Подорожный страж

— Ну, демон, — покачал головой Швырга. — Ну, отрок. Теперь уразумел я, почему за тобой весичи по всему улусу рыщут. Это надо же — саму Миряну не только повидал, но и освободил.

— Вы её знали? — удивился Стёпка. — Кто она?

— Дочь Посвята-колдуна. Жил такой много лет назад... Постой-кось, — спохватился он и закричал вдруг во весь голос: — Тихоша! Подь сюды! Тебе это самой услышать надоть! Ведь не простишь посля, что не позвали.

А когда она вошла, он посадил её рядом за стол и сказал:

— Ты не поверишь, матушка, кого Стеслав в тайге нынче встретил. Расскажи ей, будь добр, сначала.

Стёпка вновь рассказал о встрече со Старухой, подробно, как мог, описал её, во что была одета, какое копьё, какой конь, как ехал с ней в Протору; как она побывала там, где когда-то жила, как навестила яблоню, которую, наверное, сама и посадила; как она надела браслет, как сделалась молодой, и благодарила его; как помчалась и растворилась в светлом воздушном вихре.

Тихоша плакала. Сидела и молча лила слёзы. В глазах у ведуна что-то блестело, Швырга кусал губы, Зарусаха слушал, прикрыв глаза, тролль просветлённо улыбался, смотрел куда-то вдаль, словно видел там улетевшую девушку.

— Вот и всё, — сказал Стёпка. — Только я всё равно ничего не понял.

— Сказ про Миряну сероглазую, Миряну-страдалицу по всему Таёжному улусу девки чуть не наизусть знают. Перед свадьбой каждая образу Миряны подношение делает, просит, чтобы муж хороший достался, чтобы любовь была, детишки чтобы здоровые, чтобы помогла в семейной жизни. Двести лет тому, почитай, жил в Проторе Посвят-колдун. И была у него дочь красавица. Дар у неё имелся редкий: у кого на свадьбе она гуляла, тот потом всю жизнь в любви и согласии с супругой жил. Ни одна свадьба без неё не обходилась, никому она не отказывала, никого не обидела. И влюбилась она в заезжего чародея, что не к добру из Великой Веси приехал. Звали его то ли Благояр, то ли Онфим, то ли как иначе, да и неважно. Полюбила она его без памяти и уехала с ним, хотя отец против был. И вот какая беда — другим её дар жить помогал, а себе помочь не сумела. Обманул её чародей. Не нужна ему была жена, он её для того увёз, чтобы она ему батюшкины секреты открыла. Недобрым он оказался чародеем. Худого людям желал и её на то же подбить надеялся. Не захотела Миряна злосердному служить, бежать пробовала, но он ей поймал и сгубил. Никто не знает, как она умерла... Знали, что чародей руку приложил, но чтобы вот так... И с той поры каждая девушка просит у неё совета, чтобы любовь оказалась долгой и настоящей. Чтобы жить душа в душу до самой смерти. А она... — Тихоша всхлипнула. — А он её... Два по сто лет страшной Старухой по тайге мыкаться... Лютому врагу не пожелаешь.

— Страшно наказал её чародей, — сказал ведун. — И жизни лишил и смерти не подарил. Пещеру свою стеречь заставил. Девушку красавицу в страшную Старуху превратил, людей пугать принудил. Сам давно сгнил, а она, бедная, сколь мыкалась, муку терпела. Ты, Стеслав, её не просто освободил, ты её от ужасной участи избавил, от страдания бесконечного. Отмучилась, получается, наша Мирянушка, оттерпелась. Ей теперь на небе хорошо.

Стёпка вспомнил лицо Миряны, ей печальные глаза. Понятно, почему Старуха плакала там, в ущелье, столько ведь лет страдала без надежды на освобождение. Как хорошо, что занесло его в ту пещеру с мертвецами, что браслет подобрать не побоялся, хоть одно по-настоящему доброе дело — пусть случайно — сделал, от такой беды человека спас.

Под конец Стёпка рассказал о последнем пока своём приключении, о битве в овраге и о том, какое наказание придумал для весичей.

— Круто забирают весские маги, — нахмурился ведун. — С мальцами воевать не застеснялись. Последнее это дело — детишек мечами резать. И ладно ты сообразил Стеслав, и неладно. Обозлятся маги, это верно, но зато и другие призадумаются, стоит ли так демона ловить, когда он один голыми руками троих раскидать может да ещё и крапивой по голому заду оходить. Нет, с крапивой ты правильно удумал. И показал, что весичам не враг и что себя и других защитить можешь. Хорошо получилось.

— Как бы наместник не осердился, — вздохнул тролль. — И без того туго с весичами уживаемся. А ежели он...

— Навряд ли маги доложат наместнику о своём позоре, — возразил ведун. — Ты бы, Ярмил, поведал кому о таком?

— Ты прав, старый, о таком я даже Зарёнке своей рассказывать поостерёгся бы, — и тролль гулко захохотал.

— Что ты теперь делать собираешься, Стеслав? — спросил Швырга.

— Я хочу сначала гоблина спасти, — сказал Стёпка. — Только я не знаю, как. А потом буду Ваньку искать. Мне без гоблина его не найти, так Серафиан сказал.

— Гоблина спасти, — повторил ведун. — Трудненько будет вырвать его из рук магов-дознавателей. Но мы что-нибудь придумаем. Есть у нас кое-какие задумки. Ты обещался показать свой кристалл, не передумал ещё?

Кристалл, как оказалось, проявлял свои чудесные свойства не только в Стёпкиных руках. Все по очереди посмотрели на конхобулл, даже тролль не удержался. Ну что — полюбовались на лицо Лигора. Тот, судя по всему, не терял надежды оживить подгляд и твердил заклинания с упорством одержимого.

— Знаю я его, — сказал Швырга, посмотрев в кристалл вслед за троллем. — Видал в свите наместника. То, что этот маг связался с орклами, крепко может нам помочь.

Когда Стёпка предъявил всем свои когти и кошмарную виртуальную физиономию, никого это не поразило.

— Ты демон, Стеслав, — сказал ему Швырга. — У тебя во всех мирах двойники имеются, а некоторые, поди, ещё и пострашнее этого. Может, в том и сила твоя, что они тебе помогают.

— У каждого есть свой гузгай, — покивал головой и Зарусаха. — Не всякий его увидеть способен и не у всякого гузгай такой... сильный. У дурного человека он вовсе мелкий бывает. Я одного шибко глупого бургыза знал, у которого гузгай был как помойная сырса. Это такая лысая вонючая мышь. А у тебя гузгай как у настоящего бага-элль-тыра, очень хороший гузгай. Продавать надумаешь, мне сначала предложи — не торгуясь куплю, — и сам же первый засмеялся, забавно пряча в густых морщинах узкие глаза.

...Вечером, когда все разошлись, Стёпка сидел с младшим Швыргой на крыльце. Было тепло, закат багровел облаками, за забором лаяли собаки, лохматый хозяйский пёс поводил ушами, не отзывался. Стёпка гладил его по большой голове, и вспоминал Дрэгу. Где-то он сейчас?

— Видишь ли, Стеслав, — говорил Швырга. — Демоны-исполнители — это вовсе не те демоны, которые выполняют чью-либо волю. Они исполняют неисполненное до них. То, что должно быть содеяно, но никто допрежь не сумел это содеять. Такому демону приказать невозможно, он всё одно всё сделает так, как ему судьбой велено. Ты вот менее чем за седьмицу столько всего повидал и встретил, сколь иному чародею за год не встретить при всём его старании, умении и желании. Суди сам: призрак Крутомира, рогатые рыцари, родничник, гномлинские государи, оркимаг, змей подколодезный, Старуха, чародеева пещера...

Людоед, хотел сказать Стёпка, но промолчал, ведь самого Людоеда он так и не видел.

— Маги почему тебя хотят схватить? Им ведомо, что с твоей помощью они могут получить очень многое. Тебя ведь даже заставлять не придётся, ходи за тобой следом или вози тебя по старым замкам, по городам — да где угодно. И ежели там имеется какая-нито ухоронка магическая или та же пещера тайная, ты непременно её отыщешь. Или встретишь того, кого никто до тебя не встречал. Или узреешь то, что никому до тебя узреть не удавалось. А магам останется только подбирать всё это и силу свою преумножать... Нам на погибель. Тайн и загадок и в нашей земле и в Великой Веси премногое множество, на десять твоих жизней хватит. Вот и подумай, какую участь уготовили тебе весские маги и как они обойдутся с тобой, ежели вдруг, не к ночи будь сказано, получится у них тебя изловить.

— Не дамся, — сказал Стёпка. — Я им теперь ни за что не дамся.

Швырга положил руку на его плечо, вздохнул:

— Это хорошо, что ты так на себя надеешься. Но... На всякую силу ведь завсегда возможно большую силу сыскать. Ты, Стеслав, не забывай об этом. Ежели маги за тебя всерьёз возьмутся, можешь и не сдюжить супротив них. И ты ещё о том помни, что не один ты ныне. Мы завсегда будем рады помочь тебе, ежели что.

— Спасибо, — искренне сказал Стёпка. — Я не забуду.

— Ну, ладно, иди спать. Поздно уже. Тихоша тебе в горнице постелила. Спи спокойно, здесь тебя никто не тронет, здесь весичам до тебя не дотянуться, батя мой недаром ведуном прозывается.

Аппетита утром не было совершенно, но обижать хозяйку отказом Стёпка постеснялся и покорно уселся за стол, на котором уже исходили жаром необъятные пироги с демоникой. Мягкая и приветливая тётка Тихоша смотрела на него теперь так, словно он был её единственным внуком или любимым племянником. Он понимал, что это из-за Миряны. В углу на скромной полочке стояла вырезанная из дерева небольшая фигурка девушки — почти такую же видел не то в корчме, не то в замке. Тогда внимания не обратил, а сейчас посмотрел уже совсем другим взглядом. Рядом лежал букет бессмертников, и Стёпке подумалось, что заколдованная Миряна тоже была почти бессмертна, только такого бессмертия даже злейшему врагу не пожелаешь.

Старый ведун отсыпался после вчерашнего вечера. Швырга хозяйничал во дворе. Тётка Тихоша твёрдо решила накормить исхудавшего демона впрок недели на две. Стёпка вяло отбивался, начиная жалеть, что поспешил с рассказом о преображении Старухи. Невидимая печать причастности к одной из самых волнующих (для женского населения) тайн Таёжного улуса уже стояла на нём, но он не догадывался ещё, чем ему это грозит, его пока волновало совсем другое.

Он мучительно пытался вспомнить приснившийся ему под утро сон. Очень важный сон, в котором он не только придумал, как выручить из плена Смаклу, но и что-то для этого сделал. Что-то правильное и неожиданное. Но что?!! Надо обязательно вспомнить.

Вчера, засыпая, он представлял сидящего в клетке гоблина, которого держат на цепи, как Людоеда. Его это страшно бесило, он мечтал добраться до самого главного мага, взять его за грудки и вытрясти из него душу... Кажется, что-то такое ему и приснилось. С кем-то он разговаривал, на кого-то кричал... "Наместник, — всплыло в памяти. — Я к наместнику пришёл и заставил его освободить гоблина". То, на чём оборвался сон, припомнилось вдруг отчётливо и ясно.

— Дядько Швырга, а кто такой наместник? — спросил он, выйдя во двор.

— Царя великовесского младшой брат.

— А что он в Проторе делает? Зачем он к вам приехал?

Швырга вздохнул.

— Он, Стеслав, не приехал к нам. Он с дружиной явился. Воеводы наши позвали его, у нас не спросясь. Тебе ведомо, что нынче опять война с Оркландом ожидается? Так воеводы испугались, что нам одним не сдюжить, и весичей пригласили в помощь. А весичи тоже не лыком шиты, многое за то для себя выпросили. Битвы ни единой ещё не случилось, а мы уже помощникам этим со всех сторон задолжали. К тому дело идёт, что быть Таёжному улусу под весским царём. И станет Весь не просто Великой, а очень великой.

— Это хорошо?

— Для царя и родовитых весичей, понятное дело, хорошо. Они на нас многие годы грабки отращивали. Золото засылали, людей своих тута ростили.

— А для вас?

— А нам и весичи и царь ихий с наместником да и маги, попросту говоря, поперёк горла. Без них жизнь спокойнее, не привыкли мы кланяться да перед властью угодничать, однако же, видать, придётся переучиваться.

— А вы правда с Оркландом не справились бы?

— Мы оркимагов испокон веку били и бить будем. Денег много воеводам царь отвалил, вот они и переметнулись. Князя у нас нет законного, Крутомира бы сейчас, он бы и орклов окоротил и весичам прямую дорогу на Кряжгород указал. Да и бояр перемётных от власти отодвинул бы. Руку он имел крепкую и характером был крут.

— А Великая Весь... Она большая?

— Оченно большая, — усмехнулся невесело Швырга. — Две по три таких Веси в нашей тайге упрятать можно и ещё места довольно останется.

— А почему же она тогда Великая?

— Мнят себя высоко, вот и обвеличались. А у самих земли с гномову плешь. Сказано же — весь.

Стёпка не понял.

— Весь — это ж деревенька махонькая. А они как царя себе на шею посадили, тут же и Великими сделались.

Точно, вспомнил и Стёпка. Говорят ещё: по городам и весям. А он всегда представлял себе эти веси, как что-то длинное и бесконечное, вроде степных дорог или полей холмистых.

— Я вот что подумал, — сказал Швырга. — Попробую порасспрошать насчёт твоего гобля у дружка своего. Он в дружине при наместнике состоит. Мы с ним ещё с малых лет знаемся, в студиозусах вместе бегали. Поди не откажет.

— Нет, — сказал Стёпка и вздохнул. Решаться было тяжело. — Не надо никого расспрашивать. Я сам спрошу.

— Знакомцы среди весичей имеются? Уж не боярин ли тот с хутора? Дак он, поди, ещё и не приехал.

— Нет, я у наместника спрошу. Так будет лучше всего.

Швырга крякнул и сильно помял руками лицо.

— Круто забираешь, — сказал он. — Сам надумал али подсказал кто?

— Сон мне приснился, — признался Стёпка. — Сегодня приснилось, что я с наместником разговариваю, а он... а он меня будто бы боится. И маги все... — Стёпка сжал руку в кулак. — Как будто я их вот так держу.

— Сон, — повторил Швырга. — Сны, они ведь и обмануть могут. Или у демонов сны завсегда о грядущем пророчат?

— Не всегда. Но я подумал и понял, что по-другому никак не получится. У нас говорят, что лучшая защита — это нападение.

— Побеждает смелый, — кивнул Швырга. — Это, конешно, так, но даже смелый в одиночку против всей весской дружины не выстоит. Опасно тебе, Стеслав, опосля вчерашнего туда идти. Можешь и не возвернуться.

— Я должен сам потребовать, чтобы они мне Смаклу отдали. Я их не боюсь. Убить меня они не смогут, это точно, и они это знают. Пойду я. Где наместник живёт?

— Ишь, прыткий какой! — улыбнулся Швырга. — Где живёт. Он не живёт, он стол походный у посадника нашего держит. А вот примет ли он тебя... — Швырга задумался, покусал ус, потом разгладил морщины на нахмуренном лбу. — А ведь и примет. Верно говорю, примет. Ежели сам не захочет — маги ему подскажут. Они тебе шибко обрадуются, ждут ведь они тебя. И дождутся, коли не передумаешь. Вот что — тебе одному туда нельзя. Что хочешь думай, а с тобой кого-нито из наших отправить надо. Вроде как охрана или как дядьки-опекуны у малолетнего наследника. До сего дня маги тебя ловили, твёрдо зная, что ты один и ни кто за тебя не заступится. А ежели с тобой придут, скажем, два уважаемых в Проторе человека, да слово за тебя молвят, да покажут, что ты им не чужой и что они... Троллей надобно просить! Пусть с тобой два тролля пойдут. Это дело! — Швырга даже повеселел. — С троллями ссориться сам наместник не захочет, так что, ежели даже они и не согласятся гоблина отдать, уйдёшь ты от них спокойно. На людях да при троллях тебя ни один маг не обидит. А наместник понимает, что его власти пока здесь не шибко много. Мы ещё не весичи, мы и в топоры можем. Неусвистайлу звать надо. Он у нас в Проторском Думном Десятке хранителем устава числится, вот пущий и обмозгует, кого с тобой отправить.