Опричник I

— Эвон как! — удивился Алексей Федорович, — Дай то бог. Сие не секрет — желает Государь крымские улусы рать послать, а пушки твои легки, за войском поспеют. Так что не подведи!

— Даст бог, поспеем к сроку. Расшивы же надобно уже сейчас готовить. Посошные коих государь мне в обучение прошлый год дал, одну из расшив сами строили. Коли придать им в помощь мужиков, как раз к ледоходу сладят. Заодно и обучат оных.

— Шереметев Большой баял, мол, для Дона иные расшивы надобны...

— Всё верно. Большие суда для торговли и иных нужд потребны, ту же соль али руду возить. Броды же перекрыть можно и не большими расшивами, тысячи на четыре пудов. Опять же мели им не страшны, глубины в двенадцать вершков достаточно.

— За подарок спасибо, соль добрая, лучше бают только розовая, что в Крыму добывают, — сказал Адашев и, задумавшись о своем, добавил, — Даст бог, ты мне и той соли привезешь...

...

Окончание расчетов с казной затянулось, хотя и не на месяц, как предположил Иван Васильевич. Приказные дьяки, получившие напутствие от Федора Ивановича Сукина[57], теперь знали что я у государя в чести, потому приложили недюжинные усилия дабы не вызвать у меня какого либо неудовольствия: то что я могу пусть и не лично встретиться с царем, но отписать ему о делах, они явно учли. За ядра и поставки для Сокского острога со мной рассчитались более чем оперативно. Осталось получить деньги за обучение посохи, а вот с этим возникли проблемы. Причем по вине Шереметева, который послал свой отчет в Разрядный приказ, где его благополучно засунули в дальний угол. Хотя промашка с его стороны простительная, просто привык, что все его дела там решаются.

В пятницу, на второй неделе октября, Иван Михайлович прислал гонца. То дело, что мы затеяли ровно неделю, назад принесло свои плоды — слежка, установленная за греком толмачом, не дремала и его визит к персидскому торговцу тканями, не остался без внимания. Проследили и за самим персом, который буквально на следующий день оставил лавку на попечение приказчика, а сам отбыл, якобы за товаром. Так что мои предположения оправдались на все сто. Что-то подобное я предполагал, не ведал лишь кому донесение от уйдет. То, что грамотка писана именно тем, на кого я грешил, подтвердил и сам глава Посольского приказа: через его руки немало бумаг подчиненного прошло, в том числе и писаных персам.

Втайне от грека перехваченное письмо по поручению Висковатого для меня перевел другой толмач Посольского приказа, и как оказалось не зря: кроме всего прочего иуда особо предупреждал Юсуф-бия об иноземном мастере, который будет строить крепость недалече от традиционной ногайской переправы через Волгу. Причем советовал непременно попытаться захватить оного или убить. Так что нападение на плесе было не случайным — похоже нас вели с самого начала, а напали, когда убедились что я тот, кто им нужен. Оно, конечно, лестно, что грек столь высоко оценил мою опасность для своего хозяина, но ухо с ним нужно держать востро, уж больно умен!

Иван Михайлович особо благодарил меня, что я отговорил его сразу докладывать государю о письме. Не знаю, как бы на самом деле среагировал царь, но опасения главы Посольского приказа получить по шапке за то, что "пригрел змею на груди", безосновательными назвать трудно. Как бы то ни было, мои увещевания сработали: грек остался на свободе и в неведении, вот только теперь за ним смотрели десятки глаз, что в Кремле, что в слободе, где он жил. Естественно, кроме него найдутся и другие соглядатаи, так что шпионские игры только начались.

...

В Выксу отплыли только в понедельник двенадцатого октября, потому как в воскресенье, государь пожелал встретиться со мной, чтобы обсудить кой-какие вопросы. Собственно это произошло в большей степени с моей подачи, и тому был немаловажный повод — первенцу царя, которого я спас прошлым летом, как раз исполнись два года. Грех не использовать такой повод для вручения заготовленных для Ивана Васильевича подарков. Вот только вручать некоторые из них желательно без лишних глаз, и с соответствующими пояснениями, для посторонних ушей так же не предназначенными.

Масляная калильная лампа была принята государем в высшей степени благосклонно, благо свечи ни в коей мере конкуренцию ей составить не могли. Я неспроста настаивал именно на вечерней аудиенции, тут был расчет и непростой. Револьверную винтовку и револьвер государь поутру испытывать будет, а мы к тому времени уже отплывем, это вопрос решенный. Так что мой оружничий должен непременно остаться при его персоне, дабы со снаряжением помогать, пули лить да порох делать. Опять же ремонтировать если потребно. Личный оружейник конечно не врач, но персона не в меньшей степени приближенная, особенно в случае с Иваном Васильевичем, который оружие любит искренне и от души.

На этом англичане его в свое время и подловили, добившись с помощью не шибко дорогих подарков такого рода, просто запредельных по щедрости торговых привилегий для Московской Торговой компании. Впрочем, в этот раз им вряд ли удастся царя своим оружием удивить, хотя расслабляться не стоит: у них и другая карта имеется, которую мне крыть нечем. Нет у меня пока своего врача!

Зато есть уже свои ботаники-огородники, правда довольно узкоспециализированные, и тем не менее одного из них я так же сосватал Ивану Васильевичу в придачу к картофелю, томатам и перцам. Последние два были презентованы скорее как заморские диковинки, а вот по поводу картофеля я разъяснил все куда как подробно. Надо отдать должное: суть государь уловил сразу. Возможность выращивать "второй хлеб", не боясь ни пала, ни потравы от крымцев, он оценил весьма высоко. Единственное что его расстроило: невозможность в ближайшую пару лет по большей части положиться в пропитании гарнизонов вновь планируемых крепостей на новую культуру. Тем не менее, он фактически вырвал из меня обещание, что лет через пять необходимые сорта будут подобраны и доставлены на Донскую Засечную линию.

Вопрос с началом ее постройки успели обсудить еще до моего прибытия в Москву, едва лишь туда прибыл Иван Васильевич Шереметев Большой с докладом о строительстве Сокского острога и результатах экзамена посошных, обученных мною новоманерной фортификации. Собственно строительство линии крепостей вдоль Дона была идея боярина, поддержанная Адашевым и самим царем. И тут впору пришелся кусок бревна, пропитанный фосфоритами. Весть о том, что минерал, для добычи которого государь отписал Висковатому немало земли по берегу Москва-реки и Оки, позволяет решить проблему с пожарами весьма его порадовала. Присутствовавший на аудиенции Висковатый получил наказ брать в Коломне, Рязани и иных городках, сколько потребно тяглых и немедля начинать добычу.

Кроме этого я убедил-таки государя, что возможность нанимать не только казаков и гулящих людишек, но и тяглых, в частности из черносошных крестьян, для строительства заводов просто необходима, чтобы поспеть в кратчайший срок запустить производство. Иван Васильевич на это дело добро дал, при условии уплаты за них положенных податей, обеспечения их семей хлебной выдачей, в тех случаях, ежели мужички будут заняты не только зимой, но и во время полевых работ.

С одной стороны я вроде как получил необходимые рабочие руки, с другой вышло так, что стоимость работников для меня резко выросла. Сама по себе подать не велика, всего рубль, я своим работникам за год платил почти вдвое больше, а вот размер хлебной выдачи пугал непредсказуемостью цен. Если в этом году они были ниже всяких разумных пределов, то в ближайшие годы могут лечь тяжким бременем на мой бюджет. Так что сейчас нужно нанимать работников по максимуму, тем более что у меня и денег хватает и хлеба в избытке.

...

Дорога до Коломны заняла всего полтора дня, практически пустая расшива да по течению шла резво. К сожалению, в городе пришлось задержаться до утра, местный воевода прислал своего человека с сообщением, что меня на его подворье ждет государев гонец с письмом от Ивана Васильевича. Как и следовало ожидать государь, испытав мои подарки, оценил их и теперь интересовался, сколько и по какой цене можно изготовить оных для войска. Пришлось подробно отписать обо всех нерешенных пока проблемах с долговечностью стволов и производством капсюлей. Для себя едва сотню смогли сделать за всю зиму и при этом страшно вспомнить, сколько винтовок уже успело выйти из строя, не смотря на своевременный ремонт.

Пришлось расстроить государя, что о вооружении сколь либо серьезного подразделения и речи не может идти. В лучшем случае есть надежда снабдить револьверными винтовками порядка сотни человек государевой охраны, но опять-таки пригоже украсить оружие не сможем — некому. Так что если государь сможет прислать к нам из числа своих золотых дел мастеров хотя бы пару или тройку, для обучения и помощи, то это делу сильно поможет, и коли даст бог, к осени сотню скорострельных пищалей сладим и на Москву пришлем.

С ценой пока тоже не ясно, хотя себестоимость у нас пока будет великовата, но всё-таки куда как ниже чем у точно таких же изделий, будь они изготовлены в том же Аугсбурге или Нюрнберге. Я этим вопросом у Висковатого поинтересовался. Украшенный золотом винтовальный самопал ныне оценивался рублей в полста. Оружие, отделанное проще, стоило серьезно дешевле, вплоть до рубля с мелочью. Аркебуз или мушкет при одинаковом качестве и отделке, соответственно обходился дороже, как минимум, потому, что материала и работы на него требовалось больше.

Исходя из этого, я определил цену на винтовку без отделки, с шестью барабанами, поясом для них и чехлом для самого оружия, и пулелейкой на пять пуль, в десять рублей серебром. Пару револьверов с соответствующим обвесом оценил в ту же цену. Разница была в том, что в винтовочном комплекте шел всего один запасной ствол, а к револьверам прилагалось по два стандартных и одному укороченному. Фактически для первой партии цена была близка к себестоимости, если учитывать будущие затраты на создание оснастки и разнообразных станков, но в ближайшую пару лет вполне реально снизить затраты впятеро, а то и более. А пока затраты отбивать будем на расходных материалах. Порох всё одно кроме нас никто такой не сделает, а уж о капсюлях и говорить нечего.

Перед отплытием я заглянул к местному дьяку и за мзду малую подрядил нескольких ярыжек вербовать мужиков по окрестным селам на строительство плотины. В качестве сопровождающего оставил одного из своих людей. Кроме Коломны точно так же я сделал и в остальных городах вплоть до самого Мурома, да еще и в Нижний Новгород послал человека с той же целью. Причем каждому своему приказчику я дал список с государевой грамоты из числа сделанных заранее, еще в Москве, в Дворцовом приказе копий, и велел читать прибывающему народу, во избежание сомнений.

...

В Выксу мы прибыли двадцать пятого октября. По дороге остановились только в Рязани, где я в полной мере использовал благоприятное стечение обстоятельств: местные низкие цены на хлеб, пустые трюмы расшив и полное отсутствие проблем с наличностью. Рожь нам в итоге обошлась в алтын три денги с полушкой за четверть, причем скупили не, только то, что было на торге, но и основательно подчистили амбары Духова монастыря. К сожалению больше шести тысяч двухсот восьмидесяти четвертей пока купить не удалось!

По прибытию в устье Железницы я велел разгрузить хлеб с расшив, после чего отправить их вновь в Рязань. Затем, разобравшись с текущими делами, я приступил к разработке артиллерии. Пока присланная государем посоха под руководством моих учеников изучала азы арифметики, геометрии и литейного дела, я занялся необходимыми расчетами и чертежами. Так что к началу отливки первых образцов приступили как раз после окончания посошными вводного курса.

Обучать их литью я поручил обучать Тумаю, много добившегося в этом деле за время моего отсутствия. Поначалу его больше интересовала ковка, но когда ему попался на глаза заброшенный мною прототип пулемета, ему пришлось вплотную заняться литьем. Верно оценив бесперспективность использования многозарядных барабанов при таком калибре, он нашел свое, для нынешнего времени неординарное решение и разделил барабан на отдельные зарядные каморы, скрепленные между собой. Решение не было полностью оригинальным: что-то похожее мы использовали в воловодном приводе, только там вместо камор были опорные доски, скрепленные в замкнутую цепь.

В итоге получилась конструкция, представляющая собой гибрид пушки Пакла и цепного ружья Триби. Основным нововведением Тумая был захватывающий барабан, поочередно подающий зарядные каморы, соединенные в одну ленту, к казенной части ствола. Для хранения ленты использовались деревянные ящики, подвешиваемые к специально приклепанным к треноге крюкам. Не забыл мастер и о решение проблемы прорыва газов, впрочем, тут он не стал изобретать ничего нового и использовал уже опробованное на револьверных винтовках решение, с той лишь разницей, что кожух ему пришлось сделать открытый снизу.

Машинка оказалась вполне рабочая, в чем я лично убедился, испытав ее на пару с Тумаем на полигоне. Однако дымила она, как печь на сырых дровах! В Диком Поле, с его ветрами, использовать можно, как впрочем, и на море, а вот в городских условиях — вряд ли, разве что в качестве эффективной дымовой завесы. Подозреваю, что стоит уменьшить калибр и навеску пороха, всё-таки три седьмых вершка многовато, всего миллиметра не хватает до пушечного калибра, если оперировать терминологией моего времени.

Второй момент, который сильно усложнял жизнь — совершенно дикое количество порохового нагара. Впрочем, тут методы борьбы известны: кроме уменьшения калибра и навески пороха, которые уже сами по себе дадут неплохой результат, стоит добавить обертку пуль с пропиткой, а то и вообще осаленные пыжи. Заодно стоит увеличить количество стволов в конструкции, потому как при той массе станка, что у нас получилась, много лишнего веса это не добавит, а вот возможность без чистки нагара отстрелять ленту в десять дюжин камор вполне может дать. По опыту эксплуатации револьверных винтовок двадцать выстрелов подряд без чистки ствола вполне реальная величина, особенно при наличии обертки на пулях, очищающей от нагара прямо во время стрельбы. Это метод и в моем времени неплохо себя показал в винтовке Бердана.

Впрочем, пулеметы оружие пока не особо актуальное для использования и на то есть чисто технологическая причина — уж больно большой расход капсюлей, а мы пока их делаем практически вручную. Планы создания станков для прессовки медных колпачков и механизированной запрессовки в них состава у меня есть, но пушки на данный момент приоритетнее. Пулемет же может и подождать, хотя отработку конструкции будем продолжать, не столько я сам, сколько Тумай, тем более что он от возни со своим детищем получает несказанное удовольствие. Именно своим, потому как большая часть технических решений там его собственная. От моих наработок остались только те, которые уже никак не улучшить.