабатывать взаимодействие.
Сегодняшний бой закончился благополучно, но выявил серьёзные проблемы. Даже Алия недопустимо запоздала с выстрелами — позволила одному из врагов начать создание "огненного шара". Еще больше промедлила Джуна: ей следовало поднять "водную пелену", как только определила расположение огненных магов, а не ждать выстрела Алии.
Хорошо, что магистр с самого начала создал "развеивающий купол". Это была надежная подстраховка, о которой никто не заподозрил, так как внешние эффекты отсутствовали, и маги других стихий "купол" не видели. Магистр хотел проверить, как поведут себя члены отряда. Все действовали храбро и умело, но неслаженно — и это плохо. Всякий раз подстраховывать их не выйдет: "развеивающий купол" — не то заклинание, которое можно использовать регулярно. Он сжирает столько маны, что в тяжелом и затяжном бою магистр очень быстро растратит свои запасы и станет бесполезным. В трудных битвах для длительного удержания "высших куполов" требуется целая группа сильных магов, либо особые астрофакты.
