— Ты справилась, Карин! — Андерсон обнял подругу. — Справилась, хотя...
— Хотя полюбила одиночество и замкнулась в Медотсеке. Надолго замкнулась, Дэвид, — тихо сказала Чаквас. — Думаю, меня сможет 'разморозить' только результативная стоянка на Цитадели.
— Кари... — Дэвид привлёк Карин к себе, прижал к груди. — Составь, пожалуйста, рапорт о мерах, необходимых для развёртывания Медотсека в Госпиталь. Я подпишу и постараюсь, чтобы на Цитадели ты получила всё необходимое.
— Хорошо, Дэвид. — Чаквас обняла Андерсона. — Мне ведь ещё придётся поработать над отбором персонала для медчасти базы.
— Штаб-квартиры, — уточнил Андерсон.
— Ну, пусть будет Штаб-Квартира. Я рада, Дэвид, что смогу чередовать работу на корабле с работой на станции.
— Опять пойдёшь в какую-нибудь больницу? Ту же больницу Гуэрта?
— Пойду. Если стоять будем несколько суток — смогу выкроить по несколько часов на консультирование, а если получится — то и на операции.
— Сможешь. Неугомонная. — Андерсон поцеловал подругу.
— Такая уж есть. — Карин ответила на поцелуй и ещё крепче обняла Андерсона.
Несколько минут они обнимались и целовались. Удобно устроившись на коленях Дэвида, Карин постаралась, чтобы Андерсон на несколько минут забыл о служебных заботах и проблемах. Ей нравилось, что Дэвид подчёркивает, причём — совершенно естественно и ненавязчиво — её роль в нормализации ситуации с кораблём и экипажем. Да, впереди Цитадель, но... Так всегда бывает. Хорошо, что впереди есть что-то, требующее работы, участия, действия.
Почувствовав, что подруга хочет встать, Дэвид отпустил её из своих объятий. Карин неспешно и очень тихо поднялась на ноги, отошла к окну, остановилась.
— Я помню, ты очень долго не закрывал окно в своей каюте бронезаслонкой, Дэвид.
— Да, — согласился Андерсон. — Так оно и было. Хоть мне немало беспокойства доставляло ощущение... какой-то надвигающейся откуда-то издалека тьмы, но... Нельзя же было показывать нормандовцам, что всё, конец близок. Знаю, что многим из них, обживавшимся на корабле, тоже казалось, что что-то приближается, тёмное и страшное. Немногие рисковали со мной говорить на эту тему. Часто отделывались репликами, по которым приходилось делать выводы. Разные. А не закрывал... Да как-то я не привык прятаться, Карин. Хотя... не спорю, моё многочасовое сидение за столом в каюте тоже можно счесть 'прятками'.
— Можно. Но я лично — не буду, Дэвид. Потому что понимаю, что это 'многочасовое сидение' — не только 'прятки', — ответила Карин.
— Рад, — коротко сказал Андерсон, поглядывая на подругу.
— И ещё, Дэвид. — Карин отошла от иллюминатора, повернулась к сидевшему на диване Андерсону, шагнула к креслам, стоящим у стены. — Я знаю, ты... всегда говоришь нашим нормандовцам о том, что на борту фрегата должны остаться только военнослужащие, — она посмотрела на аккуратные стопки ридеров, лежавшие на левой стороне рабочего командирского стола. — Если бы...
— Кари... пожалуйста. — Андерсон поднял на собеседницу просительный взгляд. — Ты же понимаешь, ты способна понять очень точно и полно, почему именно так я поступаю.
— Да, Дэвид. Способна, потому и понимаю, — согласилась Чаквас. — Но и ты... пойми. Если бы дело касалось межрасового конфликта, ну там одна-две, три-четыре, даже пять-шесть оппонирующих рас. Даже если нас, землян, попросили бы другие инопланетяне. Да, да, Дэвид, инопланетяне. Выступить на чьей-нибудь стороне в межрасовом конфликте в качестве союзников. Я бы слова не сказала против, потому что тогда на военном боевом корабле должны быть только те, кто принял присягу и прошёл, как минимум, "учебку". Но сейчас впереди у нас, не буду и не хочу уточнять, когда именно это случится. Конфликт с внегалактическим врагом. С внегалактическим, Дэвид, — повторила Чаквас, переведя взгляд на 'мозаику' настенных экранов. — И сил ВКС любой расы, как бы они, эти силы, не назывались, сил армейских подразделений планетного и станционного базирования. Не хватит, Дэвид! Ты это хорошо понимаешь. Я это хорошо понимаю. Поэтому воевать будут все. Все разумные органики! Может быть очень небольшой по численности группе удастся обойтись без прямых боестолкновений с врагом. Но... я в такое, откровенно говоря, не верю. Если у Жнецов и в этот раз будет приказ уничтожить не только высокоразвитую, а вообще всю разумную жизнь в галактике. То... остаться в стороне не удастся никому. Жнецы вычислят, найдут и достанут, чтобы уничтожить, каждого разумного органика. Уверена, насколько вообще могу быть уверена в этом, как военврач, что очень многие гражданские корабли нам — и землянам, и инопланетянам — придётся вооружать и оснащать броневой защитой. И потому... На этих кораблях будут воевать гражданские разумные, Дэвид.
— Это — понятно. И я с этим согласен, Карин, — сказал Андерсон.
— Хорошо, что согласен. Но потери в армейских и флотских подразделениях будут страшными. Сразу — страшными. Далеко не всех удастся спасти, Дэвид. Легкораненые, тяжелораненые, — проговорила Чаквас. — Если бы не индоктринация, не одурманивание... Но с этими двумя инструментами, которые, уверена, Жнецы будут очень активно применять... Мы не сможем всех пострадавших воинов, армейцев, в кратчайшие сроки вернуть в строй, Дэвид. В том числе и потому, что Джон не может всех и каждого вытаскивать из хаскоподобного состояния, а без него медики, даже высокопрофессиональные... Мало, что смогут сделать для того, чтобы вернуть разумного органика — и не одного, кстати, хотя бы в нормальное психическое состояние. О физическом я не говорю — медицина, к сожалению, до сих пор не всесильна. У нынешних медиков, знаю, нет отработанных "конвейерных" методик беспроблемного изъятия всевозможной синтетики из тел разумных органиков. Примерно такой, какой Жнец насытил тело Сарена Артериуса. Потому очень скоро и на боевых военных армейских кораблях появятся разумные органики... До этого момента имевшие об армии весьма общее. Неточное и нечёткое представление. Но если их, таких штатских разумных органиков на бортах кораблей не будет... Мы проиграем. Очень быстро проиграем, Дэвид. — Чаквас обернулась, посмотрела на Андерсона. — Потому... На многих кораблях появятся разумные органики, до этого ни дня не служившие в реальной армии. Даже в 'учебках'.
— Я надеюсь... — прошептал Андерсон.
— Понимаю, на что ты надеешься, Дэвид, — кивнула Чаквас. — Но ты и сам не можешь отрицать, что твоя надежда... рухнула, едва только на борту 'Нормандии' появилась Бенезия. Сугубо гражданская азари. Об Артериусе я сейчас не говорю — он воин и им останется. Расовая специфика. А Бенезия... она гражданская. Да, она религиозный лидер.
— Церковь — это тоже армия, Карин, — прервал подругу Андерсон. — И Матриархат Азари при всей 'штатскости' — очень жёстко централизованная и зарегулированная структура, близкая — по многим признакам и показателям — к армейскому стандарту, — он встал, подошёл к рабочему столу, опёрся руками о столешницу.
— Может быть, церковь и является почти армейской структурой, — согласилась Чаквас. — Тем не менее, в понимании большинства обитателей Азарийского Пространства матриарх Т'Сони — гражданское лицо. И это не изменишь, Дэвид, так быстро, как тебе бы хотелось. У нас, как ты знаешь, есть такое понятие, как 'гражданское оружие'. И, следовательно...
— Карин... Это же... — вставил Андерсон.
— Да. Немного другое. Согласна. Тем не менее, как ты понимаешь, даже на Земле гражданское оружие далеко не сразу стало обычной деталью бытия. Но, Дэвид, благодаря именно гражданскому оружию и его распространению... Кто, к примеру, мог бы чётко сказать, распространено ли оно за пределами турианского сообщества разумных органиков ещё тридцать лет тому назад. Мы теперь можем говорить, что и штатские разумные органики будут, образно говоря, способны больно кусаться. Если дело дойдёт до противостояния с десантами Жнецов.
— Всё равно, Карин. 'Нормандия' — разведкорабль. — Андерсон поднял голову, коснулся взглядом лица Чаквас. — Сама понимаешь, здесь штатские — совершенно не к месту.
— Они уже здесь, Дэвид, — сказала Чаквас. — И ты не можешь это отрицать. Те же военные полисмены... Их ещё называют 'палконосцами' или 'палконосителями'. Они... Почти гражданские, потому что... Потому что далеко не всегда полиция способна соответствовать уровню подготовленности спецназа. И военная полиция, кстати, в том числе. Чуть что, сам понимаешь, полисмены, в том числе, к сожалению, и военные, вызывают спецназ. А в будущей войне... Спецназа на всех не хватит.
— Вот, Карин. И разбавлять спецназ гражданскими... Пускать на борт корабля-прототипа гражданских — совершенно не дело. Это ослабит всех остальных нормандовцев. И мы будем заниматься защитой 'своих' гражданских от всевозможных неприятностей. А не выполнять поставленные задачи. Нет, Карин.
— Да, Дэвид, — сказала Чаквас. — Гражданские — уже на борту корабля. Нашего корабля, — подчеркнула собеседница. — И, уверена, их будет больше.
— Я помню о том, что Бенезия должна встретиться со своей дочерью. И вместе с ней вернуться в Азарийское Пространство, Карин, — сказал Андерсон. — Но...
— А Мятежный Матриарх? Ты ведь не будешь отрицать, Дэвид, что нам, нормандовцам, потребуется поддержка на планетах?
— Не буду, — кивнул Андерсон. — Агентура нам будет нужна. И если...
— Да, да. Именно так, Дэвид. — Чаквас подошла к рабочему командирскому столу, села в кресло. — Ты садись, нечего стоять.
— Сажусь, сажусь. — Андерсон уселся в своё рабочее кресло, пододвинулся к столу, положил руки на столешницу. — Гражданская агентура, Карин, это — одно. А те, кто на борту — другое. Вспомни, с каким трудом Джон заставил всех нормандовцев облачиться в скафандры и носить постоянно боевое оружие. Да, вроде бы, на первый взгляд всё прошло просто: появился на борту новый старпом, вышел из своей каюты не в форменном комбинезоне, а в бронескафандре. На него внимательно посмотрели остальные члены экипажа и команды. Подумали над увиденным и решили последовать примеру. Только я искренне, Карин, сомневаюсь, что если бы это не был Шепард, заметь, что он ещё тогда не был подвергнут 'трансформации'. То вряд ли, учитывая события, происходившие на борту 'Нормандии' от момента начала комплектации экипажа на Поле и до момента прибытия фрегата к 'Арктуру'. Вряд ли нормандовцы восприняли личный наглядный пример старшего помощника столь полно. И я бы сказал, эффективно и нормативно. Даже не знаю, как бы пришлось этого облачения в бронескафандры добиваться, не будь на борту Джона. Иногда я думаю, что мы без него — бессильны. Или, в лучшем случае, почти бессильны. А он считает, что мало что стоит без всех нас и без корабля.
— Он правильно поступил, Дэвид. И ты это знаешь, — отчеканила Чаквас.
— Знаю, — не стал возражать Андерсон. — Хорошо. Бенезию, Лиару, Этиту мы 'прикроем'.
— Это — только начало. Вспомни о том, что и Найлус и Сарен имеют множество знакомых и — не только в Пространстве Иерархии. И вспомни о том, Дэвид, что нам придётся иногда, но, уверена, придётся заниматься эвакуационными мероприятиями. И не только по отношению к знакомым и родственникам наших нормандовцев и 'агентов'...
— Да уж. Разведфрегат в роли эвакотранспорта. — чуть слышно фыркнул Андерсон, легко удержавшись от улыбки. — Малораспространённая практика.
— А в предстоящую войну эта 'малораспространённая практика' станет, Дэвид, очень даже распространённой. Я в этом не только как военврач уверена и даже убеждена. Короче, Дэвид, надо, конечно, сохранить общее направление на то, чтобы на борту 'Нормы' действительно не было много гражданских — и в экипаже и в команде, но... при этом следует сделать всё, чтобы появление гражданских на борту фрегата не вызывало сложностей и трудностей. Иными словами, Дэвид, надо дать понять нормандовцам, что гражданские разумные органики в ходе предстоящей войны могут появиться на борту фрегата и задержаться на нём очень надолго. Потому что эта война — всеобщая. Не делающая разницы между "опогоненными" и штатскими.
— Трудно с этим... совладать, Карин, — тихо сказал Андерсон.
— Трудно. — Карин привстала, положила свои руки на руки Андерсона. — И, тем не менее, возможно и необходимо, Дэвид. Я тебе... помогу. В этом — помогу, — уточнила она, коснувшись мягким и нежным взглядом лица Андерсона. — И — не только в этом, Дэвид.
— Ты... — Андерсон всмотрелся в лицо собеседницы.
— Дэвид, ты не хуже меня знаешь: я — рядом с тобой. Надолго. Очень надолго. Теперь — надолго.
— Кари... — Андерсон встал, положил руки на плечи женщины, привлёк её к себе, поцеловал в лоб. — Ты...
— Решила, Дэвид. Решила, — тихо сказала Чаквас. — Пусть и не всеобъемлюще... времени было мало, но — решила. Я — с тобой рядом, — повторила она, целуя Дэвида в губы. — Многое менять придётся, если такая война... начнётся. Так что лучше начать менять заранее, Дэвид. И твоё одиночество...
— Кстати об одиночестве, Кари. — Андерсон отстранился, взглянул в глаза Карин. — Ты...
— Для меня, Дэвид, не имеет ни малейшего значения, что ты не подписал некие документы из весьма объёмистого пакета. Пусть юристы там хоть оборутся, но... Многое придётся упростить. А эти документы... Они — для мирного времени, которое уже — закончилось. Закончилось, Дэвид! — убеждённо сказала Чаквас. — И я считаю, что ты... ты теперь мой! Только мой! И твоё одиночество, твоё некое 'подвешенное' состояние — в прошлом, Дэвид. В прошлом, — повторила женщина. — Юристы могут до потери пульса кричать о нарушении законоуложений, но это — их работа. Пусть кричат, пусть возмущаются. А я — рядом с тобой. И этого — не изменить ни им, ни кому-нибудь другому, Дэвид.
— Кари... — Андерсон подался вперёд, его губы нашли губы Карин и на несколько минут они оба 'выпали из реальности'. — Ты, как всегда, очень убедительна... — он ещё больше перегнулся через стол, подхватил Чаквас на руки, повернулся и шагнул к дивану. — Кари... Моя Кари!
— Твоя, Дэвид. Твоя, — прошептала Чаквас, целуя Андерсона в щёку. — Теперь — твоя. Знаю, что не задавишь! — она легла навзничь, позволив Андерсону лечь рядом и заключить её в объятия. — Знаю, Дэвид. Поцелуй меня!
— С радостью, Кари. — Андерсон сильнее приобнял подругу. — С радостью!
Полчаса пролетели незаметно. Карин посмотрела на лежавшего рядом Дэвида, чуть повернув голову вправо и коснувшись мягким взглядом его лица. Андерсон смотрел на потолок каюты. Чаквас видела, как медленно двигаются его глаза, 'сканируя' светильники, излучатели, трубопроводы, кабели.
— Ты... права, Кари, — тихо сказал Андерсон. — Ты — права. Мы... не рождаемся военными. Мы рождаемся гражданскими, штатскими. Но как же сложно вернуться опять в это 'штатское' состояние! Как же сложно это сделать!
— Дэвид... — Карин взглянула на Андерсона чуть искоса. — Ты это сделаешь. Не только для себя, если потребуется. Но прежде всего — для других. Потому что... Потому что я помогу тебе. Всегда помогу, Дэвид. В любом достойном деле!
— Спасибо, Кари... — Андерсон повернул голову, посмотрел на подругу. Та ответила ему прямым и спокойным взглядом. — Спасибо... Я... я склонен сейчас многое вспоминать из того, с чем пришлось встретиться в своей жизни... И рад, что ты разделила со мной это... немного странное занятие.
