В папке черно белые карты. На первой карсте Исландия, север Шотландии, Шетландские, Фарерские острова и жирная точка сильно западнее Фарерских островов.

Вот значит, куда мы открыли первый портал.

Следующая карта, южная оконечность Мадагаскара, Реюньон, и заветный кружок полутысячи миль западнее клочка суши в южном углу карты.

К-к-к.... — Каргелен, — подсказывает память.

— Силен, — с ноткой уважения комментирует мои географические потуги Седой.

На третьей кате просто кружок с координатами. Причем кружок размером с Ирландию. Идея открывать портал с южной части Тихого океана мне не нравилась изначально. Но наука настаивала — мол, так полученные данные будут полнее.

Не знаю, кто какие выводы сделал из полученной информации, но лично я для себя определил следующее. Скорость, с которой информация попала к нам с Земли, если и не обгоняет скорость света, то отстает ненамного.

Кто-то на Земле постоянно слушает определенную частоту, ожидая выхода в эфир прибора подобного нашему. Слушает годами. Девяносто девять из ста, слушают автономные приборы, задача которых принять сигнал и просигнализировать, кому следует — информация получена.

Вряд ли это удел одиночки, тут видится работа минимум небольшой группы подготовленных "специалистов", имеющих доступ к ресурсам и специфичной (читай шпионской или контрразведывательной) технической базе.

Дальше — больше — скорость, с которой информация попала в наш Мир.

Либо тут завербован человек Ордена, либо есть канал передачи срочной информации с отбывающими переселенцами. И то и другое прямо указывает на людей с особой спецификой.

Получив информацию в Порто-Франко или на Орденской базе, местная агентура Русской армии практически сразу передала ее дальше в Центр.

Подозреваю, что никто не склонился над передатчиком и, зажимая рану в боку, отбивал послание ключом Морзе. В то время как одетая в маскхалаты разведгруппа последними патронами отбивается от наседающей зондеркаманды Ордена.

Скорее всего, неприметный агент Русской армии выехал из Порто-Франко — чисто по делам. В паре сотен километров от Порто-Франко развернул радиостанцию, в строго определенное время нажав кнопку передачи. Заранее запрограммированный, шпионский прибор дополнительно синхронизировал передачу по времени и пискнул в эфир коротенькую шифровку.

После чего агент не спеша собрал радиостанцию и поехал дальше по своим делам. В ближайшее время возвращаться на земли Ордена ему противопоказано.

Полагаю, совершенно другие люди перепрограммируют шпионский прибор, дабы в следующий раз агент тиснул в эфир "молнию" в другое время суток и на других частотах.

Лично я ничего сложного в подобном устройстве не нахожу. И уж точно, в нем не находит ни чего сложного радиослужба Рукой армии.

Скажу больше. Скорее всего, работу передатчика вряд ли засекут посторонние.

Еще десять лет назад, когда я путешествовал через континент, местные радиостанции уверенно теснили Орден с поляны дальней связи. Насколько мне известно, сейчас за Орденом остались услуги передачи банковской информации, и Орденский телеграф, по большей части используемый для собственных нужд Ордена.

Коммерческий телеграф? Так вон за салуном торчит антенна частного радиоузла. Вам туда.

Если десять лет назад подобные радиоузлы имелись исключительно в поселениях с претензиями на "город", то сейчас к этому стремятся даже отдельные суда и заправки на маршруте из "Порто-Франко".

А уж как засирает (слово плохое, но весьма точно отражающее суть) эфир Нью-Рино. Круглосуточные трансляции, радиопостановок, музыки, бокса, боев без правил, лотереи и даже чемпионата по шахматам. Последнее кстати пользуется бешеной популярностью, и весьма удачно монетизируется дельцами Рино.

Двухсекундный писк шпионского передатчика, скорее всего, без следа растворится в этом гомоне, будучи услышанным только тем, кто заранее готовился слушать зная время и частоту передачи — здесь в Поселке и ППД.

Причем в Пункте Постоянной Дислокации должны быть уверены, что сообщение дошло и до нас. А значит, как только позволят метеоусловия, с Большой земли прилетит самолет.

— Воодушевленные люди, попавшиеся мне навстречу, двигались вносить коррективы в координаты "выхода"?, — скорее утверждаю, чем спрашиваю.

Седой согласно кивает.

— Куда сместится "выход".

— Сам как думаешь?

— Я бы поставил на Сибирь. Рядом с притоком крупной реки.

— Почему не Карелия, Камчатка или плато Путорана?

— Карелия пограничный регион, и если там засекут нездоровую активность, спустят всех местных "волкодавов". Камчатка тоже самое, только оттуда надо еще выбраться в обжитые места, — про плато Путорана умалчиваю, в виду полной абсурдности затеи.

— Верно, мыслишь, — соглашается Седой.

22 год 22 число 11 месяца.

Поселок.

— Вот он гад!

— Сюда его!

Окруженного гомонящей толпой, беглеца с перебинтованной ляжкой толкают на землю. Бедняга с трудом садится и затравленно озирается по сторонам, ища поддержки. Но здесь он ее не найдет.

В Посёлке за все время его существования самое серьезное преступление — кража Бедой "веществ" с аптечного склада. В тот раз пришлось решать сурово. Зато все остальное — незначительные инциденты, да пара драк в состоянии алкогольного опьянения. Однако все это разруливалось на житейском уровне с самым суровым приговором — Этому не наливать! До особого распоряжения.

Тут же. Попытка изнасилования, сопровождаемая телесными повреждениями, отягощенная попыткой бегства.

Последнее не имеет значения для жителей поселка. Зато имеет почти сакральный смысл для Седого, основательно помешенного на сохранении нашего инкогнито.

И куда бы ты побежал милок? Ведомая Тимуром облава, особо не торопясь, вышла на беглеца меньше чем за час. Жертву слегка погоняли, в итоге аккуратно прострелив ляжку. Хорошо хоть новоявленный уголовник не стал палить в ответ. Иначе прострелили бы голову.

А ведь на сегодня у меня имелось громадье планов. Предстоял обжиг вершины Алискиного гончарного искусства — десятка столитровых амфор. На носу сбор урожая технического масла, а храним мы его по старинке — в амфорах. А там не за горами виноград подоспеет, что опять же требует тары.

Хорошо хоть я успел только заложить в яму для обжига необожжённые заготовки амфор и присыпать их древесным углем. Если бы растопил, тут или контролировать весь процесс до конца, или вся работа насмарку.

— Отставить самосуд! Отставить, я сказал! Итц-Лэ, отойди от греха, — в остепенившемся латифундисте проснулся татуированный пожиратель сердец с мезоамериканских фресок. Чиси и Мэри — умницы, отвели вождя, размахивающего мачете, на пару шагов назад. Хотя по виду они сами готовы растерзать насильника самыми изощрёнными способами.

— Остыли все. Власть тут Я! Сами меня выбрали! Но раз уж выбрали, самосуда я не допущу!

— Что делать будем? — поинтересовался кто-то за моей спиной.

— Сейчас все успокоятся. А я проведу дознание и прочие следственные мероприятия. Если обвинение подтвердится, кастрируем по законам военного времени.

— Это как?

— Илона Иосифовна, объясните как это. Ибо приводить приговор в исполнение я поручу вам.

— Под корень. Самым тупым ножом, — голосом снежной королевы отчеканила Лепилова. Раньше я не замечал за ней такой кровожадности, а тут чуть ли не добровольцем вызвалась.

— Обвиняемого под замок. Остальные разойдись! Продолжим ближе к вечеру, — не удержавшись, добавляю, — И приготовьте на вечер головешек. Как зачем? Будем строгать по частям и прижигать обрубок. Кстати, у товарищей военных беспокойство за некомплект личного состава? Не волнуйтесь, без яиц он служить сможет.

— Артемий Карлович, через сколько пациент вернется в строй?

— Если оперировать сразу, и недели не пройдет, — жизнеутверждающе отозвался Лепилов. — А если чекрыжить по частям, да прижигать. Никаких гарантий. Может и на месяц затянуться, — доктор развел руки и сменил тональность на слезливо-жалостливую.

— Солдаты нам нужны. Ну да ничего, найдем разумный компромисс. За раскаянье и содействие следствию отрежем всего одно яйцо.

Даже несмотря на дырку в ляжке сперва насильник держался бодрячком. Однако по мере рассуждений о тупом ноже заметно занервничал, а уж после моих слов о головешки его проняло крупной неконтролируемой дрожью.

Как вышло, что в Поселок попал такой гнилой экземпляр?

Так не думайте о людях слишком хорошо. Тем более не думайте хорошо о людях этой планеты. Половина эмигрировавших сюда с Земли имеет за душой темные моменты прошлой жизни. Этот, похоже, не исключение.

Нравы тут простые, но распущенные. Причем Демидовск не цитадель целомудрия. Публичные дома там вполне имеются. Не можешь договориться по любви, заплати немножко денег и будь счалив.

Однако с дисциплиной в Демидовске полный порядок. За сексуальные шалости могут слегка пожурить, особенно если финансово компенсируешь ущерб пострадавшей.

Закон острожен, ибо прекрасная половина человечества тоже весьма себе на уме. Этим барышням палец в рот не клади, а и все остальное стоит класть с особой осторожностью. А то барышня запросто может сперва получить удовольствие, а потом написать заяву.

Однако за предварительные "ласки", приводящие к телесным повреждениям, без вариантов заедешь на каторгу.

Вот и наш шалун похоже слегка заигрался, но дело было мутное и военные не стали выносить сор. Услав шалуна в самый дальний гарнизон. Попал он к нам случайно. Все присланные вояки поголовно пожилые, тертые жизнью спокойные дядьки. И среди них один двадцатилетний оболтус.

Стоило сразу насторожиться, но "шаманские" танцы вокруг порталов напрочь затмили собой все остальные проблемы.

Теперь придется расхлебывать.

— Ты и в правду его кастрируешь? — с живейшим интересом спросил Седой, когда страсти улеглись и народ рассосался по делам.

— Проще сразу пристрелить, чем оставлять кастрата при оружии. Он ведь мстить пойдет. Отправить бы его обратно на Большую землю. Так ведь не возьмут.

— Не возьмут, — подтвердил мои опасения Седой.

— Сошлю на Острова, приглядывать за плантацией гевей. Пять-шесть лет в отличном месте для размышлений о содеянном. Может, одумается.

— Ага, как Робинзона? — Седой и не думает скрывать, своего мнения о шансе удачного перевоспитания.

— Типа того. Пойду, пообщаюсь с потерпевшей. Разберусь насколько все плохо. Инес конечно та еще вертихвостка, но она наша вертихвостка. И если решила не давать, такому славному парню, то максимум остается сексуально озабоченному, это по-тихому передернуть в кустах.

Как местное начальство я борюсь со сплетнями. То есть сплетничать можно. Даже нужно. НО строго мне. В крайнем случае, Алиске. Через это я знаю: кто с кем, зачем, и как они думают втайне от всех.

Мирок у нас конечно тесный, однако я могу написать сценарий на хороший мелодраматический сериал в эротичных декорациях.

Про Седого и Софию мне тоже "птички" напевали так, то пришлось строго настрого запретить им совать туда свой клюв. Седой мужчина серьезный, может оторвать клюв, до самого хвоста.

К вечеру все стало совсем скверно. Никакими полумерами в данном случае не отделаешься.

Обвиняемый своей вины не признал. У него виноваты все, распущенного вида потерпевшая, тяготы воинской службы, дураки-начальники, но категорически не он.

— Я конечно не психолог. Но, на мой скромный взгляд, у пациента явные проблемы с головой, — вынес диагноз Лепилов.

Тут я с ним согласен. Осмотр и беседа с Инес, сомнений не оставляют, сексуальный аспект содеянного отступает на второй план, в первую очередь ее хотели унизить и подчинить, а уж потом совокупляться в весьма извращенной форме. Хорошо хоть насильник не успел довести дело до конца. На вопли, стоны и шум отчаянной возни, примчались собаки охранявшие стадо неподалеку. А у псин все четко — Инес своя, а за своих они порвут не раздумывая. Парень-же из новеньких и псам не знаком.

— На зоне, он бы давно кукарекал, — невпопад вставил свое мнение Горын.

— Не вопрос. Возьмёшь на воспитание?

— Не. Сам же постоянно мне твердишь, "Тут у нас не Зона".

— Может высадить его на необитаемый остров? — подал голос Тимур.

— Хорошая, идея кстати.

Судя по оживлению среди собравшихся, данная идея по душе большинству собравшихся. Ведь это самое большинство не душегубы.

— Плохая, — на корню зарубил идею Седой.

— Руки пачкать не хотите? — оскалился Итц-Лэ. — Дэн, ты обещал — если виновен — Резать!

Боюсь если не принять самых строгих мер, не остывший вождь отчудит, что ни будь недоброе. Тогда меры придется принимать уже к нему, и вся система общественного устройства пойдет в разнос.

Нет бы, тихонько, подкинуть змею в кутузку. Списали бы на несчастный случай. Ан нет, он хочет настругать насильника лично. И я его понимаю, на месте его младшей сестрёнки мог оказаться кто из моих.

— Резать никого не придется, — из темноты на террасу Большого дома ступил Олег. — Лохматый удавился на собственном ремне. Кто его закрывал в сарай?

— Ну я, — отозвался Горын.

— Елы палы, уж ты-то точно знаешь — ремень, шнурки....

— Ты чо, во мне вертухая увидАл? — не на шутку окрысился старый зэк.

Олег понял, что перегнул с обвинениями и заткнулся. А потом выразительно посмотрел на меня.

В ответ я едва заметно прищурил веки.

Это я отправил сажать насильника под замок именно Горына. Я же велел Горыну оставить при заключённом ремень. По пути обработав клиента на предмет того какие вокруг звери и самодуры.

Старый зек, опытный психолог, особенно в том, где у человека гнильца. Причем никаких эмоций по отношению к клиенту у него нет априори, он вообще для него не человек. И в уши клиенту он вложил все как надо.

Вот такой я нехороший человек.

И теперь я должен Горыну.

Зато не должен Седому, который дал ясно понять — Делай что считаешь нужным, но Поселка насильник не покинуть не должен.

Тело похоронили в дальнем закутке, подальше от будущих могил кладбища. Не ломаясь, могилу выкопали свободные от вахты военные.

У меня были опасения по поводу их реакции на произошедшее. Все-таки это боец Русской армии. И формально, судить его должен военный трибунал, функции которого я узурпировал.

Но проблем не возникло. Весь личный состав возрастной. Половина из них ждет переезда в Поселок своих семей, и даже начала расчищать участки под будущие дома. По сути, эти люди уже влились в наш коллектив. И им не сложно представить, что это могло бы случиться и с их детьми.