Неустрашимые. Книга вторая - Пешка

И это было для Астреи шоком.

Всю жизнь она слышала, как в клане говорят: — 'для возрождения клана достаточно одного носителя крови, а для его уничтожения — нужно убить тысячи'. Она росла с этой мыслью и также воспитывала своих детей и внуков. Поэтому поступок Сильваны никак не укладывался в ее голове.

Они считала его дикостью.

Ну ладно, ты разлюбила своего мужа, бывает, но ребенок то тут при чем? Он твоя плоть и кровь! Родила, значит просто обязана была приложить все силы, чтобы воспитать его. Знатно тогда она разозлилась. А уж как потом были 'благодарны' остальные семьи клана семейству О'Нату, когда Астрея просто-напросто отказалась учить остальных детей, мотивируя это своим возрастом и усталостью, одновременно с этим поясняя некоторым избранным, которые 'по секрету' донесли до тех ее сожаления из разряда 'мол, в этом поступке Сильваны она тоже виновата — плохо воспитала'. Ей возражали, но она упорно стояла на этой простой логической цепочке: она учит Сильвану — Сильвана совершает ошибку — она не справилась со своей работой и обязанностью как учителя. Мелкая гадость с ее стороны, но несколько неприятных лет семейство О'Нату пережило, благодаря этому, пока Аржек не вмешался и не попросил ее прекратить все. Уже тогда ей нужно было понять, что Вингфи не лидер. Управленец, дипломат, но не лидер.

После этого Астрея сильно психанула и пошла искать носителя крови ее клана. Нашла и наперекор уже откровенно презираемому ею Даниэлу О'Нату начала воспитывать Яна. О, сколько было шума! Сколько криков и возмущений со стороны главы этого семейства, но ей было на это наплевать. Она принялась обучать мальчика, приложив все свои силы и педагогический талант, который за ней признавали другие. И не зря признавали, стоит сказать.

Вначале обучение у Яна шло тяжело. Мальчик не хотел учиться танцам, не говоря уже про этикет и остальную науку, что она попутно в него вкладывала. Пришлось даже прибегнуть к помощи Марека, его отца. Но сейчас, стоя перед окном и смотря сквозь него и не видя того красочного рассвета нового дня, он могла гордиться собой — очередной алмаз она огранила в бриллиант. Не она одна, нет, Астрея не была настолько тщеславна, чтобы приписывать все заслуги на этом поприще себе, но и умалять свой в клад в становление этого мальчика она тоже не собиралась.

Но увы. В этой жизни действует кармический закон равновесия. Ее успех с Яном был результатом ее неудачи с Аржеком. Вот уж где она могла совершенно искренне, а не надуманно, сказать, что это ее вина.

Пожилая женщина, сохраняя свою величественную осанку, с гордо поднятой головой отошла от окна и подошла к своему рабочему столу и открыла папку, вновь бегло просматривая ее содержимое. Этот стол не был ее любимым, так же, как и сам особняк в столице, но ее рабочий кабинет лично обставлял Минору, подбирая дизайн и мебель, чтобы сделать ей сюрприз на день рождение, поэтому она ничего в нем не меняла. Сюрприз удался, стоит отметить. За день до ее дня рождения Минору трагически погиб в самом начале своего яркого жизненного пути, и когда она вошла в этот кабинет, то чувства, что ее охватили были весьма противоречивыми. Тогда она, кстати, в последний раз в своей жизни плакала.

Прямо в кабинете.

На полу.

Закрыв папку, что несколько часов назад передал ей Ян, Астрея закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. В этой папке лежал приговор, вот только она еще не решила для кого именно. Если судить объективно, то там было три варианта приговора. Первый вариант был приговором всему клану Инлиарат, поэтому она отмела его сразу же, как только осознала, что он существует. Второй вариант был приговором Аржеку Вингфи и еще нескольким старейшинам клана. Это был самый приемлемый для нее вариант и самый легкий. Третий вариант был взять все на себя и ответить за все, пусть она и не была виновной. Выбрать именно этот вариант требовала ее должность хранительницы клана.

Сложный выбор. Особенно сложный после письма Яна, который откуда-то узнал, что она является хранительницей клана и в своей обычной манере попробовал ее уговорить 'не делать глупостей'. Наглый мальчишка. Даже угрожать посмел. Причем не завуалировано, а совершенно открыто и просто. Шантажист малолетний. Это же надо, пригрозить ей тем, что если она возьмет всю вину на себя, то он сделает так, что остальные не избегут своей участи и все равно примут заслуженное наказание и ее жертва будет не только напрасной, но и глупой.

Как же он этим напоминал ей Минору. Такой же наглый, дерзкий, талантливый и сообразительный.

После прочтения того письма она разозлилась на молодого Асанжа. Потом возмутилась его наглости. Успокоившись и хорошо подумав над тем, что им двигало, она испытала гордость и нежность. Еще спустя какое-то время, потраченное на раздумья и анализ, она почувствовала признательность к этому наглому мальчишке, который оказался весьма предусмотрительным, раз решил все это сообщить ей не во время прямого разговора, а через письмо. Если бы он все же решил поговорить, то, она боялась, что это был бы их последний разговор — они бы точно поссорились. А зная свой и его характеры, то это была бы их последняя ссора. Чем больше она над этим думала, тем больше она это понимала и признательность сменилась щемящей нежностью и теплом в груди. Ведь в этом поступке она увидела его заботу о ней и нежелание портить отношения. Ему было плевать на клан, вполне заслуженно, кстати, но не на нее. Он был в своем праве, отрицать это было глупо. Но одна вещь невольно вызывала улыбку — за все эти годы и потраченные силы и нервы, Астрея сумела получить место в сердце Яна. И этот упрямый мальчишка тоже это понимал, хоть и не хотел признавать открыто. Но что значат слова, когда поступки говорили сами за себя? Правильно, ничего.

Хорошо, что он написал письмо. В современном мире люди стали забывать, что письма, порой, бывают предпочтительней, чем звонок по телефону или же прямой разговор с глазу на глаз. Во время написания или чтения письма всегда есть возможность все хорошенько обдумать и проанализировать. Да, самое главное, что дают письма — время.

Постояв еще несколько минут, пожилая женщина устало села в свое кресло за столом и тяжело вздохнула. По сути, ей не оставили выбора, как такового, лишь его иллюзию. И сейчас она потратила непростительно много времени на осознание этого факта. Опять-таки, с помощью письма, точнее времени, что оно дало на раздумья, принять этот факт было значительно легче.

То, что Аржек оказался втянут в нелегальные эксперименты над людьми было не так уж и удивительно. В клане Инлиарат очень долгое время проводились весьма жестокие и сомнительные с точки зрения морали эксперименты и опыты для того, чтобы сделать инициированных сильнее. И Арлен О'Нату не был единственным, кому клан сломал жизнь. Вот только она свято верила в то, что он последний. Ведь всем советом клана решили прекратить зря переводить его главный его ресурс — людей. Но как оказалось ее обманывали. Эксперименты продолжались, но тайно. Еще больше ее злил тот факт, что для экспериментов набирались сироты из детских домов, в которых была хоть капля крови божественного предка, и которые не входили в клановые реестры.

Она всегда была против подобных изысканий и у них не раз случались самые настоящие ссоры с Акрамом по этому поводу. Хранитель клана Инлиарат никак не могла смотреть на то, как молодые и здоровые люди добровольно идут на смерть. Причины, почему она не вмешивалась, заключались в том, что это было добровольно и не страдали невинные люди, не имеющие никакого отношения к клану. Смотреть на медленное или же наоборот быстрое угасание знакомых лично тебе людей было очень тяжело, но пусть лучше так, чем иначе.

А вот Аржек стал придерживаться иного мнения. Ей стоило что-то заподозрить еще тогда, в ситуации с Яном и семейством О'Нату. Это его добровольное невмешательство. Да и отговорка, которую озвучил Аржек, о том, что Ян не входит в клан. Разве это играло такую большую роль, если невиновные подвергаются опасности? Пожилая женщина считала, что нет.

Еще раз тяжело вздохнув, Астрея приняла тот единственный вариант, который ей был доступен, только с некоторыми изменениями. Ян против них ничего иметь не будет, подумала она, и эта мысль внезапно заставило ее замереть на месте. Сама того не замечая, она неосознанно очень высоко для себя поставила мнение этого наглого и обаятельного мальчишки. Оно было для нее важнее мнения клана, в котором она, как он и предполагал, очень сильно разочаровалась. Были за душой хранителя клана грехи и смерти, но она никогда не сможет понять и оправдать все те смерти, что Аржек и его подручные, принесли в жертву силе клана. Только не так, только не невинные дети. Она того не стоила.

Как хранитель, она не могла допустить того раскола, что неминуемо случится внутри клана и его членов, когда все всплывет на поверхность. Поэтому она доработала этот вариант. Во всех вариантах Аржек Вингфи уже не жилец. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит. Так же и его подельники. Можно было смело утверждать, что они уже вычеркнуты из списка живых. И если ей самой придется привести несколько из этих приговоров в действие, то рука Астреи не дрогнет. Клану только лучше станет после их смертей.

Взгляд, прошенный пожилой женщиной, на большие настольные часы, дал понять, что время еще есть, но все равно медлить больше не стоит. Через несколько часов Аржек поедет для дачи показаний к инквизиторам, поэтому нужно было ускориться. К ее большому сожалению, для этого письма уже не были столь полезными — только прямой разговор. Впрочем, при всей ее нелюбви к современным технологиям, пожилая женщина не могла не признавать их полезность. Особенно сейчас, когда время было дорого и тратить его на написание писем было бы самым настоящим преступлением.

С этими мыслями пожилая женщина взяла в руки свой персональный телефон заодно зовя служанку и прося принести ей стимулирующее препараты из аптечки. Она уже была не в том возрасте, когда бессонная ночь никак не сказывалась на ее организме. Конечно, пользы от стимулирующих препаратов также было не так много, да и откат после них был не слабый, но один раз она еще сможет это выдержать. Если не она, то кто?

* * *

Следующую декаду Аскерстан сотрясали сенсационные новости. Одна за одной они вызывали бурную реакцию у населения. Череда пропаж известных людей Империи всколыхнула все умы. Строились догадки, теории заговоров и Ян лично слышал пару, которые были недалеки от истины, хотя озвучивающие их люди предлагали те просто как хорошую шутку. Как то, чего не никогда не может быть, ведь Камбизу Четырнадцатому не нужно было устраивать для этого такие погромы в своей собственной столице. Достаточно было просто отдать приказ компетентным исполнителям, которые, как не сомневались простые граждане, конечно были под рукой Императора. Ну глупость же, разве нет?

На следующее утро после того представления, Ян видел Аржека Вингфи живым в последний раз. Этот высокий мужчина, питавший какую-то болезненную, по мнению самого парня, страсть к украшениям, приехал к ним в особняк после обеда и сразу же прошел в кабинет Лан Йонг. Выглядел мужчина не выспавшимся, с осунувшимся лицом и покрасневшими глазами. На следующий день им стало известно, что тот умер во сне. Инсульт.

Когда парень услышал эту новость, то только хмыкнул. У него создавалось ощущение, что у клановых палачей совсем нет фантазии. Что у Аржека Вингфи, что у Руфата Эфельни... Когда он озвучил свои мысли вслух перед Иеленой, то получил почти часовую лекцию об организме инициированных, вся суть которой сводилась к тому, что это единственный способ, когда все сторонние эксперты придут к выводу о смерти по естественным причинам. Оказалось, что иммунная система и регенерация инициированных справляются со всеми способами, которые у простых людей вызовут естественную смерть. Поэтому какие-то умники придумали один особый препарат, который вызывает инсульт и не оставляет следов. Сам препарат романтично называли "Последний шанс" и Ян даже не захотел уточнять кто и почему его так назвал. Единственное, что он еще запомнил со слов своей обворожительной целительницы — что смерть, не смотря на такой страшный диагноз как 'инсульт', была тихой и безболезненной. Как такого добились те самые умники, конечно, было ему любопытно, но спрашивать парень не стал. Не до того было.

На фоне этой новости, сообщения о смерти еще нескольких членов клана Инлиарат, которые тоже имели схожий диагноз в своих заключениях о смерти были им восприняты совершенно спокойно. Даже тот факт, что все их имена были в той самой папке, которую он передал миссис Краст, никак не повлиял на его настроение. Им даже повезло, не многие за подобные преступления сумели отделаться столь легкой участью, как безболезненная смерть.

Родители Яна получили очень щедрую денежную компенсацию. Помимо этого, мама А стала владелицей небольшой, но стабильно приносящей хороший годовой доход дизайнерской фирмы, а отцу досталась, тоже небольшая, но успешная компания, занимающаяся перевозками. Сам же парень стал обладателем маленькой коллекции старинного оружия и предметов искусств. Деньги предлагать ему было нельзя, его статус ансаша Великого Дома Авало просто не позволял подобного исхода. Впрочем, сам он против такого исхода не был. Учеба в университете на факультете истории искусств не прошла даром. Ценить и любить искусство Ян научился, а что касается оружия, то почти у каждого мужчины, с рождения была тяга к нему.

Это постаралась семья Ансен.

От клана же Инлиарат им достались целая куча драгоценностей и приличного размера участок земли на острове Сенчу с большим и комфортабельным домом и красивым садом. Сам парень стал обладателем особого порлека, который по древней традиции ему преподнес в дар клан Инлиарат. Особенность этого порлека заключалась в том, что создан он был при помощи родового камня клана. Благодаря этому порлек был в несколько раз дороже любого другого обычного порлека такого же размера. Практической пользы от этого дара Яну не было, разве что во время крайней нужды можно было продать его, но все это меркло перед одним неоспоримым достоинством такого дара — статусом. Обладать подобной вещью было очень престижно для любого. Такой дар означал, что в чем-то этот некто сумел одолеть целый клан, заставил тот признать свое поражение.

Осознание этого приятно грело бы Яну душу и его эго, если бы он прекрасно не понимал, что его заслуги в этом не так уж и много, поэтому парень со спокойной совестью отдал этот порлек в хранилище Дома, заслужив одобряющий взгляд от Лан Йонг с отцом и понимающие улыбки от Иелены и Мэй.

Все остальное время, когда Аскерстан бурлил, а его народ строил догадки о том, что же именно произошло в тот день, было занято подготовкой к переезду на Авало. И не сказать, что эти сборы дались ему легко. Пару раз он самым банальным и позорным образом сбегал от женщин, разведших бурную деятельность. Когда же он возвращался, спустя несколько часов, то никакого осуждения не было, ему мило и приветливо улыбались, кормили и вновь загружали разнообразными поручениями, диапазон которых был очень широк и варьировался от простого перенести что-то из одного места в другое до 'почини этот телевизор, он внезапно перестал показывать, когда мы его уронили экраном на пол'. И это была не шутка. Телевизор красовался паутиной трещин во весь свой большой экран. Как это произошло и почему, было совершенно непонятно, но больше тогда Яна волновал вопрос — 'откуда вообще этот телевизор взялся, если в их квартире был другой, который так и стоял на своем месте?'. Отец на это только приложил палец к губам, прекрасно поняв его мысли, и покачал головой, тихо произнося только одно слово — 'женщины'.